Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Рабочее название: "Цветы жизни"
Посвящение: Реати, с благодарностью за идею
ПрологХоук всегда знал, что у Андерса доброе сердце. Ну а он, в свою очередь, совершенно ни в чём не мог целителю отказать, хотя тому потребовалось три года и ещё немножко для того, чтобы наконец это осознать.
Хвала Создателю, помимо доброго сердца и Справедливости у одержимого также имелись в наличии совесть и здравый смысл, так что он не пытался ни организовать ещё одно отделение клиники в поместье Амеллов, ни сражаться с превосходящими силами храмовников в одиночку, за что Гаррет был очень ему благодарен. В основном за храмовников – живя в огромном поместье с одним только Андерсом, парой гномов и Ораной, он всё ещё чувствовал себя донельзя странно; а вот от мысли, что его рыжее чудо нарвётся на взвод рыцарей Церкви и, разумеется, не сумеет притвориться ветошью, ему попросту становилось дурно.
Разумеется, одержимый всё равно то и дело сталкивался с церковниками, но пока у Хоука была возможность за ним присматривать, эти встречи беспокоили его не так уж сильно.
Вот иметь дело с андерсовой совестью временами бывало тяжеловато. В частности, целитель был неколебимо убеждён, что именно он – причина самых серьёзных проблем в жизни Защитника, и всячески пытался оградить Гаррета от необходимости соваться в деятельность Сопротивления магов. Однажды Хоук даже заявил, что лишать мага возможности помочь собратьям несправедливо, но, вопреки его ожиданиям, Андерса это вовсе не убедило, и право в бою прикрывать целителю спину Гаррету приходилось чуть не зубами выгрызать.
Так что к тому времени, как в одном из тупичков Клоаки они заметили знакомый блеск храмовничьей брони, Хоук уже достаточно долго пребывал в состоянии, которое его мать однажды поразительно точно охарактеризовала фразой: «Дайте мне оторвать голову тому, из-за кого мне приходится орать на любимого человека». С лица Андерса тоже мигом пропало обычное для подобных ситуаций виновато-упрямое выражение, а когда один из рыцарей вытащил из приткнувшейся в самом тёмном углу лачуги отчаянно кричавшую женщину, все семейные разногласия оказались тут же забыты.
Невезучий храмовник, получив разом цепную молнию и каменный кулак, беспомощно осел на землю, а женщина, вырвав руку из судорожно стиснувшихся пальцев воина, зажгла в ладонях файербол и метнулась обратно в дом.
– Не могу сказать, что совершенно её не понимаю, но подобный способ действий редко приводит к нужному результату, – прокомментировал Хоук, ускоряя шаг. Они явно могли наблюдать лишь часть разворачивавшейся трагедии, так что следовало поторопиться. Он страшно ненавидел опаздывать туда, где был нужен.
Но как раз это происходило с ним с завидным постоянством. Уже через полминуты они с Андерсом вломились в чуть не обрушившуюся им на головы лачугу, но этого времени с лихвой хватило какому-то ретивому юнцу для того, чтобы всадить меч в сердце магессы. В углу в луже крови лежал ещё один труп, и в голову стремительно стервеневшему Гаррету ни на мгновение не заглянула мысль о том, что надо бы попридержать вырвавшегося на волю Справедливость.
Сам бой закончился довольно быстро – набившихся в тесную халупу рыцарей Хоук накрыл одним огненным штормом, а наиболее стойким перервал глотки разъярённый дух. Брюнет огляделся, с мрачным смешком отметил тот факт, что, с какими бы благими намерениями он ни брался за очередное дело, заканчивается оно по-любому кучей трупов, и привычно притянул к груди очнувшегося целителя.
– Погоди, Гаррет. – Через пару минут Андерс перестал нервно подрагивать и поднял на него взгляд, чуть сдвинув брови. – Это ещё не закончилось.
– Что, планируется ещё пара десятков обожравшихся лириума жестянок? – насторожился Хоук. Он, наверное, солгал бы, если бы вздумал заявить, что ему не хочется убить кого-нибудь ещё…
– Нет, – покачал головой целитель и, не глядя мазнув губами по уголку его челюсти, принялся внимательно осматривать халупу. – Она же неспроста так рванулась обратно. Но мужчину убили раньше, ты только посмотри, кровь уже начала густеть. Люди, конечно, и не такое творят в горе, но я всякого навидался – мстить бегут с совсем другим выражением лица…
– Андерс, тут никого не осталось, – покачал головой Гаррет, грустно глядя на него. Отчаянное желание рыжего мага сделать хоть что-нибудь он вполне понимал, но здесь это явно уже не имело смысла. – Живых, по крайней мере.
– Здесь-то да, – упрямо качнул головой одержимый. – Но поверь моему слову, ни один дом в Клоаке не состоит только из одного этажа. Тут же такие катакомбы под городом, что ютиться в комнатушке два на два шага, когда можно немного поковыряться в земле и получить вдвое большее пространство, будет только последний идиот.
– Ну и что ты надеешься обнаружить? – скептически осведомился Хоук. Где-то на краю его сознания привычно тикал хронометр, отсчитывая тот небольшой промежуток времени, в течение которого маг-отступник, тем более двое, мог провести в компании отряда собственноручно перебитых храмовников.
– Уже нашёл! – с торжествующей ноткой в голосе сообщил Андерс, подцепив пальцами неплотно прилегавшую доску возле самой стены. За первой доской последовала вторая, а затем третья, и в итоге перед ним появился вполне достаточных размеров лаз в подземелья. Маг сунул голову вниз и, через секунду выпрямившись, улыбнулся любовнику: – Тут неглубоко, я сейчас вернусь. Ты пока проследи, чтобы к нам не подкрались сверху, хорошо? Если что, я крикну.
Гаррет неохотно кивнул. Выпускать целителя из виду он не любил, но возмущаться по этому поводу было бы настолько по-детски, что он никогда не позволял себе упоминать об этом. В конце концов, Андерс взрослый мужчина, Серый Страж, и вполне способен о себе позаботиться… Да и вряд ли могла замужняя магесса без признаков шрамов на запястьях завести в подвале что-нибудь по-настоящему опасное.
Одержимый спрыгнул вниз, крикнул ему что-то ободряющее в духе «тут всё тихо», и его шаги начали постепенно удаляться. Хоук выглянул наружу: напуганные недавней схваткой обитатели Клоаки пока ещё не осмеливались вылезать из своих ухоронок, и узкая улочка была совершенно пустынна. Маг ядовито хмыкнул и на всякий случай втащил валявшийся у стены лачуги труп внутрь, чтобы не так бросался в глаза.
– Гаррет… – тихонько окликнули его откуда-то сзади. Брюнет молниеносно обернулся, привычно вскидывая посох, но это оказался всего лишь Андерс, крепко прижимавший к груди довольно объемистое нечто, завёрнутое в драное одеяльце. – Она к ребёнку рвалась… Мальчишке теперь деваться некуда…
Хоук заглянул в любимые янтарно-карие глаза, вспомнил, что благодаря вот именно такому их выражению у них в доме стало на шесть котов больше, и покорно кивнул.
часть 1– Добрый вечер, Натаниэль. Добрый вечер, Кристоф. Добрый вечер, Командор. Веланна, прекрати когтить мои брюки, любовь моя, разве обязательно было называть кошку именем записной стервы? Я начинаю думать, что всё это неспроста. Добрый вечер, Боудан, приготовь, пожалуйста, ужин и ванну. И воды побольше. Привет, Сэндал, привет, Орана. Добрый вечер, Сенешаль. Добрый вечер, Лансик.
– Его зовут Ланцелап Второй.
– Не будь занудой, Андерс. – Хоук подхватил Ланцелапа Второго и повернулся к целителю, державшему на руках осиротевшего мальчишку. По дороге домой брюнет неоднократно пытался избавить любимого от слишком тяжёлой для того ноши, но ребёнок вцепился в него с силой, которой позавидовал бы Аришок, так что все эти старания так ни к чему и не привели. – Малыш, посмотри, какая хорошая киса. Отпусти дядю Андерса и возьми кису, только аккуратно.
– Ему страшно, Хоук, – с мягким укором проговорил Андерс. – Не дави.
– Я умею обращаться с детьми. – На самом деле, Гаррет отчаянно хотел и в самом деле чувствовать ту уверенность, которая прозвучала в его голосе. – У меня были младшие брат и сестра, помнишь? И как ты думаешь, кому надо было развлекать и успокаивать их, когда мама с папой были заняты тем, чтобы навешать достаточно лапши на уши очередному не в меру любопытному храмовнику? Бетани, между прочим, очень нравились всякие пушистые зверушки – кролики там, щенки, кошки – так что способ проверенный!
– Ладно, ладно, – усмехнулся одержимый, продолжая успокаивающе поглаживать чуть заметно дрожавшего мальчишку по спине. – Ты пропустил ту часть, где «только это было давно и неправда», любовь моя. В любом случае, для кошек пока рановато.
– Последнее, что я ожидал от тебя услышать, – хмыкнул Хоук и, выпустив возмущённого зверя, встревоженно посмотрел на Андерса. Между бровей целителя появилась крохотная складка, что-то в изгибе губ выдавало второму магу его беспокойство, хотя он заметно расслабился, как только за их спинами закрылась дверь поместья.
– Охотно верю, – рассеянно отозвался Андерс, явно думавший в этот момент о чём-то другом. Сидевший у него на руках ребёнок пошевелился и, опасливо глянув на Гаррета широко раскрытыми тёмно-карими глазами, тут же снова спрятал лицо в покрывавших плечи целителя перьях. Брюнет, не удержавшись, шагнул к ним и, крепко обняв любовника, осторожно потрепал мальчишку по волосам.
– Ты прав, радость моя, это было давно, – не отпуская плеч Андерса, признался он. – Так что тебе решать, как лучше успокаивать малыша. Если тебе что-нибудь понадобится, только скажи.
Впрочем, быть совершенно бесполезной тварью Хоук вовсе не собирался. Рыжий маг, устроившись перед камином, укачивал явно находившегося в шоке ребёнка и потихоньку пытался отцепить его от мантии, пока та не лишилась всех своих перьев, а хозяин поместья вместе с Ораной привели в порядок гостевую комнату рядом с их с Андерсом спальней. Впрочем, класть в чистую постель нечто настолько измазанное и крепко пропахшее Клоакой Гаррету всё-таки не хотелось, и он решил предпринять ещё одну попытку отделить нового обитателя их дома от своего любимого мага. Или, возможно, засунуть их в горячую ванну прямо так, надеясь, что это случится само собой.
Как оказалось, его благим намерениям не суждено было осуществиться. К тому времени, как они с эльфийкой закончили с уборкой и спором о том, нужно ли уговаривать Сенешаля – самого спокойного и терпеливого из всего домашнего прайда – поработать нянькой для ребёнка, тот уже благополучно заснул на руках у целителя. И Андерс, разумеется, не позволил бы снова тревожить своего маленького пациента даже ради столь необходимой ему ванны. Хотя судя по тому, что тот даже не шевельнулся, пока Орана медленно и осторожно стаскивала с него изношенные, заляпанные тряпки, вряд ли мытьё смогло бы его разбудить.
Хоуку потребовалось некоторое время, чтобы убедить беспокойно расхаживавшего возле кровати со спящим ребёнком целителя тоже отправиться в постель. На тумбочке рядом с изголовьем эльфийка оставила горящий ночник, Сенешаль, задумчиво и несколько неодобрительно обнюхав торчавшую из-под покрывала макушку, потоптался на краю и свернулся клубком, прижавшись боком съежившемуся под одеялом мальчишке. Андерс и сам уже чуть не шатался от усталости, и в конце концов ему всё-таки пришлось признать, что в ночном бдении не будет особого смысла. В отличие от хорошего, крепкого сна, поскольку завтра у них будет очень много дел.
– Гаррет… – тихонько протянул устроившийся под боком у любовника одержимый. Хоук сонно заурчал и покрепче прижал его к себе, уткнувшись носом в волосы. – Гаррет, а можно мы его себе оставим?
– Он же не кот, – душераздирающе зевнув, рассудительно заметил второй маг. – Мы не можем его просто так себе оставить.
Андерс тихонько вздохнул и чуть сдвинул брови, явно начав обдумывать аргументы, а Гаррет зевнул снова и продолжил:
– Попрошу Авелин заняться бумагами, которые могут понадобиться для усыновления. – Он подумал с минуту и уточнил: – То есть, вначале надо будет поискать других родственников, мало ли, но пусть Авелин всё равно займётся. Быстрее выйдет.
Целитель прерывисто выдохнул и всё-таки рассмеялся:
– Впору заподозрить, что ты подался в маги крови. Я шучу, шучу, не смотри на меня с таким укором. Я тебе уже говорил, что люблю тебя?
– Вообще-то говорил, но я не прочь услышать это ещё пару раз, – ухмыльнулся Хоук и, подавшись к нему, потёрся о его нос кончиком своего. – Я тоже тебя люблю. – И после короткой паузы добавил: – Но мне всё-таки страшновато. Он же действительно не кот.
– Твоя мама спокойно управлялась с троими. – Андерс поцеловал его и ободряюще улыбнулся: – У тебя хорошая наследственность и, как ты хвастался час назад, уже есть некоторый опыт. И я уверен, что человек, не дрогнувший перед Аришоком, не спасует и перед обычным осиротевшим мальчишкой.
– С Аришоком было хотя бы понятно, что делать… – вздохнул Гаррет и, не сумев сдержать ещё одного зевка, подтянул повыше одеяло с пристроившимися поверх него Натаниэлем и Командором. Дремавшая в ногах Веланна зашипела и попыталась сквозь ткань цапнуть его за ногу, а потом улеглась обратно.
– Я тебе буду подсказывать, – с усмешкой пообещал Андерс и, ещё раз коснувшись губами его плеча, тоже прикрыл глаза.
Неизвестно, что подумал мальчишка, но попытке запихать его в ванну он сопротивлялся отчаянно. Орана, которой поручили это дело по причине наиболее безобидной внешности, через две минуты вылетела из ванной комнаты в слезах и привычно рухнула перед Хоуком на колени, тут же принявшись просить прощения за неудачу. Гаррет, полагавший, что уже сумел донести до эльфийки разницу между собой и Адрианой, опешил и расстроился; Андерс чуть сдвинул брови и, после минутного размышления нацепив на лицо отработанное успокаивающее выражение опытного целителя, взялся за работу сам.
Благоразумно не отходивший далеко от двери брюнет через пару минут услышал страдальческий вопль целителя, в котором легко угадывалась просьба о помощи, и, засучив рукава, шагнул внутрь.
Когда всё закончилось, Андерс согласился, что иметь дело с Аришоком было, пожалуй, и впрямь полегче. Орана, всё ещё считавшая себя виноватой, несмотря на неоднократные заверения в обратном, тут же кинулась прибирать в изгвазданной ванной комнате, Хоук повесил у камина промокший почти полностью камзол и затравленно посмотрел на плотно закутанного в самое большое из имевшихся полотенец ребёнка. Тот настороженно моргнул в ответ.
– Малыша можно понять, – через силу улыбнулся рыжий маг. – У него случилось большое несчастье, а потом двое незнакомых мужчин уволокли его черт-те куда, а потом он проснулся раздетым и его попытались запихать в воду… У него просто стресс, да, малыш?
– Ага, – согласился Гаррет, подумав, что, похоже, больше всех в этом доме напуган отнюдь не ребёнок. И, пересилив себя, доблестно предложил: – Чем я ещё могу помочь?
Андерс подошёл к нему и, обвив талию руками, положил голову на плечо. Потёрся о него щетинистой щекой, легонько коснулся губами и, вздохнув, с явной неохотой отстранился.
– Ты собирался сходить к Авелин и в Клоаку… ну, ты помнишь, зачем. А я пока попытаюсь убедить его, что здесь ему ничего не грозит, успокоить и накормить… Может быть, в одиночку у меня это лучше получится…
– Я такой страшный, что ли? – стараясь скрыть малодушное облегчение, с показной обидой осведомился Хоук.
– Ну да, перед тобой весь Киркволл на брюшке ползает, – тихо засмеялся не упустивший довольной искорки в его глазах Андерс. – Иди уже, Защитник.
