Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Глава 2. АндерсАндерс
Андерс вёл себя как ребёнок и отлично сознавал это сам.
На самом деле ничего нового в том, чтобы делить Дайлена с другими, не было – раньше это были Йован и амеллова любимая энтропия, а сейчас – Гаррет и эрлинг Амарантайн. Вот и вся разница.
Нет, конечно же, не вся – бриться Амеллу теперь приходилось каждый день, в ухе у него болталась подаренная любовником (от самого факта наличия у Дайлена – Дайлена! – любовника Андерс до сих пор пребывал в лёгком шоке) серьга, а на ночь вместо теорий каких-нибудь давно почивших тевинтерских старцев Командор рассказывал ему байки из собственной жизни, по сравнению с которыми Легенда о Дейне и цикл сказаний о Серебряном Рыцаре казались детскими сказочками. Зато его обращённые на друга глаза по-прежнему сияли тем теплом, к которому Андерс потянулся ещё в свой первый день в тюрьме, именуемой Кругом, и время от времени в них мелькало то самое Выражение, которое было верным признаком совершённой либо готовящейся к совершению глупости.
Короче говоря, можно было попросту плюнуть на всё, попробовать подружиться с этим самым Хоуком и с чистой совестью продолжать заваливаться в дайленову кровать по вечерам, пользуясь отсутствием пресловутого любовника-эльфа, тем, что в его нынешней кровати хватило бы места на пятерых, и тем, что самому энтропийщику тоже не терпелось поделиться историей своих приключений.
Только плюнуть почему-то не получалось.
Зато страшно, нестерпимо хотелось подсунуть Гаррету в поддоспешник мышь.
Наверное, если бы Андерс и впрямь мог считать нового амеллова родственничка каким-нибудь безобидным, едва ли достойным внимания существом вроде сэра Каллена, было бы легче. Но относиться так к сородичу, магу – пускай и очень странному, с мечом и настоящим рыцарским титулом – у него не получалось; а ещё у Амеллов, кажется, абсолютное игнорирование слова «невозможно» являлось семейной традицией. Дайлен, к примеру, выбрался из Круга насовсем и стал Героем Ферелдена, а Хоук, явно сдуру пообещав ему достать за неделю все ингредиенты из списка, которым мог бы гордиться не только полевой лазарет, но и полноценная алхимическая лаборатория, и вовсе приволок всё затребованное уже к исходу третьих суток. Да ещё и притащил откуда-то пару отличных рабочих фартуков, за которые заклятые подружки Винн и Инес удавили бы Андерса, не раздумывая.
Целителю даже стало немного стыдно за свою глупую подначку: он включил в список пару веществ, добыть которые в потрепанном гражданской войной Амарантайне наверняка было невозможно, и полдня самозабвенно наслаждался предвкушением того, как самоуверенный, всегда невозмутимый драконий рыцарь придёт к нему признаваться в своём бессилии, без толку оббегав в поисках необходимого все окрестности Башни Бдения… Но Хоук минутным триумфом явно не удовлетворился и, заглядывая в лазарет каждое утро, абсолютно серьёзным тоном спрашивал, не нужно ли Андерсу что-нибудь ещё.
Издевался, наверное. Ну не может же человек не разбираться в травничестве настолько, чтобы на самом деле думать, будто Андерсу в ближайшее время может ещё что-нибудь понадобиться.
На слабое потрескивание, раздавшееся с невесть зачем устроенной площадки с рунами, которые Дайлен полдня вырисовывал на вбитых в утоптанную землю камнях, целитель поначалу не обратил внимания. Но потом потрескивание сменилось зловещим шипением рассекающих воздух молний и грохотом взрывающихся огненных шаров, и маг, подхватив посох, в тревоге метнулся к окну. И оцепенел.
Блокирующие магию руны развернулись в полноценный барьер, внутри которого размахивал мечом полуодетый – без мантии, в одной рубашке и брюках – Хоук.
Хотя нет, «размахивал» было на редкость неточным определением.
Первым, что выхватывал взгляд, было движение клинка. Полированное лезвие вспыхивало, отражая солнечные лучи, ныряло к земле и взлетало над головой боевого мага, чтобы мгновением спустя вновь обрушиться вниз. Андерс невольно содрогнулся, машинально прикидывая урон: тычок и поворот – проникающее ранение грудной клетки с переломом ребер, четыре часа на восстановление; рубящий удар – это сразу воскрешение, а потом полтора месяца в лазарете; странный, вихляющийся и всё равно безупречно точный взмах, которому он даже названия подобрать не мог, зато отлично представлял, как отточенное лезвие волной пройдётся по туловищу противника, превращая в кашу ребра и внутренние органы… тут вообще в одиночку не справиться, только с парой не слишком уступающих ему по уровню целителей.
Когда в жутковатый танец меча Хоук вплел ещё и магию, Андерсу почему-то стало легче. Хотя, если честно, повреждения от файерболов и цепных молний залечивать было куда сложнее, чем раны от стали, а считавшийся относительно безобидным каменный кулак при удачном попадании превращал грудную клетку человека в кожаный мешок с кровью и обломками костей. Но магия была чем-то настолько естественным и привычным, что доносившиеся до целителя слабые отголоски заклятий действовали на него умиротворяюще.
Это было уже не страшно, это было красиво.
Как гроза – иногда над озером Каленхад, не уступающим по размерам какому-нибудь небольшому морю, разражались настоящие шторма, и Андерс каждый раз старался забраться куда-нибудь повыше, высунуться из окна – и смотрел, смотрел не отрываясь на то, как ослепительные змеистые молнии смешивают озёрные волны с низкими, темными почти до черноты тучами, так что не различить, где кончается вода и начинается небо.
Только у каленхадских гроз не было таких восхитительно неправильных рук: одновременно крупных и сильных, как у воина, и по-мажески подвижных, гибких и точных в движениях…
Всё внезапно прекратилось, и целитель, зачарованно таращившийся на заключённое в дайленовом барьере стихийное бедствие, несколько пришёл в себя. Даже расслышал вежливую фразу, обращённую к недовольной прачке, обнаружившей, что привычная тропинка от прачечной к кладовым перекрыта решившим поразмяться помощником сенешаля, и пренебрежительно поморщился. Тоже мне, сердцеед, с деревенскими девицами не так надо…
Хоук, как ни в чём не бывало, усмехнулся своим мыслям и опять вскинул меч над головой. Уже отвернувшийся от окна Андерс замер, скользнул взглядом вслед за упавшим вдоль клинка солнечным бликом… Парой минут спустя он поймал себя на том, что напряжённо пытается разглядеть под липнущей к взмокшей коже рубашкой очертания тела, и раздражённо передёрнул плечами. Ещё чего не хватало.
Но идея насчёт тренировки неплоха. Ему и самому не помешало бы освежить в памяти кое-какие заклинания – к примеру, у первой помощницы главной горничной пузо уже в двери едва пролезает, а значит, через пару недель самое большее придётся принимать роды.
– Я взрослый, разумный и зрелый мужчина, – сам себе сказал Андерс, только на пятой минуте осознав, что книга с расползшейся на весь разворот схемой базового родовспомогательного заклятия перевернута вверх ногами. – Я способен опознать и использовать удачную мысль, даже если она приходит в голову неприятному мне человеку.
Прозвучало на редкость неубедительно.
А потом ещё и Дайлен подложил ему свинью. Первые несколько мгновений Андерсу попросту не удавалось уместить в сознании то, что его самый любимый друг способен так с ним поступить… потому что зловредное сознание неумолимо утверждало, что Амелл прав. К тому же спорить с энтропийщиком, когда тот был уверен в своём решении, всегда было бесполезно, а с тех пор тот успел ещё больше отточить своё неколебимое упрямство на гномских королях, долийских Хранителях и Герое Дейна.
Целитель, конечно, всё равно попытался добиться своего и чуть не уронил челюсть на пол, когда всегда доброжелательный, сдержанно-дипломатичный Дайлен вспылил и вместо того, чтобы привести десяток логичных на грани занудства доводов, выдал обыкновенную геройскую жалобу в духе «Мне сделали плохо, сейчас я буду делать плохо всему остальному миру». Звучало это настолько странно и настолько… по-человечески, что Андерс решил подумать об этом попозже и торопливо сменил тему:
– Так что именно нам следует сделать?
Амеллов гнев испарился, как будто и не было, и светловолосый маг с облегчением вздохнул. Расстраивать Дайлена было неправильно, он должен был быть довольным, спокойным и мудрым. И самую чуточку вредным, вот как в этот раз, с подарком.
