Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Глава 9. Дайлен АмеллДайлен Амелл
Они опоздали.
Амарантайн горел, от города разило отчетливым присутствием множества порождений тьмы, и в глазах констебля Айдана, с трудом сумевшего вывести из окружения жалкие остатки городского ополчения, стыло глухое отчаяние. Дайлен кусал губы, глядя на поднимавшийся над городом жирный дым, и думал, что начинает понимать ту бессильную ядовитую ярость, что плескалась в глазах смотревшей на полуразрушенный Денерим Аноры.
– Амарантайн ещё можно спасти, – твердо проговорил он. Повел плечами, стараясь не думать о том, успел ли дядя Малькольм увести семью, и, уверенно улыбнувшись, посмотрел прямо в глаза констеблю: – Соберите всех, кто ещё может держать оружие. У нас много работы.
Айдан поколебался с полвдоха, как будто опасаясь поверить, а затем отрывисто кивнул и направился к собравшимся возле какой-то халупы ополченцам, которые с унылым видом подсчитывали оставшиеся у них стрелы и припарки. Амелл развернулся к Натаниэлю, собираясь расспросить знавшего город гораздо лучше него лучника, но осуществить это намерение помешал донесшийся из-за угла истошный вопль:
– Порождение тьмы! Порождение тьмы идет сюда!
Вслед за вылетевшими на открытое место солдатами и впрямь вышел гарлок. Высокий, крепкий, хотя и не такой крупный, как гарлоки-вожаки – он двигался неспешно и как будто степенно, и в руках у него был наспех сделанный, но все же вполне узнаваемый флаг парламентера. За левым плечом Дайлена в то же мгновение знакомо скрипнул натянутый лук, и он торопливо поднял руку, останавливая Натаниэля.
– Не стрелять! Я Посланник! – остановившись поодаль, крикнул гарлок. – У меня весть!
– Убить всегда успеем, – почти не двигая губами, проговорил Командор, и лучник, зло оскалившись, опустил оружие. Порождение тьмы, обманувшись мнимой расслабленностью стрелка, с довольной ухмылкой двинулось вперед, и маг вздохнул с облегчением. Дар речи – это одно, но интеллектом, достаточно развитым для того, чтобы распознать притворство, тварь все-таки не обладала.
У неё были другие преимущества. Новости, от которых сердце Дайлена словно сжало беспощадной демонской лапой – и не мягкой, фальшиво-ласковой лапкой Желания, а когтистой пятерней Гордыни.
Все справедливо. Возомнил себя великим героем, который может всех спасти, рискнув только собой – так получи. Кому ты нужен, Командор Амелл, в этот раз судьба развлекается по-другому. Так что дергайся, дергайся, как бабочка на булавке, решай, кто тебе дороже – брат, проливавший с тобой кровь, или семья, принявшая тебя как родного. Люди, защищающие твой дом, или те, что вверились твоей защите. Решай – а потом живи с этим, как сумеешь.
– Я не брошу Амарантайн, – наконец проговорил Дайлен, чувствуя себя так, будто каждое слово – камень на его погребальном кургане. – Констебль, собирайте ополчение.
– Что?!! – с секундным опозданием, как будто не в силах поверить в сказанное, вскрикнул Андерс. Амелл через силу набрал воздуха в грудь, опасаясь, что под взглядом любимого друга у него просто сведет горло, и, медленно повернувшись к нему, тихо объяснил:
– Если кто и сможет отстоять Башню Бдения, так это Гаррет. – В гневно суженных глазах целителя холодным полированным зеркалом сверкало неприятие, и Дайлен чуть заметно дернул уголком губ в пародии на кривую усмешку. Истинную силу своего брата он знал куда лучше Андерса, вот только кто сказал, что это его хоть сколько-нибудь утешало? – Гномы отремонтировали и укрепили стены, мастер Вэйд выковал солдатам доспехи и оружие и починил все катапульты – и если всего этого не хватит, то четыре усталых после двух переходов Стража и полтора десятка перепуганных и злых ополченцев ничего не изменят. А…
– А здесь мы ещё можем кого-то спасти, – спрятав лицо в ладонях, торопливо закончил за него Андерс. И, через несколько секунд опустив руки, скривился в жалком подобии ободряющей улыбки: – И вообще в первую очередь надо помогать тем, кто не может помочь себе сам, и исцелять тех, чья жизнь зависит от твоего вмешательства… Ага. Сам все знаю, просто…
– Просто от этого ничуть не легче, – кивнул Дайлен. Сил смотреть в глаза другу уже не было, и он поспешно отвернулся, сделав вид, что проверяет, как там идут дела у констебля Айдана и его подчиненных.
Гаррет сильный. И умный. Гаррет обязательно выживет и отобьет Башню Бдения. И ему даже в голову не придет упрекнуть младшего кузена в том, что тот оставил его сражаться с армией Матери в одиночку, отправившись спасать недобитый Амарантайн. Гаррет примет это как должное, вот только Дайлен никогда не сможет забыть о том, что однажды его бросил.
– У нас не так много времени, констебль. Поторопитесь.
Все оказалось куда хуже, чем он думал. Стоило сделать десяток шагов по направлению к крепостным стенам – и гул общего сознания порождений тьмы накатил штормовой волной и плеснулся в висках тягучей давящей болью. К счастью, Айдан вовремя сообразил, что если всех четырех Стражей разом перекосило так, будто у них разболелись зубы, то грядет что-то неладное и успел скомандовать перестроение. Выскочившая из полуразрушенной лавки стая порождений ударилась в сомкнутые щиты ополченцев и откатилась назад, и опомнившиеся маги добили её парой точно рассчитанных заклятий.
– Ничего не слышу, – виновато улыбнулся Андерс в ответ на вопросительный взгляд Дайлена и, скривившись, уточнил: – Вернее, много чего слышу, только в этом гаме нихрена не разобрать…
Амелл только вздохнул и, повернувшись к констеблю, велел ему держаться настороже. Им нужен был какой-то план – не вламываться же во все дома подряд в поисках засевших в них порождений. Амарантайн только казался небольшим, на деле же на блуждание по узким улочкам можно было потратить неделю, и при этом не обойти и половины. К тому же с генлоками и небольшими стаями гарлоков ополченцы на самом деле могли управиться и сами: после первой удачной стычки солдаты приободрились и полудюжину вылезших из какого-то подвала тварей уничтожили ещё до того, как сосредоточившийся на попытке ощутить присутствие более сильных противников Командор сообразил, что на них напали. Натаниэль, правда, немедленно принялся отчитывать их за неразумную трату стрел, но Дайлен перебил его после пары фраз и, похвалив поникших было ополченцев за проявленную доблесть, вернулся к своему занятию.
Ну ведь Риордан это как-то делал! В Денериме старый Страж точно указал им местонахождение гарлоков-генералов, значит, ощутить присутствие сильных тварей в принципе возможно даже несмотря на помехи, которые создают остальные осколки их общего сознания…
Амелл начинал злиться. В отличие от него, порождения тьмы Стражей чувствовали прекрасно и в большинстве своем предпочитали не бросаться в лобовую атаку. Если бы в его распоряжении был нормальный отряд, он непременно выделил бы десятка два в арьергард, чтобы предотвратить нападения с тыла, но оставлять позади трех-четырех воинов означало погубить их безо всякой пользы для дела. Выход из казавшейся тупиком ситуации нашел осмелевший после нескольких стычек эльф-охотник, имя которого Дайлен так и не сумел вспомнить, хотя определённо видел его раньше. Теперь впереди, в сотне шагов от основного отряда, двигалась пара быстроногих парней – порождения тьмы вылезали из своих нор на запах свежей пищи, и ополченцы тут же бросались назад к товарищам, а увлекшиеся погоней за вкусной добычей твари попадали под слаженный общий удар.
Амарантайн выглядел откровенно жалко. Командор начал подозревать, что половину разрушений учинили сами его жители, торопившиеся убраться подальше от опасности. Удалось это далеко не всем: кое-где порождений тьмы, обожравшихся свежей плоти, можно было давить чуть не голыми руками, а уж сколько раз его бойцы в минуты затишья сгибались на обочинах в рвотных спазмах, не выдерживая открывавшегося им зрелища, маг даже считать перестал. Его Стражи, успевшие навидаться всякого, держались лучше, только с лица Андерса не сходило виновато-скорбное выражение, а Натаниэль побледнел чуть не до зеленцы, и возле его глаз залегли четкие, словно рисованные, тревожные морщинки. Обычно не упускавший возможности узнать что-то новое о материальном мире Справедливость, оглядевшись, ограничился осуждающим «Это очень неправильно» и поудобнее перехватил меч, чуть слышно лязгнув сегментами латной перчатки.
Первый очаг сопротивления они обнаружили у ворот. В караулке возле подъемного механизма решетки засели трое солдат из городского гарнизона: пока не кончились стрелы, они били порождений тьмы через окна, а потом заложили ставни и принялись рубить сующиеся внутрь конечности и морды мечами. Амелл, увидев лежащую под дверью кучу трупов, уважительно присвистнул и, с помощью лучников добив очередную лезущую на приступ стаю, прихватил отличившихся воинов с собой.
Его отряд постепенно увеличивался. Трупов на улицах по-прежнему было куда больше, чем живых, но где-то удавалось отыскать засевшего на чердаке лучника, где-то отбить пару загнанных в тупик пехотинцев – а один раз они даже стали свидетелями того, как дородная вдова пекаря, со страху визжавшая хуже крикуна, добивала тяжелым ухватом тщетно пытавшегося уползти генлока. Оставить женщину одну в разоренном городе они не решились, и констебль Айдан немедленно вручил скорбящей даме алебарду, не слишком отличавшуюся по весу от её прежнего оружия.
– Нам туда, – вдруг сказал Андерс, указав куда-то в переплетение узких улочек, обвивавших торговый квартал, и Амелл послушно кивнул, заметив, что в безразлично-тусклых глазах друга снова вспыхнул живой огонек. Ему на самом деле было уже почти наплевать на то, что именно почувствовал в той стороне целитель, главное, что тот наконец перестал выглядеть словно кукла с вырванным сердцем, двигавшаяся лишь по прихоти управлявшего ею марионеточника.
В торговом квартале дела шли получше. Состоятельные купцы, имевшие там дома, не скупились на охрану, и засевшие в укрепленных зданиях и окружавших их переулках наемники ещё продолжали сопротивляться. Им тоже приходилось нелегко: практически все выжившие были ранены, да и мертвых тел под стенами домов тоже было немало. Лишившиеся своих командиров и большей части бойцов отряды безропотно присоединялись к Стражам, и к тому моменту, когда Командор заметил штурмующую здание Торговой Гильдии стаю порождений тьмы, у него было уже втрое больше солдат.
– Где-то мы с тобой это все уже видели, верно, Дайлен? – непринужденно осведомился вышедший из-за его спины дядя Малькольм, почти пижонским жестом добив тварей, уцелевших после меча Справедливости, амеллова заклятия и арбалетного залпа купеческой охраны.
– Вы живы! – с облегчением выдохнул Амелл, через несколько мгновений все-таки найдя в себе силы поверить в то, что видел, и сделав из представшего перед ним должные выводы. Хоук-старший не держался бы так спокойно, если бы с его женщинами случилось что-то плохое.
Знавший своего будущего тестя чуть хуже Натаниэль имел такой вид, как будто готов был удавить его, если тот промедлит ещё хоть мгновение перед тем, как сообщить об участи его невесты. Которая секундой спустя вывернула из-за угла, с досадливым выражением лица стряхнула с лезвия посоха генлочью голову – и тут же угодила в руки чуть не разрыдавшегося от облегчения и радости лучника.
– У нас все в порядке, дорогой, – ласково погладив по щеке попавшегося ей на пути первым Андерса, успокаивающе проговорила Леандра, и замерший в изумлении Дайлен, несколько придя в себя, недоверчиво уточнил:
– Те-тетя Леандра, а вы чего это?
– Я думал, в Вольной Марке не принято обучать благородных леди владению оружием, – перевел Натаниэль, прижимавший к себе не особенно искренне выражавшую недовольство Бетани.
Леандра, сменившая обычное простое платье на кожаную броню, покрытую частым рунным узором – Андерс проводил линии знаков озадаченно-узнающим взглядом, и Дайлен грустно хмыкнул – небрежно пожала плечами и, резонно заметив, что уже давно живет не в Вольной Марке, вернула в ножны наспех вытертый кинжал.
– В этот раз не успел, – встретившись глазами с племянником, вполголоса пояснил Малькольм и беспомощно улыбнулся, посмотрев на своих неугомонных женщин. Дайлен с полминуты понаблюдал за тем, как Натаниэль, в мгновение ока избавившийся от пронизывавшего каждый его жест болезненного напряжения, обнимал раскрасневшуюся в бою Бетани, которая старательно делала вид, что ничуть не волновалась, и, собравшись с духом, повернулся к дяде:
– Гаррет остался защищать Башню Бдения. – Амелл сглотнул и, боясь снова поднять на него глаза, неловко попытался оправдаться: – Но там гарнизон и стены крепкие…
– Все в порядке, мальчик мой, – ободряюще сжав его плечо, кивнул Малькольм. – Пропустит он одну драку, делов-то.
