Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Глава 12. Гаррет ХоукГаррет Хоук
Радужные планы Дайлена споткнулись вначале о долийский патруль, заявлявший, что «Хранитель не велел, и хоть вас, шемленов, и не жалко, но всё равно не пустим»; затем о самого Хранителя, который долго и вдохновенно вещал о несчастьях своего клана, неосмотрительно игнорируя то, как постепенно мрачнеет уставший слушать довольно-таки нудную лекцию Страж…
Гаррет искренне восхищался своим маленьким кузеном – тот сумел не только не свернуть Затриану шею, но и вообще ничем не выдать своего недовольства. Сам же он сдержался с огромным трудом, да вдобавок его поутихшие было смутные подозрения вновь пробудились и набрали силу.
На кой демон было три часа внушать им, что оборотни – лживые, коварные твари, готовые оклеветать и очернить первого встречного, если это и впрямь было так?
Амелла, однако, смущало лишь затрианово занудство. Несчастья клана были ему вполне очевидны, и никакой нужды в столь подробном их описании он не видел. Особенно когда это отвлекало его от намерения быстренько выследить искомого вожака, быстренько его убить и приволочь неподдельно страдающим от болезни долийцам требующееся для лекарства оборотничье сердце.
Как бы то ни было, но в лес они отправились сильно после полудня. В то, что отряду из двух разбойников и двух магов – для отыскания и убиения того самого оборотня соответственно – удастся управиться с задачей до темноты, не верил уже даже сам Дайлен. Бресилиан был велик и многодревен, а полагаться на удачу – которая до этого была к ним не слишком благосклонна – было бы попросту глупо.
Гаррет предпочёл считать первый рейд разведывательным, и тем сильнее оказалось его удивление, когда буквально в полутора милях от лагеря долийцев им навстречу вывернуло несколько оборотней во главе с грязно-бурым горбатым зверем.
– Уходите прочь! – пролаял тот, не обращая внимания ни на вскинутые ему навстречу посохи, ни на натянутый лук Лелианы. Один из его подручных выволок из кустов притаившегося там Зеврана, который даже вися в когтистой оборотничьей лапе, дисциплинированно ждал сигнала к атаке от Стража, и швырнул его под ноги отступнику. – Не трогайте наше логово, прихвостни остроухого убийцы! Как будто вам мало было гибели наших щенков!
– Мне надо поговорить с вашим вожаком, – мельком глянув на Ворона и убедившись в том, что тот более-менее – за вычетом пары синяков – невредим, холодно проговорил Дайлен.
– Я Бегун, – выступил вперёд бурый, приподняв шерсть на загривке. – Я вожу своих воинов защищать беспомощных! Что тебе надо, прислужник Проклинающего?
Хоук чуть заметно покачал головой и тихонько вздохнул, предугадывая дальнейшие события.
– Подойдёшь, – решил Амелл и, благоразумно отступив в сторону, скомандовал: – Гаррет, убей!
Бегун гневно взревел и прыгнул на Стража, и отступник едва успел кинуться наперерез, сбил оборотня плечом и наугад ткнул лезвием посоха. Куда-то попал, судя по возмущённо-жалобному визгу, но от отправленной вслед цепной молнии вожак всё-таки увернулся, и уже через несколько секунд на открывавшейся перед ними полянке не было ни следа нападавших. Если, конечно, не считать таковым труп оборотня с двумя торчащими в груди стрелами, несколькими ранами от зеврановых кинжалов и характерными признаками применения энтропийных заклятий.
– Всё-таки хорошая штука – шлем, – с тоской глядя вслед удравшему лекарственному сырью, неохотно признал Дайлен. На блескучей поверхности железного дерева слабо белели четыре полосы, оставленные когтями Бегуна – как видно, треклятый зверь таки успел дотянуться до мага лапой.
Догонять его было явно бесполезно. Оборотня, в незнакомом лесу, в сгущающихся сумерках… и всё равно Гаррет едва удержался. Короткой схватки оказалось достаточно, чтобы в жилах вскипела кровь, но мохнатые твари отступили слишком быстро, чтобы он успел выплеснуть этот азарт в магии.
– Может быть, проследить по крови? – глянув на раздражённо сощурившихся кузенов, нерешительно предложила Лелиана. Хоук в недоумении посмотрел на неё, и лучница уже уверенней протянула руку, указывая на что-то, заметное, должно быть, ей одной: – Смотри, здесь лужица крови, там где ты проткнул ему лапу посохом, вон там, возле камня, ещё несколько капель, и у поворота тропы парочка… На бегу ему не удалось бы пережать рану как следует, наверняка будут ещё.
– Веди, – решительно кивнул Амелл.
Мало на свете более неприятных вещей, чем ощущать, как жаркий боевой восторг постепенно рассеивается, не находя цели, и остатки его перерождаются в глухое, ядовитое раздражение. Гаррет уже начал опасаться того, что именно это и произойдёт, но прерывистая дорожка кровавых капель привела их не в чащу леса, к какому-нибудь непролазному бурелому, искать в котором удравшего оборотня можно было бы до следующего Мора, а к залитой белёсым туманом лощине, от которой так явственно разило магией, что более чуткий Дайлен не на шутку расчихался.
Не худший вариант – вовремя появившееся препятствие оттянуло на себя выгорающую ярость, и отступнику стало несколько легче. Обрушив на предсказуемо не поддавшуюся преграду с полдюжины самых мощных своих заклинаний, подкреплённых более изощрённой и коварной амелловой магией, Хоук даже несколько успокоился и перестал мечтать о том, чтобы ему на глаза попался кто-нибудь, кого не жалко.
– Ночевать тоже здесь будем? – наконец осведомился изящно развалившийся на какой-то гнутой коряге Зевран. Страж глухо угукнул, не отрывая взгляда от упрямого тумана, и поднял руку с очередным заклинанием.
– Нет, в лагере, – потерев висок, отозвался Гаррет. Свою ману он уже вычерпал почти до конца, оставив только неприкосновенный запас на случай нападения, но грубой силой магический барьер было не пробить. Лесные жители – что долийцы, что оборотни – предпочитали способы более замысловатые. – Дайлен, пойдём. Ты уже перепробовал всё, что знаешь. Нужно дать разуму отдых.
Вопреки его опасениям, долго уговаривать кузена не пришлось. Амелл сдался почти сразу, напоследок обиженно пнул спружинивший туман и зло покосился на постепенно опускающееся солнце. Проверять, будут ли обиженные оборотни подстерегать их в темноте, они не стали.
В долийском лагере было на удивление тихо, даже оставшиеся без присмотра Алистер и Морриган не стали ссориться на смерть, а только мирно разошлись по разным его концам и гордо друг друга игнорировали. Далеко не худший вариант, признал Хоук, ни он, ни Дайлен не были готовы иметь дело с необходимостью мирить не способных прийти к согласию ведьму с храмовником. Было бы трудно удержаться от искушения.
Впрочем, долго держать свой характер в узде дочь Флемет была неспособна. Но когда дело касалось ехидных слов, Зевран в защитниках не нуждался, и вскоре взбешённая до безъязычия Морриган вскочила на ноги, как будто собираясь накинуться на него с кулаками, а Ворон показал ей язык и, насмешливо покачивая бёдрами, нырнул в гарретову палатку.
– Ага, сейчас пойду воспитывать, – ощутив на себе яростный взгляд ведьмы, флегматично сказал отступник. Девушка презрительно фыркнула и, чеканя шаг, направилась к стоявшему в отдалении мастеру Вараторну, который разбирал сваленные на его прилавке товары. Приметивший её издалека эльф занервничал, но бросать нажитое непосильным трудом имущество не захотел и, конечно же, не успел вовремя удрать.
– Пойду спасу, что ли, – со вздохом поднялся Амелл. – В конце концов, я ему немножко должен за качество его товара… То есть, за то, что царапины на сделанном им шлеме, а не на моих черепных костях…
– Отучайся играть в героя, братик, – на всякий случай посоветовал Гаррет и, ещё пару минут молча потаращившись в огонь, всё-таки последовал за антиванцем.
– А я всё слышал, – жарким шёпотом сообщил ему Арранай, мигом оплетя его конечностями и уронив на себя. – И должен тебе сообщить, что для воспитательных мер я уже слишком взрослый. Доказать?..
Доказательство оказалось более чем предсказуемым и затянулось надолго, но возражать Хоук и не подумал. Выдохшийся эльф привычно уже заполз ему под мышку, виновато лизнул прокушенное чуть не до крови плечо и замер, и отступник со вздохом поинтересовался:
– Ну и о чём ты хотел поговорить?
– Что? – с поразительной для столь опытного наёмника неумелостью изумился Зевран, и Гаррет вздохнул снова.
– Вообще-то в этом не было нужды, – терпеливо объяснил он. – Я ни разу не возражаю против твоих методов умиротворения, но я и так не собирался оспаривать твоего права на собственное мнение, даже если это мнение окажется мне не по душе. – Хоук подумал с полвдоха и всё-таки уточнил: – Разве что если ты решил всё-таки причинить вред моему кузену, но в этом случае тебя не спасёт ни секс, ни кинжал, который ты, между прочим, своей рукой закинул в самый дальний угол палатки.
– Я иногда забываю, что ты всё-таки маг, – помолчав, признался ассасин. – Что, эта длинная речь означала, что ты не станешь отрывать мне голову, даже если я скажу, что в новых перчатках ты выглядишь как идиот, напяливший приданное своей сестрички?
– Или что ты решил, что хватит с тебя моей палатки, – закатив глаза, подсказал Хоук.
– И ты так спокойно об этом говоришь? – почти возмутился Арранай и сам же захихикал, когда отступник покрепче притиснул его к себе и с насмешливой проникновенностью изрёк:
– Ну хочешь, я скажу тебе, что ты был самым ярким впечатлением в моей жизни – не считая того, когда я спалил сарай с инструментами, пристроившись в уголке… э-э-э… активно помечтать о дочке соседа-мельника? Надеюсь, это сохранит твоё хрупкое мужское самолюбие от несовместимых с его жизнью травм.
