Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Посвящается Trishka
Слепым человек живёт,
Никто своей доли не знает... Тол Мириам, "Такет Нантакет"
Тут уже есть неприличное.
часть 6При желании Гаррет Хоук смог бы превратить в балаган даже революцию. И на этот раз желание у него явно было.
При этом о первоначальной цели похода он не забывал ни на миг: вначале они забрали из варрикова номера в «Висельнике» составные части капканов, потом Андерс нарисовал план того участка катакомб, через который должен был идти сэр Алрик, и Варрик с Изабеллой составили схему расстановки ловушек, потом они, убив по дороге десятка два шаставших по тоннелям контрабандистов лириума, добрались до места, и гном с пираткой принялись за дело…
А потом Варрик сказал, что единственное, чего им не хватало, так это попасться в собственные капканы, и они принялись готовиться к сражению.
Хоук почему-то счёл, что это означает – учить Андерса танцевать орлесианский вальс прямо на поле боя. Среди настороженных ловушек. Под команды Изабеллы, то и дело рявкавшей: «Вправо! Влево! Шаг поменьше!»
Одержимый поначалу нервничал и пытался вырваться, но потом смиренно обмяк в руках второго мага, позволяя тому вести… и через какое-то время обнаружил, что именно это от него и требовалось. Во всяком случае, ноги как-то мигом перестали заплетаться и как будто сами по себе перешагивали через раззявленные железные челюсти, в нужные моменты Гаррет подхватывал его за талию, с небрежной лёгкостью перенося через растяжки, и уже через полчаса Андерс впервые за лет двадцать, наверное, беззаботно смеялся, откинувшись на надёжные хоуковы руки.
– Всё это, конечно, очень мило, – заключил немного побледневший Варрик, когда одержимый несколько выдохся, и брюнет усадил его на валявшийся неподалёку старый ящик, – но, может, стоит проверить, есть ли с ваших развлечений хоть какой-то прок?
Слушать доводы Хоука гном не стал, выбрав куда более наглядный способ. Капканы и растяжки скрылись под нарванным со стен мхом и пылью, и Гаррет, галантно предложив рыжему магу руку, прошёл через всю полосу препятствий, ни разу не глянув под ноги. Андерс попытался проявить благоразумие и старательно таращился на пол, но Варрик своё дело знал хорошо – определить местонахождение ловушек целителю не удалось. Однако слегка зудевшие ноги всё запомнили куда лучше головы, и ни один из капканов не сработал.
– Р-романтика, однако, – завистливо заключила Изабелла и, поднявшись на ноги, игриво качнула бедром: – Может, и со мной потанцуешь, красавчик?
– Ему нужно набраться сил перед возможной стычкой, – не успев сдержаться, резко отозвался Андерс. Гаррет фыркнул и, обняв его со спины, ласково взъерошил носом волосы, а потом серьёзно сообщил пиратке:
– Ну вот видишь, целитель говорит – нельзя.
«Пытаться ограничивать свободу другого человека – тем более того, кто стал тебе так дорог – неправильно», – сурово сообщил Справедливость, но одержимый всё равно ещё раз свирепо зыркнул на ривейнку. Просто на всякий случай, вдруг она с первого раза не поняла.
– А может, я тебя имела в виду, – подмигнула ему Изабелла, и тут уже оскалился Хоук, почти до хруста стиснув рыжего мага в объятиях.
– Сэр Алрик должен уже скоро появиться, – вздохнув, напомнил Андерс. – Они должны пройти через лаз в сточных тоннелях… это место им никак не обойти, но дальше коридоры снова разветвляются, так что нам нужно их не упустить.
Говорил он об этом не в первый раз, так что пока они с Хоуком осваивались среди ловушек, Варрик успел подыскать для них неплохое укрытие чуть в стороне. Прикрытый дощатым щитом отнорок оказался достаточно просторным, и туда поместился весь отряд. Они даже почти не мешали друг другу своим оружием.
Ждать пришлось не так уж долго, но вместо ожидаемого лязга доспехов послышались крики. Точнее, однообразный детский крик, вначале неразборчивый, но по мере приближения в нём всё отчетливей слышалась жуткая в своём однообразии мольба:
– Нет! Пожалуйста, сэр Алрик, не делайте меня Усмирённой!
Андерс вздрогнул и едва не бросился наружу, но Гаррет перехватил его и, до боли сжав плечо, твёрдо проговорил:
– Ещё не время.
Целитель закусил губу и стиснул кулаки, и брюнет, чуть смягчившись, добавил:
– Пусть подойдут ближе к ловушкам. Побереги силы для самого Алрика.
– Пожалуйста, я сделаю всё, что вы захотите! – надрывалась встрёпанная девочка в изгвазданной робе старшей ученицы, которую тащил за руку высокий лысый храмовник со стеклянистыми, лириумно-голубыми глазами. – Пожалуйста, только не делайте меня Усмирённой!
– Вот пройдёшь Усмирение и станешь делать всё, что я захочу, – с какой-то почти томной ухмылкой согласился сэр Алрик, и Андерс не выдержал.
– Вы больше не сотворите подобного ни с одним магом! – одним ударом снеся прикрывавший их убежище щит, проревел он. В голове его слышалось рычание Справедливости, и он ещё успел заметить побежавшие по его пальцам синеватые трещины, прежде чем броситься на врага.
…– Она одна из тех, ради кого ты сражаешься, Андерс! – Голос Хоука доносился до него как будто с большого расстояния, перед глазами по-прежнему было темно, а на языке остро чувствовался вкус крови и ярости. – Остановись, она ни в чём не виновата!
Зрение потихоньку прояснялось, и продолжавший недовольно ворчать Справедливость больше не пытался перехватить контроль.
– Не трогай меня, демон! – вдруг взвизгнул кто-то прямо в лицо Андерсу, и целитель неожиданно осознал, что нависает над этим кем-то, угрожающе занося лезвие посоха прямо над сердцем… испуганной до предела девчонки.
– Создатель, нет! – в ужасе выдохнул одержимый, выронив оружие, и закрыл лицо ладонями. Именно этого он и боялся, именно поэтому вчера колебался вместо того, чтобы радостно броситься в объятия Гаррета… Он должен убраться отсюда, пока не навредил ещё кому-то.
– Я… Я не могу здесь оставаться! – запинаясь, пробормотал Андерс и, забыв поднять посох, кинулся прочь.
Пришёл в себя он только в клинике. Впрочем, «пришёл в себя» – это слишком сильно сказано, его всё ещё трясло от запоздалого ужаса. Отрицать то, что Справедливость превратился в нечто ужасное, было уже невозможно, и даже если бы не опасность, которую он представлял для всех, в том числе и для Хоука… как он сможет теперь требовать свободы для магов, по собственному опыту узнав, чем эта свобода оборачивается?..
«Она назвала нас демоном», – как будто пытаясь оправдаться, сообщил дух Тени.
«Напав на неё, ты только подтвердил её правоту! – швыряя в мусорное ведро черновики манифеста, огрызнулся Андерс. Большая их часть казалась теперь невыносимой чушью, а немногие стоящие листки он бережно отложил в сторону, хотя сам уже не верил, что сумеет найти им применение. – Почему ты вообще это сделал?»
«Она назвала нас демоном, – повторил Справедливость, как будто это всё объясняло. Помолчал несколько секунд и добавил: – Перед Хоуком».
«Что?» – опешил одержимый.
«Нас нельзя называть демоном при Хоуке, – терпеливо проговорил дух. – Если Хоук подумает, что мы демон, он нас перестанет любить. Демонов он не любит, и правильно. А мы не такие, мы тоже не любим демонов».
От подобной логики у Андерса закололо в висках. Он поморщился, привычно поднял руку к голове, окутав пальцы свечением исцеляющего заклятия…
– Ты забыл, – как ни в чём не бывало, сообщил Гаррет, прислонив его посох к столу, и лениво полюбопытствовал: – Что делаешь?
– Разбираю черновики, – машинально отозвался Андерс. И, подняв взгляд, попытался объясниться: – Я ошибся. Когда счёл, что объединиться со Справедливостью – это хорошая идея, когда думал, что вправе говорить за всех магов, желающих жить нормальной жизнью… Когда втянул тебя в эту историю с сэром Алриком. Прости, я…
– Вообще-то я подумал, что тебе захочется взглянуть на документы, которые мы взяли с его трупа, – перебил его Хоук и, покопавшись за пазухой, протянул ему тонкую стопку помятых, заляпанных кровью листков. – План всеобщего усмирения действительно существовал. Ну и вообще, лично я рад, что мы прикончили этого ублюдка, так что не надо так убиваться.
– План… его отвергли! – проглядев первые страницы, изумленно воскликнул одержимый. – Мередит… отказала. Эльтина… отказала! Я… Может быть, ещё есть шанс разрешить всю эту ситуацию мирно, мне стоит попробовать… обратиться к Владычице Церкви, наверное… – Он глубоко вздохнул и поднял взгляд: – Спасибо, Гаррет. Я перед тобой в долгу. И…
– Ты, надеюсь, не собираешься куда-нибудь деться? – со внезапной тревогой осведомился брюнет. – Ты ещё не сказал мне, подумал ли ты... над моим вчерашним предложением.
– Гаррет, ты же видел, во что я превратился! – почти жалобно проговорил Андерс. Его снова начало трясти, и он судорожно вцепился в край стола. – Я чуть не убил невинную девочку! Я больше не могу его контролировать, и…
– Ты услышал меня, – спокойно и уверенно возразил Хоук и, сделав шаг вперёд, притянул его к себе, заставив уткнуться лицом в полоски запылённого меха у себя на плечах. – Ты услышал меня, даже будучи вне себя от ярости, и остановился. Так что всё далеко не так плохо, как ты думаешь. По правде говоря, при виде того, что творил этот ублюдок, мне и самому не очень-то хотелось держать себя в руках, я там чуть Изабеллу ненароком не пришиб… У всякого бывает.
– Я и правда одержимый… – беспомощно выдохнул Андерс, тщетно трепыхнувшись в его руках, и покорно вжался в широкую грудь второго мага. – Ничем не лучше тех, которые пучеглазые и слизистые.
– Нет, – резко перебил его Гаррет. – Никогда так не говори, солнце моё. Ты замечательный. Самый лучший. Бескорыстный и самоотверженный. И я тебя люблю.
– Ох, Гаррет… – жалобно простонал целитель. – Не надо! Я же не железный, я всего лишь мужчина! Я не смогу сдерживаться вечно, сколько бы ни твердил себе, что должен поступить именно так…
– Ну вот мне, например, ты ничего такого не должен, – с намёком проговорил брюнет, наклонившись к нему так низко, что почти касался кончиком носа его брови.
«Вообще-то ты не “всего лишь мужчина”», – сухо поправил Андерса Справедливость, но тот его уже не услышал: губы Хоука были одуряюще горячими, ласковыми и настойчивыми, и одержимый впивался в них с изумляющей его самого жадностью – как будто жизнь должна была закончиться в тот же миг, когда они оторвутся друг от друга…
То, что рядом меланхолично догорает его письменный стол, рыжий маг заметил лишь тогда, когда возле его ног остались только испускавшие струйки дыма угли.
Бывали всё-таки в жизни от природы доброго и мягкосердечного целителя минуты, когда он всей душой ненавидел людей. Особенно когда эти люди огромной толпой вваливались в его клинику с воплем «Мы рожаем!» (вопль издавал тощий, ни разу не похожий на беременного бородач, суматошно размахивавший руками) в тот самый момент, когда он пытался отыскать на треклятой хоуковой мантии скреплявшие её полы пряжки.
В центре возникшего в лечебнице безобразия, как ни странно, и впрямь оказалась бледная почти до синевы молодая женщина с болезненно вздутым животом.
Андерс услышал, как ошарашенный не меньше него самого Хоук, стоявший у него за спиной, издал странный звук, нечто среднее между резким вздохом и рыком, и, разом придя в себя, принялся раздавать указания. Роженицу – на кушетку, половину вопящих родственников – за дверь, будущего отца отправить кипятить воду, а обеих уже-почти-бабушек – готовить пелёнки…
– Если ты полагаешь, что от твоего злобного оскала она родит быстрее, – обернувшись к свирепо щурившемуся брюнету, с лукавой усмешкой сообщил целитель, – то вынужден тебе сообщить, что это работает немножко не так. – Он, не удержавшись, ласково коснулся его губ своими и поторопился к дрожавшей от напряжения, но всё ещё затравленно молчавшей роженице и, сосредоточившись, осторожно положил ладони ей на живот.
– Тебе чем-нибудь помочь? – неслышно приблизившись к нему, поинтересовался Гаррет. Андерс обернулся через плечо и, коротко улыбнувшись, покачал головой:
– Ты, конечно, мог бы, но подготовительную работу лучше повесить на её же родственников – так они меньше будут путаться под ногами. Я приду вечером.
Брюнет с сомнением хмыкнул и неуверенно посмотрел на него, и одержимый, машинально подавшись навстречу поправлявшей ему волосы руке, убеждённо добавил:
– Обещаю.
Хоук хмыкнул ещё раз, некоторое время побродил вокруг, как будто ожидая просьбы о помощи – по уши занятый бедной Мэрин целитель краем глаза заметил, как шарахались от его широкоплечего, излучавшего угрозу друга столпившиеся возле двери ферелденцы – а потом куда-то ушёл. Андерс чуть заметно усмехнулся и, перестав всей кожей чувствовать откровенно ласкающий, почти физически ощутимый взгляд Гаррета, наконец смог сосредоточиться на деле.
Роды, как и следовало ожидать, оказались тяжёлыми – от природы узкий таз и хроническое недоедание сделали своё дело, и к тому времени, как в клинике раздался торжествующий младенческий плач, и молодая мать, и сам целитель были мокрыми, как мыши. Рыжий маг с облегчённым вздохом выпрямился и, развернувшись, чуть не врезался в замершего за его спиной брюнета.
– Тебе надо поесть и переодеться, – окинув его внимательным взглядом, решительно заявил Хоук.
– Да я бы и сам до твоего имения дошёл, не маленький, – оскорбленно пробормотал Андерс и, попытавшись обойти его, споткнулся на ровном месте и чуть не упал.
– Не мешай мне пытаться изображать из себя романтика, – строго сказал Гаррет, подхватив его на руки, и направился к выходу. Целитель вскинулся было, но, заметив возле устало улыбавшейся Мэрин знакомую повитуху из Нижнего Города, успокоился и положил голову на плечо брюнету.
Уже на четвёртом или пятом шаге рыжий маг начал задрёмывать. Он слышал сквозь сон какой-то отдалённый шум, словно кто-то двигал что-то тяжёлое, потом щёлканье проворачивавшегося в замке ключа и негромкое гудение Боудана, в котором он всё-таки сумел различить волшебное слово «ванна»…
– Ты хоть можешь представить, сколько месяцев, нет, даже лет я мечтал увидеть тебя без этой проклятой мантии? – убедившись, что Андерс открыл глаза, доверительно поинтересовался Хоук. Почесал нос и уточнил: – Она тебе, конечно, очень идёт, но я её всё равно уже ненавижу.
Одержимый моргнул. Момент, когда его избавили от этой самой мантии и засунули в просторную ёмкость с горячей водой, он как-то умудрился пропустить и теперь растерянно смотрел на упиравшегося локтями в край ванны Гаррета. Тот, как всегда, тепло и чуть лукаво улыбался, но во взгляде потемневших глаз было что-то голодное и почти пугающее.
– Думаешь, я испытываю к твоей мантии большую симпатию? – прочистив горло, осведомился Андерс. – И если ты всё ещё намерен слушаться целителя, как говорил Изабелле, то вылезай из неё немедленно. А то это, в конце концов, просто нечестно.
– И несправедливо, да? – ухмыльнулся Хоук, поднимаясь на ноги. Несколько одуряюще долгих мгновений он смотрел на полускрытого водой целителя сверху вниз, но потом отступил на шаг и принялся сноровисто щёлкать пряжками мантии. Одержимый смутно сознавал, что раз уж его запихнули в ванну, то надо воспользоваться возможностью и смыть с себя пот, храмовничью кровь и прочие вещества, свидетельствовавшие о том, насколько насыщенным был его день… но оторвать взгляд от длинных, ловких пальцев Гаррета никак не мог.
