Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Глава 13. Дайлен АмеллДайлен Амелл
Гаррет, наверное, и на смертном одре заявлял бы, что он хоть сейчас готов ринуться в бой, но выглядел он так, что даже слепому стало бы ясно – ему очень нужен отдых. Слепым Дайлен вовсе не был, изматывать кузена до обморока ради каких-то там эльфов вовсе не собирался, и отдать приказ о привале ему мешало лишь то, что ночевать в необследованных, наверняка кишащих всякой дрянью подземельях было не слишком-то благоразумно.
Однако выбора не было. От выхода на поверхность они уже ушли слишком далеко, да и дикая чаща Брессилиана вряд ли могла считаться безопасной, а уж пытаться добраться до лагеря долийцев в темноте и вовсе было бы несусветной глупостью. Пришлось довольствоваться тем, что было – чистенькой, даже без следов паутины небольшой комнаткой, имевшим только один вход, открывавшийся в огромный зал с высокими потолками и узкими резными колоннами. В зале обитала огромная паучиха с выводком, так что у Дайлена были основания надеяться на то, что ныне покойная тварь успела распугать всех прочих обитателей ближайших коридоров.
Алистер рухнул на свою подстилку, даже не сняв доспеха, и мгновенно заснул; Хоук всё-таки успел бросить на кузена обеспокоенно-вопросительный взгляд, но затем и сам обессиленно сполз на походное одеяло. Страж тихонько хмыкнул и уселся в углу, прислонившись спиной к стене и положив посох на колени.
– Беспокоишься? – тихо спросил Зевран, привычным уже жестом прижавшись скулой к сжимавшим древко пальцам Амелла.
– Нет, – старательно обдумав вопрос, отозвался тот. Тишину нарушало только едва слышное сопение спавших товарищей, и маг, поглядев на темневший совсем рядом дверной проём, поднял руку и погладил эльфа по виску. – Насколько я могу определить, всё действительно в порядке. А беспокойство… только мешает бдительности.
Ворон тихонько фыркнул.
– Тогда отчего ты так хмуришься, мой Страж? – не без ехидства осведомился он. – Бдительным я тебя уже видел – совсем непохоже.
– Всё в порядке, – упрямо повторил Дайлен, отчаянно надеясь, что антиванец не заметит вспыхнувшего на его щеках смущённого румянца. Не должен был – единственный зажжённый светлячок крутился рядом с Гарретом, чтобы тот, если проснётся, не оказался в непроглядной темноте, и сам маг мог видеть только едва различимые очертания лица собеседника.
– Думаю, да, – покладисто кивнул Арранай и, прикрыв слабо блестевшие в тусклом свете магического огонька глаза, по-кошачьи потёрся лицом о его пальцы. – Но какая-то идея всё же не даёт тебе покоя, а я всегда был страшно любопытен… Расскажи?
Амелл вздохнул. Странно было обсуждать такие вещи не с Гарретом, но необходимый кузену отдых был гораздо важнее его мелочного любопытства, и маг, поколебавшись, сдался:
– Это всё та девушка в лагере, Гейна, кажется. Вернее, вначале её жених, Каммен нажаловался мне на то, что Затриан не позволяет эльфам ходит в лес, и он не может принести шкуру волка и доказать невесте, что он уже настоящий охотник… Я хотел поговорить с ней, убедить, что он хороший парень и всё сделает, как только Хранитель даст разрешение, а она… – Дайлен вдруг заколебался и умолк. В самом деле ведь ерунда, совсем не стоящая внимания, так почему же он никак не мог выбросить её из головы?
– И что она сделала? – сочувственно поинтересовался Ворон, и Амелл, решившись, закончил:
– Она странная какая-то. Я б решил, что она со мной заигрывает, но зачем ей это было надо? Она же у меня так ничего и не попросила. Только зачем-то звала в свой аравель, но я решил не рисковать. А то мало ли что она задумала?
Зевран засмеялся. Мягко, совсем необидно, но Дайлен всё равно непонимающе нахмурился и сильнее сжал запутавшиеся в его волосах пальцы, пытаясь намекнуть, что его веселье не слишком уместно.
– По-моему, ты ей просто понравился. – Отсмеявшись, эльф виновато ткнулся носом в его ладонь и приподнялся, опершись локтём на его колено, а потом мурлыкающим голосом продолжил: – Видишь ли, мой Страж, ты из тех мужчин, что пробуждают страсть в женщинах… да и в мужчинах тоже.
– Врёшь, – поглядев на оказавшееся вдруг совсем близко лицо антиванца, уверенно сказал Амелл. Слышать подобное, конечно, было приятно, но он отлично знал, что на фоне своего кузена теряется, словно котёнок рядом с диким барсом. И вообще давно понял, что то и дело слетавшие с губ ассасина игривые фразочки практически ничего не значили.
– Вру, – легко согласился тот, снова соскользнув на пол, и прижался виском к пальцам мага. А потом тихо, так, что Дайлен, даже наклонившись, и то едва сумел расслышать его слова, добавил: – Но почему-то меня всё равно к тебе тянет…
Страж уже открыл рот, собираясь переспросить, но Ворон ловко вывернулся из-под его ладони и направился к своему спальнику, торопливо бросив:
– Через два часа тебя сменю.
Амелл только покачал головой. Люди – а также эльфы и гномы – были созданиями на редкость таинственными. Временами – простыми и предсказуемыми, как сила земного тяготения, а иногда – загадочными, как сама Тень.
И сам он был ничуть не лучше: почему-то было отчаянно жаль, что не успел перехватить ускользнувшего из рук Зеврана, погладить за ухом, нежно и настойчиво, прижать собственным телом к расстеленному на камнях одеялу, лишая возможности вырваться…
Поток и без того не слишком чётких, зато очень привлекательных образов вдруг застопорился. Довольно обширные, но исключительно теоретические знания о предмете, густо перемешанные с бессвязными андресовыми восторгами, касавшимися кинлохских кладовок и укромных уголков за книжными шкафами, наотрез отказывались стыковаться с реальностью в лице одного запакованного в броню из вываренной кожи эльфа. Например, у него не было мантии, которую следовало задирать, одновременно прикрываясь ею же от косившихся соседей по библиотеке и заглядывавших в двери храмовников…
Дайлен тихонько хмыкнул и принялся размышлять о том, сильно ли противоречит обычаям внешнего мира намерение обратиться за консультацией к Хоуку.
Впрочем, у них и без того было достаточно дел. После привала Гаррет уже намного больше походил на живого и снова рвался в бой, так что задерживаться в подземельях не стоило.
Надежда на то, что им удастся быстро отыскать логово оборотней, оказалась беспочвенной. В первом же зале второго яруса эльфийских руин Амелл наткнулся на призрак заплутавшего мальчишки, который, кажется, испугался его куда сильнее, чем сам маг; и буквально через несколько минут на них накинулась толпа оживших скелетов. Большую их часть накрыла сотворённая Хоуком огненная буря, но и остальные успели заставить Дайлена побегать – энтропийная магия на нежить действовала плохо, а отбиваться от пусть и ржавых, но всё-таки мечей обычным чародейским посохом было бессмысленно.
Откуда взялось такое количество немёртвых, обычно не имевших привычки разгуливать по земле либо под оной без уважительных причин, Страж так и не понял. Сбежавший призрак явно не мог обладать настолько внушительным запасом силы, да и свойственного некоторым старым кладбищам истончения Завесы он тоже не чувствовал. Гаррет, поймав его вопросительный взгляд, тоже недоуменно пожал плечами и жестом предложил двигаться дальше.
Скелеты попадались им на пути ещё несколько раз, с каждым пройденным коридором становясь всё агрессивнее, и Амелл начал догадываться, что они приближались к источнику всего этого безобразия.
– Чего только не найдёшь в древних эльфийских руинах… – ошарашенно пробормотал он, глядя, как из сваленной возле очередного спуска вниз груды костей медленно воздвигается Тайный Ужас – древняя колдовская тварь, которую и из учебников-то уже повымарали за ненадобностью, он её только на картинке в каком-то совсем старом трактате видел.
– Что бы ни нашли, всё либо убьём, либо продадим, – жизнерадостно отозвался Хоук, и Дайлен невольно захихикал, представив, как тот стал бы продавать Ужаса, скажем, печально известным тевинтерским работорговцам.
Участь реликтового создания была решена в тот же момент, когда оно, повертев головой, вздёрнуло руки и махнуло засветившимися синим когтями в сторону Амелла. Возбуждённую ухмылку Гаррета мигом сменил свирепый оскал, и вскоре Тайный Ужас рассыпался кучкой уже совершенно безвредных костей. Раздражённый чувством собственной бесполезности Страж твёрдо решил выучить хоть какое-нибудь заклинание, не относящееся к малоэффективной против нежити школе энтропии, и, убедившись, что Зевран успел добить последнего прибежавшего на помощь Ужасу немертвого, аккуратно двинулся вниз по рассыпающейся лестнице.
На третьем ярусе скелеты тоже имелись. Правда, здесь они не ходили и не набрасывались на незваных гостей с явным намерением поотгрызать оным головы, а чинно лежали вдоль стен, грациозными жестами прикрыв костистыми руками гарды прижатых к грудным клеткам мечей. Вокруг скелетов летали клочья потревоженной движением воздуха шерсти, и в целом всё выглядело как декорации к деревенскому спектаклю – разве что останки и оружие были, скорее всего, настоящими.
– Ну и логово, – заявил Алистер и, поморщившись, громко чихнул.
Из-за угла опасливо высунулась длинная узкая морда, оборотень пошевелил ухом, моргнул, встретившись взглядом с Дайленом, и тут же нырнул обратно.
На смену ему явился целый десяток, и Амелл сразу понял, что и сновавшая по лесам стая Бегуна, и занявшие предыдущий ярус скелеты были только разминкой.
Лезть в драку самому было бесполезно и глупо, оборотню достаточно было бы просто сбить его с ног и неаккуратно наступить – и всё, прощай, лучший энтропийщик курса Дайлен Амелл. Он отступил к лестнице, поднялся на пару ступеней, чтобы видеть поле боя целиком, и медленно, аккуратно, чтобы не задеть хаотично перемещавшихся по залу соратников, поставил возле выхода в дальний коридор облако смерти. Алистер с Гарретом стояли перед ним несокрушимой стеной, давая возможность накладывать на сновавших перед ними тварей порчи, а юркий антиванец, способный посоревноваться в скорости даже с оборотнями, сновал между массивных мохнатых туш и старался ударить какую-нибудь тварь в спину.
Изрядно удивлённый внезапной свирепостью говорящих зверей Страж упустил момент, когда всё пошло наперекосяк. Закованного в броню Алистера сбил плечом огромный лохматый оборотень, другой, более жилистый и гибкий, хлёстким взмахом лапы вырвал посох из рук Хоука, а потом отшвырнул его самого в сторону. Дайлен торопливо поднял руку, сосредоточился, отбрасывая кинувшихся к нему тварей взрывом разума, и в отчаянии посмотрел на оставшегося без оружия кузена, пытавшегося подняться на ноги.
От гарретова удара в морду прыгнувшую на него оборотницу отнесло метра на два, словно она весила не больше Лелианы. Отступник растерянно моргнул и торопливо перекатился в сторону, уходя от удара вознамерившегося отомстить за подругу самца, а затем выхватил из рук подвернувшегося скелета узкий, чуть изогнутый меч и одним движением снёс оборотню голову.
Скупым, чётким, будто отточенным десятилетиями практики, поворотом запястья, который заставил лезвие радостно присвистнуть.
– А я тоже хочу себе такое благословение, – с завистью сказал Дайлен, перекрывая шум боя, и оцепеневший от изумления Гаррет вздрогнул и пришёл в себя. Как раз вовремя – на него бросился почуявший кровь сородича зверь… и тут же рухнул рядом, тщетно зажимая лапами распоротое брюхо. Хоук пошевелил пальцами, поудобнее перехватывая меч, и обвел поле боя уже совсем другим взглядом, а затем на его свободной руке расцвёл опасно гудящий огненный шар.
Нет, чем бы ни было то загадочное явление, они с Гарретом явно были созданы друг для друга. Уже через минуту на полу валялось ещё три оборотничьих трупа, причём Амелл подозревал, что даже без его проклятий события развивались бы точно так же. Успевший несколько оправиться от оглушающего удара Алистер тоже поднялся на ноги и набросился на зверей с фланга, и изрядно ослабленные множеством кровоточащих ран от зеврановых кинжалов и порчами Стража-мага оборотни поторопились удрать. Кинувшийся вслед за ними Хоук, поскользнувшись на луже крови, потерял скорость и, осознав, что погоня уже окончилась неудачей, со взбешённым воплем швырнул вслед беглецам цепную молнию.
Дайлен, чуть наклонив голову, выслушал, как затихает вдали треск разряда, и без лишней спешки двинулся по оставленным зверями кровавым следам. Через несколько секунд к нему присоединился подобравший свой посох с пола кузен, и Амелл только тихонько фыркнул, заметив, что так хорошо послуживший второму магу меч хищно блеснул у него за поясом.