Искушение явиться далеко за полночь было очень велико. И тем не менее Гаррет, порядком перепугав обитателей того района Клоаки и не на шутку изумив Авелин неожиданной просьбой, вернулся домой всего через пару часов после полудня, сразу после того, как закончил запланированные дела. Правда, перед собственной дверью он всё же задержался на несколько минут, настороженно прислушиваясь к происходившему внутри и не решаясь её открыть.
– Добрый день, мессир Гаррет, – вполголоса прогудел из левого угла холла Боудан, явно уже получивший указания касательно дальнейшего поведения. На шум из кухни выглянула Орана, с личика которой уже исчезли следы утренних рыданий, и громким шёпотом осведомилась:
– Мессир Гаррет, а вы молочное печенье будете? Я могу побольше сделать. Оно вкусное!
– Сделай, – покладисто согласился Хоук, искренне надеясь, что в молочном печенье кроме молока не будет сушёных многоножек, соловьиных кишок или ещё каких-нибудь тевинтерских деликатесов. Хотя соловьиные кишки ему однажды удалось довольно удачно скормить Натаниэлю, так что в тот раз довольны были и Орана, и кот.
– Мессир Андерс на втором этаже с маленьким господином, – услужливо сообщила эльфийка и снова скрылась за дверью.
Брюнет запоздало кивнул и с некоторой настороженностью посмотрел на ведущую наверх лестницу. Ещё раз напомнил себе, что четырёхлетний – или сколько ему там – мальчик действительно не может быть страшнее Аришока или, скажем, той каменной твари с Глубинных троп и решительно направился к двери гостевой комнаты. Вернее, уже не гостевой, раз уж он собрался совершить ещё один, куда более величественный подвиг.
Волосы у отмытого ребёнка оказались рыжевато-каштановыми, под вездесущей грязью Клоаки кожа была бледной, почти сероватой – боевой маг не осмелился гадать, было ли это следствием отнюдь не полезной для здоровья пищи, которую удавалось достать обитавшим в катакомбах ферелденским беженцам, или просто пыль въелась слишком глубоко.
– Вот, дядя Гаррет вернулся, – обернувшись к вошедшему в комнату мужчине, жизнерадостно провозгласил Андерс. И заговорщицки добавил: – Он большой и лохматый, но ты его не бойся. Он на самом деле очень добрый и тёплый. Как Командор, только крупнее раз в десять.
– Только у меня всё-таки меха поменьше, – заставив себя ласково улыбнуться, добавил Хоук и опустился на колени у края кровати, стараясь выглядеть поменьше и побезобидней. В том, что у него это и впрямь получится, он сильно сомневался – обычно от него требовалось прямо противоположное, а избавляться от въевшихся привычек всегда было трудно. – И как тебя зовут?
Мальчик моргнул и, покрепче прижав к себе раздражённо подергивавшего кончиком хвоста Командора, спрятался одержимому за спину. Тот, повернувшись, ободряюще погладил ребёнка по голове и потянулся к брюнету.
– Вот видишь, я не кусаюсь, – негромко сообщил Гаррет, когда погладили и его, и осторожно придвинулся поближе к любовнику, бережно обняв его за талию. Командор решил, что его вовсе не безграничному терпению как раз пришёл конец и с раздражённым мявом вывернулся из рук найдёныша.
– Не расстраивайся, – утешил огорчённо моргнувшего мальчика Андерс. – Давай лучше спустимся на кухню – Орана, наверное, уже приготовила печенье. И молоко подогрела. Ладно?
Ребёнок кивнул и, ещё раз с сомнением покосившись на Хоука, уцепился за руку целителя. Тот легонько поцеловал брюнета в висок и поднялся, коротким жестом позвав его с собой.
Наблюдая за тем, как Андерс усаживает мальчика за стол, а сияющая Орана ставит перед ним кружку молока и тарелку с поблескивавшим крупинками сахара печеньем, Гаррет чувствовал себя на редкость странно. И почти начинал ревновать – он слишком привык, что уж дома-то всё внимание одержимого принадлежит ему и только ему.
Спустя пару минут целитель всё же оказался удовлетворён тем, с каким аппетитом ребёнок уплетает хрустевшее на зубах угощение, и за руку вывел Хоука из кухни, успев легонечко, дразнящее погладить кончиками пальцев запястье.
– Ну что ты узнал? – подставив для поцелуя длинный, типично андерфелльский нос, поинтересовался он.
– Ничего, – скривив губы, пожал плечами боевой маг. – Вернее, ничего толкового – ту семью знали плохо, не подозревали, что его мать магесса, даже звали не по именам. Других родственников нет – одна старуха вспомнила, как Совушка ей однажды плакалась, что у неё никого, кроме мужа, нет, да и тот, по отзывам, походил на человека, у которого не осталось путей отхода… Как, кстати, парня зовут-то?
– Он мне не сказал, – вздохнул Андерс. С облегчением уткнулся в шею любовнику, взъерошив носом двухдневную щетину под челюстью, тихонько мурлыкнул и продолжил: – Я спросил, но он сказал, что его зовут Мышонок. Мать его, конечно, могла так звать, но это же не настоящее имя.
– Вот и мне там не сказали, – хмыкнул Гаррет, обняв его за талию, и подул на растрепавшиеся на макушке рыжеватые волосы. – Употреблявшимся чаще всего определением было: «Совушкин мелкий». Варрик пообещал попробовать разузнать что-нибудь ещё, но похоже на то, что парень теперь круглый сирота, вдобавок, безымянный. Грустно, солнце моё.
– Учитывая то, что ты взял его под крылышко – уже не настолько, – усмехнулся целитель. Поднял голову, ласково поцеловал в губы и чуть насмешливо продолжил: – Вспомни, в каком виде ты меня обнаружил. А теперь?..
– А в каком виде? – не понял Хоук. – Ты был красивый. Глазастый и сердитый…
– … и ты влюбился в меня с первого взгляда, я помню, – фыркнул одержимый. – Только честность тебя подводила: ты был первым человеком, который умудрился в одной фразе сообщить то, что я тебе приглянулся, и заодно намекнуть, что я успел довести себя почти до истощения.
– Ну это же сработало, – пожал плечами брюнет и покрепче прижал к себе второго мага.
– В любом случае, то, что я вижу в зеркале сейчас, мне нравится больше. Можешь говорить что угодно, но я всё ещё уверен, что синяки под глазами мне не идут, – закончил Андерс. – А что сказала Авелин?
– Велела передать тебе, чтобы проверил, не подхватил ли я в сточных тоннелях какую-нибудь влияющую на мозги лихорадку, и пообещала через пару дней прислать список необходимых документов и как их получить, не отрывая ничьих голов, – послушно отрапортовал Хоук. – И ещё она собирается за нами присматривать, а то мало ли что. Думаю, в глубине души она считает, что наедине с нами можно оставлять только тех, кого всё равно не жалко.
– А я думаю, что она это не очень-то и скрывает… – покачал головой целитель. – До сих пор иногда удивляюсь, как это она умудрилась продержаться рядом с тобой столько лет.
– Мессир Андерс, мессир Андерс! – высунулась из-за двери Орана. – А маленький господин не захотел ещё молока и заплакал, когда я назвала его маленьким господином… Простите, пожалуйста, простите меня, мессир Гаррет, я не хотела…
– Всё хорошо, Орана, я думаю, это просто недоразумение. – Со смиренным вздохом Хоук отпустил рванувшегося к подопечному Андерса и принялся успокаивать эльфийку. С каждым разом у него это получалось всё лучше, и в его душе начинала зарождаться робкая надежда на то, что бывшая рабыня однажды даже догадается, что по крайней мере у него в доме ошибка не считается преступлением.
Когда Гаррет тихонько проскользнул на кухню, съёжившийся у одержимого на коленях мальчишка всё ещё сдавленно всхлипывал, и брюнет невольно стиснул пальцы. К сожалению, здесь простые способы вроде «набить морду виновнику» не подходили.
– Что случилось? – Хоук присел на корточки рядом со стулом Андерса и, поколебавшись с пару секунд, осторожно положил ладонь на вздрагивающие лопатки ребёнка, который замер и покрепче вцепился в перьевую накидку целителя. Боевой маг аккуратно погладил мальчика по спине, стараясь не делать резких движений. На кота тот был совсем не похож, но это сработало – через пару минут напряжение заметно ослабло, и найдёныш, украдкой высморкавшись во взъерошенные перья, набрался смелости и посмотрел на брюнета.
– Я тебя не обижу, – негромко пообещал Гаррет. – Я забочусь вот об этом рыжем и тёплом, и теперь буду заботиться и о тебе тоже. Знаю, ты мне ещё не веришь, но вообще-то я правда хороший. Как Командор.
«Рыжий и тёплый», не сдержавшись, тихонько фыркнул, а мальчишка растерянно моргнул и всё-таки улыбнулся. На одну короткую, очень короткую секунду перед тем, как снова спрятать лицо на груди у Андерса, но действительно улыбнулся.
Торжество, которое ощутил Хоук, стоя над телом Аришока, меркло в сравнению с радостью от этой маленькой победы.
Радоваться же тому, что спустя минут пять Андерс, убедившийся в том, что тихая истерика осиротевшего ребёнка подошла к концу, мягко, но непреклонно отсадил его на соседний стул и занялся ужином для Гаррета, было, пожалуй, несколько недостойно. Но подавить облегчение, которое почувствовал брюнет, поняв, что даже после появления в доме нуждающегося в защите и опеке существа по-прежнему был важен для любимого, оказалось крайне трудно. И когда на столе перед ним появилась тарелка с разогретым мясом, Хоук с тихим счастливым мурчанием утянул удивлённо вскрикнувшего целителя себе на колени и крепко обнял.
– Ты уже слишком большой мальчик для того, чтобы я кормил тебя с ложечки, – машинально трепыхнувшись в его руках, с усмешкой проговорил одержимый. Растерянный Мышонок с подозрением таращился на них, и боевой маг всё-таки сдержал желание впиться в насмешливо выгнувшиеся губы рыжего поцелуем. Не при ребёнке же… наверное… может быть…
– Мама умерла, – вдруг рассудительно проговорил мальчик. – И папа. Я теперь буду жить в приюте?
Хоук моргнул, привычно устроившийся у него на коленях Андерс мигом напрягся, явно ожидая ещё одного потока слёз, и после секундной паузы, стараясь говорить таким же спокойным тоном, брюнет ответил:
– Нет. Я туда зашёл, и мне там не понравилось. Там темно, скучно и плохо кормят, и там крысы. Надо будет, кстати, помочь им как-нибудь, пусть хоть ремонт сделают и еды нормальной купят… и мозги надо будет кое-кому прополоскать, чтобы не разворовали. – Последнюю фразу он, отвлекшись, пробормотал себе под нос, и рыжий маг требовательно пихнул его локтём под рёбра. Гаррет охнул и уверенно продолжил: – Пока что ты поживёшь у нас. У нас целых шесть кошек, и они, по-моему, значительно симпатичнее приютских крыс. А если тебе у нас не понравится, тогда мы придумаем что-нибудь ещё, ладно?
Мышонок скептически глянул на него, но после некоторого колебания кивнул. И нерешительно потянулся к полупустому стакану с молоком.
Остаток вечера прошёл куда менее радужно, с точки зрения Хоука. Он, конечно, любил наблюдать за работающим Андерсом – было в сосредоточенности целителя что-то завораживающее и по-настоящему волшебное – но всё-таки считал, что делами тому следует заниматься в клинике. Ну или в тех клопиных дырах, где собиралось его подполье. А дома нужно отдыхать, целоваться (и не только) с ним, Гарретом, и самое большее – писать очередную главу манифеста при его же участии.
Хоук был бы рад счесть вечер посвящённым семейным делам, но разница была слишком очевидна. Андерс помогал мальчишке освоиться в немаленьком поместье, в котором даже его хозяин первые пару дней плутал, словно на Глубинных Тропах без карты, а брюнет наблюдал за Андерсом. Уж отличить то выражение лица, с которым целитель пробовал решать семейные проблемы, начиная с настойчивого желания Леандры нарядить его в нечто благопристойное и заканчивая попытками самого Гаррета напроситься в Сопротивление, от профессиональной безмятежности, с которой тот взирал на находящегося на пороге смерти пациента, брюнет мог безошибочно. И на Мышонка, нерешительно трогавшего ручку ведущей в библиотеку двери, рыжий маг смотрел именно так. Словно перед ним был стонущий от боли… кто-нибудь, и ему нужно было как можно быстрее поставить диагноз и принять какие-то меры.
По крайней мере, так было сейчас, и Хоук, отнюдь не испытывавший восторга от присутствия в их уютном гнёздышке какой-то андерсовой Работы, явно должен был что-то сделать. И поскольку вариант с передачей Мышонка в приют (и впрямь оказавшийся неожиданно мерзким местечком неподалёку от Казематов) категорически не нравился ему самому, следовало как-то устроить так, чтобы найдёныш и впрямь стал частью семьи.
Проблема заключалась в том, что он понятия не имел, как именно это можно сделать.
Жизнь давно приучила Гаррета к тому, что с трудностями нужно разбираться постепенно. По крайней мере, с большей их частью – дела, с которыми можно было справиться с наскоку, ему попадались крайне редко, и нынешняя ситуация явно не принадлежала к их числу.
Поэтому Хоук решил для начала попробовать произвести на мальчишку хорошее впечатление. Причесался, пригладил щетину, снял с предплечья так и болтавшиеся на нём ножны с невесть зачем таскаемым с собой кинжалом и, убедившись в неоспоримой миролюбивости собственного вида, отправился разыскивать их с Андерсом нового подопечного.
Мышонок обнаружился в библиотеке. Он, с силой вцепившись в руку целителя, настороженно поглядывал на тевинтерские маски и статуи, и Гаррет уже далеко не впервые подумал, что от этого хлама нужно избавляться. Выслушивать фенрисов заковыристый, но непонятный мат каждый раз, когда эльфу случалось зайти в его библиотеку, ему давно надоело. Ну а пока он этого ещё не сделал, следовало хотя бы убедить мальчика, что этой ерунды не стоит бояться…
…– Родной, – негромко проговорил Андерс, прервав его рассказ на середине. Хоук, сидевший со скрещенными ногами перед целителем, который устроился в одном из кресел и прижимал к себе пугливо хлопавшего ресницами Мышонка, замолк и недоуменно посмотрел на него. – Вообще-то древние имперские легенды – не лучший способ успокоить ребёнка. Лично у меня от них мороз по коже.
– У меня тоже, – чуть слышно пробормотал мальчишка.
– А нам папа их на ночь рассказывал… – Расстроенный Гаррет ссутулился и, уткнувшись локтями в колени, упёрся взглядом в пол. – Бетани тоже пугалась, а нам с Карвером нравилось… Правда, мы с ним всегда болели за разных героев…
– Мда, – вполголоса хмыкнул рыжий маг. – Кажется, я начинаю понимать, что к чему. Мышонок, учись, как надо воспитывать героев. Хочешь, сделаем из тебя героя?
– Не надо. Жутко, – почти неслышно проговорил тот и бросил на брюнета ещё один боязливый взгляд. Гаррет покаянно вздохнул, и Андерс одарил его ободряющей улыбкой.
После этого Хоук заткнулся и, смирно шагая следом за любимым, только пояснял, где что находится и куда не стоит лезть в одиночку. Кратко, тщательно подбирая слова, а то мало ли что…
Когда они наконец уложили мальчонку спать, боевой маг вздохнул с облегчением. И снова подумал, что желание сбежать куда-нибудь в Костяную Яму, где регулярно заводилась какая-нибудь дрянь, с которой так просто было иметь дело, недостойно мужчины и воина. И плевать, что его оружие не меч, а стихийная магия, суть-то одна и та же. И он никогда не простит себе настолько жуткого малодушия – ему становилось дурно от одной только мысли о том, чтобы бросить любимого человека на растерзание ребёнку.
– И как мы его назовём, если Варрику тоже не удастся выяснить его имя? – На поцелуи Андерс отзывался охотно, но обычного энтузиазма не выказывал. Хоук не удивлялся, ему и самому больше всего хотелось просто отрубиться после того, как им пришлось потратить почти полтора часа на то, чтобы убедить Мышонка в том, что в этом доме им ничего не грозит, а если сюда придут храмовники, то добрый и тёплый дядя Гаррет нахрен поотрывает им головы.
