Хорошо, когда начальства нет, но это так дико демотивирует... Особенно когда работа включает в себя необходимость общаться с людьми. Нет, коллеги у меня вполне приличные и всё в этом смысле хорошо, но мысль об общении с живыми посторонними людьми вызывает дрожь отвращения. Совсем мизантроп становлюсь, да.

Хочется весну, отпуск и спать. И ещё замок на дверь гнезда и кошачью дверцу - чтобы коты могли входить и выходить, а матрона - нет. А то вчера собирался досмотреть первый сезон Героев, благо всего три серии оставалось, а она ввалилась на середине второй и улеглась рядом. Пришлось выключать, и было грустно.

Даньку сегодня понесём на ревакцинацию, а потом дома будет какой-то там мини-ремонт, потому что матрона замучилась смотреть на ободранные ещё предыдущим младшим котом обои, а самой ей всё некогда и сил нет...

Вся весна пока что заключается в том, что окружающий снег очень медленно превращается в воду.

@темы: кошковое, за жизнь

---

Восхитительное

01.03.2012 в 02:23

Пишет  KirioSanjouin:

ночное по мотивам...
Душа просит творчества, но тело грит ффатит. Быстро-набросок по мотивам зарисовки.
Из серии "может быть когда-то закончу"....
Логейн,м!Амелл

@темы: картинки, для мняу, Dragon Age

---

Слепым человек живёт (часть 7)

Посвящается  Trishka
Слепым человек живёт,
Никто своей доли не знает... Тол Мириам, "Такет Нантакет"

часть 7

«Мессир Хоук» вполне предсказуемо сообщил, где и в каких видах он видел сенешаля Брана, заставив посыльного покраснеть, но тот, на всякий случай отступив на шаг, упрямо повторил:
– Сенешаль говорил, это срочно. Он просил вас нанести ему визит как можно скорее. Это касается всего города.
– Хорошо, мы скоро прибудем, – обречённо вздохнув, сказал мальчишке Андерс. Всё-таки отступнику, пусть даже состоятельному, не стоило без нужды ссориться с власть имущими. Брюнет обиженно посмотрел на него, и целитель успокаивающе погладил его по плечу и, дождавшись, когда посыльный убежит обратно, пояснил:
– Это и правда может оказаться что-то важное. Лучше выяснить сразу, а то как бы потом жалеть не пришлось. – Хоук тяжело вздохнул, и рыжий маг с улыбкой добавил: – Но торопиться не станем. Прогуляемся до Верхнего города, по дороге заглянем в Крепость…
– И в лавку портного, – перестав хмуриться, удовлетворённо кивнул Гаррет, и собравшийся было возразить одержимый только покачал головой. Рубашка ему и впрямь была нужна, поскольку дорвавшийся до желанного любимый благополучно уничтожил его последнюю, но найти что-нибудь подходящее можно было бы и у Лирен… Однако что-то подсказывало, что ходить в привычных ношеных тряпках ему уже не позволят. Не Хоук, так монна Леандра, и пусть уж лучше это будет Хоук. Привычней как-то.
– От мамы ты, конечно, всё равно не отделаешься… – как будто прочитав его мысли, задумчиво сказал брюнет. – Одна надежда на то, что ферелденские отступники в соответствующих нарядах всегда нравились ей больше, чем местные аристократы, лижущие задницы орлейцам…
Андерс невольно фыркнул.
– Ты мне вдруг напомнил Логэйна из командорских рассказов. Родной, орлейцев из Ферелдена выгнали за пятнадцать лет до твоего рождения, нет смысла злиться на них теперь.
– Что, я уже не имею права на пару вредных привычек? – возмущённо вопросил Гаррет, но в глазах его мерцали смешинки, и одержимый, покачав головой, подтолкнул его в сторону ведущей в Верхний Город лестницы.
К тому времени, как они добрались до крепости, сенешаль Бран, судя по его взгляду, преисполнился острой жажды крови. Однако воспитание и привычка иметь дело с капризными киркволльскими дворянами одержали верх, и рыжий помощник наместника изложил суть проблемы в формулировках безупречно-вежливых, хотя и несколько язвительных.
– Ну и что от меня-то надо? – выслушав, сухо осведомился Хоук.
– Вам… следует найти того стражника, который мог сообщить недоброжелателям, когда посольство кунари покинуло Крепость, – с чуть слышным вздохом объяснил Бран. – Я… даже не знаю, где могут проводить время подобные… низкие люди.
– Да ясное дело, что в «Висельнике», – равнодушно сказал брюнет, и собиравшийся предложить тот же вариант целитель кивнул.
– Вам лучше знать, – поморщился сенешаль. – Я не очень-то разбираюсь в… подобных заведениях.
Андерс, не сдержавшись, тихонько фыркнул и едва различимо покачал головой в ответ на яростный взор рыжего аристократа. Заметивший их обмен взглядами Хоук встревоженно нахмурился, и одержимый успокаивающе сжал его пальцы, надеясь, что он даст ему объясниться, перед тем как отправится из ревности отрывать голову ни в чём, в общем-то, не повинному Брану.
– Он и правда не разбирается в подобных заведениях, – тихо сказал целитель, когда они спустились в маленький дворик возле входа в крепость наместника. – Предпочитает «Цветущую розу», но совершенно не умеет определять, кто из её служащих… безопасен для здоровья, скажем так. Вот и является ко мне каждый месяц, а то и чаще, и поверь, ты вовсе не захочешь узнать, по какому именно поводу.
– Ха, так у тебя, оказывается, есть связи в верхах! – заметно расслабившись, усмехнулся Гаррет. – Он тебе хотя бы платит? Я помню, что клиника бесплатная, но вообще-то он не из бедных беженцев, так что вполне может поделиться.
– Платит, платит, – успокоил его Андерс. – И ещё храмовников от неё отваживал, пока у меня ты не появился, так что всё честно.
– Ну ладно, – удовлетворённо сказал брюнет. – Пошли, пожалуй, в «Висельник», а то спальню ещё наверняка не отремонтировали…
– В церковь, что ли, зайти… – невольно задержав дыхание при мысли о спальне, задумчиво проговорил одержимый. – Церковь не жалко.
Хоук весело фыркнул, но потом с сожалением сказал:
– Там всегда слишком много народу. И ещё там эта мерзкая всепроникающая баба, которая ещё перед экспедицией сосватала нам с братцем кунарийского саирабаза. Чудом выжили, а тот цепной придурок всё равно покончил с собой – требование Кун, мать его... Если она на нас ненароком наткнётся, я ж не выдержу, прибью её нахрен, и придётся бежать далеко и быстро.

В «Висельнике», как всегда, было шумно и грязно. Сразу заметивший появление магов Варрик спустился с общий зал и предостерегающе проговорил:
– Никаких масштабных сражений в моём заведении, Хоук. По крайней мере, никаких площадных заклинаний, понял?
– Понял, – покладисто согласился тот. – Только найду тут кое-кого, и в случае нужды набью морду, не больше.
– Это не вон того ли? – насмешливо осведомился гном, ткнув куда-то в угол. За грязным, залитым пивом и подливкой от здешнего жаркого столом сидел помятый светловолосый человек, уныло уткнувшийся в кружку с разбавленным элем. – Бедолага всё ноет, что он должен был стать королём Ферелдена и женился на белобрысой суке, если бы не мерзкий маг – извини, Блондинчик, это он так говорит. Правда, я так и не понял, хочет он того мага убить или поставить ему статую – за избавление его от той самой «белобрысой суки».
– Да нет, вряд ли, – смерив пьяницу взглядом, покачал головой брюнет. – Нам нужен кто-то из стражи.
– Из стражи тут пока только вон та компашка, – всё ещё поглядывая на посох в руках боевого мага с некоторым сомнением, указал Варрик. – Вон тот пегий проставляется, удачно получил от кого-то взятку и теперь алчет поговорить о политике.
– Сейчас проверим. – Благодарно хлопнув гнома по плечу, Гаррет направился к опиравшемуся на барную стойку взлохмаченному стражнику, и вскоре последовавший за ним Андерс даже сквозь шум сумел различить слишком знакомое, и без того часто слышавшееся в Нижнем городе и Клоаке: «Надо поставить рогатых на место!»
– Многовато деньжат для такого оборванца как ты, – облокотившись на стойку рядом со стражником и обаятельно улыбнувшись, своим самым лучшим оскорбительным тоном сообщил Хоук. – Не подскажешь, кто это у нас в городе нынче такой добрый да щедрый?
– Отвали, ублюдок! – смерив его презрительным взглядом, пегий одним глотком опустошил свою кружку и, грохнув ею о стойку, всем корпусом развернулся к нему. – Или ты, приятель, хочешь сказать, что наша Церковь не знает, что делает? Серых уродов давно пора выставить из города!
– И тут Церковь, – поморщился брюнет. Андерс только ядовито хмыкнул: чего ещё ожидать от структуры, посвятившей себя угнетению людей, которым их же Создатель даровал чуть большую, чем всем прочим, силу? – А имени у Церкви, часом, нет?
– Да ты не из ихних ли жополизов, а? – вдруг насторожился стражник, и в мутном, совершенно невыразительном до этого момента взгляде мелькнула звериная свирепость. – А вот как я тебе сейчас покажу!
Он покачнулся и, дёргано махнув кулаком прямо перед лицом Хоука, разочарованно зарычал, а потом попытался нанести ещё один удар, но Гаррет только устало вздохнул и, передав посох целителю, коротко, без замаха, ударил стражника в челюсть.
Одержимый настороженно огляделся – завсегдатаи «Висельника» подняли головы и с интересом уставились на них, кое-кто даже поднялся с места, явно намереваясь присоединиться к веселью. Однако агрессивный пьяница, оказавшись на полу, тут же растерял всю свою храбрость, и когда Хоук присел рядом с ним на корточки, прикрылся рукой и заныл:
– Не бейте меня, сударь, только не бейте меня больше!
– Кто заплатил тебе за то, чтобы ты сдал послов кунари? – негромким, угрожающим голосом осведомился маг.
– Не знаю! – заявил стражник. – Правда не знаю, мессир, он не назвался, и лица я не видел – сами ж знаете, под этими храмовничьими шлемами и глаз-то не разглядишь! Но я закона не нарушал, всё по-честному, сама Владычица так хотела!
– Брешешь, – равнодушно бросил Гаррет, снова занося кулак, и пегий тут же съежился, однако всё равно упрямо повторил:
– Это по приказу Владычицы! Я сам её печать видел, ты меня не подставишь!
Хоук обменялся с Андерсом растерянным взглядом и, покачав головой, поднялся на ноги:
– Да ты, приятель, сам себя так подставил…
– Неужели в этом может быть замешана Эльтина? – недоуменно пробормотал одержимый. – Не то чтобы я старался оправдывать церковниц, но мне казалось, что она всё-таки чересчур умна, чтобы действовать такими методами…
– Вот и проверим, – вздохнул брюнет и, жестом подозвав Варрика, осведомился: – Не хочешь прогуляться до Церкви, о мой красноречивый друг? Может быть, нам там покажут одну крайне будоражащую, но, вероятно, фальшивую штучку.
– Так бы и сказал, что опять нашёл приключений на свою задницу, – хмыкнул гном. – Бьянка что-то давно не разговаривала с той бронзовой Андрасте, которая таращится из-под купола, так что я, пожалуй, и впрямь не стану упускать удобную возможность.
Однако воспользоваться «удобной возможностью» Бьянке так и не удалось. Прямо за дверью церкви они наткнулись на святую сестру – преподобную мать, как высокомерно поправила Хоука церковница – и Андерсу хватило одного только взгляда на его гримасу, чтобы понять, что именно о ней тот недавно упоминал.
Мать Петрис настояла, что беспокоить удалившуюся на отдых Владычицу Церкви ради подобной ерунды не стоит и, чуть не силой затащив их в укромную нишу возле входа, с неискренним сожалением поведала о том, что её бывший телохранитель, некий сэр Варнелл, спутался с плохой компанией и немножко сошёл с ума. Одержимый подумал, что ему было бы трудно представить компанию хуже самой матери Петрис, но благоразумно промолчал.
– Я укажу вам его обычное укрытие, – закончив с проповедями, снизошла до них преподобная. Хоук мигом перестал зевать и выжидательно воззрился на неё, однако мать Петрис просто извлекал из рукава своего одеяния свёрнутую трубочкой карту каких-то закоулков и протянула ему. – Возможно, он до сих пор находится там. Сэр Варнелл… никогда не отличался хитроумием. Или хотя бы предусмотрительностью.
– В отличие от тебя, змеюка церковная. – Андерс удивлённо покосился на Варрика и в итоге решил, что ему всё-таки послышалось: лицо гнома было совершенно серьёзным и на нём изображалось даже нечто вроде почтения. Даже возле уголков глаз не темнели чуть заметные морщинки, иногда выдававшие то, что мессир Тетрас всё-таки насмехается над собеседником.
Гаррет, однако, только смерил преподобную мать пренебрежительным взглядом и развернулся к двери, не удостоив её ни благодарности, ни прощания. Петрис зло сощурилась, глядя ему в спину, но, похоже, их отношения и без того были весьма напряжёнными, так что нелюбезность брюнета вряд ли могла причинить существенный вред.
«Убежище» сэра Варнелла, как и следовало ожидать, оказалось заброшенным участком шахтных тоннелей, которые существовали практически подо всем городом. Эта их часть, однако, оказалась почти необитаемой – по дороге маленькому отряду попалось лишь несколько оборванцев, которые накинулись на них так, словно они угрожали самому их существованию. Андерс с сожалением оглянулся на разбросанные по углам тела: он был бы только рад, если бы им удалось избежать этой схватки, однако попытка Хоука заговорить окончилась лишь тем, что ему в плечо всадили ржавый нож. А убедить в чём-то тех, кто не желает слышать, всегда было трудно…
– Вот он! – Одержимый не заметил, как преподобная мать последовала за ними, но теперь благоразумно державшаяся подальше от опасности Петрис вышла из-за их спин и обратилась к своему телохранителю. Сэр Варнелл, прижавший кинжал к глотке привязанного к опорному столбу кунари, замер и медленно обернулся, и на его костистом, измученном лице мелькнула безумная усмешка. – Отпусти его, и Владычица проявит к тебе снисхождение!
– О, Владычица уже проявила снисхождение! – выдохнул храмовник. – Она терпела долго, но наконец позволила мне очистить этот город. Хоть немного! А он… он подсказал, как призвать остальных. Как показать им, что нет нужды терпеть рядом с собой еретиков, самим своим существованием оскорбляющих Создателя. И я это сделаю. Я никому не позволю мне помешать! – неожиданно сорвался на крик рыцарь, и из-за углов показались его последователи, оборванные, изголодавшиеся люди с жутковатым фанатичным блеском в глазах. Далеко не у всех была хоть какая-то одежда, несколько женщин щеголяли просвечивавшими из-под рваных шалей обнажёнными грудями, но у каждого имелось оружие.
Отличные, прекрасно наточенные кинжалы и мечи, щиты без зарубок и тугие полированные луки с крепкими тетивами из жил, за любой из которых можно было бы выручить столько денег, что семье из трёх человек хватило бы на месяц.
– Я… позову помощь! – вдруг решила мать Петрис, и через несколько мгновений её уже не было рядом.
Хоук презрительно фыркнул ей вслед и виновато посмотрел на Андерса.
– Это не ты, – успокаивающе сказал целитель. – Это всё Церковь. И… раз уж у нас сбежал последний свидетель – можно я разрешу Справедливости открутить этому храмовнику голову? Он мешает нам обдумывать задачу о контроле магических всплесков.
– А может, лучше вначале допросить попробуем? – тщательно прицелившись и осыпав тылы противника дождём стрел, предложил Варрик. – А то такой загадочный «он» – это в романах хорошо, а вот в жизни мне подобное очень и очень не нравится.
– Попробуем, – пообещал Гаррет и швырнул в лицо сэру Варнеллу огненный шар.