Подарок оказался чудесный. Золотое колечко серьги лежало в ладони целителя, как маленькое рукотворное солнышко, и Андерс точно знал, что никогда, ни за что с ним не расстанется. Смешливо сощуренные глаза Дайлена мерцали отражением его радости, и друг, дав ему налюбоваться, предложил сразу приспособить его на положенное место.
Того, как Амелл не глядя вытянул руку с зажатой в пальцах иглой в сторону, словно и мысли не допуская о том, что Хоук может его не понять, целитель старательно не заметил. Это всё равно было только для них двоих, для него и Дайлена, а остальное ерунда. А слабая пульсирующая боль в проколотом ухе даже помогла несколько примириться с неизбежным.
Он ведь и сам собирался попробовать подружиться с Хоуком, правда же?
Того, что боевой маг без малейшего сопротивления уступит пусть и формальную, но всё-таки власть ему, Андерс всё-таки не ожидал. Не то чтобы он питал какие-то иллюзии насчёт того, что тот станет выполнять приказы, которые придутся ему не по нраву… но ощущение было новым и интересным. Впервые в жизни здоровенный тип в тяжёлом доспехе, способный при желании переломить его пополам и в некоторых вещах – как бы ни было трудно это признавать – понимающий больше него, не отдавал ему распоряжения, а советовал. Вежливо и даже почтительно.
Андерсу понравилось.
Правда, уже через секунду он обнаружил, что совершенно не представляет себе, как быть командиром. В лазарете это было совсем по-другому, там он приказывал, потому что мог делать – и делал – что-то намного лучше других и ему обычно требовалась совсем незначительная помощь, например, вовремя поднести зелье или влажную ткань. А вот его боевой опыт заключался лишь в неоднократном соблюдении принципа «беги, пока не поймали, а потом прикинься безобидной тушкой» и одном-единственном сражении, в котором можно было привычно подчиняться распоряжениям Дайлена и просто следить за тем, чтобы те, кто подставлялся под удар вместо него, не поумирали не вовремя.
Готовиться к бою, когда всё его имущество составляли посох и две склянки лириума, было изумительно просто; теперь же, когда в его распоряжении – чтоб его, этого пижонящего добытчика – было ящика три разнообразнейших зелий, это превращалось в невероятно запутанную задачу.
Впрочем, одно он знал точно: для любых сборов требуется время.
Наугад названный срок не вызвал у Хоука никаких возражений, и Андерс, чуть не рассмеявшись от облегчения, бегом кинулся в лазарет. Где-то среди того барахла, что приволок ему господин помощник сенешаля, была удобная походная сумка с множеством удобных кармашков по размеру стандартной порционной склянки.
Совет дайленова кузена, кстати говоря, звучал вполне разумно, но целитель всё-таки положил в сумку ещё пару флакончиков противоядия. С чистыми ранами от мечей или клыков он мог разобраться и так, а вот вытягивание отравы из тела без вспомогательных составов было делом невероятно сложным. Перспектива в случае чего тащить на себе здоровенного мускулистого мужчину в доспехе его нисколько не вдохновляла, не говоря уже о разочарованном взгляде Дайлена. Лучше уж подстраховаться, тем более что противоядия он варил хорошие, крепкие, так что три порции вместе со склянками весили не больше среднего яблока.
Дежурившие у завала солдаты при их появлении подскочили и принялись преданно есть Андерса глазами. У него в груди на мгновение кольнуло страхом, но потом он сообразил: смотрят, как на героя. Ну да, всё верно, Серый Страж, друг детства Командора, наверняка тоже способен ударом в морду остановить высшего дракона… Целитель рефлекторно одарил девушку-сержанта игривой улыбкой, но потом стало противно. Не ему же улыбнулись в ответ, а какому-то придуманному «герою»… Дайлен его совсем испортил своими байками про любовь и своих дядю с тётей, этак он вообще разучится довольствоваться тем немногим, что может получить.
А Глубинные Тропы оказались совсем нестрашными. Там, конечно, не было факелов на стенах, и Андерс невольно поёжился, усилием воли задвигая вглубь воспоминания о карцере, но потом догадался зажечь светлячок, и мимолётное сходство улетучилось. Это было совсем другое: странные, с нарочитой грубостью сработанные статуи превращали обыкновенный коридор в галерею славы, и целителю сразу стало жутко любопытно.
– Это Совершенный Карридин, – вдруг проговорил Хоук, с полминуты поизучав схематичное лицо статуи, привлекшей внимание его спутника. Андерс вопросительно глянул на него, и отступник принялся рассказывать о гномах и их верованиях.
Рассказчиком он оказался талантливым. Не хуже Дайлена – целитель на несколько минут и вовсе забыл, что они находятся в том самом месте, жуткие легенды о котором ходили по всему Тедасу. Только когда Гаррет умолк сам и, пожав плечами, признался, что вот так сходу ему больше ничего не вспоминается, Андерсу в голову пришло, что они вообще-то не просто так сунулись в эти пещеры. Ему, кажется, полагалось не только хвостиком следовать за неспешно двинувшимся дальше боевым магом, но и тренировать какие-то загадочные навыки Стражей…
Навыки себя не обнаруживали. Целитель понадеялся было, что они возникнут сами собой, как кошмары, но этого почему-то не происходило. Приставленный к нему в качестве не только защитника, но и учителя Хоук приступать к объяснениям тоже не торопился, и светловолосый маг упрямо подумал, что сам спрашивать не будет.
Андерс колупнул блеснувшую в каменной стене слюдяную чешуйку пальцем и обречённо вздохнул. Будет. Наступит на дурацкую юношескую гордость и спросит, потому что это может оказаться жизненно важно, а ещё Дайлен на него рассчитывает, и он скорее сдохнет от унижения, чем разочарует своего самого близкого друга…
– Чувствуешь что-нибудь? – вдруг спокойно спросил Хоук, и Андерс недоуменно покачал головой:
– А что должен?
– Не знаю, – пожал плечами Гаррет. – Это у каждого по-разному. Логэйн говорил, что слышит шёпот, а Дайлен пытался объяснить что-то про напряжённость магических полей, при этом после каждой фразы уточняя, что непосредственно магия тут абсолютно ни при чём… Тебе нужно будет самому понять, как это проявляется в твоём случае.
– Мог бы и сразу сказать, – с облегчением пробормотал целитель. Ну, такие учителя у него тоже были, и мэтресса Рита даже была права: пока он не принял свои первые роды, все схемы и объяснения из учебника казались бессмысленной чепухой…
Может, Хоук и правда не нарочно действовал ему на нервы?
Через пару десятков шагов Андерс даже рискнул задать мучивший его почти неделю вопрос. Первого дайленова подчинённого он, честно говоря, просто побаивался и даже суеверно избегал произносить его имя вслух, как будто боясь накликать, но любопытство оказалось сильнее.
У Хоука всё-таки было чувство юмора.
Осознание этого факта шокировало целителя даже больше, чем наличие любовника у принципиально не понимавшего прелестей секса Дайлена. Но видневшиеся в прорезях шлема из драконьей кости глаза боевого мага действительно сверкали едва сдерживаемым смехом, и Андерс, представив себе лицо окаченного парой вёдер колодезной воды Героя Дейна, прыснул сам. Вернее, фыркнул, зажал рот ладонью, пытаясь удержать хохот внутри, и, потерпев неудачу, неприлично заржал.
И тут же осекся. Неожиданное открытие заставил его забыть об очевиднейшей, с детства знакомой вещи – по таким коридорам звук разносится далеко, доносясь до самых глухих уголков. И если в Кинлохе ему грозила только порка или, если храмовник попадётся добрый, строгий выговор, то на Глубинных Тропах…
В ответ на его виноватый взгляд Хоук только пожал плечами и ободряюще улыбнулся – улыбку Андерс сквозь прикрывавшую нижнюю часть его лица решётку забрала едва разглядел, но почему-то сразу успокоился.
– Я могу тебя защитить.
Целитель обиженно сморщил нос. С теми тварями, которые сожрали его конвоиров, он и сам отлично управился, и нечего держать его за беспомощную девчонку, которая при виде мышей наутёк бросается… Но за собственную глупость было настолько стыдно, что огрызаться он не посмел.
Дальше шли молча, только иногда Хоук негромко предупреждал о шатающихся камнях и странных, казавшихся бездонными провалах. Андерс хотел было проигнорировать его указания, но потом представил, каким будет выглядеть идиотом, сидя на Глубинных Тропах с вывихнутой лодыжкой, и решил не совершать совсем уж очевидных ошибок.