– Ну фамилию он будет носить мою. – Брюнет широко зевнул и, подумав, решил, что всё-таки не настолько устал, чтобы оставить своё рыжее чудо совсем уж без внимания. И ласково, бережно провёл растопыренной ладонью по груди целителя, взъерошив покрывавшую её мягкую курчавую шёрстку. – Потому что у тебя фамилии нет. И, по-моему, будет справедливо, если имя ему выберешь ты. Только надо какое-нибудь такое, чтобы с фамилией сочеталось, ему же с этим жить придётся.
– Справедливость с тобой согласен, – тихо засмеялся Андерс, лениво выгнувшись под его прикосновением. – Насчёт права выбрать имя.
– Вот и славно, – удовлетворённо пробормотал Хоук, легонько массируя кончиками пальцев его живот и потихоньку подбираясь к самому главному. – У самого малыша тоже надо будет спросить, хотя что он в четыре года понимать может…
– Во-первых, в четыре года дети уже довольно сообразительны, – возразил целитель, немного поёрзал, подбираясь поближе, и закинул ногу ему на бедро, с кошачьей непринуждённостью удобно устроившись под боком. – А во-вторых, ему не четыре, а не меньше пяти с половиной. Он просто мелкий и недокормленный. Вернее, в основном недокормленный – сам знаешь, беженцы почти всё время голодают… Думаю, правильное питание поможет ему быстро нагнать сверстников.
– Ясно. В детях я нихрена не понимаю, – вздохнул Гаррет. – Но, может, отложим всё это до утра, м?
Он наклонился к уху любовника и, неспешно поглаживая его пах, принялся заговорщицким шёпотом рассказывать, что именно и в каком порядке с ним сделает. Андерс отнёсся к его планам с явным одобрением: в полумраке спальни блеснула его возбуждённая усмешка, дыхание заметно участилось, а жилка на его шее билась под губами Хоука неровно и быстро. Брюнет усмехнулся и, всем телом прижав одержимого к постели, поцеловал неторопливо и очень старательно. И, когда его игриво царапнули между лопаток, с наслаждением выгнул спину, предвкушая, как будет исполнять обещанное.
– Дядя Андерс, мне страшно, – дрожащим голосом заявили от двери.
Андерс, разгорячённый и наконец-то расслабившийся под знакомой жаркой тяжестью хоукова тела, мигом напрягся снова и с не то чтобы совсем неожиданной, но всё равно неприятно удивившей Гаррета сноровкой вывернулся из-под него. Боевой маг с силой выдохнул и прикрыл глаза, стараясь взять себя в руки.
– Всё в порядке, Мышонок, – спокойно и уверенно проговорил целитель и, тихонько затащив под одеяло валявшиеся на стуле рядом с кроватью подштанники, быстро натянул их на себя, после чего поднялся и, запалив в ладони крохотный светлячок, пошёл к ребёнку. – Иди ко мне, не надо ничего бояться.
Трепыхаться было бесполезно, это Хоук понял в первую же секунду. Ему наконец удалось совладать со вполне естественным, с его точки зрения, раздражением, но оборачиваться он всё-таки не стал, только подгрёб к себе пахшую Андерсом подушку и со смиренным вздохом уткнулся в неё носом. А через полминуты кровать чуть прогнулась под тяжестью вернувшегося к нему одержимого, и Гаррет с радостной улыбкой перевернулся на другой бок…
…тут же наткнувшись на ошарашенный взгляд мальчишки, сидевшего на руках у его любимого мага.
– Мышонку страшно, – непреклонно проговорил Андерс, и брюнет покорно подвинулся, освобождая им место. Целитель, к счастью, явно считал, что для ребёнка ощущение безопасности и любви куда важнее, чем принятые в обществе предрассудки, так что не стал возражать, когда Хоук притянул его к себе и помог удобно устроиться под боком.
Найдёныш всё ещё косился на него настороженно, но то, что «добрый рыжий дядя» в руках «большого лохматого дяди» ощутимо расслабился и сонно заулыбался, его несколько успокоило. Он ещё немного повозился, пытаясь найти на поджаром животе Гаррета местечко помягче, но уже через полчаса дремотно засопел, вцепившись в большой палец целителя.
Проснулся Хоук от того, что у него по животу кто-то ходил. Кто-то заметно более увесистый, чем считавшая хозяев чем-то вроде мебели Веланна.
– Ну вот видишь, он совсем не страшный. Хотя и лохматый, – раздался у него надо ухом торжествующий андерсов шёпот. – Потрогай, не бойся.
Что-то невесомо коснулось заросшей щеки Гаррета, и Мышонок тихонько пожаловался:
– Колется.
– Это щетина, – со вздохом объяснил Андерс. – Когда вырастешь, у тебя тоже такая будет.
– Обязательно? – после секундной паузы недовольно переспросил мальчишка, и Хоук осторожно приоткрыл один глаз. Сидевший рядом с ним на кровати целитель пожал плечами и честно сказал:
– Необязательно. Но тогда нужно будет либо каждый день бриться, либо отращивать бороду. Смотря что тебе больше понравится.
– А можно сейчас бриться? – азартно осведомился ребёнок, и Гаррет, тихо фыркнув, проговорил:
– Можно. Но бессмысленно. – Он плавно, стараясь не напугать поднял руку и провёл пальцем по щеке Мышонка: – У тебя тут пока сбривать нечего.
– Но можно? – упрямо переспросил замерший на мгновение мальчик.
Хоук бросил на Андерса вопросительный взгляд и подтвердил:
– Под присмотром – можно.
Мышонок радостно моргнул и, скатившись с него, на удивление бодро поскакал в ванную, а боевой маг воспользовался случаем и, поймав собравшегося последовать за малышом одержимого, нетерпеливо его поцеловал.
– Гаррет, ну не при ребёнке же, – с неискренним возмущением проговорил Андерс и тут же впился в его губы сам, крепко стиснув в пальцах встрёпанные со сна чёрные волосы. – И вообще надо приглядеть, пока он там «бреется».
– С котами было легче, – со вздохом признал Хоук, всё-таки успевший куснуть торопившегося вслед за подопечным одержимого за плечо. Зевнул, потянулся и сполз с кровати, благополучно избежав когтей раздражённой всей этой суматохой Веланны.
К моменту его появления в ванной Андерс с Мышонком успели не только измазаться в мыльной пене сами, но и заляпали ею чуть не половину комнаты. Гаррет, поскользнувшись на особо внушительной кучке, торопливо ухватился за дверной косяк и принялся куда внимательней смотреть под ноги. Что тоже оказалось ошибкой, поскольку секундой спустя ему в лицо влетел ком чего-то белого и скользкого, и целитель, в голосе которого отчётливо слышалась озорная усмешка, наставительно заявил:
– Вот кому точно надо побриться – это Гаррету. Чем мы и займёмся.
– Пены мало, – авторитетно подтвердил Мышонок, и боевой маг торопливо зажмурился, потому что второй ком пены полетел прямо ему в левый глаз.
– Вот теперь достаточно, – поспешно заявил брюнет, но мальчишка упрямо повторил:
– Мало!
– Старших надо слушаться, – огрызнулся Хоук, сгрёб с оказавшегося уже совсем близко зеркала полную пригоршню мыла и наугад швырнул на голос. Мышонок взвизгнул и притих, и мужчина тут же спохватился, вспомнив, что у ребёнка всё ещё стресс и с ним надо обращаться аккуратно и бережно…
– Гаррет тоже прав, старших надо слушаться, – задумчиво проговорил Андерс, и тут же зловредно продолжил: – Когда они ведут себя соответственно этому высокому званию!
И по лицу Хоука тут же с хлюпаньем растеклась ещё одна порция пены, вне всяких сомнений отправленная в полёт рукой одержимого.
– Это война! – возмутился Гаррет, приняв на грудь ещё один белоснежный снаряд, и, приметив находившуюся неподалёку миску с мылом, осторожно пополз к ней. Мышонок фыркнул и, подскочив к нему, выплеснул прямо на его макушку полную горсть мыльного раствора.
И началась война.
Хоука в итоге всё-таки побрили. Занимался этим, к счастью, Андерс, так что брюнет почти не боялся вместе со щетиной лишиться ещё и половины волос, хотя азартный взгляд пристроившегося у него на коленях Мышонка его всё-таки беспокоил. Однако приступить к каким-то активным действиям мальчишка пока не решался, так что единственной гарретовой потерей оказались подранные во время «войны» подштанники.
К завтраку боевой маг спустился уже полностью одевшись, и при виде состоятельного землевладельца, в которого вдруг превратился мокрый «лохматый дядя», Мышонок оробел снова. Гаррета это неожиданно расстроило, но предпринимать что-нибудь он не рискнул. Развеселившийся и успокоившийся Андерс, поставив перед мальчишкой тарелку с яичницей, устроился рядом с любовником и положил голову ему на плечо, ласково коснувшись губами уголка челюсти. Хоук якобы невзначай пересадил его к себе на колени и с лукавой улыбкой подмигнул малышу. Тот посмотрел в ответ с уже куда меньшим подозрением, и к концу завтрака даже набрался смелости потребовать вторую порцию сладостей. Гаррет смутно подозревал, что потакать детским прихотям не всегда благоразумно, но был слишком рад тому, что его всё-таки перестают бояться, чтобы задумываться об этом всерьёз. Тем более что Андерс наблюдал за жующим мальчишкой с ничуть не меньшим умилением.
Увы, Киркволл вовсе не собирался оставлять своего Защитника в покое. Глухо хлопнула входная дверь, и через несколько мгновений Боудан с поклоном протянул Хоуку плотный конверт со слишком знакомой печатью. Брюнет, в последний момент вспомнив о присутствии ребёнка, проглотил чуть не сорвавшуюся с губ матерную фразу и, раздражённо сдвинув брови, сломал красноватый воск.
– Что там? – напряжённо спросил целитель, едва ли отдавая себе отчёт, что покрепче прижал к себе успевшего забраться ему на колени Мышонка и привычно придвинулся к боевому магу.
– Мередит желает немедленно дать мне аудиенцию, – язвительно проговорил Гаррет. – Без подробностей, как всегда. Монна Станнард вполне обоснованно опасается, что у неё под носом завелись смутьяны, жаждущие ознакомиться с её перепиской.
– Она сама провоцирует их появление, – заявил одержимый с характерной для Справедливости безапелляционностью. – Она добьётся того, что против неё восстанут не только маги…
– Она добьётся того, что я, пользуясь старыми связями и новыми деньгами, попрошу кого-нибудь из Клинков тихонечко её отравить, – вздохнул брюнет. – Ну как всё невовремя, а? Первый спокойный завтрак за ужас сколько времени…
– Ну, я надеюсь, что мы с Мышонком к вечеру ещё не успеем разнести твоё поместье, так что у тебя остаётся шанс на спокойный ужин, – хмыкнул Андерс. Его улыбка была кривовата, но тот факт, что Мередит не прислала взвод рыцарей-охотников, а ограничилась письмом, всё-таки его немного успокоил.
– Не «твоё», а наше, – рассеянно поправил его Хоук, перебирая скопившиеся на столе в прихожей письма, и наконец со вздохом повернулся к нему: – Постараюсь вернуться поскорее.
Через несколько минут брюнет, сменив домашний костюм на доспех Защитника, снова спустился вниз, и Андерс, всё ещё держа на руках притихшего мальчишку, подошёл к нему.
– Будь осторожен и не хами храмовникам в количестве больше десяти штук, – поправив замявшийся край подбитого волчьим мехом капюшона, негромко проговорил целитель. – Мередит считается за дюжину.
– А Карвер – за половинку, – фыркнул Хоук. И, обняв обоих – и Мышонка, и Андерса – с деланным возмущением добавил: – Я ей никогда не хамлю! Она, в конце концов, дама, а мама учила меня быть вежливым. – Одержимый скептически посмотрел на него, и брюнет неохотно добавил: – Я над ней тонко издеваюсь.
Хоук порой начинал подозревать, что Мередит тоже над ним издевается. Причём куда тоньше. Ну не мог он всерьёз думать, что Рыцарь-Командор и впрямь ожидает от него сочувствия к своим магоненавистническим речам – отлично зная, что он и сам потомственный отступник.
Во всяком случае, приказ – монна Станнард назвала это «просьбой о помощи», но Гаррет не склонен был предаваться самообману – отыскать трёх сбежавших магов и вернуть их в Круг казался именно издевательством. В немалой степени потому, что возможности отказаться у него не было. Пафосный титул и расположение аристократов Киркволла защищали его и его семью лишь до тех пор, пока Рыцарь-Командор не считала нужным его уничтожить.
Андерса в эту дрянь Хоук решил не впутывать. Хотя без рыжего мага ему было несколько неуютно – брюнет успел слишком привыкнуть и к его молчаливой поддержке, и к тому, что можно особо не беспокоиться о том, сколько склянок целебного зелья осталось в поясной сумке. К тому же отвергать вероятность того, что в этом конкретном случае права окажется Мередит и ему придётся столкнуться с бандой малефикаров, тоже было нельзя. И, да простит его Справедливость, но в этом случае Гаррет не стал бы собратьев-магов спасать. Даже если бы дух прилюдно устроил ему скандал.
В общем, в поместье Амеллов отправился нанятый Варриком мальчишка-посыльный с запиской для одержимого, а Хоук тем временем вытащил из-за барной стойки мигом протрезвевшую Изабеллу. Мерриль выбрала весьма удачный момент для того, чтобы заглянуть в гости к Варрику, и тут же оказалась пристроена к делу, так что в итоге выполнять поручение Рыцаря-Командора отправился довольно внушительный отряд.
– Вот как жопой чуял, – раздражённо бормотал Гаррет, стирая с лица брызги крови одного из беглецов. Клятый эльф зарезал жену и, недолго думая, напустил демонов на первых встречных, попросту не оставив боевому магу выхода. Не то чтобы Хоук действительно хотел искать какой-то другой выход после того, как увидел характерную поволоку в широко распахнутых эльфийских глазах…
Гаррет ненавидел, когда Мередит оказывалась права. Особенно – два раза подряд.
Несчастного придурка де Копьи он, едва услышав слух о магии крови, чуть было не угостил каменным кулаком в тот же момент, как перешагнул порог «Висельника». Под руку невовремя – как он тогда подумал – сунулась Мерриль, заинтересовавшаяся тем, почему у такого молоденького шемлена так мало волос на голове, а потом выяснилось, что у «шемлена» к тому же сильно недостаёт мозгов.
Хоук из последних сил проявил благородство, хотя кошелёк с деньгами на побег отчаянно хотелось вколотить Эмилю де Копьи в глотку, и едва не забыл уточнить у Варрика, не удалось ли тому выяснить что-нибудь насчёт спасённого Андерсом мальчишки. Результат, впрочем, был ему известен заранее.
– Нет, Мередит пока не хочет мою голову на завтрак, – с деланной бодростью отрапортовал Гаррет, когда дремавший на скамейке в прихожей Андерс вскинулся на звук открывающейся двери.
– На ужин, ты хотел сказать, – окинув его цепким взглядом, устало улыбнулся целитель. – Всё давно остыло, родной.
– Вот как раз есть мне и не хочется. – Хоук припомнил Хиона и понял, что есть вещи, к которым нельзя привыкнуть даже после Мора, года в Кровавых Клинках, Глубинных Троп и года с хвостиком в Защитниках Киркволла. – Не полезет.
– Малефикары? – почти без вопросительной интонации в голосе уточнил одержимый. Брюнет коротко кивнул и поморщился.
– Малыш спит? – выбравшись из доспеха и с трудом забравшись на второй этаж, наконец сообразил поинтересоваться Гаррет.
– Спит, – чуть заметно улыбнулся Андерс и тут же сдавленно пискнул, потому что боевой маг с неожиданной ловкостью прижал его к стене и, куснув за ухо, заявил:
– Хочу любви и ласки. Я заслужил, я сегодня целого мага спас. Он, правда, придурок и наверняка опять попадётся…
Целитель попытался было что-то сказать, но Хоук заткнул его поцелуем, а потом, пока тот старался отдышаться, утянул за собой в спальню.
– Гаррет, Мышонок сегодня у нас спит, – чуть виновато проговорил Андерс, врезавшись в спину замершему в изумлении любовнику. – Ему одному было страшно.
