Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Глава 17. Дайлен АмеллДайлен Амелл
– Я его хочу, – истово, с придыханием проговорил Гаррет, и Дайлен в изумлении обернулся к нему. Прежде его кузену никогда не отказывало чувство своевременности, и было донельзя странно слышать нечто подобное в тот момент, когда они двое – вместе со Стэном и уже нырнувшим в тени Зевраном – стояли против немаленького отряда сектантов, вызывавших у Амелла отвращение даже большее, чем ортодоксальная Андрастианская церковь.
– Его? – потрясённо переспросил Страж, проследив взгляд отступника – и встретившись глазами с неряшливым мужиком с оплывшим лицом и покрасневшими от священной ярости глазами.
– Извращенец я, что ли? – очнувшись, немедленно возмутился Хоук и поглядел на кузена почти с обидой. – Его меч!
Дайлен вздохнул с облегчением. Он, по правде сказать, на мгновение испугался, что среди еретиков нашёлся маг крови, успевший зацепить его старшего какой-нибудь пакостью, но внезапное желание заполучить хорошее оружие – пусть даже пока оно принадлежало кому-то другому – было для Гаррета вполне естественным. Сам отступник, смеясь, называл это хомячеством, но Амелл отлично знал, что стоит за смешным пренебрежительным словечком. Благородным эрлам бы такое чувство ответственности, как у его брата.
– Раз хочешь, значит, будет, – не задумавшись ни на минуту, пообещал Страж и, почти картинно взмахнув рукой, одним рывком выдрал жизнь из нынешнего обладателя приглянувшегося Хоуку меча. Заодно отшибленные в предыдущей схватке рёбра ныть перестали, и маг отметил, что порчи вполне можно накладывать незаметно, почти без жестовой компоненты – эффективность снижается незначительно, а внимания при этом привлекается гораздо меньше.
Единственный светлый момент во всей этой грязной истории с Прахом.
Всё остальное вызывало у Дайлена лишь тусклое омерзение. Начиная с брата Дженитиви, который был бы просто увлечённым исследователем чем-то сродни ему самому, если бы не пропитавший все его заметки фанатизм и упрямое нежелание оценивать мир иначе чем с позиций Песни Света, и заканчивая общиной еретиков, не придумавших ничего лучше, чем спрятаться в горах и создать почти точную копию раннеандрастианских поселений – за исключением разве что того, что в церкви вместо преподобной матери служил святой отец. Амелл успел уже не раз отчаянно позавидовать Хоуку, настолько остро ему хотелось спалить всё это – на три мили вокруг и на полторы вглубь, для надёжности – к демоновой матери.
Помнить о том, что на религиозные разногласия ему, в общем-то, наплевать, и самое главное – добыть треклятый Прах, исцелить Эамона и перед Собранием Земель потребовать поддержки и содействия в борьбе с Мором, было до невозможности трудно. И, возможно, даже к лучшему было то, что как раз у него возможности обрушить на эту пакость пламень господень попросту не было. А тому, у кого она была, было глубоко наплевать и на Андрасте, и на ересь, и даже на Эрла Эамона – на всё, кроме своей семьи, к которой повезло принадлежать Дайлену.
В меч – канонический, словно прямиком из легенд, Ткач Заклинаний, чуть изогнутый, с вкованными в саму плоть металла рунами – Гаррет вцепился с пылом счастливого влюблённого. Заткнутый за его пояс клинок из бресилианских руин тут же полетел прочь; секундой спустя господин интендант Ферелденского отделения Ордена Серых Стражей опомнился, подобрал отнюдь не плохое оружие и хозяйственно засунул его в уже заметно распухший рюкзак Стэна. Кунари промолчал: в его до сих пор лишь наполовину понятной Амеллу картине мира Хоуку это дозволялось.
Дайлен решил, что вид счастливого кузена ему определённо нравится; сектанты упоминали ещё и о драконе, которого считали возрождённой Андрасте – дракона Гаррет тоже хотел.
В большой, злобной ящерице ничего божественного точно не было. Просто огроменная, до дури сильная тварь с зубищами размером в зевранову руку и изумительно мерзким характером. И как назло, Амелл решил не таскать с собой старушку Винн – к чему пожилой целительнице бить ноги по горным тропинкам, и без неё как-нибудь управятся – кто же сможет навредить его почти непобедимому кузену, великану-кунари, неуловимому Ворону и, разумеется, талантливейшему энтропийщику, способному использовать отнятую у врагов жизнь?
Вот только заклятие высасывания жизни его, наверное, и спасало. В зубы чешуйчатой «Андрасте» ему удавалось не попадаться, а вот за хвостом уследить получалось не всегда. Сил у дракона было предостаточно – после каждого пропущенного удара Дайлен накладывал на него высасывание и успокаивающе улыбался встревоженно косившему Гаррету, который поначалу ещё путался в мече и посохе, а потом, со страдальческим криком отбросив наследие отца в сторону, перехватил Ткача обеими руками и принялся подрубать треклятой ящерице лапу…
Плюнув на морду убиенного дракона, Хоук ободрал с него всё, что отрывалось – вдруг пригодится в хозяйстве. То, что не отрывалось, он подрезал и тоже отрывал, пока замазывавший зеврановы синяки – Ворона спасало невероятное проворство, но спасало не всегда – Дайлен не спохватился и не напомнил ему, что несмотря на ценность драконьей кости, уволочь оттуда весь скелет им будет просто не под силу. Тем более что пришли они не за ним, а за Урной.
Испытания Перчатки напоминали Тень своей несуразностью, хотя позже Страж, поразмыслив, решил, что определённая логика в них всё же была. Видеть Йована – пусть даже только призрак – оказалось на удивление неприятно, и маг с неохотой признал, что некоторые вещи забыть не так уж просто. Первую порушенную дружбу, первый раз, когда прячешься от собственной обиды и ярости за чеканными формулировками давно осточертевших правил…
Признаться, Дайлена изрядно изумило то, что когда пришло время шагнуть обнажённым в огонь, перехватывать его кинулся Зевран, а не слегка помешанный на его безопасности Гаррет. Впрочем, удивляться он перестал почти сразу – отступник с детским любопытством сунул в пламя голую руку, выдернул через пару секунд с привычной сноровкой прирождённого огненного мага и только недоуменно пожал плечами: мол, тоже мне – испытание. Амелл тихонько хмыкнул себе под нос, но решил не рисковать и исполнить предписание ритуала в точности; в конце концов, веры в нём не было ни на грош, но банальный здравый смысл сообщал, что оказаться пойманным во вспыхнувшей мантии он точно не захочет.
За драконом они ещё возвращались. Вернее, Хоук нагло взял очнувшегося эрла Эамона в оборот и, прихватив чуть не половину обрадованной до одури челяди – и чему только радовались, дурни? – сходил в Деревню Убежище самостоятельно. До потрясённого старика только на вторые сутки дошло, что в его владениях нагло распоряжается невесть откуда взявшийся отступник – и тут его перехватил Дайлен. И, очень стараясь, чтобы его милая улыбка не превращалась в свирепый оскал, напомнил о спасённой семье и подданных, о том, что Мор не щадит никого, о том, что искренне ненавидимый им Логэйн сидит в Денериме за троном королевы Аноры и, увы, совершает непростительные в столь сложное время ошибки… И что войска гномов, долийцев и магов, не глядя, раскатают Орду в кровавую кашу, но вот захочет ли эрл Эамон иметь дело с последствиями собственного бездействия?
Эрл Эамон не захотел. Гаррет похмурился немного на начавшуюся в замке предотъездную суматоху, на несколько коротких мгновений спрятал лицо в ладонях – а потом вдруг выпрямился, расправил плечи, чуть оскалился, и на глазах у изумлённого Дайлена вместо знакомого, до боли родного брата-отступника возник незнакомец. Аристократ до мозга костей, наследник благородного рода Амелл из Киркволла, насчитывавшего демон знает сколько поколений.
Отстранённый от хозяйственных дел Теган, кажется, вздохнул с облегчением и украдкой ускользнул к прятавшемуся в своей комнате Коннору. От демона мальчишку уже избавили, но посуровевший от усталости и пережитых испытаний Ирвинг пугал его ненамного меньше, и его дядюшка изо всех сил старался хоть как-то его подбодрить.
Денерим – смазанным пятном промелькнувший перед глазами Дайлена во время погони за Урной – оказался городом шумным и весёлым, даже несмотря на Мор. На рыночной площади стояли торговцы: степенный, солидный гном-оружейник, раскрашенная, словно фарфоровая куколка, орлесианка, продававшая ароматные масла – Зевран почему-то хитро заухмылялся и, поотстав, почти полчаса шептался с ней, пока Амелл с Хоуком осматривались рядом – и какой-то скользкий тип, предлагавший то ли яды, то ли исцеляющие зелья, а может, и то и другое. В закоулках за площадью нашёлся магазинчик товаров для магов, изумивший Стража до глубины души самим фактом своего существования, и банда каких-то оборвышей, проводивших их с кузеном жадными опасливыми взглядами. Впрочем, связываться с ними потенциальные грабители не рискнули – Ткач Заклинаний, чья рукоять торчала над плечом отступника, оружием был внушительным, да и сделанный Малькольмом посох, перешедший Дайлену… ну, по наследству, что ли… отнюдь не казался игрушкой.
И подоспевший Ворон хитро улыбался из-за дайленова плеча, словно приглашая – не хотите ли поиграть, мальчики?
Кривой закоулок через какое-то время снова вывел их на рыночную площадь; снова почувствовавший себя восторженным мальчишкой, только выбравшимся во внешний мир, Амелл заметил возле прилавка орлесианки нового торговца и устремился к нему, а Хоук остановился возле доски проповедника, на которой шевелились под ветром прибитые деревянными гвоздиками объявления.
У приехавшего из самого Гварена торговца книгами нашлась замечательно оформленная «Легенда о Дейне», которой наверняка обрадуется Лелиана, практичный дорожный журнал, который непременно оценит Винн, вечно жаловавшаяся на то, что ей некуда записывать свои наблюдения, и непомерно дорогая карта древнего, распростёршегося почти весь континент Тевинтера, при виде которой Дайлен напрочь забыл о том, что собирался быть мудрым, экономным и бережливым мужчиной, совсем как Гаррет. С торговцем он распрощался со всей подобающей учтивостью и тут же трепетно прижал своё новое приобретение к груди, чувствуя что-то вроде стыда. Не собирался же… Маг тихонько вздохнул и сунул кошелёк с остатками денег изумлённо выгнувшему бровь антиванцу, от греха подальше – экономить каждый медяк им уже давно не нужно было, но всё равно ведь непорядок.
Вопрос о том, нахрена ж ему карта давно потерявшей былое влияние империи, как раз начала приходить Амеллу в голову, когда на него налетел яростно сверкавший глазами отступник.
– Дайлен! – выкрикнул он чуть не в лицо шарахнувшемуся кузену, размахивая каким-то потрёпанным куском пергамента. – Ты… Ты даже не представляешь!
– А ты расскажи? – несколько настороженно предложил Страж, пытаясь разглядеть на мельтешившем перед лицом листке хоть слово. Гаррет глубоко вздохнул, открыл было рот, снова возбуждённо махнул рукой и потащил его в маленький дворик возле церкви.
– Карвер выжил при Остагаре! – наконец сумел выговорить он, чуть не силой усадив младшего на стоявшую под дубом скамейку, и ещё раз ткнул ему в лицо несчастный пергамент.
– Это здорово, но с чего ты это взял? – неимоверным усилием воли заставив себя сохранить самообладание, строго осведомился Дайлен. Всё равно в груди больно и радостно закололо отчаянным желанием услышать что-то… Что-то, способное по-настоящему убедить в том, что не вся его семья погибла в гнилом пламени Мора.
Хоук сел рядом, прикрыл глаза, положив руки с зажатым в них листком на колени, и сделал несколько отработанно медленных, глубоких вдохов. И лишь потом проговорил, рассудительным спокойным голосом уверенного в своих выводах мага:
– Это – список дезертиров. Дезертиров из армии Логэйна. Пятнадцатым именем в списке – Карвер Хоук.
– Они могли записывать в дезертиры пропавших без вести, – стиснув кулаки, в тон ему сказал Амелл, жадно косясь на пергамент. – Или, может, это старый…
– Свежий, – уверенно покачал головой Гаррет. – Прошлого месяца. Но проверяют они их чаще. – Он наконец разжал пальцы и протянул список кузену: – Смотри, тут видно даже: кого-то повычёркивали, пометили как погибших либо переписали в списки пропавших без вести… Ну или стрелочек нарисовали, лень было, видно. Карвера всё ещё ищут.
– Значит, живой. Где-то шляется, – глянув на листок, заключил Дайлен. Руки начали трястись – вроде, кто ему Карвер, имя да гарретовы истории о детстве, а всё равно вдруг отчаянно захотелось, чтобы ищейки регента знали своё дело. Чтобы можно было положиться на то, что не записанный ими в мертвецы человек и впрямь был жив и на свободе…
– Если не прибили по дороге, – вздохнув, ещё более рассудительно добавил Хоук. – Карвер – он такой, мог и после нарваться. Чего уж проще – упереться в одиночку от Остагара и нарваться на стаю порождений тьмы. Одинокому мечнику, пусть даже с мабари – да против хоть полудюжины гарлоков с эмиссаром… – Он помолчал и твёрдо закончил: – Искать некогда.