На слабое шуршание где-то на самой границе слышимости целитель поначалу даже не обратил внимания. Потом заметил, что в тенях на потрескавшемся камне стен чернеют какие-то странные длинные волокна, на которые даже смотреть было противно, а вскоре после этого шуршание превратилось в ровный, тягучий звук, название которому он уже не смог придумать.
С Хоуком тоже было что-то не так, хотя Андерс не сразу смог определить, что именно. Только через пару минут, полностью сосредоточившись на спутнике, понял: на смену его всегда скупым, сдержанно-аккуратным движениям, свойственным обычно людям, сознающим свою силу и в глубине души боящимся нечаянно что-нибудь сломать, пришло плавное, грациозное скольжение – словно пробиралась между слоёв воды хищная рыба.
Целитель на всякий случай кинул на него диагностическое заклятие, но внешних контрольных нитей, которые набрасывали маги крови или магические реликтовые создания вроде Колдовских Ужасов, не заметил. Выходит, это было его собственное, может, следствие редкой специализации или…
Шорох в затылке вдруг всплеснулся, распавшись на отдельные слова – Андерс не понял ни одного, только растерянно подумал, что так говорил бы на современном аркануме какой-нибудь заика с выбитыми зубами – и маг на всякий случай сказал:
– Кажется, я что-то чувствую… То ли гул, то ли шёпот какой-то. Это они, наверное?
– Да, – с какой-то неестественной радостью подтвердил Хоук и вместо того, чтобы остановиться или вовсе повернуть назад, рванулся навстречу опасности. Андерс едва успел надеть на него дистанционное следящее заклятие.
Порождения тьмы выплеснулись им навстречу слитной волной. Целитель на мгновение оцепенел, увидев почти прекрасный в своём уродстве, шевелящий клинками, словно насекомое жвалами, поток тварей… которых тут же расшвырял в стороны взорвавшийся в середине огненный шар. Несколько генлоков так и остались лежать возле стен изломанными обугленными куклами, а остальные набросились на выхватившего меч из ножен Хоука.
Андерс подумал, что сейчас умрёт. Наспех утешил себя тем, что его посмертно признают героем и в любом случае это лучше, чем подыхать от храмовничьего клинка, и без особой надежды накрыл возглавлявшую атаку тварь ледяной хваткой. Скользивший мимо неё Гаррет небрежным жестом ткнул её локтём, и лёд со звонким хрустом осыпался на пол крупными кусками. Промороженная до костей голова покатилась под уклон, остановившись у самых ног целителя, и он, опасливо отступив в сторону, осмелился по-настоящему присмотреться к схватке.
Хоук радовался. Это сквозило в каждом его движении, в каждом ударе меча, в каждом заклятии, слетавшем с его пальцев с какой-то жутковатой лёгкостью. Арьергард вражеского отряда с воем метался в полыхавшей в дальней части коридора огненной буре, четвёрка генлоков-лучников билась в судорогах от цепной молнии – Андерс старательно прицелился и добил самого крупного каменным кулаком, а потом заморозил ещё одного – а сам Гаррет с неестественной для человека в тяжёлой броне кошачьей грацией танцевал с предводителями стаи, изредка награждая ударом меча или простеньким, но убийственно эффективным заклятием пытавшегося прокрасться мимо него противника. У его ног уже лежал обожжённый, искалеченный гарлок-вожак, а ещё двое тщетно пытались вцепиться в щитки доспеха.
Шум схватки неожиданно стих, к ногам целителя подкатилась ещё одна истекавшая чёрной слизеподобной кровью голова, и он вдруг осознал, что за все пять минут боя ни одна тварь не приблизилась к нему больше чем на десяток шагов. Он уже открыл рот, собираясь поблагодарить выдергивавшего меч из тела последнего противника Хоука, но мерзкий шорох под черепом снова взметнулся коротким воем, и через видневшуюся на боковой стене широкую дверь проломился огр.
Почему-то перспектива пасть от руки легендарного чудовища Андерса уже совсем не обрадовала. Он только-только начал хоть немножко чувствовать себя победителем, а тут…
Рогатая тварь наугад отмахнулась лапищей, сбив с головы Гаррета шлем, но боевой маг лишь тряхнул головой и припал на одно колено, широким мощным взмахом подрубая ей сухожилия. Огр взревел и, покачнувшись, обрушил на него здоровенный, в половину человеческого туловища, кулак. Промахнулся, забился в судорогах – Гаррет мгновенно влепил в подставленное запястье, прямо в нерв, мощную цепную молнию и всадил меч в живот. Свисавшую с грубого кованого нагрудника кожу Ткач Заклинаний пробил легко, как бумагу, по клинку потекло липкое кусачее пламя, и огр, с воем упав на бок, секунду спустя лишился головы.
Андерс сглотнул и закрыл рот. И наконец вспомнил, что людям хоть иногда надо дышать.
Хоук обернулся к нему, и при виде расцветшей на его лице улыбки целитель оцепенел снова.
Оказывается, Гаррет умел улыбаться. По-настоящему, живой, тёплой и чуточку сумасшедшей улыбкой, а не той вымеренной до волоса вежливой гримасой, которую он носил наверху, в крепости. И глаза у него улыбались тоже, светились умиротворением и насытившейся, попритихшей на время яростью, и вообще весь он был похож на большого довольного хищника, даже растрепавшиеся в бою волосы в какой-то момент напомнили Андерсу заинтересованно встопорщенные тигриные уши.
Он однажды видел самого настоящего тигра. В клетке, в денеримском королевском зверинце – до столицы ему тогда удалось добраться только чудом, на пятки наступали храмовники, но когда он услышал, что во дворе форта Драккон можно посмотреть диковинную ривейнскую кошку, не удержался. Забрался туда ночью, тихонько усыпив внешний караул, и полчаса выискивал среди других клетку с тигром. Зверь как будто понимал, что целитель не причинит ему вреда, и доверчиво подставил его ладони тёплый кожаный нос – пальцы мага выступали за край шерсти только на одну фалангу, он вдруг остро осознал, что тигр может перекусить ему руку одним движением челюстей, и оттого ещё приятнее было чесать тёплые меховые щёки с жёсткими палочками усов…
Хоук удивлённо моргнул, и Андерс торопливо отдёрнул руку от его волос, пытаясь понять, когда успел подойти так близко.
– У тебя там кровь была, – торопливо соврал он. – Для не-Стражей кровь порождений тьмы ядовита, так ведь?
О следующих стаях порождений тьмы более-менее уяснивший, в чём суть, Страж успевал предупредить заранее. Гаррет одобрительно кивал, улыбался под шлемом – по крайней мере, Андерс был уверен, что он улыбается – и деловито уничтожал вылезавших из своих нор тварей. А когда из небольшой пещерки чуть сбоку от основного коридора вылезло всего-то полдюжины генлоков с покалеченным эмиссаром, даже расщедрился на короткую лекцию об уязвимых местах различных видов порождений. И продемонстрировал всё на практике, вначале без особого успеха приложив эмиссара молнией, а затем расплющив о стену каменным кулаком.
А потом Андерс почувствовал свой конец.
Во всяком случае, ощущалось это именно так – мерзкий, резонирующий под черепом шепоток оглушил и затопил разум, и целитель только через пару минут сумел взять себя в руки. В ушах продолжало отзываться бормочущее эхо, но его хотя бы перестало шатать из стороны в сторону. Почти.
– Впереди их много, – сразу сообразил Хоук. Целитель пожал плечами: он об этом понятия не имел. Просто страшно хотел убраться подальше.
– Далеко? – поинтересовался его спутник. Андерс хотел было огрызнуться, но прикусил язык. Это ведь и правда была его, Серого Стража, задача – сказать, откуда ждать нападения.
– Не знаю, – через силу признался он. – Никак не пойму, они как будто со всех сторон, но…
– Расслабься, – внимательно и доброжелательно глядя на него, посоветовал Гаррет. – Не пытайся к этому прислушиваться, чтобы определить. Но и не погружайся в зов, это рискованно. Ты здесь, они там, помни. Что слышишь?
– Они… где-то там, – через пару минут сказал Андерс, махнув рукой вперёд по тоннелю. – Может быть, вокруг тоже есть, но мало. Здесь вроде бы нет боковых коридоров, а если они прогрызли собственные, то вряд ли они достаточно обширны…
Хоук кивнул и, сосредоточенно сдвинув брови, поправил ножны меча, а потом, поразмыслив ещё с полминуты, проговорил:
– Отойди назад на полсотни ярдов и послушай их снова. Потом вернёшься ко мне и попробуешь определить разницу.