Брюнет только тяжело вздохнул.
Наутро Хоук никак не мог вспомнить, когда успел сообщить целителю о том, что малышу действительно надо придумывать имя. Однако проснулся он от того, что прямо у него над ухом ударился в слёзы просвещённый насчёт своей безымянности Мышонок, и первые два часа после его пробуждения весь дом, включая гномов и Орану и исключая самовлюблённую и, судя по особо коварному выражению морды, опять беременную Веланну, успокаивал плачущего ребёнка.
В конце концов мальчишка попросту схватил обалдевшего от подобной наглости Натаниэля в охапку и заперся в кладовке, Андерс перехватил руку намеревавшегося попросту сломать засов Гаррета и, усевшись возле двери, принялся невероятно терпеливо убеждать Мышонка в том, что в сложившейся ситуации есть свои положительные стороны. Судя по изредка доносившимся из кладовки репликам, пока тот ему не особенно верил.
Боевой маг потоптался рядом с ним с полчаса, но так и не придумал, чем мог бы помочь. Однако вскоре в дверь постучал посланец от капитана стражи, который вручил спустившемуся в прихожую брюнету объемистый пакет документов.
– Ну что там? – поинтересовался обессиленно привалившийся к стене Андерс, когда перебиравший листки Хоук снова подошёл к нему.
– Куча бумаги, – честно сказал Гаррет. – Авелин выправила Мышонку свидетельство о рождении, нам с тобой – документы об усыновлении, плюс ещё что-то про наследование имущества для нас обоих… Любовь моя, у тебя есть что передать по наследству?
– Разве что Справедливость, – хмыкнул целитель.
– Ну нет, если что – Справедливость я заберу себе, – возразил брюнет. – Он ведь не против?
– Он говорит, что я опять отвлекаюсь от по-настоящему важных дел на тебя, – отозвался одержимый. И, покаянно вздохнув, лукаво улыбнулся: – Я ведь и правда отвлекаюсь.
– Мышонок, хочешь, мы тебя усыновим? – Хоук устроился на полу рядом с любовником и обнял его за плечо. – Так нужно, чтобы тебя не отправили в приют, но если ты захочешь жить у кого-нибудь другого, мы подумаем, как это устроить.
Андерс возмущённо глянул на него и тихо зашипел, но Гаррет прижал палец к губам и многозначительно посмотрел в ответ.
– Значит, ты будешь моим папой? – после почти пятиминутной паузы поинтересовался из-за двери Мышонок.
– Буду, – с облегчением вздохнув, уверенно подтвердил Хоук.
– А дядя Андерс будет мамой? – требовательно осведомился мальчишка. Вслед за этим раздался страдальческий мяв Натаниэля и грохот падающих с полок банок, после чего послышалось ещё одно «мяу», на сей раз донёсшееся откуда-то сверху.
– Нет, дядя Андерс тоже будет твоим папой, – терпеливо проговорил Гаррет. Андерс, широко распахнув глаза, ошарашенно открыл рот, но вряд ли смог бы произнести что-то членораздельное.
– Это как? – высунулся из-за двери озадаченно сдвинувший брови Мышонок.
– У тебя теперь будет два папы, – стараясь, чтобы в голосе не было ни малейшей нотки сомнения, сообщил Хоук. И, подумав, добавил: – Ну если бы было всё время одно и то же: один папа и одна мама – это же было бы скучно, правда?
– Ага, – после секундного размышления кивнул мальчишка. И наконец вышел из кладовки, стряхивая с волос просыпавшуюся из упавших банок муку. – А как меня теперь будут звать?
– Сигурд, – наконец сумел сказать Андерс. Гаррет открыл было рот, но, вспомнив своё обещание, промолчал. – Теперь тебя будут звать Сигурд Хоук. А дома, если захочешь, будем по-прежнему звать Мышонком.
– Сигурд – это как того, который драконов убивал? – уточнил малыш. – Который герой?
– Он самый. – Поколебавшись, одержимый протянул ему руку и нерешительно улыбнулся.
– Ну ладно. Я тоже буду героем, – решил мальчик. И задумчиво посмотрев на ладонь целителя, ухватился за его палец и уточнил: – Когда вырасту.
Хоук почувствовал, как расслабился привалившийся к его боку Андерс и улыбнулся тоже.
То, что дети быстро оправляются от всяких несчастий, Гаррет, конечно, знал. Просто не ожидал, что это случится так скоро.
Освоившийся в доме Сигурд казался вездесущим. Брюнет поначалу беспокоился и пытался перепрятывать боевые руны, смоляные бомбы и прочий небезопасный для жизни инвентарь, но потом попросту смирился. Все его тайники рано или поздно оказывались обнаружены и разграблены – малыш, впрочем, вёл себя прилично, и с концами пропадали только сладости. Остальное ребёнок прилежно волок ему, осведомлялся, не потерял ли папа эту странную штуку, что это такое и для чего оно нужно.
В десятый раз объясняя, что вот это нужно для того, чтобы убить как можно больше народу, Хоук уже начал чувствовать себя каким-то маньяком. И поторопился подсунуть Мышонку один из черновиков андерсова манифеста: все эти странные каракульки на бумаге мальчишку тоже сильно интересовали, а пытавшийся объяснить их смысл Андерс неизменно увлекался и переходил на слишком сложные для пятилетнего ребёнка термины, которые усыпляли того лучше любой колыбельной.
Впрочем, в целом всё было замечательно. Обращаться с котами целитель Сигурда научил, теперь даже нелюдимая Веланна охотно подставляла мальчишеским ладошкам медленно округляющееся пузико; Орана нарадоваться не могла на то, с каким аппетитом ребёнок уплетает её стряпню, Боудан рассказывал тщательно отредактированные истории из своей жизни, а Сэндал личным примером соблазнял его покататься на люстре. Лезть на люстру Хоук запретил сразу, но брюнету никак не удавалось отделаться от мысли, что действовать этот запрет будет лишь до тех пор, пока мальчишка уверен, что до люстры ему просто не допрыгнуть.
Проблема была только в том, что в доме не осталось ни одного уединённого места, и Гаррет, лишившийся возможности побыть с любимым человеком вдвоём – втроём, учитывая Справедливость – начинал откровенно звереть.
Нет, с тем, что всё ещё не до конца оправившийся после гибели родителей Мышонок каждую ночь прибегал к ним в кровать, он ещё мог смириться. В конце концов, жителем Верхнего Города боевой маг заделался не так уж давно, и целоваться с объектом своей страсти по углам ему всё ещё было намного привычней. И вообще, в поместье кроме спальни была ещё библиотека, полдюжины кладовок, ванная…
…в ванную Сигурд всегда вваливался без стука, и Хоук молча благословил тот факт, что не успел ещё сдернуть с Андерса штаны. И что у зацелованного до бездыханности целителя ещё оставалось достаточно самообладания, чтобы объяснить возмущённому мальчишке, что «папа Гаррет» его вовсе не обижает.
В кладовку хищно сверкавший глазами одержимый затащил его сам, толкнул к стене и, опустившись на колени, с многозначительным, предвкушающим урчанием рванул завязки мягких домашних штанов… Хоук привычно пристроил ладонь на рыжей макушке второго мага, предвидя, как после они вдвоём будут искать в тёмной комнатке его шнурок для волос, который брюнет непременно вытащит из взъерошенных прядей и бросит куда-то в сторону, и в этот момент ему на запястье с грохотом упала какая-то банка. Хорошо хоть не Андерсу на голову. На шум прибежал не только Сигурд, но и Боудан с Ораной, и если гном с эльфийкой отлично поняли, что к чему, то волнующийся мальчишка, в глубине души явно опасавшийся лишиться и своей новой семьи, ещё час мучил их вопросами о том, целы ли его бедные папы.
Библиотека же поначалу казалась местом идеальным. На её двери был прочный засов, стоявший в углу письменный стол маги уже неоднократно использовали для личных целей, а неяркий свет камина создавал романтическую атмосферу. Всё было просто замечательно: завёрнутый в одеяло Мышонок крепко спал в их кровати на втором этаже, в очаге догорал изабеллин трактат о способах использования картошки, а словарный запас взъерошенного, сладко жмурившегося Андерса сократился до слов «Гаррет» и «ещё»… Стук в дверь Хоук попросту не услышал. То, что тот с каждой секундой становится всё громче – тоже. Но через минуту в прихожей раздался душераздирающий рёв, и целитель, разочарованно хныкнув, с виноватым видом отодвинул любовника и отправился утешать ребёнка.
Гаррет злобно посмотрел на тевинтерскую статую, таращившуюся на него с неприкрытой издёвкой, и в бессильной ярости укусил её за лапу.
Ему явно нужно было что-то с этим сделать.
– Дорогой, я и в самом деле это услышала? – Изабелла не пыталась скрыть удивления. Хоук, с заговорщицким видом склонившийся к её ушку, ухмыльнулся и кивнул, а пиратка, слегка нахмурившись, уточнила: – И Андерс будет не против? А то, знаешь ли, его светящийся приятель меня всё-таки не слишком возбуждает. Все эти речи о политике и свободе магов, сам понимаешь… Хотя нет, не понимаешь, как раз тебя эта нудятина, похоже, заводит. Или ты это просто чтобы его заткнуть поскорее? – задумалась ривейнка.
– Иза, не отвлекайся, – укоризненно проговорил Гаррет. – Мои отношения со Справедливостью – это мои отношения со Справедливостью, я тебя не заставляю ему поддакивать и даже его слушать. Ну так ты согласна?
– Провести ночь в имении аристократа из Верхнего города? – хохотнула Изабелла. – Да чтоб я когда отказывалась! Правда, обычно с них взять нечего, ну кроме денег…
– Дозволяю спереть тут тевинтерскую муть, которая стоит у меня в библиотеке, – великодушно разрешил маг. – Думаю, коллекционерам её можно загнать за хорошие деньги, мне просто всё время некогда…
– Да я про другое, радость моя, – фыркнула пиратка, игриво толкнув его бедром. – Не прикидывайся. Решили, значит, разнообразить отношения?
– Ну в некотором роде, – задумчиво вздохнул Хоук. И, снова посмотрев на женщину, лукаво усмехнулся: – Ну так?
– По рукам, – с минуту поизучав тлевший в глубине зрачков старого приятеля огонёк, с достоинством согласилась Изабелла.
Вообще говоря, встревожиться ей стоило намного раньше. Ещё в тот момент, когда в «Висельнике» к ней подсел Гаррет и, сверкнув полной предвкушения усмешкой, предложил переночевать в его доме. Но вот когда медовые глаза одержимого, обычно строгие и почти обвиняющие, засияли ей навстречу всё тем же предвкушением, Изабелла всё-таки поняла, что дело неладно. Нельзя сказать, что они с Андерсом друг друга не любили, но свою территорию целитель охранял ревностно и на малейший намёк на появление в их с Хоуком спальне кого-то ещё реагировал с нетипичной для него агрессивностью. Подобное нахальство было дозволено Справедливости, но никак не скромной ривейнской пиратке.
– И почему у меня ощущение, что ты мне палёную наводку подсунул, а, Гаррет? – машинально отступив на шаг и наткнувшись лопатками на выступы брони Защитника, настороженно осведомилась Изабелла.
– Дорогая, я не сказал тебе ни слова лжи, – бархатным, вкрадчивым голосом, от которого у пиратки теплело внизу живота – и который лучше любых слов убедил её в том, что наводка и впрямь была палёной – проговорил у неё за спиной Хоук.
– Я так рад, что ты согласилась нам помочь. – Сиявший радостной улыбкой Андерс – вот диво дивное! – обнял чуть не вросшую в широкую хоукову грудь Изабеллу и небрежно чмокнул её в щёку. – Только… я тебя очень попрошу вести себя прилично.
– Мне это уже совсем не нравится, – скорбно вздохнула женщина. Впрочем, возмущаться и пытаться сбежать явно было бесполезно – если бы ей и хватило дури поверить в то, что она сможет удрать от двух отлично сработавшихся магов, Гаррет всё ещё надежно перегораживал ведущую к свободе дверь. – Ну да ладно, жертвенность, это хорошо, и вообще я тебе, скотина ты ферелденская, не одну жизнь задолжала… Только помни, что ты обещал не заставлять меня слушать Справедливость!
– Помню, – ухмыльнувшись, согласился Хоук, и притянул к себе чуть не мурчащего от нетерпения одержимого. Изабелла испытала острый приступ зависти, толком не понимая, кому из них завидует, а Андерс, повернув голову, негромко позвал:
– Сигурд, иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю.
Дверь библиотеки скрипнула, Изабелла бросила взгляд через плечо и, никого не увидев, недоуменно нахмурилась. Упомянутый Сигурд явно не собирался показываться на глаза – стеснялся, что ли?..
– Знакомься, это тётя Изабелла. – Хоук неожиданно наклонился, и пиратка оцепенела, потому что на руках у него оказался какой-то пацанёнок. Чистенький и ухоженный, и всё-таки что-то в нём выдавало, что в Верхнем Городе он оказался совсем недавно. – Она хорошая, только запомни, что прежде чем повторять незнакомые слова, которые она иногда говорит, нужно узнать, что они значат. Лучше всего у меня или у папы Андерса.
– Папы? – задушенно переспросила Изабелла, в недоумении уставившись в тёмно-карие глаза мальчишки. Семейного сходства не было никакого. Сигурд тем временем беззастенчиво протянул руку и старательно пощупал грудь ривейнки, после чего авторитетно заявил:
– У моей первой мамы тоже такие были. Только поменьше.
– Знаешь, парень, ты мне уже нравишься, – нервно хохотнула пиратка. – Настоящий мужчина.
– В общем, посидишь с ним? – деловым тоном уточнил Хоук. – Пару часов пообщаетесь, потом он обычно засыпает. Но ты всё равно не уходи, пожалуйста, Орана приготовила гостевую комнату – там удобно. И… постарайся всё-таки обойтись без своей обычной… лексики.
– Буду хорошей девочкой, – окинув удобно устроившегося на руках у боевого мага мальчишку задумчивым взглядом, поклялась Изабелла.
Андерс тут же насторожился, перестал есть Гаррета глазами и с подозрением уставился на неё, но самого Хоука обещание ривейнки вполне удовлетворило, и он тут же утащил любовника на второй этаж. Пиратка, представив, какое шикарное представление эти двое сейчас устроят у себя в кровати, с сожалением вздохнула и ободряюще улыбнулась Сигурду, сверлившему её критическим взором.
– Ну что, парень, расскажешь тёте Изабелле, как ты дошёл до жизни такой? – привычно колыхнув грудью, выгнула бровь женщина.
– Я не парень, я Сигурд, – поправил её мальчишка. – И буду героем, как Сигурд Убийца Драконов и мохнатый папа. А ты сегодня будешь моей принцессой.
Что-то в его голосе подсказывало пиратке, что спорить с ним будет так же бесполезно, как и с самим Хоуком.
– Хорошо, – усмехнувшись своим мыслям, торжественно кивнула Изабелла. – Твоя принцесса расскажет тебе о принятых среди её народа обычаях мести. И о том, что самая страшная месть называется «всё рассказать Варрику»…
Посвящение: Реати, с благодарностью за идею
ПрологХоук всегда знал, что у Андерса доброе сердце. Ну а он, в свою очередь, совершенно ни в чём не мог целителю отказать, хотя тому потребовалось три года и ещё немножко для того, чтобы наконец это осознать.
Хвала Создателю, помимо доброго сердца и Справедливости у одержимого также имелись в наличии совесть и здравый смысл, так что он не пытался ни организовать ещё одно отделение клиники в поместье Амеллов, ни сражаться с превосходящими силами храмовников в одиночку, за что Гаррет был очень ему благодарен. В основном за храмовников – живя в огромном поместье с одним только Андерсом, парой гномов и Ораной, он всё ещё чувствовал себя донельзя странно; а вот от мысли, что его рыжее чудо нарвётся на взвод рыцарей Церкви и, разумеется, не сумеет притвориться ветошью, ему попросту становилось дурно.
Разумеется, одержимый всё равно то и дело сталкивался с церковниками, но пока у Хоука была возможность за ним присматривать, эти встречи беспокоили его не так уж сильно.
