Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Глава 5. Гаррет Хоук. Андерс (начало)Гаррет Хоук
Кажется, своим рыцарским девизом Гаррету следовало выбрать не ту наугад выдернутую из какой-то героической поэмы строку, а фразу «Убивать Архидемона было легче».
Потому что каждый раз, как он встречался взглядом с Андерсом, в голову ему приходило именно это. А ещё то, какими тёплыми и послушными были губы целителя, как пылко он отозвался на простую, невинную ласку, как завораживающе сияли тёмно-янтарные глаза, чуть притенённые густыми, с лёгкой рыжинкой ресницами…
Но теперь во взгляде его носатого солнышка не было ни следа того восхитительного тепла. Только недоумение и настороженность, как будто Хоук тогда его не поцеловал, а загрызть попытался, и теперь тот ждал повторной атаки. Это было грустно и немного обидно, и главное, боевой маг абсолютно не понимал, как ему теперь всё это исправлять.
А Дайлен, вредина мелкая, в ответ на осторожные расспросы только махнул рукой и, заявив, что Гаррет всё правильно сделал и вообще он поразительно мудрый, снова уткнулся в какие-то жуткого вида книги, подозрительно напоминавшие те, что поджидали боевого мага в его собственном кабинете.
Когда всё делаешь правильно, от этого обычно получается хоть какой-нибудь результат…
Впрочем, шарахаться от него Андерс не шарахался, разговаривал дружелюбно и даже доверял ему Сэра Ланцелапа, когда собирался варить в лазарете что-нибудь особо вонючее и не хотел потом разыскивать разобидевшегося котёнка по всей крепости. Хоук на редкость отчётливо сознавал, что уже совсем нихрена не понимает, и почти в отчаянии цеплялся за собственный наполовину шуточный план.
Который, кстати говоря, чуть было не порушила – из самых лучших побуждений, конечно же! – его любимая матушка. К счастью, обошлось: признаваться в сотворении пледа впрямую она всё-таки не стала, а тонкие намёки Андерс благополучно проигнорировал. Или сделал вид – солнечный, легкомысленный маг был вовсе не так прост, это Гаррет уже понял.
Хоук глубоко вздохнул, в последний раз посмотрел на наспех накарябанный на первом подвернувшемся листке список, половину пунктов в котором уже вычеркнул, и, поморщившись, сунул его за пазуху. План и правда был дурацкий, но лучше уж такой, чем никакого. По крайней мере, плед Андерсу точно понравился, первые пару дней тот вообще выпускал его из рук, только когда отправлялся в лазарет. А под тем окном, рядом с которым стоял рабочий стол целителя, уже выросла немаленькая горка персиковых косточек.
Наверное, то, что персиком угостили и его, можно было считать хорошим знаком.
Гаррет устало хмыкнул и, отодвинув укоризненно взиравшую на него стопку потрёпанных томов подальше, разложил перед собой расползшуюся уже на три листа рунную схему. Хвала Создателю, Вэйд исполнил его заказ в точности, не иначе как ради разнообразия не внеся никаких «усовершенствований», так что расчёт влияния основы – сильверита с вкраплениями лириума и веридиумной застёжкой – не должен был стать для него проблемой. Трудность заключалась в другом: как увязать девять вставленных в предназначенные для них ячейки разноплановых рун в единую систему.
Вообще говоря, можно было не выпендриваться, а наоборот, изолировать знаки друг от друга. Девять компактно свёрнутых заклятий и сами по себе были существенным подспорьем для любого мага, не говоря уже о лириумном напылении, которое могло служить источником энергии как для них, так и для самого чародея. Только горстка разрозненных рун вовсе не была чем-то достойным внимания: кольца и кулоны подобного рода можно было купить чуть ли не у любого дельца на чёрном рынке, хотя количество знаков на них обычно не превышало двух.
А ещё отделенные друг от друга руны могли начать конфликтовать между собой, резонировать, мешая контролю, даже взрываться – и в конечном счёте проблем от них могло быть куда больше, чем пользы. Как, впрочем, произойдёт и в том случае, если Хоук недостаточно точно просчитает схему.
– Господин сенешаль… – нерешительно протянул кто-то за дверью, и отступник, торопливо спрятав листки с выкладками в ящик стола, грозно потребовал:
– Войдите!
Створка медленно качнулась внутрь, и на пороге кабинета воздвиглась смутно знакомая леди-рыцарь. Не из бедных, судя по повидавшей виды, но ещё крепкой веридиумной броне, и с той неописуемой грацией в движениях, которая яснее ясного говорила о том, что висевший на её бедре меч дама носила отнюдь не для украшения. От таких женщин обычно ожидаешь изящества и такта стенобитного тарана, и подобная робость встревожила Гаррета сильнее, чем привычное содрогание земли, возвещавшее о приближении огра.
– Сэр Тамра, – наконец узнал он леди-рыцаря. – Что привело вас ко мне?
– У… у меня появились новые сведения, господин сенешаль. – Отступник только хмыкнул, поражаясь тому, что мастерство лести – это ж надо было так непринуждённо пропустить в его титуле уточнение «младший»! – сэр Тамра не растеряла даже в минуту крайнего душевного волнения, и ободряюще ей улыбнулся. – Насчёт того заговора.
– Вот как, – лениво протянул Хоук, стараясь скрыть внезапно проснувшийся интерес. – Я вас внимательно слушаю.
– Мне… нечем доказать свою информацию, сударь, – несколько виновато проговорила леди.
– Ничего, – пренебрежительно махнул рукой Гаррет. – Ваше предыдущее сообщение было подтверждено надёжным источником, – уточнять, что подтверждение звучало как «Слушай, старший, мне тут Андерс на моих, мать их, подданных настучал…», он не стал, – так что я полагаю, что ваши слова достойны доверия. Я обязательно приму их во внимание и проверю…
– В том-то и дело, что проверять некогда, – наконец перестала мямлить сэр Тамра. – Мне удалось подслушать, как банн Эсмерель обсуждала со своими сообщниками – их имён я не слышала, а голоса могли быть искажены деревом стены – покушение на эрла. Точной даты они не называли, по крайней мере, при мне, но у меня сложилось впечатление, что всё уже подготовлено и…
Дослушивать Хоук не стал. Вне боя его интуиция не отличалась особой чуткостью, и то, что она вдруг взвыла дурным голосом, так, что его чуть не вышвырнуло из кресла, само по себе наводило на мысль о том, что бой сейчас будет. За спиной у него загрохотали шаги леди-рыцаря, отступник на мгновение замер на пересечении коридоров и кинулся в сторону тронного зала. Через пару шагов Гаррету стало ясно, что слабый шум за высокими дубовыми дверями ему вовсе не послышался, а ещё через десяток – что слабым тот казался лишь из-за расстояния и толщины деревянных панелей.
Двери он вынес, даже не заметив. Судя по тому, что кого-то из убийц неслабо приложило обломками засова, они были заперты, но Хоука волновало вовсе не это. Он торопливо выискал взглядом приметный алый камень в навершии дайленова посоха и с облегчением выдохнул: кристалл неровно вспыхивал в такт заковыристому, антиванско-хасиндско-ферелденскому мату младшего, значит, тот был не только жив, но и в состоянии действовать должным образом.
Гаррет почти вслепую швырнул файербол на примерещившееся сбоку движение; попал удачно – в высунувшегося из-за колонны арбалетчика, превратив его и прикрывавшую его пару бойцов в пылающие факелы. Десяток вооружённых людей, отделявших его от младшего, вдруг окружило знакомое золотистое сияние энтропического паралича, и отступник жестом послал в атаку следовавшую за ним хвостиком сэра Тамру. Рубить обездвиженные цели ей явно было в новинку, но после секундного колебания женщина взяла себя в руки, и её удары вновь обрели должную точность.
Щелчок тетивы ещё одного арбалета почему-то показался громче, чем звон сталкивавшихся другом мечей и натужный лязг того жуткого доспеха, который сенешаль Вэрел упорно продолжал носить даже в крепости. Вслед за щелчком раздался чей-то болезненный вскрик, и у Хоука чуть не остановилось сердце, потому что голос он узнал.
– Да я тебе посох в задницу засуну, лучник недоученный! – пронзительным от изумления и внезапной боли голосом заорал Андерс, перекрыв шум боя. – Куси его, Сэр Ланцелап!
Уже заволокшая взгляд алая пелена звериной ярости от удивления дрогнула и окончательно стереть остатки гарретова разума не успела. Вслед за воплем целителя послышался хриплый раздражённый мяв, а затем чуть не под ноги отступнику вывалился смуглый, со странно знакомыми очертаниями вымученно-гибкой фигуры боец в кожаной броне, тщетно пытавшийся оторвать от лица продолжавшего возмущённо верещать котёнка. Гаррет растерянно моргнул, но всё-таки успел перехватить слепо метавшегося по залу убийцу и, коротким ударом раздробив ему глотку, аккуратно снял Сэра Ланцелапа с головы трупа.
Котёнок удовлетворённо мурлыкнул и тут же полез ему на шею.
Последнюю четверку убийц, к немалому удивлению отступника, вполне успешно сдерживал сенешаль Вэрел. Правда, навык боя в команде он явно успел растерять и мешал не только чужим, но и своим: обоих магов он оттеснил в самый угол, прикрыв своим телом, но при этом не давая Дайлену возможности ни сложить достаточно эффективное заклятие, ни хотя бы ткнуть поверх его плеча лезвием посоха. Разглядеть за их спинами Андерса отступнику не удалось, и отступившее на мгновение бешенство вернулось, усилившись десятикратно.
Хоук пришёл в себя от того, что ему щекотали нос. Чем-то мягким, пушистым и… тёплым.
– Вот видишь, Сэр Ланцелап у нас герой, – гордо проговорил у него над головой Андерс. – Он не только отомстил за меня, но и возродил к жизни твоего кузена. Дай, а ты ему медаль вручишь?
– Обязательно, – проворчал Дайлен. – Вот прямо сейчас схожу к Вэйду, закажу. Гаррет, ты как?
– Надеюсь, никого лишнего не убил? – приподнявшись на локте, вымученно пошутил боевой маг.
– Нет, пожалуй, – совершенно серьёзно ответил младший. – Жаль, что допросить некого, тот антиванец уже сдох к тому времени, как всё закончилось… Ты что, совсем идиот – лезть в драку без брони и даже без меча?
– Знаешь, некогда было облачаться, – огрызнулся Гаррет. Голова трещала так, словно он умудрился пропустить удар огра, но Андерс, заметив, как он на мгновение сузил глаза, накрыл его висок засиявшей голубоватым светом ладонью и сочувственно пояснил:
– Тебя Вэрел щитом приложил. Ты на него не сердись, у старичка нервы не выдержали – он там уже помирать собрался, а тут его предполагаемые убийцы загорелись, а потом у них шеи ломаться начали, а после этого из пламени ещё и ты вынырнул, весь из себя гневно-прекрасный и с таким оскалом, что при виде его даже Архидемон в обморок бы брякнулся.
Блаженно прикрывший глаза Хоук перехватил его уже отстранившуюся руку и, крепко прижав к своей скуле, с довольным урчанием потёрся о неё лицом. Пальцы целителя пахли травами, солью и немножко кровью, и отступник, снова встревожившись, поднял на него взгляд. На его мантии возле левого плеча красовалась окаймлённая тёмно-пурпурным дырка, но под заляпанной тканью жизнерадостно сиял кусочек неповреждённой кожи.
– Ерунда, – встретившись с ним глазами, хвастливо заявил Андерс. – Я же целитель. Стрелу без инструментов выдёргивать неприятно было, но остальное – дело на полторы секунды. И чего ты так взбесился-то? Дайлена вообще даже не поцарапали, он так материться выучился, что они тут чуть не записывать садились, ну а он по головам посохом! – Он осторожно погладил большим пальцем тонкую кожу возле уголка гарретова глаза и почти смущённо добавил: – Спасибо, что забрал Сэра Ланцелапа. Я испугался, что тот ублюдок успеет сделать ему что-нибудь плохое…
– Не за что, – улыбнувшись, промурлыкал Гаррет. Руку Андерса пришлось всё-таки выпустить, светловолосому магу явно было неудобно так долго сидеть возле него на корточках. Сэр Ланцелап мурлыкнул в ответ и перебрался на меховую накидку своего хозяина, а потом ещё раз мяукнул Хоуку с высоты его роста.
– Он тоже сказал тебе «спасибо», – весело пояснил Андерс и протянул ему руку, помогая подняться.
– В одном сударь целитель прав, – сухо проговорил подошедший к ним Вэрел. – Я и впрямь далеко не молод, и боец из меня уже не тот, что в юности. Так что чем скорее вы, юноша, соизволите выучиться всему необходимому, тем быстрее я передам свой пост вам. Кроме того, нам с вами ещё предстоит отчитываться перед эрлом о том, почему мы позволили этому безобразию зайти так далеко.
– Да ладно, – снисходительно сказал Дайлен. – Все ведь выжили. Ну, из наших. Сенешаль, осмотрите трупы. Если кто-то всё-таки выжил, спросите, откуда они тут достали Антиванского Ворона. И для чего, потому что из Антивы он явно прибыл раньше, чем меня назначили на эту должность…
– У нас нет агентов среди благородных, – хмуро произнёс Гаррет. – О том, что творится на чёрном рынке, в гильдии торговцев и большей части преступного мира, мне докладывают, но иметь дело с аристократами эти люди отказываются. Риск огромный, а прибыли с гулькин нос.
– Знаете, господа, мне почему-то кажется, что тут не только Гаррета по голове приложили, – вздохнул Андерс. – Пойдём отсюда, Сэр Ланцелап, вдруг это заразно… А вы все ко мне потом зайдите на всякий случай, особенно вы, сенешаль. У вас правая рука как-то тяжеловато двигалась, как бы не артрит…
Хоук машинально шагнул вслед за ним, но затем одёрнул себя и развернулся к своему пожилому наставнику. Со слепым пятном в разведывательной сети и впрямь нужно было что-то делать, и желательно побыстрее. Неудача банна Эсмерель на некоторое время охладит пыл прочих недоброжелателей, но следующую попытку они наверняка продумают гораздо лучше.
Вэрел, как оказалось, уже начал читать Амеллу лекцию о том, что его жизнь – достояние всего эрлинга, пренебрегать коим он не имеет права. Покорно слушавший его маг тихонько вздыхал и рассеянно кивал в нужных местах, устало опираясь на посох. Его взгляд блуждал по полу, перескакивая с одного трупа на другой, и Гаррет, стараясь не попадаться на глаза вдохновенно вещающему сенешалю, у которого – не иначе из-за возбуждения схватки – случился приступ старческой говорливости, принялся обшаривать указанные тела.
Трофеи оказались не слишком впечатляющими: как будто предчувствуя неудачу, убийцы обрядились в весьма средненького качества доспехи и оружие тоже взяли далёкое от идеала. Единственным исключением были арбалеты – тот, что уцелел, отступник на глаз оценил в пару золотых, да и некоторые части разбитого ещё можно было продать за неплохие деньги. Смуглый тип с перебитым горлом – антиванец, как предположил Командор – оказался не столько смуглым, сколько накрепко загоревшим, и чем-то неуловимо напоминал давно покойного Тальесина. Быть может, щеголеватой бородкой, совсем не похожей на те, что носили мужчины в Ферелдене, или разрезом крупных, чуть навыкате тёмных глаз.
– Думаешь, он из самой Антивы? – перебив Вэрела на полуслове, поинтересовался Гаррет. – В Денериме ведь была ячейка Воронов, они даже тебя пытались подрядить на какую-то работу…
– Да не знаю, – с досадой отозвался Амелл. – Просто мне так почему-то показалось. Ты поспрашивай у своих контрабандистов, вдруг что интересного расскажут.
