Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Посвящается Trishka
Слепым человек живёт,
Никто своей доли не знает... Тол Мириам, Такет Нантакет
часть 9Впрочем, у одержимого всё же появилась надежда на то, что однажды он сможет увидеть своего возлюбленного задыхающимся и разгорячённым на фоне балдахина их собственной кровати. Попытки избавиться от старых привычек одной только силой воли так ни к чему и не привели, но через некоторое время Андерс попробовал научить Гаррета паре упражнений для начинающих духовных целителей, и дело потихоньку пошло на лад. По крайней мере, теперь большую часть времени им действительно удавалось обходиться без взрывов.
К немалому раздражению не привыкшего к пристальному вниманию общественности Хоука, Защитник Киркволла всё-таки был в некотором роде политической фигурой и не мог проводить всё своё свободное время, спрятавшись в своём семейном гнёздышке вместе с любовником. Услышав об очередном официальном приёме у какого-нибудь аристократа, брюнет каждый раз начинал ныть и жаловаться, словно разбивший нос мальчишка, и если Андерс и был бы только рад оставить его у себя под боком, то монна Леандра была абсолютно безжалостна.
Без Гаррета в огромном, практически пустом имении было на редкость тоскливо. Боудан с сыном и Орана вели себя предельно вежливо и старательно соблюдали должную дистанцию, а Лучик по вечерам чаще всего мирно отсыпался где-нибудь в тёмном уголке, чтобы глухой ночью опять начать прыгать по головам спящих хозяев. В один из таких вечеров, проводив умоляюще моргавшего брюнета на очередной бал, Андерс всё-таки сел в библиотеке с кружкой подогретого молока и присланными Орсино трактатами.
К тому моменту, как в приоткрытую дверь бесшумно проскользнул вернувшийся домой Хоук, кружка давно превратилась в осколки, а пол оказался усыпан исписанными от края до края и разорванными листками. Брюнет удивлённо оглядел учинённый в библиотеке разгром и подошёл к сгорбившемуся в кресле возлюбленному.
– Родной, – тихо проговорил Андерс, – пожалуйста, отведи меня наверх и привяжи к кровати.
– Что? – удивился Гаррет. Бережно погладил побелевшие пальцы целителя, судорожно стискивавшие подлокотники, и шутливо поинтересовался: – И что потом?
– А потом обними меня и никуда не отпускай, – вздохнул одержимый, откинув голову ему на плечо, и твёрдо добавил: – Ни за что.
– Ты меня пугаешь, солнышко, – мягко сказал Хоук. – Мне, конечно, очень хотелось бы верить, что тебе просто захотелось разнообразить нашу интимную жизнь, но что-то мне подсказывает, что тут дело посложнее.
– Намного. – Целитель рискнул отпустить подлокотники и ухватился за ласкавшие его кисти пальцы любовника. Негодовавший Справедливость рвался на волю, и магу едва удавалось удерживать его под контролем. – Потому что это касается не только нашей интимной жизни.
– Мне казалось, что Справедливость был нами вполне доволен, – с ноткой недоумения в голосе заметил Гаррет, но одержимый покачал головой и уточнил:
– Не только нашей с тобой и Справедливостью жизни. Любимый мой, ну сделай же что-нибудь, иначе я действительно пойду и, к демоновой матери, его убью!
Придумать указание более неконкретное, наверное, было бы сложно, но Хоук понял всё правильно. Его губы, тёплые и ласковые, пахли дорогим коньяком и чем-то приторно-сладким, и Андерс наконец смог немного расслабиться под бережно гладившими его закаменевшую от напряжения спину ладонями.
– Пойдём наверх, и ты мне всё расскажешь с самого начала, – ещё раз нежно коснувшись губ возлюбленного, негромко предложил Хоук. Целитель кивнул и последовал за ним.
Ему ещё хватило самообладания на то, чтобы вежливо поздороваться с Леандрой и даже придумать что-то насчёт усталости и желания побыть наедине с Гарретом, но как только он перешагнул порог спальни, способность себя сдерживать изменила ему совершенно. Несколько минут брюнет молча следил за метавшимся из стороны в сторону одержимым, который что-то неразборчиво бормотал себе под нос, изредка срываясь на гневный крик, но потом поймал и, ловко уронив на кровать, наклонился над ним.
– А теперь по порядку, любовь моя, – мягко, но непреклонно проговорил Хоук, сноровисто расстегнув его мантию и прижав горячую ладонь к колотившемуся под тонкой рубашкой сердцу. – Кого ты хочешь убить, за что, и что именно привело тебя в такую ярость?
– Орсино, – зло выдохнул Андерс. Подумал и поправился: – Всех. Храмовников, магов…
– Что-то новенькое, – тихонько погладив его грудь кончиками пальцев, заметил Гаррет. – Магов-то за что?
– За то, что эти бесхребетные твари позволяют обращаться с собой подобным образом! – взвился одержимый. – Уже не первую сотню лет!
– Так, – задумчиво проговорил брюнет. Встал, быстро скинул сапоги и остававшиеся части брони, стащил с плеч любовника уже расстёгнутую мантию и снова лёг на него, опершись на локти по обе стороны от его тела и всем весом прижав к кровати. – А теперь попробуй начать с самого начала.
Андерс, дышавший глубоко и размеренно в попытке совладать со своим гневом, открыл было рот, с усилием сглотнул и, сделав ещё несколько глубоких вдохов, тихо проговорил:
– Этот… этот…
– Первый Чародей? – спрятав усмешку в уголках губ, с готовностью подсказал Хоук, и целитель кивнул:
– Да. Этот… Первый Чародей – вот уж действительно ругательство хуже некуда, я не шучу, родной – пытался вынудить меня... участвовать в сокрытии самой чудовищной несправедливости последнего тысячелетия. – С губ одержимого сорвался чуть слышный, полный муки стон, и он напряжённо добавил: – Как будто всё так и должно быть! Гаррет, это просто невыносимо, я не могу этого так оставить!
По скулам Андерса пробежали сверкающие трещины, в пока ещё карих глазах мелькнул синеватый отблеск, и брюнет, не дожидаясь, пока дух вырвется на свободу, снова наклонился к его губам. Растерянно замерший маг резко вздохнул и через несколько долгих мгновений немного расслабился и опустил ресницы.
– М-м-м… не останавливайся, – просительно проговорил он, когда неровно дышавший Гаррет разорвал поцелуй. – Я обо всём забываю, когда ты меня целуешь… И именно это сейчас и нужно.
– Иначе ты пойдёшь убивать бедолагу Орсино? – ласково потёршись носом о его шею, уточнил Хоук.
– Именно, – мрачно подтвердил Андерс. Откинул голову назад, подставляя горло любимому, и, обняв его за шею, принялся перебирать взъерошенные тёмные пряди. – И, боюсь, не только его.
– Почему? – терпеливо поинтересовался брюнет, продолжая осыпать бьющуюся на его шее жилку короткими нежными поцелуями.
– Потому что… – Одержимый набрал воздуха в грудь и, рефлекторно сжав запутавшиеся в волосах второго мага пальцы, зло рыкнул: – Потому что я понял, почему нам никак не удаётся приручить твою магию, а этот ушастый ублюдок ещё и пытался принудить меня покрывать виновников.
– А вот это уже интересно. – Хоук приподнялся на локте и с любопытсвом посмотрел на целителя. Губы рыжего отступника подрагивали, как будто тот пытался сдержать норовивший исказить лицо свирепый оскал, худощавое тело опять напряглось, словно готовясь отшвырнуть прочь неожиданное препятствие и ринуться в битву. – Это ты в тех трактатах вычитал?
– Верно, – чуть заметно кивнул Андерс, почти с отчаянием подавшись навстречу очередному поцелую, и сразу продолжил: – Я до сих пор в это поверить не могу! Как можно было столько веков держать это в тайне?!
– Тшшш… – проведя губами по мелькнувшей в распахнувшемся вороте рубашки ключице, тихонько промурлыкал Гаррет. – Расскажи мне всё, родной, по порядку. Что могло так тебя взбесить в… кажется, самой толстой там была «История создания Устава Круга Магов».
– Именно эта история, – устало привалившись щекой к ладони брюнета, отозвался целитель. Он всё ещё подрагивал от напряжения, но под прикосновениями возлюбленного всё-таки начинал медленно расслабляться. Хоук вопросительно хмыкнул и, перенеся вес на правую руку, левой принялся бережно, словно пугливого кота, гладить его по боку.
Андерс глубоко вздохнул, помедлил и старательно-лекторским тоном начал:
– Величайшая из всех сил в мире – любовь. – Он тут же сбился, передёрнул плечами и поморщился: – Сложно. Нет, всё очень просто, но выразить это словами… Помнишь, ты говорил, что твоя магия потянулась ко мне? Ты был прав. Так оно и бывает, по крайней мере у магов. Так оно должно быть – это будет точнее. Страсть – притяжение тел; любовь – притяжение душ… нет, больше: сущностей. Души, магического дара, разума… всего, что составляет личность. – Целитель закусил губу и с горечью проговорил: – Раньше я думал, что всё… неправильно, конечно, но хоть в какой-то мере справедливо. Храмовники – во всяком случае, подавляющее большинство – приносят обет безбрачия, дабы служить Создателю и возлюбленной его Андрасте, и магов принуждают к целибату из тех же соображений… Ради духовной чистоты, пресечения разврата и тому подобного. Бред, конечно, но бред… хоть в какой-то мере оправданный. Равная несправедливость для обеих сторон.
– Но всё гораздо хуже? – негромко, чтобы не сбивать рыжего мага с мысли, предположил Гаррет.
– Ты даже представить не можешь, насколько, – качнув головой, проговорил Андерс. Помолчал ещё несколько мгновений и, собравшись с духом, продолжил: – Магический дар не является замкнутым объектом, чем-то, существующим в отрыве от внешнего мира. Да, знаю, нам внушали прямо противоположное, что выпускать силу в мир (или в Тень, не суть важно) можно только в преобразованном виде: в форме заклинаний, исследовательских импульсов и тому подобного. Хорошо внушали, ты по себе знаешь. Обучение духовного целителя гораздо сложнее, и по всё той же причине: большую часть времени занимает ломка надёжно вколоченных привычек, потому что для того, чтобы войти в контакт с духом Тени, нужно открыться. Высунуть в страшный, жестокий, опасный мир самое драгоценное и хрупкое, что у нас есть. А у влюблённого мага этот процесс происходит легко и просто… должен происходить. Потому что что может быть естественней желания довериться, позволить возлюбленному узнать, коснуться сути…
– Не всё так просто, – с едва слышной вопросительной ноткой проговорил Хоук.
– Конечно, – откинув голову назад, согласился целитель. – Дар влюблённого ищет возможности прикоснуться к тому, в кого влюблён маг, довериться и объявить своим. Я не понял точно, как всё это происходило, в этих архаичных формулировках мозги сломать можно. Но если чувства оказывались взаимны, если дар другого мага откликался, то система стабилизировалась. Два средоточия энергии становились чем-то… другим. Непредсказуемым. Это всё природа, инстинкт – тот, кто любит, ищет возможности защитить любимого… У сложившейся пары самое меньшее повышалась выносливость, оба могли творить заклинания более долгое время. Всё это как-то зависело от склонностей каждого, от степени развития способностей, ещё от многих факторов… Мог увеличиваться запас маны, могли усиливаться слабо оформленные грани таланта, могла вообще значительно повышаться сила одного или обоих чародеев...
– А это опасно, – заключил брюнет.
– Да. Для тех, кто хочет посадить обладающих магической силой на цепь. – Голос одержимого оставался спокойным и почти невыразительным, но под опущенными ресницами снова начали мелькать синеватые отблески. – Запреты Круга Магов предназначены не для того, чтобы воспитать у его обитателей высокую мораль или просто уподобить их тем, кто избрал служение Создателю. Они запрещают любить. Они воспитывают нас так, что любовь из силы становится слабостью. – Хоук повёл плечами, осторожно высвободив их из пальцев целителя, сжавших их до хруста в костях. – Это извращение естественного порядка мироздания. И это продолжалось века, Гаррет! Я по себе знаю, выросшие в Круге маги боятся любить, боятся доверять и открываться перед кем-то, я столько времени не мог поверить, что то, что со мной происходит – взаправду… Но даже если такое случалось – искореженный обучением дар сам выдавал нарушителя.
– Как у меня? – задумчиво поглаживая растрепавшиеся на висках пряди Андерса, переспросил брюнет.
– Именно, – снова заставив себя дышать глубоко и медленно, проговорил тот. – Твой дар, твоя сущность тянутся ко мне, но всё, что тебе внушал отец – из лучших побуждений, желая защитить и помочь справиться с тем, чем тебя наделил Создатель – заставляет тебя противодействовать этому стремлению. Точно так же, как тело машинально пытается сохранить равновесие, если поскользнёшься. А от войны с самим собой ничего хорошего выйти не может, твоя ванная тому примером. Мне легче, эту мою привычку сломали ещё тогда, когда только обнаружили у меня способности духовного целителя, но у других магов такого подспорья нет. И совладать с этим куда сложнее, чем обычными для возбуждённых подростков всплесками спонтанной магии. – Следующий вздох целителя напоминал скорее подавленное рыдание: – Если маг Круга всё-таки сумеет полюбить – несмотря на правила, недоверие, страх потери, всё то, что сформировалось за эти века вокруг изначального запрета – его сразу же обнаруживают. И уничтожают. В полном соответствии с законами Церкви.
Хоук промолчал, только наклонился ближе к нему и прижался виском к виску, но простого, невыразимо драгоценного жеста понимания и сочувствия всё-таки оказалось недостаточно для того, чтобы умерить кипящий гнев Справедливости. Андерс судорожно вцепился в бережно поглаживавшие его руку пальцы возлюбленного и снова попытался взять себя в руки… и у него опять ничего не вышло. Потому что ярость духа Тени подпитывалась его собственной, и сдерживаться совсем не хотелось. Хотелось пойти в Казематы и разнести их к демонам; убить всех, кто мог допустить саму мысль о том, чтобы заставить Гаррета… их с Гарретом отказаться от того, что было самым большим их сокровищем и лишить всех остальных даже призрачной возможности когда-нибудь обрести нечто подобное…
По коже прошлась волна прохладного воздуха, и вернувшийся в реальность целитель вдруг обнаружил, что его рубашка уже задрана к запястьям, и Хоук ею же деловито приматывает его руки к изголовью кровати.
– Ты… ты что делаешь? – наконец смог выдавить из себя совершенно растерявшийся одержимый. Где-то на границе сознания продолжал бешено рычать Справедливость, но всем, на что Андерс ещё был в состоянии обратить хоть какое-то внимание, была насмешливая и нежная улыбка брюнета.
– Привязываю тебя к кровати, счастье моё, – невозмутимо проговорил тот. – Ты ведь сам меня попросил, помнишь? – Он сделал паузу и с чуточку фальшивым беспокойством переспросил: – Или ты передумал?
– Не-ет… – выгнувшись, простонал рыжий отступник. Горячий влажный язык поиграл с его соском ещё пару секунд и пропал, а мгновением спустя Хоук уже целовал его, уверенно и жарко.
– Понимаешь, любовь моя, – через несколько минут проговорил второй маг, выпрямившись, – то, что ты выяснил, мне тоже очень не нравится. Действительно не нравится, ну ты знаешь – как огры, Аришок и высшие драконы.
Андерс посмотрел на неспешно устраивавшегося между его раскинутых колен любовника и, на пробу трепыхнувшись в путах, подумал, что брюнет слишком много общался с Изабеллой – боли сжимавшая его запястья перекрученная ткань не причиняла, кровоток не пережимала, не оставляя при этом никакой возможности освободиться. Справедливость, конечно, порвал бы рубашку за секунду, но звать на помощь духа было бы как-то глупо.
– Но пойти в Казематы и убить Орсино – это всё-таки не выход, – продолжил Гаррет, прижав его бедра к кровати и легко удержав на месте. Он погладил вздрогнувшие под его прикосновением мускулы и со вздохом сожаления добавил: – Правда не выход, солнышко моё. – Ладони брюнета скользнули выше, обласкали бока целителя и прошлись вдоль его вздёрнутых к изголовью рук. Второй маг подался вперёд и снова лег на него, опершись на локти, его пальцы принялись бережно и настойчиво гладить нежную кожу на внутренней стороне рук одержимого, и Андерс тихонько застонал, мгновенно разомлев от простой и упоительно приятной ласки. – Поэтому сейчас я последую твоему мудрому совету и буду отвлекать тебя от плохих мыслей, – уверенно закончил Хоук. Подумал с полминуты, кончиками пальцев вырисовывая круги на тоненькой коже внутренней стороны андерсовых локтей, и уточнил: – Ну и себя тоже. Я ведь, в конце концов, обещал тебе больше не бить Аришоков, а Мередит вкупе со своей храмовничьей кодлой и уже благополучно женатым занудой-Карвером примерно равноценна одному Аришоку. Ну, наверное. – Гаррет посмотрел на него сверху вниз, откровенно любуясь, и добавил: – А ещё мне всегда хотелось облизать тебя целиком, но от твоих прикосновений я каждый раз совершенно теряю разум, и до этого у нас так ни разу и не дошло.
