Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
м!Хоук/Андерс– Я сделал это место убежищем исцеления и спасения, зачем вы угро…
Андерс наконец проморгался толком и подавился незаконченной фразой. На всякий случай протёр глаза ещё раз и снова воззрился на возникшее в его клинике явление.
Явление обаятельно улыбнулось, протянуло ему растопыренные в демонстративно дружелюбном жесте ладони и, мотнув сползшей на правый глаз чёлкой, жизнерадостно осведомилось:
– Пряничек хочешь?
Молчаливо маячивший за спиной явления темноволосый парень с двуручником закрыл лицо руками и глухо застонал, а придирчиво изучавший обстановку безбородый гном хмыкнул и терпеливо напомнил:
– Хоук, мы сюда по делу пришли вообще-то.
– Да никуда эти дела не убегут, – отмахнулся тот и, так и не дождавшись от целителя ответа, пошуровал в кармане куртки и протянул ему немножко помятый медовый пряник: – Держи.
– Зачем? – наконец сумел выдавить из себя что-то более-менее осмысленное Андерс, разглядывая незваного гостя. Понять, что это вообще такое, ему никак не удавалось: две длинные косы с красными, усыпанными какими-то стекляшками лентами спускались с широких, как у кузнеца или рыцаря-шевалье, плеч, но вместо доспеха на явлении была надета плотная долгополая куртка, почему-то неуловимо напоминавшая мажескую мантию, а за плечом торчало древко чего-то копьеобразного. Пряник тоже наотрез отказывался становиться деталью хоть сколько-нибудь логичной картины.
– Ты же голодный, – без тени сомнения в голосе заявило явление, снова тряхнуло чёлкой и чуть не силой впихнуло помявшийся ещё больше кусок сладкого теста ему в руку. А потом обошло его со всех сторон, бесцеремонно ощупав заинтересованным взглядом, и как ни в чём не бывало пояснило: – Ты же устал, когда лечил того пацанёнка, тебе надо восстановить силы. Жуй давай.
Ослушаться негромко произнесённой команды почему-то оказалось невозможно. Андерс обменялся взглядом с ободряюще кивнувшим ему гномом, тихонько вздохнул и, стряхнув прилипшую к прянику сухую травинку, принялся за еду. Явление – нет, Хоук, надо привыкать, а то неловко будет, если он, забывшись, назовёт его «явлением» вслух – тем временем рассказывало ему про то, как гнать самогонку из конского щавеля, и про то, что оно любит красивые блестящие камушки, причём особенно сильно ему нравится тот кусочек янтаря, который оно спиздило у замешкавшегося торговца из Антивы и который того же самого цвета, что и его, Андерса, глаза…
Целитель поперхнулся крошками и растерянно поглядел на Хоука. Тот смотрел на него честными невинными глазами и, кажется, ничего такого не имел в виду. Одержимый покосился на его спутников в поисках какой-нибудь подсказки, но мечник сидел у стены, закрыв глаза и вообще делая вид, что не имеет к двухкосому никакого отношения, а гном, мурлыча под нос какую-то песенку, любовно полировал рукавом приклад своего замысловатого арбалета.
– Я когда-то тоже был без ума от всяких побрякушек, – так и не поняв, что же этому странному типу от него на самом деле нужно, ностальгически вздохнул Андерс. Справедливость немедленно заворчал на границе сознания, напоминая, что у них слишком много дел, чтобы отвлекаться на светскую болтовню, и тут же настороженно умолк, ещё раньше, чем целитель, заметив, как на мгновение сузились глаза внимательно наблюдавшего за ними Хоука.
В течение следующих суток Андерсу удалось выяснить, что: Явление, точнее, Хоук, а ещё точнее – Гаррет, с ним и вправду заигрывало; Явление было наделено магическим даром и прекрасно понимало, что из этого следует, из чего, в свою очередь, последовала длинная и приятная беседа о причиняемых магам бедах; Явление, при всех своих немалых достоинствах и совершенно сокрушительном обаянии, было абсолютно ненормальным. На всю голову. Чего целителю никак удавалось понять, так это того, как Гаррет умудрился дожить до своих двадцати шести лет, не лишившись ни этой самой головы, ни какой-либо из конечностей.