– Непременно, – кивнул Хоук. Взгляд наставника обратился на него, и отступник невольно поёжился. Азарт боя уже выветрился из крови, и он вдруг вспомнил о том, что у него на столе всё ещё лежат так и не открытые трактаты по ферелденскому праву.
Увы, вскоре Гаррету всё же пришлось к ним вернуться. Единственной стоящей уликой, обнаруженной среди тел нападавших, оказалась, собственно говоря, сама банн Эсмерель, ныне покойная. Прочие заговорщики, как видно, решили не марать рук и послали вместо себя наёмников или солдат своих гарнизонов, заблаговременно лишённых всех опознавательных признаков вроде вышитых на поддоспешниках гербов сюзеренов. Вопросом сдачи трофеев ближайшим торговцам занялась подоспевшая госпожа Вулси, и у Хоука попросту не осталось выбора.
К вечеру он начал страшно скучать по своему детству и толстенным трактатам по общей и стихийной магии. Вид у них был, пожалуй, даже более жуткий, чем у нынешних его учебников, но отец всегда умудрялся сделать так, что обучение превращалось в захватывающую игру, в вызов, который Гаррет всегда принимал…
Нынешний вызов лежал в дальнем углу его сейфа, и его следовало игнорировать как можно дольше. Впрочем, у отступника всё равно не очень-то получалось: после пары часов наедине с премудростями ферелденских законов его руки, как будто обретя собственную волю, тянулись к припрятанным в ящике стола рунным камням, зачарованному резаку и купленным у присланной из Круга чародейки копиям целительских рун. Знак уровня ученика он наконец освоил, но вот руна подмастерья получалась только в половине случаев, что уж говорить о мастерской и грандмастерской… А ведь именно последняя и была ему нужна, какой смысл дарить духовному целителю всякую ерунду.
А ещё у Вэрела была крайне неудобная привычка входить в кабинет к своему ученику без стука. Ходил пожилой сенешаль далеко не бесшумно, но поглощённому очередной попыткой вырезать нужную руну Гаррету не один раз приходилось торопливо смахивать компрометирующие его инструменты в ящик и поспешно придвигать к себе отложенный было том, изображая старательное изучение юридических казусов. Чувствовал он себя при этом безответственным мальчишкой – едва ли не впервые в жизни! – но менять образ действий не собирался.
В конце концов, Дайлену ведь нужен здравомыслящий сенешаль, а не свихнувшийся от переизбытка всякой хрени в мозгу маньяк-убийца.
Заснул Хоук, кажется, прямо на столе. Во всяком случае, наутро он никак не мог вспомнить, как шёл до своей комнаты, а потом опять до кабинета, и жрать хотелось настолько, что найденный на книжной полке засохший бутерброд с сыром, по виду напоминавший реликт времён Первого Мора, вдруг показался более чем съедобным. Каковым и оказался: на зубах он, конечно, скрипел, как кусок орзаммарского гранита, но в желудке устроился на редкость уютно.
Сенешаль Вэрел снова заглянул в дверь, удовлетворённо кивнул, увидев, что отступник в кои-то веки сидит и занимается нужным делом, а не гоняет порождений тьмы в компании Командора, и удалился. Гаррет насмешливо хмыкнул, с тоской покосился на ящик с инструментами и заготовками рун и, взяв себя в руки, придвинул поближе тот фолиант, который послужил ему подушкой.
– Нет, вы с Даем точно родственники.
Хоук вздрогнул и, подняв голову от книги, растерянно посмотрел на придирчиво изучавшего его Андерса. Целитель, встретившись с ним глазами, вдруг улыбнулся и, аккуратно притворив за собой дверь, плавным кошачьим шагом двинулся к нему.
– Мне, конечно, очень нравится твоя кровать, – продолжая улыбаться – совсем незнакомой улыбкой, хищной, дразнящей, с едва заметной тенью нервозности – непринуждённо поделился светловолосый маг, – но я был несколько разочарован, обнаружив, что тебя там опять не было. – Он оперся на край стола, чуть наклонившись к Гаррету, и сделал короткую паузу, как будто давая ему возможность ляпнуть какую-нибудь глупость вроде «Что?» или «На кой демон тебе сдалась моя кровать?». Отступник, уже несколько оправившийся от удивления, промолчал и только насмешливо приподнял бровь, и Андерс, небрежно пожав плечами, добавил: – Так что я решил навестить тебя на рабочем месте.
Хоук откинулся на спинку кресла и приглашающе улыбнулся, и целитель, снова сверкнув лукавой усмешкой, стремительно нырнул куда-то вниз.
– В общем, как-то так, – уже привычным, задумчиво-профессиональным тоном заключил маг уже из-под стола и, легким толчком ладони заставив его немного раздвинуть колени, принялся за шнуровку его брюк.
Гаррет потянулся было помочь, но Андерс только фыркнул и оттолкнул его руку в сторону. Отступник рвано выдохнул и послушно сжал подлокотники кресла, позволяя целителю творить всё, что захочется.
Тёплая ладонь, как будто примеряясь, прошлась по его бедру, и Хоук стиснул зубы, сдерживая нетерпеливый стон. Часть его сознания всё ещё уверяла, что он, должно быть, попросту заснул снова и попал в тень, но тело подобных сомнений не испытывало. Как раз оно отлично понимало, что к нему и впрямь прикасался самый любимый и желанный человек на свете, и реагировало с подобающим ситуации энтузиазмом.
Андерс, как назло, не спешил, ласкал его ноги прямо через ткань и чуть не по сантиметру стягивал вниз пояс расшнурованных брюк, легонько поглаживая открывающуюся кожу. Гаррета уже почти трясло от одного только его взгляда, от мелькавшего в завораживающе потемневших янтарных глазах вызова, и отступник, крепко зажмурившись, с глухим рыком откинул голову назад. Затылок ударился о жёсткую спинку кресла с отчётливым стуком, и светловолосый маг, самодовольно фыркнув, наконец запустил пальцы в росшую в низу его живота курчавую шерсть.
– Тут мне полагалось бы ляпнуть что-нибудь заумное про то, как точно природа соблюдает пропорции в некоторых случаях, – тягуче проговорил Андерс и, придвинувшись ещё ближе, оперся предплечьем на колено Хоука, – но…
Отступник приподнял ресницы и как раз успел увидеть, как тот, не отрывая от него взгляда, медленно облизал приоткрывшиеся в предвкушении губы. На скулах целителя играл легкий румянец, ноздри хищно трепетали, и Гаррет торопливо зажмурился снова, потому что от одного только вида любимого, стоявшего перед ним на коленях с более чем очевидными намерениями, в крови полыхнуло нестерпимым, почти пугающим жаром.
– Ну её нахрен, эту заумь, короче, – светским тоном, чуть подпорченным пробравшейся в голос хрипотцой, проговорил Андерс и, с какой-то детской непосредственностью ухватив его член у основания, доверительно добавил: – Ты красивый, знаешь?
Ответа он, должно быть, не ждал, да Хоук и не успел ничего сказать: едва договорив, целитель легонько, игриво лизнул уже согретую его дыханием кожу, и вместо слов с губ отступника слетел тихий стон. Ладонь на его члене сжалась сильнее, заставив дыхание прерваться, и светловолосый маг с мурлычущим смешком обхватил его губами.
Первые секунд тридцать Гаррет ещё помнил, что нельзя слишком громко стонать, потому что дверь Андерс так и не запер. Но обращаться с человеческим телом целитель умел, и вскоре отступник напрочь забыл обо всём, потерявшись в жарком, тягучем блаженстве от мерного, непрерывного движения быстрого влажного языка и горячих мягких губ, старательно выискивавших самые чувствительные местечки. Сдерживаться он уже и не пытался, стонал, рычал, запрокидывая голову, потому что смотреть в полыхавшие такой же страстью глаза Андерса не было никаких сил, а потом тот начал тихо постанывать сам, и каждый его стон отзывался сотрясавшей всё тело Гаррета сладострастной дрожью.
Одних только рук и губ ему уже было мало, отчаянно хотелось прикоснуться самому, ощутить жар любимого, желанного тела целиком, и Хоук, не выдержав, отпустил потрескивавшие под его пальцами подлоктники и потянулся к чуть растрепавшимся волосам второго мага. Тот на мгновение замер под его ладонями, и отступник бережно расправил светлые пряди, погладил затылок и шею, лаская, глубоко, но осторожно проминая напряжённые шею и плечи. Андерс резко втянул носом воздух и, тягуче застонав, удвоил усилия, и Гаррет снова потерял связь с реальностью.
Наслаждение накатывало на него волна за волной, стирая разум, и Хоук, безостановочно облизывавший мгновенно пересыхавшие, отчаянно требовавшие ласки губы, только смутно сознавал, что ему чего-то не хватало. Его любимый вдруг сладко всхлипнул и, крепко обхватив его одной рукой за талию и подавшись ещё ближе, второй потянулся куда-то вниз, и Гаррет не выдержал и, подхватив его под мышки, вздернул к себе на колени.
Тело Андерса у него в руках было сильным, гибким и обжигало даже сквозь ткань мантии. Отступник едва сдержал желание опрокинуть его на спину, распластав по столу, вжаться всем телом и сделать своим, заставить извиваться и кричать от наслаждения… Застонав в отчаянии, Хоук жадно впился в алые, влажно поблескивавшие губы и, придавив раскрытой ладонью узкую жилистую поясницу, второй обхватил оба их члена вместе и крепко сжал. Андерс приглушённо застонал и дернул бедрами навстречу, и Гаррет принялся резко двигать рукой, крепко удерживая его на месте. Пальцы целителя больно впились в его плечи, и отступник с рыком прянул вперёд, ещё глубже проникнув в его рот языком и сильнее вжавшись в пах. Маг ответил на поцелуй с не меньшей страстью, и Хоук совершенно потерял разум. Он только смутно сознавал, что горячие ладони Андерса слепо шарили по его груди, поглаживая и лаская, что через пару минут им обоим перестало хватать дыхания, и целитель с мучительным стоном оторвался от его губ и беспомощно уткнулся лицом в шею, блаженно порыкивая и толкаясь бедрами в его ладонь. А потом его накрыло волной наслаждения, и рассыпающееся на осколки сознание окончательно добили донесшийся словно с огромного расстояния хриплый крик Андерса и ощущение горячей влаги на пальцах.
Хоук пришёл в себя от того, что его робко, едва ощутимо поцеловали в шею. Вернее, это даже поцелуем называть было сложно – просто мимолетное прикосновение губ. Отступник, стараясь не дышать, осторожно приподнял веки и покосился на Андерса.
Светловолосая голова целителя так и лежала у него на плече, и его тёплое дыхание щекотало Гаррету шею. Длинное худощавое тело, ещё пылавшее сладким, мучительно приятным жаром, по-кошачьи расслабленно льнуло к его груди, и Хоук, не удержавшись, ласково провёл ладонью по выгнувшейся узкой спине.
– Ну… я это… пойду, наверно, – неразборчиво пробормотал Андерс, не двинувшись с места. – Мантию почистить надо и всякое такое…
– И дверь ты не запер, – с усмешкой согласился отступник, нежно потёршись носом об оказавшееся совсем рядом ухо, и, подумав, бережно обхватил его губами. Целитель сладко поёжился, на мгновение вжавшись в него всем телом, и плавно отстранился, упершись ладонями в его грудь.
– В следующий раз запру, – пару раз сжав и разжав пальцы, совсем как довольный Сэр Ланцелап, пообещал маг и принялся выбираться из кресла. На ногах он держался не особенно крепко, Гаррет подхватил его, когда он покачнулся, и помог высвободить подол мантии, застрявший в появившейся на подлокотнике трещине. Андерс лениво потянулся и, одёрнув покосившийся пояс, добавил: – Ты... ну… извини, что от работы отвлёк.
– Ничего, – усмехнулся Хоук. – Заходи ещё.
– Ага, – с отсутствующим видом кивнул целитель и, моргнув, вредным тоном сказал: – А будешь слишком часто на столе спать – в старости кости болеть будут.
– А в кровати мне грустно и одиноко, – абсолютно серьёзно ответил отступник. – Тут у меня хотя бы компания есть, вся эта мудрость веков, пропахшая вековой же пылью…
Светловолосый маг пренебрежительно фыркнул и, помахав на прощание рукой, вышел. Гаррет откинулся на спинку кресла и блаженно улыбнулся, неторопливо облизывая пальцы.
Как ни смешно, но целительская руна мастерского уровня у него в тот день получилась с первого раза. И даже явившийся всего-то через час после случившегося Вэрел настолько проникся его спокойной уверенностью, что не стал проверять дословное знание «изученного» материала и разрешил в следующие несколько дней заняться практическими делами вроде ловли преступников и попыток вычислить треклятого Ржавого Волка, в будние дни наверняка прикидывавшегося почтенным обывателем.
По уши закопавшийся в какие-то древние карты с гербовыми грифончиками на углах Дайлен в ответ на предложение прошвырнуться до Амарантайна только скорбно сдвинул брови и попросил заодно разведать ещё что-нибудь про пропавшего Серого Стража. Зато возле самых ворот Гаррета перехватил Натаниэль и, с явным трудом переборов свою гордость, напросился с ним в город. Примерно полдороги они прошли в молчании, а затем Хоу собрался с духом и попросил у него совета, потому что вымолить у малышки Бетани прощение за неосторожные слова лучнику так и не удалось. Над ним уже смеялась вся улица – когда ещё увидишь Серого Стража с коромыслом и парой ведер воды, хвостиком следующего за небрежно помахивавшей цветочком девушкой, или того же Стража, увешанного корзинами и сумками, набитыми овощами с рынка… Бетани была очень практичной девушкой, а вид бездельничающего поклонника был ей что нож острый.
Хоук задумчиво похмыкал, не особенно стараясь скрыть усмешку, и в приступе несвойственного ему добродушия пообещал аристократу, что попросит сестричку быть поснисходительней. Не то чтобы он верил в то, что это сработает, но ведь Натаниэль, вообще говоря, оказался неплохим парнем и не заслуживал того, чтобы его так третировали.
Бетани вообще не оказалось дома, Гаррет, недолго думая, настучал на наглую малявку матери и оставил ей Натаниэля, ради возможности увидеть предмет своих воздыханий готового поддерживать светскую беседу часами. При виде осунувшейся физиономии лучника Леандра немедленно прониклась к нему сочувствием, и отступник, убедившись в том, что скучать леди Хоук не придётся, со спокойной душой отправился дальше.
После недавней расправы контрабандисты залегли на дно, и даже пресловутый Ржавый Волк не рвался мериться силами с внезапно отрастившей зубы официальной властью. Новых сведений о Кристофе Хоуку тоже достать не удалось, только трактирщик выцыганил у него ещё десяток серебрушек за всё ещё не освобождённую комнату. Гаррет перетряхнул несчастную конуру сверху донизу и простучал все стены и полы, но никаких тайников в ней не оказалось.
Дама с Чёрных Болот при виде его физиономии только похмыкала и, пробурчав себе под нос что-то вроде «ну я ж тебе говорила, огненный», сунула ему какой-то сушёный веник. Отступник растерянно моргнул и, вежливо поблагодарив, сунул его в поясную сумку, а потом попытался поинтересоваться у знахарки о том, не встречала ли она Серого Стража, говорившего с орлейским акцентом.
