Сидел там, пытался думать ещё какую-нибудь мелкую зарисовочку в параллель к большому фику, но то ли опера слишком отвлекала, то ли длинные лапы тевинтерской демократии, потому что в голову упорно лезли обоснуйчики того, как можно сделать фик с живым папой Хоуком.
Длинные лапы тевинтерской демократии и Малькольм Хоук в перманентном ахуеСобственно говоря, лично мне информации о конкретном способе умирания Малькольма Хоука не попадалось. Поэтому тут есть простор для фантазии. И вот видится мне такая картина:
Поехали Малькольм Хоук со старшим сыном в какой-нибудь город. На ярмарку, скажем, за селекционным зерном, или ещё за какой фигнёй. Уехали, в общем, достаточно далеко. Но на ярмарке случился эксцесс, папу Малькольма пропалили и напустили на него храмовников, поэтому дальше происходит пафосная сцена в духе "Я этим займусь. Сын, беги!" - и последнее, что видит послушно удирающий беречь семью Гаррет - это десяток храмовников, несущихся на его папу с занесёнными мечами. После такого обычно не выживают, так что ставший старшим в семье Хоук, растирая слёзы по мужественной физиономии, возвращается в Лотеринг и принимается командовать. Неделю-две-месяц семья сидит на чемоданах, но потом понимает, что они вне подозрений и возвращаются к нормальной жизни. Уже без папы, увы.
У Гаррета Хоука дальше всё идёт по канону, а вот у Малькольма...
Во-первых, его каким-то образом не убили, а просто намяли кости и кинули, скажем, в пресловутый Эонар. И сколько-то там времени он отсидел, а потом ушлый тевинтерский Архонт выкупает - через десяток подставных лиц, естественно - его и ещё нескольких магов. И ведутся разговоры в духе: Товарищи, во-первых, вы нам должны за свою свободу. Во-вторых, все вы схвачены и подвергнуты суровой каре за незначительные проступки или и вовсе просто так. Разве ж это порядок? Айда восстанавливать справедливость!
И все, в общем, соглашаются, но Малькольм Хоук говорит: ребят, всё это очень хорошо и правильно, но извините, у меня там семья, мне не до вашей общей справедливости. И ему душевно отвечают (возможно, даже сам Архонт, занимающийся взращиванием верности лично себе): чувак, мы тебя очень понимаем. Но подумай сам - в каких обстоятельствах ты от них удалился? Вот то-то. Твоё присутствие сейчас только подвергнет их опасности. К тому же, у тебя сын старший уже взрослый вроде, справится. А я при случае своих информаторов в той дыре попрошу заглянуть в Лотеринг и всё выяснить.
И папа Хоук, как существо разумное, с доводами соглашается и энное количество времени работает на Архонта, постепенно поднимаясь чуть ли не до его личного агента. Короче, карьера.
Где-то в процессе случается Мор и сожжение Лотеринга, и узнавший об этом Малькольм глубоко печалится, полагая, что его семья погибла вместе с остальными. Собственно, кроме карьеры подручного Архонта, у бедного мужика ничего не остаётся, и оной карьере он отдаётся целиком.
Некоторое время спустя призывает его начальство и говорит: так и так, в Киркволле какой-то бардак творится, кунари туда приплыли и не уплывают, а наши агенты либо бред какой-то в донесениях пишут, либо не пишут вовсе. А ты вроде там жил, город знаешь - съезди выясни, порядок наведи, если получится.
И прибывает Малькольм Хоук в Киркволл. И видит, что недавно, несколько месяцев назад в городе случился совсем какой-то бардак, потомушто полгорода всё ещё в руинах либо свежеотстроено. И идёт он к человеку, чьи контакты ему выдали в главконторе...
- Блять! - преисполнившись новой седины, говорит Мииран из Кровавых Клинков. - Блять! Да чтоб вас, Хоуков, до седьмого колена в Чёрный Город, чтоб мне вас век не видеть! - и дрожащей рукою швыряет в Малькольма выданный тевинтерской агентурой задаток.
- Что за хуйня? - опешив, осведомляется Малькольм, хозяйственно подбирая деньги.
- Чтоб мне вас в жизни не видеть! - повторяет Мииран. - Чувак, ты что, даже статую в порту не видел? Золотым по серому всё как есть написано.
- Я не через порт прибыл, - отвечает Малькольм. - Что тут вообще случилось-то?
- Отъебитесь вы все от меня с этой "прибыльной работёнкой", - крестясь на все четыре стороны, отвечает Мииран и, торопливо начертав на какой-то бумажке адресок, суёт его Малькольму: - Двигай отсюда, чувак. Ты мне всю молодость испоганил, и старость тоже. Вот тут сам разберёшься.
Поскольку помимо Миирана в помещении или рядом имеется ещё солидное количество Клинков, Малькольм решает не заниматься фаллометрическими изысканиями и послушно уходит. Статуя в порту пафосна, но мало что объясняет, потому что указанное "золотым по серому" уже заботливо посбивали собиратели халявного металла. И, поразмыслив, идёт Малькольм по указанному адресу.
