Подумал тут: то, с каким подозрением отец дома смотрит на сделанную моими лапками еду, оскорбляет химика-во-мне. Я, между прочим, ещё никого не отравил.
Зато матрона хочет завтра ещё кексиков и требует записать рецепт в общесемейную кулинарную книгу.
Вчера посмотрел, сколько натыкал текста в фичок, порадовался. Стандарт-норма есть. Правда, с компа я вылез при этом в одиннадцать вместо шести-семи, ну да спишем это на все ещё тупизм и то, что пришлось отвлекаться на разговоры-по-работе.
Зато сегодня... Ну вы поняли. Пичалько. Пока я ползал по работе, мозг заявлял, что он спит, потом я вспомнил, как работает Почта России, а значит, поиском/сотворением/... одного денрожденного подарка надо заниматься уже щас, и пополз за сырьем; а по пути ещё купил сырья для одного кулинарного эксперимента. Ну короче уже семь часов, я дохлый, у меня натыкано от силы полторы сотни слов, но при этом готов обед и стоят в духовке сырные кексики с травами. Сколько времени проебано впустую... Ну ладно, на худой конец завтра наверстывать буду.
Кошу можно и нужно чесать ухи, кошЪ от этого позитивится и ему становится чуть-чуть лучше.
Приснилось, что купил себе котоподушку и пневматический пистолет. Причем продавались они именно так, комплектом, запаянные в плотный пластик: подушка в форме толстого черного кота с белыми щеками и с обратной её стороны пистолет с запасом пуль и документами. Причем стоила вся эта радость семьсот рублей. В реале б такие цены, мда...
Потом приснилось, что постригся. В каком-то суперпафосном салоне, из таких, где "А не желаете ли чашечку кофе, пока вас стригут?". Причем мастера и владелица жили там же, ибо где-то за ширмой я краем глаза увидал няшную комнатку с несколькими кроватями. Одна была типа за пологом, наверно, хозяйская. Обрадовался я, значит, что наконец избавился от всех этих волос - а потом проснулся.
Пытаюсь переводить Даньку с диетического корма на обычный, для домашних кошек. Данька делает вид, что не понимает, что это еда, и воротит морду. От диетического он, впрочем, тоже поначалу отворачивался, так что посмотрим, кто кого переупрямит. На худой конец куплю на пробу пакет другой линейки. Или вообще другой фирмы. Но вначале перепробуем Хиллс, Малышу он очень хорошо подошел.
Жить по-прежнему не хочется. Зато каждый раз хочется уебать тех, кто лезет в личное пространство. Ну или сбежать к кому-нибудь из тех двух людей, которые с вероятностью в почти сто процентов такого желания не вызовут. Обе возможности (уебать и сбежать) сильно осложняет то, что физически я реально совсем дохл, удивляюсь ещё, как до работы доползаю.
Смотрю на сто шестнадцатую страницу хотел было написать "самодрочества", но термин недостаточно точный невесть чего, опять думаю "нахуя". То есть, нахуя оно мне - понятно, меня ест, хоть и без особой настырности в этот раз, Мысль. А вот нахуя я его выкладываю?.. В качестве тупо-склада ака резервное хранилище и фикбук сгодится.
Все нахуй расхотелось. То ли вообще днев удалить, то ли просто закрыть нахрен, потому что все-таки инфохранилище, и нефиговое.
Один хрен ничерта не выходит.
Прихожу к мысли, что мое презрение к себе полностью заслужено. Потому что да, блять, бабо, да, истеричное, с кучищей тараканов и не приносящее никакой пользы. И придется с этим жить, потому что см. где-то ниже: бросить котенков не имею права.
Толерантность к чужому мнению отменяется. Заебало.
Посмотрел обнародованные заявки на Джастис, придумал сценку: АУшка, когда Гаррет с Андерсом оказываются в Круге (допустим, в юности). И Гаррет, весь из себя такой сурьезный юный маг, смотрит на Андерса критически и заявляет: "Ты неправильно бегаешь из Круга!" После этого они, само собой, ругаются, а в конце сбегают из Круга вместе. Уже по-правильному: так, чтобы насовсем.