– Мне казалось, ты был не очень-то против, – неуверенно проговорил Андерс, напрочь забыв про собственное намерение вломиться в Казематы и навести там порядок. Шевелившийся на краю сознания Справедливость подумал что-то неопределённое про время и то, что Хоуку лучше знать, когда именно нужно отрывать голову Мередит, и затих.
– Не против, – продолжая легонько массировать его руки вдоль просвечивавших под бледной кожей вен, степенно подтвердил Хоук. Коварно ухмыльнулся и, игриво куснув его за шею, невиннейшим тоном добавил: – Но это не значит, что я стану упускать удобную возможность.
Целитель засмеялся было, но его смех почти сразу оборвался хрипловатым гортанным стоном, потому что Гаррет потянулся вверх, всем телом потёршись о него, и лизнул тонкую синеватую жилку, видневшуюся на сгибе его локтя. Легонько царапнул кожу зубами, дохнул тепло и влажно, а потом медленно провел языком вдоль напрягшихся мускулов, под конец нежно поцеловав запястье под краем связывавшей руки одержимого рубашки, и Андерс окончательно забыл, как нужно дышать.
– Ты уверен насчёт того, что понял всё правильно? – коснувшись раскрытым ртом второго предплечья одержимого, негромко поинтересовался Хоук и, лизнув колотившуюся под кожей жилку, уточнил: – Насчёт того, как работает вся эта система с влюблёнными чародеями.
– Абсолютно, – едва слышно выдохнул рыжий маг. Попытка собраться с мыслями предсказуемо провалилась, он закинул ноги на бедра любовнику и крепко сжал колени; знакомый жёсткий жар под голенями как будто дал его плавящемуся разуму какую-то опору, и он всё-таки сумел выговорить: – Я… тоже хочу кое-что сделать. Нам всегда это запрещали, говорили, что это ни в коем случае нельзя направлять на живых людей, только на благожелательных духов Тени…
Гаррет вопросительно мурлыкнул и снова сполз вниз, зловредно проехавшись заметно выпиравшей под штанами деталью анатомии по животу одержимого, а потом выжидательно воззрился на него. Андерс облизнулся, дохнул на замершие буквально в полупальце от его собственных губы и, выгнувшись в путах, впился в них поцелуем.
– Если что будет не так, скажи, – отдышавшись, предупредил он и прикрыл глаза, крепче прижавшись к широкой груди возлюбленного и привычным для духовного целителя усилием сознания потянувшись навстречу… Он находился не в Тени, и рядом не было ни одного благожелательного или не очень духа, но спустя несколько одуряюще долгих секунд, мучительно пустых и холодных, его сущность коснулась чего-то родного и тёплого, и Хоук, тихо ахнув, оторвался от его губ и посмотрел на него с таким по-детски радостным изумлением, что Андерс не сумел сдержать ответной улыбки.
– Это ты, – прижавшись к его носу кончиком своего, шёпотом поделился Гаррет – так, словно это было драгоценной, самой важной тайной на свете. Улыбнулся снова и, легко коснувшись его губ своими, восхищённо добавил: – Ты прохладный и греешь, и это правильно. А ещё ты… ну, светишься, наверно. Только невидимо.
Одержимый тихо засмеялся и поймал его губы своими, лаская и дразня. Очередной освящённый веками запрет оказался фальшивкой, но у него уже не получалось снова из-за этого разозлиться. Не тогда, когда Хоук, переломив вбитую с детства привычку, потянулся ему навстречу и рыжего мага захлестнула жаркая, морозно похрустывавшая волна чистой силы. Это было всё равно что танцевать в сердце лесного пожара, не обжигаясь, и Андерс сладко застонал, ещё крепче стиснув обнимавшие талию возлюбленного колени.
– Я обещал тебя облизать, – задыхаясь, упрямо пробормотал Гаррет; в хрипловатом решительном голосе целитель отчётливо различил усмешку и нежность и тихо мурлыкнул в ответ, почувствовав, как в ответ полыхнуло радостью то большое и замечательное, которое было Хоуком.
– Я люблю тебя, – одними губами прошептал одержимый, зная, что его всё равно услышат, и откинул голову назад, подставив шею губам брюнета и покорно расслабившись под теплой тяжестью его тела. Гаррет ласково заурчал и игриво пощекотал языком его ухо, и Андерс тихонько хныкнул, отчаянно желая большего.
Однако Хоук при желании мог быть невыносимо упрям, и на этот раз он, по всей видимости. твёрдо вознамерился исполнить своё обещание. Пригревшийся под ним целитель протестующе заныл, когда брюнет решительно высвободился из обхватывавших его талию ног и уполз куда-то вниз, но через несколько мгновений его ступню аккуратно сжала теплая жёсткая ладонь, а потом вокруг выступавшей на лодыжке косточки плавно скользнул влажный язык. Одержимый рвано вздохнул и зачарованно замер, млея от того, как Гаррет нежно выцеловывал впадинку на его лодыжке, сильными горячими пальцами разминая его подошву.
– Это только начало, – подняв глаза, почти угрожающим шёпотом сообщил брюнет, и Андерс вздрогнул от внезапно скрутившего внутренности возбуждения и вызывающе усмехнулся.
Это действительно было только начало. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Хоук решил, что уделил достаточно внимания левой ступне любовника, и переключился на правую; к тому моменту целитель уже стонал в голос от легчайшего касания и отчаянно выгибался на кровати, пытаясь свободной ногой притянуть его к себе. Сам Гаррет блаженно урчал и сладко жмурился, поглядывая на него из-под ресниц, но не проявлял ни капли милосердия, продолжая ласкать его всё с той же почти мучительной неспешностью.
Впрочем, самообладание брюнета оказалось не так уж безупречно: на возню с завязками андерсовых штанов его уже не хватило, и мешавшую прикасаться к любимому ткань он попросту срезал припрятанным в его собственном поясе ножиком. Андерс с облегчением закинул ноги ему на плечи и довольно мурлыкнул, почувствовав, как его бедра тут же огладили ласковые, чуть шершавые ладони.
– Ты такой красивый, – посмотрев на него восторженно сверкавшими глазами, поделился Гаррет и, повернув голову, принялся неспешно вылизывать ложбинку под коленом. Дрожавший от возбуждения целитель жалобно застонал и выгнулся, стараясь потереться о него, но сильные руки легко удержали его на месте. Хоук усмехнулся и игриво прихватил кожу зубами, заставив его сладко вскрикнуть, а потом наклонился ниже, выцеловывая впадинку между напрягшимися мышцами бедра.
– Хочу тебя. Немедленно! – хватая ртом воздух, потребовал Андерс и снова сорвался на стон, когда всплеск жаркого гарретова желания отозвался где-то глубоко внутри него, в самой сердцевине его сущности вспышкой острого блаженства. Целитель бессильно откинул голову назад, хватая ртом воздух, и заставил себя разжать пальцы, судорожно стиснувшие связывавшую его запястья ткань.
– Не торопись, любовь моя, – игриво промурлыкал Хоук и, потершись небритой щекой о внутреннюю сторону его бедра, всё-таки сжалился. Одержимый гортанно застонал, инстинктивно толкнувшись навстречу горячим ласковым губам, и наконец позволил себе забыться в затопившем его тепле хоуковой магии.
– Нам нужно разобраться ещё с кое-чем, – почувствовав, как шевельнулась лежавшая у него на животе рука Гаррета, сообщил Андерс. Пробивавшийся в щель между портьерами солнечный свет играл на боку спящего в кресле Лучика, все тело целителя сладко ныло, и его наконец-то перестала мучить острая жажда крови. Правда, все это отнюдь не означало, что он собирался отказаться от своей маленькой мести.
– С чем же? – чуть заметно напрягшись, ровным тоном переспросил Хоук после короткой паузы, и одержимый, ласково сжав его пальцы, невинно ответил:
– С тем, какую ненависть ты испытываешь к моим несчастным рубашкам, счастье моё. – Он помолчал ещё с пару секунд и укоризненно добавил: – Я хотел попросить тебя… ну не знаю, рвать их поаккуратнее, что ли. А то после тебя их даже на бинты не пустишь.
– Прости, родной, – тут же покаялся Гаррет и, расслабившись, принялся легонько покусывать его шею под затылком. Андерс мурлыкнул и лениво потянулся, и ласково поглаживавшие его живот руки брюнета тут же сжались, крепко прижав его к широкой мускулистой груди любовника.
– Только не дразнись так сегодня, – строго предупредил его целитель и, закинув руку за голову, запустил пальцы во взъерошенные вороные пряди. Хоук покорно кивнул, царапнув его плечо своей щетиной, и незамедлительно просунул колено между его бедер.
– А между прочим, вчера я так и не добрался до твоей замечательной спинки… – как будто спохватившись, коварно добавил он и всем телом потёрся об упомянутую спинку. Одержимый прогнулся и сладко вздохнул, однако потом лишь сильнее сжал пальцы в волосах возлюбленного и несильно дёрнул:
– Это подождёт. Или мне рассказать тебе, что именно следует делать?
– А почему бы и нет? – тихо засмеялся Хоук и игриво куснул его за ухо.
И Андерс рассказал.
Размышлять о проблемах, лежа в объятиях постепенно восстанавливавшего дыхание любовника, целителю совсем не хотелось. Не тогда, когда его окутывало тёплым лёгким покрывалом сияние хоуковой сущности, радостно откликавшейся всякий раз, когда он мысленно тянулся к нему. Но притихший было Справедливость опять начал требовать хоть каких-то действий, и одержимый, поёрзав на плече у Гаррета, задумчиво проговорил:
– Убийство Орсино и впрямь не выход. Как и убийство Мередит, к сожалению.
– Ну, это было бы неплохим началом, – потянувшись, фыркнул брюнет.
Андерс укоризненно вздохнул и пихнул его кулаком в бок, и Хоук виновато ткнулся носом в его висок и тихо проговорил:
– Я не шучу, солнце моё. Не смотри на меня так, будто не знаешь, что для тебя я хоть Мередит голову оторву, хоть Белой Жрице. А потом, если хочешь, даже забальзамирую, хотя мне всё-таки кажется, что подобные предметы интерьера плохо подойдут к нынешнему дизайну поместья. Правда, рядом с той тевинтерской жутью они, возможно, будут неплохо смотреться…
Рыжий маг фыркнул и, ласково погладив его по груди в благодарность за попытку немного развеять тоску, со вздохом произнёс:
– Знаешь, я когда-то боялся, что мои манифесты – пустая трата времени. Что мне не удастся найти мирный способ решения проблемы… Думал, что ничего хуже неудачи в этом со мной случиться не может. Глупость, да? – Он помолчал, прильнув щекой к бережно коснувшимся его лица пальцам возлюбленного и устало добавил: – А теперь… Теперь мне даже не хочется его искать – этот мирный способ.
– Нельзя сказать, что я совсем тебя не понимаю, – хмыкнул Гаррет, расправляя прилипшие к виску одержимого пряди, – но правильная, эффективная война требует длительной подготовки и большого терпения. Мы же не можем просто прийти, разнести Казематы и заявить, что дальше так и будет.
– Но искушение велико, – невольно засмеялся Андерс, представив, как Хоук будет произносить программную речь, попирая ногой труп Рыцаря-Командора. Справедливости картина понравилась, и даже слишком, и одержимый поторопился придержать собственное буйное воображение.
Слабая надежда на то, что после вчерашней нервотрепки Вселенная сжалится и подарит им хоть немного покоя, при виде засыпанного конвертами стола в гостиной издохла в муках. Целитель сочувственно посмотрел на то, как перекосило его ещё чуть-чуть сонного, разнежившегося рядом с ним возлюбленного, и ободряюще похлопал его по плечу. Гаррет глубоко вздохнул и, собравшись с духом, запустил руку в ворох писем.
– «Станьте настоящим мужчиной с нашими эликсирами»? – удивлённо проговорил он, распечатав конверт, и рыжий маг, не справившись с любопытством, заглянул ему через плечо и хихикнул.
– Тебе это не надо, любовь моя, – сообщил он. – А если вдруг понадобится – лет там через много, когда ты будешь уже старый и солидный – я лучше тебе сам эликсиров наварю.
– Учитывая то, что эти мерзкие гномы из Хартии почему-то каждый раз достают мне только до паха… – трагически вздохнул брюнет. – Боюсь, твои лекарства могут мне понадобиться раньше, чем ты предполагаешь.
– Лицемер, – фыркнул Андерс, ласково взъерошив его волосы, и снова указал на всё ещё внушавшую почтение груду ожидающих внимания Защитника посланий. Тот вздохнул ещё раз и наугад вытянул ещё одно письмо – к удивлению целителя, в простом белом конверте без печатей и вычурных гербов.
– Возможно, это и тебя заинтересует, любовь моя, – изучив послание, задумчиво проговорил Гаррет. – Оказывается, одна воительница из Верхнего Города, по наводке которой я однажды… м-м-м… придержал нескольких не в меру ретивых храмовников, устраивает собрание. Хочет обзавестись союзниками среди благородных – очень уж всем надоело самоуправство Мередит. Может, относительно мирный способ всё-таки существует, а?
– Относительность – понятие двусмысленное, – философски заметил рыжий маг, взяв протянутое ему письмо. Ничего определённого в нём, разумеется, не было, только общие слова и призыв встать на защиту справедливости. Справедливость ехидно фыркнул и заявил, что не имеет с этой чушью ничего общего. – Но лучше уж я действительно схожу с тобой, всё это дело дурно пахнет. Особенно девиз в духе «Свергнем Мередит» и намеки на некого таинственного доброжелателя.
– Развелось в этом городе загадочных благодетелей, – хмуро проворчал Хоук. – И почему-то они есть у всех, кроме меня. Мне бы тоже не помешал доброжелатель, особенно такой, который мог бы подсказать, где ж мне искать этого клятого потрошителя с лилиями.
– Его, может, уже давно убили, – чуть сдвинув брови, внимательно посмотрел на брюнета Андерс. – Сам же знаешь, тут на каждом шагу бандиты и прочие сумасшедшие, он вполне мог нарваться на кого-нибудь из них…
– Мог, конечно, – согласился Гаррет. Потёр переносицу и упрямо покачал головой: – Но рассчитывать на это было бы безответственно. Варрик всё ещё роет землю, и Авелин обещала послать за мной, если обнаружит какие-нибудь следы, но мне всё равно кажется, что этого слишком мало.
– Давай решать проблемы по мере их поступления, родной, – начал было целитель, но его прервала спустившаяся в гостиную Леандра:
– Не опаздывайте сегодня к ужину, мальчики. Андерс, дорогой, я знаю, что у тебя всегда много дел, но мне хотелось бы увидеть тебя вечером.
Целитель нахмурился и открыл было рот, намереваясь выяснить, чем этот вечер должен был так отличаться от остальных, но женщина уже развернулась к лестнице, на прощание пронзив его предостерегающим взглядом. Он недоуменно хмыкнул и выбросил её слова из головы – до вечера было ещё далеко.
Ту самую воительницу, сэр Марлен Сэлбрек, они с Хоуком отыскали задолго до назначенного времени. Заговорщица, впрочем, только обрадовалась их появлению и, с готовностью поделившись подробностями запланированного собрания, принялась убеждать их открыто выступить против Рыцаря-Командора. Одержимый по большей части молчал – целью выступления Марлен был не он, а Защитник Киркволла, и рыжий маг предпочёл просто слушать. Аргументы аристократки во многом напоминали его собственные, но всё же было в них что-то глубоко извращённое, нелогичное, как теологические доказательства давно почившего, если верить Командору, Ульдреда. Да и вмешательство некоего незнакомца, «пожелавшего сохранить анонимность», тоже вызывало тревогу, и Андерс едва сдерживал желание сообщить женщине о том, что заговоры так не делаются.