Коридор оказался коротким и вывел их в небольшой, почти уютный зал, освещённый живым зеленоватым сиянием.
– Я Привратник, – церемонно проговорил седоватый оборотень, в спокойной позе сидевший в центре зала, и, не обращая внимания на приготовленное к бою оружие, проговорил: – Хозяйка сожалеет. Она не хотела показаться тебе негостеприимной, но на тебе ещё держался запах Проклинающего, и Бегун ошибся. Хозяйка желает говорить. Придёшь ли ты с миром?
– После того, как вы пытались убить моих друзей и меня самого? – резко переспросил Страж, не пытаясь скрыть раздражение. Трудно ли быть вежливым, когда у горла держат клинок!
– Это была ошибка, – безмятежно повторил Привратник. – Хозяйка сожалеет. Выслушаешь Хозяйку?
– Выслушаю, – устало вздохнув, согласился Дайлен и покрепче сжал посох, чтобы не было заметно, как подрагивают пальцы. Схватки шли одна за другой, магу никак не удавалось восстановиться, и передышка была необходима ему как воздух.
Не ему одному, судя по непривычно резкому, хрипловатому дыханию обычно бесшумного Зеврана и тому, как неловко поводил плечами Алистер, старавшийся поудобнее устроить на них тяжёлые пластины брони.
Привратник церемонно кивнул и, поднявшись, повёл их дальше по коридорам, и Амелл вскоре понял, насколько мудрым было его принятое от безнадёжности решение. Без проводника им пришлось бы блуждать там ещё не меньше суток, и вдобавок из боковых коридоров наверняка выскакивали бы всё новые и новые отряды оборотней, изматывая их боями.
Круглый зал с высоким потолком окутывало мягкое зеленоватое сияние, и Страж понял, что ошибся в счёте времени. Никакая магия не могла бы создать этот оттенок, нежный и ясный – такими могли быть только пронизывающие молодую листву солнечные лучи. Выходит, они пробыли под землёй не около полутора суток, а больше – двое или даже трое. Неудивительно, что даже невероятно выносливый Ворон казался утомлённым.
На небольшом возвышении в центре столпились шептавшиеся о чём-то оборотни. Различить слова в рокочущем бормотании Дайлен не мог, но интонации были до боли знакомыми: беспокойство, опаска, надежда – точь-в-точь нашкодившие ученики, ждущие появления гневного Рыцаря-Командора.
Привратник глухо рыкнул, и звери расступились, открывая взорам гостей свою Хозяйку.
– А я таких даже в старом тевинтерском бестиарии не видел, – закрыв распахнувшийся в изумлении рот, заявил Амелл и, мельком отметив то, что Зевран почему-то сдвинул брови, шагнул вперёд. – Ты кто?
– Я Хозяйка Леса, – не без удивления отозвалось создание, непонимающе глядя на кружившего вокруг него мага. Руки Страж благоразумно держал при себе, и нервно дёргавшие хвостами оборотни хоть и ворчали, но не спешили нападать. – Я храню покой этого леса и берегу своих подопечных, безвинно пострадавших от ярости долийского Хранителя.
– Абсолютно безвинных не бывает, – с сожалением вздохнул Дайлен и беззастенчиво осведомился: – А зачем тебе сиськи? И, если на то пошло, симпатичная мордашка тоже?
– Что? – растерянно переспросила Хозяйка, и маг с готовностью объяснил, неопределённо помахав в воздухе кистью:
– Судя по тому, что я вижу в нижней части твоего тела, ты не так размножаешься. Если вообще размножаешься. В смысле, ты не млекопитающее и вообще зелёная, может, фотосинтез? Ну, как растения. Корни вот, опять же… Ну и зачем тебе тогда сиськи?
– Для красоты, мой Страж, – тихонько фыркнул стоявший рядом с Хоуком Зевран, но Амелл уверенно отмахнулся:
– Глупости, природа так не делает.
– Природа – нет, но у магии иные законы, – несколько оправившись, с улыбкой проговорила Хозяйка Леса, старательно не обращая внимания на то, что Дайлен продолжал изучать её с почти пугающим интересом. – Когда я выбирала облик, то рядом жили эльфы, называвшие себя народом Долов – и я хотела, чтобы вид мой доставлял им радость.
– У-у, как банально, – немедленно разочаровался маг и, окинув существо ещё одним задумчивым взглядом, деловито велел: – А теперь давай, что там про долийского Хранителя, ярость и безвинных?
– Несчастье случилось в далёкие годы, – терпеливо проговорила Хозяйка. – Эльфы Долов и люди жили тогда рядом, и однажды сын Хранителя Затриана погиб, отправившись на охоту с одним из детей человеческих. Хранитель разъярился и возжаждал мести, и наложил проклятие на всё племя, превратив их в зверей. Я взяла их под свою руку и берегу, насколько это в моих силах, но злоба Затриана неутолима. Прошу, Страж, помоги нам – жизнь в шкуре зверя тяжела для тех, кто создан быть разумным.
– А от него я другое слышал, – хмыкнул Амелл, чуть виновато покосившись на Гаррета. Кузен не торопился заявлять что-нибудь в духе «Я тебе говорил», но от этого было не легче. Ему следовало куда раньше заметить нестыковки в рассказах долийского мага…
– Ну и сколько времени вы уже режете друг друга? – вздохнув, осведомился он.
– Что? – ненатурально удивилось порождение древней магии. – Мы…
– Хозяйка, не повторяй ошибок противника, – не по-хорошему мягко прервал её Дайлен. Душу продолжал покусывать стыд, и снова слушать чужое враньё не хотелось. – Не так уж безвинны твои подопечные. Хотя, возможно, это можно будет счесть самозащитой…
– Мы пытались его убедить, – изобразив вздох, склонила голову Хозяйка. – Пытались добиться того, чтобы он снял проклятие – разными средствами. Больше тысячи лет мы молили его о милости… но сердце его сурово, словно камень.
– И из-за ваших «разных средств» я уже потратил столько времени, – укоризненно сказал Амелл. – Ну, что там надо, чтобы снимать это ваше проклятие? Вырезать у него сердце и скормить тебе?
– Нет! – возмущённо вскинулось создание. – Силой ты ничего не добьёшься, Страж. Он должен сделать это по собственной воле… отдать свою жизнь. Ибо даже эльфу не дано подобное долголетие, и не первый век его жизнь питает сила проклятия. Если он снимет его – он умрёт.
– Не думаю, что Затриан на это согласится, – вполголоса заметил Зевран.
– Я его соглашу, – мрачно пообещал маг. Настроение ухудшалось с каждой минутой, стремительно приближаясь к отметке «преотвратное». Мало ему было норовивших повесить на него свои дела гномов! У тех хоть оправдание было – они и впрямь не могли выбрать короля без сторонней помощи, силы претендентов оказались равны; а тут… Два упёртых идиота тысячу лет не могли разобраться между собой, заставляя тех, кого должны были беречь, участвовать в глупой войне!
И сам он ничуть не лучше. Что ему стоило сразу обратить внимание на опасения Гаррета? Мог бы сберечь несколько суток и пару десятков жизней.
– Приведи его, Страж, – молитвенно сложив руки на груди, попросила Хозяйка. – Быть может, двух наших голосов окажется достаточно, чтобы смягчить жестокое сердце Хранителя…
– Угу, – хмуро сказал Дайлен. Повертел головой, выискивая выход – брести два дня через подземелья древних эльфийских руин не хотелось – и зеленокожая, увитая золотисто-бежевыми корнями женщина подняла когтистую руку, указывая ему на источавший солнечное свечение тоннель.
Путь на поверхность занял около получаса, сопровождавший отряд Привратник бережно погладил лапой переплетённые лианы, закрывавшие выход на поверхность, и отступил назад, в сумрак, а прочные, толщиной в запястье мага стебли послушно разошлись. Послеполуденное солнце поначалу ослепило, Амелл захлопал ресницами, торопясь сморгнуть набежавшие слёзы, и не сразу различил в режущем глаза сиянии знакомую худощавую фигуру.
– Какая встреча, – ядовито изрёк Алистер.
– Вы добыли лекарство? – стремительно развернувшись, кинулся к ним Затриан, и Страж едва успел удержать поднимавшего посох Хоука.
– Возникли кое-какие сложности, – уклончиво проговорил маг, и ставшее неожиданно подвижным лицо долийца изобразило подобающее ситуации горе и опаску. – Мне требуется ваша консультация в одном вопросе, пойдёмте с нами.
– Всё, что угодно, ради моего народа! – проникновенно изрёк Хранитель, и Дайлен не сдержал ехидного фырканья. Что угодно, как же, и в первую очередь отправить попавшегося под руку наивного шемлена убивать чужих врагов…
Не то чтобы он совсем не понимал Затриана, но применительно к себе идея ему всё равно не нравилась.
– Ну а теперь поговорим. И желательно искренне, – хмуро сказал Амелл, остановившись на равном расстоянии между Хозяйкой и замершим Хранителем, который, кажется, вовсе не был удивлён подобной сменой обстановки. Страж красноречивым, почти картинным жестом приподнял левую руку, и на ладонях кровожадно ухмыльнувшегося Гаррета вспыхнули два комка пламени, которые в любую секунду могли превратиться в огненную бурю. На его собственных пальцах четырьмя искрами мерцали заготовки магических щитов, и никому не требовалось объяснять, на кого именно они будут накинуты в случае необходимости.
Затриан окинул Хоука цепким оценивающим взглядом и, покорно склонив голову, вежливо оскалился. Хозяйка, опасливо покосившись на огонь, поджала губы, но всё-таки кивнула и, повинуясь ещё одному жесту Дайлена, негромко изложила свою версию возникновения проклятия, привычно присовокупив к ней просьбу о милости.
К немалому удивлению мага, возражать Хранитель не стал. Ни собственного желания отомстить, ни проклятия он не отрицал, продолжая упорствовать лишь в том, что его действия были оправданы. Хозяйка Леса, не выдержав, принялась доказывать эльфу, что тот неправ, и вскоре Амелл, отчаявшись утихомирить старых врагов, просто отошёл в сторону и принялся наблюдать за сварой.
Зрелище оказалось не таким уж увлекательным. Уже минут через десять аргументы начали повторяться: Хозяйка однообразно взывала к милосердию, а Затриан упирал на справедливость постигшей лесной народ кары. Глас рассудка в лице время от времени пытавшегося встрять Дайлена услышан так и не был.
– Молчать! – наконец рявкнул он, с удивлением послушал постепенно затихшее эхо собственного голоса и не по-хорошему ласково воззрился на ошарашенных спорщиков. – Сами уже тысячу лет разобраться не можете, значит, будем делать так, как скажу я!
Маячивший за спиной Хранителя Зевран тихонечко фыркнул и, смешливо прижмурившись, беззвучно вытянул кинжалы из ножен.
– Ты, – Дайлен ткнул пальцем в Затриана, краем уха услышав, что гудение приготовленного к бою гарретова заклинания стало чётче и напряжённее, – выдаёшь нам какую-нибудь побрякушку в качестве послания к твоей Первой и снимаешь проклятие. А ты, – палец мага уткнулся чуть ли не в грудь Хозяйки, – обеспечиваешь лечение заболевшим по вине твоих подопечных эльфам. Всем всё ясно?
– Да, – с достоинством согласился Хранитель. – Только я не согласен.
Затриан повёл в воздухе замерцавшими потусторонней зеленью пальцами, и Завеса, тоскливо зазвенев, выпустила первый десяток призраков.
Пнуть уже собравшегося спустить бурю с поводка Хоука Страж всё-таки успел и взглядом указал на оборотней, которые тут же набросились на полупрозрачных прихвостней долийца, без лишних раздумий задвинув весь отряд Амелла, включая закованного в доспех Алистера, за свои широкие мохнатые спины. Отступник с нескрываемым сожалением вздохнул, но всё-таки сменил тактику, сосредоточившись на выбивании отдельных противников в лице продолжавшего призывать союзников Хранителя.
К призракам вскоре присоединились бешеные сильваны, размахивавшие подозрительно походившими на когтистые лапы ветвями, и тогда в бой вступила поначалу пытавшаяся урезонить бойцов Хозяйка Леса.
До этого Дайлен полагал, что уже знает – что такое настоящий бардак, и только увидев, как разъярённо машущие хвостами оборотни с лаем наскакивают на злобно шуршащие листвой зачарованные деревья, понял, как же он ошибался. В мельтешении серой шерсти и тёмной зелени различить что-то было до крайности трудно, только время от времени глаз улавливал отблеск солнечного света на светловолосой макушке Антиванского Ворона или полированном щите Алистера.