– Не пропустит, – обреченно сказал Дайлен, крепко влепившись взглядом в носки собственных сапог. – На Башню Бдения пошла ещё одна армия порождений тьмы…
– Ну значит, не пропустит, – вместо того, чтобы рассердиться, флегматично согласился Хоук-старший, и маг нерешительно покосился на него из-под ресниц. Малькольм поймал его взгляд и сочувственно улыбнулся:
– Не вини себя, малыш. Ни в чем. В крепости Гаррету, думаю, все равно будет безопасней, чем здесь.
– Это же Гаррет, – мрачно напомнил Андерс, успевший убедиться в том, что Леандра и Бетани здоровы, и теперь нерешительно тянувший сияющие диагностическим заклятием руки к Хоуку-старшему. – Он себе где угодно приключений на жопу найдет. Ой, то есть, на ягодицы…
– Ты ещё скажи, на gluteus maximus, – хмыкнул Малькольм, подняв руку ему навстречу и аккуратно перехватив заклинание. – И должен тебе напомнить, что выпутывается он из них по большей части вполне благополучно. – На мгновение окутавшее его тело сияние снова клубком свернулось в ладони, и целитель, коснувшись его кончиками пальцев, удовлетворенно кивнул и погасил заклятие. – Не стоит так волноваться, Гаррет взрослый благоразумный мальчик и вполне адекватно оценивает свои силы.
Андерс бросил на старшего мага взгляд, в котором отчетливо читалось: «А мы точно об одном и том же Гаррете говорим?» и, неопределённо поведя плечами, отправился осматривать их новое пополнение.
– Ты ещё скажи, что сам не волнуешься, дядя, – тяжело вздохнул Амелл. Хоук-старший покачал головой и, помедлив, невесело усмехнулся:
– По крайней мере, беспокоиться за одного задиристого мальчишку куда легче, чем за четверых.
После боев за торговый квартал под началом Командора оказалось семь десятков бойцов и ещё два стихийных мага. Теперь-то ему хватило бы людей для того, чтобы сформировать правильный рейдерский отряд – вот только в узких улочках старой части Амарантайна проку с него не было бы никакого. Дайлен нахмурился, пытаясь придумать хоть какой-нибудь строй, в котором наемники из разных банд, у каждой из которых своя тактика, и не отличавшиеся особым умением ополченцы не начали бы мешать друг другу, но через несколько минут сдался и с самым уверенным видом, который сумел изобразить, скомандовал:
– Разделяемся. Констебль Айдан, заберите всех гарнизонных солдат и остаток отряда Бурого Лиса. Вы поступаете в распоряжение сударя Хоука, с вами также отправятся его супруга и дочь. Натаниэль, не пронзай меня взглядом, им все равно понадобится Серый Страж, так что пойдешь с ними. – Он крутанулся на пятках и, вперив свирепый взгляд в сбившихся вместе купеческих охранников и огрызки остальных наемничьих отрядов, продолжил: – А вы, господа, пойдете со мной. И если кто-то вздумает оспаривать мои приказы или выказывать неповиновение – пожалеете о том, что вас порождения тьмы не зарезали. – Возглавлявший одну из шаек бритый здоровяк саркастично фыркнул, и Дайлен поймал его взгляд и медленно, недобро улыбнулся, представляя, во что превратило бы его отцентрованное в середине его грудной клетки энтропическое облако. Точно как учил его Гаррет когда-то. Наемник поперхнулся очередным смешком и, сразу поникнув, отступил за спины своих соратников, а Командор жестом подозвал к себе Малькольма и принялся объяснять: – Раз вы все тут, то в порт нам можно не торопиться. Констебль предположил, что выжившие могли укрыться в церкви, так что наши два отряда должны будут обойти западную часть торгового квартала с двух сторон и встретиться на площади со статуей Андрасте. Там уже посмотрим, что к чему, и будем решать дальше.
– Хорошо, Командор, – торжественно кивнул Хоук-старший и, ободряюще подмигнув ему, повел свою часть солдат к стоявшим в северной части лавкам торговцев тканями. Амелл расправил плечи и, парой коротких нецензурных фраз объяснив своим подопечным порядок следования, двинулся в другую сторону.
Наспех придуманная тактика оказалась куда более эффективной, чем он предполагал. Чересчур умные твари, уже догадавшиеся о выгодах стратегического отступления, удирали от возглавляемого Стражем отряда, словно лисы от лесного пожара, и в итоге оказались зажаты в клещи на той самой площади. Согнанных в кучу тварей немедленно накрыло тремя площадными заклинаниями, а тех, кому повезло оказаться за границами бушующей магии, уничтожили успевшие войти во вкус наемники.
Дайлен окинул засыпанную трупами и кусками плоти площадь и нахмурился. Усталость уже подкрадывалась к нему на тяжелых мягких лапах – а между нужно было очистить ещё две трети города не считая окружавших его стен с примыкавшими к ним казармами.
Скрип тяжелой двери прозвучал в казавшейся оглушительной послебоевой тишине словно горн, возвещающий о возвращении Создателя.
– Хвала Андрасте, люди! – не оценив торжественности момента, всхлипнул высунувшийся наружу молоденький храмовник и, тут же скрывшись за дверью, завопил так, что услышали даже растаскивавшие тела ополченцы у краев площади: – Преподобная мать!!! Создатель услышал наши молитвы!!!
Андерса перекосило так, что Дайлен чуть не рассмеялся. Целитель, однако, промолчал даже тогда, когда вышедшая из церкви преподобная мать принялась благословлять их скопом, не отличая магов от обычных людей. Амелла это, впрочем, нисколько не обрадовало: сейчас он, наверное, предпочел бы, чтобы его лучший друг, как всегда, кинулся доносить до очередной фанатички нелогичность её убеждений, а не осматривал столпившихся в церкви людей таким взглядом, будто надеялся отыскать среди них достаточно тяжелого больного, которому можно было бы посвятить все свое внимание – лишь бы не думать обо всем остальном.
– Раненые есть? – не удовлетворившись визуальным осмотром, зычно рявкнул Андерс и, услышав из дальнего угла ответный возглас, двинулся сквозь толпу. Дайлен проводил его взглядом и, переглянувшись с Малькольмом, велел остальным бойцам устраивать привал, а сам двинулся вслед за преподобной матерью.
Ликование священницы, как выяснилось, вовсе не означало того, что она горела желанием помочь своему спасителю. В церковь в первую очередь бежали дети, женщины и старики, но все же в её стенах собралось около четырех десятков бойцов – половину составляли приписанные к Амарантайну храмовники, а большая часть остальных была ранена. Однако первая попытка присоединить хотя бы часть этого маленького войска к своему отряду окончилась ничем, а точнее, парой цитат из Песни Света, произнесенных до тошноты назидательным тоном, а следующие восемь отняли у Командора полтора часа и изрядную часть ещё остававшихся у него сил. В конце концов он сдался и, попросту проигнорировав продолжавшую возмущаться преподобную мать, пошел прямо к командиру церковных рыцарей. Тот, к счастью, оказался куда рассудительней, и после первой же фразы мага подозвал к себе своих лейтенантов, которых и передал в распоряжение Стражей вместе с их людьми.
Его собственные бойцы успели немного перевести дух и даже почти не ворчали, когда Дайлен поднял их и снова повел на улицы. Уже разобравшийся со своими новыми пациентами Андерс ухватился за новое дело с отчаянным энтузиазмом обреченного и, свирепо рыкнув на вздумавшего было оставить его в безопасном месте друга, пошел с ними.
Зачистка Амарантайна оказалась занятием не столько опасным, сколько невыносимо утомительным. Как бы неприятно ни было это признавать, но храмовники оказались действительно полезны: убивать оглушенных «святой карой» гарлоков-эмиссаров было куда проще, чем мериться с ними чародейским искусством, да и плести заклятия за стеной закованных в тяжелую броню тел было намного безопаснее. Впрочем, говорить об этом вслух Дайлен ни за что не стал бы – после очередной выматывающей схватки он только сдержанно благодарил церковников за проявленную доблесть, точно так же как и остальных своих воинов, и вновь посылал их вперед. Пофилософствовать и потом можно будет, после того, как они выбьют тварей из города.
В новой части города выживших было куда больше. Дома здесь были куда лучше приспособлены для обороны – не нарочно, просто строили их куда менее умелые архитекторы, не решавшиеся рисковать прочностью здания ради красивых больших окон и высоких дверей. Примыкавшие к городской стене казармы и вовсе оказались забиты собравшимися со всей горшечной слободы людьми, которые хватались за все, что хоть сколько-нибудь напоминало оружие, чтобы защитить родных и близких. Остававшиеся возле своего прежнего жилища солдаты совместными усилиями кое-как наладили оборону и сумели удержать за собой почти полтора квартала. Сама городская стена тоже осталась за людьми. Возле ведших к угловым башням и баллистным площадкам лестниц лежали кучи трупов, по большей части принадлежавших порождениям тьмы, но дежурившие на стене солдаты ещё держались.
А вот легкой прогулки обратно до церкви не получилось. Орудовавших в городе вожаков и эмиссаров отряды Дайлена выбили, но теперь изо всех дыр полезли существа более мелкие – генлоки, личинки, странная помесь водившихся в Кэл Хироле «детей» с облезлыми псами… Справиться с этими тварями один на один могли даже изрядно набравшиеся опыта за последние сутки ополченцы, но проблема заключалась в том, что их было намного, намного больше.
Улицы города, снова заполнившиеся всякой мерзостью, пришлось обойти ещё раз, и только после этого Амелл смог спокойно вздохнуть. И то, как оказалось, ошибся – отправленный на поиски уцелевшего провианта небольшой отряд вернулся через полчаса с пустыми руками и сообщением о том, что брошенные прямо на месте стычек трупы порождений жрут ещё какие-то чудища, не брезгующие и свежей, ещё двигающейся на своих двоих человечинкой. Привалившийся к плечу друга Андерс тихонько заскулил и, опершись на посох, опять поднялся на ноги, и они снова двинулись разбираться с очередной бедой.
Прочесав Амарантайн в третий раз, Дайлен понял, что больше он ни на что не способен. И вообще бродить по улицам города в почти полной темноте – потому что сил хватало либо на достаточно яркие светлячки, либо на боевые заклятия, но никак не на то и другое вместе – занятие глупое и опасное в своей бессмысленности.
Впрочем, ему все-таки хватило сил на то, чтобы по возвращении в церковь устроить выговор начальнику портовой стражи, проморгавшему начало нападения, но как-то умудрившемуся выжить, и заместителю ныне покойного Рыцаря-Командора, который и не подумал после его гибели переосмыслить отданный приказ не высовываться. К тому же, как выяснилось, за самим храмом находились ещё и укрепленные казармы храмовников и жилища священниц, в которых и разместились собравшиеся со всего города жители – но сделано это было только после прямого приказа эрла. Амелл с трудом совладал с желанием додушить ту часть «правителей» города, до которой не успели добраться порождения тьмы.
Дайлен все-таки обошел церковь ещё раз, убедился в том, что Андерс с Бетани и тетя Леандра уже дремлют в каком-то углу, Натаниэль с Малькольмом обмениваются воспоминаниями о Вольной Марке в компании бутылки укрепляющего зелья, а Справедливость тихой сапой пробрался в церковную библиотеку и никому не мозолит глаза, и улегся спать сам, напоследок велев констеблю Айдану на рассвете выслать разведчиков из тех, кто успеет отдохнуть лучше других.
Солнце ещё только-только собиралось выползти из-за горизонта, когда Амелл, вздрогнув от неожиданности, вывалился из Тени. Причина оказалась проста, очевидна и безобидна: над ним, прикасаясь к плечу, наклонился констебль, изображавший на лице подобающую скорбь по поводу того, что приходится будить командира раньше, чем приказано.
– Простите, Командор, но из порта подтянулись ещё выжившие – и кое-кто из них утверждает, что видел, откуда появились порождения тьмы, – негромко сообщил Айдан. – Я послал десяток вместе с рыцарем-лейтенантом Джаредом проверить – на улицах тварей почти не осталось, так что они должны скоро вернуться.
– Одна-единственная нора? – недоверчиво переспросил Дайлен, сев на своей импровизированной постели, и с силой потер лицо ладонями, пытаясь избавиться от сонливости. Констебль неопределённо пожал плечами, и маг со вздохом кивнул: – Разберемся. Разбудите Стражей и позовите того, который в библиотеке, мы отправимся к этой вашей дыре и посмотрим, в чем там дело.
В Амарантайне и впрямь было тихо. Струившийся по улицам утренний туман все ещё слабо пах горьким дымом, но вчерашние пожары уже были потушены или угасли сами, а одинокие порождения тьмы, продолжавшие сновать по городу, не тратили силы на возню с разжиганием нового огня. Кое-где люди уже пытались наводить порядок: иногда из-за угла слышались человеческие голоса и тихий, будничный лязг доспехов, а один раз Дайлену даже довелось стать свидетелем того, как это происходило на самом деле. Пирамидка из генлочьих голов, увенчанная знаменем из драных подштанников на древке из личиночьей жвалы, и впрямь смотрелась эпично, и весь его отряд, из вежливости дойдя до ближайшего угла в уважительном молчании, за поворотом грянул хохотом. Который, впрочем, был не столько признаком веселья, сколько попыткой выплеснуть хоть часть душившего их всех напряжения.