Амелл поморщился. Ему вдруг стало по-детски обидно, словно поманили праздничным медовым коржиком, украденным со стола Рыцаря-Командора – и отобрали, не дав даже лизнуть. И от того, что разум подтверждал гарретову правоту, становилось только печальней.
– Я могу… попробовать что-то сделать, – вдруг проговорил Зевран, до этого не вмешивавшийся в разговор кузенов и незаметный, словно тень. Дайлен покосился на него почти с опаской, но встретивший его взгляд Ворон улыбнулся – по-настоящему, одними глазами, только чуть-чуть приподняв левый уголок губ – и ободряюще кивнул. – Поворошу местный преступный мир, всяких пронырливых личностей… Вдруг получится что?
– Мы будем тебе очень благодарны, – собравшись, сказал Страж, крепко сжав руку всё ещё не вполне вернувшего себе дар речи Хоука. Тот кивнул и улыбнулся эльфу с неподдельной теплотой, и тут его начало трясти.
Возвращение в поместье эрла Эамона ознаменовалось весьма примечательной встречей.
Вообще-то Дайлен совсем не так это представлял. Думал, что войдёт в зал Собрания, одетый в парадную мантию, с достоинством, гордо подняв голову – и лишь тогда, возле возвышения, на котором стоит королевский трон, увидит своего врага. Ну, не врага – методологического противника. Тейрна Логэйна, в общем.
Тейрн Логэйн, явно взбешённый до предела, вырвался из ворот эамонова дома, как зверь из ловушки, и чуть не сбил Стража с ног. Немногочисленные амелловы покупки посыпались в грязь, регент машинально наклонился помочь – за даму его сослепу принял, что ли? Мантия длинная, да и ярость глаза застит… – и подобрал журнал и свёрнутую трубочкой карту. Связывавшая её ленточка развязалась, угол отогнулся – и Мак-Тир на долгих полторы секунды влип в замысловатую вязь выписанных над заливом Риалто названий взглядом.
– Забирайте, – тоскливо разрешил Дайлен, неохотно расставаясь с мечтой забраться в отведённую ему комнату и всласть потаращиться на то, какой же мир на самом деле огромный. – Дарю.
– Что? – продняв на него прояснившиеся от удивления глаза, переспросил Логэйн.
– Забирайте карту, – повторил Амелл. И, подумав, пояснил: – Она же вам понравилась.
– Благодарю вас, юноша, – помедлив, проговорил воин и, окинув его спутников цепким взглядом, добавил: – Позвольте узнать ваше имя.
– Дайлен Амелл, Серый Страж, – бодро представился маг и, напрочь, проигнорировав то, как перекосило после этой фразы вежливую улыбку Логэйна, с надеждой поинтересовался: – А может, давайте по-хорошему договоримся? А то лично меня Эамон достал уже, не знаю, как вас…
– Насчёт эрла с вами соглашусь, но сомневаюсь, что нам с вами есть о чём договариваться, – резко отозвался регент. Стоявшая за его спиной воительница подняла руку, готовясь подать какой-то сигнал остальным солдатам логэйновой свиты, но тейрн жестом велел ей остановиться.
– Ну как это не о чем? – возмутился Дайлен, даже не думая уступать дорогу явно вознамерившемуся уйти немедленно собеседнику. – У нас тут, если вы забыли, Мор. То есть, дохуя порождений тьмы под предводительством Архидемона. И с этим надо что-то делать.
– С этим не поспоришь, но Ферелден справится с этим бедствием и без вас, – решительно проговорил Логэйн. – Мне не нужна помощь людей, предавших короля Кайлана…
– Не-не-не, – покачав поднятым указательным пальцем перед лицом опешившего воина, тоном строгого учителя произнёс Амелл. – Вот про предательство не надо, доблестный тейрн. Во-первых, лично я в тот момент лежал на верхнем этаже Башни Ишала с тремя стрелами в брюхе; а во-вторых, на эту тему я тоже много чего могу сказать – столь же малообоснованного, как и ваше обвинение, поскольку интерпретировать оправданное отступление как предательство было бы как минимум глупо. На это только Алистер способен. – Маг поразмыслил с пару секунд и добавил: – Спасибо.
– За что? – неподдельно изумился тейрн.
– За то, что сохранили армию, – спокойно пояснил Страж. – То, что защищать ферелденскую землю пойдут ферелденцы – это очень правильно.
– Да ну? – ехидно ухмыльнулся Логэйн. – А как же призванные твоим Командором шевалье? До сих пор, суки, торчат у границ, только и ждут удобного случая.
– Без них справимся, – пренебрежительно махнул рукой Дайлен. И, несколько поколебавшись, снова с надеждой осведомился: – Ну вы точно не хотите по-хорошему? А то объединим силы, остановим Мор – я, кстати, знаю, как надо и для чего нужны Серые Стражи – а потом вы научите меня, как посылать орлесианцев в пешее эротическое до Чёрного Города, притом так, чтобы они туда пошли…
– Щенок, – устало, почти с сожалением сказал тейрн. – Как же тебя угораздило…
– Ну ясно, так политика не делается, – не дослушав, со вздохом перебил его Амелл. – Вы своё слово сказали и отречься от него теперь не можете, иначе всё действительно развалится к демонам, а тут явился я и действую вам на нервы, думая при этом, что самый умный. Вы не переживайте, я всё понимаю. Репутация – это очень важно.
Гаррет, безмолвно замерший за его левым плечом, беззвучно фыркнул, и Дайлен решил, что и правда пора заканчивать. И без того уже на лице у Логэйна нарисовалось что-то вроде обречённого смирения, совсем как у вынужденного выслушивать андерсовы оправдания Ирвинга – и смешно, и жалко, и деваться некуда, потому что даже самого обаятельного оболтуса нужно воспитывать, и построже…
– Увидимся на Собрании Земель, тейрн Логэйн, – церемонно, совсем как учил его выдрессированный тётушкой Леандрой – а точнее, благородной госпожой Амелл – кузен, поклонился Страж и, ловко обогнув почти полностью перекрывавшую проход свиту регента, взбежал на высокое крыльцо имения эрла Эамона.
Встревоженный эрл перехватил их у самого входа и с чуть ли не суеверным ужасом в голосе осведомился, не столкнулись ли они, часом, с нанесшим им визит Логэйном. Дайлен подумал было, что старый интриган переигрывает, но беспокойство в его взгляде было самым что ни на есть настоящим – значит, даже этот образчик ферелденской добродетели был не так уж безупречен, как желал показать.
Рисковать всем достигнутым из-за грязных секретов очередного союзника Амеллу страшно не хотелось. Заскучавшая в четырёх стенах Лелиана с радостью согласилась выяснить, не представляют ли эамоновы тайны угрозы для их главного дела, и тут же куда-то исчезла.
Созванное эрлом Эамоном Собрание Земель должно было состояться только через неделю, и Страж совершенно растерялся, обнаружив, что ему совершенно нечем заняться. Ни порождений тьмы, ни алчущих спасения и помощи людей, ни банальной необходимости куда-то идти, не теряя ни минуты времени… Ему оставалось только ждать, и, как выяснилось, за прошедший год именно это он делать совершенно разучился.
Мелькнувшую было мысль засесть в библиотеке эрла мгновенно убило то, что оную библиотеку успела оккупировать Винн, и Дайлен скорее пошёл бы на Архидемона голым и без посоха, чем провёл рядом с не прекращавшей воспитывать его волшебницей лишнюю минуту. Гаррет с Зевраном успели куда-то уйти, а общаться с Алистером или Огреном его совсем не тянуло. Маг, поразмыслив, подговорил Морриган принести из библиотеки несколько томов по магии силы – и откуда только такие раритеты в коллекции пожилого солидного человека? – и, нагло выгнав банна Тегана из его собственного кабинета, устроился там.
– У меня есть для тебя добрые вести, мой Страж, – мягко промурлыкал неслышно проскользнувший в двери Зевран и, обогнув его кресло, принялся разминать Дайлену занемевшие от долгой неподвижности плечи. – Или, по меньшей мере, то, что может ими оказаться.
– Сплошные загадки, – блаженно прикрыв глаза, хмыкнул Амелл и, подняв руку, ласково провёл кончиками пальцев вдоль жилок на тыльной стороне кисти антиванца. Запястье Ворона по-прежнему обхватывал чуть обтрепавшийся верёвочный браслет, и магу сразу стало тепло и почему-то немножко грустно.
– Я пытался выяснить что-то про логэйновых дезертиров. – Скользнув ладонями ему на грудь, Арранай наклонился ниже и, прижавшись щекой к его виску, продолжил: – Но с этим у меня почти ничего не вышло. Вернее, не у меня, а у них – офицеры регента стараются вести учёт как надо, но из-за Мора вся системя функционирует… не лучшим образом. Зато пока я занимался этим, мне на глаза попалась одна весьма занятная вещичка – прямо возле закрытого на карантин эльфинажа…
Убийца на мгновение отстранился, и на стол перед Дайленом лег подмоченный лист бумаги с несколькими не слишком ровно пропечатанными строчками.
– Погибли не все Стражи? – прочитав, удивлённо спросил он. – Это же замечательно! Правда, я их не знаю, что они за люди и будет ли с них хоть какой-то прок, но…
– А ещё это может быть просто засада, – терпеливо напомнил ему эльф. – Но мне показалось, что тебе будет интересно. Можем сходить проверить, а то ты стал совсем зелёненький от недостатка свежего воздуха…
– Мне страшно подумать, что ты сказал бы, увидев меня до всей этой истории со Стражами, – фыркнул Амелл и, дёрнув Арраная за руку, опрокинул его к себе на колени. – Я тогда вообще свежий воздух видел раз в месяц, а то и реже.
– Я бы сказал, что ты великолепный, мудрый мужчина и я завидую тому, кто добьётся твоего внимания, – серьёзно сказал Зевран и, приподнявшись, потянулся к нему.
– Завидовать собственному отражению глупо, – поучительно изрёк Дайлен и проказливо лизнул его в губы.
Вот так они и оказались в борделе.
Вернее, высококлассное заведение под названием «Жемчужина» именовалось как-то по-другому, чуть ли не «обителью изысканных наслаждений», но суть-то была одна и та же. В воздухе витали странные сладковатые запахи, вызывавшие у Амелла воспоминания о горящих порождениях тьмы, и глупое подсознание начинало вопить об опасности, заставляя дыхание учащаться, а сердце – биться быстрее. А ещё ходившие по общему залу женщины улыбались ему так, словно раздумывали, не утащить ли его ещё тёплый труп в свои логова, к детёнышам.
– Что-то случилось, мой Страж? – заметив его тревогу, мигом напрягся Зевран. Дайлен только помотал головой, но Гаррет, к счастью, оказался более сообразителен:
– Он просто в борделе никогда не бывал. Я вообще-то тоже, но я хотя бы теоретически знал, чего ждать, у нас в таверне вечно сидел какой-то покалеченный рыцарь, после третьей кружки начинавший проводить сравнительный анализ домов порока от Гварена до Хайевера.
– Эти женщины… они так смотрят, – невразумительно пожаловался Амелл, старательно давя желание спрятаться за спину старшего или накрыть общий зал «Жемчужины» хотя бы усыпляющим заклятием.
– Ты им нравишься, – фыркнул Ворон. – Не смотри на меня с таким недоверием, мой Страж, ты действительно привлекателен. А на фоне обычных их клиентов – с недостатком ушей, зубов, а то и глаз, и переизбытком щетины и… ароматов – и вовсе подарок Андрасте.
Определённая логика в этом утверждении была, и маг несколько успокоился. Лишь до того момента, когда Арранай, приобняв его за талию, не уткнулся губами ему в ухо и не предложил:
– Хочешь, потом я тебе всё тут покажу и расскажу? Тебе ведь, наверное, страшно любопытно. И женщин у тебя, помнится, ещё не было, это ведь такой пробел в образовании… Не пугайся, мой Страж – только если захочешь!
Похоже, эльфа его смятение только забавляло. Дайлен сдвинул брови и строго посмотрел на него, а затем повернулся к Гаррету – тот оглядывался вокруг с нескрываемым любопытством, но вид при этом имел такой, что никому даже в голову не пришло бы посмеяться над его неопытностью. На отступника женщины – и мужчины – «Жемчужины» смотрели даже с большим интересом, и Амелл, поразмыслив, решил, что ему совсем не завидно. Его старший, в случае чего, хотя бы сможет отбиться от превосходящих сил противника…
– Мы вообще-то сюда по делу пришли, – на всякий случай напомнил маг, и Хоук, коротко кивнув, выцепил взглядом хозяйку заведения и решительно направился к ней.
– Мадам весьма обеспокоена странной компанией, снявшей у неё комнату – пить не пьют, посуду не бьют, шлюх не заказывают, как заперлись, так и не выходят, – вернувшись, сообщил он. – Очень подозрительные люди, короче говоря. Если мы избавим мадам от этой нервотрёпки, она обещала поставить нам выпивку. А в случае драки – не нами начатой, само собой – или полученного кем-то из нас ранения нам даже дадут скидку на комнату или дам. Денег, увы, не дадут. Нету у мадам денег, совсем-совсем нету, – ехидно прибавил он.