Черед двое суток Андерс узнал, что Явление, при всем своём скорее кажущемся легкомыслии, всё-таки способно на основательные, продуманные поступки.
Вернее, когда Гаррет ввалился к нему в клинику и, шуганув очередного бандита, тыкавшего под нос целителю вывихнутое запястье (бандит, к слову, при виде кос с красными лентами тут же изрядно попритих и шуганулся практически без усилий со стороны Хоука), со словами «это тебе» вывалил на койку горсть блестящих камушков, одержимый подумал, что надо бы всё-таки добыть где-нибудь пару трактатов о психических расстройствах. А то жалко же парня.
– Спасибо, конечно, но я не могу принять такой дорогой подарок, – с сожалением проговорил целитель, заметив в кучке пару треснутых, но довольно чистых рубинов. Откуда они у только в прошлом месяце разобравшегося с долгами наёмника, он даже думать боялся.
– Это же просто блестящие камушки, – неподдельно расстроился Хоук, кажется, и впрямь не понимавший ценности принесённого, и придвинулся поближе к Андерсу. Одна из его кос, как живая, скользнула по плечу целителя, запутавшись хвостиком в застёжках мантии, и темноволосый маг, по-кошачьи извернувшись, заглянул ему в глаза снизу вверх: – Ты ведь тоже любишь блестящие штучки, ты сам говорил. Я думал, ты обрадуешься, что у тебя теперь будет своё сокровище.
– Я действительно очень рад тому, что ты решил проявить внимание, – дипломатично отозвался Андерс. – Но, – он выщелкнул из кучки те два рубина и крупный, плохо огранённый опал, за который всё-таки можно было выручить полтора-два золотых, – вот на эти рубины семья из трёх человек тут, в Клоаке, могла бы жить около месяца. Да и опал стоит куда больше, чем остальное… Мне очень жаль огорчать тебя отказом, но…
Глаза у Гаррета – жёлтые, кошачьи, в которых иногда мелькали слишком расчётливые для законченного безумца огоньки – стали ещё печальнее, и одержимый тихонько вздохнул, стараясь придумать, как же ему всё объяснить. То, что в его жизни нет ни одной из тех побрякушек, к которым в юности его тянуло, точно сороку; то, что одна из самых важных для него вещей, подаренная Стражем-Командором золотая серёжка уже не первый месяц лежит в ломбарде Нижнего Города, потому что ему не хватало бинтов для клиники; что продать подарок друга снова он не решится, но спокойно смотреть на мерцающие среди дешёвеньких осколков горного хрусталя алые искры всё равно не сможет…
Наверно, Хоук всё-таки обиделся. Когда Андерс, найдя хоть какие-то слова для объяснения, поднял взгляд, в клинике уже не было ни Гаррета, ни его мальчишечьего «сокровища», и одержимому немедленно стало стыдно. Зря он так, наверное, надо было взять хотя бы пару камушков, и тогда не пришлось бы гадать: вдруг Хоук решил, что он относится к его невинному увлечению с пренебрежением.
Твёрдо пообещав себе, что обязательно извинится при первой же встрече, целитель вернулся к делам. Которых оказалось и впрямь немало: мальчишки притащили собравшуюся рожать рядом с лазом в сточные тоннели нищенку, приковылял шахтёр, пару дней назад чуть не лишившийся ноги в Костяной Яме, травница Элеганта привела кашлявшего кровью дядюшку, которому не помогало ни одно из её зелий.
