Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Посвящается Trishka
Слепым человек живёт,
Никто своей доли не знает (с) Тол Мириам, "Такет Нантакет"
часть 5– Карвер, маленький мой… – всхлипнула Леандра, и воин, вновь исполнившись решимости, резким движением подобрал с пола выпавший из рук меч и двинулся к дверям, чеканя шаг. Оттолкнуть загораживавшего ему дорогу брата он всё-таки не решился, так и замер в полуладони от него, словно надеясь, что его свирепое сопение само сдвинет казавшегося неколебимым боевого мага. Гаррет выдержал паузу и, так и не отведя взгляда, плавно отступил на шаг, позволяя Карверу пройти.
Андерс не успел вовремя последовать его примеру, и отлично уловивший смысл этого маленького представления Хоук-младший, насупившись ещё больше, локтём оттолкнул его в сторону. Неподвижный, словно статуя, брюнет среагировал мгновенно: мощный подзатыльник заставил воина пошатнуться, и он обернулся к брату, изумлённо распахнув глаза. Но, поглядев, как Гаррет явно привычным жестом прикрыл целителя плечом, только сплюнул и быстрым шагом двинулся прочь.
– Тихо, мама, всё будет хорошо, – вздохнув, мягко улыбнулся Хоук и, наконец войдя в дом, прижал её к груди. Леандра, всё ещё дрожа, утёрла слёзы и попыталась ответить ему улыбкой, но из этого ничего не вышло, и она снова спрятала лицо у него на плече. Андерс подумал было уйти, чтобы не смущать женщину присутствием постороннего при семейной сцене, но тут же отказался от этой мысли. И, что бы там ни утверждал Справедливость, вовсе не потому, что не мог заставить себя всё-таки отцепиться от Гаррета.
Который, кстати, взглядом умолял его о помощи.
Одержимый шагнул вперёд, машинально сунув руку в сумку, и недовольно поморщился – после двух с лишним недель – или больше? – блужданий по Глубинным Тропам от его запаса зелий остались только две склянки со слабым противоядием, а здесь явно нужно было что-то иное.
– У тебя мелкие деньги есть? – подойдя к другу, шепотом поинтересовался он. – У меня только те побрякушки из сокровищницы, а возня с торговцами займёт слишком много времени.
Хоук коротко кивнул и, бережно усадив Леандру на колченогий стул у стены, быстро огляделся. В извлечённой из шкафа маленькой шкатулочек оказалась только пара медяков, которых не хватило бы даже на то, чтобы купить кусок угля; брюнет зло оскалился, бросил нехороший взгляд на дверь отсутствующего дяди и, стремительно подойдя к дальней стене лачуги, ударом кулака разбил гнилую доску, прикрывавшую один из гамленовых тайничков. Хранившиеся в нём «богатства» тоже не впечатляли, но это было именно то, что нужно: десяток серебряных и горсть медяков.
Андерс кивнул и, бросив в угол собственную сумку с добычей, сгрёб монеты в карман.
– Скоро вернусь, – заверил он Гаррета. – Обними пока монну Леандру, пусть убедится, что ты и правда живой.
Хвала Создателю, Элеганта торговала своими травами на прежнем месте. Одержимый, не торгуясь, скупил у неё всё, что могло ему пригодится, и бегом бросился обратно. Госпожа Хоук, конечно, была крепкой женщиной, и сердечный приступ ей не грозил… но медлить было бы просто неправильно.
– Мама, успокойся, – ласково ворковал брюнет, поглаживая её по плечам. – Я живой, всё будет хорошо. И Андерс тоже живой, и вообще все живые и всё замечательно.
– Лучше расскажи монне Леандре, что с нами происходило, – посоветовал целитель, бросив охапку лекарственных трав на стол и поставив на огонь большой медный чайник. И с нажимом добавил: – Мне кажется, ей станет куда спокойнее, когда она узнает, что нам ничего особенно и не угрожало. Тогда ты просто получишь свой нагоняй за то, что две недели не ночевал дома, ничего не сказав маме.
– Три недели, – слабым голосом поправила его женщина. – С того момента, как экспедиция вернулась без вас, прошло три недели и два дня. – Она глубоко вздохнула и, собравшись с силами, твёрдо проговорила: – Спасибо вам, мессир Андерс, не стоит из-за меня беспокоиться, не утруждайте себя так.
– Не надо называть меня «мессиром», монна Леандра, – смущённо пробормотал рыжий маг. – Можно просто «Андерс»? Пожалуйста?
– Конечно, дорогой, – устало улыбнулась Леандра. – Как скажешь. Мальчики, мне кажется, вам обоим нужно как следует поесть… Да и помыться бы не мешало.