– Мне почему-то кажется, что вначале она намеревалась ограничиться сердечной благодарностью, – уважительно хмыкнув, вполголоса прокомментировал Зевран, и отступник безмятежно улыбнулся.
– И сюда люди трахаться приходят? – пробормотал себе под нос Дайлен, поёжившись под плотоядными взорами «дам», и решительно направился к той самой комнате в задней части здания. – Какой всё-таки этот внешний мир странный…
Тенью следовавший за ним Ворон тихонько хихикнул и ободряюще погладил его между лопаток, а Гаррет пожал плечами и рассудительно заметил, что разгневанный фермер с вилами избавляет от любовного пыла куда надёжнее – однако деревенским парням это никогда не мешало.
А в комнате, само собой, оказалась засада.
Вообще говоря, надеяться на удачу было довольно глупо – даже если бы кому-то из Ордена и удалось уцелеть под Остагаром, сидеть в Денериме под носом у объявившего на Стражей охоту Логэйна было бы дуростью несусветной. Так что когда на произнёсших смешной, как в романах, пароль гостей набросились какие-то агрессивные личности, Дайлен нисколько не удивился.
В маленьком помещении не испытывал неудобства один только юркий, худощавый Ворон. Привыкшему к простору и крупным противникам Гаррету было откровенно неуютно, как следует размахнуться длинным, почти как двуручник, Ткачом ему не удавалось, и он, недовольно порыкивая, бил противников эфесом, свободной рукой впечатывая маломощные цепные молнии практически в грудные клетки подобравшимся с другой стороны воинам. Убить кого-то таким способом было трудно, но оглушённые бойцы становились лёгкой добычей для не намеренного терять время убийцы.
Амелл со своим посохом и вовсе предпочёл отойти к двери и, стараясь не привлекать к себе внимания, попытался наложить на хаотично перемещавшихся врагов хоть одну порчу. И чуть было не пропустил момент, когда раззадоренный схваткой Хоук занёс клинок над грудью последнего недобитого противника.
– Стоять! – сам себе удивившись, рявкнул маг и, заметив, что его кузен замер и недоуменно посмотрел на него, пояснил: – А поговорить?
Отступник пожал плечами и отошёл в сторону, а из угла комнаты выскользнул вытиравший клинки Зевран и, мило улыбаясь, присел перед обморочно закатывавшим глаза воином:
– А теперь ты расскажешь всё, что интересует моего… кхм, сюзерена, – бархатно проворковал он, изумительно непристойным жестом потершись щекой о ладонь подошедшего мага. – И тогда умрёшь быстро. Если же нет… – Дайлен подумал, что очень не хотел бы, чтобы подобным образом Ворон однажды улыбнулся ему, и твёрдо поправил:
– Если ответишь, я тебя отпущу. Только попрошу передать послание. Слово Стража.
Вообще-то никаких легенд о нерушимости стражевых клятв не существовало. Но трепетавший перед недоброй ухмылкой антиванца и откровенной жаждой крови в глазах Хоука мужчина с готовностью ухватился за предоставленную возможность, и вскоре Дайлен услышал вполне очевидное «тейрн Логэйн».
– Ладно, – задумчиво кивнул он, когда раненый начал сбиваться на бессвязный лепет и с испугом покосился на рыбкой плескавшийся в пальцах эльфа кинжал. – Передашь господину регенту дословно: «Не тратьте зря силы, я ещё тогда понял, что по-хорошему вы не хотите. Поберегите солдат для Орды».
– И всё? – разочарованно уточнил Зевран. – А как же что-нибудь в духе: «Sí se secará su órgano de la reproducción y sí se interrumpirá el género su»* или ещё что-нибудь не менее выразительное?
– Это невежливо и попросту глупо, – укоризненно сказал Дайлен. – Учитывая интеллект и прочие параметры тейрна Логэйна, желать исчезновения подобного наследственного материала по меньшей мере неблагоразумно, а осуществить вторую часть в условиях действия первой ему было бы затруднительно, поскольку, учитывая слухи о бесплодии Её Величества, исполнять её пришлось бы ему самому.
– Не знал, что ты говоришь по-антивански, – ошарашенно пробормотал Ворон.
– Антиванский имеет общие корни со староривейнским, на котором написано несколько очень интересных научномагических трудов, – пояснил Амелл. – Так что общий смысл твоего пожелания я уловил, правда, мог упустить какие-то тонкости… И не мешай нашему дорогому другу уползать, я же обещал его отпустить.
Услышавшая о произошедшем мадам заахала и рассыпалась в извинениях, после чего проводила их к стоящему в уединённом уголке столику и прислала обещанную выпивку. Выпивкой оказалось ривейнское красное вино – Зевран, поморщившись, обозвал его дешёвым сахарным компотом, но Дайлену оно понравилось куда больше, чем запредельно дорогой уксус, который подавали к столу эрла Эамона. И тем более больше, чем огренов ядрёный спирт неизвестного происхождения.
После короткой схватки бордель даже перестал его пугать. В ноздрях всё ещё витал солоноватый запах крови, и хищные взгляды работниц «Жемчужины» вызывали уже не страх, а что-то сродни азарту.
Правда, сами «дамы» мага нисколько не вдохновляли. И тем более не вызывали ничего похожего на те ощущения, которые охватывали его при виде чуть лукавой, приглашающей улыбки его эльфа. Гаррет, с усмешкой охотящегося кота изучавший вертевшихся перед их столиком мужчин и женщин, в ответ на его быстрый взгляд только пожал плечами и, властным жестом разогнав закрывавших вид шлюх, принялся высматривать что-нибудь поинтереснее.
– Вот это сиськи! – глянув в образовавшийся просвет, неволько присвистнул Дайлен. – Круче, чем у Хозяйки!
– Хочешь её? – игриво осведомился Зевран, обвившийся вокруг него, словно плющ вокруг дерева, и явно не собиравшийся ревновать или обижаться. – Кстати, знакомые сиськи… Изабелла!
– Капитан Изабелла, солнышко, – лениво поправила женщина и, покачивая крутыми бёдрами, подошла ближе. – Не жирно ли тебе, дорогой Ворон – таких мужчин и обоих себе? Поделился бы.
– Вы знакомы? – оглаживая задумчивым взглядом изгибы её тела, промурлыкал Гаррет. Пиратка усмехнулась и, ответив ему таким же оценивающим взором, расправила плечи, так что её рубашка с низким вырезом ещё больше обтянула грудь.
– О да, – с улыбкой протянул антиванец. – Милая Изабелла, прекраснейшая и смертоноснейшая из женщин. Мне довелось оказать прелестной даме одну услугу, и, должен отметить, она недолго оставалась мне должна.
– Вы, надеюсь, не намерены и дальше тосковать тут в уголке? – приподняла бровь Изабелла. – Кстати, каюта у меня большая, на всех хватит… Или ты стесняешься, милый? – наклонившись к Дайлену, коварно проворковала она.
– Но так вроде не принято, – усомнился Амелл и вопросительно посмотрел на Зеврана, но тот лишь ободряюще улыбнулся и погладил его по шее тёплой ладонью.
Вообще-то это было нечестно. И без того раззадоренное короткой схваткой с наёмниками Логэйна тело отозвалось на знакомое, обещающее удовольствие прикосновение острой вспышкой возбуждения, а Ворон приподнялся, ещё крепче вжавшись в него всем телом и тихонько проурчал, через слово касаясь его уха языком:
– Это просто развлечение, мой Страж. Просто секс. Неужели ты думаешь, что я стану лишать тебя маленьких невинных удовольствий? – Эльф нежно прикусил его мочку и коварно добавил: – Или тем более возможности узнать что-то новое…
– Настоящий Серый Страж? – заинтересовавшись, придвинулась ещё ближе Изабелла. Маг невольно проследил взглядом изгиб её бедра и сглотнул, а пиратка дразнящее улыбнулась: – До меня доходили весьма любопытные слухи… Я не отказалась бы их проверить. – Она глубоко вздохнула и повернулась к Хоуку: – А ты тоже Страж, красавчик?
– Нет, – усмехнулся отступник. – Я зверушка более редкая.
– Если уговоришь Гаррета к нам присоединиться, будет ещё веселее, – прошептал на ухо Амеллу Ворон. – Не хочешь взглянуть, как они с Изабеллой будут смотреться вместе? Может быть, тебе понравится. – Дайлен открыл было рот, собираясь ответить, но Ворон опередил его возражения: – Забудь о приличиях, солнце моё полуночное, ты в них всё равно путаешься. К тому же, бордели для того и существуют, чтобы можно было просто делать то, что захочется… – Арранай медленно, ласково провёл кончиком языка вдоль края его ушной раковины, заставив вздрогнуть от удовольствия, и мурлыкающим тоном закончил: – А я бы не отказался узнать ещё что-нибудь о том, чего же ты хочешь.
– Так ты вроде и так знаешь, – чувствуя, как слабеет его и без того скорее умозрительное желание протестовать, пробормотал Страж. Изабелла уже перебралась к Гаррету и неторопливо, почти напоказ, целовала его в губы; отступник, даже не пытаясь спрятать многообещающую усмешку, с деланной покорностью позволял ей вытворять всё, что вздумается, и Дайлен был вынужден признать, что ему и впрямь нравится на них смотреть.
– По-научному это называется «оргия», – наставительно сообщил Хоук, когда пиратка с удовлетворённым вздохом оторвалась от него, и Амелл почему-то разом успокоился. Оргия так оргия, всё равно спасать пока никого не требовалось, а Зевран уже залез узкой горячей ладонью под мантию и обещал всему научить…
– И где же находится ваша каюта, прекрасная госпожа? – сам изумившись тому, как уверенно прозвучал его голос, осведомился Дайлен.
На корабле – настоящем паруснике, изящном и даже на его непросвещённый взгляд быстром – он оказался впервые и едва не забыл, зачем они вообще туда отправились. Впрочем, отвлечься ему не дали – Изабелла, явно довольная его восхищением, тут же влепилась ему в грудь всем телом и игриво прихватила зубками нижнюю губу, а потом потянула за собой в какую-то узкую, обрывавшуюся в темноту дверь. Амелл дрогнул было, но изнутри пахнуло не гнилостным, с металлическими нотками, запахом скверны, а пряным ароматом корицы, соли и чего-то незнакомого, одновременно сладкого и свежего, как вызревшие под жарким антиванским солнцем апельсины.
Ещё одно дитя антиванской земли уже на лестнице принялось расстегивать его мантию, и в объятия замершей на пороге своей каюты пиратки он, чуть не споткнувшись о неровную доску, влетел уже полураздетым. В бархатистом, радостном смехе женщины не было ничего обидного, в ухо продолжал ласково мурлыкать что-то ободряющее Зевран, а из темноты коридора с беззвучной грацией подкрадывающегося хищника вынырнул Гаррет, и его чуть настороженный взгляд, быстро обежавший помещение и тут же утративший опасную остроту, окончательно успокоил Стража.
Успокоил – неверное слово.
В действительно казавшейся довольно просторной каюте большую часть пространства занимала огромная кровать, в целях безопасности прикрученная к полу здоровенными болтами, и свободного места практически не было. Раздеваясь, они то и дело задевали друг друга то коленями, то локтями – Зевран при этом не упускал возможности игриво прижаться к нему бедром или плечом – и в итоге всё равно оказалось, что Изабеллу в шесть рук раздели мужчины, а затем она принялась активно мешать им избавляться от одежды самим. Ловкие руки пиратки оказывались в самых неожиданных местах, заставляя Амелла вздрагивать от испуга и предвкушения, и он вдруг начал путаться в застёжках собственной, уже сползшей с одного плеча мантии. А через секунду на его тщетно дёргавшие предпоследний ремешок пальцы легли широкие кисти Хоука, и отступник, быстро и ловко расстегнув заартачившиеся пряжки, заговорщицки ему подмигнул.
Дайлен резко выдохнул и, собравшись с духом, развернулся к кровати.
– Иди к нам, – встретив его взгляд, с лукавой улыбкой промурлыкал Зевран. Изабелла, блистательная в своей хищной, как у кошки, наготе, улыбнулась и томно прогнула спину, прижавшись лопатками к плечу удобно расположившегося на подушках эльфа, и Ворон, огладив её подтянутый бронзовый живот, ласково обхватил изящной ладонью левую грудь: – Смотри, какая красивая. И сегодня она твоя …
Всё присходило словно в Тени, Амеллу едва удавалось проследить взаимосвязь событий, а потом у него перестало получаться даже это. Он только мельком отмечал, что Изабелла при всей своей силе оказалась совсем другой на ощупь – мягкой, упругой даже там, где под кожей перекатывались крепкие мышцы; что Зевран успел перебраться ему за спину и стал целовать в шею под затылком, дыша запахом его волос и сладко постанывая; что Гаррет по-прежнему выглядит так, словно насильственная метаморфоза переплавила его, будто в доменной печи, оставив лишь не поддающуюся даже безжалостному магическому пламени основу, неприкрытую мощь боевого мага…
Изабелла сама была словно Тень, сладкая ловушка демона – заворожённый, Дайлен едва заметил, как оказался между её бедер, как изящные руки пиратки оплели его шею, а ноги – талию, как под его губами доверчиво раскрылись её губы, снова утягивая его в омут наслаждения. Магу стало почти страшно, но тут женщина с хриплым стоном вжалась в него всем телом, явно поддаваясь чужому напору, и он, торопливо распахнув глаза, увидел целующего её в шею Гаррета. Отступник уверенным хозяйским жестом огладил грудь извивавшейся Изабеллы и, жестко зафиксировав её бедро, плавно втолкнулся внутрь… Амелл бесстыдно застонал, откинув голову на плечо прижимавшемуся к его спине Ворону: Хоук, распалённый, с пылающими, словно угли лесного пожара, глазами, казался пугающе прекрасным, и чувствовать его так близко, за тонким слоем женской плоти, было почти невыносимо.