– И рубашку, – сглотнув, уточнил рыжий маг, когда одеяние второго мага с шелестом упало на пол. Ухмылка брюнета стала ещё шире, он как-то по-кошачьи самодовольно прищурился и стянул тонкую, льнувшую к телу ткань через голову. Андерс нервно облизнулся, в ушах у него шумело, как будто воздух вокруг трещал от статического электричества.
– И штаны, – уже уверенней потребовал он, но Хоук только смешливо фыркнул и снова опустился на колени рядом с ванной:
– Ну нет. О моих штанах тебе придётся позаботиться самому. Чуть-чуть попозже.
Он сунул руку в воду, чуть не задев бедро целителя, и вытащил круглую мягкую губку. Андерс заметил лежавший на бортике кусок мыла, только когда Гаррет взял его в руку.
– Это невозможно. Мне всё это мерещится, – откинув голову на плечо брюнету и прикрыв глаза, выдохнул одержимый. Тот тихонько мурлыкнул что-то неразборчивое ему на ухо и принялся старательно растирать его покрытой пушистой пеной губкой, и рыжий маг, решив, что обязан хоть как-то оправдаться, продолжил: – В Круге… любовь была только игрой. Попыткой понять, что же это такое – вся эта настоящая жизнь, о которой пишут в книгах, и способом сделать своё существование чуть менее невыносимым. Никто не осмеливался привязываться по-настоящему – это дало бы храмовникам слишком много власти над нами… Одно из самых первых правил: не допускай, чтобы кто-то стал тебе слишком дорог.
– В таком случае, мне повезло встретить человека, который относится к правилам с таким воистину восхитительным пренебрежением, – хмыкнул куда-то ему в шею Хоук, и Андерс, поймав под водой его руку, ласково провёл кончиками пальцев по его ладони.
– Я умру, если потеряю тебя, – тихо признался одержимый, и Гаррет без промедления отозвался, уверенно и спокойно:
– Ты меня не потеряешь.
Тяжёлая рука легла целителю на загривок, и он, подчинившись лёгкому нажатию, подался вперёд; мыльная губка прошлась по его спине и пояснице, заставив блаженно замурлыкать. Ванна едва заметно задрожала, и валявшийся на бортике кусок мокрого мыла с плеском свалился в воду.
– Ты решил мне отомстить, – выгнув спину, со стоном заключил Андерс, и Хоук замер, выдохнув изумлённое:
– Что?
– Ты говорил… тогда… что я тебя с ума свожу, – пояснил одержимый. – Судя по всему, теперь ты решил свести с ума меня. Либо залезай ко мне, либо… ну, сделай ещё что-нибудь!
– Например? – лукаво осведомился Гаррет, задев его ухо губами, и скользнул ладонями вниз по его груди. Его руки на мгновение показались рыжему магу обжигающе горячими, но затем он заметил, что вода в ванне остывает с невозможной быстротой – на дальнем от него конце уже начали появляться мелкие льдинки. Андерс недовольно фыркнул, бессознательно воспроизведя тот звук, который издавал Сэр Ланцелап, когда он пытался мыть его замызганные лапы в тазике, и заёрзал, пытаясь опереться на скользкое дно и выбраться из ванны.
– Неудобно получилось, – виновато проговорил Хоук, помогая ему подняться, и сразу же набросил на плечи большое пушистое полотенце.
– Вот только не надо опять меня одевать, – сморщил нос целитель, чуть не уронив кусок ткани на пол, обхватил брюнета за плечи и с урчанием впился поцелуем в его шею. Чуть не замерзшая ванна зашипела и выплюнула в воздух клубы пара, и Андерс с неприкрытым изумлением посмотрел на неё. Гаррет воспользовался случаем и, старательно стерев воду с его тела, отбросил влажное полотенце в сторону.
– Я… должен тебя предупредить… – выгнувшись под ласкавшими его поясницу ладонями и хватая ртом воздух, упрямо начал одержимый. Брюнет продолжал старательно вылизывать впадинку между его ухом и челюстью, заставляя его дрожать и откидывать голову, но он всё-таки сумел выдавить: – Если мы будем вместе… нас… будут ненавидеть… м-м-м, Хоук, ещё… нас… будут преследовать… да, вот так… мы никогда… не будем в безопасности…
– Андерс. – Гаррет неожиданно выпрямился и, снова вернув начавшие было сползать ниже руки на поясницу рыжего мага, насмешливо усмехнулся: – Посмотри на меня внимательно и скажи – я что, похож на человека, который мечтает о безопасности?
– Ты похож на человека, который способен в одиночку кинуться на Аришока и послать нахрен Рыцаря-Командора со всеми её храмовниками, – исполнив его требование, сообщил Андерс. – Но я бы предпочёл, чтобы ты был похож на человека, который наконец уложит меня в свою постель.
– Ну как я могу тебе отказать? – ухмыльнулся Хоук и уже второй раз за последние полтора часа поднял его на руки. Правда, уже совсем иначе – просто прижал к себе, подхватив под ягодицы и заставив обвить свою талию ногами. Одержимый задохнулся и рефлекторно подался ближе, всем телом потёршись о его мускулистую, заросшую чёрным волосом грудь.
Гаррет тихо, счастливо заурчал и, коротко прикусив мочку его уха, шагнул вперёд, и Андерс с силой вцепился в его плечи и тихонько заскулил от возбуждения, ощущая, как между его бедер перекатываются при ходьбе крепкие мускулы, прикрытые только тонкой тканью штанов. Хоук резко выдохнул и снова жадно впился в его шею у горла, целуя и покусывая, а через несколько мгновений совершенно одуревший от удовольствия целитель, по дороге стукнувшись о столбик кровати плечом, оказался лежащим на мягком меховом покрывале. Секундой спустя брюнет очутился рядом, и одержимый тут же опрокинул его на спину и, забравшись сверху, принялся вылизывать ему шею.
– Я… о тебе три года мечтал… – забывшись, выдохнул он, и Гаррет мягко, гортанно засмеялся, подставляясь его губам. В камине громко загудел огонь, как будто туда швырнули немаленькой мощности файербол, и рыжий маг машинально поднял голову. За что и поплатился – Хоук мгновенно вывернулся и сам навалился на него, захватив в плен его рот.
Андерс глухо застонал и подался навстречу, отвечая на поцелуй с не меньшей страстью. Волосы Гаррета, путавшиеся в его пальцах, были гладкими и чуть влажными у основания шеи, а под его второй ладонью на широкой, горячей спине брюнета плавно двигались крепкие мышцы, заставляя одержимого задыхаться от удовольствия.
– Ты такой красивый, – приподнявшись на локте, прерывисто прошептал Хоук, не отводивший от него сияющего взгляда. Андерс приоткрыл рот, пытаясь отдышаться, провел обеими руками по его груди, наслаждаясь тем, что наконец-то может прикасаться, ласкать, вжиматься ладонями в тело, как будто пытаясь коснуться скрытой в его глубине искры магической энергии… Нет, это у других магов это было всего лишь искрой, средоточие таланта Гаррета было маяком или лесным пожаром, мощным и безумно притягательным. Совершенно сводящим целителя с ума.
Хоук хватанул ртом воздух и откинул голову назад, слегка наклонившись к нему и подставив ему горло. Андерс краем глаза заметил странный ледяной блеск на казавшихся ему матовыми столбиках кровати, но никакого интереса к странностям киркволльской Завесы он уже не испытывал. Да пусть хоть вся комната инеем покроется, ему наплевать. Он снова погладил грудь Гаррета раскрытыми ладонями, изучая, собственнически лаская каждую выпуклость и впадинку, и чуть заметно, коварно улыбнулся, поймав кончиками пальцев дрожащий вздох любовника.
Комната и впрямь покрылась инеем. Может быть, не вся, но Андерс сдавленно зашипел и напряжённо выгнулся, когда его разгорячённую кожу закололи покрывшие пушистый мех покрывала ледяные иголочки. Хоук мурлыкнул и снова вжался в него всем телом, живой и обжигающе горячий, и целитель, хрипло постанывая, торопливо обхватил его за шею и обвил талию ногами.
По внутренней стороне его бедёр прошлась шершавая ткань гарретовых штанов, и одержимый раздражённо нахмурился, далеко не сразу вспомнив, что эта проклятая тряпка была оставлена на его попечение. Он тихо, требовательно хныкнул, но брюнет только сильнее вмял его в морозно хрустнувшую постель и снова поцеловал в губы, настойчиво проникая языком в рот. Андерс сладко вздрогнул и опять запустил пальцы ему в волосы, совершенно позабыв, что вызвало его недовольство несколько мгновений назад. Средоточие магической силы Гаррета ощущалось настолько ясно, что от одной его близости целителю хотелось стонать, что-то внутри него отзывалось на завораживающую пульсацию чужой энергии острым, почти мучительным возбуждением.
– Х-хоук… хочу… – Андерс с трудом заставил себя выдохнуть нечто хоть сколько-нибудь членораздельное и крупно вздрогнул, когда губы брюнета ласково сжали его сосок. Где-то совсем рядом послышался треск электрического разряда, и неожиданный звук помог целителю немного собраться. По крайней мере, он успел отпустить волосы Гаррета и уцепиться за пояс его брюк, прежде чем жёсткие пальцы второго мага собственнически сжали его бёдра, вынудив снова задрожать от удовольствия.
Хоук, сладко жмурясь, потёрся щекой о его плечо и начал ласково выцеловывать ключицы, и Андерс принялся трясущимися руками дёргать завязки его штанов, ежась и закатывая глаза, когда тот жёстко впивался в кожу, оставляя на ней собственные метки. В конце концов треклятый шнурок поддался, и целитель со стоном облегчения запустил пальцы в покрывавшую низ гарретова живота курчавую шерсть – ещё не столько лаская, сколько выискивая сходство и различия с тем, что он успел навоображать в одинокие вечера в своей клинике.
Гаррет хрипло застонал и толкнулся ему в руку, беспомощно уронив голову на его плечо, и одержимому на миг показалось, что сам воздух в комнате вспыхнул. Померещилось, наверное, он и сам был весь словно в огне, жар тела Хоука, жар его магии пронизывали его насквозь, заставляя дрожать и всхлипывать от нетерпения.
– Андерс… – выдохнул ему на ухо брюнет, но секундой спустя мягкий, ласкающий голос обрёл твёрдость стали: – Иди ко мне.
Одержимый хватанул ртом воздух, машинально сжав руку, от властных интонаций Гаррета его позвоночник как будто прошило молнией. Хоук низко рыкнул и ещё сильнее вжал его в постель, упершись в покрывало коленями и нетерпеливо стиснув пальцы на его ягодице, и Андерс совершенно потерял связь с реальностью.
Где-то в реальном мире у проклятых штанов второго мага с треском лопнули швы, невесть откуда возникла склянка с каким-то вкусно пахнущим маслом и скользкие пальцы принялись бережно ласкать его задницу, разминая и растягивая отвыкшие от подобного внимания мышцы… Ещё в реальном мире сильно пахло дымом и снегом и грохотали разряды электричества, от которых волосы у целителя вставали дыбом, но самого Андерса волновало уже только то, что Хоук продолжал целовать его – так горячо и отчаянно, как будто от этого зависела его жизнь.
Одержимый никогда бы его не подвёл, никогда не отпустил бы ласковые, солоноватые на вкус губы, но когда внутрь начал плавно вталкиваться такой знакомый и желанный, но уже совсем материальный жар, тело само выгнулось дугой, прижимаясь и раскрываясь, и рот распахнулся в натренированно-беззвучном сладострастном крике.
– Мой, – склонившись к его уху, выдохнул Гаррет, и Андерс согласно застонал, прильнув щекой к его влажному виску. И сильнее сжал колени у него на талии, пытаясь найти хоть какую-то опору в этом покачивающемся, тонущем в волнах наслаждения мире. Брюнет рвано всхлипнул и, ускорив темп, впился в его губы долгим, глубоким поцелуем.
Андерсу даже начало казаться, что сотрясавшие его всплески удовольствия отзываются где-то снаружи треском цепных молний и гудением пламени, но ему было слишком хорошо, чтобы обращать внимание на что-то кроме Хоука. Любимого, ласкового, сильного Хоука, который определённо вознамерился свести его с ума…
Гаррет выгнулся над ним с протяжным хриплым стоном, и этот восхитительный звук оказался последней каплей, последней соломинкой на хребте издыхающего андерсова самоконтроля. Одержимый сдавленно всхлипнул и торопливо вцепился зубами в собственный кулак, пытаясь сдержать крик.
Снова открыть глаза Андерсу удалось только минут через пять. Хоук, взмокший и разгорячённый, лежал рядом, расслабленно закинув руку ему на талию, и улыбался, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Одержимый блаженно улыбнулся в ответ и, придвинувшись ближе, положил голову ему на плечо, а потом лениво огляделся вокруг.
И оцепенел.
Комната выглядела так, как будто по ней прошлась пара-тройка не сошедшихся во мнениях армий. Откуда-то сверху плавно сыпался жирный пепел, поддерживавшие балдахин кровати столбики растрескались и лопнули, словно деревья в слишком сильный мороз, обтянутые тканью стены почернели, и под прогоревшим полотном кое-где виднелась каменная кладка.
– Ну нихрена ж себе Завеса, – ошарашенно прокомментировал Андерс. Расслабленно валявшийся рядом с ним Гаррет напрягся и неловко поёрзал, как будто намереваясь спрятаться под подушку, а потом вполголоса пробормотал:
– Это не Завеса. – Целитель вопросительно хмыкнул, и брюнет, глубоко вздохнув, решительно закончил: – Это я.
– Что? – изумился одержимый, вывернув голову, чтобы заглянуть в глаза любимому.
– Это всё из-за меня, – застенчиво поморгав, объяснил Хоук. Андерс невольно улыбнулся: широкоплечий, мускулистый Гаррет, смутившись, казался невообразимо милым и трогательным.
– Ну и зачем ты устроил тут такой разгром? – легонько поцеловав его под челюстью, поинтересовался рыжий маг.
– Не зачем, а почему, – строго поправил его брюнет, старательно отводя глаза. Впрочем, одержимого эта суровость обмануть уже не могла, и его захлестнула неожиданно острая нежность.
– Дай угадаю, – крепче прижавшись к любовнику, чуть заметно усмехнулся Андерс и ласково потёрся щекой о его плечо. – Магия из-под контроля вырвалась, верно? – Гаррет у него в руках вздрогнул и слабо дёрнулся куда-то в сторону, словно собираясь сбежать, и целитель успокаивающе погладил его по груди. – Неужели папа не научил тебя, как сдерживаться во время секса? Или просто случая проверить навыки не было, м? – чуть слышно хихикнул рыжий отступник, уткнувшись носом в его шею. Он никогда бы не подумал, что уверенный в себе, решительный боевой маг может оказаться девственником, но это было бы самым логичным объяснением.
– Андерс, я взрослый мальчик и бывал в борделе, – почти возмущённо сообщил ему Хоук. Одержимый мурлыкнул, слегка прогнулся, подставляясь тёплым рукам, которые принялись неспешно поглаживать его спину, и приподнял голову, с интересом глядя на брюнета. – И папа меня всему, чему нужно, научил. В Лотеринге я ни одного сеновала не подпалил, хотя был как раз в самом… трепетном возрасте.
– Тогда в чём же дело, счастье моё? – так и не сумев согнать с губ влюблённую улыбку, спросил целитель.
– Не знаю, – резко выдохнув, признался Гаррет и, рассеянно проведя кончиками пальцев по его волосам, уставился в потолок. – Никогда со мной такого не бывало. А как тебя встретил, словно в детство вернулся. Ну знаешь, в то самое время, когда вокруг молоко киснет и горшки трескаются.
– Сразу, как встретил? – недоверчиво уточнил Андерс.
Хоук неопределённо шевельнул плечами и застенчиво промолчал. Рыжий маг с блаженным стоном потянулся, разминая переутомившиеся мышцы, и заполз к нему на грудь, положив сцепленные в замок руки под ключицами.