– Обязательно, госпожа. Но вначале я сделаю для вас отвар. Успокаивающие травы и кое-что укрепляющее, вам сейчас это пригодится, – опередив собравшегося ответить Гаррета, решительно проговорил Андерс. – Не сомневаюсь в силе вашего духа, но поверьте целителю – ваше тело будет благодарно за помощь.
– Хорошо, – кивнула женщина. – А ты, Гаррет, пока займись ванной. У Гамлена в подвале есть большая бадья, натаскай туда воды… и умоляю, выброси куда-нибудь свои ужасные тряпки. Не смотри на меня с таким возмущением, я не могу больше именовать эти обноски мантией.
Вот так и получилось, что к вечеру Андерс обнаружил себя сидящим за столом в лачуге Гамлена Амелла в старой, зато чистой хоуковой рубашке, которая болталась на нём, как на пугале (правда, на самом Хоуке его рубашки сейчас болтались тоже) и с чашкой чая в руках. Кроме того, впервые за последний месяц с лишним он был чистым и даже сытым.
А ещё Леандру, похоже, нисколько не смущало то, что одержимый всё ещё старался держаться поближе к её старшему сыну и начинал заметно нервничать, когда тот пропадал из виду. Видимо, весёлая история их похождений, придуманная Гарретом, нисколько её не убедила. Андерса это вовсе не удивляло: только Хоук мог считать, что фразы в духе «А потом нам попался огр и два десятка гарлоков, мы быстренько их всех убили и пошли дальше» и впрямь способны кого-то успокоить.
Вернувшийся к ночи дядюшка Гамлен не слишком обрадовался возвращению племянника; при виде своего разграбленного тайника он и вовсе собрался устроить скандал, но брюнет, поймав его взгляд, улыбнулся так, что даже у Андерса мороз прошёл по коже. Старик мигом захлопнул рот и как будто уменьшился в размере раза в четыре, а потом и вовсе куда-то исчез.
Отпускать целителя в клинику на ночь глядя Леандра отказалась наотрез. В ход пошли аргументы вроде того, что после ухода Карвера в доме стало так пусто и одиноко; ходить по Киркволлу в темноте опасно, а она в последнее время и так слишком много за них переживала; утром она приготовит на всех завтрак. Андерс оглянулся на прислонившегося к стене Хоука, но тот душераздирающе зевал и, кажется, всё-таки не подавал матери никаких тайных знаков.
– Да брось, солнышко, – наконец заявил брюнет. – Тут хотя бы тепло, сухо и компания хорошая. А у тебя в клинике сейчас холодно и грустно. И вообще слишком похоже на Глубинные Тропы.
– Трусики Андрасте, ну зачем ты это сказал? – застонал целитель. – Я теперь от этой мысли не отделаюсь.
– Это такой коварный план, – невозмутимо соврал Хоук. – Ты разлюбишь ночевать в своей клинике и задумаешься о том, чтобы хоть ночевать где-нибудь в другом месте. И тут возникну я. И одеяло.
– Ты ещё вспомни о том, что кота мне обещал, – беспомощно покачал головой Андерс. Догадавшись о своей победе уже после «Да брось, солнышко», Леандра успела постелить ему постель и, с непреклонным видом отобрав у него замызганную по самое никуда мантию, замачивала её в ведре вместе с одеянием сына.
Чувствовать себя желанным гостем в чьём-то доме было очень непривычно. Ещё более странной казалась мысль о том, что Гаррет, похоже, и впрямь добивается того, чтобы он перестал быть в его доме только гостем – и его мать вовсе не против. Андерс заглянул на висевшее в углу маленькое зеркальце, увидел в нём всё того же небритого, усталого отступника и отвернулся… чтобы увидеть на соседней стене небольшой портрет ещё одного небритого, потрёпанного жизнью отступника.
– Это папа, – гордо объяснил незаметно подобравшийся Хоук, отследив его взгляд. Одержимый понимающе хмыкнул и решил больше ничему не удивляться.
Лежать в настоящей кровати, с матрасом, подушкой и обещанным шерстяным одеялом было настоящим наслаждением. И всё-таки заснуть Андерсу не удавалось, ему отчаянно чего-то не хватало. Рыжий маг перевернулся на другой бок и прислушался: на соседней кровати, совсем близко, размеренно сопел Хоук – без хрипов, постанывания или слишком долгих пауз, способных встревожить инстинкты целителя. Он перевернулся снова, натянул одеяло повыше и снова попробовал заставить себя погрузиться в сон.