Возможно, сдерживаться и не стоило. Окрылённая чуть насмешливым сочувствием Хоука – которое сама Марлен принимала за искреннюю веру в Её Дело – заговорщица преисполнилась сознания собственной значимости и явно потеряла осторожность, и целитель нисколько не удивился, когда один из явившихся на собрание аристократов вякнул что-то про то, что городу необходима сильная рука, то есть Рыцарь-Командор, и из окружавших маленькую площадь лачуг посыпались храмовники.
Что самое забавное – смертельно раненый предатель тоже бормотал что-то о влиятельном покровителе и сулил возмездие, но последний вздох сорвался с его губ прежде, чем встревоженно хмурившийся Гаррет успел задать ему хоть один вопрос.
И на ужин они, разумеется, тоже опоздали.
Двое смирно сидевших в прихожей бугаев при появлении хозяина дома поднялись и, пробормотав что-то невнятное, но, по всей видимости, вежливое, низко поклонились, и настороженно сощурившийся Хоук снисходительно, как настоящий потомок рода Амеллов, кивнул им в ответ. На этом бугаи сочли свой долг исполненным и снова уселись на скамейку, и тот, что потолще, кинув на магов опасливый взгляд, вытащил из кармана засаленную колоду карт.
Гаррет помедлил, явно не желая оставлять у себя за спиной незнакомцев, и Андерс решительно подтолкнул его в спину, на всякий случай держа руку поближе к посоху. Вряд ли грабителям или налётчикам хватило бы наглости вести себя так спокойно в присутствии того, кому они намеревались причинить какой-то вред, но предосторожности никогда не бывали лишними.
– Вы заставляете себя ждать, молодые люди, – с непривычной суровостью проговорила вышедшая из столовой Леандра, и Андерс как никогда остро почувствовал, насколько же неуместно его присутствие в этом старинном доме. Однако когда женщина перевела глаза на него, её взгляд тут же потерял строгость, и она ободряюще улыбнулась целителю. Следующая фраза, тем не менее, прозвучала так же сухо, как и первая: – Будьте любезны пройти в столовую. И вести себя прилично, поскольку я намерена представить вас одному достойному человеку. – Гаррет открыл было рот, и госпожа Хоук резко закончила: – Никаких белых лилий, успокойся уже!
Брюнет послушно промолчал, но что-то в его движениях и линии плеч подсказывало одержимому, что тот всё ещё готовится к возможной схватке, и он поторопился коснуться его напряжённых пальцев успокаивающим жестом. Хоук вопросительно посмотрел на возлюбленного, и Андерс кивнул на приоткрытую дверь столовой. Второй маг вздохнул и решительно двинулся на свет.
– Добрый вечер, Защитник, – вежливо произнёс пожилой мужчина, поднявшись со своего стула рядом с местом хозяйки дома, и Гаррет замер, внимательно изучая незнакомца.
По сравнению с Хоуком гость казался невысоким, хотя стоявшая рядом с ним Леандра уступала ему в росте не меньше полуладони. Раньше он, должно быть, был крепким и мускулистым, но теперь некогда сильное тело скрылось под тонким слоем заработанного за годы спокойной жизни жирка. Выразительные, чуть навыкате тёмно-карие глаза наверняка когда-то испепеляли женские сердца сотнями, но теперь они не сверкали пылающей страстью, а мягко светились умом и спокойной добротой, и от них лучиками разбегались улыбчивые морщинки. В аккуратно зачёсанных назад седых волосах кое-где ещё мелькали угольно-черные пряди, а от висков к затылку шли две аккуратные косички.
– Гаррет, позволь представить тебе господина Аристида Мерани, – изысканно-любезным тоном проговорила Леандра, старательно спрятав в пышных манжетах своего платья чуть дрожавшие от волнения пальцы. – Ари, дорогой, позволь представить тебе Гаррета, Защитника Киркволла и моего старшего сына. А также его сердечного друга Андерса, целителя.
– Господин Хоук, господин Андерс, для меня честь познакомиться с вами. – Аристид Мерани отвесил им церемонный поклон и, мельком глянув на Леандру, тепло улыбнулся.
– «Ари»?.. – вперив в мать пронзительный взор, едва слышно прошипел Гаррет.
Монна Хоук ответила ему не менее жёстким взглядом и голосом, в котором отчётливо слышалась сталь, произнесла:
– Прошу за стол.
Хоук послушно закрыл рот и, сверкнув на гостя глазами, уселся на свободный стул, выразительным картинным жестом поставив посох рядом. Андерс тихонько вздохнул, чуть заметно кивнул в ответ на просительный взгляд своей вроде-как-тёщи и уселся возле любимого, украдкой положив руку на его колено.
– Итак, что привело Вас в дом семейства Хоук, господин Мерани? – очень светским тоном, в котором, тем не менее, звучала явная угроза, осведомился Гаррет, как только Орана наполнила их с одержимым тарелки.
– Желание быть представленным Вам, Защитник, – совершенно невозмутимо, с прежней вежливой улыбкой отозвался Аристид. Он уже собирался продолжить, но уже совладавшая с собой Леандра положила пальцы на его руку и непреклонно проговорила:
– Полагаю, мальчикам следует вначале подкрепиться. У них, вероятно, был тяжёлый день. Разговоры вполне могут подождать до десерта.
Хоук нахмурился ещё сильнее и, явно сознавая полную бесполезность попыток спорить с матерью, накинулся на мясо с тушёными овощами. Андерс поймал взгляд Леандры и вопросительно выгнул бровь, надеясь получить хоть какую-то подсказку, но она только приподняла уголки губ в намеке на застенчивую улыбку и отвела глаза.
Господин Мерани выдерживал обращённое на него отнюдь не доброжелательное внимание Защитника с редкостной доблестью. Целителю приходилось признать, что порой Гаррет и впрямь производил устрашающее впечатление, и теперь рыжий маг не на шутку удивлялся тому, что ему никогда даже в голову не приходило бояться брюнета – хотя о его истинной силе он имел куда лучшее представление, чем многие другие. Однако Аристид поддерживал беседу о каких-то пустяках с вызывающей восхищение непринуждённостью, и его беспокойство выдавали только отчётливее прорисовавшиеся морщинки возле глаз и едва заметное напряжение изогнутых в любезной улыбке губ.
– Итак, десерт подан, – проговорил Хоук, картинно-аристократическим жестом промокнув губы салфеткой, и, отложив её в сторону, выпрямился в кресле. Под его тяжёлым взглядом господин Мерани выпрямился тоже и, чуть приподняв подбородок, отважно встретился с ним глазами. – Теперь, полагаю, всё-таки можно приступить к делам. Я вас слушаю, господин Мерани.
– Гаррет, это невежливо, – заметила Леандра. – Будь любезен проявить хоть какое-то гостеприимство.
– Госпожа, не будьте столь строги к сыну, – мягко прервал её Аристид. – Вероятно, я и впрямь выбрал не слишком удачное время для визита. У Защитника Киркволла, должно быть, множество дел, и с моей стороны было крайне невежливо прибыть без предупреждения.
– Вы абсолютно правы, сударь, – с подозрением глянув на послушно умолкшую женщину, кивнул Хоук. – Однако раз вы всё-таки здесь, давайте не будем терять времени. Вам, скорее всего, тоже требуется моя помощь, так?
Господин Мерани хмыкнул и после некоторого размышления кивнул:
– В некотором роде. Хотя, скорее всего, не та помощь, которой ожидают ваши обычные… просители.
– Говорите конкретней, – чуть заметно расслабившись, откинулся на спинку стула Гаррет и поднёс к губам бокал с вином. – Ваша уклончивость вызывает у меня тревогу.
Гость явно понял, что тревожить человека, убившего на дуэли Аришока, отнюдь не безопасно, и, уважительно кивнув, спокойно и уверенно проговорил:
– Господин Хоук, я намерен со всем подобающим почтением просить у вас руки вашей матери.
Брюнет каким-то чудом сумел не поперхнуться и даже не выругался, но Андерс на всякий случай перехватил его машинально потянувшуюся к посоху руку и крепко сжал напрягшиеся пальцы. Гаррет мельком глянул на него, и целитель сдвинул брови, напоминая ему о правилах приличия. Тот чуть заметно поморщился и, глубоко вздохнув, не по-хорошему ровным тоном произнёс:
– Судя по тому, что матушка не выказывает намерения оторвать вам голову за самоуправство, с ней этот вопрос вы уже обсудили. – Хоук поднялся и, протянув Леандре руку, с нажимом добавил: – Простите, сударь, мне требуется поговорить с ней наедине.
Женщина вздохнула и, коротко извинившись перед гостем, двинулась вслед за сыном в библиотеку, и Андерс остался с её вероятным женихом наедине.
– Похоже, господин Хоук не рад моему появлению, – после нескольких минут деликатного ковыряния в вазочке с десертом, полувопросительно проговорил Аристид. Одержимый, украдкой скармливавший подобравшемуся Лучику отложенные кусочки жаркого, неохотно поднял глаза и, поколебавшись, пояснил:
– Он просто встревожен. В городе бесчинствует маньяк, убивающий женщин, и он беспокоится о безопасности монны Леандры. – Он сделал короткую паузу и уточнил: – Мы оба беспокоимся.
– Да, госпожа упоминала об этом, – чуть сдвинув брови, кивнул гость. – Этот вопрос беспокоит и меня. Я предлагал ей дополнительную охрану, но Леандра сказала, что её сын уже обеспечил ей достаточную защиту. – Мужчина помолчал и, слегка усмехнувшись, добавил: – Но, судя по всему, маньяку всё-таки хватает благоразумия не сталкиваться с Защитником Киркволла лицом к лицу?
– Пока хватало, – пожал плечами рыжий маг. – Но Гаррету очень дорога его семья, так что он склонен несколько перестраховываться.
– Я буду иметь это в виду, господин Андерс, – понимающе кивнул Мерани. Ещё несколько минут прошли в молчании, а потом он вежливо поинтересовался: – Госпожа упомянула, что вы целитель. А где именно вы практикуете? Если, конечно, моё любопытство не является неуместным…
– В Клоаке, – осознав, что от светской беседы ему всё-таки не уклониться, со вздохом сообщил Андерс.
– Клоаке? – удивлённо приподняв бровь, переспросил Аристид, и целитель пояснил:
– Клоака – самый неблагополучный район этого города. Её обитатели – в основном ферелденские беженцы, спасавшиеся от Мора, и прочие несчастные люди. Я держу бесплатную клинику для нуждающихся.
– Это весьма благородное дело, – с искренним уважением проговорил Мерани и, окинув собеседника оценивающим взглядом, задумчиво добавил: – Но весьма… затруднительное, полагаю. И крайне невыгодное в финансовом отношении.
– Не всё измеряется деньгами, – выпрямившись, резко отозвался Андерс, и мужчина примирительно поднял руки:
– Простите. Я вовсе не это имел в виду.
– А что же? – не смягчившись, осведомился одержимый, и Аристид со смущённой усмешкой пояснил:
– Я, собственно, намеревался как-нибудь поделикатней предложить вам денег. Для клиники. Они ведь наверняка там пригодятся.
Целитель внимательно изучил выражение лица своего собеседника и, подозрительно прищурившись, заметил:
– Подобная… доброта нетипична для представителей благородного сословия. Мало кого из них волнуют проблемы тех, кто оказался в беде.
– В беде может оказаться любой, – философски проговорил Мерани. – Кроме того, это, можно сказать, семейная традиция. Ещё мой дед, добившись какого-никакого успеха в торговых делах, начал отдавать некоторую часть заработанного на благотворительность, и мы с отцом следовали его примеру. И я, признаться, предпочёл бы, чтобы эти средства достались тем, кому они действительно необходимы, а не каким-нибудь вечно жалующимся на безденежье и отстутствие вдохновения бардам.
– Звучит очень красиво, – хмыкнул Андерс. – Но вряд ли это единственная причина.
– И даже, наверное, не основная, – с чуть лукавой улыбкой кивнул мужчина. Помолчал и после некоторого размышления честно сказал: – Видите ли, прожив немало лет, я понял, насколько важны хорошие отношения с семьей. Со всеми её членами. И то, что гораздо проще начать с чего-то хорошего, чем потом суматошно исправлять допущенные ошибки. Так что сейчас я, можно сказать, к вам попросту подлизываюсь – как к члену семьи, которую в будущем надеюсь назвать своей. К тому же Леандра упоминала о том, насколько господин Хоук ценит ваше мнение, и я надеялся, что если мне удастся создать хорошее впечатление, это поможет убедить его в том, что я действительно достоин руки его матери.
– Андрасте блаженная, это всё-таки заговор, – с тяжёлым вздохом откинувшись на спинку стула, протянул одержимый.
– Это не заговор, – терпеливо поправил его Аристид. – Это мольба о помощи, господин Андерс. – Он сделал паузу и задумчиво проговорил: – Простите, если моё первое предложение показалось вам… неподобающим. Я, должно быть, слишком привык вести разговоры с торговцами и гномами, и потерял навык общения с людьми мудрости.
– Вы из Неварры? – удивлённо перебил его рыжий маг и в ответ на недоуменный взгляд собеседника пояснил: – Один из моих… знакомых выражался подобным образом. О людях мудрости, людях меча… Он был родом откуда-то из-под Хантер Фелла, кажется…
– Владения моей семьи расположены ближе к границе с Орлеем, – кивнул Мерани. – Но дела я вёл в основном в самой Неварре, я имею в виду столицу – пока не передал торговый дом своему старшему сыну. Они с сестрой отлично справляются. – На лице мужчины появилась чуть заметная нежная улыбка, но несколько мгновений спустя он отвлекся от воспоминаний и снова сосредоточился. – В Тантервейле живёт один мой старинный знакомый. Он алхимик, у него замечательная библиотека, да и сам он много лет занимался изучением свойств различных веществ и растений, в том числе и в составе лекарственных зелий. Возможно, вам было бы интересно пообщаться с ним? Я помогу вам связаться с ним, если у вас возникнет подобное желание.
– Ваше упорство… и мужество… внушают уважение, господин Мерани, – пробормотал Андерс, начиная чувствовать себя довольно неловко. Угрожать ему пытались неоднократно, подкупить тоже – правда, гораздо реже и в основном прыщавый и костистый в те времена Амелл, управшивавший научить его целоваться – но подобное было ему в новинку. Ещё никто не хотел просто… добиться его расположения. Разве что Гаррет… Хотя нет, Гаррет всегда был чем-то особенным, сравнивать было глупо.
– О да, посвататься к матери прославленного Защитника Киркволла не каждый решится, – сердечно рассмеялся мужчина и, покачав головой, чуть тише добавил: – По правде, я и не мечтал однажды встретить женщину, с которой мне захочется провести остаток жизни. Но раз уж это случилось – было бы преступлением упустить этот дар.
Целитель медленно кивнул. Говорить Аристид явно умел, в его словах слышались искренность и убеждённость, но всё же полагаться на заявления сладкоречивого незнакомца было бы безрассудно. Заметив, какими глазами мужчина смотрел на вернувшуюся в столовую Леандру, маг почти устыдился собственных подозрений и почувствовал обегчение, осознав, что право решать в этом случае принадлежит вовсе не ему.
– Прошу прощения за мою нелюбезность, господин Мерани, – с явным усилием проговорил Хоук, снова усевшись рядом с возлюбленным. – Я очень люблю свою мать, и вы, надеюсь, поймете моё беспокойство за её судьбу. Как и то, что прежде чем принимать решение, я должен убедиться в том, что передаю её надежному человеку.
Неваррец заверил его в том, что вовсе не считает себя оскорблённым, и после пары наводящих вопросов принялся рассказывать о себе.
– Ну что, всё проверил. – Варрик хлопнул на стол увесистый журнал и принялся деловито листать страницы, не обращая внимания на напрягшегося, словно готовящийся к прыжку кот, Хоука. – Аристид Мерани, аристократ из Неварры. Род старинный, уважаемый, но не из самых влиятельных, третьи с конца в очереди на неваррский трон. Поколений пять назад сильно обеднели и занялись торговлей, три поколения назад в этом деле даже преуспели, и с тех пор дела у них вроде как наладились. Не богачи, конечно, но люди вполне себе состоятельные и с хорошей репутацией в торговых кругах. Женишок твой вдовец, жена у него умерла лет десять назад от лихорадки, двое его старших детей теперь занимаются семейным делом, а сам старичок записал на своё имя домик в деревне с десятком слуг и поселился там.
– То есть, он мне таки не наврал? – почти с разочарованием переспросил Гаррет, и задумчиво глядевший в кружку Андерс тихонько хмыкнул.