– Ты можешь рассказать мне всё, что угодно, – ласково напомнил он, бережно коснувшись губами щетинистого хоукова подбородка. – Я тебя люблю. Ты самый лучший, самый сильный и заботливый, и тебе вовсе не нужно пытаться быть безупречным. Правда. – Гаррет промычал что-то неразборчивое и снова принялся гладить его по спине и пояснице, кончиками пальцев вырисовывая круги на влажной от испарины коже, и одержимый счастливо заурчал. – Ну честное слово, Гаррет, я в тебе не разочаруюсь, выяснив, что у непобедимого героического тебя есть десяток-другой маленьких слабостей. Вообще-то мне кажется, что это очень трогательно.
Хоук приоткрыл один глаз и с некоторым сомнением посмотрел на него, и Андерс с торжествующей улыбкой закончил:
– А ещё это значит, что я тоже смогу о тебе заботиться! – Он огляделся вокруг и задумчиво добавил: – Только нужно будет вначале выяснить, как именно.
Гаррет глубоко вздохнул и уткнулся носом ему в макушку. Целитель недовольно поморщился: было в этом что-то неправильное, но вот что именно… Ласкавшие его поясницу руки мешали сосредоточиться, лёгкие, осторожные прикосновения уже не успокаивали, а напротив, заставляли тело снова загораться желанием. Одержимый тихонько заныл и рассеянно царапнул рефлекторно сжавшимися пальцами грудь брюнета, пытаясь сообразить, что же показалось ему неуместным...
– Вот так будет правильно! – наконец заявил он, приподнявшись на локтях, и с лукавой улыбкой наклонился к губам Хоука. Тот усмехнулся и, подавшись навстречу, поцеловал его глубоко и нежно, одной рукой продолжая бережно поглаживать спину, а пальцы второй запустив в растрепавшиеся рыжие волосы. Андерс, задохнувшись от удовольствия, с трудом оторвался от него, ещё раз коснулся приоткрытых, чуть припухших губ – совсем мимолётно, отстранившись за миг до того, как его втянули бы в ещё один головокружительный поцелуй – и блаженно мурлыкнул, подставляясь массировавшим его затылок жёстким пальцам. В изножье кровати что-то предостерегающе затрещало, и целитель торопливо поджал вдруг коснувшиеся чего-то холодного ноги.
– Один хрен в твоей спальне ремонт надо будет делать… – пробормотал он, стиснув коленями бедра Гаррета и прогнув спину, и застонал в предвкушении, когда тот понимающе усмехнулся и обхватил ладонями его ягодицы, ещё крепче прижав его к себе.
– С первой же встречи, – как будто безо всякой связи с предыдущим разговором прошептал он на ухо одержимому. Руки огненного мага спустились ниже, огладив задние стороны его бедер, и он нежно потёр кончиками пальцев тонкую кожу под коленями целителя. Андерс чуть слышно захныкал и прижался щекой к плечу любовника, подставив ухо его губам. – Ты был такой красивый. Сосредоточенный, уверенный в своей силе маг… – Бархатные интонации Хоука посылали искорки вдоль его позвоночника, и целитель нетерпеливо поёрзал, по-кошачьи потёршись о него всем телом. – Я засмотрелся, и вот тогда это случилось в первый раз. Моя магия захотела к тебе, и не придумала ничего лучше, чем уронить какую-то банку с полки у тебя за спиной.
– Магия не думает, – поправил его Андерс и тут же сорвался на стон, когда руки Гаррета отвлеклись от его коленей и, плавно огладив его бедра снизу вверх, снова собственнически стиснули его задницу. В комнате опять что-то сверкнуло и запахло грозой, но рыжего мага куда больше волновало теплое дыхание Хоука, щекотавшее чуткое местечко у него под челюстью.
– Я вначале даже испугался, – старательно облизав его ухо, доверительно признался брюнет – всё тем же урчащим, ласковым голосом, от которого одержимому совершенно отказывала способность мыслить. – Меня ведь всегда учили, что самое главное – это держать её под контролем. И у меня всегда это получалось, даже в самых… сложных ситуациях.
Разомлевший, блаженно вздыхавший под его губами Андерс вдруг сообразил, что бездарнейшим образом упускает возможность исполнить пару-тройку своих самых заветных желаний, и, торопливо подвинувшись, принялся вдумчиво исследовать его подтянутый живот кончиками зудевших от нетерпения пальцев. Крепкие мышцы чуть заметно дрогнули под его касанием, треснувший столбик кровати радостно вспыхнул, и целитель спрятал довольную усмешку во впадинке между шеей Хоука и его мускулистым плечом.
– А потом перестало получаться? – Одержимый каким-то чудом умудрился сохранить иллюзию связной беседы, хотя он уже не на шутку сомневался, что будет в состоянии осознать ответ. Если вообще его получит – Гаррет увлечённо покусывал его шею, наверняка оставляя следы, и, возможно, даже не расслышал вопроса.
– Именно, – пару минут спустя после долгого, одуряюще жаркого поцелуя всё-таки отозвался Хоук. – Не то чтобы совсем – только когда ты рядом.
Андерс улыбнулся и, наклонившись к нему, жарко выдохнул ему в шею:
– Я польщён.
Потрескивавший от напряжения воздух как будто взорвался, удар молнии расплавил стоявший на уже порядком обугленном столе подсвечник, но целитель едва обратил на это внимание, выгибаясь в руках не отрывавшего от него зачарованного взгляда Гаррета.
В этот раз всё вышло совсем иначе: уже без лихорадочной, почти нервной жажды, неторопливо и нежно. Андерс тихо блаженствовал, наслаждаясь возможностью наконец-то прикоснуться – по-настоящему прикоснуться, а не просто украдкой дотронуться при перевязке – к любимому человеку, и вспомнил про царивший в его спальне разгром лишь тогда, когда они всё-таки сумели оторваться друг от друга и, переглянувшись, решили, что спать – это тоже очень правильное занятие.
Поленья в камине, как и припасённый на ночь запас дров, превратились в пепел где-то в промежутке между их падением на кровать и снятием хоуковых штанов, и раскалившийся от бушевавшей в комнате магии воздух выстывал очень быстро. Да ещё и побитое морозом меховое покрывало начало оттаивать, и теперь к их телам липла чья-то мокрая холодная шерсть.
Андерс по-кошачьи фыркнул и, задумчиво сдвинув брови, огляделся. Судя по тому, что творилось вокруг, накрыться он смог бы разве что Хоуком, но лежать в этом случае всё равно пришлось бы на влажном мехе, да и по отношению к брюнету это было бы немножко нечестно – тот тоже любил тепло…
– Любовь моя, нам всё-таки придётся ещё немножко пошевелиться, – почти виновато сообщил Гаррет, а потом сел и, привычно устроив расслабленно вытянувшегося у него на груди целителя на коленях, принялся сдёргивать несчастное покрывало в сторону.
– Хорошо, что мы не успели кровать разобрать… – хмыкнул одержимый, когда из-под заметно полысевшего меха показалось всё-таки уцелевшее одеяло, и торопливо забрался под него. Через несколько мгновений к нему присоединился и Хоук, но вместо того, чтобы сразу обнять любовника, он принялся рыться в где-то в изголовье кровати.
– Это твоя, – торжествующе заявил брюнет, обнаружив искомое, и с чуть смущённой улыбкой сунул в руки целителя подушку. Большую мягкую подушку с вышитым на ней рыжим котом, свернувшимся в клубочек.
– Х-хоук!.. – только и сумел сказать Андерс и восторженно вцепился в подарок. Может, ему просто мерещилось в темноте, но кот очень походил на Сэра Ланцелапа.
– А вот теперь можно спать, – удовлетворённо заключил Гаррет и, натянув одеяло на плечи одержимому, улёгся рядом. Рыжий маг пару минут повозился, терзаясь муками выбора, и в конце концов устроился у него на плече, прижав подушку к груди. И, пригревшись, мгновенно заснул.
Разбудил Андерса ударивший в глаза солнечный луч. Оказывается, ночью он успел по привычке свернуться клубком, одной рукой судорожно вцепившись в подарок брюнета, а второй с силой стиснув запястье Хоука, всем телом прижимавшегося к его спине. Тот, впрочем, никакого недовольства не выказывал, только сонно и уютно сопел целителю в загривок. Что, вкупе с неоспоримым свидетельством хоукова здоровья, упиравшегося ему в бедро, вызывало у него вполне однозначный отклик.
«Это всё… очень странно, – задумчиво сообщил Справедливость, подав голос впервые с того момента, как брюнет вошёл в клинику с андерсовым посохом в руках. – Вы так больше делать не будете?»
«Будем, обязательно. И не один раз», – почти злорадно отозвался Андерс и всем телом легонько потёрся о Гаррета. Тот что-то неразборчиво буркнул, а через мгновение шею одержимого игриво куснули острые зубы, заставив его вздрогнуть от удовольствия. Вслед за зубами по коже прошёлся тёплый влажный язык, и рыжий маг счастливо заурчал, переплетя пальцы с пальцами лежавшей у него на животе руки Хоука.[
– Оставайся тут, – чуть вопросительно проговорил тот, кончиком носа взъерошив волосы на затылке целителя, и, обхватив губами мочку его уха, принялся ласково её посасывать. Андерс сладко поёжился и, вывернув шею, игриво лизнул его в губы.
– А монна Леандра не будет против? – отдышавшись после поцелуя, на всякий случай поинтересовался одержимый. – Не всякий будет рад появлению в доме отступника, это ведь очень большой риск. Если захочешь, я могу… ну, просто приходить иногда…
– Мама не будет возражать, – торопливо заверил его Гаррет, судорожно прижав его к себе. – И она вовсе не против отступников, между прочим. Даже за – они пробуждают в ней что-то вроде… ностальгии. – Брюнет снова легонько куснул его за шею и тихо добавил: – Я вовсе не шутил тогда, Андерс. Я люблю тебя и хочу провести с тобой жизнь. Сколько бы её ни осталось. Я даже шкаф тебе освободил, правда, он вчера ночью сгорел почти полностью…
Андерс растерянно моргнул и, не сдержавшись, захихикал себе под нос:
– Ты ещё скажи, что подаришь мне Тедас на блюдечке и будешь следить, чтобы я вовремя кушал.
– А тебе нужен целый Тедас? – изумился Хоук. Высвободил прижатую головой целителя руку, почесал заросший щетиной подбородок и решительно пообещал: – Я подумаю, что можно сделать.
– Я пошутил, – торопливо сказал одержимый.
«Уточни, что нам нужен такой Тедас, в котором маги будут свободны», – напомнил Справедливость.
– Солнце моё, я пошутил! – Заметив, что Гаррет продолжает озадаченно хмуриться, рыжий маг не на шутку встревожился. – Не надо!
– А ты ко мне переедешь? – моргнув, настойчиво осведомился тот. – У меня ещё в библиотеке хороший письменный стол!
– Да я, считай, к тебе уже переехал, – хмыкнул Андерс и, отложив подушку с котом в сторону, потёрся носом о его плечо. – Большую часть своих вещей я ношу на себе.
– «Переехать» – это означает спать в нашей кровати, – строго сообщил ему Хоук. – Каждую ночь. Ну, кроме тех, когда у тебя какие-нибудь Очень Важные Дела, вроде очередных родов или срочного спасения кого-нибудь из Казематов. И я, кстати, надеюсь, что со вторым смогу тебе помогать.
– Гаррет, это опасно, – обречённо вздохнул одержимый. И несколько мгновений даже обдумывал мысль о том, чтобы сползти вниз и отвлечь брюнета от этой идеи самым эффективным и приятным из известных ему способов, но в конце концов от неё отказался. Это было бы как-то… нечестно. – Я не хочу подвергать тебя такому риску.
– Да в этом городе даже дышать опасно, – небрежно пожал плечом тот. – Кунари тут недавно затеяли какие-то интриги, какой-то идиот надоумил их ловить на живца тех нехороших личностей, которые пытались спереть рецепт их гаатлока…
– Сиськи Андрасте, только не говори мне, что ты и туда влез! – вскинулся Андерс и, резко сев в кровати, в панике прижал к груди перевернувшегося на спину брюнета засиявшие диагностическим заклинанием ладони. – Я чуть не сдох от усталости, исцеляя выживших жителей того квартала, а ты даже не явился провериться! Эта дрянь…
– Ну я же живой, – непонимающе воззрился на него Гаррет. – Целый и здоровый, та сучка, которая весь этот… как его… саар-камек нахимичила, меня даже не поцарапала.
– Да я не про неё, а про газ, – рассеянно пробормотал одержимый, тщательно высматривая задержавшиеся в теле возлюбленного остатки яда. Их оказалось не так уж много, видимо, боевой маг всё-таки догадался отнестись к отраве с достаточным уважением и принять хоть какие-то меры для защиты, и целитель с облегчением выдохнул. – Хоть вовсе тебя из дому не выпускай…
– Ну, у тебя это может даже получиться, – подозрительно покладисто согласился брюнет. И, бережно погладив тыльную сторону его кисти, обхватил запястье и дёрнул на себя, а потом лукаво подмигнул: – Могу даже подсказать как.
– Я и сам знаю, – фыркнул Андерс и принялся старательно сцеловывать с его губ коварную усмешку. – Но у нас обоих есть дела, которые мы не можем оставить без внимания…
– А жа-аль… – протянул Хоук. Ещё раз ласково взъерошил волосы целителя и, тяжело вздохнув, сообщил: – Сейчас мы с тобой встанем. Потом пойдём позавтракаем, и я от тебя не отстану, пока ты как следует не поешь. – Одержимый фыркнул и, встретив суровый взгляд любовника, покорно кивнул. – Надо будет ещё попросить маму, чтобы позвала рабочих привести в порядок спальню… Потом мы сходим в твою клинику и проверим, в порядке ли твоя вчерашняя подопечная и не принесли ли кого-нибудь, кому нужна срочная помощь. Если там всё тихо, то потом мы пойдём гулять.
– Сколько брать бинтов и зелий? – деловито уточнил Андерс, жмурясь от удовольствия под разминавшими его шею пальцами брюнета.
– Просто гулять, любовь моя, – на мгновение закатив глаза, терпеливо проговорил Гаррет. – Я, конечно, зарекаться не буду, в этом сумасшедшем городе возможно всё, но я всем сердцем надеюсь, что хотя бы сегодня он поимеет совесть и оставит нас в покое. Мы же хорошие, мы столько народу за это время поспасали и заслуживаем выходной. Даже два.
Одержимый скептически фыркнул и лениво уточнил:
– И где гулять будем?
– Вначале в Нижнем Городе, потому что я обещал сводить тебя посмотреть котят у Лирен, – ласково поцеловав кончик его носа, сообщил Хоук. – И ещё нам нужно купить тебе рубашку. А лучше не одну.
– Зачем? – чуть заметно нахмурился рыжий маг. – У меня есть рубашка. Она немножко полиняла, но хотя бы без дыр.
– Э-э-э… Вообще-то нет, – замявшись, смущённо отвёл взгляд Гаррет. Андерс выразительно выгнул бровь, и он принялся оправдываться: – Она немножко порвалась, когда я тебя вчера раздевал перед ванной… – Ещё одна красноречивая пауза. – Ладно, она сильно порвалась! Я не хотел, правда. То есть хотел, но как-нибудь потом и когда ты будешь в сознании. В общем, рубашка тебе нужна.
– Надеюсь, твои эротические фантазии не включали в себя разрывание моей мантии? – обеспокоенно осведомился целитель. – Это, конечно, было бы очень романтично, но она мне действительно нравится! Своими руками делал, из остатков старой, тевинтерской, и вороньих перьев…
– Нет, мантия твоя цела, – оскорблено глянул на него брюнет. – Может быть, Боудан её даже почистить успел. Ну, от всего того, в чём ты вчера измазался, пока доставал из той девчонки её ребёнка…
Андерс невольно расхохотался.
– Андрасте блаженная, неужели ты и в самом деле думаешь, что это… делается так? – всё ещё посмеиваясь, недоверчиво переспросил он.
– Нет, конечно, – невозмутимо пожал плечами Хоук. – Мне просто нравится, как ты улыбаешься.
– Ох, Гаррет… – растерянно выдохнул одержимый и, безуспешно попытавшись растянуть вдруг задрожавшие губы в улыбке, крепко его поцеловал.