– И потом так и будем рассчитывать? – хмыкнул целитель. До этого он и сам мог бы додуматься… Правда, наверное, не тогда, когда на него из любого угла могло выскочить что-нибудь зубасто-когтистое и страшно голодное.
– Прямой зависимости нет, – покачал головой боевой маг. – После некоторой тренировки ты научишься определять расстояние. Главное попробовать.
Андерс вздохнул и пошёл пробовать. Полсотни ярдов оказались огромным расстоянием, он, разумеется, отлично видел фигуру Хоука и к тому же прекрасно сознавал, что для цепной молнии или файербола это далеко не предел, но ему всё равно стало неуютно. Маг уже не различал звука чужого дыхания, и это оказалось гораздо хуже всех остальных ужасов Глубинных Троп. Даже темнота и замкнутость пространства почти не действовали на нервы, пока он чувствовал, что не один.
Целитель представил снисходительное сочувствие в глазах воителя, как будто вышедшего из легенд о войне Тевинтера с Арлатаном, и решил, что ни за что не признается в таком дурацком страхе. Лучше сдохнуть.
Определить расстояние до скопления порождений тьмы с первого раза у него не получилось. Маг сходил на вторую контрольную точку снова, проторчал там вдвое дольше и вернулся к товарищу, но какой-то разницы так и не уловил. Шуршание общего сознания тварей оглушало и лишало ориентации, и Андерс только бессильно выругался, осознав, что у него опять ничего не выходит.
Хоук требовать у него ответа не стал, только сочувственно хлопнул по плечу и с до боли знакомыми амелловскими интонациями пообещал, что скоро всё получится. Целитель огорченно хмыкнул и послушно пошёл за ним, только на третьем шаге сообразив, что движутся они именно в том направлении, где он почуял опасность.
– Ты свихнулся, что ли? – дёрнув спутника за ножны меча, громким шепотом осведомился он.
– Давно уже, – как ни в чём не бывало отозвался Гаррет и, обернувшись, сверкнул в его сторону заметной даже сквозь забрало улыбкой. – По крайней мере, большинство моих знакомых думает именно так.
– Пошли назад, а? – просительно проговорил Андерс. И даже изобразил для него умоляющие глаза, но это не сработало. И с Дайленом-то не срабатывало, наверное, семейный иммунитет.
– Я осторожно, – пообещал Хоук. Целителя это нисколько не успокоило, и отступник, остановившись на мгновение, заверил его: – Я только посмотрю вначале. У меня есть идея. Подожди тут пару минут.
Страж недовольно скривился, но протестовать не стал. Толку-то.
Чего он точно понять не мог, так это как боевому магу удаётся двигаться абсолютно бесшумно в тяжёлом драконьем доспехе. Но удавалось – зловещую тишину подземелий нарушало только собственное дыхание Андерса, а скользивший к выходу в соседнюю пещеру Хоук казался обретшей объем тенью. Целитель стиснул зубы и на всякий случай выставил посох в боевую позицию – если на него вдруг выскочит какая-нибудь тварь, сорвать оружие со спины он точно не успеет.
«Пара минут» растянулась самое меньшее на три, а потом впереди что-то страшно загрохотало, и из тёмного проёма выметнулось облако пыли. У Андерса перехватило дыхание, но через несколько секунд на свет появился откашливающийся Гаррет и, успокаивающе помахав рукой в ответ на возмущённый взгляд спутника, принялся стряхивать с брони налипшую паутину.
– Пойдём, – жестом позвав его за собой, проговорил Хоук, и уже успевший взять себя в руки Страж решительно двинулся вперёд.
Пещера оказалась огромна. Наверное, в неё можно было без труда запихнуть целого Архидемона, но сейчас её заполняли твари помельче: на покрывавшей пол разбитой гномской мозаике копошились, наверное, сотни порождений тьмы – гарлоков, генлоков, Гаррет отыскал взглядом и показал ему странное, чем-то напоминавшее паука создание, которое назвал крикуном. При взгляде сверху, с широкого карниза, на котором они стояли, эта безостановочно движущаяся толпа напоминала море. Гнилое, мерзкое, осквернённое море.
– Они нас не достанут, – опередив вопрос Андерса, спокойно пообещал снявший шлем Хоук. – Я обрушил ведущую сюда лестницу, а если какому-то крикуну удастся взобраться по стене, его можно будет без труда сбить обратно. Внизу был ещё один узкий выход в тоннели, но, знаешь ли, точно нацеленное землетрясение и взрывной файербол творят чудеса. – Он усмехнулся и, широким жестом указав на взбесившихся от их присутствия порождений, закончил: – А теперь будешь тренироваться.
– Что? – опешил целитель. С его точки зрения, единственным, что можно было сделать в этой ситуации – это драпануть со всех ног, а потом доложить Дайлену и обрушить какой-нибудь из ведущих к подвалам крепости тоннелей.
– Закрой глаза, – скомандовал Хоук. – Послушай их, сосредоточься. Попробуй различить, разделить отдельных особей. Не морщись так, Дайлен умеет, значит, это возможно.
– Сам бы попробовал, – обиженно огрызнулся Андерс, но глаза всё-таки закрыл и постарался прислушаться.
С тем же успехом можно было пытаться различить шелест отдельных волн в шуме прибоя.
Минут пять спустя он открыл один глаз и осторожно покосился на терпеливо ожидавшего Гаррета. Тот одарил его укоризненным взглядом, и целитель со вздохом сдался и попытался снова.
– Запомни то, что сейчас ощущаешь, – негромко, явно стараясь не сбить его с нужного настроя, проговорил боевой маг. Андерс кивнул, рядом с ним коротко полыхнуло ощущением сработавшего стихийного заклятия, и несколько секунд спустя Хоук поинтересовался: – Почувствовал разницу?
– Нет, – раздражённо сказал целитель. Какая ещё, к демоновой матери, разница?
– Ладно, пробуем ещё раз, – миролюбиво произнёс отступник. – Глаза не открывай.
После повторившегося три или четыре раза эпизода Андерс сообразил приоткрыть один глаз и подсмотреть. И чуть не свалился с края карниза от изумления, когда перед очередным «Чувствуешь разницу?» Гаррет одним ударом превратил какое-то порождение тьмы в головёшку. Сдохла тварь, разумеется, мгновенно.
Идеально чистый, чтоб его, эксперимент.
– Ты что, их всех по одиночке перебить собрался? – не выдержав, спросил целитель.
– Я же просил не подглядывать, – строго глянул на него боевой маг. – Я стараюсь помочь тебе освоиться с новыми способностями.
– Ты точно ненормальный, – убеждённо сказал Андерс. Хоук пинком сбросил вниз умудрившегося всё-таки вскарабкаться на карниз крикуна, обшитым драконьей костью сапогом разворотив ему полчелюсти, и пожал плечами:
– Я ещё и не так могу. Спорим, я убью вон того гарлока-вожака одним заклятием?
– Не попадёшь, – отыскав указанную тварь взглядом, покачал головой целитель. Гарлок не останавливался ни на секунду, то и дело почти полностью скрываясь за телами других, к тому же Дайлен говорил, что вожаки отличаются особой живучестью…
– Спорим? – азартно ухмыльнулся Гаррет.
– На что? – хищно сощурясь, встретил его взгляд Андерс.
Счёт, кстати, в итоге вышел почти ровный. Хоук задолжал ему всего четыре десерта и один вечер в местной таверне. Зато они изрядно повеселились и, кроме того, заметно уменьшили поголовье порождений тьмы в обнаруженном логове. Когда Страж, пытавшийся всё-таки научиться отделять одно осквернённое сознание от другого, совсем выдохся, боевой маг поставил внизу две огненные бури, накрывшие большую часть выживших, и, напоследок швырнув в кучу сгрудившихся на безопасном пятачке тварей алхимическую бомбу, повёл его обратно.
– Дайлен, ты был прав. Твой кузен вовсе не зануда, – провозгласил Андерс, плюхнувшись вечером на кровать приятеля. Амелл высунулся из разложенных на подушках листков с вассальными договорами и промычал что-то вопросительное, и целитель торопливо добавил: – Но ему я это ни за что не скажу!
Конец второй главы.
Андерс вёл себя как ребёнок и отлично сознавал это сам.
На самом деле ничего нового в том, чтобы делить Дайлена с другими, не было – раньше это были Йован и амеллова любимая энтропия, а сейчас – Гаррет и эрлинг Амарантайн. Вот и вся разница.