– Меньше всего я ожидал увидеть там наместника, – с удивлением заметил Андерс, усевшись на край фонтана рядом с Хоуком, и устало положил голову ему на плечо
Было странно думать, что тяжёлый бой – даже несколько, хотя первая стычка меркла в сравнении со схваткой с храмовником – может быть менее утомительным, чем исцеление человеческих недугов. Странно – и вместе с тем неоспоримо правильно. Разрушать всегда гораздо проще, чем строить.
– Наместник Дюмар привык к Мередит с Орсино, так что общение с кунари не доставляет ему особых сложностей, – хмыкнул брюнет. – За исключением того, что они не желают его слушать. – Он помолчал и добавил: – По правде говоря, мне кажется, что он даже немного рад всей этой заварушке – это всяко лучше, чем метаться из стороны в сторону, пытаясь ублажить и Рыцаря-Командора, и Первого Чародея.
– О да, а вариант приструнить их обоих и сделать хоть что-то из того, чем он, предположительно, должен заниматься на своём посту, даже не рассматривается, – ядовито процедил одержимый и, сделав глубокий вдох, застенчиво пихнулся лбом в плечо возлюбленного: – Извини. Давай не будем говорить о политике.
– Да. Давай лучше поговорим о спальне, – самодовольно согласился Хоук, и Андерс чуть не подскочил, когда его рука пробралась под его перьевую накидку и начала поглаживать его спину сквозь прохудившуюся в этом месте мантию. Целитель, почти сразу расслабившись, подался навстречу прикосновению и блаженно прикрыл глаза, лениво поддразнив его:
– О том, как нехорошо каждое утро просить маму вызывать рабочих?
– Нехорошо, – обречённо кивнул Гаррет. Ласкавшая загривок рыжего мага ладонь собственнически сжалась, заставив его сладко вздохнуть, и брюнет невозмутимо добавил: – Но неизбежно.
Андерс, не сдержавшись, фыркнул и поправил:
– Только до тех пор, пока мы не поймём, что с этим делать. – Он помолчал с минуту, млея под массировавшими ему шею пальцами, и чуть застенчиво добавил: – Мне, конечно, очень льстит, что ты так меня хочешь… но как-то боязно, что однажды мне на голову свалится горящий балдахин или та тевинтерская хрень, которая висит у тебя рядом с кроватью.
– Тевинтерскую хрень я уже благополучно испепелил, – уведомил Хоук. – Где-то между третьим и четвертым поцелуем. Но угроза балдахина всё ещё существует, как ни неприятно это признавать.
– В клинике или в «Висельнике» не получится, – придвинувшись к нему поближе, вздохнул целитель. – Если подпалить клинику, выгорит половина Клоаки, а если сожжём «Висельник» – нас прибьёт разъярённый Варрик.
– Может, на Рваном Берегу? – подумав, предложил Хоук. – Романтика, свежий воздух, шелест волн…
– …пираты за каждым валуном и подглядывающая из кустов Изабелла, – грустно закончил одержимый. – Я жадный, я не хочу делиться. Ни с пиратами, ни даже с Изабеллой, хотя она вообще-то добрая женщина.
– Ты говорил ещё, что Церковь не жалко… – В голосе брюнета послышалась лукавая усмешка, плечо под головой целителя чуть двинулось – второй маг посмотрел на ведущую к храму улочку.
– Это была шутка, любовь моя, – строго сказал Андерс. – В Церкви преподобные сёстры. И храмовники. И я не для того полжизни бегал из Круга, чтобы вся эта толпа подглядывала за тем, как я целуюсь с любимым человеком.
– Ладно, Церковь разнесём как-нибудь в другой раз, – послушно согласился Гаррет. – Ещё варианты?
– Я не люблю, когда на меня смотрят, – поколебавшись, проговорил целитель. – То есть, когда это не ты. Так что это должно быть достаточно уединённое место. И безопасное. Мне слишком понравилось спать у тебя под боком, и наверняка не захочется отвлекаться от этого замечательного занятия из-за необходимости исцелять свои раны. Или, упаси Создатель, твои. Так что лучше их и не получать.
– Логично, – задумчиво протянул Хоук. – Может, попробуем в ванной? Там безопасно и практически нечему гореть. Хотя вообще-то надо вначале тебя покормить. И не надо на меня так смотреть, люди обычно едят каждый вечер.
– Хорошо, – невольно усмехнувшись, качнул головой Андерс. – Вначале ужин, а потом мы посмотрим, что там творится у тебя в ванной.
– Пока ничего, и это сильно меня печалит, – поднявшись на ноги, подмигнул ему Гаррет.

– Похоже, зря я надеялась, что хоть теперь этот оболтус остепенится, – вздохнула Леандра, встретив их возле двери. – Ужин сейчас подогреют, но за стол я вас в таком виде не пущу.
– А чем тебе наш вид не нравится? – возмутился было Хоук, но Андерс дёрнул его за рукав и, вежливо кивнув хозяйке дома, потащил его наверх.
– Твоя мама вообще-то права, – запихав брюнета в ванную, строго сказал целитель. – Ты совершенно справедливо заметил, что люди обычно едят каждый вечер, но я должен уточнить, что они обычно делают это, не будучи уляпанными по уши в крови. В конце концов, монне Леандре может быть просто неприятно видеть на твоей одежде следы чьих-то внутренностей.
– Это точно заговор, – страдальчески закатил глаза Гаррет и всё-таки принялся стаскивать заскорузлую от засохшей крови мантию. Одержимый привычно отвёл взгляд, принимаясь за застёжки собственной брони, а потом, подумав, беззастенчиво уставился на любовника. В конце концов, если всё это ему и впрямь только снится, нужно пользоваться моментом.
– Мы вроде бы собирались вначале поужинать? – с усмешкой протянул Хоук, заметив его взгляд. Сделал шаг к нему и, бережно взяв его лицо в ладони, тихо, ласково проговорил: – Я тебе не мерещусь, любовь моя. Всё по-настоящему. – Он сделал паузу и добавил: – И если мы заставим маму ждать, выговор мы тоже получим самый что ни на есть настоящий.
– Тогда и впрямь лучше не рисковать, – хмыкнул Андерс и, потёршись щекой о его пальцы, поднялся на ноги.
Ужин прошёл вовсе не так напряжённо, как ожидал целитель. Обещанного брюнетом нагоняя они так и не получили – Леандра только повздыхала и не без ехидства осведомилась, не нужно ли ей вручать им по утрам бумажные пакеты с бутербродами, как маленьким мальчикам. Госпожа Хоук, похоже, давно привыкла к тому, что разговоры в её семье касаются в основном магии, так что поддерживать застольную беседу – не слишком оживлённую, впрочем, поскольку мужчины были слишком заняты собственно едой – тоже оказалось совсем нетрудно. По крайней мере, так было до тех пор, пока речь не зашла об утреннем поручении брюнета.
– Рабочие так и не успели закончить вашу спальню, милый. – Леандра как будто не заметила того, что Андерс поперхнулся десертом и невозмутимо продолжила: – Вернее, они привели в порядок стены и пол, но мебель ещё не доставили, так что сегодня вам придётся переночевать в одной из гостевых комнат. Не могу даже представить, что вы там творили, но впредь будьте любезны заниматься своими чародейскими изысканиями в специально отведённом для этого месте. Я приказала перенести в подвал одну из старых кушеток и тот стол, который стоял в кладовке возле библиотеки, так что пожалуйста, Гаррет, не заставляй меня повторять всё это дважды. Мне в своё время с лихвой хватило того, что пришлось отучать твоего отца показывать мне свои любимые заклинания прямо в постели.
– Но ведь у него любимым был огненный феникс, – ошарашенно сказал Хоук.
– Вот именно, – вздохнула женщина. – К счастью, после того, как ему раз семь пришлось тушить пожар, а потом ещё две недели спать на голой скамье, потому что всё постельное бельё он благополучно спалил, Малькольм всё-таки взялся за ум. Я искренне надеюсь, что ты окажешься сообразительней и ограничишься одним разом.
– Я… э-э-э… постараюсь, – бросив быстрый взгляд на одержимого, проговорил Гаррет.
– Подвал так подвал, – философски пожал плечами рыжий маг.[
Приходилось признать, что монна Леандра была женщиной очень опытной и предусмотрительной. В подготовленном для «магических изысканий» младшего поколения помещении стояла только простенькая – достаточно широкая для двоих, как с отчаянным смущением заметил Андерс – деревянная койка и крепкий, грубовато сработанный стол, оставшийся, вероятно, после захвативших поместье работорговцев. Стены были сложены из грубо обработанного камня, и на не было ни деревянной облицовки, ни тем более тканых полотен, прикрывавших всё тот же камень на жилых этажах. Комната подходила для отработки различных небезопасных заклятий почти идеально и чем-то неуловимо напоминала тренировочные залы Кинлоха.
Целитель передёрнулся и придвинулся поближе к Хоуку.
– Что-то не так? – тут же обняв его и прижав к груди, тихо спросил тот. Одержимый вздохнул и откинул голову ему на плечо, почти уткнувшись носом в шею и вдохнув тёплый, родной запах.
– Мне неловко, что у монны Леандры прибавилось столько хлопот из-за меня… – признался он. – Я…
– Ты тут ни при чём, – почти резко перебил его Гаррет. – Ну правда, хватит себя винить во всех несовершенствах мироздания. Это же я там всё разнёс, потому что оказался неспособен управиться с собственной силой. А ты просто красивый, добрый и вообще замечательный.
– Ты меня перехваливаешь, – пробормотал себе под нос Андерс. – Неловко как-то, что твоя матушка считает, что мы… там предавались каким-то научным изысканиям. Может, стоит как-то прояснить ситуацию?
– Так с какой-то точки зрения это и вправду… ну, изыскания, – лукаво усмехнулся брюнет и, игриво потёршись кончиком носа о его ухо, уселся на край койки. Целитель, не удержавшись, запустил пальцы в его волосы и принялся ласково массировать затылок, и второй маг, блаженно прижмурившись, пояснил: – Своеобразные, конечно, но всё-таки. Понимаешь, любимого человека положено… любить в спальне, а не в каком-то стылом подполе, так что нам надо бы как-то выяснить, отчего со мной происходит вся эта хрень. Может быть, твоё образование как-то поможет…
– Возможно, – усмехнувшись, согласился рыжий маг. – И почему это ты раньше не спрашивал? Образование-то у меня всегда было.
– Я стеснялся, – отведя взгляд, независимо пожал плечами Хоук, и Андерс тихонько засмеялся.
– Я тебя обожаю, – наклонившись к брюнету и заглянув ему в глаза, доверительно проговорил целитель.
Секундой спустя он оказался у Гаррета на коленях и целовал его – жадно, нетерпеливо, глухо постанывая и цепляясь за крепкие надёжные плечи. Хищно урчащий брюнет торопливо выдернул его рубашку из брюк, и одержимый, вздрогнув от неожиданности, выгнулся от наслаждения под коснувшимися обнажённой кожи руками.
– Вряд ли… – наконец оторвавшись от губ Хоука, прерывисто выдохнул он. – …я сумею… сейчас вспом… вспомнить о своём образовании. – Язык второго мага по-хозяйски прошёлся вдоль его горла, и он снова сорвался на стон, рассеянно отметив, что воздух начал потрескивать от напряжения. – Трудно… сосредоточиться.
– Ну и ладно, – легкомысленно отмахнулся тот, откинулся назад и, сверкнув дразнящей улыбкой, вальяжно вытянулся на койке. Андерс тихо зарычал и, потянувшись вслед за ним, принялся дрожащими пальцами расстёгивать его собственную рубашку. Руки Гаррета лениво, как будто рассеянно поглаживали его бёдра, легонько массируя самые чувствительные места, и думать о чём бы то ни было – даже о необходимости всё-таки снять с него эти проклятые тряпки – становилось всё труднее.
А потом ладонь брюнета снова легла ему на затылок, и послушно наклонившийся к его губам целитель забыл даже о том, что несчастный подвал имения Амеллов напоминал ему недоброй памяти подземелья Кинлоха.
– Разрушений намного меньше, – парой часов спустя заключил Хоук, оглядевшись вокруг. – Но это всё равно не лучший вариант, потому что тебе здесь было неуютно. В следующий раз всё-таки попробуем в ванной.
Андерс приподнял голову и, поморгав, внимательно осмотрел помещение. Стены были покрыты копотью, и кое-где камни треснули от жара, но всё-таки подвал выглядел далеко не так удручающе, как хоукова спальня этим утром.
– Здесь есть ты, так что на остальное мне в целом наплевать, – честно сказал он и, поразмыслив с полминуты, попытался заползти под тёплого и большого Гаррета. Подвал и впрямь был не самым уютным местом, раскалившийся от выбросов магии воздух остыл почти мгновенно, и взмокший целитель начал мёрзнуть. – Погоди-ка, а она тут откуда? – нахмурился он, заметив на краю койки вчерашнюю склянку с маслом, уже опустевшую более чем наполовину.
– Принёс, – невинно улыбнулся Хоук и, перегнувшись через край, обрадованно сообщил: – А знаешь, та часть нашей одежды, которая была прямо под нами, даже уцелела.
– Ну и проку мне с половины рубашки? – пожал плечами одержимый. – Потом в клинику на бинты заберу. – Он тяжело вздохнул и, не удержавшись, погладил всё ещё свисавшего с койки брюнета по пояснице, прослеживая кончиками пальцев впадинки между напрягшимися мышцами. – Иди ко мне. Может, хоть теперь у меня получится что-нибудь понять…
– Например? – обернувшись, лукаво выгнул бровь Гаррет и, повинуясь лёгкому касанию, перекатился на бок, позволив рыжему магу закинуть ногу себе на талию.
– Например, почему после первого же поцелуя у меня волосы дыбом становятся от статического электричества… – хмыкнул Андерс, прижавшись к его груди и положив широкую ладонь любовника на мерзшую сильнее всего задницу. – Ну и всякое тому подобное. Должна же у всего этого быть какая-то причина.
– То, что я от тебя с ума схожу? – ласково поглаживая его колено свободной рукой, предположил Хоук.
– Это очень приятно, но очень неконкретно, – усмехнулся целитель. – И знаешь, давай в самом деле переберёмся в ванную. А то день был тяжёлый, но засыпать в подвале мне всё равно не хочется.
– Как скажешь, любовь моя, – покладисто согласился брюнет.
Одеваться им обоим было лень, и в итоге путешествие наверх опять напомнило рыжему магу его юность – на сей раз куда более забавные моменты вроде того, как он с парочкой приятелей забрался в девчачью спальню и что из этого вышло. Андерс с трудом сдерживал смех, глядя то, как Гаррет, наотрез отказываясь выпустить его руку, пытался удержать во второй и склянку с маслом, и уцелевшие остатки их одежды. К счастью, монна Леандра либо уже легла спать, либо мудро решила не выяснять, кто это там хихикает и спотыкается за её дверью, так что до ванной они добрались, так ни на кого и не наткнувшись.
– Итак, – захлопнув дверь и бросив тряпки в корзину для белья, коварно протянул Хоук, и целитель не успел даже ахнуть, прежде чем его прижали к стене и снова принялись целовать.
Справедливость соизволил высказать недовольство тем, что Андерс так и не начал думать о том, в чём может заключаться причина проблем его друга, но под руками Гаррета, дразнящими, ласкающими, они оба были в равной мере беспомощны.
– И опять из попыток сдержаться ничего не вышло, – не без печали заключил Хоук, поддержав едва стоящего на подгибающихся ногах целителя, и нежно поцеловал его в висок.
Ванная, как ни странно, выглядела практически невредимой, но её заполнял густой душный пар. Вся вода из стоявшей в центре бронзовой ёмкости – достаточно большой, чтобы туда при желании смогли бы влезть оба мага – выкипела, и кое-где оплавились украшавшие края фигурки каких-то морских духов.
Андерс потянулся, ещё плотнее прижавшись к любовнику, и положил голову ему на плечо, а потом, после нескольких минут раздумий, предложил:
– Может, и не надо сдерживать? Ну знаешь, позволить магии свободно истекать в пространство…
– Ты что! – мигом вскинулся Хоук. Вдохнул, выдохнул, и уже гораздо тише продолжил: – Понимаешь, она тянется к тебе. А я скорее умру, чем позволю причинить тебе вред.
– Ну почему обязательно вред? – сонно переспросил одержимый. Прошедший день всё-таки был довольно утомительным, и он невольно начал задрёмывать, удобно устроившись в руках брюнета.
– Ты же видишь, что вокруг творится, – покачал головой Гаррет. – То огненная буря, то цепная молния, то какая-нибудь статуя попросту пылью рассыплется. Опасные вещи, в общем.
– А вдруг это именно поэтому так и выходит? – из чистого упрямства возразил Андерс. Получить цепную молнию в брюхо ему, конечно, не хотелось, но не мог же он попросту поджать хвост и признать, что побоится рискнуть толикой своего здоровья ради самого любимого человека. Который, к тому же, уже практически подарил ему кота. – Потому что ты мешаешь ей… или ему… тому, что составляет суть твоей силы, получить желаемое. А война с самим собой никогда к добру не приводила! – подняв палец, глубокомысленно закончил он.
– Если под желаемым оно подразумевает жареного тебя, то я против, – пробурчал Хоук. – Ты мне в нынешнем виде больше нравишься.
– Сонным, взъерошенным и затраханным? – фыркнул целитель. – Пошли уже в кровать, я попробую ещё во сне подумать.
– А ты умеешь? – изумился брюнет и, придержав уже направившегося к двери в спальню одержимого, напомнил: – Там ещё не на чем спать. Так что нам налево и за угол.
Андерс хмыкнул и покорно развернулся, на всякий случай вытащив из только слегка подкопчённого комода какую-то тряпку и прикрыв самые компрометирующие места.
Первую гостевую комнату Гаррет почему-то забраковал; одержимый только закатил глаза и послушно последовал за ним. Вторая тоже чем-то брюнету не угодила, и на этот раз целитель попытался возразить, однако как раз в этот момент Хоук открыл дверь третьей и с тихим торжествующим возгласом затащил его внутрь.
– Твоя подушка тут, – радостно заключил он и сдёрнул покрывало на пол. Кровать в гостевой комнате была поуже, и Андерс с удовольствием воспользовался поводом снова заползти ему на грудь. Гаррет тихо засмеялся и попытался было запеть колыбельную, но целитель только пихнул его кулаком в бок и покрепче прижался ухом к тому месту, где под рёбрами глухо стучало сердце.