Именно что попытался: после первой же фразы травница поморщилась, как будто учуяв трупную вонь, и резким тоном сообщила, что в Чёрные Болота одни самоубивцы суются. Потому как место дурное донельзя и лезть в такое по-мужски, напролом да с воплями – верный способ на тропинку к Чёрному Городу встать.
Дальнейшие расспросы и вовсе ни к чему не привели, старуха только хмуро отмалчивалась и сверлила его красноречивым взглядом, означавшим, что ему следовало убраться полдня назад. В конце концов Гаррет сдался и так и поступил.
На сушёный веник Андерс уставился с таким восторгом, что Хоук мигом простил травнице и резкие слова, и отказ отвечать на вопросы. Ему даже досталось что-то вроде благодарного поцелуя: целитель подскочил к нему, мазнул губами по уголку челюсти и в обнимку с загадочной травой метнулся к своему зельеварному столу, не дав Гаррету возможности толком отреагировать.
– Ты мне ещё месяц назад вечер в лучшем амарантайнском трактире проспорил, – напоследок бросил светловолосый маг и, аккуратно положив пару веточек из веника в ступку, добавил: – Вот завтра и рассчитаешься. После обеда пойдём.
– Слушаюсь, командир, – фыркнул Гаррет и, аккуратно поцеловав его в шею под затылком, пошёл отчитываться Дайлену.
Амелл, услышав про «дурное место», только тяжело вздохнул и, философски пожав плечами, заметил, что хороших мест он с начала Мора не видел – не считая, разумеется, дома Хоуков, но это дело особое. Отступник уже ждал приказа отправляться немедленно, но уже открывший рот Командор вдруг спохватился, поморщился и сказал, чтобы он готовился выступить через два дня, а до тех пор не дал Вэрелу заморить себя всякими жуткими трактатами. Сам Дайлен за оставшееся время намеревался выяснить всё, что известно о Чёрных Болотах населению Башни Бдения и окрестных ферм.
На следующий день затянувшие небо облака вдруг расступились, и чахлое осеннее солнышко начало припекать совсем по-летнему. Шагавший рядом с Хоуком Андерс довольно жмурился и подставлял успевшее покрыться бледными веснушками лицо солнечным лучам, поглаживая дремавшего в его поясной сумке Сэра Ланцелапа. Гаррет, сменивший доспех из драконьей кости на свою старую мантию, восторженно наблюдал за ним, задыхаясь от нежности и плескавшегося в крови желания. Вести своё сокровище в трактир совсем не хотелось, хотелось убить для него какую-нибудь здоровую страшную хрень, а потом уволочь его в укромное местечко и заласкать до обморока.
Но Андерс хотел именно в трактир, прямо весь сиял от предвкушения, и Хоук, разумеется, не смог бы ему отказать, даже если бы вдруг узнал, что по дороге им предстояло встретить десяток огров, высшего дракона и выводок кэл-хирольских насекомоподобных «детей».
– Ещё никогда не пил халявного пива, – жизнерадостно поделился с ним целитель, когда хозяин «Короны и льва», получив свое серебро, поставил перед ними кружки. Гаррет неопределённо хмыкнул, и светловолосый маг, чуть погрустнев, признался: – Да я вообще пиво редко пил. В Круге не было и варить не получалось, потому что на запах браги храмовники мигом прибегали; а когда я удирал, то у меня на него обычно денег не было.
– Это надо исправить, – кивнул отступник и, пронзив трактирщика строгим взглядом, кинул ему золотую монету. Тот попробовал её на зуб и немедленно придвинул Андерсу вторую кружку. Маг рукавом стёр оставшиеся после первой пенные «усы» и блаженно прижмурился.
В следующие четыре часа Андерс успел: выпить не меньше бочонка пива; поспорить с какой-то девицей, чей приятель круче и выиграть, выставив Гаррета против какого-то деревенского бугая, который, как оказалось, совершенно не умел держать удар; пофлиртовать со всем, что двигалось, а также подвигать стоявший посреди зала дубовый стол и с ним пофлиртовать тоже – Хоук чуть не свихнулся от ревности, пока не заметил, что заигрывания целителя продолжались лишь до определённого предела, а затем объекту его внимания оставалось только хлопать глазами в растерянности, гадая, куда делся такой замечательный весёлый маг; пропасть куда-то почти на пятнадцать минут, чуть не доведя отступника до инфаркта и вернувшись с краденым храмовничьим шлемом; пообещать трактирщику украсить его заведение наимоднейшими гирляндами из гарлочьих ушей; поворковать в дальнем углу с какой-то хмурой эльфийкой, которая смотрела на него с красноречивым, почти по-амелловски выразительным «ш-шемлен» в глазах; выпросить у Гаррета ползолотого для каких-то «Асиратефших от Мора» и с блаженной улыбкой высыпать их в корзинку для пожертвований…
В конце концов Андерс угомонился и уютно упихался ему под бок, поджав под себя ноги. Вид у него был сонный и счастливый, целитель неразборчиво бормотал себе под нос, продолжая ему что-то рассказывать и называя то Дайленом, то Гарретом, и Хоук, умирая от нежности, прижал его к себе и принялся ласково гладить по спине.
– А сэр Райлок сучка, – неожиданно отчётливо пожаловался светловолосый маг. Отступник повернул голову к нему: Андерс смотрел на него снизу вверх, притиснувшись щекой к его плечу, и по-детски обиженно хмурился. Гаррет, не удержавшись, легонько коснулся его губ своими, и целитель, довольно мурлыкнув, как будто только этого и ждал, продолжил: – Мне письмо прислали. Она, оказывается, всё ещё тут суетится, а ещё хочет забрать мою филактерию… Я же потому в эти края и потащился, что услышал, будто часть филактерий из Денерима, и мою в том числе, перевезли в Амарантайн, а меня на полдороге поймали, знаешь, как обидно было?
– Представляю, – вполголоса согласился Хоук и осторожно заправил за ухо выпавшие из растрепавшегося андерсова хвостика пряди.
– Вот, – удовлетворённо сказал Андерс. – А я так старался, я даже денег достал, чтобы местные выяснили, куда их поместили, и мне рассказали. Та ушастая красотка как раз и пришла, она такая милая, я с ней в пятый побег познакомился… Правда, она меня не очень любит, даже уши потрогать не дала. Хотя ничего особенного, уши как уши, но надо же было с чего-то начинать. Ну и хрен с ней, ты всё равно красивее.
Гаррет хмыкнул и, улыбнувшись, снова погладил его по голове, лениво размышляя о том, не пора ли и впрямь нести своё пьяное чудо домой. И куда именно его нести: за окном уже стемнело, а путь до Башни Бдения был неблизкий, но и вваливаться в дом к родителям, на полквартала благоухая пивом и подававшейся к нему копчёной рыбой, тоже было как-то неловко.
– А сэр Райлок правда сучка, я её боюсь, – вполголоса закончил целитель. – Она вообще думает, что я малефикар, а я же не такой! Но с ней разговаривать бессмысленно, её даже Грегор утихомирить не мог, хотя он главнее и его все наши в Кинлохе боялись, потому что он строгий. Она мне непременно какую-нибудь гадость сделает, и не посмотрит, что я теперь Серый Страж…
– Она тебя не тронет, – ровным, успокаивающим тоном пообещал Хоук. Андерс, конечно, мог и преувеличивать, пиво в таких количествах вообще очень этому способствовало, но отмахиваться от подобного известия он вовсе не собирался. С храмовниками шутки плохи, это он ещё в детстве уяснил и рисковать своим сокровищем вовсе не собирался.
Ночевать они в итоге отправились к Хоукам. Гаррет довёл на удивление прочно державшегося на ногах целителя до домика, по дороге шуганув пару примеривавшихся к его поясным сумкам карманников, и, перебравшись через невысокую оградку, осторожно поскребся в окно папиной домашней лаборатории. Скрестись пришлось минут пять, потом внутри послышался звук шагов, и окно распахнулось.
– Пил? – строго осведомился Малькольм, запалив светлячка и узнав притаившегося под окном сына.
– Я трезвый, – обиделся Гаррет. – Но по такой темени я Андерса до Башни Бдения не донесу. Я ему вечер в трактире проспорил…
– Поддавался? – понимающе хмыкнул отец и успокаивающе махнул рукой в ответ на предостерегающий взгляд Хоука-младшего. – Я вам амбар открою, сами устраивайтесь.
В амбаре обнаружилась недовольная вторжением чужаков коза и здоровенная кипа сена. Старательно принюхавшийся к запаху сушёной травы Андерс одобрительно кивнул и, немедленно закопавшись в него где-то возле стены, мгновенно заснул. Гаррет полюбовался на него ещё несколько минут, а потом погладил высунувшего мордочку из его сумки Сэра Ланцелапа и осторожно улёгся рядом, стараясь не отдавить притаившиеся где-то под слоем сена конечности целителя.
Наутро им обоим всё-таки досталось от Леандры, зато она позволила Андерсу воспользоваться заранее растопленной плитой и сварить себе какое-то жуткое снадобье от похмелья. Хоуку оно не понадобилось: после склянки из Брессилиана он и пьянел плохо, и алкоголь его тело пережигало в кратчайшие сроки, не заставляя его по утрам страдать от головной боли и прочих неприятных симптомов.
А после полудня отступнику впервые пришлось стать свидетелем того, как ссорятся Андерс с Дайленом. Он, по правде сказать, думал, что это попросту невозможно: его младший всегда так заботился о друге детства, и тот, с благодарностью принимая его заботу, старался отвечать ему тем же…
– Там может быть опасно! – упорствовал Амелл, изо всех сил пытавшийся изобразить непреклонного Стража-Командора, но всё равно выглядевший в этот момент как упёршийся малолетний зануда из Круга Магов. – И тебе лучше побыть здесь, пока мы разберёмся с этим треклятым орлесианцем.
– Ага, а ещё ты мне рассказывал, как вы на дракона без целителя ходили! Идиоты, – огрызнулся Андерс, скрестив руки на груди и задрав подбородок. – Больше я тебе такого не позволю! Будешь вести себя как дурак – тайком следом поползу, но лезть в огрову задницу без поддержки не позволю!
– Солнце моё, ненавижу тебе об этом напоминать, но я, между прочим, теперь твой командир! – прорычал Дайлен. Целитель удивлённо моргнул, услышав в голосе младшего мага незнакомые нотки, но только упрямей сжал губы и пронзил его суровым взглядом.
Ну нет, назвать это ссорой всё-таки было нельзя. Оба Стража, конечно, от души поорали друг на друга, но когда Амелл всё-таки сдался и велел Андерсу собирать свои склянки, тот немедленно заулыбался снова и чуть не задушил друга в объятиях.
– Мог бы и поддержать, – буркнул Командор, повернувшись к молча наблюдавшему за спектаклем Хоуку и укоризненно глянув на него. Целитель, как будто боясь, что Дайлен передумает, уже умчался готовиться к походу, и Гаррет, пожав плечами, отозвался:
– Мне как-то спокойнее, когда он у меня на глазах. Тем более что та храмовница, которая хотела вернуть Андерса в Круг, по слухам, до сих пор болтается где-то в окрестностях Амарантайна, и надолго оставлять его без присмотра не хочется.
– Вот как, – сдвинув брови, протянул Амелл и, нехорошо сузив глаза, пообещал: – Я этим займусь. Сразу после возвращения с Чёрных Болот.
Андерс
Андерс страшно собой гордился. Ему, конечно, пришлось здорово поломать голову, потому что раньше он ничего такого не делал, но зато результатом его труда стала внушительная стопочка красиво оформленных листков. Он даже пометил разными значками те, на которые стоило обратить внимание в первую очередь.
Дайлену должно понравиться, он ведь сделал всё как надо, по-занудному. Название зелья писал наверху страницы, затем с новой строчки начинал описывать действие, список необходимого сырья с приблизительными ценами, необходимое для приготовления время и можно ли совмещать с приготовлением какого-либо иного снадобья или нужно будет всё указанное время посвятить именно этому, количество получающегося в итоге продукта, приблизительную цену одной порции вместе со склянкой, предполагаемую прибыль… Выглядело всё в итоге очень торжественно и даже немножко страшно, почти как его квалификационный реферат об особенностях исцеления инфекционных заболеваний верхних дыхательных путей. Одна надежда на то, что старый друг Амелл не станет придираться, как сделала въедливая мэтресса Винн. Ну или хотя бы будет придираться не очень сильно…
Целитель даже уволок из гарретова кабинета красивую кожаную папку и положил все свои записи в неё. Проект его личного вклада в казну Башни Бдения стал выглядеть ещё жутче, и он, зажав папку под мышкой, отправился на поиски Командора.
Замученный и совершенно несчастный Дайлен обнаружился в компании сенешаля Вэрела возле внешней стены. Андерс повертел головой, выискивая взглядом Хоука, который наверняка должен был быть где-то рядом, не нашёл и, разочарованно вздохнув, направился к собеседникам. Упрямо продолжавший таскать свой старый доспех – вопреки периодически мучившему его ревматизму и советам целителя – Вэрел неодобрительно покосился на прервавшего их разговор мага и, заложив руки за спину, снова развернулся к зиявшему в стене пролому, и целитель торопливо сунул папку Амеллу.
– Ты посмотри и реши, чем будем заниматься, – проинструктировал он немедленно уткнувшегося в его записи энтропийщика. – Потому что всё сразу я не осилю, особенно если нужно будет ещё всякие стражевые дела делать. Можешь ещё сам с прежним лекарем поговорить, может, я не догадался о чём-то важном спросить.
– Ага, – рассеянно сказал Дайлен. На мгновение поднял голову, сверкнул в его сторону благодарной улыбкой и снова уткнулся в записи. – Сенешаль, пойдёмте-ка в мой кабинет, обсудим идеи Стража Андерса. Думаю, мне понадобится ваш совет. Солнышко, ты тоже с нами, вдруг у нас вопросы возникнут.
Андерс украдкой выдохнул. Получилось, значит? Деньги были странной штукой, гораздо более странной, чем все путаные свойства флоры и фауны Тедаса. Как раз с флорой и фауной он был знаком неплохо, а вот принципы возникновения в чьей-либо жизни этих блестящих металлических кружочков в количестве большем, чем потребно для покупки пирожка у ближайшей торговки, всегда были для него тайной за семью печатями. Принцип исчезновения был гораздо проще: если деньги могли исчезнуть, они исчезали.
Но Амелл, кажется, воспринимал его выкладки всерьёз, так что ему надо было только следить, чтобы зарывшийся в них приятель не навернулся с очередной лестницы. Ну как всегда, в общем. Шагавший с другой стороны от Командора сенешаль Вэрел время от времени комментировал записи целителя, и тот в конце концов не выдержал. Ну как же этот старик умудрился прожить столько лет, нихрена не разбираясь даже в самых простых и распространённых зельях?
А потом ещё и какая-то баба в доспехе тоже стала лезть под руку с идиотскими заявлениями. Андерс вскинулся, намереваясь чётко и подробно разъяснить ей, куда ей следует идти со своими антимажескими речами, но не успел – баба размахнулась булавой и попыталась снести голову Амеллу.
Дайлен, конечно, не дался, отступил на шаг, разрывая дистанцию, и повернулся к дверям тронного зала – но те с грохотом захлопнулись за их спинами, и массивный засов с глухим стуком упал в петли. Светловолосый маг завертел головой и, торопливо запихав головёнку высунувшегося наружу Сэра Ланцелапа обратно в сумку, поудобнее перехватил посох.