Огонь им всё-таки пригодился: Гаррет хладнокровно подпалил всех семерых сильванов и снова принялся осыпать заклятиями закутавшегося в щиты Затриана. Хозяйка благополучно загнала призраков обратно, а умудрившийся подобраться к деревьям вплотную воин, к которому почти сразу присоединились несколько самых сообразительных оборотней, ловко подрубал обугленные стволы. В конце концов Хранитель остался один, и Амелл, которому уже не мешали суетившиеся между ними бойцы, спокойно и методично, как по учебнику, наложил на него заклинание высасывания маны.
Затриан, задыхаясь, рухнул на колени и, собравшись с силами, поднял голову, глядя на него исподлобья.
– Ну как, осознал? – сосредоточенно сдвинув брови, осведомился Страж. На положительный ответ он и не надеялся, так что сразу принялся выплетать следующее заклятие. Одно высасывание жизни долиец ещё выдержал бы, а вот потом пришлось бы изобретать более изящные средства убеждения…
– Да, – прохрипел Хранитель, и Дайлен, удивлённо моргнув, поднял на него взгляд.
– Что, в самом деле? – недоверчиво уточнил он. – Ты сейчас выдашь нам своё наследство для Ланайи, попросишь прощения у зверушек и снимешь проклятие? И даже не попытаешься подсунуть в наследство что-нибудь, при виде чего твоя Первая возопит: «Мерзкие убийцы!» и попытается напустить на нас остатки клана?
– Прощения просить не буду, – сурово уведомил его Затриан. И, снова покорно склонившись перед Стражем, подтвердил: – Всё остальное верно.
– По-моему, он даже не лжёт, – заметил внимательно наблюдавший за долийцем Зевран, и Амелл со вздохом развеял заклятие.
– Приступай, Хранитель.
К немалому удивлению мага, успевшего отвыкнуть от гладкого течения событий, всё прошло по плану. Затриан, передав ему изящный кулон, прикрыл глаза, сосредоточенно нахмурился и через секунду рухнул замертво, и сгрудившиеся вокруг Хозяйки Леса оборотни вскоре превратились в группу растерянных людей в странных нарядах. Сама зеленокожая женщина покидать своё укрытие отказалась, но сообщила, что к его возвращению в долийский лагерь все заболевшие будут уже здоровы – и не солгала.
– А что эльфам-то скажем? – вполголоса осведомился Алистер, когда среди листвы замелькали огни эльфийских костров.
– Правду, – хмыкнул Дайлен. И на всякий случай уточнил: – Что Хранитель Затриан пожертвовал своей жизнью ради своего народа и велел своей преемнице беречь клан.
Зевран с Гарретом понимающе усмехнулись и кивнули; второй Страж поморщился, но возражать тоже не стал. И к лучшему: с таким чувством, как злость, Амелл был знаком плохо и не очень-то умел её контролировать.
Ланайя, как ему показалось, была не очень-то огорчена печальным известием. Первая – вернее, уже Хранительница – рассеянно пообещала ему поддержку лучников клана и, забрав выданную Затрианом побрякушку, снова отправилась в лазарет, в котором слабо шумели постепенно приходящие в себя больные.
Стоянка его отряда казалась единственным островком спокойствия: большая часть клана, пребывая в бессознательном состоянии, пропустила прибытие Стража и теперь косилась на удобно устроившуюся на опушке леса кучку шемлен с нескрываемым недоумением. Подходить к ним близко эльфы тоже не осмеливались, и Дайлен никак не мог перестать малодушно этому радоваться.
– У тебя что-то болит? – заметив, как устало ссутулился сидевший у костра Зевран, встревоженно осведомился маг. Ему казалось, что в последней схватке антиванца не успели задеть всерьёз, а от синяков и растяжений имевшиеся у каждого члена отряда припарки помогали неплохо, но ведь он мог чего-то не заметить…
– Нет, – не без удивления отозвался убийца и, прекратив теребить обхватывавший его запястье верёвочный браслетик, лучезарно улыбнулся: – Не беспокойся, о мой Страж. Всё в полном порядке.
– Не всё, – чуть наклонив голову, уверенно возразил Дайлен. Поколебавшись, сел рядом с эльфом на лежавшее у костра бревно, и, дождавшись, пока тот привычно устроит голову у него на коленях, задумчиво заметил: – Ты и впрямь его носишь.
– Конечно, – хмыкнул Арранай и, блаженно прикрыв глаза, теснее прижался к поглаживавшей его по загривку ладони мага. – Это же самая первая совсем моя вещь.
– Когда есть что-то своё – это важно, – согласился Амелл, рассеянно перебирая мягкие золотистые волосы. Довольно урчащий антиванец до странности напоминал кота, и Дайлен, осмелев, запустил пальцы в его шевелюру и ласково, но настойчиво сжал скользкие пряди, лишая возможности двинуть головой. А потом нежно, с нажимом погладил свободной рукой под ухом и челюстью, успокаивая настороженно замершего эльфа. – Но что-то всё равно не в порядке. Из-за меня.
– Жизнь простая штука, – снова расслабившись – скорее, заставив себя сделать это – негромко отозвался Зевран. Его пульс под пальцами Стража почему-то колотился быстро и неровно, и Амелл снова осторожно погладил его по шее, скользнув подушечкой большого пальца вдоль артерии. Ворон сглотнул и, чуть сдвинув брови, уточнил: – Должна быть простой. Смерть, выгода, удовольствие, азарт – вот и всё. Никаких сложностей, всё чётко и понятно.
– Но понятное вдруг закончилось, – философски продолжил Дайлен, медленно сжимая и разжимая запутавшиеся в волосах убийцы пальцы. – А не понимать тебе не нравится. Мне тоже.
Он опустил взгляд на лицо Арраная, вглядываясь в него внимательно, как в первый раз. Светлые, золотисто-пшеничные ресницы, подрагивая, бросали густые тени на скулы, между бровей то появлялась, то пропадала крохотная складочка, будто тот собирался нахмуриться и одёргивал себя в последний момент, узкие обветренные губы чуть приоткрылись…
Амелл не удержался и провёл по ним кончиками пальцев, исследуя, и Зевран резко распахнул глаза и взглянул на него почти с испугом. Маг виновато моргнул и отдёрнул руку, но Ворон перехватил его запястье и сам прижался губами к ладони.
– А Гаррет понимает, – вдруг пожаловался он. Дайлен бережно погладил его кончиками пальцев по скуле, удивляясь тому, каким правильным кажется ощущение тёплой тяжести зевранова затылка во второй ладони, и вопросительно посмотрел на него, и эльф тоном записного ябеды продолжил: – Он явно что-то понимает, но объяснять наотрез отказывается.
– Гаррет умный, – меланхолично сообщил Амелл, размышляя о том, не стоит ли всё-таки посоветоваться с этим самым умным насчёт того, что может означать внезапно вспыхнувшее желание лизнуть прижимавшегося к нему антиванца в нос. Или лучше в губы. И что ему вообще со всем этим делать. – Иногда мне даже кажется, что он не только умный, а вообще какой-то подозрительно мудрый для своего не столь уж солидного возраста. Если отказывается, значит, наверное, так и надо.
– Говорит, что я сам должен разобраться, – снова прикрыв глаза, обиженно проворчал Зевран и легонько, как будто нерешительно прихватил губами подушечку амеллова большого пальца.
– Значит, будем разбираться, – решительно пообещал Дайлен. Мысль, вообще говоря, была на редкость здравой, вот только с чего начинать? Маг сосредоточенно сдвинул брови, рассеянно скользнув ладонью вдоль тёплого, доверчиво подставленного горла Ворона, и задумчиво очертил кончиками пальцев изгиб ключицы в распахнувшемся вороте рубахи.
Дыхание Арраная на миг прервалось, а затем стало частым и поверхностным; Амелл машинально прижал ладонь к его груди прямо под шеей, как будто пытаясь усилием воли вернуть прежний ритм, и снова внимательно взглянул на лежавшего практически у его ног эльфа.
– Посмотри на меня, – не подразумевающим возражений тоном велел маг. Как он и предполагал, зрачки оказались расширены настолько, что различить цвет радужки было уже невозможно; и почему-то при виде этой блескучей черноты у него из головы разом вылетели все предполагаемые и одно уже подтвердившееся умозаключение и все логичные, стройные теории, образовывашие сложную паутину с точками проверки гипотез.
Он точно знал, что человеческое тело так не сгибается, и всё-таки всего через мгновение тёплые губы Ворона послушно раскрылись под его собственными, согрев их дрожащим сладким вздохом; Дайлен испугался было, что сделал что-то не то, и только несколько секунд спустя осознал, что эльф просто поднялся ему навстречу, с готовностью подчинившись слегка надавившей на его затылок ладони. А ещё – что пальцы Зеврана легли ему на шею, ободряя и не давая отстраниться, и что на каждое прикосновение настойчиво ласкавшего его рот языка тот отзывался тихим, почти неслышным блаженным стоном…
– Я думал, ты никогда этого не сделаешь, – с чуть заметной улыбкой прошептал антиванец и медленно приподнял веки, как будто не решаясь посмотреть в глаза Амеллу, который прижался лбом к его лбу и беззастенчиво млел оттого, что эльф не торопился убирать руку с его загривка. А второй вообще обнимал за талию и, кажется, нисколько не возражал против того, что свободная рука мага легла на его бедро над коленом.
Дайлен с изумлением обнаружил в потемневших зеврановых глазах весело мерцавшие звёздочки – мерещились они ему, что ли? – и, так и не придя ни к какому определённому выводу, просто поцеловал его снова.
– Пойдём? – рассеянно отметив, что ему и самому уже отчаянно не хватало воздуха, торопливо спросил маг. Не удержавшись, провел губами вдоль линий татуировки, ощутив, как сдвинулись под тёплой гладкой кожей лицевые мышцы, выдавая улыбку, и невольно поёжился, когда лукавое фырканье Ворона пощекотало ставшую невыносимо чувствительной кожу под челюстью:
– Пойдём.
Стремление укрыться в замкнутом пространстве, вообще говоря, не было чем-то для него естественным. Маленьких тёмных комнаток и похожих на пещеры залов Амелл до тошноты наелся ещё в Круге, но почему-то теперь мысль о том, что на его Зеврана из соседних кустов мог таращиться кто угодно – да хоть оскорблено сверкавшая жёлтыми глазами Морриган! – вызывала какое-то по-звериному яростное отторжение. Страж вскочил на ноги, в последний момент ухватив за запястье не ожидавшего подобной прыти антиванца, и, так и не выпустив его руки, торопливо зашагал прочь от костра.
Глупостью это было, самой что ни на есть несусветной глупостью, бесстрастно отметила рациональная часть его разума. И всё равно, когда за его спиной опустился полог палатки, Дайлену стало намного легче. Он зажёг маленький, едва рассеивавший темноту светлячок и несколько озадаченно посмотрел на замершего в нерешительности эльфа.
– Правда можно? – подумав, настороженно осведомился Амелл и мысленно дал себе подзатыльник за косноязычность. Попробуй теперь объясни, что именно имел в виду, да ещё так, чтобы не запутать всё ещё больше…
– Тебе можно всё, мой милый Страж, – усмехнулся Зевран, поудобнее устраиваясь в валявшемся на полу ворохе покрывал, и, снова взяв его за руку, легонько потянул на себя. – Может, погасишь свет?
– Я хочу тебя видеть, – решительно возразил Дайлен и, прикрыв глаза и сжав переносицу пальцами, сделал глубокий вздох. Ему определённо пришла в голову удачная мысль: следовало для начала определиться с тем, чего именно он хочет. Перестать путаться в собственных идеях, отбросить заведомо невыполнимые вроде той, с нецелевым использованием стола Рыцаря-Командора – за неимением этого самого стола – успокоить наконец сбивающееся дыхание, из-за которого он едва ли смог бы произнести фразу длиннее двух слов, умудриться незаметно избавиться от физиологической реакции, чтобы перестала мешать…
Стоп. Кажется, как раз физиологическую реакцию следовало оставить.
– Подсказать тебе что-нибудь? – сочувственно предложил Ворон, осторожно приобняв его за шею, и маг с блаженным вздохом подался навстречу его касанию. Странное дело – тёплая ладонь эльфа, легонько поглаживавшая его под затылком, одновременно придавала уверенности – и выбивала почву из-под ног, заставляя хотеть чего-то непонятного. Зевран бережно дотронулся губами до его виска и неохотно добавил: – Или, если хочешь, можем пока ограничиться поцелуями…
– Нет, – подумав, твёрдо сказал Амелл. – Ограничиваться поцелуями точно не хочу. – Он наклонился, уткнувшись носом в шею антиванца, помолчал с полминуты, размеренно дыша терпковатым запахом его кожи, и, с трудом поборов какое-то нелепое смущение, признался: – Но дальше всё очень сложно, а у меня уже мысли путаются. И вообще я половину текста вспомнить не могу, а на практике вообще ничего не пробовал…
– Какого ещё текста? – неподдельно удивился Арранай. Страж аккуратно погладил его по спине, размышляя о том, почему же привычная скромная ласка начала казаться чем-то до невозможности возбуждающим, и спохватился слишком поздно, когда его руки уже спустились гораздо ниже, чем следовало, и собственнически обхватили задницу эльфа. Тот, однако, только довольно заурчал и выгнул поясницу, сильнее вжимаясь в ладони Дайлена, и маг рискнул оставить их на том же месте.
