Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Глава 10. Гаррет ХоукГаррет Хоук
– Это заговор, – нахмурившись, сказал Дайлен, наблюдавший за обустройством лагеря.
Гаррет хмыкнул. Маг был не так уж неправ, хотя заговора как такового на самом деле не было – просто никто не упускал возможности взглядом или жестом напомнить новому члену их отряда о том, каков на самом деле был итог голосования. Зевран сносил это с потрясающим терпением, и с его лица не сходила обаятельная улыбка, однако отлично развитая способность делать хорошую мину при плохой игре ситуацию всё-таки не меняла.
– Нет, братик, это бардак, – наконец отозвался отступник и, шагнув вперёд, повысил голос: – А теперь слушаем меня! – Все замерли и вопросительно уставились на него, и он жестко проговорил: – Если мы берём в отряд убийцу, то и отрабатывать жратву он будет как убийца, а не как подёнщик. Всем всё ясно? – Хоук обвел соратников тяжёлым взглядом, и они неохотно кивнули. – Поэтому ты, Морриган, будешь ставить свою палатку сама, забери её у Зеврана.
– Да мне совсем не трудно помочь прекрасной даме, – начал было эльф, но Гаррет, не дослушав, рявкнул: «Молчать!» и язвительно осведомился:
– Длинную скучную речь о том, что мы тут делаем общее дело, с перечислением прегрешений каждого из вас слушать будем? Нет? Тогда за дело.
– Ну это тоже неплохой метод, – усмехнулся Амелл, когда Хоук отошёл от костра и снова уселся рядом с ним, и, помолчав, добавил: – Но мне всё равно надо этим заняться. А то если у них совсем терпение закончится, оставят его где-нибудь наедине с огром, и придётся тебе продавать его палатку обратно Боудану…
– Не оставят, огры – мои, – уверенно заявил отступник, чуть приподняв уголок губ. – Даже не знаю, стоит ли тебе действительно вмешиваться.
– Да ты манипулятор, братик, – с насмешливым уважением прокомментировал Дайлен. – Думаешь, если он от них сможет прятаться только за нашими спинами, то не станет в эти самые спины втыкать острые предметы? – Гаррет неопределённо пожал плечами, и маг вздохнул. – Это сработает, скорее всего. Но всё равно… неправильно как-то.
– Он тебе кого-то напоминает, верно? – Отступник вперил в Алистера свирепый взгляд, пресекая намерение свалить на Зеврана ещё одну порцию лишней работы, и снова повернулся к кузену. – Одного из твоих друзей?
Страж хмыкнул и откинулся на спину, заложив руки за голову.
– Не то чтобы кого-то конкретного, – подумав, отозвался он. – Вернее, цвет волос отдалённо похож, и что-то в манере улыбаться, но в остальном… нет. Тут сложнее. – Маг помолчал ещё несколько минут и отстранённо продолжил: – Знаешь, я же в Круге с детства. Вырос там, всё там знаю… А храмовникам, в общем, на нас наплевать, приволокут новичка в общую спальню и бросят, ничего не объяснив. Мне их всегда жалко было. Смешно, наверное, смотрелось – сидит какая-нибудь оглобля двенадцати лет, вся в слезах, на кровати, а перед ней строгий шестилетний я стою и что-нибудь терпеливо объясняю. У нас с Андерсом так потом и пошло – у нас лет шесть, наверно, разницы, причём в его пользу, а я всё равно старше был. Ну ты сам понимаешь, наверно – подсказывать там, одёргивать, от глупостей отговаривать… У меня и другие были, но они как-то потом сами разбирались, а Андерс остался. И Йован тоже… впрочем, ну его к демонам.
– Дай угадаю, твой Андерс тоже светловолосый и мелкий? – прокомментировал Гаррет, старательно скрывая беспокойство. Он был действительно рад, что у его маленького кузена всё-таки были какие-то приятные воспоминания, но погружаться в них тогда, когда следовало сохранять бдительность, было слишком опасно.
– Нет, ты что, – прыснул Дайлен. – Он такой… в рыжину немножко. Совсем чуть-чуть, это только на солнце заметно было. И длинный весь, на голову меня выше. Может, сейчас уже меньше, я за последние полгода вырос сильно… – Он вздохнул, чуть заметная тёплая улыбка исчезла с его губ, и он сдержанно продолжил: – Да я сам знаю, что это сейчас плохая привычка. Но когда он на меня посмотрел точь-в-точь как все эти новички, я… не удержался просто. Он, конечно, прикидывается много, но вот это – оно по-настоящему было.
– Просто будь осторожен, ладно? – так и не придумав, что бы такого логичного и разумного сказать, негромко попросил Хоук. Насколько же было проще, когда от него требовалось только убивать подбиравшихся слишком близко к его младшему врагов и следить за тем, чтобы тот не забывал поесть… Рассказы словоохотливой Лелианы, которая была только рада поделиться всем, что знала о Воронах, не на шутку его встревожили, заставив задуматься о том, что он умудрился ввязаться в игру, о правилах которой ничего не знает. И о том, стоит ли возможный выигрыш – немалый, учитывая умения тех самых Воронов – сопутствующего риска.
– Гаррет… – насмешливо протянул Амелл и, вскочив со своей подстилки, с обожающей улыбкой повис у него на шее: – Не волнуйся. Я же взрослый маг и прошёл Истязания. Меня даже демон Гордыни, самый хитрый из них, обдурить не сумел, неужели я куплюсь на одного эльфа?
– Люди и эльфы куда хуже любых демонов, – невольно улыбнувшись в ответ, всё-таки напомнил отступник. – А излишняя самоуверенность сгубила не одного героя, помнишь?
– Я буду осторожен, – серьёзно пообещал Дайлен.
Наверное, если бы Гаррет не следил за Зевраном так пристально, он бы ничего и не заметил. Это, в конце концов, всегда было по части Амелла – все эти улыбки, жесты, то, как двигаются по лагерю члены их отряда, едва ли не инстинктивно избегая поворачиваться к убийце спиной, то, что тот ходит среди них без оружия и в таком откровенном наряде, что даже Ворону не удалось бы спрятать в нём что-нибудь по-настоящему опасное. И свою палатку антиванец неизменно ставил между палатками Лелианы, с самого начала относившейся к нему с искренней теплотой, и самого Гаррета.
Через неделю, после пары стычек с порождениями тьмы, в которых эльф и впрямь зарекомендовал себя отличным бойцом и даже успел спасти увлекшегося боем Огрена от крикуна, собиравшегося вцепиться гному в загривок, обстановка стала несколько менее напряжённой. По крайней мере Стэн признал его полезность и перестал смотреть на Арраная так, словно пытался вычислить, на кой демон его всё-таки взяли с собой, а Огрен даже попытался предложить ему какую-то выпивку. Дайлен вовремя перехватил уже протянутую за флягой руку эльфа и, отведя его в сторонку, прочёл длинную лекцию о свойствах гномского алкоголя, из которой Зевран, судя по выражению лица, уяснил лишь то, что это пить не надо. Даже ради налаживания отношений в отряде.
Но на самом деле это мало что меняло. Алистер с Морриган по-прежнему смотрели на эльфа, как на нанесённое лично Создателю оскорбление, и на зеврановы попытки быть обаятельным огрызались зло и резко. Да и сменившее прежнюю неприязнь равнодушие Стэна и Огрена было немногим лучше – с той же лёгкостью оно могло смениться ещё большей яростью, если Зеврану случится совершить какую-нибудь ошибку.
Неудивительно, что в свободное от попыток произвести хорошее впечатление на своих недоброжелателей время Ворон предпочитал держаться поближе к ним с Дайленом. Маг по крайней мере относился к нему с искренним интересом, да и сам Хоук старался не демонстрировать своих подозрений и вести себя с ним так же, как с остальными.
Как ни странно, задача эта оказалась не такой уж сложной. По крайней мере после первого боя, когда Гаррет, расправившись с гарлоком-вожаком, обернулся и увидел в глазах напряжённо замершего у него за спиной эльфа азарт и самоубийственный восторг, так похожие на его собственные. С кинжалов Зеврана капала чёрная гарлочья кровь, а на плече красовалась длинная неглубокая царапина – на удивление чистая.