Попытка утихомирить банна Эсмерель – вот как, оказывается, звали вредную бабу – словами оказалась безуспешной. Амелл устало вздохнул и, пожав плечами, с чистой совестью приложил её заклятием ужаса, и старик Вэрел, выхвативший меч со сноровкой молодого бойца, тут же кинулся на её прихвостней. Однако на выхватывании оружия его сноровка и закончилась: в скорости любой из его противников превосходил его раза в полтора, да и численный перевес играл немалую роль. Андерс навесил на воина все известные ему ауры, начиная с героической и заканчивая банальным ускорением, но всё равно тот едва держался. И вдобавок вел себя как суетящаяся наседка, вечно пытаясь загнать их с Дайленом в угол и прикрыть собственным телом.
Целитель как раз пытался сделать хоть что-то толковое в условиях острой нехватки пространства – даже посохом толком замахнуться не выходило, а Малькольм как раз соорудил ему стальную насадку на нижний конец, чтобы он мог попривыкнуть к весу лезвия будущего оружия и изменению баланса – когда в другом конце зала грохнуло снова и послышались крики боли. Андерса привычно дёрнуло на звук, пришлось напоминать себе, что в той стороне вообще-то враги, которым так и положено. Вопить от боли и дохнуть, причём желательно побыстрее.
Сосредоточенно матерившийся на трёх условно знакомых наречиях Амелл не обратил на шум и раздавшийся вслед за ним взрыв ни малейшего внимания, а потом наседавших на них воинов сковало слабое бледное сияние, и оживившийся Вэрел принялся с энтузиазмом лупить неподвижные мишени мечом.
Андерс подумал было, что это даже как-то нечестно, затем посмотрел на пытавшихся обойти живой заслон наёмников, алчущих его собственной крови, и решил, что как раз всё честно. Даже вывалившегося из-за колонны в левом углу арбалетчика, сгоравшего заживо, было почти не жалко.
Вначале он даже боли толком не почувствовал, только сильный удар в левое плечо. В секундном оцепенении посмотрел на торчавший из зелёной ткани хвостик оперения – хренов болт вонзился практически до пяты, пройдя прямо под суставом и пробив тело насквозь – и вот тогда пришла боль. Острая, обжигающая, совсем другая, чем от сапог и латных перчаток храмовников. И очень, очень обидная.
– Да я тебе посох в задницу засуну, лучник недоученный! – мгновенно найдя взглядом перезаряжавшего арбалет типа, резким от попыток совладать с болью голосом посулил Андерс и, подхватив с другого плеча свирепо шипевшего Сэра Ланцелапа, протянул руку с котёнком в сторону стрелка: – Куси его, Сэр Ланцелап!
Кот как будто только этого и ждал. Целитель запоздало испугался, увидев, как его любимый зверь сиганул с раскрытой ладони прямо в лицо смуглому ублюдку, который поднял голову на его вопль. Арбалет тут же упал на пол, его владелец принялся материться на каком-то певучем наречии, а потом снова насевшие на окопавшихся в углу владельцев замка наёмники скрыли обоих от глаз мага. Андерс жалобно заломил брови, но немедленно броситься на помощь питомцу не получилось – мало того, что дорогу преграждали полдюжины агрессивных личностей, так ещё и голова начала кружиться.
Целитель торопливо осмотрелся и, стиснув зубы, вырвал болт из плеча. Пришлось извернуться, сложившись чуть ли не вдвое и тихонечко поскулив для самоутешения, и окровавленное древко едва не выскользнуло из пальцев, но каким-то чудом ему удалось осуществить это с первого раза. И он даже сумел увернуться от замахнувшегося на него мечом ублюдка, который воспользовался его секундным выключением из боя.
А потом ублюдок вспыхнул. И остальные из его компании тоже, и всё вдруг стало как-то очень правильно. Андерс даже подобрался поближе к свирепо ревевшему пламени, чтобы погреться – кровь хлестала из раны рваными толчками, и его уже начало знобить от кровопотери – и принялся старательно заращивать проделанную в его теле дырку. Оказалось совсем просто, внешние нарушения целостности организма и правда не требовали таких усилий, как отравления и хронические болезни, и уже через несколько мгновений в прорехе в его новенькой мантии виднелась только бледная кожа. Светловолосый маг даже успел заметить, как побледневший от напряжения Вэрел отшатнулся от вынырнувшего из огненной бури Гаррета, сверкавшего абсолютно безумной ухмылкой и шаровой молнией в правой руке, и со всей дури приложил его щитом по голове.
Сидевший на хоуковом плече Сэр Ланцелап возмущённо подскочил и тут же вцепился в его камзол когтями, стараясь не свалиться с падавшего мага. Андерс привычно бросил на Хоука диагностическое заклинание, убедился в том, что существенных повреждений у него нет, и, подхватив своего любимца на руки, принялся рассказывать ему, какой он замечательный, храбрый и умный кот. Сэр Ланцелап довольно урчал и легонько когтил его лапой, жмуря жёлтые глазищи.
Выдохшийся сенешаль Вэрел, убедившись, что битва окончена, уселся возле стены и, вытерев пот со лба, устало закрыл глаза. Дайлен с ещё одной воительницей, имени которой целитель не помнил, ходил по залу, проверяя трупы. Андерс покосился на него, убедился, что в движениях друга не заметно той скованности, которая неизменно сопровождает боль, и, пересадив котёнка на колено, пощекотал его хвостом под носом у подозрительно тихого и спокойного Хоука. У него, конечно, была уважительная причина, в бессознательном состоянии особо не посвирепствуешь, но всё равно было как-то странно.
– Ты цел, солнце моё? – отвлёк его от этого безумно увлекательного занятия Амелл.
– Ага, – широко ухмыльнулся целитель. – А ты видел – Сэр Ланцелап у нас герой! – Гаррет застонал и попытался подняться, и маг гордо добавил: – Он не только отомстил за меня, но и возродил к жизни твоего кузена! Дай, а ты ему медаль вручишь?
Командор послушно пообещал медаль его мохнатому питомцу, Андерс подумал было потребовать выдать его награду свежей рыбкой или какой-нибудь другой кошачьей вкусностью, но тут героически отшучивавшийся от беспокойных вопросов младшего кузена Хоук напряжённо сощурился, и целитель тут же вспомнил о своём долге. Вопреки его ожиданиям, под лечебное заклинание отступник подставился с доверчивостью зверя, понимающего, что ему не желают зла, а потом ещё и потёрся о касавшуюся его виска ладонь щекой. И заурчал. Магу почему-то вдруг стало тепло и почти весело, и он легонько погладил кончиком пальца тонкую кожу возле самых ресниц брюнета.
Сэр Ланцелап мурлыкнул в ответ и легонько потрогал лапой хоуков нос, а потом перебрался на своё любимое место на плече у Андерса. Целитель неохотно убрал руку от заросшей черной щетинкой скулы Гаррета и поднялся на ноги, пытаясь придумать способ оставить его себе. Ну хотя бы на пару дней. Может, сказать, что его слишком сильно приложили по голове и для выздоровления ему нужен покой? Но Дайлен такую простенькую хитрость раскусит в полсекунды, посмеётся ещё.
Раздумья мага прервало появление Вэрела. Несколько восстановивший силы сенешаль, с трудом доковыляв до вставшего Хоука, немедленно принялся стыдить его за недостаточное, с его точки зрения, усердие в постижении сенешальской науки, и Андерсу едва удалось промолчать. Недостаточное, как же. Да этого, мать его, героя даже в собственной кровати только через раз застать можно, а старику всё мало. А ведь сам он благодаря Гаррету из крепости уже второй месяц не выходит, нужды нет. Если бы Эсмерель не явилась сама, вообще уже забыл бы, что такое риск для жизни.
– Знаете, господа, мне почему-то кажется, что тут не только Гаррета по голове приложили, – вздохнул Андерс. Не доказывать же старику, что ему не шпынять Хоука надо, а в ножки ему поклониться, всё равно проку не будет. – Пойдём отсюда, Сэр Ланцелап, вдруг это заразно… А вы все ко мне потом зайдите на всякий случай, особенно вы, сенешаль. У вас правая рука как-то тяжеловато двигалась, как бы не артрит…
Вэрела заметно перекосило, и целитель почувствовал всплеск мстительной радости. Воздаяние, конечно, ни разу не соразмерное, но всё-таки. Надо придумать, как ещё отблагодарить Хоука за то, что не дал тому смуглому обидеть Сэра Ланцелапа и вообще явился в самый нужный момент. Может, сварить ему зелье от… А от чего? Он же здоровый, как бык.
Андерс посмотрел на Гаррета, который опять сосредоточенно уставился на валяющиеся вокруг трупы, как будто надеясь, что под его взглядом они преисполнятся желания предоставить ему необходимые сведения, и снова вздохнул. От переутомления. Ему надо срочно изобрести зелье от переутомления, иначе это создание, умудрившееся вломиться в битву без брони и даже без оружия и победить, загонит себя прежде, чем он успеет добраться до его задницы.
А этого он допустить никак не мог.
Андерс, хмуря брови, напряжённо обдумывал этот вопрос, пока спускался из цитадели во двор и прыгал через лужи к своему лазарету. Нехорошо было желать живому существу серьёзного вреда, а точнее, таких ранений, которых он, целитель волею Создателя, не сумел бы излечить за несколько минут, но ведь именно это было бы идеальным вариантом. Заполучить в полное своё распоряжение тихого, послушного, безопасного Хоука, приручить его терпением и лаской, добиться разрешения трогать, исследовать ладонями и губами всё это по-звериному притягательное тело, изучая то, как оно отзывается на прикосновение…
Маг резко выдохнул и прислонился лбом к холодному стеклу, рассеянно потрепав устроившегося на подоконнике Сэра Ланцелапа по мягким ушкам. Встававшие перед глазами картинки полностью отнимали у него способность рассуждать разумно и что-то планировать. Страшно хотелось плюнуть на все возможные последствия и, подкараулив Гаррета в каком-нибудь удобном уголке, просто накинуться на него с поцелуями.
Ага, как же. А Гаррет обязательно застонет ему в губы и сразу разляжется перед ним, подставив брюхо, словно сдавшийся хищник.
Скорее уж наоборот, и оказаться на месте добычи Андерсу вовсе не улыбалось.
Сэр Ланцелап зевнул, потянулся и игриво шлёпнул его лапой по руке, и целителю тут же стало стыдно. Хоук ведь вовсе не такой, ему и Дайлен это говорил, и сам он видел – как бережно сильные, способные переломить плечевую кость огра хоуковы руки гладили и ласкали крохотного котёнка, как осторожно Гаррет вёл себя с ним самим, позволяя привыкнуть и притерпеться к присутствию в его новой жизни незнакомца… И даже когда он подставился сам, отступник этим не воспользовался, только подразнил немножко и позволил ускользнуть.
Дайлен скажет ему, что он ведёт себя как последний идиот, и будет совершенно прав. Но Андерс просто не мог ничего с собой поделать, от попытки представить нависшего над ним широкоплечего, крепкого мужчину – пусть даже с ясными тёплыми глазами и лукавой улыбкой Гаррета – инстинкт самосохранения заходился истошным воплем, а вместо дрожи возбуждения тело начинало колотить от едва сдерживаемого желания сбежать.
И от этого становилось страшно обидно.
Впрочем, это вовсе не означало, что Андерс отступится. Ещё чего. Он же всегда получал то, что хотел – клубнику с грядки Ирвинга, персики с его же стола, даже там появлявшиеся на его памяти всего два раза, зачёт по теории строения рунных заклятий, упрямую Миру из силовиков и зануду Теклу из библиотеки, а в конечном итоге и свою свободу. А сейчас он хотел Гаррета, и ничто, никакие вросшие как будто в саму его плоть страхи ему не помешают.
Ну а если они всё-таки окажутся обоснованными… в первый раз он, что ли, по морде получит?
Но рисковать без меры Андерс всё-таки не собирался. Совладать с собственными дурными рефлексами наскоком он уже попытался и чуть было не выставил себя полным кретином, а значит, следовало избавляться от них поэтапно. Нужно было просто придумать как именно.
В своей комнате Гаррет опять не ночевал. Целитель насмешливо хмыкнул, почувствовав малодушное облегчение от того, что принятие решительных мер снова откладывалось, и, аккуратно закрыв дверь, направился к кабинету господина младшего сенешаля. И точно: через щель возле косяка пробивался тонкий лучик света, а когда маг наклонился к замочной скважине и заглянул внутрь, первым же, что он увидел, оказалось лицо Хоука с сосредоточенной складочкой между густых чёрных бровей. Выражение его было строгим и почти мрачным, но Андерсу почему-то всё равно страшно захотелось оказаться рядом – разгладить пальцем пока ещё не впечатавшуюся в высокий лоб морщинку, а потом, наверное, снова прижать ладонь к его щеке и чтобы он замурлыкал. Как тогда, после боя в тронном зале.
Отступник чуть пошевелился, потёр глаза костяшками пальцев и устало откинул голову на спинку кресла. Прилипший к замочной скважине целитель, сглотнув, машинально попытался проследить взглядом изгиб его горла и почти сразу торопливо опустил глаза, потому что на мысль о том, какой оказалась бы на вкус тонкая теплая кожа между гарретовых ключиц, его тело отреагировало с изумившим его самого пылом.
А стол у Хоука оказался хороший. Просторный, крепкий, с ящиками по обе стороны и, главное, безо всяких прикрывающих его с внешней стороны досок. Идеальное укрытие. Или почти идеальное.
Андерс ухмыльнулся и всё-таки заставил себя выпрямиться. Пришедшую в голову мысль – и как он раньше не додумался, не один раз ведь такое в Круге проделывал – следовало как следует обмозговать. Учесть все особенности нынешней ситуации, продумать возможные варианты… Действовать он всё равно будет по наитию, но хоть совесть успокоить.
Думать он пошёл под бок к Дайлену. Спавший в обнимку с папкой его деловых предложений Амелл приоткрыл глаз, опознал незваного гостя, дремотно улыбнулся и снова уткнулся носом в подушку, а целитель скинул сапоги и, положив голову на плечо другу, принялся размышлять о хоуковом столе.
Получалось почему-то только представлять распластавшегося на нём голого Гаррета, распалённого, с вызывающей развратной ухмылкой… Интересно, такое вообще бывает, или господин, чтоб его, младший сенешаль даже во время секса смотрит так же сосредоточенно и строго, как обычно?
Ну, ведь именно это он, в конце концов, и собирался проверить. Максимально безопасным для себя способом.
Кажется, своим рыцарским девизом Гаррету следовало выбрать не ту наугад выдернутую из какой-то героической поэмы строку, а фразу «Убивать Архидемона было легче».
Потому что каждый раз, как он встречался взглядом с Андерсом, в голову ему приходило именно это. А ещё то, какими тёплыми и послушными были губы целителя, как пылко он отозвался на простую, невинную ласку, как завораживающе сияли тёмно-янтарные глаза, чуть притенённые густыми, с лёгкой рыжинкой ресницами…
Но теперь во взгляде его носатого солнышка не было ни следа того восхитительного тепла. Только недоумение и настороженность, как будто Хоук тогда его не поцеловал, а загрызть попытался, и теперь тот ждал повторной атаки. Это было грустно и немного обидно, и главное, боевой маг абсолютно не понимал, как ему теперь всё это исправлять.
А Дайлен, вредина мелкая, в ответ на осторожные расспросы только махнул рукой и, заявив, что Гаррет всё правильно сделал и вообще он поразительно мудрый, снова уткнулся в какие-то жуткого вида книги, подозрительно напоминавшие те, что поджидали боевого мага в его собственном кабинете.