– Ну, насчёт его великой любви к монне Леандре не скажу, тут дело такое, – ухмыльнулся гном. – Но что он за ней со всем почтением ухаживал – это подтвердили. И горничные подружек госпожи Хоук, и дворецкий того типа, к которому этот тип прибыл в гости.
– Я плохой сын, – уронив лицо на ладони, простонал брюнет. – У меня мать замуж собралась, а я обо всём узнал последним!
– Ну, Карвер, наверно, ещё не знает… – положив руку ему на плечо, попытался успокоить его целитель.
– Знает, – мрачно сказал Хоук. – И очень хорошего мнения о господине Мерани, тот, видите ли, не стал шарахаться ни от лейтенанта-храмовника, ни от его остроухой малефикарши.
– А насчёт его присутствия в городе? – не придумав, что ещё можно сказать в утешение, снова посмотрел на Варрика одержимый.
– С теми периодами, когда тут бабы пропадали, не пересекается, – пожал плечами гном. – Когда вся эта жуть началась, он ещё в Неварре торчал, давал деткам последние наставления насчёт ведения семейных дел. Тут уж, конечно, по-всякому можно изловчиться, но если б ты моего мнения спросил – к нашему маньяку он отношения не имеет. Да и пристрастия к лилиям у него никто не замечал, сей престарелый романтик предпочитал лично собирать на Рваном Берегу цветочки для любимой. Пару раз притащил что-то ядовитое, но это скорее из общей ботанической безграмотности, а не по злому умыслу.
– Впервые в жизни я чувствую себя настолько идиотом, – заключил Гаррет. Потёр лицо ладонью и поднял голову: – В общем, сейчас ты назовешь меня долбанным параноиком, который отнял кучу времени у деловых людей ради какой-то ерунды, и предложишь заняться организацией подобающей свадьбы.
– Эй, приятель, а не подался ли ты сам в малефикары? – с шутливой опаской переспросил Варрик. – Именно это я и хотел сказать, ты прям мысль из моей головы украл! Ладно-ладно, не скалься, даже у меня бывает, что сострю неудачно… Да и не стал бы я это ерундой называть всё-таки, безопасность матери – это важно. Но паранойю ты, приятель, тоже придержи, негоже хорошего делового парня без повода до сердечного приступа доводить.
– Слушаюсь, сударь Тетрас, – не без ехидства поклонился Хоук и, хлопнув приятеля по плечу, двинулся к выходу из трактира. Андерс с облегчением отставил кружку с непонятным содержимым и поспешил за ним.
– Он сразу показался мне достойным человеком, – догнав любимого и подхватив его под локоть, задумчиво проговорил целитель. Брюнет хмыкнул, и он, как будто пытаясь защититься, добавил: – Первое впечатление могло оказаться обманчивым, я знаю, потому и молчал. Но монна Леандра тоже уверена, что она будет с ним счастлива…
– Перестать волноваться за маму я всё равно не смогу, – пожал плечами Хоук. И, помедлив, проворчал: – А ещё мне не нравится, что этот тип ещё и к тебе подкатывал.
– Что? – неподдельно изумился Андерс, ничего подобного не замечавший.
– А как же то, что он в твою коробку для пожертвований регулярно деньги подкидывает, да ещё и с каким-то учёным хрычом тебя свёл? – обиженно напомнил Гаррет, и одержимый чуть не расхохотался. Вернее, его попытки сдержать смех целых две минуты были успешны, но потом он всё-таки не выдержал и, согнувшись чуть не вдвое, неприлично заржал.
– Любовь моя, – отсмеявшись, начал было рыжий маг, посмотрел в несчастные, почти испуганные глаза второго чародея и снова захохотал. Хоук с поразительным терпением дождался, пока его отпустит, и картинно выгнул бровь. – Любовь моя, это он совсем не ко мне подкатывал.
– А к кому тогда? – язвительно переспросил брюнет, и Андерс, ласково потершись щекой о его меховой наплечник, пояснил:
– К тебе. Мудрый старый торговец сразу понял, что попытка подлизаться к тебе лично – это кратчайшая дорога в Чёрный Город, и решил прибегнуть к более долгим, но более безопасным способам.
Явно в этом не убеждённый Гаррет растерянно моргнул, но сомневаться в словах целителя вслух не стал, и они двинулись дальше. Возле лестницы в Верхний Город, где всегда болталась выпрашивавшая подаяние девчонка – дочка одной из ферелденских отступниц, застрявших в Клоаке вместе с остальными – никого не было, и одержимый встревоженно нахмурился, но через несколько мгновений его отвлекли от беспокойства за случайную знакомую.
– Приветствую вас, Защитник! – преградив им путь, жизнерадостно провозгласил смуглый тип в добротном тёмно-красном камзоле и отвесил Хоуку витиеватый поклон. – Я есть Нунцио Эстрида Райес из Антивы, и я просить вас о помощи!
Только когда из-за туши вартеррала вывернул белобрысый эльф с тремя очерчивавшими скулу чёрными линиями, занятый хоуковыми ранами Андерс всё-таки вспомнил, почему имя Зевран казалось ему таким знакомым, и тут же решил, что в жизни Ворон куда противней, чем в рассказах Командора. Потому что живой Зевран, едва дождавшись, пока целитель срастит Гаррету сломанную руку, тут же принялся строить Защитнику глазки, и при виде подобной сверхъестественной наглости одержимый попросту опешил.
Что было куда хуже – Хоука этот чёртов эльф тоже не на шутку заинтересовал. Тот даже вернулся к привычке заигрывать со всем, что движется, забытой где-то в середине Торжественных Ухаживаний за Андерсом, и в итоге к тому моменту, когда из-за поворота тропинки показался лагерь антиванцев, рыжий маг едва сдерживал бессильную ярость, которую не умеряло даже едва ощутимое родное тепло на границе сознания.
После того, как вздумавший спрятать концы в воду Нунцио пал смертью храбрых, одержимому стало чуть полегче. И всё равно он, стоя за плечом брюнета, очень старался не прислушиваться к его разговору с Зевраном. И даже не смотреть на клятого эльфа, в устремлённых на Хоука глазах которого светилось вполне искреннее восхищение.
– Я думаю, нам не стоит отказываться от возможности узнать друг друга получше, – игриво протянул Ворон, картинно отставив ногу чуть в сторону. Между свисавших с его брони кожаных полос с заклепками мелькало смуглое мускулистое бедро, и по сравнению с искрившимся солнечной энергией, ловким эльфом Андерс чувствовал себя очень бледным и некрасивым. – Здесь неподалёку, чуть выше по тропе, стоит моя палатка…
– А разве есть что ещё узнавать? – всё-таки не выдержал целитель. – Вроде бы всё и так на поверхности!
Зевран замер, задумчиво посмотрел на него, и губы убийцы искривила омерзительно понимающая улыбка. Он уже открыл было рот, но внезапно вмешался Гаррет:
– Палатка – это хорошо. Пошли.
Очередной вздох застрял в горле у одержимого, как будто на него без предупреждения нацепили глушащий магию ошейник, и из ступора его вывела только обвившая его талию сильная рука и знакомые металлические нотки в не предполагавшем возражений голосе Хоука:
– Ты ведь не против присутствия моего друга, правда?
Андерс, с трудом преодолев страх и боль внезапно вспыхнувшего недоверия, раскрылся и мысленно потянулся к любимому – и опешил снова, потому что собранное, плотное ядро его магии ничем не напоминало тот тёплый ласковый шарик, который он привык ощущать во время их занятий любовью. Теперь этот комок энергии чуть не звенел под его касанием – от напряжения, азарта и какого-то зловредного предвкушения, словно у задумавшего пакость мальчишки, и целитель совершенно перестал понимать, что происходит.
Впрочем, мечтательная улыбка Зеврана всё равно приводила его в бешенство.
Палатка у Ворона оказалась роскошная, совсем неподходящая для того, кто – вроде бы – торопится удрать подальше, спасая свою шкуру. Клятый эльф довольно ухмыльнулся, уже не скрываясь, окинул обоих магов оценивающим взглядом и красивым, отработанным, как у шлюхи, жестом потянулся к застёжкам своего доспеха.
– Благодарю, сударь Арранай, вы свободны, – абсолютно спокойным, чуть высокомерным тоном, который он обычно приберегал для приёмов у Наместника, проговорил Хоук.
Увидев, как отвисла челюсть уже настроившегося на вдумчивый разврат Зеврана, миролюбивый от природы Андерс наконец по-настоящему понял, что такое Месть.
– Что? – после долгой, недоуменной паузы всё-таки переспросил Ворон, в растерянности переводя взгляд то на брюнета, то на целителя.
– Вы свободны, – терпеливо повторил Гаррет, и одержимый с удивлением осознал, что он впервые с момента встречи посмотрел убийце в глаза – прямо и жёстко, уже без попыток игриво прикрыть зрачки ресницами, пряча всё то, что заставило Аришока считать его «басалит-ан». Зевран явно впечатлился, из золотисто-карих эльфийских глаз пропали смешливые искорки, и он даже как будто уменьшился в размере. Брюнет наконец улыбнулся по-настоящему искренне и пояснил: – Мы ведь говорили только о палатке, сударь. Про вас я ни слова ни сказал.
Ворон хмыкнул, на мгновение Андерсу показалось, что его гордость всё-таки возьмёт верх над благоразумием, но Хоук слегка наклонил голову вперёд и усмехнулся шире, чуть вздёрнув верхнюю губу. На самоуверенной физиономии антиванца мелькнуло сомнение, а секунду спустя на нём засияла медоточивая, почти подхалимская улыбка.
– Конечно, Защитник, простите мою недогадливость, – заворковал Арранай, медленно отступая к выходу. Гаррет поворачивался вслед за ним, так и не отведя взгляда, и убийца явно начинал чувствовать себя неловко. Одержимый поймал себя на том, что злорадно хмылится, и постарался прекратить. Не получилось, правда. – Пожалуй, я пойду побеседую с Изабеллой, мне о многом хотелось её расспросить…
– Думаю, она будет рада, – великодушно согласился Хоук, и эльф тут же скрылся за закрывавшим вход полотнищем.
– Я ревнивая сволочь, – задумчиво заключил Андерс. Второй маг тут же развернулся к нему, и с его лица мигом спала старая маска легкомысленного балагура, от которой одержимый, как оказалось, успел порядком отвыкнуть.
– Прости, любовь моя, – покаялся Гаррет и, почти нерешительно взяв его за руки, потянул за собой к стоявшей у дальней стены палатки койке. – Я… просто не придумал, как бы тебя предупредить. Только надеялся, что ты догадаешься, услышав, о чём мы с Варриком его спрашивали…
– А я не слушал, – несколько виновато отозвался рыжий маг. Поднёс руку возлюбленного к губам и ласково коснулся ими костяшек, а потом добавил: – Я злился. Забыл, что если он не местный, то может быть не в курсе местных слухов, а ты красивый и на тебе не написано, что мой…
– Я бы написал, но просто ещё не придумал, где, – фыркнул Хоук. Андерсу, впрочем, показалось, что он не очень-то и шутил, и рыжий маг невольно проследил взглядом мускулы на руках Гаррета, видневшиеся под краем короткого кольчужного рукавчика его брони. Брюнет вздохнул и признался: – На самом деле он это нарочно. Он тут давно торчит, наверняка уже успел наслушаться. Ну или просто не поверил, что так бывает.
– Он же говорил… – недоуменно нахмурившись, начал было целитель, но Хоук только махнул рукой и, усадив его к себе на колени, поморщился:
– Он много чего говорил. Не верить же каждому слову. – Боевой маг откинулся назад, опершись на локти, и пояснил: – Я ж для чего всю эту чушь нёс, про его красу несказанную… и несуществующую… Бывают, знаешь, такие люди, по которым сразу видно, что угрожать без толку. А он ещё и из Воронов, там любой меня в этом деле переплюнет, только опозорился бы. А так – поулыбался, поизображал из себя падкого на эльфов туповатого вояку, он и расслабился. Не настолько, чтобы всё выболтать, но Варрик наверняка найдёт, что нам потом рассказать, он очень внимательно слушал. И делал выводы.
– Опять заговор? – поинтересовался Андерс и, ласково проведя ладонью по широкой груди любовника, принялся распутывать соединявшие его доспех ремни.
– Боюсь, что не опять, а всё тот же, – запрокинув голову, мрачно признался Гаррет. Тихо мурлыкнул, когда одержимый нежно пощекотал кончиком пальца впадинку между его ключиц, и продолжил: – Чувствую себя махровым параноиком, хуже Мередит. Вот только даже мне уже видно, что из всего того бардака, который творится в Киркволле, торчат чьи-то очень длинные лапы. И Варрик заявляет, что он мне это уже давным-давно говорил, и подкидывает ещё доказательств… И Вороны, опять же. Вороны просто так не летают.
Уже стащивший с него большую часть одежды – и благополучно избавившися ото всей своей – целитель хмыкнул и улёгся ему на грудь, прижавшись щекой к ключице. В стоявшем возле койки приоткрытом сундуке что-то завлекательно блеснуло, Андерс, не сдержав любопытства, потянулся за сверкавшей вещью и покраснел. Вещь оказалась дорогим, оплетённым золотыми нитями флакончиком с ещё более ценным, чем упаковка, ароматическим маслом, а под флаконом россыпью валялись разнообразные предметы, одну половину которых он когда-то видел в иллюстрированных непристойных книжках из закрытой секции кинлохской библиотеки, а того, как полагается применять вторую половину, не мог даже представить. Гаррет тем временем забрал у него склянку, сунулся в неё носом и, поморщившись, отставил в сторону, а потом положил широкие тёплые ладони ему на шею и нагнул к себе.
Андерс украдкой вытащил из сундука изящные, обтянутые мягкой кожей и бархатом наручники и запихнул их в свою сваленную кучей броню, а потом радостно нырнул в объятия любимого.
Справедливость, правда, попытался обозвать его вором, но одержимый напомнил, что Зевран всё ещё должен Гаррету за спасение своей жизни, и дух умолк.
Возвращаясь к ожидавшим на месте лагеря Нунцио товарищам, они оставили за спиной совершенно целую палатку, и Хоук даже не старался сдержать гордую улыбку. Андерс тихо посмеивался про себя, но отрицать то, что и он этим доволен, тоже не пытался.
Устроившийся на камне Варрик, нисколько не смущённый компанией десятка свежих мертвецов, увлечённо строчил что-то в тетрадке, с которой разлучался даже реже, чем с Бьянкой, и при их приближении только поднял голову. В паре десятков шагов от него активно шевелились кусты, но доносившиеся из них звуки больше походили на болтовню старых товарищей, чем на стоны страсти, и Гаррет без малейшего смущения гаркнул:
– Изабелла, тебя там бросить или ты ещё планируешь жить под стойкой у Корфа?
– Строгий он у тебя, – прокомментировал в кустах Зевран.
– Если б у меня… – с преувеличенным сожалением вздохнула в ответ пиратка и, пошуршав ветками, выбралась наружу: – Ну пошли, строгий папочка. Слушай, можно я ушастого себе возьму? Он пообещает на Андерса не таращиться, правда, Зев?
– А на Защитника можно? – переспросил Ворон, и Андерс торопливо рявкнул в ответ: – Нельзя!
– Ну вот, нет в жизни счастья, – насмешливо посетовал эльф, вылезая следом за ривейнкой. – Поеду я лучше куда-нибудь подальше, чтобы за мной опять всякие нехорошие люди не явились. Да и любимого своего заодно поищу, не мог же он помереть. Об него Архидемон зубы обломал, куда уж людишкам…
– Людишки как раз хуже, – глубокомысленно заметила Изабелла. И, вскинувшись, уточнила: – Это, часом, не тот пацанёнок, с которым мы тогда в «Жемчужине»?..
Одержимый устало потёр глаза и от души порадовался тому, что Зевран, похоже, и впрямь намеревается покинуть Киркволл. И как только Командор его терпел?
Слепым человек живёт,
Никто своей доли не знает... Тол Мириам, Такет Нантакет
часть 9Впрочем, у одержимого всё же появилась надежда на то, что однажды он сможет увидеть своего возлюбленного задыхающимся и разгорячённым на фоне балдахина их собственной кровати. Попытки избавиться от старых привычек одной только силой воли так ни к чему и не привели, но через некоторое время Андерс попробовал научить Гаррета паре упражнений для начинающих духовных целителей, и дело потихоньку пошло на лад. По крайней мере, теперь большую часть времени им действительно удавалось обходиться без взрывов.