– Вообще-то я больше о твоём самолюбии беспокоился, – отсмеявшись, проговорил эльф. – А то, знаешь ли, задевать мага твоего уровня, не планируя убить его в ту же минуту – занятие неблагоразумное…
– Ладно, можешь считать, что то количество лести, которое я в состоянии переварить, ты уже выдал, – хмыкнул Гаррет, лениво поглаживая его между лопаток. – Что там в плане было?
– Дальше – про твои выдающиеся достоинства и навыки, – с готовностью сообщил антиванец. – И вообще-то тут я льстить не планировал, надобности особой нет. Так, пару поэтических преувеличений… – Из его голоса вдруг пропала насмешка, и он почти неуверенно добавил: – Не хочу, чтобы ты думал, что я разочаровался или что-то в этом роде. Просто… почему-то последнее время кажется, будто делаю что-то неправильное. – Зевран помолчал ещё немного и то ли с раздражением, то ли с отчаянием сказал: – Но это же глупо! Я свободный эльф, могу спать с кем захочу. И ты мне нравишься, так почему нет? И всё равно что-то… не так. Нихрена не понимаю.
– Я понимаю, – скрывая улыбку, успокоил его Хоук. Нелепое мальчишество, но знать, что в чём-то – пусть это лишь осознание сути происходящего – превосходишь того, кто старше и во многом опытней, было приятно.
– Может, тогда и мне объяснишь? – приподнявшись на локте, язвительно потребовал Ворон.
– Нет, – безмятежно ответил отступник. Снова с нажимом провёл ладонью по его спине, заставив улечься обратно, промял пальцами напряжённую поясницу, и добавил: – Есть вещи, которые нужно понять самому. Или не понять, тут уж как получится. – Он помолчал и доверительно проговорил: – Только запомни одно, Зевран: если разобьешь моему кузену сердце, я вырву твоё.
– Я не…
– Просто запомни, – всё тем же мягким тоном повторил Гаррет. Арранай молча кивнул, мазнув ухом по его плечу.
– Уже не подозреваешь меня в намерении кого-нибудь убить исподтишка? – наконец осведомился он – негромко, почти буднично.
– Пока обстоятельства не изменятся – нет, – отозвался Хоук. – Скажи, какова вероятность того, что Вороны явятся к тебе с деловым предолжением в духе «Вернись, я всё прощу»?
– Ничтожна, – фыркнул эльф.
– Ну значит, не подозреваю, – чуть заметно пожал плечами отступник.
– Слушай, тут уже мне начинает мерещиться какой-то подвох, – нахмурился Зевран. – С чего вдруг подобная благосклонность? Уж точно не за секс, ты для этого слишком умён.
– Не за секс, конечно, – согласился Гаррет. И, поразмыслив, пояснил: – Ты же с нами уже не первую неделю. Действуешь, разговариваешь, играешь… Я слушал. И наблюдал.
– Я ведь и наврать мог, – едва заметно напрягшись под ладонью отступника, предположил антиванец.
– Мог, – покладисто повторил Хоук. – Но не наврал. Я даже удивился.
– И почему ты так в этом уверен? – уже не скрывая напряжения, осведомился Ворон.
Гаррет вздохнул. Откинул голову назад, посмотрел на видневшуюся в крохотной дырочке в ткани палатки звёзду и задумчиво вопросил:
– Как считаешь, чему первым делом учат мага?
– Контролировать свою силу? – помедлив, предположил Арранай.
– Думать, – поправил его отступник. – Много ли толку с того, что твой разум контролирует твою силу, если твой разум контролирует какой-нибудь хитроумный демон? Не скажу, что обучение было таким уж приятным, но отец… – Дыхание вдруг перехватило, он усилием воли заставил себя сделать очередной вдох и продолжил, с удивлением отметив, что голос остался ровным: – Отец знал, как научить мага защищаться. Как определять прорехи в иллюзиях демонов, как понять хотя бы то, что ты находишься в иллюзии… Это всегда мелочи, ерунда, на которую обычно не обращаешь внимания – даже демон не может предусмотреть всё, иначе от них бы и вовсе не было спасения.
– Я всё равно не понимаю, к чему ты ведёшь, – проговорил Зевран и осторожно погладил его по груди, будто стараясь подбодрить.
– В картине реального мира всегда есть… не то чтобы логика, как раз логики-то зачастую и в помине нет, но что-то вроде… гармонии, – подумав, попробовал ещё раз Хоук. – Это очень ясно ощущается, если уметь. Во лжи такого быть не может, потому что только Создатель может предусмотреть всё и сотворить ложь, по связанности деталей и сообразности внутренних мотивов сопоставимую с реальностью. Ты на Создателя не тянешь, приходится сделать вывод, что ты и впрямь нам не врал, а раз ты нам не врал – значит, в твоих же интересах покрепче держаться за Серых Стражей и конкретно за Дайлена. На дурака, способного пойти против собственной выгоды, ты тоже не похож.
Эльф хмыкнул и медленно кивнул, ещё крепче притиснувшись щекой к его плечу. Помолчал, продолжая рассеянно поглаживать мага по груди, и наконец негромко проговорил:
– Вы с Дайленом никогда про него не говорили. Про твоего отца. А Дайлен очень ценит то, что у него теперь есть родня, на тебя надышаться не может…
Гаррету хотелось отмолчаться. Нет, было-таки у него то самое мужское самомнение, лёгкая дорожка для демона Гордыни – не хотелось рисковать, позволять восхищавшемуся им – пускай полушутливо – ассасину слышать, как у него по-мальчишески срывается голос. От страха, от надежды, от глупого исступлённого желания взмолиться каким угодно высшим силам, лишь бы…
– Есть два варианта, – всё-таки проговорил он. – И оба мы с ним боимся озвучивать. Один – из страха, что произнесённое сбудется; второй – из опасения поверить в него… и потом убедиться в обратном.
Хоук помолчал ещё с полминуты и, прикрыв глаза, добавил:
– Я знаю, что всё это глупые суеверия.
Зевран потёрся носом о его шею и сочувственно посопел куда-то под челюсть.
– Знаешь, мне надо всё это обдумать, – сменил тему эльф. – И… пойду я, пожалуй. А то лично мне как-то трудновато думать, когда даже на банальное «пожалуйста, ещё» дыхания не хватает.
– Сам выучил, – насмешливо отозвался Гаррет. – На свою голову.
– Будь точен, маг, – усмехнулся в ответ Арранай. – Не на голову. – Он сел, рассеянно погладил отступника по животу и, помедлив, проговорил: – Обещаю, я буду очень осторожен с сердцем Дайлена. Только… вовсе не из-за тебя, – неожиданно жёстко закончил Ворон.
– Ответ верный, – скрывая улыбку, отозвался Хоук и, протянув руку, ободряюще похлопал ассасина… кажется, по колену.
Эльф фыркнул, зашуршал чем-то, кажется, пытаясь отыскать в темноте свою одежду, и вдруг замер.
– Я тут поразмыслил, – начал он, снова подобравшись поближе к любовнику, и, перекинув через него ногу, решительно уселся ему на бёдра. – Завтра думать начну. Вот прямо с утра.
Гаррет засмеялся и, пройдясь ладонями по гибкой жилистой спине антиванца, притянул его к себе.
Утро ознаменовалось допросом Затриана. Допрос вёл Дайлен, доказав тем самым, что даже если магов Круга и не учат выживанию во внешнем мире, то уж добиваться своего те выучиваются сами, причём так, что все прочие могут только ошарашенно разевать рот. Хоук на всякий случай маячил за плечом кузена воплощением угрозы, но его вмешательство так и не понадобилось. Опешивший от амеллова внезапного напора Хранитель самостоятельно признался в том, что про туман он знает, и что завесе подобного типа просто нужен ключ. Местонахождение которого можно определить по признакам, которые он сейчас укажет.
Гаррет хмыкнул себе под нос, но замечания в духе «А раньше сказать не мог?» оставил при себе.
Всё происходившее дальше оказалось настолько обыденным, что отступника начали терзать недобрые предчувствия. Ну в конце концов, кого в их отряде могли удивить пара стычек с оборотнями и моровым медведем, разговаривавший стихами разумный Дуб, умудрившийся потерять один из своих драгоценных желудей, и явно ненормальный отшельник, этот самый жёлудь укравший? Задумчиво хмурившийся весь день Зевран не без щегольства обчистил засевшего в лесах бедолагу, помимо жёлудя притащив ещё пару оборотничьих шкур и ожерелье из клыков, и мудрое дерево щедро поделилось со Стражем волшебной веткой, разомкнувшей треклятую туманную завесу.
В сокрытом королевстве оказалось так же скучно, как и во всём остальном лесу. Почти – жизнь несколько разнообразили лезущие чуть не из под каждого камня дохлые тевинтерские магистры, призывавшие на помощь состоявшую из гниловатых скелетов свиту, но ни уже знакомый им Бегун, ни иные кандидатуры на пост носителя целебного сердца на глаза Амеллу не попадались.
Постепенно среди кустов и мха начали появляться не только отдельные, ещё сохранившие подобие правильной формы камни, но и остатки строений. Страж мигом встрепенулся и ускорил шаг, и вскоре поспешивший за ним Гаррет заметил, что степень сохранности этих самых строений постепенно возрастала. В конце концов перед ними предстала приземистая, пузатая башня с чем-то вроде колокольни и возвышавшейся над ней аркой, однако вдоволь налюбоваться шедевром неизвестно чьей архитектуры отступнику так и не удалось.
– Хватай его! – азартно заорал Дайлен, и словно в ответ на его крик из зеленевших под стенами башни кустов выметнулось нечто бурое и массивное.