– Стоит запомнить, что в бою от тебя стоит держаться подальше, – весело расхохотался Ворон, пряча оружие в ножны, и, стерев с кожи собственную кровь, задумчиво лизнул покрасневшую подушечку пальца. – Очень уж у тебя посох длинный… и острый.
– Вот только не говори, что мне ещё и тебе придётся каждый раз говорить, что нечего лезть на огров в одиночку, – добродушно проворчал подошедший Амелл, в поисках требующих исцеления повреждений окидывая обоих пронизывающим взором. – Неправильный ты маг, Гаррет.
Отступник тогда только хмыкнул и пожал плечами, но с тех пор относиться к Арранаю не как к ждущей своего часа ловушке, а как к живому существу со своими желаниями и образом мыслей, стало гораздо проще. Да и сам Зевран перестал смотреть на него опасливо и озадаченно, как на гномское устройство неизвестного назначения, и Хоук тут же выяснил, что у него даже есть чувство юмора. Впрочем, шутки у Ворона были мрачноватые и циничные, но никогда не пересекали той грани, за которой Гаррет мог бы счесть их достойными удара в морду.
Свидетельством несомненного ума убийцы было ещё и то, что через некоторое время тот бросил тщетные попытки добиться расположения выказывавших откровенную враждебность членов отряда. Зато с Лелианой он стал заигрывать втрое больше, да и в его обращённых на Хоука с Амеллом взглядах стало куда больше интереса, чем раньше. Похоже, мысли о том, кто именно является его единственной защитой, прочно поселились в голове эльфа, и он счёл необходимым как-то укрепить свою всё ещё достаточно шаткую позицию.
Однако с тем же успехом это могло оказаться попыткой подобраться поближе, чтобы нанести новый удар, и к Гаррету вернулась поутихшая было настороженность.
А вот Дайлен и не думал беспокоиться, и отступник никак не мог понять, что же было тому причиной – одна только юношеская самоуверенность, или его маленький кузен попросту видел больше, чем он сам. Во всяком случае на просительно-предостерегающие хоуковы взгляды маг неизменно отвечал спокойно-терпеливой улыбкой, означавшей: «Я помню твои предупреждения», и продолжал делать вид, что валяющийся у его ног Ворон, преданно заглядывающий ему в глаза и развлекающий его беседой, пока он начаровывает на новую мантию защитные руны – самая естественная вещь на свете. Зевран же с кошачьей деликатностью и обстоятельностью выяснял границы дозволенного, начав с осторожного прикосновения к сапогу Стража и закончив тем, что где-то на десятый вечер устроил голову у него на коленях, благоразумно отвернув нос от потрескивавших совсем рядом с лицом рун, и довольно прижмурился. Дайлен рассеянно погладил его по волосам – таким жестом, словно делал это тысячу раз – и, на всякий случай успокаивающе помахав пальцами в гарретову сторону, снова уткнулся в найденную среди боудановых товаров книгу.
А вот с Хоуком Арранай вел себя далеко не так осторожно, и те же самые жесты, которые, будучи обращены к Амеллу, казались всего лишь своеобразным проявлением искренней симпатии, рядом с Гарретом приобретали откровенно дразнящий оттенок. Проведший полжизни рядом с мабари отступник видел это в каждом его движении: в том, как Ворон смотрел на него снизу вверх – не то чтобы для этого требовались какие-то усилия, хрупкий с виду эльф едва доставал ему до подбородка – чуть ли не подчёркивая подчинённое положение; в том, как тот, улыбаясь ему, наклонял голову, открывая длинную смуглую шею с гнутым хвостиком татуировки… В мельчайшем его жесте настолько отчётливо читалось: «Я не оспариваю твоего главенства, вожак», что Гаррет невольно убеждался в прямо противоположном.
Зевран именно бросал ему вызов, и Хоук отчётливо сознавал, что долго это игнорировать не сумеет.
Тем временем лагерь всё чётче разделялся на две половины, в одной из которых собрались идеологические противники Ворона и его способа действий, а в другой – Гаррет с Дайленом, Лелиана и сам Зевран. Амеллу, успевшему привыкнуть к миру и согласию в своём отряде, это противостояние страшно не нравилось, но на укоризненные взгляды и абстрактные разговоры о вреде предрассудков упёршийся Алистер не реагировал, а Морриган и без того всегда пропускала их мимо ушей.
Терпение у Стража всё-таки оказалось отнюдь не безграничным, и однажды вечером, смерив недобрым взглядом два чётких полукольца палаток, Дайлен отправился на другую сторону наводить порядок. Отступник, глянув на свирепо расправленные плечи младшего, молча посочувствовал вздумавшему невовремя проявлять характер Алистеру и вернулся к заточке притупившегося лезвия посоха.
– Мне жаль, что моё появление… стало причиной такого разлада, – дождавшись, пока Страж скроется за огреновой палаткой, негромко проговорил Зевран. Потянулся, выгнул спину, встав мостиком в полушаге от Гаррета – так, что натянувшаяся на груди и животе рубашка чётко обрисовала двигавшиеся под кожей мускулы – и, в наигранном изнеможении рухнув на землю практически к самым его сапогам, лукаво посмотрел на него: – Право, я ожидал, что ты снова встанешь у костра, словно изваяние древнего бога, и рыком своим призовёшь их к порядку…
– Вот про древних богов-то не надо, – невольно фыркнул Хоук. – Если ты не в курсе, то они во-первых, были четырёхлапы, крылаты и чешуйчаты, а во-вторых, нам одного такого убить надо, пока он дел не натворил. – Он попробовал пальцем остороту лезвия и, ещё пару раз проведя по нему точильным камнем, поинтересовался: – Что, удивлён?
– Да-а… – усмехаясь, протянул Ворон. – И удивлён приятно. – Он перекатился на бок, подтянув ноги к груди, и положил голову на ладони, глянув на отступника из-под ресниц: – Меня всегда завораживали сильные мужчины. А уж когда могучий воин… или маг… не спешит обрушить на препятствие всю свою мощь, а пользуется ею аккуратно и точно… это вообще зрелище… – Зевран поднял руку, пальцем провел по клинку гарретова посоха, оставив блестящую дорожку в оставшейся после точильного камня мелкой пыли, и закончил: – неимоверно возбуждающее.
Гаррет чуть не поперхнулся и едва не стесал эльфу ноготь дрогнувшим в руке камнем. Арранай успел вовремя отдёрнуть палец и поглядел на него с весёлым укором, и Хоук вдруг остро осознал, что дальше так продолжаться не может. Его переиграют вчистую – и когда Ворон наконец поймёт, что опорой собравшегося отряда является отнюдь не он, его маленький кузен останется беззащитным перед коварством ассасина.
И что бы там ни твердил Дайлен, лучше уж рисковать будет он сам, особенно когда требуется схлестнуться с опытным противником на его поле.
От руки отступника Зевран увернуться не успел – или не захотел – и только изумлённо моргнул, когда стиснувшие его подбородок пальцы потянули его вверх. Склонившийся к нему Гаррет бархатным, низким голосом промурлыкал:
– Мне стоит воспринимать это как предложение? – и, не дожидаясь ответа, требовательно поцеловал его в губы.
Антиванец на мгновение оцепенел, а затем с мягким смешком подался навстречу, опершись ладонью на его колено, и сердце Хоука заколотилось в кончиках пальцев колючей пульсацией готовой к бою магии.
– Решительных мужчин я тоже люблю, – жарко выдохнул ему в рот Зевран и, томно прикрыв глаза, кончиком языка провел по изогнувшимся в хищной усмешке губам отступника.
– Значит, стоит, – сдержанно заключил Гаррет и без лишних пояснений указал подбородком на стоявшую в паре шагов от них палатку. Ворон грациозно поднялся и направился к ней, напоследок сверкнув в его сторону дразнящей улыбкой, и маг решил, что кое о чём ему знать не стоит. Например, о том, что сверкавшее в его собственных глазах возбуждение вызвано пьянящим предчувствием схватки, а вовсе не игривым изгибом эльфовой спины, или что снимать амулеты в постели стоит только с тем, кому доверяешь безоговорочно…
Или что он мог убить антиванца одним заклятием и никакие амулеты его бы не спасли; вот только сейчас Хоук намеренно ставил себя в невыгодное положение. Смертельно невыгодное, если быть точным – припрятанному в одеялах кинжалу сам он не смог бы ничего противопоставить.