К немалому раздражению не привыкшего к пристальному вниманию общественности Хоука, Защитник Киркволла всё-таки был в некотором роде политической фигурой и не мог проводить всё своё свободное время, спрятавшись в своём семейном гнёздышке вместе с любовником. Услышав об очередном официальном приёме у какого-нибудь аристократа, брюнет каждый раз начинал ныть и жаловаться, словно разбивший нос мальчишка, и если Андерс и был бы только рад оставить его у себя под боком, то монна Леандра была абсолютно безжалостна.
Без Гаррета в огромном, практически пустом имении было на редкость тоскливо. Боудан с сыном и Орана вели себя предельно вежливо и старательно соблюдали должную дистанцию, а Лучик по вечерам чаще всего мирно отсыпался где-нибудь в тёмном уголке, чтобы глухой ночью опять начать прыгать по головам спящих хозяев. В один из таких вечеров, проводив умоляюще моргавшего брюнета на очередной бал, Андерс всё-таки сел в библиотеке с кружкой подогретого молока и присланными Орсино трактатами.
К тому моменту, как в приоткрытую дверь бесшумно проскользнул вернувшийся домой Хоук, кружка давно превратилась в осколки, а пол оказался усыпан исписанными от края до края и разорванными листками. Брюнет удивлённо оглядел учинённый в библиотеке разгром и подошёл к сгорбившемуся в кресле возлюбленному.
– Родной, – тихо проговорил Андерс, – пожалуйста, отведи меня наверх и привяжи к кровати.
– Что? – удивился Гаррет. Бережно погладил побелевшие пальцы целителя, судорожно стискивавшие подлокотники, и шутливо поинтересовался: – И что потом?
– А потом обними меня и никуда не отпускай, – вздохнул одержимый, откинув голову ему на плечо, и твёрдо добавил: – Ни за что.
– Ты меня пугаешь, солнышко, – мягко сказал Хоук. – Мне, конечно, очень хотелось бы верить, что тебе просто захотелось разнообразить нашу интимную жизнь, но что-то мне подсказывает, что тут дело посложнее.
– Намного. – Целитель рискнул отпустить подлокотники и ухватился за ласкавшие его кисти пальцы любовника. Негодовавший Справедливость рвался на волю, и магу едва удавалось удерживать его под контролем. – Потому что это касается не только нашей интимной жизни.
– Мне казалось, что Справедливость был нами вполне доволен, – с ноткой недоумения в голосе заметил Гаррет, но одержимый покачал головой и уточнил:
– Не только нашей с тобой и Справедливостью жизни. Любимый мой, ну сделай же что-нибудь, иначе я действительно пойду и, к демоновой матери, его убью!
Придумать указание более неконкретное, наверное, было бы сложно, но Хоук понял всё правильно. Его губы, тёплые и ласковые, пахли дорогим коньяком и чем-то приторно-сладким, и Андерс наконец смог немного расслабиться под бережно гладившими его закаменевшую от напряжения спину ладонями.
– Пойдём наверх, и ты мне всё расскажешь с самого начала, – ещё раз нежно коснувшись губ возлюбленного, негромко предложил Хоук. Целитель кивнул и последовал за ним.
Ему ещё хватило самообладания на то, чтобы вежливо поздороваться с Леандрой и даже придумать что-то насчёт усталости и желания побыть наедине с Гарретом, но как только он перешагнул порог спальни, способность себя сдерживать изменила ему совершенно. Несколько минут брюнет молча следил за метавшимся из стороны в сторону одержимым, который что-то неразборчиво бормотал себе под нос, изредка срываясь на гневный крик, но потом поймал и, ловко уронив на кровать, наклонился над ним.
– А теперь по порядку, любовь моя, – мягко, но непреклонно проговорил Хоук, сноровисто расстегнув его мантию и прижав горячую ладонь к колотившемуся под тонкой рубашкой сердцу. – Кого ты хочешь убить, за что, и что именно привело тебя в такую ярость?
– Орсино, – зло выдохнул Андерс. Подумал и поправился: – Всех. Храмовников, магов…
– Что-то новенькое, – тихонько погладив его грудь кончиками пальцев, заметил Гаррет. – Магов-то за что?
– За то, что эти бесхребетные твари позволяют обращаться с собой подобным образом! – взвился одержимый. – Уже не первую сотню лет!
– Так, – задумчиво проговорил брюнет. Встал, быстро скинул сапоги и остававшиеся части брони, стащил с плеч любовника уже расстёгнутую мантию и снова лёг на него, опершись на локти по обе стороны от его тела и всем весом прижав к кровати. – А теперь попробуй начать с самого начала.
Андерс, дышавший глубоко и размеренно в попытке совладать со своим гневом, открыл было рот, с усилием сглотнул и, сделав ещё несколько глубоких вдохов, тихо проговорил:
– Этот… этот…
– Первый Чародей? – спрятав усмешку в уголках губ, с готовностью подсказал Хоук, и целитель кивнул:
– Да. Этот… Первый Чародей – вот уж действительно ругательство хуже некуда, я не шучу, родной – пытался вынудить меня... участвовать в сокрытии самой чудовищной несправедливости последнего тысячелетия. – С губ одержимого сорвался чуть слышный, полный муки стон, и он напряжённо добавил: – Как будто всё так и должно быть! Гаррет, это просто невыносимо, я не могу этого так оставить!
По скулам Андерса пробежали сверкающие трещины, в пока ещё карих глазах мелькнул синеватый отблеск, и брюнет, не дожидаясь, пока дух вырвется на свободу, снова наклонился к его губам. Растерянно замерший маг резко вздохнул и через несколько долгих мгновений немного расслабился и опустил ресницы.
– М-м-м… не останавливайся, – просительно проговорил он, когда неровно дышавший Гаррет разорвал поцелуй. – Я обо всём забываю, когда ты меня целуешь… И именно это сейчас и нужно.
– Иначе ты пойдёшь убивать бедолагу Орсино? – ласково потёршись носом о его шею, уточнил Хоук.
– Именно, – мрачно подтвердил Андерс. Откинул голову назад, подставляя горло любимому, и, обняв его за шею, принялся перебирать взъерошенные тёмные пряди. – И, боюсь, не только его.
– Почему? – терпеливо поинтересовался брюнет, продолжая осыпать бьющуюся на его шее жилку короткими нежными поцелуями.
– Потому что… – Одержимый набрал воздуха в грудь и, рефлекторно сжав запутавшиеся в волосах второго мага пальцы, зло рыкнул: – Потому что я понял, почему нам никак не удаётся приручить твою магию, а этот ушастый ублюдок ещё и пытался принудить меня покрывать виновников.
– А вот это уже интересно. – Хоук приподнялся на локте и с любопытсвом посмотрел на целителя. Губы рыжего отступника подрагивали, как будто тот пытался сдержать норовивший исказить лицо свирепый оскал, худощавое тело опять напряглось, словно готовясь отшвырнуть прочь неожиданное препятствие и ринуться в битву. – Это ты в тех трактатах вычитал?
– Верно, – чуть заметно кивнул Андерс, почти с отчаянием подавшись навстречу очередному поцелую, и сразу продолжил: – Я до сих пор в это поверить не могу! Как можно было столько веков держать это в тайне?!
– Тшшш… – проведя губами по мелькнувшей в распахнувшемся вороте рубашки ключице, тихонько промурлыкал Гаррет. – Расскажи мне всё, родной, по порядку. Что могло так тебя взбесить в… кажется, самой толстой там была «История создания Устава Круга Магов».
– Именно эта история, – устало привалившись щекой к ладони брюнета, отозвался целитель. Он всё ещё подрагивал от напряжения, но под прикосновениями возлюбленного всё-таки начинал медленно расслабляться. Хоук вопросительно хмыкнул и, перенеся вес на правую руку, левой принялся бережно, словно пугливого кота, гладить его по боку.
Андерс глубоко вздохнул, помедлил и старательно-лекторским тоном начал:
– Величайшая из всех сил в мире – любовь. – Он тут же сбился, передёрнул плечами и поморщился: – Сложно. Нет, всё очень просто, но выразить это словами… Помнишь, ты говорил, что твоя магия потянулась ко мне? Ты был прав. Так оно и бывает, по крайней мере у магов. Так оно должно быть – это будет точнее. Страсть – притяжение тел; любовь – притяжение душ… нет, больше: сущностей. Души, магического дара, разума… всего, что составляет личность. – Целитель закусил губу и с горечью проговорил: – Раньше я думал, что всё… неправильно, конечно, но хоть в какой-то мере справедливо. Храмовники – во всяком случае, подавляющее большинство – приносят обет безбрачия, дабы служить Создателю и возлюбленной его Андрасте, и магов принуждают к целибату из тех же соображений… Ради духовной чистоты, пресечения разврата и тому подобного. Бред, конечно, но бред… хоть в какой-то мере оправданный. Равная несправедливость для обеих сторон.
– Но всё гораздо хуже? – негромко, чтобы не сбивать рыжего мага с мысли, предположил Гаррет.
– Ты даже представить не можешь, насколько, – качнув головой, проговорил Андерс. Помолчал ещё несколько мгновений и, собравшись с духом, продолжил: – Магический дар не является замкнутым объектом, чем-то, существующим в отрыве от внешнего мира. Да, знаю, нам внушали прямо противоположное, что выпускать силу в мир (или в Тень, не суть важно) можно только в преобразованном виде: в форме заклинаний, исследовательских импульсов и тому подобного. Хорошо внушали, ты по себе знаешь. Обучение духовного целителя гораздо сложнее, и по всё той же причине: большую часть времени занимает ломка надёжно вколоченных привычек, потому что для того, чтобы войти в контакт с духом Тени, нужно открыться. Высунуть в страшный, жестокий, опасный мир самое драгоценное и хрупкое, что у нас есть. А у влюблённого мага этот процесс происходит легко и просто… должен происходить. Потому что что может быть естественней желания довериться, позволить возлюбленному узнать, коснуться сути…
– Не всё так просто, – с едва слышной вопросительной ноткой проговорил Хоук.
– Конечно, – откинув голову назад, согласился целитель. – Дар влюблённого ищет возможности прикоснуться к тому, в кого влюблён маг, довериться и объявить своим. Я не понял точно, как всё это происходило, в этих архаичных формулировках мозги сломать можно. Но если чувства оказывались взаимны, если дар другого мага откликался, то система стабилизировалась. Два средоточия энергии становились чем-то… другим. Непредсказуемым. Это всё природа, инстинкт – тот, кто любит, ищет возможности защитить любимого… У сложившейся пары самое меньшее повышалась выносливость, оба могли творить заклинания более долгое время. Всё это как-то зависело от склонностей каждого, от степени развития способностей, ещё от многих факторов… Мог увеличиваться запас маны, могли усиливаться слабо оформленные грани таланта, могла вообще значительно повышаться сила одного или обоих чародеев...
– А это опасно, – заключил брюнет.
– Да. Для тех, кто хочет посадить обладающих магической силой на цепь. – Голос одержимого оставался спокойным и почти невыразительным, но под опущенными ресницами снова начали мелькать синеватые отблески. – Запреты Круга Магов предназначены не для того, чтобы воспитать у его обитателей высокую мораль или просто уподобить их тем, кто избрал служение Создателю. Они запрещают любить. Они воспитывают нас так, что любовь из силы становится слабостью. – Хоук повёл плечами, осторожно высвободив их из пальцев целителя, сжавших их до хруста в костях. – Это извращение естественного порядка мироздания. И это продолжалось века, Гаррет! Я по себе знаю, выросшие в Круге маги боятся любить, боятся доверять и открываться перед кем-то, я столько времени не мог поверить, что то, что со мной происходит – взаправду… Но даже если такое случалось – искореженный обучением дар сам выдавал нарушителя.
– Как у меня? – задумчиво поглаживая растрепавшиеся на висках пряди Андерса, переспросил брюнет.
– Именно, – снова заставив себя дышать глубоко и медленно, проговорил тот. – Твой дар, твоя сущность тянутся ко мне, но всё, что тебе внушал отец – из лучших побуждений, желая защитить и помочь справиться с тем, чем тебя наделил Создатель – заставляет тебя противодействовать этому стремлению. Точно так же, как тело машинально пытается сохранить равновесие, если поскользнёшься. А от войны с самим собой ничего хорошего выйти не может, твоя ванная тому примером. Мне легче, эту мою привычку сломали ещё тогда, когда только обнаружили у меня способности духовного целителя, но у других магов такого подспорья нет. И совладать с этим куда сложнее, чем обычными для возбуждённых подростков всплесками спонтанной магии. – Следующий вздох целителя напоминал скорее подавленное рыдание: – Если маг Круга всё-таки сумеет полюбить – несмотря на правила, недоверие, страх потери, всё то, что сформировалось за эти века вокруг изначального запрета – его сразу же обнаруживают. И уничтожают. В полном соответствии с законами Церкви.
Хоук промолчал, только наклонился ближе к нему и прижался виском к виску, но простого, невыразимо драгоценного жеста понимания и сочувствия всё-таки оказалось недостаточно для того, чтобы умерить кипящий гнев Справедливости. Андерс судорожно вцепился в бережно поглаживавшие его руку пальцы возлюбленного и снова попытался взять себя в руки… и у него опять ничего не вышло. Потому что ярость духа Тени подпитывалась его собственной, и сдерживаться совсем не хотелось. Хотелось пойти в Казематы и разнести их к демонам; убить всех, кто мог допустить саму мысль о том, чтобы заставить Гаррета… их с Гарретом отказаться от того, что было самым большим их сокровищем и лишить всех остальных даже призрачной возможности когда-нибудь обрести нечто подобное…
По коже прошлась волна прохладного воздуха, и вернувшийся в реальность целитель вдруг обнаружил, что его рубашка уже задрана к запястьям, и Хоук ею же деловито приматывает его руки к изголовью кровати.
– Ты… ты что делаешь? – наконец смог выдавить из себя совершенно растерявшийся одержимый. Где-то на границе сознания продолжал бешено рычать Справедливость, но всем, на что Андерс ещё был в состоянии обратить хоть какое-то внимание, была насмешливая и нежная улыбка брюнета.
– Привязываю тебя к кровати, счастье моё, – невозмутимо проговорил тот. – Ты ведь сам меня попросил, помнишь? – Он сделал паузу и с чуточку фальшивым беспокойством переспросил: – Или ты передумал?
– Не-ет… – выгнувшись, простонал рыжий отступник. Горячий влажный язык поиграл с его соском ещё пару секунд и пропал, а мгновением спустя Хоук уже целовал его, уверенно и жарко.
– Понимаешь, любовь моя, – через несколько минут проговорил второй маг, выпрямившись, – то, что ты выяснил, мне тоже очень не нравится. Действительно не нравится, ну ты знаешь – как огры, Аришок и высшие драконы.
Андерс посмотрел на неспешно устраивавшегося между его раскинутых колен любовника и, на пробу трепыхнувшись в путах, подумал, что брюнет слишком много общался с Изабеллой – боли сжимавшая его запястья перекрученная ткань не причиняла, кровоток не пережимала, не оставляя при этом никакой возможности освободиться. Справедливость, конечно, порвал бы рубашку за секунду, но звать на помощь духа было бы как-то глупо.
– Но пойти в Казематы и убить Орсино – это всё-таки не выход, – продолжил Гаррет, прижав его бедра к кровати и легко удержав на месте. Он погладил вздрогнувшие под его прикосновением мускулы и со вздохом сожаления добавил: – Правда не выход, солнышко моё. – Ладони брюнета скользнули выше, обласкали бока целителя и прошлись вдоль его вздёрнутых к изголовью рук. Второй маг подался вперёд и снова лег на него, опершись на локти, его пальцы принялись бережно и настойчиво гладить нежную кожу на внутренней стороне рук одержимого, и Андерс тихонько застонал, мгновенно разомлев от простой и упоительно приятной ласки. – Поэтому сейчас я последую твоему мудрому совету и буду отвлекать тебя от плохих мыслей, – уверенно закончил Хоук. Подумал с полминуты, кончиками пальцев вырисовывая круги на тоненькой коже внутренней стороны андерсовых локтей, и уточнил: – Ну и себя тоже. Я ведь, в конце концов, обещал тебе больше не бить Аришоков, а Мередит вкупе со своей храмовничьей кодлой и уже благополучно женатым занудой-Карвером примерно равноценна одному Аришоку. Ну, наверное. – Гаррет посмотрел на него сверху вниз, откровенно любуясь, и добавил: – А ещё мне всегда хотелось облизать тебя целиком, но от твоих прикосновений я каждый раз совершенно теряю разум, и до этого у нас так ни разу и не дошло.
