Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
м!Хоук/АндерсХоук был классическим образчиком ненормального мага. Справедливости ради следовало отметить, что к магии крови он при этом относился с неприкрытым презрением, как к орудию слабаков и отчаявшихся, и в своей гордыне мог запросто переплюнуть соответствующего демона. Андерс, наверное, нисколько не удивился бы, услышав, что Гаррет, от души оскорбившись предположением о том, что он не способен с чем-либо справиться сам, посылал демонов в пешее эротическое до Чёрного Города.
Со всех точек зрения похвальное намерение Хоука не причинять вреда живым существам, пока те не начнут первыми, не нравилось целителю лишь по одной причине: себя самого к живым существам тот явно не относил. Поэтому всё, что пресловутые тевинтерские магистры испытывали на рабах или готовых рискнуть за толику золота авантюристах, а законопослушные маги остального Тедаса изучали лишь теоретически, страдая по углам о невозможности экспериментального исследования, Гаррет проверял на себе. И если от покушавшихся на его здоровье бандитов, порождений тьмы или хищников Андерсу ещё кое-как удавалось своего лучшего друга – как жаль, что только друга... – уберечь, то битву с собственным хоуковым любопытством он неизменно проигрывал.
– Слушай, а как целители проверяют придуманные зелья? – как-то раз задумчиво вопросил Гаррет, рассеянно теребя взятый со столика целителя бинт. Бинт Андерс во избежание дальнейших разрушений отобрал и настороженно отозвался:
– Вначале на животных, а потом, убедившись, что оно хотя бы не смертельно, на добровольцах...
– Ну, этого мне не надо, – пробормотал себе под нос второй маг и, смущенно глянув на него, уточнил: – А Справедливость к этому как относится?
– Они жертвуют собой во имя высших целей, – торопливо ответил одержимый, всё ещё опасаясь поверить в то, что Гаррет наконец решил образумиться и перейти на опыты на животных. Зверушек, конечно, было жалко, но Хоука было гораздо жальче. – Справедливость не против.
– Ну хорошо, – радостно изрёк тот и, небрежно махнув рукой на прощание, торопливо ушёл.
Андерсу почему-то было тревожно.
И всё свидетельствовало о том, что его беспокойство не напрасно. Пару дней спустя заглянув к Варрику, он узнал, что Гаррет успел побывать в Костяной Яме, опять нарвался там на дракона, чудом выжил и, набрав какого-то хлама, вернулся домой. Рассвирепевший Андерс отправился в поместье, намереваясь в не слишком цензурных выражениях напомнить другу, что тот обещал ему не соваться в Яму без целителя, однако Боудан сообщил, что мессир Хоук не принимает, и виновато добавил, что мессир Хоук в Особом подвале – значит, действительно не принимает. Даже мессира Андерса, которого можно пускать в дом даже глухой ночью.
Ломиться внутрь силой было невежливо и абсолютно бесполезно, и одержимый, несколько выдохшись во время забега в Верхний Город, развернулся и ушёл.
В подвале Гаррет застрял на полтора месяца. Андерс заходил дважды в неделю, убеждался, что его друг всё ещё пропадает где-то в глубинах своего собственного царства идей, пил чай с монной Леандрой, сетовавшей на то, что её сынок опять увлёкся какой-той заумью в ущерб личной жизни, и возвращался в клинику.
Когда ему на плечо опустилась чужая рука, Андерс вздрогнул и от неожиданности чуть не выронил медную чашку с травяной мазью.
– Привет, – весело улыбнулся Хоук, в последний момент подхватив миску, и протянул её целителю. У него за пазухой явно что-то было, и одержимый вопросительно уставился на него. – Помнишь, ты всё жаловался, что некоторые зелья без лабораторных спиртовок готовить трудно? Ну, вроде тех, которые у тебя в Ферелдене были и которых тут нигде не достать?
Андерс посмотрел на чуть не сиявшего от радости друга и с тоской понял, что надеяться на присланную хоть из самого Ферелдена спиртовку ему не стоит. А потом у Гаррета возле груди что-то шевельнулось.
– Это тебе! – гордо изрёк он и, запустив руку за пазуху, сунул какой-то предмет прямо под нос одержимому.
Андерс посмотрел на подарок. Подарок посмотрел на него и недоверчиво зашипел. А потом вывернул длинную ящеричью шею и вопросительно уставился на Хоука.
– Это кто? – осведомился целитель.