– Ну, вообще-то там не один текст, – сосредоточенно изрёк Амелл, думая о том, когда же зевранова рубашка успела превратиться из просто предмета одежды в воплощение вселенской несправедливости. И почему желание получить эльфа обнажённым, открытым и беззащитным стало почти мучительно острым. – Но компилировать сведения из различных источников мне пока уровень подготовки не позволяет.
– Ты мне пытаешься сказать, что ты девственник? – ещё сильнее изумился Ворон, с готовностью подставив горло губам неожиданно осмелевшего мага, и опасливо уточнил: – Так что там за текст всё-таки? Хоть какой-нибудь из них.
– Например, этот, – с неохотой отвлекшись от колотившейся под тёплой, солоноватой кожей жилки, проговорил Дайлен и, напряжённо сдвинув брови, процитировал несколько абзацев из когда-то обнаруженного в шкафчике чародея Джарлина трактата со странным названием «Сплетение естества». Про естество там, по правде сказать, практически ничего и не было, зато физические воплощения оного сплетались чуть не на каждой странице, заставляя поражаться буйному воображению автора.
Блаженно вздыхавший в его руках антиванец замер, словно парализованный, и Амелл на мгновение испугался, что сделал что-то совсем не то. Может, следовало не рассказывать, а сразу попытаться сделать, как на экзамене у Ульдреда?.. И неважно, что он в половине случаев даже представить не мог, к чему могли привести подобные непродуманные эксперименты…
– И много ты такого читал? – задушенно осведомился Зевран, как-то странно вздрогнув, и Дайлен, чуть отстранившись, с беспокойством посмотрел на него. Эльф вдрогнул снова и, беспомощно покачав головой, перестал сдерживать смех: – Не устаю тебе поражаться, мой Страж.
– Это не смешно, – обиженно сказал маг. – Там правда всё очень сложно, а проверять всю эту заумь на практике было бы глупым и ненужным риском. Так что это, между прочим, вполне естественно – что мне затруднительно выделить ключевые элементы процесса и…
Оправдываться, когда рот заткнут горячим, ловким языком Ворона, оказалось очень трудно. Точнее, невозможно. И ещё у Дайлена никак не получалось об этом жалеть, потому что эльф тихонько, сладко постанывал и игриво прикусывал его губы, заставляя дрожать от незнакомого, искрящегося удовольствия, и все правильные, подробные схемы развития событий начисто вылетели из его головы. Вместо них в мыслях упрямо путался плохо прописанный, зато простой сценарий, включавший в себя срывание треклятой рубашки антиванца и тактильное исследование его тела…
Задыхавшийся Зевран неохотно оторвался от него, и Дайлен, протестующе рыкнув, снова дернул его на себя. Губы Ворона послушно приоткрылись под его напором, и Страж с силой провёл ладонями по его спине, крепко прижав эльфа к себе.
Мало.
Мелькнувшая мысль настолько удивила Амелла, что он даже замер. Арранай с нескрываемым наслаждением позволял магу делать что захочется, подчинялся, почти предугадывая его действия, сам поворачивал голову, давая возможность глубже ласкать его рот, и нетерпеливо льнул к нему, крепко обняв за плечи и почти забравшись на колени… И всё равно этого было мало.
– Есть пара чисто технических моментов, – сделав несколько торопливых рваных вдохов, хрипло сообщил Зевран. Его пальцы, запутавшиеся в волосах мага, бережно и уверенно массировали его затылок, посылая вдоль позвоночника искорки щекотного удовольствия, и Дайлен, с трудом сдержав внезапно проснувшуюся жадность, только наклонился к его шее и принялся аккуратно выцеловывать кривую линию темневшей на ней татуировки. – Всё остальное… не так уж важно. Просто делай что хочешь, мой Страж.
– Точно? – с сомнением посмотрев на него, переспросил Амелл. Ворон кивнул и, с улыбкой взяв его за руку, прижал его ладонь к своей груди. Под подушечками пальцев часто и неровно колотилось сердце ассасина, и маг, подумав, ласково огладил контуры двигавшихся под кожей мускулов. Ресницы эльфа дрогнули, словно он собирался прижмуриться от удовольствия, и Дайлен вдруг подумал, что и впрямь стоит последовать мудрому совету.
– Ты только говори, если что не так, – попросил он. Зевран кивнул, и Страж, легонько толкнув его раскрытой ладонью, велел: – Раздевайся.
Арранай усмехнулся и, коротко коснувшись его губ, плавно отодвинулся назад. Амелл невольно нахмурился, когда окутывавшее его живое тепло гибкого эльфийского тела рассеялось, и машинально потянулся следом. Ворон уселся на пятки в полуладони от него и, игриво выгнув спину, медленно стянул рубашку через голову, и маг тут же провёл кончиками пальцев вдоль изогнутых линий спускавшейся от ключицы к соску татуировки.
– Красиво, – восхищённо сказал он, и Зевран, чуть слышно хмыкнув, положил ладонь на скреплявшую ворот его одеяния пряжку.
– А я тоже хочу на тебя посмотреть, – помедлив, всё-таки сказал он. – Можно?
– Угу, – рассеянно согласился Дайлен, полностью поглощённый пришедшей в голову мыслью. Он торопливо вывернулся из мантии, мысленно возблагодарив высшие силы за то, что Гаррет ещё не успел всучить ему новую, с застёжками которой он провозился бы минут пять, не меньше, и, подавшись вперёд, проследил покрывавший кожу Ворона узор губами. Антиванец отозвался на ласку негромким довольным стоном и придвинулся ближе, и Амелл, осмелев, принялся старательно вылизывать тёмные полосы татуировки.
– Ты подсказывай, если что, – на секунду оторвавшись от своего занятия, строго велел Страж, и Арранай чуть слышно рассмеялся:
– Кто я такой, чтобы лишать тебя радости самостоятельного исследования?
– Тоже верно, – пробормотал себе под нос Амелл, как раз обнаруживший удобную возможность проверить кое-какие предположения, и, чуть опустив голову, крепко сжал губами темную горошину зевранова соска. Эльф хрипло вскрикнул и выгнулся, судорожно стиснув пальцы и неловко дёрнув его за волосы, и маг, удовлетворённо усмехнувшись, настойчиво обласкал найденное чувствительное местечко языком.
Дело изрядно осложнялось тем, что вести себя как приличный экспериментальный образец Зевран не умел абсолютно. Он стонал, ёрзал, извивался от удовольствия, ускользая от губ и рук Дайлена, и вдобавок всё время норовил потрогать его сам, причём так, что магу едва удавалось сохранять хоть какой-то самоконтроль. В конце концов Амелл, уже лишившийся к тому моменту штанов и в отместку содравший с эльфа его собственные, не выдержал и, собственным весом прижав Ворона к одеялу, хрипло приказал:
– Если тебе что-то не нравится, скажи, я перестану. Если нет, то прекрати сбивать меня с толку.
– Всё хорошо! – торопливо выдохнул Зевран, без особого проку трепыхнувшись под ним – Дайлен был хоть и худощавым, но всё-таки более массивным, чем эльф – и, нетерпеливо потёршись о него всем телом, почти умоляюще простонал: – Только пожалуйста, сделай уже что-нибудь!
– Я делаю, – недоуменно сообщил Страж и, приподнявшись на локте, ласково поцеловал его в висок. Возмущённо рыкнувший Ворон почти зло вцепился в его волосы и, рванув на себя, требовательно впился в губы. Амелл, не сдержав глухого стона, ответил на поцелуй и, попытавшись отдышаться, хрипло пожаловался: – Создатель всемилостивый, Зевран, ну как же я узнаю, что тебе нравится, если ты мне всё время мешаешь?
Арранай ответил кратко и нецензурно, и Дайлен, строго укусив его за шею, задумчивым тоном, который изрядно портило его собственное срывающееся дыхание, проговорил:
– А я вспомнил про технические моменты. Мне Андерс рассказывал, когда прибежал после своего первого раза впечатлениями делиться. Два часа делился, совсем неинформативно.
Ворон застонал, дернув бедрами навстречу легшей на его пах ладони, и беспомощно запрокинул голову. Маг не сдержался и, снова настойчиво обласкав губами подставленное ему горло, негромко поделился:
– Мне нравится, как ты стонешь.
Зевран сладко хныкнул, и ободрённый Амелл, пройдясь кончиками смазанных подвернувшимся под руку бальзамом пальцев дальше, осторожно погладил его между ягодиц и доверительно продолжил:
– Ты мне нравишься весь. Я хочу тебя узнать. То есть, всего целиком, а не только то, как реагирует твоё тело.
– А я хочу тебя, мой Страж, – вцепившись в его плечи, прохрипел Ворон. – Именно туда, где ты меня сейчас трогаешь, и немедленно! – Эльф дёрнулся, резко насадившись на его пальцы, и застонал снова – с таким облегчением, что амеллов самоконтроль, и без того державшийся лишь благодаря жестокой тренировке у старшего чародея Ригана, наконец рассыпался бесполезным прахом.
Дайлен успел только подумать, что половину сложностей придумал себе сам, а потом его талию с силой стиснули мускулистые ноги ассасина, и думать мыслями он перестал. И вообще у него перед глазами от наслаждения мельтешили чёрные точечки, закрывая искажённое экстазом лицо Зеврана, а шум грохочущей в ушах крови почти перекрывал его низкие, гортанные стоны и сбивчивый шёпот, в котором едва можно было различить обрывистое: «Да, вот так, ещё раз… ещё, сильнее!»
А закончилось всё почему-то тем, что чуть не до крови покусали его самого, и Амелл, каким-то звериным чутьём угадав в глухом мычании эльфа задавленный крик наслаждения, с довольным хриплым рыком вывалился из реальности.
Контроль над светлячком маг, само собой, не удержал, и снова открыл глаза он в кромешной темноте. Где-то рядом, впрочем, слышалось прерывистое дыхание Зеврана, и Дайлен, потянувшись на звук, подмял его под себя и уткнулся носом в шею, нежно целуя влажную от испарины кожу.
– Ну нихрена ж себе девственники у вас в Круге, – пробормотал Арранай, поудобнее устраиваясь у него под боком, и, повернув голову, легко коснулся его губ своими. – Я как-то даже не ожидал от тебя такого.
– Извини, – растерянно проговорил Амелл, не осмелившись уточнить, что именно подразумевалось под «таким», и Ворон, бархатно рассмеявшись, поцеловал его в нос:
– Я не говорил, что тебе нужно извиняться. Совсем нет. Я лишь скорблю о том, что умудрился снова тебя недооценить.
– Ну, это бывает, – успокоившись, философски изрёк маг и, покрепче прижав эльфа к себе, попросил: – Ты не уходи, ладно?
– Исследования ещё не окончены, да? – хмыкнул антиванец, с кошачьей непринуждённостью переплетясь с ним ногами и обхватив за шею, но Дайлен, подумав, покачал головой:
– Исследовать можно кого угодно, разницы нет. А я хочу именно тебя.
Зевран неразборчиво пробормотал что-то ему в ключицы, и Амелл, так и не осмелившись поверить в то, что это было «Я тоже», накинул на них одеяло и заснул.
Гаррет, наверное, и на смертном одре заявлял бы, что он хоть сейчас готов ринуться в бой, но выглядел он так, что даже слепому стало бы ясно – ему очень нужен отдых. Слепым Дайлен вовсе не был, изматывать кузена до обморока ради каких-то там эльфов вовсе не собирался, и отдать приказ о привале ему мешало лишь то, что ночевать в необследованных, наверняка кишащих всякой дрянью подземельях было не слишком-то благоразумно.
Однако выбора не было. От выхода на поверхность они уже ушли слишком далеко, да и дикая чаща Брессилиана вряд ли могла считаться безопасной, а уж пытаться добраться до лагеря долийцев в темноте и вовсе было бы несусветной глупостью. Пришлось довольствоваться тем, что было – чистенькой, даже без следов паутины небольшой комнаткой, имевшим только один вход, открывавшийся в огромный зал с высокими потолками и узкими резными колоннами. В зале обитала огромная паучиха с выводком, так что у Дайлена были основания надеяться на то, что ныне покойная тварь успела распугать всех прочих обитателей ближайших коридоров.
Алистер рухнул на свою подстилку, даже не сняв доспеха, и мгновенно заснул; Хоук всё-таки успел бросить на кузена обеспокоенно-вопросительный взгляд, но затем и сам обессиленно сполз на походное одеяло. Страж тихонько хмыкнул и уселся в углу, прислонившись спиной к стене и положив посох на колени.
– Беспокоишься? – тихо спросил Зевран, привычным уже жестом прижавшись скулой к сжимавшим древко пальцам Амелла.