Нет, конечно же, не вся – бриться Амеллу теперь приходилось каждый день, в ухе у него болталась подаренная любовником (от самого факта наличия у Дайлена – Дайлена! – любовника Андерс до сих пор пребывал в лёгком шоке) серьга, а на ночь вместо теорий каких-нибудь давно почивших тевинтерских старцев Командор рассказывал ему байки из собственной жизни, по сравнению с которыми Легенда о Дейне и цикл сказаний о Серебряном Рыцаре казались детскими сказочками. Зато его обращённые на друга глаза по-прежнему сияли тем теплом, к которому Андерс потянулся ещё в свой первый день в тюрьме, именуемой Кругом, и время от времени в них мелькало то самое Выражение, которое было верным признаком совершённой либо готовящейся к совершению глупости.
Короче говоря, можно было попросту плюнуть на всё, попробовать подружиться с этим самым Хоуком и с чистой совестью продолжать заваливаться в дайленову кровать по вечерам, пользуясь отсутствием пресловутого любовника-эльфа, тем, что в его нынешней кровати хватило бы места на пятерых, и тем, что самому энтропийщику тоже не терпелось поделиться историей своих приключений.
Только плюнуть почему-то не получалось.
Зато страшно, нестерпимо хотелось подсунуть Гаррету в поддоспешник мышь.
Наверное, если бы Андерс и впрямь мог считать нового амеллова родственничка каким-нибудь безобидным, едва ли достойным внимания существом вроде сэра Каллена, было бы легче. Но относиться так к сородичу, магу – пускай и очень странному, с мечом и настоящим рыцарским титулом – у него не получалось; а ещё у Амеллов, кажется, абсолютное игнорирование слова «невозможно» являлось семейной традицией. Дайлен, к примеру, выбрался из Круга насовсем и стал Героем Ферелдена, а Хоук, явно сдуру пообещав ему достать за неделю все ингредиенты из списка, которым мог бы гордиться не только полевой лазарет, но и полноценная алхимическая лаборатория, и вовсе приволок всё затребованное уже к исходу третьих суток. Да ещё и притащил откуда-то пару отличных рабочих фартуков, за которые заклятые подружки Винн и Инес удавили бы Андерса, не раздумывая.
Целителю даже стало немного стыдно за свою глупую подначку: он включил в список пару веществ, добыть которые в потрепанном гражданской войной Амарантайне наверняка было невозможно, и полдня самозабвенно наслаждался предвкушением того, как самоуверенный, всегда невозмутимый драконий рыцарь придёт к нему признаваться в своём бессилии, без толку оббегав в поисках необходимого все окрестности Башни Бдения… Но Хоук минутным триумфом явно не удовлетворился и, заглядывая в лазарет каждое утро, абсолютно серьёзным тоном спрашивал, не нужно ли Андерсу что-нибудь ещё.
Издевался, наверное. Ну не может же человек не разбираться в травничестве настолько, чтобы на самом деле думать, будто Андерсу в ближайшее время может ещё что-нибудь понадобиться.
На слабое потрескивание, раздавшееся с невесть зачем устроенной площадки с рунами, которые Дайлен полдня вырисовывал на вбитых в утоптанную землю камнях, целитель поначалу не обратил внимания. Но потом потрескивание сменилось зловещим шипением рассекающих воздух молний и грохотом взрывающихся огненных шаров, и маг, подхватив посох, в тревоге метнулся к окну. И оцепенел.
Блокирующие магию руны развернулись в полноценный барьер, внутри которого размахивал мечом полуодетый – без мантии, в одной рубашке и брюках – Хоук.
Хотя нет, «размахивал» было на редкость неточным определением.
Первым, что выхватывал взгляд, было движение клинка. Полированное лезвие вспыхивало, отражая солнечные лучи, ныряло к земле и взлетало над головой боевого мага, чтобы мгновением спустя вновь обрушиться вниз. Андерс невольно содрогнулся, машинально прикидывая урон: тычок и поворот – проникающее ранение грудной клетки с переломом ребер, четыре часа на восстановление; рубящий удар – это сразу воскрешение, а потом полтора месяца в лазарете; странный, вихляющийся и всё равно безупречно точный взмах, которому он даже названия подобрать не мог, зато отлично представлял, как отточенное лезвие волной пройдётся по туловищу противника, превращая в кашу ребра и внутренние органы… тут вообще в одиночку не справиться, только с парой не слишком уступающих ему по уровню целителей.
Когда в жутковатый танец меча Хоук вплел ещё и магию, Андерсу почему-то стало легче. Хотя, если честно, повреждения от файерболов и цепных молний залечивать было куда сложнее, чем раны от стали, а считавшийся относительно безобидным каменный кулак при удачном попадании превращал грудную клетку человека в кожаный мешок с кровью и обломками костей. Но магия была чем-то настолько естественным и привычным, что доносившиеся до целителя слабые отголоски заклятий действовали на него умиротворяюще.
Это было уже не страшно, это было красиво.
Как гроза – иногда над озером Каленхад, не уступающим по размерам какому-нибудь небольшому морю, разражались настоящие шторма, и Андерс каждый раз старался забраться куда-нибудь повыше, высунуться из окна – и смотрел, смотрел не отрываясь на то, как ослепительные змеистые молнии смешивают озёрные волны с низкими, темными почти до черноты тучами, так что не различить, где кончается вода и начинается небо.
Только у каленхадских гроз не было таких восхитительно неправильных рук: одновременно крупных и сильных, как у воина, и по-мажески подвижных, гибких и точных в движениях…
Всё внезапно прекратилось, и целитель, зачарованно таращившийся на заключённое в дайленовом барьере стихийное бедствие, несколько пришёл в себя. Даже расслышал вежливую фразу, обращённую к недовольной прачке, обнаружившей, что привычная тропинка от прачечной к кладовым перекрыта решившим поразмяться помощником сенешаля, и пренебрежительно поморщился. Тоже мне, сердцеед, с деревенскими девицами не так надо…
Хоук, как ни в чём не бывало, усмехнулся своим мыслям и опять вскинул меч над головой. Уже отвернувшийся от окна Андерс замер, скользнул взглядом вслед за упавшим вдоль клинка солнечным бликом… Парой минут спустя он поймал себя на том, что напряжённо пытается разглядеть под липнущей к взмокшей коже рубашкой очертания тела, и раздражённо передёрнул плечами. Ещё чего не хватало.
Но идея насчёт тренировки неплоха. Ему и самому не помешало бы освежить в памяти кое-какие заклинания – к примеру, у первой помощницы главной горничной пузо уже в двери едва пролезает, а значит, через пару недель самое большее придётся принимать роды.
– Я взрослый, разумный и зрелый мужчина, – сам себе сказал Андерс, только на пятой минуте осознав, что книга с расползшейся на весь разворот схемой базового родовспомогательного заклятия перевернута вверх ногами. – Я способен опознать и использовать удачную мысль, даже если она приходит в голову неприятному мне человеку.
Прозвучало на редкость неубедительно.
А потом ещё и Дайлен подложил ему свинью. Первые несколько мгновений Андерсу попросту не удавалось уместить в сознании то, что его самый любимый друг способен так с ним поступить… потому что зловредное сознание неумолимо утверждало, что Амелл прав. К тому же спорить с энтропийщиком, когда тот был уверен в своём решении, всегда было бесполезно, а с тех пор тот успел ещё больше отточить своё неколебимое упрямство на гномских королях, долийских Хранителях и Герое Дейна.
Целитель, конечно, всё равно попытался добиться своего и чуть не уронил челюсть на пол, когда всегда доброжелательный, сдержанно-дипломатичный Дайлен вспылил и вместо того, чтобы привести десяток логичных на грани занудства доводов, выдал обыкновенную геройскую жалобу в духе «Мне сделали плохо, сейчас я буду делать плохо всему остальному миру». Звучало это настолько странно и настолько… по-человечески, что Андерс решил подумать об этом попозже и торопливо сменил тему:
– Так что именно нам следует сделать?
Амеллов гнев испарился, как будто и не было, и светловолосый маг с облегчением вздохнул. Расстраивать Дайлена было неправильно, он должен был быть довольным, спокойным и мудрым. И самую чуточку вредным, вот как в этот раз, с подарком.
Подарок оказался чудесный. Золотое колечко серьги лежало в ладони целителя, как маленькое рукотворное солнышко, и Андерс точно знал, что никогда, ни за что с ним не расстанется. Смешливо сощуренные глаза Дайлена мерцали отражением его радости, и друг, дав ему налюбоваться, предложил сразу приспособить его на положенное место.
Того, как Амелл не глядя вытянул руку с зажатой в пальцах иглой в сторону, словно и мысли не допуская о том, что Хоук может его не понять, целитель старательно не заметил. Это всё равно было только для них двоих, для него и Дайлена, а остальное ерунда. А слабая пульсирующая боль в проколотом ухе даже помогла несколько примириться с неизбежным.