– Это Плюх, – хвастливо сообщил второй маг. Неожиданно смутился и пробормотал: – То есть, ты ему можешь другое, красивое имя придумать... просто у меня он только на Плюха отзывался.
Гаррет отцепил ящерка от рукава и, перехватив его под брюшко, намного уверенней продолжил:
– Вот, смотри... давай её сюда... Плю!
Ящерок дёрнул хвостом и вдруг выдохнул длинный язычок пламени, мгновенно вскипятив содержимое чашки.
– Вот так! – широко улыбнулся Хоук и с надеждой посмотрел на Андерса.
– Эту мазь надо гораздо медленнее нагревать... – рассеянно сообщил целитель, внимательно разглядывая рептилию. Бочка и лапки Плюха покрывали замысловатые поблескивавшие узоры явно искусственного происхождения, и даже на мордочке кое-где поблескивали вкрапления металла.
– Лириум что ли? – изумился одержимый, и забеспокоившийся было Гаррет заулыбался снова.
– Он самый. – Маг кивнул и деловито пояснил: – А чтобы медленнее греть, надо тише и дольше, – он вполголоса протянул то же самое "плю", и ящерок выдохнул маленький, но продержавшийся почти две минуты огонёк. Гаррет вздохнул и объяснил: – А без лириума он пламенем дышать не хотел... Большие плюются только так, а мелкие не хотели, я месяц мучился... А ещё он самообеспечивающийся, на крысах работает. Сам ловит, сам ест. Надо сказать: "Плюх, лови!" На крыс ты тоже когда-то жаловался...
Андерс уже не знал, смеяться ему или плакать.
– Ты хочешь сказать, что вначале пошёл в Костяную Яму без поддержки целителя, потом два месяца экспериментировал с лириумом и драконьими детёнышами просто ради того, чтобы подарить мне живую спиртовку?
– А ещё он красивый, – как будто оправдываясь, добавил Хоук. – Плюх, разверни крылышки!
Ящерок заворковал и растопырил крылья, на которых тоже извивался лириумный узор, а потом кокетливо покосился на Андерса.
– Но зачем? – беспомощно вопросил целитель, и Гаррет по-мальчишески насупился:
– Ну не цветы же с конфетами мне тебе таскать. А Плюх – он ведь полезный!
код
Со всех точек зрения похвальное намерение Хоука не причинять вреда живым существам, пока те не начнут первыми, не нравилось целителю лишь по одной причине: себя самого к живым существам тот явно не относил. Поэтому всё, что пресловутые тевинтерские магистры испытывали на рабах или готовых рискнуть за толику золота авантюристах, а законопослушные маги остального Тедаса изучали лишь теоретически, страдая по углам о невозможности экспериментального исследования, Гаррет проверял на себе. И если от покушавшихся на его здоровье бандитов, порождений тьмы или хищников Андерсу ещё кое-как удавалось своего лучшего друга – как жаль, что только друга... – уберечь, то битву с собственным хоуковым любопытством он неизменно проигрывал.
– Слушай, а как целители проверяют придуманные зелья? – как-то раз задумчиво вопросил Гаррет, рассеянно теребя взятый со столика целителя бинт. Бинт Андерс во избежание дальнейших разрушений отобрал и настороженно отозвался:
– Вначале на животных, а потом, убедившись, что оно хотя бы не смертельно, на добровольцах...
– Ну, этого мне не надо, – пробормотал себе под нос второй маг и, смущенно глянув на него, уточнил: – А Справедливость к этому как относится?
– Они жертвуют собой во имя высших целей, – торопливо ответил одержимый, всё ещё опасаясь поверить в то, что Гаррет наконец решил образумиться и перейти на опыты на животных. Зверушек, конечно, было жалко, но Хоука было гораздо жальче. – Справедливость не против.
– Ну хорошо, – радостно изрёк тот и, небрежно махнув рукой на прощание, торопливо ушёл.
Андерсу почему-то было тревожно.
И всё свидетельствовало о том, что его беспокойство не напрасно. Пару дней спустя заглянув к Варрику, он узнал, что Гаррет успел побывать в Костяной Яме, опять нарвался там на дракона, чудом выжил и, набрав какого-то хлама, вернулся домой. Рассвирепевший Андерс отправился в поместье, намереваясь в не слишком цензурных выражениях напомнить другу, что тот обещал ему не соваться в Яму без целителя, однако Боудан сообщил, что мессир Хоук не принимает, и виновато добавил, что мессир Хоук в Особом подвале – значит, действительно не принимает. Даже мессира Андерса, которого можно пускать в дом даже глухой ночью.