– Нет, – старательно обдумав вопрос, отозвался тот. Тишину нарушало только едва слышное сопение спавших товарищей, и маг, поглядев на темневший совсем рядом дверной проём, поднял руку и погладил эльфа по виску. – Насколько я могу определить, всё действительно в порядке. А беспокойство… только мешает бдительности.
Ворон тихонько фыркнул.
– Тогда отчего ты так хмуришься, мой Страж? – не без ехидства осведомился он. – Бдительным я тебя уже видел – совсем непохоже.
– Всё в порядке, – упрямо повторил Дайлен, отчаянно надеясь, что антиванец не заметит вспыхнувшего на его щеках смущённого румянца. Не должен был – единственный зажжённый светлячок крутился рядом с Гарретом, чтобы тот, если проснётся, не оказался в непроглядной темноте, и сам маг мог видеть только едва различимые очертания лица собеседника.
– Думаю, да, – покладисто кивнул Арранай и, прикрыв слабо блестевшие в тусклом свете магического огонька глаза, по-кошачьи потёрся лицом о его пальцы. – Но какая-то идея всё же не даёт тебе покоя, а я всегда был страшно любопытен… Расскажи?
Амелл вздохнул. Странно было обсуждать такие вещи не с Гарретом, но необходимый кузену отдых был гораздо важнее его мелочного любопытства, и маг, поколебавшись, сдался:
– Это всё та девушка в лагере, Гейна, кажется. Вернее, вначале её жених, Каммен нажаловался мне на то, что Затриан не позволяет эльфам ходит в лес, и он не может принести шкуру волка и доказать невесте, что он уже настоящий охотник… Я хотел поговорить с ней, убедить, что он хороший парень и всё сделает, как только Хранитель даст разрешение, а она… – Дайлен вдруг заколебался и умолк. В самом деле ведь ерунда, совсем не стоящая внимания, так почему же он никак не мог выбросить её из головы?
– И что она сделала? – сочувственно поинтересовался Ворон, и Амелл, решившись, закончил:
– Она странная какая-то. Я б решил, что она со мной заигрывает, но зачем ей это было надо? Она же у меня так ничего и не попросила. Только зачем-то звала в свой аравель, но я решил не рисковать. А то мало ли что она задумала?
Зевран засмеялся. Мягко, совсем необидно, но Дайлен всё равно непонимающе нахмурился и сильнее сжал запутавшиеся в его волосах пальцы, пытаясь намекнуть, что его веселье не слишком уместно.
– По-моему, ты ей просто понравился. – Отсмеявшись, эльф виновато ткнулся носом в его ладонь и приподнялся, опершись локтём на его колено, а потом мурлыкающим голосом продолжил: – Видишь ли, мой Страж, ты из тех мужчин, что пробуждают страсть в женщинах… да и в мужчинах тоже.
– Врёшь, – поглядев на оказавшееся вдруг совсем близко лицо антиванца, уверенно сказал Амелл. Слышать подобное, конечно, было приятно, но он отлично знал, что на фоне своего кузена теряется, словно котёнок рядом с диким барсом. И вообще давно понял, что то и дело слетавшие с губ ассасина игривые фразочки практически ничего не значили.
– Вру, – легко согласился тот, снова соскользнув на пол, и прижался виском к пальцам мага. А потом тихо, так, что Дайлен, даже наклонившись, и то едва сумел расслышать его слова, добавил: – Но почему-то меня всё равно к тебе тянет…
Страж уже открыл рот, собираясь переспросить, но Ворон ловко вывернулся из-под его ладони и направился к своему спальнику, торопливо бросив:
– Через два часа тебя сменю.
Амелл только покачал головой. Люди – а также эльфы и гномы – были созданиями на редкость таинственными. Временами – простыми и предсказуемыми, как сила земного тяготения, а иногда – загадочными, как сама Тень.
И сам он был ничуть не лучше: почему-то было отчаянно жаль, что не успел перехватить ускользнувшего из рук Зеврана, погладить за ухом, нежно и настойчиво, прижать собственным телом к расстеленному на камнях одеялу, лишая возможности вырваться…
Поток и без того не слишком чётких, зато очень привлекательных образов вдруг застопорился. Довольно обширные, но исключительно теоретические знания о предмете, густо перемешанные с бессвязными андресовыми восторгами, касавшимися кинлохских кладовок и укромных уголков за книжными шкафами, наотрез отказывались стыковаться с реальностью в лице одного запакованного в броню из вываренной кожи эльфа. Например, у него не было мантии, которую следовало задирать, одновременно прикрываясь ею же от косившихся соседей по библиотеке и заглядывавших в двери храмовников…
Дайлен тихонько хмыкнул и принялся размышлять о том, сильно ли противоречит обычаям внешнего мира намерение обратиться за консультацией к Хоуку.
Впрочем, у них и без того было достаточно дел. После привала Гаррет уже намного больше походил на живого и снова рвался в бой, так что задерживаться в подземельях не стоило.
Надежда на то, что им удастся быстро отыскать логово оборотней, оказалась беспочвенной. В первом же зале второго яруса эльфийских руин Амелл наткнулся на призрак заплутавшего мальчишки, который, кажется, испугался его куда сильнее, чем сам маг; и буквально через несколько минут на них накинулась толпа оживших скелетов. Большую их часть накрыла сотворённая Хоуком огненная буря, но и остальные успели заставить Дайлена побегать – энтропийная магия на нежить действовала плохо, а отбиваться от пусть и ржавых, но всё-таки мечей обычным чародейским посохом было бессмысленно.
Откуда взялось такое количество немёртвых, обычно не имевших привычки разгуливать по земле либо под оной без уважительных причин, Страж так и не понял. Сбежавший призрак явно не мог обладать настолько внушительным запасом силы, да и свойственного некоторым старым кладбищам истончения Завесы он тоже не чувствовал. Гаррет, поймав его вопросительный взгляд, тоже недоуменно пожал плечами и жестом предложил двигаться дальше.
Скелеты попадались им на пути ещё несколько раз, с каждым пройденным коридором становясь всё агрессивнее, и Амелл начал догадываться, что они приближались к источнику всего этого безобразия.
– Чего только не найдёшь в древних эльфийских руинах… – ошарашенно пробормотал он, глядя, как из сваленной возле очередного спуска вниз груды костей медленно воздвигается Тайный Ужас – древняя колдовская тварь, которую и из учебников-то уже повымарали за ненадобностью, он её только на картинке в каком-то совсем старом трактате видел.
– Что бы ни нашли, всё либо убьём, либо продадим, – жизнерадостно отозвался Хоук, и Дайлен невольно захихикал, представив, как тот стал бы продавать Ужаса, скажем, печально известным тевинтерским работорговцам.
Участь реликтового создания была решена в тот же момент, когда оно, повертев головой, вздёрнуло руки и махнуло засветившимися синим когтями в сторону Амелла. Возбуждённую ухмылку Гаррета мигом сменил свирепый оскал, и вскоре Тайный Ужас рассыпался кучкой уже совершенно безвредных костей. Раздражённый чувством собственной бесполезности Страж твёрдо решил выучить хоть какое-нибудь заклинание, не относящееся к малоэффективной против нежити школе энтропии, и, убедившись, что Зевран успел добить последнего прибежавшего на помощь Ужасу немертвого, аккуратно двинулся вниз по рассыпающейся лестнице.
На третьем ярусе скелеты тоже имелись. Правда, здесь они не ходили и не набрасывались на незваных гостей с явным намерением поотгрызать оным головы, а чинно лежали вдоль стен, грациозными жестами прикрыв костистыми руками гарды прижатых к грудным клеткам мечей. Вокруг скелетов летали клочья потревоженной движением воздуха шерсти, и в целом всё выглядело как декорации к деревенскому спектаклю – разве что останки и оружие были, скорее всего, настоящими.
– Ну и логово, – заявил Алистер и, поморщившись, громко чихнул.
Из-за угла опасливо высунулась длинная узкая морда, оборотень пошевелил ухом, моргнул, встретившись взглядом с Дайленом, и тут же нырнул обратно.
На смену ему явился целый десяток, и Амелл сразу понял, что и сновавшая по лесам стая Бегуна, и занявшие предыдущий ярус скелеты были только разминкой.
Лезть в драку самому было бесполезно и глупо, оборотню достаточно было бы просто сбить его с ног и неаккуратно наступить – и всё, прощай, лучший энтропийщик курса Дайлен Амелл. Он отступил к лестнице, поднялся на пару ступеней, чтобы видеть поле боя целиком, и медленно, аккуратно, чтобы не задеть хаотично перемещавшихся по залу соратников, поставил возле выхода в дальний коридор облако смерти. Алистер с Гарретом стояли перед ним несокрушимой стеной, давая возможность накладывать на сновавших перед ними тварей порчи, а юркий антиванец, способный посоревноваться в скорости даже с оборотнями, сновал между массивных мохнатых туш и старался ударить какую-нибудь тварь в спину.
Изрядно удивлённый внезапной свирепостью говорящих зверей Страж упустил момент, когда всё пошло наперекосяк. Закованного в броню Алистера сбил плечом огромный лохматый оборотень, другой, более жилистый и гибкий, хлёстким взмахом лапы вырвал посох из рук Хоука, а потом отшвырнул его самого в сторону. Дайлен торопливо поднял руку, сосредоточился, отбрасывая кинувшихся к нему тварей взрывом разума, и в отчаянии посмотрел на оставшегося без оружия кузена, пытавшегося подняться на ноги.
От гарретова удара в морду прыгнувшую на него оборотницу отнесло метра на два, словно она весила не больше Лелианы. Отступник растерянно моргнул и торопливо перекатился в сторону, уходя от удара вознамерившегося отомстить за подругу самца, а затем выхватил из рук подвернувшегося скелета узкий, чуть изогнутый меч и одним движением снёс оборотню голову.
Скупым, чётким, будто отточенным десятилетиями практики, поворотом запястья, который заставил лезвие радостно присвистнуть.
– А я тоже хочу себе такое благословение, – с завистью сказал Дайлен, перекрывая шум боя, и оцепеневший от изумления Гаррет вздрогнул и пришёл в себя. Как раз вовремя – на него бросился почуявший кровь сородича зверь… и тут же рухнул рядом, тщетно зажимая лапами распоротое брюхо. Хоук пошевелил пальцами, поудобнее перехватывая меч, и обвел поле боя уже совсем другим взглядом, а затем на его свободной руке расцвёл опасно гудящий огненный шар.
Нет, чем бы ни было то загадочное явление, они с Гарретом явно были созданы друг для друга. Уже через минуту на полу валялось ещё три оборотничьих трупа, причём Амелл подозревал, что даже без его проклятий события развивались бы точно так же. Успевший несколько оправиться от оглушающего удара Алистер тоже поднялся на ноги и набросился на зверей с фланга, и изрядно ослабленные множеством кровоточащих ран от зеврановых кинжалов и порчами Стража-мага оборотни поторопились удрать. Кинувшийся вслед за ними Хоук, поскользнувшись на луже крови, потерял скорость и, осознав, что погоня уже окончилась неудачей, со взбешённым воплем швырнул вслед беглецам цепную молнию.
Дайлен, чуть наклонив голову, выслушал, как затихает вдали треск разряда, и без лишней спешки двинулся по оставленным зверями кровавым следам. Через несколько секунд к нему присоединился подобравший свой посох с пола кузен, и Амелл только тихонько фыркнул, заметив, что так хорошо послуживший второму магу меч хищно блеснул у него за поясом.
Коридор оказался коротким и вывел их в небольшой, почти уютный зал, освещённый живым зеленоватым сиянием.
– Я Привратник, – церемонно проговорил седоватый оборотень, в спокойной позе сидевший в центре зала, и, не обращая внимания на приготовленное к бою оружие, проговорил: – Хозяйка сожалеет. Она не хотела показаться тебе негостеприимной, но на тебе ещё держался запах Проклинающего, и Бегун ошибся. Хозяйка желает говорить. Придёшь ли ты с миром?
– После того, как вы пытались убить моих друзей и меня самого? – резко переспросил Страж, не пытаясь скрыть раздражение. Трудно ли быть вежливым, когда у горла держат клинок!
– Это была ошибка, – безмятежно повторил Привратник. – Хозяйка сожалеет. Выслушаешь Хозяйку?
– Выслушаю, – устало вздохнув, согласился Дайлен и покрепче сжал посох, чтобы не было заметно, как подрагивают пальцы. Схватки шли одна за другой, магу никак не удавалось восстановиться, и передышка была необходима ему как воздух.
Не ему одному, судя по непривычно резкому, хрипловатому дыханию обычно бесшумного Зеврана и тому, как неловко поводил плечами Алистер, старавшийся поудобнее устроить на них тяжёлые пластины брони.
Привратник церемонно кивнул и, поднявшись, повёл их дальше по коридорам, и Амелл вскоре понял, насколько мудрым было его принятое от безнадёжности решение. Без проводника им пришлось бы блуждать там ещё не меньше суток, и вдобавок из боковых коридоров наверняка выскакивали бы всё новые и новые отряды оборотней, изматывая их боями.