– Андерс, – негромко проговорил Гаррет. Раздавшийся в темноте голос заставил одержимого вздрогнуть, он приподнялся на локте и уставился в темноту, пытаясь разглядеть его лицо. – Иди ко мне.
Андерс и глазом моргнуть не успел, как оказался под боком у Хоука и, привычно обхватив его поперёк талии, вжался щекой в плечо. Ему на спину тут же легли тёплые гарретовы ладони, и рыжий маг довольно прижмурился.
– Мессир Андерс, приношу вам свои извинения, – официальным до предела тоном, который чуть подпортил прорвавшийся в середине фразы зевок, проговорил Гаррет. – Я сознаю, что после того, как вы приняли изложенное в подобной форме предложение, мне полагалось бы что-нибудь сделать… – Он красноречиво провёл ладонью вдоль позвоночника целителя и снова нежно погладил по между лопатками, а потом покаянно продолжил: – Но я, по правде, так вымотался и обожрался, что могу теперь только подставить пузичко, как кот, и растопырить лапы.
Андерс, едва дождавшийся окончания этой пафосной речи, тихонько засмеялся и, чуть отстранившись, осторожно почесал хоуково «пузичко».
– Спи уже, – улыбаясь, пробормотал он. Приподнял подбородок, ласково коснувшись губами шеи Хоука, и чуть слышно фыркнул: – Кот.
Гаррет покорно муркнул, и одержимый наконец смог заснуть.
Скучать по Глубинным Тропам было глупо. Хуже того – это было безумием.
Но Хоук оказался прав – андерсова клиника по ночам мало чем от них отличалась. Самым существенным и самым неприятным отличием было, конечно же, отсутствие в ней самого Гаррета.
Справедливость заявлял, что это нелогично – скучать по человеку, который каждое утро прибегает ещё до открытия клиники, приносит еду, охапку лекарственных трав и букетик каких-то голубых цветов, чей ненавязчивый, свежий аромат почти полностью заглушал застарелый, пропитавший всё запах крови. С точки зрения духа, этого было более чем достаточно – того, что Хоук улыбался им, обнимал, поглаживая по волосам, и осведомлялся, как у них дела и не нужно ли им что-нибудь. Но Гаррет был слишком занят тем, что пытался отбить у аристократов Верхнего Города поместье, принадлежавшее роду его матери, а у самого Андерса было полно пациентов, которых он не мог оставить ради того, чтобы просто постоять рядом с ругающимся с сенешалем Браном приятелем.
Беженцы, не видевшие своего целителя больше месяца, шли сплошным потоком, так что к концу дня у него чаще всего едва хватало сил, чтобы закрыть дверь клиники хотя бы на простенький засов и доползти до своей кушетки. Пару раз он даже умудрился выбраться в Нижний Город и дойти до «Висельника» в надежде обнаружить там Хоука, но оба раза эта затея приводила только к тому, что они с брюнетом, едва успев обменяться приветствиями, попросту засыпали в обнимку, облокотившись на низенький варриков стол.
Изабелла, конечно, была в восторге от подобной картины, но Андерсу всё-таки хотелось чего-то большего. Например, оказаться в одной постели с Гарретом бодрствующим… но вот с этим как-то не складывалось.
Через пару недель одержимого всё-таки немного отпустило. Алкавшие исцеления ферелденцы несколько поумерили пыл, да и Хоук добился того, что его прошение всё-таки попало на стол наместнику, и теперь коротал время, истребляя снова расплодившихся на Рваном Берегу пиратов, так что виделись они теперь гораздо чаще. Правда, довольно часто их уединение нарушали те самые пираты, но зато по вечерам можно было сидеть у костра, привалившись к крепкому хоукову плечу, и украдкой поглаживать его по бедру, тихонько мечтая о том, чтобы вездесущие Варрик с Изабеллой хоть ненадолго ослепли. И оглохли. Или хотя бы вспомнили, что такое тот самый такт, который они оба демонстрировали на Глубинных Тропах.
Увы, мечты эти оставались всего лишь мечтами, зато Андерс сумел вывести некоторые закономерности того, как отзывалась «Завеса» на его интерес к Хоуку. Предположить, что именно Гаррет и является причиной всех странных происшествий, мешало лишь то, что сам брюнет реагировал на них как-то слишком нервно. Целитель даже представить не мог, чтобы тот стал так относиться к явлению, причины и истоки которого понимает, и ему приходилось сделать вывод, что для самого Хоука всё это тоже является загадкой.
Изабелла, выслушав гипотезы одержимого, подняла его на смех, но прояснять что-либо наотрез отказалась. Андерс поскрипел зубами, дважды напомнил себе, что хватать женщину за шкирку и трясти не только невежливо, но в данном случае ещё и совершенно бесполезно, и только устало вздохнул. Как он и предполагал, понятия жалости и милосердия также были пиратке неизвестны.