– Тебя определённо пора покормить, а то ты меня попросту съешь, – смешливо сощурясь, нежно сказал брюнет и, ласково куснув мочку его уха, принялся выпутываться из одеяла.
Андерс перевернулся на спину и посмотрел на него, с удовольствием отслеживая взглядом изгиб крепкой, широкой спины. Ему всё ещё не верилось, что всё это по-настоящему, и даже несмотря на яркий солнечный свет, проникавший сквозь частично сгоревшие портьеры, он в глубине души побаивался, что вот-вот проснётся. Рыжий маг прижал подушку с котом к груди и украдкой принюхался: та пахла им самим и немножко Гарретом, и он невольно улыбнулся.
Хоук глухо матюгнулся, обнаружив, что от ковра остался только пепел, местами превратившийся в липкую грязь из-за растаявших остатков ледяных заклинаний, и пошлёпал в ванную, без особого успеха попытавшись обтереть испачканные ноги о невысокий порог. Пару минут спустя он появился снова, держа в руках пару мягких домашних туфель, и аккуратно поставил их возле того края кровати, который, похоже, отныне принадлежал Андерсу.
Вскоре к туфлям добавились штаны Хоука, разношенная домашняя рубашка Хоука, и одержимый с невольной усмешкой подумал, что брюнету осталось только выйти на рыночную площадь Верхнего Города и заорать: «Теперь это мой отступник!» К счастью, он сумел придержать язык, иначе, возможно, ему пришлось бы долго отговаривать любовника от осуществления это отнюдь не благоразумной идеи.
Перспектива встретить за завтраком госпожу Хоук, по правде сказать, приводила Андерса в ужас. Что бы там ни говорил сам Гаррет, он вовсе не был уверен в том, что Леандра и впрямь будет рада его присутствию в доме своего детства.
Однако когда они заглянули на кухню, там был только возившийся со сковородками Боудан, и целитель немного расслабился, малодушно порадовавшись отсрочке. Брюнет, услышав, что его мать ещё не спускалась, только пожал плечами и, усевшись за стол, тут же подсунул устроившемуся рядом любовнику полную тарелку. Андерс вдруг осознал, что он и впрямь не на шутку голоден, и принялся за еду. Гаррет удовлетворённо кивнул и, попросив гнома поставить чайник, тоже приступил к завтраку.
К тому моменту, когда в прихожей послышались шум и голоса, одержимый уже устал убеждать друга, что исправить последствия многомесячного хронического недоедания за один раз ему всё равно не удастся. Хоук отвлекся на прозвучавшее на редкость отчётливо: «Проходите, не стесняйтесь, мальчики», и рыжий маг с облегчением отодвинул всё ещё наполовину полное блюдо с яблочными булочками в сторону.
– А, вы тут, – поприветствовала их Леандра. – Андерс, дорогой, очень рада снова тебя увидеть. – Она наклонилась и, поцеловав опешившего целителя в щеку, прошествовала к печи.
– Это ещё кто? – неожиданно опасным тоном осведомился Гаррет, поверх плеча матери глянув на замершую на пороге кухни пару мужчин в кожаных доспехах.
– О, не хмурься так, милый, – небрежно отмахнулась женщина. – Мне просто стало жалко бедных мальчиков, они так умаялись, всю ночь меня ждали… И я решила, что нужно хотя бы накормить их завтраком.
«Мальчики» под свирепым взглядом брюнета явно пожалели о своём опрометчивом согласии, но госпожа Хоук как будто не заметила ни нехорошего оскала своего сына, ни напрягшихся пальцев целителя, готового в любой момент прикрыть ему спину.
– Мы это… от Миирана, мессир Хоук, – наконец сумел выдавить старший из гостей. – Он велел передать – всё будет в лучшем виде, госпожу Леандру и пальцем никто не тронет. Клинки своё дело знают, да и вас все помнят – халтурить не станем, это уж точно, плату отработаем как следует.
Гаррет, чуть помедлив, кивнул и несколько расслабился, а потом, снова нахмурившись, повернулся к матери:
– Мама, и где это ты была всю ночь? Охрана охраной, но в этом городе всё равно в темноте бродить не стоит…
Леандра, шептавшаяся с Боуданом, подняла голову и с упреком глянула на него:
– Прекрати, милый. Я же оставила тебе записку, что ухожу к Марлин – к ней приехал какой-то старый знакомый из Неварры, она обещала интересный вечер… Там, на столе, прямо поверх всех тех просьб о помощи, которые тебе шлёт половина Киркволла.
– О, – смутился Хоук. – Я… не заметил.
Наёмники, получив по тарелке с омлетом, торопливо убрались за дверь. Целитель не был уверен, не послышалось ли ему пронизанное облегчением: «Уфф, пронесло».
– Да неужели? – насмешливо приподняла бровь женщина. – Ты же первым делом, едва переступив порог дома, бежишь проверять, не нужно ли сунуть нос в ещё чьи-нибудь дела, а Боудан обещал проследить, чтобы моя записка никуда не делась.
– Ну… – Гаррет отвёл взгляд и, моргнув, уставился на Андерса, как будто в поисках поддержки. Леандра посмотрела на них, её взгляд вдруг приобрел бритвенную остроту, и одержимый чётко осознал, что болтавшаяся на нём, как на вешалке, рубашка Хоука совсем не скрывает многочисленные засосы, красневшие у него на шее.
А потом женщина неожиданно улыбнулась. И, снова подойдя к нему, ещё раз поцеловала его в щёку:
– Чувствуй себя как дома, милый. Надеюсь, этот оболтус догадался тебя как следует накормить?
– Мам, – поколебавшись, сказал Хоук. Леандра посмотрела на него, и брюнет, уставившись в свою тарелку, тихо попросил: – Вызови рабочих сделать ремонт в моей спальне, пожалуйста.
– Я, наверное, не буду спрашивать, чем именно вы там занимались, – усмехнулась женщина и, не обращая внимание на смущение обоих магов, лукаво подмигнула Андерсу: – Постарайся не опаздывать к ужину, хорошо?
– Я им вообще-то велел маме на глаза не попадаться, – ворчал Гаррет, застёгивая на плечах пряжки боевой мантии. Андерс хмыкнул и, подойдя к нему, бережно расправил замявшийся мех.
– Не стоит недооценивать твою матушку, – заметил он. – Учитывая то, что она двадцать с лишним лет бегала от храмовников вместе с твоим отцом, а потом ещё и с детьми – неудивительно, что местных наёмников она вычислила почти мгновенно.
– Неудивительно, – с тяжёлым вздохом согласился брюнет. – Но всё равно…
– Посадить госпожу Хоук под замок тебе всё равно не удастся, – напомнил одержимый. – Так что давай не будем тратить время на бесполезные попытки и пойдём лучше в клинику.
Второй маг кивнул и направился к обугленному столу, вытащил ящик, попутно измазавшись в саже, и принялся искать в нём ключ от подвала, а Андерс всерьёз задумался о том, что им со всем этим делать. Конечно, после Глубинных Троп Хоук стал очень состоятельным человеком, но даже он не мог позволить себе делать крупный ремонт в спальне каждое утро. Не говоря уже о том, что требующиеся для этого деньги можно было бы потратить с куда большей пользой.
Да и вообще неуправляемость чьей-либо силы вызывала у целителя инстинктивную тревогу, тот же притаившийся на краю сознания животный страх, который пробуждается в человеке при виде шторма на море или землетрясения. Это было всё равно что смотреть на кота из богатого дома, щеголяющего репьями, колтунами в шерсти и грязью на лапах. Нечто… неподобающее.
– О чём грустишь? – Андерс вздрогнул и поднял голову. Неслышно подошедший Гаррет обнимал его за талию и вопросительно заглядывал в глаза, и он невольно задумался: неужели это так и бывает? Семья, нормальная жизнь… Это когда можно подойти к возлюбленному и обнять, чтобы утешить и подбодрить – в любой момент, не думая о том, не видят ли этого храмовники?..
– О замечательном столе в библиотеке, – глубокомысленно отозвался одержимый. – Там на втором этаже такой хороший стол, прочный, с обтянутой сукном столешницей… А ещё он очень подходящей высоты, как раз до бедра… – Он тяжело вздохнул и, оглядевшись вокруг с сожалением добавил: – А ещё о том, что я не рискну проверять свои догадки насчёт того, удобно ли будет цепляться за приделанную к нему подпорку для книг, когда ты перегнёшь меня через край.
– Хм. А я-то подумал, что это мне грозит участь… цепляльщика. – Брюнет, усмехнувшись, весело подмигнул ему, как будто подобная перспектива его вовсе не смущала.
Рыжий маг задумчиво помолчал, а потом грустно признался:
– Это я пока тоже проверять не рискну…
– Это почему? – неподдельно удивился Хоук. – Если хочешь…
– Я гордый, – обняв его за шею, доверительно сообщил ему Андерс. Легонько потёрся кончиком носа о его нос и продолжил, и сам уже чувствуя, что его голос превращается в коварное, искушающее мурлыканье: – Я халтурить не буду. Особенно для тебя. Так что со всяким там самоконтролем можешь распрощаться сразу. И сейчас мне и вправду страшно проверять, что ты можешь устроить, если совсем отпустишь вожжи…
Резкий вздох Гаррета согрел его губы, и одержимый машинально облизнулся, ощутив, как начал покалывать кожу пропитавшийся магической энергией воздух. Широкие ладони легли ему на поясницу, сжались, скомкав жёсткую ткань мантии, и целитель подался вперёд, взъерошив только-только расчёсанные волосы Хоука.
– В клинику, – с трудом заставив себя оторваться от него, строго напомнил Андерс. Секунду спустя не выдержал сам, ещё раз страстно впился в его губы и потом всё-таки отступил на шаг, старательно напоминая себе, что нанятые для ремонта рабочие появятся с минуты на минуту.
– В клинике много легковоспламеняющихся вещей, – печально сообщил брюнет, однако послушно разомкнул руки и направился к подвалу.
Вопреки опасениям целителя, в лечебнице было тихо и практически пустынно. С застарелым бронхитом дожидавшегося возле двери старика Андерс разобрался быстро, торопливо проверил, нет ли в условленном месте посланий от Сопротивления, а потом позволил опасливо озиравшемуся Хоуку утащить его прочь. Едва клиника пропала из виду, тот вздохнул с таким облегчением, будто не на шутку боялся того, что им на голову вот-вот свалится ещё одна роженица или партия покалечившихся шахтёров из многострадальной Костяной Ямы.
А потом Гаррет сказал: «Мама мне рассказывала, что на самом деле это делается так» – и в итоге Андерс обнаружил себя сидящим на перилах возле портовой лестницы с кульком засахаренных орехов и в венке из купленных у ферелденской девчонки полевых цветов. И он, наверное, почувствовал бы себя идиотом, только вот проходившие мимо знакомые из Нижнего Города – даже те, кому удавалось выбраться из Клоаки, не забывали своего целителя – улыбались и говорили о том, как они за него рады. И с одобрением кивали гордо жмурившемуся брюнету. И сидевший рядом с парой леденцовых петушков наготове Хоук, глядя на него, прямо весь светился.
Потом, когда у них закончились орехи и леденцы, а из порта начало тянуть прохладным ветром, Гаррет взял его за руку и потащил смотреть котят. Уже собиравшаяся закрывать магазин и отправляться по делам Лирен удивлённо выгнула бровь, заметив венок и опасливо-счастливую улыбку целителя, но спорить с пылавшим энтузиазмом брюнетом не стала и сразу провела их в комнату, в которой поселилась кошка-мать.
Небольшая, узкомордая кошечка гостям явно не обрадовалась, но Лирен быстро её успокоила и, жестом велев мужчинам вести себя тихо, позволила им подойти. Возле белого взлохмаченного брюшка копошились четыре маленьких, ещё слепых котёнка; женщина успокаивающе погладила свою хвостатую подругу по голове и, осторожно забрав из коробки рыженького, передала его Хоуку.
На широкой ладони боевого мага крохотный зверёныш казался очень хрупким и беззащитным, и брюнет посмотрел на него почти с ужасом. Андерс, едва дыша от сжавшей сердце нежности, ободряюще улыбнулся и поддержал руку друга своей, а потом осторожно погладил котёночью спинку кончиком пальца. Детёныш растерянно помахивал хвостиком и беззвучно разевал пасть, как будто пытаясь мяукнуть, и на лице опасливо наблюдавшего за ним брюнета появилась робкая ответная улыбка.
А потом рыжик подполз поближе к краю его ладони, задумчиво пошевелил ушами и свирепо цапанул Хоука за палец.
– Настоящий сторожевой кот, – фыркнув, наконец улыбнулся по-настоящему Гаррет. – Хотя и маленький. А ему можно будет как-нибудь объяснить, что кусать нужно не меня?
– Обязательно объясним. – Поколебавшись, Андерс бросил короткий взгляд на Лирен, вспомнил, что скрываться-то уже не обязательно, и ласково поцеловал брюнета в щёку. – Положи его пока обратно, а то его мама волнуется.
Хоук помедлил с полвдоха, но потом, аккуратно преградив котёнку путь за пределы своей ладони, всё-таки осмелился сдвинуться с места и осторожно положил его рядом с остальными. Детёныши тут же сползлись вместе и принялись открывать рты, как будто обмениваясь только что полученным опытом.
Андерс опустился на колени рядом с коробкой и, позволив кошке обнюхать свою ладонь, осторожно погладил её по голове. Она пренебрежительно фыркнула и сморщила нос, унюхав приставший к рукавам его мантии запах лекарственных трав, но, похоже, всё-таки решила не считать его угрозой своим детям, и одержимый рискнул осторожно погладить их по спинкам.
Серый с белыми пятнами котёнок сердито зашипел на него и собрался уползти к матери под бок, полосато-коричневый сразу обхватил его палец лапами и явно вознамерился съесть, а чёрный с белым пузиком и вовсе не обратил на него внимания. Уже познакомившийся с ним рыженький, поразительно напоминавший уменьшенного раз в двенадцать Сэра Ланцелапа, дружески лизнул его ноготь, вскарабкался ему на ладонь и тут же заснул, свесив с края задние лапы и подёргивая во сне хвостом.
– Лирен, оставь нам вот этого, рыженького, – ещё раз погладив котёнка между крохотных ушек, попросил Андерс. – Сообщишь, когда можно будет уже забирать его от матери, ладно?
Ферелденка кивнула и, поглядев на свою кошку, решительно выпроводила их прочь, и маги не спеша направились к дому. И как раз в тот момент, когда вспомнивший о том, как бережно и аккуратно Хоук держал на ладони маленького беззащитного детёныша, целитель поднёс его руку к губам и, на мгновение прижавшись щекой к тыльной стороне кисти, украдкой пощекотал кончиком языка костяшки пальцев, на них налетел мальчишка в форменной курточке курьеров наместника. Остановился прямо перед ними, задрал голову и, критически изучив насмешливо выгнувшего бровь брюнета, заявил:
– Мессир Хоук, а вам послание от сенешаля Брана.
Слепым человек живёт,
Никто своей доли не знает... Тол Мириам, "Такет Нантакет"
Тут уже есть неприличное.
часть 6При желании Гаррет Хоук смог бы превратить в балаган даже революцию. И на этот раз желание у него явно было.
При этом о первоначальной цели похода он не забывал ни на миг: вначале они забрали из варрикова номера в «Висельнике» составные части капканов, потом Андерс нарисовал план того участка катакомб, через который должен был идти сэр Алрик, и Варрик с Изабеллой составили схему расстановки ловушек, потом они, убив по дороге десятка два шаставших по тоннелям контрабандистов лириума, добрались до места, и гном с пираткой принялись за дело…
А потом Варрик сказал, что единственное, чего им не хватало, так это попасться в собственные капканы, и они принялись готовиться к сражению.
Хоук почему-то счёл, что это означает – учить Андерса танцевать орлесианский вальс прямо на поле боя. Среди настороженных ловушек. Под команды Изабеллы, то и дело рявкавшей: «Вправо! Влево! Шаг поменьше!»