Ломиться внутрь силой было невежливо и абсолютно бесполезно, и одержимый, несколько выдохшись во время забега в Верхний Город, развернулся и ушёл.
В подвале Гаррет застрял на полтора месяца. Андерс заходил дважды в неделю, убеждался, что его друг всё ещё пропадает где-то в глубинах своего собственного царства идей, пил чай с монной Леандрой, сетовавшей на то, что её сынок опять увлёкся какой-той заумью в ущерб личной жизни, и возвращался в клинику.
Когда ему на плечо опустилась чужая рука, Андерс вздрогнул и от неожиданности чуть не выронил медную чашку с травяной мазью.
– Привет, – весело улыбнулся Хоук, в последний момент подхватив миску, и протянул её целителю. У него за пазухой явно что-то было, и одержимый вопросительно уставился на него. – Помнишь, ты всё жаловался, что некоторые зелья без лабораторных спиртовок готовить трудно? Ну, вроде тех, которые у тебя в Ферелдене были и которых тут нигде не достать?
Андерс посмотрел на чуть не сиявшего от радости друга и с тоской понял, что надеяться на присланную хоть из самого Ферелдена спиртовку ему не стоит. А потом у Гаррета возле груди что-то шевельнулось.
– Это тебе! – гордо изрёк он и, запустив руку за пазуху, сунул какой-то предмет прямо под нос одержимому.
Андерс посмотрел на подарок. Подарок посмотрел на него и недоверчиво зашипел. А потом вывернул длинную ящеричью шею и вопросительно уставился на Хоука.
– Это кто? – осведомился целитель.
– Это Плюх, – хвастливо сообщил второй маг. Неожиданно смутился и пробормотал: – То есть, ты ему можешь другое, красивое имя придумать... просто у меня он только на Плюха отзывался.
Гаррет отцепил ящерка от рукава и, перехватив его под брюшко, намного уверенней продолжил:
– Вот, смотри... давай её сюда... Плю!
Ящерок дёрнул хвостом и вдруг выдохнул длинный язычок пламени, мгновенно вскипятив содержимое чашки.
– Вот так! – широко улыбнулся Хоук и с надеждой посмотрел на Андерса.
– Эту мазь надо гораздо медленнее нагревать... – рассеянно сообщил целитель, внимательно разглядывая рептилию. Бочка и лапки Плюха покрывали замысловатые поблескивавшие узоры явно искусственного происхождения, и даже на мордочке кое-где поблескивали вкрапления металла.
– Лириум что ли? – изумился одержимый, и забеспокоившийся было Гаррет заулыбался снова.
– Он самый. – Маг кивнул и деловито пояснил: – А чтобы медленнее греть, надо тише и дольше, – он вполголоса протянул то же самое "плю", и ящерок выдохнул маленький, но продержавшийся почти две минуты огонёк. Гаррет вздохнул и объяснил: – А без лириума он пламенем дышать не хотел... Большие плюются только так, а мелкие не хотели, я месяц мучился... А ещё он самообеспечивающийся, на крысах работает. Сам ловит, сам ест. Надо сказать: "Плюх, лови!" На крыс ты тоже когда-то жаловался...
Андерс уже не знал, смеяться ему или плакать.
– Ты хочешь сказать, что вначале пошёл в Костяную Яму без поддержки целителя, потом два месяца экспериментировал с лириумом и драконьими детёнышами просто ради того, чтобы подарить мне живую спиртовку?
– А ещё он красивый, – как будто оправдываясь, добавил Хоук. – Плюх, разверни крылышки!
Ящерок заворковал и растопырил крылья, на которых тоже извивался лириумный узор, а потом кокетливо покосился на Андерса.
– Но зачем? – беспомощно вопросил целитель, и Гаррет по-мальчишески насупился:
– Ну не цветы же с конфетами мне тебе таскать. А Плюх – он ведь полезный!
код
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, ДА-драбблы, Dragon Age
-
-
09.05.2012 в 21:30-
-
09.05.2012 в 21:34-
-
09.05.2012 в 22:08-
-
10.05.2012 в 11:09Спасибо за прелесть, КошЪ)
-
-
10.05.2012 в 12:01Хоук тут да, кавайка редкостная)