Вот иметь дело с андерсовой совестью временами бывало тяжеловато. В частности, целитель был неколебимо убеждён, что именно он – причина самых серьёзных проблем в жизни Защитника, и всячески пытался оградить Гаррета от необходимости соваться в деятельность Сопротивления магов. Однажды Хоук даже заявил, что лишать мага возможности помочь собратьям несправедливо, но, вопреки его ожиданиям, Андерса это вовсе не убедило, и право в бою прикрывать целителю спину Гаррету приходилось чуть не зубами выгрызать.
Так что к тому времени, как в одном из тупичков Клоаки они заметили знакомый блеск храмовничьей брони, Хоук уже достаточно долго пребывал в состоянии, которое его мать однажды поразительно точно охарактеризовала фразой: «Дайте мне оторвать голову тому, из-за кого мне приходится орать на любимого человека». С лица Андерса тоже мигом пропало обычное для подобных ситуаций виновато-упрямое выражение, а когда один из рыцарей вытащил из приткнувшейся в самом тёмном углу лачуги отчаянно кричавшую женщину, все семейные разногласия оказались тут же забыты.
Невезучий храмовник, получив разом цепную молнию и каменный кулак, беспомощно осел на землю, а женщина, вырвав руку из судорожно стиснувшихся пальцев воина, зажгла в ладонях файербол и метнулась обратно в дом.
– Не могу сказать, что совершенно её не понимаю, но подобный способ действий редко приводит к нужному результату, – прокомментировал Хоук, ускоряя шаг. Они явно могли наблюдать лишь часть разворачивавшейся трагедии, так что следовало поторопиться. Он страшно ненавидел опаздывать туда, где был нужен.
Но как раз это происходило с ним с завидным постоянством. Уже через полминуты они с Андерсом вломились в чуть не обрушившуюся им на головы лачугу, но этого времени с лихвой хватило какому-то ретивому юнцу для того, чтобы всадить меч в сердце магессы. В углу в луже крови лежал ещё один труп, и в голову стремительно стервеневшему Гаррету ни на мгновение не заглянула мысль о том, что надо бы попридержать вырвавшегося на волю Справедливость.
Сам бой закончился довольно быстро – набившихся в тесную халупу рыцарей Хоук накрыл одним огненным штормом, а наиболее стойким перервал глотки разъярённый дух. Брюнет огляделся, с мрачным смешком отметил тот факт, что, с какими бы благими намерениями он ни брался за очередное дело, заканчивается оно по-любому кучей трупов, и привычно притянул к груди очнувшегося целителя.
– Погоди, Гаррет. – Через пару минут Андерс перестал нервно подрагивать и поднял на него взгляд, чуть сдвинув брови. – Это ещё не закончилось.
– Что, планируется ещё пара десятков обожравшихся лириума жестянок? – насторожился Хоук. Он, наверное, солгал бы, если бы вздумал заявить, что ему не хочется убить кого-нибудь ещё…
– Нет, – покачал головой целитель и, не глядя мазнув губами по уголку его челюсти, принялся внимательно осматривать халупу. – Она же неспроста так рванулась обратно. Но мужчину убили раньше, ты только посмотри, кровь уже начала густеть. Люди, конечно, и не такое творят в горе, но я всякого навидался – мстить бегут с совсем другим выражением лица…
– Андерс, тут никого не осталось, – покачал головой Гаррет, грустно глядя на него. Отчаянное желание рыжего мага сделать хоть что-нибудь он вполне понимал, но здесь это явно уже не имело смысла. – Живых, по крайней мере.
– Здесь-то да, – упрямо качнул головой одержимый. – Но поверь моему слову, ни один дом в Клоаке не состоит только из одного этажа. Тут же такие катакомбы под городом, что ютиться в комнатушке два на два шага, когда можно немного поковыряться в земле и получить вдвое большее пространство, будет только последний идиот.
– Ну и что ты надеешься обнаружить? – скептически осведомился Хоук. Где-то на краю его сознания привычно тикал хронометр, отсчитывая тот небольшой промежуток времени, в течение которого маг-отступник, тем более двое, мог провести в компании отряда собственноручно перебитых храмовников.
– Уже нашёл! – с торжествующей ноткой в голосе сообщил Андерс, подцепив пальцами неплотно прилегавшую доску возле самой стены. За первой доской последовала вторая, а затем третья, и в итоге перед ним появился вполне достаточных размеров лаз в подземелья. Маг сунул голову вниз и, через секунду выпрямившись, улыбнулся любовнику: – Тут неглубоко, я сейчас вернусь. Ты пока проследи, чтобы к нам не подкрались сверху, хорошо? Если что, я крикну.
Гаррет неохотно кивнул. Выпускать целителя из виду он не любил, но возмущаться по этому поводу было бы настолько по-детски, что он никогда не позволял себе упоминать об этом. В конце концов, Андерс взрослый мужчина, Серый Страж, и вполне способен о себе позаботиться… Да и вряд ли могла замужняя магесса без признаков шрамов на запястьях завести в подвале что-нибудь по-настоящему опасное.
Одержимый спрыгнул вниз, крикнул ему что-то ободряющее в духе «тут всё тихо», и его шаги начали постепенно удаляться. Хоук выглянул наружу: напуганные недавней схваткой обитатели Клоаки пока ещё не осмеливались вылезать из своих ухоронок, и узкая улочка была совершенно пустынна. Маг ядовито хмыкнул и на всякий случай втащил валявшийся у стены лачуги труп внутрь, чтобы не так бросался в глаза.
– Гаррет… – тихонько окликнули его откуда-то сзади. Брюнет молниеносно обернулся, привычно вскидывая посох, но это оказался всего лишь Андерс, крепко прижимавший к груди довольно объемистое нечто, завёрнутое в драное одеяльце. – Она к ребёнку рвалась… Мальчишке теперь деваться некуда…
Хоук заглянул в любимые янтарно-карие глаза, вспомнил, что благодаря вот именно такому их выражению у них в доме стало на шесть котов больше, и покорно кивнул.
часть 1– Добрый вечер, Натаниэль. Добрый вечер, Кристоф. Добрый вечер, Командор. Веланна, прекрати когтить мои брюки, любовь моя, разве обязательно было называть кошку именем записной стервы? Я начинаю думать, что всё это неспроста. Добрый вечер, Боудан, приготовь, пожалуйста, ужин и ванну. И воды побольше. Привет, Сэндал, привет, Орана. Добрый вечер, Сенешаль. Добрый вечер, Лансик.
– Его зовут Ланцелап Второй.
– Не будь занудой, Андерс. – Хоук подхватил Ланцелапа Второго и повернулся к целителю, державшему на руках осиротевшего мальчишку. По дороге домой брюнет неоднократно пытался избавить любимого от слишком тяжёлой для того ноши, но ребёнок вцепился в него с силой, которой позавидовал бы Аришок, так что все эти старания так ни к чему и не привели. – Малыш, посмотри, какая хорошая киса. Отпусти дядю Андерса и возьми кису, только аккуратно.
– Ему страшно, Хоук, – с мягким укором проговорил Андерс. – Не дави.
– Я умею обращаться с детьми. – На самом деле, Гаррет отчаянно хотел и в самом деле чувствовать ту уверенность, которая прозвучала в его голосе. – У меня были младшие брат и сестра, помнишь? И как ты думаешь, кому надо было развлекать и успокаивать их, когда мама с папой были заняты тем, чтобы навешать достаточно лапши на уши очередному не в меру любопытному храмовнику? Бетани, между прочим, очень нравились всякие пушистые зверушки – кролики там, щенки, кошки – так что способ проверенный!
– Ладно, ладно, – усмехнулся одержимый, продолжая успокаивающе поглаживать чуть заметно дрожавшего мальчишку по спине. – Ты пропустил ту часть, где «только это было давно и неправда», любовь моя. В любом случае, для кошек пока рановато.
– Последнее, что я ожидал от тебя услышать, – хмыкнул Хоук и, выпустив возмущённого зверя, встревоженно посмотрел на Андерса. Между бровей целителя появилась крохотная складка, что-то в изгибе губ выдавало второму магу его беспокойство, хотя он заметно расслабился, как только за их спинами закрылась дверь поместья.
– Охотно верю, – рассеянно отозвался Андерс, явно думавший в этот момент о чём-то другом. Сидевший у него на руках ребёнок пошевелился и, опасливо глянув на Гаррета широко раскрытыми тёмно-карими глазами, тут же снова спрятал лицо в покрывавших плечи целителя перьях. Брюнет, не удержавшись, шагнул к ним и, крепко обняв любовника, осторожно потрепал мальчишку по волосам.
– Ты прав, радость моя, это было давно, – не отпуская плеч Андерса, признался он. – Так что тебе решать, как лучше успокаивать малыша. Если тебе что-нибудь понадобится, только скажи.
Впрочем, быть совершенно бесполезной тварью Хоук вовсе не собирался. Рыжий маг, устроившись перед камином, укачивал явно находившегося в шоке ребёнка и потихоньку пытался отцепить его от мантии, пока та не лишилась всех своих перьев, а хозяин поместья вместе с Ораной привели в порядок гостевую комнату рядом с их с Андерсом спальней. Впрочем, класть в чистую постель нечто настолько измазанное и крепко пропахшее Клоакой Гаррету всё-таки не хотелось, и он решил предпринять ещё одну попытку отделить нового обитателя их дома от своего любимого мага. Или, возможно, засунуть их в горячую ванну прямо так, надеясь, что это случится само собой.
Как оказалось, его благим намерениям не суждено было осуществиться. К тому времени, как они с эльфийкой закончили с уборкой и спором о том, нужно ли уговаривать Сенешаля – самого спокойного и терпеливого из всего домашнего прайда – поработать нянькой для ребёнка, тот уже благополучно заснул на руках у целителя. И Андерс, разумеется, не позволил бы снова тревожить своего маленького пациента даже ради столь необходимой ему ванны. Хотя судя по тому, что тот даже не шевельнулся, пока Орана медленно и осторожно стаскивала с него изношенные, заляпанные тряпки, вряд ли мытьё смогло бы его разбудить.
Хоуку потребовалось некоторое время, чтобы убедить беспокойно расхаживавшего возле кровати со спящим ребёнком целителя тоже отправиться в постель. На тумбочке рядом с изголовьем эльфийка оставила горящий ночник, Сенешаль, задумчиво и несколько неодобрительно обнюхав торчавшую из-под покрывала макушку, потоптался на краю и свернулся клубком, прижавшись боком съежившемуся под одеялом мальчишке. Андерс и сам уже чуть не шатался от усталости, и в конце концов ему всё-таки пришлось признать, что в ночном бдении не будет особого смысла. В отличие от хорошего, крепкого сна, поскольку завтра у них будет очень много дел.
– Гаррет… – тихонько протянул устроившийся под боком у любовника одержимый. Хоук сонно заурчал и покрепче прижал его к себе, уткнувшись носом в волосы. – Гаррет, а можно мы его себе оставим?
– Он же не кот, – душераздирающе зевнув, рассудительно заметил второй маг. – Мы не можем его просто так себе оставить.
Андерс тихонько вздохнул и чуть сдвинул брови, явно начав обдумывать аргументы, а Гаррет зевнул снова и продолжил:
– Попрошу Авелин заняться бумагами, которые могут понадобиться для усыновления. – Он подумал с минуту и уточнил: – То есть, вначале надо будет поискать других родственников, мало ли, но пусть Авелин всё равно займётся. Быстрее выйдет.
Целитель прерывисто выдохнул и всё-таки рассмеялся:
– Впору заподозрить, что ты подался в маги крови. Я шучу, шучу, не смотри на меня с таким укором. Я тебе уже говорил, что люблю тебя?
– Вообще-то говорил, но я не прочь услышать это ещё пару раз, – ухмыльнулся Хоук и, подавшись к нему, потёрся о его нос кончиком своего. – Я тоже тебя люблю. – И после короткой паузы добавил: – Но мне всё-таки страшновато. Он же действительно не кот.
– Твоя мама спокойно управлялась с троими. – Андерс поцеловал его и ободряюще улыбнулся: – У тебя хорошая наследственность и, как ты хвастался час назад, уже есть некоторый опыт. И я уверен, что человек, не дрогнувший перед Аришоком, не спасует и перед обычным осиротевшим мальчишкой.
– С Аришоком было хотя бы понятно, что делать… – вздохнул Гаррет и, не сумев сдержать ещё одного зевка, подтянул повыше одеяло с пристроившимися поверх него Натаниэлем и Командором. Дремавшая в ногах Веланна зашипела и попыталась сквозь ткань цапнуть его за ногу, а потом улеглась обратно.
– Я тебе буду подсказывать, – с усмешкой пообещал Андерс и, ещё раз коснувшись губами его плеча, тоже прикрыл глаза.
Неизвестно, что подумал мальчишка, но попытке запихать его в ванну он сопротивлялся отчаянно. Орана, которой поручили это дело по причине наиболее безобидной внешности, через две минуты вылетела из ванной комнаты в слезах и привычно рухнула перед Хоуком на колени, тут же принявшись просить прощения за неудачу. Гаррет, полагавший, что уже сумел донести до эльфийки разницу между собой и Адрианой, опешил и расстроился; Андерс чуть сдвинул брови и, после минутного размышления нацепив на лицо отработанное успокаивающее выражение опытного целителя, взялся за работу сам.
Благоразумно не отходивший далеко от двери брюнет через пару минут услышал страдальческий вопль целителя, в котором легко угадывалась просьба о помощи, и, засучив рукава, шагнул внутрь.
Когда всё закончилось, Андерс согласился, что иметь дело с Аришоком было, пожалуй, и впрямь полегче. Орана, всё ещё считавшая себя виноватой, несмотря на неоднократные заверения в обратном, тут же кинулась прибирать в изгвазданной ванной комнате, Хоук повесил у камина промокший почти полностью камзол и затравленно посмотрел на плотно закутанного в самое большое из имевшихся полотенец ребёнка. Тот настороженно моргнул в ответ.
– Малыша можно понять, – через силу улыбнулся рыжий маг. – У него случилось большое несчастье, а потом двое незнакомых мужчин уволокли его черт-те куда, а потом он проснулся раздетым и его попытались запихать в воду… У него просто стресс, да, малыш?
– Ага, – согласился Гаррет, подумав, что, похоже, больше всех в этом доме напуган отнюдь не ребёнок. И, пересилив себя, доблестно предложил: – Чем я ещё могу помочь?
Андерс подошёл к нему и, обвив талию руками, положил голову на плечо. Потёрся о него щетинистой щекой, легонько коснулся губами и, вздохнув, с явной неохотой отстранился.
– Ты собирался сходить к Авелин и в Клоаку… ну, ты помнишь, зачем. А я пока попытаюсь убедить его, что здесь ему ничего не грозит, успокоить и накормить… Может быть, в одиночку у меня это лучше получится…
– Я такой страшный, что ли? – стараясь скрыть малодушное облегчение, с показной обидой осведомился Хоук.
– Ну да, перед тобой весь Киркволл на брюшке ползает, – тихо засмеялся не упустивший довольной искорки в его глазах Андерс. – Иди уже, Защитник.
Искушение явиться далеко за полночь было очень велико. И тем не менее Гаррет, порядком перепугав обитателей того района Клоаки и не на шутку изумив Авелин неожиданной просьбой, вернулся домой всего через пару часов после полудня, сразу после того, как закончил запланированные дела. Правда, перед собственной дверью он всё же задержался на несколько минут, настороженно прислушиваясь к происходившему внутри и не решаясь её открыть.
– Добрый день, мессир Гаррет, – вполголоса прогудел из левого угла холла Боудан, явно уже получивший указания касательно дальнейшего поведения. На шум из кухни выглянула Орана, с личика которой уже исчезли следы утренних рыданий, и громким шёпотом осведомилась:
– Мессир Гаррет, а вы молочное печенье будете? Я могу побольше сделать. Оно вкусное!
– Сделай, – покладисто согласился Хоук, искренне надеясь, что в молочном печенье кроме молока не будет сушёных многоножек, соловьиных кишок или ещё каких-нибудь тевинтерских деликатесов. Хотя соловьиные кишки ему однажды удалось довольно удачно скормить Натаниэлю, так что в тот раз довольны были и Орана, и кот.
– Мессир Андерс на втором этаже с маленьким господином, – услужливо сообщила эльфийка и снова скрылась за дверью.
