Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Глава 1.Дайлен Амелл
Самым неприятным открытием в его жизни стало то, что быть героем и называться героем – очень разные вещи.
Быть героем, по сути, было не так уж сложно: нужно было всего лишь убивать ненужных врагов, переманивать на свою сторону нужных и регулярно переступать через жалкие остатки некогда тщательно лелеемых принципов во имя некоего высшего блага. Каковое в самом лучшем случае воплощалось в тощую, зато очень настырную рыжую эльфийку, прибегавшую с благодарностями в самый неподходящий момент, а в худшем и вовсе оставалось каким-то донельзя абстрактным понятием.
Официально провозглашённого Героя Ферелдена вначале чуть не разорвала на сувениры ликующая толпа. Затем его чествовали всем Собранием Земель, причем на каждую благодарственную речь нужно было ответить равной любезностью, не использовав одни и те же выражения дважды, а потом выдержать праздничный бал, где всё то же самое повторилось в несколько менее официальной обстановке. После этого жизнь вошла в более привычную колею, только там, где раньше Дайлена умоляли о помощи, обещая взамен поддержку и войска, теперь эту помощь требовали.
Как же, Герой – а спасать всех за бесплатно и есть самая что ни на есть геройская работа…
Амелл тихонько вздохнул и ускорил шаг. Он-то, дурень, даже обрадовался, когда королева Анора даровала ему эрлинг Амарантайн и право сбежать из столицы под предлогом набора рекрутов и возрождения Ордена. По крайней мере, у него появилась возможность заняться настоящим нужным делом вместо того, чтобы ломать голову над тем, как отказать очередному алчущему срочного спасения аристократу.
Радовался он от силы часа два. А потом в его покои явился Логэйн, с полминуты понаблюдал за тем, как маг, насвистывая подслушанную в «Покусанном дворянине» ещё до Собрания Земель неприличную песенку, швыряет расползшиеся по всей комнате вещи в дорожный мешок, а потом чуть не за шкирку вытащил его из кучи хлама и, усадив за стол, положил перед ним отчёт о состоянии его новых владений.
Сказать, что состояние было хреновым, означало бы сильно преуменьшить.
Что, впрочем, было совсем неудивительно, учитывая то, что эрлинг Амарантайн раньше принадлежал ныне покойному Рендону Хоу, который благополучно дел куда-то своего старшего сына и наследника, младшего сына изгнал за границу, дочь довёл до того, что она сбежала и сменила имя, а сам куда больше волновался о том, чтобы подгрести под себя Денерим, а не о том, как сохранить землю своих отцов и дедов и преумножить их богатства. От богатств в итоге остались жалкие крохи в лице перешедшего под юрисдикцию Серых Стражей замка, порта Амарантайн и собственно ферелденской земли, без должной обработки рожавшей скудно и неохотно.
Изрядно ошарашенный объёмом предстоящей работы Дайлен уговорил вызванного в Монсиммар Логэйна сделать небольшой крюк и проводить его до пресловутой Башни Бдения и пожалел об этом уже на второй день. К поставленной перед ним задаче Серый Страж отнёсся серьёзно и, судя по всему, твёрдо вознамерился в кратчайшие сроки впихнуть в несчастную амеллову голову весь свой сорокалетний опыт управления тейрниром Гварен. Отправившийся вместе с ними Гаррет, конечно, пытался принять удар на себя, аргументируя это тем, что он прошёл весь Мор интендантом дайленова отряда и не видит причин менять сложившееся положение вещей, но информации было слишком много даже для них двоих.
На четвёртый день пути их нагнал небольшой отряд рекрутов-добровольцев, с дозволения королевы отправившихся проситься в Орден. Сразу стало несколько легче: Дайлену волей-неволей приходилось отвлекаться на знакомство со своими будущими подчинёнными, а Гаррету – на обеспечение уже подъевших собственные припасы воинов всем необходимым, и щедро выдаваемые бывшим регентом сведения начали понемногу укладываться в голове.
К немалому удивлению мага, привычного ему темпа денеримские рыцари не выдержали. Дайлен несколько поколебался, не видя особых причин спешить, но в итоге всё-таки оставил большую часть добровольцев в попавшейся по дороге деревушке, велев двигаться с подходящей для них скоростью. Ему самому, по правде сказать, слишком хотелось наконец увидеть свой собственный замок.
К цели путешествия его маленький отряд, состоявший теперь из снова принявшихся обсуждать какие-то хозяйственные дела Гаррета с Логэйном и отчаянно робевшей в присуствии Героя Ферелдена воительницы Мхаири, подошёл уже в сумерках. В Амарантайн решили не заходить – добраться до Башни Бдения до темноты они тогда точно не успели бы, а искать ночлег в переполненном беженцами городе было занятием бесполезным.
…Кажется, последней его затеей, которая действительно прошла по плану, было то торжественное шествие, которое сопровождало его на пути к Залу Истязаний. Амелл тогда решил, что раз уж после ритуала невесть куда пропадает не менее десятой части учеников, то он имеет право поразвлечься напоследок, и обитавшие в Круге чародеи, уронив челюсти на пол, наблюдали за тем, как обычно серьёзный и сдержанный юноша, завывая что-то в духе деревенских предсвадебных плачей, степенно движется во главе длинной колонны всхлипывающих в тон товарищей. А вот дальше всё пошло наперекосяк: Лили, побег Йована, посвящение в Стражи…
Дайлен даже не удивился, когда из-за очередного поворота дороги раздался знакомый лязг сталкивающихся мечей и гневно-испуганные вопли. Мхаири, не дожидаясь команды, скинула со спины щит и, с достойной уважения сноровкой подтянув чуть разболтавшиеся ремни, надела его на руку. Рванувшийся вперёд Гаррет привычно оттёр младшего кузена в сторону, и к тому времени, как благоразумно пропустивший воинов вперёд Амелл добрался до поля боя, всё было уже кончено. Боевой маг с разочарованным видом обдирал разрубленного чуть не пополам генлока, а Мхаири терпеливо совала в зубы трясущемуся в ужасе солдату горлышко своей фляжки с бренди.
– Разве после гибели Архидемона порождения тьмы не должны были убраться под землю? – настороженно сдвинув брови, осведомился Логэйн. Пожав плечами, Дайлен носком сапога перевернул один из трупов на спину и, не обнаружив каких-либо отличий от уже известных ему тварей, отозвался:
– Должны были. И мне очень интересно, что – или кто – заставило их остаться. В своём естественном состоянии они очень не любят солнечного света и открытых пространств.
– Командор, солдат говорит, что на Башню Бдения совершено нападение, – оставив выжившего бедолагу в покое, отрапортовала Мхаири. – Серые Стражи, прибывшие из Орлея, не предупредили о приближении противника и были убиты, однако крепость всё ещё держится. Этого послали за подмогой, но он не смог оторваться от преследующих его тварей.
Амелл чуть поморщился, услышав остопаскудевшее ему «Командор», уже полторы недели не сходившее с губ преклонявшейся перед ним воительницы, и молча махнул рукой, приказывая двигаться дальше. Неудачливый гонец, вернув воительнице опустевшую фляжку и бросив на мертвых генлоков опасливый взгляд, с трудом поднялся на ноги и, поклявшись вернуться с подкреплением, похромал к Амарантайну.
Первым, что Дайлен увидел в собственном замке, был хлев. Огороженный чахлым, совершенно не внушавшим уважения плетнем и, судя по презрительной гримасе проведшего полжизни на ферме Гаррета, требовавший капитального ремонта. Поинтересоваться тем, какого хрена рядом с боевой крепостью стоит хлев не меньше чем на десяток коров, заслоняющий подходы к этой самой крепости, маг не успел: угол ветхого строения снёс не вписавшийся в поворот огр, и вскоре вслед за рухнувшим на землю опорным столбом последовало и всё остальное.
– Я лучше новый построю, если будет очень уж надо, – задумчиво сообщил Амелл, накрыв суетившихся в облаке поднявшейся пыли порождений тьмы заразной порчей. Плетень тоже долго не продержался, и с гневными воплями на них бросились сопровождавшие рогатого великана генлоки.
За спинами двух воинов со щитами – Мхаири в бою забывала обо всяких глупостях вроде благоговения и действовала не хуже Логэйна, кажется, даже превосходя его в скорости – было безопасно и как-то странно тихо. Изредка бросавший на него короткие взгляды Гаррет убедительно доказывал огру, что тому следовало остаться на Глубинных Тропах под боком у своей Матки, и проклявший всех, кого надо, по третьему разу Дайлен вдруг обнаружил, что желающих сунуться под лезвие посоха, сделанного дядей Малькольмом специально для него, в поле зрения не наблюдается.
Мак-Тир, как воспитанный мужчина, позволил Мхаири добить оглушённого ударом его щита генлока и, смерив задумавшегося мага суровым взором, осведомился:
– Кого ждём? Вам ещё вашу крепость отбить нужно… Командор.
– Сосредоточьтесь, Страж, – вредным тоном ответил Амелл, борясь с глупым желанием показать ему язык. – Ждём те два десятка гарлоков, которые сейчас выйдут из-за вон той скалы.
Логэйн мгновенно потерял всякое желание воспитывать более опытного в делах общения с порождениями тьмы соратника и, вскинув щит к лицу, развернулся в указанном направлении. Обещанные гарлоки явились минуты через полторы и тут же напоролись на любимое заклятие успевшего обобрать павшего огра Хоука. Вонь горящих тел заставила Мхаири слегка позеленеть, но упрямая воительница только стиснула зубы и крепче сжала рукоять меча.
Хлев оказался отнюдь не единственной хозяйственной постройкой, выбравшейся за пределы крепостных стен. Дайлен разглядывал возвышавшиеся вокруг ведущей к воротам извилистой дороги амбары и сараи со смешанным чувством жадности и отвращения: в его памяти были ещё живы первые дни Мора, когда они с Алистером считали каждый медяк и как о благословении Создателя мечтали о куске свежего хлеба, и количество стоявших возле Башни Бдения зернохранилищ грело ему душу; однако даже ему, неискушённому в искусстве фортификации, было понятно, что высоким деревянным зданиям не место рядом с крепостными воротами.
А значит, ему придётся что-то с этим делать. Ещё бы понять, что именно.
Ворота с оглушительным грохотом рухнули прямо перед гарретовым носом. Боевой маг, оживившись, перехватил меч поудобнее и выжидательно воззрился на клубившийся в проломе дым, но оттуда ему навстречу вывалился не огр, а десяток обожжённых и покалеченных гарлоков. Во взгляде покосившейся на разочарованно фыркнувшего Хоука Мхаири мелькнуло что-то вроде суеверного ужаса, но воительница дисциплинированно добила ускользнувшее от него порождение тьмы и двинулась следом.
Навстречу им наконец начали попадаться выжившие. Большая часть солдат была ранена; Дайлен оставил им большую часть припарок и исцеляющих зелий и, убедившись, что возле ворот не осталось порождений тьмы, приказал двигаться дальше. На стене им навстречу выскочил перепуганный торговец, на бегу уведомлявший всех заинтересованных в том, что ноги его в Амарантайне не будет. Амеллу подобная перспектива почему-то не понравилась, и он, оставив преследовавших беглеца генлоков кузену, принялся убеждать вздрагивавшего от малейшего шума мужчину в том, что он способен позаботиться о безопасности гостей своего – как это всё-таки странно звучало! – эрлинга.
Маленькие, соединённые узкими переходами дворики Башни Бдения не по-хорошему напомнили магу Глубинные Тропы. Всего-то и разницы, что нет нависающего над головой камня, а все остальные их недостатки были тут как тут: неожиданно выскакивающие из-за угла порождения тьмы, коварное эхо, убеждавшее в близости противника, который на самом деле находился за тремя поворотами, невозможность как следует размахнуться посохом, не задев при этом ни стен, ни собственных соратников…
А ещё приходилось помнить о том, что в этот раз принцип «убей всё, что шевелится» неприменим. В конце концов, теперь это были его собственные солдаты, и обоим магам, привыкшим реагировать не на движение даже, а на один лишь намёк на него, стоило немалых трудов сдерживать собственные рефлексы. Хоук в конце концов даже отказался от использования магии и вместо того принялся с остервенением рубить порождений тьмы мечом.
Амелл старательно отставал от своих воинов на несколько шагов, и выигранного ими времени ему обычно хватало для того, чтобы определить, кто выпрыгнул им навстречу – враг или союзник. Первым доставалось качественное энтропийное проклятие, вторым – пара матерных слов из тех, которые, по словам Логэйна, способны были убедить любого солдата в том, что перед ним начальство. Пока что его предположения оправдывались полностью: растерявшиеся в суматохе неожиданного нападения воины, выслушав краткую прочувствованную речь, мгновенно преисполнялись должного почтения и бегом бросались исполнять распоряжения мага.
Гарлоки-эмиссары, само собой, прятались в самых глухих и тёмных углах и не торопились подставляться под удары оказавшейся не в меру шустрой добычи. К тому же почувствовать их присутствие оказалось неожиданно сложно: вместо пронзительного шепотка на краю слышимости Дайлен ощущал лишь смутное, тревожащее неудобство, и противника приходилось искать чуть не на ощупь. Не то чтобы он возражал против вдумчивого осмотра крепостного двора, но не тогда же, когда в самом замке продолжают убивать его солдат…
Маг раздражённо выдохнул и, поправив шлем, бросил короткий вопросительный взгляд на сосредоточенно щурившегося кузена. Гаррет, потративший немало времени на изучение невесть где добытых чертежей Башни Бдения, кивнул и чуть заметно дёрнул подбородком в сторону входа в цитадель.
Первая решётка была поднята, и в очередном маленьком дворике суетилась стая гарлоков, без особого успеха пытавшихся оторвать от земли вторую. Её прутья были уже погнуты, как будто в неё били тараном, но лежавший слева у стены огр – безрукий, с раздробленными ногами и иссечённой спиной – явно был мёртв и завершить начатое дело точно не сумел бы. Хоук разочарованно хмыкнул, переглянулся с Амеллом и, дождавшись, пока заклятие Стража стащит всю стаю в одну многорукую кучу, накрыл тварей огненной бурей.
– Ты привыкнешь, девочка. – Логэйн сочувственно хлопнул Мхаири по плечу и, оглядев пустовавшие бойницы, посоветовал: – Просто следи, чтобы твоих магов не подстрелили или не пришибли, пока они размышляют о том, как испепелить всё войско противника разом…
Воительница смущённо пробормотала что-то похожее на благодарность и, придвинувшись к Дайлену, подняла щит повыше.
– Не так близко, а то посохом нечаянно пришибу, – отступив на шаг, мягко поправил её Амелл и, повертев головой, указал на левую лестницу:
– Начнём оттуда.
Дверь оказалась заперта. Гаррет ударил в неё плечом, но тяжёлая деревянная створка даже не шелохнулась, отступник поднял было замерцавшую чем-то убийственным руку, но в последний момент оглянулся на кузена, и Дайлен отрицательно качнул головой. В том, что Хоук способен снести любую преграду, он нисколько не сомневался, но вдруг подавшая голос интуиция намекала, что пока лучше оставить всё как есть. В конце концов, то, что мешало им пройти, точно так же закрывало путь и тем, кто собирался вцепиться им в глотки. А возможность пробраться в цитадель они и так найдут – вон, с другой стороны другая лестница поднимается к ещё одной двери, к тому же в маленькой нише за колонной виднеется ещё одна, которую прямолинейные, как умирающие с голоду хищники, порождения тьмы даже не заметили…
Вторая дверь, треснувшая и несколько покусанная с нижнего края, как выяснилось, уже висела на одной петле. Амелл невольно начал гадать, как давно её взломали и есть ли шанс, что кто-то из укрывавшихся в этой части цитадели ещё жив. Опережавший его на полтора шага Гаррет вдруг замер, а затем кинулся вперёд, а мгновением спустя маг и сам услышал доносившийся из-за угла шум боя.