Обнаруженная нора находилась в самом коварном месте Амарантайна – в припортовом складском квартале. Там и в мирное-то время легко было спрятать чуть не целую армию, чем, в общем-то, и занимались многочисленные местные контрабандисты и община нищих. А уж в вызванной неожиданным нападением суматохе никто и вовсе не осмелился соваться туда, где в каждом просторном строении могло скрываться до двух сотен порождений тьмы.
Возле нужного им склада уже стоял караул. Солдаты, через несколько мгновений опознавшие в приближающихся силуэтах нормальных людей, сразу принялись размахивать руками, уверяя их, что все в порядке и там совершенно безопасно, и Дайлен устало хмыкнул. Не то чтобы он совсем их не понимал, но сам он слишком хорошо помнил, что даже во время боя за Денерим в городе продолжали орудовать мародеры. Так что даже человекообразность встречных вовсе не была гарантией их безопасности.
Склад оказался одним из тех, в которых, судя по всему, когда-то орудовал Гаррет. Слишком уж аккуратно и эффективно было выжжено имевшееся внутри помещение – пламя такой мощности, разожженное с помощью горючих зелий, контролировать было бы невозможно, а стихийный маг меньшей силы не сумел бы растянуть свое заклятие на такую площадь. Дайлен чуть заметно усмехнулся и, увидев, что замешкавшийся Андерс наконец вынырнул из своих мыслей и двинулся к нему, спрыгнул вниз вслед за уже грохотавшим доспехом почти у поворота Справедливостью.
– Ну нихрена ж себе! – невольно присвистнул Амелл, наконец получив возможность толком оглядеться – за первым же поворотом на них накинулся гарлок-вожак с двуручником, и некоторое время ему было попросту не до удовлетворения праздного любопытства. – Сколь многого я ещё не знаю о собственном городе!
– Я тоже, – мрачно хмыкнув, утешил его Натаниэль. В извилистых, узких тоннелях было слишком тесно, и он сменил лук на пару длинных кинжалов. – Или это уже после моего отъезда накопали?..
– Ну прямо как в романах, – заключил Андерс. – Но могли бы и получше копать, а то я все боюсь, что головой о потолок стукнусь.
Как и полагалось правильному подземелью из романов, это кишело всякой пакостью и умеренно попорченными запасами контрабандистов. К пакости были причислены трое эмиссаров, пара гарлоков-вожаков и полдюжины крикунов (гарлоков и генлоков никто уже и не считал), а также десяток крысообразных созданий и бешеный облезлый мабари с уже помутневшими от скверны зрачками, а к запасам – побитые сундуки, в которых обнаружились рулоны дорогих тканей, коробочки с пряностями и несколько шкатулок с зельями и лириумом. Содержимое шкатулок целитель немедленно перекидал в свою сумку и, кажется, несколько примирился с прочими неудобствами.
– Как-то все слишком просто получилось, – с подозрением проговорил Амелл, взбираясь по ведущей наверх грубо сколоченной лесенке. Прорытый контрабандистами лабиринт едва ли заслуживал этого гордого имени – несмотря на большую товароемкость, заблудиться в нем было невозможно, да и нескольких сильных, но практически не имевших привычной поддержки мелочи порождений тьмы вряд ли можно было считать серьезными противниками.
Второй конец норы, как и следовало ожидать, открывался в дальних предместьях Амарантайна – там, где ещё не хозяйничали лесные разбойники, побаивавшиеся городской стражи, но уже опасалась показываться сама эта стража. Сейчас, впрочем, вокруг было тихо и спокойно – вести дела с порождениями тьмы местные криминальные элементы пока не приловчились.
Зато сами порождения тьмы в покинутых людьми домах уже освоились хорошо. Всего через несколько секунд после того, как Стражи появились на поверхности, из-за соседних домов показались гарлок-эмиссар, почему-то одетый в броню вместо привычной драной мантии, и крупный огр, увешанный изображавшими доспех кусками металла.
Все-таки не зря Логэйн вколачивал в него понимание того, насколько важно для армии хорошее снабжение, хмуро думал Дайлен, глядя на утыканного стрелами эмиссара. Стрелы Андрасте кончились у Натаниэля ещё накануне, в конце второго рейда по городу – иначе сегодняшний бой не затянулся бы почти на пятнадцать минут. Пары молний и зачарованной стрелы гарлоку хватило бы с лихвой, и можно было бы добивать изрядно помявшего вместилище Справедливости огра всем отрядом…
– Не стрелять! Говорить! – донесся из-за полуразрушенной лачуги уже знакомый пришепетывающий голос, и Амелл, на мгновение скривившись, гордо расправил плечи. И пускай его покачивало от недосыпа, переутомления и избытка лириума в крови – но порождение тьмы не должно было увидеть его слабость.
Эта гребаная интрига уже не на шутку его достала. Архитектор оказался ничем не лучше людей, эльфов и гномов – точно так же собирался решить свои проблемы его руками. Что было куда хуже, Дайлен не видел причин в ту же секунду в самых нецензурных выражниях послать эту тварь в Черный Город – откуда он, возможно, и вылез – поскольку существование пресловутой Матери явно не было ложью, а значит, с ней и впрямь требовалось что-то сделать. Не ждать же, пока из-под земли полезет новая армия.
Тайн у упомянутой земли оказалось предостаточно. Взять хотя бы находившееся почти у самого Амарантайна Ущелье Драконьей Кости – о котором, судя по отсутствию на местном рынке костяных сувениров, не знали даже вездесущие пронырливые мальчишки. Добраться до него и впрямь было нелегко: путь открывался только во время отлива, да и спуститься по крутым скалам, а затем пройти вдоль берега, не сверзившись в море, мог далеко не всякий человек. Узкая полоска песка вдоль скал выглядела, словно удобный пляж, но на деле всего в шаге за кромкой воды открывалась темневшая бездонной глубиной пропасть.
– Неудивительно, что об этом месте никто ничего не знает, – вполголоса заметил Амелл, пройдя по темной расщелине между двумя гигантскими валунами, и оглянулся назад, беспокоясь о том, не застрял ли в проходе упорно отказывавшийся снимать свою броню Справедливость. Вопреки его опасениям, звука чиркающего о камень металла слышно не было, а через минуту дух выбрался наружу и принялся с интересом осматриваться.
Открывшееся им зрелище действительно стоило того. Будь у него чуть меньше опыта, маг непременно решил бы, что оказался в Тени: струившийся вокруг полупрозрачный зеленоватый туман скрадывал очертания предметов и искажал пропорции. Темневший вдали драконий скелет казался огромным, словно трехэтажный дом, а чуть поближе валялся ещё один, всего-то размером с корову… Небо тоже терялось в заволокшей полосу между двумя скальными стенами зелени, и на нем не хватало разве что видневшегося на краю зрения Черного Города.
– Завеса истончена, – негромко предупредил своих Амелл. И мысленно хмыкнул: сказал бы ему кто пару лет назад, что в едва державшейся преграде между мирами он станет относиться не как к поводу немедленно бежать прочь со всех ног, а как к легкому неудобству – он счел бы такого человека сумасшедшим. А вот тем не менее… – Держитесь настороже, может полезть всякое.
Однако навстречу им попадались только порождения тьмы, причем те, что помельче – как видно, более высокоразвитых вожаков и эмиссаров все-таки отпугивали эманации старых драконьих костей. Дайлен невесело усмехнулся, подумав о круговороте дряни в природе, и снова двинулся вперед, стремясь поскорее найти упомянутые Посланником развалины.
Вот и нашел на свою голову.
Хорошо хоть вовремя сообразил, что вспыхнувшая в половине человеческого роста над его головой желтая полусфера – не часть древнего магического конструкта, а глаз вполне живого и очень раздраженного его присутствием дракона. Высшего дракона, как выяснилось после того, как заинтересовавшаяся его изощренным антиванско-тевинтерским матом тварь вылезла из своего логова.
В котором, кстати, обнаружилась вещь даже более интересная, чем сам живший на кладбище ящер. Дайлен даже не поверил своим глазам, когда, переступив через хвост поверженной твари, глянул вниз. В полу древней башни, успевшей уйти в землю аж до второго этажа, сиял идеально сохранившийся узор, в котором перечитавший в свое время все доступные и не очень книги о наследии Империума маг после минутного размышления признал вещественное воплощение Великого исцеляющего заклятия. По слухам, действовало давно утраченное заклинание на всех соратников применившего его чародея, не воздействуя при этом на его противников.
Амелл прислушался и, не уловив поблизости присутствия порождений тьмы, торопливо сбежал вниз. Только бы удалось активировать образ… Что-то ему подсказывало, что Великое исцеляющее окажется отнюдь не лишним, к тому же наследие древних было воистину бесценно. Повторить нечто подобное ему наверняка не удастся – не хватит ни места, ни материала, ни, как он подозревал, желания резать глотки ради возможности однажды применить обычно попросту ненужную мощь, но понять хотя бы основно принцип он был обязан.
Восстановить конструкт оказалось проще, чем он ожидал. Сложный узор продолжался во все слои реальности, и легкое искажение Завесы само указывало на места, где находились недостающие элементы. Занятие оказалось не из приятных: крупные желтые кристаллы с ровным полированным основанием почему-то находились в самой глубине вонючих груд полуразложившейся плоти. Пришлось закатать рукава чуть не до плеч, и все равно Дайлен умудрился изгваздать ткань этой пакостью. Не то чтобы это сильно повредило его и без того пропитавшейся кровью чуть ли не насквозь мантии…
Тевинтерцы – по крайней мере, прежние – все-таки были очень умными и рассудительными людьми. Когда последний кристалл встал на место, полыхавшая вокруг мощь, готовая в любой момент обрушиться на незваного гостя, в мгновение ока сплелась в яркое семечко, нырнувшее точно в центр узора. Мгновением спустя каменная плита бесшумно отошла в сторону, и Амелл, заглянув в тайник, вытащил наружу продолговатую каменную чешуйку размером с фалангу пальца, висевшую на тонком ремешке. Внутри амулета пульсировала капля уже знакомой энергии, и маг, удовлетворенно кивнув, примотал его к запястью. Теперь Великое заклинание можно было активировать простым усилием воли.
Чуть было не помешавшие ему закончить работу порожения тьмы, прибежавшие по тонкому каменному мостику, как выяснилось, явились из соседней башни. Дайлен скривился, заметив кишащих на драгоценном магическом узоре тварей, и накрыл их заразной порчей, а затем выставил возле первых ступеней лестницы облако смерти. Рвавшиеся к живой плоти твари, сумевшие прорваться сквозь его заклятие, немедленно попадали под клинок Справедливости, а остальных быстро перебил удобно устроившийся на перилах верхней площадки Натаниэль.
– Ледяная буря, – блаженно пробормотал Командор, когда тела порождений растащили к стенам, и он смог изучить открывшийся рисунок. – Красивая, мощная ледяная буря…
– Счастье мое, убей в себе зануду, – укоризненно глянув на него, посоветовал Андерс. – Давай быстренько закончим с этой дрянью и пойдем домой, а?
Амелл со вздохом кивнул и, отыскав кристаллы – как назло, оказавшиеся под трупами – забрал активирующий амулет, а затем двинулся к засевшим на следующем мосту порождениям тьмы.
Третья башня оказалась стерильно чиста, и после этого поверить в тягучее «Я не враг вам!» слетевшего с балкона Архитектора Дайлен попросту не сумел. Привычно остановил вскинувшего посох Андерса, явно не желавшего тратить драгоценное время на разговоры с потенциальным противником, мельком отметил, где встала сопровождавшая гарлока гномка Ута, и вежливо и безразлично улыбнулся разливавшемуся соловьем порождению тьмы.
Говорил Архитектор красиво. О мире между ныне враждующими видами, о поиске компромисса, о том, что нашел выход, подходящий для всех, о том, что Мать воспрепятствовала его добрым намерениям… Идеально выверенные, цеплявшиеся одно за другое, словно хитиновые лапки «детей», слова все равно отдавали лживым душком, и Дайлен, едва сумевший выцепить в этом тягучем киселе хоть какие-то сведения о том, с чем именно им предстояло столкнуться, сухо уточнил:
– Значит, ты предлагаешь нам помощь в обмен на обещание не преследовать тебя, когда ты будешь уводить своих… подопечных на Глубинные Тропы?
Он скрестил руки на груди и, убедившись в том, что Натаниэль понял намек, выжидательно воззрился на Архитектора, якобы невзначай сложив пальцы в знак «атака по сигналу».
– Да, Командор. – Порождение тьмы растянуло запавшие губы в подобии улыбки и медленно, торжественно склонило искореженную голову. – Каков будет твой ответ?