Получив каменным кулаком в грудь, бурое споткнулось и, остолбенело замерев на месте, оказалось Бегуном; на помощь ему невесть откуда повылезало ещё с десяток оборотней, и возмущённый Алистер с воплем: «Ферелден – страна собачников, но не настолько же!» – съездил щитом в морду ближайшего.
Галантного обхождения по-тейрински оборотни явно не оценили. Гаррет, увлекшись начавшейся в ту же минуту свалкой, слишком поздно заметил мелькнувшее на краю поля зрения белое пятно, и через секунду получил мощный удар лапами – толстую зачарованную ткань мантии, укреплённую на груди, когти снежно-седой твари пробить не смогли, но всё равно воздух из его лёгких вышибло полностью, да и ударившие в спину камни отступника отнюдь не вдохновили. И морда у белого волка была на редкость противной, особенно с расстояния в полладони.
А потом всё вдруг закончилось. Давящий вес на груди Хоука исчез вместе с когтистыми лапами, замерший возле сосредоточенно прищурившегося Амелла Зевран растерянно оглядывался, вдруг лишившись мишеней, а Алистер, напоследок рубанув удиравшего оборотня, выругался и принялся рассматривать подранный когтями щит.
– Они побежали туда. – Осмотревшись, Дайлен поднял руку, указывая направление, и Гаррет, проследив его взгляд, невольно застонал.
– О нет, только не это!
Под стеной башни гостеприимно темнел неровный, резко уходивший вниз провал.
– Это не Глубинные Тропы, – мягко, но настойчиво проговорил Страж. – Архитектура совсем не гномская, видишь? А эльфы что во времена Арлатана, что после, в Долах, с гномами ладили плохо, так что входа на Тропы там точно не будет. И порождений тьмы я не чувствую.
– Ты меня успокоил, – язвительно пробормотал Хоук. Поднялся на ноги, стряхнул с груди пыль, стерев отпечатки лап, и вызывающе оскалился: – Ну что, пошли? Быстрее войдём, быстрее выйдем.
– Как-то… неприлично даже прозвучало, – хмыкнул Зевран, с явным удовольствием наблюдая за Алистером, который секундой спустя залился густым румянцем.
Нет, дело было всё-таки не в Глубинных Тропах. Едва уловимого, слабо напоминавшего грибной запаха скверны в эльфийских руинах не чувствовалось, но легче от этого отступнику не становилось. Наоборот, ничто не отвлекало его внимание от того, что над ним нависали замшелые очень тяжёлые камни, которые держались на своём месте не иначе как чудом.
Даже отвлечься было не на что, потому что висевшей в узком, как будто прогрызенном каким-то гигантским червём тоннеле паутине было не меньше нескольких недель – она была ветхой, как будто седой, и к ней уже совсем ничего не прилипало.
– Мне страшно, – переступая через высокий, по колено, осколок камня, уведомил Гаррет. И поморщился: собственный голос показался капризным и противным, как у старостиной дочки, подружки Карвера по имени Персик. Как будто мало было дурацкого имени, на девице было аршинными рунами написано, что сам младший Хоук ей нужен исключительно для дела, вот только не очень понятно было – для какого.
Отступник скрипнул зубами и усилием воли заставил себя отодвинуть мысли о брате в сторону. Кажется, вовремя: среди усеивавших пол открывшегося перед ними небольшого зала обломков послышалось какое-то очень знакомое, недоброе щёлканье.
– Ты меня удивляешь, Гаррет, – фыркнул Ворон. – Такой большой, сильный мужчина – а вдруг вздумал жаловаться. Разве не это входит в список строгих запретов для больших сильных мужчин?
– Гаррета нельзя сильно пугать, – не дав ответить самому Хоуку, с готовностью объяснил Дайлен. – А если всё-таки напугали, надо держаться подальше. На всякий случай.
– Ага, а то плохо будет, – мрачно поддакнул отступник и припечатал высунувшегося из-за камня паука каменным кулаком.
Как по сигналу, мстить за невинноубиенного сородича рванулись все остальные. Выглядели они далеко не так впечатляюще, как облюбовавшая тейг Ортан паучья королева, но всё равно встреча с ними никого не обрадовала. Хуже всего пришлось Амеллу – упорно ходивший в тонкой тевинтерской мантии маг получил лапой в грудь и половину боя провалялся у стенки, отпаиваясь исцеляющим зельем и через силу проклиная тех, кто попадался ему на глаза.
– Да, ты мне говорил, – хмуро сказал Страж, к концу схватки всё-таки выбравшись из-за камней и злорадно приложив последнего паука смертельным проклятием. – И я даже готов признать, что твоё пристрастие к творениям извращенца, считающего, что мантия практикующего мага должна быть внебрачным ребёнком тевинтерской тяжёлой брони, в некоторой степени оправданно.
– Денег нет, – предупредил Хоук. – После починки доспехов Стэна и Лелианы и покупки твоего шлема едва на еду хватает.
– Найдём, – со вздохом пообещал Амелл, с откровенной надеждой осматриваясь вокруг. Отступник грустно хмыкнул: за сцеженный с паучьих жвал яд много не выручишь, а запылённых сундуков с сокровищами видно не было. – Главное, не вздумай мне свою отдавать, а то это ты у нас вечно лезешь куда не надо.
– Слушаюсь, маленький братик, – ехидно фыркнул Гаррет и, в точном соответствии со словами кузена, направился к уходящему ещё дальше вниз коридору. Его стены покрывали пыль, паутина и бледные от недостатка света плети плюща, но он всё-таки казался достаточно надёжным. По крайней мере, от эха их шагов с потолка не начинали падать камни.
Попытки отыскать что-то ценное на первом ярусе руин – пауки, лезущие изо всех щелей, ценным считаться никак не могли даже несмотря на то, что из брюха одного из них Амелл выколупал пару золотых колец – окончились неудачей. Вернее, в одной из ниш в предпоследнем коридоре Хоук обнаружил старый скелет с довольно неплохим луком в руках, но едва завидевший наспех отряхнутое от пыли оружие Зевран вцепился в него с таким пылом, что отступнику сразу стало ясно: оторвать их друг от друга будет невозможно.
– А я вижу след оборотня, – гордо заявил Алистер, указав на порог терявшегося в темноте зала, и тут же двинулся вперёд. Ворон едва успел дёрнуть неосмотрительно наступившего на красивую узорчатую плитку Стража назад, и перед их лицами тут же загудела струя раскалённого до синевы пламени.
Как следует осветить помещение сработавшая ловушка не смогла, но Гаррет всё равно успел заметить кое-что очень интересное, прежде чем огонь угас.
– А вот драконов у меня ещё не было, – задумчиво проговорил он, перехватывая посох поудобнее, и нежно улыбнулся. Алистера почему-то передёрнуло.
– Это тебя уже напугали, или бывает ещё хуже? – нахмурившись, деловито уточнил Арранай.
Ответа он, впрочем, так и не дождался: Хоук чуть сощурился и скользящим шагом двинулся навстречу дракону, разбуженному шумом разряженной воином западни. Могучий ящер, едва различимый в слабом сиянии дайленова светлячка, раздражённо пыхнул искрами и с гулким шорохом пошевелил крыльями, продолжая настороженно вертеть мордой из стороны в сторону. Нападать он, впрочем, не торопился, и отступник, потеряв терпение, в голос заорал:
– Цып-цып-цып! Не смей меня игнорировать, сволочь чешуйчатая!
– Сколь многого я не знал о своём друге Гаррете, – прокомментировал Зевран, и над головой Хоука пролетела стрела, бессильно ткнувшаяся между ноздрей сердито зашипевшего дракона. Сломавшееся от удара древко упало на пол и, по всей видимости, задело ещё одну растяжку, потому что из щели в полу вдруг вынырнуло хищно изогнутое лезвие и полоснуло по когтистой лапе ящера.
Тварь в ярости заревела, запрокинув голову назад и выплюнув мазнувший потолок язык пламени, и бросилась на замершего в центре зала отступника.
Продвижение дракона сопровождал лязг срабатывавших ловушек. Однако особого вреда зверю они не нанесли – огонь на него вообще действовал плохо, в чём Гаррет убедился после первого же файербола, а лезвия и выскакивавшие из пола копья больше не попадали в уязвимые места – так что ему тварь досталась практически целой.
В общем, танцевать с драконом Хоуку понравилось, удовольствия почти не портил даже путавшийся под ногами Алистер, вечно норовивший прикрыть его щитом как раз в тот момент, когда он готовил очередное заклятие. Он даже отвлёкся на какое-то время от того факта, что над ним нависает уже совершенно неприличное количество камня.
Но бесконечных боёв не бывает. Ящер, истерзанный заклинаниями Гаррета и ударами алистерова меча, рухнул, выплюнув последний слабый язычок пламени, и успевший слегка покрыться копотью Дайлен, подойдя к кузену, устало осведомился:
– Похоже, в двухтысячный раз просить тебя быть поосторожней совершенно бесполезно?
– Разумеется, – блаженно улыбнувшись, подтвердил отступник и, окинув взглядом ещё теплый труп, направился в тот угол, откуда дракон и вылез.
И немедленно убедился в том, что новая, прочная мантия у его кузена всё-таки появится. В обширной тёмной нише на полу россыпью валялись истёртые золотые и серебряные монеты – не слишком много, по правде говоря, но им и этого хватит – а возле дальней стены стояли несколько сундуков. Деревянные были порядком изломаны, поскольку веса драконьей задницы выдержать явно не могли, а вот у единственного каменного только немного стёрлась покрывавшая его изысканная резьба.