Круглый зал с высоким потолком окутывало мягкое зеленоватое сияние, и Страж понял, что ошибся в счёте времени. Никакая магия не могла бы создать этот оттенок, нежный и ясный – такими могли быть только пронизывающие молодую листву солнечные лучи. Выходит, они пробыли под землёй не около полутора суток, а больше – двое или даже трое. Неудивительно, что даже невероятно выносливый Ворон казался утомлённым.
На небольшом возвышении в центре столпились шептавшиеся о чём-то оборотни. Различить слова в рокочущем бормотании Дайлен не мог, но интонации были до боли знакомыми: беспокойство, опаска, надежда – точь-в-точь нашкодившие ученики, ждущие появления гневного Рыцаря-Командора.
Привратник глухо рыкнул, и звери расступились, открывая взорам гостей свою Хозяйку.
– А я таких даже в старом тевинтерском бестиарии не видел, – закрыв распахнувшийся в изумлении рот, заявил Амелл и, мельком отметив то, что Зевран почему-то сдвинул брови, шагнул вперёд. – Ты кто?
– Я Хозяйка Леса, – не без удивления отозвалось создание, непонимающе глядя на кружившего вокруг него мага. Руки Страж благоразумно держал при себе, и нервно дёргавшие хвостами оборотни хоть и ворчали, но не спешили нападать. – Я храню покой этого леса и берегу своих подопечных, безвинно пострадавших от ярости долийского Хранителя.
– Абсолютно безвинных не бывает, – с сожалением вздохнул Дайлен и беззастенчиво осведомился: – А зачем тебе сиськи? И, если на то пошло, симпатичная мордашка тоже?
– Что? – растерянно переспросила Хозяйка, и маг с готовностью объяснил, неопределённо помахав в воздухе кистью:
– Судя по тому, что я вижу в нижней части твоего тела, ты не так размножаешься. Если вообще размножаешься. В смысле, ты не млекопитающее и вообще зелёная, может, фотосинтез? Ну, как растения. Корни вот, опять же… Ну и зачем тебе тогда сиськи?
– Для красоты, мой Страж, – тихонько фыркнул стоявший рядом с Хоуком Зевран, но Амелл уверенно отмахнулся:
– Глупости, природа так не делает.
– Природа – нет, но у магии иные законы, – несколько оправившись, с улыбкой проговорила Хозяйка Леса, старательно не обращая внимания на то, что Дайлен продолжал изучать её с почти пугающим интересом. – Когда я выбирала облик, то рядом жили эльфы, называвшие себя народом Долов – и я хотела, чтобы вид мой доставлял им радость.
– У-у, как банально, – немедленно разочаровался маг и, окинув существо ещё одним задумчивым взглядом, деловито велел: – А теперь давай, что там про долийского Хранителя, ярость и безвинных?
– Несчастье случилось в далёкие годы, – терпеливо проговорила Хозяйка. – Эльфы Долов и люди жили тогда рядом, и однажды сын Хранителя Затриана погиб, отправившись на охоту с одним из детей человеческих. Хранитель разъярился и возжаждал мести, и наложил проклятие на всё племя, превратив их в зверей. Я взяла их под свою руку и берегу, насколько это в моих силах, но злоба Затриана неутолима. Прошу, Страж, помоги нам – жизнь в шкуре зверя тяжела для тех, кто создан быть разумным.
– А от него я другое слышал, – хмыкнул Амелл, чуть виновато покосившись на Гаррета. Кузен не торопился заявлять что-нибудь в духе «Я тебе говорил», но от этого было не легче. Ему следовало куда раньше заметить нестыковки в рассказах долийского мага…
– Ну и сколько времени вы уже режете друг друга? – вздохнув, осведомился он.
– Что? – ненатурально удивилось порождение древней магии. – Мы…
– Хозяйка, не повторяй ошибок противника, – не по-хорошему мягко прервал её Дайлен. Душу продолжал покусывать стыд, и снова слушать чужое враньё не хотелось. – Не так уж безвинны твои подопечные. Хотя, возможно, это можно будет счесть самозащитой…
– Мы пытались его убедить, – изобразив вздох, склонила голову Хозяйка. – Пытались добиться того, чтобы он снял проклятие – разными средствами. Больше тысячи лет мы молили его о милости… но сердце его сурово, словно камень.
– И из-за ваших «разных средств» я уже потратил столько времени, – укоризненно сказал Амелл. – Ну, что там надо, чтобы снимать это ваше проклятие? Вырезать у него сердце и скормить тебе?
– Нет! – возмущённо вскинулось создание. – Силой ты ничего не добьёшься, Страж. Он должен сделать это по собственной воле… отдать свою жизнь. Ибо даже эльфу не дано подобное долголетие, и не первый век его жизнь питает сила проклятия. Если он снимет его – он умрёт.
– Не думаю, что Затриан на это согласится, – вполголоса заметил Зевран.
– Я его соглашу, – мрачно пообещал маг. Настроение ухудшалось с каждой минутой, стремительно приближаясь к отметке «преотвратное». Мало ему было норовивших повесить на него свои дела гномов! У тех хоть оправдание было – они и впрямь не могли выбрать короля без сторонней помощи, силы претендентов оказались равны; а тут… Два упёртых идиота тысячу лет не могли разобраться между собой, заставляя тех, кого должны были беречь, участвовать в глупой войне!
И сам он ничуть не лучше. Что ему стоило сразу обратить внимание на опасения Гаррета? Мог бы сберечь несколько суток и пару десятков жизней.
– Приведи его, Страж, – молитвенно сложив руки на груди, попросила Хозяйка. – Быть может, двух наших голосов окажется достаточно, чтобы смягчить жестокое сердце Хранителя…
– Угу, – хмуро сказал Дайлен. Повертел головой, выискивая выход – брести два дня через подземелья древних эльфийских руин не хотелось – и зеленокожая, увитая золотисто-бежевыми корнями женщина подняла когтистую руку, указывая ему на источавший солнечное свечение тоннель.
Путь на поверхность занял около получаса, сопровождавший отряд Привратник бережно погладил лапой переплетённые лианы, закрывавшие выход на поверхность, и отступил назад, в сумрак, а прочные, толщиной в запястье мага стебли послушно разошлись. Послеполуденное солнце поначалу ослепило, Амелл захлопал ресницами, торопясь сморгнуть набежавшие слёзы, и не сразу различил в режущем глаза сиянии знакомую худощавую фигуру.
– Какая встреча, – ядовито изрёк Алистер.
– Вы добыли лекарство? – стремительно развернувшись, кинулся к ним Затриан, и Страж едва успел удержать поднимавшего посох Хоука.
– Возникли кое-какие сложности, – уклончиво проговорил маг, и ставшее неожиданно подвижным лицо долийца изобразило подобающее ситуации горе и опаску. – Мне требуется ваша консультация в одном вопросе, пойдёмте с нами.
– Всё, что угодно, ради моего народа! – проникновенно изрёк Хранитель, и Дайлен не сдержал ехидного фырканья. Что угодно, как же, и в первую очередь отправить попавшегося под руку наивного шемлена убивать чужих врагов…
Не то чтобы он совсем не понимал Затриана, но применительно к себе идея ему всё равно не нравилась.
– Ну а теперь поговорим. И желательно искренне, – хмуро сказал Амелл, остановившись на равном расстоянии между Хозяйкой и замершим Хранителем, который, кажется, вовсе не был удивлён подобной сменой обстановки. Страж красноречивым, почти картинным жестом приподнял левую руку, и на ладонях кровожадно ухмыльнувшегося Гаррета вспыхнули два комка пламени, которые в любую секунду могли превратиться в огненную бурю. На его собственных пальцах четырьмя искрами мерцали заготовки магических щитов, и никому не требовалось объяснять, на кого именно они будут накинуты в случае необходимости.
Затриан окинул Хоука цепким оценивающим взглядом и, покорно склонив голову, вежливо оскалился. Хозяйка, опасливо покосившись на огонь, поджала губы, но всё-таки кивнула и, повинуясь ещё одному жесту Дайлена, негромко изложила свою версию возникновения проклятия, привычно присовокупив к ней просьбу о милости.
К немалому удивлению мага, возражать Хранитель не стал. Ни собственного желания отомстить, ни проклятия он не отрицал, продолжая упорствовать лишь в том, что его действия были оправданы. Хозяйка Леса, не выдержав, принялась доказывать эльфу, что тот неправ, и вскоре Амелл, отчаявшись утихомирить старых врагов, просто отошёл в сторону и принялся наблюдать за сварой.
Зрелище оказалось не таким уж увлекательным. Уже минут через десять аргументы начали повторяться: Хозяйка однообразно взывала к милосердию, а Затриан упирал на справедливость постигшей лесной народ кары. Глас рассудка в лице время от времени пытавшегося встрять Дайлена услышан так и не был.
– Молчать! – наконец рявкнул он, с удивлением послушал постепенно затихшее эхо собственного голоса и не по-хорошему ласково воззрился на ошарашенных спорщиков. – Сами уже тысячу лет разобраться не можете, значит, будем делать так, как скажу я!
Маячивший за спиной Хранителя Зевран тихонечко фыркнул и, смешливо прижмурившись, беззвучно вытянул кинжалы из ножен.
– Ты, – Дайлен ткнул пальцем в Затриана, краем уха услышав, что гудение приготовленного к бою гарретова заклинания стало чётче и напряжённее, – выдаёшь нам какую-нибудь побрякушку в качестве послания к твоей Первой и снимаешь проклятие. А ты, – палец мага уткнулся чуть ли не в грудь Хозяйки, – обеспечиваешь лечение заболевшим по вине твоих подопечных эльфам. Всем всё ясно?
– Да, – с достоинством согласился Хранитель. – Только я не согласен.
Затриан повёл в воздухе замерцавшими потусторонней зеленью пальцами, и Завеса, тоскливо зазвенев, выпустила первый десяток призраков.
Пнуть уже собравшегося спустить бурю с поводка Хоука Страж всё-таки успел и взглядом указал на оборотней, которые тут же набросились на полупрозрачных прихвостней долийца, без лишних раздумий задвинув весь отряд Амелла, включая закованного в доспех Алистера, за свои широкие мохнатые спины. Отступник с нескрываемым сожалением вздохнул, но всё-таки сменил тактику, сосредоточившись на выбивании отдельных противников в лице продолжавшего призывать союзников Хранителя.
К призракам вскоре присоединились бешеные сильваны, размахивавшие подозрительно походившими на когтистые лапы ветвями, и тогда в бой вступила поначалу пытавшаяся урезонить бойцов Хозяйка Леса.
До этого Дайлен полагал, что уже знает – что такое настоящий бардак, и только увидев, как разъярённо машущие хвостами оборотни с лаем наскакивают на злобно шуршащие листвой зачарованные деревья, понял, как же он ошибался. В мельтешении серой шерсти и тёмной зелени различить что-то было до крайности трудно, только время от времени глаз улавливал отблеск солнечного света на светловолосой макушке Антиванского Ворона или полированном щите Алистера.
Огонь им всё-таки пригодился: Гаррет хладнокровно подпалил всех семерых сильванов и снова принялся осыпать заклятиями закутавшегося в щиты Затриана. Хозяйка благополучно загнала призраков обратно, а умудрившийся подобраться к деревьям вплотную воин, к которому почти сразу присоединились несколько самых сообразительных оборотней, ловко подрубал обугленные стволы. В конце концов Хранитель остался один, и Амелл, которому уже не мешали суетившиеся между ними бойцы, спокойно и методично, как по учебнику, наложил на него заклинание высасывания маны.
Затриан, задыхаясь, рухнул на колени и, собравшись с силами, поднял голову, глядя на него исподлобья.
– Ну как, осознал? – сосредоточенно сдвинув брови, осведомился Страж. На положительный ответ он и не надеялся, так что сразу принялся выплетать следующее заклятие. Одно высасывание жизни долиец ещё выдержал бы, а вот потом пришлось бы изобретать более изящные средства убеждения…
– Да, – прохрипел Хранитель, и Дайлен, удивлённо моргнув, поднял на него взгляд.
– Что, в самом деле? – недоверчиво уточнил он. – Ты сейчас выдашь нам своё наследство для Ланайи, попросишь прощения у зверушек и снимешь проклятие? И даже не попытаешься подсунуть в наследство что-нибудь, при виде чего твоя Первая возопит: «Мерзкие убийцы!» и попытается напустить на нас остатки клана?
– Прощения просить не буду, – сурово уведомил его Затриан. И, снова покорно склонившись перед Стражем, подтвердил: – Всё остальное верно.
– По-моему, он даже не лжёт, – заметил внимательно наблюдавший за долийцем Зевран, и Амелл со вздохом развеял заклятие.
– Приступай, Хранитель.