Отложив посох в сторону, отступник поднялся на ноги и, встретившись взглядом с вывернувшим из-за палатки Алистера взъерошенным Дайленом, без труда прочитал по его губам знакомое укоризненное: «Твою ж мать, Гаррет!». С полминуты молча поглядев на него, маг устало вздохнул и чуть шевельнул подбородком в намёке на утвердительный кивок, и Хоук, с облегчением улыбнувшись, последовал за Зевраном.
Ворона пришлось искать наощупь. Первой под руку попалась эльфова задница, и Гаррет невольно задался вопросом, как же нужно было скрючиться в отнюдь не просторной палатке, чтобы случилось именно так. Впрочем, отвергать подарок судьбы он не стал и с интересом оную задницу потискал, получив в ответ довольный лукавый смешок, сразу сменившийся проникновенным страстным стоном.
– Э нет, – убрав руку, строго проговорил в темноту Хоук. – Давай уточним: мы сюда вроде как трахаться пришли, так что не надо мне тут антиванскую эротическую комедию устраивать.
– А такое бывает? – зашуршав покрывалом, удивлённо переспросил Арранай, и плеча отступника коснулась горячая узкая ладонь. Гаррет вздрогнул, едва успев удержать чуть не слетевшее с пальцев заклинание, и крепко стиснул его запястье, развернув и впечатав спиной в свою грудь.
– Ты станешь родоначальником этого популярного во всех слоях общества жанра, – наклонившись к шее Ворона, негромко пообещал он. Антиванец, кажется, вспомнил про начатую уже игру в вожака стаи и послушного щенка и покорно замер в его руках, и Гаррет, усмехнувшись, легонько куснул его под затылком.
Зевран прерывисто вздохнул и, откинув голову назад, потёрся щекой о его шею, а потом низким, искушающим голосом поинтересовался:
– Собираешься раздеваться, командир? Или, может, тебе помочь?..
– Торопишься куда-то? – насмешливо переспросил Хоук, свободной рукой аккуратно погладив его по животу. Даже через рубашку тепло живого тела ощущалось до болезненности отчётливо, и отступник заставил себя дышать глубоко и медленно, как во время учебной медитации, стараясь сдержать возбуждение. Получалось плохо: подвижный, жилистый антиванец шевелился у него в руках, словно ухваченная под челюстями змейка, тёрся узкой спиной о грудь, посапывал взбудораженно и неровно, щекоча дыханием обнажённую кожу в расстегнутом вороте мантии…
Эту схватку он уже проиграл, неохотно признал отступник и, выдернув рубашку эльфа из-под пояса, запустил под неё ладонь. Поджарый живот вздрогнул под его прикосновением, под горячей кожей шевельнулись на мгновение прорисовавшиеся со скульптурной чёткостью мускулы, и Зевран, так и не попытавшись высвободиться из захвата, снова мазнул губами по его шее и гортанным шёпотом поддразнил:
– Я не хрустальный, о мой вождь.
– И что? – сглотнув, со всем доступным ему в данный момент ехидством переспросил Гаррет. Сильнее вжал ладонь в его живот, плавно повёл вверх, по груди, потеребил попавшуюся под пальцы горошину соска и, наклонившись к уху сладко задрожавшего антиванца, хрипло поинтересовался: – Это значит, что мне теперь надо пафосным варварским жестом разодрать штаны у тебя на заднице, уткнуть носом в спальник и тут же засадить по самые яйца, не утруждаясь мелочами вроде смазки или хотя бы того, чтобы как следует узнать, а что это за чудо попало мне в руки?
Арранай беззвучно засмеялся и вжался в него сильнее, особенно задницей и поясницей, задавая предбоевому возбуждению намного более подходящее направление, а потом осторожным, лишённым малейшего намёка на угрозу движением поднял всё ещё сжатую кистью Хоука руку и, наклонив голову, принялся неспешно ласкать окольцовывавшие его запястье пальцы губами и языком.
Гаррет задержал дыхание, пытаясь задавить вибрировавший в глотке нетерпеливый стон, и почти в отчаянии подумал, что он, вообще говоря, знал, во что собирался ввязаться. По крайней мере, винить кого-то кроме себя было так же глупо, как и думать, что ему и впрямь удастся сохранить самообладание… и тем более, что в случае чего он сумеет опередить многократно превосходящего его в опыте убийцу.
Как ни странно, стало легче.
– Эта мысль, признаться, не лишена некоторой привлекательности, – усмехаясь, проговорил Зевран и, легонько прикусив тонкую кожу между большим и указательным пальцами отступника, ласково пригладил укус кончиком языка. – Но ты, похоже, задумал что-то поинтереснее?
– Ну как сказать, – философски отозвался Хоук и, отпустив его руку, ловко стащил с Ворона рубашку. Это вам не огр, где победа зависела только от его силы и сноровки… Если что, Дайлен успеет, а остальное неважно. – Посмотрим по ситуации.
– Вы, маги, все такие загадочные? – с искренним любопытством спросил Арранай. Снова потёрся носом о его шею, послушно подставляя живот шершавым от посоха ладоням, а потом плавно вывернулся и, усевшись на колени отступника верхом, потянулся к застёжкам его мантии.
– Тебе план по пунктам изложить? – хрипло хмыкнул Гаррет, заставив себя не напрягаться под бродившими по его плечам руками. Со смирением у него было плоховато, особенно при столкновении с угрозой, но антиванец, кажется, принимал судорожное сокращение мышц за свидетельство зачем-то сдерживаемой страсти и только лукаво хмылился, уткнувшись губами куда-то между ключиц.
– Целый план? – игриво промурлыкал Ворон, сообразив наконец, как на самом деле расстегиваются удерживающие плотную ткань пряжки. Полы мантии послушно разошлись в сторону, и эльф придвинулся ещё ближе, крепко обхватив талию мага коленями.
Наверное, следовало утешать себя тем, что обе руки ассасина были слишком заняты попытками пробраться под его собственную рубашку, и ничего смертоубийственного в них в этот момент точно не было, но Гаррету уже было до крайности трудно сосредоточиться. Его боевое одеяние с гулким шорохом соскользнуло с плеч, и Арранай довольно заурчал, повиснув на нём, словно белка на дереве. Разве что у белок не бывает таких крепких, удобно ложащихся в широкие мужские ладони задниц, таких жадных губ и таких чутких ушек, которые можно целовать, наверное, часами, слушая хриплые, срывающиеся стоны.
Когда его успели избавить от штанов, Хоук так и не понял. Зато отчётливо запомнил момент, когда Ворон вывернулся из остатков собственной одежды и под его ладонями не осталось ничего, кроме гладкой, упоительно горячей кожи антиванца. Где-то в коротком промежутке между этими событиями разум окончательно с ним распрощался, и всё остальное так и осталось в памяти отступника безумной мешаниной рук, ног, путающихся в пальцах склянок, в которых он на одном лишь инстинкте пытался отыскать что-то подходящее, дикого жара зевранова тела и его хриплого от наслаждения голоса.
А потом эльф вкогтился в его спину со всей силой отчаяния, и Гаррет потерял всякую связь с реальностью.
Несколько пришёл в себя он только минут через пять, и неподдельно удивился самому этому факту. Ворон тяжело, неровно дышал где-то совсем рядом, и Хоук, поразмыслив, протянул руку в темноту, почти сразу нашарив скользкое от пота плечо.
– Так лень куда-то идти… – сглотнув, с намёком протянул Зевран, с готовностью подавшись навстречу прикосновению, и к отступнику мгновенно вернулась утраченная было ясность мысли.
Вот только бодрость тела ей, увы, не сопутствовала, и Гаррет на редкость отчётливо осознал, что сейчас его мог бы убить даже ребёнок – измотанное тяжёлым дневным переходом, парой мелких стычек с порождениями тьмы, а потом ещё и сексом тело этому, наверное, только обрадовалось бы.