– Поосторожнее, – окликнул его деловито обдиравший с дракона самые целые чешуйки Ворон. – Эти старые саркофаки – коварная штука, знаешь ли, всякие там отравленные иглы, взрывающиеся склянки…
Гаррет отмахнулся и, поворошив щепастые доски клинком посоха, сосредоточился на главном драконьем сокровище. Заклятия, если они и были на него наложены, давным-давно рассеялись, активных врезанных рун он тоже не почувствовал, да и характерных для антиванских шкатулок с секретом мелочей вроде отверстий для тех самых игл тоже не было видно.
– Давай лучше я, – мрачно проворчал Алистер, подойдя к замершему в задумчивости отступнику, и, опустив забрало и на всякий случай ещё и прижмурившись, взялся за крышку закованными в латные перчатки руками.
Предосторожности, впрочем, оказались напрасными: сундук поскрипел, но через несколько секунд сдался, так и не плюнув в воина ничем смертоубийственным, и Хоук, подойдя к нему, с интересом заглянул внутрь.
Пожалуй, ради одного этого стоило убивать бедного дракона. Каких-то бесценных сокровищ там, само собой, не было, но отступник готов был собственной душой поклясться, что старый эльфийский амулет очень заинтересует Дайлена, а оторвать Зеврана от лежавшей у дальней стенки сундука пары кинжалов будет ещё труднее, чем от нового лука. Да и тёмная склянка с притёртой металлической пробкой наверняка имеет немалую ценность – чего стоила одна только покрывавшая стекло рунная резьба. Стоило изучить её получше – новое заклятие на сохранность или усиление свойств содержимого лишним точно не было бы…
Стекло оказалось хрупким, словно высушенная скорлупа. И настолько тонким, что осколки лопнувшего в пальцах Хоука флакона не вонзились в ладонь, вспарывая кожу и сосуды, а только хрустнули ещё раз, превращаясь в мелкую блестящую пыль. Клубившийся внутри тёмный туман окутал кисть отступника и медленно втянулся под кожу, и Гаррет чуть не взвыл от тягучей ноющей боли.
На несколько одуряюще долгих мгновений весь и без того не слишком яркий мир поблек и выцвел, заглушённый многовековой тоской одинокой души, насильно лишённой смертного покоя. Жалобный, умоляющий шёпот, казалось, перекатывался внутри вдруг опустевшего черепа, многократно умножая собственное эхо, и сердце отступника вдруг заныло от пронзительного сочувствия. И почему-то вспомнился приснившийся с месяц назад носатый маг, которому так и не суждено было дослушать неприличную сказку про ёжика…
– Иди, – одними губами прошептал Гаррет. Ему не хватило дыхания произнести слово вслух, но в этом, похоже, и не было необходимости: высасывавшая, кажется, саму его жизнь тоска рассеялась, и на него накатила волна радости и облегчения, чуть не сбившая его с ног. Зажатая в пальцах отступника литая пробка со странной руной вдруг тоже рассыпалась прахом, и слабо пульсировавший под кожей чёрный туман рассеялся.
Шелестящее «Спасибо», наверное, просто ему послышалось.
А потом Хоук узнал, что такое настоящая боль.
Мускулы скручивало мучительными судорогами, и он никак не мог поверить своим глазам: те говорили ему, что он по-прежнему стоит, чуть наклонившись над сундуком, и смотрит на стекавшую с ладони стеклянную пыль, а не бьётся в конвульсиях на неровном каменном полу. Слабое, с каждым мгновением усиливавшееся жжение охватило даже те мышцы, о существовании которых он даже не подозревал, их то и дело простреливало болью настолько острой, что она почти не воспринималась, как боль – словно в него раз за разом била слишком мощная для живого тела молния.
Ему показалось, что это тянулось целую вечность. Даже две. К началу второй вечности время как будто замедлило бег: на то, чтобы моргнуть, требовалось несколько столетий; охватившее мускулы пламя, оказывается, пульсировало, немного утихая каждый раз, как медленно прораставшие друг в друга мышечные волокна уплотнялись ещё немного; молния как будто прочерчивала раз за разом узор ветвившихся в его теле нервов, и Гаррет с отстранённым интересом проследил за тем, как по ним протекала способная выжечь эти хрупкие каналы сила…
Вечность оборвалась внезапно.
– Чего стоишь? – сварливо осведомился Алистер. – Крышка тяжёлая, я не могу её целую вечность держать. Забирай барахло и пошли, только аккуратнее, а то ещё что-нибудь рассыплется.
Отступник в растерянности посмотрел на него, но Страж, кажется, и впрямь не заметил его секундного ступора и продолжал взирать на него с плохо скрытым нетерпением. Хоук тряхнул головой, гадая, не примерещилось ли ему всё это, и поморщился: надетая под мантию рубашка тут же прилипла к взмокшему телу, как будто он не старую склянку раздавил, а двое суток без перерыва танцевал с драконами под палящим солнцем.
– Не ворчи, Алистер, – укоризненно сказал бывшему храмовнику Зевран и, перегнувшись через край сундука, аккуратно переместил лежавшие в нём предметы на пол. – Маги – они такие, им иногда надо поразмышлять. Может, загадочная судьба склянки навела его на какую-нибудь мудрую мысль, которую нужно было срочно обдумать. – Эльф многозначительно покачал пальцем перед носом Алистера, с облегчённым вздохом отпустившего крышку, и поглядел на отступника: – Правда, Гаррет?
– Правда, – неожиданно охрипшим голосом проговорил тот и машинально схватился за отложенный в сторону посох, приятная тяжесть которого всегда успокаивала его так, как может успокоить лишь вес привычного оружия.
Вот только посох вдруг показался ему лёгким, как пушинка.
– И что это за мысль? – осведомился Дайлен, явно заметивший чуть больше, чем остальные, и с беспокойством посмотрел на него.
Хоук вспомнил мерещившиеся ему под конец образы и торопливо закатал рукав мантии, почти с испугом глянув на собственную руку. Но глупое предположение не оправдалось: бугрящихся могучих мышц у него как не было раньше, так не было и теперь. Только его собственные мускулы прорисовались ещё чётче и рельефней, как будто из-под кожи пропал и без того тонкий слой окутывавшего их жирка, и в их движении было что-то почти жутковатое, как в работе странных механизмов, окружавших Совершенного Карридина.
– О том, как мало я на самом деле знаю, – медленно проговорил он и, подняв глаза, встретился с Амеллом взглядом.
Маленький кузен при желании мог двигаться быстрее змеи. Даже быстрее успевшего только изумлённо моргнуть Антиванского Ворона.
Сам того не ожидая, Гаррет сумел перехватить метнувшуюся к его лбу руку, нейтрализовав вероятную угрозу, и только после этого медленно разжал стиснувшие запястье Стража пальцы, позволив прикоснуться к своему лицу. И на всякий случай прикрыл глаза, раскрываясь, как никогда прежде, опуская все мысленные щиты, которые привык держать даже во сне, уберегая сознание от шёпота демонов.
– Всё в порядке, – через секунду сказал Дайлен. И уверенно кивнул в ответ на полный сомнения взгляд Хоука: – Каждого мага Круга учат определять первичные признаки одержимости. А ты ещё и помог мне, убрал защиту. Всё чисто.
– Всё равно… – начал было Гаррет, но кузен оборвал его коротким жестом:
– Мы в самом деле очень мало знаем. Может, всё в порядке, и на тебя наоборот, какое-нибудь благословение эльфийских богов снизошло. Или ты слышишь голоса, которые предлагают тебе неприличное?
Отступник на мгновение задумался, обратив внимание внутрь себя.
– Нет, – наконец признал он. – Стремление убраться из-под земли я, пожалуй, отнесу к категории вполне естественных. Но…
– Я буду следить, – пообещал Амелл. Бросил на антиванца многозначительный взгляд и добавил: – И Зевран тоже будет. Если ты начнёшь превращаться в ту жуткую тварь, которую я однажды увидел, подсматривая за Истязаниями, то мы успеем тебя убить.
Посерьезневший Ворон решительно кивнул, и Гаррет несколько расслабился. Если что, вдвоём с эльфом Дайлен и впрямь управится с ним без особого труда.
– Не сочти это за стремление к смерти, братик, – заставив себя усмехнуться, проговорил Хоук, – но сидеть в Тени и маяться мыслью о том, не навредило ли тебе моё оставшееся без присмотра тело, было бы до крайности грустно.
Амелл кивнул и, ободряюще хлопнул его по плечу, кивнул на открывавшийся в нише проход на следующий уровень руин:
– Готов двигаться дальше?
– Готов, – поколебавшись, отозвался Гаррет. Слабая дрожь в нывших, словно от усталости, мышцах, постепенно утихала, он с усилием повёл плечами, почти удивляясь тому, что мантия всё-таки не стала ему тесна, и решительно зашагал вниз.
Знакомый с юности тяжёлый боевой посох продолжал казаться игрушечным.
Радужные планы Дайлена споткнулись вначале о долийский патруль, заявлявший, что «Хранитель не велел, и хоть вас, шемленов, и не жалко, но всё равно не пустим»; затем о самого Хранителя, который долго и вдохновенно вещал о несчастьях своего клана, неосмотрительно игнорируя то, как постепенно мрачнеет уставший слушать довольно-таки нудную лекцию Страж…
Гаррет искренне восхищался своим маленьким кузеном – тот сумел не только не свернуть Затриану шею, но и вообще ничем не выдать своего недовольства. Сам же он сдержался с огромным трудом, да вдобавок его поутихшие было смутные подозрения вновь пробудились и набрали силу.
На кой демон было три часа внушать им, что оборотни – лживые, коварные твари, готовые оклеветать и очернить первого встречного, если это и впрямь было так?
Амелла, однако, смущало лишь затрианово занудство. Несчастья клана были ему вполне очевидны, и никакой нужды в столь подробном их описании он не видел. Особенно когда это отвлекало его от намерения быстренько выследить искомого вожака, быстренько его убить и приволочь неподдельно страдающим от болезни долийцам требующееся для лекарства оборотничье сердце.