Он ведь и сам собирался попробовать подружиться с Хоуком, правда же?
Того, что боевой маг без малейшего сопротивления уступит пусть и формальную, но всё-таки власть ему, Андерс всё-таки не ожидал. Не то чтобы он питал какие-то иллюзии насчёт того, что тот станет выполнять приказы, которые придутся ему не по нраву… но ощущение было новым и интересным. Впервые в жизни здоровенный тип в тяжёлом доспехе, способный при желании переломить его пополам и в некоторых вещах – как бы ни было трудно это признавать – понимающий больше него, не отдавал ему распоряжения, а советовал. Вежливо и даже почтительно.
Андерсу понравилось.
Правда, уже через секунду он обнаружил, что совершенно не представляет себе, как быть командиром. В лазарете это было совсем по-другому, там он приказывал, потому что мог делать – и делал – что-то намного лучше других и ему обычно требовалась совсем незначительная помощь, например, вовремя поднести зелье или влажную ткань. А вот его боевой опыт заключался лишь в неоднократном соблюдении принципа «беги, пока не поймали, а потом прикинься безобидной тушкой» и одном-единственном сражении, в котором можно было привычно подчиняться распоряжениям Дайлена и просто следить за тем, чтобы те, кто подставлялся под удар вместо него, не поумирали не вовремя.
Готовиться к бою, когда всё его имущество составляли посох и две склянки лириума, было изумительно просто; теперь же, когда в его распоряжении – чтоб его, этого пижонящего добытчика – было ящика три разнообразнейших зелий, это превращалось в невероятно запутанную задачу.
Впрочем, одно он знал точно: для любых сборов требуется время.
Наугад названный срок не вызвал у Хоука никаких возражений, и Андерс, чуть не рассмеявшись от облегчения, бегом кинулся в лазарет. Где-то среди того барахла, что приволок ему господин помощник сенешаля, была удобная походная сумка с множеством удобных кармашков по размеру стандартной порционной склянки.
Совет дайленова кузена, кстати говоря, звучал вполне разумно, но целитель всё-таки положил в сумку ещё пару флакончиков противоядия. С чистыми ранами от мечей или клыков он мог разобраться и так, а вот вытягивание отравы из тела без вспомогательных составов было делом невероятно сложным. Перспектива в случае чего тащить на себе здоровенного мускулистого мужчину в доспехе его нисколько не вдохновляла, не говоря уже о разочарованном взгляде Дайлена. Лучше уж подстраховаться, тем более что противоядия он варил хорошие, крепкие, так что три порции вместе со склянками весили не больше среднего яблока.
Дежурившие у завала солдаты при их появлении подскочили и принялись преданно есть Андерса глазами. У него в груди на мгновение кольнуло страхом, но потом он сообразил: смотрят, как на героя. Ну да, всё верно, Серый Страж, друг детства Командора, наверняка тоже способен ударом в морду остановить высшего дракона… Целитель рефлекторно одарил девушку-сержанта игривой улыбкой, но потом стало противно. Не ему же улыбнулись в ответ, а какому-то придуманному «герою»… Дайлен его совсем испортил своими байками про любовь и своих дядю с тётей, этак он вообще разучится довольствоваться тем немногим, что может получить.
А Глубинные Тропы оказались совсем нестрашными. Там, конечно, не было факелов на стенах, и Андерс невольно поёжился, усилием воли задвигая вглубь воспоминания о карцере, но потом догадался зажечь светлячок, и мимолётное сходство улетучилось. Это было совсем другое: странные, с нарочитой грубостью сработанные статуи превращали обыкновенный коридор в галерею славы, и целителю сразу стало жутко любопытно.
– Это Совершенный Карридин, – вдруг проговорил Хоук, с полминуты поизучав схематичное лицо статуи, привлекшей внимание его спутника. Андерс вопросительно глянул на него, и отступник принялся рассказывать о гномах и их верованиях.
Рассказчиком он оказался талантливым. Не хуже Дайлена – целитель на несколько минут и вовсе забыл, что они находятся в том самом месте, жуткие легенды о котором ходили по всему Тедасу. Только когда Гаррет умолк сам и, пожав плечами, признался, что вот так сходу ему больше ничего не вспоминается, Андерсу в голову пришло, что они вообще-то не просто так сунулись в эти пещеры. Ему, кажется, полагалось не только хвостиком следовать за неспешно двинувшимся дальше боевым магом, но и тренировать какие-то загадочные навыки Стражей…
Навыки себя не обнаруживали. Целитель понадеялся было, что они возникнут сами собой, как кошмары, но этого почему-то не происходило. Приставленный к нему в качестве не только защитника, но и учителя Хоук приступать к объяснениям тоже не торопился, и светловолосый маг упрямо подумал, что сам спрашивать не будет.
Андерс колупнул блеснувшую в каменной стене слюдяную чешуйку пальцем и обречённо вздохнул. Будет. Наступит на дурацкую юношескую гордость и спросит, потому что это может оказаться жизненно важно, а ещё Дайлен на него рассчитывает, и он скорее сдохнет от унижения, чем разочарует своего самого близкого друга…
– Чувствуешь что-нибудь? – вдруг спокойно спросил Хоук, и Андерс недоуменно покачал головой:
– А что должен?
– Не знаю, – пожал плечами Гаррет. – Это у каждого по-разному. Логэйн говорил, что слышит шёпот, а Дайлен пытался объяснить что-то про напряжённость магических полей, при этом после каждой фразы уточняя, что непосредственно магия тут абсолютно ни при чём… Тебе нужно будет самому понять, как это проявляется в твоём случае.
– Мог бы и сразу сказать, – с облегчением пробормотал целитель. Ну, такие учителя у него тоже были, и мэтресса Рита даже была права: пока он не принял свои первые роды, все схемы и объяснения из учебника казались бессмысленной чепухой…
Может, Хоук и правда не нарочно действовал ему на нервы?
Через пару десятков шагов Андерс даже рискнул задать мучивший его почти неделю вопрос. Первого дайленова подчинённого он, честно говоря, просто побаивался и даже суеверно избегал произносить его имя вслух, как будто боясь накликать, но любопытство оказалось сильнее.
У Хоука всё-таки было чувство юмора.
Осознание этого факта шокировало целителя даже больше, чем наличие любовника у принципиально не понимавшего прелестей секса Дайлена. Но видневшиеся в прорезях шлема из драконьей кости глаза боевого мага действительно сверкали едва сдерживаемым смехом, и Андерс, представив себе лицо окаченного парой вёдер колодезной воды Героя Дейна, прыснул сам. Вернее, фыркнул, зажал рот ладонью, пытаясь удержать хохот внутри, и, потерпев неудачу, неприлично заржал.
И тут же осекся. Неожиданное открытие заставил его забыть об очевиднейшей, с детства знакомой вещи – по таким коридорам звук разносится далеко, доносясь до самых глухих уголков. И если в Кинлохе ему грозила только порка или, если храмовник попадётся добрый, строгий выговор, то на Глубинных Тропах…
В ответ на его виноватый взгляд Хоук только пожал плечами и ободряюще улыбнулся – улыбку Андерс сквозь прикрывавшую нижнюю часть его лица решётку забрала едва разглядел, но почему-то сразу успокоился.
– Я могу тебя защитить.
Целитель обиженно сморщил нос. С теми тварями, которые сожрали его конвоиров, он и сам отлично управился, и нечего держать его за беспомощную девчонку, которая при виде мышей наутёк бросается… Но за собственную глупость было настолько стыдно, что огрызаться он не посмел.
Дальше шли молча, только иногда Хоук негромко предупреждал о шатающихся камнях и странных, казавшихся бездонными провалах. Андерс хотел было проигнорировать его указания, но потом представил, каким будет выглядеть идиотом, сидя на Глубинных Тропах с вывихнутой лодыжкой, и решил не совершать совсем уж очевидных ошибок.
На слабое шуршание где-то на самой границе слышимости целитель поначалу даже не обратил внимания. Потом заметил, что в тенях на потрескавшемся камне стен чернеют какие-то странные длинные волокна, на которые даже смотреть было противно, а вскоре после этого шуршание превратилось в ровный, тягучий звук, название которому он уже не смог придумать.
С Хоуком тоже было что-то не так, хотя Андерс не сразу смог определить, что именно. Только через пару минут, полностью сосредоточившись на спутнике, понял: на смену его всегда скупым, сдержанно-аккуратным движениям, свойственным обычно людям, сознающим свою силу и в глубине души боящимся нечаянно что-нибудь сломать, пришло плавное, грациозное скольжение – словно пробиралась между слоёв воды хищная рыба.