Дайлен не сразу понял, что же показалось ему таким странным в располагавшейся за поворотом коридора комнатке – не считая, разумеется, того, что явно намеревавшийся сходу ввязаться в бой кузен остановился, едва перешагнув порог, и спокойно опустил меч, дожидаясь, пока стихнут вопли подыхающих порождений тьмы. С полумёртвыми тварями вполне мог управиться тот же маг, который методично дожигал пару загнанных в угол гарлоков. Других Страж поблизости не чувствовал и, воспользовавшись секундной передышкой, принялся рассматривать окружающее: толстые прутья решёток, за которыми виднелись тяжёлые деревянные колодки со ржавыми петлями, заливавшую весь пол чёрную и алую кровь, лежавшие вперемежку с мертвыми гарлоками тела в храмовничьих доспехах…
Что вообще могло понадобиться в Башне Бдения храмовникам?
– Э… Это не я! – развёл руками обернувшийся к ним маг, торопливо натягивая на лицо обаятельную улыбку, и Дайлен резко втянул носом воздух.
Ему мерещится. Ему просто мерещится, он надышался дыма от горящих хозяйственных построек, или один из эмиссаров успел наколдовать на него какую-то неведомую пакость, потому что не может же это всё быть на самом деле, не может стоять перед ним тот, кого он мысленно похоронил и оплакал больше полугода назад, улыбаясь так, словно ничего не случилось, и настороженно косясь на заинтересованно склонившего голову набок Гаррета…
В полушаге сзади негромко лязгнули сочленения логэйнова доспеха, и Амелл вдруг вернулся в реальность. В которой действительно был знакомый длинный нос, заляпанная почти до полной неузнаваемости мантия тевинтерского покроя, невидимая под забралом шлема одобрительная усмешка Хоука и сожжённые чуть не до углей порождения тьмы, которые ещё неделю будут вонять на полкрепости.
Всё было по-настоящему.
Дайлен бросился вперёд, чуть не сбив с ног опешившего кузена, и с радостным воплем повис на шее у Андерса:
– Ты наконец-то выучил хоть какое-то огненное заклинание!
Гаррет Хоук
Поначалу Башня Бдения Хоуку не понравилась.
Нет, он отлично понимал, что спланирована крепость великолепно и защищать её одно удовольствие. Будет таковым – после того, как восстановят обвалившиеся кое-где края стен, поставят на место вывороченные из арок ворота и уберут весь тот мусор, который сейчас ежеминутно лез ему под ноги. Но отбивать у противника уже захваченную крепость было сущим мучением: в бесконечных маленьких двориках и узких переходах, казалось, поселилась вся уцелевшая после разгрома при Денериме Орда; и противники, и чудом уцелевшие в этой бойне и совершенно сбитые с толку союзники выскакивали из-за углов без предупреждения, и пару раз Гаррет чуть не поджарил каких-то перепуганных и изрядно потрёпанных солдат из местного гарнизона; да и вообще ему там было тесно. То ли дело крыша форта Драккон – просторно, обзор прекрасный, Архидемон, опять же, был на редкость удобной мишенью, при всём желании не промахнёшься…
Единственным положительным моментом было то, что добраться до дисциплинированно державшегося чуть позади Дайлена порождения тьмы не могли. Даже если бы какой-нибудь особо шустрой твари удалось проскользнуть мимо Хоука, его встретил бы меч Логэйна или Мхаири… Кажется, именно это его младшего и злило. Не то чтобы отступник совсем его не понимал.
Когда они наконец добрались до последнего необследованного дворика, Гаррет чуть не взвыл от облегчения. На небольшом пятачке суетился жалкий пяток гарлоков под предводительством однорукого, истекающего чёрной кровью эмиссара, и Хоук, локтём задвинув высунувшуюся было вперёд воительницу за спину, несколькими ударами меча прикончил тщетно царапавших его доспех когтями тварей.
Но на самом деле большая часть работы была ещё впереди. Встретив вопросительный взгляд кузена, отступник кивнул и первым направился ко входу в цитадель, с тоской припоминая змеившиеся на старых, чудом сохранившихся в денеримском архиве чертежах коридоры. Каждый придётся осмотреть, тщательно проверить отмеченные на тех картах потайные ходы и хорошо бы ещё отыскать те, о которых хозяева замка решили не уведомлять королевских архивариусов.
При виде валявшейся на земле решетки Гаррет невольно облизнулся. Сотворить такое с закалённым металлом мог только огр, а значит, у него сейчас будет возможность хоть на несколько минут отвлечься от мрачных мыслей. Дайлен поймёт, не станет вмешиваться и удержит остальных, так что это будет только его танец. Его, огра и Той, Что Провожает За Завесу…
Нет, это определённо был неудачный день. Его огр уже лежал у стены бесполезной грудой мяса, и охваченный сокрушительным разочарованием Хоук, едва дождавшись, пока сотворённый младшим «водоворот» соберёт суетившуюся возле второй решётки стаю, с раздражённым фырканьем спустил на тварей огненную бурю. Повёл плечами, почувствовав вонзившийся между лопаток взгляд, отчего-то не казавшийся угрозой, и, обернувшись, увидел широко раскрытые глаза Мхаири.
Произнести так и рвавшуюся с языка колкость Гаррет не успел, Логэйн в тот же момент принялся объяснять девушке особенности командной работы с двумя сумасшедшими магами (слово «сумасшедший» сдержанный пожилой воин, конечно же, пропустил, но отступник всё равно отчётливо слышал его в каждой красноречивой паузе). Настороженно осматривавшийся Дайлен указал брату на поднимавшуюся к коридору возле бойниц лестницу, и тот поторопился вернуться к делу.
За заколоченной дверью наверняка скрывалось что-нибудь хорошее. Не сокровищница с забитыми золотом сундуками, но, возможно, хотя бы десяток или полтора порождений тьмы, которых можно было бы с удовольствием убить… Торопливо спускаясь по лестнице, Хоук оглянулся на неё, пообещав себе непременно это выяснить, и, ускорив шаг, снова оттёр младшего плечом. Ещё не хватало, чтобы из проёма, расположенного напротив запертого входа, на Дайлена вывалилась какая-нибудь кусачая тварь.
Дверь на верхней площадке второй лестницы явно открывало что-то до крайности зубастое, голодное и очень сильное. Нижняя петля была выворочена из косяка вместе с державшим её камнем, верхняя тоже держалась на волоске: Гаррет только легонько толкнул обгрызенное дерево, и дверь тут же рухнула. Открывавшийся за ней коридор был пуст, на сером каменном полу виднелись следы чьих-то сапог и пятна не успевшей высохнуть чёрной крови. Отступник прислушался и, уловив отголоски знакомого металлического лязга и гарлочьих воплей боли, бросился на помощь выжившим.
Которые, вернее, который отлично справлялся и без него. Хоук невольно усмехнулся, опуская уже занесённый меч: узнать, что хоть кто-то в этой крепости способен позаботиться о себе, оказалось неожиданно приятно. Несколько воющих от боли гарлоков безуспешно пытались увернуться от струи пламени, которая срывалась с рук худощавого светловолосого мужчины в длинной мантии, и Гаррет одобрительно кивнул, увидев, что огонь погас через долю секунды после того, как упала последняя тварь.
Маг пижонски взмахнул кистями, как будто стряхивая с длинных сильных пальцев капли воды, и Хоук, невольно сделав шаг вперёд, принялся с интересом его разглядывать. Узкие жилистые запястья, острые костистые локти, торчащие из расшитых каким-то мусором наручей, позолоченные браслеты, которые перехватывали крепкие руки чуть ниже плеч, и странного, смутно знакомого кроя мантию с короткой пушистой накидкой. Под ногой отступника что-то звякнуло, незнакомец, чуть заметно вздрогнув, торопливо обернулся, растянул губы в просительной, чуть лукавой улыбке и, на мгновение встретившись с ним глазами, тут же попытался оправдаться:
– Это не я!..
Гаррет молча согласился. Если бы тот сказал, что чёрное это белое, он, наверное, согласился бы тоже. И точно так же промолчал, не в состоянии произнести ни слова, и только смотрел, не отрывая взгляда, давясь необъятностью собственного внезапного желания – прикоснуться, защитить, завладеть, целиком и полностью, без остатка, ввериться изящным рукам с веснушками на тыльной стороне ладоней и теплу золотисто-карих глаз. Узнать его всего: как вспыхнет смехом тёмный янтарь взгляда, как вздрогнут ресницы – удивлённо и недоверчиво-радостно – при виде неожиданного подарка, как изменится звучный чистый голос в стоне наслаждения; узнать, сопит ли он во сне, на что зачарован кристалл в висящем за его спиной посохе и понравится ли ему мамин яблочный пирог…
Неожиданный толчок чуть не сбил его с ног, и отступник несколько пришёл в себя. Вспомнил хотя бы о том, что набрасываться на незнакомых людей – а ведь хотелось, отчаянно хотелось наброситься, подхватить на руки и унести подальше от заливавшей пол скверны, горящей крепости и суетившихся в её коридорах порождений тьмы – невежливо, да и вообще не так поймут, а ведь он даже имени этого носатого чуда не знает.
Зато Дайлена все эти соображения, кажется, совсем не волновали – младший сделал именно то, на что не решился сам Хоук. Повис на шее у растерянно заморгавшего мага и восторженно завопил что-то про огненные заклинания.
– Эм-м-м… Сударь, а мы разве настолько близко знакомы? – пытаясь вежливо вывернуться из хватки Амелла, продемонстрировавшего неожиданную цепкость, с неудовольствием осведомился светловолосый. Чуть не задушивший его в объятиях Страж замер, словно ему отвесили оплеуху, и дрожащим голосом спросил:
– Андерс, ты что, меня совсем не узнаешь?..
Гаррет с силой зажмурился, слабо надеясь, что ему хоть теперь хватит силы воли перестать таращиться на мага так, словно тот был снизошедшим лично к нему Древним Богом во всём сиянии своего могущества, и всё-таки смог сказать что-то членораздельное:
– Шлем сними.
Амелл стремительно обернулся к нему, ойкнул и, торопливо сорвав с головы исцарапанное творение мастера Вараторна, снова уставился на носатого мага.
– Дайлен, – как будто не веря своим глазам, выдохнул тот. Моргнул, нерешительно поднял руку, кошачьим аккуратным жестом коснувшись его скулы кончиками пальцев, и вдруг заулыбался, солнечно и ясно: – А заклинание я не выучил, я просто с перепугу… Дай, я правда храмовников не трогал, они сами!
– Да похуй! – Страж обхватил его за талию, приподнял на пару дюймов над полом, задрав голову и сияя счастливой улыбкой, и чуть не уронил, когда скептически наблюдавший за встречей старых друзей Логэйн выразительно откашлялся. Амелл бросил на старшего соратника смущённый взгляд и, не выдержав, громким шёпотом поделился: – Я думал, что ты вообще умер… Ирвинг сказал… А ты живой!
– Да я тоже думал, что там сдохну, – жизнерадостно заявил Андерс, который продолжал аккуратно трогать его волосы, плечи, ворот мантии – словно хотел убедиться, что ему не привиделось. – А Ирвинг тоже удивился, и вообще…
В глубине крепости что-то грохнуло, и Хоук окончательно вернулся в реальность. В ту самую, в которой Башня Бдения была битком набита порождениями тьмы, солдаты её гарнизона отличались редкостной бесполезностью, а на лице Дайлена было аршинными буквами написано, что никуда его носатое чудо из Башни не денется. По крайней мере, пока жив Страж-Командор, а значит, можно было выдохнуть и сделать всё по правилам и без суеты. Например, начать с очищения их общего жилища от всякой дряни.
– Может, потом воспоминаниями делиться будете? Всю историю Пятого Мора ты за пять минут не расскажешь, а нам ещё девять десятых цитадели зачищать… Командор, – старательно скрывая усмешку, проговорил Гаррет. Младший, впрочем, отлично всё понял и, улыбнувшись в ответ, кивнул, а потом развернулся к Андерсу и чуть виновато сообщил:
– Правда надо ведь… Ты со мной?
Вместо ответа тот деловито вытащил из-за спины посох, вырезанный из крепкой серебристой древесины сильвана и тут же наложил на всех присутствующих какую-то укрепляющую ауру, и отступник терпеливо напомнил Амеллу:
– Шлем надень.
Страж снова кивнул, наконец разжал стискивавшие один из ремней андерсовой мантии пальцы и, с силой потерев переносицу, уверенно приказал:
– Гаррет, вы с Логэйном сейчас вернётесь и проверите ту дверцу в нише возле лестницы. Если я прав в своих предположениях, там можно пробраться к механизму, запирающему вторые ворота. Поднимите решётку, соберите уцелевших солдат и разберитесь с главным крепостным двором и донжоном. Мхаири и Андерс пойдут со мной, мы уничтожим тех, кто остался на стенах, и присоединимся к вам.
– Ты уверен, что нам стоит разделяться? – нахмурившись, переспросил Хоук, но Дайлен только фыркнул и махнул рукой:
– Не беспокойся, я справлюсь. И вообще, Андерс отличный целитель, лучше Винн, так что ничего со мной не случится. Лучше закончим с этим побыстрее, ладно?
– Только не говори мне, что Винн тоже где-то тут! – содрогнувшись в показном ужасе, громко прошептал Андерс.
– Не стоит зря терять время, вдруг там ещё остались выжившие, – заключил Амелл, натягивая шлем, и отступник неохотно кивнул и двинулся к выходу. Его младший и впрямь вовсе не беспомощен, Мхаири даст ему достаточно времени для удара, а целитель поможет продержаться даже в случае возникновения каких-то проблем… Да и благоразумия Дайлену хватало, если бы он чувствовал за узкой дверкой в дальнем углу значительное количество порождений тьмы, он бы туда не полез.
Гаррет бросил последний взгляд на весело насвистывавшего Андерса, пальцы которого сжимали окутавшийся морозным сверканием посох аккуратно и уверенно, и, отсалютовав Командору, переступил порог.
В пресловутую «дверцу» Хоук едва пролез и почти перестал удивляться странным проявлениям гениальности человека, который проектировал Башню. Если бы за поворотом ненамного более широкого коридорчика его ждал бы враг, он стал бы трупом, не успев даже дёрнуться. Мрачно лязгавший сзади Логэйн задумчиво похмыкал, поковыряв пальцем заросшие пылью дыры в стенах, из которых, предположительно, должны были выскакивать копья или стальные шипы, и, отодвинув его плечом, просунул лезвие кинжала в щель между косяком и очередной запертой дверью, которую отступник уже собрался вынести каменным кулаком. Секундой спустя на пол с грохотом упал тяжёлый деревянный засов, и дверь, неохотно скрипнув, открылась.
Откуда в наглухо закрытой комнате – следующую дверь Гаррету всё-таки пришлось выбивать магией, завалена она была намертво – взялись порождения тьмы, он даже представить не мог. Откашлялся, запомнил на будущее, что жечь живую или относительно живую плоть в тесных помещениях без вентиляции всё-таки не стоит, и вопросительно глянул на спутника. Логэйн, слегка нахмурившись, на мгновение прикрыл глаза, а затем покачал головой:
– На полторы сотни футов чисто, а вот дальше хрень какая-то. Пошли уже.