- Добрый вечер, сударь, - открыв дверь, вежливо говорит Боудан. - Что привело вас в поместье семейства Хоук? Ой, сударь, вам плохо? Орана, воды!
- Что там такое, Боудан? - зычным голосом осведомляется со второго этажа Гаррет. Спускается вниз, встречается взглядом с круглыми глазами Малькольма, слабо верящего, что вот этот взрослый мужчина - это его молоденький сынок.
- Ебаные малефикары, совсем проходу не дают! - оскалившись, цедит Гаррет, и у Малькольма снова настаёт ахуй, ибо он, не успев даже моргнуть, оказывается закован, в скажем, камень так, что не шевельнёшься и тем более не кастанёшь ничего, а сурово хмурящийся сынок подходит к нему и, с нехорошим видом поигрывая посохом, осведомляется: - И кто тебя, самоубийцу, надоумил украсть лицо моего отца?
Долго ли, коротко ли, но недоверчивый Гаррет таки убеждается (возможно, не без помощи подоспевшего из спальни Андерса), что перед ним действительно его папа. И вот тогда, уже где-нибудь в гостиной, за чашечкой рому, начинаются семейственные разборки. Ибо Гаррет, не выдержав, орёт на папу за то, что тот их бросил, папа орёт на Гаррета за Бетани, Леандру и Карвера-храмовника, Андерс, не выдержав, орёт на папу про то, что "вы понятия не имеете, что ему пришлось пережить", чудом не начиная светиться синим, папа орёт на Андерса про то, что это семейное дело, Гаррет опять орёт на папу, что Андерс имеет полное право на него орать, потому что он часть его семьи...
Где-то потом способность орать им отказывает, и Андерс мстительно показывает жестами, что лечить сорванные голосовые связки он им сегодня не будет, ибо нехуй.
На следующий, допустим, день все несколько успокаиваются и принимаются за нормальный рассказ о том, как жизнь прошла. Малькольм, правда, отвечает уклончиво, в духе: "Схватили, выкупили, завербовали, работаю", не называя имён; Гаррет, как ни в чём не бывало, отвечает на вопросы типа "что тут случилось-то, раз город в развалинах", фразами вроде "Кунари устроили, но они уже ушли. Как почему? Я убил их Аришока, вот они и ушли. Как это "как убил"? На дуэли" (А я тебя потом три дня по кусочкам собирал, добавляет вполголоса Андерс).
- А на Карвера-то что нашло? - осведомляется Малькольм.
- Обиделся, что я его с собой на Глубинные Тропы не взял, - объясняет Гаррет.
- Что тебя самого-то туда понесло? - в запоздалом ужасе спрашивает отец.
- За баблом, - кратко отвечает сын. - Из Клинков выперли, Мииран забоялся, что я его сам выпру, если останусь; жить на что-то надо было, а за истребление городских банд мало платили; мама всё стенала об имении, да и старый пидорас Гамлен нам все нервы проел уже, я б его самого убил скоро...
- Надо говорить не пидорас, а мужеложец, сынок, - машинально поправляет Малькольм.
- Нет, папа, - возражает Гаррет. - Мужеложец - это я. А дядя Гамлен - пидорас.
Папа Малькольм, как существо умное, к тому времени уже понял, что за Андерса и за лазающих по занавескам андерсовых котов его могут и обидеть, и на вопросе наличия Андерса в гарретовой постели внимание не заостряет, тем более что сам Андерс ему даже в принципе нравится. Когда на него не орёт.
Но тут уже Гаррет берётся за дело, и настойчиво спрашивает папу, а на кого ж это он работает.
Малькольм мнётся, смущается, но потом, под суровым взглядом изрядно повзрослевшего сына, всё-таки отвечает: "На Архонта". И по тому, как улыбнулся при этом Гаррет, понимает, что мальчик-то и правда вырос.
Гаррет тем временем ласково улыбается сидящему неподалёку Андерсу и говорит: родной, по-моему, это наш шанс реально что-то сделать, раз уж ты говоришь, что взрывать казармы храмовников - это не метод, потому что всё закончится, как в Старкхэвене. А потом поворачивается к папе и непреклонным голосом командует: вот что, папа, пиши своему Архонту, пусть даёт нам денег и советы, а мы тут будем делать революцию во имя свободы магов.
@темы: шутка юмора, так, подумалось, Я, аффтар!, cat-person^_^, Dragon Age
Черт, да! Архонт! Революция на иностранные деньги, да, да,да, тысячу раз да, это и мой фанон!
Но если ты тоже напишешь, будет няшно)
Ну то есть мне в этой идее больше всего нравится именно дженово-приключенческо-революционное, я как всегда -_____-
А, и папа кончено же!
Ну у тебя фантазия, Файмор!