«Сдохни», – с раздражением подумал Амелл, но вместо этого деликатно проговорил, сменив знак на «готовность»:
– Мне нужно как следует это обдумать. – Натужная улыбка, кажется, убедила Архитектора в его искренности, и маг решил, что дальше медлить не стоит. Кто его знает, сколько времени тварь предполагала дать ему для «обдумывания»…
Боя не было. В тот же момент, когда Дайлен подал сигнал, голова чересчур умного гарлока упала на пол, а его не успевшую даже дернуться спутницу охватило зеленоватое сияние руны паралича. Андерс буркнул что-то насчет того, что незачем было так его пугать, и равнодушно отвернулся от рухнувшего с перерезанной глоткой тела.
– Это называется военная хитрость? – задумчиво уточнил Справедливость и, удовлетворившись коротким «да» Командора, двинулся к темневшей за следующим мостом башне. Амелл огляделся, надеясь, что кристаллы третьей башни все-таки были неподалеку, но задерживаться для поисков не стал. Они и впрямь потеряли слишком много времени.
Четвертую башню он едва запомнил. Ничего необычного в ней уже не было: небольшое гнездовье порождений тьмы, магический узор и спрятанные в кучах неведомой дряни кристаллы. Дайлен с тоской подумал, что точно такой же огненный шар запросто мог бы сделать и Гаррет – правда, его старшему пришлось бы вложить в него все свои силы – и решительно зашагал вперёд.
Ему оставалось лишь сожалеть об утраченной красоте древнего здания. В открывавшихся за очередным мостом помещениях порождения тьмы похозяйничали на славу, оставив после себя лишь жалкие огрызки изящной резьбы и груды камней. Хорошо хоть высокий – впору высшему дракону – потолок тоже сдался под напором времени, и Командор хотя бы видел, с чем ему предстояло иметь дело.
Матка. Тоже, как видно, ставшая жертвой экспериментов ныне покойного «ученого» – та, что они с Хоуком видели на Глубинных Тропах за Перекрестком Карридина, почти потеряла сходство с человеком, а эта ещё походила на измученную тяжелым, непривычным трудом женщину… частично. И она тоже умела говорить.
– Я заключил с ним союз, – зачем-то солгал Дайлен, когда она язвительно осведомилась, не заморочил ли ему голову Архитектор. И чуть не охнул, когда развизжавшаяся, словно базарная баба, тварь принялась сыпать сведениями, торопясь донести до него весь ужас якобы совершенной им ошибки.
Почему-то известие о том, кто же на самом деле пробудил Уртемиэля, совсем не казалось лживым.
Беседа – по правде сказать, состоявшая по большей части из воплей Матери – прервалась неожиданно. Тварь вдруг решила, что разговаривать ей надоело, и Амелл едва успел увернуться от ударившего возле самых его ног увесистого щупальца. Под левую верхнюю грудь матки немедленно вонзилась стрела, вокруг которой разошлось небольшое пятно обугленной плоти, но особого вреда ей это не причинило. Лицо Матери вдруг разошлось четырьмя багровыми лепестками, обнажив зубастую, влажно поблескивавшую пасть, и опомнившийся маг резко скомандовал:
– Справедливость, проруби дыру в её шкуре! Только не попади под щупальца. – Он торопливо наложил на тварь все известные ему порчи и, на всякий случай сплетя отцентрованное на верхней части её основного туловища облако смерти, пояснил спускавшему стрелу за стрелой Натаниэлю и задумчиво хмурившемуся Андерсу, который пытался попасть молнией в какое-нибудь уязвимое место: – Нужно нарушить целостность её защиты. Надеюсь, после этого мне хватит сил впихнуть внутрь достаточно мощное заклятие…
Целитель скептически хмыкнул, но тратить дыхание на споры о методах убиения маток не стал. Попавшая прямо в пасть Матери молния заставила её вздрогнуть всем телом и издать ещё более пронзительный, чем раньше, вопль, а затем изо всех щелей вдруг посыпались свирепо щелкавшие жвалами личинки.
Великое исцеляющее им и впрямь пригодилось. Не сразу, только после третьего потока детей-мальков вперемешку с генлоками, когда Справедливость все-таки не успел увернуться от хаотично хлеставших по полу щупалец и сломанной куклой отлетел прочь, Натаниэль попал под удар ещё одного куска гибкой плоти и начал харкать кровью, а Андерса сбили с ног несколько мелких тварей и, наспех рванув его жвалами, бросились на Дайлена. Маг взвыл и, преодолевая боль, расшвырял их несколькими ударами посоха, а затем ударил кулаком в одну из привязанных к его предплечью чешуек.
Холодная волна исцеляющей магии прошла по телу, смывая боль и проясняя сознание, и Амелл, наскоро оценив обстановку, коснулся ещё одного амулета. Вокруг взвыла ледяная буря, превращая порождений тьмы в обледенелые глыбы, и оправившийся Справедливость немедленно прошелся по этой скульптурной галерее, разбивая ставших очень хрупкими врагов на куски.
Со шкуры Матери потоки старинной магии скатились, словно вода с провощенной бумаги – она только лишилась полудюжины дальних щупалец, но нисколько не потеряла проворства. На то, чтобы проделать в её объемистом животе достаточно большую дыру, ушло немало времени – Дайлен с Натаниэлем и Андерсом успели отбить ещё две атаки, и только после этого услышали зычный голос продолжавшего размеренно орудовать мечом духа:
– Командор, проверьте, достаточно ли нанесенных повреждений.
Амелл торопливо повернулся и, велев Справедливости отойти подальше, сжал в кулаке последний неиспользованный амулет. В воздухе над его головой зловеще загудел иссиня-белый файербол размером с двадцатипинтовый бочонок, а через мгновение сформировавшееся полностью заклятие со свистом сорвалось с места и вонзилось в широкий разрез на вздутой туше Матери.
Тварь содрогнулась и, выдохнув комок жирного черного дыма, за которым последовал небольшой язычок тусклого рыжего пламени, безжизненно обмякла.
– И чего, все? – недоверчиво переспросил настороженно глядевший на неё Андерс. Ленивым жестом оттянувший тетиву к плечу Натаниэль вбил в камень удиравшую в панике личинку, и Дайлен, вздрогнув от её предсмертного писка, устало кивнул:
– Да. Возвращаемся.
Возвращение оказалось куда большим подвигом, чем все бои, вместе взятые. Копившаяся несколько суток усталость, которая прежде отступала перед осознанием того, сколько ещё нужно было сделать, теперь навалилась на плечи мертвой драконьей тушей, и каждый шаг давался ему таким трудом, будто он не шел по практически ровному песку, а пытался в одиночку вывернуть Завесу наизнанку. С поднимавшихся от ущелья Драконьей Кости скал они не сорвались, наверно, только чудом – Амелл потом вспоминал, как с отстраненным любопытством сумасшедшего следил за тем, как скользили его руки по рассадившим кожу камням, пока его в последний момент не схватил за ворот мантии успевший выбраться наверх Справедливость. Андерс, сам едва державшийся на ногах, рвался вперед и пытался торопить спутников, но его подпитанного снова вспыхнувшей тревогой пыла не хватало надолго. С недоумением наблюдавший за ними дух время от времени предлагал понести кого-нибудь на руках, но Дайлен, окинув его задумчивым взглядом, заметил неестественное напряжение соединявших тело Кристофа и обитавшую в нем сущность связей и запретил эту глупость. Ему вовсе не хотелось лишиться одного из своих бойцов уже после того, как самые тяжелые бои остались позади.
По крайней мере, именно на это он надеялся.
Окрестности Башни Бдения выглядели так, будто по ним прошелся ещё один Мор. Изрытая земля была усыпана трупами порождений и кое-где ещё продолжала дымиться, полированный гранит крепостных стен покрывала копоть и странные подпалины, кое-где из почвы торчали тяжелые баллистные дротики… А в воротах, левая створка которых висела на одной петле, а правая и вовсе пропала в неизвестном направлении, мирно ругалась с подкопченным гномом пара не более чистых пехотинцев.
Башня Бдения все-таки устояла.
Дайлен неловко заулыбался, когда его чуть не на руках втащили во внутренний дворик и, поприветствовав ликующим воплем, от которого чуть не рухнули стены, понесли по широкому кругу, хвастаясь количеством убитых тварей. Внешний край обороны выглядел немногим лучше пространства перед крепостью: здесь тоже трупы лежали кучами, исходили чахлыми дымками наспех затушенные крыши, а под ногами хлюпала пропитавшаяся кровью земля. Амелл, все сильнее тревожась из-за того, что его до сих пор не стянули с чужих плеч крепкие руки старшего брата, дернул одного из сопровождавших его солдат за наплечный щиток и спросил, куда же подевались их командиры.
Выслушать ответ он не успел: с дальнего края двора донесся знакомый голос:
– Руки прочь от моего мага!
Дайлен, на мгновение опешив от подобной формулировки, кинулся туда – и чуть не споткнулся на ровном месте, увидев именно то, чего боялся. Андерс, жестом разогнав окружавших его людей, склонялся над снежно-бледным Гарретом, кожа которого была сплошь изрисована потеками крови и черными подпалинами. На лице целителя было пугающе-бесстрастное выражение, и Амелл, через силу сглотнув, остановился в полушаге от него, едва не споткнувшись о сидевшего у стены светловолосого парня.
– Весь лириум – ко мне! – не отрывая глаз от лица любовника, властно потребовал Андерс и плавным, четким жестом поместил вспыхнувшие синеватым светом ладони точно над сердцем Хоука. Значит, жив. Значит, все будет в порядке, потому что лучше Андерса целителя на свете нет, и он обязательно вылечит его старшего…
Дайлен рвано вздохнул и беспомощно осел на землю, не удержавшись на подгибавшихся ногах.
– Ты совсем себя не бережешь, mi amore, – с мягким укором проговорили у него за спиной, а затем его бережно обняли знакомые смуглые руки, и Зевран чуть слышно выдохнул ему на ухо: – Совсем как раньше.
– Ты все-таки приехал, – чувствуя, как губы разъезжаются в дурацкой, совершенно неуместной улыбке, сказал Дайлен. – Я соскучился.
Ворон уткнулся носом ему в шею, как будто запах пропитавшейся потом, скверной и гарью кожи и впрямь казался ему приятным, и негромко отозвался:
– Я тоже. Очень. – Он помолчал и одними губами добавил: – Прости.
– Андерс его вытащит, – ни на мгновение не усомнившись в том, о чем говорил любовник, уверенно проговорил Командор. Бросил взгляд на друга, проверяя, но там справились и без него – привыкшие к магу-целителю солдаты уже натащили ему груду содранных, похоже, с дохлых эмиссаров склянок, и какой-то незнакомый темноволосый парнишка с круглыми от изумления, ужаса и восторга глазами каждые три-четыре минуты подносил к губам сосредоточенно колдовавшего Андерса новую. – Все будет хорошо.
– Ты говоришь так, что хочется тебе верить, Дайлен, – устало усмехнулся Зевран. Амелл, собравшись с силами, извернулся в его руках и сам притянул эльфа к себе, а потом с довольным вздохом уткнулся в пропахшие дымом и кровью золотистые пряди. – Похоже, тебе придется очень о многом мне рассказать.
– Очень, – согласился маг. – Только потом.
Ворон молча кивнул и, поерзав в его объятиях, повернул голову так, чтобы видеть лежавшего без сознания Хоука.
Разговаривать сил не было, да и не хотелось: вспоминать недавние бои, собственный страх и рвущее душу напряжение было невыносимо тяжело, а перебрасываться легкомысленными репликами, когда всего в нескольких шагах из последних сил боролся за жизнь его брата лучший друг, казалось попросту постыдным. Дайлен сидел, бездумно следя за тем, как летали над постепенно сраставшимися ранами руки Андерса, и опасаясь надеяться и строить предположения, и снова привыкал к тому, как пахнет смуглая, сберегшая для него жар южного солнца кожа и как щекочет подбородок плотная косичка на виске Зеврана.
Время текло медленно, словно тягучая патока. Амелл едва замечал, как отправлял всех, жаждавших его внимания, к Вэрелу или Натаниэлю, как отмахивался от чьих-то негромких вопросов бессильно влепившийся в него всем телом Ворон, и только когда заходящее солнце снова окатило склонившегося над Хоуком целителя кровавым светом сообразил, что очередной кошмарный день почти закончился.
А потом ресницы Гаррета вдруг дрогнули, он поймал взгляд Андерса и, слабо улыбнувшись, тихо сказал:
– Привет.
Целитель вздрогнул и, торопливо скользнув вдоль его тела знакомым проверяющим жестом, со всхлипом облегчения уткнулся лбом в ещё липкое от крови плечо:
– Что ж ты, зараза, не сказал мне, что папа тебя руны резать научил?..
Конец девятой главы.
Они опоздали.
Амарантайн горел, от города разило отчетливым присутствием множества порождений тьмы, и в глазах констебля Айдана, с трудом сумевшего вывести из окружения жалкие остатки городского ополчения, стыло глухое отчаяние. Дайлен кусал губы, глядя на поднимавшийся над городом жирный дым, и думал, что начинает понимать ту бессильную ядовитую ярость, что плескалась в глазах смотревшей на полуразрушенный Денерим Аноры.