К поднимавшему вторую воротную решетку рычагу они в конце концов всё-таки выбрались. Механизм заело, и пока Хоук методично истреблял лезущих из ворот донжона тварей, Мак-Тир, скинув щит на землю, с проклятиями и матом пытался провернуть натужно скрипевшую шестерню. Минут через десять упрямая железяка всё-таки сдалась, что-то внутри громко хрустнуло, и рычаг с поразительной легкостью сдвинулся.
В воротах грохнуло, навстречу уже шагнувшему к ним Логэйну пыхнуло пламенем, и через несколько мгновений из дыма вышел поигрывавший булавой подкопчённый гном, который огляделся и с откровенным сожалением изрёк:
– Эх, бомбы кончились, а тут столько тварюк этих! Приятель, видал, как я того огра? Был огр – и нету!
Гаррет хмыкнул и, переглянувшись с воином, кивнул; гном рукавом размазал копоть по лицу и без лишних слов встал рядом с отступником, а Страж отправился собирать ещё способных сражаться солдат.
Вопреки ожиданиям Хоука, в донжоне порождений тьмы оказалось не так уж много. Приободрившиеся воины гарнизона выбили их оттуда довольно быстро, и вскоре Гаррет, убедившись в том, что им в спину не ударят притаившиеся в каком-нибудь из подвалов твари, поручил легкораненым тушение пожаров и повёл заметно увеличившийся отряд на стены.
И разумеется, выбрал не тот проход.
Вернее, он-то отлично понимал, куда идёт – это Дайлен, за время пути удосужившийся заглянуть в чертежи всего два или три раза, наверняка перепутал какой-нибудь поворот. Вот и получилось, что Страж-Командор с тройкой соратников – Гаррет чуть нахмурился, гадая, не примерещилась ли ему подозрительно знакомая коренастая фигура с огненно-рыжей головой – сражался с отрядом странно крупных и мускулистых гарлоков на одной баллистной площадке, а его кузен застрял на соседней, отделённой от неё пропастью шириной в крепостные ворота…
Впрочем, уже через несколько секунд Хоук понял, что встревожился напрасно: Мхаири и тот, кто мог и впрямь оказаться Огреном, действовали на удивление слаженно, не позволяя тварям приближаться к стоявшим чуть поодаль магам, и Амелл спокойно и методично, как на тренировке, накладывал на гарлоков одно проклятие за другим. Гаррет уже зажёг в ладони огненный шар, намереваясь приголубить ту тварь, которая вполне могла оказаться ждущим возможности ударить эмиссаром, но тут раздался предостерегающий крик Логэйна и на них навалились порождения тьмы, высыпавшие из ведущих к складам боеприпасов коридоров.
К рассвету всё было кончено. Прорытый чуть не в сам тронный зал ход гном-подрывник по имени Дворкин, заявивший, что то, что магией завалено, магия же и расчистит, а кому оно надо? – надёжно завалил парой сляпанных на скорую руку бомб; чудом выживший сенешаль Вэрел, седовласый мужчина в уже слишком тяжёлом для него доспехе, ушёл составлять отчёт о состоянии Башни; а истративший последние крохи маны на тяжелораненых Андерс уселся рядом со сторожившей дайленов вещевой мешок Мхаири, привалился плечом к торчавшему из горловины скатанному одеялу и, с полчаса осоловело понаблюдав за сновавшим по двору Командором, заснул.
Гаррет отыскал брошенные возле караулки в самом начале боя вещевые мешки, вытащил из них остальные одеяла и, передав одно воительнице, фальшиво-небрежным жестом набросил второе на плечи целителю, а затем отправился организовывать тушение пожаров. К счастью, покрывавшая крыши хозяйственных построек солома, промоченная шедшим третий день дождём, не успела разгореться как следует, и пламя, лишившись подпитки в виде горящих стрел и огненных заклятий эмиссаров, уже гасло само.
Когда солнце достигло зенита, Башня Бдения уже начала напоминать пусть и разваливающуюся от старости, но всё-таки жилую крепость. Как оказалось, уборку солдаты закончили как раз вовремя: из Амарантайна прибежал отправленный констеблем мальчишка, сообщивший уже покачивавшемуся от усталости Амеллу, что королева Анора, прибывшая в город накануне, намерена нанести ему визит и вот-вот прибудет в его новую резиденцию.
Дайлен хрипло выругался, успокаивающе махнул рукой поднявшему голову на звук его голоса приятелю и бросил на старшего кузена беспомощный взгляд. Гаррет только философски пожал плечами: делать вид, что у них всё идет по плану, было совершенно бесполезно, а то, что новый эрл делает всё, что в его силах, Анора увидит и сама. Не дура же.
Несколько пришибленный грузом новой ответственности Страж-Командор всё-таки попытался заставить приветственную делегацию выглядеть хоть сколько-нибудь достойно; однако все его старания на корню губили заляпанная кровью и гарью броня Хоука и Логэйна, пожжённая и совершенно утерявшая изначальный цвет мантия напросившегося «посмотреть королеву» Андерса и его собственная физиономия со злобным боевым прищуром. Выглядели они именно теми, кем и являлись – только что вышедшими из тяжёлой битвы людьми.
Теребившая в руках какую-то церемониальную дамскую безделушку Анора окинула встречающих пронзительным взглядом и, встретившись глазами с Дайленом, понимающе кивнула, однако едва они обменялись парой вежливых до оскомины фраз, как из-за спины королевы выступила темноволосая женщина в храмовничьем доспехе и, указав на Андерса, гневно заявила:
– Госпожа! Ваше Величество, этот человек – опасный преступник!
Маг нервно переступил с ноги на ногу и, с явным трудом натянув на лицо несколько смазанную из-за усталости обаятельную улыбку, аккуратно придвинулся поближе к нахмурившемуся Командору.
– Простите? – повернувшись к брюнетке, не по-хорошему вежливо переспросила Анора. Храмовница намёка не поняла и вместо того, чтобы отступить на предписанное ей место, с нажимом продолжила:
– Этого отступника должны были препроводить в Башню Круга и предать справедливому суду!
– Ну вас с вашей справедливостью, – вполголоса буркнул Андерс. – Опять сбегу.
– Никогда! – отрезала леди-рыцарь, как будто не чувствовавшая откровенного недовольства королевы. – Я позабочусь о том, чтобы за совершённые преступления ты был повешен, убийца!
Гаррет вздрогнул. Глаза мигом заволокло предательской красноватой дымкой, а в ладонях заложенных за спину рук сам собой вспыхнул зародыш огненной бури. Ощутивший, должно быть, всплеск стихийной магии Андерс оглянулся и мазнул растерянным взглядом по собравшимся на дворе солдатам, но затем снова развернулся к противнице.
– Я знаю этого человека, и он не убийца, – ровным, чуть хрипловатым от напряжения голосом проговорил Амелл. Хоук рвано выдохнул, из последних сил цепляясь взглядом за его левую руку, чуть отставленную в сторону, с двумя выпрямленными пальцами: «Атака только по сигналу».
– Я требую его выдачи! – упрямо мотнув головой, твёрдо повторила храмовница.
Три выпрямленных пальца: «Готовься».
Гаррет беззвучно зарычал, до хруста стискивая кулаки. Рвущаяся на свободу буря жгла ладони, но ему ещё удавалось каким-то чудом удерживать контроль. Ни одна церковная дрянь больше не тронет его Андерса, и если…
Взгляд Аноры метнулся к левой кисти Дайлена, королева чуть заметно побледнела и торопливо выступила вперёд:
– Сэр Райлок проявила излишнюю горячность, однако её требования соответствуют букве закона. Но у Стража-Командора, вероятно, есть другие предложения?..
Андерс
День у Андерса не заладился с самого начала.
Разбудили его пинком в живот, маг хватанул ртом воздух и попытался откатиться в сторону, уворачиваясь от подбитого железом сапога сэра Аргора. Затея заведомо безнадёжная, поскольку другой ногой доблестный сэр прижимал цепь сковывавших его запястья наручников. Храмовник успел пнуть его ещё раз, удачно попав в третий день как треснувшее ребро, но потом вернулся отошедший по какой-то хозяйственной надобности сэр Скаммо и велел оставить его в покое. А после завтрака даже разрешил на несколько минут снять кандалы и исцелить перелом.
Правда, потом наручники надели снова, Андерс немножко подразнил предостерегающе зыркавшего на него сэра Аргора и, само собой, опять получил по рёбрам. То ли храмовник совсем не понимал шуток, то ли искренне верил в то, что провинившийся маг должен смиренно молчать и отмаливать свои грехи…
Целитель спросил и опять не успел увернуться.
Сэр Скаммо, конечно, прочёл им долгую душевную лекцию о том, как положено вести себя рыцарю Церкви и его подопечному. Уже десятую на андерсовой памяти, в среднем по полторы лекции в день. Маг честно сказал, что хорошая рыцарская оплеуха помогла бы сэру Аргору куда лучше, и немедленно получил таковую сам – упомянутый сэр шел всего в шаге от него, дабы не упустить момент возникновения в голове злокозненного чародея коварных замыслов.
Андерс сказал, что храмовнику не положено предаваться пороку малефикарства, а других способов узреть замыслы в чужой голове он не знает, и…
В общем, это и правда был очень хреновый день.
На самом деле можно было и не нарываться. Сделать приятное сэру Аргору, который при взгляде на Андерса, с возвышенным видом рассматривавшего символ Андрасте, даже несколько смягчался, не расстраивать молоденькую сэра Элиссу, которая всё время молчала, а потом чуть не каждый вечер украдкой шмыгала носом в своём спальнике и иногда грустно спрашивала у сэра Скаммо «Почему он такой злой и вредный?», не портить хорошему, в общем-то, сэру Скаммо последнее выездное задание…
Андерс с неприязнью покосился на сэра Аргора и из принципа сказал ему очередную гадость.
Помимо старческой мудрости и терпимости было у сэра Скаммо ещё одно достоинство: старческие скрипучие суставы. Храмовник, конечно, держался с достоинством, на мага с требованиями немедленно и насовсем исцелить хронический артрит не наседал, да и вообще изо всех сил делал вид, что он всё ещё здоров и крепок. Но зарядивший с самого утра мелкий холодный дождь, как видно, оказался последней каплей: вскоре после дневного привала сэр Скаммо постановил, что в Амарантайн они уже не пойдут, а лучше остановятся на пару дней в Башне Бдения и переждут непогоду.
Сэр Аргор насупился, сэр Элисса моргнула и с беспокойством уставилась на своего пожилого наставника, а Андерс только мысленно пожал плечами. Во-первых, его мнения и не спрашивали, а во-вторых, хрен он признается, что до одури рад возможности хоть чуть-чуть погреться и, наверное, даже высушить насквозь промокшую мантию.
Обрадовался он рано. Едва они переступили порог крепости, сенешаль, оказавшийся старым знакомым сэра Скаммо, уволок старика куда-то к кухням, велев своему помощнику заняться обустройством гостей, а сэр Аргор, не дав магу даже у камина постоять, велел кинуть его в клетку. От слабых протестов «хозяина дома» храмовник попросту отмахнулся, заявив, что ему лучше знать, как следует обращаться с преступником.
Разжалобить сэра Элиссу у Андерса не получилось. Вернее, молоденькая храмовница смотрела на свернувшегося клубком и отчаянно стучавшего зубами пленника виновато и скорбно, но до идеи принести ему хотя бы маленькую жаровню так и не дозрела – презрительно фыркнувший сэр Аргор принялся учить её жизни, коя включала в себя непременное указывание магам их места и прочие малоприятные даже на слух вещи. Андерс скривился и заткнул уши, искренне пожелав сэру Аргору свернуть шею до того, как он дослужится до лейтенанта и начнёт полоскать мозги молодёжи на законных основаниях.
Каким-то чудом он всё-таки умудрился заснуть. Холодно было даже во сне, он подавил глупое желание поваляться на раскалённой дорожке, оставленной сновавшим вокруг демоном гнева, и привычно послал в неизвестном направлении демона желания, который в этот раз почему-то вздумал прикинуться могучим рыцарем с окутанными пламенем мечом и кинжалом. Демоница не вняла и принимать свою исходную форму, которую можно было хотя бы за хвост подёргать, отказалась, но Андерс уже перестал обращать на неё внимание. Не нужны ему никакие защитники, сам как-нибудь управится.
Каменный пол крупно вздрогнул, и целитель вскочил на ноги, ошалело оглядываясь вокруг. Реальность на мгновение показалась продолжением кошмара: из ведущего к воротам коридора тянуло дымом, снаружи слышались крики, металлический лязг и какой-то странный рёв, от которого у него по коже побежали мурашки…
– На крепость напали порождения тьмы! – хрипло выдохнул запыхавшийся сэр Скаммо, привалившись спиной к торопливо захлопнутой двери. Сильный удар заставил створку заскрипеть и едва не сбил храмовника с ног, и Элисса, опомнившись, подскочила к нему и задвинула тяжёлый засов.
– Какие ещё порождения тьмы? – растерянно переспросил Андерс, прижавшись лицом к решетке: сэра Скаммо, кажется, успели ранить, но с такого расстояния целителю не удавалось понять даже, была ли кровь на доспехе его собственной.
– Девочка, выпусти его. – Храмовник, чуть отдышавшись, протянул ключ от его наручников девушке, и маг закусил губу, сдерживая нетерпеливый возглас.
– Чтобы он ударил нам в спину? – возмутился сэр Аргор и врезал закованным в латную перчатку кулаком по решётке, только чудом не попав Андерсу по носу.
– Ну я совсем идиот, что ли? – обиделся целитель. – Если там правда порождения тьмы, они всех без разбору съедят, а я как-то не хочу, чтобы меня ели!
– Заткнись, маг! – отрезал младший храмовник и, выхватив ключ из рук нерешительно приблизившейся к решётке соратницы, сунул его за пояс. – Сэр Скаммо, нет нужды в таком риске, мы справимся сами…
Грохнуло снова, совсем рядом. Дверь разлетелась в щепки вместе с засовом, пожилого рыцаря отбросило на несколько шагов, и в дверном проёме заклубился густой и пухлый, словно живой, дым. Андерс, приподнявшись на цыпочки, выглянул из-за плеча сэра Аргора и потянулся к его талии, понадеявшись, что раздававшийся из коридора лязг заглушит позвякивание его собственных кандалов. И тут же чуть не забыл о том, что собрался стащить заветный ключик.
Из-под затылка сэра Скаммо торчал обломок дубовой доски, пробивший кольчужный капюшон, и из-под маслянисто поблескивавших колечек сочилась тёмная тягучая кровь.
А потом из дыма вывалилось первое порождение тьмы, и Андерсу стало совсем не до того.
Сэра Аргора тоже убили быстро. Сэр Элисса, успевшая вовремя сотворить «очищение», прикончила оказавшуюся совсем хлипкой без своего чародейства тварь и зарубила ещё троих, прежде чем какой-то мелкий уродец сумел всадить ей клинок в бедро, и маг тихонько, немножко стыдясь себя самого, молился о том, чтобы она продержалась ещё немного. Совсем чуть-чуть, он ведь уже почти дотянулся до сапога этого гребаного ублюдка, который дал себя убить в целых трёх шагах от его решётки, ему не хватало всего нескольких сантиметров…
И нескольких секунд. Когда он наконец подтащил убийственно тяжёлое тело Аргора к своей решётке, выковырял из-за пояса ключ и, непослушными от холода пальцами провернув его в замке, поднял голову, горло Элиссы уже рвала какая-то тварь. Андерс беззвучно заплакал и, стиснув зубы, поднялся на ноги.
Храмовница, как видно, была вкусной: он успел выскочить из клетки и схватить стоявший в углу посох прежде, чем порождение тьмы отреагировало на движение.