Как бы то ни было, но в лес они отправились сильно после полудня. В то, что отряду из двух разбойников и двух магов – для отыскания и убиения того самого оборотня соответственно – удастся управиться с задачей до темноты, не верил уже даже сам Дайлен. Бресилиан был велик и многодревен, а полагаться на удачу – которая до этого была к ним не слишком благосклонна – было бы попросту глупо.
Гаррет предпочёл считать первый рейд разведывательным, и тем сильнее оказалось его удивление, когда буквально в полутора милях от лагеря долийцев им навстречу вывернуло несколько оборотней во главе с грязно-бурым горбатым зверем.
– Уходите прочь! – пролаял тот, не обращая внимания ни на вскинутые ему навстречу посохи, ни на натянутый лук Лелианы. Один из его подручных выволок из кустов притаившегося там Зеврана, который даже вися в когтистой оборотничьей лапе, дисциплинированно ждал сигнала к атаке от Стража, и швырнул его под ноги отступнику. – Не трогайте наше логово, прихвостни остроухого убийцы! Как будто вам мало было гибели наших щенков!
– Мне надо поговорить с вашим вожаком, – мельком глянув на Ворона и убедившись в том, что тот более-менее – за вычетом пары синяков – невредим, холодно проговорил Дайлен.
– Я Бегун, – выступил вперёд бурый, приподняв шерсть на загривке. – Я вожу своих воинов защищать беспомощных! Что тебе надо, прислужник Проклинающего?
Хоук чуть заметно покачал головой и тихонько вздохнул, предугадывая дальнейшие события.
– Подойдёшь, – решил Амелл и, благоразумно отступив в сторону, скомандовал: – Гаррет, убей!
Бегун гневно взревел и прыгнул на Стража, и отступник едва успел кинуться наперерез, сбил оборотня плечом и наугад ткнул лезвием посоха. Куда-то попал, судя по возмущённо-жалобному визгу, но от отправленной вслед цепной молнии вожак всё-таки увернулся, и уже через несколько секунд на открывавшейся перед ними полянке не было ни следа нападавших. Если, конечно, не считать таковым труп оборотня с двумя торчащими в груди стрелами, несколькими ранами от зеврановых кинжалов и характерными признаками применения энтропийных заклятий.
– Всё-таки хорошая штука – шлем, – с тоской глядя вслед удравшему лекарственному сырью, неохотно признал Дайлен. На блескучей поверхности железного дерева слабо белели четыре полосы, оставленные когтями Бегуна – как видно, треклятый зверь таки успел дотянуться до мага лапой.
Догонять его было явно бесполезно. Оборотня, в незнакомом лесу, в сгущающихся сумерках… и всё равно Гаррет едва удержался. Короткой схватки оказалось достаточно, чтобы в жилах вскипела кровь, но мохнатые твари отступили слишком быстро, чтобы он успел выплеснуть этот азарт в магии.
– Может быть, проследить по крови? – глянув на раздражённо сощурившихся кузенов, нерешительно предложила Лелиана. Хоук в недоумении посмотрел на неё, и лучница уже уверенней протянула руку, указывая на что-то, заметное, должно быть, ей одной: – Смотри, здесь лужица крови, там где ты проткнул ему лапу посохом, вон там, возле камня, ещё несколько капель, и у поворота тропы парочка… На бегу ему не удалось бы пережать рану как следует, наверняка будут ещё.
– Веди, – решительно кивнул Амелл.
Мало на свете более неприятных вещей, чем ощущать, как жаркий боевой восторг постепенно рассеивается, не находя цели, и остатки его перерождаются в глухое, ядовитое раздражение. Гаррет уже начал опасаться того, что именно это и произойдёт, но прерывистая дорожка кровавых капель привела их не в чащу леса, к какому-нибудь непролазному бурелому, искать в котором удравшего оборотня можно было бы до следующего Мора, а к залитой белёсым туманом лощине, от которой так явственно разило магией, что более чуткий Дайлен не на шутку расчихался.
Не худший вариант – вовремя появившееся препятствие оттянуло на себя выгорающую ярость, и отступнику стало несколько легче. Обрушив на предсказуемо не поддавшуюся преграду с полдюжины самых мощных своих заклинаний, подкреплённых более изощрённой и коварной амелловой магией, Хоук даже несколько успокоился и перестал мечтать о том, чтобы ему на глаза попался кто-нибудь, кого не жалко.
– Ночевать тоже здесь будем? – наконец осведомился изящно развалившийся на какой-то гнутой коряге Зевран. Страж глухо угукнул, не отрывая взгляда от упрямого тумана, и поднял руку с очередным заклинанием.
– Нет, в лагере, – потерев висок, отозвался Гаррет. Свою ману он уже вычерпал почти до конца, оставив только неприкосновенный запас на случай нападения, но грубой силой магический барьер было не пробить. Лесные жители – что долийцы, что оборотни – предпочитали способы более замысловатые. – Дайлен, пойдём. Ты уже перепробовал всё, что знаешь. Нужно дать разуму отдых.
Вопреки его опасениям, долго уговаривать кузена не пришлось. Амелл сдался почти сразу, напоследок обиженно пнул спружинивший туман и зло покосился на постепенно опускающееся солнце. Проверять, будут ли обиженные оборотни подстерегать их в темноте, они не стали.
В долийском лагере было на удивление тихо, даже оставшиеся без присмотра Алистер и Морриган не стали ссориться на смерть, а только мирно разошлись по разным его концам и гордо друг друга игнорировали. Далеко не худший вариант, признал Хоук, ни он, ни Дайлен не были готовы иметь дело с необходимостью мирить не способных прийти к согласию ведьму с храмовником. Было бы трудно удержаться от искушения.
Впрочем, долго держать свой характер в узде дочь Флемет была неспособна. Но когда дело касалось ехидных слов, Зевран в защитниках не нуждался, и вскоре взбешённая до безъязычия Морриган вскочила на ноги, как будто собираясь накинуться на него с кулаками, а Ворон показал ей язык и, насмешливо покачивая бёдрами, нырнул в гарретову палатку.
– Ага, сейчас пойду воспитывать, – ощутив на себе яростный взгляд ведьмы, флегматично сказал отступник. Девушка презрительно фыркнула и, чеканя шаг, направилась к стоявшему в отдалении мастеру Вараторну, который разбирал сваленные на его прилавке товары. Приметивший её издалека эльф занервничал, но бросать нажитое непосильным трудом имущество не захотел и, конечно же, не успел вовремя удрать.
– Пойду спасу, что ли, – со вздохом поднялся Амелл. – В конце концов, я ему немножко должен за качество его товара… То есть, за то, что царапины на сделанном им шлеме, а не на моих черепных костях…
– Отучайся играть в героя, братик, – на всякий случай посоветовал Гаррет и, ещё пару минут молча потаращившись в огонь, всё-таки последовал за антиванцем.
– А я всё слышал, – жарким шёпотом сообщил ему Арранай, мигом оплетя его конечностями и уронив на себя. – И должен тебе сообщить, что для воспитательных мер я уже слишком взрослый. Доказать?..
Доказательство оказалось более чем предсказуемым и затянулось надолго, но возражать Хоук и не подумал. Выдохшийся эльф привычно уже заполз ему под мышку, виновато лизнул прокушенное чуть не до крови плечо и замер, и отступник со вздохом поинтересовался:
– Ну и о чём ты хотел поговорить?
– Что? – с поразительной для столь опытного наёмника неумелостью изумился Зевран, и Гаррет вздохнул снова.
– Вообще-то в этом не было нужды, – терпеливо объяснил он. – Я ни разу не возражаю против твоих методов умиротворения, но я и так не собирался оспаривать твоего права на собственное мнение, даже если это мнение окажется мне не по душе. – Хоук подумал с полвдоха и всё-таки уточнил: – Разве что если ты решил всё-таки причинить вред моему кузену, но в этом случае тебя не спасёт ни секс, ни кинжал, который ты, между прочим, своей рукой закинул в самый дальний угол палатки.
– Я иногда забываю, что ты всё-таки маг, – помолчав, признался ассасин. – Что, эта длинная речь означала, что ты не станешь отрывать мне голову, даже если я скажу, что в новых перчатках ты выглядишь как идиот, напяливший приданное своей сестрички?
– Или что ты решил, что хватит с тебя моей палатки, – закатив глаза, подсказал Хоук.
– И ты так спокойно об этом говоришь? – почти возмутился Арранай и сам же захихикал, когда отступник покрепче притиснул его к себе и с насмешливой проникновенностью изрёк:
– Ну хочешь, я скажу тебе, что ты был самым ярким впечатлением в моей жизни – не считая того, когда я спалил сарай с инструментами, пристроившись в уголке… э-э-э… активно помечтать о дочке соседа-мельника? Надеюсь, это сохранит твоё хрупкое мужское самолюбие от несовместимых с его жизнью травм.
– Вообще-то я больше о твоём самолюбии беспокоился, – отсмеявшись, проговорил эльф. – А то, знаешь ли, задевать мага твоего уровня, не планируя убить его в ту же минуту – занятие неблагоразумное…
– Ладно, можешь считать, что то количество лести, которое я в состоянии переварить, ты уже выдал, – хмыкнул Гаррет, лениво поглаживая его между лопаток. – Что там в плане было?
– Дальше – про твои выдающиеся достоинства и навыки, – с готовностью сообщил антиванец. – И вообще-то тут я льстить не планировал, надобности особой нет. Так, пару поэтических преувеличений… – Из его голоса вдруг пропала насмешка, и он почти неуверенно добавил: – Не хочу, чтобы ты думал, что я разочаровался или что-то в этом роде. Просто… почему-то последнее время кажется, будто делаю что-то неправильное. – Зевран помолчал ещё немного и то ли с раздражением, то ли с отчаянием сказал: – Но это же глупо! Я свободный эльф, могу спать с кем захочу. И ты мне нравишься, так почему нет? И всё равно что-то… не так. Нихрена не понимаю.