– Ну и не ходи, – наконец заставив себя смириться с неизбежным, пробормотал Хоук и рухнул в сон, ещё успев почувствовать, как ему под бок подкатилось что-то тёплое, вжалось, оплело гибкими конечностями, щекотно ткнулось растрёпанной головой под челюсть…
Тень вела себя странно. Её мутное желтоватое небо взмыло куда-то вверх и обрело хрустальную голубизну, вместо привычных ему плоских равнин, окружавших Лотеринг, вокруг высились горы, при виде которых Морозные удавились бы от зависти, а внизу, под обрывом, блескучей каплей пролитого лириума синело озеро. И только между двух дальних пиков знакомо темнел Чёрный Город, позволяя отступнику успокаивать себя тем, что это пока ещё не ловушка какой-нибудь извращённой потусторонней твари.
– Ты неправильный демон, – обиженно сказали слева, и Гаррет резко развернулся.
На высоком округлом валуне, подтянув колени к груди, сидел носатый парень с тёплыми карими глазами и обвиняюще таращился на него.
– Почему сразу демон? – обиделся в ответ Хоук. – Что это за место вообще?
– Совсем неправильный демон, – печально заключил парень и спустил ноги с валуна. Запутавшиеся вокруг его голеней тряпки оказались потрёпанной мажеской мантией странного, нефункционального покроя, и Гаррет невольно исполнился к нему некоторого сочувствия. Он вообще был какой-то длинный и нескладный, словно кот-подросток. – У тебя же должны быть сиськи и рога. Ну то есть без рогов можно и обойтись, а вот сиськи – это важно.
– Да мне и без них неплохо, – задумчиво сказал отступник. – Нахрена тебе демон-то? Решил малефикаром заделаться?
– Совсем охренел? – возмутился носатый. – Я не такой. Магия крови – это плохо, не знаешь, что ли? – Он отвёл взгляд, посмотрел с минуту на Чёрный Город и тихо признался: – Наверно, я с ума схожу. То есть, не настолько, чтобы в малефикары подаваться, мне один человек этого никогда не простит, даже если он уже умер… Ну, тебе неинтересно. – Маг повздыхал ещё и почти неслышно добавил: – Третий месяц в одиночке сижу. Со мной уже только демоны разговаривают… Они упрямые. Я их посылаю, иногда даже матом – не смейся, я умею! – а они снова приходят. Пока приходят – значит, я ещё живой. Это хороший признак.
– А за что тебя? – помолчав, спросил Гаррет и уселся рядом с носатым. В рассеянном сиянии Тени светлые волосы мага отливали то медью, то старческим серебром, и из небрежно связанного хвостика вываливались прядки, которые тот рассеянно заправлял за ухо.
– Да как обычно, – снова вздохнул он и, опасливо глянув на отступника, нерешительно попросил: – А ты поговори со мной, а? Только без всех этих про что я хочу и про мгновение моего времени, а то я тебя тоже пошлю. Матом.
– Знаешь, а я думаю, что тот человек ещё жив, – зачем-то сказал Хоук. – И вы обязательно встретитесь. Ты только не сдавайся.
– Я никогда не сдаюсь! – оскорбился носатый и, гордо выпрямившись, яростно посмотрел на него. – Ни за что. – Он снова поник и вполголоса добавил: – Потому в одиночке и оказался.
– Хочешь, сказку расскажу? – подумав, предложил Гаррет. – Неприличную. Про ёжика и прекрасных женщин с крепкой кожей и длинными иголками.
– Я как-то не уверен, что мне хочется слушать про такие извращения, – помедлив, отозвался маг и, впервые за всё это время приподняв уголки губ в намёке на улыбку, кивнул: – Давай.
– Значит, жил-был на свете ёжик, – собравшись с мыслями, начал Хоук. – Ёжик был любопытным и больше всего на свете любил слушать рассказы путешественников, останавливавшихся в таверне того городка, где он обитал. И услышал он однажды – а потом ещё не один раз – что в далёких южных странах живут прекрасные ежиные женщины, кожа у которых крепка и плотна, а иглы длинны и соблазнительны…
Маячившее перед глазами лицо носатого вдруг помутнело и начало меркнуть, словно Гаррет медленно погружался в тёмную торфяную воду. Он ещё чувствовал, как шевелятся его язык и горло, но уже не слышал ни звука, и произнесённое вторым магом «Ты куда?» – угадал лишь по движению дрогнувших губ.
В щель между закрывавшими вход в палатку полотнищами падал бритвенно-острый луч света, и под боком у отступника лениво потягивался проснувшийся Ворон.
Возможных объяснений того, что самого Хоука разбудило шевеление эльфа, а не вонзившийся в сердце кинжал, было два. Либо он ошибся, и Зевран действительно не собирался пользоваться удобной возможностью всё-таки выполнить задание; либо он просто недооценил хитроумие ассасина, и тот намерен вначале по-настоящему усыпить их бдительность.
– Стой! – поразмыслив, окликнул он уже взявшегося за полог палатки антиванца.
– О, доброе утро, командир, – развернувшись, весело промурлыкал Арранай. Поколебался с полсекунды и, нырнув куда-то ему под мышку и устроив подбородок на плече, жизнерадостно осведомился: – Что, собираешься мне сказать, что я теперь твой собственный и мне надо ходить, прикрыв лицо и ноги, пока я тебе не надоем и ты меня не подаришь кому-нибудь ещё? Или что всё было замечательно, или что там принято говорить у нормальных людей после секса, но больше ничего не будет, и я не должен пятнать твою репутацию?
– А я-то думал, что это я странный. И где ты всего этого набрался? – пробормотал себе под нос Гаррет и, повысив голос, спокойно сообщил: – Вообще-то я собирался тебе сказать, что если я не выйду из палатки первым, то тебе станет весьма печально. Правда, ненадолго.
– Что? – изумлённо переспросил Зевран.
– А про всё вышесказанное, – продолжил отступник, – если решишь снова сюда заглянуть, приму со всем подобающим гостеприимством. Но и за шкирку тащить не стану. – Он пожал плечами: – Так что сам решай, стоило ли оно того.
– Нет, в том, что стоило, даже не сомневайся, – рассеянно заверил его Ворон. – А что это за «печально и недолго»?
– Понимаешь, я немножко параноик, – объяснил Хоук, натягивая вытащенные из валявшегося в углу кома штаны. – А ты у нас весь из себя такой красивый и смертоносный, и я счёл необходимым слегка подстраховаться.
Сапоги пришлось искать несколько дольше, а рубашку он так и не нашёл. По крайней мере, свою – попытался было наощупь натянуть зевранову, но она так многозначительно затрещала в горловине, что он от этой мысли отказался и так и вылез на свет божий полуголым.
Выползший из палатки следом за ним Зевран присвистнул, успев заметить, как сидевший напротив Дайлен сжал пальцы, гася приготовленное к бою заклятие, и потрясённо проговорил:
– Меня, похоже, сегодня аж дважды отымели. – И, внезапно расхохотавшись, хлопнул Гаррета по плечу: – Я в восхищении, командир!
– Это заговор, – нахмурившись, сказал Дайлен, наблюдавший за обустройством лагеря.
Гаррет хмыкнул. Маг был не так уж неправ, хотя заговора как такового на самом деле не было – просто никто не упускал возможности взглядом или жестом напомнить новому члену их отряда о том, каков на самом деле был итог голосования. Зевран сносил это с потрясающим терпением, и с его лица не сходила обаятельная улыбка, однако отлично развитая способность делать хорошую мину при плохой игре ситуацию всё-таки не меняла.
– Нет, братик, это бардак, – наконец отозвался отступник и, шагнув вперёд, повысил голос: – А теперь слушаем меня! – Все замерли и вопросительно уставились на него, и он жестко проговорил: – Если мы берём в отряд убийцу, то и отрабатывать жратву он будет как убийца, а не как подёнщик. Всем всё ясно? – Хоук обвел соратников тяжёлым взглядом, и они неохотно кивнули. – Поэтому ты, Морриган, будешь ставить свою палатку сама, забери её у Зеврана.
– Да мне совсем не трудно помочь прекрасной даме, – начал было эльф, но Гаррет, не дослушав, рявкнул: «Молчать!» и язвительно осведомился:
– Длинную скучную речь о том, что мы тут делаем общее дело, с перечислением прегрешений каждого из вас слушать будем? Нет? Тогда за дело.