А на следующее утро удача их покинула. В клинике Андерса встретила толпа возмущённых отсутствием своего карманного целителя беженцев, жаждущих заботы и излечения. Гаррет поморщился, повздыхал, но всё-таки отказался от идеи взвалить возлюбленного на плечо и удрать в закат и отправился разбираться с собственными делами.
Которых, вопреки ожиданиям рыжего мага, оказалось даже больше, чем у него самого: когда он, вернувшись в поместье Амеллов, благополучно проглотил свой непривычно большой ужин и уже раздумывал о том, что будет большей бесцеремонностью – сказать монне Леандре, что её воспоминания о детстве кажутся ему менее привлекательными, чем возможность поспать в настоящей кровати, или вероятность того, что он заснёт прямо за столом, Хоука ещё нигде не было.
Через пару часов после заката Андерс начал тревожиться всерьёз, и единственным, что удерживало его на месте, было лишь осознание того, что он попросту не имел ни малейшего понятия о том, где нужно искать своего беспокойного возлюбленного.
Который, к счастью, ввалился в дом до того, как одержимый успел прийти в отчаяние и начать всерьёз обдумывать намерение вломиться в Казематы, светясь, как праздничный фонарик, и обшарить те клетки, в которых там обычно держали провинившихся магов.
– Здравствуй, любовь моя! – радостно провозгласил Хоук, чуть заметно покачнулся и, небрежно бросив посох в угол, простёр руки в стороны. Андерс торопливо обхватил его, тщательно ощупал и, убедившись в отсутствии повреждений более серьёзных, чем ушибы, сердито прошипел:
– Не смей больше искать приключений на свою задницу без меня! – Гаррет растерянно моргнул, и одержимый, сделав несколько глубоких вдохов, объяснил: – Я очень за тебя беспокоился. Мы не знали, где ты и не случилось ли что, и как нам выяснять…
– Тшш, всё хорошо, Андерс, – прижав его к себе, тихо проговорил ему на ухо брюнет. – Я здесь, целый и даже почти совсем невредимый. Просто немножко помятый – какой-то идиот пытался катить бочку на Авелин, и мы сходили разобраться. А ещё Варрик говорил, что ходят какие-то слухи о возвращении Бартранда – он обещал нас позвать, когда всё выяснит…
– Всё – это включая то, кому тот сбыл ту подозрительную хрень из тейга? – наконец заставив себя отцепиться от возлюбленного, уточнил Андерс.
– Ну, для начала хотя бы то, где шляется сам Бартранд, – пожал плечами Хоук. Поднял голову и бодро заявил: – Привет, мам, я живой, целый и уже получил свою головомойку, так что можешь спать дальше.
Леандра только фыркнула и тихо ушла в свою спальню, а целитель потёр лицо ладонью и скомандовал:
– А теперь – в ванную. В прямом и переносном смыслах.
Спорить Гаррет не стал – видимо, и самому хотелось смыть дневную грязь. Одержимый засунул его в бадью с водой, умудрившись почти не отвлечься на мелькавшие перед глазами изгибы крепких мускулов, и принялся сам оттирать с кожи блаженно мурлычущего брюнета пыль и пот. Вскоре воздух начал знакомо потрескивать, и Андерс, наклонившись к его уху, тихо проговорил:
– А теперь давай проверим моё предположение. Желательно до того, как у тебя этак сама собой начнёт получаться огненная буря. – Гаррет открыл было рот, но целитель решительно продолжил: – Если выяснится, что я был неправ – поверь, я вполне способен пережить маленькую молнию. Хотя мне всё равно кажется, что как раз этого не случится.
– А может, не надо? – всё равно переспросил Хоук.
– А может, я не хочу лишаться возможности зажать тебя где-нибудь в углу, не рискуя спалить при этом половину квартала, – коварно добавил одержимый.
– Ура, ты наконец-то захотел хоть что-то для себя! – воскликнул брюнет с такой неподдельной радостью, что Андерс невольно смутился и пробормотал:
– Ну я вообще-то ещё года три назад захотел кое-кого для себя… Хоук, не отвлекай меня! Давай уже, попробуй прекратить сдерживать свою магию, я готов.
– Ты что, в самом деле думаешь, что это так легко? – возмущённо переспросил Гаррет и, перегнув его через край ванны и чуть не уронив в воду, принялся целовать и игриво покусывать его губы. – Тебя же и самого наверняка учили, что контроль прежде всего. Вбивали, можно сказать, в самые кости.
– Ага, и как потом со мной Винн намучилась, когда у меня обнаружили талант духовного целителя, – отдышавшись, пробормотал одержимый и, выбравшись из его рук, сам обнял его со спины и прижался щекой к мокрым волосам. – Ну ты попробуй хотя бы, радость моя. Ну пожалуйста.
Хоук глубоко вздохнул и откинулся назад, опершись спиной о край ванны и подставив ладоням любовника плечи. Андерс нежно куснул его за ухо и принялся ласково поглаживать его по груди, легонько царапая кожу ногтями. Брюнет тихо замурлыкал и, блаженно улыбнувшись, прикрыл глаза, и целитель, не удержавшись, наклонился к его губам, игриво пощекотав их кончиком языка.
– Успокойся, родной, всё будет в порядке, – вполголоса шептал он в промежутках между поцелуями, чувствуя, как напряглись в его руках крепкие гарретовы плечи. Хоук усилием воли заставлял их расслабиться, но едва под ладонями одержимого снова начинала полыхать знакомым жаром сердцевина его магического дара, как вколоченная долгим обучением привычка брала верх, и мышцы брюнета снова каменели, выдавая попытку удержать рвущуюся наружу энергию под замком. Андерс гладил его, перебирал волосы, пытаясь помочь, но если Гаррету никак не удавалось хоть немного ослабить контроль, то у него самого никак не получалось взять себя в руки – от горячих, требовательных губ возлюбленного, от ласковых рук и сильного тела под его собственными ладонями из головы у него улетучивались все связные мысли, оставляя только настойчивое нерассуждающее «хочу». Не спасал даже Справедливость, настырно зудевший о первоначальной цели всего этого мероприятия.
– Упрямец… – наконец сдавшись, бездыханно протянул Андерс. Кружившее по ванной облачко крохотных шаровых молний краем задело его поясницу, и одержимый крупно вздрогнул от вспышки острого, почти на грани боли, наслаждения.
– Залезай ко мне, – провокаторски усмехнулся Хоук, откидываясь на край ванны. Чуть замутнённая мылом вода очень мало что скрывала, и рыжий маг торопливо облизнул мгновенно пересохшие губы. К счастью, разум ещё не до конца его оставил.
– Лезть в воду, когда вокруг молнии бьют? – не без ехидства переспросил он, поймав у себя на бедре чью-то нахальную руку, и дёрнул её на себя. – Я ещё не настолько самоубийца. Лучше уж ты выбирайся наружу, тут, видишь ли, такой славный, ещё совсем не обугленный комодик…
Целитель сделал пару шагов назад и, опершись ладонями на край того самого комодика и чуть откинув голову, коварно улыбнулся. Гаррет мигом оказался рядом, забрызгав его падавшими с волос каплями, и наклонился к нему.
– Будем, значит, обугливать? – чуть не касаясь губ любовника своими, низко проурчал брюнет.
В этот раз комод, как ни странно, выжил. Не считая разве что того, что бессознательно уцепившийся за него Андерс, сам того не заметив, обломал какую-то резную хреновину с одной из его полочек. Зато на следующий день случайный выброс магии превратил в пыль все скреплявшие его гвозди и скобы, и несчастный предмет мебели развалился на отдельные полированные дощечки.
Постепенно жизнь как-то входила в колею. По утрам Хоук упрямо провожал одержимого до клиники, судя по взгляду, каждый раз надеясь, что там никого не окажется и можно будет забрать любимого куда-нибудь ещё; в середине дня Леандра неизменно присылала в лечебницу Боудана с горшком чего-нибудь горячего и одуряющее вкусного, и вежливый, но совершенно несгибаемый гном не уходил до тех пор, пока содержимое горшка не перемещалось в желудок целителя. Андерс постепенно привык к тому, что после рабочего дня нужно не падать на ближайшую свободную койку, а вытаскивать из внутреннего кармана ключ от потайного хода и идти домой, отмахиваясь от вечно лезущих в волосы пауков, и даже Справедливость деликатно умолкал, когда одержимый лежал без сна в удобной хоуковой кровати, любуясь мирно сопящим ему в плечо Гарретом.
Иногда у них даже случались тихие дни, когда рыжему магу удавалось вернуться в поместье через пару часов работы в клинике и, обнаружив там беседующего с матерью брюнета, провести остаток времени до ужина в библиотеке, свернувшись на коленях у любовника в обнимку с каким-нибудь старинным трактатом.
Однако обстановка в городе становилась всё более напряжённой. После того, как по наущению матери Петрис фанатики убили сына наместника, принявшего Кун, и пронырливая церковница едва не сумела обвинить в этом Хоука, Андерс почти забросил клинику. Всё равно с него было слишком мало проку, когда он оказывался не в состоянии сосредоточиться на чём-либо кроме своего беспокойства о возлюбленном.
Не оставлявший мысли о мести Варрик всё-таки отыскал сдуру вернувшегося в Киркволл Бартранда и однажды ночью вместе со своими лучшими друзьями нанёс ему визит. Одержимый, конечно, не думал, что их встретят вином и плясками, но наткнуться на толпу совершенно свихнувшихся стражников всё-таки не ожидал. Глухо ворчавший на краю его сознания дух Тени буркнул что-то про древнее зло, однако распространяться на эту тему не пожелал.
Бартранд, скрывавшийся в самой дальней комнате поместья, пребывал в ничуть не лучшем состоянии. Всей силы целителя хватило лишь на то, чтобы ненадолго вернуть ему способность рассуждать здраво, и уже через несколько минут гном, едва успев сказать, что сбыл лириумного идола какому-то подозрительному типу с антиванским акцентом, снова начал бормотать что-то про Орзаммар и матушкины тарелки.
Даже у Гаррета, весь вечер предававшегося кровожадным мечтам, не поднялась рука на несчастного, потерявшегося в собственном разуме Бартранда. Варрик повздыхал и, многозначительно потискав приклад так и не пущенной в ход Бьянки, увёл брата с собой, а порядком подавленные люди отправились в поместье Хоуков. Странно притихшая Изабелла, вопреки опасениям одержимого, даже не попыталась пробраться в гарретову спальню и так и провела остаток ночи возле камина, преданно обняв выпрошенную у Боудана бутылку бренди, а наутро отозвала брюнета в сторону и с почти виноватым видом принялась что-то ему втолковывать.
Монна Леандра, расставлявшая свежие цветы в вазах возле лестницы, настороженно нахмурилась, и Андерс, торопливо подойдя к пиратке, резко заявил:
– Во что бы ты ни пыталась его втравить, вам наверняка понадобится целитель. Так что прекращай делать вид, что это священная тайна – я всё равно узнаю.
– В то, что я пытаюсь его совратить, ты, конечно, не поверишь? – без особого пыла качнула бёдрами Изабелла и, не выдержав почти свирепого взгляда одержимого, пробурчала: – Да ладно тебе, будто сама не знаю, что нихрена бы не вышло…
Похоже, Андерс когда-то успел совсем разучиться разбираться в людях.
Нет, в том, что ривейнка завела их в ловушку, не было ничего удивительного – не будь там какого-то подвоха, она и сама бы управилась. Толпа взбешённых кунари тоже не оказалась ни для кого сюрпризом, потому как только идиот, поглядев на то, как старательно Изабелла избегает появляться возле лагеря Аришока, не догадался бы о том, что она успела где-то перейти рогатым дорогу.
Даже то, что быстроногая пиратка бросилась за уносившим вожделенную реликвию бывшим подельником, оставив прочих претендентов на священный том Кослуна на попечение мужчин, было вполне логично, и настроение рыжему магу портила только перспектива после всего этого опять выгонять её из хоуковой спальни. Не то чтобы он был против того, чтобы отметить победу её самым любимым способом, но присутствие при этом самой Изабеллы всё равно казалось ему лишним.
А вот то, что на выходе из литейной вместо вдохновенно изображающей «слабую женщину» ривейнки с претензиями в духе «что ж вы так долго возились, мальчики» они обнаружили только записку с корявым «Извини, Хоук», и впрямь оказалось для всех большой неожиданностью. Причём очень неприятной. Варрик с не по-хорошему задумчивым видом обласкал пальцем спусковой крючок своего арбалета, Справедливость буркнул что-то вроде «Я же тебе говорил», и только Хоук молча пожал плечами и направился домой, хотя его недобрый прищур не на шутку встревожил целителя.
Оставалось надеяться лишь на то, что Изабелле хватит ума не останавливаться до самой неваррской границы, или куда она там направилась. Несмотря на то, что рыжий маг тоже был не на шутку раздражён подобной подставой, смерти он ей всё-таки не желал.
Гаррет, разумеется, старался не выдавать того, насколько сильно его задело предательство подруги, но на малейший знак внимания он отзывался с такой радостью, что у Андерса перехватывало горло.
Впрочем, что бы ни происходило с его возлюбленным, жизнь останавливаться не собиралась. Мередит в очередной раз ужесточила правила Казематов, и Сопротивление захлебнулось в мольбах о спасении; однажды одержимый даже осмелился попросить о помощи Хоука и ещё раз убедился в том, насколько же им не хватало толкового боевого мага. Однако втягивать брюнета в свою незаконную деятельность он всё равно не собирался, несмотря на уговоры впечатлённых до глубины души соратников и просительные взгляды самого Гаррета.
Через пару дней после этого случая они наконец забрали у Лирен подросшего котёнка и почти целый день провели в поместье, напрочь забыв о скопившихся на столе посланиях. Подготовленную для него корзинку с подушкой зверёныш, наречённый Лучиком, забраковал сразу, и вместо того регулярно пытался заснуть либо в бельевом шкафу среди носков, либо на подоле присевшей в кресло у камина монны Леандры. Впрочем, госпожа Хоук, очарованная не меньше, чем оба её мага, нисколько не возражала.
А на следующее утро в дверь ввалился перепуганный гонец от Авелин.
Вздумай Андерс заявить, что у него были какие-то недобрые предчувствия, он, пожалуй, соврал бы. Ему, успевшему пригреться на плече у любимого, попросту не хотелось с ним расставаться, вот он и увязался с ним в порт, намереваясь просто проверить, не ввяжется ли тот во что-то слишком уж опасное.
Вот и проверил.
Хоук ушёл в лагерь Аришока с одной только Авелин и полудюжиной стражников, и когда оттуда послышались воинственные вопли и крики боли, у Андерса едва не остановилось сердце. Ворковавший с Бьянкой Варрик придержал рванувшегося было в лагерь целителя за рукав, многозначительно покосившись на взявших оружие наизготовку кунари, охранявших ворота, а полминуты спустя прямо возле лестницы взорвался огненный шар, расшвыряв серокожих воинов к стенам. В дыму показался Гаррет, тащивший рыжую стражницу, в бедре которой застряло кунарийское копьё, и одержимый кинулся к ним.
За то, что вначале он принялся проверять, цел ли брюнет, и только потом занялся раной Авелин, Справедливость потом пилил его целый месяц. Андерс, впрочем, наотрез отказывался мучиться угрызениями совести, и дух, решив, что его носитель совершенно безнадёжен, в конце концов всё-таки умолк.