– Я понимаю, – скрывая улыбку, успокоил его Хоук. Нелепое мальчишество, но знать, что в чём-то – пусть это лишь осознание сути происходящего – превосходишь того, кто старше и во многом опытней, было приятно.
– Может, тогда и мне объяснишь? – приподнявшись на локте, язвительно потребовал Ворон.
– Нет, – безмятежно ответил отступник. Снова с нажимом провёл ладонью по его спине, заставив улечься обратно, промял пальцами напряжённую поясницу, и добавил: – Есть вещи, которые нужно понять самому. Или не понять, тут уж как получится. – Он помолчал и доверительно проговорил: – Только запомни одно, Зевран: если разобьешь моему кузену сердце, я вырву твоё.
– Я не…
– Просто запомни, – всё тем же мягким тоном повторил Гаррет. Арранай молча кивнул, мазнув ухом по его плечу.
– Уже не подозреваешь меня в намерении кого-нибудь убить исподтишка? – наконец осведомился он – негромко, почти буднично.
– Пока обстоятельства не изменятся – нет, – отозвался Хоук. – Скажи, какова вероятность того, что Вороны явятся к тебе с деловым предолжением в духе «Вернись, я всё прощу»?
– Ничтожна, – фыркнул эльф.
– Ну значит, не подозреваю, – чуть заметно пожал плечами отступник.
– Слушай, тут уже мне начинает мерещиться какой-то подвох, – нахмурился Зевран. – С чего вдруг подобная благосклонность? Уж точно не за секс, ты для этого слишком умён.
– Не за секс, конечно, – согласился Гаррет. И, поразмыслив, пояснил: – Ты же с нами уже не первую неделю. Действуешь, разговариваешь, играешь… Я слушал. И наблюдал.
– Я ведь и наврать мог, – едва заметно напрягшись под ладонью отступника, предположил антиванец.
– Мог, – покладисто повторил Хоук. – Но не наврал. Я даже удивился.
– И почему ты так в этом уверен? – уже не скрывая напряжения, осведомился Ворон.
Гаррет вздохнул. Откинул голову назад, посмотрел на видневшуюся в крохотной дырочке в ткани палатки звёзду и задумчиво вопросил:
– Как считаешь, чему первым делом учат мага?
– Контролировать свою силу? – помедлив, предположил Арранай.
– Думать, – поправил его отступник. – Много ли толку с того, что твой разум контролирует твою силу, если твой разум контролирует какой-нибудь хитроумный демон? Не скажу, что обучение было таким уж приятным, но отец… – Дыхание вдруг перехватило, он усилием воли заставил себя сделать очередной вдох и продолжил, с удивлением отметив, что голос остался ровным: – Отец знал, как научить мага защищаться. Как определять прорехи в иллюзиях демонов, как понять хотя бы то, что ты находишься в иллюзии… Это всегда мелочи, ерунда, на которую обычно не обращаешь внимания – даже демон не может предусмотреть всё, иначе от них бы и вовсе не было спасения.
– Я всё равно не понимаю, к чему ты ведёшь, – проговорил Зевран и осторожно погладил его по груди, будто стараясь подбодрить.
– В картине реального мира всегда есть… не то чтобы логика, как раз логики-то зачастую и в помине нет, но что-то вроде… гармонии, – подумав, попробовал ещё раз Хоук. – Это очень ясно ощущается, если уметь. Во лжи такого быть не может, потому что только Создатель может предусмотреть всё и сотворить ложь, по связанности деталей и сообразности внутренних мотивов сопоставимую с реальностью. Ты на Создателя не тянешь, приходится сделать вывод, что ты и впрямь нам не врал, а раз ты нам не врал – значит, в твоих же интересах покрепче держаться за Серых Стражей и конкретно за Дайлена. На дурака, способного пойти против собственной выгоды, ты тоже не похож.
Эльф хмыкнул и медленно кивнул, ещё крепче притиснувшись щекой к его плечу. Помолчал, продолжая рассеянно поглаживать мага по груди, и наконец негромко проговорил:
– Вы с Дайленом никогда про него не говорили. Про твоего отца. А Дайлен очень ценит то, что у него теперь есть родня, на тебя надышаться не может…
Гаррету хотелось отмолчаться. Нет, было-таки у него то самое мужское самомнение, лёгкая дорожка для демона Гордыни – не хотелось рисковать, позволять восхищавшемуся им – пускай полушутливо – ассасину слышать, как у него по-мальчишески срывается голос. От страха, от надежды, от глупого исступлённого желания взмолиться каким угодно высшим силам, лишь бы…
– Есть два варианта, – всё-таки проговорил он. – И оба мы с ним боимся озвучивать. Один – из страха, что произнесённое сбудется; второй – из опасения поверить в него… и потом убедиться в обратном.
Хоук помолчал ещё с полминуты и, прикрыв глаза, добавил:
– Я знаю, что всё это глупые суеверия.
Зевран потёрся носом о его шею и сочувственно посопел куда-то под челюсть.
– Знаешь, мне надо всё это обдумать, – сменил тему эльф. – И… пойду я, пожалуй. А то лично мне как-то трудновато думать, когда даже на банальное «пожалуйста, ещё» дыхания не хватает.
– Сам выучил, – насмешливо отозвался Гаррет. – На свою голову.
– Будь точен, маг, – усмехнулся в ответ Арранай. – Не на голову. – Он сел, рассеянно погладил отступника по животу и, помедлив, проговорил: – Обещаю, я буду очень осторожен с сердцем Дайлена. Только… вовсе не из-за тебя, – неожиданно жёстко закончил Ворон.
– Ответ верный, – скрывая улыбку, отозвался Хоук и, протянув руку, ободряюще похлопал ассасина… кажется, по колену.
Эльф фыркнул, зашуршал чем-то, кажется, пытаясь отыскать в темноте свою одежду, и вдруг замер.
– Я тут поразмыслил, – начал он, снова подобравшись поближе к любовнику, и, перекинув через него ногу, решительно уселся ему на бёдра. – Завтра думать начну. Вот прямо с утра.
Гаррет засмеялся и, пройдясь ладонями по гибкой жилистой спине антиванца, притянул его к себе.
Утро ознаменовалось допросом Затриана. Допрос вёл Дайлен, доказав тем самым, что даже если магов Круга и не учат выживанию во внешнем мире, то уж добиваться своего те выучиваются сами, причём так, что все прочие могут только ошарашенно разевать рот. Хоук на всякий случай маячил за плечом кузена воплощением угрозы, но его вмешательство так и не понадобилось. Опешивший от амеллова внезапного напора Хранитель самостоятельно признался в том, что про туман он знает, и что завесе подобного типа просто нужен ключ. Местонахождение которого можно определить по признакам, которые он сейчас укажет.
Гаррет хмыкнул себе под нос, но замечания в духе «А раньше сказать не мог?» оставил при себе.
Всё происходившее дальше оказалось настолько обыденным, что отступника начали терзать недобрые предчувствия. Ну в конце концов, кого в их отряде могли удивить пара стычек с оборотнями и моровым медведем, разговаривавший стихами разумный Дуб, умудрившийся потерять один из своих драгоценных желудей, и явно ненормальный отшельник, этот самый жёлудь укравший? Задумчиво хмурившийся весь день Зевран не без щегольства обчистил засевшего в лесах бедолагу, помимо жёлудя притащив ещё пару оборотничьих шкур и ожерелье из клыков, и мудрое дерево щедро поделилось со Стражем волшебной веткой, разомкнувшей треклятую туманную завесу.
В сокрытом королевстве оказалось так же скучно, как и во всём остальном лесу. Почти – жизнь несколько разнообразили лезущие чуть не из под каждого камня дохлые тевинтерские магистры, призывавшие на помощь состоявшую из гниловатых скелетов свиту, но ни уже знакомый им Бегун, ни иные кандидатуры на пост носителя целебного сердца на глаза Амеллу не попадались.
Постепенно среди кустов и мха начали появляться не только отдельные, ещё сохранившие подобие правильной формы камни, но и остатки строений. Страж мигом встрепенулся и ускорил шаг, и вскоре поспешивший за ним Гаррет заметил, что степень сохранности этих самых строений постепенно возрастала. В конце концов перед ними предстала приземистая, пузатая башня с чем-то вроде колокольни и возвышавшейся над ней аркой, однако вдоволь налюбоваться шедевром неизвестно чьей архитектуры отступнику так и не удалось.
– Хватай его! – азартно заорал Дайлен, и словно в ответ на его крик из зеленевших под стенами башни кустов выметнулось нечто бурое и массивное.
Получив каменным кулаком в грудь, бурое споткнулось и, остолбенело замерев на месте, оказалось Бегуном; на помощь ему невесть откуда повылезало ещё с десяток оборотней, и возмущённый Алистер с воплем: «Ферелден – страна собачников, но не настолько же!» – съездил щитом в морду ближайшего.
Галантного обхождения по-тейрински оборотни явно не оценили. Гаррет, увлекшись начавшейся в ту же минуту свалкой, слишком поздно заметил мелькнувшее на краю поля зрения белое пятно, и через секунду получил мощный удар лапами – толстую зачарованную ткань мантии, укреплённую на груди, когти снежно-седой твари пробить не смогли, но всё равно воздух из его лёгких вышибло полностью, да и ударившие в спину камни отступника отнюдь не вдохновили. И морда у белого волка была на редкость противной, особенно с расстояния в полладони.
А потом всё вдруг закончилось. Давящий вес на груди Хоука исчез вместе с когтистыми лапами, замерший возле сосредоточенно прищурившегося Амелла Зевран растерянно оглядывался, вдруг лишившись мишеней, а Алистер, напоследок рубанув удиравшего оборотня, выругался и принялся рассматривать подранный когтями щит.