Когда всё делаешь правильно, от этого обычно получается хоть какой-нибудь результат…
Впрочем, шарахаться от него Андерс не шарахался, разговаривал дружелюбно и даже доверял ему Сэра Ланцелапа, когда собирался варить в лазарете что-нибудь особо вонючее и не хотел потом разыскивать разобидевшегося котёнка по всей крепости. Хоук на редкость отчётливо сознавал, что уже совсем нихрена не понимает, и почти в отчаянии цеплялся за собственный наполовину шуточный план.
Который, кстати говоря, чуть было не порушила – из самых лучших побуждений, конечно же! – его любимая матушка. К счастью, обошлось: признаваться в сотворении пледа впрямую она всё-таки не стала, а тонкие намёки Андерс благополучно проигнорировал. Или сделал вид – солнечный, легкомысленный маг был вовсе не так прост, это Гаррет уже понял.
Хоук глубоко вздохнул, в последний раз посмотрел на наспех накарябанный на первом подвернувшемся листке список, половину пунктов в котором уже вычеркнул, и, поморщившись, сунул его за пазуху. План и правда был дурацкий, но лучше уж такой, чем никакого. По крайней мере, плед Андерсу точно понравился, первые пару дней тот вообще выпускал его из рук, только когда отправлялся в лазарет. А под тем окном, рядом с которым стоял рабочий стол целителя, уже выросла немаленькая горка персиковых косточек.
Наверное, то, что персиком угостили и его, можно было считать хорошим знаком.
Гаррет устало хмыкнул и, отодвинув укоризненно взиравшую на него стопку потрёпанных томов подальше, разложил перед собой расползшуюся уже на три листа рунную схему. Хвала Создателю, Вэйд исполнил его заказ в точности, не иначе как ради разнообразия не внеся никаких «усовершенствований», так что расчёт влияния основы – сильверита с вкраплениями лириума и веридиумной застёжкой – не должен был стать для него проблемой. Трудность заключалась в другом: как увязать девять вставленных в предназначенные для них ячейки разноплановых рун в единую систему.
Вообще говоря, можно было не выпендриваться, а наоборот, изолировать знаки друг от друга. Девять компактно свёрнутых заклятий и сами по себе были существенным подспорьем для любого мага, не говоря уже о лириумном напылении, которое могло служить источником энергии как для них, так и для самого чародея. Только горстка разрозненных рун вовсе не была чем-то достойным внимания: кольца и кулоны подобного рода можно было купить чуть ли не у любого дельца на чёрном рынке, хотя количество знаков на них обычно не превышало двух.
А ещё отделенные друг от друга руны могли начать конфликтовать между собой, резонировать, мешая контролю, даже взрываться – и в конечном счёте проблем от них могло быть куда больше, чем пользы. Как, впрочем, произойдёт и в том случае, если Хоук недостаточно точно просчитает схему.
– Господин сенешаль… – нерешительно протянул кто-то за дверью, и отступник, торопливо спрятав листки с выкладками в ящик стола, грозно потребовал:
– Войдите!
Створка медленно качнулась внутрь, и на пороге кабинета воздвиглась смутно знакомая леди-рыцарь. Не из бедных, судя по повидавшей виды, но ещё крепкой веридиумной броне, и с той неописуемой грацией в движениях, которая яснее ясного говорила о том, что висевший на её бедре меч дама носила отнюдь не для украшения. От таких женщин обычно ожидаешь изящества и такта стенобитного тарана, и подобная робость встревожила Гаррета сильнее, чем привычное содрогание земли, возвещавшее о приближении огра.
– Сэр Тамра, – наконец узнал он леди-рыцаря. – Что привело вас ко мне?
– У… у меня появились новые сведения, господин сенешаль. – Отступник только хмыкнул, поражаясь тому, что мастерство лести – это ж надо было так непринуждённо пропустить в его титуле уточнение «младший»! – сэр Тамра не растеряла даже в минуту крайнего душевного волнения, и ободряюще ей улыбнулся. – Насчёт того заговора.
– Вот как, – лениво протянул Хоук, стараясь скрыть внезапно проснувшийся интерес. – Я вас внимательно слушаю.
– Мне… нечем доказать свою информацию, сударь, – несколько виновато проговорила леди.
– Ничего, – пренебрежительно махнул рукой Гаррет. – Ваше предыдущее сообщение было подтверждено надёжным источником, – уточнять, что подтверждение звучало как «Слушай, старший, мне тут Андерс на моих, мать их, подданных настучал…», он не стал, – так что я полагаю, что ваши слова достойны доверия. Я обязательно приму их во внимание и проверю…
– В том-то и дело, что проверять некогда, – наконец перестала мямлить сэр Тамра. – Мне удалось подслушать, как банн Эсмерель обсуждала со своими сообщниками – их имён я не слышала, а голоса могли быть искажены деревом стены – покушение на эрла. Точной даты они не называли, по крайней мере, при мне, но у меня сложилось впечатление, что всё уже подготовлено и…
Дослушивать Хоук не стал. Вне боя его интуиция не отличалась особой чуткостью, и то, что она вдруг взвыла дурным голосом, так, что его чуть не вышвырнуло из кресла, само по себе наводило на мысль о том, что бой сейчас будет. За спиной у него загрохотали шаги леди-рыцаря, отступник на мгновение замер на пересечении коридоров и кинулся в сторону тронного зала. Через пару шагов Гаррету стало ясно, что слабый шум за высокими дубовыми дверями ему вовсе не послышался, а ещё через десяток – что слабым тот казался лишь из-за расстояния и толщины деревянных панелей.
Двери он вынес, даже не заметив. Судя по тому, что кого-то из убийц неслабо приложило обломками засова, они были заперты, но Хоука волновало вовсе не это. Он торопливо выискал взглядом приметный алый камень в навершии дайленова посоха и с облегчением выдохнул: кристалл неровно вспыхивал в такт заковыристому, антиванско-хасиндско-ферелденскому мату младшего, значит, тот был не только жив, но и в состоянии действовать должным образом.
Гаррет почти вслепую швырнул файербол на примерещившееся сбоку движение; попал удачно – в высунувшегося из-за колонны арбалетчика, превратив его и прикрывавшую его пару бойцов в пылающие факелы. Десяток вооружённых людей, отделявших его от младшего, вдруг окружило знакомое золотистое сияние энтропического паралича, и отступник жестом послал в атаку следовавшую за ним хвостиком сэра Тамру. Рубить обездвиженные цели ей явно было в новинку, но после секундного колебания женщина взяла себя в руки, и её удары вновь обрели должную точность.
Щелчок тетивы ещё одного арбалета почему-то показался громче, чем звон сталкивавшихся другом мечей и натужный лязг того жуткого доспеха, который сенешаль Вэрел упорно продолжал носить даже в крепости. Вслед за щелчком раздался чей-то болезненный вскрик, и у Хоука чуть не остановилось сердце, потому что голос он узнал.
– Да я тебе посох в задницу засуну, лучник недоученный! – пронзительным от изумления и внезапной боли голосом заорал Андерс, перекрыв шум боя. – Куси его, Сэр Ланцелап!
Уже заволокшая взгляд алая пелена звериной ярости от удивления дрогнула и окончательно стереть остатки гарретова разума не успела. Вслед за воплем целителя послышался хриплый раздражённый мяв, а затем чуть не под ноги отступнику вывалился смуглый, со странно знакомыми очертаниями вымученно-гибкой фигуры боец в кожаной броне, тщетно пытавшийся оторвать от лица продолжавшего возмущённо верещать котёнка. Гаррет растерянно моргнул, но всё-таки успел перехватить слепо метавшегося по залу убийцу и, коротким ударом раздробив ему глотку, аккуратно снял Сэра Ланцелапа с головы трупа.
Котёнок удовлетворённо мурлыкнул и тут же полез ему на шею.
Последнюю четверку убийц, к немалому удивлению отступника, вполне успешно сдерживал сенешаль Вэрел. Правда, навык боя в команде он явно успел растерять и мешал не только чужим, но и своим: обоих магов он оттеснил в самый угол, прикрыв своим телом, но при этом не давая Дайлену возможности ни сложить достаточно эффективное заклятие, ни хотя бы ткнуть поверх его плеча лезвием посоха. Разглядеть за их спинами Андерса отступнику не удалось, и отступившее на мгновение бешенство вернулось, усилившись десятикратно.
Хоук пришёл в себя от того, что ему щекотали нос. Чем-то мягким, пушистым и… тёплым.
– Вот видишь, Сэр Ланцелап у нас герой, – гордо проговорил у него над головой Андерс. – Он не только отомстил за меня, но и возродил к жизни твоего кузена. Дай, а ты ему медаль вручишь?
– Обязательно, – проворчал Дайлен. – Вот прямо сейчас схожу к Вэйду, закажу. Гаррет, ты как?
– Надеюсь, никого лишнего не убил? – приподнявшись на локте, вымученно пошутил боевой маг.
– Нет, пожалуй, – совершенно серьёзно ответил младший. – Жаль, что допросить некого, тот антиванец уже сдох к тому времени, как всё закончилось… Ты что, совсем идиот – лезть в драку без брони и даже без меча?
– Знаешь, некогда было облачаться, – огрызнулся Гаррет. Голова трещала так, словно он умудрился пропустить удар огра, но Андерс, заметив, как он на мгновение сузил глаза, накрыл его висок засиявшей голубоватым светом ладонью и сочувственно пояснил:
– Тебя Вэрел щитом приложил. Ты на него не сердись, у старичка нервы не выдержали – он там уже помирать собрался, а тут его предполагаемые убийцы загорелись, а потом у них шеи ломаться начали, а после этого из пламени ещё и ты вынырнул, весь из себя гневно-прекрасный и с таким оскалом, что при виде его даже Архидемон в обморок бы брякнулся.
Блаженно прикрывший глаза Хоук перехватил его уже отстранившуюся руку и, крепко прижав к своей скуле, с довольным урчанием потёрся о неё лицом. Пальцы целителя пахли травами, солью и немножко кровью, и отступник, снова встревожившись, поднял на него взгляд. На его мантии возле левого плеча красовалась окаймлённая тёмно-пурпурным дырка, но под заляпанной тканью жизнерадостно сиял кусочек неповреждённой кожи.
– Ерунда, – встретившись с ним глазами, хвастливо заявил Андерс. – Я же целитель. Стрелу без инструментов выдёргивать неприятно было, но остальное – дело на полторы секунды. И чего ты так взбесился-то? Дайлена вообще даже не поцарапали, он так материться выучился, что они тут чуть не записывать садились, ну а он по головам посохом! – Он осторожно погладил большим пальцем тонкую кожу возле уголка гарретова глаза и почти смущённо добавил: – Спасибо, что забрал Сэра Ланцелапа. Я испугался, что тот ублюдок успеет сделать ему что-нибудь плохое…
– Не за что, – улыбнувшись, промурлыкал Гаррет. Руку Андерса пришлось всё-таки выпустить, светловолосому магу явно было неудобно так долго сидеть возле него на корточках. Сэр Ланцелап мурлыкнул в ответ и перебрался на меховую накидку своего хозяина, а потом ещё раз мяукнул Хоуку с высоты его роста.
– Он тоже сказал тебе «спасибо», – весело пояснил Андерс и протянул ему руку, помогая подняться.
– В одном сударь целитель прав, – сухо проговорил подошедший к ним Вэрел. – Я и впрямь далеко не молод, и боец из меня уже не тот, что в юности. Так что чем скорее вы, юноша, соизволите выучиться всему необходимому, тем быстрее я передам свой пост вам. Кроме того, нам с вами ещё предстоит отчитываться перед эрлом о том, почему мы позволили этому безобразию зайти так далеко.
– Да ладно, – снисходительно сказал Дайлен. – Все ведь выжили. Ну, из наших. Сенешаль, осмотрите трупы. Если кто-то всё-таки выжил, спросите, откуда они тут достали Антиванского Ворона. И для чего, потому что из Антивы он явно прибыл раньше, чем меня назначили на эту должность…
– У нас нет агентов среди благородных, – хмуро произнёс Гаррет. – О том, что творится на чёрном рынке, в гильдии торговцев и большей части преступного мира, мне докладывают, но иметь дело с аристократами эти люди отказываются. Риск огромный, а прибыли с гулькин нос.
– Знаете, господа, мне почему-то кажется, что тут не только Гаррета по голове приложили, – вздохнул Андерс. – Пойдём отсюда, Сэр Ланцелап, вдруг это заразно… А вы все ко мне потом зайдите на всякий случай, особенно вы, сенешаль. У вас правая рука как-то тяжеловато двигалась, как бы не артрит…
Хоук машинально шагнул вслед за ним, но затем одёрнул себя и развернулся к своему пожилому наставнику. Со слепым пятном в разведывательной сети и впрямь нужно было что-то делать, и желательно побыстрее. Неудача банна Эсмерель на некоторое время охладит пыл прочих недоброжелателей, но следующую попытку они наверняка продумают гораздо лучше.
Вэрел, как оказалось, уже начал читать Амеллу лекцию о том, что его жизнь – достояние всего эрлинга, пренебрегать коим он не имеет права. Покорно слушавший его маг тихонько вздыхал и рассеянно кивал в нужных местах, устало опираясь на посох. Его взгляд блуждал по полу, перескакивая с одного трупа на другой, и Гаррет, стараясь не попадаться на глаза вдохновенно вещающему сенешалю, у которого – не иначе из-за возбуждения схватки – случился приступ старческой говорливости, принялся обшаривать указанные тела.
Трофеи оказались не слишком впечатляющими: как будто предчувствуя неудачу, убийцы обрядились в весьма средненького качества доспехи и оружие тоже взяли далёкое от идеала. Единственным исключением были арбалеты – тот, что уцелел, отступник на глаз оценил в пару золотых, да и некоторые части разбитого ещё можно было продать за неплохие деньги. Смуглый тип с перебитым горлом – антиванец, как предположил Командор – оказался не столько смуглым, сколько накрепко загоревшим, и чем-то неуловимо напоминал давно покойного Тальесина. Быть может, щеголеватой бородкой, совсем не похожей на те, что носили мужчины в Ферелдене, или разрезом крупных, чуть навыкате тёмных глаз.
– Думаешь, он из самой Антивы? – перебив Вэрела на полуслове, поинтересовался Гаррет. – В Денериме ведь была ячейка Воронов, они даже тебя пытались подрядить на какую-то работу…
– Да не знаю, – с досадой отозвался Амелл. – Просто мне так почему-то показалось. Ты поспрашивай у своих контрабандистов, вдруг что интересного расскажут.
– Непременно, – кивнул Хоук. Взгляд наставника обратился на него, и отступник невольно поёжился. Азарт боя уже выветрился из крови, и он вдруг вспомнил о том, что у него на столе всё ещё лежат так и не открытые трактаты по ферелденскому праву.
Увы, вскоре Гаррету всё же пришлось к ним вернуться. Единственной стоящей уликой, обнаруженной среди тел нападавших, оказалась, собственно говоря, сама банн Эсмерель, ныне покойная. Прочие заговорщики, как видно, решили не марать рук и послали вместо себя наёмников или солдат своих гарнизонов, заблаговременно лишённых всех опознавательных признаков вроде вышитых на поддоспешниках гербов сюзеренов. Вопросом сдачи трофеев ближайшим торговцам занялась подоспевшая госпожа Вулси, и у Хоука попросту не осталось выбора.