Однако подобные загадки, не представлявшие прямой угрозы ни для него, ни, по всей видимости, для Хоука, отступали на второй план. Рыцарь-Командор Мередит зверствовала всё сильнее, и Сопротивлению приходилось туго. Добытые в экспедиции деньги заметно облегчили спасение беглых магов – многие капитаны, получив увесистый кошель, готовы были закрыть глаза не только на робы и посохи, но и на ручного демона – но это были всего лишь полумеры.
А сами храмовники всего этого как будто не замечали. Гаррет иногда заходил в Казематы – у Андерса каждый раз дыхание перехватывало, когда он об этом узнавал – и потом пересказывал ему всё, что удавалось узнать. На собственного Командора рыцари теперь косились с опаской, но даже самые вменяемые, вроде Траска, полагали, что её необоснованная суровость – нечто совершенно несущественное. С какой-то точки зрения они были даже правы – люди отнюдь не бессмертны, а Мередит не более чем человек, и подобное ужесточение порядков могло оказаться временным… Вот только Андерс слишком хорошо знал, как легко временное становится постоянным.
– Дожили! – с неподдельным возмущением провозгласил Хоук, однажды под вечер явившись в клинику. Целитель поднял голову от ковшика с листьями веретёнки, который осторожно нагревал на медленном огне, и вопросительно посмотрел на него. Брюнет устроился на колченогом стуле возле письменного стола и, устало ссутулившись, хмуро продолжил: – Церковники совсем охамели. Давно причём, ещё до того, как мы под землю полезли. Сестра Петрис, Траск, Эмерик… Всё чужими руками! Вот делать мне больше нечего, как помогать своим, попрошу припомнить, злейшим врагам!
– Судя по тому, как ты шипишь, ты уже согласился, – чуть насмешливо хмыкнул Андерс и, отставив в сторону потемневший до нужного оттенка отвар, уселся на табуретку рядом с другом. – И в чём на этот раз дело?
– Опять Эмерик, – вздохнул тот. Потянулся к нему, бережно заправил за ухо выпавшую из хвоста прядку, кончиками пальцев проведя по виску, и после секундного промедления убрал руку. – Помнишь, мы когда-то по городу бегали, искали того ублюдка, который слал женщинам белые лилии? Он, похоже, его нашёл. Ну или по крайней мере он так заявлял, а вот Авелин мне все уши прожужжала тем, что доказательств у него нет, а без доказательств она не имеет права устроить обыск у этого Дюпюи…
– Дай угадаю – живёт эмериков подозреваемый в Верхнем Городе, – машинально коснувшись виска, словно в попытке сохранить мимолетное тепло пальцев Гаррета, хмыкнул Андерс. – И самому достопочтенному рыцарю вроде как некомильфо вламываться в его дом. А вот безбашенному отступнику… да что с него возьмёшь?
– Ну вроде того, – криво ухмыльнулся Хоук. – Я бы его послал, но ведь старик может оказаться прав. А оставлять на свободе типа, способного поднять руку на женщину, не годится.
– Да и ремонт в вашем имении скоро закончится, и монна Леандра переедет в Верхний Город… – задумчиво добавил одержимый. – Да уж, лучше заранее разобраться с подобными соседями. Я с тобой, ладно?
– Ну я за этим и пришёл, – солнечно улыбнулся брюнет. И, поковырявшись в сумке, вытащил из неё завёрнутый в кусочек золотисто-зелёного шёлка небольшой предмет. – То есть, не только. Это тебе. Я как увидел, сразу подумал, что тебе должно понравиться…
– Что это? – взяв подарок, поинтересовался Андерс. Шелк оказался не просто обрывком ткани, а шейным платком с поразительно красивым неваррским узором, а внутри… – Гаррет, это же амулет тевинтерской церкви! Ты что, смерти моей хочешь?
– Нет, конечно! – опешил тот. – А что-то не так? Я думал, он просто красивый…
– Если его на мне увидят – могут убить, – объяснил целитель. Посмотрел на расстроенное лицо Хоука и успокаивающе похлопал его по плечу: – Но он и правда красивый. Где ты его достал?
– Да, мы тут с Авелин ходили на Расколотый Берег – там опять тевинтерские работорговцы засели… – махнул рукой тот. – Явно не просто так: атаманшей у них была какая-то сумасшедшая баба, всё грозилась, что её учитель-магистр до нас доберётся. Кого-то они искали, она всё твердила, что информатор надёжный, из уважаемых во всем Тедасе людей… Толком, правда, допросить не успели – она кровью истекла. Ну вот где-то в их логове я его и нашёл, там по сундукам много хлама валялось, но этот был самый симпатичный.