Это оказалось даже хуже, чем битва за Амарантайн. О том сражении у Андерса сохранились хоть какие-то воспоминания: то, как отряд Командора методично очищал одну улицу за другой, как из-за их спин отчаявшиеся найти родных живыми горожане забрасывали порождений тьмы горшками с маслом и зажигательными смесями, то, как они с Амеллом вдвоём, почти без участия Натаниэля, завалили вывернувшего из-за угла колдовского ужаса, как потом, уже после Матки, торопились, почти бежали – насколько хватало дыхания – в Башню Бдения…
Бои на киркволльских улицах всплывали в памяти целителя разрозненными обрывками. Фигура воздевшего посох Хоука на фоне пылавшей баррикады; насаженный на меч Авелин саирабаз; почти дотянувшийся до него самого кунари, с плеч которого вдруг скатилась рогатая голова, вместо которой возникла заляпанная кровью физиономия брюнета с совершенно безумной ухмылкой; Мередит, цедящая что-то ядовито-вежливое, куда больше похожее на угрозу, чем на обещание помилования.
Впервые за годы своей жизни в Киркволле оказавшись свидетелем одного из пресловутых споров Первого Чародея и Рыцаря-Командора, Андерс немного пришёл в себя. По крайней мере, глаза перестала застилать кровавая пелена, продёрнутая синеватым лириумным свечением Справедливости, и он торопливо нашёл взглядом Хоука, которому, судя по виду, жутко хотелось совершить парочку убийств с отягчающими обстоятельствами.
– Командовать буду я! – не выдержав, наконец рявкнул он, и оглушённые его рыком спорщики умолкли и, недоумённо уставившись на него, растерянно заморгали. – Монна Станнард, можно ли попасть в крепость Наместника незамеченными?
– Нет, – покачала головой Рыцарь-Командор. – Только через главные ворота.
За поворотом послышался грохот шагов, и спустя несколько мгновений из-за угла вывернул десяток храмовников. Андерс невольно напрягся, но заметно подкопчённые рыцари не удостоили его второго взгляда и, сгрудившись в кучу, преданно уставились на своего командира.
– Рыцарь-Командор, десяток рыцаря Хоука прибыл в ваше распоряжение! – содрав с головы шлем, срывающимся после долгого бега голосом отрапортовал Карвер. На ехидно щурившегося Гаррета он косился как-то виновато и почти с испугом, но вопить: «Вот этот тип отступник, и вон тот тоже!» явно не собирался.
– В распоряжение сударя Хоука, – скривившись, поправила подчинённого Мередит. Тот изумлённо вытаращил глаза, зыркнул на старшего брата почти свирепо и после едва заметного колебания молча отсалютовал устало потиравшей переносицу женщине.
Такое количество церковников не на шутку нервировало Справедливость, и Андерс чуть поотстал, воспользовавшись тем, что привыкшие изображать из себя живой таран рыцари и сами рвались вперёд. По крайней мере, у него появилась надежда, что они не заметят изредка мелькавших на его кистях синеватых трещинок, да и присматривать за подгонявшим своё новое стадо Хоуком так было гораздо удобнее.
В самой крепости было подозрительно тихо. За воротами вперемешку валялись окровавленные тела кунари, стражи и попавших под раздачу аристократов, и рыжий маг, настороженно нахмурившись, крепко вцепился в рукав Гаррета. Уволочь его куда-нибудь в безопасное место Андерсу наверняка не удалось бы, но хоть немного задержать, чтобы не влететь с разбегу в наверняка поджидающую где-нибудь на пути к тронному залу засаду…
Засады не было. Вообще.
Но первым же, что увидел целитель, когда перед ними распахнулись высокие, украшенные кованым киркволльским гербом двери, была голова наместника Дюмара. Вслед за головой к ногам Хоука подкатилась железная наместничья корона, и брюнет, небрежно подцепив её лезвием посоха, бестрепетно шагнул вперёд.
За дальнейшими событиями Андерс наблюдал, открыв рот, и никак не мог заставить себя поверить в реальность происходящего. В том, что Гаррету хватит наглости нахамить хоть Аришоку, хоть Мередит, он и раньше не сомневался, но никогда не думал, что однажды увидит подобное собственными глазами.
Аришок же, похоже, воспринимал хоуково исключительно вежливое по форме хамство как единственно достойный способ изъясняться. И вообще относился к не в меру шебутному баз с потрясающей снисходительностью – для того, чтобы доказать своё право говорить с предводителем кунари, брюнету пришлось убить всего-то четырёх серокожих гвардейцев, и никто и пальцем не шевельнул, чтобы помешать его маленькому отряду тоже вступиться за своего предводителя.
А потом начался торг. Во всяком случае, именно на торг это походило больше всего, несмотря на то, что Аришок щедро пересыпал обращённые непосредственно к Хоуку реплики давно надоевшей всем пропагандой пути Кун. Сам маг, однако, пережидал подобные вставки с несвойственным ему терпением и ни разу не позволил сбить себя с мысли.
Услышав о том, что четыре года торчавшим в Киркволле рогатым гигантам нужен тот самый том Кослуна, Андерс даже не удивился. Да и упрямое аришоково: «Я не могу смириться с этим позором» тоже было вполне предсказуемым. В отличие от последовавшего за этим грохота и упавшего в дверях трупа карастен, по которому с вальяжной кошачьей непринуждённостью, покачивая грудями и зажатой под мышкой кунарийской реликвией, прошествовала Изабелла.
На Хоука пиратка покосилась виновато и как-то просительно, но почти сразу отвела взгляд и, сделав ещё несколько шагов, церемонно вручила тяжеленную книжищу Аришоку. Благоговение на суровом лице военного вождя смотрелось странно, и целитель почему-то снова начал ждать подвоха.
Который не заставил себя долго ждать.
Том Кослуна, вручённый на хранение пожилому кунари в непривычно закрытом наряде, пропал из виду, и переговоры начались снова. Андерс даже немного расслабился, предвидя долгие часы унылой болтовни, в которую изредка будут вмешиваться запуганные до зеленцы представители благородных родов и, быть может, Мередит с Орсино, и азартное, совершенно неожиданное гарретово: «Дуэль так дуэль» – застало его врасплох.
Одержимый моргнул и растерянно огляделся – столпившиеся в тронном зале аристократы, путаясь в ногах, торопливо смещались к стенам, повинуясь жестам опустивших копья кунарийских солдат. Варрик с Изабеллой тоже отодвинулись в сторону, освобождая место для поединка, и рядом с брюнетом остался только замешкавшийся Андерс, которому всё никак не удавалось уместить в голове то, что его ненормальный возлюбленный и впрямь собирается сражаться с этим рогатым кошмаром один на один.
– Отойди, родной, – краем глаза косясь на торжественно спускавшегося к противнику Аришока, ласково попросил его Гаррет, высвободив рукав из судорожно сжавшихся пальцев целителя и тихонько подтолкнув его к замершим возле стены товарищам. Рыжий маг рвано вздохнул, отступил на шаг и, тут же потянувшись обратно, с силой вцепился в его плечи. И поцеловал – глубоко и напористо, не давая ни мгновения передышки. Так, что уже через несколько одуряюще долгих секунд вокруг начал знакомо потрескивать воздух.
– Если дашь себя убить – не смей домой возвращаться, – сглотнув, прошептал Андерс, едва не задевая губы любовника своими, через силу разжал пальцы и медленно отошёл назад, опасаясь, что у него вот-вот подогнутся ноги.
– Я люблю тебя, – беззвучно сказал в ответ Хоук, улыбнулся, возбуждённо и радостно, и, крутанувшись на пятках, развернулся к Аришоку.
Только через четыре года после Посвящения Серый Страж Андерс вдруг осознал, что есть на свете вещи и пострашнее Архидемона. Например, стоять, не имея права вмешаться и потому на всякий случай отдав посох лучшему другу, когда любимый человек в одиночку сражается с противником, на которого – если действовать в согласии со здравым смыслом – нужно идти не меньше чем вдесятером.
Однако Гаррет, вопреки обыкновению, вёл себя на редкость хладнокровно и сдержанно. Не бросался под массивные клинки Аришока, пытаясь в последний момент отвести их в сторону лезвием посоха, не тратил ману на эффектные, но не слишком действенные в бою с одиноким противником площадные заклинания… И, хвала Создателю и возлюбленной его Андрасте, не пытался соответствовать варриковым байкам, схлестнувшись с возвышавшимся над ним не меньше чем на полтора фута воином в ближнем бою.
Впрочем, нельзя было сказать, что это – или то, что из пола время от времени в самых неожиданных местах пробивались хаотично ветвившиеся молнии, на несколько мгновений отвлекавшие кунарийского генерала – сильно облегчало его положение. Для существа подобных габаритов Аришок оказался невозможно быстр, и когда его топор или меч мелькали в опасной близости от тела брюнета, у Андерса каждый раз прихватывало сердце, и возмущённый Справедливость начинал ещё яростней рваться на волю, утверждая, что настолько неравная схватка – это неправильно.
Одержимый был полностью с ним согласен, но сделать ничего не мог. Только плюнуть на всё и, призвав на помощь своего соседа по телу, умереть в попытке уничтожить проклятого кунари, если тот…
Андерс торопливо оборвал мысль и с силой сжал кулак, удерживая целительское заклинание, привычно запульсировавшее на пальцах при виде окрасившей плечо Хоука крови. Даже на это он не имел права, возвышавшийся рядом с бледным как снег сенешалем саирабаз непременно заметит, и тогда на них обрушится вся мощь отвергшей надоевшее людское гостеприимство армии.
Одна из цепных молний Гаррета наконец пробилась сквозь рунную защиту кунари, оставив на его груди серьёзный ожог, но тот даже не моргнул. И ни на секунду не замедлил шаг, и брюнет, едва успев снова ускользнуть от взлетевшего над его головой топора, только неловко отмахнулся окованным сталью концом посоха. Когда отточенное на зависть любому мечу лезвие мазнуло по свежей ране, вспоров запекшуюся корку, Аришок всё-таки дрогнул.
Но воспользоваться удачей Хоуку всё же не удалось, кунари почти сразу оправился и, не потрудившись поднять отведённое для замаха оружие, с силой пнул его в грудь. Маг откатился к стене и, не отрывая взгляда от неспешно приближающегося врага, медленно, с явным усилием поднялся на ноги. Из уголка его губ потекла тонкая струйка крови, и Андерс, машинально выбросив вперёд заискрившуюся силой Справедливости руку, едва успел удержать удар. И, заметив снисходительный кивок стоявшего на другой стороне зала саирабаза, в бессильной ярости оскалил зубы.
Ледовые заклинания явно произвели на Аришока куда большее впечатление. И впрямь, трудно размахивать двумя далеко не невесомыми клинками, когда в груди, плече и бедре засели толстые колья из неестественно твёрдого льда, а ноги едва шевелятся из-за перегородившего ползала ледяного конуса. Однако после такого усилия лицо самого Гаррета залила предобморочная бледность, и его рука, подносившая к губам склянку с лириумным зельем, начала заметно подрагивать.
Андерс на мгновение встретился с ним взглядом, и чуть не звеневший от напряжения воздух снова разорвали вспышки хаотично мелькавших молний, и на этот раз всё ещё боровшийся со льдом Аришок увернуться от них не успел. Лишившееся защиты от электричества могучее тело выгнуло судорогой, затем ещё одной, слизывавший капли лириума с губ Хоук напряг пальцы, зажигая в ладони огненный шар, а секундой спустя швырнул в замершего на месте гиганта следующий… Кунари захрипел и обморочно навалился на стену, к которой его откинуло взрывами, с пересекавших его грудь кожаных ремней с тонким жалобным звоном осыпались не выдержавшие жара руны.
Каменный кулак вмял его рёбра внутрь, между тонких губ плеснуло тёмно-красным, и Аришок наконец рухнул.
– Эй, приятель, я вовсе не настаиваю, что это должна быть моя лучшая история, – с натужным весельем проговорил Варрик, нарушив тяжёлую, какую-то недоверчивую тишину.
– Не дождёшься, – сипло огрызнулся Хоук и вдруг ухмыльнулся, и Андерс, всё-таки выйдя из ступора, кинулся к нему.
Как раз вовремя – боевой маг покачнулся и всем весом оперся на него, тихо и очень нехорошо похрипывая на каждом вдохе. Замершие вокруг кунари неожиданно шевельнулись и ровными рядами направились к выходу, прихватив тело своего предводителя, и едва последний из них скрылся за дверями, зал взорвался ликующими криками.
Целитель поморщился и требовательно огляделся, выискивая глазами товарищей – Гаррета следовало срочно куда-нибудь убрать, подальше ото всей этой суматохи и, главное, маячившей возле ворот и неумолимо приближавшейся Мередит. Выражение лица у Рыцаря-Командора было такое, будто ей в бутерброд подложили дохлую мышь, и это явно не предвещало ничего хорошего.
Одержимый уже прикидывал, как оттолкнуть покачивавшегося, но упрямо пытавшегося прикрыть его плечом брюнета к себе за спину и чем ударить храмовницу в первую очередь – и не стоит ли просто поручить это Справедливости, тот был приспособлен для боя куда лучше – но монна Станнард остановилась на расстоянии плевка, окинула пронзительным взглядом торжествующих киркволльских аристократов, уделив особое внимание невесть когда возникшему рядом с Хоуком Брану, и процедила:
– Похоже, у Киркволла появился новый Защитник.
Андерс моргнул и растерянно уставился в спину резко развернувшейся храмовнице. Справедливость настаивал, что им всё равно нужно оторвать ей голову – просто на всякий случай – но тут опиравшийся на его плечо Гаррет пошевелился и сдавленно выругался, и целитель резко напомнил продолжавшему ворчать духу, что у них есть куда более важные дела.
Например, доставить в спокойное место упрямо изображавшего неуязвимость брюнета и наконец заняться его ранами как следует – множество мелких порезов и внутренние ушибы пока ещё не угрожали его жизни, но медлить всё равно не стоило. Андерс глубоко вздохнул, на мгновение прикрыл глаза и принялся раздавать указания:
– Варрик, держи их подальше. Авелин, Изабелла, достаньте носилки. Мне плевать где и мне похрен, что он ещё стоит! Идти всю дорогу до имения своими ногами я ему всё равно не позволю. Нет, родной, твоё мнение сейчас не учитывается.
Стражница нахмурилась и взыскующе огляделась, но обнаружить готовые носилки в тронном зале надежды было мало. Одержимый развернул Хоука к дверям и медленно повёл прочь, а пиратка хмыкнула и, картинно качнув бюстом, направилась к толпившимся по углам аристократам.
– Эй, красавчик, ты ведь поделишься? – звонко поинтересовалась она и, судя по изумлённому возгласу какого-то орлейца, не стала дожидаться ответа. Андерс обернулся: ривейнка, небрежно размахивавшая на удивление целым трофейным плащом, подобрала с пола пару кунарийских копий и, жестом позвав Авелин на помощь, принялась сноровисто привязывать ткань к древкам. Целитель фыркнул и тихо заверил явно находившегося на грани обморока возлюбленного:
– Нет, на глазах у этих гиен в шелках я тебе упасть не дам. Но за следующей же дверью мы остановимся и подождём… то, что там соорудит Изабелла, ясно?
– Брат... – нерешительно проговорил Карвер, заступив им дорогу. Одержимый свирепо зыркнул на него, и молодой храмовник, поколебавшись, подхватил Гаррета с другой стороны. – Я... должен тебе кое-что сказать. Срочно.
Старший Хоук только дёрнул бровью и выжидательно хмыкнул, и воин торопливо продолжил:
– Вчера Рыцарь-Командор Станнард подписала моё прошение о дозволении вступить в брак. И Мерриль согласилась переехать ко мне, ей стало очень жалко тот чахлый садик в Казематах...
– Блять, – шокированно распахнув глаза, резюмировал Гаррет и наконец отрубился.
– Он тебя благословляет, – после короткой, очень многозначительной паузы перевёл оцепенело моргавшему Карверу целитель и, подозвав Авелин, потащил своё бестолковое сокровище дальше.

запись создана: 24.02.2012 в 12:37

@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Слепым человек живёт, Dragon Age

---

Обожание

м!Амелл, Андерс, немножко грустно

Люди сильно меняются со временем, думал Андерс. Он помнил Амелла ещё по Кругу: жизнерадостного, обожающего всех вокруг мальчишку, всегда сиявшего счастливой улыбкой. Особенно сильно это обожание нервировало учителей и храмовников: первые даже пытались вывести какую-то закономерность из цикличности амелловых восторгов и, завидев на его лице особо широкую ухмылку, принимались спрашивать его втрое строже – не помогало, ибо помимо прочего Амелл был занудой и к урокам всегда готовился как следует; вторые же в первые лет четырнадцать амелловой жизни при виде его физиономии настораживались и тайком готовились кинуть рассеивание магии, если это не в меру восторженное чадо вздумает порадовать ещё и других, подпалив кому-нибудь поддоспешник, а после им стало ещё хуже – излучаемая красивым юным магом любовь била прямиком в суровые храмовничьи сердца… а ещё гораздо ниже. Амелл с Андерсом провели немало приятных часов под кафедрой в церкви, подслушивая исповеди отчаянно каявшихся рыцарей, неловко ёрзавших в своих внезапно ставших очень тесными доспехах.
Андерса Амелл тоже обожал, и тот отвечал ему взаимностью: большую часть своих проделок они осуществляли вместе. Правда, попадало за них в основном Андерсу, как главному идеологу, но обижаться он и не думал. Обижаться на солнышко-Амелла было совершенно невозможно.
Тем печальней было видеть, как мало осталось от его знакомого солнышка.
Нет, тот, конечно, в полном соответствии с прежними привычками пылко обожал Логэйна, приводя того в ужас и растерянность, и несколько изящней обожал Натаниэля, после чего лучник начинал напоминать Андерсу кота, которому подсунули очень толстую, очень вкусную, но безнадёжно измазанную в горчице мышь, однако в ясных серых глазах Командора при этом не было ни следа былой искренности. Только расчётливый, немножко печальный холодок, от которого целителю становилось неуютно.
Пожалуй, настоящее, чистосердечное обожание теперь доставалось только самому Андерсу, да и то мерещилось в нём что-то отчаянное и почти пугливое. Андерс старательно обожал Амелла в ответ, но это не помогало, и целитель всё сильнее ощущал своё бессилие. А попросить помощи было не у кого.
Не у Логэйна же.

@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, ДА-драбблы, Dragon Age

---

Мда, и кошЪ опять никакой. Хотя вроде бы даже попытался выспаться. Намеченный на вечер поход в театр дико демотивирует, а ещё нужно поделать работу; ещё ко мне пришли зарисовочки про Амелла с точки зрения Андерса и про Хоука с Андерсом, но вторую я напрочь забыл и теперь печалюсь. А ещё угнетает объём ныненаписуемого фанфега: кошЪ начинает напоминать себе Льва Толстого, причём далеко не с лучшей стороны, а учитывая то, что Толстого кошЪ никогда не любил, себя-автора он нынче тоже не любит. Но бросать дело на полпути тоже вроде как некомильфо...
Ещё и накопанные шесть штук фанфегов с драгонкинка отвлекают(

Ещё и тушка глючит. Кстати, кто знает какую-нибудь действенную и не слишком ядовитую штуку для поднятия иммунитета, не поделитесь сведениями? А то как-то и правда совсем грустно.

@темы: на данный момент в душе погода..., про всё и сразу, Я, аффтар!, тушковое, за жизнь

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мня-а! КошЪ наконец-то убил Аришока и дописал второй акт, такшо кошЪ теперь с чистой совестью пойдёт болеть в диван. И смотреть "Героев". Ну и думать поподробнее, что ему писать в акте третьем. Ну и ещё молиться главнокомандующему Музов о том, чтобы не задолбать своих несчастных читателей занудством. да, у коша нынче сезон острой самокритики
В общем, ня.

@темы: Я, аффтар!