Впервые в жизни Андерс бил по живой мишени в полную силу. Раньше всё было шуткой, игрой – ледяной хваткой приморозить к полу мантию приговорённого к недельному мытью полов однокурсника, ловко подпалить каменным кулаком с привязанной лучинкой запущенную с верхнего этажа бумажную птичку, красуясь перед девчонкой из старшего курса энтропийщиков, махонькой молнией (большие у него не получались, да и незачем было) заставить подскочить слишком уж увлекшегося своими каталогами Карла… Отбиваться магией от ловивших его храмовников ему даже в голову не приходило: всё равно поймали бы, и тогда на снисхождение можно было бы не рассчитывать.
Почему-то было совсем не страшно. Или просто страх был другой, незнакомый – он не заставлял дрожать и забиваться в угол, просто отнимал возможность чувствовать что-то кроме поселившегося, казалось, в самых костях холода. Андерс даже не радовался, когда очередная омерзительная тварь после второго-третьего заклятия всё-таки падала и больше не вставала, только отстранённо отмечал, что можно уделить больше внимания оставшимся.
Зубастое, длиннолапое порождение тьмы неожиданно резко дёрнулось в сторону, уворачиваясь от каменного кулака, и залязгало зубами возле самого лица мага, и тогда Андерс всё-таки испугался. Вздрогнул, отскочил прочь с недостойным взрослого мужчины задушенным писком и в панике вскинул руки, уже понимая, что за оставшуюся ему долю секунды не успеет собрать даже простенькое ледяное заклинание.
– Да чтоб ты сгорел! – так же внезапно разозлившись, выплюнул он в лицо твари и толкнул вперёд раскрытые ладони, с которых вдруг сорвалось низко гудевшее рыжее пламя. Уродливое создание зашипело и взвыло от боли, маг торжествующе ухмыльнулся и сделал шаг вперёд, продолжая давить на казавшийся неподатливым, как стена, раскалённый воздух. Ещё одно порождение тьмы кинулось к нему, и Андерс чуть развёл руки, делая огненный конус шире. Теперь перед ним корчились, пытаясь уползти, целых две твари, и его охватил какой-то весёлый злой азарт. Он им ещё покажет!
Всё-таки огонь был совсем не его стихией. То, что кому-то давалось легко, как дыхание, из целителя высасывало силы со страшной скоростью. Страдальчески воющие уроды не могли снова на него напасть, но и умирать явно не собирались, и он со страхом ждал момента, когда уже не сможет удерживать заклинание. Тогда на него прыгнут обозлившиеся от боли порождения тьмы, и…
Первая тварь наконец упала. Андерс снова шагнул вперёд, загоняя последнюю в угол, и под его ногой тихо хрупнула пережжённая кость. Издыхающий монстр бессильно лязгнул зубами, дернулся к нему и рухнул на середине движения, и срывавшийся с ладоней мага огонь, лишившись цели, мгновенно погас.
Андерс фыркнул и тряхнул кистями, пытаясь избавиться от нелепого противного ощущения – собственные идеально чистые пальцы почему-то казались скользкими и грязными, будто ему пришлось дотрагиваться до порождений тьмы голыми руками. За спиной что-то звякнуло, целитель торопливо развернулся и вздрогнул снова: оказывается, он был уже не один. Возле порога замерли два воина со щитами, ещё один, высокий мужчина в странном темно-сером матовом доспехе и шлеме с глухим забралом стоял совсем рядом и смотрел прямо на него, словно кошка на мышь. Четвертый, в непонятной долгополой куртке и настоящем эльфийском шлеме с длинной стрелкой на переносице и резными нащечниками – Андерс такие только на картинках в старых книгах видел – изучал лежавшее прямо у его ног тело сэра Аргора и неуловимо-знакомым жестом закусывал губу.
– Это не я! – не особенно надеясь на то, что ему поверят, сообщил маг и на всякий случай улыбнулся. От обвинения в убийстве храмовника одними улыбочками не отделаешься, но начинать с чего-то надо. Именно сейчас ему особенно сильно хотелось жить, и наплевать на недосохшую мантию, зловещий свербёж в горле и пропитавшую всё вокруг вонь. Главное, чтобы прямо сейчас не убили – от целых четырёх воинов сразу ему точно не отбиться. Люди же, не твари неразумные.
Тот, в куртке, несколько одуряюще долгих мгновений смотрел на него, и Андерс попытался растянуть уже занывшие от неподвижности губы пошире. Едва заметное движение оказалось камушком, сорвавшим лавину, от тягостной, смолисто-липкой неподвижности тут же не осталось и следа: странный парень с радостным воплем кинулся на него, почему-то буйно радуясь тому, что последние две твари погибли именно от огня, маг, несколько растерявшись, попытался аккуратно вывернуться из предсказуемо-цепкой хватки ненормального, который всё заметил и немедленно расстроился, а потом воин в сером доспехе вернул в заспинные ножны длинный изогнутый меч и скучным тоном сказал:
– Шлем сними.
Ненормальный машинально дёрнулся на звук, а потом и впрямь содрал эльфийский шлем с головы, и Андерс оцепенел, словно попав в руну паралича и боясь даже моргнуть, чтобы не спугнуть чудесное видение.
Дайлен.
Взъерошенный, со знакомой усталой складочкой между бровей, вытянувшийся и окрепший – уже не безвозрастно-юный мажонок, а настоящий молодой мужчина – и всё равно совсем такой же, как раньше. Самый близкий и родной.
Короткая тёмная щетинка кольнула кончики пальцев, и целитель вдруг понял, что всё правда. Галлюцинации не колются, и у них не бывает улыбчивых ямочек возле уголков губ. А ещё ему нужно обязательно узнать, что Андерс действительно не делал того, в чем его непременно обвинят, потому что он выдержит что угодно, но если Дайлен станет смотреть на него с осуждением…
Какие, право, глупости. У него, наверное, с перепугу совсем разум отказал. Как же это может быть – чтобы Дайлен его не понял? Не бывает такого. Андерс широко улыбнулся и испуганно охнул, когда выросший друг обхватил его за талию и почти без усилия поднял в воздух, сияющими глазами заглядывая в лицо. Суровый черноволосый воин, перетягивавший крепления щита, выразительно кашлянул, и Амелл, чуть не уронив приятеля, аккуратно опустил его на пол и шепотом пожаловался:
– Я думал, ты вообще умер… мне Ирвинг сказал… а ты живой!
Андерс передёрнулся и, торопливо задвинув непрошенные воспоминания в самую глубину памяти, беззаботно сказал:
– Да я тоже думал, что там сдохну! – Не выдержал, снова потянулся к Дайлену, потрогал отросшие волосы, плечо, твёрдое и теплое даже под плотной тканью странной мантии, пушистый меховой воротник… – А Ирвинг тоже удивился, и вообще…
Амелл, с облегчением улыбнувшись, привычно ухватил его за один из перехватывавших талию ремней и начал было рассказывать о том, как он скучал, но тут снова вмешался мечник в серой броне:
– Может, потом воспоминаниями делиться будете? Всю историю Пятого Мора ты за пять минут не расскажешь, а нам ещё девять десятых цитадели зачищать…
Андерс обиженно посмотрел на него. Его тут уже один раз чуть не съели, а потом случилось самое настоящее чудо, каких не бывает – потому что если маги пропадают из Башни, то пропадают они навсегда, и можно только молиться о том, чтобы пропавший умер быстро и без мучений, а тут оказалось, что Дайлен живой и настоящий, и даже в одной крепости с ним – и так хотелось, чтобы оно продлилось подольше… Но ему никогда не везло.
Только Дайлен почему-то благодарно кивнул и улыбнулся мечнику. А потом снова посмотрел на целителя и тем самым тоном, которым всегда звал его воровать из садика Первого Чародея клубнику, до которой был сам не свой, спросил:
– Ты со мной?
Конечно, Андерс согласился. И не упустил возможности попижонить, одним театральным жестом растянув героическую ауру на всех присутствующих. Даже на зануду в доспехе, он же всё-таки дал Дайлену целый один дельный совет.
– Шлем надень, – предсказуемо закончил зануда, и Андерс пренебрежительно фыркнул. Бывают же люди, непременно всё удовольствие испортят.
Дайлен рассеянно кивнул, потёр переносицу, сосредотачиваясь, и принялся раздавать указания. К немалому удивлению целителя, его действительно слушали – его, мага, юнца, который был втрое младше того черноволосого, со смутно знакомым профилем. Парень в сером доспехе, само собой, встрял снова, но Амелл ободряюще улыбнулся и сказал пару фраз, и тот наконец отстал. Правда, развернулся к выходу он не раньше, чем Дайлен всё-таки надел шлем.
– А Ирвинг правду говорил, что ты теперь Серый Страж? – двинувшись вслед за решительно зашагавшим вглубь крепости другом, не выдержал Андерс. – А то по Башне совсем дикие слухи ходили, что ты заделался могучим стихийщиком, а ещё эльфом, ведьмой, овладел древним долийским искусством сомниари, собственноручно убил Ульдреда, разнёс пол-Башни, плюнул в морду Грегору и выпустил из вивария драконлингов. А в них хоть какая-нибудь правда есть?
– Я тебе чуть попозже всё как следует расскажу, когда закончим, обещаю, – засмеялся Дайлен и ободряюще сжал стискивавшие окутанный морозной аурой пальцы целителя. – Но если вкратце: да, я Серый Страж, а теперь вообще Командор Ордена в Ферелдене, правда, у меня в подчинении только один Страж. Зато звучит красиво. Стихийная магия мне по-прежнему не даётся, древнее долийское искусство было, но не со мной, и это было какое-то другое искусство; ведьма у меня была, но сбежала, эльф у меня был и до сих пор есть, просто он пошёл резать свои живые филактерии, чтобы жизнь не портили, Ульдреда мы убивали всем отрядом, Башню разнесли ещё до меня, плюнуть в морду Грегору я хотел, но застеснялся, а потом опять стало некогда. И драконлинги тоже сами сбежали. Вот.
– Ну ты ещё хуже всё запутал! – в шутку возмутился Андерс, но тут второй маг замер, нехорошо прищурился и жестом велел сопровождавшей их воительнице – это всё-таки была девушка, очень уж выразительно выпирала впереди кольчуга – двигаться вперёд. Та немедленно обнажила меч и приподняла щит, и Амелл, спохватившись, вполголоса пояснил:
– Поблизости находится небольшой отряд порождений тьмы. Держись сзади, мы с Мхаири сами справимся, а ты следи за нами и если понадобится, накладывай исцеление.
– Ты что?.. – нахмурился Андерс, и второй маг торопливо кивнул:
– Да, я их чувствую. – Он повернулся к другу и, улыбнувшись, уверенно сказал: – Не волнуйся, всё будет хорошо. Я обещаю.
Дайлен никогда не нарушал своё слово. Отчасти из-за того, что, убеждая в чём-нибудь друга, не произносил заветного «я обещаю», если имел хоть малейшие сомнения в успешности затеянного мероприятия.
Андерс, мигом успокоившись, послушно отступил на пару шагов и приготовил малое исцеляющее. На всякий случай.
Заклинание так и не пригодилось. Назвать стаю «небольшой» у него, честно говоря, язык бы не повернулся, он повернулся к другу и вопросительно уставился на него, но Амелл отступать и не подумал. Хмыкнул пренебрежительно, наложил на тварей что-то замысловато-энтропийное и, жестом послав Мхаири в атаку, накрыл дальний угол зала каким-то зловещим заклятием. А потом даже нашёл время обернуться на товарища, улыбнуться и предупредить, что вон в то чёрное облако заходить не надо. Да Андерс об этом и сам уже догадался, поглядев на те иссохшие полутрупики, которые из него выскакивали – Мхаири отмахивалась от них словно между делом, и они падали после первого же удара.
Похоже, его мнение о том, что энтропия – малоприменимая в настоящей жизни штука, следовало пересмотреть.
Чем он и занялся: порождений тьмы в коридорах крепости и впрямь оказалось множество, но они каждый раз выскакивали на них сравнительно немногочисленными группками, с которыми воительница и два мага справлялись без особенных усилий. Ну или Андерсу так казалось, потому что Дайлен был спокоен, как на экзамене по своей любимой энтропии, и даже когда какая-то тварь сунулась прямо к нему и попыталась ухватить зубами за ногу, он, едва ли вообще обратив на неё внимание, просто отмахнулся лезвием посоха и пошёл дальше. Распоротая от горла до паха тварь осталась лежать у стены, и целитель, поглядев на неё, только изумлённо покачал головой.
Помимо порождений тьмы в крепости были обнаружены также: странный пьяный гном с двуручной секирой, который первым делом спросил у Дайлена «Это что, твой новый мальчик?», на что тот гордо ответил «Это мой лучший друг», после чего гном присоединился к ним и принялся с хеканьем рубить лезущих на них тварей, обиженно бурча, когда меч Мхаири оказывался быстрее; раненый рыцарь Роуланд, при виде которого девушка охнула и прижала ладонь ко рту; говорящая тварь, выглядевшая точь-в-точь как те, которых Амелл называл гарлоками, но изъяснявшаяся даже занудней старшей чародейки Винн – если бы старушка умела порыкивать и изредка пропускать в речи бранные словечки – а также старый мужчина, невесть зачем нацепивший на себя тяжёлый доспех и доблестно страдавший одышкой, пока говорящая тварь держала ржавый клинок у его горла. Уже в середине этого забега Андерс понял, что превысил усвояемый объём информации, и просто перестал обо всём этом задумываться. Гном так гном, говорящее порождение тьмы так говорящее порождение тьмы, Драконья Моча так…
– Гномский алкоголь внутрь употреблять не надо, – наставительно сказал Дайлен, отобрав у него вручённую гномом Огреном фляжку и, вытерев текущую из носа кровь, приложился к ней сам. Сглотнул, отдышался и добавил: – По крайней мере, пока не привыкнешь, да и потом дозу в полтора глотка лучше не превышать.
– Отдай, – проворчал Огрен. – Толку на вас, наземников, хорошее бухло переводить. Хлипкие вы. Кабы не это твоё «бада-бум», вообще б с вас проку не было.
– За «бада-бумом» – это к Гаррету, – пряча усмешку в уголках губ, сухо уведомил Амелл и, оглядевшись вокруг, тяжело вздохнул: – Спаси меня Создатель… Андерс, Мхаири, посидите тут где-нибудь в уголке, посторожите шмотьё, а я пошёл разбираться с этим бардаком, не то Логэйн меня потом живьём съест.
– Логэйн? – недоверчиво переспросил Андерс, но Дайлен уже убежал на другой конец дворика и махал руками на каких-то путавшихся в собственных конечностях солдат, пытавшихся уволочь перегородившую проезд обгорелую балку.
– Страж Логэйн Мак-Тир, – с готовностью пояснила Мхаири, преисполнившаяся к магу приязни после того, как он в полминуты исцелил ей перебитую гарлоком-вожаком руку. – Отец королевы Аноры, бывший тейрн Гварена и бывший регент. Ты что, эту историю не слышал ещё?
Целитель покачал головой, и девушка, всплеснув руками, начала какую-то повесть в стиле рыцарского романа. Впрочем, из этого всё равно ничего толком не вышло – сидеть без дела, когда вокруг все бегали и суетились, и даже очень не любивший подобную суматоху Дайлен ушёл помогать, Андерсу было стыдно, так что он немножко отдышался и пошёл искать лазарет. А потом, когда кончилась мана и перед глазами от усталости замельтешили черные мушки, вернулся обратно к амеллову мешку и Мхаири, чтобы Дайлен его не потерял и не волновался.