– Ну это тоже неплохой метод, – усмехнулся Амелл, когда Хоук отошёл от костра и снова уселся рядом с ним, и, помолчав, добавил: – Но мне всё равно надо этим заняться. А то если у них совсем терпение закончится, оставят его где-нибудь наедине с огром, и придётся тебе продавать его палатку обратно Боудану…
– Не оставят, огры – мои, – уверенно заявил отступник, чуть приподняв уголок губ. – Даже не знаю, стоит ли тебе действительно вмешиваться.
– Да ты манипулятор, братик, – с насмешливым уважением прокомментировал Дайлен. – Думаешь, если он от них сможет прятаться только за нашими спинами, то не станет в эти самые спины втыкать острые предметы? – Гаррет неопределённо пожал плечами, и маг вздохнул. – Это сработает, скорее всего. Но всё равно… неправильно как-то.
– Он тебе кого-то напоминает, верно? – Отступник вперил в Алистера свирепый взгляд, пресекая намерение свалить на Зеврана ещё одну порцию лишней работы, и снова повернулся к кузену. – Одного из твоих друзей?
Страж хмыкнул и откинулся на спину, заложив руки за голову.
– Не то чтобы кого-то конкретного, – подумав, отозвался он. – Вернее, цвет волос отдалённо похож, и что-то в манере улыбаться, но в остальном… нет. Тут сложнее. – Маг помолчал ещё несколько минут и отстранённо продолжил: – Знаешь, я же в Круге с детства. Вырос там, всё там знаю… А храмовникам, в общем, на нас наплевать, приволокут новичка в общую спальню и бросят, ничего не объяснив. Мне их всегда жалко было. Смешно, наверное, смотрелось – сидит какая-нибудь оглобля двенадцати лет, вся в слезах, на кровати, а перед ней строгий шестилетний я стою и что-нибудь терпеливо объясняю. У нас с Андерсом так потом и пошло – у нас лет шесть, наверно, разницы, причём в его пользу, а я всё равно старше был. Ну ты сам понимаешь, наверно – подсказывать там, одёргивать, от глупостей отговаривать… У меня и другие были, но они как-то потом сами разбирались, а Андерс остался. И Йован тоже… впрочем, ну его к демонам.
– Дай угадаю, твой Андерс тоже светловолосый и мелкий? – прокомментировал Гаррет, старательно скрывая беспокойство. Он был действительно рад, что у его маленького кузена всё-таки были какие-то приятные воспоминания, но погружаться в них тогда, когда следовало сохранять бдительность, было слишком опасно.
– Нет, ты что, – прыснул Дайлен. – Он такой… в рыжину немножко. Совсем чуть-чуть, это только на солнце заметно было. И длинный весь, на голову меня выше. Может, сейчас уже меньше, я за последние полгода вырос сильно… – Он вздохнул, чуть заметная тёплая улыбка исчезла с его губ, и он сдержанно продолжил: – Да я сам знаю, что это сейчас плохая привычка. Но когда он на меня посмотрел точь-в-точь как все эти новички, я… не удержался просто. Он, конечно, прикидывается много, но вот это – оно по-настоящему было.
– Просто будь осторожен, ладно? – так и не придумав, что бы такого логичного и разумного сказать, негромко попросил Хоук. Насколько же было проще, когда от него требовалось только убивать подбиравшихся слишком близко к его младшему врагов и следить за тем, чтобы тот не забывал поесть… Рассказы словоохотливой Лелианы, которая была только рада поделиться всем, что знала о Воронах, не на шутку его встревожили, заставив задуматься о том, что он умудрился ввязаться в игру, о правилах которой ничего не знает. И о том, стоит ли возможный выигрыш – немалый, учитывая умения тех самых Воронов – сопутствующего риска.
– Гаррет… – насмешливо протянул Амелл и, вскочив со своей подстилки, с обожающей улыбкой повис у него на шее: – Не волнуйся. Я же взрослый маг и прошёл Истязания. Меня даже демон Гордыни, самый хитрый из них, обдурить не сумел, неужели я куплюсь на одного эльфа?
– Люди и эльфы куда хуже любых демонов, – невольно улыбнувшись в ответ, всё-таки напомнил отступник. – А излишняя самоуверенность сгубила не одного героя, помнишь?
– Я буду осторожен, – серьёзно пообещал Дайлен.
Наверное, если бы Гаррет не следил за Зевраном так пристально, он бы ничего и не заметил. Это, в конце концов, всегда было по части Амелла – все эти улыбки, жесты, то, как двигаются по лагерю члены их отряда, едва ли не инстинктивно избегая поворачиваться к убийце спиной, то, что тот ходит среди них без оружия и в таком откровенном наряде, что даже Ворону не удалось бы спрятать в нём что-нибудь по-настоящему опасное. И свою палатку антиванец неизменно ставил между палатками Лелианы, с самого начала относившейся к нему с искренней теплотой, и самого Гаррета.
Через неделю, после пары стычек с порождениями тьмы, в которых эльф и впрямь зарекомендовал себя отличным бойцом и даже успел спасти увлекшегося боем Огрена от крикуна, собиравшегося вцепиться гному в загривок, обстановка стала несколько менее напряжённой. По крайней мере Стэн признал его полезность и перестал смотреть на Арраная так, словно пытался вычислить, на кой демон его всё-таки взяли с собой, а Огрен даже попытался предложить ему какую-то выпивку. Дайлен вовремя перехватил уже протянутую за флягой руку эльфа и, отведя его в сторонку, прочёл длинную лекцию о свойствах гномского алкоголя, из которой Зевран, судя по выражению лица, уяснил лишь то, что это пить не надо. Даже ради налаживания отношений в отряде.
Но на самом деле это мало что меняло. Алистер с Морриган по-прежнему смотрели на эльфа, как на нанесённое лично Создателю оскорбление, и на зеврановы попытки быть обаятельным огрызались зло и резко. Да и сменившее прежнюю неприязнь равнодушие Стэна и Огрена было немногим лучше – с той же лёгкостью оно могло смениться ещё большей яростью, если Зеврану случится совершить какую-нибудь ошибку.
Неудивительно, что в свободное от попыток произвести хорошее впечатление на своих недоброжелателей время Ворон предпочитал держаться поближе к ним с Дайленом. Маг по крайней мере относился к нему с искренним интересом, да и сам Хоук старался не демонстрировать своих подозрений и вести себя с ним так же, как с остальными.
Как ни странно, задача эта оказалась не такой уж сложной. По крайней мере после первого боя, когда Гаррет, расправившись с гарлоком-вожаком, обернулся и увидел в глазах напряжённо замершего у него за спиной эльфа азарт и самоубийственный восторг, так похожие на его собственные. С кинжалов Зеврана капала чёрная гарлочья кровь, а на плече красовалась длинная неглубокая царапина – на удивление чистая.
– Стоит запомнить, что в бою от тебя стоит держаться подальше, – весело расхохотался Ворон, пряча оружие в ножны, и, стерев с кожи собственную кровь, задумчиво лизнул покрасневшую подушечку пальца. – Очень уж у тебя посох длинный… и острый.
– Вот только не говори, что мне ещё и тебе придётся каждый раз говорить, что нечего лезть на огров в одиночку, – добродушно проворчал подошедший Амелл, в поисках требующих исцеления повреждений окидывая обоих пронизывающим взором. – Неправильный ты маг, Гаррет.
Отступник тогда только хмыкнул и пожал плечами, но с тех пор относиться к Арранаю не как к ждущей своего часа ловушке, а как к живому существу со своими желаниями и образом мыслей, стало гораздо проще. Да и сам Зевран перестал смотреть на него опасливо и озадаченно, как на гномское устройство неизвестного назначения, и Хоук тут же выяснил, что у него даже есть чувство юмора. Впрочем, шутки у Ворона были мрачноватые и циничные, но никогда не пересекали той грани, за которой Гаррет мог бы счесть их достойными удара в морду.
Свидетельством несомненного ума убийцы было ещё и то, что через некоторое время тот бросил тщетные попытки добиться расположения выказывавших откровенную враждебность членов отряда. Зато с Лелианой он стал заигрывать втрое больше, да и в его обращённых на Хоука с Амеллом взглядах стало куда больше интереса, чем раньше. Похоже, мысли о том, кто именно является его единственной защитой, прочно поселились в голове эльфа, и он счёл необходимым как-то укрепить свою всё ещё достаточно шаткую позицию.