– Мне казалось, ты был не очень-то против, – неуверенно проговорил Андерс, напрочь забыв про собственное намерение вломиться в Казематы и навести там порядок. Шевелившийся на краю сознания Справедливость подумал что-то неопределённое про время и то, что Хоуку лучше знать, когда именно нужно отрывать голову Мередит, и затих.
– Не против, – продолжая легонько массировать его руки вдоль просвечивавших под бледной кожей вен, степенно подтвердил Хоук. Коварно ухмыльнулся и, игриво куснув его за шею, невиннейшим тоном добавил: – Но это не значит, что я стану упускать удобную возможность.
Целитель засмеялся было, но его смех почти сразу оборвался хрипловатым гортанным стоном, потому что Гаррет потянулся вверх, всем телом потёршись о него, и лизнул тонкую синеватую жилку, видневшуюся на сгибе его локтя. Легонько царапнул кожу зубами, дохнул тепло и влажно, а потом медленно провел языком вдоль напрягшихся мускулов, под конец нежно поцеловав запястье под краем связывавшей руки одержимого рубашки, и Андерс окончательно забыл, как нужно дышать.
– Ты уверен насчёт того, что понял всё правильно? – коснувшись раскрытым ртом второго предплечья одержимого, негромко поинтересовался Хоук и, лизнув колотившуюся под кожей жилку, уточнил: – Насчёт того, как работает вся эта система с влюблёнными чародеями.
– Абсолютно, – едва слышно выдохнул рыжий маг. Попытка собраться с мыслями предсказуемо провалилась, он закинул ноги на бедра любовнику и крепко сжал колени; знакомый жёсткий жар под голенями как будто дал его плавящемуся разуму какую-то опору, и он всё-таки сумел выговорить: – Я… тоже хочу кое-что сделать. Нам всегда это запрещали, говорили, что это ни в коем случае нельзя направлять на живых людей, только на благожелательных духов Тени…
Гаррет вопросительно мурлыкнул и снова сполз вниз, зловредно проехавшись заметно выпиравшей под штанами деталью анатомии по животу одержимого, а потом выжидательно воззрился на него. Андерс облизнулся, дохнул на замершие буквально в полупальце от его собственных губы и, выгнувшись в путах, впился в них поцелуем.
– Если что будет не так, скажи, – отдышавшись, предупредил он и прикрыл глаза, крепче прижавшись к широкой груди возлюбленного и привычным для духовного целителя усилием сознания потянувшись навстречу… Он находился не в Тени, и рядом не было ни одного благожелательного или не очень духа, но спустя несколько одуряюще долгих секунд, мучительно пустых и холодных, его сущность коснулась чего-то родного и тёплого, и Хоук, тихо ахнув, оторвался от его губ и посмотрел на него с таким по-детски радостным изумлением, что Андерс не сумел сдержать ответной улыбки.
– Это ты, – прижавшись к его носу кончиком своего, шёпотом поделился Гаррет – так, словно это было драгоценной, самой важной тайной на свете. Улыбнулся снова и, легко коснувшись его губ своими, восхищённо добавил: – Ты прохладный и греешь, и это правильно. А ещё ты… ну, светишься, наверно. Только невидимо.
Одержимый тихо засмеялся и поймал его губы своими, лаская и дразня. Очередной освящённый веками запрет оказался фальшивкой, но у него уже не получалось снова из-за этого разозлиться. Не тогда, когда Хоук, переломив вбитую с детства привычку, потянулся ему навстречу и рыжего мага захлестнула жаркая, морозно похрустывавшая волна чистой силы. Это было всё равно что танцевать в сердце лесного пожара, не обжигаясь, и Андерс сладко застонал, ещё крепче стиснув обнимавшие талию возлюбленного колени.
– Я обещал тебя облизать, – задыхаясь, упрямо пробормотал Гаррет; в хрипловатом решительном голосе целитель отчётливо различил усмешку и нежность и тихо мурлыкнул в ответ, почувствовав, как в ответ полыхнуло радостью то большое и замечательное, которое было Хоуком.
– Я люблю тебя, – одними губами прошептал одержимый, зная, что его всё равно услышат, и откинул голову назад, подставив шею губам брюнета и покорно расслабившись под теплой тяжестью его тела. Гаррет ласково заурчал и игриво пощекотал языком его ухо, и Андерс тихонько хныкнул, отчаянно желая большего.
Однако Хоук при желании мог быть невыносимо упрям, и на этот раз он, по всей видимости. твёрдо вознамерился исполнить своё обещание. Пригревшийся под ним целитель протестующе заныл, когда брюнет решительно высвободился из обхватывавших его талию ног и уполз куда-то вниз, но через несколько мгновений его ступню аккуратно сжала теплая жёсткая ладонь, а потом вокруг выступавшей на лодыжке косточки плавно скользнул влажный язык. Одержимый рвано вздохнул и зачарованно замер, млея от того, как Гаррет нежно выцеловывал впадинку на его лодыжке, сильными горячими пальцами разминая его подошву.
– Это только начало, – подняв глаза, почти угрожающим шёпотом сообщил брюнет, и Андерс вздрогнул от внезапно скрутившего внутренности возбуждения и вызывающе усмехнулся.
Это действительно было только начало. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Хоук решил, что уделил достаточно внимания левой ступне любовника, и переключился на правую; к тому моменту целитель уже стонал в голос от легчайшего касания и отчаянно выгибался на кровати, пытаясь свободной ногой притянуть его к себе. Сам Гаррет блаженно урчал и сладко жмурился, поглядывая на него из-под ресниц, но не проявлял ни капли милосердия, продолжая ласкать его всё с той же почти мучительной неспешностью.
Впрочем, самообладание брюнета оказалось не так уж безупречно: на возню с завязками андерсовых штанов его уже не хватило, и мешавшую прикасаться к любимому ткань он попросту срезал припрятанным в его собственном поясе ножиком. Андерс с облегчением закинул ноги ему на плечи и довольно мурлыкнул, почувствовав, как его бедра тут же огладили ласковые, чуть шершавые ладони.
– Ты такой красивый, – посмотрев на него восторженно сверкавшими глазами, поделился Гаррет и, повернув голову, принялся неспешно вылизывать ложбинку под коленом. Дрожавший от возбуждения целитель жалобно застонал и выгнулся, стараясь потереться о него, но сильные руки легко удержали его на месте. Хоук усмехнулся и игриво прихватил кожу зубами, заставив его сладко вскрикнуть, а потом наклонился ниже, выцеловывая впадинку между напрягшимися мышцами бедра.
– Хочу тебя. Немедленно! – хватая ртом воздух, потребовал Андерс и снова сорвался на стон, когда всплеск жаркого гарретова желания отозвался где-то глубоко внутри него, в самой сердцевине его сущности вспышкой острого блаженства. Целитель бессильно откинул голову назад, хватая ртом воздух, и заставил себя разжать пальцы, судорожно стиснувшие связывавшую его запястья ткань.
– Не торопись, любовь моя, – игриво промурлыкал Хоук и, потершись небритой щекой о внутреннюю сторону его бедра, всё-таки сжалился. Одержимый гортанно застонал, инстинктивно толкнувшись навстречу горячим ласковым губам, и наконец позволил себе забыться в затопившем его тепле хоуковой магии.
– Нам нужно разобраться ещё с кое-чем, – почувствовав, как шевельнулась лежавшая у него на животе рука Гаррета, сообщил Андерс. Пробивавшийся в щель между портьерами солнечный свет играл на боку спящего в кресле Лучика, все тело целителя сладко ныло, и его наконец-то перестала мучить острая жажда крови. Правда, все это отнюдь не означало, что он собирался отказаться от своей маленькой мести.
– С чем же? – чуть заметно напрягшись, ровным тоном переспросил Хоук после короткой паузы, и одержимый, ласково сжав его пальцы, невинно ответил:
– С тем, какую ненависть ты испытываешь к моим несчастным рубашкам, счастье моё. – Он помолчал ещё с пару секунд и укоризненно добавил: – Я хотел попросить тебя… ну не знаю, рвать их поаккуратнее, что ли. А то после тебя их даже на бинты не пустишь.
– Прости, родной, – тут же покаялся Гаррет и, расслабившись, принялся легонько покусывать его шею под затылком. Андерс мурлыкнул и лениво потянулся, и ласково поглаживавшие его живот руки брюнета тут же сжались, крепко прижав его к широкой мускулистой груди любовника.
– Только не дразнись так сегодня, – строго предупредил его целитель и, закинув руку за голову, запустил пальцы во взъерошенные вороные пряди. Хоук покорно кивнул, царапнув его плечо своей щетиной, и незамедлительно просунул колено между его бедер.
– А между прочим, вчера я так и не добрался до твоей замечательной спинки… – как будто спохватившись, коварно добавил он и всем телом потёрся об упомянутую спинку. Одержимый прогнулся и сладко вздохнул, однако потом лишь сильнее сжал пальцы в волосах возлюбленного и несильно дёрнул:
– Это подождёт. Или мне рассказать тебе, что именно следует делать?
– А почему бы и нет? – тихо засмеялся Хоук и игриво куснул его за ухо.
И Андерс рассказал.
Размышлять о проблемах, лежа в объятиях постепенно восстанавливавшего дыхание любовника, целителю совсем не хотелось. Не тогда, когда его окутывало тёплым лёгким покрывалом сияние хоуковой сущности, радостно откликавшейся всякий раз, когда он мысленно тянулся к нему. Но притихший было Справедливость опять начал требовать хоть каких-то действий, и одержимый, поёрзав на плече у Гаррета, задумчиво проговорил:
– Убийство Орсино и впрямь не выход. Как и убийство Мередит, к сожалению.
– Ну, это было бы неплохим началом, – потянувшись, фыркнул брюнет.
Андерс укоризненно вздохнул и пихнул его кулаком в бок, и Хоук виновато ткнулся носом в его висок и тихо проговорил:
– Я не шучу, солнце моё. Не смотри на меня так, будто не знаешь, что для тебя я хоть Мередит голову оторву, хоть Белой Жрице. А потом, если хочешь, даже забальзамирую, хотя мне всё-таки кажется, что подобные предметы интерьера плохо подойдут к нынешнему дизайну поместья. Правда, рядом с той тевинтерской жутью они, возможно, будут неплохо смотреться…
Рыжий маг фыркнул и, ласково погладив его по груди в благодарность за попытку немного развеять тоску, со вздохом произнёс:
– Знаешь, я когда-то боялся, что мои манифесты – пустая трата времени. Что мне не удастся найти мирный способ решения проблемы… Думал, что ничего хуже неудачи в этом со мной случиться не может. Глупость, да? – Он помолчал, прильнув щекой к бережно коснувшимся его лица пальцам возлюбленного и устало добавил: – А теперь… Теперь мне даже не хочется его искать – этот мирный способ.
– Нельзя сказать, что я совсем тебя не понимаю, – хмыкнул Гаррет, расправляя прилипшие к виску одержимого пряди, – но правильная, эффективная война требует длительной подготовки и большого терпения. Мы же не можем просто прийти, разнести Казематы и заявить, что дальше так и будет.
– Но искушение велико, – невольно засмеялся Андерс, представив, как Хоук будет произносить программную речь, попирая ногой труп Рыцаря-Командора. Справедливости картина понравилась, и даже слишком, и одержимый поторопился придержать собственное буйное воображение.
Слабая надежда на то, что после вчерашней нервотрепки Вселенная сжалится и подарит им хоть немного покоя, при виде засыпанного конвертами стола в гостиной издохла в муках. Целитель сочувственно посмотрел на то, как перекосило его ещё чуть-чуть сонного, разнежившегося рядом с ним возлюбленного, и ободряюще похлопал его по плечу. Гаррет глубоко вздохнул и, собравшись с духом, запустил руку в ворох писем.
– «Станьте настоящим мужчиной с нашими эликсирами»? – удивлённо проговорил он, распечатав конверт, и рыжий маг, не справившись с любопытством, заглянул ему через плечо и хихикнул.
– Тебе это не надо, любовь моя, – сообщил он. – А если вдруг понадобится – лет там через много, когда ты будешь уже старый и солидный – я лучше тебе сам эликсиров наварю.
– Учитывая то, что эти мерзкие гномы из Хартии почему-то каждый раз достают мне только до паха… – трагически вздохнул брюнет. – Боюсь, твои лекарства могут мне понадобиться раньше, чем ты предполагаешь.
– Лицемер, – фыркнул Андерс, ласково взъерошив его волосы, и снова указал на всё ещё внушавшую почтение груду ожидающих внимания Защитника посланий. Тот вздохнул ещё раз и наугад вытянул ещё одно письмо – к удивлению целителя, в простом белом конверте без печатей и вычурных гербов.
– Возможно, это и тебя заинтересует, любовь моя, – изучив послание, задумчиво проговорил Гаррет. – Оказывается, одна воительница из Верхнего Города, по наводке которой я однажды… м-м-м… придержал нескольких не в меру ретивых храмовников, устраивает собрание. Хочет обзавестись союзниками среди благородных – очень уж всем надоело самоуправство Мередит. Может, относительно мирный способ всё-таки существует, а?
– Относительность – понятие двусмысленное, – философски заметил рыжий маг, взяв протянутое ему письмо. Ничего определённого в нём, разумеется, не было, только общие слова и призыв встать на защиту справедливости. Справедливость ехидно фыркнул и заявил, что не имеет с этой чушью ничего общего. – Но лучше уж я действительно схожу с тобой, всё это дело дурно пахнет. Особенно девиз в духе «Свергнем Мередит» и намеки на некого таинственного доброжелателя.
– Развелось в этом городе загадочных благодетелей, – хмуро проворчал Хоук. – И почему-то они есть у всех, кроме меня. Мне бы тоже не помешал доброжелатель, особенно такой, который мог бы подсказать, где ж мне искать этого клятого потрошителя с лилиями.
– Его, может, уже давно убили, – чуть сдвинув брови, внимательно посмотрел на брюнета Андерс. – Сам же знаешь, тут на каждом шагу бандиты и прочие сумасшедшие, он вполне мог нарваться на кого-нибудь из них…
– Мог, конечно, – согласился Гаррет. Потёр переносицу и упрямо покачал головой: – Но рассчитывать на это было бы безответственно. Варрик всё ещё роет землю, и Авелин обещала послать за мной, если обнаружит какие-нибудь следы, но мне всё равно кажется, что этого слишком мало.
– Давай решать проблемы по мере их поступления, родной, – начал было целитель, но его прервала спустившаяся в гостиную Леандра:
– Не опаздывайте сегодня к ужину, мальчики. Андерс, дорогой, я знаю, что у тебя всегда много дел, но мне хотелось бы увидеть тебя вечером.
Целитель нахмурился и открыл было рот, намереваясь выяснить, чем этот вечер должен был так отличаться от остальных, но женщина уже развернулась к лестнице, на прощание пронзив его предостерегающим взглядом. Он недоуменно хмыкнул и выбросил её слова из головы – до вечера было ещё далеко.
Ту самую воительницу, сэр Марлен Сэлбрек, они с Хоуком отыскали задолго до назначенного времени. Заговорщица, впрочем, только обрадовалась их появлению и, с готовностью поделившись подробностями запланированного собрания, принялась убеждать их открыто выступить против Рыцаря-Командора. Одержимый по большей части молчал – целью выступления Марлен был не он, а Защитник Киркволла, и рыжий маг предпочёл просто слушать. Аргументы аристократки во многом напоминали его собственные, но всё же было в них что-то глубоко извращённое, нелогичное, как теологические доказательства давно почившего, если верить Командору, Ульдреда. Да и вмешательство некоего незнакомца, «пожелавшего сохранить анонимность», тоже вызывало тревогу, и Андерс едва сдерживал желание сообщить женщине о том, что заговоры так не делаются.
Возможно, сдерживаться и не стоило. Окрылённая чуть насмешливым сочувствием Хоука – которое сама Марлен принимала за искреннюю веру в Её Дело – заговорщица преисполнилась сознания собственной значимости и явно потеряла осторожность, и целитель нисколько не удивился, когда один из явившихся на собрание аристократов вякнул что-то про то, что городу необходима сильная рука, то есть Рыцарь-Командор, и из окружавших маленькую площадь лачуг посыпались храмовники.
Что самое забавное – смертельно раненый предатель тоже бормотал что-то о влиятельном покровителе и сулил возмездие, но последний вздох сорвался с его губ прежде, чем встревоженно хмурившийся Гаррет успел задать ему хоть один вопрос.