Решил тут попробовать сделать.мыло в войлоке, которое два в одном - мыло плюс мочалка. Благо останки шерсти для валяния где-то в углу были, и все остальное тоже. Сварил кусок простенького мыла, сел обматывать его шерстью, и тут свершилось. Пришла матрона, поинтересовалась, что это я делаю - я, привыкнув, что рукоделие есть занятие неосуждаемое, сказал как есть - и мне тут же устроили сцену в духе "перестань, ну что ты делаешь!" Я, признаться, охуел, а после того, как мне раз десять сообщили, как все это дорого, и что её жаба давит, охуел ещё более. Против мыловарения она почему-то не возражала, а вот возможность лишиться энного количества шерсти, коя несколько лет без толку валялась у меня в тумбочке, отчего-то вызвала лютый баттхерт. Короче, кошЪ нихрена не понял.
Мыло, кстати, получилось. Не очень аккуратное, правда, и, возможно, не такое прочное, как надо. Навыка не хватило, увы.
За анализом сходил, анализ у нас хороший. Не идеальный, но все показатели, кроме одного, в норме, а этот один не в четыре раза больше максимума, как было, а всего на одну четверть. В общем, ничего критического, продолжаем есть невкусные лекарства, через три месяца посмотрим ещё. Едва не пропустил данькину прививку, хорошо, спохватился вовремя. Таблетку от глистов ему скормил, через пару недель сходим прививаться.
Сил по-прежнему кот наплакал; мысль о банальных домашних делах, которые раньше делались практически без труда, вызывает тоску. А делать их надо.
Смотрю в фичок, опять преисполняюсь сомнений. И вроде уже придумал, что мне туда писать дальше, и даже - в противовес вчерашней сцуровости (коя теперь кажется мне оосной, но по логике фичка она там быть должна) - придумал туда няшность и мимимишную бытовушку, но что-то вероятность того, что сумею это адекватно записать, кажется весьма чахлой. Мне б тут самому в диванчик и мимимишность, чтобы гладили и целовали в носик, а не выламываться с отрубающимся через слово мозгом. А с другой стороны, не выломаешься - не погладят.
Зато по мелочи играю в америкоса: заказал на завтра кототоваров с доставкой. Чтобы привезли и поставили, и не волочь самому 20 кг наполнителя и прочие фиговины по нынешней псевдовесне. Ну то есть 20кг я бы по-любому не стал волочь без крайней на то необходимости, но стандартные пакеты по 5 кг тоже не шибко радуют. Надо подкачаться, что ли, а то кошЪ реально себя хрупкой дэвушкой чувствует. Поганое ощущение, чес-слово.
На работе, кстати, тоже полоса невезения, а ещё надо когда-то готовиться к кандидатскому экзамену по специальности и дописывать литобзор. Как готовиться, непонятно: билетов нет, списка основной литературы тоже... Обещают заранее выдать вопрос и дать время подготовиться, но все равно напрягает.
У Яндекса завелась няшная, вроде как, вещь: Яндекс-диск. Насколько я понял, должно здорово упростить переноску файлов с одного компа на другой.
Можем сделать друг другу приятное: если установите эту фиговинку по вот этой ссылке - disk.yandex.ru/invite/?hash=UQ8CSVSJ - вам, вроде как, должны добавить 1 Гб к этому самому Я.Диску. Ну и мне полгига)
Ну нихуя я не умею писать рекламные посты, но будем считать, что о наличии фиговинки вы уведомлены))
Сходил с котом сдал анализ, больше никуда не пойду. И завтра не пойду. Вернее, в ветеринарку за результатом анализа все равно придется, но больше - никуда. У коша очередной период острой норности.
Матрона такое чудо в перьях, что просто ужас. Тут людям-то диагноз поставить - целая проблема, причем каждый раз такая эпопея выходит, что у меня уже почти сформировалась натуральная поликлиникофобия. А она хочет, чтобы ветеринар посмотрел в глаза коту и сразу ей все сказал. И, главное, нудит. В самый неподходящий момент приходит и начинает мне рассказывать, что должен сделать я, что должен сделать врач, что ей должны сказать... Причем я, самолично таскавший котов по всем врачам, и сам все это прекрасно знаю, причем получше неё - а мне тут по ушам ездят её любимым тоном "ты младенец безмысленный, мама знает лучше". Дико бесит это пустое сотрясение воздуха. Ну да, а ещё её любимый довод: "Я за это плачу деньги и хочу получить результат". Не, ну если считать, что мои деньги - её деньги, то да, так и есть. Очаровательно, ффр.