– Ясно. А ведь я раньше даже не задумывался, как живётся людям под властью тевинтерской церкви… – с сомнением проговорил Андерс. – Как они совмещают заповеди Андрасте и правление магистров… – Он поднял голову и тепло улыбнулся другу: – Спасибо, Гаррет. Ты был прав, он мне очень нравится. В конце концов, носить можно и под одеждой, чтобы никто не видел.
Хоук улыбнулся так радостно, что зачарованный сиянием его глаз целитель едва заметил покрывший практически весь письменный стол иней и спохватился лишь тогда, когда с хрустом лопнула замёрзшая чернильница. Гаррет смущённо ткнул пальцем в тёмно-синюю ледышку, валявшуюся среди осколков мутноватого стекла, и пообещал:
– Я тебе новую подарю. Попрочнее.
– Лучше что-нибудь попроще, – поднявшись на ноги, усмехнулся Андерс. – Тут же Клоака, котище ты лохматое, сопрут мигом.
То, что в поместье Дюпюи что-то неладно, одержимый почуял ещё до того, как переступил порог. Переглянулся с Хоуком – тот лишь недоуменно пожал плечами и покрепче сжал посох – и попросил Справедливость прислушаться повнимательней. Однако дух только буркнул что-то неопределённое про Завесу и мерзость и умолк.
Разумеется, тихонько пробраться внутрь и спокойно пошарить в документах хозяина им не удалось. Замок на входной двери поддался Варрику с почти подозрительной быстротой, гном осуждающе покачал головой и шагнул вперёд, взяв Бьянку наизготовку... и почти в тот же момент ему пришлось перезаряжать арбалет снова, потому что из-под лестницы на него кинулся истошно воющий призрак.
Вслед за первым из кладовок и кое-где прямо из-под паркета полезли следующие, и в итоге прихожая оказалась до самого потолка заляпана слизью, воняющей тухлятиной демонской кровью и прочими, ещё менее аппетитными субстанциями. Хоук встревоженно глянул на гнома, но тот только хмыкнул и, заверив, что возле обоих чёрных ходов стоят его приятели из Общества, принялся ковыряться в попавшемся под руку сундуке.
К тому времени, как они пробились на второй этаж, Андерс уже был совершенно уверен, что Гаскар Дюпюи либо сам стал малефикаром, либо дал одному из них приют и возможность работать – сделать нечто подобное с многострадальной киркволльской Завесой какими-либо иными способами было невозможно. Обнаруженные в одной из комнат склянки с загустевшей, искрившейся подозрительными золотистыми крапинками кровью только подтвердили его предположения.
В соседней комнате стояло несколько сундуков с женской одеждой. Платья разного размера и из разных тканей – от потрёпанного полотна до простых, но уже весьма недешёвых шелков – валялись в них неаккуратными кучами, доказывавшими, что носить их больше никто не будет, и поначалу казавшиеся довольно нелепыми предположения Эмерика вызывали всё меньше сомнений. Изабелла небрежно ткнула замызганный чем-то непонятным корсаж кинжалом, скривилась и, буркнув что-то вроде «Неправильно это», двинулась вслед за Гарретом, который уже успел скрыться за углом.
Сам Гаскар Дюпюи принадлежал к числу людей, с первого взгляда вызывавших у Андерса антипатию. С первого же взгляда, брошенного Гаскаром на ворвавшегося в его спальню Хоука, сверкавшего свирепым оскалом и файерболом на левой ладони. Впрочем, то, что у ног аристократа валялась напуганная до истерики женщина, тоже свидетельствовало не в его пользу.
Жертва ничего внятного сказать так и не сумела и при первой же возможности сбежала; а хозяин дома попытался убедить их, что всего лишь разыскивает убийцу сестры. Даже с точки зрения не очень-то опытного в делах розыска людей целителя вся эта история была шита белыми нитками, а уж Варрик и вовсе с трудом сдерживал издевательский гогот.
– А симпатичный мальчик, – вдруг заявила вдумчиво ощупывавшая Гаскара Изабелла. – И ни одного припрятанного ножичка, я аж умиляюсь. Хоук, а дай попользоваться перед тем как его убьёшь, а?..
Дюпюи содрогнулся и, вырвавшись из рук пиратки, ринулся к двери, оттолкнув замешкавшегося Андерса. Брюнет матюгнулся и бросился следом.