И на ужин они, разумеется, тоже опоздали.
Двое смирно сидевших в прихожей бугаев при появлении хозяина дома поднялись и, пробормотав что-то невнятное, но, по всей видимости, вежливое, низко поклонились, и настороженно сощурившийся Хоук снисходительно, как настоящий потомок рода Амеллов, кивнул им в ответ. На этом бугаи сочли свой долг исполненным и снова уселись на скамейку, и тот, что потолще, кинув на магов опасливый взгляд, вытащил из кармана засаленную колоду карт.
Гаррет помедлил, явно не желая оставлять у себя за спиной незнакомцев, и Андерс решительно подтолкнул его в спину, на всякий случай держа руку поближе к посоху. Вряд ли грабителям или налётчикам хватило бы наглости вести себя так спокойно в присутствии того, кому они намеревались причинить какой-то вред, но предосторожности никогда не бывали лишними.
– Вы заставляете себя ждать, молодые люди, – с непривычной суровостью проговорила вышедшая из столовой Леандра, и Андерс как никогда остро почувствовал, насколько же неуместно его присутствие в этом старинном доме. Однако когда женщина перевела глаза на него, её взгляд тут же потерял строгость, и она ободряюще улыбнулась целителю. Следующая фраза, тем не менее, прозвучала так же сухо, как и первая: – Будьте любезны пройти в столовую. И вести себя прилично, поскольку я намерена представить вас одному достойному человеку. – Гаррет открыл было рот, и госпожа Хоук резко закончила: – Никаких белых лилий, успокойся уже!
Брюнет послушно промолчал, но что-то в его движениях и линии плеч подсказывало одержимому, что тот всё ещё готовится к возможной схватке, и он поторопился коснуться его напряжённых пальцев успокаивающим жестом. Хоук вопросительно посмотрел на возлюбленного, и Андерс кивнул на приоткрытую дверь столовой. Второй маг вздохнул и решительно двинулся на свет.
– Добрый вечер, Защитник, – вежливо произнёс пожилой мужчина, поднявшись со своего стула рядом с местом хозяйки дома, и Гаррет замер, внимательно изучая незнакомца.
По сравнению с Хоуком гость казался невысоким, хотя стоявшая рядом с ним Леандра уступала ему в росте не меньше полуладони. Раньше он, должно быть, был крепким и мускулистым, но теперь некогда сильное тело скрылось под тонким слоем заработанного за годы спокойной жизни жирка. Выразительные, чуть навыкате тёмно-карие глаза наверняка когда-то испепеляли женские сердца сотнями, но теперь они не сверкали пылающей страстью, а мягко светились умом и спокойной добротой, и от них лучиками разбегались улыбчивые морщинки. В аккуратно зачёсанных назад седых волосах кое-где ещё мелькали угольно-черные пряди, а от висков к затылку шли две аккуратные косички.
– Гаррет, позволь представить тебе господина Аристида Мерани, – изысканно-любезным тоном проговорила Леандра, старательно спрятав в пышных манжетах своего платья чуть дрожавшие от волнения пальцы. – Ари, дорогой, позволь представить тебе Гаррета, Защитника Киркволла и моего старшего сына. А также его сердечного друга Андерса, целителя.
– Господин Хоук, господин Андерс, для меня честь познакомиться с вами. – Аристид Мерани отвесил им церемонный поклон и, мельком глянув на Леандру, тепло улыбнулся.
– «Ари»?.. – вперив в мать пронзительный взор, едва слышно прошипел Гаррет.
Монна Хоук ответила ему не менее жёстким взглядом и голосом, в котором отчётливо слышалась сталь, произнесла:
– Прошу за стол.
Хоук послушно закрыл рот и, сверкнув на гостя глазами, уселся на свободный стул, выразительным картинным жестом поставив посох рядом. Андерс тихонько вздохнул, чуть заметно кивнул в ответ на просительный взгляд своей вроде-как-тёщи и уселся возле любимого, украдкой положив руку на его колено.
– Итак, что привело Вас в дом семейства Хоук, господин Мерани? – очень светским тоном, в котором, тем не менее, звучала явная угроза, осведомился Гаррет, как только Орана наполнила их с одержимым тарелки.
– Желание быть представленным Вам, Защитник, – совершенно невозмутимо, с прежней вежливой улыбкой отозвался Аристид. Он уже собирался продолжить, но уже совладавшая с собой Леандра положила пальцы на его руку и непреклонно проговорила:
– Полагаю, мальчикам следует вначале подкрепиться. У них, вероятно, был тяжёлый день. Разговоры вполне могут подождать до десерта.
Хоук нахмурился ещё сильнее и, явно сознавая полную бесполезность попыток спорить с матерью, накинулся на мясо с тушёными овощами. Андерс поймал взгляд Леандры и вопросительно выгнул бровь, надеясь получить хоть какую-то подсказку, но она только приподняла уголки губ в намеке на застенчивую улыбку и отвела глаза.
Господин Мерани выдерживал обращённое на него отнюдь не доброжелательное внимание Защитника с редкостной доблестью. Целителю приходилось признать, что порой Гаррет и впрямь производил устрашающее впечатление, и теперь рыжий маг не на шутку удивлялся тому, что ему никогда даже в голову не приходило бояться брюнета – хотя о его истинной силе он имел куда лучшее представление, чем многие другие. Однако Аристид поддерживал беседу о каких-то пустяках с вызывающей восхищение непринуждённостью, и его беспокойство выдавали только отчётливее прорисовавшиеся морщинки возле глаз и едва заметное напряжение изогнутых в любезной улыбке губ.
– Итак, десерт подан, – проговорил Хоук, картинно-аристократическим жестом промокнув губы салфеткой, и, отложив её в сторону, выпрямился в кресле. Под его тяжёлым взглядом господин Мерани выпрямился тоже и, чуть приподняв подбородок, отважно встретился с ним глазами. – Теперь, полагаю, всё-таки можно приступить к делам. Я вас слушаю, господин Мерани.
– Гаррет, это невежливо, – заметила Леандра. – Будь любезен проявить хоть какое-то гостеприимство.
– Госпожа, не будьте столь строги к сыну, – мягко прервал её Аристид. – Вероятно, я и впрямь выбрал не слишком удачное время для визита. У Защитника Киркволла, должно быть, множество дел, и с моей стороны было крайне невежливо прибыть без предупреждения.
– Вы абсолютно правы, сударь, – с подозрением глянув на послушно умолкшую женщину, кивнул Хоук. – Однако раз вы всё-таки здесь, давайте не будем терять времени. Вам, скорее всего, тоже требуется моя помощь, так?
Господин Мерани хмыкнул и после некоторого размышления кивнул:
– В некотором роде. Хотя, скорее всего, не та помощь, которой ожидают ваши обычные… просители.
– Говорите конкретней, – чуть заметно расслабившись, откинулся на спинку стула Гаррет и поднёс к губам бокал с вином. – Ваша уклончивость вызывает у меня тревогу.
Гость явно понял, что тревожить человека, убившего на дуэли Аришока, отнюдь не безопасно, и, уважительно кивнув, спокойно и уверенно проговорил:
– Господин Хоук, я намерен со всем подобающим почтением просить у вас руки вашей матери.
Брюнет каким-то чудом сумел не поперхнуться и даже не выругался, но Андерс на всякий случай перехватил его машинально потянувшуюся к посоху руку и крепко сжал напрягшиеся пальцы. Гаррет мельком глянул на него, и целитель сдвинул брови, напоминая ему о правилах приличия. Тот чуть заметно поморщился и, глубоко вздохнув, не по-хорошему ровным тоном произнёс:
– Судя по тому, что матушка не выказывает намерения оторвать вам голову за самоуправство, с ней этот вопрос вы уже обсудили. – Хоук поднялся и, протянув Леандре руку, с нажимом добавил: – Простите, сударь, мне требуется поговорить с ней наедине.
Женщина вздохнула и, коротко извинившись перед гостем, двинулась вслед за сыном в библиотеку, и Андерс остался с её вероятным женихом наедине.
– Похоже, господин Хоук не рад моему появлению, – после нескольких минут деликатного ковыряния в вазочке с десертом, полувопросительно проговорил Аристид. Одержимый, украдкой скармливавший подобравшемуся Лучику отложенные кусочки жаркого, неохотно поднял глаза и, поколебавшись, пояснил:
– Он просто встревожен. В городе бесчинствует маньяк, убивающий женщин, и он беспокоится о безопасности монны Леандры. – Он сделал короткую паузу и уточнил: – Мы оба беспокоимся.
– Да, госпожа упоминала об этом, – чуть сдвинув брови, кивнул гость. – Этот вопрос беспокоит и меня. Я предлагал ей дополнительную охрану, но Леандра сказала, что её сын уже обеспечил ей достаточную защиту. – Мужчина помолчал и, слегка усмехнувшись, добавил: – Но, судя по всему, маньяку всё-таки хватает благоразумия не сталкиваться с Защитником Киркволла лицом к лицу?
– Пока хватало, – пожал плечами рыжий маг. – Но Гаррету очень дорога его семья, так что он склонен несколько перестраховываться.
– Я буду иметь это в виду, господин Андерс, – понимающе кивнул Мерани. Ещё несколько минут прошли в молчании, а потом он вежливо поинтересовался: – Госпожа упомянула, что вы целитель. А где именно вы практикуете? Если, конечно, моё любопытство не является неуместным…
– В Клоаке, – осознав, что от светской беседы ему всё-таки не уклониться, со вздохом сообщил Андерс.
– Клоаке? – удивлённо приподняв бровь, переспросил Аристид, и целитель пояснил:
– Клоака – самый неблагополучный район этого города. Её обитатели – в основном ферелденские беженцы, спасавшиеся от Мора, и прочие несчастные люди. Я держу бесплатную клинику для нуждающихся.
– Это весьма благородное дело, – с искренним уважением проговорил Мерани и, окинув собеседника оценивающим взглядом, задумчиво добавил: – Но весьма… затруднительное, полагаю. И крайне невыгодное в финансовом отношении.
– Не всё измеряется деньгами, – выпрямившись, резко отозвался Андерс, и мужчина примирительно поднял руки:
– Простите. Я вовсе не это имел в виду.
– А что же? – не смягчившись, осведомился одержимый, и Аристид со смущённой усмешкой пояснил:
– Я, собственно, намеревался как-нибудь поделикатней предложить вам денег. Для клиники. Они ведь наверняка там пригодятся.
Целитель внимательно изучил выражение лица своего собеседника и, подозрительно прищурившись, заметил:
– Подобная… доброта нетипична для представителей благородного сословия. Мало кого из них волнуют проблемы тех, кто оказался в беде.
– В беде может оказаться любой, – философски проговорил Мерани. – Кроме того, это, можно сказать, семейная традиция. Ещё мой дед, добившись какого-никакого успеха в торговых делах, начал отдавать некоторую часть заработанного на благотворительность, и мы с отцом следовали его примеру. И я, признаться, предпочёл бы, чтобы эти средства достались тем, кому они действительно необходимы, а не каким-нибудь вечно жалующимся на безденежье и отстутствие вдохновения бардам.
– Звучит очень красиво, – хмыкнул Андерс. – Но вряд ли это единственная причина.
– И даже, наверное, не основная, – с чуть лукавой улыбкой кивнул мужчина. Помолчал и после некоторого размышления честно сказал: – Видите ли, прожив немало лет, я понял, насколько важны хорошие отношения с семьей. Со всеми её членами. И то, что гораздо проще начать с чего-то хорошего, чем потом суматошно исправлять допущенные ошибки. Так что сейчас я, можно сказать, к вам попросту подлизываюсь – как к члену семьи, которую в будущем надеюсь назвать своей. К тому же Леандра упоминала о том, насколько господин Хоук ценит ваше мнение, и я надеялся, что если мне удастся создать хорошее впечатление, это поможет убедить его в том, что я действительно достоин руки его матери.
– Андрасте блаженная, это всё-таки заговор, – с тяжёлым вздохом откинувшись на спинку стула, протянул одержимый.
– Это не заговор, – терпеливо поправил его Аристид. – Это мольба о помощи, господин Андерс. – Он сделал паузу и задумчиво проговорил: – Простите, если моё первое предложение показалось вам… неподобающим. Я, должно быть, слишком привык вести разговоры с торговцами и гномами, и потерял навык общения с людьми мудрости.
– Вы из Неварры? – удивлённо перебил его рыжий маг и в ответ на недоуменный взгляд собеседника пояснил: – Один из моих… знакомых выражался подобным образом. О людях мудрости, людях меча… Он был родом откуда-то из-под Хантер Фелла, кажется…
– Владения моей семьи расположены ближе к границе с Орлеем, – кивнул Мерани. – Но дела я вёл в основном в самой Неварре, я имею в виду столицу – пока не передал торговый дом своему старшему сыну. Они с сестрой отлично справляются. – На лице мужчины появилась чуть заметная нежная улыбка, но несколько мгновений спустя он отвлекся от воспоминаний и снова сосредоточился. – В Тантервейле живёт один мой старинный знакомый. Он алхимик, у него замечательная библиотека, да и сам он много лет занимался изучением свойств различных веществ и растений, в том числе и в составе лекарственных зелий. Возможно, вам было бы интересно пообщаться с ним? Я помогу вам связаться с ним, если у вас возникнет подобное желание.
– Ваше упорство… и мужество… внушают уважение, господин Мерани, – пробормотал Андерс, начиная чувствовать себя довольно неловко. Угрожать ему пытались неоднократно, подкупить тоже – правда, гораздо реже и в основном прыщавый и костистый в те времена Амелл, управшивавший научить его целоваться – но подобное было ему в новинку. Ещё никто не хотел просто… добиться его расположения. Разве что Гаррет… Хотя нет, Гаррет всегда был чем-то особенным, сравнивать было глупо.
– О да, посвататься к матери прославленного Защитника Киркволла не каждый решится, – сердечно рассмеялся мужчина и, покачав головой, чуть тише добавил: – По правде, я и не мечтал однажды встретить женщину, с которой мне захочется провести остаток жизни. Но раз уж это случилось – было бы преступлением упустить этот дар.
Целитель медленно кивнул. Говорить Аристид явно умел, в его словах слышались искренность и убеждённость, но всё же полагаться на заявления сладкоречивого незнакомца было бы безрассудно. Заметив, какими глазами мужчина смотрел на вернувшуюся в столовую Леандру, маг почти устыдился собственных подозрений и почувствовал обегчение, осознав, что право решать в этом случае принадлежит вовсе не ему.
– Прошу прощения за мою нелюбезность, господин Мерани, – с явным усилием проговорил Хоук, снова усевшись рядом с возлюбленным. – Я очень люблю свою мать, и вы, надеюсь, поймете моё беспокойство за её судьбу. Как и то, что прежде чем принимать решение, я должен убедиться в том, что передаю её надежному человеку.
Неваррец заверил его в том, что вовсе не считает себя оскорблённым, и после пары наводящих вопросов принялся рассказывать о себе.
– Ну что, всё проверил. – Варрик хлопнул на стол увесистый журнал и принялся деловито листать страницы, не обращая внимания на напрягшегося, словно готовящийся к прыжку кот, Хоука. – Аристид Мерани, аристократ из Неварры. Род старинный, уважаемый, но не из самых влиятельных, третьи с конца в очереди на неваррский трон. Поколений пять назад сильно обеднели и занялись торговлей, три поколения назад в этом деле даже преуспели, и с тех пор дела у них вроде как наладились. Не богачи, конечно, но люди вполне себе состоятельные и с хорошей репутацией в торговых кругах. Женишок твой вдовец, жена у него умерла лет десять назад от лихорадки, двое его старших детей теперь занимаются семейным делом, а сам старичок записал на своё имя домик в деревне с десятком слуг и поселился там.
– То есть, он мне таки не наврал? – почти с разочарованием переспросил Гаррет, и задумчиво глядевший в кружку Андерс тихонько хмыкнул.
– Ну, насчёт его великой любви к монне Леандре не скажу, тут дело такое, – ухмыльнулся гном. – Но что он за ней со всем почтением ухаживал – это подтвердили. И горничные подружек госпожи Хоук, и дворецкий того типа, к которому этот тип прибыл в гости.
– Я плохой сын, – уронив лицо на ладони, простонал брюнет. – У меня мать замуж собралась, а я обо всём узнал последним!
– Ну, Карвер, наверно, ещё не знает… – положив руку ему на плечо, попытался успокоить его целитель.
– Знает, – мрачно сказал Хоук. – И очень хорошего мнения о господине Мерани, тот, видите ли, не стал шарахаться ни от лейтенанта-храмовника, ни от его остроухой малефикарши.