– Они побежали туда. – Осмотревшись, Дайлен поднял руку, указывая направление, и Гаррет, проследив его взгляд, невольно застонал.
– О нет, только не это!
Под стеной башни гостеприимно темнел неровный, резко уходивший вниз провал.
– Это не Глубинные Тропы, – мягко, но настойчиво проговорил Страж. – Архитектура совсем не гномская, видишь? А эльфы что во времена Арлатана, что после, в Долах, с гномами ладили плохо, так что входа на Тропы там точно не будет. И порождений тьмы я не чувствую.
– Ты меня успокоил, – язвительно пробормотал Хоук. Поднялся на ноги, стряхнул с груди пыль, стерев отпечатки лап, и вызывающе оскалился: – Ну что, пошли? Быстрее войдём, быстрее выйдем.
– Как-то… неприлично даже прозвучало, – хмыкнул Зевран, с явным удовольствием наблюдая за Алистером, который секундой спустя залился густым румянцем.
Нет, дело было всё-таки не в Глубинных Тропах. Едва уловимого, слабо напоминавшего грибной запаха скверны в эльфийских руинах не чувствовалось, но легче от этого отступнику не становилось. Наоборот, ничто не отвлекало его внимание от того, что над ним нависали замшелые очень тяжёлые камни, которые держались на своём месте не иначе как чудом.
Даже отвлечься было не на что, потому что висевшей в узком, как будто прогрызенном каким-то гигантским червём тоннеле паутине было не меньше нескольких недель – она была ветхой, как будто седой, и к ней уже совсем ничего не прилипало.
– Мне страшно, – переступая через высокий, по колено, осколок камня, уведомил Гаррет. И поморщился: собственный голос показался капризным и противным, как у старостиной дочки, подружки Карвера по имени Персик. Как будто мало было дурацкого имени, на девице было аршинными рунами написано, что сам младший Хоук ей нужен исключительно для дела, вот только не очень понятно было – для какого.
Отступник скрипнул зубами и усилием воли заставил себя отодвинуть мысли о брате в сторону. Кажется, вовремя: среди усеивавших пол открывшегося перед ними небольшого зала обломков послышалось какое-то очень знакомое, недоброе щёлканье.
– Ты меня удивляешь, Гаррет, – фыркнул Ворон. – Такой большой, сильный мужчина – а вдруг вздумал жаловаться. Разве не это входит в список строгих запретов для больших сильных мужчин?
– Гаррета нельзя сильно пугать, – не дав ответить самому Хоуку, с готовностью объяснил Дайлен. – А если всё-таки напугали, надо держаться подальше. На всякий случай.
– Ага, а то плохо будет, – мрачно поддакнул отступник и припечатал высунувшегося из-за камня паука каменным кулаком.
Как по сигналу, мстить за невинноубиенного сородича рванулись все остальные. Выглядели они далеко не так впечатляюще, как облюбовавшая тейг Ортан паучья королева, но всё равно встреча с ними никого не обрадовала. Хуже всего пришлось Амеллу – упорно ходивший в тонкой тевинтерской мантии маг получил лапой в грудь и половину боя провалялся у стенки, отпаиваясь исцеляющим зельем и через силу проклиная тех, кто попадался ему на глаза.
– Да, ты мне говорил, – хмуро сказал Страж, к концу схватки всё-таки выбравшись из-за камней и злорадно приложив последнего паука смертельным проклятием. – И я даже готов признать, что твоё пристрастие к творениям извращенца, считающего, что мантия практикующего мага должна быть внебрачным ребёнком тевинтерской тяжёлой брони, в некоторой степени оправданно.
– Денег нет, – предупредил Хоук. – После починки доспехов Стэна и Лелианы и покупки твоего шлема едва на еду хватает.
– Найдём, – со вздохом пообещал Амелл, с откровенной надеждой осматриваясь вокруг. Отступник грустно хмыкнул: за сцеженный с паучьих жвал яд много не выручишь, а запылённых сундуков с сокровищами видно не было. – Главное, не вздумай мне свою отдавать, а то это ты у нас вечно лезешь куда не надо.
– Слушаюсь, маленький братик, – ехидно фыркнул Гаррет и, в точном соответствии со словами кузена, направился к уходящему ещё дальше вниз коридору. Его стены покрывали пыль, паутина и бледные от недостатка света плети плюща, но он всё-таки казался достаточно надёжным. По крайней мере, от эха их шагов с потолка не начинали падать камни.
Попытки отыскать что-то ценное на первом ярусе руин – пауки, лезущие изо всех щелей, ценным считаться никак не могли даже несмотря на то, что из брюха одного из них Амелл выколупал пару золотых колец – окончились неудачей. Вернее, в одной из ниш в предпоследнем коридоре Хоук обнаружил старый скелет с довольно неплохим луком в руках, но едва завидевший наспех отряхнутое от пыли оружие Зевран вцепился в него с таким пылом, что отступнику сразу стало ясно: оторвать их друг от друга будет невозможно.
– А я вижу след оборотня, – гордо заявил Алистер, указав на порог терявшегося в темноте зала, и тут же двинулся вперёд. Ворон едва успел дёрнуть неосмотрительно наступившего на красивую узорчатую плитку Стража назад, и перед их лицами тут же загудела струя раскалённого до синевы пламени.
Как следует осветить помещение сработавшая ловушка не смогла, но Гаррет всё равно успел заметить кое-что очень интересное, прежде чем огонь угас.
– А вот драконов у меня ещё не было, – задумчиво проговорил он, перехватывая посох поудобнее, и нежно улыбнулся. Алистера почему-то передёрнуло.
– Это тебя уже напугали, или бывает ещё хуже? – нахмурившись, деловито уточнил Арранай.
Ответа он, впрочем, так и не дождался: Хоук чуть сощурился и скользящим шагом двинулся навстречу дракону, разбуженному шумом разряженной воином западни. Могучий ящер, едва различимый в слабом сиянии дайленова светлячка, раздражённо пыхнул искрами и с гулким шорохом пошевелил крыльями, продолжая настороженно вертеть мордой из стороны в сторону. Нападать он, впрочем, не торопился, и отступник, потеряв терпение, в голос заорал:
– Цып-цып-цып! Не смей меня игнорировать, сволочь чешуйчатая!
– Сколь многого я не знал о своём друге Гаррете, – прокомментировал Зевран, и над головой Хоука пролетела стрела, бессильно ткнувшаяся между ноздрей сердито зашипевшего дракона. Сломавшееся от удара древко упало на пол и, по всей видимости, задело ещё одну растяжку, потому что из щели в полу вдруг вынырнуло хищно изогнутое лезвие и полоснуло по когтистой лапе ящера.
Тварь в ярости заревела, запрокинув голову назад и выплюнув мазнувший потолок язык пламени, и бросилась на замершего в центре зала отступника.
Продвижение дракона сопровождал лязг срабатывавших ловушек. Однако особого вреда зверю они не нанесли – огонь на него вообще действовал плохо, в чём Гаррет убедился после первого же файербола, а лезвия и выскакивавшие из пола копья больше не попадали в уязвимые места – так что ему тварь досталась практически целой.
В общем, танцевать с драконом Хоуку понравилось, удовольствия почти не портил даже путавшийся под ногами Алистер, вечно норовивший прикрыть его щитом как раз в тот момент, когда он готовил очередное заклятие. Он даже отвлёкся на какое-то время от того факта, что над ним нависает уже совершенно неприличное количество камня.
Но бесконечных боёв не бывает. Ящер, истерзанный заклинаниями Гаррета и ударами алистерова меча, рухнул, выплюнув последний слабый язычок пламени, и успевший слегка покрыться копотью Дайлен, подойдя к кузену, устало осведомился:
– Похоже, в двухтысячный раз просить тебя быть поосторожней совершенно бесполезно?
– Разумеется, – блаженно улыбнувшись, подтвердил отступник и, окинув взглядом ещё теплый труп, направился в тот угол, откуда дракон и вылез.
И немедленно убедился в том, что новая, прочная мантия у его кузена всё-таки появится. В обширной тёмной нише на полу россыпью валялись истёртые золотые и серебряные монеты – не слишком много, по правде говоря, но им и этого хватит – а возле дальней стены стояли несколько сундуков. Деревянные были порядком изломаны, поскольку веса драконьей задницы выдержать явно не могли, а вот у единственного каменного только немного стёрлась покрывавшая его изысканная резьба.
– Поосторожнее, – окликнул его деловито обдиравший с дракона самые целые чешуйки Ворон. – Эти старые саркофаки – коварная штука, знаешь ли, всякие там отравленные иглы, взрывающиеся склянки…
Гаррет отмахнулся и, поворошив щепастые доски клинком посоха, сосредоточился на главном драконьем сокровище. Заклятия, если они и были на него наложены, давным-давно рассеялись, активных врезанных рун он тоже не почувствовал, да и характерных для антиванских шкатулок с секретом мелочей вроде отверстий для тех самых игл тоже не было видно.
– Давай лучше я, – мрачно проворчал Алистер, подойдя к замершему в задумчивости отступнику, и, опустив забрало и на всякий случай ещё и прижмурившись, взялся за крышку закованными в латные перчатки руками.
Предосторожности, впрочем, оказались напрасными: сундук поскрипел, но через несколько секунд сдался, так и не плюнув в воина ничем смертоубийственным, и Хоук, подойдя к нему, с интересом заглянул внутрь.