Однако с тем же успехом это могло оказаться попыткой подобраться поближе, чтобы нанести новый удар, и к Гаррету вернулась поутихшая было настороженность.
А вот Дайлен и не думал беспокоиться, и отступник никак не мог понять, что же было тому причиной – одна только юношеская самоуверенность, или его маленький кузен попросту видел больше, чем он сам. Во всяком случае на просительно-предостерегающие хоуковы взгляды маг неизменно отвечал спокойно-терпеливой улыбкой, означавшей: «Я помню твои предупреждения», и продолжал делать вид, что валяющийся у его ног Ворон, преданно заглядывающий ему в глаза и развлекающий его беседой, пока он начаровывает на новую мантию защитные руны – самая естественная вещь на свете. Зевран же с кошачьей деликатностью и обстоятельностью выяснял границы дозволенного, начав с осторожного прикосновения к сапогу Стража и закончив тем, что где-то на десятый вечер устроил голову у него на коленях, благоразумно отвернув нос от потрескивавших совсем рядом с лицом рун, и довольно прижмурился. Дайлен рассеянно погладил его по волосам – таким жестом, словно делал это тысячу раз – и, на всякий случай успокаивающе помахав пальцами в гарретову сторону, снова уткнулся в найденную среди боудановых товаров книгу.
А вот с Хоуком Арранай вел себя далеко не так осторожно, и те же самые жесты, которые, будучи обращены к Амеллу, казались всего лишь своеобразным проявлением искренней симпатии, рядом с Гарретом приобретали откровенно дразнящий оттенок. Проведший полжизни рядом с мабари отступник видел это в каждом его движении: в том, как Ворон смотрел на него снизу вверх – не то чтобы для этого требовались какие-то усилия, хрупкий с виду эльф едва доставал ему до подбородка – чуть ли не подчёркивая подчинённое положение; в том, как тот, улыбаясь ему, наклонял голову, открывая длинную смуглую шею с гнутым хвостиком татуировки… В мельчайшем его жесте настолько отчётливо читалось: «Я не оспариваю твоего главенства, вожак», что Гаррет невольно убеждался в прямо противоположном.
Зевран именно бросал ему вызов, и Хоук отчётливо сознавал, что долго это игнорировать не сумеет.
Тем временем лагерь всё чётче разделялся на две половины, в одной из которых собрались идеологические противники Ворона и его способа действий, а в другой – Гаррет с Дайленом, Лелиана и сам Зевран. Амеллу, успевшему привыкнуть к миру и согласию в своём отряде, это противостояние страшно не нравилось, но на укоризненные взгляды и абстрактные разговоры о вреде предрассудков упёршийся Алистер не реагировал, а Морриган и без того всегда пропускала их мимо ушей.
Терпение у Стража всё-таки оказалось отнюдь не безграничным, и однажды вечером, смерив недобрым взглядом два чётких полукольца палаток, Дайлен отправился на другую сторону наводить порядок. Отступник, глянув на свирепо расправленные плечи младшего, молча посочувствовал вздумавшему невовремя проявлять характер Алистеру и вернулся к заточке притупившегося лезвия посоха.
– Мне жаль, что моё появление… стало причиной такого разлада, – дождавшись, пока Страж скроется за огреновой палаткой, негромко проговорил Зевран. Потянулся, выгнул спину, встав мостиком в полушаге от Гаррета – так, что натянувшаяся на груди и животе рубашка чётко обрисовала двигавшиеся под кожей мускулы – и, в наигранном изнеможении рухнув на землю практически к самым его сапогам, лукаво посмотрел на него: – Право, я ожидал, что ты снова встанешь у костра, словно изваяние древнего бога, и рыком своим призовёшь их к порядку…
– Вот про древних богов-то не надо, – невольно фыркнул Хоук. – Если ты не в курсе, то они во-первых, были четырёхлапы, крылаты и чешуйчаты, а во-вторых, нам одного такого убить надо, пока он дел не натворил. – Он попробовал пальцем остороту лезвия и, ещё пару раз проведя по нему точильным камнем, поинтересовался: – Что, удивлён?
– Да-а… – усмехаясь, протянул Ворон. – И удивлён приятно. – Он перекатился на бок, подтянув ноги к груди, и положил голову на ладони, глянув на отступника из-под ресниц: – Меня всегда завораживали сильные мужчины. А уж когда могучий воин… или маг… не спешит обрушить на препятствие всю свою мощь, а пользуется ею аккуратно и точно… это вообще зрелище… – Зевран поднял руку, пальцем провел по клинку гарретова посоха, оставив блестящую дорожку в оставшейся после точильного камня мелкой пыли, и закончил: – неимоверно возбуждающее.
Гаррет чуть не поперхнулся и едва не стесал эльфу ноготь дрогнувшим в руке камнем. Арранай успел вовремя отдёрнуть палец и поглядел на него с весёлым укором, и Хоук вдруг остро осознал, что дальше так продолжаться не может. Его переиграют вчистую – и когда Ворон наконец поймёт, что опорой собравшегося отряда является отнюдь не он, его маленький кузен останется беззащитным перед коварством ассасина.
И что бы там ни твердил Дайлен, лучше уж рисковать будет он сам, особенно когда требуется схлестнуться с опытным противником на его поле.
От руки отступника Зевран увернуться не успел – или не захотел – и только изумлённо моргнул, когда стиснувшие его подбородок пальцы потянули его вверх. Склонившийся к нему Гаррет бархатным, низким голосом промурлыкал:
– Мне стоит воспринимать это как предложение? – и, не дожидаясь ответа, требовательно поцеловал его в губы.
Антиванец на мгновение оцепенел, а затем с мягким смешком подался навстречу, опершись ладонью на его колено, и сердце Хоука заколотилось в кончиках пальцев колючей пульсацией готовой к бою магии.
– Решительных мужчин я тоже люблю, – жарко выдохнул ему в рот Зевран и, томно прикрыв глаза, кончиком языка провел по изогнувшимся в хищной усмешке губам отступника.
– Значит, стоит, – сдержанно заключил Гаррет и без лишних пояснений указал подбородком на стоявшую в паре шагов от них палатку. Ворон грациозно поднялся и направился к ней, напоследок сверкнув в его сторону дразнящей улыбкой, и маг решил, что кое о чём ему знать не стоит. Например, о том, что сверкавшее в его собственных глазах возбуждение вызвано пьянящим предчувствием схватки, а вовсе не игривым изгибом эльфовой спины, или что снимать амулеты в постели стоит только с тем, кому доверяешь безоговорочно…
Или что он мог убить антиванца одним заклятием и никакие амулеты его бы не спасли; вот только сейчас Хоук намеренно ставил себя в невыгодное положение. Смертельно невыгодное, если быть точным – припрятанному в одеялах кинжалу сам он не смог бы ничего противопоставить.
Отложив посох в сторону, отступник поднялся на ноги и, встретившись взглядом с вывернувшим из-за палатки Алистера взъерошенным Дайленом, без труда прочитал по его губам знакомое укоризненное: «Твою ж мать, Гаррет!». С полминуты молча поглядев на него, маг устало вздохнул и чуть шевельнул подбородком в намёке на утвердительный кивок, и Хоук, с облегчением улыбнувшись, последовал за Зевраном.
Ворона пришлось искать наощупь. Первой под руку попалась эльфова задница, и Гаррет невольно задался вопросом, как же нужно было скрючиться в отнюдь не просторной палатке, чтобы случилось именно так. Впрочем, отвергать подарок судьбы он не стал и с интересом оную задницу потискал, получив в ответ довольный лукавый смешок, сразу сменившийся проникновенным страстным стоном.
– Э нет, – убрав руку, строго проговорил в темноту Хоук. – Давай уточним: мы сюда вроде как трахаться пришли, так что не надо мне тут антиванскую эротическую комедию устраивать.
– А такое бывает? – зашуршав покрывалом, удивлённо переспросил Арранай, и плеча отступника коснулась горячая узкая ладонь. Гаррет вздрогнул, едва успев удержать чуть не слетевшее с пальцев заклинание, и крепко стиснул его запястье, развернув и впечатав спиной в свою грудь.