Закрыл клинику он уже глубокой ночью, с трудом добрёл до первой попавшейся койки и, рухнув на неё, прикрыл глаза. И практически сразу услышал, как простенький замок на двери зловеще защёлкал, лязгнул, а потом многозначительно скрипнули петли и…
– Ну, раз ты всё равно не спишь, поможешь мне чуть-чуть? – непринуждённо осведомился Хоук, повесив под потолком раскалённый до белизны огненный шар вместо лампы и, пока Андерс ошалело хлопал ресницами, вывалил на его смотровой стол ведро блестящих камушков. – Ну, я-то во всём этом не очень разбираюсь, ты скажи, что тут стоит каких-нибудь денег, а что просто красивенькое.
То, что с Гарретом практически бесполезно спорить, целитель уже выяснил. На всякий случай напомнил себе, что всё равно собирался извиниться и вот она, «первая встреча», что нехорошо отказывать друзьям в помощи и что Хоук всё равно не уйдёт, не получив желаемого, и, потерев слипающиеся глаза, принялся разбирать «сокровища».
– Вот это – действительно ценные камни, – указав на меньшую кучку, в итоге сказал Андерс. – Ценность у них, конечно, разная, но продать можно. А остальное му… то есть, просто красивые.
– Ага, – глубокомысленно кивнуло это невозможное Явление и, не задумавшись ни на секунду, подвинуло большую кучку к нему: – Это тебе, подарок. Чтобы блестели и ты радовался.
Целитель хмыкнул, глядя на горку сверкающих обломков. Следовало признать, что в таком виде они и впрямь производили впечатление, может, попросить кого-нибудь из своих пациентов, чтобы приделали к какому-нибудь хрусталику колечко для шнурка, и носить на шее…
– А это тоже подарок, – решительно продолжало Явление и, собрав более ценные камушки в полотняный мешочек, продолжило: – Твоей клинике. Ну, на всякие там бинты, травы, что там ещё нужно…
Андерс растерянно заморгал, и Гаррет, сунув мешочек не сопротивляющемуся целителю, обнял его за шею и преданно заглянул в глаза, чуть не касаясь носом носа:
– Теперь всё правильно, да?
Андерс наконец проморгался толком и подавился незаконченной фразой. На всякий случай протёр глаза ещё раз и снова воззрился на возникшее в его клинике явление.
Явление обаятельно улыбнулось, протянуло ему растопыренные в демонстративно дружелюбном жесте ладони и, мотнув сползшей на правый глаз чёлкой, жизнерадостно осведомилось:
– Пряничек хочешь?
Молчаливо маячивший за спиной явления темноволосый парень с двуручником закрыл лицо руками и глухо застонал, а придирчиво изучавший обстановку безбородый гном хмыкнул и терпеливо напомнил:
– Хоук, мы сюда по делу пришли вообще-то.
– Да никуда эти дела не убегут, – отмахнулся тот и, так и не дождавшись от целителя ответа, пошуровал в кармане куртки и протянул ему немножко помятый медовый пряник: – Держи.
– Зачем? – наконец сумел выдавить из себя что-то более-менее осмысленное Андерс, разглядывая незваного гостя. Понять, что это вообще такое, ему никак не удавалось: две длинные косы с красными, усыпанными какими-то стекляшками лентами спускались с широких, как у кузнеца или рыцаря-шевалье, плеч, но вместо доспеха на явлении была надета плотная долгополая куртка, почему-то неуловимо напоминавшая мажескую мантию, а за плечом торчало древко чего-то копьеобразного. Пряник тоже наотрез отказывался становиться деталью хоть сколько-нибудь логичной картины.
– Ты же голодный, – без тени сомнения в голосе заявило явление, снова тряхнуло чёлкой и чуть не силой впихнуло помявшийся ещё больше кусок сладкого теста ему в руку. А потом обошло его со всех сторон, бесцеремонно ощупав заинтересованным взглядом, и как ни в чём не бывало пояснило: – Ты же устал, когда лечил того пацанёнка, тебе надо восстановить силы. Жуй давай.