Силы куда-то вообще деваются непонятно куда. Даже сварить себе кофе по-человечески, в турке, уже подвиг и преодоление. А вкусного кофе хочется. Посижу чуть-чуть и, наверно, пойду преодолевать.
Опять весь день протупил. Мозг говорит, что с таким самочувствием не на работу бы, а в диванчике лежать, а сцукосовесть машет перед глазами только-только начатой седьмой главой и нудит о том, какие на сегодня были планы. Са-авсэм пичаль. Ленивый кошЪ, нехороший кошЪ, мда.
Завтра надо сходить с Малышом сдать анализ снова. И Данька что-то капризничает, ничего страшного пока, но я уже пуганый, слежу за ним чуть не в панике.
нытненькоеЧо-та кошу совсем печальненько. Усталость не проходит, хоть ты спи, хоть не спи но лучше спать, хоть появляется ощущение, что предпринимаешь какие-то меры. С любого тычка, порой даже воображаемого тараканы такие тараканы, мда ползешь в диван. И не потому, что в кои-то веки сумел убедить себя, что имеешь право на минутку слабости - просто не получается иначе. В силу чего начинается очередной виток презрения к себе и тыды. В "тыды" включаются не имеющие адекватных причин типа "многокилометровый забег" мышечные боли и прочие мелкие пакости. Все ещё помню о том, что у меня нуждающиеся во мне котенки, но начинаю подозревать, что от меня тут не так уж много зависит.
Имею мысль таки сходить к психологу и хотя бы вволю нажаловаться на жизнь, но встает вопрос адекватного психолога, времени и тупо физических сил, потому как доползти до той же во все дыры дипломированной Бехтеревки, где наверняка можно найти что-нить подходящее, тоже та ещё задачка.
Ах да, ещё надо не пропалиться перед матроной, потому как фирменная лекция в духе "А чего это тебе плохо? Живешь, как у Христа за пазухой!" на данный момент разве что загонит меня в диван с концами.
Однажды после Мора...– Так, значит, это ты маг Андерс… – задумчиво протянули у него за спиной. Андерс насторожился и, бросив попытки разжечь костер из сырого хвороста, неторопливо обернулся. Обладатель незнакомого чуть рокочущего акцента оказался невысоким светловолосым эльфом, уже немолодым, но ухоженным, словно шлюха или тот, кому нередко приходилось таковой прикидываться, и вдобавок он был вооружен. Подозрительный, в общем, тип, да тем более вот так сходу обозвал магом… Андерс все равно улыбнулся, своей любимой – и, как выяснилось за прошедшие пару лет, самой полезной – улыбкой жизнерадостного идиота, и тут же поперхнулся, потому что эльф, сиявший почти такой же ухмылкой, невозмутимо закончил: – … прозванный Заклинателем Змей? – Чего? – по-простому ляпнул Андерс, напрочь забыв про те гладкие, бездумно слетавшие с языка фразы, благодаря которым он умудрялся отболтаться от большей части сомнительных знакомых. – Ты Андерс из Андерфелса, воспитанный в Кинлохе, духовный целитель и травник по прозвищу Заклинатель Змей? – продолжая улыбаться, терпеливо повторил эльф. Воспользовавшись замешательством собеседника, он подошел ближе и, присев на корточки по другую сторону незажженного костра, принялся деловито щелкать кремнями. У него получилось лучше: уже через полминуты положенный в середину клок мха задымился, и вскоре на веточках заплясали крохотные язычки пламени. Андерс промолчал, разглядывая эльфа. Подкрался, зараза, бесшумно, и, наверно, зарезать мог бы прежде, чем он спохватился бы… На больного не походил, да и держались больные по-другому, заискивающе и нередко чуточку угрожающе, словно говоря: ты, мол, в нашей жизни и смерти властен, да только и до храмовников недалеко, а на тебе, мил-человек, агромадными буквищами понаписано: «отступник». Прикидываться его старым приятелем не пытался никто. – Меня и правда прозывают Андерсом, – поняв, что пауза слишком затянулась, степенно согласился маг. Подтверждать остальные предположения собеседника он не торопился, мало ли что этому странному эльфу надо. Может, он его жену соблазнил или пирог с ревенем с