– Ты станешь родоначальником этого популярного во всех слоях общества жанра, – наклонившись к шее Ворона, негромко пообещал он. Антиванец, кажется, вспомнил про начатую уже игру в вожака стаи и послушного щенка и покорно замер в его руках, и Гаррет, усмехнувшись, легонько куснул его под затылком.
Зевран прерывисто вздохнул и, откинув голову назад, потёрся щекой о его шею, а потом низким, искушающим голосом поинтересовался:
– Собираешься раздеваться, командир? Или, может, тебе помочь?..
– Торопишься куда-то? – насмешливо переспросил Хоук, свободной рукой аккуратно погладив его по животу. Даже через рубашку тепло живого тела ощущалось до болезненности отчётливо, и отступник заставил себя дышать глубоко и медленно, как во время учебной медитации, стараясь сдержать возбуждение. Получалось плохо: подвижный, жилистый антиванец шевелился у него в руках, словно ухваченная под челюстями змейка, тёрся узкой спиной о грудь, посапывал взбудораженно и неровно, щекоча дыханием обнажённую кожу в расстегнутом вороте мантии…
Эту схватку он уже проиграл, неохотно признал отступник и, выдернув рубашку эльфа из-под пояса, запустил под неё ладонь. Поджарый живот вздрогнул под его прикосновением, под горячей кожей шевельнулись на мгновение прорисовавшиеся со скульптурной чёткостью мускулы, и Зевран, так и не попытавшись высвободиться из захвата, снова мазнул губами по его шее и гортанным шёпотом поддразнил:
– Я не хрустальный, о мой вождь.
– И что? – сглотнув, со всем доступным ему в данный момент ехидством переспросил Гаррет. Сильнее вжал ладонь в его живот, плавно повёл вверх, по груди, потеребил попавшуюся под пальцы горошину соска и, наклонившись к уху сладко задрожавшего антиванца, хрипло поинтересовался: – Это значит, что мне теперь надо пафосным варварским жестом разодрать штаны у тебя на заднице, уткнуть носом в спальник и тут же засадить по самые яйца, не утруждаясь мелочами вроде смазки или хотя бы того, чтобы как следует узнать, а что это за чудо попало мне в руки?
Арранай беззвучно засмеялся и вжался в него сильнее, особенно задницей и поясницей, задавая предбоевому возбуждению намного более подходящее направление, а потом осторожным, лишённым малейшего намёка на угрозу движением поднял всё ещё сжатую кистью Хоука руку и, наклонив голову, принялся неспешно ласкать окольцовывавшие его запястье пальцы губами и языком.
Гаррет задержал дыхание, пытаясь задавить вибрировавший в глотке нетерпеливый стон, и почти в отчаянии подумал, что он, вообще говоря, знал, во что собирался ввязаться. По крайней мере, винить кого-то кроме себя было так же глупо, как и думать, что ему и впрямь удастся сохранить самообладание… и тем более, что в случае чего он сумеет опередить многократно превосходящего его в опыте убийцу.
Как ни странно, стало легче.
– Эта мысль, признаться, не лишена некоторой привлекательности, – усмехаясь, проговорил Зевран и, легонько прикусив тонкую кожу между большим и указательным пальцами отступника, ласково пригладил укус кончиком языка. – Но ты, похоже, задумал что-то поинтереснее?
– Ну как сказать, – философски отозвался Хоук и, отпустив его руку, ловко стащил с Ворона рубашку. Это вам не огр, где победа зависела только от его силы и сноровки… Если что, Дайлен успеет, а остальное неважно. – Посмотрим по ситуации.
– Вы, маги, все такие загадочные? – с искренним любопытством спросил Арранай. Снова потёрся носом о его шею, послушно подставляя живот шершавым от посоха ладоням, а потом плавно вывернулся и, усевшись на колени отступника верхом, потянулся к застёжкам его мантии.
– Тебе план по пунктам изложить? – хрипло хмыкнул Гаррет, заставив себя не напрягаться под бродившими по его плечам руками. Со смирением у него было плоховато, особенно при столкновении с угрозой, но антиванец, кажется, принимал судорожное сокращение мышц за свидетельство зачем-то сдерживаемой страсти и только лукаво хмылился, уткнувшись губами куда-то между ключиц.
– Целый план? – игриво промурлыкал Ворон, сообразив наконец, как на самом деле расстегиваются удерживающие плотную ткань пряжки. Полы мантии послушно разошлись в сторону, и эльф придвинулся ещё ближе, крепко обхватив талию мага коленями.
Наверное, следовало утешать себя тем, что обе руки ассасина были слишком заняты попытками пробраться под его собственную рубашку, и ничего смертоубийственного в них в этот момент точно не было, но Гаррету уже было до крайности трудно сосредоточиться. Его боевое одеяние с гулким шорохом соскользнуло с плеч, и Арранай довольно заурчал, повиснув на нём, словно белка на дереве. Разве что у белок не бывает таких крепких, удобно ложащихся в широкие мужские ладони задниц, таких жадных губ и таких чутких ушек, которые можно целовать, наверное, часами, слушая хриплые, срывающиеся стоны.
Когда его успели избавить от штанов, Хоук так и не понял. Зато отчётливо запомнил момент, когда Ворон вывернулся из остатков собственной одежды и под его ладонями не осталось ничего, кроме гладкой, упоительно горячей кожи антиванца. Где-то в коротком промежутке между этими событиями разум окончательно с ним распрощался, и всё остальное так и осталось в памяти отступника безумной мешаниной рук, ног, путающихся в пальцах склянок, в которых он на одном лишь инстинкте пытался отыскать что-то подходящее, дикого жара зевранова тела и его хриплого от наслаждения голоса.
А потом эльф вкогтился в его спину со всей силой отчаяния, и Гаррет потерял всякую связь с реальностью.
Несколько пришёл в себя он только минут через пять, и неподдельно удивился самому этому факту. Ворон тяжело, неровно дышал где-то совсем рядом, и Хоук, поразмыслив, протянул руку в темноту, почти сразу нашарив скользкое от пота плечо.
– Так лень куда-то идти… – сглотнув, с намёком протянул Зевран, с готовностью подавшись навстречу прикосновению, и к отступнику мгновенно вернулась утраченная было ясность мысли.
Вот только бодрость тела ей, увы, не сопутствовала, и Гаррет на редкость отчётливо осознал, что сейчас его мог бы убить даже ребёнок – измотанное тяжёлым дневным переходом, парой мелких стычек с порождениями тьмы, а потом ещё и сексом тело этому, наверное, только обрадовалось бы.
– Ну и не ходи, – наконец заставив себя смириться с неизбежным, пробормотал Хоук и рухнул в сон, ещё успев почувствовать, как ему под бок подкатилось что-то тёплое, вжалось, оплело гибкими конечностями, щекотно ткнулось растрёпанной головой под челюсть…
Тень вела себя странно. Её мутное желтоватое небо взмыло куда-то вверх и обрело хрустальную голубизну, вместо привычных ему плоских равнин, окружавших Лотеринг, вокруг высились горы, при виде которых Морозные удавились бы от зависти, а внизу, под обрывом, блескучей каплей пролитого лириума синело озеро. И только между двух дальних пиков знакомо темнел Чёрный Город, позволяя отступнику успокаивать себя тем, что это пока ещё не ловушка какой-нибудь извращённой потусторонней твари.
– Ты неправильный демон, – обиженно сказали слева, и Гаррет резко развернулся.
На высоком округлом валуне, подтянув колени к груди, сидел носатый парень с тёплыми карими глазами и обвиняюще таращился на него.
– Почему сразу демон? – обиделся в ответ Хоук. – Что это за место вообще?
– Совсем неправильный демон, – печально заключил парень и спустил ноги с валуна. Запутавшиеся вокруг его голеней тряпки оказались потрёпанной мажеской мантией странного, нефункционального покроя, и Гаррет невольно исполнился к нему некоторого сочувствия. Он вообще был какой-то длинный и нескладный, словно кот-подросток. – У тебя же должны быть сиськи и рога. Ну то есть без рогов можно и обойтись, а вот сиськи – это важно.