– Амарантайн ещё можно спасти, – твердо проговорил он. Повел плечами, стараясь не думать о том, успел ли дядя Малькольм увести семью, и, уверенно улыбнувшись, посмотрел прямо в глаза констеблю: – Соберите всех, кто ещё может держать оружие. У нас много работы.
Айдан поколебался с полвдоха, как будто опасаясь поверить, а затем отрывисто кивнул и направился к собравшимся возле какой-то халупы ополченцам, которые с унылым видом подсчитывали оставшиеся у них стрелы и припарки. Амелл развернулся к Натаниэлю, собираясь расспросить знавшего город гораздо лучше него лучника, но осуществить это намерение помешал донесшийся из-за угла истошный вопль:
– Порождение тьмы! Порождение тьмы идет сюда!
Вслед за вылетевшими на открытое место солдатами и впрямь вышел гарлок. Высокий, крепкий, хотя и не такой крупный, как гарлоки-вожаки – он двигался неспешно и как будто степенно, и в руках у него был наспех сделанный, но все же вполне узнаваемый флаг парламентера. За левым плечом Дайлена в то же мгновение знакомо скрипнул натянутый лук, и он торопливо поднял руку, останавливая Натаниэля.
– Не стрелять! Я Посланник! – остановившись поодаль, крикнул гарлок. – У меня весть!
– Убить всегда успеем, – почти не двигая губами, проговорил Командор, и лучник, зло оскалившись, опустил оружие. Порождение тьмы, обманувшись мнимой расслабленностью стрелка, с довольной ухмылкой двинулось вперед, и маг вздохнул с облегчением. Дар речи – это одно, но интеллектом, достаточно развитым для того, чтобы распознать притворство, тварь все-таки не обладала.
У неё были другие преимущества. Новости, от которых сердце Дайлена словно сжало беспощадной демонской лапой – и не мягкой, фальшиво-ласковой лапкой Желания, а когтистой пятерней Гордыни.
Все справедливо. Возомнил себя великим героем, который может всех спасти, рискнув только собой – так получи. Кому ты нужен, Командор Амелл, в этот раз судьба развлекается по-другому. Так что дергайся, дергайся, как бабочка на булавке, решай, кто тебе дороже – брат, проливавший с тобой кровь, или семья, принявшая тебя как родного. Люди, защищающие твой дом, или те, что вверились твоей защите. Решай – а потом живи с этим, как сумеешь.
– Я не брошу Амарантайн, – наконец проговорил Дайлен, чувствуя себя так, будто каждое слово – камень на его погребальном кургане. – Констебль, собирайте ополчение.
– Что?!! – с секундным опозданием, как будто не в силах поверить в сказанное, вскрикнул Андерс. Амелл через силу набрал воздуха в грудь, опасаясь, что под взглядом любимого друга у него просто сведет горло, и, медленно повернувшись к нему, тихо объяснил:
– Если кто и сможет отстоять Башню Бдения, так это Гаррет. – В гневно суженных глазах целителя холодным полированным зеркалом сверкало неприятие, и Дайлен чуть заметно дернул уголком губ в пародии на кривую усмешку. Истинную силу своего брата он знал куда лучше Андерса, вот только кто сказал, что это его хоть сколько-нибудь утешало? – Гномы отремонтировали и укрепили стены, мастер Вэйд выковал солдатам доспехи и оружие и починил все катапульты – и если всего этого не хватит, то четыре усталых после двух переходов Стража и полтора десятка перепуганных и злых ополченцев ничего не изменят. А…
– А здесь мы ещё можем кого-то спасти, – спрятав лицо в ладонях, торопливо закончил за него Андерс. И, через несколько секунд опустив руки, скривился в жалком подобии ободряющей улыбки: – И вообще в первую очередь надо помогать тем, кто не может помочь себе сам, и исцелять тех, чья жизнь зависит от твоего вмешательства… Ага. Сам все знаю, просто…
– Просто от этого ничуть не легче, – кивнул Дайлен. Сил смотреть в глаза другу уже не было, и он поспешно отвернулся, сделав вид, что проверяет, как там идут дела у констебля Айдана и его подчиненных.
Гаррет сильный. И умный. Гаррет обязательно выживет и отобьет Башню Бдения. И ему даже в голову не придет упрекнуть младшего кузена в том, что тот оставил его сражаться с армией Матери в одиночку, отправившись спасать недобитый Амарантайн. Гаррет примет это как должное, вот только Дайлен никогда не сможет забыть о том, что однажды его бросил.
– У нас не так много времени, констебль. Поторопитесь.
Все оказалось куда хуже, чем он думал. Стоило сделать десяток шагов по направлению к крепостным стенам – и гул общего сознания порождений тьмы накатил штормовой волной и плеснулся в висках тягучей давящей болью. К счастью, Айдан вовремя сообразил, что если всех четырех Стражей разом перекосило так, будто у них разболелись зубы, то грядет что-то неладное и успел скомандовать перестроение. Выскочившая из полуразрушенной лавки стая порождений ударилась в сомкнутые щиты ополченцев и откатилась назад, и опомнившиеся маги добили её парой точно рассчитанных заклятий.
– Ничего не слышу, – виновато улыбнулся Андерс в ответ на вопросительный взгляд Дайлена и, скривившись, уточнил: – Вернее, много чего слышу, только в этом гаме нихрена не разобрать…
Амелл только вздохнул и, повернувшись к констеблю, велел ему держаться настороже. Им нужен был какой-то план – не вламываться же во все дома подряд в поисках засевших в них порождений. Амарантайн только казался небольшим, на деле же на блуждание по узким улочкам можно было потратить неделю, и при этом не обойти и половины. К тому же с генлоками и небольшими стаями гарлоков ополченцы на самом деле могли управиться и сами: после первой удачной стычки солдаты приободрились и полудюжину вылезших из какого-то подвала тварей уничтожили ещё до того, как сосредоточившийся на попытке ощутить присутствие более сильных противников Командор сообразил, что на них напали. Натаниэль, правда, немедленно принялся отчитывать их за неразумную трату стрел, но Дайлен перебил его после пары фраз и, похвалив поникших было ополченцев за проявленную доблесть, вернулся к своему занятию.
Ну ведь Риордан это как-то делал! В Денериме старый Страж точно указал им местонахождение гарлоков-генералов, значит, ощутить присутствие сильных тварей в принципе возможно даже несмотря на помехи, которые создают остальные осколки их общего сознания…
Амелл начинал злиться. В отличие от него, порождения тьмы Стражей чувствовали прекрасно и в большинстве своем предпочитали не бросаться в лобовую атаку. Если бы в его распоряжении был нормальный отряд, он непременно выделил бы десятка два в арьергард, чтобы предотвратить нападения с тыла, но оставлять позади трех-четырех воинов означало погубить их безо всякой пользы для дела. Выход из казавшейся тупиком ситуации нашел осмелевший после нескольких стычек эльф-охотник, имя которого Дайлен так и не сумел вспомнить, хотя определённо видел его раньше. Теперь впереди, в сотне шагов от основного отряда, двигалась пара быстроногих парней – порождения тьмы вылезали из своих нор на запах свежей пищи, и ополченцы тут же бросались назад к товарищам, а увлекшиеся погоней за вкусной добычей твари попадали под слаженный общий удар.
Амарантайн выглядел откровенно жалко. Командор начал подозревать, что половину разрушений учинили сами его жители, торопившиеся убраться подальше от опасности. Удалось это далеко не всем: кое-где порождений тьмы, обожравшихся свежей плоти, можно было давить чуть не голыми руками, а уж сколько раз его бойцы в минуты затишья сгибались на обочинах в рвотных спазмах, не выдерживая открывавшегося им зрелища, маг даже считать перестал. Его Стражи, успевшие навидаться всякого, держались лучше, только с лица Андерса не сходило виновато-скорбное выражение, а Натаниэль побледнел чуть не до зеленцы, и возле его глаз залегли четкие, словно рисованные, тревожные морщинки. Обычно не упускавший возможности узнать что-то новое о материальном мире Справедливость, оглядевшись, ограничился осуждающим «Это очень неправильно» и поудобнее перехватил меч, чуть слышно лязгнув сегментами латной перчатки.
Первый очаг сопротивления они обнаружили у ворот. В караулке возле подъемного механизма решетки засели трое солдат из городского гарнизона: пока не кончились стрелы, они били порождений тьмы через окна, а потом заложили ставни и принялись рубить сующиеся внутрь конечности и морды мечами. Амелл, увидев лежащую под дверью кучу трупов, уважительно присвистнул и, с помощью лучников добив очередную лезущую на приступ стаю, прихватил отличившихся воинов с собой.
Его отряд постепенно увеличивался. Трупов на улицах по-прежнему было куда больше, чем живых, но где-то удавалось отыскать засевшего на чердаке лучника, где-то отбить пару загнанных в тупик пехотинцев – а один раз они даже стали свидетелями того, как дородная вдова пекаря, со страху визжавшая хуже крикуна, добивала тяжелым ухватом тщетно пытавшегося уползти генлока. Оставить женщину одну в разоренном городе они не решились, и констебль Айдан немедленно вручил скорбящей даме алебарду, не слишком отличавшуюся по весу от её прежнего оружия.
– Нам туда, – вдруг сказал Андерс, указав куда-то в переплетение узких улочек, обвивавших торговый квартал, и Амелл послушно кивнул, заметив, что в безразлично-тусклых глазах друга снова вспыхнул живой огонек. Ему на самом деле было уже почти наплевать на то, что именно почувствовал в той стороне целитель, главное, что тот наконец перестал выглядеть словно кукла с вырванным сердцем, двигавшаяся лишь по прихоти управлявшего ею марионеточника.
В торговом квартале дела шли получше. Состоятельные купцы, имевшие там дома, не скупились на охрану, и засевшие в укрепленных зданиях и окружавших их переулках наемники ещё продолжали сопротивляться. Им тоже приходилось нелегко: практически все выжившие были ранены, да и мертвых тел под стенами домов тоже было немало. Лишившиеся своих командиров и большей части бойцов отряды безропотно присоединялись к Стражам, и к тому моменту, когда Командор заметил штурмующую здание Торговой Гильдии стаю порождений тьмы, у него было уже втрое больше солдат.
– Где-то мы с тобой это все уже видели, верно, Дайлен? – непринужденно осведомился вышедший из-за его спины дядя Малькольм, почти пижонским жестом добив тварей, уцелевших после меча Справедливости, амеллова заклятия и арбалетного залпа купеческой охраны.
– Вы живы! – с облегчением выдохнул Амелл, через несколько мгновений все-таки найдя в себе силы поверить в то, что видел, и сделав из представшего перед ним должные выводы. Хоук-старший не держался бы так спокойно, если бы с его женщинами случилось что-то плохое.
Знавший своего будущего тестя чуть хуже Натаниэль имел такой вид, как будто готов был удавить его, если тот промедлит ещё хоть мгновение перед тем, как сообщить об участи его невесты. Которая секундой спустя вывернула из-за угла, с досадливым выражением лица стряхнула с лезвия посоха генлочью голову – и тут же угодила в руки чуть не разрыдавшегося от облегчения и радости лучника.
– У нас все в порядке, дорогой, – ласково погладив по щеке попавшегося ей на пути первым Андерса, успокаивающе проговорила Леандра, и замерший в изумлении Дайлен, несколько придя в себя, недоверчиво уточнил:
– Те-тетя Леандра, а вы чего это?
– Я думал, в Вольной Марке не принято обучать благородных леди владению оружием, – перевел Натаниэль, прижимавший к себе не особенно искренне выражавшую недовольство Бетани.
Леандра, сменившая обычное простое платье на кожаную броню, покрытую частым рунным узором – Андерс проводил линии знаков озадаченно-узнающим взглядом, и Дайлен грустно хмыкнул – небрежно пожала плечами и, резонно заметив, что уже давно живет не в Вольной Марке, вернула в ножны наспех вытертый кинжал.
– В этот раз не успел, – встретившись глазами с племянником, вполголоса пояснил Малькольм и беспомощно улыбнулся, посмотрев на своих неугомонных женщин. Дайлен с полминуты понаблюдал за тем, как Натаниэль, в мгновение ока избавившийся от пронизывавшего каждый его жест болезненного напряжения, обнимал раскрасневшуюся в бою Бетани, которая старательно делала вид, что ничуть не волновалась, и, собравшись с духом, повернулся к дяде:
– Гаррет остался защищать Башню Бдения. – Амелл сглотнул и, боясь снова поднять на него глаза, неловко попытался оправдаться: – Но там гарнизон и стены крепкие…
– Все в порядке, мальчик мой, – ободряюще сжав его плечо, кивнул Малькольм. – Пропустит он одну драку, делов-то.
– Не пропустит, – обреченно сказал Дайлен, крепко влепившись взглядом в носки собственных сапог. – На Башню Бдения пошла ещё одна армия порождений тьмы…
– Ну значит, не пропустит, – вместо того, чтобы рассердиться, флегматично согласился Хоук-старший, и маг нерешительно покосился на него из-под ресниц. Малькольм поймал его взгляд и сочувственно улыбнулся:
– Не вини себя, малыш. Ни в чем. В крепости Гаррету, думаю, все равно будет безопасней, чем здесь.