---

Придётся жить с осознанием того, что я идиот. Потому что умный человек на моём месте сейчас плюнул бы на всё, пошёл домой, обнял котов и залёг спать. Ну или самое большее на диван с книжкой. На несколько суток. И ещё попил бы всякой полезной гадости, с которой я никак не могу определиться, которую из них пить, а Колдрекс закончился, и с прокушенной ногой мне до дешёвой аптеки не доковылять, а для дорогой мне дали слишком мало аванса.
Но главное, поспал бы толком, конечно. В смысле, регулярно.

Но я ж не могу забить на фанфег!..

@темы: втупляя на себя любимого, тушковое

---

Псто для чесания автора

Кошу тут грустно, невыспато, укус на ноге предсказуемо воспалился и вообще настал сезон размышлений о том, "а кому это вообще всё нужно?". И Муз где-то летает, скотина.

@темы: на данный момент в душе погода..., нытное

---

Эх, кысята-кысята... Данька опять как-то подозрительно себя ведёт, хотя, может, я просто параноик, Малыш с утра прокусил ногу, теперь хожу чутка прихрамываю...
Нервы-с, в общем.

@темы: кошковое, за жизнь

---

У коша опять сеанс вырывания себе волос вкупе с беганием по комнате с воплями "Шо я ваще пишу?!!"

@темы: Я, аффтар!, нытное

---

- И чтоб без головы Аришока домой не возвращался, - строго сказал Андерс. Хоук оторвал взгляд от предводителя кунари, моргнул растерянно:
- Так бой же до смерти. Если без головы, то я и так не вернусь...
- Вот именно... - одними губами прошептал целитель, глядя вслед Гаррету.

@темы: Я, аффтар!, cat-person^_^, ДА-драбблы, Dragon Age

---

Ну так и думал. Ненавижу хозяйственные дела, они столько времени сжирают... А удовлетворение от результата минимальное и очень кратковременное. А уже через 45 минут придётся валить в театр... То есть, сегодня вроде как на концерт, ну не суть. Не столько сам концерт раздражает, кошЪ музыку всё-таки любит, сколько три часа на дорогу.

Да ещё и матрона опять села качать себе какие-то видеоуроки, которые потом никогда не пересматривает и не использует, отъела половину, если не больше, пропускной способности канала, так что неделю назад поставленный на закачку первый сезон Героев до моего ухода докачаться так и не успеет. А печально.

Фыр-фыр-фыр, в общем. Ну ничего, завтра буду пинать Муза, а то надо хотя бы второй акт уже дописать наконец. И так у меня уже чувство, что я историю затянул изрядно и всех своим занудством поддостал...

@темы: планы на будущее и настоящее, черновластелинское, про всё и сразу, Я, аффтар!, за жизнь

---

А завтра мало того, что выходной, так ещё и в театр. А я и забыл. Пичаль, однако, опять ничерта не успею. Но тогда в воскресенье сяду в комп и буду в него тупить. Ибо у меня там дубль два глобальных разрушений, краткая сводка про Бартранда и прочий неописанный за и без того разросшейся историей бардак и наконец-то Аришок. А потом можно будет избавляться от матушки особо жестоким способом Герти, не пугайся, способ действительно жестокий, но она останется жива, я ж обещал и докручивать интригу. Искренне надеюсь, что эпилог всё-таки не будет выглядеть чем-то в духе: "Глядь в кусты, а там рояль!" Впрочем, дотуда ещё весь третий акт, есть время разобраться.

@темы: Я, аффтар!, за жизнь

---

Пересилил себя, сел читать модерн-АУшку про Kirkwall High School, где папочка Андерса - Справедливость. И почему при мысли об этом мне вспоминается мистер Беннет?..

@темы: так, подумалось, Dragon Age

---

Ну вот, только поставил новую аську, как и она глючить начала. Скотина.

@темы: техническое

---

Слепым человек живёт (часть 6)

Посвящается  Trishka
Слепым человек живёт,
Никто своей доли не знает... Тол Мириам, "Такет Нантакет"

Тут уже есть неприличное.

часть 6

При желании Гаррет Хоук смог бы превратить в балаган даже революцию. И на этот раз желание у него явно было.
При этом о первоначальной цели похода он не забывал ни на миг: вначале они забрали из варрикова номера в «Висельнике» составные части капканов, потом Андерс нарисовал план того участка катакомб, через который должен был идти сэр Алрик, и Варрик с Изабеллой составили схему расстановки ловушек, потом они, убив по дороге десятка два шаставших по тоннелям контрабандистов лириума, добрались до места, и гном с пираткой принялись за дело…
А потом Варрик сказал, что единственное, чего им не хватало, так это попасться в собственные капканы, и они принялись готовиться к сражению.
Хоук почему-то счёл, что это означает – учить Андерса танцевать орлесианский вальс прямо на поле боя. Среди настороженных ловушек. Под команды Изабеллы, то и дело рявкавшей: «Вправо! Влево! Шаг поменьше!»
Одержимый поначалу нервничал и пытался вырваться, но потом смиренно обмяк в руках второго мага, позволяя тому вести… и через какое-то время обнаружил, что именно это от него и требовалось. Во всяком случае, ноги как-то мигом перестали заплетаться и как будто сами по себе перешагивали через раззявленные железные челюсти, в нужные моменты Гаррет подхватывал его за талию, с небрежной лёгкостью перенося через растяжки, и уже через полчаса Андерс впервые за лет двадцать, наверное, беззаботно смеялся, откинувшись на надёжные хоуковы руки.
– Всё это, конечно, очень мило, – заключил немного побледневший Варрик, когда одержимый несколько выдохся, и брюнет усадил его на валявшийся неподалёку старый ящик, – но, может, стоит проверить, есть ли с ваших развлечений хоть какой-то прок?
Слушать доводы Хоука гном не стал, выбрав куда более наглядный способ. Капканы и растяжки скрылись под нарванным со стен мхом и пылью, и Гаррет, галантно предложив рыжему магу руку, прошёл через всю полосу препятствий, ни разу не глянув под ноги. Андерс попытался проявить благоразумие и старательно таращился на пол, но Варрик своё дело знал хорошо – определить местонахождение ловушек целителю не удалось. Однако слегка зудевшие ноги всё запомнили куда лучше головы, и ни один из капканов не сработал.
– Р-романтика, однако, – завистливо заключила Изабелла и, поднявшись на ноги, игриво качнула бедром: – Может, и со мной потанцуешь, красавчик?
– Ему нужно набраться сил перед возможной стычкой, – не успев сдержаться, резко отозвался Андерс. Гаррет фыркнул и, обняв его со спины, ласково взъерошил носом волосы, а потом серьёзно сообщил пиратке:
– Ну вот видишь, целитель говорит – нельзя.
«Пытаться ограничивать свободу другого человека – тем более того, кто стал тебе так дорог – неправильно», – сурово сообщил Справедливость, но одержимый всё равно ещё раз свирепо зыркнул на ривейнку. Просто на всякий случай, вдруг она с первого раза не поняла.
– А может, я тебя имела в виду, – подмигнула ему Изабелла, и тут уже оскалился Хоук, почти до хруста стиснув рыжего мага в объятиях.
– Сэр Алрик должен уже скоро появиться, – вздохнув, напомнил Андерс. – Они должны пройти через лаз в сточных тоннелях… это место им никак не обойти, но дальше коридоры снова разветвляются, так что нам нужно их не упустить.
Говорил он об этом не в первый раз, так что пока они с Хоуком осваивались среди ловушек, Варрик успел подыскать для них неплохое укрытие чуть в стороне. Прикрытый дощатым щитом отнорок оказался достаточно просторным, и туда поместился весь отряд. Они даже почти не мешали друг другу своим оружием.
Ждать пришлось не так уж долго, но вместо ожидаемого лязга доспехов послышались крики. Точнее, однообразный детский крик, вначале неразборчивый, но по мере приближения в нём всё отчетливей слышалась жуткая в своём однообразии мольба:
– Нет! Пожалуйста, сэр Алрик, не делайте меня Усмирённой!
Андерс вздрогнул и едва не бросился наружу, но Гаррет перехватил его и, до боли сжав плечо, твёрдо проговорил:
– Ещё не время.
Целитель закусил губу и стиснул кулаки, и брюнет, чуть смягчившись, добавил:
– Пусть подойдут ближе к ловушкам. Побереги силы для самого Алрика.
– Пожалуйста, я сделаю всё, что вы захотите! – надрывалась встрёпанная девочка в изгвазданной робе старшей ученицы, которую тащил за руку высокий лысый храмовник со стеклянистыми, лириумно-голубыми глазами. – Пожалуйста, только не делайте меня Усмирённой!
– Вот пройдёшь Усмирение и станешь делать всё, что я захочу, – с какой-то почти томной ухмылкой согласился сэр Алрик, и Андерс не выдержал.
– Вы больше не сотворите подобного ни с одним магом! – одним ударом снеся прикрывавший их убежище щит, проревел он. В голове его слышалось рычание Справедливости, и он ещё успел заметить побежавшие по его пальцам синеватые трещины, прежде чем броситься на врага.

…– Она одна из тех, ради кого ты сражаешься, Андерс! – Голос Хоука доносился до него как будто с большого расстояния, перед глазами по-прежнему было темно, а на языке остро чувствовался вкус крови и ярости. – Остановись, она ни в чём не виновата!
Зрение потихоньку прояснялось, и продолжавший недовольно ворчать Справедливость больше не пытался перехватить контроль.
– Не трогай меня, демон! – вдруг взвизгнул кто-то прямо в лицо Андерсу, и целитель неожиданно осознал, что нависает над этим кем-то, угрожающе занося лезвие посоха прямо над сердцем… испуганной до предела девчонки.
– Создатель, нет! – в ужасе выдохнул одержимый, выронив оружие, и закрыл лицо ладонями. Именно этого он и боялся, именно поэтому вчера колебался вместо того, чтобы радостно броситься в объятия Гаррета… Он должен убраться отсюда, пока не навредил ещё кому-то.
– Я… Я не могу здесь оставаться! – запинаясь, пробормотал Андерс и, забыв поднять посох, кинулся прочь.
Пришёл в себя он только в клинике. Впрочем, «пришёл в себя» – это слишком сильно сказано, его всё ещё трясло от запоздалого ужаса. Отрицать то, что Справедливость превратился в нечто ужасное, было уже невозможно, и даже если бы не опасность, которую он представлял для всех, в том числе и для Хоука… как он сможет теперь требовать свободы для магов, по собственному опыту узнав, чем эта свобода оборачивается?..
«Она назвала нас демоном», – как будто пытаясь оправдаться, сообщил дух Тени.
«Напав на неё, ты только подтвердил её правоту! – швыряя в мусорное ведро черновики манифеста, огрызнулся Андерс. Большая их часть казалась теперь невыносимой чушью, а немногие стоящие листки он бережно отложил в сторону, хотя сам уже не верил, что сумеет найти им применение. – Почему ты вообще это сделал?»
«Она назвала нас демоном, – повторил Справедливость, как будто это всё объясняло. Помолчал несколько секунд и добавил: – Перед Хоуком».
«Что?» – опешил одержимый.
«Нас нельзя называть демоном при Хоуке, – терпеливо проговорил дух. – Если Хоук подумает, что мы демон, он нас перестанет любить. Демонов он не любит, и правильно. А мы не такие, мы тоже не любим демонов».
От подобной логики у Андерса закололо в висках. Он поморщился, привычно поднял руку к голове, окутав пальцы свечением исцеляющего заклятия…
– Ты забыл, – как ни в чём не бывало, сообщил Гаррет, прислонив его посох к столу, и лениво полюбопытствовал: – Что делаешь?
– Разбираю черновики, – машинально отозвался Андерс. И, подняв взгляд, попытался объясниться: – Я ошибся. Когда счёл, что объединиться со Справедливостью – это хорошая идея, когда думал, что вправе говорить за всех магов, желающих жить нормальной жизнью… Когда втянул тебя в эту историю с сэром Алриком. Прости, я…
– Вообще-то я подумал, что тебе захочется взглянуть на документы, которые мы взяли с его трупа, – перебил его Хоук и, покопавшись за пазухой, протянул ему тонкую стопку помятых, заляпанных кровью листков. – План всеобщего усмирения действительно существовал. Ну и вообще, лично я рад, что мы прикончили этого ублюдка, так что не надо так убиваться.
– План… его отвергли! – проглядев первые страницы, изумленно воскликнул одержимый. – Мередит… отказала. Эльтина… отказала! Я… Может быть, ещё есть шанс разрешить всю эту ситуацию мирно, мне стоит попробовать… обратиться к Владычице Церкви, наверное… – Он глубоко вздохнул и поднял взгляд: – Спасибо, Гаррет. Я перед тобой в долгу. И…
– Ты, надеюсь, не собираешься куда-нибудь деться? – со внезапной тревогой осведомился брюнет. – Ты ещё не сказал мне, подумал ли ты... над моим вчерашним предложением.
– Гаррет, ты же видел, во что я превратился! – почти жалобно проговорил Андерс. Его снова начало трясти, и он судорожно вцепился в край стола. – Я чуть не убил невинную девочку! Я больше не могу его контролировать, и…
– Ты услышал меня, – спокойно и уверенно возразил Хоук и, сделав шаг вперёд, притянул его к себе, заставив уткнуться лицом в полоски запылённого меха у себя на плечах. – Ты услышал меня, даже будучи вне себя от ярости, и остановился. Так что всё далеко не так плохо, как ты думаешь. По правде говоря, при виде того, что творил этот ублюдок, мне и самому не очень-то хотелось держать себя в руках, я там чуть Изабеллу ненароком не пришиб… У всякого бывает.
– Я и правда одержимый… – беспомощно выдохнул Андерс, тщетно трепыхнувшись в его руках, и покорно вжался в широкую грудь второго мага. – Ничем не лучше тех, которые пучеглазые и слизистые.
– Нет, – резко перебил его Гаррет. – Никогда так не говори, солнце моё. Ты замечательный. Самый лучший. Бескорыстный и самоотверженный. И я тебя люблю.
– Ох, Гаррет… – жалобно простонал целитель. – Не надо! Я же не железный, я всего лишь мужчина! Я не смогу сдерживаться вечно, сколько бы ни твердил себе, что должен поступить именно так…
– Ну вот мне, например, ты ничего такого не должен, – с намёком проговорил брюнет, наклонившись к нему так низко, что почти касался кончиком носа его брови.
«Вообще-то ты не “всего лишь мужчина”», – сухо поправил Андерса Справедливость, но тот его уже не услышал: губы Хоука были одуряюще горячими, ласковыми и настойчивыми, и одержимый впивался в них с изумляющей его самого жадностью – как будто жизнь должна была закончиться в тот же миг, когда они оторвутся друг от друга…
То, что рядом меланхолично догорает его письменный стол, рыжий маг заметил лишь тогда, когда возле его ног остались только испускавшие струйки дыма угли.