Горячая мужская ладонь сжала его собственное колено и потянула вперёд, заставив притиснуться к пиратке ещё крепче, глубже толкнуться во влажный жар её тела, и ответное движение – почти-совсем-рядом! – против воли вырвалось из горла Стража беспомощным хриплым вскриком. Зажатая между ними Изабелла сладко всхлипывала и мотала головой, крупно вздрагивая от каждого толчка, а Дайлен, вдруг встретившись с Гарретом глазами, подался ему навстречу и поцеловал в губы, с наслаждением поддавшись встречному напору.
А потом острые зеврановы зубы снова сомкнулись у него на загривке, и Амелла как будто во плоти вытряхнуло в Тень и обратно.
– А ведь тебе тоже нравится смотреть, – на выдохе рассмеялся маг, через пару мгновений несколько придя в себя. Ворон с тихим, чуть жалобным урчанием тёрся лицом о его плечо и грудь, с силой сжимая коленями его бедро и возбуждённо подрагивая, и Дайлен плавным, лениво-дразнящим движением провёл пальцами вдоль его позвоночника: – Тише, сокровище моё, потерпи немного.
Он перевернулся на спину, расслабленно вытянувшись на гладких, из совсем незнакомого материала простынях, и Зевран немедленно заполз ему на грудь, обхватил ногами бёдра и потянулся к его рту. Амелл глубоко вздохнул, почти с облегчением пробежавшись ладонями по знакомым изгибам худощавого жилистого тела, огладил подавшуюся навстречу его прикосновению задницу и игриво укусил мазнувший по его губам кончик острого уха. Слухи о Стражах были по меньшей мере отчасти правдивы: уже сейчас он начинал чувствовать, как возвращается утихшее было возбуждение. Ощутивший его реакцию антиванец усмехнулся и вжался в него ещё сильнее, с хриплым умоляющим стоном ответив на требовательный поцелуй.
– Ты великолепен, мой Страж, – практически беззвучно выдохнул Ворон, когда маг, не вытерпев, привычно подмял его под себя и с хищным урчанием впился в чуткое местечко у него под ухом. Амелл приподнялся на локте и, подхватив его под колено, строго напомнил:
– У меня есть имя.
– Дайлен… – задыхаясь, покорно простонал Зевран, и Страж с низким рыком толкнулся вперёд, утверждая своё право на него единственным дозволенным ему способом.
Распалённый непристойным зрелищем эльф под его напором долго не продержался. Дайлен, снова выбитый из реальности вспышкой непереносимого наслаждения, с трудом втянул воздух в грудь и, приподнявшись на локте, бережно поцеловал любовника в припухшие губы, а потом аккуратно отодвинулся в сторону, чтобы не придавливать пытавшегося отдышаться Ворона собственным весом.
Отпускать его руку – и когда только вцепиться успел? – Арранай наотрез отказался. Амелл мысленно усмехнулся и, притянув его к себе на колени, обессиленно привалился спиной к боку оказавшегося совсем рядом Гаррета. Маг через силу сглотнул, пытаясь смочить пересохшее горло, и чуть заметно поморщился – в свой способности встать и отправиться на поиски чего-нибудь жаждоутоляющего он не на шутку сомневался.
Хоук лениво погладил его по плечу и, наклонившись, протянул ему кубок с чем-то тёмно-красным; ухватившийся за него дрожащими руками Дайлен чуть не опрокинул содержимое на себя, и отступник, мягко отстранив ладонь младшего, аккуратно поднёс кубок к его губам. Тёмно-красное оказалось то ли очень слабеньким вином, то ли просто ягодным соком, кисловатым и чуточку терпким, и у мага сразу перестало скрести в глотке. Он тихонько мурлыкнул и благодарно потёрся щекой о гарретово запястье, а потом калачиком свернулся под у него боком, прижавшись виском к горячему мускулистому плечу.
Гаррет мягко усмехнулся и обнял его за талию, не позволяя сползти с края кровати, и принялся расслабленно поглаживать по животу, наблюдая за вновь оживившейся Изабеллой. Пиратка приподнялась на локте и окинула их взглядом озирающей свои охотничьи владения хищницы, а потом, облизнувшись, дёрнула Зеврана за оказавшуюся к ней ближе всего лодыжку:
– Эй, Ворон, очухался? Покажи, что ли, каким новым трюкам научился!
Эльф разомкнул ресницы и, встретившись с ней глазами, вызывающе ухмыльнулся. Наверное, обращённый на него короткий, вопросительный взгляд Дайлену просто померещился, но он на всякий случай улыбнулся и едва заметно кивнул. Изабелла ему не соперница, это было абсолютно ясно, и всё же ему на мгновение стало грустно.
Уловивший его тихий вздох Гаррет успокаивающе погладил его по волосам, и Амелл доверчиво потянулся навстречу немудрёной ласке. Сильная, надёжная рука старшего аккуратно отодвинула его от края кровати, и маг злорадно усмехнулся, заметив, что обнимавший пиратку антиванец откровенно красуется, то и дело безо всякой нужды выгибая поясницу так, чтобы продемонстрировать ему изящество гибкого тренированного тела.
Расслабившись, Дайлен вытянулся рядом с Хоуком, устроив затылок у него на плече, и принялся с интересом наблюдать за целовавшим Изабеллу в шею Вороном, который то и дело косил на него из-под светлых ресниц, словно проверяя, нравится ли ему представление. Постепенно Амелл и впрямь увлекся, в безостановочном движении двух сильных тел, перекатывавшихся под поблескивавшей от пота кожей мускулов было что-то завораживающее и по-звериному притягательное… От продолжавшей размеренно поглаживать его по животу ладони отступника распространялось коварное, будоражащее тепло, и Страж облизнул снова пересохшие губы и прильнул к нему плотнее, млея от ощущения притаившейся, скрытой мощи. Хоук пошевелился и, потёршись носом о его висок, улыбнулся, и Дайлен, поддавшись внезапному порыву, выгнулся и развернулся к нему, мазнув губами по губам.
Целоваться с Гарретом оказалось до невозможности приятно. Восхитительный привкус чуть предосудительного совместного хулиганства превращал поцелуй в какой-то маленький заговор, и маг, едва оторвавшись от губ старшего, улыбнулся в ответ на мерцавший в его глазах смех и, покрепче обняв Хоука за шею, поцеловал его снова. Уже через секунду оказалось, что отступник целует его сам, и у разомлевшего от уверенной неторопливой ласки Амелла начали сладко подрагивать колени. Гаррет бережно подхватил его за талию и легко, словно он ничего не весил, усадил себе на бедро, и Дайлен, тихонько застонав, откинулся ему на грудь, сквозь полуопущенные ресницы наблюдая за извивавшейся в умелых руках Ворона Изабеллой.
Гортанные стоны пиратки отзывались тёмным, туманящим разум жаром где-то глубоко внутри, и маг невольно подался навстречу огладившей его бедро ладони Хоука. Тот нежно промурлыкал ему на ухо что-то неразброчивое и крепко прижал к себе, и подрагивавший в предвкушении Амелл прогнулся в пояснице, доверчиво подставляясь его рукам. Каждое неспешное, ласковое прикосновение заставляло его постанывать от непривычного удовольствия, и окружающий мир снова начал меркнуть, затянутый пеленой захлестывающего его наслаждения.
А потом он и вовсе раскололся на части, оставив Дайлена ловить рассыпающиеся осколки: странный, мучительно приятный жар где-то глубоко внутри, неожиданную мягкость зажатых в пальцах волос отступника, захлёбывающиеся вскрики Изабеллы, доносящиеся словно с огромного расстояния, что-то тёмное, почти горестное во взгляде внезапно метнувшегося к ним Зеврана… Ворон с неожиданной силой впечатался в его грудь, словно пытаясь вплавиться в кожу, и впился в приоткрытый в стоне рот Стража.
Это было уже слишком. Почти страшно – и от паники Амелла удерживало лишь то, что Гаррет, надёжный, заботливый Гаррет по-прежнему крепко держал его в объятиях, и маг только беспомощно хныкнул, когда эльф торопливо скользнул вниз, отметив свой путь короткими, почти злыми поцелуями, и с какой-то дикой жадностью принялся ласкать его губами.
Дайлен ещё успел услышать лукавый смешок оставленной без внимания Изабеллы, а потом всё померкло.
Они так и заночевали на корабле – сил куда-то идти не было. Ворон привычно свернулся клубочком возле его живота, уткнувшись носом в грудь, и проснувшийся посреди ночи Амелл успокоенно вздохнул и, бережно погладив его между лопаток, уснул снова.
Новый день начался с рассветом: чудом отыскавший их посыльный эрла Эамона, стыдливо отводивший глаза от роскошного бюста пиратки, разбудил их с первыми лучами солнца и сообщил, что их желают срочно видеть в поместье. Стражу дико хотелось спать, но надежда поскорее покончить с нудным ожиданием не давала ему покоя, и вскоре после этого маленький отряд снова вернулся в резиденцию эрла.
Ферелденская политика Дайлену не понравилась, но это всё равно было лучше, чем сидеть в четырёх стенах и ждать новостей. Весь день он, словно гончий пёс, бегал по Денериму, улаживая дела таких же беспомощных, как и все прочие люди, баннов, и только к вечеру заметил, что тенью следовавший за ним Зевран непривычно молчалив и почти мрачен. На его взгляд эльф каждый раз отвечал своей всегдашней лучезарной улыбкой, но она, вопреки обыкновению, не затрагивала глаз.
Наконец оказавшись наедине с любовником, Амелл собрался было спросить, в чём же дело, но Арранай, не дав ему сказать ни слова, впился в губы поцелуем и потянул к кровати. И маг немедленно уверился, что что-то и впрямь неладно: всегда уверенный в себе, относившийся к нему с какой-то осторожной нежностью Ворон в этот раз отдавался ему с отчаянной, почти пугающей страстью.
Осознание настигло Дайлена за миг до оргазма; он успел только склониться к дрожавшему от наслаждения острому уху и торопливо выдохнуть: «Не бойся», но так и не понял, услышал ли его антиванец.
Отведённая Стражу комната была жарко натоплена, но тяжело дышавший Зевран всё равно вжался в него всем телом и спрятал лицо на груди. Медленно приходивший в себя маг принялся бережно гладить его по напряжённой жилистой спине, и через несколько минут эльф, сглотнув, тихо спросил:
– Ты его очень любишь, да?
– Гаррета? – удивлённо переспросил Дайлен и, кожей почувствовав кивок Ворона, с ещё большим недоумением ответил: – Конечно. Он же мой брат.
– Я не совсем про это, – ещё тише проговорил убийца. Амелл, уже начиная понимать, к чему тот клонит, изо всех сил старался сдержать улыбку, и Арранай, не выдержав, преувеличенно невыразительным, напряжённым тоном добавил: – Тебе ведь с ним было хорошо.
– Да, – блаженно прижмурившись, согласился Страж. – Было здорово. Почти так же весело, как воровать клубнику с Андерсом.
– У тебя… очень интересные сравнения, – с совершенно неопределимым выражением проговорил Зевран, и Дайлен со вздохом опрокинул его на спину и, наклонившись над ним, посмотрел в глаза:
– И предельно точные. То, что было у нас с Гарретом – это просто… проказа. Братское хулиганство, которое всегда будет приятно вспомнить, но которое вряд ли когда-нибудь станешь повторять. Ничего общего с тем, что происходит между мной и тобой – за исключением разве что внешних проявлений.
Взгляд Ворона почему-то показался ему до ужаса беззащитным, и Амелл всё-таки продолжил, борясь со страхом разрушить всё собственной поспешностью:
– Если ты хочешь, чтобы я дал происходящему между нами какое-то название – я не могу. Я сам не знаю. Может быть, это даже та самая пресловутая любовь, но разобраться в этом в одиночку, без тебя, мне не удастся.
Зевран глубоко вздохнул, с явным усилием, словно ему приходилось заставлять себя дышать, и, бережно погладив его по шее, с невыносимой легкостью вывернулся из его рук.
– Всё это очень сложно, мой Страж, – усевшись на краю кровати, негромко проговорил он. Дайлен потянулся было дотронуться до ссутуленных плеч, но за миг до прикосновения Ворон соскочил на пол нарочито лихим движением и, почти виновато глянув на него из-под ресниц, просительно добавил: – Я… пойду. Мне нужно… тоже как следует подумать…
– Подумать – это важно, – спокойно, пытаясь уверить в этом скорее самого себя, кивнул Амелл. На лице антиванца мелькнула благодарная улыбка, и через мгновение комната опустела.
Страж свернулся клубочком и натянул одеяло на голову.
И когда это он умудрился напрочь всё испортить?..
сноска* «Да отсохнет ваш орган воспроизведения и да пресечётся род ваш» (Google-исп.)