Самым неприятным открытием в его жизни стало то, что быть героем и называться героем – очень разные вещи.
Быть героем, по сути, было не так уж сложно: нужно было всего лишь убивать ненужных врагов, переманивать на свою сторону нужных и регулярно переступать через жалкие остатки некогда тщательно лелеемых принципов во имя некоего высшего блага. Каковое в самом лучшем случае воплощалось в тощую, зато очень настырную рыжую эльфийку, прибегавшую с благодарностями в самый неподходящий момент, а в худшем и вовсе оставалось каким-то донельзя абстрактным понятием.
Официально провозглашённого Героя Ферелдена вначале чуть не разорвала на сувениры ликующая толпа. Затем его чествовали всем Собранием Земель, причем на каждую благодарственную речь нужно было ответить равной любезностью, не использовав одни и те же выражения дважды, а потом выдержать праздничный бал, где всё то же самое повторилось в несколько менее официальной обстановке. После этого жизнь вошла в более привычную колею, только там, где раньше Дайлена умоляли о помощи, обещая взамен поддержку и войска, теперь эту помощь требовали.
Как же, Герой – а спасать всех за бесплатно и есть самая что ни на есть геройская работа…
Амелл тихонько вздохнул и ускорил шаг. Он-то, дурень, даже обрадовался, когда королева Анора даровала ему эрлинг Амарантайн и право сбежать из столицы под предлогом набора рекрутов и возрождения Ордена. По крайней мере, у него появилась возможность заняться настоящим нужным делом вместо того, чтобы ломать голову над тем, как отказать очередному алчущему срочного спасения аристократу.
Радовался он от силы часа два. А потом в его покои явился Логэйн, с полминуты понаблюдал за тем, как маг, насвистывая подслушанную в «Покусанном дворянине» ещё до Собрания Земель неприличную песенку, швыряет расползшиеся по всей комнате вещи в дорожный мешок, а потом чуть не за шкирку вытащил его из кучи хлама и, усадив за стол, положил перед ним отчёт о состоянии его новых владений.
Сказать, что состояние было хреновым, означало бы сильно преуменьшить.
Что, впрочем, было совсем неудивительно, учитывая то, что эрлинг Амарантайн раньше принадлежал ныне покойному Рендону Хоу, который благополучно дел куда-то своего старшего сына и наследника, младшего сына изгнал за границу, дочь довёл до того, что она сбежала и сменила имя, а сам куда больше волновался о том, чтобы подгрести под себя Денерим, а не о том, как сохранить землю своих отцов и дедов и преумножить их богатства. От богатств в итоге остались жалкие крохи в лице перешедшего под юрисдикцию Серых Стражей замка, порта Амарантайн и собственно ферелденской земли, без должной обработки рожавшей скудно и неохотно.
Изрядно ошарашенный объёмом предстоящей работы Дайлен уговорил вызванного в Монсиммар Логэйна сделать небольшой крюк и проводить его до пресловутой Башни Бдения и пожалел об этом уже на второй день. К поставленной перед ним задаче Серый Страж отнёсся серьёзно и, судя по всему, твёрдо вознамерился в кратчайшие сроки впихнуть в несчастную амеллову голову весь свой сорокалетний опыт управления тейрниром Гварен. Отправившийся вместе с ними Гаррет, конечно, пытался принять удар на себя, аргументируя это тем, что он прошёл весь Мор интендантом дайленова отряда и не видит причин менять сложившееся положение вещей, но информации было слишком много даже для них двоих.
На четвёртый день пути их нагнал небольшой отряд рекрутов-добровольцев, с дозволения королевы отправившихся проситься в Орден. Сразу стало несколько легче: Дайлену волей-неволей приходилось отвлекаться на знакомство со своими будущими подчинёнными, а Гаррету – на обеспечение уже подъевших собственные припасы воинов всем необходимым, и щедро выдаваемые бывшим регентом сведения начали понемногу укладываться в голове.
К немалому удивлению мага, привычного ему темпа денеримские рыцари не выдержали. Дайлен несколько поколебался, не видя особых причин спешить, но в итоге всё-таки оставил большую часть добровольцев в попавшейся по дороге деревушке, велев двигаться с подходящей для них скоростью. Ему самому, по правде сказать, слишком хотелось наконец увидеть свой собственный замок.
К цели путешествия его маленький отряд, состоявший теперь из снова принявшихся обсуждать какие-то хозяйственные дела Гаррета с Логэйном и отчаянно робевшей в присуствии Героя Ферелдена воительницы Мхаири, подошёл уже в сумерках. В Амарантайн решили не заходить – добраться до Башни Бдения до темноты они тогда точно не успели бы, а искать ночлег в переполненном беженцами городе было занятием бесполезным.
…Кажется, последней его затеей, которая действительно прошла по плану, было то торжественное шествие, которое сопровождало его на пути к Залу Истязаний. Амелл тогда решил, что раз уж после ритуала невесть куда пропадает не менее десятой части учеников, то он имеет право поразвлечься напоследок, и обитавшие в Круге чародеи, уронив челюсти на пол, наблюдали за тем, как обычно серьёзный и сдержанный юноша, завывая что-то в духе деревенских предсвадебных плачей, степенно движется во главе длинной колонны всхлипывающих в тон товарищей. А вот дальше всё пошло наперекосяк: Лили, побег Йована, посвящение в Стражи…
Дайлен даже не удивился, когда из-за очередного поворота дороги раздался знакомый лязг сталкивающихся мечей и гневно-испуганные вопли. Мхаири, не дожидаясь команды, скинула со спины щит и, с достойной уважения сноровкой подтянув чуть разболтавшиеся ремни, надела его на руку. Рванувшийся вперёд Гаррет привычно оттёр младшего кузена в сторону, и к тому времени, как благоразумно пропустивший воинов вперёд Амелл добрался до поля боя, всё было уже кончено. Боевой маг с разочарованным видом обдирал разрубленного чуть не пополам генлока, а Мхаири терпеливо совала в зубы трясущемуся в ужасе солдату горлышко своей фляжки с бренди.
– Разве после гибели Архидемона порождения тьмы не должны были убраться под землю? – настороженно сдвинув брови, осведомился Логэйн. Пожав плечами, Дайлен носком сапога перевернул один из трупов на спину и, не обнаружив каких-либо отличий от уже известных ему тварей, отозвался:
– Должны были. И мне очень интересно, что – или кто – заставило их остаться. В своём естественном состоянии они очень не любят солнечного света и открытых пространств.
– Командор, солдат говорит, что на Башню Бдения совершено нападение, – оставив выжившего бедолагу в покое, отрапортовала Мхаири. – Серые Стражи, прибывшие из Орлея, не предупредили о приближении противника и были убиты, однако крепость всё ещё держится. Этого послали за подмогой, но он не смог оторваться от преследующих его тварей.
Амелл чуть поморщился, услышав остопаскудевшее ему «Командор», уже полторы недели не сходившее с губ преклонявшейся перед ним воительницы, и молча махнул рукой, приказывая двигаться дальше. Неудачливый гонец, вернув воительнице опустевшую фляжку и бросив на мертвых генлоков опасливый взгляд, с трудом поднялся на ноги и, поклявшись вернуться с подкреплением, похромал к Амарантайну.
Первым, что Дайлен увидел в собственном замке, был хлев. Огороженный чахлым, совершенно не внушавшим уважения плетнем и, судя по презрительной гримасе проведшего полжизни на ферме Гаррета, требовавший капитального ремонта. Поинтересоваться тем, какого хрена рядом с боевой крепостью стоит хлев не меньше чем на десяток коров, заслоняющий подходы к этой самой крепости, маг не успел: угол ветхого строения снёс не вписавшийся в поворот огр, и вскоре вслед за рухнувшим на землю опорным столбом последовало и всё остальное.
– Я лучше новый построю, если будет очень уж надо, – задумчиво сообщил Амелл, накрыв суетившихся в облаке поднявшейся пыли порождений тьмы заразной порчей. Плетень тоже долго не продержался, и с гневными воплями на них бросились сопровождавшие рогатого великана генлоки.
За спинами двух воинов со щитами – Мхаири в бою забывала обо всяких глупостях вроде благоговения и действовала не хуже Логэйна, кажется, даже превосходя его в скорости – было безопасно и как-то странно тихо. Изредка бросавший на него короткие взгляды Гаррет убедительно доказывал огру, что тому следовало остаться на Глубинных Тропах под боком у своей Матки, и проклявший всех, кого надо, по третьему разу Дайлен вдруг обнаружил, что желающих сунуться под лезвие посоха, сделанного дядей Малькольмом специально для него, в поле зрения не наблюдается.
Мак-Тир, как воспитанный мужчина, позволил Мхаири добить оглушённого ударом его щита генлока и, смерив задумавшегося мага суровым взором, осведомился:
– Кого ждём? Вам ещё вашу крепость отбить нужно… Командор.
– Сосредоточьтесь, Страж, – вредным тоном ответил Амелл, борясь с глупым желанием показать ему язык. – Ждём те два десятка гарлоков, которые сейчас выйдут из-за вон той скалы.
Логэйн мгновенно потерял всякое желание воспитывать более опытного в делах общения с порождениями тьмы соратника и, вскинув щит к лицу, развернулся в указанном направлении. Обещанные гарлоки явились минуты через полторы и тут же напоролись на любимое заклятие успевшего обобрать павшего огра Хоука. Вонь горящих тел заставила Мхаири слегка позеленеть, но упрямая воительница только стиснула зубы и крепче сжала рукоять меча.
Хлев оказался отнюдь не единственной хозяйственной постройкой, выбравшейся за пределы крепостных стен. Дайлен разглядывал возвышавшиеся вокруг ведущей к воротам извилистой дороги амбары и сараи со смешанным чувством жадности и отвращения: в его памяти были ещё живы первые дни Мора, когда они с Алистером считали каждый медяк и как о благословении Создателя мечтали о куске свежего хлеба, и количество стоявших возле Башни Бдения зернохранилищ грело ему душу; однако даже ему, неискушённому в искусстве фортификации, было понятно, что высоким деревянным зданиям не место рядом с крепостными воротами.
А значит, ему придётся что-то с этим делать. Ещё бы понять, что именно.
Ворота с оглушительным грохотом рухнули прямо перед гарретовым носом. Боевой маг, оживившись, перехватил меч поудобнее и выжидательно воззрился на клубившийся в проломе дым, но оттуда ему навстречу вывалился не огр, а десяток обожжённых и покалеченных гарлоков. Во взгляде покосившейся на разочарованно фыркнувшего Хоука Мхаири мелькнуло что-то вроде суеверного ужаса, но воительница дисциплинированно добила ускользнувшее от него порождение тьмы и двинулась следом.
Навстречу им наконец начали попадаться выжившие. Большая часть солдат была ранена; Дайлен оставил им большую часть припарок и исцеляющих зелий и, убедившись, что возле ворот не осталось порождений тьмы, приказал двигаться дальше. На стене им навстречу выскочил перепуганный торговец, на бегу уведомлявший всех заинтересованных в том, что ноги его в Амарантайне не будет. Амеллу подобная перспектива почему-то не понравилась, и он, оставив преследовавших беглеца генлоков кузену, принялся убеждать вздрагивавшего от малейшего шума мужчину в том, что он способен позаботиться о безопасности гостей своего – как это всё-таки странно звучало! – эрлинга.
Маленькие, соединённые узкими переходами дворики Башни Бдения не по-хорошему напомнили магу Глубинные Тропы. Всего-то и разницы, что нет нависающего над головой камня, а все остальные их недостатки были тут как тут: неожиданно выскакивающие из-за угла порождения тьмы, коварное эхо, убеждавшее в близости противника, который на самом деле находился за тремя поворотами, невозможность как следует размахнуться посохом, не задев при этом ни стен, ни собственных соратников…
А ещё приходилось помнить о том, что в этот раз принцип «убей всё, что шевелится» неприменим. В конце концов, теперь это были его собственные солдаты, и обоим магам, привыкшим реагировать не на движение даже, а на один лишь намёк на него, стоило немалых трудов сдерживать собственные рефлексы. Хоук в конце концов даже отказался от использования магии и вместо того принялся с остервенением рубить порождений тьмы мечом.
Амелл старательно отставал от своих воинов на несколько шагов, и выигранного ими времени ему обычно хватало для того, чтобы определить, кто выпрыгнул им навстречу – враг или союзник. Первым доставалось качественное энтропийное проклятие, вторым – пара матерных слов из тех, которые, по словам Логэйна, способны были убедить любого солдата в том, что перед ним начальство. Пока что его предположения оправдывались полностью: растерявшиеся в суматохе неожиданного нападения воины, выслушав краткую прочувствованную речь, мгновенно преисполнялись должного почтения и бегом бросались исполнять распоряжения мага.
Гарлоки-эмиссары, само собой, прятались в самых глухих и тёмных углах и не торопились подставляться под удары оказавшейся не в меру шустрой добычи. К тому же почувствовать их присутствие оказалось неожиданно сложно: вместо пронзительного шепотка на краю слышимости Дайлен ощущал лишь смутное, тревожащее неудобство, и противника приходилось искать чуть не на ощупь. Не то чтобы он возражал против вдумчивого осмотра крепостного двора, но не тогда же, когда в самом замке продолжают убивать его солдат…
Маг раздражённо выдохнул и, поправив шлем, бросил короткий вопросительный взгляд на сосредоточенно щурившегося кузена. Гаррет, потративший немало времени на изучение невесть где добытых чертежей Башни Бдения, кивнул и чуть заметно дёрнул подбородком в сторону входа в цитадель.
Первая решётка была поднята, и в очередном маленьком дворике суетилась стая гарлоков, без особого успеха пытавшихся оторвать от земли вторую. Её прутья были уже погнуты, как будто в неё били тараном, но лежавший слева у стены огр – безрукий, с раздробленными ногами и иссечённой спиной – явно был мёртв и завершить начатое дело точно не сумел бы. Хоук разочарованно хмыкнул, переглянулся с Амеллом и, дождавшись, пока заклятие Стража стащит всю стаю в одну многорукую кучу, накрыл тварей огненной бурей.
– Ты привыкнешь, девочка. – Логэйн сочувственно хлопнул Мхаири по плечу и, оглядев пустовавшие бойницы, посоветовал: – Просто следи, чтобы твоих магов не подстрелили или не пришибли, пока они размышляют о том, как испепелить всё войско противника разом…
Воительница смущённо пробормотала что-то похожее на благодарность и, придвинувшись к Дайлену, подняла щит повыше.
– Не так близко, а то посохом нечаянно пришибу, – отступив на шаг, мягко поправил её Амелл и, повертев головой, указал на левую лестницу:
– Начнём оттуда.
Дверь оказалась заперта. Гаррет ударил в неё плечом, но тяжёлая деревянная створка даже не шелохнулась, отступник поднял было замерцавшую чем-то убийственным руку, но в последний момент оглянулся на кузена, и Дайлен отрицательно качнул головой. В том, что Хоук способен снести любую преграду, он нисколько не сомневался, но вдруг подавшая голос интуиция намекала, что пока лучше оставить всё как есть. В конце концов, то, что мешало им пройти, точно так же закрывало путь и тем, кто собирался вцепиться им в глотки. А возможность пробраться в цитадель они и так найдут – вон, с другой стороны другая лестница поднимается к ещё одной двери, к тому же в маленькой нише за колонной виднеется ещё одна, которую прямолинейные, как умирающие с голоду хищники, порождения тьмы даже не заметили…
Вторая дверь, треснувшая и несколько покусанная с нижнего края, как выяснилось, уже висела на одной петле. Амелл невольно начал гадать, как давно её взломали и есть ли шанс, что кто-то из укрывавшихся в этой части цитадели ещё жив. Опережавший его на полтора шага Гаррет вдруг замер, а затем кинулся вперёд, а мгновением спустя маг и сам услышал доносившийся из-за угла шум боя.