Брюнет запоздало кивнул и с некоторой настороженностью посмотрел на ведущую наверх лестницу. Ещё раз напомнил себе, что четырёхлетний – или сколько ему там – мальчик действительно не может быть страшнее Аришока или, скажем, той каменной твари с Глубинных троп и решительно направился к двери гостевой комнаты. Вернее, уже не гостевой, раз уж он собрался совершить ещё один, куда более величественный подвиг.
Волосы у отмытого ребёнка оказались рыжевато-каштановыми, под вездесущей грязью Клоаки кожа была бледной, почти сероватой – боевой маг не осмелился гадать, было ли это следствием отнюдь не полезной для здоровья пищи, которую удавалось достать обитавшим в катакомбах ферелденским беженцам, или просто пыль въелась слишком глубоко.
– Вот, дядя Гаррет вернулся, – обернувшись к вошедшему в комнату мужчине, жизнерадостно провозгласил Андерс. И заговорщицки добавил: – Он большой и лохматый, но ты его не бойся. Он на самом деле очень добрый и тёплый. Как Командор, только крупнее раз в десять.
– Только у меня всё-таки меха поменьше, – заставив себя ласково улыбнуться, добавил Хоук и опустился на колени у края кровати, стараясь выглядеть поменьше и побезобидней. В том, что у него это и впрямь получится, он сильно сомневался – обычно от него требовалось прямо противоположное, а избавляться от въевшихся привычек всегда было трудно. – И как тебя зовут?
Мальчик моргнул и, покрепче прижав к себе раздражённо подергивавшего кончиком хвоста Командора, спрятался одержимому за спину. Тот, повернувшись, ободряюще погладил ребёнка по голове и потянулся к брюнету.
– Вот видишь, я не кусаюсь, – негромко сообщил Гаррет, когда погладили и его, и осторожно придвинулся поближе к любовнику, бережно обняв его за талию. Командор решил, что его вовсе не безграничному терпению как раз пришёл конец и с раздражённым мявом вывернулся из рук найдёныша.
– Не расстраивайся, – утешил огорчённо моргнувшего мальчика Андерс. – Давай лучше спустимся на кухню – Орана, наверное, уже приготовила печенье. И молоко подогрела. Ладно?
Ребёнок кивнул и, ещё раз с сомнением покосившись на Хоука, уцепился за руку целителя. Тот легонько поцеловал брюнета в висок и поднялся, коротким жестом позвав его с собой.
Наблюдая за тем, как Андерс усаживает мальчика за стол, а сияющая Орана ставит перед ним кружку молока и тарелку с поблескивавшим крупинками сахара печеньем, Гаррет чувствовал себя на редкость странно. И почти начинал ревновать – он слишком привык, что уж дома-то всё внимание одержимого принадлежит ему и только ему.
Спустя пару минут целитель всё же оказался удовлетворён тем, с каким аппетитом ребёнок уплетает хрустевшее на зубах угощение, и за руку вывел Хоука из кухни, успев легонечко, дразнящее погладить кончиками пальцев запястье.
– Ну что ты узнал? – подставив для поцелуя длинный, типично андерфелльский нос, поинтересовался он.
– Ничего, – скривив губы, пожал плечами боевой маг. – Вернее, ничего толкового – ту семью знали плохо, не подозревали, что его мать магесса, даже звали не по именам. Других родственников нет – одна старуха вспомнила, как Совушка ей однажды плакалась, что у неё никого, кроме мужа, нет, да и тот, по отзывам, походил на человека, у которого не осталось путей отхода… Как, кстати, парня зовут-то?
– Он мне не сказал, – вздохнул Андерс. С облегчением уткнулся в шею любовнику, взъерошив носом двухдневную щетину под челюстью, тихонько мурлыкнул и продолжил: – Я спросил, но он сказал, что его зовут Мышонок. Мать его, конечно, могла так звать, но это же не настоящее имя.
– Вот и мне там не сказали, – хмыкнул Гаррет, обняв его за талию, и подул на растрепавшиеся на макушке рыжеватые волосы. – Употреблявшимся чаще всего определением было: «Совушкин мелкий». Варрик пообещал попробовать разузнать что-нибудь ещё, но похоже на то, что парень теперь круглый сирота, вдобавок, безымянный. Грустно, солнце моё.
– Учитывая то, что ты взял его под крылышко – уже не настолько, – усмехнулся целитель. Поднял голову, ласково поцеловал в губы и чуть насмешливо продолжил: – Вспомни, в каком виде ты меня обнаружил. А теперь?..
– А в каком виде? – не понял Хоук. – Ты был красивый. Глазастый и сердитый…
– … и ты влюбился в меня с первого взгляда, я помню, – фыркнул одержимый. – Только честность тебя подводила: ты был первым человеком, который умудрился в одной фразе сообщить то, что я тебе приглянулся, и заодно намекнуть, что я успел довести себя почти до истощения.
– Ну это же сработало, – пожал плечами брюнет и покрепче прижал к себе второго мага.
– В любом случае, то, что я вижу в зеркале сейчас, мне нравится больше. Можешь говорить что угодно, но я всё ещё уверен, что синяки под глазами мне не идут, – закончил Андерс. – А что сказала Авелин?
– Велела передать тебе, чтобы проверил, не подхватил ли я в сточных тоннелях какую-нибудь влияющую на мозги лихорадку, и пообещала через пару дней прислать список необходимых документов и как их получить, не отрывая ничьих голов, – послушно отрапортовал Хоук. – И ещё она собирается за нами присматривать, а то мало ли что. Думаю, в глубине души она считает, что наедине с нами можно оставлять только тех, кого всё равно не жалко.
– А я думаю, что она это не очень-то и скрывает… – покачал головой целитель. – До сих пор иногда удивляюсь, как это она умудрилась продержаться рядом с тобой столько лет.
– Мессир Андерс, мессир Андерс! – высунулась из-за двери Орана. – А маленький господин не захотел ещё молока и заплакал, когда я назвала его маленьким господином… Простите, пожалуйста, простите меня, мессир Гаррет, я не хотела…
– Всё хорошо, Орана, я думаю, это просто недоразумение. – Со смиренным вздохом Хоук отпустил рванувшегося к подопечному Андерса и принялся успокаивать эльфийку. С каждым разом у него это получалось всё лучше, и в его душе начинала зарождаться робкая надежда на то, что бывшая рабыня однажды даже догадается, что по крайней мере у него в доме ошибка не считается преступлением.
Когда Гаррет тихонько проскользнул на кухню, съёжившийся у одержимого на коленях мальчишка всё ещё сдавленно всхлипывал, и брюнет невольно стиснул пальцы. К сожалению, здесь простые способы вроде «набить морду виновнику» не подходили.
– Что случилось? – Хоук присел на корточки рядом со стулом Андерса и, поколебавшись с пару секунд, осторожно положил ладонь на вздрагивающие лопатки ребёнка, который замер и покрепче вцепился в перьевую накидку целителя. Боевой маг аккуратно погладил мальчика по спине, стараясь не делать резких движений. На кота тот был совсем не похож, но это сработало – через пару минут напряжение заметно ослабло, и найдёныш, украдкой высморкавшись во взъерошенные перья, набрался смелости и посмотрел на брюнета.
– Я тебя не обижу, – негромко пообещал Гаррет. – Я забочусь вот об этом рыжем и тёплом, и теперь буду заботиться и о тебе тоже. Знаю, ты мне ещё не веришь, но вообще-то я правда хороший. Как Командор.
«Рыжий и тёплый», не сдержавшись, тихонько фыркнул, а мальчишка растерянно моргнул и всё-таки улыбнулся. На одну короткую, очень короткую секунду перед тем, как снова спрятать лицо на груди у Андерса, но действительно улыбнулся.
Торжество, которое ощутил Хоук, стоя над телом Аришока, меркло в сравнению с радостью от этой маленькой победы.
Радоваться же тому, что спустя минут пять Андерс, убедившийся в том, что тихая истерика осиротевшего ребёнка подошла к концу, мягко, но непреклонно отсадил его на соседний стул и занялся ужином для Гаррета, было, пожалуй, несколько недостойно. Но подавить облегчение, которое почувствовал брюнет, поняв, что даже после появления в доме нуждающегося в защите и опеке существа по-прежнему был важен для любимого, оказалось крайне трудно. И когда на столе перед ним появилась тарелка с разогретым мясом, Хоук с тихим счастливым мурчанием утянул удивлённо вскрикнувшего целителя себе на колени и крепко обнял.
– Ты уже слишком большой мальчик для того, чтобы я кормил тебя с ложечки, – машинально трепыхнувшись в его руках, с усмешкой проговорил одержимый. Растерянный Мышонок с подозрением таращился на них, и боевой маг всё-таки сдержал желание впиться в насмешливо выгнувшиеся губы рыжего поцелуем. Не при ребёнке же… наверное… может быть…
– Мама умерла, – вдруг рассудительно проговорил мальчик. – И папа. Я теперь буду жить в приюте?
Хоук моргнул, привычно устроившийся у него на коленях Андерс мигом напрягся, явно ожидая ещё одного потока слёз, и после секундной паузы, стараясь говорить таким же спокойным тоном, брюнет ответил:
– Нет. Я туда зашёл, и мне там не понравилось. Там темно, скучно и плохо кормят, и там крысы. Надо будет, кстати, помочь им как-нибудь, пусть хоть ремонт сделают и еды нормальной купят… и мозги надо будет кое-кому прополоскать, чтобы не разворовали. – Последнюю фразу он, отвлекшись, пробормотал себе под нос, и рыжий маг требовательно пихнул его локтём под рёбра. Гаррет охнул и уверенно продолжил: – Пока что ты поживёшь у нас. У нас целых шесть кошек, и они, по-моему, значительно симпатичнее приютских крыс. А если тебе у нас не понравится, тогда мы придумаем что-нибудь ещё, ладно?
Мышонок скептически глянул на него, но после некоторого колебания кивнул. И нерешительно потянулся к полупустому стакану с молоком.
Остаток вечера прошёл куда менее радужно, с точки зрения Хоука. Он, конечно, любил наблюдать за работающим Андерсом – было в сосредоточенности целителя что-то завораживающее и по-настоящему волшебное – но всё-таки считал, что делами тому следует заниматься в клинике. Ну или в тех клопиных дырах, где собиралось его подполье. А дома нужно отдыхать, целоваться (и не только) с ним, Гарретом, и самое большее – писать очередную главу манифеста при его же участии.
Хоук был бы рад счесть вечер посвящённым семейным делам, но разница была слишком очевидна. Андерс помогал мальчишке освоиться в немаленьком поместье, в котором даже его хозяин первые пару дней плутал, словно на Глубинных Тропах без карты, а брюнет наблюдал за Андерсом. Уж отличить то выражение лица, с которым целитель пробовал решать семейные проблемы, начиная с настойчивого желания Леандры нарядить его в нечто благопристойное и заканчивая попытками самого Гаррета напроситься в Сопротивление, от профессиональной безмятежности, с которой тот взирал на находящегося на пороге смерти пациента, брюнет мог безошибочно. И на Мышонка, нерешительно трогавшего ручку ведущей в библиотеку двери, рыжий маг смотрел именно так. Словно перед ним был стонущий от боли… кто-нибудь, и ему нужно было как можно быстрее поставить диагноз и принять какие-то меры.
По крайней мере, так было сейчас, и Хоук, отнюдь не испытывавший восторга от присутствия в их уютном гнёздышке какой-то андерсовой Работы, явно должен был что-то сделать. И поскольку вариант с передачей Мышонка в приют (и впрямь оказавшийся неожиданно мерзким местечком неподалёку от Казематов) категорически не нравился ему самому, следовало как-то устроить так, чтобы найдёныш и впрямь стал частью семьи.
Проблема заключалась в том, что он понятия не имел, как именно это можно сделать.
Жизнь давно приучила Гаррета к тому, что с трудностями нужно разбираться постепенно. По крайней мере, с большей их частью – дела, с которыми можно было справиться с наскоку, ему попадались крайне редко, и нынешняя ситуация явно не принадлежала к их числу.
Поэтому Хоук решил для начала попробовать произвести на мальчишку хорошее впечатление. Причесался, пригладил щетину, снял с предплечья так и болтавшиеся на нём ножны с невесть зачем таскаемым с собой кинжалом и, убедившись в неоспоримой миролюбивости собственного вида, отправился разыскивать их с Андерсом нового подопечного.
Мышонок обнаружился в библиотеке. Он, с силой вцепившись в руку целителя, настороженно поглядывал на тевинтерские маски и статуи, и Гаррет уже далеко не впервые подумал, что от этого хлама нужно избавляться. Выслушивать фенрисов заковыристый, но непонятный мат каждый раз, когда эльфу случалось зайти в его библиотеку, ему давно надоело. Ну а пока он этого ещё не сделал, следовало хотя бы убедить мальчика, что этой ерунды не стоит бояться…
…– Родной, – негромко проговорил Андерс, прервав его рассказ на середине. Хоук, сидевший со скрещенными ногами перед целителем, который устроился в одном из кресел и прижимал к себе пугливо хлопавшего ресницами Мышонка, замолк и недоуменно посмотрел на него. – Вообще-то древние имперские легенды – не лучший способ успокоить ребёнка. Лично у меня от них мороз по коже.
– У меня тоже, – чуть слышно пробормотал мальчишка.
– А нам папа их на ночь рассказывал… – Расстроенный Гаррет ссутулился и, уткнувшись локтями в колени, упёрся взглядом в пол. – Бетани тоже пугалась, а нам с Карвером нравилось… Правда, мы с ним всегда болели за разных героев…
– Мда, – вполголоса хмыкнул рыжий маг. – Кажется, я начинаю понимать, что к чему. Мышонок, учись, как надо воспитывать героев. Хочешь, сделаем из тебя героя?
– Не надо. Жутко, – почти неслышно проговорил тот и бросил на брюнета ещё один боязливый взгляд. Гаррет покаянно вздохнул, и Андерс одарил его ободряющей улыбкой.
После этого Хоук заткнулся и, смирно шагая следом за любимым, только пояснял, где что находится и куда не стоит лезть в одиночку. Кратко, тщательно подбирая слова, а то мало ли что…
Когда они наконец уложили мальчонку спать, боевой маг вздохнул с облегчением. И снова подумал, что желание сбежать куда-нибудь в Костяную Яму, где регулярно заводилась какая-нибудь дрянь, с которой так просто было иметь дело, недостойно мужчины и воина. И плевать, что его оружие не меч, а стихийная магия, суть-то одна и та же. И он никогда не простит себе настолько жуткого малодушия – ему становилось дурно от одной только мысли о том, чтобы бросить любимого человека на растерзание ребёнку.
– И как мы его назовём, если Варрику тоже не удастся выяснить его имя? – На поцелуи Андерс отзывался охотно, но обычного энтузиазма не выказывал. Хоук не удивлялся, ему и самому больше всего хотелось просто отрубиться после того, как им пришлось потратить почти полтора часа на то, чтобы убедить Мышонка в том, что в этом доме им ничего не грозит, а если сюда придут храмовники, то добрый и тёплый дядя Гаррет нахрен поотрывает им головы.
– Ну фамилию он будет носить мою. – Брюнет широко зевнул и, подумав, решил, что всё-таки не настолько устал, чтобы оставить своё рыжее чудо совсем уж без внимания. И ласково, бережно провёл растопыренной ладонью по груди целителя, взъерошив покрывавшую её мягкую курчавую шёрстку. – Потому что у тебя фамилии нет. И, по-моему, будет справедливо, если имя ему выберешь ты. Только надо какое-нибудь такое, чтобы с фамилией сочеталось, ему же с этим жить придётся.
– Справедливость с тобой согласен, – тихо засмеялся Андерс, лениво выгнувшись под его прикосновением. – Насчёт права выбрать имя.
– Вот и славно, – удовлетворённо пробормотал Хоук, легонько массируя кончиками пальцев его живот и потихоньку подбираясь к самому главному. – У самого малыша тоже надо будет спросить, хотя что он в четыре года понимать может…
– Во-первых, в четыре года дети уже довольно сообразительны, – возразил целитель, немного поёрзал, подбираясь поближе, и закинул ногу ему на бедро, с кошачьей непринуждённостью удобно устроившись под боком. – А во-вторых, ему не четыре, а не меньше пяти с половиной. Он просто мелкий и недокормленный. Вернее, в основном недокормленный – сам знаешь, беженцы почти всё время голодают… Думаю, правильное питание поможет ему быстро нагнать сверстников.