– Я его хочу, – истово, с придыханием проговорил Гаррет, и Дайлен в изумлении обернулся к нему. Прежде его кузену никогда не отказывало чувство своевременности, и было донельзя странно слышать нечто подобное в тот момент, когда они двое – вместе со Стэном и уже нырнувшим в тени Зевраном – стояли против немаленького отряда сектантов, вызывавших у Амелла отвращение даже большее, чем ортодоксальная Андрастианская церковь.
– Его? – потрясённо переспросил Страж, проследив взгляд отступника – и встретившись глазами с неряшливым мужиком с оплывшим лицом и покрасневшими от священной ярости глазами.
– Извращенец я, что ли? – очнувшись, немедленно возмутился Хоук и поглядел на кузена почти с обидой. – Его меч!
Дайлен вздохнул с облегчением. Он, по правде сказать, на мгновение испугался, что среди еретиков нашёлся маг крови, успевший зацепить его старшего какой-нибудь пакостью, но внезапное желание заполучить хорошее оружие – пусть даже пока оно принадлежало кому-то другому – было для Гаррета вполне естественным. Сам отступник, смеясь, называл это хомячеством, но Амелл отлично знал, что стоит за смешным пренебрежительным словечком. Благородным эрлам бы такое чувство ответственности, как у его брата.
– Раз хочешь, значит, будет, – не задумавшись ни на минуту, пообещал Страж и, почти картинно взмахнув рукой, одним рывком выдрал жизнь из нынешнего обладателя приглянувшегося Хоуку меча. Заодно отшибленные в предыдущей схватке рёбра ныть перестали, и маг отметил, что порчи вполне можно накладывать незаметно, почти без жестовой компоненты – эффективность снижается незначительно, а внимания при этом привлекается гораздо меньше.
Единственный светлый момент во всей этой грязной истории с Прахом.
Всё остальное вызывало у Дайлена лишь тусклое омерзение. Начиная с брата Дженитиви, который был бы просто увлечённым исследователем чем-то сродни ему самому, если бы не пропитавший все его заметки фанатизм и упрямое нежелание оценивать мир иначе чем с позиций Песни Света, и заканчивая общиной еретиков, не придумавших ничего лучше, чем спрятаться в горах и создать почти точную копию раннеандрастианских поселений – за исключением разве что того, что в церкви вместо преподобной матери служил святой отец. Амелл успел уже не раз отчаянно позавидовать Хоуку, настолько остро ему хотелось спалить всё это – на три мили вокруг и на полторы вглубь, для надёжности – к демоновой матери.
Помнить о том, что на религиозные разногласия ему, в общем-то, наплевать, и самое главное – добыть треклятый Прах, исцелить Эамона и перед Собранием Земель потребовать поддержки и содействия в борьбе с Мором, было до невозможности трудно. И, возможно, даже к лучшему было то, что как раз у него возможности обрушить на эту пакость пламень господень попросту не было. А тому, у кого она была, было глубоко наплевать и на Андрасте, и на ересь, и даже на Эрла Эамона – на всё, кроме своей семьи, к которой повезло принадлежать Дайлену.
В меч – канонический, словно прямиком из легенд, Ткач Заклинаний, чуть изогнутый, с вкованными в саму плоть металла рунами – Гаррет вцепился с пылом счастливого влюблённого. Заткнутый за его пояс клинок из бресилианских руин тут же полетел прочь; секундой спустя господин интендант Ферелденского отделения Ордена Серых Стражей опомнился, подобрал отнюдь не плохое оружие и хозяйственно засунул его в уже заметно распухший рюкзак Стэна. Кунари промолчал: в его до сих пор лишь наполовину понятной Амеллу картине мира Хоуку это дозволялось.
Дайлен решил, что вид счастливого кузена ему определённо нравится; сектанты упоминали ещё и о драконе, которого считали возрождённой Андрасте – дракона Гаррет тоже хотел.
В большой, злобной ящерице ничего божественного точно не было. Просто огроменная, до дури сильная тварь с зубищами размером в зевранову руку и изумительно мерзким характером. И как назло, Амелл решил не таскать с собой старушку Винн – к чему пожилой целительнице бить ноги по горным тропинкам, и без неё как-нибудь управятся – кто же сможет навредить его почти непобедимому кузену, великану-кунари, неуловимому Ворону и, разумеется, талантливейшему энтропийщику, способному использовать отнятую у врагов жизнь?
Вот только заклятие высасывания жизни его, наверное, и спасало. В зубы чешуйчатой «Андрасте» ему удавалось не попадаться, а вот за хвостом уследить получалось не всегда. Сил у дракона было предостаточно – после каждого пропущенного удара Дайлен накладывал на него высасывание и успокаивающе улыбался встревоженно косившему Гаррету, который поначалу ещё путался в мече и посохе, а потом, со страдальческим криком отбросив наследие отца в сторону, перехватил Ткача обеими руками и принялся подрубать треклятой ящерице лапу…
Плюнув на морду убиенного дракона, Хоук ободрал с него всё, что отрывалось – вдруг пригодится в хозяйстве. То, что не отрывалось, он подрезал и тоже отрывал, пока замазывавший зеврановы синяки – Ворона спасало невероятное проворство, но спасало не всегда – Дайлен не спохватился и не напомнил ему, что несмотря на ценность драконьей кости, уволочь оттуда весь скелет им будет просто не под силу. Тем более что пришли они не за ним, а за Урной.
Испытания Перчатки напоминали Тень своей несуразностью, хотя позже Страж, поразмыслив, решил, что определённая логика в них всё же была. Видеть Йована – пусть даже только призрак – оказалось на удивление неприятно, и маг с неохотой признал, что некоторые вещи забыть не так уж просто. Первую порушенную дружбу, первый раз, когда прячешься от собственной обиды и ярости за чеканными формулировками давно осточертевших правил…
Признаться, Дайлена изрядно изумило то, что когда пришло время шагнуть обнажённым в огонь, перехватывать его кинулся Зевран, а не слегка помешанный на его безопасности Гаррет. Впрочем, удивляться он перестал почти сразу – отступник с детским любопытством сунул в пламя голую руку, выдернул через пару секунд с привычной сноровкой прирождённого огненного мага и только недоуменно пожал плечами: мол, тоже мне – испытание. Амелл тихонько хмыкнул себе под нос, но решил не рисковать и исполнить предписание ритуала в точности; в конце концов, веры в нём не было ни на грош, но банальный здравый смысл сообщал, что оказаться пойманным во вспыхнувшей мантии он точно не захочет.
За драконом они ещё возвращались. Вернее, Хоук нагло взял очнувшегося эрла Эамона в оборот и, прихватив чуть не половину обрадованной до одури челяди – и чему только радовались, дурни? – сходил в Деревню Убежище самостоятельно. До потрясённого старика только на вторые сутки дошло, что в его владениях нагло распоряжается невесть откуда взявшийся отступник – и тут его перехватил Дайлен. И, очень стараясь, чтобы его милая улыбка не превращалась в свирепый оскал, напомнил о спасённой семье и подданных, о том, что Мор не щадит никого, о том, что искренне ненавидимый им Логэйн сидит в Денериме за троном королевы Аноры и, увы, совершает непростительные в столь сложное время ошибки… И что войска гномов, долийцев и магов, не глядя, раскатают Орду в кровавую кашу, но вот захочет ли эрл Эамон иметь дело с последствиями собственного бездействия?
Эрл Эамон не захотел. Гаррет похмурился немного на начавшуюся в замке предотъездную суматоху, на несколько коротких мгновений спрятал лицо в ладонях – а потом вдруг выпрямился, расправил плечи, чуть оскалился, и на глазах у изумлённого Дайлена вместо знакомого, до боли родного брата-отступника возник незнакомец. Аристократ до мозга костей, наследник благородного рода Амелл из Киркволла, насчитывавшего демон знает сколько поколений.
Отстранённый от хозяйственных дел Теган, кажется, вздохнул с облегчением и украдкой ускользнул к прятавшемуся в своей комнате Коннору. От демона мальчишку уже избавили, но посуровевший от усталости и пережитых испытаний Ирвинг пугал его ненамного меньше, и его дядюшка изо всех сил старался хоть как-то его подбодрить.
Денерим – смазанным пятном промелькнувший перед глазами Дайлена во время погони за Урной – оказался городом шумным и весёлым, даже несмотря на Мор. На рыночной площади стояли торговцы: степенный, солидный гном-оружейник, раскрашенная, словно фарфоровая куколка, орлесианка, продававшая ароматные масла – Зевран почему-то хитро заухмылялся и, поотстав, почти полчаса шептался с ней, пока Амелл с Хоуком осматривались рядом – и какой-то скользкий тип, предлагавший то ли яды, то ли исцеляющие зелья, а может, и то и другое. В закоулках за площадью нашёлся магазинчик товаров для магов, изумивший Стража до глубины души самим фактом своего существования, и банда каких-то оборвышей, проводивших их с кузеном жадными опасливыми взглядами. Впрочем, связываться с ними потенциальные грабители не рискнули – Ткач Заклинаний, чья рукоять торчала над плечом отступника, оружием был внушительным, да и сделанный Малькольмом посох, перешедший Дайлену… ну, по наследству, что ли… отнюдь не казался игрушкой.
И подоспевший Ворон хитро улыбался из-за дайленова плеча, словно приглашая – не хотите ли поиграть, мальчики?
Кривой закоулок через какое-то время снова вывел их на рыночную площадь; снова почувствовавший себя восторженным мальчишкой, только выбравшимся во внешний мир, Амелл заметил возле прилавка орлесианки нового торговца и устремился к нему, а Хоук остановился возле доски проповедника, на которой шевелились под ветром прибитые деревянными гвоздиками объявления.
У приехавшего из самого Гварена торговца книгами нашлась замечательно оформленная «Легенда о Дейне», которой наверняка обрадуется Лелиана, практичный дорожный журнал, который непременно оценит Винн, вечно жаловавшаяся на то, что ей некуда записывать свои наблюдения, и непомерно дорогая карта древнего, распростёршегося почти весь континент Тевинтера, при виде которой Дайлен напрочь забыл о том, что собирался быть мудрым, экономным и бережливым мужчиной, совсем как Гаррет. С торговцем он распрощался со всей подобающей учтивостью и тут же трепетно прижал своё новое приобретение к груди, чувствуя что-то вроде стыда. Не собирался же… Маг тихонько вздохнул и сунул кошелёк с остатками денег изумлённо выгнувшему бровь антиванцу, от греха подальше – экономить каждый медяк им уже давно не нужно было, но всё равно ведь непорядок.
Вопрос о том, нахрена ж ему карта давно потерявшей былое влияние империи, как раз начала приходить Амеллу в голову, когда на него налетел яростно сверкавший глазами отступник.
– Дайлен! – выкрикнул он чуть не в лицо шарахнувшемуся кузену, размахивая каким-то потрёпанным куском пергамента. – Ты… Ты даже не представляешь!
– А ты расскажи? – несколько настороженно предложил Страж, пытаясь разглядеть на мельтешившем перед лицом листке хоть слово. Гаррет глубоко вздохнул, открыл было рот, снова возбуждённо махнул рукой и потащил его в маленький дворик возле церкви.
– Карвер выжил при Остагаре! – наконец сумел выговорить он, чуть не силой усадив младшего на стоявшую под дубом скамейку, и ещё раз ткнул ему в лицо несчастный пергамент.
– Это здорово, но с чего ты это взял? – неимоверным усилием воли заставив себя сохранить самообладание, строго осведомился Дайлен. Всё равно в груди больно и радостно закололо отчаянным желанием услышать что-то… Что-то, способное по-настоящему убедить в том, что не вся его семья погибла в гнилом пламени Мора.
Хоук сел рядом, прикрыл глаза, положив руки с зажатым в них листком на колени, и сделал несколько отработанно медленных, глубоких вдохов. И лишь потом проговорил, рассудительным спокойным голосом уверенного в своих выводах мага:
– Это – список дезертиров. Дезертиров из армии Логэйна. Пятнадцатым именем в списке – Карвер Хоук.
– Они могли записывать в дезертиры пропавших без вести, – стиснув кулаки, в тон ему сказал Амелл, жадно косясь на пергамент. – Или, может, это старый…
– Свежий, – уверенно покачал головой Гаррет. – Прошлого месяца. Но проверяют они их чаще. – Он наконец разжал пальцы и протянул список кузену: – Смотри, тут видно даже: кого-то повычёркивали, пометили как погибших либо переписали в списки пропавших без вести… Ну или стрелочек нарисовали, лень было, видно. Карвера всё ещё ищут.
– Значит, живой. Где-то шляется, – глянув на листок, заключил Дайлен. Руки начали трястись – вроде, кто ему Карвер, имя да гарретовы истории о детстве, а всё равно вдруг отчаянно захотелось, чтобы ищейки регента знали своё дело. Чтобы можно было положиться на то, что не записанный ими в мертвецы человек и впрямь был жив и на свободе…
– Если не прибили по дороге, – вздохнув, ещё более рассудительно добавил Хоук. – Карвер – он такой, мог и после нарваться. Чего уж проще – упереться в одиночку от Остагара и нарваться на стаю порождений тьмы. Одинокому мечнику, пусть даже с мабари – да против хоть полудюжины гарлоков с эмиссаром… – Он помолчал и твёрдо закончил: – Искать некогда.