– Это же Гаррет, – мрачно напомнил Андерс, успевший убедиться в том, что Леандра и Бетани здоровы, и теперь нерешительно тянувший сияющие диагностическим заклятием руки к Хоуку-старшему. – Он себе где угодно приключений на жопу найдет. Ой, то есть, на ягодицы…
– Ты ещё скажи, на gluteus maximus, – хмыкнул Малькольм, подняв руку ему навстречу и аккуратно перехватив заклинание. – И должен тебе напомнить, что выпутывается он из них по большей части вполне благополучно. – На мгновение окутавшее его тело сияние снова клубком свернулось в ладони, и целитель, коснувшись его кончиками пальцев, удовлетворенно кивнул и погасил заклятие. – Не стоит так волноваться, Гаррет взрослый благоразумный мальчик и вполне адекватно оценивает свои силы.
Андерс бросил на старшего мага взгляд, в котором отчетливо читалось: «А мы точно об одном и том же Гаррете говорим?» и, неопределённо поведя плечами, отправился осматривать их новое пополнение.
– Ты ещё скажи, что сам не волнуешься, дядя, – тяжело вздохнул Амелл. Хоук-старший покачал головой и, помедлив, невесело усмехнулся:
– По крайней мере, беспокоиться за одного задиристого мальчишку куда легче, чем за четверых.
После боев за торговый квартал под началом Командора оказалось семь десятков бойцов и ещё два стихийных мага. Теперь-то ему хватило бы людей для того, чтобы сформировать правильный рейдерский отряд – вот только в узких улочках старой части Амарантайна проку с него не было бы никакого. Дайлен нахмурился, пытаясь придумать хоть какой-нибудь строй, в котором наемники из разных банд, у каждой из которых своя тактика, и не отличавшиеся особым умением ополченцы не начали бы мешать друг другу, но через несколько минут сдался и с самым уверенным видом, который сумел изобразить, скомандовал:
– Разделяемся. Констебль Айдан, заберите всех гарнизонных солдат и остаток отряда Бурого Лиса. Вы поступаете в распоряжение сударя Хоука, с вами также отправятся его супруга и дочь. Натаниэль, не пронзай меня взглядом, им все равно понадобится Серый Страж, так что пойдешь с ними. – Он крутанулся на пятках и, вперив свирепый взгляд в сбившихся вместе купеческих охранников и огрызки остальных наемничьих отрядов, продолжил: – А вы, господа, пойдете со мной. И если кто-то вздумает оспаривать мои приказы или выказывать неповиновение – пожалеете о том, что вас порождения тьмы не зарезали. – Возглавлявший одну из шаек бритый здоровяк саркастично фыркнул, и Дайлен поймал его взгляд и медленно, недобро улыбнулся, представляя, во что превратило бы его отцентрованное в середине его грудной клетки энтропическое облако. Точно как учил его Гаррет когда-то. Наемник поперхнулся очередным смешком и, сразу поникнув, отступил за спины своих соратников, а Командор жестом подозвал к себе Малькольма и принялся объяснять: – Раз вы все тут, то в порт нам можно не торопиться. Констебль предположил, что выжившие могли укрыться в церкви, так что наши два отряда должны будут обойти западную часть торгового квартала с двух сторон и встретиться на площади со статуей Андрасте. Там уже посмотрим, что к чему, и будем решать дальше.
– Хорошо, Командор, – торжественно кивнул Хоук-старший и, ободряюще подмигнув ему, повел свою часть солдат к стоявшим в северной части лавкам торговцев тканями. Амелл расправил плечи и, парой коротких нецензурных фраз объяснив своим подопечным порядок следования, двинулся в другую сторону.
Наспех придуманная тактика оказалась куда более эффективной, чем он предполагал. Чересчур умные твари, уже догадавшиеся о выгодах стратегического отступления, удирали от возглавляемого Стражем отряда, словно лисы от лесного пожара, и в итоге оказались зажаты в клещи на той самой площади. Согнанных в кучу тварей немедленно накрыло тремя площадными заклинаниями, а тех, кому повезло оказаться за границами бушующей магии, уничтожили успевшие войти во вкус наемники.
Дайлен окинул засыпанную трупами и кусками плоти площадь и нахмурился. Усталость уже подкрадывалась к нему на тяжелых мягких лапах – а между нужно было очистить ещё две трети города не считая окружавших его стен с примыкавшими к ним казармами.
Скрип тяжелой двери прозвучал в казавшейся оглушительной послебоевой тишине словно горн, возвещающий о возвращении Создателя.
– Хвала Андрасте, люди! – не оценив торжественности момента, всхлипнул высунувшийся наружу молоденький храмовник и, тут же скрывшись за дверью, завопил так, что услышали даже растаскивавшие тела ополченцы у краев площади: – Преподобная мать!!! Создатель услышал наши молитвы!!!
Андерса перекосило так, что Дайлен чуть не рассмеялся. Целитель, однако, промолчал даже тогда, когда вышедшая из церкви преподобная мать принялась благословлять их скопом, не отличая магов от обычных людей. Амелла это, впрочем, нисколько не обрадовало: сейчас он, наверное, предпочел бы, чтобы его лучший друг, как всегда, кинулся доносить до очередной фанатички нелогичность её убеждений, а не осматривал столпившихся в церкви людей таким взглядом, будто надеялся отыскать среди них достаточно тяжелого больного, которому можно было бы посвятить все свое внимание – лишь бы не думать обо всем остальном.
– Раненые есть? – не удовлетворившись визуальным осмотром, зычно рявкнул Андерс и, услышав из дальнего угла ответный возглас, двинулся сквозь толпу. Дайлен проводил его взглядом и, переглянувшись с Малькольмом, велел остальным бойцам устраивать привал, а сам двинулся вслед за преподобной матерью.
Ликование священницы, как выяснилось, вовсе не означало того, что она горела желанием помочь своему спасителю. В церковь в первую очередь бежали дети, женщины и старики, но все же в её стенах собралось около четырех десятков бойцов – половину составляли приписанные к Амарантайну храмовники, а большая часть остальных была ранена. Однако первая попытка присоединить хотя бы часть этого маленького войска к своему отряду окончилась ничем, а точнее, парой цитат из Песни Света, произнесенных до тошноты назидательным тоном, а следующие восемь отняли у Командора полтора часа и изрядную часть ещё остававшихся у него сил. В конце концов он сдался и, попросту проигнорировав продолжавшую возмущаться преподобную мать, пошел прямо к командиру церковных рыцарей. Тот, к счастью, оказался куда рассудительней, и после первой же фразы мага подозвал к себе своих лейтенантов, которых и передал в распоряжение Стражей вместе с их людьми.
Его собственные бойцы успели немного перевести дух и даже почти не ворчали, когда Дайлен поднял их и снова повел на улицы. Уже разобравшийся со своими новыми пациентами Андерс ухватился за новое дело с отчаянным энтузиазмом обреченного и, свирепо рыкнув на вздумавшего было оставить его в безопасном месте друга, пошел с ними.
Зачистка Амарантайна оказалась занятием не столько опасным, сколько невыносимо утомительным. Как бы неприятно ни было это признавать, но храмовники оказались действительно полезны: убивать оглушенных «святой карой» гарлоков-эмиссаров было куда проще, чем мериться с ними чародейским искусством, да и плести заклятия за стеной закованных в тяжелую броню тел было намного безопаснее. Впрочем, говорить об этом вслух Дайлен ни за что не стал бы – после очередной выматывающей схватки он только сдержанно благодарил церковников за проявленную доблесть, точно так же как и остальных своих воинов, и вновь посылал их вперед. Пофилософствовать и потом можно будет, после того, как они выбьют тварей из города.
В новой части города выживших было куда больше. Дома здесь были куда лучше приспособлены для обороны – не нарочно, просто строили их куда менее умелые архитекторы, не решавшиеся рисковать прочностью здания ради красивых больших окон и высоких дверей. Примыкавшие к городской стене казармы и вовсе оказались забиты собравшимися со всей горшечной слободы людьми, которые хватались за все, что хоть сколько-нибудь напоминало оружие, чтобы защитить родных и близких. Остававшиеся возле своего прежнего жилища солдаты совместными усилиями кое-как наладили оборону и сумели удержать за собой почти полтора квартала. Сама городская стена тоже осталась за людьми. Возле ведших к угловым башням и баллистным площадкам лестниц лежали кучи трупов, по большей части принадлежавших порождениям тьмы, но дежурившие на стене солдаты ещё держались.
А вот легкой прогулки обратно до церкви не получилось. Орудовавших в городе вожаков и эмиссаров отряды Дайлена выбили, но теперь изо всех дыр полезли существа более мелкие – генлоки, личинки, странная помесь водившихся в Кэл Хироле «детей» с облезлыми псами… Справиться с этими тварями один на один могли даже изрядно набравшиеся опыта за последние сутки ополченцы, но проблема заключалась в том, что их было намного, намного больше.
Улицы города, снова заполнившиеся всякой мерзостью, пришлось обойти ещё раз, и только после этого Амелл смог спокойно вздохнуть. И то, как оказалось, ошибся – отправленный на поиски уцелевшего провианта небольшой отряд вернулся через полчаса с пустыми руками и сообщением о том, что брошенные прямо на месте стычек трупы порождений жрут ещё какие-то чудища, не брезгующие и свежей, ещё двигающейся на своих двоих человечинкой. Привалившийся к плечу друга Андерс тихонько заскулил и, опершись на посох, опять поднялся на ноги, и они снова двинулись разбираться с очередной бедой.
Прочесав Амарантайн в третий раз, Дайлен понял, что больше он ни на что не способен. И вообще бродить по улицам города в почти полной темноте – потому что сил хватало либо на достаточно яркие светлячки, либо на боевые заклятия, но никак не на то и другое вместе – занятие глупое и опасное в своей бессмысленности.
Впрочем, ему все-таки хватило сил на то, чтобы по возвращении в церковь устроить выговор начальнику портовой стражи, проморгавшему начало нападения, но как-то умудрившемуся выжить, и заместителю ныне покойного Рыцаря-Командора, который и не подумал после его гибели переосмыслить отданный приказ не высовываться. К тому же, как выяснилось, за самим храмом находились ещё и укрепленные казармы храмовников и жилища священниц, в которых и разместились собравшиеся со всего города жители – но сделано это было только после прямого приказа эрла. Амелл с трудом совладал с желанием додушить ту часть «правителей» города, до которой не успели добраться порождения тьмы.
Дайлен все-таки обошел церковь ещё раз, убедился в том, что Андерс с Бетани и тетя Леандра уже дремлют в каком-то углу, Натаниэль с Малькольмом обмениваются воспоминаниями о Вольной Марке в компании бутылки укрепляющего зелья, а Справедливость тихой сапой пробрался в церковную библиотеку и никому не мозолит глаза, и улегся спать сам, напоследок велев констеблю Айдану на рассвете выслать разведчиков из тех, кто успеет отдохнуть лучше других.
Солнце ещё только-только собиралось выползти из-за горизонта, когда Амелл, вздрогнув от неожиданности, вывалился из Тени. Причина оказалась проста, очевидна и безобидна: над ним, прикасаясь к плечу, наклонился констебль, изображавший на лице подобающую скорбь по поводу того, что приходится будить командира раньше, чем приказано.
– Простите, Командор, но из порта подтянулись ещё выжившие – и кое-кто из них утверждает, что видел, откуда появились порождения тьмы, – негромко сообщил Айдан. – Я послал десяток вместе с рыцарем-лейтенантом Джаредом проверить – на улицах тварей почти не осталось, так что они должны скоро вернуться.
– Одна-единственная нора? – недоверчиво переспросил Дайлен, сев на своей импровизированной постели, и с силой потер лицо ладонями, пытаясь избавиться от сонливости. Констебль неопределённо пожал плечами, и маг со вздохом кивнул: – Разберемся. Разбудите Стражей и позовите того, который в библиотеке, мы отправимся к этой вашей дыре и посмотрим, в чем там дело.
В Амарантайне и впрямь было тихо. Струившийся по улицам утренний туман все ещё слабо пах горьким дымом, но вчерашние пожары уже были потушены или угасли сами, а одинокие порождения тьмы, продолжавшие сновать по городу, не тратили силы на возню с разжиганием нового огня. Кое-где люди уже пытались наводить порядок: иногда из-за угла слышались человеческие голоса и тихий, будничный лязг доспехов, а один раз Дайлену даже довелось стать свидетелем того, как это происходило на самом деле. Пирамидка из генлочьих голов, увенчанная знаменем из драных подштанников на древке из личиночьей жвалы, и впрямь смотрелась эпично, и весь его отряд, из вежливости дойдя до ближайшего угла в уважительном молчании, за поворотом грянул хохотом. Который, впрочем, был не столько признаком веселья, сколько попыткой выплеснуть хоть часть душившего их всех напряжения.
Обнаруженная нора находилась в самом коварном месте Амарантайна – в припортовом складском квартале. Там и в мирное-то время легко было спрятать чуть не целую армию, чем, в общем-то, и занимались многочисленные местные контрабандисты и община нищих. А уж в вызванной неожиданным нападением суматохе никто и вовсе не осмелился соваться туда, где в каждом просторном строении могло скрываться до двух сотен порождений тьмы.