подоконника спиздил… хотя пирогов он чуть не с самого начала Мора не видал, дай Создатель черствую корку удавалось заработать. – Какое у тебя ко мне дело, мастер эльф? – Ну, до мастера мне пока далеко, – с непонятным сожалением вздохнул тот и, заулыбавшись снова, торжественно провозгласил: – Командор Ордена Серых Стражей, Гаситель Мора, прозываемый Гадюкой Ферелдена, обеспокоен твоим здравием, свободой и, буде ты пожелаешь его открыть, местонахождением. – Чего? – снова опешил Андерс, не забывший, впрочем, сунуть озябшие руки к огню. – Что всем этим людям от меня надо? И тебе, к слову, тоже. – Ну я ему обещал, – по-свойски объяснил эльф. – Что тебя найду. Здоров же ты прятаться, мэтр Андерс, все ноги стоптал. – Подорожник и лист лопуха тебе в помощь, безымянный не-мастер, – буркнул Андерс. – Ты нормально сказать можешь, что к чему? – Ох, прости, совсем забыл, – с ухмылкой покаялся тот. – Зевран Арранай, к твоим услугам. Убить, пошпионить, подставить – если самому будет влом, обращайся ко мне. – Ладно, – торопливо припоминая приемы общения с буйными психами, покладисто согласился Андерс. – Обращусь. Ты лучше вначале объясни, какое Стражу-Командору дело до моего здоровья и свободы. – Ну ему хочется, чтобы они у тебя были, – пожал плечами Зевран и, вдруг нахмурившись, с чуть преувеличенным подозрением уставился на него: – Погоди-ка, имя Дайлен Амелл тебе хоть что-нибудь говорит? – Что-то я не припомню тебя в Кинлохе, – ещё раз внимательно осмотрев собеседника, настороженно проговорил Андерс. Магом эльф явно не был, следов лириумной зависимости, как-то: побледнения кожи возле углов глаз и лихорадочного блеска роговицы заметно не было, а порывистость движений, скорее всего, объяснялась природным темпераментом, а не действием каких-либо веществ. А кому-то кроме магов и храмовников в башне Круга делать было нечего. – Век бы там не бывал, – охотно согласился Зевран. – Что, совсем новостей не слышал? – Тут у нас, знаешь, Мор вообще-то, – ядовито напомнил Андерс. – Не до болтовни особо. – Мор уже закончился, – пренебрежительно отмахнулся эльф. – О чем и речь-то, собственно. – Нет, речь о том, какое отношение ты имеешь к Дайлену, – возразил Андерс. Чем дальше, чем меньше ему нравилась вся эта непонятная хрень. И то, что имя его лучшего друга, чью филактерию – как, впрочем, и свою собственную – он до сих пор не достал, трепал какой-то мутный тип с иноземным акцентом и татуировкой на морде. – Ну если вкратце… – напоказ вздохнул Зевран. – Дайлен Амелл был призван в Серые Стражи, уцелел в битве при Остагаре и, объединив связанных древним договором эльфов, гномов и магов ферелденского Круга, остановил Мор. Своими руками прибив Архидемона. Поскольку из других Серых Стражей в Ферелдене остался только Логэйн Мак-Тир, отец правящей королевы и тесть бедолаги царствующего короля, то становиться Стражем-Командором тоже пришлось Дайлену. Титул Героя Ферелдена прилагается, но Гадюкой его называют все-таки чаще. – Андерсу, наверно, померещилось, но в последней фразе прозвучала откровенная гордость. – Вот сволочи, и тут прилепили, – буркнул он. Все это звучало достаточно абсурдно для того, чтобы оказаться правдой. – Ладно, ну ты сам-то кто? – А я его любовник, – самодовольно объявил Зевран. – А как же Ульдред? – рефлекторно изумился Андерс. – А Ульдреда мы убили, – добавил эльф, уже с неприкрытым злорадством. – Мда. Ну, и что теперь? – помолчав, поинтересовался Андерс. – Тебе выбирать, – вдруг отбросив всякое шутовство, пожал плечами Зевран. – Дайлен хотел узнать, как ты. Я тебя нашел. То, что ты жив, здоров и, – он окинул собеседника оценивающим взглядом, – более-менее благополучен, я ему в любом случае расскажу, чтобы не волновался. А так… Если ты не захочешь вернуться в Денерим со мной, рассказывать о том, где именно я тебя обнаружил, не стану. – Он помолчал ещё немного и совсем тихо добавил: – А он не станет спрашивать.