К вечеру он начал страшно скучать по своему детству и толстенным трактатам по общей и стихийной магии. Вид у них был, пожалуй, даже более жуткий, чем у нынешних его учебников, но отец всегда умудрялся сделать так, что обучение превращалось в захватывающую игру, в вызов, который Гаррет всегда принимал…
Нынешний вызов лежал в дальнем углу его сейфа, и его следовало игнорировать как можно дольше. Впрочем, у отступника всё равно не очень-то получалось: после пары часов наедине с премудростями ферелденских законов его руки, как будто обретя собственную волю, тянулись к припрятанным в ящике стола рунным камням, зачарованному резаку и купленным у присланной из Круга чародейки копиям целительских рун. Знак уровня ученика он наконец освоил, но вот руна подмастерья получалась только в половине случаев, что уж говорить о мастерской и грандмастерской… А ведь именно последняя и была ему нужна, какой смысл дарить духовному целителю всякую ерунду.
А ещё у Вэрела была крайне неудобная привычка входить в кабинет к своему ученику без стука. Ходил пожилой сенешаль далеко не бесшумно, но поглощённому очередной попыткой вырезать нужную руну Гаррету не один раз приходилось торопливо смахивать компрометирующие его инструменты в ящик и поспешно придвигать к себе отложенный было том, изображая старательное изучение юридических казусов. Чувствовал он себя при этом безответственным мальчишкой – едва ли не впервые в жизни! – но менять образ действий не собирался.
В конце концов, Дайлену ведь нужен здравомыслящий сенешаль, а не свихнувшийся от переизбытка всякой хрени в мозгу маньяк-убийца.
Заснул Хоук, кажется, прямо на столе. Во всяком случае, наутро он никак не мог вспомнить, как шёл до своей комнаты, а потом опять до кабинета, и жрать хотелось настолько, что найденный на книжной полке засохший бутерброд с сыром, по виду напоминавший реликт времён Первого Мора, вдруг показался более чем съедобным. Каковым и оказался: на зубах он, конечно, скрипел, как кусок орзаммарского гранита, но в желудке устроился на редкость уютно.
Сенешаль Вэрел снова заглянул в дверь, удовлетворённо кивнул, увидев, что отступник в кои-то веки сидит и занимается нужным делом, а не гоняет порождений тьмы в компании Командора, и удалился. Гаррет насмешливо хмыкнул, с тоской покосился на ящик с инструментами и заготовками рун и, взяв себя в руки, придвинул поближе тот фолиант, который послужил ему подушкой.
– Нет, вы с Даем точно родственники.
Хоук вздрогнул и, подняв голову от книги, растерянно посмотрел на придирчиво изучавшего его Андерса. Целитель, встретившись с ним глазами, вдруг улыбнулся и, аккуратно притворив за собой дверь, плавным кошачьим шагом двинулся к нему.
– Мне, конечно, очень нравится твоя кровать, – продолжая улыбаться – совсем незнакомой улыбкой, хищной, дразнящей, с едва заметной тенью нервозности – непринуждённо поделился светловолосый маг, – но я был несколько разочарован, обнаружив, что тебя там опять не было. – Он оперся на край стола, чуть наклонившись к Гаррету, и сделал короткую паузу, как будто давая ему возможность ляпнуть какую-нибудь глупость вроде «Что?» или «На кой демон тебе сдалась моя кровать?». Отступник, уже несколько оправившийся от удивления, промолчал и только насмешливо приподнял бровь, и Андерс, небрежно пожав плечами, добавил: – Так что я решил навестить тебя на рабочем месте.
Хоук откинулся на спинку кресла и приглашающе улыбнулся, и целитель, снова сверкнув лукавой усмешкой, стремительно нырнул куда-то вниз.
– В общем, как-то так, – уже привычным, задумчиво-профессиональным тоном заключил маг уже из-под стола и, легким толчком ладони заставив его немного раздвинуть колени, принялся за шнуровку его брюк.
Гаррет потянулся было помочь, но Андерс только фыркнул и оттолкнул его руку в сторону. Отступник рвано выдохнул и послушно сжал подлокотники кресла, позволяя целителю творить всё, что захочется.
Тёплая ладонь, как будто примеряясь, прошлась по его бедру, и Хоук стиснул зубы, сдерживая нетерпеливый стон. Часть его сознания всё ещё уверяла, что он, должно быть, попросту заснул снова и попал в тень, но тело подобных сомнений не испытывало. Как раз оно отлично понимало, что к нему и впрямь прикасался самый любимый и желанный человек на свете, и реагировало с подобающим ситуации энтузиазмом.
Андерс, как назло, не спешил, ласкал его ноги прямо через ткань и чуть не по сантиметру стягивал вниз пояс расшнурованных брюк, легонько поглаживая открывающуюся кожу. Гаррета уже почти трясло от одного только его взгляда, от мелькавшего в завораживающе потемневших янтарных глазах вызова, и отступник, крепко зажмурившись, с глухим рыком откинул голову назад. Затылок ударился о жёсткую спинку кресла с отчётливым стуком, и светловолосый маг, самодовольно фыркнув, наконец запустил пальцы в росшую в низу его живота курчавую шерсть.
– Тут мне полагалось бы ляпнуть что-нибудь заумное про то, как точно природа соблюдает пропорции в некоторых случаях, – тягуче проговорил Андерс и, придвинувшись ещё ближе, оперся предплечьем на колено Хоука, – но…
Отступник приподнял ресницы и как раз успел увидеть, как тот, не отрывая от него взгляда, медленно облизал приоткрывшиеся в предвкушении губы. На скулах целителя играл легкий румянец, ноздри хищно трепетали, и Гаррет торопливо зажмурился снова, потому что от одного только вида любимого, стоявшего перед ним на коленях с более чем очевидными намерениями, в крови полыхнуло нестерпимым, почти пугающим жаром.
– Ну её нахрен, эту заумь, короче, – светским тоном, чуть подпорченным пробравшейся в голос хрипотцой, проговорил Андерс и, с какой-то детской непосредственностью ухватив его член у основания, доверительно добавил: – Ты красивый, знаешь?
Ответа он, должно быть, не ждал, да Хоук и не успел ничего сказать: едва договорив, целитель легонько, игриво лизнул уже согретую его дыханием кожу, и вместо слов с губ отступника слетел тихий стон. Ладонь на его члене сжалась сильнее, заставив дыхание прерваться, и светловолосый маг с мурлычущим смешком обхватил его губами.
Первые секунд тридцать Гаррет ещё помнил, что нельзя слишком громко стонать, потому что дверь Андерс так и не запер. Но обращаться с человеческим телом целитель умел, и вскоре отступник напрочь забыл обо всём, потерявшись в жарком, тягучем блаженстве от мерного, непрерывного движения быстрого влажного языка и горячих мягких губ, старательно выискивавших самые чувствительные местечки. Сдерживаться он уже и не пытался, стонал, рычал, запрокидывая голову, потому что смотреть в полыхавшие такой же страстью глаза Андерса не было никаких сил, а потом тот начал тихо постанывать сам, и каждый его стон отзывался сотрясавшей всё тело Гаррета сладострастной дрожью.
Одних только рук и губ ему уже было мало, отчаянно хотелось прикоснуться самому, ощутить жар любимого, желанного тела целиком, и Хоук, не выдержав, отпустил потрескивавшие под его пальцами подлоктники и потянулся к чуть растрепавшимся волосам второго мага. Тот на мгновение замер под его ладонями, и отступник бережно расправил светлые пряди, погладил затылок и шею, лаская, глубоко, но осторожно проминая напряжённые шею и плечи. Андерс резко втянул носом воздух и, тягуче застонав, удвоил усилия, и Гаррет снова потерял связь с реальностью.
Наслаждение накатывало на него волна за волной, стирая разум, и Хоук, безостановочно облизывавший мгновенно пересыхавшие, отчаянно требовавшие ласки губы, только смутно сознавал, что ему чего-то не хватало. Его любимый вдруг сладко всхлипнул и, крепко обхватив его одной рукой за талию и подавшись ещё ближе, второй потянулся куда-то вниз, и Гаррет не выдержал и, подхватив его под мышки, вздернул к себе на колени.
Тело Андерса у него в руках было сильным, гибким и обжигало даже сквозь ткань мантии. Отступник едва сдержал желание опрокинуть его на спину, распластав по столу, вжаться всем телом и сделать своим, заставить извиваться и кричать от наслаждения… Застонав в отчаянии, Хоук жадно впился в алые, влажно поблескивавшие губы и, придавив раскрытой ладонью узкую жилистую поясницу, второй обхватил оба их члена вместе и крепко сжал. Андерс приглушённо застонал и дернул бедрами навстречу, и Гаррет принялся резко двигать рукой, крепко удерживая его на месте. Пальцы целителя больно впились в его плечи, и отступник с рыком прянул вперёд, ещё глубже проникнув в его рот языком и сильнее вжавшись в пах. Маг ответил на поцелуй с не меньшей страстью, и Хоук совершенно потерял разум. Он только смутно сознавал, что горячие ладони Андерса слепо шарили по его груди, поглаживая и лаская, что через пару минут им обоим перестало хватать дыхания, и целитель с мучительным стоном оторвался от его губ и беспомощно уткнулся лицом в шею, блаженно порыкивая и толкаясь бедрами в его ладонь. А потом его накрыло волной наслаждения, и рассыпающееся на осколки сознание окончательно добили донесшийся словно с огромного расстояния хриплый крик Андерса и ощущение горячей влаги на пальцах.
Хоук пришёл в себя от того, что его робко, едва ощутимо поцеловали в шею. Вернее, это даже поцелуем называть было сложно – просто мимолетное прикосновение губ. Отступник, стараясь не дышать, осторожно приподнял веки и покосился на Андерса.
Светловолосая голова целителя так и лежала у него на плече, и его тёплое дыхание щекотало Гаррету шею. Длинное худощавое тело, ещё пылавшее сладким, мучительно приятным жаром, по-кошачьи расслабленно льнуло к его груди, и Хоук, не удержавшись, ласково провёл ладонью по выгнувшейся узкой спине.
– Ну… я это… пойду, наверно, – неразборчиво пробормотал Андерс, не двинувшись с места. – Мантию почистить надо и всякое такое…
– И дверь ты не запер, – с усмешкой согласился отступник, нежно потёршись носом об оказавшееся совсем рядом ухо, и, подумав, бережно обхватил его губами. Целитель сладко поёжился, на мгновение вжавшись в него всем телом, и плавно отстранился, упершись ладонями в его грудь.
– В следующий раз запру, – пару раз сжав и разжав пальцы, совсем как довольный Сэр Ланцелап, пообещал маг и принялся выбираться из кресла. На ногах он держался не особенно крепко, Гаррет подхватил его, когда он покачнулся, и помог высвободить подол мантии, застрявший в появившейся на подлокотнике трещине. Андерс лениво потянулся и, одёрнув покосившийся пояс, добавил: – Ты... ну… извини, что от работы отвлёк.
– Ничего, – усмехнулся Хоук. – Заходи ещё.
– Ага, – с отсутствующим видом кивнул целитель и, моргнув, вредным тоном сказал: – А будешь слишком часто на столе спать – в старости кости болеть будут.
– А в кровати мне грустно и одиноко, – абсолютно серьёзно ответил отступник. – Тут у меня хотя бы компания есть, вся эта мудрость веков, пропахшая вековой же пылью…
Светловолосый маг пренебрежительно фыркнул и, помахав на прощание рукой, вышел. Гаррет откинулся на спинку кресла и блаженно улыбнулся, неторопливо облизывая пальцы.
Как ни смешно, но целительская руна мастерского уровня у него в тот день получилась с первого раза. И даже явившийся всего-то через час после случившегося Вэрел настолько проникся его спокойной уверенностью, что не стал проверять дословное знание «изученного» материала и разрешил в следующие несколько дней заняться практическими делами вроде ловли преступников и попыток вычислить треклятого Ржавого Волка, в будние дни наверняка прикидывавшегося почтенным обывателем.
По уши закопавшийся в какие-то древние карты с гербовыми грифончиками на углах Дайлен в ответ на предложение прошвырнуться до Амарантайна только скорбно сдвинул брови и попросил заодно разведать ещё что-нибудь про пропавшего Серого Стража. Зато возле самых ворот Гаррета перехватил Натаниэль и, с явным трудом переборов свою гордость, напросился с ним в город. Примерно полдороги они прошли в молчании, а затем Хоу собрался с духом и попросил у него совета, потому что вымолить у малышки Бетани прощение за неосторожные слова лучнику так и не удалось. Над ним уже смеялась вся улица – когда ещё увидишь Серого Стража с коромыслом и парой ведер воды, хвостиком следующего за небрежно помахивавшей цветочком девушкой, или того же Стража, увешанного корзинами и сумками, набитыми овощами с рынка… Бетани была очень практичной девушкой, а вид бездельничающего поклонника был ей что нож острый.
Хоук задумчиво похмыкал, не особенно стараясь скрыть усмешку, и в приступе несвойственного ему добродушия пообещал аристократу, что попросит сестричку быть поснисходительней. Не то чтобы он верил в то, что это сработает, но ведь Натаниэль, вообще говоря, оказался неплохим парнем и не заслуживал того, чтобы его так третировали.
Бетани вообще не оказалось дома, Гаррет, недолго думая, настучал на наглую малявку матери и оставил ей Натаниэля, ради возможности увидеть предмет своих воздыханий готового поддерживать светскую беседу часами. При виде осунувшейся физиономии лучника Леандра немедленно прониклась к нему сочувствием, и отступник, убедившись в том, что скучать леди Хоук не придётся, со спокойной душой отправился дальше.
После недавней расправы контрабандисты залегли на дно, и даже пресловутый Ржавый Волк не рвался мериться силами с внезапно отрастившей зубы официальной властью. Новых сведений о Кристофе Хоуку тоже достать не удалось, только трактирщик выцыганил у него ещё десяток серебрушек за всё ещё не освобождённую комнату. Гаррет перетряхнул несчастную конуру сверху донизу и простучал все стены и полы, но никаких тайников в ней не оказалось.
Дама с Чёрных Болот при виде его физиономии только похмыкала и, пробурчав себе под нос что-то вроде «ну я ж тебе говорила, огненный», сунула ему какой-то сушёный веник. Отступник растерянно моргнул и, вежливо поблагодарив, сунул его в поясную сумку, а потом попытался поинтересоваться у знахарки о том, не встречала ли она Серого Стража, говорившего с орлейским акцентом.
Именно что попытался: после первой же фразы травница поморщилась, как будто учуяв трупную вонь, и резким тоном сообщила, что в Чёрные Болота одни самоубивцы суются. Потому как место дурное донельзя и лезть в такое по-мужски, напролом да с воплями – верный способ на тропинку к Чёрному Городу встать.
Дальнейшие расспросы и вовсе ни к чему не привели, старуха только хмуро отмалчивалась и сверлила его красноречивым взглядом, означавшим, что ему следовало убраться полдня назад. В конце концов Гаррет сдался и так и поступил.
На сушёный веник Андерс уставился с таким восторгом, что Хоук мигом простил травнице и резкие слова, и отказ отвечать на вопросы. Ему даже досталось что-то вроде благодарного поцелуя: целитель подскочил к нему, мазнул губами по уголку челюсти и в обнимку с загадочной травой метнулся к своему зельеварному столу, не дав Гаррету возможности толком отреагировать.
– Ты мне ещё месяц назад вечер в лучшем амарантайнском трактире проспорил, – напоследок бросил светловолосый маг и, аккуратно положив пару веточек из веника в ступку, добавил: – Вот завтра и рассчитаешься. После обеда пойдём.
– Слушаюсь, командир, – фыркнул Гаррет и, аккуратно поцеловав его в шею под затылком, пошёл отчитываться Дайлену.