Одержимый поначалу нервничал и пытался вырваться, но потом смиренно обмяк в руках второго мага, позволяя тому вести… и через какое-то время обнаружил, что именно это от него и требовалось. Во всяком случае, ноги как-то мигом перестали заплетаться и как будто сами по себе перешагивали через раззявленные железные челюсти, в нужные моменты Гаррет подхватывал его за талию, с небрежной лёгкостью перенося через растяжки, и уже через полчаса Андерс впервые за лет двадцать, наверное, беззаботно смеялся, откинувшись на надёжные хоуковы руки.
– Всё это, конечно, очень мило, – заключил немного побледневший Варрик, когда одержимый несколько выдохся, и брюнет усадил его на валявшийся неподалёку старый ящик, – но, может, стоит проверить, есть ли с ваших развлечений хоть какой-то прок?
Слушать доводы Хоука гном не стал, выбрав куда более наглядный способ. Капканы и растяжки скрылись под нарванным со стен мхом и пылью, и Гаррет, галантно предложив рыжему магу руку, прошёл через всю полосу препятствий, ни разу не глянув под ноги. Андерс попытался проявить благоразумие и старательно таращился на пол, но Варрик своё дело знал хорошо – определить местонахождение ловушек целителю не удалось. Однако слегка зудевшие ноги всё запомнили куда лучше головы, и ни один из капканов не сработал.
– Р-романтика, однако, – завистливо заключила Изабелла и, поднявшись на ноги, игриво качнула бедром: – Может, и со мной потанцуешь, красавчик?
– Ему нужно набраться сил перед возможной стычкой, – не успев сдержаться, резко отозвался Андерс. Гаррет фыркнул и, обняв его со спины, ласково взъерошил носом волосы, а потом серьёзно сообщил пиратке:
– Ну вот видишь, целитель говорит – нельзя.
«Пытаться ограничивать свободу другого человека – тем более того, кто стал тебе так дорог – неправильно», – сурово сообщил Справедливость, но одержимый всё равно ещё раз свирепо зыркнул на ривейнку. Просто на всякий случай, вдруг она с первого раза не поняла.
– А может, я тебя имела в виду, – подмигнула ему Изабелла, и тут уже оскалился Хоук, почти до хруста стиснув рыжего мага в объятиях.
– Сэр Алрик должен уже скоро появиться, – вздохнув, напомнил Андерс. – Они должны пройти через лаз в сточных тоннелях… это место им никак не обойти, но дальше коридоры снова разветвляются, так что нам нужно их не упустить.
Говорил он об этом не в первый раз, так что пока они с Хоуком осваивались среди ловушек, Варрик успел подыскать для них неплохое укрытие чуть в стороне. Прикрытый дощатым щитом отнорок оказался достаточно просторным, и туда поместился весь отряд. Они даже почти не мешали друг другу своим оружием.
Ждать пришлось не так уж долго, но вместо ожидаемого лязга доспехов послышались крики. Точнее, однообразный детский крик, вначале неразборчивый, но по мере приближения в нём всё отчетливей слышалась жуткая в своём однообразии мольба:
– Нет! Пожалуйста, сэр Алрик, не делайте меня Усмирённой!
Андерс вздрогнул и едва не бросился наружу, но Гаррет перехватил его и, до боли сжав плечо, твёрдо проговорил:
– Ещё не время.
Целитель закусил губу и стиснул кулаки, и брюнет, чуть смягчившись, добавил:
– Пусть подойдут ближе к ловушкам. Побереги силы для самого Алрика.
– Пожалуйста, я сделаю всё, что вы захотите! – надрывалась встрёпанная девочка в изгвазданной робе старшей ученицы, которую тащил за руку высокий лысый храмовник со стеклянистыми, лириумно-голубыми глазами. – Пожалуйста, только не делайте меня Усмирённой!
– Вот пройдёшь Усмирение и станешь делать всё, что я захочу, – с какой-то почти томной ухмылкой согласился сэр Алрик, и Андерс не выдержал.
– Вы больше не сотворите подобного ни с одним магом! – одним ударом снеся прикрывавший их убежище щит, проревел он. В голове его слышалось рычание Справедливости, и он ещё успел заметить побежавшие по его пальцам синеватые трещины, прежде чем броситься на врага.
…– Она одна из тех, ради кого ты сражаешься, Андерс! – Голос Хоука доносился до него как будто с большого расстояния, перед глазами по-прежнему было темно, а на языке остро чувствовался вкус крови и ярости. – Остановись, она ни в чём не виновата!
Зрение потихоньку прояснялось, и продолжавший недовольно ворчать Справедливость больше не пытался перехватить контроль.
– Не трогай меня, демон! – вдруг взвизгнул кто-то прямо в лицо Андерсу, и целитель неожиданно осознал, что нависает над этим кем-то, угрожающе занося лезвие посоха прямо над сердцем… испуганной до предела девчонки.
– Создатель, нет! – в ужасе выдохнул одержимый, выронив оружие, и закрыл лицо ладонями. Именно этого он и боялся, именно поэтому вчера колебался вместо того, чтобы радостно броситься в объятия Гаррета… Он должен убраться отсюда, пока не навредил ещё кому-то.
– Я… Я не могу здесь оставаться! – запинаясь, пробормотал Андерс и, забыв поднять посох, кинулся прочь.
Пришёл в себя он только в клинике. Впрочем, «пришёл в себя» – это слишком сильно сказано, его всё ещё трясло от запоздалого ужаса. Отрицать то, что Справедливость превратился в нечто ужасное, было уже невозможно, и даже если бы не опасность, которую он представлял для всех, в том числе и для Хоука… как он сможет теперь требовать свободы для магов, по собственному опыту узнав, чем эта свобода оборачивается?..
«Она назвала нас демоном», – как будто пытаясь оправдаться, сообщил дух Тени.
«Напав на неё, ты только подтвердил её правоту! – швыряя в мусорное ведро черновики манифеста, огрызнулся Андерс. Большая их часть казалась теперь невыносимой чушью, а немногие стоящие листки он бережно отложил в сторону, хотя сам уже не верил, что сумеет найти им применение. – Почему ты вообще это сделал?»
«Она назвала нас демоном, – повторил Справедливость, как будто это всё объясняло. Помолчал несколько секунд и добавил: – Перед Хоуком».
«Что?» – опешил одержимый.
«Нас нельзя называть демоном при Хоуке, – терпеливо проговорил дух. – Если Хоук подумает, что мы демон, он нас перестанет любить. Демонов он не любит, и правильно. А мы не такие, мы тоже не любим демонов».
От подобной логики у Андерса закололо в висках. Он поморщился, привычно поднял руку к голове, окутав пальцы свечением исцеляющего заклятия…
– Ты забыл, – как ни в чём не бывало, сообщил Гаррет, прислонив его посох к столу, и лениво полюбопытствовал: – Что делаешь?
– Разбираю черновики, – машинально отозвался Андерс. И, подняв взгляд, попытался объясниться: – Я ошибся. Когда счёл, что объединиться со Справедливостью – это хорошая идея, когда думал, что вправе говорить за всех магов, желающих жить нормальной жизнью… Когда втянул тебя в эту историю с сэром Алриком. Прости, я…
– Вообще-то я подумал, что тебе захочется взглянуть на документы, которые мы взяли с его трупа, – перебил его Хоук и, покопавшись за пазухой, протянул ему тонкую стопку помятых, заляпанных кровью листков. – План всеобщего усмирения действительно существовал. Ну и вообще, лично я рад, что мы прикончили этого ублюдка, так что не надо так убиваться.
– План… его отвергли! – проглядев первые страницы, изумленно воскликнул одержимый. – Мередит… отказала. Эльтина… отказала! Я… Может быть, ещё есть шанс разрешить всю эту ситуацию мирно, мне стоит попробовать… обратиться к Владычице Церкви, наверное… – Он глубоко вздохнул и поднял взгляд: – Спасибо, Гаррет. Я перед тобой в долгу. И…
– Ты, надеюсь, не собираешься куда-нибудь деться? – со внезапной тревогой осведомился брюнет. – Ты ещё не сказал мне, подумал ли ты... над моим вчерашним предложением.
– Гаррет, ты же видел, во что я превратился! – почти жалобно проговорил Андерс. Его снова начало трясти, и он судорожно вцепился в край стола. – Я чуть не убил невинную девочку! Я больше не могу его контролировать, и…
– Ты услышал меня, – спокойно и уверенно возразил Хоук и, сделав шаг вперёд, притянул его к себе, заставив уткнуться лицом в полоски запылённого меха у себя на плечах. – Ты услышал меня, даже будучи вне себя от ярости, и остановился. Так что всё далеко не так плохо, как ты думаешь. По правде говоря, при виде того, что творил этот ублюдок, мне и самому не очень-то хотелось держать себя в руках, я там чуть Изабеллу ненароком не пришиб… У всякого бывает.
– Я и правда одержимый… – беспомощно выдохнул Андерс, тщетно трепыхнувшись в его руках, и покорно вжался в широкую грудь второго мага. – Ничем не лучше тех, которые пучеглазые и слизистые.
– Нет, – резко перебил его Гаррет. – Никогда так не говори, солнце моё. Ты замечательный. Самый лучший. Бескорыстный и самоотверженный. И я тебя люблю.
– Ох, Гаррет… – жалобно простонал целитель. – Не надо! Я же не железный, я всего лишь мужчина! Я не смогу сдерживаться вечно, сколько бы ни твердил себе, что должен поступить именно так…
– Ну вот мне, например, ты ничего такого не должен, – с намёком проговорил брюнет, наклонившись к нему так низко, что почти касался кончиком носа его брови.
«Вообще-то ты не “всего лишь мужчина”», – сухо поправил Андерса Справедливость, но тот его уже не услышал: губы Хоука были одуряюще горячими, ласковыми и настойчивыми, и одержимый впивался в них с изумляющей его самого жадностью – как будто жизнь должна была закончиться в тот же миг, когда они оторвутся друг от друга…
То, что рядом меланхолично догорает его письменный стол, рыжий маг заметил лишь тогда, когда возле его ног остались только испускавшие струйки дыма угли.
Бывали всё-таки в жизни от природы доброго и мягкосердечного целителя минуты, когда он всей душой ненавидел людей. Особенно когда эти люди огромной толпой вваливались в его клинику с воплем «Мы рожаем!» (вопль издавал тощий, ни разу не похожий на беременного бородач, суматошно размахивавший руками) в тот самый момент, когда он пытался отыскать на треклятой хоуковой мантии скреплявшие её полы пряжки.
В центре возникшего в лечебнице безобразия, как ни странно, и впрямь оказалась бледная почти до синевы молодая женщина с болезненно вздутым животом.
Андерс услышал, как ошарашенный не меньше него самого Хоук, стоявший у него за спиной, издал странный звук, нечто среднее между резким вздохом и рыком, и, разом придя в себя, принялся раздавать указания. Роженицу – на кушетку, половину вопящих родственников – за дверь, будущего отца отправить кипятить воду, а обеих уже-почти-бабушек – готовить пелёнки…
– Если ты полагаешь, что от твоего злобного оскала она родит быстрее, – обернувшись к свирепо щурившемуся брюнету, с лукавой усмешкой сообщил целитель, – то вынужден тебе сообщить, что это работает немножко не так. – Он, не удержавшись, ласково коснулся его губ своими и поторопился к дрожавшей от напряжения, но всё ещё затравленно молчавшей роженице и, сосредоточившись, осторожно положил ладони ей на живот.
– Тебе чем-нибудь помочь? – неслышно приблизившись к нему, поинтересовался Гаррет. Андерс обернулся через плечо и, коротко улыбнувшись, покачал головой:
– Ты, конечно, мог бы, но подготовительную работу лучше повесить на её же родственников – так они меньше будут путаться под ногами. Я приду вечером.
Брюнет с сомнением хмыкнул и неуверенно посмотрел на него, и одержимый, машинально подавшись навстречу поправлявшей ему волосы руке, убеждённо добавил:
– Обещаю.
Хоук хмыкнул ещё раз, некоторое время побродил вокруг, как будто ожидая просьбы о помощи – по уши занятый бедной Мэрин целитель краем глаза заметил, как шарахались от его широкоплечего, излучавшего угрозу друга столпившиеся возле двери ферелденцы – а потом куда-то ушёл. Андерс чуть заметно усмехнулся и, перестав всей кожей чувствовать откровенно ласкающий, почти физически ощутимый взгляд Гаррета, наконец смог сосредоточиться на деле.
Роды, как и следовало ожидать, оказались тяжёлыми – от природы узкий таз и хроническое недоедание сделали своё дело, и к тому времени, как в клинике раздался торжествующий младенческий плач, и молодая мать, и сам целитель были мокрыми, как мыши. Рыжий маг с облегчённым вздохом выпрямился и, развернувшись, чуть не врезался в замершего за его спиной брюнета.
– Тебе надо поесть и переодеться, – окинув его внимательным взглядом, решительно заявил Хоук.
– Да я бы и сам до твоего имения дошёл, не маленький, – оскорбленно пробормотал Андерс и, попытавшись обойти его, споткнулся на ровном месте и чуть не упал.
– Не мешай мне пытаться изображать из себя романтика, – строго сказал Гаррет, подхватив его на руки, и направился к выходу. Целитель вскинулся было, но, заметив возле устало улыбавшейся Мэрин знакомую повитуху из Нижнего Города, успокоился и положил голову на плечо брюнету.
Уже на четвёртом или пятом шаге рыжий маг начал задрёмывать. Он слышал сквозь сон какой-то отдалённый шум, словно кто-то двигал что-то тяжёлое, потом щёлканье проворачивавшегося в замке ключа и негромкое гудение Боудана, в котором он всё-таки сумел различить волшебное слово «ванна»…
– Ты хоть можешь представить, сколько месяцев, нет, даже лет я мечтал увидеть тебя без этой проклятой мантии? – убедившись, что Андерс открыл глаза, доверительно поинтересовался Хоук. Почесал нос и уточнил: – Она тебе, конечно, очень идёт, но я её всё равно уже ненавижу.
Одержимый моргнул. Момент, когда его избавили от этой самой мантии и засунули в просторную ёмкость с горячей водой, он как-то умудрился пропустить и теперь растерянно смотрел на упиравшегося локтями в край ванны Гаррета. Тот, как всегда, тепло и чуть лукаво улыбался, но во взгляде потемневших глаз было что-то голодное и почти пугающее.
– Думаешь, я испытываю к твоей мантии большую симпатию? – прочистив горло, осведомился Андерс. – И если ты всё ещё намерен слушаться целителя, как говорил Изабелле, то вылезай из неё немедленно. А то это, в конце концов, просто нечестно.
– И несправедливо, да? – ухмыльнулся Хоук, поднимаясь на ноги. Несколько одуряюще долгих мгновений он смотрел на полускрытого водой целителя сверху вниз, но потом отступил на шаг и принялся сноровисто щёлкать пряжками мантии. Одержимый смутно сознавал, что раз уж его запихнули в ванну, то надо воспользоваться возможностью и смыть с себя пот, храмовничью кровь и прочие вещества, свидетельствовавшие о том, насколько насыщенным был его день… но оторвать взгляд от длинных, ловких пальцев Гаррета никак не мог.
– И рубашку, – сглотнув, уточнил рыжий маг, когда одеяние второго мага с шелестом упало на пол. Ухмылка брюнета стала ещё шире, он как-то по-кошачьи самодовольно прищурился и стянул тонкую, льнувшую к телу ткань через голову. Андерс нервно облизнулся, в ушах у него шумело, как будто воздух вокруг трещал от статического электричества.
– И штаны, – уже уверенней потребовал он, но Хоук только смешливо фыркнул и снова опустился на колени рядом с ванной:
– Ну нет. О моих штанах тебе придётся позаботиться самому. Чуть-чуть попозже.
Он сунул руку в воду, чуть не задев бедро целителя, и вытащил круглую мягкую губку. Андерс заметил лежавший на бортике кусок мыла, только когда Гаррет взял его в руку.