– Ясно. В детях я нихрена не понимаю, – вздохнул Гаррет. – Но, может, отложим всё это до утра, м?
Он наклонился к уху любовника и, неспешно поглаживая его пах, принялся заговорщицким шёпотом рассказывать, что именно и в каком порядке с ним сделает. Андерс отнёсся к его планам с явным одобрением: в полумраке спальни блеснула его возбуждённая усмешка, дыхание заметно участилось, а жилка на его шее билась под губами Хоука неровно и быстро. Брюнет усмехнулся и, всем телом прижав одержимого к постели, поцеловал неторопливо и очень старательно. И, когда его игриво царапнули между лопаток, с наслаждением выгнул спину, предвкушая, как будет исполнять обещанное.
– Дядя Андерс, мне страшно, – дрожащим голосом заявили от двери.
Андерс, разгорячённый и наконец-то расслабившийся под знакомой жаркой тяжестью хоукова тела, мигом напрягся снова и с не то чтобы совсем неожиданной, но всё равно неприятно удивившей Гаррета сноровкой вывернулся из-под него. Боевой маг с силой выдохнул и прикрыл глаза, стараясь взять себя в руки.
– Всё в порядке, Мышонок, – спокойно и уверенно проговорил целитель и, тихонько затащив под одеяло валявшиеся на стуле рядом с кроватью подштанники, быстро натянул их на себя, после чего поднялся и, запалив в ладони крохотный светлячок, пошёл к ребёнку. – Иди ко мне, не надо ничего бояться.
Трепыхаться было бесполезно, это Хоук понял в первую же секунду. Ему наконец удалось совладать со вполне естественным, с его точки зрения, раздражением, но оборачиваться он всё-таки не стал, только подгрёб к себе пахшую Андерсом подушку и со смиренным вздохом уткнулся в неё носом. А через полминуты кровать чуть прогнулась под тяжестью вернувшегося к нему одержимого, и Гаррет с радостной улыбкой перевернулся на другой бок…
…тут же наткнувшись на ошарашенный взгляд мальчишки, сидевшего на руках у его любимого мага.
– Мышонку страшно, – непреклонно проговорил Андерс, и брюнет покорно подвинулся, освобождая им место. Целитель, к счастью, явно считал, что для ребёнка ощущение безопасности и любви куда важнее, чем принятые в обществе предрассудки, так что не стал возражать, когда Хоук притянул его к себе и помог удобно устроиться под боком.
Найдёныш всё ещё косился на него настороженно, но то, что «добрый рыжий дядя» в руках «большого лохматого дяди» ощутимо расслабился и сонно заулыбался, его несколько успокоило. Он ещё немного повозился, пытаясь найти на поджаром животе Гаррета местечко помягче, но уже через полчаса дремотно засопел, вцепившись в большой палец целителя.
Проснулся Хоук от того, что у него по животу кто-то ходил. Кто-то заметно более увесистый, чем считавшая хозяев чем-то вроде мебели Веланна.
– Ну вот видишь, он совсем не страшный. Хотя и лохматый, – раздался у него надо ухом торжествующий андерсов шёпот. – Потрогай, не бойся.
Что-то невесомо коснулось заросшей щеки Гаррета, и Мышонок тихонько пожаловался:
– Колется.
– Это щетина, – со вздохом объяснил Андерс. – Когда вырастешь, у тебя тоже такая будет.
– Обязательно? – после секундной паузы недовольно переспросил мальчишка, и Хоук осторожно приоткрыл один глаз. Сидевший рядом с ним на кровати целитель пожал плечами и честно сказал:
– Необязательно. Но тогда нужно будет либо каждый день бриться, либо отращивать бороду. Смотря что тебе больше понравится.
– А можно сейчас бриться? – азартно осведомился ребёнок, и Гаррет, тихо фыркнув, проговорил:
– Можно. Но бессмысленно. – Он плавно, стараясь не напугать поднял руку и провёл пальцем по щеке Мышонка: – У тебя тут пока сбривать нечего.
– Но можно? – упрямо переспросил замерший на мгновение мальчик.
Хоук бросил на Андерса вопросительный взгляд и подтвердил:
– Под присмотром – можно.
Мышонок радостно моргнул и, скатившись с него, на удивление бодро поскакал в ванную, а боевой маг воспользовался случаем и, поймав собравшегося последовать за малышом одержимого, нетерпеливо его поцеловал.
– Гаррет, ну не при ребёнке же, – с неискренним возмущением проговорил Андерс и тут же впился в его губы сам, крепко стиснув в пальцах встрёпанные со сна чёрные волосы. – И вообще надо приглядеть, пока он там «бреется».
– С котами было легче, – со вздохом признал Хоук, всё-таки успевший куснуть торопившегося вслед за подопечным одержимого за плечо. Зевнул, потянулся и сполз с кровати, благополучно избежав когтей раздражённой всей этой суматохой Веланны.
К моменту его появления в ванной Андерс с Мышонком успели не только измазаться в мыльной пене сами, но и заляпали ею чуть не половину комнаты. Гаррет, поскользнувшись на особо внушительной кучке, торопливо ухватился за дверной косяк и принялся куда внимательней смотреть под ноги. Что тоже оказалось ошибкой, поскольку секундой спустя ему в лицо влетел ком чего-то белого и скользкого, и целитель, в голосе которого отчётливо слышалась озорная усмешка, наставительно заявил:
– Вот кому точно надо побриться – это Гаррету. Чем мы и займёмся.
– Пены мало, – авторитетно подтвердил Мышонок, и боевой маг торопливо зажмурился, потому что второй ком пены полетел прямо ему в левый глаз.
– Вот теперь достаточно, – поспешно заявил брюнет, но мальчишка упрямо повторил:
– Мало!
– Старших надо слушаться, – огрызнулся Хоук, сгрёб с оказавшегося уже совсем близко зеркала полную пригоршню мыла и наугад швырнул на голос. Мышонок взвизгнул и притих, и мужчина тут же спохватился, вспомнив, что у ребёнка всё ещё стресс и с ним надо обращаться аккуратно и бережно…
– Гаррет тоже прав, старших надо слушаться, – задумчиво проговорил Андерс, и тут же зловредно продолжил: – Когда они ведут себя соответственно этому высокому званию!
И по лицу Хоука тут же с хлюпаньем растеклась ещё одна порция пены, вне всяких сомнений отправленная в полёт рукой одержимого.
– Это война! – возмутился Гаррет, приняв на грудь ещё один белоснежный снаряд, и, приметив находившуюся неподалёку миску с мылом, осторожно пополз к ней. Мышонок фыркнул и, подскочив к нему, выплеснул прямо на его макушку полную горсть мыльного раствора.
И началась война.
Хоука в итоге всё-таки побрили. Занимался этим, к счастью, Андерс, так что брюнет почти не боялся вместе со щетиной лишиться ещё и половины волос, хотя азартный взгляд пристроившегося у него на коленях Мышонка его всё-таки беспокоил. Однако приступить к каким-то активным действиям мальчишка пока не решался, так что единственной гарретовой потерей оказались подранные во время «войны» подштанники.
К завтраку боевой маг спустился уже полностью одевшись, и при виде состоятельного землевладельца, в которого вдруг превратился мокрый «лохматый дядя», Мышонок оробел снова. Гаррета это неожиданно расстроило, но предпринимать что-нибудь он не рискнул. Развеселившийся и успокоившийся Андерс, поставив перед мальчишкой тарелку с яичницей, устроился рядом с любовником и положил голову ему на плечо, ласково коснувшись губами уголка челюсти. Хоук якобы невзначай пересадил его к себе на колени и с лукавой улыбкой подмигнул малышу. Тот посмотрел в ответ с уже куда меньшим подозрением, и к концу завтрака даже набрался смелости потребовать вторую порцию сладостей. Гаррет смутно подозревал, что потакать детским прихотям не всегда благоразумно, но был слишком рад тому, что его всё-таки перестают бояться, чтобы задумываться об этом всерьёз. Тем более что Андерс наблюдал за жующим мальчишкой с ничуть не меньшим умилением.
Увы, Киркволл вовсе не собирался оставлять своего Защитника в покое. Глухо хлопнула входная дверь, и через несколько мгновений Боудан с поклоном протянул Хоуку плотный конверт со слишком знакомой печатью. Брюнет, в последний момент вспомнив о присутствии ребёнка, проглотил чуть не сорвавшуюся с губ матерную фразу и, раздражённо сдвинув брови, сломал красноватый воск.
– Что там? – напряжённо спросил целитель, едва ли отдавая себе отчёт, что покрепче прижал к себе успевшего забраться ему на колени Мышонка и привычно придвинулся к боевому магу.
– Мередит желает немедленно дать мне аудиенцию, – язвительно проговорил Гаррет. – Без подробностей, как всегда. Монна Станнард вполне обоснованно опасается, что у неё под носом завелись смутьяны, жаждущие ознакомиться с её перепиской.
– Она сама провоцирует их появление, – заявил одержимый с характерной для Справедливости безапелляционностью. – Она добьётся того, что против неё восстанут не только маги…
– Она добьётся того, что я, пользуясь старыми связями и новыми деньгами, попрошу кого-нибудь из Клинков тихонечко её отравить, – вздохнул брюнет. – Ну как всё невовремя, а? Первый спокойный завтрак за ужас сколько времени…
– Ну, я надеюсь, что мы с Мышонком к вечеру ещё не успеем разнести твоё поместье, так что у тебя остаётся шанс на спокойный ужин, – хмыкнул Андерс. Его улыбка была кривовата, но тот факт, что Мередит не прислала взвод рыцарей-охотников, а ограничилась письмом, всё-таки его немного успокоил.
– Не «твоё», а наше, – рассеянно поправил его Хоук, перебирая скопившиеся на столе в прихожей письма, и наконец со вздохом повернулся к нему: – Постараюсь вернуться поскорее.
Через несколько минут брюнет, сменив домашний костюм на доспех Защитника, снова спустился вниз, и Андерс, всё ещё держа на руках притихшего мальчишку, подошёл к нему.
– Будь осторожен и не хами храмовникам в количестве больше десяти штук, – поправив замявшийся край подбитого волчьим мехом капюшона, негромко проговорил целитель. – Мередит считается за дюжину.
– А Карвер – за половинку, – фыркнул Хоук. И, обняв обоих – и Мышонка, и Андерса – с деланным возмущением добавил: – Я ей никогда не хамлю! Она, в конце концов, дама, а мама учила меня быть вежливым. – Одержимый скептически посмотрел на него, и брюнет неохотно добавил: – Я над ней тонко издеваюсь.
Хоук порой начинал подозревать, что Мередит тоже над ним издевается. Причём куда тоньше. Ну не мог он всерьёз думать, что Рыцарь-Командор и впрямь ожидает от него сочувствия к своим магоненавистническим речам – отлично зная, что он и сам потомственный отступник.
Во всяком случае, приказ – монна Станнард назвала это «просьбой о помощи», но Гаррет не склонен был предаваться самообману – отыскать трёх сбежавших магов и вернуть их в Круг казался именно издевательством. В немалой степени потому, что возможности отказаться у него не было. Пафосный титул и расположение аристократов Киркволла защищали его и его семью лишь до тех пор, пока Рыцарь-Командор не считала нужным его уничтожить.
Андерса в эту дрянь Хоук решил не впутывать. Хотя без рыжего мага ему было несколько неуютно – брюнет успел слишком привыкнуть и к его молчаливой поддержке, и к тому, что можно особо не беспокоиться о том, сколько склянок целебного зелья осталось в поясной сумке. К тому же отвергать вероятность того, что в этом конкретном случае права окажется Мередит и ему придётся столкнуться с бандой малефикаров, тоже было нельзя. И, да простит его Справедливость, но в этом случае Гаррет не стал бы собратьев-магов спасать. Даже если бы дух прилюдно устроил ему скандал.
В общем, в поместье Амеллов отправился нанятый Варриком мальчишка-посыльный с запиской для одержимого, а Хоук тем временем вытащил из-за барной стойки мигом протрезвевшую Изабеллу. Мерриль выбрала весьма удачный момент для того, чтобы заглянуть в гости к Варрику, и тут же оказалась пристроена к делу, так что в итоге выполнять поручение Рыцаря-Командора отправился довольно внушительный отряд.
– Вот как жопой чуял, – раздражённо бормотал Гаррет, стирая с лица брызги крови одного из беглецов. Клятый эльф зарезал жену и, недолго думая, напустил демонов на первых встречных, попросту не оставив боевому магу выхода. Не то чтобы Хоук действительно хотел искать какой-то другой выход после того, как увидел характерную поволоку в широко распахнутых эльфийских глазах…
Гаррет ненавидел, когда Мередит оказывалась права. Особенно – два раза подряд.
Несчастного придурка де Копьи он, едва услышав слух о магии крови, чуть было не угостил каменным кулаком в тот же момент, как перешагнул порог «Висельника». Под руку невовремя – как он тогда подумал – сунулась Мерриль, заинтересовавшаяся тем, почему у такого молоденького шемлена так мало волос на голове, а потом выяснилось, что у «шемлена» к тому же сильно недостаёт мозгов.
Хоук из последних сил проявил благородство, хотя кошелёк с деньгами на побег отчаянно хотелось вколотить Эмилю де Копьи в глотку, и едва не забыл уточнить у Варрика, не удалось ли тому выяснить что-нибудь насчёт спасённого Андерсом мальчишки. Результат, впрочем, был ему известен заранее.
– Нет, Мередит пока не хочет мою голову на завтрак, – с деланной бодростью отрапортовал Гаррет, когда дремавший на скамейке в прихожей Андерс вскинулся на звук открывающейся двери.
– На ужин, ты хотел сказать, – окинув его цепким взглядом, устало улыбнулся целитель. – Всё давно остыло, родной.
– Вот как раз есть мне и не хочется. – Хоук припомнил Хиона и понял, что есть вещи, к которым нельзя привыкнуть даже после Мора, года в Кровавых Клинках, Глубинных Троп и года с хвостиком в Защитниках Киркволла. – Не полезет.
– Малефикары? – почти без вопросительной интонации в голосе уточнил одержимый. Брюнет коротко кивнул и поморщился.
– Малыш спит? – выбравшись из доспеха и с трудом забравшись на второй этаж, наконец сообразил поинтересоваться Гаррет.
– Спит, – чуть заметно улыбнулся Андерс и тут же сдавленно пискнул, потому что боевой маг с неожиданной ловкостью прижал его к стене и, куснув за ухо, заявил:
– Хочу любви и ласки. Я заслужил, я сегодня целого мага спас. Он, правда, придурок и наверняка опять попадётся…
Целитель попытался было что-то сказать, но Хоук заткнул его поцелуем, а потом, пока тот старался отдышаться, утянул за собой в спальню.
– Гаррет, Мышонок сегодня у нас спит, – чуть виновато проговорил Андерс, врезавшись в спину замершему в изумлении любовнику. – Ему одному было страшно.
Брюнет только тяжело вздохнул.
Наутро Хоук никак не мог вспомнить, когда успел сообщить целителю о том, что малышу действительно надо придумывать имя. Однако проснулся он от того, что прямо у него над ухом ударился в слёзы просвещённый насчёт своей безымянности Мышонок, и первые два часа после его пробуждения весь дом, включая гномов и Орану и исключая самовлюблённую и, судя по особо коварному выражению морды, опять беременную Веланну, успокаивал плачущего ребёнка.
В конце концов мальчишка попросту схватил обалдевшего от подобной наглости Натаниэля в охапку и заперся в кладовке, Андерс перехватил руку намеревавшегося попросту сломать засов Гаррета и, усевшись возле двери, принялся невероятно терпеливо убеждать Мышонка в том, что в сложившейся ситуации есть свои положительные стороны. Судя по изредка доносившимся из кладовки репликам, пока тот ему не особенно верил.
Боевой маг потоптался рядом с ним с полчаса, но так и не придумал, чем мог бы помочь. Однако вскоре в дверь постучал посланец от капитана стражи, который вручил спустившемуся в прихожую брюнету объемистый пакет документов.