Дайлен не сразу понял, что же показалось ему таким странным в располагавшейся за поворотом коридора комнатке – не считая, разумеется, того, что явно намеревавшийся сходу ввязаться в бой кузен остановился, едва перешагнув порог, и спокойно опустил меч, дожидаясь, пока стихнут вопли подыхающих порождений тьмы. С полумёртвыми тварями вполне мог управиться тот же маг, который методично дожигал пару загнанных в угол гарлоков. Других Страж поблизости не чувствовал и, воспользовавшись секундной передышкой, принялся рассматривать окружающее: толстые прутья решёток, за которыми виднелись тяжёлые деревянные колодки со ржавыми петлями, заливавшую весь пол чёрную и алую кровь, лежавшие вперемежку с мертвыми гарлоками тела в храмовничьих доспехах…
Что вообще могло понадобиться в Башне Бдения храмовникам?
– Э… Это не я! – развёл руками обернувшийся к ним маг, торопливо натягивая на лицо обаятельную улыбку, и Дайлен резко втянул носом воздух.
Ему мерещится. Ему просто мерещится, он надышался дыма от горящих хозяйственных построек, или один из эмиссаров успел наколдовать на него какую-то неведомую пакость, потому что не может же это всё быть на самом деле, не может стоять перед ним тот, кого он мысленно похоронил и оплакал больше полугода назад, улыбаясь так, словно ничего не случилось, и настороженно косясь на заинтересованно склонившего голову набок Гаррета…
В полушаге сзади негромко лязгнули сочленения логэйнова доспеха, и Амелл вдруг вернулся в реальность. В которой действительно был знакомый длинный нос, заляпанная почти до полной неузнаваемости мантия тевинтерского покроя, невидимая под забралом шлема одобрительная усмешка Хоука и сожжённые чуть не до углей порождения тьмы, которые ещё неделю будут вонять на полкрепости.
Всё было по-настоящему.
Дайлен бросился вперёд, чуть не сбив с ног опешившего кузена, и с радостным воплем повис на шее у Андерса:
– Ты наконец-то выучил хоть какое-то огненное заклинание!
Гаррет Хоук
Поначалу Башня Бдения Хоуку не понравилась.
Нет, он отлично понимал, что спланирована крепость великолепно и защищать её одно удовольствие. Будет таковым – после того, как восстановят обвалившиеся кое-где края стен, поставят на место вывороченные из арок ворота и уберут весь тот мусор, который сейчас ежеминутно лез ему под ноги. Но отбивать у противника уже захваченную крепость было сущим мучением: в бесконечных маленьких двориках и узких переходах, казалось, поселилась вся уцелевшая после разгрома при Денериме Орда; и противники, и чудом уцелевшие в этой бойне и совершенно сбитые с толку союзники выскакивали из-за углов без предупреждения, и пару раз Гаррет чуть не поджарил каких-то перепуганных и изрядно потрёпанных солдат из местного гарнизона; да и вообще ему там было тесно. То ли дело крыша форта Драккон – просторно, обзор прекрасный, Архидемон, опять же, был на редкость удобной мишенью, при всём желании не промахнёшься…
Единственным положительным моментом было то, что добраться до дисциплинированно державшегося чуть позади Дайлена порождения тьмы не могли. Даже если бы какой-нибудь особо шустрой твари удалось проскользнуть мимо Хоука, его встретил бы меч Логэйна или Мхаири… Кажется, именно это его младшего и злило. Не то чтобы отступник совсем его не понимал.
Когда они наконец добрались до последнего необследованного дворика, Гаррет чуть не взвыл от облегчения. На небольшом пятачке суетился жалкий пяток гарлоков под предводительством однорукого, истекающего чёрной кровью эмиссара, и Хоук, локтём задвинув высунувшуюся было вперёд воительницу за спину, несколькими ударами меча прикончил тщетно царапавших его доспех когтями тварей.
Но на самом деле большая часть работы была ещё впереди. Встретив вопросительный взгляд кузена, отступник кивнул и первым направился ко входу в цитадель, с тоской припоминая змеившиеся на старых, чудом сохранившихся в денеримском архиве чертежах коридоры. Каждый придётся осмотреть, тщательно проверить отмеченные на тех картах потайные ходы и хорошо бы ещё отыскать те, о которых хозяева замка решили не уведомлять королевских архивариусов.
При виде валявшейся на земле решетки Гаррет невольно облизнулся. Сотворить такое с закалённым металлом мог только огр, а значит, у него сейчас будет возможность хоть на несколько минут отвлечься от мрачных мыслей. Дайлен поймёт, не станет вмешиваться и удержит остальных, так что это будет только его танец. Его, огра и Той, Что Провожает За Завесу…
Нет, это определённо был неудачный день. Его огр уже лежал у стены бесполезной грудой мяса, и охваченный сокрушительным разочарованием Хоук, едва дождавшись, пока сотворённый младшим «водоворот» соберёт суетившуюся возле второй решётки стаю, с раздражённым фырканьем спустил на тварей огненную бурю. Повёл плечами, почувствовав вонзившийся между лопаток взгляд, отчего-то не казавшийся угрозой, и, обернувшись, увидел широко раскрытые глаза Мхаири.
Произнести так и рвавшуюся с языка колкость Гаррет не успел, Логэйн в тот же момент принялся объяснять девушке особенности командной работы с двумя сумасшедшими магами (слово «сумасшедший» сдержанный пожилой воин, конечно же, пропустил, но отступник всё равно отчётливо слышал его в каждой красноречивой паузе). Настороженно осматривавшийся Дайлен указал брату на поднимавшуюся к коридору возле бойниц лестницу, и тот поторопился вернуться к делу.
За заколоченной дверью наверняка скрывалось что-нибудь хорошее. Не сокровищница с забитыми золотом сундуками, но, возможно, хотя бы десяток или полтора порождений тьмы, которых можно было бы с удовольствием убить… Торопливо спускаясь по лестнице, Хоук оглянулся на неё, пообещав себе непременно это выяснить, и, ускорив шаг, снова оттёр младшего плечом. Ещё не хватало, чтобы из проёма, расположенного напротив запертого входа, на Дайлена вывалилась какая-нибудь кусачая тварь.
Дверь на верхней площадке второй лестницы явно открывало что-то до крайности зубастое, голодное и очень сильное. Нижняя петля была выворочена из косяка вместе с державшим её камнем, верхняя тоже держалась на волоске: Гаррет только легонько толкнул обгрызенное дерево, и дверь тут же рухнула. Открывавшийся за ней коридор был пуст, на сером каменном полу виднелись следы чьих-то сапог и пятна не успевшей высохнуть чёрной крови. Отступник прислушался и, уловив отголоски знакомого металлического лязга и гарлочьих воплей боли, бросился на помощь выжившим.
Которые, вернее, который отлично справлялся и без него. Хоук невольно усмехнулся, опуская уже занесённый меч: узнать, что хоть кто-то в этой крепости способен позаботиться о себе, оказалось неожиданно приятно. Несколько воющих от боли гарлоков безуспешно пытались увернуться от струи пламени, которая срывалась с рук худощавого светловолосого мужчины в длинной мантии, и Гаррет одобрительно кивнул, увидев, что огонь погас через долю секунды после того, как упала последняя тварь.
Маг пижонски взмахнул кистями, как будто стряхивая с длинных сильных пальцев капли воды, и Хоук, невольно сделав шаг вперёд, принялся с интересом его разглядывать. Узкие жилистые запястья, острые костистые локти, торчащие из расшитых каким-то мусором наручей, позолоченные браслеты, которые перехватывали крепкие руки чуть ниже плеч, и странного, смутно знакомого кроя мантию с короткой пушистой накидкой. Под ногой отступника что-то звякнуло, незнакомец, чуть заметно вздрогнув, торопливо обернулся, растянул губы в просительной, чуть лукавой улыбке и, на мгновение встретившись с ним глазами, тут же попытался оправдаться:
– Это не я!..
Гаррет молча согласился. Если бы тот сказал, что чёрное это белое, он, наверное, согласился бы тоже. И точно так же промолчал, не в состоянии произнести ни слова, и только смотрел, не отрывая взгляда, давясь необъятностью собственного внезапного желания – прикоснуться, защитить, завладеть, целиком и полностью, без остатка, ввериться изящным рукам с веснушками на тыльной стороне ладоней и теплу золотисто-карих глаз. Узнать его всего: как вспыхнет смехом тёмный янтарь взгляда, как вздрогнут ресницы – удивлённо и недоверчиво-радостно – при виде неожиданного подарка, как изменится звучный чистый голос в стоне наслаждения; узнать, сопит ли он во сне, на что зачарован кристалл в висящем за его спиной посохе и понравится ли ему мамин яблочный пирог…
Неожиданный толчок чуть не сбил его с ног, и отступник несколько пришёл в себя. Вспомнил хотя бы о том, что набрасываться на незнакомых людей – а ведь хотелось, отчаянно хотелось наброситься, подхватить на руки и унести подальше от заливавшей пол скверны, горящей крепости и суетившихся в её коридорах порождений тьмы – невежливо, да и вообще не так поймут, а ведь он даже имени этого носатого чуда не знает.
Зато Дайлена все эти соображения, кажется, совсем не волновали – младший сделал именно то, на что не решился сам Хоук. Повис на шее у растерянно заморгавшего мага и восторженно завопил что-то про огненные заклинания.
– Эм-м-м… Сударь, а мы разве настолько близко знакомы? – пытаясь вежливо вывернуться из хватки Амелла, продемонстрировавшего неожиданную цепкость, с неудовольствием осведомился светловолосый. Чуть не задушивший его в объятиях Страж замер, словно ему отвесили оплеуху, и дрожащим голосом спросил:
– Андерс, ты что, меня совсем не узнаешь?..
Гаррет с силой зажмурился, слабо надеясь, что ему хоть теперь хватит силы воли перестать таращиться на мага так, словно тот был снизошедшим лично к нему Древним Богом во всём сиянии своего могущества, и всё-таки смог сказать что-то членораздельное:
– Шлем сними.
Амелл стремительно обернулся к нему, ойкнул и, торопливо сорвав с головы исцарапанное творение мастера Вараторна, снова уставился на носатого мага.
– Дайлен, – как будто не веря своим глазам, выдохнул тот. Моргнул, нерешительно поднял руку, кошачьим аккуратным жестом коснувшись его скулы кончиками пальцев, и вдруг заулыбался, солнечно и ясно: – А заклинание я не выучил, я просто с перепугу… Дай, я правда храмовников не трогал, они сами!
– Да похуй! – Страж обхватил его за талию, приподнял на пару дюймов над полом, задрав голову и сияя счастливой улыбкой, и чуть не уронил, когда скептически наблюдавший за встречей старых друзей Логэйн выразительно откашлялся. Амелл бросил на старшего соратника смущённый взгляд и, не выдержав, громким шёпотом поделился: – Я думал, что ты вообще умер… Ирвинг сказал… А ты живой!
– Да я тоже думал, что там сдохну, – жизнерадостно заявил Андерс, который продолжал аккуратно трогать его волосы, плечи, ворот мантии – словно хотел убедиться, что ему не привиделось. – А Ирвинг тоже удивился, и вообще…
В глубине крепости что-то грохнуло, и Хоук окончательно вернулся в реальность. В ту самую, в которой Башня Бдения была битком набита порождениями тьмы, солдаты её гарнизона отличались редкостной бесполезностью, а на лице Дайлена было аршинными буквами написано, что никуда его носатое чудо из Башни не денется. По крайней мере, пока жив Страж-Командор, а значит, можно было выдохнуть и сделать всё по правилам и без суеты. Например, начать с очищения их общего жилища от всякой дряни.
– Может, потом воспоминаниями делиться будете? Всю историю Пятого Мора ты за пять минут не расскажешь, а нам ещё девять десятых цитадели зачищать… Командор, – старательно скрывая усмешку, проговорил Гаррет. Младший, впрочем, отлично всё понял и, улыбнувшись в ответ, кивнул, а потом развернулся к Андерсу и чуть виновато сообщил:
– Правда надо ведь… Ты со мной?
Вместо ответа тот деловито вытащил из-за спины посох, вырезанный из крепкой серебристой древесины сильвана и тут же наложил на всех присутствующих какую-то укрепляющую ауру, и отступник терпеливо напомнил Амеллу:
– Шлем надень.
Страж снова кивнул, наконец разжал стискивавшие один из ремней андерсовой мантии пальцы и, с силой потерев переносицу, уверенно приказал:
– Гаррет, вы с Логэйном сейчас вернётесь и проверите ту дверцу в нише возле лестницы. Если я прав в своих предположениях, там можно пробраться к механизму, запирающему вторые ворота. Поднимите решётку, соберите уцелевших солдат и разберитесь с главным крепостным двором и донжоном. Мхаири и Андерс пойдут со мной, мы уничтожим тех, кто остался на стенах, и присоединимся к вам.
– Ты уверен, что нам стоит разделяться? – нахмурившись, переспросил Хоук, но Дайлен только фыркнул и махнул рукой:
– Не беспокойся, я справлюсь. И вообще, Андерс отличный целитель, лучше Винн, так что ничего со мной не случится. Лучше закончим с этим побыстрее, ладно?
– Только не говори мне, что Винн тоже где-то тут! – содрогнувшись в показном ужасе, громко прошептал Андерс.
– Не стоит зря терять время, вдруг там ещё остались выжившие, – заключил Амелл, натягивая шлем, и отступник неохотно кивнул и двинулся к выходу. Его младший и впрямь вовсе не беспомощен, Мхаири даст ему достаточно времени для удара, а целитель поможет продержаться даже в случае возникновения каких-то проблем… Да и благоразумия Дайлену хватало, если бы он чувствовал за узкой дверкой в дальнем углу значительное количество порождений тьмы, он бы туда не полез.
Гаррет бросил последний взгляд на весело насвистывавшего Андерса, пальцы которого сжимали окутавшийся морозным сверканием посох аккуратно и уверенно, и, отсалютовав Командору, переступил порог.
В пресловутую «дверцу» Хоук едва пролез и почти перестал удивляться странным проявлениям гениальности человека, который проектировал Башню. Если бы за поворотом ненамного более широкого коридорчика его ждал бы враг, он стал бы трупом, не успев даже дёрнуться. Мрачно лязгавший сзади Логэйн задумчиво похмыкал, поковыряв пальцем заросшие пылью дыры в стенах, из которых, предположительно, должны были выскакивать копья или стальные шипы, и, отодвинув его плечом, просунул лезвие кинжала в щель между косяком и очередной запертой дверью, которую отступник уже собрался вынести каменным кулаком. Секундой спустя на пол с грохотом упал тяжёлый деревянный засов, и дверь, неохотно скрипнув, открылась.
Откуда в наглухо закрытой комнате – следующую дверь Гаррету всё-таки пришлось выбивать магией, завалена она была намертво – взялись порождения тьмы, он даже представить не мог. Откашлялся, запомнил на будущее, что жечь живую или относительно живую плоть в тесных помещениях без вентиляции всё-таки не стоит, и вопросительно глянул на спутника. Логэйн, слегка нахмурившись, на мгновение прикрыл глаза, а затем покачал головой:
– На полторы сотни футов чисто, а вот дальше хрень какая-то. Пошли уже.