– Это невозможно. Мне всё это мерещится, – откинув голову на плечо брюнету и прикрыв глаза, выдохнул одержимый. Тот тихонько мурлыкнул что-то неразборчивое ему на ухо и принялся старательно растирать его покрытой пушистой пеной губкой, и рыжий маг, решив, что обязан хоть как-то оправдаться, продолжил: – В Круге… любовь была только игрой. Попыткой понять, что же это такое – вся эта настоящая жизнь, о которой пишут в книгах, и способом сделать своё существование чуть менее невыносимым. Никто не осмеливался привязываться по-настоящему – это дало бы храмовникам слишком много власти над нами… Одно из самых первых правил: не допускай, чтобы кто-то стал тебе слишком дорог.
– В таком случае, мне повезло встретить человека, который относится к правилам с таким воистину восхитительным пренебрежением, – хмыкнул куда-то ему в шею Хоук, и Андерс, поймав под водой его руку, ласково провёл кончиками пальцев по его ладони.
– Я умру, если потеряю тебя, – тихо признался одержимый, и Гаррет без промедления отозвался, уверенно и спокойно:
– Ты меня не потеряешь.
Тяжёлая рука легла целителю на загривок, и он, подчинившись лёгкому нажатию, подался вперёд; мыльная губка прошлась по его спине и пояснице, заставив блаженно замурлыкать. Ванна едва заметно задрожала, и валявшийся на бортике кусок мокрого мыла с плеском свалился в воду.
– Ты решил мне отомстить, – выгнув спину, со стоном заключил Андерс, и Хоук замер, выдохнув изумлённое:
– Что?
– Ты говорил… тогда… что я тебя с ума свожу, – пояснил одержимый. – Судя по всему, теперь ты решил свести с ума меня. Либо залезай ко мне, либо… ну, сделай ещё что-нибудь!
– Например? – лукаво осведомился Гаррет, задев его ухо губами, и скользнул ладонями вниз по его груди. Его руки на мгновение показались рыжему магу обжигающе горячими, но затем он заметил, что вода в ванне остывает с невозможной быстротой – на дальнем от него конце уже начали появляться мелкие льдинки. Андерс недовольно фыркнул, бессознательно воспроизведя тот звук, который издавал Сэр Ланцелап, когда он пытался мыть его замызганные лапы в тазике, и заёрзал, пытаясь опереться на скользкое дно и выбраться из ванны.
– Неудобно получилось, – виновато проговорил Хоук, помогая ему подняться, и сразу же набросил на плечи большое пушистое полотенце.
– Вот только не надо опять меня одевать, – сморщил нос целитель, чуть не уронив кусок ткани на пол, обхватил брюнета за плечи и с урчанием впился поцелуем в его шею. Чуть не замерзшая ванна зашипела и выплюнула в воздух клубы пара, и Андерс с неприкрытым изумлением посмотрел на неё. Гаррет воспользовался случаем и, старательно стерев воду с его тела, отбросил влажное полотенце в сторону.
– Я… должен тебя предупредить… – выгнувшись под ласкавшими его поясницу ладонями и хватая ртом воздух, упрямо начал одержимый. Брюнет продолжал старательно вылизывать впадинку между его ухом и челюстью, заставляя его дрожать и откидывать голову, но он всё-таки сумел выдавить: – Если мы будем вместе… нас… будут ненавидеть… м-м-м, Хоук, ещё… нас… будут преследовать… да, вот так… мы никогда… не будем в безопасности…
– Андерс. – Гаррет неожиданно выпрямился и, снова вернув начавшие было сползать ниже руки на поясницу рыжего мага, насмешливо усмехнулся: – Посмотри на меня внимательно и скажи – я что, похож на человека, который мечтает о безопасности?
– Ты похож на человека, который способен в одиночку кинуться на Аришока и послать нахрен Рыцаря-Командора со всеми её храмовниками, – исполнив его требование, сообщил Андерс. – Но я бы предпочёл, чтобы ты был похож на человека, который наконец уложит меня в свою постель.
– Ну как я могу тебе отказать? – ухмыльнулся Хоук и уже второй раз за последние полтора часа поднял его на руки. Правда, уже совсем иначе – просто прижал к себе, подхватив под ягодицы и заставив обвить свою талию ногами. Одержимый задохнулся и рефлекторно подался ближе, всем телом потёршись о его мускулистую, заросшую чёрным волосом грудь.
Гаррет тихо, счастливо заурчал и, коротко прикусив мочку его уха, шагнул вперёд, и Андерс с силой вцепился в его плечи и тихонько заскулил от возбуждения, ощущая, как между его бедер перекатываются при ходьбе крепкие мускулы, прикрытые только тонкой тканью штанов. Хоук резко выдохнул и снова жадно впился в его шею у горла, целуя и покусывая, а через несколько мгновений совершенно одуревший от удовольствия целитель, по дороге стукнувшись о столбик кровати плечом, оказался лежащим на мягком меховом покрывале. Секундой спустя брюнет очутился рядом, и одержимый тут же опрокинул его на спину и, забравшись сверху, принялся вылизывать ему шею.
– Я… о тебе три года мечтал… – забывшись, выдохнул он, и Гаррет мягко, гортанно засмеялся, подставляясь его губам. В камине громко загудел огонь, как будто туда швырнули немаленькой мощности файербол, и рыжий маг машинально поднял голову. За что и поплатился – Хоук мгновенно вывернулся и сам навалился на него, захватив в плен его рот.
Андерс глухо застонал и подался навстречу, отвечая на поцелуй с не меньшей страстью. Волосы Гаррета, путавшиеся в его пальцах, были гладкими и чуть влажными у основания шеи, а под его второй ладонью на широкой, горячей спине брюнета плавно двигались крепкие мышцы, заставляя одержимого задыхаться от удовольствия.
– Ты такой красивый, – приподнявшись на локте, прерывисто прошептал Хоук, не отводивший от него сияющего взгляда. Андерс приоткрыл рот, пытаясь отдышаться, провел обеими руками по его груди, наслаждаясь тем, что наконец-то может прикасаться, ласкать, вжиматься ладонями в тело, как будто пытаясь коснуться скрытой в его глубине искры магической энергии… Нет, это у других магов это было всего лишь искрой, средоточие таланта Гаррета было маяком или лесным пожаром, мощным и безумно притягательным. Совершенно сводящим целителя с ума.
Хоук хватанул ртом воздух и откинул голову назад, слегка наклонившись к нему и подставив ему горло. Андерс краем глаза заметил странный ледяной блеск на казавшихся ему матовыми столбиках кровати, но никакого интереса к странностям киркволльской Завесы он уже не испытывал. Да пусть хоть вся комната инеем покроется, ему наплевать. Он снова погладил грудь Гаррета раскрытыми ладонями, изучая, собственнически лаская каждую выпуклость и впадинку, и чуть заметно, коварно улыбнулся, поймав кончиками пальцев дрожащий вздох любовника.
Комната и впрямь покрылась инеем. Может быть, не вся, но Андерс сдавленно зашипел и напряжённо выгнулся, когда его разгорячённую кожу закололи покрывшие пушистый мех покрывала ледяные иголочки. Хоук мурлыкнул и снова вжался в него всем телом, живой и обжигающе горячий, и целитель, хрипло постанывая, торопливо обхватил его за шею и обвил талию ногами.
По внутренней стороне его бедёр прошлась шершавая ткань гарретовых штанов, и одержимый раздражённо нахмурился, далеко не сразу вспомнив, что эта проклятая тряпка была оставлена на его попечение. Он тихо, требовательно хныкнул, но брюнет только сильнее вмял его в морозно хрустнувшую постель и снова поцеловал в губы, настойчиво проникая языком в рот. Андерс сладко вздрогнул и опять запустил пальцы ему в волосы, совершенно позабыв, что вызвало его недовольство несколько мгновений назад. Средоточие магической силы Гаррета ощущалось настолько ясно, что от одной его близости целителю хотелось стонать, что-то внутри него отзывалось на завораживающую пульсацию чужой энергии острым, почти мучительным возбуждением.
– Х-хоук… хочу… – Андерс с трудом заставил себя выдохнуть нечто хоть сколько-нибудь членораздельное и крупно вздрогнул, когда губы брюнета ласково сжали его сосок. Где-то совсем рядом послышался треск электрического разряда, и неожиданный звук помог целителю немного собраться. По крайней мере, он успел отпустить волосы Гаррета и уцепиться за пояс его брюк, прежде чем жёсткие пальцы второго мага собственнически сжали его бёдра, вынудив снова задрожать от удовольствия.
Хоук, сладко жмурясь, потёрся щекой о его плечо и начал ласково выцеловывать ключицы, и Андерс принялся трясущимися руками дёргать завязки его штанов, ежась и закатывая глаза, когда тот жёстко впивался в кожу, оставляя на ней собственные метки. В конце концов треклятый шнурок поддался, и целитель со стоном облегчения запустил пальцы в покрывавшую низ гарретова живота курчавую шерсть – ещё не столько лаская, сколько выискивая сходство и различия с тем, что он успел навоображать в одинокие вечера в своей клинике.
Гаррет хрипло застонал и толкнулся ему в руку, беспомощно уронив голову на его плечо, и одержимому на миг показалось, что сам воздух в комнате вспыхнул. Померещилось, наверное, он и сам был весь словно в огне, жар тела Хоука, жар его магии пронизывали его насквозь, заставляя дрожать и всхлипывать от нетерпения.
– Андерс… – выдохнул ему на ухо брюнет, но секундой спустя мягкий, ласкающий голос обрёл твёрдость стали: – Иди ко мне.
Одержимый хватанул ртом воздух, машинально сжав руку, от властных интонаций Гаррета его позвоночник как будто прошило молнией. Хоук низко рыкнул и ещё сильнее вжал его в постель, упершись в покрывало коленями и нетерпеливо стиснув пальцы на его ягодице, и Андерс совершенно потерял связь с реальностью.
Где-то в реальном мире у проклятых штанов второго мага с треском лопнули швы, невесть откуда возникла склянка с каким-то вкусно пахнущим маслом и скользкие пальцы принялись бережно ласкать его задницу, разминая и растягивая отвыкшие от подобного внимания мышцы… Ещё в реальном мире сильно пахло дымом и снегом и грохотали разряды электричества, от которых волосы у целителя вставали дыбом, но самого Андерса волновало уже только то, что Хоук продолжал целовать его – так горячо и отчаянно, как будто от этого зависела его жизнь.
Одержимый никогда бы его не подвёл, никогда не отпустил бы ласковые, солоноватые на вкус губы, но когда внутрь начал плавно вталкиваться такой знакомый и желанный, но уже совсем материальный жар, тело само выгнулось дугой, прижимаясь и раскрываясь, и рот распахнулся в натренированно-беззвучном сладострастном крике.
– Мой, – склонившись к его уху, выдохнул Гаррет, и Андерс согласно застонал, прильнув щекой к его влажному виску. И сильнее сжал колени у него на талии, пытаясь найти хоть какую-то опору в этом покачивающемся, тонущем в волнах наслаждения мире. Брюнет рвано всхлипнул и, ускорив темп, впился в его губы долгим, глубоким поцелуем.
Андерсу даже начало казаться, что сотрясавшие его всплески удовольствия отзываются где-то снаружи треском цепных молний и гудением пламени, но ему было слишком хорошо, чтобы обращать внимание на что-то кроме Хоука. Любимого, ласкового, сильного Хоука, который определённо вознамерился свести его с ума…
Гаррет выгнулся над ним с протяжным хриплым стоном, и этот восхитительный звук оказался последней каплей, последней соломинкой на хребте издыхающего андерсова самоконтроля. Одержимый сдавленно всхлипнул и торопливо вцепился зубами в собственный кулак, пытаясь сдержать крик.
Снова открыть глаза Андерсу удалось только минут через пять. Хоук, взмокший и разгорячённый, лежал рядом, расслабленно закинув руку ему на талию, и улыбался, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Одержимый блаженно улыбнулся в ответ и, придвинувшись ближе, положил голову ему на плечо, а потом лениво огляделся вокруг.
И оцепенел.
Комната выглядела так, как будто по ней прошлась пара-тройка не сошедшихся во мнениях армий. Откуда-то сверху плавно сыпался жирный пепел, поддерживавшие балдахин кровати столбики растрескались и лопнули, словно деревья в слишком сильный мороз, обтянутые тканью стены почернели, и под прогоревшим полотном кое-где виднелась каменная кладка.
– Ну нихрена ж себе Завеса, – ошарашенно прокомментировал Андерс. Расслабленно валявшийся рядом с ним Гаррет напрягся и неловко поёрзал, как будто намереваясь спрятаться под подушку, а потом вполголоса пробормотал:
– Это не Завеса. – Целитель вопросительно хмыкнул, и брюнет, глубоко вздохнув, решительно закончил: – Это я.
– Что? – изумился одержимый, вывернув голову, чтобы заглянуть в глаза любимому.
– Это всё из-за меня, – застенчиво поморгав, объяснил Хоук. Андерс невольно улыбнулся: широкоплечий, мускулистый Гаррет, смутившись, казался невообразимо милым и трогательным.
– Ну и зачем ты устроил тут такой разгром? – легонько поцеловав его под челюстью, поинтересовался рыжий маг.
– Не зачем, а почему, – строго поправил его брюнет, старательно отводя глаза. Впрочем, одержимого эта суровость обмануть уже не могла, и его захлестнула неожиданно острая нежность.
– Дай угадаю, – крепче прижавшись к любовнику, чуть заметно усмехнулся Андерс и ласково потёрся щекой о его плечо. – Магия из-под контроля вырвалась, верно? – Гаррет у него в руках вздрогнул и слабо дёрнулся куда-то в сторону, словно собираясь сбежать, и целитель успокаивающе погладил его по груди. – Неужели папа не научил тебя, как сдерживаться во время секса? Или просто случая проверить навыки не было, м? – чуть слышно хихикнул рыжий отступник, уткнувшись носом в его шею. Он никогда бы не подумал, что уверенный в себе, решительный боевой маг может оказаться девственником, но это было бы самым логичным объяснением.
– Андерс, я взрослый мальчик и бывал в борделе, – почти возмущённо сообщил ему Хоук. Одержимый мурлыкнул, слегка прогнулся, подставляясь тёплым рукам, которые принялись неспешно поглаживать его спину, и приподнял голову, с интересом глядя на брюнета. – И папа меня всему, чему нужно, научил. В Лотеринге я ни одного сеновала не подпалил, хотя был как раз в самом… трепетном возрасте.
– Тогда в чём же дело, счастье моё? – так и не сумев согнать с губ влюблённую улыбку, спросил целитель.
– Не знаю, – резко выдохнув, признался Гаррет и, рассеянно проведя кончиками пальцев по его волосам, уставился в потолок. – Никогда со мной такого не бывало. А как тебя встретил, словно в детство вернулся. Ну знаешь, в то самое время, когда вокруг молоко киснет и горшки трескаются.
– Сразу, как встретил? – недоверчиво уточнил Андерс.
Хоук неопределённо шевельнул плечами и застенчиво промолчал. Рыжий маг с блаженным стоном потянулся, разминая переутомившиеся мышцы, и заполз к нему на грудь, положив сцепленные в замок руки под ключицами.
– Ты можешь рассказать мне всё, что угодно, – ласково напомнил он, бережно коснувшись губами щетинистого хоукова подбородка. – Я тебя люблю. Ты самый лучший, самый сильный и заботливый, и тебе вовсе не нужно пытаться быть безупречным. Правда. – Гаррет промычал что-то неразборчивое и снова принялся гладить его по спине и пояснице, кончиками пальцев вырисовывая круги на влажной от испарины коже, и одержимый счастливо заурчал. – Ну честное слово, Гаррет, я в тебе не разочаруюсь, выяснив, что у непобедимого героического тебя есть десяток-другой маленьких слабостей. Вообще-то мне кажется, что это очень трогательно.
Хоук приоткрыл один глаз и с некоторым сомнением посмотрел на него, и Андерс с торжествующей улыбкой закончил:
– А ещё это значит, что я тоже смогу о тебе заботиться! – Он огляделся вокруг и задумчиво добавил: – Только нужно будет вначале выяснить, как именно.
Гаррет глубоко вздохнул и уткнулся носом ему в макушку. Целитель недовольно поморщился: было в этом что-то неправильное, но вот что именно… Ласкавшие его поясницу руки мешали сосредоточиться, лёгкие, осторожные прикосновения уже не успокаивали, а напротив, заставляли тело снова загораться желанием. Одержимый тихонько заныл и рассеянно царапнул рефлекторно сжавшимися пальцами грудь брюнета, пытаясь сообразить, что же показалось ему неуместным...