Ослушаться негромко произнесённой команды почему-то оказалось невозможно. Андерс обменялся взглядом с ободряюще кивнувшим ему гномом, тихонько вздохнул и, стряхнув прилипшую к прянику сухую травинку, принялся за еду. Явление – нет, Хоук, надо привыкать, а то неловко будет, если он, забывшись, назовёт его «явлением» вслух – тем временем рассказывало ему про то, как гнать самогонку из конского щавеля, и про то, что оно любит красивые блестящие камушки, причём особенно сильно ему нравится тот кусочек янтаря, который оно спиздило у замешкавшегося торговца из Антивы и который того же самого цвета, что и его, Андерса, глаза…
Целитель поперхнулся крошками и растерянно поглядел на Хоука. Тот смотрел на него честными невинными глазами и, кажется, ничего такого не имел в виду. Одержимый покосился на его спутников в поисках какой-нибудь подсказки, но мечник сидел у стены, закрыв глаза и вообще делая вид, что не имеет к двухкосому никакого отношения, а гном, мурлыча под нос какую-то песенку, любовно полировал рукавом приклад своего замысловатого арбалета.
– Я когда-то тоже был без ума от всяких побрякушек, – так и не поняв, что же этому странному типу от него на самом деле нужно, ностальгически вздохнул Андерс. Справедливость немедленно заворчал на границе сознания, напоминая, что у них слишком много дел, чтобы отвлекаться на светскую болтовню, и тут же настороженно умолк, ещё раньше, чем целитель, заметив, как на мгновение сузились глаза внимательно наблюдавшего за ними Хоука.
В течение следующих суток Андерсу удалось выяснить, что: Явление, точнее, Хоук, а ещё точнее – Гаррет, с ним и вправду заигрывало; Явление было наделено магическим даром и прекрасно понимало, что из этого следует, из чего, в свою очередь, последовала длинная и приятная беседа о причиняемых магам бедах; Явление, при всех своих немалых достоинствах и совершенно сокрушительном обаянии, было абсолютно ненормальным. На всю голову. Чего целителю никак удавалось понять, так это того, как Гаррет умудрился дожить до своих двадцати шести лет, не лишившись ни этой самой головы, ни какой-либо из конечностей.
Черед двое суток Андерс узнал, что Явление, при всем своём скорее кажущемся легкомыслии, всё-таки способно на основательные, продуманные поступки.
Вернее, когда Гаррет ввалился к нему в клинику и, шуганув очередного бандита, тыкавшего под нос целителю вывихнутое запястье (бандит, к слову, при виде кос с красными лентами тут же изрядно попритих и шуганулся практически без усилий со стороны Хоука), со словами «это тебе» вывалил на койку горсть блестящих камушков, одержимый подумал, что надо бы всё-таки добыть где-нибудь пару трактатов о психических расстройствах. А то жалко же парня.
– Спасибо, конечно, но я не могу принять такой дорогой подарок, – с сожалением проговорил целитель, заметив в кучке пару треснутых, но довольно чистых рубинов. Откуда они у только в прошлом месяце разобравшегося с долгами наёмника, он даже думать боялся.
– Это же просто блестящие камушки, – неподдельно расстроился Хоук, кажется, и впрямь не понимавший ценности принесённого, и придвинулся поближе к Андерсу. Одна из его кос, как живая, скользнула по плечу целителя, запутавшись хвостиком в застёжках мантии, и темноволосый маг, по-кошачьи извернувшись, заглянул ему в глаза снизу вверх: – Ты ведь тоже любишь блестящие штучки, ты сам говорил. Я думал, ты обрадуешься, что у тебя теперь будет своё сокровище.