Бывали всё-таки в жизни от природы доброго и мягкосердечного целителя минуты, когда он всей душой ненавидел людей. Особенно когда эти люди огромной толпой вваливались в его клинику с воплем «Мы рожаем!» (вопль издавал тощий, ни разу не похожий на беременного бородач, суматошно размахивавший руками) в тот самый момент, когда он пытался отыскать на треклятой хоуковой мантии скреплявшие её полы пряжки.
В центре возникшего в лечебнице безобразия, как ни странно, и впрямь оказалась бледная почти до синевы молодая женщина с болезненно вздутым животом.
Андерс услышал, как ошарашенный не меньше него самого Хоук, стоявший у него за спиной, издал странный звук, нечто среднее между резким вздохом и рыком, и, разом придя в себя, принялся раздавать указания. Роженицу – на кушетку, половину вопящих родственников – за дверь, будущего отца отправить кипятить воду, а обеих уже-почти-бабушек – готовить пелёнки…
– Если ты полагаешь, что от твоего злобного оскала она родит быстрее, – обернувшись к свирепо щурившемуся брюнету, с лукавой усмешкой сообщил целитель, – то вынужден тебе сообщить, что это работает немножко не так. – Он, не удержавшись, ласково коснулся его губ своими и поторопился к дрожавшей от напряжения, но всё ещё затравленно молчавшей роженице и, сосредоточившись, осторожно положил ладони ей на живот.
– Тебе чем-нибудь помочь? – неслышно приблизившись к нему, поинтересовался Гаррет. Андерс обернулся через плечо и, коротко улыбнувшись, покачал головой:
– Ты, конечно, мог бы, но подготовительную работу лучше повесить на её же родственников – так они меньше будут путаться под ногами. Я приду вечером.
Брюнет с сомнением хмыкнул и неуверенно посмотрел на него, и одержимый, машинально подавшись навстречу поправлявшей ему волосы руке, убеждённо добавил:
– Обещаю.
Хоук хмыкнул ещё раз, некоторое время побродил вокруг, как будто ожидая просьбы о помощи – по уши занятый бедной Мэрин целитель краем глаза заметил, как шарахались от его широкоплечего, излучавшего угрозу друга столпившиеся возле двери ферелденцы – а потом куда-то ушёл. Андерс чуть заметно усмехнулся и, перестав всей кожей чувствовать откровенно ласкающий, почти физически ощутимый взгляд Гаррета, наконец смог сосредоточиться на деле.
Роды, как и следовало ожидать, оказались тяжёлыми – от природы узкий таз и хроническое недоедание сделали своё дело, и к тому времени, как в клинике раздался торжествующий младенческий плач, и молодая мать, и сам целитель были мокрыми, как мыши. Рыжий маг с облегчённым вздохом выпрямился и, развернувшись, чуть не врезался в замершего за его спиной брюнета.
– Тебе надо поесть и переодеться, – окинув его внимательным взглядом, решительно заявил Хоук.
– Да я бы и сам до твоего имения дошёл, не маленький, – оскорбленно пробормотал Андерс и, попытавшись обойти его, споткнулся на ровном месте и чуть не упал.
– Не мешай мне пытаться изображать из себя романтика, – строго сказал Гаррет, подхватив его на руки, и направился к выходу. Целитель вскинулся было, но, заметив возле устало улыбавшейся Мэрин знакомую повитуху из Нижнего Города, успокоился и положил голову на плечо брюнету.
Уже на четвёртом или пятом шаге рыжий маг начал задрёмывать. Он слышал сквозь сон какой-то отдалённый шум, словно кто-то двигал что-то тяжёлое, потом щёлканье проворачивавшегося в замке ключа и негромкое гудение Боудана, в котором он всё-таки сумел различить волшебное слово «ванна»…
– Ты хоть можешь представить, сколько месяцев, нет, даже лет я мечтал увидеть тебя без этой проклятой мантии? – убедившись, что Андерс открыл глаза, доверительно поинтересовался Хоук. Почесал нос и уточнил: – Она тебе, конечно, очень идёт, но я её всё равно уже ненавижу.
Одержимый моргнул. Момент, когда его избавили от этой самой мантии и засунули в просторную ёмкость с горячей водой, он как-то умудрился пропустить и теперь растерянно смотрел на упиравшегося локтями в край ванны Гаррета. Тот, как всегда, тепло и чуть лукаво улыбался, но во взгляде потемневших глаз было что-то голодное и почти пугающее.
– Думаешь, я испытываю к твоей мантии большую симпатию? – прочистив горло, осведомился Андерс. – И если ты всё ещё намерен слушаться целителя, как говорил Изабелле, то вылезай из неё немедленно. А то это, в конце концов, просто нечестно.
– И несправедливо, да? – ухмыльнулся Хоук, поднимаясь на ноги. Несколько одуряюще долгих мгновений он смотрел на полускрытого водой целителя сверху вниз, но потом отступил на шаг и принялся сноровисто щёлкать пряжками мантии. Одержимый смутно сознавал, что раз уж его запихнули в ванну, то надо воспользоваться возможностью и смыть с себя пот, храмовничью кровь и прочие вещества, свидетельствовавшие о том, насколько насыщенным был его день… но оторвать взгляд от длинных, ловких пальцев Гаррета никак не мог.
– И рубашку, – сглотнув, уточнил рыжий маг, когда одеяние второго мага с шелестом упало на пол. Ухмылка брюнета стала ещё шире, он как-то по-кошачьи самодовольно прищурился и стянул тонкую, льнувшую к телу ткань через голову. Андерс нервно облизнулся, в ушах у него шумело, как будто воздух вокруг трещал от статического электричества.
– И штаны, – уже уверенней потребовал он, но Хоук только смешливо фыркнул и снова опустился на колени рядом с ванной:
– Ну нет. О моих штанах тебе придётся позаботиться самому. Чуть-чуть попозже.
Он сунул руку в воду, чуть не задев бедро целителя, и вытащил круглую мягкую губку. Андерс заметил лежавший на бортике кусок мыла, только когда Гаррет взял его в руку.
– Это невозможно. Мне всё это мерещится, – откинув голову на плечо брюнету и прикрыв глаза, выдохнул одержимый. Тот тихонько мурлыкнул что-то неразборчивое ему на ухо и принялся старательно растирать его покрытой пушистой пеной губкой, и рыжий маг, решив, что обязан хоть как-то оправдаться, продолжил: – В Круге… любовь была только игрой. Попыткой понять, что же это такое – вся эта настоящая жизнь, о которой пишут в книгах, и способом сделать своё существование чуть менее невыносимым. Никто не осмеливался привязываться по-настоящему – это дало бы храмовникам слишком много власти над нами… Одно из самых первых правил: не допускай, чтобы кто-то стал тебе слишком дорог.
– В таком случае, мне повезло встретить человека, который относится к правилам с таким воистину восхитительным пренебрежением, – хмыкнул куда-то ему в шею Хоук, и Андерс, поймав под водой его руку, ласково провёл кончиками пальцев по его ладони.
– Я умру, если потеряю тебя, – тихо признался одержимый, и Гаррет без промедления отозвался, уверенно и спокойно:
– Ты меня не потеряешь.
Тяжёлая рука легла целителю на загривок, и он, подчинившись лёгкому нажатию, подался вперёд; мыльная губка прошлась по его спине и пояснице, заставив блаженно замурлыкать. Ванна едва заметно задрожала, и валявшийся на бортике кусок мокрого мыла с плеском свалился в воду.
– Ты решил мне отомстить, – выгнув спину, со стоном заключил Андерс, и Хоук замер, выдохнув изумлённое:
– Что?
– Ты говорил… тогда… что я тебя с ума свожу, – пояснил одержимый. – Судя по всему, теперь ты решил свести с ума меня. Либо залезай ко мне, либо… ну, сделай ещё что-нибудь!
– Например? – лукаво осведомился Гаррет, задев его ухо губами, и скользнул ладонями вниз по его груди. Его руки на мгновение показались рыжему магу обжигающе горячими, но затем он заметил, что вода в ванне остывает с невозможной быстротой – на дальнем от него конце уже начали появляться мелкие льдинки. Андерс недовольно фыркнул, бессознательно воспроизведя тот звук, который издавал Сэр Ланцелап, когда он пытался мыть его замызганные лапы в тазике, и заёрзал, пытаясь опереться на скользкое дно и выбраться из ванны.
– Неудобно получилось, – виновато проговорил Хоук, помогая ему подняться, и сразу же набросил на плечи большое пушистое полотенце.
– Вот только не надо опять меня одевать, – сморщил нос целитель, чуть не уронив кусок ткани на пол, обхватил брюнета за плечи и с урчанием впился поцелуем в его шею. Чуть не замерзшая ванна зашипела и выплюнула в воздух клубы пара, и Андерс с неприкрытым изумлением посмотрел на неё. Гаррет воспользовался случаем и, старательно стерев воду с его тела, отбросил влажное полотенце в сторону.
– Я… должен тебя предупредить… – выгнувшись под ласкавшими его поясницу ладонями и хватая ртом воздух, упрямо начал одержимый. Брюнет продолжал старательно вылизывать впадинку между его ухом и челюстью, заставляя его дрожать и откидывать голову, но он всё-таки сумел выдавить: – Если мы будем вместе… нас… будут ненавидеть… м-м-м, Хоук, ещё… нас… будут преследовать… да, вот так… мы никогда… не будем в безопасности…
– Андерс. – Гаррет неожиданно выпрямился и, снова вернув начавшие было сползать ниже руки на поясницу рыжего мага, насмешливо усмехнулся: – Посмотри на меня внимательно и скажи – я что, похож на человека, который мечтает о безопасности?
– Ты похож на человека, который способен в одиночку кинуться на Аришока и послать нахрен Рыцаря-Командора со всеми её храмовниками, – исполнив его требование, сообщил Андерс. – Но я бы предпочёл, чтобы ты был похож на человека, который наконец уложит меня в свою постель.
– Ну как я могу тебе отказать? – ухмыльнулся Хоук и уже второй раз за последние полтора часа поднял его на руки. Правда, уже совсем иначе – просто прижал к себе, подхватив под ягодицы и заставив обвить свою талию ногами. Одержимый задохнулся и рефлекторно подался ближе, всем телом потёршись о его мускулистую, заросшую чёрным волосом грудь.
Гаррет тихо, счастливо заурчал и, коротко прикусив мочку его уха, шагнул вперёд, и Андерс с силой вцепился в его плечи и тихонько заскулил от возбуждения, ощущая, как между его бедер перекатываются при ходьбе крепкие мускулы, прикрытые только тонкой тканью штанов. Хоук резко выдохнул и снова жадно впился в его шею у горла, целуя и покусывая, а через несколько мгновений совершенно одуревший от удовольствия целитель, по дороге стукнувшись о столбик кровати плечом, оказался лежащим на мягком меховом покрывале. Секундой спустя брюнет очутился рядом, и одержимый тут же опрокинул его на спину и, забравшись сверху, принялся вылизывать ему шею.
– Я… о тебе три года мечтал… – забывшись, выдохнул он, и Гаррет мягко, гортанно засмеялся, подставляясь его губам. В камине громко загудел огонь, как будто туда швырнули немаленькой мощности файербол, и рыжий маг машинально поднял голову. За что и поплатился – Хоук мгновенно вывернулся и сам навалился на него, захватив в плен его рот.
Андерс глухо застонал и подался навстречу, отвечая на поцелуй с не меньшей страстью. Волосы Гаррета, путавшиеся в его пальцах, были гладкими и чуть влажными у основания шеи, а под его второй ладонью на широкой, горячей спине брюнета плавно двигались крепкие мышцы, заставляя одержимого задыхаться от удовольствия.
– Ты такой красивый, – приподнявшись на локте, прерывисто прошептал Хоук, не отводивший от него сияющего взгляда. Андерс приоткрыл рот, пытаясь отдышаться, провел обеими руками по его груди, наслаждаясь тем, что наконец-то может прикасаться, ласкать, вжиматься ладонями в тело, как будто пытаясь коснуться скрытой в его глубине искры магической энергии… Нет, это у других магов это было всего лишь искрой, средоточие таланта Гаррета было маяком или лесным пожаром, мощным и безумно притягательным. Совершенно сводящим целителя с ума.
Хоук хватанул ртом воздух и откинул голову назад, слегка наклонившись к нему и подставив ему горло. Андерс краем глаза заметил странный ледяной блеск на казавшихся ему матовыми столбиках кровати, но никакого интереса к странностям киркволльской Завесы он уже не испытывал. Да пусть хоть вся комната инеем покроется, ему наплевать. Он снова погладил грудь Гаррета раскрытыми ладонями, изучая, собственнически лаская каждую выпуклость и впадинку, и чуть заметно, коварно улыбнулся, поймав кончиками пальцев дрожащий вздох любовника.
Комната и впрямь покрылась инеем. Может быть, не вся, но Андерс сдавленно зашипел и напряжённо выгнулся, когда его разгорячённую кожу закололи покрывшие пушистый мех покрывала ледяные иголочки. Хоук мурлыкнул и снова вжался в него всем телом, живой и обжигающе горячий, и целитель, хрипло постанывая, торопливо обхватил его за шею и обвил талию ногами.
По внутренней стороне его бедёр прошлась шершавая ткань гарретовых штанов, и одержимый раздражённо нахмурился, далеко не сразу вспомнив, что эта проклятая тряпка была оставлена на его попечение. Он тихо, требовательно хныкнул, но брюнет только сильнее вмял его в морозно хрустнувшую постель и снова поцеловал в губы, настойчиво проникая языком в рот. Андерс сладко вздрогнул и опять запустил пальцы ему в волосы, совершенно позабыв, что вызвало его недовольство несколько мгновений назад. Средоточие магической силы Гаррета ощущалось настолько ясно, что от одной его близости целителю хотелось стонать, что-то внутри него отзывалось на завораживающую пульсацию чужой энергии острым, почти мучительным возбуждением.
– Х-хоук… хочу… – Андерс с трудом заставил себя выдохнуть нечто хоть сколько-нибудь членораздельное и крупно вздрогнул, когда губы брюнета ласково сжали его сосок. Где-то совсем рядом послышался треск электрического разряда, и неожиданный звук помог целителю немного собраться. По крайней мере, он успел отпустить волосы Гаррета и уцепиться за пояс его брюк, прежде чем жёсткие пальцы второго мага собственнически сжали его бёдра, вынудив снова задрожать от удовольствия.
Хоук, сладко жмурясь, потёрся щекой о его плечо и начал ласково выцеловывать ключицы, и Андерс принялся трясущимися руками дёргать завязки его штанов, ежась и закатывая глаза, когда тот жёстко впивался в кожу, оставляя на ней собственные метки. В конце концов треклятый шнурок поддался, и целитель со стоном облегчения запустил пальцы в покрывавшую низ гарретова живота курчавую шерсть – ещё не столько лаская, сколько выискивая сходство и различия с тем, что он успел навоображать в одинокие вечера в своей клинике.
Гаррет хрипло застонал и толкнулся ему в руку, беспомощно уронив голову на его плечо, и одержимому на миг показалось, что сам воздух в комнате вспыхнул. Померещилось, наверное, он и сам был весь словно в огне, жар тела Хоука, жар его магии пронизывали его насквозь, заставляя дрожать и всхлипывать от нетерпения.
– Андерс… – выдохнул ему на ухо брюнет, но секундой спустя мягкий, ласкающий голос обрёл твёрдость стали: – Иди ко мне.
Одержимый хватанул ртом воздух, машинально сжав руку, от властных интонаций Гаррета его позвоночник как будто прошило молнией. Хоук низко рыкнул и ещё сильнее вжал его в постель, упершись в покрывало коленями и нетерпеливо стиснув пальцы на его ягодице, и Андерс совершенно потерял связь с реальностью.
Где-то в реальном мире у проклятых штанов второго мага с треском лопнули швы, невесть откуда возникла склянка с каким-то вкусно пахнущим маслом и скользкие пальцы принялись бережно ласкать его задницу, разминая и растягивая отвыкшие от подобного внимания мышцы… Ещё в реальном мире сильно пахло дымом и снегом и грохотали разряды электричества, от которых волосы у целителя вставали дыбом, но самого Андерса волновало уже только то, что Хоук продолжал целовать его – так горячо и отчаянно, как будто от этого зависела его жизнь.
Одержимый никогда бы его не подвёл, никогда не отпустил бы ласковые, солоноватые на вкус губы, но когда внутрь начал плавно вталкиваться такой знакомый и желанный, но уже совсем материальный жар, тело само выгнулось дугой, прижимаясь и раскрываясь, и рот распахнулся в натренированно-беззвучном сладострастном крике.
– Мой, – склонившись к его уху, выдохнул Гаррет, и Андерс согласно застонал, прильнув щекой к его влажному виску. И сильнее сжал колени у него на талии, пытаясь найти хоть какую-то опору в этом покачивающемся, тонущем в волнах наслаждения мире. Брюнет рвано всхлипнул и, ускорив темп, впился в его губы долгим, глубоким поцелуем.
Андерсу даже начало казаться, что сотрясавшие его всплески удовольствия отзываются где-то снаружи треском цепных молний и гудением пламени, но ему было слишком хорошо, чтобы обращать внимание на что-то кроме Хоука. Любимого, ласкового, сильного Хоука, который определённо вознамерился свести его с ума…
Гаррет выгнулся над ним с протяжным хриплым стоном, и этот восхитительный звук оказался последней каплей, последней соломинкой на хребте издыхающего андерсова самоконтроля. Одержимый сдавленно всхлипнул и торопливо вцепился зубами в собственный кулак, пытаясь сдержать крик.
Снова открыть глаза Андерсу удалось только минут через пять. Хоук, взмокший и разгорячённый, лежал рядом, расслабленно закинув руку ему на талию, и улыбался, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Одержимый блаженно улыбнулся в ответ и, придвинувшись ближе, положил голову ему на плечо, а потом лениво огляделся вокруг.
И оцепенел.
Комната выглядела так, как будто по ней прошлась пара-тройка не сошедшихся во мнениях армий. Откуда-то сверху плавно сыпался жирный пепел, поддерживавшие балдахин кровати столбики растрескались и лопнули, словно деревья в слишком сильный мороз, обтянутые тканью стены почернели, и под прогоревшим полотном кое-где виднелась каменная кладка.
– Ну нихрена ж себе Завеса, – ошарашенно прокомментировал Андерс. Расслабленно валявшийся рядом с ним Гаррет напрягся и неловко поёрзал, как будто намереваясь спрятаться под подушку, а потом вполголоса пробормотал:
– Это не Завеса. – Целитель вопросительно хмыкнул, и брюнет, глубоко вздохнув, решительно закончил: – Это я.
– Что? – изумился одержимый, вывернув голову, чтобы заглянуть в глаза любимому.
– Это всё из-за меня, – застенчиво поморгав, объяснил Хоук. Андерс невольно улыбнулся: широкоплечий, мускулистый Гаррет, смутившись, казался невообразимо милым и трогательным.
– Ну и зачем ты устроил тут такой разгром? – легонько поцеловав его под челюстью, поинтересовался рыжий маг.
– Не зачем, а почему, – строго поправил его брюнет, старательно отводя глаза. Впрочем, одержимого эта суровость обмануть уже не могла, и его захлестнула неожиданно острая нежность.
– Дай угадаю, – крепче прижавшись к любовнику, чуть заметно усмехнулся Андерс и ласково потёрся щекой о его плечо. – Магия из-под контроля вырвалась, верно? – Гаррет у него в руках вздрогнул и слабо дёрнулся куда-то в сторону, словно собираясь сбежать, и целитель успокаивающе погладил его по груди. – Неужели папа не научил тебя, как сдерживаться во время секса? Или просто случая проверить навыки не было, м? – чуть слышно хихикнул рыжий отступник, уткнувшись носом в его шею. Он никогда бы не подумал, что уверенный в себе, решительный боевой маг может оказаться девственником, но это было бы самым логичным объяснением.
– Андерс, я взрослый мальчик и бывал в борделе, – почти возмущённо сообщил ему Хоук. Одержимый мурлыкнул, слегка прогнулся, подставляясь тёплым рукам, которые принялись неспешно поглаживать его спину, и приподнял голову, с интересом глядя на брюнета. – И папа меня всему, чему нужно, научил. В Лотеринге я ни одного сеновала не подпалил, хотя был как раз в самом… трепетном возрасте.
– Тогда в чём же дело, счастье моё? – так и не сумев согнать с губ влюблённую улыбку, спросил целитель.
– Не знаю, – резко выдохнув, признался Гаррет и, рассеянно проведя кончиками пальцев по его волосам, уставился в потолок. – Никогда со мной такого не бывало. А как тебя встретил, словно в детство вернулся. Ну знаешь, в то самое время, когда вокруг молоко киснет и горшки трескаются.
– Сразу, как встретил? – недоверчиво уточнил Андерс.
Хоук неопределённо шевельнул плечами и застенчиво промолчал. Рыжий маг с блаженным стоном потянулся, разминая переутомившиеся мышцы, и заполз к нему на грудь, положив сцепленные в замок руки под ключицами.
– Ты можешь рассказать мне всё, что угодно, – ласково напомнил он, бережно коснувшись губами щетинистого хоукова подбородка. – Я тебя люблю. Ты самый лучший, самый сильный и заботливый, и тебе вовсе не нужно пытаться быть безупречным. Правда. – Гаррет промычал что-то неразборчивое и снова принялся гладить его по спине и пояснице, кончиками пальцев вырисовывая круги на влажной от испарины коже, и одержимый счастливо заурчал. – Ну честное слово, Гаррет, я в тебе не разочаруюсь, выяснив, что у непобедимого героического тебя есть десяток-другой маленьких слабостей. Вообще-то мне кажется, что это очень трогательно.
Хоук приоткрыл один глаз и с некоторым сомнением посмотрел на него, и Андерс с торжествующей улыбкой закончил:
– А ещё это значит, что я тоже смогу о тебе заботиться! – Он огляделся вокруг и задумчиво добавил: – Только нужно будет вначале выяснить, как именно.
Гаррет глубоко вздохнул и уткнулся носом ему в макушку. Целитель недовольно поморщился: было в этом что-то неправильное, но вот что именно… Ласкавшие его поясницу руки мешали сосредоточиться, лёгкие, осторожные прикосновения уже не успокаивали, а напротив, заставляли тело снова загораться желанием. Одержимый тихонько заныл и рассеянно царапнул рефлекторно сжавшимися пальцами грудь брюнета, пытаясь сообразить, что же показалось ему неуместным...
– Вот так будет правильно! – наконец заявил он, приподнявшись на локтях, и с лукавой улыбкой наклонился к губам Хоука. Тот усмехнулся и, подавшись навстречу, поцеловал его глубоко и нежно, одной рукой продолжая бережно поглаживать спину, а пальцы второй запустив в растрепавшиеся рыжие волосы. Андерс, задохнувшись от удовольствия, с трудом оторвался от него, ещё раз коснулся приоткрытых, чуть припухших губ – совсем мимолётно, отстранившись за миг до того, как его втянули бы в ещё один головокружительный поцелуй – и блаженно мурлыкнул, подставляясь массировавшим его затылок жёстким пальцам. В изножье кровати что-то предостерегающе затрещало, и целитель торопливо поджал вдруг коснувшиеся чего-то холодного ноги.
– Один хрен в твоей спальне ремонт надо будет делать… – пробормотал он, стиснув коленями бедра Гаррета и прогнув спину, и застонал в предвкушении, когда тот понимающе усмехнулся и обхватил ладонями его ягодицы, ещё крепче прижав его к себе.
– С первой же встречи, – как будто безо всякой связи с предыдущим разговором прошептал он на ухо одержимому. Руки огненного мага спустились ниже, огладив задние стороны его бедер, и он нежно потёр кончиками пальцев тонкую кожу под коленями целителя. Андерс чуть слышно захныкал и прижался щекой к плечу любовника, подставив ухо его губам. – Ты был такой красивый. Сосредоточенный, уверенный в своей силе маг… – Бархатные интонации Хоука посылали искорки вдоль его позвоночника, и целитель нетерпеливо поёрзал, по-кошачьи потёршись о него всем телом. – Я засмотрелся, и вот тогда это случилось в первый раз. Моя магия захотела к тебе, и не придумала ничего лучше, чем уронить какую-то банку с полки у тебя за спиной.
– Магия не думает, – поправил его Андерс и тут же сорвался на стон, когда руки Гаррета отвлеклись от его коленей и, плавно огладив его бедра снизу вверх, снова собственнически стиснули его задницу. В комнате опять что-то сверкнуло и запахло грозой, но рыжего мага куда больше волновало теплое дыхание Хоука, щекотавшее чуткое местечко у него под челюстью.
– Я вначале даже испугался, – старательно облизав его ухо, доверительно признался брюнет – всё тем же урчащим, ласковым голосом, от которого одержимому совершенно отказывала способность мыслить. – Меня ведь всегда учили, что самое главное – это держать её под контролем. И у меня всегда это получалось, даже в самых… сложных ситуациях.
Разомлевший, блаженно вздыхавший под его губами Андерс вдруг сообразил, что бездарнейшим образом упускает возможность исполнить пару-тройку своих самых заветных желаний, и, торопливо подвинувшись, принялся вдумчиво исследовать его подтянутый живот кончиками зудевших от нетерпения пальцев. Крепкие мышцы чуть заметно дрогнули под его касанием, треснувший столбик кровати радостно вспыхнул, и целитель спрятал довольную усмешку во впадинке между шеей Хоука и его мускулистым плечом.
– А потом перестало получаться? – Одержимый каким-то чудом умудрился сохранить иллюзию связной беседы, хотя он уже не на шутку сомневался, что будет в состоянии осознать ответ. Если вообще его получит – Гаррет увлечённо покусывал его шею, наверняка оставляя следы, и, возможно, даже не расслышал вопроса.
– Именно, – пару минут спустя после долгого, одуряюще жаркого поцелуя всё-таки отозвался Хоук. – Не то чтобы совсем – только когда ты рядом.
Андерс улыбнулся и, наклонившись к нему, жарко выдохнул ему в шею:
– Я польщён.
Потрескивавший от напряжения воздух как будто взорвался, удар молнии расплавил стоявший на уже порядком обугленном столе подсвечник, но целитель едва обратил на это внимание, выгибаясь в руках не отрывавшего от него зачарованного взгляда Гаррета.