– Вот так будет правильно! – наконец заявил он, приподнявшись на локтях, и с лукавой улыбкой наклонился к губам Хоука. Тот усмехнулся и, подавшись навстречу, поцеловал его глубоко и нежно, одной рукой продолжая бережно поглаживать спину, а пальцы второй запустив в растрепавшиеся рыжие волосы. Андерс, задохнувшись от удовольствия, с трудом оторвался от него, ещё раз коснулся приоткрытых, чуть припухших губ – совсем мимолётно, отстранившись за миг до того, как его втянули бы в ещё один головокружительный поцелуй – и блаженно мурлыкнул, подставляясь массировавшим его затылок жёстким пальцам. В изножье кровати что-то предостерегающе затрещало, и целитель торопливо поджал вдруг коснувшиеся чего-то холодного ноги.
– Один хрен в твоей спальне ремонт надо будет делать… – пробормотал он, стиснув коленями бедра Гаррета и прогнув спину, и застонал в предвкушении, когда тот понимающе усмехнулся и обхватил ладонями его ягодицы, ещё крепче прижав его к себе.
– С первой же встречи, – как будто безо всякой связи с предыдущим разговором прошептал он на ухо одержимому. Руки огненного мага спустились ниже, огладив задние стороны его бедер, и он нежно потёр кончиками пальцев тонкую кожу под коленями целителя. Андерс чуть слышно захныкал и прижался щекой к плечу любовника, подставив ухо его губам. – Ты был такой красивый. Сосредоточенный, уверенный в своей силе маг… – Бархатные интонации Хоука посылали искорки вдоль его позвоночника, и целитель нетерпеливо поёрзал, по-кошачьи потёршись о него всем телом. – Я засмотрелся, и вот тогда это случилось в первый раз. Моя магия захотела к тебе, и не придумала ничего лучше, чем уронить какую-то банку с полки у тебя за спиной.
– Магия не думает, – поправил его Андерс и тут же сорвался на стон, когда руки Гаррета отвлеклись от его коленей и, плавно огладив его бедра снизу вверх, снова собственнически стиснули его задницу. В комнате опять что-то сверкнуло и запахло грозой, но рыжего мага куда больше волновало теплое дыхание Хоука, щекотавшее чуткое местечко у него под челюстью.
– Я вначале даже испугался, – старательно облизав его ухо, доверительно признался брюнет – всё тем же урчащим, ласковым голосом, от которого одержимому совершенно отказывала способность мыслить. – Меня ведь всегда учили, что самое главное – это держать её под контролем. И у меня всегда это получалось, даже в самых… сложных ситуациях.
Разомлевший, блаженно вздыхавший под его губами Андерс вдруг сообразил, что бездарнейшим образом упускает возможность исполнить пару-тройку своих самых заветных желаний, и, торопливо подвинувшись, принялся вдумчиво исследовать его подтянутый живот кончиками зудевших от нетерпения пальцев. Крепкие мышцы чуть заметно дрогнули под его касанием, треснувший столбик кровати радостно вспыхнул, и целитель спрятал довольную усмешку во впадинке между шеей Хоука и его мускулистым плечом.
– А потом перестало получаться? – Одержимый каким-то чудом умудрился сохранить иллюзию связной беседы, хотя он уже не на шутку сомневался, что будет в состоянии осознать ответ. Если вообще его получит – Гаррет увлечённо покусывал его шею, наверняка оставляя следы, и, возможно, даже не расслышал вопроса.
– Именно, – пару минут спустя после долгого, одуряюще жаркого поцелуя всё-таки отозвался Хоук. – Не то чтобы совсем – только когда ты рядом.
Андерс улыбнулся и, наклонившись к нему, жарко выдохнул ему в шею:
– Я польщён.
Потрескивавший от напряжения воздух как будто взорвался, удар молнии расплавил стоявший на уже порядком обугленном столе подсвечник, но целитель едва обратил на это внимание, выгибаясь в руках не отрывавшего от него зачарованного взгляда Гаррета.
В этот раз всё вышло совсем иначе: уже без лихорадочной, почти нервной жажды, неторопливо и нежно. Андерс тихо блаженствовал, наслаждаясь возможностью наконец-то прикоснуться – по-настоящему прикоснуться, а не просто украдкой дотронуться при перевязке – к любимому человеку, и вспомнил про царивший в его спальне разгром лишь тогда, когда они всё-таки сумели оторваться друг от друга и, переглянувшись, решили, что спать – это тоже очень правильное занятие.
Поленья в камине, как и припасённый на ночь запас дров, превратились в пепел где-то в промежутке между их падением на кровать и снятием хоуковых штанов, и раскалившийся от бушевавшей в комнате магии воздух выстывал очень быстро. Да ещё и побитое морозом меховое покрывало начало оттаивать, и теперь к их телам липла чья-то мокрая холодная шерсть.
Андерс по-кошачьи фыркнул и, задумчиво сдвинув брови, огляделся. Судя по тому, что творилось вокруг, накрыться он смог бы разве что Хоуком, но лежать в этом случае всё равно пришлось бы на влажном мехе, да и по отношению к брюнету это было бы немножко нечестно – тот тоже любил тепло…
– Любовь моя, нам всё-таки придётся ещё немножко пошевелиться, – почти виновато сообщил Гаррет, а потом сел и, привычно устроив расслабленно вытянувшегося у него на груди целителя на коленях, принялся сдёргивать несчастное покрывало в сторону.
– Хорошо, что мы не успели кровать разобрать… – хмыкнул одержимый, когда из-под заметно полысевшего меха показалось всё-таки уцелевшее одеяло, и торопливо забрался под него. Через несколько мгновений к нему присоединился и Хоук, но вместо того, чтобы сразу обнять любовника, он принялся рыться в где-то в изголовье кровати.
– Это твоя, – торжествующе заявил брюнет, обнаружив искомое, и с чуть смущённой улыбкой сунул в руки целителя подушку. Большую мягкую подушку с вышитым на ней рыжим котом, свернувшимся в клубочек.
– Х-хоук!.. – только и сумел сказать Андерс и восторженно вцепился в подарок. Может, ему просто мерещилось в темноте, но кот очень походил на Сэра Ланцелапа.
– А вот теперь можно спать, – удовлетворённо заключил Гаррет и, натянув одеяло на плечи одержимому, улёгся рядом. Рыжий маг пару минут повозился, терзаясь муками выбора, и в конце концов устроился у него на плече, прижав подушку к груди. И, пригревшись, мгновенно заснул.
Разбудил Андерса ударивший в глаза солнечный луч. Оказывается, ночью он успел по привычке свернуться клубком, одной рукой судорожно вцепившись в подарок брюнета, а второй с силой стиснув запястье Хоука, всем телом прижимавшегося к его спине. Тот, впрочем, никакого недовольства не выказывал, только сонно и уютно сопел целителю в загривок. Что, вкупе с неоспоримым свидетельством хоукова здоровья, упиравшегося ему в бедро, вызывало у него вполне однозначный отклик.
«Это всё… очень странно, – задумчиво сообщил Справедливость, подав голос впервые с того момента, как брюнет вошёл в клинику с андерсовым посохом в руках. – Вы так больше делать не будете?»
«Будем, обязательно. И не один раз», – почти злорадно отозвался Андерс и всем телом легонько потёрся о Гаррета. Тот что-то неразборчиво буркнул, а через мгновение шею одержимого игриво куснули острые зубы, заставив его вздрогнуть от удовольствия. Вслед за зубами по коже прошёлся тёплый влажный язык, и рыжий маг счастливо заурчал, переплетя пальцы с пальцами лежавшей у него на животе руки Хоука.[
– Оставайся тут, – чуть вопросительно проговорил тот, кончиком носа взъерошив волосы на затылке целителя, и, обхватив губами мочку его уха, принялся ласково её посасывать. Андерс сладко поёжился и, вывернув шею, игриво лизнул его в губы.
– А монна Леандра не будет против? – отдышавшись после поцелуя, на всякий случай поинтересовался одержимый. – Не всякий будет рад появлению в доме отступника, это ведь очень большой риск. Если захочешь, я могу… ну, просто приходить иногда…
– Мама не будет возражать, – торопливо заверил его Гаррет, судорожно прижав его к себе. – И она вовсе не против отступников, между прочим. Даже за – они пробуждают в ней что-то вроде… ностальгии. – Брюнет снова легонько куснул его за шею и тихо добавил: – Я вовсе не шутил тогда, Андерс. Я люблю тебя и хочу провести с тобой жизнь. Сколько бы её ни осталось. Я даже шкаф тебе освободил, правда, он вчера ночью сгорел почти полностью…
Андерс растерянно моргнул и, не сдержавшись, захихикал себе под нос:
– Ты ещё скажи, что подаришь мне Тедас на блюдечке и будешь следить, чтобы я вовремя кушал.
– А тебе нужен целый Тедас? – изумился Хоук. Высвободил прижатую головой целителя руку, почесал заросший щетиной подбородок и решительно пообещал: – Я подумаю, что можно сделать.
– Я пошутил, – торопливо сказал одержимый.
«Уточни, что нам нужен такой Тедас, в котором маги будут свободны», – напомнил Справедливость.
– Солнце моё, я пошутил! – Заметив, что Гаррет продолжает озадаченно хмуриться, рыжий маг не на шутку встревожился. – Не надо!
– А ты ко мне переедешь? – моргнув, настойчиво осведомился тот. – У меня ещё в библиотеке хороший письменный стол!
– Да я, считай, к тебе уже переехал, – хмыкнул Андерс и, отложив подушку с котом в сторону, потёрся носом о его плечо. – Большую часть своих вещей я ношу на себе.
– «Переехать» – это означает спать в нашей кровати, – строго сообщил ему Хоук. – Каждую ночь. Ну, кроме тех, когда у тебя какие-нибудь Очень Важные Дела, вроде очередных родов или срочного спасения кого-нибудь из Казематов. И я, кстати, надеюсь, что со вторым смогу тебе помогать.
– Гаррет, это опасно, – обречённо вздохнул одержимый. И несколько мгновений даже обдумывал мысль о том, чтобы сползти вниз и отвлечь брюнета от этой идеи самым эффективным и приятным из известных ему способов, но в конце концов от неё отказался. Это было бы как-то… нечестно. – Я не хочу подвергать тебя такому риску.
– Да в этом городе даже дышать опасно, – небрежно пожал плечом тот. – Кунари тут недавно затеяли какие-то интриги, какой-то идиот надоумил их ловить на живца тех нехороших личностей, которые пытались спереть рецепт их гаатлока…
– Сиськи Андрасте, только не говори мне, что ты и туда влез! – вскинулся Андерс и, резко сев в кровати, в панике прижал к груди перевернувшегося на спину брюнета засиявшие диагностическим заклинанием ладони. – Я чуть не сдох от усталости, исцеляя выживших жителей того квартала, а ты даже не явился провериться! Эта дрянь…
– Ну я же живой, – непонимающе воззрился на него Гаррет. – Целый и здоровый, та сучка, которая весь этот… как его… саар-камек нахимичила, меня даже не поцарапала.
– Да я не про неё, а про газ, – рассеянно пробормотал одержимый, тщательно высматривая задержавшиеся в теле возлюбленного остатки яда. Их оказалось не так уж много, видимо, боевой маг всё-таки догадался отнестись к отраве с достаточным уважением и принять хоть какие-то меры для защиты, и целитель с облегчением выдохнул. – Хоть вовсе тебя из дому не выпускай…
– Ну, у тебя это может даже получиться, – подозрительно покладисто согласился брюнет. И, бережно погладив тыльную сторону его кисти, обхватил запястье и дёрнул на себя, а потом лукаво подмигнул: – Могу даже подсказать как.
– Я и сам знаю, – фыркнул Андерс и принялся старательно сцеловывать с его губ коварную усмешку. – Но у нас обоих есть дела, которые мы не можем оставить без внимания…
– А жа-аль… – протянул Хоук. Ещё раз ласково взъерошил волосы целителя и, тяжело вздохнув, сообщил: – Сейчас мы с тобой встанем. Потом пойдём позавтракаем, и я от тебя не отстану, пока ты как следует не поешь. – Одержимый фыркнул и, встретив суровый взгляд любовника, покорно кивнул. – Надо будет ещё попросить маму, чтобы позвала рабочих привести в порядок спальню… Потом мы сходим в твою клинику и проверим, в порядке ли твоя вчерашняя подопечная и не принесли ли кого-нибудь, кому нужна срочная помощь. Если там всё тихо, то потом мы пойдём гулять.
– Сколько брать бинтов и зелий? – деловито уточнил Андерс, жмурясь от удовольствия под разминавшими его шею пальцами брюнета.
– Просто гулять, любовь моя, – на мгновение закатив глаза, терпеливо проговорил Гаррет. – Я, конечно, зарекаться не буду, в этом сумасшедшем городе возможно всё, но я всем сердцем надеюсь, что хотя бы сегодня он поимеет совесть и оставит нас в покое. Мы же хорошие, мы столько народу за это время поспасали и заслуживаем выходной. Даже два.
Одержимый скептически фыркнул и лениво уточнил:
– И где гулять будем?
– Вначале в Нижнем Городе, потому что я обещал сводить тебя посмотреть котят у Лирен, – ласково поцеловав кончик его носа, сообщил Хоук. – И ещё нам нужно купить тебе рубашку. А лучше не одну.
– Зачем? – чуть заметно нахмурился рыжий маг. – У меня есть рубашка. Она немножко полиняла, но хотя бы без дыр.
– Э-э-э… Вообще-то нет, – замявшись, смущённо отвёл взгляд Гаррет. Андерс выразительно выгнул бровь, и он принялся оправдываться: – Она немножко порвалась, когда я тебя вчера раздевал перед ванной… – Ещё одна красноречивая пауза. – Ладно, она сильно порвалась! Я не хотел, правда. То есть хотел, но как-нибудь потом и когда ты будешь в сознании. В общем, рубашка тебе нужна.
– Надеюсь, твои эротические фантазии не включали в себя разрывание моей мантии? – обеспокоенно осведомился целитель. – Это, конечно, было бы очень романтично, но она мне действительно нравится! Своими руками делал, из остатков старой, тевинтерской, и вороньих перьев…
– Нет, мантия твоя цела, – оскорблено глянул на него брюнет. – Может быть, Боудан её даже почистить успел. Ну, от всего того, в чём ты вчера измазался, пока доставал из той девчонки её ребёнка…
Андерс невольно расхохотался.
– Андрасте блаженная, неужели ты и в самом деле думаешь, что это… делается так? – всё ещё посмеиваясь, недоверчиво переспросил он.
– Нет, конечно, – невозмутимо пожал плечами Хоук. – Мне просто нравится, как ты улыбаешься.
– Ох, Гаррет… – растерянно выдохнул одержимый и, безуспешно попытавшись растянуть вдруг задрожавшие губы в улыбке, крепко его поцеловал.
– Тебя определённо пора покормить, а то ты меня попросту съешь, – смешливо сощурясь, нежно сказал брюнет и, ласково куснув мочку его уха, принялся выпутываться из одеяла.
Андерс перевернулся на спину и посмотрел на него, с удовольствием отслеживая взглядом изгиб крепкой, широкой спины. Ему всё ещё не верилось, что всё это по-настоящему, и даже несмотря на яркий солнечный свет, проникавший сквозь частично сгоревшие портьеры, он в глубине души побаивался, что вот-вот проснётся. Рыжий маг прижал подушку с котом к груди и украдкой принюхался: та пахла им самим и немножко Гарретом, и он невольно улыбнулся.
Хоук глухо матюгнулся, обнаружив, что от ковра остался только пепел, местами превратившийся в липкую грязь из-за растаявших остатков ледяных заклинаний, и пошлёпал в ванную, без особого успеха попытавшись обтереть испачканные ноги о невысокий порог. Пару минут спустя он появился снова, держа в руках пару мягких домашних туфель, и аккуратно поставил их возле того края кровати, который, похоже, отныне принадлежал Андерсу.