Амелл поморщился. Ему вдруг стало по-детски обидно, словно поманили праздничным медовым коржиком, украденным со стола Рыцаря-Командора – и отобрали, не дав даже лизнуть. И от того, что разум подтверждал гарретову правоту, становилось только печальней.
– Я могу… попробовать что-то сделать, – вдруг проговорил Зевран, до этого не вмешивавшийся в разговор кузенов и незаметный, словно тень. Дайлен покосился на него почти с опаской, но встретивший его взгляд Ворон улыбнулся – по-настоящему, одними глазами, только чуть-чуть приподняв левый уголок губ – и ободряюще кивнул. – Поворошу местный преступный мир, всяких пронырливых личностей… Вдруг получится что?
– Мы будем тебе очень благодарны, – собравшись, сказал Страж, крепко сжав руку всё ещё не вполне вернувшего себе дар речи Хоука. Тот кивнул и улыбнулся эльфу с неподдельной теплотой, и тут его начало трясти.
Возвращение в поместье эрла Эамона ознаменовалось весьма примечательной встречей.
Вообще-то Дайлен совсем не так это представлял. Думал, что войдёт в зал Собрания, одетый в парадную мантию, с достоинством, гордо подняв голову – и лишь тогда, возле возвышения, на котором стоит королевский трон, увидит своего врага. Ну, не врага – методологического противника. Тейрна Логэйна, в общем.
Тейрн Логэйн, явно взбешённый до предела, вырвался из ворот эамонова дома, как зверь из ловушки, и чуть не сбил Стража с ног. Немногочисленные амелловы покупки посыпались в грязь, регент машинально наклонился помочь – за даму его сослепу принял, что ли? Мантия длинная, да и ярость глаза застит… – и подобрал журнал и свёрнутую трубочкой карту. Связывавшая её ленточка развязалась, угол отогнулся – и Мак-Тир на долгих полторы секунды влип в замысловатую вязь выписанных над заливом Риалто названий взглядом.
– Забирайте, – тоскливо разрешил Дайлен, неохотно расставаясь с мечтой забраться в отведённую ему комнату и всласть потаращиться на то, какой же мир на самом деле огромный. – Дарю.
– Что? – продняв на него прояснившиеся от удивления глаза, переспросил Логэйн.
– Забирайте карту, – повторил Амелл. И, подумав, пояснил: – Она же вам понравилась.
– Благодарю вас, юноша, – помедлив, проговорил воин и, окинув его спутников цепким взглядом, добавил: – Позвольте узнать ваше имя.
– Дайлен Амелл, Серый Страж, – бодро представился маг и, напрочь, проигнорировав то, как перекосило после этой фразы вежливую улыбку Логэйна, с надеждой поинтересовался: – А может, давайте по-хорошему договоримся? А то лично меня Эамон достал уже, не знаю, как вас…
– Насчёт эрла с вами соглашусь, но сомневаюсь, что нам с вами есть о чём договариваться, – резко отозвался регент. Стоявшая за его спиной воительница подняла руку, готовясь подать какой-то сигнал остальным солдатам логэйновой свиты, но тейрн жестом велел ей остановиться.
– Ну как это не о чем? – возмутился Дайлен, даже не думая уступать дорогу явно вознамерившемуся уйти немедленно собеседнику. – У нас тут, если вы забыли, Мор. То есть, дохуя порождений тьмы под предводительством Архидемона. И с этим надо что-то делать.
– С этим не поспоришь, но Ферелден справится с этим бедствием и без вас, – решительно проговорил Логэйн. – Мне не нужна помощь людей, предавших короля Кайлана…
– Не-не-не, – покачав поднятым указательным пальцем перед лицом опешившего воина, тоном строгого учителя произнёс Амелл. – Вот про предательство не надо, доблестный тейрн. Во-первых, лично я в тот момент лежал на верхнем этаже Башни Ишала с тремя стрелами в брюхе; а во-вторых, на эту тему я тоже много чего могу сказать – столь же малообоснованного, как и ваше обвинение, поскольку интерпретировать оправданное отступление как предательство было бы как минимум глупо. На это только Алистер способен. – Маг поразмыслил с пару секунд и добавил: – Спасибо.
– За что? – неподдельно изумился тейрн.
– За то, что сохранили армию, – спокойно пояснил Страж. – То, что защищать ферелденскую землю пойдут ферелденцы – это очень правильно.
– Да ну? – ехидно ухмыльнулся Логэйн. – А как же призванные твоим Командором шевалье? До сих пор, суки, торчат у границ, только и ждут удобного случая.
– Без них справимся, – пренебрежительно махнул рукой Дайлен. И, несколько поколебавшись, снова с надеждой осведомился: – Ну вы точно не хотите по-хорошему? А то объединим силы, остановим Мор – я, кстати, знаю, как надо и для чего нужны Серые Стражи – а потом вы научите меня, как посылать орлесианцев в пешее эротическое до Чёрного Города, притом так, чтобы они туда пошли…
– Щенок, – устало, почти с сожалением сказал тейрн. – Как же тебя угораздило…
– Ну ясно, так политика не делается, – не дослушав, со вздохом перебил его Амелл. – Вы своё слово сказали и отречься от него теперь не можете, иначе всё действительно развалится к демонам, а тут явился я и действую вам на нервы, думая при этом, что самый умный. Вы не переживайте, я всё понимаю. Репутация – это очень важно.
Гаррет, безмолвно замерший за его левым плечом, беззвучно фыркнул, и Дайлен решил, что и правда пора заканчивать. И без того уже на лице у Логэйна нарисовалось что-то вроде обречённого смирения, совсем как у вынужденного выслушивать андерсовы оправдания Ирвинга – и смешно, и жалко, и деваться некуда, потому что даже самого обаятельного оболтуса нужно воспитывать, и построже…
– Увидимся на Собрании Земель, тейрн Логэйн, – церемонно, совсем как учил его выдрессированный тётушкой Леандрой – а точнее, благородной госпожой Амелл – кузен, поклонился Страж и, ловко обогнув почти полностью перекрывавшую проход свиту регента, взбежал на высокое крыльцо имения эрла Эамона.
Встревоженный эрл перехватил их у самого входа и с чуть ли не суеверным ужасом в голосе осведомился, не столкнулись ли они, часом, с нанесшим им визит Логэйном. Дайлен подумал было, что старый интриган переигрывает, но беспокойство в его взгляде было самым что ни на есть настоящим – значит, даже этот образчик ферелденской добродетели был не так уж безупречен, как желал показать.
Рисковать всем достигнутым из-за грязных секретов очередного союзника Амеллу страшно не хотелось. Заскучавшая в четырёх стенах Лелиана с радостью согласилась выяснить, не представляют ли эамоновы тайны угрозы для их главного дела, и тут же куда-то исчезла.
Созванное эрлом Эамоном Собрание Земель должно было состояться только через неделю, и Страж совершенно растерялся, обнаружив, что ему совершенно нечем заняться. Ни порождений тьмы, ни алчущих спасения и помощи людей, ни банальной необходимости куда-то идти, не теряя ни минуты времени… Ему оставалось только ждать, и, как выяснилось, за прошедший год именно это он делать совершенно разучился.
Мелькнувшую было мысль засесть в библиотеке эрла мгновенно убило то, что оную библиотеку успела оккупировать Винн, и Дайлен скорее пошёл бы на Архидемона голым и без посоха, чем провёл рядом с не прекращавшей воспитывать его волшебницей лишнюю минуту. Гаррет с Зевраном успели куда-то уйти, а общаться с Алистером или Огреном его совсем не тянуло. Маг, поразмыслив, подговорил Морриган принести из библиотеки несколько томов по магии силы – и откуда только такие раритеты в коллекции пожилого солидного человека? – и, нагло выгнав банна Тегана из его собственного кабинета, устроился там.
– У меня есть для тебя добрые вести, мой Страж, – мягко промурлыкал неслышно проскользнувший в двери Зевран и, обогнув его кресло, принялся разминать Дайлену занемевшие от долгой неподвижности плечи. – Или, по меньшей мере, то, что может ими оказаться.
– Сплошные загадки, – блаженно прикрыв глаза, хмыкнул Амелл и, подняв руку, ласково провёл кончиками пальцев вдоль жилок на тыльной стороне кисти антиванца. Запястье Ворона по-прежнему обхватывал чуть обтрепавшийся верёвочный браслет, и магу сразу стало тепло и почему-то немножко грустно.
– Я пытался выяснить что-то про логэйновых дезертиров. – Скользнув ладонями ему на грудь, Арранай наклонился ниже и, прижавшись щекой к его виску, продолжил: – Но с этим у меня почти ничего не вышло. Вернее, не у меня, а у них – офицеры регента стараются вести учёт как надо, но из-за Мора вся системя функционирует… не лучшим образом. Зато пока я занимался этим, мне на глаза попалась одна весьма занятная вещичка – прямо возле закрытого на карантин эльфинажа…
Убийца на мгновение отстранился, и на стол перед Дайленом лег подмоченный лист бумаги с несколькими не слишком ровно пропечатанными строчками.
– Погибли не все Стражи? – прочитав, удивлённо спросил он. – Это же замечательно! Правда, я их не знаю, что они за люди и будет ли с них хоть какой-то прок, но…
– А ещё это может быть просто засада, – терпеливо напомнил ему эльф. – Но мне показалось, что тебе будет интересно. Можем сходить проверить, а то ты стал совсем зелёненький от недостатка свежего воздуха…
– Мне страшно подумать, что ты сказал бы, увидев меня до всей этой истории со Стражами, – фыркнул Амелл и, дёрнув Арраная за руку, опрокинул его к себе на колени. – Я тогда вообще свежий воздух видел раз в месяц, а то и реже.
– Я бы сказал, что ты великолепный, мудрый мужчина и я завидую тому, кто добьётся твоего внимания, – серьёзно сказал Зевран и, приподнявшись, потянулся к нему.
– Завидовать собственному отражению глупо, – поучительно изрёк Дайлен и проказливо лизнул его в губы.
Вот так они и оказались в борделе.
Вернее, высококлассное заведение под названием «Жемчужина» именовалось как-то по-другому, чуть ли не «обителью изысканных наслаждений», но суть-то была одна и та же. В воздухе витали странные сладковатые запахи, вызывавшие у Амелла воспоминания о горящих порождениях тьмы, и глупое подсознание начинало вопить об опасности, заставляя дыхание учащаться, а сердце – биться быстрее. А ещё ходившие по общему залу женщины улыбались ему так, словно раздумывали, не утащить ли его ещё тёплый труп в свои логова, к детёнышам.
– Что-то случилось, мой Страж? – заметив его тревогу, мигом напрягся Зевран. Дайлен только помотал головой, но Гаррет, к счастью, оказался более сообразителен:
– Он просто в борделе никогда не бывал. Я вообще-то тоже, но я хотя бы теоретически знал, чего ждать, у нас в таверне вечно сидел какой-то покалеченный рыцарь, после третьей кружки начинавший проводить сравнительный анализ домов порока от Гварена до Хайевера.
– Эти женщины… они так смотрят, – невразумительно пожаловался Амелл, старательно давя желание спрятаться за спину старшего или накрыть общий зал «Жемчужины» хотя бы усыпляющим заклятием.
– Ты им нравишься, – фыркнул Ворон. – Не смотри на меня с таким недоверием, мой Страж, ты действительно привлекателен. А на фоне обычных их клиентов – с недостатком ушей, зубов, а то и глаз, и переизбытком щетины и… ароматов – и вовсе подарок Андрасте.
Определённая логика в этом утверждении была, и маг несколько успокоился. Лишь до того момента, когда Арранай, приобняв его за талию, не уткнулся губами ему в ухо и не предложил:
– Хочешь, потом я тебе всё тут покажу и расскажу? Тебе ведь, наверное, страшно любопытно. И женщин у тебя, помнится, ещё не было, это ведь такой пробел в образовании… Не пугайся, мой Страж – только если захочешь!
Похоже, эльфа его смятение только забавляло. Дайлен сдвинул брови и строго посмотрел на него, а затем повернулся к Гаррету – тот оглядывался вокруг с нескрываемым любопытством, но вид при этом имел такой, что никому даже в голову не пришло бы посмеяться над его неопытностью. На отступника женщины – и мужчины – «Жемчужины» смотрели даже с большим интересом, и Амелл, поразмыслив, решил, что ему совсем не завидно. Его старший, в случае чего, хотя бы сможет отбиться от превосходящих сил противника…
– Мы вообще-то сюда по делу пришли, – на всякий случай напомнил маг, и Хоук, коротко кивнув, выцепил взглядом хозяйку заведения и решительно направился к ней.
– Мадам весьма обеспокоена странной компанией, снявшей у неё комнату – пить не пьют, посуду не бьют, шлюх не заказывают, как заперлись, так и не выходят, – вернувшись, сообщил он. – Очень подозрительные люди, короче говоря. Если мы избавим мадам от этой нервотрёпки, она обещала поставить нам выпивку. А в случае драки – не нами начатой, само собой – или полученного кем-то из нас ранения нам даже дадут скидку на комнату или дам. Денег, увы, не дадут. Нету у мадам денег, совсем-совсем нету, – ехидно прибавил он.
– Мне почему-то кажется, что вначале она намеревалась ограничиться сердечной благодарностью, – уважительно хмыкнув, вполголоса прокомментировал Зевран, и отступник безмятежно улыбнулся.