– Ну что там? – поинтересовался обессиленно привалившийся к стене Андерс, когда перебиравший листки Хоук снова подошёл к нему.
– Куча бумаги, – честно сказал Гаррет. – Авелин выправила Мышонку свидетельство о рождении, нам с тобой – документы об усыновлении, плюс ещё что-то про наследование имущества для нас обоих… Любовь моя, у тебя есть что передать по наследству?
– Разве что Справедливость, – хмыкнул целитель.
– Ну нет, если что – Справедливость я заберу себе, – возразил брюнет. – Он ведь не против?
– Он говорит, что я опять отвлекаюсь от по-настоящему важных дел на тебя, – отозвался одержимый. И, покаянно вздохнув, лукаво улыбнулся: – Я ведь и правда отвлекаюсь.
– Мышонок, хочешь, мы тебя усыновим? – Хоук устроился на полу рядом с любовником и обнял его за плечо. – Так нужно, чтобы тебя не отправили в приют, но если ты захочешь жить у кого-нибудь другого, мы подумаем, как это устроить.
Андерс возмущённо глянул на него и тихо зашипел, но Гаррет прижал палец к губам и многозначительно посмотрел в ответ.
– Значит, ты будешь моим папой? – после почти пятиминутной паузы поинтересовался из-за двери Мышонок.
– Буду, – с облегчением вздохнув, уверенно подтвердил Хоук.
– А дядя Андерс будет мамой? – требовательно осведомился мальчишка. Вслед за этим раздался страдальческий мяв Натаниэля и грохот падающих с полок банок, после чего послышалось ещё одно «мяу», на сей раз донёсшееся откуда-то сверху.
– Нет, дядя Андерс тоже будет твоим папой, – терпеливо проговорил Гаррет. Андерс, широко распахнув глаза, ошарашенно открыл рот, но вряд ли смог бы произнести что-то членораздельное.
– Это как? – высунулся из-за двери озадаченно сдвинувший брови Мышонок.
– У тебя теперь будет два папы, – стараясь, чтобы в голосе не было ни малейшей нотки сомнения, сообщил Хоук. И, подумав, добавил: – Ну если бы было всё время одно и то же: один папа и одна мама – это же было бы скучно, правда?
– Ага, – после секундного размышления кивнул мальчишка. И наконец вышел из кладовки, стряхивая с волос просыпавшуюся из упавших банок муку. – А как меня теперь будут звать?
– Сигурд, – наконец сумел сказать Андерс. Гаррет открыл было рот, но, вспомнив своё обещание, промолчал. – Теперь тебя будут звать Сигурд Хоук. А дома, если захочешь, будем по-прежнему звать Мышонком.
– Сигурд – это как того, который драконов убивал? – уточнил малыш. – Который герой?
– Он самый. – Поколебавшись, одержимый протянул ему руку и нерешительно улыбнулся.
– Ну ладно. Я тоже буду героем, – решил мальчик. И задумчиво посмотрев на ладонь целителя, ухватился за его палец и уточнил: – Когда вырасту.
Хоук почувствовал, как расслабился привалившийся к его боку Андерс и улыбнулся тоже.
То, что дети быстро оправляются от всяких несчастий, Гаррет, конечно, знал. Просто не ожидал, что это случится так скоро.
Освоившийся в доме Сигурд казался вездесущим. Брюнет поначалу беспокоился и пытался перепрятывать боевые руны, смоляные бомбы и прочий небезопасный для жизни инвентарь, но потом попросту смирился. Все его тайники рано или поздно оказывались обнаружены и разграблены – малыш, впрочем, вёл себя прилично, и с концами пропадали только сладости. Остальное ребёнок прилежно волок ему, осведомлялся, не потерял ли папа эту странную штуку, что это такое и для чего оно нужно.
В десятый раз объясняя, что вот это нужно для того, чтобы убить как можно больше народу, Хоук уже начал чувствовать себя каким-то маньяком. И поторопился подсунуть Мышонку один из черновиков андерсова манифеста: все эти странные каракульки на бумаге мальчишку тоже сильно интересовали, а пытавшийся объяснить их смысл Андерс неизменно увлекался и переходил на слишком сложные для пятилетнего ребёнка термины, которые усыпляли того лучше любой колыбельной.
Впрочем, в целом всё было замечательно. Обращаться с котами целитель Сигурда научил, теперь даже нелюдимая Веланна охотно подставляла мальчишеским ладошкам медленно округляющееся пузико; Орана нарадоваться не могла на то, с каким аппетитом ребёнок уплетает её стряпню, Боудан рассказывал тщательно отредактированные истории из своей жизни, а Сэндал личным примером соблазнял его покататься на люстре. Лезть на люстру Хоук запретил сразу, но брюнету никак не удавалось отделаться от мысли, что действовать этот запрет будет лишь до тех пор, пока мальчишка уверен, что до люстры ему просто не допрыгнуть.
Проблема была только в том, что в доме не осталось ни одного уединённого места, и Гаррет, лишившийся возможности побыть с любимым человеком вдвоём – втроём, учитывая Справедливость – начинал откровенно звереть.
Нет, с тем, что всё ещё не до конца оправившийся после гибели родителей Мышонок каждую ночь прибегал к ним в кровать, он ещё мог смириться. В конце концов, жителем Верхнего Города боевой маг заделался не так уж давно, и целоваться с объектом своей страсти по углам ему всё ещё было намного привычней. И вообще, в поместье кроме спальни была ещё библиотека, полдюжины кладовок, ванная…
…в ванную Сигурд всегда вваливался без стука, и Хоук молча благословил тот факт, что не успел ещё сдернуть с Андерса штаны. И что у зацелованного до бездыханности целителя ещё оставалось достаточно самообладания, чтобы объяснить возмущённому мальчишке, что «папа Гаррет» его вовсе не обижает.
В кладовку хищно сверкавший глазами одержимый затащил его сам, толкнул к стене и, опустившись на колени, с многозначительным, предвкушающим урчанием рванул завязки мягких домашних штанов… Хоук привычно пристроил ладонь на рыжей макушке второго мага, предвидя, как после они вдвоём будут искать в тёмной комнатке его шнурок для волос, который брюнет непременно вытащит из взъерошенных прядей и бросит куда-то в сторону, и в этот момент ему на запястье с грохотом упала какая-то банка. Хорошо хоть не Андерсу на голову. На шум прибежал не только Сигурд, но и Боудан с Ораной, и если гном с эльфийкой отлично поняли, что к чему, то волнующийся мальчишка, в глубине души явно опасавшийся лишиться и своей новой семьи, ещё час мучил их вопросами о том, целы ли его бедные папы.
Библиотека же поначалу казалась местом идеальным. На её двери был прочный засов, стоявший в углу письменный стол маги уже неоднократно использовали для личных целей, а неяркий свет камина создавал романтическую атмосферу. Всё было просто замечательно: завёрнутый в одеяло Мышонок крепко спал в их кровати на втором этаже, в очаге догорал изабеллин трактат о способах использования картошки, а словарный запас взъерошенного, сладко жмурившегося Андерса сократился до слов «Гаррет» и «ещё»… Стук в дверь Хоук попросту не услышал. То, что тот с каждой секундой становится всё громче – тоже. Но через минуту в прихожей раздался душераздирающий рёв, и целитель, разочарованно хныкнув, с виноватым видом отодвинул любовника и отправился утешать ребёнка.
Гаррет злобно посмотрел на тевинтерскую статую, таращившуюся на него с неприкрытой издёвкой, и в бессильной ярости укусил её за лапу.
Ему явно нужно было что-то с этим сделать.
– Дорогой, я и в самом деле это услышала? – Изабелла не пыталась скрыть удивления. Хоук, с заговорщицким видом склонившийся к её ушку, ухмыльнулся и кивнул, а пиратка, слегка нахмурившись, уточнила: – И Андерс будет не против? А то, знаешь ли, его светящийся приятель меня всё-таки не слишком возбуждает. Все эти речи о политике и свободе магов, сам понимаешь… Хотя нет, не понимаешь, как раз тебя эта нудятина, похоже, заводит. Или ты это просто чтобы его заткнуть поскорее? – задумалась ривейнка.
– Иза, не отвлекайся, – укоризненно проговорил Гаррет. – Мои отношения со Справедливостью – это мои отношения со Справедливостью, я тебя не заставляю ему поддакивать и даже его слушать. Ну так ты согласна?
– Провести ночь в имении аристократа из Верхнего города? – хохотнула Изабелла. – Да чтоб я когда отказывалась! Правда, обычно с них взять нечего, ну кроме денег…
– Дозволяю спереть тут тевинтерскую муть, которая стоит у меня в библиотеке, – великодушно разрешил маг. – Думаю, коллекционерам её можно загнать за хорошие деньги, мне просто всё время некогда…
– Да я про другое, радость моя, – фыркнула пиратка, игриво толкнув его бедром. – Не прикидывайся. Решили, значит, разнообразить отношения?
– Ну в некотором роде, – задумчиво вздохнул Хоук. И, снова посмотрев на женщину, лукаво усмехнулся: – Ну так?
– По рукам, – с минуту поизучав тлевший в глубине зрачков старого приятеля огонёк, с достоинством согласилась Изабелла.
Вообще говоря, встревожиться ей стоило намного раньше. Ещё в тот момент, когда в «Висельнике» к ней подсел Гаррет и, сверкнув полной предвкушения усмешкой, предложил переночевать в его доме. Но вот когда медовые глаза одержимого, обычно строгие и почти обвиняющие, засияли ей навстречу всё тем же предвкушением, Изабелла всё-таки поняла, что дело неладно. Нельзя сказать, что они с Андерсом друг друга не любили, но свою территорию целитель охранял ревностно и на малейший намёк на появление в их с Хоуком спальне кого-то ещё реагировал с нетипичной для него агрессивностью. Подобное нахальство было дозволено Справедливости, но никак не скромной ривейнской пиратке.
– И почему у меня ощущение, что ты мне палёную наводку подсунул, а, Гаррет? – машинально отступив на шаг и наткнувшись лопатками на выступы брони Защитника, настороженно осведомилась Изабелла.
– Дорогая, я не сказал тебе ни слова лжи, – бархатным, вкрадчивым голосом, от которого у пиратки теплело внизу живота – и который лучше любых слов убедил её в том, что наводка и впрямь была палёной – проговорил у неё за спиной Хоук.
– Я так рад, что ты согласилась нам помочь. – Сиявший радостной улыбкой Андерс – вот диво дивное! – обнял чуть не вросшую в широкую хоукову грудь Изабеллу и небрежно чмокнул её в щёку. – Только… я тебя очень попрошу вести себя прилично.
– Мне это уже совсем не нравится, – скорбно вздохнула женщина. Впрочем, возмущаться и пытаться сбежать явно было бесполезно – если бы ей и хватило дури поверить в то, что она сможет удрать от двух отлично сработавшихся магов, Гаррет всё ещё надежно перегораживал ведущую к свободе дверь. – Ну да ладно, жертвенность, это хорошо, и вообще я тебе, скотина ты ферелденская, не одну жизнь задолжала… Только помни, что ты обещал не заставлять меня слушать Справедливость!
– Помню, – ухмыльнувшись, согласился Хоук, и притянул к себе чуть не мурчащего от нетерпения одержимого. Изабелла испытала острый приступ зависти, толком не понимая, кому из них завидует, а Андерс, повернув голову, негромко позвал:
– Сигурд, иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю.
Дверь библиотеки скрипнула, Изабелла бросила взгляд через плечо и, никого не увидев, недоуменно нахмурилась. Упомянутый Сигурд явно не собирался показываться на глаза – стеснялся, что ли?..
– Знакомься, это тётя Изабелла. – Хоук неожиданно наклонился, и пиратка оцепенела, потому что на руках у него оказался какой-то пацанёнок. Чистенький и ухоженный, и всё-таки что-то в нём выдавало, что в Верхнем Городе он оказался совсем недавно. – Она хорошая, только запомни, что прежде чем повторять незнакомые слова, которые она иногда говорит, нужно узнать, что они значат. Лучше всего у меня или у папы Андерса.
– Папы? – задушенно переспросила Изабелла, в недоумении уставившись в тёмно-карие глаза мальчишки. Семейного сходства не было никакого. Сигурд тем временем беззастенчиво протянул руку и старательно пощупал грудь ривейнки, после чего авторитетно заявил:
– У моей первой мамы тоже такие были. Только поменьше.
– Знаешь, парень, ты мне уже нравишься, – нервно хохотнула пиратка. – Настоящий мужчина.
– В общем, посидишь с ним? – деловым тоном уточнил Хоук. – Пару часов пообщаетесь, потом он обычно засыпает. Но ты всё равно не уходи, пожалуйста, Орана приготовила гостевую комнату – там удобно. И… постарайся всё-таки обойтись без своей обычной… лексики.
– Буду хорошей девочкой, – окинув удобно устроившегося на руках у боевого мага мальчишку задумчивым взглядом, поклялась Изабелла.
Андерс тут же насторожился, перестал есть Гаррета глазами и с подозрением уставился на неё, но самого Хоука обещание ривейнки вполне удовлетворило, и он тут же утащил любовника на второй этаж. Пиратка, представив, какое шикарное представление эти двое сейчас устроят у себя в кровати, с сожалением вздохнула и ободряюще улыбнулась Сигурду, сверлившему её критическим взором.
– Ну что, парень, расскажешь тёте Изабелле, как ты дошёл до жизни такой? – привычно колыхнув грудью, выгнула бровь женщина.
– Я не парень, я Сигурд, – поправил её мальчишка. – И буду героем, как Сигурд Убийца Драконов и мохнатый папа. А ты сегодня будешь моей принцессой.
Что-то в его голосе подсказывало пиратке, что спорить с ним будет так же бесполезно, как и с самим Хоуком.
– Хорошо, – усмехнувшись своим мыслям, торжественно кивнула Изабелла. – Твоя принцесса расскажет тебе о принятых среди её народа обычаях мести. И о том, что самая страшная месть называется «всё рассказать Варрику»…
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, Цветы жизни, cat-person^_^, Dragon Age
-
-
26.12.2011 в 17:45Начало весьма! Ждем когда проект вступит в действие!
-
-
26.12.2011 в 20:11-
-
27.12.2011 в 03:58-
-
27.12.2011 в 09:55gerty_me, ага))) Нуачо, кровать у Хоука большая, места хватит...))
KirioSanjouin, ждём тоже) Правда, наступающие праздники с сопутствующей беготнёй демотивируют...
-
-
27.12.2011 в 19:04-
-
27.12.2011 в 19:34-
-
27.12.2011 в 20:43gerty_me, Ня!)
-
-
27.12.2011 в 22:47И прекрасные же какие *_*
-
-
28.12.2011 в 12:07-
-
28.12.2011 в 20:45-
-
29.12.2011 в 11:30-
-
30.12.2011 в 01:10впрочем, все, как и всегда, шикарно) автор, я вас обожаю))
-
-
30.12.2011 в 15:06-
-
01.01.2012 в 22:55-
-
01.01.2012 в 22:58Кааак же им идет быть деткорастителями! Совсем-совсем семья, кошки, дите, аааа, это так клево, аааа. И это они ведь еще не поняли, что детка "маго" ведь, и им будет еще веселее?)
-
-
02.01.2012 в 11:32gerty_me, Мня)))
-
-
03.01.2012 в 01:55сорре что вмешиваюсь. Но это через чур длинная и осмысленная фраза для 4летнего ребенка, тем более для напуганного. Кстати дети в этом возрасте обычно не все буквы выговаривают еще... Но это я так занудствую...
-
-
03.01.2012 в 13:14-
-
03.01.2012 в 13:52-
-
03.01.2012 в 14:33А вот когда он приживется, он периодически может выдавать сложные построения(ну в меру) и тем самым их умилять и удивлять.
-
-
03.01.2012 в 19:54-
-
04.01.2012 в 18:01-
-
04.01.2012 в 18:08-
-
04.01.2012 в 22:10-
-
04.01.2012 в 22:13-
-
05.01.2012 в 01:41-
-
05.01.2012 в 15:24-
-
05.01.2012 в 21:09-
-
05.01.2012 в 21:13-
-
05.01.2012 в 21:46gerty_me, ну зачем такие крайности)))) Есть и другой выход