Амелл, услышав про «дурное место», только тяжело вздохнул и, философски пожав плечами, заметил, что хороших мест он с начала Мора не видел – не считая, разумеется, дома Хоуков, но это дело особое. Отступник уже ждал приказа отправляться немедленно, но уже открывший рот Командор вдруг спохватился, поморщился и сказал, чтобы он готовился выступить через два дня, а до тех пор не дал Вэрелу заморить себя всякими жуткими трактатами. Сам Дайлен за оставшееся время намеревался выяснить всё, что известно о Чёрных Болотах населению Башни Бдения и окрестных ферм.
На следующий день затянувшие небо облака вдруг расступились, и чахлое осеннее солнышко начало припекать совсем по-летнему. Шагавший рядом с Хоуком Андерс довольно жмурился и подставлял успевшее покрыться бледными веснушками лицо солнечным лучам, поглаживая дремавшего в его поясной сумке Сэра Ланцелапа. Гаррет, сменивший доспех из драконьей кости на свою старую мантию, восторженно наблюдал за ним, задыхаясь от нежности и плескавшегося в крови желания. Вести своё сокровище в трактир совсем не хотелось, хотелось убить для него какую-нибудь здоровую страшную хрень, а потом уволочь его в укромное местечко и заласкать до обморока.
Но Андерс хотел именно в трактир, прямо весь сиял от предвкушения, и Хоук, разумеется, не смог бы ему отказать, даже если бы вдруг узнал, что по дороге им предстояло встретить десяток огров, высшего дракона и выводок кэл-хирольских насекомоподобных «детей».
– Ещё никогда не пил халявного пива, – жизнерадостно поделился с ним целитель, когда хозяин «Короны и льва», получив свое серебро, поставил перед ними кружки. Гаррет неопределённо хмыкнул, и светловолосый маг, чуть погрустнев, признался: – Да я вообще пиво редко пил. В Круге не было и варить не получалось, потому что на запах браги храмовники мигом прибегали; а когда я удирал, то у меня на него обычно денег не было.
– Это надо исправить, – кивнул отступник и, пронзив трактирщика строгим взглядом, кинул ему золотую монету. Тот попробовал её на зуб и немедленно придвинул Андерсу вторую кружку. Маг рукавом стёр оставшиеся после первой пенные «усы» и блаженно прижмурился.
В следующие четыре часа Андерс успел: выпить не меньше бочонка пива; поспорить с какой-то девицей, чей приятель круче и выиграть, выставив Гаррета против какого-то деревенского бугая, который, как оказалось, совершенно не умел держать удар; пофлиртовать со всем, что двигалось, а также подвигать стоявший посреди зала дубовый стол и с ним пофлиртовать тоже – Хоук чуть не свихнулся от ревности, пока не заметил, что заигрывания целителя продолжались лишь до определённого предела, а затем объекту его внимания оставалось только хлопать глазами в растерянности, гадая, куда делся такой замечательный весёлый маг; пропасть куда-то почти на пятнадцать минут, чуть не доведя отступника до инфаркта и вернувшись с краденым храмовничьим шлемом; пообещать трактирщику украсить его заведение наимоднейшими гирляндами из гарлочьих ушей; поворковать в дальнем углу с какой-то хмурой эльфийкой, которая смотрела на него с красноречивым, почти по-амелловски выразительным «ш-шемлен» в глазах; выпросить у Гаррета ползолотого для каких-то «Асиратефших от Мора» и с блаженной улыбкой высыпать их в корзинку для пожертвований…
В конце концов Андерс угомонился и уютно упихался ему под бок, поджав под себя ноги. Вид у него был сонный и счастливый, целитель неразборчиво бормотал себе под нос, продолжая ему что-то рассказывать и называя то Дайленом, то Гарретом, и Хоук, умирая от нежности, прижал его к себе и принялся ласково гладить по спине.
– А сэр Райлок сучка, – неожиданно отчётливо пожаловался светловолосый маг. Отступник повернул голову к нему: Андерс смотрел на него снизу вверх, притиснувшись щекой к его плечу, и по-детски обиженно хмурился. Гаррет, не удержавшись, легонько коснулся его губ своими, и целитель, довольно мурлыкнув, как будто только этого и ждал, продолжил: – Мне письмо прислали. Она, оказывается, всё ещё тут суетится, а ещё хочет забрать мою филактерию… Я же потому в эти края и потащился, что услышал, будто часть филактерий из Денерима, и мою в том числе, перевезли в Амарантайн, а меня на полдороге поймали, знаешь, как обидно было?
– Представляю, – вполголоса согласился Хоук и осторожно заправил за ухо выпавшие из растрепавшегося андерсова хвостика пряди.
– Вот, – удовлетворённо сказал Андерс. – А я так старался, я даже денег достал, чтобы местные выяснили, куда их поместили, и мне рассказали. Та ушастая красотка как раз и пришла, она такая милая, я с ней в пятый побег познакомился… Правда, она меня не очень любит, даже уши потрогать не дала. Хотя ничего особенного, уши как уши, но надо же было с чего-то начинать. Ну и хрен с ней, ты всё равно красивее.
Гаррет хмыкнул и, улыбнувшись, снова погладил его по голове, лениво размышляя о том, не пора ли и впрямь нести своё пьяное чудо домой. И куда именно его нести: за окном уже стемнело, а путь до Башни Бдения был неблизкий, но и вваливаться в дом к родителям, на полквартала благоухая пивом и подававшейся к нему копчёной рыбой, тоже было как-то неловко.
– А сэр Райлок правда сучка, я её боюсь, – вполголоса закончил целитель. – Она вообще думает, что я малефикар, а я же не такой! Но с ней разговаривать бессмысленно, её даже Грегор утихомирить не мог, хотя он главнее и его все наши в Кинлохе боялись, потому что он строгий. Она мне непременно какую-нибудь гадость сделает, и не посмотрит, что я теперь Серый Страж…
– Она тебя не тронет, – ровным, успокаивающим тоном пообещал Хоук. Андерс, конечно, мог и преувеличивать, пиво в таких количествах вообще очень этому способствовало, но отмахиваться от подобного известия он вовсе не собирался. С храмовниками шутки плохи, это он ещё в детстве уяснил и рисковать своим сокровищем вовсе не собирался.
Ночевать они в итоге отправились к Хоукам. Гаррет довёл на удивление прочно державшегося на ногах целителя до домика, по дороге шуганув пару примеривавшихся к его поясным сумкам карманников, и, перебравшись через невысокую оградку, осторожно поскребся в окно папиной домашней лаборатории. Скрестись пришлось минут пять, потом внутри послышался звук шагов, и окно распахнулось.
– Пил? – строго осведомился Малькольм, запалив светлячка и узнав притаившегося под окном сына.
– Я трезвый, – обиделся Гаррет. – Но по такой темени я Андерса до Башни Бдения не донесу. Я ему вечер в трактире проспорил…
– Поддавался? – понимающе хмыкнул отец и успокаивающе махнул рукой в ответ на предостерегающий взгляд Хоука-младшего. – Я вам амбар открою, сами устраивайтесь.
В амбаре обнаружилась недовольная вторжением чужаков коза и здоровенная кипа сена. Старательно принюхавшийся к запаху сушёной травы Андерс одобрительно кивнул и, немедленно закопавшись в него где-то возле стены, мгновенно заснул. Гаррет полюбовался на него ещё несколько минут, а потом погладил высунувшего мордочку из его сумки Сэра Ланцелапа и осторожно улёгся рядом, стараясь не отдавить притаившиеся где-то под слоем сена конечности целителя.
Наутро им обоим всё-таки досталось от Леандры, зато она позволила Андерсу воспользоваться заранее растопленной плитой и сварить себе какое-то жуткое снадобье от похмелья. Хоуку оно не понадобилось: после склянки из Брессилиана он и пьянел плохо, и алкоголь его тело пережигало в кратчайшие сроки, не заставляя его по утрам страдать от головной боли и прочих неприятных симптомов.
А после полудня отступнику впервые пришлось стать свидетелем того, как ссорятся Андерс с Дайленом. Он, по правде сказать, думал, что это попросту невозможно: его младший всегда так заботился о друге детства, и тот, с благодарностью принимая его заботу, старался отвечать ему тем же…
– Там может быть опасно! – упорствовал Амелл, изо всех сил пытавшийся изобразить непреклонного Стража-Командора, но всё равно выглядевший в этот момент как упёршийся малолетний зануда из Круга Магов. – И тебе лучше побыть здесь, пока мы разберёмся с этим треклятым орлесианцем.
– Ага, а ещё ты мне рассказывал, как вы на дракона без целителя ходили! Идиоты, – огрызнулся Андерс, скрестив руки на груди и задрав подбородок. – Больше я тебе такого не позволю! Будешь вести себя как дурак – тайком следом поползу, но лезть в огрову задницу без поддержки не позволю!
– Солнце моё, ненавижу тебе об этом напоминать, но я, между прочим, теперь твой командир! – прорычал Дайлен. Целитель удивлённо моргнул, услышав в голосе младшего мага незнакомые нотки, но только упрямей сжал губы и пронзил его суровым взглядом.
Ну нет, назвать это ссорой всё-таки было нельзя. Оба Стража, конечно, от души поорали друг на друга, но когда Амелл всё-таки сдался и велел Андерсу собирать свои склянки, тот немедленно заулыбался снова и чуть не задушил друга в объятиях.
– Мог бы и поддержать, – буркнул Командор, повернувшись к молча наблюдавшему за спектаклем Хоуку и укоризненно глянув на него. Целитель, как будто боясь, что Дайлен передумает, уже умчался готовиться к походу, и Гаррет, пожав плечами, отозвался:
– Мне как-то спокойнее, когда он у меня на глазах. Тем более что та храмовница, которая хотела вернуть Андерса в Круг, по слухам, до сих пор болтается где-то в окрестностях Амарантайна, и надолго оставлять его без присмотра не хочется.
– Вот как, – сдвинув брови, протянул Амелл и, нехорошо сузив глаза, пообещал: – Я этим займусь. Сразу после возвращения с Чёрных Болот.
Андерс
Андерс страшно собой гордился. Ему, конечно, пришлось здорово поломать голову, потому что раньше он ничего такого не делал, но зато результатом его труда стала внушительная стопочка красиво оформленных листков. Он даже пометил разными значками те, на которые стоило обратить внимание в первую очередь.
Дайлену должно понравиться, он ведь сделал всё как надо, по-занудному. Название зелья писал наверху страницы, затем с новой строчки начинал описывать действие, список необходимого сырья с приблизительными ценами, необходимое для приготовления время и можно ли совмещать с приготовлением какого-либо иного снадобья или нужно будет всё указанное время посвятить именно этому, количество получающегося в итоге продукта, приблизительную цену одной порции вместе со склянкой, предполагаемую прибыль… Выглядело всё в итоге очень торжественно и даже немножко страшно, почти как его квалификационный реферат об особенностях исцеления инфекционных заболеваний верхних дыхательных путей. Одна надежда на то, что старый друг Амелл не станет придираться, как сделала въедливая мэтресса Винн. Ну или хотя бы будет придираться не очень сильно…
Целитель даже уволок из гарретова кабинета красивую кожаную папку и положил все свои записи в неё. Проект его личного вклада в казну Башни Бдения стал выглядеть ещё жутче, и он, зажав папку под мышкой, отправился на поиски Командора.
Замученный и совершенно несчастный Дайлен обнаружился в компании сенешаля Вэрела возле внешней стены. Андерс повертел головой, выискивая взглядом Хоука, который наверняка должен был быть где-то рядом, не нашёл и, разочарованно вздохнув, направился к собеседникам. Упрямо продолжавший таскать свой старый доспех – вопреки периодически мучившему его ревматизму и советам целителя – Вэрел неодобрительно покосился на прервавшего их разговор мага и, заложив руки за спину, снова развернулся к зиявшему в стене пролому, и целитель торопливо сунул папку Амеллу.
– Ты посмотри и реши, чем будем заниматься, – проинструктировал он немедленно уткнувшегося в его записи энтропийщика. – Потому что всё сразу я не осилю, особенно если нужно будет ещё всякие стражевые дела делать. Можешь ещё сам с прежним лекарем поговорить, может, я не догадался о чём-то важном спросить.
– Ага, – рассеянно сказал Дайлен. На мгновение поднял голову, сверкнул в его сторону благодарной улыбкой и снова уткнулся в записи. – Сенешаль, пойдёмте-ка в мой кабинет, обсудим идеи Стража Андерса. Думаю, мне понадобится ваш совет. Солнышко, ты тоже с нами, вдруг у нас вопросы возникнут.
Андерс украдкой выдохнул. Получилось, значит? Деньги были странной штукой, гораздо более странной, чем все путаные свойства флоры и фауны Тедаса. Как раз с флорой и фауной он был знаком неплохо, а вот принципы возникновения в чьей-либо жизни этих блестящих металлических кружочков в количестве большем, чем потребно для покупки пирожка у ближайшей торговки, всегда были для него тайной за семью печатями. Принцип исчезновения был гораздо проще: если деньги могли исчезнуть, они исчезали.
Но Амелл, кажется, воспринимал его выкладки всерьёз, так что ему надо было только следить, чтобы зарывшийся в них приятель не навернулся с очередной лестницы. Ну как всегда, в общем. Шагавший с другой стороны от Командора сенешаль Вэрел время от времени комментировал записи целителя, и тот в конце концов не выдержал. Ну как же этот старик умудрился прожить столько лет, нихрена не разбираясь даже в самых простых и распространённых зельях?
А потом ещё и какая-то баба в доспехе тоже стала лезть под руку с идиотскими заявлениями. Андерс вскинулся, намереваясь чётко и подробно разъяснить ей, куда ей следует идти со своими антимажескими речами, но не успел – баба размахнулась булавой и попыталась снести голову Амеллу.
Дайлен, конечно, не дался, отступил на шаг, разрывая дистанцию, и повернулся к дверям тронного зала – но те с грохотом захлопнулись за их спинами, и массивный засов с глухим стуком упал в петли. Светловолосый маг завертел головой и, торопливо запихав головёнку высунувшегося наружу Сэра Ланцелапа обратно в сумку, поудобнее перехватил посох.
Попытка утихомирить банна Эсмерель – вот как, оказывается, звали вредную бабу – словами оказалась безуспешной. Амелл устало вздохнул и, пожав плечами, с чистой совестью приложил её заклятием ужаса, и старик Вэрел, выхвативший меч со сноровкой молодого бойца, тут же кинулся на её прихвостней. Однако на выхватывании оружия его сноровка и закончилась: в скорости любой из его противников превосходил его раза в полтора, да и численный перевес играл немалую роль. Андерс навесил на воина все известные ему ауры, начиная с героической и заканчивая банальным ускорением, но всё равно тот едва держался. И вдобавок вел себя как суетящаяся наседка, вечно пытаясь загнать их с Дайленом в угол и прикрыть собственным телом.
Целитель как раз пытался сделать хоть что-то толковое в условиях острой нехватки пространства – даже посохом толком замахнуться не выходило, а Малькольм как раз соорудил ему стальную насадку на нижний конец, чтобы он мог попривыкнуть к весу лезвия будущего оружия и изменению баланса – когда в другом конце зала грохнуло снова и послышались крики боли. Андерса привычно дёрнуло на звук, пришлось напоминать себе, что в той стороне вообще-то враги, которым так и положено. Вопить от боли и дохнуть, причём желательно побыстрее.
Сосредоточенно матерившийся на трёх условно знакомых наречиях Амелл не обратил на шум и раздавшийся вслед за ним взрыв ни малейшего внимания, а потом наседавших на них воинов сковало слабое бледное сияние, и оживившийся Вэрел принялся с энтузиазмом лупить неподвижные мишени мечом.