– И сюда люди трахаться приходят? – пробормотал себе под нос Дайлен, поёжившись под плотоядными взорами «дам», и решительно направился к той самой комнате в задней части здания. – Какой всё-таки этот внешний мир странный…
Тенью следовавший за ним Ворон тихонько хихикнул и ободряюще погладил его между лопаток, а Гаррет пожал плечами и рассудительно заметил, что разгневанный фермер с вилами избавляет от любовного пыла куда надёжнее – однако деревенским парням это никогда не мешало.
А в комнате, само собой, оказалась засада.
Вообще говоря, надеяться на удачу было довольно глупо – даже если бы кому-то из Ордена и удалось уцелеть под Остагаром, сидеть в Денериме под носом у объявившего на Стражей охоту Логэйна было бы дуростью несусветной. Так что когда на произнёсших смешной, как в романах, пароль гостей набросились какие-то агрессивные личности, Дайлен нисколько не удивился.
В маленьком помещении не испытывал неудобства один только юркий, худощавый Ворон. Привыкшему к простору и крупным противникам Гаррету было откровенно неуютно, как следует размахнуться длинным, почти как двуручник, Ткачом ему не удавалось, и он, недовольно порыкивая, бил противников эфесом, свободной рукой впечатывая маломощные цепные молнии практически в грудные клетки подобравшимся с другой стороны воинам. Убить кого-то таким способом было трудно, но оглушённые бойцы становились лёгкой добычей для не намеренного терять время убийцы.
Амелл со своим посохом и вовсе предпочёл отойти к двери и, стараясь не привлекать к себе внимания, попытался наложить на хаотично перемещавшихся врагов хоть одну порчу. И чуть было не пропустил момент, когда раззадоренный схваткой Хоук занёс клинок над грудью последнего недобитого противника.
– Стоять! – сам себе удивившись, рявкнул маг и, заметив, что его кузен замер и недоуменно посмотрел на него, пояснил: – А поговорить?
Отступник пожал плечами и отошёл в сторону, а из угла комнаты выскользнул вытиравший клинки Зевран и, мило улыбаясь, присел перед обморочно закатывавшим глаза воином:
– А теперь ты расскажешь всё, что интересует моего… кхм, сюзерена, – бархатно проворковал он, изумительно непристойным жестом потершись щекой о ладонь подошедшего мага. – И тогда умрёшь быстро. Если же нет… – Дайлен подумал, что очень не хотел бы, чтобы подобным образом Ворон однажды улыбнулся ему, и твёрдо поправил:
– Если ответишь, я тебя отпущу. Только попрошу передать послание. Слово Стража.
Вообще-то никаких легенд о нерушимости стражевых клятв не существовало. Но трепетавший перед недоброй ухмылкой антиванца и откровенной жаждой крови в глазах Хоука мужчина с готовностью ухватился за предоставленную возможность, и вскоре Дайлен услышал вполне очевидное «тейрн Логэйн».
– Ладно, – задумчиво кивнул он, когда раненый начал сбиваться на бессвязный лепет и с испугом покосился на рыбкой плескавшийся в пальцах эльфа кинжал. – Передашь господину регенту дословно: «Не тратьте зря силы, я ещё тогда понял, что по-хорошему вы не хотите. Поберегите солдат для Орды».
– И всё? – разочарованно уточнил Зевран. – А как же что-нибудь в духе: «Sí se secará su órgano de la reproducción y sí se interrumpirá el género su»* или ещё что-нибудь не менее выразительное?
– Это невежливо и попросту глупо, – укоризненно сказал Дайлен. – Учитывая интеллект и прочие параметры тейрна Логэйна, желать исчезновения подобного наследственного материала по меньшей мере неблагоразумно, а осуществить вторую часть в условиях действия первой ему было бы затруднительно, поскольку, учитывая слухи о бесплодии Её Величества, исполнять её пришлось бы ему самому.
– Не знал, что ты говоришь по-антивански, – ошарашенно пробормотал Ворон.
– Антиванский имеет общие корни со староривейнским, на котором написано несколько очень интересных научномагических трудов, – пояснил Амелл. – Так что общий смысл твоего пожелания я уловил, правда, мог упустить какие-то тонкости… И не мешай нашему дорогому другу уползать, я же обещал его отпустить.
Услышавшая о произошедшем мадам заахала и рассыпалась в извинениях, после чего проводила их к стоящему в уединённом уголке столику и прислала обещанную выпивку. Выпивкой оказалось ривейнское красное вино – Зевран, поморщившись, обозвал его дешёвым сахарным компотом, но Дайлену оно понравилось куда больше, чем запредельно дорогой уксус, который подавали к столу эрла Эамона. И тем более больше, чем огренов ядрёный спирт неизвестного происхождения.
После короткой схватки бордель даже перестал его пугать. В ноздрях всё ещё витал солоноватый запах крови, и хищные взгляды работниц «Жемчужины» вызывали уже не страх, а что-то сродни азарту.
Правда, сами «дамы» мага нисколько не вдохновляли. И тем более не вызывали ничего похожего на те ощущения, которые охватывали его при виде чуть лукавой, приглашающей улыбки его эльфа. Гаррет, с усмешкой охотящегося кота изучавший вертевшихся перед их столиком мужчин и женщин, в ответ на его быстрый взгляд только пожал плечами и, властным жестом разогнав закрывавших вид шлюх, принялся высматривать что-нибудь поинтереснее.
– Вот это сиськи! – глянув в образовавшийся просвет, неволько присвистнул Дайлен. – Круче, чем у Хозяйки!
– Хочешь её? – игриво осведомился Зевран, обвившийся вокруг него, словно плющ вокруг дерева, и явно не собиравшийся ревновать или обижаться. – Кстати, знакомые сиськи… Изабелла!
– Капитан Изабелла, солнышко, – лениво поправила женщина и, покачивая крутыми бёдрами, подошла ближе. – Не жирно ли тебе, дорогой Ворон – таких мужчин и обоих себе? Поделился бы.
– Вы знакомы? – оглаживая задумчивым взглядом изгибы её тела, промурлыкал Гаррет. Пиратка усмехнулась и, ответив ему таким же оценивающим взором, расправила плечи, так что её рубашка с низким вырезом ещё больше обтянула грудь.
– О да, – с улыбкой протянул антиванец. – Милая Изабелла, прекраснейшая и смертоноснейшая из женщин. Мне довелось оказать прелестной даме одну услугу, и, должен отметить, она недолго оставалась мне должна.
– Вы, надеюсь, не намерены и дальше тосковать тут в уголке? – приподняла бровь Изабелла. – Кстати, каюта у меня большая, на всех хватит… Или ты стесняешься, милый? – наклонившись к Дайлену, коварно проворковала она.
– Но так вроде не принято, – усомнился Амелл и вопросительно посмотрел на Зеврана, но тот лишь ободряюще улыбнулся и погладил его по шее тёплой ладонью.
Вообще-то это было нечестно. И без того раззадоренное короткой схваткой с наёмниками Логэйна тело отозвалось на знакомое, обещающее удовольствие прикосновение острой вспышкой возбуждения, а Ворон приподнялся, ещё крепче вжавшись в него всем телом и тихонько проурчал, через слово касаясь его уха языком:
– Это просто развлечение, мой Страж. Просто секс. Неужели ты думаешь, что я стану лишать тебя маленьких невинных удовольствий? – Эльф нежно прикусил его мочку и коварно добавил: – Или тем более возможности узнать что-то новое…
– Настоящий Серый Страж? – заинтересовавшись, придвинулась ещё ближе Изабелла. Маг невольно проследил взглядом изгиб её бедра и сглотнул, а пиратка дразнящее улыбнулась: – До меня доходили весьма любопытные слухи… Я не отказалась бы их проверить. – Она глубоко вздохнула и повернулась к Хоуку: – А ты тоже Страж, красавчик?
– Нет, – усмехнулся отступник. – Я зверушка более редкая.
– Если уговоришь Гаррета к нам присоединиться, будет ещё веселее, – прошептал на ухо Амеллу Ворон. – Не хочешь взглянуть, как они с Изабеллой будут смотреться вместе? Может быть, тебе понравится. – Дайлен открыл было рот, собираясь ответить, но Ворон опередил его возражения: – Забудь о приличиях, солнце моё полуночное, ты в них всё равно путаешься. К тому же, бордели для того и существуют, чтобы можно было просто делать то, что захочется… – Арранай медленно, ласково провёл кончиком языка вдоль края его ушной раковины, заставив вздрогнуть от удовольствия, и мурлыкающим тоном закончил: – А я бы не отказался узнать ещё что-нибудь о том, чего же ты хочешь.
– Так ты вроде и так знаешь, – чувствуя, как слабеет его и без того скорее умозрительное желание протестовать, пробормотал Страж. Изабелла уже перебралась к Гаррету и неторопливо, почти напоказ, целовала его в губы; отступник, даже не пытаясь спрятать многообещающую усмешку, с деланной покорностью позволял ей вытворять всё, что вздумается, и Дайлен был вынужден признать, что ему и впрямь нравится на них смотреть.
– По-научному это называется «оргия», – наставительно сообщил Хоук, когда пиратка с удовлетворённым вздохом оторвалась от него, и Амелл почему-то разом успокоился. Оргия так оргия, всё равно спасать пока никого не требовалось, а Зевран уже залез узкой горячей ладонью под мантию и обещал всему научить…
– И где же находится ваша каюта, прекрасная госпожа? – сам изумившись тому, как уверенно прозвучал его голос, осведомился Дайлен.
На корабле – настоящем паруснике, изящном и даже на его непросвещённый взгляд быстром – он оказался впервые и едва не забыл, зачем они вообще туда отправились. Впрочем, отвлечься ему не дали – Изабелла, явно довольная его восхищением, тут же влепилась ему в грудь всем телом и игриво прихватила зубками нижнюю губу, а потом потянула за собой в какую-то узкую, обрывавшуюся в темноту дверь. Амелл дрогнул было, но изнутри пахнуло не гнилостным, с металлическими нотками, запахом скверны, а пряным ароматом корицы, соли и чего-то незнакомого, одновременно сладкого и свежего, как вызревшие под жарким антиванским солнцем апельсины.
Ещё одно дитя антиванской земли уже на лестнице принялось расстегивать его мантию, и в объятия замершей на пороге своей каюты пиратки он, чуть не споткнувшись о неровную доску, влетел уже полураздетым. В бархатистом, радостном смехе женщины не было ничего обидного, в ухо продолжал ласково мурлыкать что-то ободряющее Зевран, а из темноты коридора с беззвучной грацией подкрадывающегося хищника вынырнул Гаррет, и его чуть настороженный взгляд, быстро обежавший помещение и тут же утративший опасную остроту, окончательно успокоил Стража.
Успокоил – неверное слово.
В действительно казавшейся довольно просторной каюте большую часть пространства занимала огромная кровать, в целях безопасности прикрученная к полу здоровенными болтами, и свободного места практически не было. Раздеваясь, они то и дело задевали друг друга то коленями, то локтями – Зевран при этом не упускал возможности игриво прижаться к нему бедром или плечом – и в итоге всё равно оказалось, что Изабеллу в шесть рук раздели мужчины, а затем она принялась активно мешать им избавляться от одежды самим. Ловкие руки пиратки оказывались в самых неожиданных местах, заставляя Амелла вздрагивать от испуга и предвкушения, и он вдруг начал путаться в застёжках собственной, уже сползшей с одного плеча мантии. А через секунду на его тщетно дёргавшие предпоследний ремешок пальцы легли широкие кисти Хоука, и отступник, быстро и ловко расстегнув заартачившиеся пряжки, заговорщицки ему подмигнул.
Дайлен резко выдохнул и, собравшись с духом, развернулся к кровати.
– Иди к нам, – встретив его взгляд, с лукавой улыбкой промурлыкал Зевран. Изабелла, блистательная в своей хищной, как у кошки, наготе, улыбнулась и томно прогнула спину, прижавшись лопатками к плечу удобно расположившегося на подушках эльфа, и Ворон, огладив её подтянутый бронзовый живот, ласково обхватил изящной ладонью левую грудь: – Смотри, какая красивая. И сегодня она твоя …
Всё присходило словно в Тени, Амеллу едва удавалось проследить взаимосвязь событий, а потом у него перестало получаться даже это. Он только мельком отмечал, что Изабелла при всей своей силе оказалась совсем другой на ощупь – мягкой, упругой даже там, где под кожей перекатывались крепкие мышцы; что Зевран успел перебраться ему за спину и стал целовать в шею под затылком, дыша запахом его волос и сладко постанывая; что Гаррет по-прежнему выглядит так, словно насильственная метаморфоза переплавила его, будто в доменной печи, оставив лишь не поддающуюся даже безжалостному магическому пламени основу, неприкрытую мощь боевого мага…
Изабелла сама была словно Тень, сладкая ловушка демона – заворожённый, Дайлен едва заметил, как оказался между её бедер, как изящные руки пиратки оплели его шею, а ноги – талию, как под его губами доверчиво раскрылись её губы, снова утягивая его в омут наслаждения. Магу стало почти страшно, но тут женщина с хриплым стоном вжалась в него всем телом, явно поддаваясь чужому напору, и он, торопливо распахнув глаза, увидел целующего её в шею Гаррета. Отступник уверенным хозяйским жестом огладил грудь извивавшейся Изабеллы и, жестко зафиксировав её бедро, плавно втолкнулся внутрь… Амелл бесстыдно застонал, откинув голову на плечо прижимавшемуся к его спине Ворону: Хоук, распалённый, с пылающими, словно угли лесного пожара, глазами, казался пугающе прекрасным, и чувствовать его так близко, за тонким слоем женской плоти, было почти невыносимо.