Опытным бойцом орлейский аристократ явно не был. Гаррет настиг его в библиотеке, целитель на пару с гневно ревевшим Справедливостью взломали магический барьер, которым тот прикрывался от атак боевого мага, и цепная молния тут же отбросила незадачливого малефикара к стене. Варрик, подойдя почти вплотную, всадил болт ему в бедро и, обернувшись к предводителю отряда, невозмутимо пожал плечами: «На всякий случай».
– Ну а теперь поговорим, – нехорошим ласковым тоном сообщил Хоук, присев на корточки возле корчившегося Гаскара, пытавшегося зажать рану в ноге. – По-настоящему. Итак, расскажи мне, какого хрена ты начал воровать женщин.
– Я не воровал! – вскинулся Дюпюи. – Клянусь, я просто хотел отыскать убийцу сестры! Стража оказалась бесполезна, мне пришлось прибегнуть к… грязным способам, но я просто хотел восстановить справедливость!
Андерс поморщился. Терзаемый болью человек будоражил его целительские инстинкты, которые требовали немедленно оказать ему помощь, но рассудок тут же напоминал, что перед ним жестокий убийца. Или, самое меньшее, маг крови, до смерти напугавший невинную женщину и одним этим заслуживший немножко боли. Главное было не упустить момент, когда кровопотеря станет опасной для здоровья, а то вдруг выяснится, что он всё-таки говорил правду…
– Хватит мне тут мозги парить, – резко оборвал скулившего мужчину Хоук. – Хоть бы врал поизобретательнее, что ли. У тебя, Гаскар Анри Шарль Дюпюи, имеется трое сводных братьев, один из которых бастард, и ни одной сестры. Давай сократим процедуру: если ты немедленно не расскажешь мне правду, я больше не стану тебя запугивать. Я просто начну неторопливо отрезать от тебя маленькие кусочки и не разрешу Андерсу заблокировать боль. Сомневаешься, что я это сделаю? – Гаррет чуть наклонил голову и улыбнулся так, что в его намерения поверил даже целитель, отлично знавший, что к пыткам тот испытывает непреодолимое отвращение.
Дюпюи тоже решил не подвергать его угрозу сомнению и, захлёбываясь словами напополам со страдальческим хныканьем, принялся выдавать свои тайны.
До похищения женщин и… каких-то непонятных экспериментов с ними он, как и следовало ожидать, додумался не без чужой помощи. Вначале какой-то ферелденец – «но из приличных, говорил правильно и выразительно, ну вот как этот, в перьях» – свёл его с опытным, «уважаемым в определённых» кругах человеком, и тот после нескольких месяцев общения взял его в помощники. Гаскар был только рад обучаться у настоящего мастера, так что мелкие поручения вроде рассылки лилий дамам и последующего отлова оных дам его нисколько не смущали. Зато перед ним открывались великие тайны мироздания!
Андерс слушал, и его тошнило.
Справедливость требовал немедленно убить это омерзительное существо, недостойное именоваться человеком. Одержимый ежесекундно напоминал ему, что вначале Гаррет должен был закончить допрос, они не могли так его подвести – испортить всё за несколько минут до того, как Гаскар скажет им, где искать первопричину всего этого безумия – своего «мудрого наставника» Квентина… Дух Тени неохотно умолк, а Андерс нервно хихикнул себе под нос, представив, какое лицо будет у Хоука, если после допроса он попросит разрешит им со Справедливостью самим оторвать голову орлесианскому ублюдку.
– Но я не знаю, – после очередного вопроса растерянно проговорил Гаскар. – Мессир Квентин всегда встречал меня… в разных местах, мы спускались в тоннели, оставшиеся от старых шахт, он завязывал мне глаза и снимал повязку только в лаборатории…
– Брешешь, – укоризненно сказал Хоук. Лезвие его посоха с чавкающим звуком вонзилось в ступню малефикара, пробив сапог и доски паркета, и Дюпюи взвыл. – Давай не будем возвращаться к подобному способу действий, мне это не нравится. Но, к твоему большому сожалению, я очень хорошо умею делать даже то, что мне не нравится… Итак, где искать твоего учителя?
– Я не зна-а-а-аю-у-у-у! – провыл орлесианец, с откровенным ужасом глядя на занесённый над ним посох с покрытым алыми разводами клинком. – Клянусь, я не знаю! Он боялся слежки, даже мне не доверял! Клянусь, я рассказал всё, что мне известно, пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня!
– Похоже, не врёт, – смерив мага крови оценивающим взглядом, резюмировала Изабелла. Варрик хмыкнул, но тоже согласно кивнул, и во взгляде Гаскара появилась надежда.