Возле нужного им склада уже стоял караул. Солдаты, через несколько мгновений опознавшие в приближающихся силуэтах нормальных людей, сразу принялись размахивать руками, уверяя их, что все в порядке и там совершенно безопасно, и Дайлен устало хмыкнул. Не то чтобы он совсем их не понимал, но сам он слишком хорошо помнил, что даже во время боя за Денерим в городе продолжали орудовать мародеры. Так что даже человекообразность встречных вовсе не была гарантией их безопасности.
Склад оказался одним из тех, в которых, судя по всему, когда-то орудовал Гаррет. Слишком уж аккуратно и эффективно было выжжено имевшееся внутри помещение – пламя такой мощности, разожженное с помощью горючих зелий, контролировать было бы невозможно, а стихийный маг меньшей силы не сумел бы растянуть свое заклятие на такую площадь. Дайлен чуть заметно усмехнулся и, увидев, что замешкавшийся Андерс наконец вынырнул из своих мыслей и двинулся к нему, спрыгнул вниз вслед за уже грохотавшим доспехом почти у поворота Справедливостью.
– Ну нихрена ж себе! – невольно присвистнул Амелл, наконец получив возможность толком оглядеться – за первым же поворотом на них накинулся гарлок-вожак с двуручником, и некоторое время ему было попросту не до удовлетворения праздного любопытства. – Сколь многого я ещё не знаю о собственном городе!
– Я тоже, – мрачно хмыкнув, утешил его Натаниэль. В извилистых, узких тоннелях было слишком тесно, и он сменил лук на пару длинных кинжалов. – Или это уже после моего отъезда накопали?..
– Ну прямо как в романах, – заключил Андерс. – Но могли бы и получше копать, а то я все боюсь, что головой о потолок стукнусь.
Как и полагалось правильному подземелью из романов, это кишело всякой пакостью и умеренно попорченными запасами контрабандистов. К пакости были причислены трое эмиссаров, пара гарлоков-вожаков и полдюжины крикунов (гарлоков и генлоков никто уже и не считал), а также десяток крысообразных созданий и бешеный облезлый мабари с уже помутневшими от скверны зрачками, а к запасам – побитые сундуки, в которых обнаружились рулоны дорогих тканей, коробочки с пряностями и несколько шкатулок с зельями и лириумом. Содержимое шкатулок целитель немедленно перекидал в свою сумку и, кажется, несколько примирился с прочими неудобствами.
– Как-то все слишком просто получилось, – с подозрением проговорил Амелл, взбираясь по ведущей наверх грубо сколоченной лесенке. Прорытый контрабандистами лабиринт едва ли заслуживал этого гордого имени – несмотря на большую товароемкость, заблудиться в нем было невозможно, да и нескольких сильных, но практически не имевших привычной поддержки мелочи порождений тьмы вряд ли можно было считать серьезными противниками.
Второй конец норы, как и следовало ожидать, открывался в дальних предместьях Амарантайна – там, где ещё не хозяйничали лесные разбойники, побаивавшиеся городской стражи, но уже опасалась показываться сама эта стража. Сейчас, впрочем, вокруг было тихо и спокойно – вести дела с порождениями тьмы местные криминальные элементы пока не приловчились.
Зато сами порождения тьмы в покинутых людьми домах уже освоились хорошо. Всего через несколько секунд после того, как Стражи появились на поверхности, из-за соседних домов показались гарлок-эмиссар, почему-то одетый в броню вместо привычной драной мантии, и крупный огр, увешанный изображавшими доспех кусками металла.
Все-таки не зря Логэйн вколачивал в него понимание того, насколько важно для армии хорошее снабжение, хмуро думал Дайлен, глядя на утыканного стрелами эмиссара. Стрелы Андрасте кончились у Натаниэля ещё накануне, в конце второго рейда по городу – иначе сегодняшний бой не затянулся бы почти на пятнадцать минут. Пары молний и зачарованной стрелы гарлоку хватило бы с лихвой, и можно было бы добивать изрядно помявшего вместилище Справедливости огра всем отрядом…
– Не стрелять! Говорить! – донесся из-за полуразрушенной лачуги уже знакомый пришепетывающий голос, и Амелл, на мгновение скривившись, гордо расправил плечи. И пускай его покачивало от недосыпа, переутомления и избытка лириума в крови – но порождение тьмы не должно было увидеть его слабость.
Эта гребаная интрига уже не на шутку его достала. Архитектор оказался ничем не лучше людей, эльфов и гномов – точно так же собирался решить свои проблемы его руками. Что было куда хуже, Дайлен не видел причин в ту же секунду в самых нецензурных выражниях послать эту тварь в Черный Город – откуда он, возможно, и вылез – поскольку существование пресловутой Матери явно не было ложью, а значит, с ней и впрямь требовалось что-то сделать. Не ждать же, пока из-под земли полезет новая армия.
Тайн у упомянутой земли оказалось предостаточно. Взять хотя бы находившееся почти у самого Амарантайна Ущелье Драконьей Кости – о котором, судя по отсутствию на местном рынке костяных сувениров, не знали даже вездесущие пронырливые мальчишки. Добраться до него и впрямь было нелегко: путь открывался только во время отлива, да и спуститься по крутым скалам, а затем пройти вдоль берега, не сверзившись в море, мог далеко не всякий человек. Узкая полоска песка вдоль скал выглядела, словно удобный пляж, но на деле всего в шаге за кромкой воды открывалась темневшая бездонной глубиной пропасть.
– Неудивительно, что об этом месте никто ничего не знает, – вполголоса заметил Амелл, пройдя по темной расщелине между двумя гигантскими валунами, и оглянулся назад, беспокоясь о том, не застрял ли в проходе упорно отказывавшийся снимать свою броню Справедливость. Вопреки его опасениям, звука чиркающего о камень металла слышно не было, а через минуту дух выбрался наружу и принялся с интересом осматриваться.
Открывшееся им зрелище действительно стоило того. Будь у него чуть меньше опыта, маг непременно решил бы, что оказался в Тени: струившийся вокруг полупрозрачный зеленоватый туман скрадывал очертания предметов и искажал пропорции. Темневший вдали драконий скелет казался огромным, словно трехэтажный дом, а чуть поближе валялся ещё один, всего-то размером с корову… Небо тоже терялось в заволокшей полосу между двумя скальными стенами зелени, и на нем не хватало разве что видневшегося на краю зрения Черного Города.
– Завеса истончена, – негромко предупредил своих Амелл. И мысленно хмыкнул: сказал бы ему кто пару лет назад, что в едва державшейся преграде между мирами он станет относиться не как к поводу немедленно бежать прочь со всех ног, а как к легкому неудобству – он счел бы такого человека сумасшедшим. А вот тем не менее… – Держитесь настороже, может полезть всякое.
Однако навстречу им попадались только порождения тьмы, причем те, что помельче – как видно, более высокоразвитых вожаков и эмиссаров все-таки отпугивали эманации старых драконьих костей. Дайлен невесело усмехнулся, подумав о круговороте дряни в природе, и снова двинулся вперед, стремясь поскорее найти упомянутые Посланником развалины.
Вот и нашел на свою голову.
Хорошо хоть вовремя сообразил, что вспыхнувшая в половине человеческого роста над его головой желтая полусфера – не часть древнего магического конструкта, а глаз вполне живого и очень раздраженного его присутствием дракона. Высшего дракона, как выяснилось после того, как заинтересовавшаяся его изощренным антиванско-тевинтерским матом тварь вылезла из своего логова.
В котором, кстати, обнаружилась вещь даже более интересная, чем сам живший на кладбище ящер. Дайлен даже не поверил своим глазам, когда, переступив через хвост поверженной твари, глянул вниз. В полу древней башни, успевшей уйти в землю аж до второго этажа, сиял идеально сохранившийся узор, в котором перечитавший в свое время все доступные и не очень книги о наследии Империума маг после минутного размышления признал вещественное воплощение Великого исцеляющего заклятия. По слухам, действовало давно утраченное заклинание на всех соратников применившего его чародея, не воздействуя при этом на его противников.
Амелл прислушался и, не уловив поблизости присутствия порождений тьмы, торопливо сбежал вниз. Только бы удалось активировать образ… Что-то ему подсказывало, что Великое исцеляющее окажется отнюдь не лишним, к тому же наследие древних было воистину бесценно. Повторить нечто подобное ему наверняка не удастся – не хватит ни места, ни материала, ни, как он подозревал, желания резать глотки ради возможности однажды применить обычно попросту ненужную мощь, но понять хотя бы основно принцип он был обязан.
Восстановить конструкт оказалось проще, чем он ожидал. Сложный узор продолжался во все слои реальности, и легкое искажение Завесы само указывало на места, где находились недостающие элементы. Занятие оказалось не из приятных: крупные желтые кристаллы с ровным полированным основанием почему-то находились в самой глубине вонючих груд полуразложившейся плоти. Пришлось закатать рукава чуть не до плеч, и все равно Дайлен умудрился изгваздать ткань этой пакостью. Не то чтобы это сильно повредило его и без того пропитавшейся кровью чуть ли не насквозь мантии…
Тевинтерцы – по крайней мере, прежние – все-таки были очень умными и рассудительными людьми. Когда последний кристалл встал на место, полыхавшая вокруг мощь, готовая в любой момент обрушиться на незваного гостя, в мгновение ока сплелась в яркое семечко, нырнувшее точно в центр узора. Мгновением спустя каменная плита бесшумно отошла в сторону, и Амелл, заглянув в тайник, вытащил наружу продолговатую каменную чешуйку размером с фалангу пальца, висевшую на тонком ремешке. Внутри амулета пульсировала капля уже знакомой энергии, и маг, удовлетворенно кивнув, примотал его к запястью. Теперь Великое заклинание можно было активировать простым усилием воли.
Чуть было не помешавшие ему закончить работу порожения тьмы, прибежавшие по тонкому каменному мостику, как выяснилось, явились из соседней башни. Дайлен скривился, заметив кишащих на драгоценном магическом узоре тварей, и накрыл их заразной порчей, а затем выставил возле первых ступеней лестницы облако смерти. Рвавшиеся к живой плоти твари, сумевшие прорваться сквозь его заклятие, немедленно попадали под клинок Справедливости, а остальных быстро перебил удобно устроившийся на перилах верхней площадки Натаниэль.
– Ледяная буря, – блаженно пробормотал Командор, когда тела порождений растащили к стенам, и он смог изучить открывшийся рисунок. – Красивая, мощная ледяная буря…
– Счастье мое, убей в себе зануду, – укоризненно глянув на него, посоветовал Андерс. – Давай быстренько закончим с этой дрянью и пойдем домой, а?
Амелл со вздохом кивнул и, отыскав кристаллы – как назло, оказавшиеся под трупами – забрал активирующий амулет, а затем двинулся к засевшим на следующем мосту порождениям тьмы.
Третья башня оказалась стерильно чиста, и после этого поверить в тягучее «Я не враг вам!» слетевшего с балкона Архитектора Дайлен попросту не сумел. Привычно остановил вскинувшего посох Андерса, явно не желавшего тратить драгоценное время на разговоры с потенциальным противником, мельком отметил, где встала сопровождавшая гарлока гномка Ута, и вежливо и безразлично улыбнулся разливавшемуся соловьем порождению тьмы.
Говорил Архитектор красиво. О мире между ныне враждующими видами, о поиске компромисса, о том, что нашел выход, подходящий для всех, о том, что Мать воспрепятствовала его добрым намерениям… Идеально выверенные, цеплявшиеся одно за другое, словно хитиновые лапки «детей», слова все равно отдавали лживым душком, и Дайлен, едва сумевший выцепить в этом тягучем киселе хоть какие-то сведения о том, с чем именно им предстояло столкнуться, сухо уточнил:
– Значит, ты предлагаешь нам помощь в обмен на обещание не преследовать тебя, когда ты будешь уводить своих… подопечных на Глубинные Тропы?
Он скрестил руки на груди и, убедившись в том, что Натаниэль понял намек, выжидательно воззрился на Архитектора, якобы невзначай сложив пальцы в знак «атака по сигналу».
– Да, Командор. – Порождение тьмы растянуло запавшие губы в подобии улыбки и медленно, торжественно склонило искореженную голову. – Каков будет твой ответ?
«Сдохни», – с раздражением подумал Амелл, но вместо этого деликатно проговорил, сменив знак на «готовность»:
– Мне нужно как следует это обдумать. – Натужная улыбка, кажется, убедила Архитектора в его искренности, и маг решил, что дальше медлить не стоит. Кто его знает, сколько времени тварь предполагала дать ему для «обдумывания»…
Боя не было. В тот же момент, когда Дайлен подал сигнал, голова чересчур умного гарлока упала на пол, а его не успевшую даже дернуться спутницу охватило зеленоватое сияние руны паралича. Андерс буркнул что-то насчет того, что незачем было так его пугать, и равнодушно отвернулся от рухнувшего с перерезанной глоткой тела.