Горячая мужская ладонь сжала его собственное колено и потянула вперёд, заставив притиснуться к пиратке ещё крепче, глубже толкнуться во влажный жар её тела, и ответное движение – почти-совсем-рядом! – против воли вырвалось из горла Стража беспомощным хриплым вскриком. Зажатая между ними Изабелла сладко всхлипывала и мотала головой, крупно вздрагивая от каждого толчка, а Дайлен, вдруг встретившись с Гарретом глазами, подался ему навстречу и поцеловал в губы, с наслаждением поддавшись встречному напору.
А потом острые зеврановы зубы снова сомкнулись у него на загривке, и Амелла как будто во плоти вытряхнуло в Тень и обратно.
– А ведь тебе тоже нравится смотреть, – на выдохе рассмеялся маг, через пару мгновений несколько придя в себя. Ворон с тихим, чуть жалобным урчанием тёрся лицом о его плечо и грудь, с силой сжимая коленями его бедро и возбуждённо подрагивая, и Дайлен плавным, лениво-дразнящим движением провёл пальцами вдоль его позвоночника: – Тише, сокровище моё, потерпи немного.
Он перевернулся на спину, расслабленно вытянувшись на гладких, из совсем незнакомого материала простынях, и Зевран немедленно заполз ему на грудь, обхватил ногами бёдра и потянулся к его рту. Амелл глубоко вздохнул, почти с облегчением пробежавшись ладонями по знакомым изгибам худощавого жилистого тела, огладил подавшуюся навстречу его прикосновению задницу и игриво укусил мазнувший по его губам кончик острого уха. Слухи о Стражах были по меньшей мере отчасти правдивы: уже сейчас он начинал чувствовать, как возвращается утихшее было возбуждение. Ощутивший его реакцию антиванец усмехнулся и вжался в него ещё сильнее, с хриплым умоляющим стоном ответив на требовательный поцелуй.
– Ты великолепен, мой Страж, – практически беззвучно выдохнул Ворон, когда маг, не вытерпев, привычно подмял его под себя и с хищным урчанием впился в чуткое местечко у него под ухом. Амелл приподнялся на локте и, подхватив его под колено, строго напомнил:
– У меня есть имя.
– Дайлен… – задыхаясь, покорно простонал Зевран, и Страж с низким рыком толкнулся вперёд, утверждая своё право на него единственным дозволенным ему способом.
Распалённый непристойным зрелищем эльф под его напором долго не продержался. Дайлен, снова выбитый из реальности вспышкой непереносимого наслаждения, с трудом втянул воздух в грудь и, приподнявшись на локте, бережно поцеловал любовника в припухшие губы, а потом аккуратно отодвинулся в сторону, чтобы не придавливать пытавшегося отдышаться Ворона собственным весом.
Отпускать его руку – и когда только вцепиться успел? – Арранай наотрез отказался. Амелл мысленно усмехнулся и, притянув его к себе на колени, обессиленно привалился спиной к боку оказавшегося совсем рядом Гаррета. Маг через силу сглотнул, пытаясь смочить пересохшее горло, и чуть заметно поморщился – в свой способности встать и отправиться на поиски чего-нибудь жаждоутоляющего он не на шутку сомневался.
Хоук лениво погладил его по плечу и, наклонившись, протянул ему кубок с чем-то тёмно-красным; ухватившийся за него дрожащими руками Дайлен чуть не опрокинул содержимое на себя, и отступник, мягко отстранив ладонь младшего, аккуратно поднёс кубок к его губам. Тёмно-красное оказалось то ли очень слабеньким вином, то ли просто ягодным соком, кисловатым и чуточку терпким, и у мага сразу перестало скрести в глотке. Он тихонько мурлыкнул и благодарно потёрся щекой о гарретово запястье, а потом калачиком свернулся под у него боком, прижавшись виском к горячему мускулистому плечу.
Гаррет мягко усмехнулся и обнял его за талию, не позволяя сползти с края кровати, и принялся расслабленно поглаживать по животу, наблюдая за вновь оживившейся Изабеллой. Пиратка приподнялась на локте и окинула их взглядом озирающей свои охотничьи владения хищницы, а потом, облизнувшись, дёрнула Зеврана за оказавшуюся к ней ближе всего лодыжку:
– Эй, Ворон, очухался? Покажи, что ли, каким новым трюкам научился!
Эльф разомкнул ресницы и, встретившись с ней глазами, вызывающе ухмыльнулся. Наверное, обращённый на него короткий, вопросительный взгляд Дайлену просто померещился, но он на всякий случай улыбнулся и едва заметно кивнул. Изабелла ему не соперница, это было абсолютно ясно, и всё же ему на мгновение стало грустно.
Уловивший его тихий вздох Гаррет успокаивающе погладил его по волосам, и Амелл доверчиво потянулся навстречу немудрёной ласке. Сильная, надёжная рука старшего аккуратно отодвинула его от края кровати, и маг злорадно усмехнулся, заметив, что обнимавший пиратку антиванец откровенно красуется, то и дело безо всякой нужды выгибая поясницу так, чтобы продемонстрировать ему изящество гибкого тренированного тела.
Расслабившись, Дайлен вытянулся рядом с Хоуком, устроив затылок у него на плече, и принялся с интересом наблюдать за целовавшим Изабеллу в шею Вороном, который то и дело косил на него из-под светлых ресниц, словно проверяя, нравится ли ему представление. Постепенно Амелл и впрямь увлекся, в безостановочном движении двух сильных тел, перекатывавшихся под поблескивавшей от пота кожей мускулов было что-то завораживающее и по-звериному притягательное… От продолжавшей размеренно поглаживать его по животу ладони отступника распространялось коварное, будоражащее тепло, и Страж облизнул снова пересохшие губы и прильнул к нему плотнее, млея от ощущения притаившейся, скрытой мощи. Хоук пошевелился и, потёршись носом о его висок, улыбнулся, и Дайлен, поддавшись внезапному порыву, выгнулся и развернулся к нему, мазнув губами по губам.
Целоваться с Гарретом оказалось до невозможности приятно. Восхитительный привкус чуть предосудительного совместного хулиганства превращал поцелуй в какой-то маленький заговор, и маг, едва оторвавшись от губ старшего, улыбнулся в ответ на мерцавший в его глазах смех и, покрепче обняв Хоука за шею, поцеловал его снова. Уже через секунду оказалось, что отступник целует его сам, и у разомлевшего от уверенной неторопливой ласки Амелла начали сладко подрагивать колени. Гаррет бережно подхватил его за талию и легко, словно он ничего не весил, усадил себе на бедро, и Дайлен, тихонько застонав, откинулся ему на грудь, сквозь полуопущенные ресницы наблюдая за извивавшейся в умелых руках Ворона Изабеллой.
Гортанные стоны пиратки отзывались тёмным, туманящим разум жаром где-то глубоко внутри, и маг невольно подался навстречу огладившей его бедро ладони Хоука. Тот нежно промурлыкал ему на ухо что-то неразброчивое и крепко прижал к себе, и подрагивавший в предвкушении Амелл прогнулся в пояснице, доверчиво подставляясь его рукам. Каждое неспешное, ласковое прикосновение заставляло его постанывать от непривычного удовольствия, и окружающий мир снова начал меркнуть, затянутый пеленой захлестывающего его наслаждения.
А потом он и вовсе раскололся на части, оставив Дайлена ловить рассыпающиеся осколки: странный, мучительно приятный жар где-то глубоко внутри, неожиданную мягкость зажатых в пальцах волос отступника, захлёбывающиеся вскрики Изабеллы, доносящиеся словно с огромного расстояния, что-то тёмное, почти горестное во взгляде внезапно метнувшегося к ним Зеврана… Ворон с неожиданной силой впечатался в его грудь, словно пытаясь вплавиться в кожу, и впился в приоткрытый в стоне рот Стража.
Это было уже слишком. Почти страшно – и от паники Амелла удерживало лишь то, что Гаррет, надёжный, заботливый Гаррет по-прежнему крепко держал его в объятиях, и маг только беспомощно хныкнул, когда эльф торопливо скользнул вниз, отметив свой путь короткими, почти злыми поцелуями, и с какой-то дикой жадностью принялся ласкать его губами.
Дайлен ещё успел услышать лукавый смешок оставленной без внимания Изабеллы, а потом всё померкло.
Они так и заночевали на корабле – сил куда-то идти не было. Ворон привычно свернулся клубочком возле его живота, уткнувшись носом в грудь, и проснувшийся посреди ночи Амелл успокоенно вздохнул и, бережно погладив его между лопаток, уснул снова.
Новый день начался с рассветом: чудом отыскавший их посыльный эрла Эамона, стыдливо отводивший глаза от роскошного бюста пиратки, разбудил их с первыми лучами солнца и сообщил, что их желают срочно видеть в поместье. Стражу дико хотелось спать, но надежда поскорее покончить с нудным ожиданием не давала ему покоя, и вскоре после этого маленький отряд снова вернулся в резиденцию эрла.
Ферелденская политика Дайлену не понравилась, но это всё равно было лучше, чем сидеть в четырёх стенах и ждать новостей. Весь день он, словно гончий пёс, бегал по Денериму, улаживая дела таких же беспомощных, как и все прочие люди, баннов, и только к вечеру заметил, что тенью следовавший за ним Зевран непривычно молчалив и почти мрачен. На его взгляд эльф каждый раз отвечал своей всегдашней лучезарной улыбкой, но она, вопреки обыкновению, не затрагивала глаз.
Наконец оказавшись наедине с любовником, Амелл собрался было спросить, в чём же дело, но Арранай, не дав ему сказать ни слова, впился в губы поцелуем и потянул к кровати. И маг немедленно уверился, что что-то и впрямь неладно: всегда уверенный в себе, относившийся к нему с какой-то осторожной нежностью Ворон в этот раз отдавался ему с отчаянной, почти пугающей страстью.
Осознание настигло Дайлена за миг до оргазма; он успел только склониться к дрожавшему от наслаждения острому уху и торопливо выдохнуть: «Не бойся», но так и не понял, услышал ли его антиванец.
Отведённая Стражу комната была жарко натоплена, но тяжело дышавший Зевран всё равно вжался в него всем телом и спрятал лицо на груди. Медленно приходивший в себя маг принялся бережно гладить его по напряжённой жилистой спине, и через несколько минут эльф, сглотнув, тихо спросил:
– Ты его очень любишь, да?
– Гаррета? – удивлённо переспросил Дайлен и, кожей почувствовав кивок Ворона, с ещё большим недоумением ответил: – Конечно. Он же мой брат.
– Я не совсем про это, – ещё тише проговорил убийца. Амелл, уже начиная понимать, к чему тот клонит, изо всех сил старался сдержать улыбку, и Арранай, не выдержав, преувеличенно невыразительным, напряжённым тоном добавил: – Тебе ведь с ним было хорошо.
– Да, – блаженно прижмурившись, согласился Страж. – Было здорово. Почти так же весело, как воровать клубнику с Андерсом.
– У тебя… очень интересные сравнения, – с совершенно неопределимым выражением проговорил Зевран, и Дайлен со вздохом опрокинул его на спину и, наклонившись над ним, посмотрел в глаза:
– И предельно точные. То, что было у нас с Гарретом – это просто… проказа. Братское хулиганство, которое всегда будет приятно вспомнить, но которое вряд ли когда-нибудь станешь повторять. Ничего общего с тем, что происходит между мной и тобой – за исключением разве что внешних проявлений.
Взгляд Ворона почему-то показался ему до ужаса беззащитным, и Амелл всё-таки продолжил, борясь со страхом разрушить всё собственной поспешностью:
– Если ты хочешь, чтобы я дал происходящему между нами какое-то название – я не могу. Я сам не знаю. Может быть, это даже та самая пресловутая любовь, но разобраться в этом в одиночку, без тебя, мне не удастся.
Зевран глубоко вздохнул, с явным усилием, словно ему приходилось заставлять себя дышать, и, бережно погладив его по шее, с невыносимой легкостью вывернулся из его рук.
– Всё это очень сложно, мой Страж, – усевшись на краю кровати, негромко проговорил он. Дайлен потянулся было дотронуться до ссутуленных плеч, но за миг до прикосновения Ворон соскочил на пол нарочито лихим движением и, почти виновато глянув на него из-под ресниц, просительно добавил: – Я… пойду. Мне нужно… тоже как следует подумать…
– Подумать – это важно, – спокойно, пытаясь уверить в этом скорее самого себя, кивнул Амелл. На лице антиванца мелькнула благодарная улыбка, и через мгновение комната опустела.
Страж свернулся клубочком и натянул одеяло на голову.
И когда это он умудрился напрочь всё испортить?..
сноска* «Да отсохнет ваш орган воспроизведения и да пресечётся род ваш» (Google-исп.)
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, В Тени и наяву, Dragon Age
-
-
24.05.2012 в 22:01