– А насчёт его присутствия в городе? – не придумав, что ещё можно сказать в утешение, снова посмотрел на Варрика одержимый.
– С теми периодами, когда тут бабы пропадали, не пересекается, – пожал плечами гном. – Когда вся эта жуть началась, он ещё в Неварре торчал, давал деткам последние наставления насчёт ведения семейных дел. Тут уж, конечно, по-всякому можно изловчиться, но если б ты моего мнения спросил – к нашему маньяку он отношения не имеет. Да и пристрастия к лилиям у него никто не замечал, сей престарелый романтик предпочитал лично собирать на Рваном Берегу цветочки для любимой. Пару раз притащил что-то ядовитое, но это скорее из общей ботанической безграмотности, а не по злому умыслу.
– Впервые в жизни я чувствую себя настолько идиотом, – заключил Гаррет. Потёр лицо ладонью и поднял голову: – В общем, сейчас ты назовешь меня долбанным параноиком, который отнял кучу времени у деловых людей ради какой-то ерунды, и предложишь заняться организацией подобающей свадьбы.
– Эй, приятель, а не подался ли ты сам в малефикары? – с шутливой опаской переспросил Варрик. – Именно это я и хотел сказать, ты прям мысль из моей головы украл! Ладно-ладно, не скалься, даже у меня бывает, что сострю неудачно… Да и не стал бы я это ерундой называть всё-таки, безопасность матери – это важно. Но паранойю ты, приятель, тоже придержи, негоже хорошего делового парня без повода до сердечного приступа доводить.
– Слушаюсь, сударь Тетрас, – не без ехидства поклонился Хоук и, хлопнув приятеля по плечу, двинулся к выходу из трактира. Андерс с облегчением отставил кружку с непонятным содержимым и поспешил за ним.
– Он сразу показался мне достойным человеком, – догнав любимого и подхватив его под локоть, задумчиво проговорил целитель. Брюнет хмыкнул, и он, как будто пытаясь защититься, добавил: – Первое впечатление могло оказаться обманчивым, я знаю, потому и молчал. Но монна Леандра тоже уверена, что она будет с ним счастлива…
– Перестать волноваться за маму я всё равно не смогу, – пожал плечами Хоук. И, помедлив, проворчал: – А ещё мне не нравится, что этот тип ещё и к тебе подкатывал.
– Что? – неподдельно изумился Андерс, ничего подобного не замечавший.
– А как же то, что он в твою коробку для пожертвований регулярно деньги подкидывает, да ещё и с каким-то учёным хрычом тебя свёл? – обиженно напомнил Гаррет, и одержимый чуть не расхохотался. Вернее, его попытки сдержать смех целых две минуты были успешны, но потом он всё-таки не выдержал и, согнувшись чуть не вдвое, неприлично заржал.
– Любовь моя, – отсмеявшись, начал было рыжий маг, посмотрел в несчастные, почти испуганные глаза второго чародея и снова захохотал. Хоук с поразительным терпением дождался, пока его отпустит, и картинно выгнул бровь. – Любовь моя, это он совсем не ко мне подкатывал.
– А к кому тогда? – язвительно переспросил брюнет, и Андерс, ласково потершись щекой о его меховой наплечник, пояснил:
– К тебе. Мудрый старый торговец сразу понял, что попытка подлизаться к тебе лично – это кратчайшая дорога в Чёрный Город, и решил прибегнуть к более долгим, но более безопасным способам.
Явно в этом не убеждённый Гаррет растерянно моргнул, но сомневаться в словах целителя вслух не стал, и они двинулись дальше. Возле лестницы в Верхний Город, где всегда болталась выпрашивавшая подаяние девчонка – дочка одной из ферелденских отступниц, застрявших в Клоаке вместе с остальными – никого не было, и одержимый встревоженно нахмурился, но через несколько мгновений его отвлекли от беспокойства за случайную знакомую.
– Приветствую вас, Защитник! – преградив им путь, жизнерадостно провозгласил смуглый тип в добротном тёмно-красном камзоле и отвесил Хоуку витиеватый поклон. – Я есть Нунцио Эстрида Райес из Антивы, и я просить вас о помощи!
Только когда из-за туши вартеррала вывернул белобрысый эльф с тремя очерчивавшими скулу чёрными линиями, занятый хоуковыми ранами Андерс всё-таки вспомнил, почему имя Зевран казалось ему таким знакомым, и тут же решил, что в жизни Ворон куда противней, чем в рассказах Командора. Потому что живой Зевран, едва дождавшись, пока целитель срастит Гаррету сломанную руку, тут же принялся строить Защитнику глазки, и при виде подобной сверхъестественной наглости одержимый попросту опешил.
Что было куда хуже – Хоука этот чёртов эльф тоже не на шутку заинтересовал. Тот даже вернулся к привычке заигрывать со всем, что движется, забытой где-то в середине Торжественных Ухаживаний за Андерсом, и в итоге к тому моменту, когда из-за поворота тропинки показался лагерь антиванцев, рыжий маг едва сдерживал бессильную ярость, которую не умеряло даже едва ощутимое родное тепло на границе сознания.
После того, как вздумавший спрятать концы в воду Нунцио пал смертью храбрых, одержимому стало чуть полегче. И всё равно он, стоя за плечом брюнета, очень старался не прислушиваться к его разговору с Зевраном. И даже не смотреть на клятого эльфа, в устремлённых на Хоука глазах которого светилось вполне искреннее восхищение.
– Я думаю, нам не стоит отказываться от возможности узнать друг друга получше, – игриво протянул Ворон, картинно отставив ногу чуть в сторону. Между свисавших с его брони кожаных полос с заклепками мелькало смуглое мускулистое бедро, и по сравнению с искрившимся солнечной энергией, ловким эльфом Андерс чувствовал себя очень бледным и некрасивым. – Здесь неподалёку, чуть выше по тропе, стоит моя палатка…
– А разве есть что ещё узнавать? – всё-таки не выдержал целитель. – Вроде бы всё и так на поверхности!
Зевран замер, задумчиво посмотрел на него, и губы убийцы искривила омерзительно понимающая улыбка. Он уже открыл было рот, но внезапно вмешался Гаррет:
– Палатка – это хорошо. Пошли.
Очередной вздох застрял в горле у одержимого, как будто на него без предупреждения нацепили глушащий магию ошейник, и из ступора его вывела только обвившая его талию сильная рука и знакомые металлические нотки в не предполагавшем возражений голосе Хоука:
– Ты ведь не против присутствия моего друга, правда?
Андерс, с трудом преодолев страх и боль внезапно вспыхнувшего недоверия, раскрылся и мысленно потянулся к любимому – и опешил снова, потому что собранное, плотное ядро его магии ничем не напоминало тот тёплый ласковый шарик, который он привык ощущать во время их занятий любовью. Теперь этот комок энергии чуть не звенел под его касанием – от напряжения, азарта и какого-то зловредного предвкушения, словно у задумавшего пакость мальчишки, и целитель совершенно перестал понимать, что происходит.
Впрочем, мечтательная улыбка Зеврана всё равно приводила его в бешенство.
Палатка у Ворона оказалась роскошная, совсем неподходящая для того, кто – вроде бы – торопится удрать подальше, спасая свою шкуру. Клятый эльф довольно ухмыльнулся, уже не скрываясь, окинул обоих магов оценивающим взглядом и красивым, отработанным, как у шлюхи, жестом потянулся к застёжкам своего доспеха.
– Благодарю, сударь Арранай, вы свободны, – абсолютно спокойным, чуть высокомерным тоном, который он обычно приберегал для приёмов у Наместника, проговорил Хоук.
Увидев, как отвисла челюсть уже настроившегося на вдумчивый разврат Зеврана, миролюбивый от природы Андерс наконец по-настоящему понял, что такое Месть.
– Что? – после долгой, недоуменной паузы всё-таки переспросил Ворон, в растерянности переводя взгляд то на брюнета, то на целителя.
– Вы свободны, – терпеливо повторил Гаррет, и одержимый с удивлением осознал, что он впервые с момента встречи посмотрел убийце в глаза – прямо и жёстко, уже без попыток игриво прикрыть зрачки ресницами, пряча всё то, что заставило Аришока считать его «басалит-ан». Зевран явно впечатлился, из золотисто-карих эльфийских глаз пропали смешливые искорки, и он даже как будто уменьшился в размере. Брюнет наконец улыбнулся по-настоящему искренне и пояснил: – Мы ведь говорили только о палатке, сударь. Про вас я ни слова ни сказал.
Ворон хмыкнул, на мгновение Андерсу показалось, что его гордость всё-таки возьмёт верх над благоразумием, но Хоук слегка наклонил голову вперёд и усмехнулся шире, чуть вздёрнув верхнюю губу. На самоуверенной физиономии антиванца мелькнуло сомнение, а секунду спустя на нём засияла медоточивая, почти подхалимская улыбка.
– Конечно, Защитник, простите мою недогадливость, – заворковал Арранай, медленно отступая к выходу. Гаррет поворачивался вслед за ним, так и не отведя взгляда, и убийца явно начинал чувствовать себя неловко. Одержимый поймал себя на том, что злорадно хмылится, и постарался прекратить. Не получилось, правда. – Пожалуй, я пойду побеседую с Изабеллой, мне о многом хотелось её расспросить…
– Думаю, она будет рада, – великодушно согласился Хоук, и эльф тут же скрылся за закрывавшим вход полотнищем.
– Я ревнивая сволочь, – задумчиво заключил Андерс. Второй маг тут же развернулся к нему, и с его лица мигом спала старая маска легкомысленного балагура, от которой одержимый, как оказалось, успел порядком отвыкнуть.
– Прости, любовь моя, – покаялся Гаррет и, почти нерешительно взяв его за руки, потянул за собой к стоявшей у дальней стены палатки койке. – Я… просто не придумал, как бы тебя предупредить. Только надеялся, что ты догадаешься, услышав, о чём мы с Варриком его спрашивали…
– А я не слушал, – несколько виновато отозвался рыжий маг. Поднёс руку возлюбленного к губам и ласково коснулся ими костяшек, а потом добавил: – Я злился. Забыл, что если он не местный, то может быть не в курсе местных слухов, а ты красивый и на тебе не написано, что мой…
– Я бы написал, но просто ещё не придумал, где, – фыркнул Хоук. Андерсу, впрочем, показалось, что он не очень-то и шутил, и рыжий маг невольно проследил взглядом мускулы на руках Гаррета, видневшиеся под краем короткого кольчужного рукавчика его брони. Брюнет вздохнул и признался: – На самом деле он это нарочно. Он тут давно торчит, наверняка уже успел наслушаться. Ну или просто не поверил, что так бывает.
– Он же говорил… – недоуменно нахмурившись, начал было целитель, но Хоук только махнул рукой и, усадив его к себе на колени, поморщился:
– Он много чего говорил. Не верить же каждому слову. – Боевой маг откинулся назад, опершись на локти, и пояснил: – Я ж для чего всю эту чушь нёс, про его красу несказанную… и несуществующую… Бывают, знаешь, такие люди, по которым сразу видно, что угрожать без толку. А он ещё и из Воронов, там любой меня в этом деле переплюнет, только опозорился бы. А так – поулыбался, поизображал из себя падкого на эльфов туповатого вояку, он и расслабился. Не настолько, чтобы всё выболтать, но Варрик наверняка найдёт, что нам потом рассказать, он очень внимательно слушал. И делал выводы.
– Опять заговор? – поинтересовался Андерс и, ласково проведя ладонью по широкой груди любовника, принялся распутывать соединявшие его доспех ремни.
– Боюсь, что не опять, а всё тот же, – запрокинув голову, мрачно признался Гаррет. Тихо мурлыкнул, когда одержимый нежно пощекотал кончиком пальца впадинку между его ключиц, и продолжил: – Чувствую себя махровым параноиком, хуже Мередит. Вот только даже мне уже видно, что из всего того бардака, который творится в Киркволле, торчат чьи-то очень длинные лапы. И Варрик заявляет, что он мне это уже давным-давно говорил, и подкидывает ещё доказательств… И Вороны, опять же. Вороны просто так не летают.
Уже стащивший с него большую часть одежды – и благополучно избавившися ото всей своей – целитель хмыкнул и улёгся ему на грудь, прижавшись щекой к ключице. В стоявшем возле койки приоткрытом сундуке что-то завлекательно блеснуло, Андерс, не сдержав любопытства, потянулся за сверкавшей вещью и покраснел. Вещь оказалась дорогим, оплетённым золотыми нитями флакончиком с ещё более ценным, чем упаковка, ароматическим маслом, а под флаконом россыпью валялись разнообразные предметы, одну половину которых он когда-то видел в иллюстрированных непристойных книжках из закрытой секции кинлохской библиотеки, а того, как полагается применять вторую половину, не мог даже представить. Гаррет тем временем забрал у него склянку, сунулся в неё носом и, поморщившись, отставил в сторону, а потом положил широкие тёплые ладони ему на шею и нагнул к себе.
Андерс украдкой вытащил из сундука изящные, обтянутые мягкой кожей и бархатом наручники и запихнул их в свою сваленную кучей броню, а потом радостно нырнул в объятия любимого.
Справедливость, правда, попытался обозвать его вором, но одержимый напомнил, что Зевран всё ещё должен Гаррету за спасение своей жизни, и дух умолк.
Возвращаясь к ожидавшим на месте лагеря Нунцио товарищам, они оставили за спиной совершенно целую палатку, и Хоук даже не старался сдержать гордую улыбку. Андерс тихо посмеивался про себя, но отрицать то, что и он этим доволен, тоже не пытался.
Устроившийся на камне Варрик, нисколько не смущённый компанией десятка свежих мертвецов, увлечённо строчил что-то в тетрадке, с которой разлучался даже реже, чем с Бьянкой, и при их приближении только поднял голову. В паре десятков шагов от него активно шевелились кусты, но доносившиеся из них звуки больше походили на болтовню старых товарищей, чем на стоны страсти, и Гаррет без малейшего смущения гаркнул:
– Изабелла, тебя там бросить или ты ещё планируешь жить под стойкой у Корфа?
– Строгий он у тебя, – прокомментировал в кустах Зевран.
– Если б у меня… – с преувеличенным сожалением вздохнула в ответ пиратка и, пошуршав ветками, выбралась наружу: – Ну пошли, строгий папочка. Слушай, можно я ушастого себе возьму? Он пообещает на Андерса не таращиться, правда, Зев?
– А на Защитника можно? – переспросил Ворон, и Андерс торопливо рявкнул в ответ: – Нельзя!
– Ну вот, нет в жизни счастья, – насмешливо посетовал эльф, вылезая следом за ривейнкой. – Поеду я лучше куда-нибудь подальше, чтобы за мной опять всякие нехорошие люди не явились. Да и любимого своего заодно поищу, не мог же он помереть. Об него Архидемон зубы обломал, куда уж людишкам…
– Людишки как раз хуже, – глубокомысленно заметила Изабелла. И, вскинувшись, уточнила: – Это, часом, не тот пацанёнок, с которым мы тогда в «Жемчужине»?..
Одержимый устало потёр глаза и от души порадовался тому, что Зевран, похоже, и впрямь намеревается покинуть Киркволл. И как только Командор его терпел?
Вопрос: Чесать автора?
| 1. Мяу! :) | 35 | (100%) | |
| Всего: | 35 | ||
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Слепым человек живёт, Dragon Age
-
-
13.03.2012 в 13:10-
-
13.03.2012 в 16:46-
-
13.03.2012 в 17:29-
-
13.03.2012 в 19:18-
-
13.03.2012 в 19:27Снова интрига пошла, мр?)
-
-
13.03.2012 в 20:17-
-
13.03.2012 в 20:27Женишок для мамочки - классно! Мамочка тоже должна быть счастлива!
А Берег-то Рваный, это Гора Расколотая. Хотя, какая разница, мы всё поняли
-
-
13.03.2012 в 22:15Сакура-химэ, Атож!)))
Cates, Будет, будет вам Зевран, гы-гы))
gerty_me, ой, да, напутал)) Ща поправлю))
-
-
14.03.2012 в 17:01Или любит, но несколько извращенно...Но мы любим автора)
-
-
14.03.2012 в 17:05-
-
14.03.2012 в 19:34Файмор, Зевран у тебя всё равно милашка. И такой антиванский-антиванский ворон-ворон
-
-
14.03.2012 в 19:37-
-
14.03.2012 в 20:27-
-
14.03.2012 в 20:55