В этот раз всё вышло совсем иначе: уже без лихорадочной, почти нервной жажды, неторопливо и нежно. Андерс тихо блаженствовал, наслаждаясь возможностью наконец-то прикоснуться – по-настоящему прикоснуться, а не просто украдкой дотронуться при перевязке – к любимому человеку, и вспомнил про царивший в его спальне разгром лишь тогда, когда они всё-таки сумели оторваться друг от друга и, переглянувшись, решили, что спать – это тоже очень правильное занятие.
Поленья в камине, как и припасённый на ночь запас дров, превратились в пепел где-то в промежутке между их падением на кровать и снятием хоуковых штанов, и раскалившийся от бушевавшей в комнате магии воздух выстывал очень быстро. Да ещё и побитое морозом меховое покрывало начало оттаивать, и теперь к их телам липла чья-то мокрая холодная шерсть.
Андерс по-кошачьи фыркнул и, задумчиво сдвинув брови, огляделся. Судя по тому, что творилось вокруг, накрыться он смог бы разве что Хоуком, но лежать в этом случае всё равно пришлось бы на влажном мехе, да и по отношению к брюнету это было бы немножко нечестно – тот тоже любил тепло…
– Любовь моя, нам всё-таки придётся ещё немножко пошевелиться, – почти виновато сообщил Гаррет, а потом сел и, привычно устроив расслабленно вытянувшегося у него на груди целителя на коленях, принялся сдёргивать несчастное покрывало в сторону.
– Хорошо, что мы не успели кровать разобрать… – хмыкнул одержимый, когда из-под заметно полысевшего меха показалось всё-таки уцелевшее одеяло, и торопливо забрался под него. Через несколько мгновений к нему присоединился и Хоук, но вместо того, чтобы сразу обнять любовника, он принялся рыться в где-то в изголовье кровати.
– Это твоя, – торжествующе заявил брюнет, обнаружив искомое, и с чуть смущённой улыбкой сунул в руки целителя подушку. Большую мягкую подушку с вышитым на ней рыжим котом, свернувшимся в клубочек.
– Х-хоук!.. – только и сумел сказать Андерс и восторженно вцепился в подарок. Может, ему просто мерещилось в темноте, но кот очень походил на Сэра Ланцелапа.
– А вот теперь можно спать, – удовлетворённо заключил Гаррет и, натянув одеяло на плечи одержимому, улёгся рядом. Рыжий маг пару минут повозился, терзаясь муками выбора, и в конце концов устроился у него на плече, прижав подушку к груди. И, пригревшись, мгновенно заснул.
Разбудил Андерса ударивший в глаза солнечный луч. Оказывается, ночью он успел по привычке свернуться клубком, одной рукой судорожно вцепившись в подарок брюнета, а второй с силой стиснув запястье Хоука, всем телом прижимавшегося к его спине. Тот, впрочем, никакого недовольства не выказывал, только сонно и уютно сопел целителю в загривок. Что, вкупе с неоспоримым свидетельством хоукова здоровья, упиравшегося ему в бедро, вызывало у него вполне однозначный отклик.
«Это всё… очень странно, – задумчиво сообщил Справедливость, подав голос впервые с того момента, как брюнет вошёл в клинику с андерсовым посохом в руках. – Вы так больше делать не будете?»
«Будем, обязательно. И не один раз», – почти злорадно отозвался Андерс и всем телом легонько потёрся о Гаррета. Тот что-то неразборчиво буркнул, а через мгновение шею одержимого игриво куснули острые зубы, заставив его вздрогнуть от удовольствия. Вслед за зубами по коже прошёлся тёплый влажный язык, и рыжий маг счастливо заурчал, переплетя пальцы с пальцами лежавшей у него на животе руки Хоука.[
– Оставайся тут, – чуть вопросительно проговорил тот, кончиком носа взъерошив волосы на затылке целителя, и, обхватив губами мочку его уха, принялся ласково её посасывать. Андерс сладко поёжился и, вывернув шею, игриво лизнул его в губы.
– А монна Леандра не будет против? – отдышавшись после поцелуя, на всякий случай поинтересовался одержимый. – Не всякий будет рад появлению в доме отступника, это ведь очень большой риск. Если захочешь, я могу… ну, просто приходить иногда…
– Мама не будет возражать, – торопливо заверил его Гаррет, судорожно прижав его к себе. – И она вовсе не против отступников, между прочим. Даже за – они пробуждают в ней что-то вроде… ностальгии. – Брюнет снова легонько куснул его за шею и тихо добавил: – Я вовсе не шутил тогда, Андерс. Я люблю тебя и хочу провести с тобой жизнь. Сколько бы её ни осталось. Я даже шкаф тебе освободил, правда, он вчера ночью сгорел почти полностью…
Андерс растерянно моргнул и, не сдержавшись, захихикал себе под нос:
– Ты ещё скажи, что подаришь мне Тедас на блюдечке и будешь следить, чтобы я вовремя кушал.
– А тебе нужен целый Тедас? – изумился Хоук. Высвободил прижатую головой целителя руку, почесал заросший щетиной подбородок и решительно пообещал: – Я подумаю, что можно сделать.
– Я пошутил, – торопливо сказал одержимый.
«Уточни, что нам нужен такой Тедас, в котором маги будут свободны», – напомнил Справедливость.
– Солнце моё, я пошутил! – Заметив, что Гаррет продолжает озадаченно хмуриться, рыжий маг не на шутку встревожился. – Не надо!
– А ты ко мне переедешь? – моргнув, настойчиво осведомился тот. – У меня ещё в библиотеке хороший письменный стол!
– Да я, считай, к тебе уже переехал, – хмыкнул Андерс и, отложив подушку с котом в сторону, потёрся носом о его плечо. – Большую часть своих вещей я ношу на себе.
– «Переехать» – это означает спать в нашей кровати, – строго сообщил ему Хоук. – Каждую ночь. Ну, кроме тех, когда у тебя какие-нибудь Очень Важные Дела, вроде очередных родов или срочного спасения кого-нибудь из Казематов. И я, кстати, надеюсь, что со вторым смогу тебе помогать.
– Гаррет, это опасно, – обречённо вздохнул одержимый. И несколько мгновений даже обдумывал мысль о том, чтобы сползти вниз и отвлечь брюнета от этой идеи самым эффективным и приятным из известных ему способов, но в конце концов от неё отказался. Это было бы как-то… нечестно. – Я не хочу подвергать тебя такому риску.
– Да в этом городе даже дышать опасно, – небрежно пожал плечом тот. – Кунари тут недавно затеяли какие-то интриги, какой-то идиот надоумил их ловить на живца тех нехороших личностей, которые пытались спереть рецепт их гаатлока…
– Сиськи Андрасте, только не говори мне, что ты и туда влез! – вскинулся Андерс и, резко сев в кровати, в панике прижал к груди перевернувшегося на спину брюнета засиявшие диагностическим заклинанием ладони. – Я чуть не сдох от усталости, исцеляя выживших жителей того квартала, а ты даже не явился провериться! Эта дрянь…
– Ну я же живой, – непонимающе воззрился на него Гаррет. – Целый и здоровый, та сучка, которая весь этот… как его… саар-камек нахимичила, меня даже не поцарапала.
– Да я не про неё, а про газ, – рассеянно пробормотал одержимый, тщательно высматривая задержавшиеся в теле возлюбленного остатки яда. Их оказалось не так уж много, видимо, боевой маг всё-таки догадался отнестись к отраве с достаточным уважением и принять хоть какие-то меры для защиты, и целитель с облегчением выдохнул. – Хоть вовсе тебя из дому не выпускай…
– Ну, у тебя это может даже получиться, – подозрительно покладисто согласился брюнет. И, бережно погладив тыльную сторону его кисти, обхватил запястье и дёрнул на себя, а потом лукаво подмигнул: – Могу даже подсказать как.
– Я и сам знаю, – фыркнул Андерс и принялся старательно сцеловывать с его губ коварную усмешку. – Но у нас обоих есть дела, которые мы не можем оставить без внимания…
– А жа-аль… – протянул Хоук. Ещё раз ласково взъерошил волосы целителя и, тяжело вздохнув, сообщил: – Сейчас мы с тобой встанем. Потом пойдём позавтракаем, и я от тебя не отстану, пока ты как следует не поешь. – Одержимый фыркнул и, встретив суровый взгляд любовника, покорно кивнул. – Надо будет ещё попросить маму, чтобы позвала рабочих привести в порядок спальню… Потом мы сходим в твою клинику и проверим, в порядке ли твоя вчерашняя подопечная и не принесли ли кого-нибудь, кому нужна срочная помощь. Если там всё тихо, то потом мы пойдём гулять.
– Сколько брать бинтов и зелий? – деловито уточнил Андерс, жмурясь от удовольствия под разминавшими его шею пальцами брюнета.
– Просто гулять, любовь моя, – на мгновение закатив глаза, терпеливо проговорил Гаррет. – Я, конечно, зарекаться не буду, в этом сумасшедшем городе возможно всё, но я всем сердцем надеюсь, что хотя бы сегодня он поимеет совесть и оставит нас в покое. Мы же хорошие, мы столько народу за это время поспасали и заслуживаем выходной. Даже два.
Одержимый скептически фыркнул и лениво уточнил:
– И где гулять будем?
– Вначале в Нижнем Городе, потому что я обещал сводить тебя посмотреть котят у Лирен, – ласково поцеловав кончик его носа, сообщил Хоук. – И ещё нам нужно купить тебе рубашку. А лучше не одну.
– Зачем? – чуть заметно нахмурился рыжий маг. – У меня есть рубашка. Она немножко полиняла, но хотя бы без дыр.
– Э-э-э… Вообще-то нет, – замявшись, смущённо отвёл взгляд Гаррет. Андерс выразительно выгнул бровь, и он принялся оправдываться: – Она немножко порвалась, когда я тебя вчера раздевал перед ванной… – Ещё одна красноречивая пауза. – Ладно, она сильно порвалась! Я не хотел, правда. То есть хотел, но как-нибудь потом и когда ты будешь в сознании. В общем, рубашка тебе нужна.
– Надеюсь, твои эротические фантазии не включали в себя разрывание моей мантии? – обеспокоенно осведомился целитель. – Это, конечно, было бы очень романтично, но она мне действительно нравится! Своими руками делал, из остатков старой, тевинтерской, и вороньих перьев…
– Нет, мантия твоя цела, – оскорблено глянул на него брюнет. – Может быть, Боудан её даже почистить успел. Ну, от всего того, в чём ты вчера измазался, пока доставал из той девчонки её ребёнка…
Андерс невольно расхохотался.
– Андрасте блаженная, неужели ты и в самом деле думаешь, что это… делается так? – всё ещё посмеиваясь, недоверчиво переспросил он.
– Нет, конечно, – невозмутимо пожал плечами Хоук. – Мне просто нравится, как ты улыбаешься.
– Ох, Гаррет… – растерянно выдохнул одержимый и, безуспешно попытавшись растянуть вдруг задрожавшие губы в улыбке, крепко его поцеловал.
– Тебя определённо пора покормить, а то ты меня попросту съешь, – смешливо сощурясь, нежно сказал брюнет и, ласково куснув мочку его уха, принялся выпутываться из одеяла.
Андерс перевернулся на спину и посмотрел на него, с удовольствием отслеживая взглядом изгиб крепкой, широкой спины. Ему всё ещё не верилось, что всё это по-настоящему, и даже несмотря на яркий солнечный свет, проникавший сквозь частично сгоревшие портьеры, он в глубине души побаивался, что вот-вот проснётся. Рыжий маг прижал подушку с котом к груди и украдкой принюхался: та пахла им самим и немножко Гарретом, и он невольно улыбнулся.
Хоук глухо матюгнулся, обнаружив, что от ковра остался только пепел, местами превратившийся в липкую грязь из-за растаявших остатков ледяных заклинаний, и пошлёпал в ванную, без особого успеха попытавшись обтереть испачканные ноги о невысокий порог. Пару минут спустя он появился снова, держа в руках пару мягких домашних туфель, и аккуратно поставил их возле того края кровати, который, похоже, отныне принадлежал Андерсу.
Вскоре к туфлям добавились штаны Хоука, разношенная домашняя рубашка Хоука, и одержимый с невольной усмешкой подумал, что брюнету осталось только выйти на рыночную площадь Верхнего Города и заорать: «Теперь это мой отступник!» К счастью, он сумел придержать язык, иначе, возможно, ему пришлось бы долго отговаривать любовника от осуществления это отнюдь не благоразумной идеи.
Перспектива встретить за завтраком госпожу Хоук, по правде сказать, приводила Андерса в ужас. Что бы там ни говорил сам Гаррет, он вовсе не был уверен в том, что Леандра и впрямь будет рада его присутствию в доме своего детства.
Однако когда они заглянули на кухню, там был только возившийся со сковородками Боудан, и целитель немного расслабился, малодушно порадовавшись отсрочке. Брюнет, услышав, что его мать ещё не спускалась, только пожал плечами и, усевшись за стол, тут же подсунул устроившемуся рядом любовнику полную тарелку. Андерс вдруг осознал, что он и впрямь не на шутку голоден, и принялся за еду. Гаррет удовлетворённо кивнул и, попросив гнома поставить чайник, тоже приступил к завтраку.
К тому моменту, когда в прихожей послышались шум и голоса, одержимый уже устал убеждать друга, что исправить последствия многомесячного хронического недоедания за один раз ему всё равно не удастся. Хоук отвлекся на прозвучавшее на редкость отчётливо: «Проходите, не стесняйтесь, мальчики», и рыжий маг с облегчением отодвинул всё ещё наполовину полное блюдо с яблочными булочками в сторону.
– А, вы тут, – поприветствовала их Леандра. – Андерс, дорогой, очень рада снова тебя увидеть. – Она наклонилась и, поцеловав опешившего целителя в щеку, прошествовала к печи.
– Это ещё кто? – неожиданно опасным тоном осведомился Гаррет, поверх плеча матери глянув на замершую на пороге кухни пару мужчин в кожаных доспехах.
– О, не хмурься так, милый, – небрежно отмахнулась женщина. – Мне просто стало жалко бедных мальчиков, они так умаялись, всю ночь меня ждали… И я решила, что нужно хотя бы накормить их завтраком.
«Мальчики» под свирепым взглядом брюнета явно пожалели о своём опрометчивом согласии, но госпожа Хоук как будто не заметила ни нехорошего оскала своего сына, ни напрягшихся пальцев целителя, готового в любой момент прикрыть ему спину.
– Мы это… от Миирана, мессир Хоук, – наконец сумел выдавить старший из гостей. – Он велел передать – всё будет в лучшем виде, госпожу Леандру и пальцем никто не тронет. Клинки своё дело знают, да и вас все помнят – халтурить не станем, это уж точно, плату отработаем как следует.
Гаррет, чуть помедлив, кивнул и несколько расслабился, а потом, снова нахмурившись, повернулся к матери:
– Мама, и где это ты была всю ночь? Охрана охраной, но в этом городе всё равно в темноте бродить не стоит…
Леандра, шептавшаяся с Боуданом, подняла голову и с упреком глянула на него:
– Прекрати, милый. Я же оставила тебе записку, что ухожу к Марлин – к ней приехал какой-то старый знакомый из Неварры, она обещала интересный вечер… Там, на столе, прямо поверх всех тех просьб о помощи, которые тебе шлёт половина Киркволла.
– О, – смутился Хоук. – Я… не заметил.
Наёмники, получив по тарелке с омлетом, торопливо убрались за дверь. Целитель не был уверен, не послышалось ли ему пронизанное облегчением: «Уфф, пронесло».
– Да неужели? – насмешливо приподняла бровь женщина. – Ты же первым делом, едва переступив порог дома, бежишь проверять, не нужно ли сунуть нос в ещё чьи-нибудь дела, а Боудан обещал проследить, чтобы моя записка никуда не делась.
– Ну… – Гаррет отвёл взгляд и, моргнув, уставился на Андерса, как будто в поисках поддержки. Леандра посмотрела на них, её взгляд вдруг приобрел бритвенную остроту, и одержимый чётко осознал, что болтавшаяся на нём, как на вешалке, рубашка Хоука совсем не скрывает многочисленные засосы, красневшие у него на шее.
А потом женщина неожиданно улыбнулась. И, снова подойдя к нему, ещё раз поцеловала его в щёку:
– Чувствуй себя как дома, милый. Надеюсь, этот оболтус догадался тебя как следует накормить?
– Мам, – поколебавшись, сказал Хоук. Леандра посмотрела на него, и брюнет, уставившись в свою тарелку, тихо попросил: – Вызови рабочих сделать ремонт в моей спальне, пожалуйста.
– Я, наверное, не буду спрашивать, чем именно вы там занимались, – усмехнулась женщина и, не обращая внимание на смущение обоих магов, лукаво подмигнула Андерсу: – Постарайся не опаздывать к ужину, хорошо?