К поднимавшему вторую воротную решетку рычагу они в конце концов всё-таки выбрались. Механизм заело, и пока Хоук методично истреблял лезущих из ворот донжона тварей, Мак-Тир, скинув щит на землю, с проклятиями и матом пытался провернуть натужно скрипевшую шестерню. Минут через десять упрямая железяка всё-таки сдалась, что-то внутри громко хрустнуло, и рычаг с поразительной легкостью сдвинулся.
В воротах грохнуло, навстречу уже шагнувшему к ним Логэйну пыхнуло пламенем, и через несколько мгновений из дыма вышел поигрывавший булавой подкопчённый гном, который огляделся и с откровенным сожалением изрёк:
– Эх, бомбы кончились, а тут столько тварюк этих! Приятель, видал, как я того огра? Был огр – и нету!
Гаррет хмыкнул и, переглянувшись с воином, кивнул; гном рукавом размазал копоть по лицу и без лишних слов встал рядом с отступником, а Страж отправился собирать ещё способных сражаться солдат.
Вопреки ожиданиям Хоука, в донжоне порождений тьмы оказалось не так уж много. Приободрившиеся воины гарнизона выбили их оттуда довольно быстро, и вскоре Гаррет, убедившись в том, что им в спину не ударят притаившиеся в каком-нибудь из подвалов твари, поручил легкораненым тушение пожаров и повёл заметно увеличившийся отряд на стены.
И разумеется, выбрал не тот проход.
Вернее, он-то отлично понимал, куда идёт – это Дайлен, за время пути удосужившийся заглянуть в чертежи всего два или три раза, наверняка перепутал какой-нибудь поворот. Вот и получилось, что Страж-Командор с тройкой соратников – Гаррет чуть нахмурился, гадая, не примерещилась ли ему подозрительно знакомая коренастая фигура с огненно-рыжей головой – сражался с отрядом странно крупных и мускулистых гарлоков на одной баллистной площадке, а его кузен застрял на соседней, отделённой от неё пропастью шириной в крепостные ворота…
Впрочем, уже через несколько секунд Хоук понял, что встревожился напрасно: Мхаири и тот, кто мог и впрямь оказаться Огреном, действовали на удивление слаженно, не позволяя тварям приближаться к стоявшим чуть поодаль магам, и Амелл спокойно и методично, как на тренировке, накладывал на гарлоков одно проклятие за другим. Гаррет уже зажёг в ладони огненный шар, намереваясь приголубить ту тварь, которая вполне могла оказаться ждущим возможности ударить эмиссаром, но тут раздался предостерегающий крик Логэйна и на них навалились порождения тьмы, высыпавшие из ведущих к складам боеприпасов коридоров.
К рассвету всё было кончено. Прорытый чуть не в сам тронный зал ход гном-подрывник по имени Дворкин, заявивший, что то, что магией завалено, магия же и расчистит, а кому оно надо? – надёжно завалил парой сляпанных на скорую руку бомб; чудом выживший сенешаль Вэрел, седовласый мужчина в уже слишком тяжёлом для него доспехе, ушёл составлять отчёт о состоянии Башни; а истративший последние крохи маны на тяжелораненых Андерс уселся рядом со сторожившей дайленов вещевой мешок Мхаири, привалился плечом к торчавшему из горловины скатанному одеялу и, с полчаса осоловело понаблюдав за сновавшим по двору Командором, заснул.
Гаррет отыскал брошенные возле караулки в самом начале боя вещевые мешки, вытащил из них остальные одеяла и, передав одно воительнице, фальшиво-небрежным жестом набросил второе на плечи целителю, а затем отправился организовывать тушение пожаров. К счастью, покрывавшая крыши хозяйственных построек солома, промоченная шедшим третий день дождём, не успела разгореться как следует, и пламя, лишившись подпитки в виде горящих стрел и огненных заклятий эмиссаров, уже гасло само.
Когда солнце достигло зенита, Башня Бдения уже начала напоминать пусть и разваливающуюся от старости, но всё-таки жилую крепость. Как оказалось, уборку солдаты закончили как раз вовремя: из Амарантайна прибежал отправленный констеблем мальчишка, сообщивший уже покачивавшемуся от усталости Амеллу, что королева Анора, прибывшая в город накануне, намерена нанести ему визит и вот-вот прибудет в его новую резиденцию.
Дайлен хрипло выругался, успокаивающе махнул рукой поднявшему голову на звук его голоса приятелю и бросил на старшего кузена беспомощный взгляд. Гаррет только философски пожал плечами: делать вид, что у них всё идет по плану, было совершенно бесполезно, а то, что новый эрл делает всё, что в его силах, Анора увидит и сама. Не дура же.
Несколько пришибленный грузом новой ответственности Страж-Командор всё-таки попытался заставить приветственную делегацию выглядеть хоть сколько-нибудь достойно; однако все его старания на корню губили заляпанная кровью и гарью броня Хоука и Логэйна, пожжённая и совершенно утерявшая изначальный цвет мантия напросившегося «посмотреть королеву» Андерса и его собственная физиономия со злобным боевым прищуром. Выглядели они именно теми, кем и являлись – только что вышедшими из тяжёлой битвы людьми.
Теребившая в руках какую-то церемониальную дамскую безделушку Анора окинула встречающих пронзительным взглядом и, встретившись глазами с Дайленом, понимающе кивнула, однако едва они обменялись парой вежливых до оскомины фраз, как из-за спины королевы выступила темноволосая женщина в храмовничьем доспехе и, указав на Андерса, гневно заявила:
– Госпожа! Ваше Величество, этот человек – опасный преступник!
Маг нервно переступил с ноги на ногу и, с явным трудом натянув на лицо несколько смазанную из-за усталости обаятельную улыбку, аккуратно придвинулся поближе к нахмурившемуся Командору.
– Простите? – повернувшись к брюнетке, не по-хорошему вежливо переспросила Анора. Храмовница намёка не поняла и вместо того, чтобы отступить на предписанное ей место, с нажимом продолжила:
– Этого отступника должны были препроводить в Башню Круга и предать справедливому суду!
– Ну вас с вашей справедливостью, – вполголоса буркнул Андерс. – Опять сбегу.
– Никогда! – отрезала леди-рыцарь, как будто не чувствовавшая откровенного недовольства королевы. – Я позабочусь о том, чтобы за совершённые преступления ты был повешен, убийца!
Гаррет вздрогнул. Глаза мигом заволокло предательской красноватой дымкой, а в ладонях заложенных за спину рук сам собой вспыхнул зародыш огненной бури. Ощутивший, должно быть, всплеск стихийной магии Андерс оглянулся и мазнул растерянным взглядом по собравшимся на дворе солдатам, но затем снова развернулся к противнице.
– Я знаю этого человека, и он не убийца, – ровным, чуть хрипловатым от напряжения голосом проговорил Амелл. Хоук рвано выдохнул, из последних сил цепляясь взглядом за его левую руку, чуть отставленную в сторону, с двумя выпрямленными пальцами: «Атака только по сигналу».
– Я требую его выдачи! – упрямо мотнув головой, твёрдо повторила храмовница.
Три выпрямленных пальца: «Готовься».
Гаррет беззвучно зарычал, до хруста стискивая кулаки. Рвущаяся на свободу буря жгла ладони, но ему ещё удавалось каким-то чудом удерживать контроль. Ни одна церковная дрянь больше не тронет его Андерса, и если…
Взгляд Аноры метнулся к левой кисти Дайлена, королева чуть заметно побледнела и торопливо выступила вперёд:
– Сэр Райлок проявила излишнюю горячность, однако её требования соответствуют букве закона. Но у Стража-Командора, вероятно, есть другие предложения?..
Андерс
День у Андерса не заладился с самого начала.
Разбудили его пинком в живот, маг хватанул ртом воздух и попытался откатиться в сторону, уворачиваясь от подбитого железом сапога сэра Аргора. Затея заведомо безнадёжная, поскольку другой ногой доблестный сэр прижимал цепь сковывавших его запястья наручников. Храмовник успел пнуть его ещё раз, удачно попав в третий день как треснувшее ребро, но потом вернулся отошедший по какой-то хозяйственной надобности сэр Скаммо и велел оставить его в покое. А после завтрака даже разрешил на несколько минут снять кандалы и исцелить перелом.
Правда, потом наручники надели снова, Андерс немножко подразнил предостерегающе зыркавшего на него сэра Аргора и, само собой, опять получил по рёбрам. То ли храмовник совсем не понимал шуток, то ли искренне верил в то, что провинившийся маг должен смиренно молчать и отмаливать свои грехи…
Целитель спросил и опять не успел увернуться.
Сэр Скаммо, конечно, прочёл им долгую душевную лекцию о том, как положено вести себя рыцарю Церкви и его подопечному. Уже десятую на андерсовой памяти, в среднем по полторы лекции в день. Маг честно сказал, что хорошая рыцарская оплеуха помогла бы сэру Аргору куда лучше, и немедленно получил таковую сам – упомянутый сэр шел всего в шаге от него, дабы не упустить момент возникновения в голове злокозненного чародея коварных замыслов.
Андерс сказал, что храмовнику не положено предаваться пороку малефикарства, а других способов узреть замыслы в чужой голове он не знает, и…
В общем, это и правда был очень хреновый день.
На самом деле можно было и не нарываться. Сделать приятное сэру Аргору, который при взгляде на Андерса, с возвышенным видом рассматривавшего символ Андрасте, даже несколько смягчался, не расстраивать молоденькую сэра Элиссу, которая всё время молчала, а потом чуть не каждый вечер украдкой шмыгала носом в своём спальнике и иногда грустно спрашивала у сэра Скаммо «Почему он такой злой и вредный?», не портить хорошему, в общем-то, сэру Скаммо последнее выездное задание…
Андерс с неприязнью покосился на сэра Аргора и из принципа сказал ему очередную гадость.
Помимо старческой мудрости и терпимости было у сэра Скаммо ещё одно достоинство: старческие скрипучие суставы. Храмовник, конечно, держался с достоинством, на мага с требованиями немедленно и насовсем исцелить хронический артрит не наседал, да и вообще изо всех сил делал вид, что он всё ещё здоров и крепок. Но зарядивший с самого утра мелкий холодный дождь, как видно, оказался последней каплей: вскоре после дневного привала сэр Скаммо постановил, что в Амарантайн они уже не пойдут, а лучше остановятся на пару дней в Башне Бдения и переждут непогоду.
Сэр Аргор насупился, сэр Элисса моргнула и с беспокойством уставилась на своего пожилого наставника, а Андерс только мысленно пожал плечами. Во-первых, его мнения и не спрашивали, а во-вторых, хрен он признается, что до одури рад возможности хоть чуть-чуть погреться и, наверное, даже высушить насквозь промокшую мантию.
Обрадовался он рано. Едва они переступили порог крепости, сенешаль, оказавшийся старым знакомым сэра Скаммо, уволок старика куда-то к кухням, велев своему помощнику заняться обустройством гостей, а сэр Аргор, не дав магу даже у камина постоять, велел кинуть его в клетку. От слабых протестов «хозяина дома» храмовник попросту отмахнулся, заявив, что ему лучше знать, как следует обращаться с преступником.
Разжалобить сэра Элиссу у Андерса не получилось. Вернее, молоденькая храмовница смотрела на свернувшегося клубком и отчаянно стучавшего зубами пленника виновато и скорбно, но до идеи принести ему хотя бы маленькую жаровню так и не дозрела – презрительно фыркнувший сэр Аргор принялся учить её жизни, коя включала в себя непременное указывание магам их места и прочие малоприятные даже на слух вещи. Андерс скривился и заткнул уши, искренне пожелав сэру Аргору свернуть шею до того, как он дослужится до лейтенанта и начнёт полоскать мозги молодёжи на законных основаниях.
Каким-то чудом он всё-таки умудрился заснуть. Холодно было даже во сне, он подавил глупое желание поваляться на раскалённой дорожке, оставленной сновавшим вокруг демоном гнева, и привычно послал в неизвестном направлении демона желания, который в этот раз почему-то вздумал прикинуться могучим рыцарем с окутанными пламенем мечом и кинжалом. Демоница не вняла и принимать свою исходную форму, которую можно было хотя бы за хвост подёргать, отказалась, но Андерс уже перестал обращать на неё внимание. Не нужны ему никакие защитники, сам как-нибудь управится.
Каменный пол крупно вздрогнул, и целитель вскочил на ноги, ошалело оглядываясь вокруг. Реальность на мгновение показалась продолжением кошмара: из ведущего к воротам коридора тянуло дымом, снаружи слышались крики, металлический лязг и какой-то странный рёв, от которого у него по коже побежали мурашки…
– На крепость напали порождения тьмы! – хрипло выдохнул запыхавшийся сэр Скаммо, привалившись спиной к торопливо захлопнутой двери. Сильный удар заставил створку заскрипеть и едва не сбил храмовника с ног, и Элисса, опомнившись, подскочила к нему и задвинула тяжёлый засов.
– Какие ещё порождения тьмы? – растерянно переспросил Андерс, прижавшись лицом к решетке: сэра Скаммо, кажется, успели ранить, но с такого расстояния целителю не удавалось понять даже, была ли кровь на доспехе его собственной.
– Девочка, выпусти его. – Храмовник, чуть отдышавшись, протянул ключ от его наручников девушке, и маг закусил губу, сдерживая нетерпеливый возглас.
– Чтобы он ударил нам в спину? – возмутился сэр Аргор и врезал закованным в латную перчатку кулаком по решётке, только чудом не попав Андерсу по носу.
– Ну я совсем идиот, что ли? – обиделся целитель. – Если там правда порождения тьмы, они всех без разбору съедят, а я как-то не хочу, чтобы меня ели!
– Заткнись, маг! – отрезал младший храмовник и, выхватив ключ из рук нерешительно приблизившейся к решётке соратницы, сунул его за пояс. – Сэр Скаммо, нет нужды в таком риске, мы справимся сами…
Грохнуло снова, совсем рядом. Дверь разлетелась в щепки вместе с засовом, пожилого рыцаря отбросило на несколько шагов, и в дверном проёме заклубился густой и пухлый, словно живой, дым. Андерс, приподнявшись на цыпочки, выглянул из-за плеча сэра Аргора и потянулся к его талии, понадеявшись, что раздававшийся из коридора лязг заглушит позвякивание его собственных кандалов. И тут же чуть не забыл о том, что собрался стащить заветный ключик.
Из-под затылка сэра Скаммо торчал обломок дубовой доски, пробивший кольчужный капюшон, и из-под маслянисто поблескивавших колечек сочилась тёмная тягучая кровь.
А потом из дыма вывалилось первое порождение тьмы, и Андерсу стало совсем не до того.
Сэра Аргора тоже убили быстро. Сэр Элисса, успевшая вовремя сотворить «очищение», прикончила оказавшуюся совсем хлипкой без своего чародейства тварь и зарубила ещё троих, прежде чем какой-то мелкий уродец сумел всадить ей клинок в бедро, и маг тихонько, немножко стыдясь себя самого, молился о том, чтобы она продержалась ещё немного. Совсем чуть-чуть, он ведь уже почти дотянулся до сапога этого гребаного ублюдка, который дал себя убить в целых трёх шагах от его решётки, ему не хватало всего нескольких сантиметров…
И нескольких секунд. Когда он наконец подтащил убийственно тяжёлое тело Аргора к своей решётке, выковырял из-за пояса ключ и, непослушными от холода пальцами провернув его в замке, поднял голову, горло Элиссы уже рвала какая-то тварь. Андерс беззвучно заплакал и, стиснув зубы, поднялся на ноги.
Храмовница, как видно, была вкусной: он успел выскочить из клетки и схватить стоявший в углу посох прежде, чем порождение тьмы отреагировало на движение.