Целитель на всякий случай кинул на него диагностическое заклятие, но внешних контрольных нитей, которые набрасывали маги крови или магические реликтовые создания вроде Колдовских Ужасов, не заметил. Выходит, это было его собственное, может, следствие редкой специализации или…
Шорох в затылке вдруг всплеснулся, распавшись на отдельные слова – Андерс не понял ни одного, только растерянно подумал, что так говорил бы на современном аркануме какой-нибудь заика с выбитыми зубами – и маг на всякий случай сказал:
– Кажется, я что-то чувствую… То ли гул, то ли шёпот какой-то. Это они, наверное?
– Да, – с какой-то неестественной радостью подтвердил Хоук и вместо того, чтобы остановиться или вовсе повернуть назад, рванулся навстречу опасности. Андерс едва успел надеть на него дистанционное следящее заклятие.
Порождения тьмы выплеснулись им навстречу слитной волной. Целитель на мгновение оцепенел, увидев почти прекрасный в своём уродстве, шевелящий клинками, словно насекомое жвалами, поток тварей… которых тут же расшвырял в стороны взорвавшийся в середине огненный шар. Несколько генлоков так и остались лежать возле стен изломанными обугленными куклами, а остальные набросились на выхватившего меч из ножен Хоука.
Андерс подумал, что сейчас умрёт. Наспех утешил себя тем, что его посмертно признают героем и в любом случае это лучше, чем подыхать от храмовничьего клинка, и без особой надежды накрыл возглавлявшую атаку тварь ледяной хваткой. Скользивший мимо неё Гаррет небрежным жестом ткнул её локтём, и лёд со звонким хрустом осыпался на пол крупными кусками. Промороженная до костей голова покатилась под уклон, остановившись у самых ног целителя, и он, опасливо отступив в сторону, осмелился по-настоящему присмотреться к схватке.
Хоук радовался. Это сквозило в каждом его движении, в каждом ударе меча, в каждом заклятии, слетавшем с его пальцев с какой-то жутковатой лёгкостью. Арьергард вражеского отряда с воем метался в полыхавшей в дальней части коридора огненной буре, четвёрка генлоков-лучников билась в судорогах от цепной молнии – Андерс старательно прицелился и добил самого крупного каменным кулаком, а потом заморозил ещё одного – а сам Гаррет с неестественной для человека в тяжёлой броне кошачьей грацией танцевал с предводителями стаи, изредка награждая ударом меча или простеньким, но убийственно эффективным заклятием пытавшегося прокрасться мимо него противника. У его ног уже лежал обожжённый, искалеченный гарлок-вожак, а ещё двое тщетно пытались вцепиться в щитки доспеха.
Шум схватки неожиданно стих, к ногам целителя подкатилась ещё одна истекавшая чёрной слизеподобной кровью голова, и он вдруг осознал, что за все пять минут боя ни одна тварь не приблизилась к нему больше чем на десяток шагов. Он уже открыл рот, собираясь поблагодарить выдергивавшего меч из тела последнего противника Хоука, но мерзкий шорох под черепом снова взметнулся коротким воем, и через видневшуюся на боковой стене широкую дверь проломился огр.
Почему-то перспектива пасть от руки легендарного чудовища Андерса уже совсем не обрадовала. Он только-только начал хоть немножко чувствовать себя победителем, а тут…
Рогатая тварь наугад отмахнулась лапищей, сбив с головы Гаррета шлем, но боевой маг лишь тряхнул головой и припал на одно колено, широким мощным взмахом подрубая ей сухожилия. Огр взревел и, покачнувшись, обрушил на него здоровенный, в половину человеческого туловища, кулак. Промахнулся, забился в судорогах – Гаррет мгновенно влепил в подставленное запястье, прямо в нерв, мощную цепную молнию и всадил меч в живот. Свисавшую с грубого кованого нагрудника кожу Ткач Заклинаний пробил легко, как бумагу, по клинку потекло липкое кусачее пламя, и огр, с воем упав на бок, секунду спустя лишился головы.
Андерс сглотнул и закрыл рот. И наконец вспомнил, что людям хоть иногда надо дышать.
Хоук обернулся к нему, и при виде расцветшей на его лице улыбки целитель оцепенел снова.
Оказывается, Гаррет умел улыбаться. По-настоящему, живой, тёплой и чуточку сумасшедшей улыбкой, а не той вымеренной до волоса вежливой гримасой, которую он носил наверху, в крепости. И глаза у него улыбались тоже, светились умиротворением и насытившейся, попритихшей на время яростью, и вообще весь он был похож на большого довольного хищника, даже растрепавшиеся в бою волосы в какой-то момент напомнили Андерсу заинтересованно встопорщенные тигриные уши.
Он однажды видел самого настоящего тигра. В клетке, в денеримском королевском зверинце – до столицы ему тогда удалось добраться только чудом, на пятки наступали храмовники, но когда он услышал, что во дворе форта Драккон можно посмотреть диковинную ривейнскую кошку, не удержался. Забрался туда ночью, тихонько усыпив внешний караул, и полчаса выискивал среди других клетку с тигром. Зверь как будто понимал, что целитель не причинит ему вреда, и доверчиво подставил его ладони тёплый кожаный нос – пальцы мага выступали за край шерсти только на одну фалангу, он вдруг остро осознал, что тигр может перекусить ему руку одним движением челюстей, и оттого ещё приятнее было чесать тёплые меховые щёки с жёсткими палочками усов…
Хоук удивлённо моргнул, и Андерс торопливо отдёрнул руку от его волос, пытаясь понять, когда успел подойти так близко.
– У тебя там кровь была, – торопливо соврал он. – Для не-Стражей кровь порождений тьмы ядовита, так ведь?
О следующих стаях порождений тьмы более-менее уяснивший, в чём суть, Страж успевал предупредить заранее. Гаррет одобрительно кивал, улыбался под шлемом – по крайней мере, Андерс был уверен, что он улыбается – и деловито уничтожал вылезавших из своих нор тварей. А когда из небольшой пещерки чуть сбоку от основного коридора вылезло всего-то полдюжины генлоков с покалеченным эмиссаром, даже расщедрился на короткую лекцию об уязвимых местах различных видов порождений. И продемонстрировал всё на практике, вначале без особого успеха приложив эмиссара молнией, а затем расплющив о стену каменным кулаком.
А потом Андерс почувствовал свой конец.
Во всяком случае, ощущалось это именно так – мерзкий, резонирующий под черепом шепоток оглушил и затопил разум, и целитель только через пару минут сумел взять себя в руки. В ушах продолжало отзываться бормочущее эхо, но его хотя бы перестало шатать из стороны в сторону. Почти.
– Впереди их много, – сразу сообразил Хоук. Целитель пожал плечами: он об этом понятия не имел. Просто страшно хотел убраться подальше.
– Далеко? – поинтересовался его спутник. Андерс хотел было огрызнуться, но прикусил язык. Это ведь и правда была его, Серого Стража, задача – сказать, откуда ждать нападения.
– Не знаю, – через силу признался он. – Никак не пойму, они как будто со всех сторон, но…
– Расслабься, – внимательно и доброжелательно глядя на него, посоветовал Гаррет. – Не пытайся к этому прислушиваться, чтобы определить. Но и не погружайся в зов, это рискованно. Ты здесь, они там, помни. Что слышишь?
– Они… где-то там, – через пару минут сказал Андерс, махнув рукой вперёд по тоннелю. – Может быть, вокруг тоже есть, но мало. Здесь вроде бы нет боковых коридоров, а если они прогрызли собственные, то вряд ли они достаточно обширны…
Хоук кивнул и, сосредоточенно сдвинув брови, поправил ножны меча, а потом, поразмыслив ещё с полминуты, проговорил:
– Отойди назад на полсотни ярдов и послушай их снова. Потом вернёшься ко мне и попробуешь определить разницу.
– И потом так и будем рассчитывать? – хмыкнул целитель. До этого он и сам мог бы додуматься… Правда, наверное, не тогда, когда на него из любого угла могло выскочить что-нибудь зубасто-когтистое и страшно голодное.
– Прямой зависимости нет, – покачал головой боевой маг. – После некоторой тренировки ты научишься определять расстояние. Главное попробовать.
Андерс вздохнул и пошёл пробовать. Полсотни ярдов оказались огромным расстоянием, он, разумеется, отлично видел фигуру Хоука и к тому же прекрасно сознавал, что для цепной молнии или файербола это далеко не предел, но ему всё равно стало неуютно. Маг уже не различал звука чужого дыхания, и это оказалось гораздо хуже всех остальных ужасов Глубинных Троп. Даже темнота и замкнутость пространства почти не действовали на нервы, пока он чувствовал, что не один.