Андерс подумал было, что это даже как-то нечестно, затем посмотрел на пытавшихся обойти живой заслон наёмников, алчущих его собственной крови, и решил, что как раз всё честно. Даже вывалившегося из-за колонны в левом углу арбалетчика, сгоравшего заживо, было почти не жалко.
Вначале он даже боли толком не почувствовал, только сильный удар в левое плечо. В секундном оцепенении посмотрел на торчавший из зелёной ткани хвостик оперения – хренов болт вонзился практически до пяты, пройдя прямо под суставом и пробив тело насквозь – и вот тогда пришла боль. Острая, обжигающая, совсем другая, чем от сапог и латных перчаток храмовников. И очень, очень обидная.
– Да я тебе посох в задницу засуну, лучник недоученный! – мгновенно найдя взглядом перезаряжавшего арбалет типа, резким от попыток совладать с болью голосом посулил Андерс и, подхватив с другого плеча свирепо шипевшего Сэра Ланцелапа, протянул руку с котёнком в сторону стрелка: – Куси его, Сэр Ланцелап!
Кот как будто только этого и ждал. Целитель запоздало испугался, увидев, как его любимый зверь сиганул с раскрытой ладони прямо в лицо смуглому ублюдку, который поднял голову на его вопль. Арбалет тут же упал на пол, его владелец принялся материться на каком-то певучем наречии, а потом снова насевшие на окопавшихся в углу владельцев замка наёмники скрыли обоих от глаз мага. Андерс жалобно заломил брови, но немедленно броситься на помощь питомцу не получилось – мало того, что дорогу преграждали полдюжины агрессивных личностей, так ещё и голова начала кружиться.
Целитель торопливо осмотрелся и, стиснув зубы, вырвал болт из плеча. Пришлось извернуться, сложившись чуть ли не вдвое и тихонечко поскулив для самоутешения, и окровавленное древко едва не выскользнуло из пальцев, но каким-то чудом ему удалось осуществить это с первого раза. И он даже сумел увернуться от замахнувшегося на него мечом ублюдка, который воспользовался его секундным выключением из боя.
А потом ублюдок вспыхнул. И остальные из его компании тоже, и всё вдруг стало как-то очень правильно. Андерс даже подобрался поближе к свирепо ревевшему пламени, чтобы погреться – кровь хлестала из раны рваными толчками, и его уже начало знобить от кровопотери – и принялся старательно заращивать проделанную в его теле дырку. Оказалось совсем просто, внешние нарушения целостности организма и правда не требовали таких усилий, как отравления и хронические болезни, и уже через несколько мгновений в прорехе в его новенькой мантии виднелась только бледная кожа. Светловолосый маг даже успел заметить, как побледневший от напряжения Вэрел отшатнулся от вынырнувшего из огненной бури Гаррета, сверкавшего абсолютно безумной ухмылкой и шаровой молнией в правой руке, и со всей дури приложил его щитом по голове.
Сидевший на хоуковом плече Сэр Ланцелап возмущённо подскочил и тут же вцепился в его камзол когтями, стараясь не свалиться с падавшего мага. Андерс привычно бросил на Хоука диагностическое заклинание, убедился в том, что существенных повреждений у него нет, и, подхватив своего любимца на руки, принялся рассказывать ему, какой он замечательный, храбрый и умный кот. Сэр Ланцелап довольно урчал и легонько когтил его лапой, жмуря жёлтые глазищи.
Выдохшийся сенешаль Вэрел, убедившись, что битва окончена, уселся возле стены и, вытерев пот со лба, устало закрыл глаза. Дайлен с ещё одной воительницей, имени которой целитель не помнил, ходил по залу, проверяя трупы. Андерс покосился на него, убедился, что в движениях друга не заметно той скованности, которая неизменно сопровождает боль, и, пересадив котёнка на колено, пощекотал его хвостом под носом у подозрительно тихого и спокойного Хоука. У него, конечно, была уважительная причина, в бессознательном состоянии особо не посвирепствуешь, но всё равно было как-то странно.
– Ты цел, солнце моё? – отвлёк его от этого безумно увлекательного занятия Амелл.
– Ага, – широко ухмыльнулся целитель. – А ты видел – Сэр Ланцелап у нас герой! – Гаррет застонал и попытался подняться, и маг гордо добавил: – Он не только отомстил за меня, но и возродил к жизни твоего кузена! Дай, а ты ему медаль вручишь?
Командор послушно пообещал медаль его мохнатому питомцу, Андерс подумал было потребовать выдать его награду свежей рыбкой или какой-нибудь другой кошачьей вкусностью, но тут героически отшучивавшийся от беспокойных вопросов младшего кузена Хоук напряжённо сощурился, и целитель тут же вспомнил о своём долге. Вопреки его ожиданиям, под лечебное заклинание отступник подставился с доверчивостью зверя, понимающего, что ему не желают зла, а потом ещё и потёрся о касавшуюся его виска ладонь щекой. И заурчал. Магу почему-то вдруг стало тепло и почти весело, и он легонько погладил кончиком пальца тонкую кожу возле самых ресниц брюнета.
Сэр Ланцелап мурлыкнул в ответ и легонько потрогал лапой хоуков нос, а потом перебрался на своё любимое место на плече у Андерса. Целитель неохотно убрал руку от заросшей черной щетинкой скулы Гаррета и поднялся на ноги, пытаясь придумать способ оставить его себе. Ну хотя бы на пару дней. Может, сказать, что его слишком сильно приложили по голове и для выздоровления ему нужен покой? Но Дайлен такую простенькую хитрость раскусит в полсекунды, посмеётся ещё.
Раздумья мага прервало появление Вэрела. Несколько восстановивший силы сенешаль, с трудом доковыляв до вставшего Хоука, немедленно принялся стыдить его за недостаточное, с его точки зрения, усердие в постижении сенешальской науки, и Андерсу едва удалось промолчать. Недостаточное, как же. Да этого, мать его, героя даже в собственной кровати только через раз застать можно, а старику всё мало. А ведь сам он благодаря Гаррету из крепости уже второй месяц не выходит, нужды нет. Если бы Эсмерель не явилась сама, вообще уже забыл бы, что такое риск для жизни.
– Знаете, господа, мне почему-то кажется, что тут не только Гаррета по голове приложили, – вздохнул Андерс. Не доказывать же старику, что ему не шпынять Хоука надо, а в ножки ему поклониться, всё равно проку не будет. – Пойдём отсюда, Сэр Ланцелап, вдруг это заразно… А вы все ко мне потом зайдите на всякий случай, особенно вы, сенешаль. У вас правая рука как-то тяжеловато двигалась, как бы не артрит…
Вэрела заметно перекосило, и целитель почувствовал всплеск мстительной радости. Воздаяние, конечно, ни разу не соразмерное, но всё-таки. Надо придумать, как ещё отблагодарить Хоука за то, что не дал тому смуглому обидеть Сэра Ланцелапа и вообще явился в самый нужный момент. Может, сварить ему зелье от… А от чего? Он же здоровый, как бык.
Андерс посмотрел на Гаррета, который опять сосредоточенно уставился на валяющиеся вокруг трупы, как будто надеясь, что под его взглядом они преисполнятся желания предоставить ему необходимые сведения, и снова вздохнул. От переутомления. Ему надо срочно изобрести зелье от переутомления, иначе это создание, умудрившееся вломиться в битву без брони и даже без оружия и победить, загонит себя прежде, чем он успеет добраться до его задницы.
А этого он допустить никак не мог.
Андерс, хмуря брови, напряжённо обдумывал этот вопрос, пока спускался из цитадели во двор и прыгал через лужи к своему лазарету. Нехорошо было желать живому существу серьёзного вреда, а точнее, таких ранений, которых он, целитель волею Создателя, не сумел бы излечить за несколько минут, но ведь именно это было бы идеальным вариантом. Заполучить в полное своё распоряжение тихого, послушного, безопасного Хоука, приручить его терпением и лаской, добиться разрешения трогать, исследовать ладонями и губами всё это по-звериному притягательное тело, изучая то, как оно отзывается на прикосновение…
Маг резко выдохнул и прислонился лбом к холодному стеклу, рассеянно потрепав устроившегося на подоконнике Сэра Ланцелапа по мягким ушкам. Встававшие перед глазами картинки полностью отнимали у него способность рассуждать разумно и что-то планировать. Страшно хотелось плюнуть на все возможные последствия и, подкараулив Гаррета в каком-нибудь удобном уголке, просто накинуться на него с поцелуями.
Ага, как же. А Гаррет обязательно застонет ему в губы и сразу разляжется перед ним, подставив брюхо, словно сдавшийся хищник.
Скорее уж наоборот, и оказаться на месте добычи Андерсу вовсе не улыбалось.
Сэр Ланцелап зевнул, потянулся и игриво шлёпнул его лапой по руке, и целителю тут же стало стыдно. Хоук ведь вовсе не такой, ему и Дайлен это говорил, и сам он видел – как бережно сильные, способные переломить плечевую кость огра хоуковы руки гладили и ласкали крохотного котёнка, как осторожно Гаррет вёл себя с ним самим, позволяя привыкнуть и притерпеться к присутствию в его новой жизни незнакомца… И даже когда он подставился сам, отступник этим не воспользовался, только подразнил немножко и позволил ускользнуть.
Дайлен скажет ему, что он ведёт себя как последний идиот, и будет совершенно прав. Но Андерс просто не мог ничего с собой поделать, от попытки представить нависшего над ним широкоплечего, крепкого мужчину – пусть даже с ясными тёплыми глазами и лукавой улыбкой Гаррета – инстинкт самосохранения заходился истошным воплем, а вместо дрожи возбуждения тело начинало колотить от едва сдерживаемого желания сбежать.
И от этого становилось страшно обидно.
Впрочем, это вовсе не означало, что Андерс отступится. Ещё чего. Он же всегда получал то, что хотел – клубнику с грядки Ирвинга, персики с его же стола, даже там появлявшиеся на его памяти всего два раза, зачёт по теории строения рунных заклятий, упрямую Миру из силовиков и зануду Теклу из библиотеки, а в конечном итоге и свою свободу. А сейчас он хотел Гаррета, и ничто, никакие вросшие как будто в саму его плоть страхи ему не помешают.
Ну а если они всё-таки окажутся обоснованными… в первый раз он, что ли, по морде получит?
Но рисковать без меры Андерс всё-таки не собирался. Совладать с собственными дурными рефлексами наскоком он уже попытался и чуть было не выставил себя полным кретином, а значит, следовало избавляться от них поэтапно. Нужно было просто придумать как именно.
В своей комнате Гаррет опять не ночевал. Целитель насмешливо хмыкнул, почувствовав малодушное облегчение от того, что принятие решительных мер снова откладывалось, и, аккуратно закрыв дверь, направился к кабинету господина младшего сенешаля. И точно: через щель возле косяка пробивался тонкий лучик света, а когда маг наклонился к замочной скважине и заглянул внутрь, первым же, что он увидел, оказалось лицо Хоука с сосредоточенной складочкой между густых чёрных бровей. Выражение его было строгим и почти мрачным, но Андерсу почему-то всё равно страшно захотелось оказаться рядом – разгладить пальцем пока ещё не впечатавшуюся в высокий лоб морщинку, а потом, наверное, снова прижать ладонь к его щеке и чтобы он замурлыкал. Как тогда, после боя в тронном зале.
Отступник чуть пошевелился, потёр глаза костяшками пальцев и устало откинул голову на спинку кресла. Прилипший к замочной скважине целитель, сглотнув, машинально попытался проследить взглядом изгиб его горла и почти сразу торопливо опустил глаза, потому что на мысль о том, какой оказалась бы на вкус тонкая теплая кожа между гарретовых ключиц, его тело отреагировало с изумившим его самого пылом.
А стол у Хоука оказался хороший. Просторный, крепкий, с ящиками по обе стороны и, главное, безо всяких прикрывающих его с внешней стороны досок. Идеальное укрытие. Или почти идеальное.
Андерс ухмыльнулся и всё-таки заставил себя выпрямиться. Пришедшую в голову мысль – и как он раньше не додумался, не один раз ведь такое в Круге проделывал – следовало как следует обмозговать. Учесть все особенности нынешней ситуации, продумать возможные варианты… Действовать он всё равно будет по наитию, но хоть совесть успокоить.
Думать он пошёл под бок к Дайлену. Спавший в обнимку с папкой его деловых предложений Амелл приоткрыл глаз, опознал незваного гостя, дремотно улыбнулся и снова уткнулся носом в подушку, а целитель скинул сапоги и, положив голову на плечо другу, принялся размышлять о хоуковом столе.
Получалось почему-то только представлять распластавшегося на нём голого Гаррета, распалённого, с вызывающей развратной ухмылкой… Интересно, такое вообще бывает, или господин, чтоб его, младший сенешаль даже во время секса смотрит так же сосредоточенно и строго, как обычно?
Ну, ведь именно это он, в конце концов, и собирался проверить. Максимально безопасным для себя способом.
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Кошки Башни Бдения, Dragon Age
-
-
18.07.2012 в 20:28Что это он такое готовит, интересно?))
-
-
18.07.2012 в 21:27Няшность)))
-
-
18.07.2012 в 21:46-
-
18.07.2012 в 21:55Няшность для Андерса, ясен пень!)
-
-
18.07.2012 в 23:59-
-
19.07.2012 в 00:02-
-
19.07.2012 в 00:04Гаррет
-
-
19.07.2012 в 00:13Но Сэр Ланцелап его защитил!
-
-
19.07.2012 в 09:37-
-
19.07.2012 в 11:41-
-
19.07.2012 в 20:26ООО, ААА
А когда продолжение?
-
-
19.07.2012 в 20:32-
-
19.07.2012 в 20:36-
-
19.07.2012 в 21:30А Гаррет вообще молодец!))
И Кошик))
-
-
19.07.2012 в 21:33-
-
19.07.2012 в 23:22охуительныйшикарный минет!-
-
19.07.2012 в 23:30-
-
19.07.2012 в 23:31Андерс боится(
Но это прекрасно.
Нет, я все-таки пойду
покурюподышу)))-
-
19.07.2012 в 23:33-
-
19.07.2012 в 23:45Андерс не то чтобы прямо боится, ему слегка стрёмно. Это пройдёт, уж Хоук постарается)
gerty_me, Хе-хе-хе!
-
-
20.07.2012 в 13:51и очень интересно, что дальше.
Бетани - находчивая девушка))) в маму, наверное))
-
-
20.07.2012 в 13:54Скорее, в папу)))
-
-
20.07.2012 в 13:57Гаррет будет Андерса защищать) ^_^ няяяя))
-
-
20.07.2012 в 13:57-
-
20.07.2012 в 21:01Ну Андерс, ну кот!
"– Слушаюсь, командир, – фыркнул Гаррет и, аккуратно поцеловав его в шею под затылком" Такие нежности ужасно греют душу. Я прямо таю в процессе чтения
"Правда, она меня не очень любит, даже уши потрогать не дала. Хотя ничего особенного, уши как уши, но надо же было с чего-то начинать. Ну и хрен с ней, ты всё равно красивее." Боже, пьяный Андерс прекрасен неимоверно!
Сэр Райлок уже покойница, похоже...
Ссора порадовала. Если это можно назвать ссорой
-
-
20.07.2012 в 21:13Андерс всегда прекрасен!)))
Да сэр Райлок ещё с первой главы покойница, просто ещё почему-то ходит))
Ну это так, расхождения в методологии, а так они всё равно друг друга нежно любят)
-
-
20.07.2012 в 22:57-
-
20.07.2012 в 23:02-
-
23.07.2012 в 16:19-
-
23.07.2012 в 16:55