Случаются времена, когда очень отчетливо осознаешь, что до сих пор коптишь небо этого грешного мира только из-за котенков. Потому как мы в ответе за тех, кого приручили, а оставить того же Малыша с его ХПН-образной болячкой на матрону я не могу. На неё и здорового Даньку оставлять страшно.
Так что никуда не денусь, как бы порой ни хотелось иного.
05.02.13Не то чтобы Андерс всерьез надеялся получить от перепуганного до икоты подростка хоть какие-то внятные объяснения. Разбираться в происходящем действительно пришлось самому, вылавливая в речи то и дело сбивавшегося на невразумительный детский лепет Фейнриэля отдельные осмысленные слова и, если везло, обрывки фраз. И все равно выходила какая-то нелепица, не имевшая ничего общего с обычными для молодых магов проблемами, на которые Андерс вдоволь насмотрелся ещё в Круге. Демонов Фейнриэль, как и положено, боялся, но, похоже, недостаточно сильно и всяко меньше, чем того самого «его». Кто такой «он», так и осталось неизвестным, все попытки это выяснить («Создатель? Архидемон? Древний Бог? Какой-то старый магистр?») заканчивались рыданиями и жалобно-обиженным «Не зна-а-аю!..». Понять Андерсу удалось немного: «он» был могуч и страшен; Тень, по крайней мере частично, каким-то образом принадлежала «ему»; «его» на данный момент в его владениях не было, что отнюдь не означало того, что в них можно ходить без спросу. Подобные запреты, по собственному опыту Андерса, обычно оказывали на подростков как раз противоположное действие, однако «он» внушал Фейнриэлю такой ужас, что в лохматой светловолосой голове даже мысли о бунте не возникало. А вот заплутать в Тени полуэльф, в отличие от большинства юных магов, почему-то не боялся вовсе, сама вероятность подобного вызывала у него лишь искреннее недоумение. Успокаивать Фейнриэля пришлось долго. Настой валерьянки, на этот раз чистый, без эльфийского корня, не сильно помог делу, да и увещевания Андерса явно не внушали подростку особого доверия. Быть может, оттого, что самого целителя не на шутку нервировал маячивший неподалеку Карвер, в каждом скупом, едва заметном жесте которого ему чудилось напоминание о приготовленном к бою ноже. Его даже уверенность в том, что нож будет пущен в ход лишь в самом крайнем случае, не очень-то утешала. Разбуженная шумом Лив время от времени осторожно выглядывала из-за потрепанной шторы, которая прикрывала вход в андерсову каморку, но к ним так и не подошла. Фейнриэль вовсе не обрадовался бы, если бы «его дама» увидела его бьющимся в истерике, и прекрасно это понимавшая девушка, похоже, решила пощадить чувства своего «рыцаря». В Круге вообще хорошо учили понимать, кое-кто умудрялся попутно выучиться и состраданию. К рассвету Андерс вымотался так, что от любого резкого движения мир перед глазами начинал плыть и двоиться, словно в Тени. Зато измаявшийся, с распухшим носом и покрасневшими глазами Фейнриэль в конце концов поутих, постепенно перестал дрожать и даже немного поспал – спокойно, без кошмаров и воплей о мертвом «нем» – а потом, вытребовав у целителя задание на день, принялся как ни в чем не бывало носиться по клинике. Лив – то ли просто из сочувствия, то ли решив, что полуэльф вчера заслужил – выказывала ему благоволение чуть большее, чем Карверу, и к торжествовавшему Фейнриэлю в полной мере вернулась его мальчишечья самонадеянность. Андерс даже позавидовал юношескому умению при виде улыбки хорошенькой девушки забывать о любых бедах. Зато сам Карвер, несколько расслабившись, принялся бухтеть себе под нос и всячески выражать недовольство падением своей популярности в женском обществе. Засыпавший