– Приношу вам свои извинения, мессир Дюпюи, – церемонно поклонился валявшемуся в луже собственной крови аристократу Хоук, и Справедливость, успевший неплохо изучить привычки лучшего друга своего вместилища, заурчал в предвкушении. – Видите ли, испытываю непреодолимую неприязнь к малефикарам. Да сожрут демоны твою душу.
Лезвие гарретова посоха со змеиной стремительностью прянуло вперёд, и Гаскар тихо всхрипнул, изумлённо глядя на торчавший в его груди клинок. Хоук провернул его и резко дёрнул на себя, и малефикар рухнул набок, захлёбываясь кровью.
– Не воскреснет? – уже развернувшись к выходу, с сомнением посмотрел на тело Гаррет.
– Не должен, – отозвался Андерс, с нетерпением ожидая момента, когда можно будет наконец убраться из этого испоганенного дома. – Но на всякий случай лучше бы сжечь.
Хоук послушно кивнул и, дождавшись, пока его спутники покинут библиотеку, швырнул внутрь огненный шар. Взрыв опрокинул шкафы, рассыпавшиеся по полу книги мгновенно вспыхнули, и вскоре изнутри потянуло сладковатой вонью горящего мяса.
– Варрик? – вопросительно выгнул бровь брюнет, и гном с оскорблённым видом отмахнулся:
– Не учи меня жить, герой. Всё слышал, всё помню. Погоняю своих ребят, найдём тебе этого душку Квентина. Ты только его не сразу убивай, я б с ним тоже поболтал. А то вдруг соберусь роман ужасов писать, надо ж мне какой-никакой исходный материал иметь…
Даже несмотря на многочисленные связи Варрика, дело шло медленно. Первые несколько дней после визита в поместье Дюпюи Гаррет с Андерсом заглядывали в «Висельник» по нескольку раз в сутки, но гном только сердито хмурился и требовал, чтобы они не мешали ему решать их проблемы.
Ну а потом рабочие наконец завершили ремонт в отвоёванном у бюрократов поместье Амеллов, и Хоук по уши увяз в переезде. Впрочем, по вечерам он неизменно являлся к Андерсу в клинику и, затравленно озираясь по сторонам, забивался в самый тёмный угол. Целитель поначалу пытался предлагать ему успокаивающие отвары, но потом смирился и попросту выпросил у Варрика бутылку приличного бренди. Чай с бренди помогал куда лучше, через полчаса с кружкой брюнет даже обретал способность наконец пожаловаться на то, как его достало мамино «Родной, всё должно выглядеть прилично». Андерс соглашался, сочувствовал – и в глубине души жалел о том, что госпожа Леандра всё-таки настояла на возвращении в Верхний Город. К приличному дому должны были прилагаться и приличные знакомства, а маг-отступник из Клоаки вряд ли мог считаться подобным.
О том, что именно Гаррет неизменно клал на всяческие «прилично» и «подобает», он умудрился забыть, и напрасно.
Явившийся однажды утром Хоук вместо того, чтобы как обычно утащить одержимого на очередную прогулку с приключениями, только повторил раз семь, что вечером будет ждать его на рынке Верхнего Города и, коротко муркнув куда-то ему в висок, умчался прочь. Недоумевающий Справедливость снова обозвал Гаррета «странным смертным», Андерс пожал плечами и вернулся к своей работе, от души понадеявшись, что день будет не слишком тяжёлым и вечером он действительно сможет куда-то пойти.
Однако в этот раз Создатель явно решил не слишком докучать своим вниманием одному и без того измотанному целителю, и рыжий маг сумел даже не опоздать на назначенную встречу. Кроме Гаррета его ждали Варрик и Изабелла, а через несколько минут после его появления подошла и освободившаяся с дежурства Авелин.
– Итак, дорогие, самые любимые мои друзья, – торжественно провозгласил Хоук, – мы идём праздновать новоселье!
По дороге до поместья брюнет в лицах изображал историю обретения поместья, и поначалу отнесшийся к этой затее скептически Андерс уже через несколько минут от души смеялся над чопорной манерой сенешаля Брана и крысиными повадками мелких клерков наместника. Госпожа Леандра встретила гостей в дверях и торжественно проводила их в столовую, в которой на новёхоньком, покрытом полированным лаком столе был накрыт роскошный ужин. Судя по лицам Авелин и Изабеллы, не только целитель почувствовал себя несколько не в своей тарелке, но портить радость пожилой женщине, откровенно наслаждавшейся возвращением в дом своего детства, никто не решился.