К немалому удивлению мага, успевшего отвыкнуть от гладкого течения событий, всё прошло по плану. Затриан, передав ему изящный кулон, прикрыл глаза, сосредоточенно нахмурился и через секунду рухнул замертво, и сгрудившиеся вокруг Хозяйки Леса оборотни вскоре превратились в группу растерянных людей в странных нарядах. Сама зеленокожая женщина покидать своё укрытие отказалась, но сообщила, что к его возвращению в долийский лагерь все заболевшие будут уже здоровы – и не солгала.
– А что эльфам-то скажем? – вполголоса осведомился Алистер, когда среди листвы замелькали огни эльфийских костров.
– Правду, – хмыкнул Дайлен. И на всякий случай уточнил: – Что Хранитель Затриан пожертвовал своей жизнью ради своего народа и велел своей преемнице беречь клан.
Зевран с Гарретом понимающе усмехнулись и кивнули; второй Страж поморщился, но возражать тоже не стал. И к лучшему: с таким чувством, как злость, Амелл был знаком плохо и не очень-то умел её контролировать.
Ланайя, как ему показалось, была не очень-то огорчена печальным известием. Первая – вернее, уже Хранительница – рассеянно пообещала ему поддержку лучников клана и, забрав выданную Затрианом побрякушку, снова отправилась в лазарет, в котором слабо шумели постепенно приходящие в себя больные.
Стоянка его отряда казалась единственным островком спокойствия: большая часть клана, пребывая в бессознательном состоянии, пропустила прибытие Стража и теперь косилась на удобно устроившуюся на опушке леса кучку шемлен с нескрываемым недоумением. Подходить к ним близко эльфы тоже не осмеливались, и Дайлен никак не мог перестать малодушно этому радоваться.
– У тебя что-то болит? – заметив, как устало ссутулился сидевший у костра Зевран, встревоженно осведомился маг. Ему казалось, что в последней схватке антиванца не успели задеть всерьёз, а от синяков и растяжений имевшиеся у каждого члена отряда припарки помогали неплохо, но ведь он мог чего-то не заметить…
– Нет, – не без удивления отозвался убийца и, прекратив теребить обхватывавший его запястье верёвочный браслетик, лучезарно улыбнулся: – Не беспокойся, о мой Страж. Всё в полном порядке.
– Не всё, – чуть наклонив голову, уверенно возразил Дайлен. Поколебавшись, сел рядом с эльфом на лежавшее у костра бревно, и, дождавшись, пока тот привычно устроит голову у него на коленях, задумчиво заметил: – Ты и впрямь его носишь.
– Конечно, – хмыкнул Арранай и, блаженно прикрыв глаза, теснее прижался к поглаживавшей его по загривку ладони мага. – Это же самая первая совсем моя вещь.
– Когда есть что-то своё – это важно, – согласился Амелл, рассеянно перебирая мягкие золотистые волосы. Довольно урчащий антиванец до странности напоминал кота, и Дайлен, осмелев, запустил пальцы в его шевелюру и ласково, но настойчиво сжал скользкие пряди, лишая возможности двинуть головой. А потом нежно, с нажимом погладил свободной рукой под ухом и челюстью, успокаивая настороженно замершего эльфа. – Но что-то всё равно не в порядке. Из-за меня.
– Жизнь простая штука, – снова расслабившись – скорее, заставив себя сделать это – негромко отозвался Зевран. Его пульс под пальцами Стража почему-то колотился быстро и неровно, и Амелл снова осторожно погладил его по шее, скользнув подушечкой большого пальца вдоль артерии. Ворон сглотнул и, чуть сдвинув брови, уточнил: – Должна быть простой. Смерть, выгода, удовольствие, азарт – вот и всё. Никаких сложностей, всё чётко и понятно.
– Но понятное вдруг закончилось, – философски продолжил Дайлен, медленно сжимая и разжимая запутавшиеся в волосах убийцы пальцы. – А не понимать тебе не нравится. Мне тоже.
Он опустил взгляд на лицо Арраная, вглядываясь в него внимательно, как в первый раз. Светлые, золотисто-пшеничные ресницы, подрагивая, бросали густые тени на скулы, между бровей то появлялась, то пропадала крохотная складочка, будто тот собирался нахмуриться и одёргивал себя в последний момент, узкие обветренные губы чуть приоткрылись…
Амелл не удержался и провёл по ним кончиками пальцев, исследуя, и Зевран резко распахнул глаза и взглянул на него почти с испугом. Маг виновато моргнул и отдёрнул руку, но Ворон перехватил его запястье и сам прижался губами к ладони.
– А Гаррет понимает, – вдруг пожаловался он. Дайлен бережно погладил его кончиками пальцев по скуле, удивляясь тому, каким правильным кажется ощущение тёплой тяжести зевранова затылка во второй ладони, и вопросительно посмотрел на него, и эльф тоном записного ябеды продолжил: – Он явно что-то понимает, но объяснять наотрез отказывается.
– Гаррет умный, – меланхолично сообщил Амелл, размышляя о том, не стоит ли всё-таки посоветоваться с этим самым умным насчёт того, что может означать внезапно вспыхнувшее желание лизнуть прижимавшегося к нему антиванца в нос. Или лучше в губы. И что ему вообще со всем этим делать. – Иногда мне даже кажется, что он не только умный, а вообще какой-то подозрительно мудрый для своего не столь уж солидного возраста. Если отказывается, значит, наверное, так и надо.
– Говорит, что я сам должен разобраться, – снова прикрыв глаза, обиженно проворчал Зевран и легонько, как будто нерешительно прихватил губами подушечку амеллова большого пальца.
– Значит, будем разбираться, – решительно пообещал Дайлен. Мысль, вообще говоря, была на редкость здравой, вот только с чего начинать? Маг сосредоточенно сдвинул брови, рассеянно скользнув ладонью вдоль тёплого, доверчиво подставленного горла Ворона, и задумчиво очертил кончиками пальцев изгиб ключицы в распахнувшемся вороте рубахи.
Дыхание Арраная на миг прервалось, а затем стало частым и поверхностным; Амелл машинально прижал ладонь к его груди прямо под шеей, как будто пытаясь усилием воли вернуть прежний ритм, и снова внимательно взглянул на лежавшего практически у его ног эльфа.
– Посмотри на меня, – не подразумевающим возражений тоном велел маг. Как он и предполагал, зрачки оказались расширены настолько, что различить цвет радужки было уже невозможно; и почему-то при виде этой блескучей черноты у него из головы разом вылетели все предполагаемые и одно уже подтвердившееся умозаключение и все логичные, стройные теории, образовывашие сложную паутину с точками проверки гипотез.
Он точно знал, что человеческое тело так не сгибается, и всё-таки всего через мгновение тёплые губы Ворона послушно раскрылись под его собственными, согрев их дрожащим сладким вздохом; Дайлен испугался было, что сделал что-то не то, и только несколько секунд спустя осознал, что эльф просто поднялся ему навстречу, с готовностью подчинившись слегка надавившей на его затылок ладони. А ещё – что пальцы Зеврана легли ему на шею, ободряя и не давая отстраниться, и что на каждое прикосновение настойчиво ласкавшего его рот языка тот отзывался тихим, почти неслышным блаженным стоном…
– Я думал, ты никогда этого не сделаешь, – с чуть заметной улыбкой прошептал антиванец и медленно приподнял веки, как будто не решаясь посмотреть в глаза Амеллу, который прижался лбом к его лбу и беззастенчиво млел оттого, что эльф не торопился убирать руку с его загривка. А второй вообще обнимал за талию и, кажется, нисколько не возражал против того, что свободная рука мага легла на его бедро над коленом.
Дайлен с изумлением обнаружил в потемневших зеврановых глазах весело мерцавшие звёздочки – мерещились они ему, что ли? – и, так и не придя ни к какому определённому выводу, просто поцеловал его снова.
– Пойдём? – рассеянно отметив, что ему и самому уже отчаянно не хватало воздуха, торопливо спросил маг. Не удержавшись, провел губами вдоль линий татуировки, ощутив, как сдвинулись под тёплой гладкой кожей лицевые мышцы, выдавая улыбку, и невольно поёжился, когда лукавое фырканье Ворона пощекотало ставшую невыносимо чувствительной кожу под челюстью:
– Пойдём.
Стремление укрыться в замкнутом пространстве, вообще говоря, не было чем-то для него естественным. Маленьких тёмных комнаток и похожих на пещеры залов Амелл до тошноты наелся ещё в Круге, но почему-то теперь мысль о том, что на его Зеврана из соседних кустов мог таращиться кто угодно – да хоть оскорблено сверкавшая жёлтыми глазами Морриган! – вызывала какое-то по-звериному яростное отторжение. Страж вскочил на ноги, в последний момент ухватив за запястье не ожидавшего подобной прыти антиванца, и, так и не выпустив его руки, торопливо зашагал прочь от костра.
Глупостью это было, самой что ни на есть несусветной глупостью, бесстрастно отметила рациональная часть его разума. И всё равно, когда за его спиной опустился полог палатки, Дайлену стало намного легче. Он зажёг маленький, едва рассеивавший темноту светлячок и несколько озадаченно посмотрел на замершего в нерешительности эльфа.
– Правда можно? – подумав, настороженно осведомился Амелл и мысленно дал себе подзатыльник за косноязычность. Попробуй теперь объясни, что именно имел в виду, да ещё так, чтобы не запутать всё ещё больше…
– Тебе можно всё, мой милый Страж, – усмехнулся Зевран, поудобнее устраиваясь в валявшемся на полу ворохе покрывал, и, снова взяв его за руку, легонько потянул на себя. – Может, погасишь свет?
– Я хочу тебя видеть, – решительно возразил Дайлен и, прикрыв глаза и сжав переносицу пальцами, сделал глубокий вздох. Ему определённо пришла в голову удачная мысль: следовало для начала определиться с тем, чего именно он хочет. Перестать путаться в собственных идеях, отбросить заведомо невыполнимые вроде той, с нецелевым использованием стола Рыцаря-Командора – за неимением этого самого стола – успокоить наконец сбивающееся дыхание, из-за которого он едва ли смог бы произнести фразу длиннее двух слов, умудриться незаметно избавиться от физиологической реакции, чтобы перестала мешать…
Стоп. Кажется, как раз физиологическую реакцию следовало оставить.
– Подсказать тебе что-нибудь? – сочувственно предложил Ворон, осторожно приобняв его за шею, и маг с блаженным вздохом подался навстречу его касанию. Странное дело – тёплая ладонь эльфа, легонько поглаживавшая его под затылком, одновременно придавала уверенности – и выбивала почву из-под ног, заставляя хотеть чего-то непонятного. Зевран бережно дотронулся губами до его виска и неохотно добавил: – Или, если хочешь, можем пока ограничиться поцелуями…
– Нет, – подумав, твёрдо сказал Амелл. – Ограничиваться поцелуями точно не хочу. – Он наклонился, уткнувшись носом в шею антиванца, помолчал с полминуты, размеренно дыша терпковатым запахом его кожи, и, с трудом поборов какое-то нелепое смущение, признался: – Но дальше всё очень сложно, а у меня уже мысли путаются. И вообще я половину текста вспомнить не могу, а на практике вообще ничего не пробовал…
– Какого ещё текста? – неподдельно удивился Арранай. Страж аккуратно погладил его по спине, размышляя о том, почему же привычная скромная ласка начала казаться чем-то до невозможности возбуждающим, и спохватился слишком поздно, когда его руки уже спустились гораздо ниже, чем следовало, и собственнически обхватили задницу эльфа. Тот, однако, только довольно заурчал и выгнул поясницу, сильнее вжимаясь в ладони Дайлена, и маг рискнул оставить их на том же месте.
– Ну, вообще-то там не один текст, – сосредоточенно изрёк Амелл, думая о том, когда же зевранова рубашка успела превратиться из просто предмета одежды в воплощение вселенской несправедливости. И почему желание получить эльфа обнажённым, открытым и беззащитным стало почти мучительно острым. – Но компилировать сведения из различных источников мне пока уровень подготовки не позволяет.
– Ты мне пытаешься сказать, что ты девственник? – ещё сильнее изумился Ворон, с готовностью подставив горло губам неожиданно осмелевшего мага, и опасливо уточнил: – Так что там за текст всё-таки? Хоть какой-нибудь из них.
– Например, этот, – с неохотой отвлекшись от колотившейся под тёплой, солоноватой кожей жилки, проговорил Дайлен и, напряжённо сдвинув брови, процитировал несколько абзацев из когда-то обнаруженного в шкафчике чародея Джарлина трактата со странным названием «Сплетение естества». Про естество там, по правде сказать, практически ничего и не было, зато физические воплощения оного сплетались чуть не на каждой странице, заставляя поражаться буйному воображению автора.
Блаженно вздыхавший в его руках антиванец замер, словно парализованный, и Амелл на мгновение испугался, что сделал что-то совсем не то. Может, следовало не рассказывать, а сразу попытаться сделать, как на экзамене у Ульдреда?.. И неважно, что он в половине случаев даже представить не мог, к чему могли привести подобные непродуманные эксперименты…
– И много ты такого читал? – задушенно осведомился Зевран, как-то странно вздрогнув, и Дайлен, чуть отстранившись, с беспокойством посмотрел на него. Эльф вдрогнул снова и, беспомощно покачав головой, перестал сдерживать смех: – Не устаю тебе поражаться, мой Страж.