Пожалуй, ради одного этого стоило убивать бедного дракона. Каких-то бесценных сокровищ там, само собой, не было, но отступник готов был собственной душой поклясться, что старый эльфийский амулет очень заинтересует Дайлена, а оторвать Зеврана от лежавшей у дальней стенки сундука пары кинжалов будет ещё труднее, чем от нового лука. Да и тёмная склянка с притёртой металлической пробкой наверняка имеет немалую ценность – чего стоила одна только покрывавшая стекло рунная резьба. Стоило изучить её получше – новое заклятие на сохранность или усиление свойств содержимого лишним точно не было бы…
Стекло оказалось хрупким, словно высушенная скорлупа. И настолько тонким, что осколки лопнувшего в пальцах Хоука флакона не вонзились в ладонь, вспарывая кожу и сосуды, а только хрустнули ещё раз, превращаясь в мелкую блестящую пыль. Клубившийся внутри тёмный туман окутал кисть отступника и медленно втянулся под кожу, и Гаррет чуть не взвыл от тягучей ноющей боли.
На несколько одуряюще долгих мгновений весь и без того не слишком яркий мир поблек и выцвел, заглушённый многовековой тоской одинокой души, насильно лишённой смертного покоя. Жалобный, умоляющий шёпот, казалось, перекатывался внутри вдруг опустевшего черепа, многократно умножая собственное эхо, и сердце отступника вдруг заныло от пронзительного сочувствия. И почему-то вспомнился приснившийся с месяц назад носатый маг, которому так и не суждено было дослушать неприличную сказку про ёжика…
– Иди, – одними губами прошептал Гаррет. Ему не хватило дыхания произнести слово вслух, но в этом, похоже, и не было необходимости: высасывавшая, кажется, саму его жизнь тоска рассеялась, и на него накатила волна радости и облегчения, чуть не сбившая его с ног. Зажатая в пальцах отступника литая пробка со странной руной вдруг тоже рассыпалась прахом, и слабо пульсировавший под кожей чёрный туман рассеялся.
Шелестящее «Спасибо», наверное, просто ему послышалось.
А потом Хоук узнал, что такое настоящая боль.
Мускулы скручивало мучительными судорогами, и он никак не мог поверить своим глазам: те говорили ему, что он по-прежнему стоит, чуть наклонившись над сундуком, и смотрит на стекавшую с ладони стеклянную пыль, а не бьётся в конвульсиях на неровном каменном полу. Слабое, с каждым мгновением усиливавшееся жжение охватило даже те мышцы, о существовании которых он даже не подозревал, их то и дело простреливало болью настолько острой, что она почти не воспринималась, как боль – словно в него раз за разом била слишком мощная для живого тела молния.
Ему показалось, что это тянулось целую вечность. Даже две. К началу второй вечности время как будто замедлило бег: на то, чтобы моргнуть, требовалось несколько столетий; охватившее мускулы пламя, оказывается, пульсировало, немного утихая каждый раз, как медленно прораставшие друг в друга мышечные волокна уплотнялись ещё немного; молния как будто прочерчивала раз за разом узор ветвившихся в его теле нервов, и Гаррет с отстранённым интересом проследил за тем, как по ним протекала способная выжечь эти хрупкие каналы сила…
Вечность оборвалась внезапно.
– Чего стоишь? – сварливо осведомился Алистер. – Крышка тяжёлая, я не могу её целую вечность держать. Забирай барахло и пошли, только аккуратнее, а то ещё что-нибудь рассыплется.
Отступник в растерянности посмотрел на него, но Страж, кажется, и впрямь не заметил его секундного ступора и продолжал взирать на него с плохо скрытым нетерпением. Хоук тряхнул головой, гадая, не примерещилось ли ему всё это, и поморщился: надетая под мантию рубашка тут же прилипла к взмокшему телу, как будто он не старую склянку раздавил, а двое суток без перерыва танцевал с драконами под палящим солнцем.
– Не ворчи, Алистер, – укоризненно сказал бывшему храмовнику Зевран и, перегнувшись через край сундука, аккуратно переместил лежавшие в нём предметы на пол. – Маги – они такие, им иногда надо поразмышлять. Может, загадочная судьба склянки навела его на какую-нибудь мудрую мысль, которую нужно было срочно обдумать. – Эльф многозначительно покачал пальцем перед носом Алистера, с облегчённым вздохом отпустившего крышку, и поглядел на отступника: – Правда, Гаррет?
– Правда, – неожиданно охрипшим голосом проговорил тот и машинально схватился за отложенный в сторону посох, приятная тяжесть которого всегда успокаивала его так, как может успокоить лишь вес привычного оружия.
Вот только посох вдруг показался ему лёгким, как пушинка.
– И что это за мысль? – осведомился Дайлен, явно заметивший чуть больше, чем остальные, и с беспокойством посмотрел на него.
Хоук вспомнил мерещившиеся ему под конец образы и торопливо закатал рукав мантии, почти с испугом глянув на собственную руку. Но глупое предположение не оправдалось: бугрящихся могучих мышц у него как не было раньше, так не было и теперь. Только его собственные мускулы прорисовались ещё чётче и рельефней, как будто из-под кожи пропал и без того тонкий слой окутывавшего их жирка, и в их движении было что-то почти жутковатое, как в работе странных механизмов, окружавших Совершенного Карридина.
– О том, как мало я на самом деле знаю, – медленно проговорил он и, подняв глаза, встретился с Амеллом взглядом.
Маленький кузен при желании мог двигаться быстрее змеи. Даже быстрее успевшего только изумлённо моргнуть Антиванского Ворона.
Сам того не ожидая, Гаррет сумел перехватить метнувшуюся к его лбу руку, нейтрализовав вероятную угрозу, и только после этого медленно разжал стиснувшие запястье Стража пальцы, позволив прикоснуться к своему лицу. И на всякий случай прикрыл глаза, раскрываясь, как никогда прежде, опуская все мысленные щиты, которые привык держать даже во сне, уберегая сознание от шёпота демонов.
– Всё в порядке, – через секунду сказал Дайлен. И уверенно кивнул в ответ на полный сомнения взгляд Хоука: – Каждого мага Круга учат определять первичные признаки одержимости. А ты ещё и помог мне, убрал защиту. Всё чисто.
– Всё равно… – начал было Гаррет, но кузен оборвал его коротким жестом:
– Мы в самом деле очень мало знаем. Может, всё в порядке, и на тебя наоборот, какое-нибудь благословение эльфийских богов снизошло. Или ты слышишь голоса, которые предлагают тебе неприличное?
Отступник на мгновение задумался, обратив внимание внутрь себя.
– Нет, – наконец признал он. – Стремление убраться из-под земли я, пожалуй, отнесу к категории вполне естественных. Но…
– Я буду следить, – пообещал Амелл. Бросил на антиванца многозначительный взгляд и добавил: – И Зевран тоже будет. Если ты начнёшь превращаться в ту жуткую тварь, которую я однажды увидел, подсматривая за Истязаниями, то мы успеем тебя убить.
Посерьезневший Ворон решительно кивнул, и Гаррет несколько расслабился. Если что, вдвоём с эльфом Дайлен и впрямь управится с ним без особого труда.
– Не сочти это за стремление к смерти, братик, – заставив себя усмехнуться, проговорил Хоук, – но сидеть в Тени и маяться мыслью о том, не навредило ли тебе моё оставшееся без присмотра тело, было бы до крайности грустно.
Амелл кивнул и, ободряюще хлопнул его по плечу, кивнул на открывавшийся в нише проход на следующий уровень руин:
– Готов двигаться дальше?
– Готов, – поколебавшись, отозвался Гаррет. Слабая дрожь в нывших, словно от усталости, мышцах, постепенно утихала, он с усилием повёл плечами, почти удивляясь тому, что мантия всё-таки не стала ему тесна, и решительно зашагал вниз.
Знакомый с юности тяжёлый боевой посох продолжал казаться игрушечным.
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, В Тени и наяву, Dragon Age
-
-
23.04.2012 в 19:19Кроме всего прочего мне жутко понравилось прилагательное "многодревен" .
Морриган, как всегда, очаровательна
-
-
23.04.2012 в 19:21Хе) Морриган - она такая.
Радость там будет сейчас между собой разбираться, как раз пишу))
-
-
23.04.2012 в 21:20-
-
23.04.2012 в 21:24-
-
23.04.2012 в 21:44-
-
23.04.2012 в 23:16Так правильно и душевно написано... Неожиданно сильно верится в Зеврана, и Гаррет чуть-чуть живее даже стал) (живее, в смысле человечнее) а то он весь такой боевой, собранный, напряженный) А тут будто изнутри кусочек открылся.) Здорово!)
Надеюсь, Дайлен тоже умеет думать и учили его не хуже, чем Хоука)) Нет, он правда хороший, просто никогда же не знаешь, чего точно ждать от окружающего мира. Но мы будем в него верить.)
*чешет автора за ушками со всей почтительностью*)
-
-
24.04.2012 в 09:27ferngi,
Дайлена тоже учили, ему просто пока очень хочется верить в хорошее)
*кошЪ урчит*
-
-
24.04.2012 в 17:33И Амелл тоже молодец)
Сил и терпения)
-
-
24.04.2012 в 19:20-
-
24.04.2012 в 20:24gerty_me, Своего не упустят, да) А насчёт надолго... Ну, как повезёт)
-
-
25.04.2012 в 16:51Я не знаю вот, Кошу не надоело, что я каждый раз пищу от восторга по персонажам?) Они такие чудесные, что трудно удержаться, но если надо... ))
-
-
25.04.2012 в 16:56-
-
25.04.2012 в 17:04-
-
25.04.2012 в 17:07-
-
25.04.2012 в 17:15– Это тебя уже напугали, или бывает ещё хуже? - Араннай такая язвочка! (прыгает в восторге)
-
-
25.04.2012 в 17:17Он просто честно уточняет! А то мало ли, эти маги такие загадочные)))
-
-
25.04.2012 в 17:44-
-
25.04.2012 в 17:46Там потом ещё и оборотни будут!
-
-
25.04.2012 в 22:02-
-
25.04.2012 в 22:34И как банка эта стекла... красиво представляется.
-
-
26.04.2012 в 09:02ferngi, Мурррь)))
-
-
26.04.2012 в 19:54-
-
26.04.2012 в 19:55