– Это называется военная хитрость? – задумчиво уточнил Справедливость и, удовлетворившись коротким «да» Командора, двинулся к темневшей за следующим мостом башне. Амелл огляделся, надеясь, что кристаллы третьей башни все-таки были неподалеку, но задерживаться для поисков не стал. Они и впрямь потеряли слишком много времени.
Четвертую башню он едва запомнил. Ничего необычного в ней уже не было: небольшое гнездовье порождений тьмы, магический узор и спрятанные в кучах неведомой дряни кристаллы. Дайлен с тоской подумал, что точно такой же огненный шар запросто мог бы сделать и Гаррет – правда, его старшему пришлось бы вложить в него все свои силы – и решительно зашагал вперёд.
Ему оставалось лишь сожалеть об утраченной красоте древнего здания. В открывавшихся за очередным мостом помещениях порождения тьмы похозяйничали на славу, оставив после себя лишь жалкие огрызки изящной резьбы и груды камней. Хорошо хоть высокий – впору высшему дракону – потолок тоже сдался под напором времени, и Командор хотя бы видел, с чем ему предстояло иметь дело.
Матка. Тоже, как видно, ставшая жертвой экспериментов ныне покойного «ученого» – та, что они с Хоуком видели на Глубинных Тропах за Перекрестком Карридина, почти потеряла сходство с человеком, а эта ещё походила на измученную тяжелым, непривычным трудом женщину… частично. И она тоже умела говорить.
– Я заключил с ним союз, – зачем-то солгал Дайлен, когда она язвительно осведомилась, не заморочил ли ему голову Архитектор. И чуть не охнул, когда развизжавшаяся, словно базарная баба, тварь принялась сыпать сведениями, торопясь донести до него весь ужас якобы совершенной им ошибки.
Почему-то известие о том, кто же на самом деле пробудил Уртемиэля, совсем не казалось лживым.
Беседа – по правде сказать, состоявшая по большей части из воплей Матери – прервалась неожиданно. Тварь вдруг решила, что разговаривать ей надоело, и Амелл едва успел увернуться от ударившего возле самых его ног увесистого щупальца. Под левую верхнюю грудь матки немедленно вонзилась стрела, вокруг которой разошлось небольшое пятно обугленной плоти, но особого вреда ей это не причинило. Лицо Матери вдруг разошлось четырьмя багровыми лепестками, обнажив зубастую, влажно поблескивавшую пасть, и опомнившийся маг резко скомандовал:
– Справедливость, проруби дыру в её шкуре! Только не попади под щупальца. – Он торопливо наложил на тварь все известные ему порчи и, на всякий случай сплетя отцентрованное на верхней части её основного туловища облако смерти, пояснил спускавшему стрелу за стрелой Натаниэлю и задумчиво хмурившемуся Андерсу, который пытался попасть молнией в какое-нибудь уязвимое место: – Нужно нарушить целостность её защиты. Надеюсь, после этого мне хватит сил впихнуть внутрь достаточно мощное заклятие…
Целитель скептически хмыкнул, но тратить дыхание на споры о методах убиения маток не стал. Попавшая прямо в пасть Матери молния заставила её вздрогнуть всем телом и издать ещё более пронзительный, чем раньше, вопль, а затем изо всех щелей вдруг посыпались свирепо щелкавшие жвалами личинки.
Великое исцеляющее им и впрямь пригодилось. Не сразу, только после третьего потока детей-мальков вперемешку с генлоками, когда Справедливость все-таки не успел увернуться от хаотично хлеставших по полу щупалец и сломанной куклой отлетел прочь, Натаниэль попал под удар ещё одного куска гибкой плоти и начал харкать кровью, а Андерса сбили с ног несколько мелких тварей и, наспех рванув его жвалами, бросились на Дайлена. Маг взвыл и, преодолевая боль, расшвырял их несколькими ударами посоха, а затем ударил кулаком в одну из привязанных к его предплечью чешуек.
Холодная волна исцеляющей магии прошла по телу, смывая боль и проясняя сознание, и Амелл, наскоро оценив обстановку, коснулся ещё одного амулета. Вокруг взвыла ледяная буря, превращая порождений тьмы в обледенелые глыбы, и оправившийся Справедливость немедленно прошелся по этой скульптурной галерее, разбивая ставших очень хрупкими врагов на куски.
Со шкуры Матери потоки старинной магии скатились, словно вода с провощенной бумаги – она только лишилась полудюжины дальних щупалец, но нисколько не потеряла проворства. На то, чтобы проделать в её объемистом животе достаточно большую дыру, ушло немало времени – Дайлен с Натаниэлем и Андерсом успели отбить ещё две атаки, и только после этого услышали зычный голос продолжавшего размеренно орудовать мечом духа:
– Командор, проверьте, достаточно ли нанесенных повреждений.
Амелл торопливо повернулся и, велев Справедливости отойти подальше, сжал в кулаке последний неиспользованный амулет. В воздухе над его головой зловеще загудел иссиня-белый файербол размером с двадцатипинтовый бочонок, а через мгновение сформировавшееся полностью заклятие со свистом сорвалось с места и вонзилось в широкий разрез на вздутой туше Матери.
Тварь содрогнулась и, выдохнув комок жирного черного дыма, за которым последовал небольшой язычок тусклого рыжего пламени, безжизненно обмякла.
– И чего, все? – недоверчиво переспросил настороженно глядевший на неё Андерс. Ленивым жестом оттянувший тетиву к плечу Натаниэль вбил в камень удиравшую в панике личинку, и Дайлен, вздрогнув от её предсмертного писка, устало кивнул:
– Да. Возвращаемся.
Возвращение оказалось куда большим подвигом, чем все бои, вместе взятые. Копившаяся несколько суток усталость, которая прежде отступала перед осознанием того, сколько ещё нужно было сделать, теперь навалилась на плечи мертвой драконьей тушей, и каждый шаг давался ему таким трудом, будто он не шел по практически ровному песку, а пытался в одиночку вывернуть Завесу наизнанку. С поднимавшихся от ущелья Драконьей Кости скал они не сорвались, наверно, только чудом – Амелл потом вспоминал, как с отстраненным любопытством сумасшедшего следил за тем, как скользили его руки по рассадившим кожу камням, пока его в последний момент не схватил за ворот мантии успевший выбраться наверх Справедливость. Андерс, сам едва державшийся на ногах, рвался вперед и пытался торопить спутников, но его подпитанного снова вспыхнувшей тревогой пыла не хватало надолго. С недоумением наблюдавший за ними дух время от времени предлагал понести кого-нибудь на руках, но Дайлен, окинув его задумчивым взглядом, заметил неестественное напряжение соединявших тело Кристофа и обитавшую в нем сущность связей и запретил эту глупость. Ему вовсе не хотелось лишиться одного из своих бойцов уже после того, как самые тяжелые бои остались позади.
По крайней мере, именно на это он надеялся.
Окрестности Башни Бдения выглядели так, будто по ним прошелся ещё один Мор. Изрытая земля была усыпана трупами порождений и кое-где ещё продолжала дымиться, полированный гранит крепостных стен покрывала копоть и странные подпалины, кое-где из почвы торчали тяжелые баллистные дротики… А в воротах, левая створка которых висела на одной петле, а правая и вовсе пропала в неизвестном направлении, мирно ругалась с подкопченным гномом пара не более чистых пехотинцев.
Башня Бдения все-таки устояла.
Дайлен неловко заулыбался, когда его чуть не на руках втащили во внутренний дворик и, поприветствовав ликующим воплем, от которого чуть не рухнули стены, понесли по широкому кругу, хвастаясь количеством убитых тварей. Внешний край обороны выглядел немногим лучше пространства перед крепостью: здесь тоже трупы лежали кучами, исходили чахлыми дымками наспех затушенные крыши, а под ногами хлюпала пропитавшаяся кровью земля. Амелл, все сильнее тревожась из-за того, что его до сих пор не стянули с чужих плеч крепкие руки старшего брата, дернул одного из сопровождавших его солдат за наплечный щиток и спросил, куда же подевались их командиры.
Выслушать ответ он не успел: с дальнего края двора донесся знакомый голос:
– Руки прочь от моего мага!
Дайлен, на мгновение опешив от подобной формулировки, кинулся туда – и чуть не споткнулся на ровном месте, увидев именно то, чего боялся. Андерс, жестом разогнав окружавших его людей, склонялся над снежно-бледным Гарретом, кожа которого была сплошь изрисована потеками крови и черными подпалинами. На лице целителя было пугающе-бесстрастное выражение, и Амелл, через силу сглотнув, остановился в полушаге от него, едва не споткнувшись о сидевшего у стены светловолосого парня.
– Весь лириум – ко мне! – не отрывая глаз от лица любовника, властно потребовал Андерс и плавным, четким жестом поместил вспыхнувшие синеватым светом ладони точно над сердцем Хоука. Значит, жив. Значит, все будет в порядке, потому что лучше Андерса целителя на свете нет, и он обязательно вылечит его старшего…
Дайлен рвано вздохнул и беспомощно осел на землю, не удержавшись на подгибавшихся ногах.
– Ты совсем себя не бережешь, mi amore, – с мягким укором проговорили у него за спиной, а затем его бережно обняли знакомые смуглые руки, и Зевран чуть слышно выдохнул ему на ухо: – Совсем как раньше.
– Ты все-таки приехал, – чувствуя, как губы разъезжаются в дурацкой, совершенно неуместной улыбке, сказал Дайлен. – Я соскучился.
Ворон уткнулся носом ему в шею, как будто запах пропитавшейся потом, скверной и гарью кожи и впрямь казался ему приятным, и негромко отозвался:
– Я тоже. Очень. – Он помолчал и одними губами добавил: – Прости.
– Андерс его вытащит, – ни на мгновение не усомнившись в том, о чем говорил любовник, уверенно проговорил Командор. Бросил взгляд на друга, проверяя, но там справились и без него – привыкшие к магу-целителю солдаты уже натащили ему груду содранных, похоже, с дохлых эмиссаров склянок, и какой-то незнакомый темноволосый парнишка с круглыми от изумления, ужаса и восторга глазами каждые три-четыре минуты подносил к губам сосредоточенно колдовавшего Андерса новую. – Все будет хорошо.
– Ты говоришь так, что хочется тебе верить, Дайлен, – устало усмехнулся Зевран. Амелл, собравшись с силами, извернулся в его руках и сам притянул эльфа к себе, а потом с довольным вздохом уткнулся в пропахшие дымом и кровью золотистые пряди. – Похоже, тебе придется очень о многом мне рассказать.
– Очень, – согласился маг. – Только потом.
Ворон молча кивнул и, поерзав в его объятиях, повернул голову так, чтобы видеть лежавшего без сознания Хоука.
Разговаривать сил не было, да и не хотелось: вспоминать недавние бои, собственный страх и рвущее душу напряжение было невыносимо тяжело, а перебрасываться легкомысленными репликами, когда всего в нескольких шагах из последних сил боролся за жизнь его брата лучший друг, казалось попросту постыдным. Дайлен сидел, бездумно следя за тем, как летали над постепенно сраставшимися ранами руки Андерса, и опасаясь надеяться и строить предположения, и снова привыкал к тому, как пахнет смуглая, сберегшая для него жар южного солнца кожа и как щекочет подбородок плотная косичка на виске Зеврана.
Время текло медленно, словно тягучая патока. Амелл едва замечал, как отправлял всех, жаждавших его внимания, к Вэрелу или Натаниэлю, как отмахивался от чьих-то негромких вопросов бессильно влепившийся в него всем телом Ворон, и только когда заходящее солнце снова окатило склонившегося над Хоуком целителя кровавым светом сообразил, что очередной кошмарный день почти закончился.
А потом ресницы Гаррета вдруг дрогнули, он поймал взгляд Андерса и, слабо улыбнувшись, тихо сказал:
– Привет.
Целитель вздрогнул и, торопливо скользнув вдоль его тела знакомым проверяющим жестом, со всхлипом облегчения уткнулся лбом в ещё липкое от крови плечо:
– Что ж ты, зараза, не сказал мне, что папа тебя руны резать научил?..
Конец девятой главы.
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Кошки Башни Бдения, Dragon Age
-
-
18.09.2012 в 16:22-
-
18.09.2012 в 16:51-
-
18.09.2012 в 18:56-
-
18.09.2012 в 18:56-
-
18.09.2012 в 19:39-
-
18.09.2012 в 20:06-
-
18.09.2012 в 23:23-
-
18.09.2012 в 23:29Дайлен умничка, он справится))
-
-
18.09.2012 в 23:31-
-
19.09.2012 в 10:03-
-
19.09.2012 в 18:22-
-
19.09.2012 в 18:44-
-
19.09.2012 в 18:52-
-
19.09.2012 в 18:57-
-
19.09.2012 в 19:16Кошик - браво)))) Ещё должна быть душещипательная сцена "так это ты выдержал все закидоны моего лучшего друга? Уважаю." от лица Андерса к Зеву)
-
-
19.09.2012 в 19:46-
-
19.09.2012 в 20:19-
-
19.09.2012 в 22:31-
-
19.09.2012 в 22:38-
-
19.09.2012 в 22:41Все почти закончилось) ми-ми, они молодцы, все-все.
-
-
19.09.2012 в 22:48