Целитель представил снисходительное сочувствие в глазах воителя, как будто вышедшего из легенд о войне Тевинтера с Арлатаном, и решил, что ни за что не признается в таком дурацком страхе. Лучше сдохнуть.
Определить расстояние до скопления порождений тьмы с первого раза у него не получилось. Маг сходил на вторую контрольную точку снова, проторчал там вдвое дольше и вернулся к товарищу, но какой-то разницы так и не уловил. Шуршание общего сознания тварей оглушало и лишало ориентации, и Андерс только бессильно выругался, осознав, что у него опять ничего не выходит.
Хоук требовать у него ответа не стал, только сочувственно хлопнул по плечу и с до боли знакомыми амелловскими интонациями пообещал, что скоро всё получится. Целитель огорченно хмыкнул и послушно пошёл за ним, только на третьем шаге сообразив, что движутся они именно в том направлении, где он почуял опасность.
– Ты свихнулся, что ли? – дёрнув спутника за ножны меча, громким шепотом осведомился он.
– Давно уже, – как ни в чём не бывало отозвался Гаррет и, обернувшись, сверкнул в его сторону заметной даже сквозь забрало улыбкой. – По крайней мере, большинство моих знакомых думает именно так.
– Пошли назад, а? – просительно проговорил Андерс. И даже изобразил для него умоляющие глаза, но это не сработало. И с Дайленом-то не срабатывало, наверное, семейный иммунитет.
– Я осторожно, – пообещал Хоук. Целителя это нисколько не успокоило, и отступник, остановившись на мгновение, заверил его: – Я только посмотрю вначале. У меня есть идея. Подожди тут пару минут.
Страж недовольно скривился, но протестовать не стал. Толку-то.
Чего он точно понять не мог, так это как боевому магу удаётся двигаться абсолютно бесшумно в тяжёлом драконьем доспехе. Но удавалось – зловещую тишину подземелий нарушало только собственное дыхание Андерса, а скользивший к выходу в соседнюю пещеру Хоук казался обретшей объем тенью. Целитель стиснул зубы и на всякий случай выставил посох в боевую позицию – если на него вдруг выскочит какая-нибудь тварь, сорвать оружие со спины он точно не успеет.
«Пара минут» растянулась самое меньшее на три, а потом впереди что-то страшно загрохотало, и из тёмного проёма выметнулось облако пыли. У Андерса перехватило дыхание, но через несколько секунд на свет появился откашливающийся Гаррет и, успокаивающе помахав рукой в ответ на возмущённый взгляд спутника, принялся стряхивать с брони налипшую паутину.
– Пойдём, – жестом позвав его за собой, проговорил Хоук, и уже успевший взять себя в руки Страж решительно двинулся вперёд.
Пещера оказалась огромна. Наверное, в неё можно было без труда запихнуть целого Архидемона, но сейчас её заполняли твари помельче: на покрывавшей пол разбитой гномской мозаике копошились, наверное, сотни порождений тьмы – гарлоков, генлоков, Гаррет отыскал взглядом и показал ему странное, чем-то напоминавшее паука создание, которое назвал крикуном. При взгляде сверху, с широкого карниза, на котором они стояли, эта безостановочно движущаяся толпа напоминала море. Гнилое, мерзкое, осквернённое море.
– Они нас не достанут, – опередив вопрос Андерса, спокойно пообещал снявший шлем Хоук. – Я обрушил ведущую сюда лестницу, а если какому-то крикуну удастся взобраться по стене, его можно будет без труда сбить обратно. Внизу был ещё один узкий выход в тоннели, но, знаешь ли, точно нацеленное землетрясение и взрывной файербол творят чудеса. – Он усмехнулся и, широким жестом указав на взбесившихся от их присутствия порождений, закончил: – А теперь будешь тренироваться.
– Что? – опешил целитель. С его точки зрения, единственным, что можно было сделать в этой ситуации – это драпануть со всех ног, а потом доложить Дайлену и обрушить какой-нибудь из ведущих к подвалам крепости тоннелей.
– Закрой глаза, – скомандовал Хоук. – Послушай их, сосредоточься. Попробуй различить, разделить отдельных особей. Не морщись так, Дайлен умеет, значит, это возможно.
– Сам бы попробовал, – обиженно огрызнулся Андерс, но глаза всё-таки закрыл и постарался прислушаться.
С тем же успехом можно было пытаться различить шелест отдельных волн в шуме прибоя.
Минут пять спустя он открыл один глаз и осторожно покосился на терпеливо ожидавшего Гаррета. Тот одарил его укоризненным взглядом, и целитель со вздохом сдался и попытался снова.
– Запомни то, что сейчас ощущаешь, – негромко, явно стараясь не сбить его с нужного настроя, проговорил боевой маг. Андерс кивнул, рядом с ним коротко полыхнуло ощущением сработавшего стихийного заклятия, и несколько секунд спустя Хоук поинтересовался: – Почувствовал разницу?
– Нет, – раздражённо сказал целитель. Какая ещё, к демоновой матери, разница?
– Ладно, пробуем ещё раз, – миролюбиво произнёс отступник. – Глаза не открывай.
После повторившегося три или четыре раза эпизода Андерс сообразил приоткрыть один глаз и подсмотреть. И чуть не свалился с края карниза от изумления, когда перед очередным «Чувствуешь разницу?» Гаррет одним ударом превратил какое-то порождение тьмы в головёшку. Сдохла тварь, разумеется, мгновенно.
Идеально чистый, чтоб его, эксперимент.
– Ты что, их всех по одиночке перебить собрался? – не выдержав, спросил целитель.
– Я же просил не подглядывать, – строго глянул на него боевой маг. – Я стараюсь помочь тебе освоиться с новыми способностями.
– Ты точно ненормальный, – убеждённо сказал Андерс. Хоук пинком сбросил вниз умудрившегося всё-таки вскарабкаться на карниз крикуна, обшитым драконьей костью сапогом разворотив ему полчелюсти, и пожал плечами:
– Я ещё и не так могу. Спорим, я убью вон того гарлока-вожака одним заклятием?
– Не попадёшь, – отыскав указанную тварь взглядом, покачал головой целитель. Гарлок не останавливался ни на секунду, то и дело почти полностью скрываясь за телами других, к тому же Дайлен говорил, что вожаки отличаются особой живучестью…
– Спорим? – азартно ухмыльнулся Гаррет.
– На что? – хищно сощурясь, встретил его взгляд Андерс.
Счёт, кстати, в итоге вышел почти ровный. Хоук задолжал ему всего четыре десерта и один вечер в местной таверне. Зато они изрядно повеселились и, кроме того, заметно уменьшили поголовье порождений тьмы в обнаруженном логове. Когда Страж, пытавшийся всё-таки научиться отделять одно осквернённое сознание от другого, совсем выдохся, боевой маг поставил внизу две огненные бури, накрывшие большую часть выживших, и, напоследок швырнув в кучу сгрудившихся на безопасном пятачке тварей алхимическую бомбу, повёл его обратно.
– Дайлен, ты был прав. Твой кузен вовсе не зануда, – провозгласил Андерс, плюхнувшись вечером на кровать приятеля. Амелл высунулся из разложенных на подушках листков с вассальными договорами и промычал что-то вопросительное, и целитель торопливо добавил: – Но ему я это ни за что не скажу!
Конец второй главы.
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Кошки Башни Бдения, Dragon Age
-
-
28.06.2012 в 22:42любить автора) нежно-нежно)
-
-
29.06.2012 в 11:40-
-
29.06.2012 в 15:43И прелестно) ^_^ Они такие милые. Такие... миииии...
-
-
29.06.2012 в 15:56-
-
29.06.2012 в 18:10-
-
29.06.2012 в 18:36-
-
29.06.2012 в 19:43-
-
29.06.2012 в 21:25Андерс - крепкий чувачок! Любой другой на его месте уже давно пал бы к ногам Хоука!
-
-
29.06.2012 в 21:26-
-
29.06.2012 в 21:33– Давно уже
– Пошли назад, а? – просительно проговорил Андерс. И даже изобразил для него умоляющие глаза, но это не сработало.
Они прекрасны
Хоук, конечно, мощный. А Андерс - такая укешечека, ну такая
-
-
29.06.2012 в 21:41-
-
29.06.2012 в 21:49Хоук - молодчина! Сумел и защитить, и развлечь) Ну прелесть же!!!)
-
-
29.06.2012 в 21:52