– Я действительно очень рад тому, что ты решил проявить внимание, – дипломатично отозвался Андерс. – Но, – он выщелкнул из кучки те два рубина и крупный, плохо огранённый опал, за который всё-таки можно было выручить полтора-два золотых, – вот на эти рубины семья из трёх человек тут, в Клоаке, могла бы жить около месяца. Да и опал стоит куда больше, чем остальное… Мне очень жаль огорчать тебя отказом, но…
Глаза у Гаррета – жёлтые, кошачьи, в которых иногда мелькали слишком расчётливые для законченного безумца огоньки – стали ещё печальнее, и одержимый тихонько вздохнул, стараясь придумать, как же ему всё объяснить. То, что в его жизни нет ни одной из тех побрякушек, к которым в юности его тянуло, точно сороку; то, что одна из самых важных для него вещей, подаренная Стражем-Командором золотая серёжка уже не первый месяц лежит в ломбарде Нижнего Города, потому что ему не хватало бинтов для клиники; что продать подарок друга снова он не решится, но спокойно смотреть на мерцающие среди дешёвеньких осколков горного хрусталя алые искры всё равно не сможет…
Наверно, Хоук всё-таки обиделся. Когда Андерс, найдя хоть какие-то слова для объяснения, поднял взгляд, в клинике уже не было ни Гаррета, ни его мальчишечьего «сокровища», и одержимому немедленно стало стыдно. Зря он так, наверное, надо было взять хотя бы пару камушков, и тогда не пришлось бы гадать: вдруг Хоук решил, что он относится к его невинному увлечению с пренебрежением.
Твёрдо пообещав себе, что обязательно извинится при первой же встрече, целитель вернулся к делам. Которых оказалось и впрямь немало: мальчишки притащили собравшуюся рожать рядом с лазом в сточные тоннели нищенку, приковылял шахтёр, пару дней назад чуть не лишившийся ноги в Костяной Яме, травница Элеганта привела кашлявшего кровью дядюшку, которому не помогало ни одно из её зелий.
Закрыл клинику он уже глубокой ночью, с трудом добрёл до первой попавшейся койки и, рухнув на неё, прикрыл глаза. И практически сразу услышал, как простенький замок на двери зловеще защёлкал, лязгнул, а потом многозначительно скрипнули петли и…
– Ну, раз ты всё равно не спишь, поможешь мне чуть-чуть? – непринуждённо осведомился Хоук, повесив под потолком раскалённый до белизны огненный шар вместо лампы и, пока Андерс ошалело хлопал ресницами, вывалил на его смотровой стол ведро блестящих камушков. – Ну, я-то во всём этом не очень разбираюсь, ты скажи, что тут стоит каких-нибудь денег, а что просто красивенькое.
То, что с Гарретом практически бесполезно спорить, целитель уже выяснил. На всякий случай напомнил себе, что всё равно собирался извиниться и вот она, «первая встреча», что нехорошо отказывать друзьям в помощи и что Хоук всё равно не уйдёт, не получив желаемого, и, потерев слипающиеся глаза, принялся разбирать «сокровища».
– Вот это – действительно ценные камни, – указав на меньшую кучку, в итоге сказал Андерс. – Ценность у них, конечно, разная, но продать можно. А остальное му… то есть, просто красивые.
– Ага, – глубокомысленно кивнуло это невозможное Явление и, не задумавшись ни на секунду, подвинуло большую кучку к нему: – Это тебе, подарок. Чтобы блестели и ты радовался.
Целитель хмыкнул, глядя на горку сверкающих обломков. Следовало признать, что в таком виде они и впрямь производили впечатление, может, попросить кого-нибудь из своих пациентов, чтобы приделали к какому-нибудь хрусталику колечко для шнурка, и носить на шее…
– А это тоже подарок, – решительно продолжало Явление и, собрав более ценные камушки в полотняный мешочек, продолжило: – Твоей клинике. Ну, на всякие там бинты, травы, что там ещё нужно…
Андерс растерянно заморгал, и Гаррет, сунув мешочек не сопротивляющемуся целителю, обнял его за шею и преданно заглянул в глаза, чуть не касаясь носом носа:
– Теперь всё правильно, да?
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, ДА-драбблы, Dragon Age
-
-
16.06.2012 в 22:19Может, я - неисправимый романтик, но я без ума от этого Хоука
-
-
16.06.2012 в 22:30-
-
17.06.2012 в 02:29И да, очень здорово, правда) Спасибо, Кошик) Если будет еще что про этого долбанутого Хоука - будет хорошо. ^___^
-
-
17.06.2012 в 10:37