Впервые в жизни Андерс бил по живой мишени в полную силу. Раньше всё было шуткой, игрой – ледяной хваткой приморозить к полу мантию приговорённого к недельному мытью полов однокурсника, ловко подпалить каменным кулаком с привязанной лучинкой запущенную с верхнего этажа бумажную птичку, красуясь перед девчонкой из старшего курса энтропийщиков, махонькой молнией (большие у него не получались, да и незачем было) заставить подскочить слишком уж увлекшегося своими каталогами Карла… Отбиваться магией от ловивших его храмовников ему даже в голову не приходило: всё равно поймали бы, и тогда на снисхождение можно было бы не рассчитывать.
Почему-то было совсем не страшно. Или просто страх был другой, незнакомый – он не заставлял дрожать и забиваться в угол, просто отнимал возможность чувствовать что-то кроме поселившегося, казалось, в самых костях холода. Андерс даже не радовался, когда очередная омерзительная тварь после второго-третьего заклятия всё-таки падала и больше не вставала, только отстранённо отмечал, что можно уделить больше внимания оставшимся.
Зубастое, длиннолапое порождение тьмы неожиданно резко дёрнулось в сторону, уворачиваясь от каменного кулака, и залязгало зубами возле самого лица мага, и тогда Андерс всё-таки испугался. Вздрогнул, отскочил прочь с недостойным взрослого мужчины задушенным писком и в панике вскинул руки, уже понимая, что за оставшуюся ему долю секунды не успеет собрать даже простенькое ледяное заклинание.
– Да чтоб ты сгорел! – так же внезапно разозлившись, выплюнул он в лицо твари и толкнул вперёд раскрытые ладони, с которых вдруг сорвалось низко гудевшее рыжее пламя. Уродливое создание зашипело и взвыло от боли, маг торжествующе ухмыльнулся и сделал шаг вперёд, продолжая давить на казавшийся неподатливым, как стена, раскалённый воздух. Ещё одно порождение тьмы кинулось к нему, и Андерс чуть развёл руки, делая огненный конус шире. Теперь перед ним корчились, пытаясь уползти, целых две твари, и его охватил какой-то весёлый злой азарт. Он им ещё покажет!
Всё-таки огонь был совсем не его стихией. То, что кому-то давалось легко, как дыхание, из целителя высасывало силы со страшной скоростью. Страдальчески воющие уроды не могли снова на него напасть, но и умирать явно не собирались, и он со страхом ждал момента, когда уже не сможет удерживать заклинание. Тогда на него прыгнут обозлившиеся от боли порождения тьмы, и…
Первая тварь наконец упала. Андерс снова шагнул вперёд, загоняя последнюю в угол, и под его ногой тихо хрупнула пережжённая кость. Издыхающий монстр бессильно лязгнул зубами, дернулся к нему и рухнул на середине движения, и срывавшийся с ладоней мага огонь, лишившись цели, мгновенно погас.
Андерс фыркнул и тряхнул кистями, пытаясь избавиться от нелепого противного ощущения – собственные идеально чистые пальцы почему-то казались скользкими и грязными, будто ему пришлось дотрагиваться до порождений тьмы голыми руками. За спиной что-то звякнуло, целитель торопливо развернулся и вздрогнул снова: оказывается, он был уже не один. Возле порога замерли два воина со щитами, ещё один, высокий мужчина в странном темно-сером матовом доспехе и шлеме с глухим забралом стоял совсем рядом и смотрел прямо на него, словно кошка на мышь. Четвертый, в непонятной долгополой куртке и настоящем эльфийском шлеме с длинной стрелкой на переносице и резными нащечниками – Андерс такие только на картинках в старых книгах видел – изучал лежавшее прямо у его ног тело сэра Аргора и неуловимо-знакомым жестом закусывал губу.
– Это не я! – не особенно надеясь на то, что ему поверят, сообщил маг и на всякий случай улыбнулся. От обвинения в убийстве храмовника одними улыбочками не отделаешься, но начинать с чего-то надо. Именно сейчас ему особенно сильно хотелось жить, и наплевать на недосохшую мантию, зловещий свербёж в горле и пропитавшую всё вокруг вонь. Главное, чтобы прямо сейчас не убили – от целых четырёх воинов сразу ему точно не отбиться. Люди же, не твари неразумные.
Тот, в куртке, несколько одуряюще долгих мгновений смотрел на него, и Андерс попытался растянуть уже занывшие от неподвижности губы пошире. Едва заметное движение оказалось камушком, сорвавшим лавину, от тягостной, смолисто-липкой неподвижности тут же не осталось и следа: странный парень с радостным воплем кинулся на него, почему-то буйно радуясь тому, что последние две твари погибли именно от огня, маг, несколько растерявшись, попытался аккуратно вывернуться из предсказуемо-цепкой хватки ненормального, который всё заметил и немедленно расстроился, а потом воин в сером доспехе вернул в заспинные ножны длинный изогнутый меч и скучным тоном сказал:
– Шлем сними.
Ненормальный машинально дёрнулся на звук, а потом и впрямь содрал эльфийский шлем с головы, и Андерс оцепенел, словно попав в руну паралича и боясь даже моргнуть, чтобы не спугнуть чудесное видение.
Дайлен.
Взъерошенный, со знакомой усталой складочкой между бровей, вытянувшийся и окрепший – уже не безвозрастно-юный мажонок, а настоящий молодой мужчина – и всё равно совсем такой же, как раньше. Самый близкий и родной.
Короткая тёмная щетинка кольнула кончики пальцев, и целитель вдруг понял, что всё правда. Галлюцинации не колются, и у них не бывает улыбчивых ямочек возле уголков губ. А ещё ему нужно обязательно узнать, что Андерс действительно не делал того, в чем его непременно обвинят, потому что он выдержит что угодно, но если Дайлен станет смотреть на него с осуждением…
Какие, право, глупости. У него, наверное, с перепугу совсем разум отказал. Как же это может быть – чтобы Дайлен его не понял? Не бывает такого. Андерс широко улыбнулся и испуганно охнул, когда выросший друг обхватил его за талию и почти без усилия поднял в воздух, сияющими глазами заглядывая в лицо. Суровый черноволосый воин, перетягивавший крепления щита, выразительно кашлянул, и Амелл, чуть не уронив приятеля, аккуратно опустил его на пол и шепотом пожаловался:
– Я думал, ты вообще умер… мне Ирвинг сказал… а ты живой!
Андерс передёрнулся и, торопливо задвинув непрошенные воспоминания в самую глубину памяти, беззаботно сказал:
– Да я тоже думал, что там сдохну! – Не выдержал, снова потянулся к Дайлену, потрогал отросшие волосы, плечо, твёрдое и теплое даже под плотной тканью странной мантии, пушистый меховой воротник… – А Ирвинг тоже удивился, и вообще…
Амелл, с облегчением улыбнувшись, привычно ухватил его за один из перехватывавших талию ремней и начал было рассказывать о том, как он скучал, но тут снова вмешался мечник в серой броне:
– Может, потом воспоминаниями делиться будете? Всю историю Пятого Мора ты за пять минут не расскажешь, а нам ещё девять десятых цитадели зачищать…
Андерс обиженно посмотрел на него. Его тут уже один раз чуть не съели, а потом случилось самое настоящее чудо, каких не бывает – потому что если маги пропадают из Башни, то пропадают они навсегда, и можно только молиться о том, чтобы пропавший умер быстро и без мучений, а тут оказалось, что Дайлен живой и настоящий, и даже в одной крепости с ним – и так хотелось, чтобы оно продлилось подольше… Но ему никогда не везло.
Только Дайлен почему-то благодарно кивнул и улыбнулся мечнику. А потом снова посмотрел на целителя и тем самым тоном, которым всегда звал его воровать из садика Первого Чародея клубнику, до которой был сам не свой, спросил:
– Ты со мной?
Конечно, Андерс согласился. И не упустил возможности попижонить, одним театральным жестом растянув героическую ауру на всех присутствующих. Даже на зануду в доспехе, он же всё-таки дал Дайлену целый один дельный совет.
– Шлем надень, – предсказуемо закончил зануда, и Андерс пренебрежительно фыркнул. Бывают же люди, непременно всё удовольствие испортят.
Дайлен рассеянно кивнул, потёр переносицу, сосредотачиваясь, и принялся раздавать указания. К немалому удивлению целителя, его действительно слушали – его, мага, юнца, который был втрое младше того черноволосого, со смутно знакомым профилем. Парень в сером доспехе, само собой, встрял снова, но Амелл ободряюще улыбнулся и сказал пару фраз, и тот наконец отстал. Правда, развернулся к выходу он не раньше, чем Дайлен всё-таки надел шлем.
– А Ирвинг правду говорил, что ты теперь Серый Страж? – двинувшись вслед за решительно зашагавшим вглубь крепости другом, не выдержал Андерс. – А то по Башне совсем дикие слухи ходили, что ты заделался могучим стихийщиком, а ещё эльфом, ведьмой, овладел древним долийским искусством сомниари, собственноручно убил Ульдреда, разнёс пол-Башни, плюнул в морду Грегору и выпустил из вивария драконлингов. А в них хоть какая-нибудь правда есть?
– Я тебе чуть попозже всё как следует расскажу, когда закончим, обещаю, – засмеялся Дайлен и ободряюще сжал стискивавшие окутанный морозной аурой пальцы целителя. – Но если вкратце: да, я Серый Страж, а теперь вообще Командор Ордена в Ферелдене, правда, у меня в подчинении только один Страж. Зато звучит красиво. Стихийная магия мне по-прежнему не даётся, древнее долийское искусство было, но не со мной, и это было какое-то другое искусство; ведьма у меня была, но сбежала, эльф у меня был и до сих пор есть, просто он пошёл резать свои живые филактерии, чтобы жизнь не портили, Ульдреда мы убивали всем отрядом, Башню разнесли ещё до меня, плюнуть в морду Грегору я хотел, но застеснялся, а потом опять стало некогда. И драконлинги тоже сами сбежали. Вот.
– Ну ты ещё хуже всё запутал! – в шутку возмутился Андерс, но тут второй маг замер, нехорошо прищурился и жестом велел сопровождавшей их воительнице – это всё-таки была девушка, очень уж выразительно выпирала впереди кольчуга – двигаться вперёд. Та немедленно обнажила меч и приподняла щит, и Амелл, спохватившись, вполголоса пояснил:
– Поблизости находится небольшой отряд порождений тьмы. Держись сзади, мы с Мхаири сами справимся, а ты следи за нами и если понадобится, накладывай исцеление.
– Ты что?.. – нахмурился Андерс, и второй маг торопливо кивнул:
– Да, я их чувствую. – Он повернулся к другу и, улыбнувшись, уверенно сказал: – Не волнуйся, всё будет хорошо. Я обещаю.
Дайлен никогда не нарушал своё слово. Отчасти из-за того, что, убеждая в чём-нибудь друга, не произносил заветного «я обещаю», если имел хоть малейшие сомнения в успешности затеянного мероприятия.
Андерс, мигом успокоившись, послушно отступил на пару шагов и приготовил малое исцеляющее. На всякий случай.
Заклинание так и не пригодилось. Назвать стаю «небольшой» у него, честно говоря, язык бы не повернулся, он повернулся к другу и вопросительно уставился на него, но Амелл отступать и не подумал. Хмыкнул пренебрежительно, наложил на тварей что-то замысловато-энтропийное и, жестом послав Мхаири в атаку, накрыл дальний угол зала каким-то зловещим заклятием. А потом даже нашёл время обернуться на товарища, улыбнуться и предупредить, что вон в то чёрное облако заходить не надо. Да Андерс об этом и сам уже догадался, поглядев на те иссохшие полутрупики, которые из него выскакивали – Мхаири отмахивалась от них словно между делом, и они падали после первого же удара.
Похоже, его мнение о том, что энтропия – малоприменимая в настоящей жизни штука, следовало пересмотреть.
Чем он и занялся: порождений тьмы в коридорах крепости и впрямь оказалось множество, но они каждый раз выскакивали на них сравнительно немногочисленными группками, с которыми воительница и два мага справлялись без особенных усилий. Ну или Андерсу так казалось, потому что Дайлен был спокоен, как на экзамене по своей любимой энтропии, и даже когда какая-то тварь сунулась прямо к нему и попыталась ухватить зубами за ногу, он, едва ли вообще обратив на неё внимание, просто отмахнулся лезвием посоха и пошёл дальше. Распоротая от горла до паха тварь осталась лежать у стены, и целитель, поглядев на неё, только изумлённо покачал головой.
Помимо порождений тьмы в крепости были обнаружены также: странный пьяный гном с двуручной секирой, который первым делом спросил у Дайлена «Это что, твой новый мальчик?», на что тот гордо ответил «Это мой лучший друг», после чего гном присоединился к ним и принялся с хеканьем рубить лезущих на них тварей, обиженно бурча, когда меч Мхаири оказывался быстрее; раненый рыцарь Роуланд, при виде которого девушка охнула и прижала ладонь ко рту; говорящая тварь, выглядевшая точь-в-точь как те, которых Амелл называл гарлоками, но изъяснявшаяся даже занудней старшей чародейки Винн – если бы старушка умела порыкивать и изредка пропускать в речи бранные словечки – а также старый мужчина, невесть зачем нацепивший на себя тяжёлый доспех и доблестно страдавший одышкой, пока говорящая тварь держала ржавый клинок у его горла. Уже в середине этого забега Андерс понял, что превысил усвояемый объём информации, и просто перестал обо всём этом задумываться. Гном так гном, говорящее порождение тьмы так говорящее порождение тьмы, Драконья Моча так…
– Гномский алкоголь внутрь употреблять не надо, – наставительно сказал Дайлен, отобрав у него вручённую гномом Огреном фляжку и, вытерев текущую из носа кровь, приложился к ней сам. Сглотнул, отдышался и добавил: – По крайней мере, пока не привыкнешь, да и потом дозу в полтора глотка лучше не превышать.
– Отдай, – проворчал Огрен. – Толку на вас, наземников, хорошее бухло переводить. Хлипкие вы. Кабы не это твоё «бада-бум», вообще б с вас проку не было.
– За «бада-бумом» – это к Гаррету, – пряча усмешку в уголках губ, сухо уведомил Амелл и, оглядевшись вокруг, тяжело вздохнул: – Спаси меня Создатель… Андерс, Мхаири, посидите тут где-нибудь в уголке, посторожите шмотьё, а я пошёл разбираться с этим бардаком, не то Логэйн меня потом живьём съест.
– Логэйн? – недоверчиво переспросил Андерс, но Дайлен уже убежал на другой конец дворика и махал руками на каких-то путавшихся в собственных конечностях солдат, пытавшихся уволочь перегородившую проезд обгорелую балку.
– Страж Логэйн Мак-Тир, – с готовностью пояснила Мхаири, преисполнившаяся к магу приязни после того, как он в полминуты исцелил ей перебитую гарлоком-вожаком руку. – Отец королевы Аноры, бывший тейрн Гварена и бывший регент. Ты что, эту историю не слышал ещё?
Целитель покачал головой, и девушка, всплеснув руками, начала какую-то повесть в стиле рыцарского романа. Впрочем, из этого всё равно ничего толком не вышло – сидеть без дела, когда вокруг все бегали и суетились, и даже очень не любивший подобную суматоху Дайлен ушёл помогать, Андерсу было стыдно, так что он немножко отдышался и пошёл искать лазарет. А потом, когда кончилась мана и перед глазами от усталости замельтешили черные мушки, вернулся обратно к амеллову мешку и Мхаири, чтобы Дайлен его не потерял и не волновался.
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Кошки Башни Бдения, Dragon Age