– Да мне и без них неплохо, – задумчиво сказал отступник. – Нахрена тебе демон-то? Решил малефикаром заделаться?
– Совсем охренел? – возмутился носатый. – Я не такой. Магия крови – это плохо, не знаешь, что ли? – Он отвёл взгляд, посмотрел с минуту на Чёрный Город и тихо признался: – Наверно, я с ума схожу. То есть, не настолько, чтобы в малефикары подаваться, мне один человек этого никогда не простит, даже если он уже умер… Ну, тебе неинтересно. – Маг повздыхал ещё и почти неслышно добавил: – Третий месяц в одиночке сижу. Со мной уже только демоны разговаривают… Они упрямые. Я их посылаю, иногда даже матом – не смейся, я умею! – а они снова приходят. Пока приходят – значит, я ещё живой. Это хороший признак.
– А за что тебя? – помолчав, спросил Гаррет и уселся рядом с носатым. В рассеянном сиянии Тени светлые волосы мага отливали то медью, то старческим серебром, и из небрежно связанного хвостика вываливались прядки, которые тот рассеянно заправлял за ухо.
– Да как обычно, – снова вздохнул он и, опасливо глянув на отступника, нерешительно попросил: – А ты поговори со мной, а? Только без всех этих про что я хочу и про мгновение моего времени, а то я тебя тоже пошлю. Матом.
– Знаешь, а я думаю, что тот человек ещё жив, – зачем-то сказал Хоук. – И вы обязательно встретитесь. Ты только не сдавайся.
– Я никогда не сдаюсь! – оскорбился носатый и, гордо выпрямившись, яростно посмотрел на него. – Ни за что. – Он снова поник и вполголоса добавил: – Потому в одиночке и оказался.
– Хочешь, сказку расскажу? – подумав, предложил Гаррет. – Неприличную. Про ёжика и прекрасных женщин с крепкой кожей и длинными иголками.
– Я как-то не уверен, что мне хочется слушать про такие извращения, – помедлив, отозвался маг и, впервые за всё это время приподняв уголки губ в намёке на улыбку, кивнул: – Давай.
– Значит, жил-был на свете ёжик, – собравшись с мыслями, начал Хоук. – Ёжик был любопытным и больше всего на свете любил слушать рассказы путешественников, останавливавшихся в таверне того городка, где он обитал. И услышал он однажды – а потом ещё не один раз – что в далёких южных странах живут прекрасные ежиные женщины, кожа у которых крепка и плотна, а иглы длинны и соблазнительны…
Маячившее перед глазами лицо носатого вдруг помутнело и начало меркнуть, словно Гаррет медленно погружался в тёмную торфяную воду. Он ещё чувствовал, как шевелятся его язык и горло, но уже не слышал ни звука, и произнесённое вторым магом «Ты куда?» – угадал лишь по движению дрогнувших губ.
В щель между закрывавшими вход в палатку полотнищами падал бритвенно-острый луч света, и под боком у отступника лениво потягивался проснувшийся Ворон.
Возможных объяснений того, что самого Хоука разбудило шевеление эльфа, а не вонзившийся в сердце кинжал, было два. Либо он ошибся, и Зевран действительно не собирался пользоваться удобной возможностью всё-таки выполнить задание; либо он просто недооценил хитроумие ассасина, и тот намерен вначале по-настоящему усыпить их бдительность.
– Стой! – поразмыслив, окликнул он уже взявшегося за полог палатки антиванца.
– О, доброе утро, командир, – развернувшись, весело промурлыкал Арранай. Поколебался с полсекунды и, нырнув куда-то ему под мышку и устроив подбородок на плече, жизнерадостно осведомился: – Что, собираешься мне сказать, что я теперь твой собственный и мне надо ходить, прикрыв лицо и ноги, пока я тебе не надоем и ты меня не подаришь кому-нибудь ещё? Или что всё было замечательно, или что там принято говорить у нормальных людей после секса, но больше ничего не будет, и я не должен пятнать твою репутацию?
– А я-то думал, что это я странный. И где ты всего этого набрался? – пробормотал себе под нос Гаррет и, повысив голос, спокойно сообщил: – Вообще-то я собирался тебе сказать, что если я не выйду из палатки первым, то тебе станет весьма печально. Правда, ненадолго.
– Что? – изумлённо переспросил Зевран.
– А про всё вышесказанное, – продолжил отступник, – если решишь снова сюда заглянуть, приму со всем подобающим гостеприимством. Но и за шкирку тащить не стану. – Он пожал плечами: – Так что сам решай, стоило ли оно того.
– Нет, в том, что стоило, даже не сомневайся, – рассеянно заверил его Ворон. – А что это за «печально и недолго»?
– Понимаешь, я немножко параноик, – объяснил Хоук, натягивая вытащенные из валявшегося в углу кома штаны. – А ты у нас весь из себя такой красивый и смертоносный, и я счёл необходимым слегка подстраховаться.
Сапоги пришлось искать несколько дольше, а рубашку он так и не нашёл. По крайней мере, свою – попытался было наощупь натянуть зевранову, но она так многозначительно затрещала в горловине, что он от этой мысли отказался и так и вылез на свет божий полуголым.
Выползший из палатки следом за ним Зевран присвистнул, успев заметить, как сидевший напротив Дайлен сжал пальцы, гася приготовленное к бою заклятие, и потрясённо проговорил:
– Меня, похоже, сегодня аж дважды отымели. – И, внезапно расхохотавшись, хлопнул Гаррета по плечу: – Я в восхищении, командир!
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, В Тени и наяву, Dragon Age
-
-
18.04.2012 в 18:16всё равно полезете, ну да фиг с вами-
-
18.04.2012 в 18:21-
-
18.04.2012 в 18:31-
-
18.04.2012 в 18:38А что такое фидбэк?
-
-
18.04.2012 в 18:42Фидбэк - это обратная связь. Комменты, мявы, чесание автора всеми возможными способами. Или пинание. Пинание тоже фидбэк, на самом деле...
-
-
18.04.2012 в 19:15-
-
18.04.2012 в 20:34И вообще, все отлично же! Интересно, а Амелл не будет ревновать? Хотя вряд ли он умеет - круг не располагает к собственничеству, кажется.
И... чесать и тискать автора! Ибо чудесная история. Особенно про разделившийся лагерь - так и встала картинка перед глазами) Мне интересно, как их Дайлен успокаивал в очередной раз)
Или просто нравится, как он командует)Как-то так.
-
-
19.04.2012 в 09:24ferngi, Амелл не будет, Амелл вообще не понимает концепции. Вернее, концепция собственничества в Круге очень даже произрастает, по-моему, но собственничество касается того, что "моё", а вот концепцию присвоения себе Зеврана до Амелла надо ещё донести...
-
-
19.04.2012 в 12:23)))
-
-
19.04.2012 в 12:35-
-
19.04.2012 в 14:39-
-
19.04.2012 в 14:46-
-
19.04.2012 в 15:13-
-
19.04.2012 в 15:14-
-
19.04.2012 в 15:19-
-
19.04.2012 в 15:38Чудесно!) Зевочка... аняня)))
И я в восхищении сразу всеми!
*чешет автора усиленно*)
-
-
19.04.2012 в 15:45-
-
19.04.2012 в 20:24Всреча в Тени неимоверно обрадовала.
Бля, мне жалко Зеврана. Еще не знаю, почему, но уже жалко ужасно.
– Бордель походный, может, организовать нам? Да, Морриган, да!
-
-
19.04.2012 в 20:27-
-
19.04.2012 в 20:40Да, Андерс сам пролез. Соскучился без Коша, наверное))))
-
-
19.04.2012 в 21:03-
-
19.04.2012 в 21:10-
-
19.04.2012 в 21:20*тискает Коша и гладит за ушками*
-
-
19.04.2012 в 21:39-
-
20.04.2012 в 14:07Очень интересно, начнет ли он когда-нибудь стукать посохом по головам особо упрямых)))) ^___^
-
-
20.04.2012 в 14:18-
-
20.04.2012 в 16:29Дайлен молодец, выводы умеет делать. И ведь сработало же!
-
-
20.04.2012 в 18:26-
-
20.04.2012 в 20:19Дайлен умничка.
-
-
20.04.2012 в 20:20