– Я им вообще-то велел маме на глаза не попадаться, – ворчал Гаррет, застёгивая на плечах пряжки боевой мантии. Андерс хмыкнул и, подойдя к нему, бережно расправил замявшийся мех.
– Не стоит недооценивать твою матушку, – заметил он. – Учитывая то, что она двадцать с лишним лет бегала от храмовников вместе с твоим отцом, а потом ещё и с детьми – неудивительно, что местных наёмников она вычислила почти мгновенно.
– Неудивительно, – с тяжёлым вздохом согласился брюнет. – Но всё равно…
– Посадить госпожу Хоук под замок тебе всё равно не удастся, – напомнил одержимый. – Так что давай не будем тратить время на бесполезные попытки и пойдём лучше в клинику.
Второй маг кивнул и направился к обугленному столу, вытащил ящик, попутно измазавшись в саже, и принялся искать в нём ключ от подвала, а Андерс всерьёз задумался о том, что им со всем этим делать. Конечно, после Глубинных Троп Хоук стал очень состоятельным человеком, но даже он не мог позволить себе делать крупный ремонт в спальне каждое утро. Не говоря уже о том, что требующиеся для этого деньги можно было бы потратить с куда большей пользой.
Да и вообще неуправляемость чьей-либо силы вызывала у целителя инстинктивную тревогу, тот же притаившийся на краю сознания животный страх, который пробуждается в человеке при виде шторма на море или землетрясения. Это было всё равно что смотреть на кота из богатого дома, щеголяющего репьями, колтунами в шерсти и грязью на лапах. Нечто… неподобающее.
– О чём грустишь? – Андерс вздрогнул и поднял голову. Неслышно подошедший Гаррет обнимал его за талию и вопросительно заглядывал в глаза, и он невольно задумался: неужели это так и бывает? Семья, нормальная жизнь… Это когда можно подойти к возлюбленному и обнять, чтобы утешить и подбодрить – в любой момент, не думая о том, не видят ли этого храмовники?..
– О замечательном столе в библиотеке, – глубокомысленно отозвался одержимый. – Там на втором этаже такой хороший стол, прочный, с обтянутой сукном столешницей… А ещё он очень подходящей высоты, как раз до бедра… – Он тяжело вздохнул и, оглядевшись вокруг с сожалением добавил: – А ещё о том, что я не рискну проверять свои догадки насчёт того, удобно ли будет цепляться за приделанную к нему подпорку для книг, когда ты перегнёшь меня через край.
– Хм. А я-то подумал, что это мне грозит участь… цепляльщика. – Брюнет, усмехнувшись, весело подмигнул ему, как будто подобная перспектива его вовсе не смущала.
Рыжий маг задумчиво помолчал, а потом грустно признался:
– Это я пока тоже проверять не рискну…
– Это почему? – неподдельно удивился Хоук. – Если хочешь…
– Я гордый, – обняв его за шею, доверительно сообщил ему Андерс. Легонько потёрся кончиком носа о его нос и продолжил, и сам уже чувствуя, что его голос превращается в коварное, искушающее мурлыканье: – Я халтурить не буду. Особенно для тебя. Так что со всяким там самоконтролем можешь распрощаться сразу. И сейчас мне и вправду страшно проверять, что ты можешь устроить, если совсем отпустишь вожжи…
Резкий вздох Гаррета согрел его губы, и одержимый машинально облизнулся, ощутив, как начал покалывать кожу пропитавшийся магической энергией воздух. Широкие ладони легли ему на поясницу, сжались, скомкав жёсткую ткань мантии, и целитель подался вперёд, взъерошив только-только расчёсанные волосы Хоука.
– В клинику, – с трудом заставив себя оторваться от него, строго напомнил Андерс. Секунду спустя не выдержал сам, ещё раз страстно впился в его губы и потом всё-таки отступил на шаг, старательно напоминая себе, что нанятые для ремонта рабочие появятся с минуты на минуту.
– В клинике много легковоспламеняющихся вещей, – печально сообщил брюнет, однако послушно разомкнул руки и направился к подвалу.

Вопреки опасениям целителя, в лечебнице было тихо и практически пустынно. С застарелым бронхитом дожидавшегося возле двери старика Андерс разобрался быстро, торопливо проверил, нет ли в условленном месте посланий от Сопротивления, а потом позволил опасливо озиравшемуся Хоуку утащить его прочь. Едва клиника пропала из виду, тот вздохнул с таким облегчением, будто не на шутку боялся того, что им на голову вот-вот свалится ещё одна роженица или партия покалечившихся шахтёров из многострадальной Костяной Ямы.
А потом Гаррет сказал: «Мама мне рассказывала, что на самом деле это делается так» – и в итоге Андерс обнаружил себя сидящим на перилах возле портовой лестницы с кульком засахаренных орехов и в венке из купленных у ферелденской девчонки полевых цветов. И он, наверное, почувствовал бы себя идиотом, только вот проходившие мимо знакомые из Нижнего Города – даже те, кому удавалось выбраться из Клоаки, не забывали своего целителя – улыбались и говорили о том, как они за него рады. И с одобрением кивали гордо жмурившемуся брюнету. И сидевший рядом с парой леденцовых петушков наготове Хоук, глядя на него, прямо весь светился.
Потом, когда у них закончились орехи и леденцы, а из порта начало тянуть прохладным ветром, Гаррет взял его за руку и потащил смотреть котят. Уже собиравшаяся закрывать магазин и отправляться по делам Лирен удивлённо выгнула бровь, заметив венок и опасливо-счастливую улыбку целителя, но спорить с пылавшим энтузиазмом брюнетом не стала и сразу провела их в комнату, в которой поселилась кошка-мать.
Небольшая, узкомордая кошечка гостям явно не обрадовалась, но Лирен быстро её успокоила и, жестом велев мужчинам вести себя тихо, позволила им подойти. Возле белого взлохмаченного брюшка копошились четыре маленьких, ещё слепых котёнка; женщина успокаивающе погладила свою хвостатую подругу по голове и, осторожно забрав из коробки рыженького, передала его Хоуку.
На широкой ладони боевого мага крохотный зверёныш казался очень хрупким и беззащитным, и брюнет посмотрел на него почти с ужасом. Андерс, едва дыша от сжавшей сердце нежности, ободряюще улыбнулся и поддержал руку друга своей, а потом осторожно погладил котёночью спинку кончиком пальца. Детёныш растерянно помахивал хвостиком и беззвучно разевал пасть, как будто пытаясь мяукнуть, и на лице опасливо наблюдавшего за ним брюнета появилась робкая ответная улыбка.
А потом рыжик подполз поближе к краю его ладони, задумчиво пошевелил ушами и свирепо цапанул Хоука за палец.
– Настоящий сторожевой кот, – фыркнув, наконец улыбнулся по-настоящему Гаррет. – Хотя и маленький. А ему можно будет как-нибудь объяснить, что кусать нужно не меня?
– Обязательно объясним. – Поколебавшись, Андерс бросил короткий взгляд на Лирен, вспомнил, что скрываться-то уже не обязательно, и ласково поцеловал брюнета в щёку. – Положи его пока обратно, а то его мама волнуется.
Хоук помедлил с полвдоха, но потом, аккуратно преградив котёнку путь за пределы своей ладони, всё-таки осмелился сдвинуться с места и осторожно положил его рядом с остальными. Детёныши тут же сползлись вместе и принялись открывать рты, как будто обмениваясь только что полученным опытом.
Андерс опустился на колени рядом с коробкой и, позволив кошке обнюхать свою ладонь, осторожно погладил её по голове. Она пренебрежительно фыркнула и сморщила нос, унюхав приставший к рукавам его мантии запах лекарственных трав, но, похоже, всё-таки решила не считать его угрозой своим детям, и одержимый рискнул осторожно погладить их по спинкам.
Серый с белыми пятнами котёнок сердито зашипел на него и собрался уползти к матери под бок, полосато-коричневый сразу обхватил его палец лапами и явно вознамерился съесть, а чёрный с белым пузиком и вовсе не обратил на него внимания. Уже познакомившийся с ним рыженький, поразительно напоминавший уменьшенного раз в двенадцать Сэра Ланцелапа, дружески лизнул его ноготь, вскарабкался ему на ладонь и тут же заснул, свесив с края задние лапы и подёргивая во сне хвостом.
– Лирен, оставь нам вот этого, рыженького, – ещё раз погладив котёнка между крохотных ушек, попросил Андерс. – Сообщишь, когда можно будет уже забирать его от матери, ладно?
Ферелденка кивнула и, поглядев на свою кошку, решительно выпроводила их прочь, и маги не спеша направились к дому. И как раз в тот момент, когда вспомнивший о том, как бережно и аккуратно Хоук держал на ладони маленького беззащитного детёныша, целитель поднёс его руку к губам и, на мгновение прижавшись щекой к тыльной стороне кисти, украдкой пощекотал кончиком языка костяшки пальцев, на них налетел мальчишка в форменной курточке курьеров наместника. Остановился прямо перед ними, задрал голову и, критически изучив насмешливо выгнувшего бровь брюнета, заявил:
– Мессир Хоук, а вам послание от сенешаля Брана.

запись создана: 16.02.2012 в 21:57

@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Слепым человек живёт, Dragon Age

---

Праздники - это так утомительно... Особенно такие, которые вовсе праздниками не кажутся.

Поспал, повозился с едой, поел, теперь думаю: попытаться написать чего-нибудь в фик или хрен с ним и отпуск до завтра, а самому пойти почитать чего-нибудь из накопанного на драгонкинках?

Понял, кстати, как устроить себе посмотр "Героев", чтобы это не казалось тяжкой работой, вчера посмотрел четыре первые серии, а потом матрона погнала спать...

@темы: за жизнь

---

По ночам, кстати, смотрел под книжку "Легенду об Искателе".

Грусть-печаль меня терзает...

Неоднократно благословлял тот факт, что Гудкайнда читал ещё в школе и уже почти ничерта не помню, но всё равно немало поржал над сценарием. Очень всё это мне напомнило ДА2 с вынужденным решать всехние проблемы Хоуком. Да и бедняга Искатель с сусличьими глазами навыкате тоже... презабавнейшее создание.
А вот ГлавЗло в лице Даркена Рала под конец даже жалко стало. Выдумали там какой-то бред с путешествием во времени... Так оказалось, что он более чем здравый мужик был, вообще говоря. Женился на Исповеднице, дабы получить наследника с нужными свойствами - так извините, судьба такой. Кого вы тут удивите династическим браком. И по-честному всё устроил, между прочим. Заключил сделку и честно выполнил свою часть условий, и жёнушка его, королева, вполне себе по-королевски в итоге выглядела. Физиомордия ухоженная, платье новёхонькое, причёска сложная... Вполне по-человечески с ней обращались, короче.
Тут уж однозначной мразью его считать как-то не получается...

@темы: простотак, Слово о...

---

Отстань, старуха, я в печали... (с)

или Хочешь рассмешить богов - расскажи им о своих планах (с).

Ага. Я так мечтал, так мечтал, что вот уедет моё начальство - и сяду я писать, и буду писать много и радостно. Ага, щаз. Начальство уехало, муз тоже решил, что он в отпуске - и вот сижу я и без особого успеха себя пинаю. В перерывах между пинаниями роюсь в драгонкинках, вот кроссовер ДА2 с Тором нашёл. Заранее в фэйспалме, ща пойду читать.

Обиднее всего, что я уже даже знаю, что мне писать в ближайших четырёх-пяти смысловых эпизодах. В шести, если туда незапланированно влезет ещё одна эротическая сцена. А оно не пишется, потому как я сижу и мне хочется спать. Третий день подряд. Даже четвёртый. В общем, эххх...

Одна надежда на пятницу, ибо в пятницу бегательной работы один хрен не будет, так что завтра я попробую отоспаться и вот в пятницу приду на работу и сяду писать. Боги пресветлые и претёмные, упасите от облома!

@темы: чёрный юмор мироздания, на данный момент в душе погода..., кошковое шипение, нытное