Вскоре к туфлям добавились штаны Хоука, разношенная домашняя рубашка Хоука, и одержимый с невольной усмешкой подумал, что брюнету осталось только выйти на рыночную площадь Верхнего Города и заорать: «Теперь это мой отступник!» К счастью, он сумел придержать язык, иначе, возможно, ему пришлось бы долго отговаривать любовника от осуществления это отнюдь не благоразумной идеи.
Перспектива встретить за завтраком госпожу Хоук, по правде сказать, приводила Андерса в ужас. Что бы там ни говорил сам Гаррет, он вовсе не был уверен в том, что Леандра и впрямь будет рада его присутствию в доме своего детства.
Однако когда они заглянули на кухню, там был только возившийся со сковородками Боудан, и целитель немного расслабился, малодушно порадовавшись отсрочке. Брюнет, услышав, что его мать ещё не спускалась, только пожал плечами и, усевшись за стол, тут же подсунул устроившемуся рядом любовнику полную тарелку. Андерс вдруг осознал, что он и впрямь не на шутку голоден, и принялся за еду. Гаррет удовлетворённо кивнул и, попросив гнома поставить чайник, тоже приступил к завтраку.
К тому моменту, когда в прихожей послышались шум и голоса, одержимый уже устал убеждать друга, что исправить последствия многомесячного хронического недоедания за один раз ему всё равно не удастся. Хоук отвлекся на прозвучавшее на редкость отчётливо: «Проходите, не стесняйтесь, мальчики», и рыжий маг с облегчением отодвинул всё ещё наполовину полное блюдо с яблочными булочками в сторону.
– А, вы тут, – поприветствовала их Леандра. – Андерс, дорогой, очень рада снова тебя увидеть. – Она наклонилась и, поцеловав опешившего целителя в щеку, прошествовала к печи.
– Это ещё кто? – неожиданно опасным тоном осведомился Гаррет, поверх плеча матери глянув на замершую на пороге кухни пару мужчин в кожаных доспехах.
– О, не хмурься так, милый, – небрежно отмахнулась женщина. – Мне просто стало жалко бедных мальчиков, они так умаялись, всю ночь меня ждали… И я решила, что нужно хотя бы накормить их завтраком.
«Мальчики» под свирепым взглядом брюнета явно пожалели о своём опрометчивом согласии, но госпожа Хоук как будто не заметила ни нехорошего оскала своего сына, ни напрягшихся пальцев целителя, готового в любой момент прикрыть ему спину.
– Мы это… от Миирана, мессир Хоук, – наконец сумел выдавить старший из гостей. – Он велел передать – всё будет в лучшем виде, госпожу Леандру и пальцем никто не тронет. Клинки своё дело знают, да и вас все помнят – халтурить не станем, это уж точно, плату отработаем как следует.
Гаррет, чуть помедлив, кивнул и несколько расслабился, а потом, снова нахмурившись, повернулся к матери:
– Мама, и где это ты была всю ночь? Охрана охраной, но в этом городе всё равно в темноте бродить не стоит…
Леандра, шептавшаяся с Боуданом, подняла голову и с упреком глянула на него:
– Прекрати, милый. Я же оставила тебе записку, что ухожу к Марлин – к ней приехал какой-то старый знакомый из Неварры, она обещала интересный вечер… Там, на столе, прямо поверх всех тех просьб о помощи, которые тебе шлёт половина Киркволла.
– О, – смутился Хоук. – Я… не заметил.
Наёмники, получив по тарелке с омлетом, торопливо убрались за дверь. Целитель не был уверен, не послышалось ли ему пронизанное облегчением: «Уфф, пронесло».
– Да неужели? – насмешливо приподняла бровь женщина. – Ты же первым делом, едва переступив порог дома, бежишь проверять, не нужно ли сунуть нос в ещё чьи-нибудь дела, а Боудан обещал проследить, чтобы моя записка никуда не делась.
– Ну… – Гаррет отвёл взгляд и, моргнув, уставился на Андерса, как будто в поисках поддержки. Леандра посмотрела на них, её взгляд вдруг приобрел бритвенную остроту, и одержимый чётко осознал, что болтавшаяся на нём, как на вешалке, рубашка Хоука совсем не скрывает многочисленные засосы, красневшие у него на шее.
А потом женщина неожиданно улыбнулась. И, снова подойдя к нему, ещё раз поцеловала его в щёку:
– Чувствуй себя как дома, милый. Надеюсь, этот оболтус догадался тебя как следует накормить?
– Мам, – поколебавшись, сказал Хоук. Леандра посмотрела на него, и брюнет, уставившись в свою тарелку, тихо попросил: – Вызови рабочих сделать ремонт в моей спальне, пожалуйста.
– Я, наверное, не буду спрашивать, чем именно вы там занимались, – усмехнулась женщина и, не обращая внимание на смущение обоих магов, лукаво подмигнула Андерсу: – Постарайся не опаздывать к ужину, хорошо?
– Я им вообще-то велел маме на глаза не попадаться, – ворчал Гаррет, застёгивая на плечах пряжки боевой мантии. Андерс хмыкнул и, подойдя к нему, бережно расправил замявшийся мех.
– Не стоит недооценивать твою матушку, – заметил он. – Учитывая то, что она двадцать с лишним лет бегала от храмовников вместе с твоим отцом, а потом ещё и с детьми – неудивительно, что местных наёмников она вычислила почти мгновенно.
– Неудивительно, – с тяжёлым вздохом согласился брюнет. – Но всё равно…
– Посадить госпожу Хоук под замок тебе всё равно не удастся, – напомнил одержимый. – Так что давай не будем тратить время на бесполезные попытки и пойдём лучше в клинику.
Второй маг кивнул и направился к обугленному столу, вытащил ящик, попутно измазавшись в саже, и принялся искать в нём ключ от подвала, а Андерс всерьёз задумался о том, что им со всем этим делать. Конечно, после Глубинных Троп Хоук стал очень состоятельным человеком, но даже он не мог позволить себе делать крупный ремонт в спальне каждое утро. Не говоря уже о том, что требующиеся для этого деньги можно было бы потратить с куда большей пользой.
Да и вообще неуправляемость чьей-либо силы вызывала у целителя инстинктивную тревогу, тот же притаившийся на краю сознания животный страх, который пробуждается в человеке при виде шторма на море или землетрясения. Это было всё равно что смотреть на кота из богатого дома, щеголяющего репьями, колтунами в шерсти и грязью на лапах. Нечто… неподобающее.
– О чём грустишь? – Андерс вздрогнул и поднял голову. Неслышно подошедший Гаррет обнимал его за талию и вопросительно заглядывал в глаза, и он невольно задумался: неужели это так и бывает? Семья, нормальная жизнь… Это когда можно подойти к возлюбленному и обнять, чтобы утешить и подбодрить – в любой момент, не думая о том, не видят ли этого храмовники?..
– О замечательном столе в библиотеке, – глубокомысленно отозвался одержимый. – Там на втором этаже такой хороший стол, прочный, с обтянутой сукном столешницей… А ещё он очень подходящей высоты, как раз до бедра… – Он тяжело вздохнул и, оглядевшись вокруг с сожалением добавил: – А ещё о том, что я не рискну проверять свои догадки насчёт того, удобно ли будет цепляться за приделанную к нему подпорку для книг, когда ты перегнёшь меня через край.
– Хм. А я-то подумал, что это мне грозит участь… цепляльщика. – Брюнет, усмехнувшись, весело подмигнул ему, как будто подобная перспектива его вовсе не смущала.
Рыжий маг задумчиво помолчал, а потом грустно признался:
– Это я пока тоже проверять не рискну…
– Это почему? – неподдельно удивился Хоук. – Если хочешь…
– Я гордый, – обняв его за шею, доверительно сообщил ему Андерс. Легонько потёрся кончиком носа о его нос и продолжил, и сам уже чувствуя, что его голос превращается в коварное, искушающее мурлыканье: – Я халтурить не буду. Особенно для тебя. Так что со всяким там самоконтролем можешь распрощаться сразу. И сейчас мне и вправду страшно проверять, что ты можешь устроить, если совсем отпустишь вожжи…
Резкий вздох Гаррета согрел его губы, и одержимый машинально облизнулся, ощутив, как начал покалывать кожу пропитавшийся магической энергией воздух. Широкие ладони легли ему на поясницу, сжались, скомкав жёсткую ткань мантии, и целитель подался вперёд, взъерошив только-только расчёсанные волосы Хоука.
– В клинику, – с трудом заставив себя оторваться от него, строго напомнил Андерс. Секунду спустя не выдержал сам, ещё раз страстно впился в его губы и потом всё-таки отступил на шаг, старательно напоминая себе, что нанятые для ремонта рабочие появятся с минуты на минуту.
– В клинике много легковоспламеняющихся вещей, – печально сообщил брюнет, однако послушно разомкнул руки и направился к подвалу.
Вопреки опасениям целителя, в лечебнице было тихо и практически пустынно. С застарелым бронхитом дожидавшегося возле двери старика Андерс разобрался быстро, торопливо проверил, нет ли в условленном месте посланий от Сопротивления, а потом позволил опасливо озиравшемуся Хоуку утащить его прочь. Едва клиника пропала из виду, тот вздохнул с таким облегчением, будто не на шутку боялся того, что им на голову вот-вот свалится ещё одна роженица или партия покалечившихся шахтёров из многострадальной Костяной Ямы.
А потом Гаррет сказал: «Мама мне рассказывала, что на самом деле это делается так» – и в итоге Андерс обнаружил себя сидящим на перилах возле портовой лестницы с кульком засахаренных орехов и в венке из купленных у ферелденской девчонки полевых цветов. И он, наверное, почувствовал бы себя идиотом, только вот проходившие мимо знакомые из Нижнего Города – даже те, кому удавалось выбраться из Клоаки, не забывали своего целителя – улыбались и говорили о том, как они за него рады. И с одобрением кивали гордо жмурившемуся брюнету. И сидевший рядом с парой леденцовых петушков наготове Хоук, глядя на него, прямо весь светился.
Потом, когда у них закончились орехи и леденцы, а из порта начало тянуть прохладным ветром, Гаррет взял его за руку и потащил смотреть котят. Уже собиравшаяся закрывать магазин и отправляться по делам Лирен удивлённо выгнула бровь, заметив венок и опасливо-счастливую улыбку целителя, но спорить с пылавшим энтузиазмом брюнетом не стала и сразу провела их в комнату, в которой поселилась кошка-мать.
Небольшая, узкомордая кошечка гостям явно не обрадовалась, но Лирен быстро её успокоила и, жестом велев мужчинам вести себя тихо, позволила им подойти. Возле белого взлохмаченного брюшка копошились четыре маленьких, ещё слепых котёнка; женщина успокаивающе погладила свою хвостатую подругу по голове и, осторожно забрав из коробки рыженького, передала его Хоуку.
На широкой ладони боевого мага крохотный зверёныш казался очень хрупким и беззащитным, и брюнет посмотрел на него почти с ужасом. Андерс, едва дыша от сжавшей сердце нежности, ободряюще улыбнулся и поддержал руку друга своей, а потом осторожно погладил котёночью спинку кончиком пальца. Детёныш растерянно помахивал хвостиком и беззвучно разевал пасть, как будто пытаясь мяукнуть, и на лице опасливо наблюдавшего за ним брюнета появилась робкая ответная улыбка.
А потом рыжик подполз поближе к краю его ладони, задумчиво пошевелил ушами и свирепо цапанул Хоука за палец.
– Настоящий сторожевой кот, – фыркнув, наконец улыбнулся по-настоящему Гаррет. – Хотя и маленький. А ему можно будет как-нибудь объяснить, что кусать нужно не меня?
– Обязательно объясним. – Поколебавшись, Андерс бросил короткий взгляд на Лирен, вспомнил, что скрываться-то уже не обязательно, и ласково поцеловал брюнета в щёку. – Положи его пока обратно, а то его мама волнуется.
Хоук помедлил с полвдоха, но потом, аккуратно преградив котёнку путь за пределы своей ладони, всё-таки осмелился сдвинуться с места и осторожно положил его рядом с остальными. Детёныши тут же сползлись вместе и принялись открывать рты, как будто обмениваясь только что полученным опытом.
Андерс опустился на колени рядом с коробкой и, позволив кошке обнюхать свою ладонь, осторожно погладил её по голове. Она пренебрежительно фыркнула и сморщила нос, унюхав приставший к рукавам его мантии запах лекарственных трав, но, похоже, всё-таки решила не считать его угрозой своим детям, и одержимый рискнул осторожно погладить их по спинкам.
Серый с белыми пятнами котёнок сердито зашипел на него и собрался уползти к матери под бок, полосато-коричневый сразу обхватил его палец лапами и явно вознамерился съесть, а чёрный с белым пузиком и вовсе не обратил на него внимания. Уже познакомившийся с ним рыженький, поразительно напоминавший уменьшенного раз в двенадцать Сэра Ланцелапа, дружески лизнул его ноготь, вскарабкался ему на ладонь и тут же заснул, свесив с края задние лапы и подёргивая во сне хвостом.
– Лирен, оставь нам вот этого, рыженького, – ещё раз погладив котёнка между крохотных ушек, попросил Андерс. – Сообщишь, когда можно будет уже забирать его от матери, ладно?
Ферелденка кивнула и, поглядев на свою кошку, решительно выпроводила их прочь, и маги не спеша направились к дому. И как раз в тот момент, когда вспомнивший о том, как бережно и аккуратно Хоук держал на ладони маленького беззащитного детёныша, целитель поднёс его руку к губам и, на мгновение прижавшись щекой к тыльной стороне кисти, украдкой пощекотал кончиком языка костяшки пальцев, на них налетел мальчишка в форменной курточке курьеров наместника. Остановился прямо перед ними, задрал голову и, критически изучив насмешливо выгнувшего бровь брюнета, заявил:
– Мессир Хоук, а вам послание от сенешаля Брана.
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Слепым человек живёт, Dragon Age
-
-
16.02.2012 в 22:05-
-
16.02.2012 в 22:10-
-
16.02.2012 в 22:56-
-
16.02.2012 в 23:08-
-
17.02.2012 в 00:06няяяяя!)
-
-
17.02.2012 в 10:40Юкари, *осторожно потыкал лапой*
ferngi, Мыррр)))
-
-
17.02.2012 в 19:27-
-
17.02.2012 в 19:30-
-
17.02.2012 в 20:40-
-
17.02.2012 в 20:44-
-
17.02.2012 в 20:46-
-
17.02.2012 в 20:50-
-
17.02.2012 в 21:07-
-
17.02.2012 в 21:25-
-
17.02.2012 в 21:28КошЪ, я чешу тебя двумя руками за ушками. И шейку ещё.
-
-
17.02.2012 в 21:55gerty_me, ага, на самом) Дальше автор не придумал ышшо) Ну, за исключением финального погрома в спальне, но до него надо ещё добраться) *подставляет ушки*
-
-
18.02.2012 в 15:53Это охрененно круто, горячо и чувственно. И очень-очень нежно.
*тискает автора*
-
-
18.02.2012 в 20:23-
-
19.02.2012 в 20:25-
-
19.02.2012 в 20:27-
-
19.02.2012 в 20:36Юкари, пишем-с)
-
-
19.02.2012 в 20:44-
-
19.02.2012 в 21:02-
-
19.02.2012 в 22:09-
-
19.02.2012 в 22:09-
-
19.02.2012 в 22:54-
-
19.02.2012 в 23:10Файмор, у меня нет слов, вообще. У меня и мыслей-то нет.
Ты - лучший, однозначно
-
-
19.02.2012 в 23:55Как изящно: "но когда внутрь начал плавно вталкиваться такой знакомый и желанный, но уже совсем материальный жар"...
Всё, ушла в себя, приду нескоро.
После такого вообще ничего писать не хочется, только читать тебя и обожать
-
-
20.02.2012 в 00:03gerty_me, Ой, нинада меня цитировать. Я от этого смущаюсь и начинаю страдать на тему того, что по причине интеллигентского воспитания совсем немногим отличаюсь от всяких "нефритовых жезлов" и "сокровенных жемчужин"
А обожать - это да, это можно) *решил ради разнообразия предаться самодовольству*
-
-
20.02.2012 в 19:44