на ходу Андерс поначалу пропускал его брюзжание мимо ушей и с тупым упорством Усмиренного пытался вручить ему швабру. Уже потом, после кружки слишком крепкого чая, заваренного ещё не умевшей экономить Лив, он вдруг сообразил, что тот суровый, сдержанный и взрослый воин, чье явление так поразило его накануне, напрочь куда-то делся. – Что? – заметив его взгляд, огрызнулся Карвер, порой демонстрировавший какую-то почти малефикарскую ловкость в угадывании мыслей. – У меня есть обязанности, и я их исполняю. А в остальное время я имею полное право быть тем инфантильным мудаком, которым ты меня считаешь! Андерс только вздохнул и, оставив ворчавшего мечника в покое, взялся за мытье полов сам. Занятие это, вопреки общественному мнению, вовсе не казалось ему успокаивающим. Напротив, от монотонности движений все внутри начинало скручивать абсолютно бессмысленным, непродуктивным напряжением, а уж если у него действительно был повод для тревоги… А ведь был. Он не знал такого дара, проявление которого сопровождалось бы кошмарами. Стихийщики в свой первый раз обычно жгли мебель или били обидчиков электричеством, энтропийщики, от души пожелав недоброго, ненароком накладывали порчи, силовики и маги духа пытались избавиться от реальной или воображаемой угрозы неумело сотворенным подобием «взрыва разума»… Бывали, конечно, и исключения: в самом Андерсе мало кто пытался разглядеть целителя как раз из-за той истории с сожженным амбаром. Если бы не въедливая старуха Винн, он, наверно, так и считался бы слабым стихийщиком. Однако кошмары почти у всех начинались только после того, как их отрывали от семьи и запихивали в мало чем отличавшиеся от тюрем Круги. А то и позже, после объяснений храмовников насчет «проклятия магии», страшилок об Истязаниях или встреч с Усмиренными. И Андерс понятия не имел, как помочь Фейнриэлю справиться со своим талантом. Оставалось только рассказывать ему про повадки демонов, надоедать обычными ученическими упражнениями и надеяться, что как-нибудь обойдется. Дар с Рианом вернулись к вечеру, как раз в тот момент, когда Андерс уже шагнул к двери, собираясь задуть висевшую возле входа лампу. Причем вид у них был такой, что сразу становилось ясно: никакого дракона, который по доброте душевной согласился подбросить Хоуков до долийского лагеря и которым можно было объяснить столь быстрое возвращение, не существовало. На ногах близнецы держались не иначе как на голом упрямстве, но во взглядах светилось хищное удовлетворение бойцов, которые таки выгрызли у противника заслуженную победу. – Маретари согласилась помочь, – объявил один из них и только после этого добавил: – Всем привет. – Она возьмет Фейнриэля в ученики и научит всему, что ему следует знать, – уточнил второй и, понизив голос, доверчиво пожаловался Андерсу: – Старая ведьма явно поняла куда больше, чем мы, даром что мы особо в подробности не вдавались. – Никуда я не пойду без Лив! – бесцеремонно заявил Фейнриэль. Таким тоном, что сразу становилось ясно: действительно не пойдет. И не помогут ни четырех- или более кратное превосходство в численности, ни физическая сила братьев, ни андерсовы зелья. Однако под свирепыми взорами близнецов полуэльф моментально сник и, улыбнувшись неловко и почти застенчиво, немедленно принялся оправдываться: – Я ей слово дал, что буду защищать и заботиться! А как же мне её защищать, если я у эльфов буду, а она тут? Ну или где-нибудь ещё… – Хоуки зловеще молчали, и он, нервно сглотнув, безнадежно добавил: – А Маретари я сам уговорю. Обещаю. Близнецы выразительно, напоказ переглянулись и, выдержав паузу, кивнули.