– Это не смешно, – обиженно сказал маг. – Там правда всё очень сложно, а проверять всю эту заумь на практике было бы глупым и ненужным риском. Так что это, между прочим, вполне естественно – что мне затруднительно выделить ключевые элементы процесса и…
Оправдываться, когда рот заткнут горячим, ловким языком Ворона, оказалось очень трудно. Точнее, невозможно. И ещё у Дайлена никак не получалось об этом жалеть, потому что эльф тихонько, сладко постанывал и игриво прикусывал его губы, заставляя дрожать от незнакомого, искрящегося удовольствия, и все правильные, подробные схемы развития событий начисто вылетели из его головы. Вместо них в мыслях упрямо путался плохо прописанный, зато простой сценарий, включавший в себя срывание треклятой рубашки антиванца и тактильное исследование его тела…
Задыхавшийся Зевран неохотно оторвался от него, и Дайлен, протестующе рыкнув, снова дернул его на себя. Губы Ворона послушно приоткрылись под его напором, и Страж с силой провёл ладонями по его спине, крепко прижав эльфа к себе.
Мало.
Мелькнувшая мысль настолько удивила Амелла, что он даже замер. Арранай с нескрываемым наслаждением позволял магу делать что захочется, подчинялся, почти предугадывая его действия, сам поворачивал голову, давая возможность глубже ласкать его рот, и нетерпеливо льнул к нему, крепко обняв за плечи и почти забравшись на колени… И всё равно этого было мало.
– Есть пара чисто технических моментов, – сделав несколько торопливых рваных вдохов, хрипло сообщил Зевран. Его пальцы, запутавшиеся в волосах мага, бережно и уверенно массировали его затылок, посылая вдоль позвоночника искорки щекотного удовольствия, и Дайлен, с трудом сдержав внезапно проснувшуюся жадность, только наклонился к его шее и принялся аккуратно выцеловывать кривую линию темневшей на ней татуировки. – Всё остальное… не так уж важно. Просто делай что хочешь, мой Страж.
– Точно? – с сомнением посмотрев на него, переспросил Амелл. Ворон кивнул и, с улыбкой взяв его за руку, прижал его ладонь к своей груди. Под подушечками пальцев часто и неровно колотилось сердце ассасина, и маг, подумав, ласково огладил контуры двигавшихся под кожей мускулов. Ресницы эльфа дрогнули, словно он собирался прижмуриться от удовольствия, и Дайлен вдруг подумал, что и впрямь стоит последовать мудрому совету.
– Ты только говори, если что не так, – попросил он. Зевран кивнул, и Страж, легонько толкнув его раскрытой ладонью, велел: – Раздевайся.
Арранай усмехнулся и, коротко коснувшись его губ, плавно отодвинулся назад. Амелл невольно нахмурился, когда окутывавшее его живое тепло гибкого эльфийского тела рассеялось, и машинально потянулся следом. Ворон уселся на пятки в полуладони от него и, игриво выгнув спину, медленно стянул рубашку через голову, и маг тут же провёл кончиками пальцев вдоль изогнутых линий спускавшейся от ключицы к соску татуировки.
– Красиво, – восхищённо сказал он, и Зевран, чуть слышно хмыкнув, положил ладонь на скреплявшую ворот его одеяния пряжку.
– А я тоже хочу на тебя посмотреть, – помедлив, всё-таки сказал он. – Можно?
– Угу, – рассеянно согласился Дайлен, полностью поглощённый пришедшей в голову мыслью. Он торопливо вывернулся из мантии, мысленно возблагодарив высшие силы за то, что Гаррет ещё не успел всучить ему новую, с застёжками которой он провозился бы минут пять, не меньше, и, подавшись вперёд, проследил покрывавший кожу Ворона узор губами. Антиванец отозвался на ласку негромким довольным стоном и придвинулся ближе, и Амелл, осмелев, принялся старательно вылизывать тёмные полосы татуировки.
– Ты подсказывай, если что, – на секунду оторвавшись от своего занятия, строго велел Страж, и Арранай чуть слышно рассмеялся:
– Кто я такой, чтобы лишать тебя радости самостоятельного исследования?
– Тоже верно, – пробормотал себе под нос Амелл, как раз обнаруживший удобную возможность проверить кое-какие предположения, и, чуть опустив голову, крепко сжал губами темную горошину зевранова соска. Эльф хрипло вскрикнул и выгнулся, судорожно стиснув пальцы и неловко дёрнув его за волосы, и маг, удовлетворённо усмехнувшись, настойчиво обласкал найденное чувствительное местечко языком.
Дело изрядно осложнялось тем, что вести себя как приличный экспериментальный образец Зевран не умел абсолютно. Он стонал, ёрзал, извивался от удовольствия, ускользая от губ и рук Дайлена, и вдобавок всё время норовил потрогать его сам, причём так, что магу едва удавалось сохранять хоть какой-то самоконтроль. В конце концов Амелл, уже лишившийся к тому моменту штанов и в отместку содравший с эльфа его собственные, не выдержал и, собственным весом прижав Ворона к одеялу, хрипло приказал:
– Если тебе что-то не нравится, скажи, я перестану. Если нет, то прекрати сбивать меня с толку.
– Всё хорошо! – торопливо выдохнул Зевран, без особого проку трепыхнувшись под ним – Дайлен был хоть и худощавым, но всё-таки более массивным, чем эльф – и, нетерпеливо потёршись о него всем телом, почти умоляюще простонал: – Только пожалуйста, сделай уже что-нибудь!
– Я делаю, – недоуменно сообщил Страж и, приподнявшись на локте, ласково поцеловал его в висок. Возмущённо рыкнувший Ворон почти зло вцепился в его волосы и, рванув на себя, требовательно впился в губы. Амелл, не сдержав глухого стона, ответил на поцелуй и, попытавшись отдышаться, хрипло пожаловался: – Создатель всемилостивый, Зевран, ну как же я узнаю, что тебе нравится, если ты мне всё время мешаешь?
Арранай ответил кратко и нецензурно, и Дайлен, строго укусив его за шею, задумчивым тоном, который изрядно портило его собственное срывающееся дыхание, проговорил:
– А я вспомнил про технические моменты. Мне Андерс рассказывал, когда прибежал после своего первого раза впечатлениями делиться. Два часа делился, совсем неинформативно.
Ворон застонал, дернув бедрами навстречу легшей на его пах ладони, и беспомощно запрокинул голову. Маг не сдержался и, снова настойчиво обласкав губами подставленное ему горло, негромко поделился:
– Мне нравится, как ты стонешь.
Зевран сладко хныкнул, и ободрённый Амелл, пройдясь кончиками смазанных подвернувшимся под руку бальзамом пальцев дальше, осторожно погладил его между ягодиц и доверительно продолжил:
– Ты мне нравишься весь. Я хочу тебя узнать. То есть, всего целиком, а не только то, как реагирует твоё тело.
– А я хочу тебя, мой Страж, – вцепившись в его плечи, прохрипел Ворон. – Именно туда, где ты меня сейчас трогаешь, и немедленно! – Эльф дёрнулся, резко насадившись на его пальцы, и застонал снова – с таким облегчением, что амеллов самоконтроль, и без того державшийся лишь благодаря жестокой тренировке у старшего чародея Ригана, наконец рассыпался бесполезным прахом.
Дайлен успел только подумать, что половину сложностей придумал себе сам, а потом его талию с силой стиснули мускулистые ноги ассасина, и думать мыслями он перестал. И вообще у него перед глазами от наслаждения мельтешили чёрные точечки, закрывая искажённое экстазом лицо Зеврана, а шум грохочущей в ушах крови почти перекрывал его низкие, гортанные стоны и сбивчивый шёпот, в котором едва можно было различить обрывистое: «Да, вот так, ещё раз… ещё, сильнее!»
А закончилось всё почему-то тем, что чуть не до крови покусали его самого, и Амелл, каким-то звериным чутьём угадав в глухом мычании эльфа задавленный крик наслаждения, с довольным хриплым рыком вывалился из реальности.
Контроль над светлячком маг, само собой, не удержал, и снова открыл глаза он в кромешной темноте. Где-то рядом, впрочем, слышалось прерывистое дыхание Зеврана, и Дайлен, потянувшись на звук, подмял его под себя и уткнулся носом в шею, нежно целуя влажную от испарины кожу.
– Ну нихрена ж себе девственники у вас в Круге, – пробормотал Арранай, поудобнее устраиваясь у него под боком, и, повернув голову, легко коснулся его губ своими. – Я как-то даже не ожидал от тебя такого.
– Извини, – растерянно проговорил Амелл, не осмелившись уточнить, что именно подразумевалось под «таким», и Ворон, бархатно рассмеявшись, поцеловал его в нос:
– Я не говорил, что тебе нужно извиняться. Совсем нет. Я лишь скорблю о том, что умудрился снова тебя недооценить.
– Ну, это бывает, – успокоившись, философски изрёк маг и, покрепче прижав эльфа к себе, попросил: – Ты не уходи, ладно?
– Исследования ещё не окончены, да? – хмыкнул антиванец, с кошачьей непринуждённостью переплетясь с ним ногами и обхватив за шею, но Дайлен, подумав, покачал головой:
– Исследовать можно кого угодно, разницы нет. А я хочу именно тебя.
Зевран неразборчиво пробормотал что-то ему в ключицы, и Амелл, так и не осмелившись поверить в то, что это было «Я тоже», накинул на них одеяло и заснул.
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, В Тени и наяву, Dragon Age
-
-
26.04.2012 в 17:51Очень приятные кусочки) мрррр!
-
-
26.04.2012 в 17:59-
-
26.04.2012 в 20:10Зевран такой стеснительный
-
-
26.04.2012 в 20:54Молодец Дайлен, не дает сбить себя с мысли!
Файмор, замечательная часть!
-
-
26.04.2012 в 21:42А Гаррет - ну крут же!)) ^___^
-
-
27.04.2012 в 10:03Caterpillar Aset, он такой, да)
ferngi, Они у меня оба хорошие))
-
-
27.04.2012 в 16:16С Затрианом отлично. Градус пафоса в сравнении с игрой даже понизился резко и приятно, как холодной водички в жаркий день выпил)) Ну правда, какой пафос во время драки?)
Мрррр!
-
-
27.04.2012 в 16:31-
-
27.04.2012 в 20:08-
-
27.04.2012 в 20:16У него был рациональный подход к жизни! Бессмысленные радости секса неизменно уступали по важности полезным радостям нового учебника)
-
-
27.04.2012 в 20:28-
-
27.04.2012 в 20:32А от гормонов здорово помогают пять минут в туалете и собственная лапка: дешево и сердито, и храмовники в случае чего не наедут. А то с этими правилами риск того не стоил, с его точки зрения)
-
-
27.04.2012 в 20:37-
-
27.04.2012 в 20:40-
-
27.04.2012 в 21:11-
-
28.04.2012 в 10:04-
-
28.04.2012 в 13:46Какие няшечки! Такое ощущение, что Дайлен в силу юности и наивности не понимает, а Зевран в силу негативного опыта не понимает еще больше.
И получется, что Хоук среди них все равно самый умный в плане человеческих отношений, хотя у самого серьезных отношений не было. Но, видимо, сказывается положительный пример любви между родителями
-
-
28.04.2012 в 13:54Дайлен не понимает, ибо привык, что всё фигня, а если встало, то надо быстренько подрочить в уголке и не отвлекаться на всякую ерунду, а для тепла душевного можно поумиляться на возвращённого из очередного побега Андерса.
Зевран тоже не понимает, потому что потрахался и убил - это нормальное течение жизни, а когда хочется вначале оберегать, а потом, если захотят тоже, трахаться - это какая-то фигня непонятная и подозрительная.
А Гаррет да, самый умный выходит, потомушто сам ещё не, но знает, как оно должно случаться.
-
-
28.04.2012 в 14:42Мне очень нравится, как Дайлен растет и учится. Они уже совсем-совсем одна команда стали, особенно если сравнивать с тем, как все начиналось. Прямо-таки семья)
-
-
28.04.2012 в 14:56-
-
28.04.2012 в 15:00-
-
28.04.2012 в 15:05У него талант заставлять этот цирк работать в нужном направлении...))
-
-
28.04.2012 в 15:35-
-
28.04.2012 в 15:41-
-
28.04.2012 в 15:44*ушел биться головой об стол. Нельзя такое читать на работе. хД))*
*_* ня)
-
-
28.04.2012 в 15:44-
-
03.05.2012 в 15:16А эту книжку, часом, не сам Зевран написал?
-
-
03.05.2012 в 15:18Не, книжку - вряд ли. Он больше по практике как раз)
-
-
03.05.2012 в 16:03процитировал несколько абзацев
Дайлен просто великолепен.
-
-
03.05.2012 в 16:07