К счастью, Леандра не стала требовать строгого соблюдения этикета, и слегка пришибленные роскошью родового гнезда Амеллов гости в конце концов сумели немного расслабиться. Варрик, как и следовало ожидать, угнездился в стоявшем возле камина кресле и принялся рассказывать одну из своих бесконечных историй, дамы уселись вокруг него кружком, а Хоук потащил Андерса осматривать дом, начав почему-то с подвала.
Подвал и впрямь оказался замечательным – классическое подземелье маленькой городской крепости благородного рода, с двумя или тремя потайными ходами, один их которых выходил в Клоаку совсем рядом с клиникой. Целитель тихонько хмыкнул, осознав, что теперь Гаррет сможет заявиться к нему в любое время дня и ночи… однако вместо ожидаемого раздражения ощутил лишь облегчение о того, что брюнету при этом не придётся пересекать половину отнюдь не безопасного в тёмное время суток города.
На кухне хозяйничал уже знакомый им обоим Боудан, Хоук зачем-то показал рыжему магу, куда припрятал сахарное печенье, и потащил его дальше. В библиотеку Амеллов Андерс влюбился с первого взгляда. Окинув тоскливым взглядом высившиеся вдоль стен полки, он повернулся к Гаррету и уже собирался попросить у него разрешения иногда посещать это святилище премудрости, но брюнет, опередив его на долю секунды, радостно провозгласил:
– Она в полном твоём распоряжении! Приходи в любое удобное время, я сказал Боудану, чтобы всегда держал на столе чернила и бумагу.
Андерс смущённо улыбнулся и поторопился убраться из этой обители соблазна. Это, в конце концов, было бы попросту некрасиво – прийти на праздник к лучшему другу и в середине веселья зарыться в книги…
На балконе второго этажа, с которого открывался вид на гостиную, располагался небольшой зимний садик. Целитель невольно посочувствовал бедным растениям: у монны Леандры, судя по всему, руки до них ещё не дошли, а умение Гаррета обращаться со всем зелёным и цветущим относилось к категории отсутствующих
– А вот это теперь моя спальня! – объявил Хоук, гостеприимно распахнув резную дубовую дверь, и вопросительно уставился на рыжего мага. Тот насмешливо хмыкнул и шагнул внутрь, пусть уж брюнет похвастается своей добычей и успокоится…
– Нравится? – промурлыкал Гаррет, вдруг оказавшийся прямо за спиной у целителя, так близко, что тому показалось, что он может ощутить тепло его тела – даже сквозь всё ещё разделявшее их пространство и жёсткую ткань боевой мантии. Дверь негромко хлопнула, и Андерс, у которого вдруг пересохло в горле, через силу сглотнул.
Спальня действительно была хороша: слева мерцал язычками пламени большой камин, от которого волнами расходилось тепло, в правом углу на широком письменном столе горели свечи, у дальней стены стояла пара больших шкафов с рисунком из кусочков окрашенного в разные тона дерева… А прямо перед одержимым была кровать. Просторная, удобная кровать с балдахином, высоким матрасом и горкой разноразмерных подушек, лежавших поверх покрывала.
– Здесь очень много места, – негромко проговорил Хоук прямо ему на ухо, и Андерс чуть не подскочил, когда ему на плечи аккуратно легли широкие гарретовы ладони. Целитель оцепенел, как будто попав в руну паралича, а брюнет принялся бережно, кончиками пальцев разминать ему закоченевшие от вечного сидения над манифестом мышцы у основания шеи. – Слишком много места для меня одного, честно говоря. Но это хорошее логово, правда.
– Я верю, – наконец сумел выдавить из себя одержимый. Гаррет придвинулся ещё ближе, и рыжий маг инстинктивно прижался к его груди, ища опоры. Колени у него вдруг начали подгибаться, от едва рассеивавшего мрак мерцающего света свечей – или от согревавшего висок дыхания брюнета? – перед глазами всё плыло, а сердце как будто разорвалось надвое и суматошно колотилось одновременно в горле и в паху.
– Останься, – после долгой, томительной паузы чуть слышно попросил Хоук, продолжая ненавязчиво массировать его плечи. От этой осторожной ласки целитель совсем разомлел и, нерешительно прислонившись виском к небритой гарретовой челюсти, так же негромко переспросил:
– На ночь?
– Лучше насовсем, – без раздумий отозвался брюнет. Смущённо хмыкнул и торопливо поправился: – То есть, если захочешь, конечно.
– Гаррет… – беспомощно протянул Андерс. Глубоко вздохнул, без особого успеха попытался собраться с мыслями и, проигнорировав подозрительное нервное подрагивание стоявшего на письменном столе канделябра, с трудом выдавил: – Я же одержимый. Ты не понимаешь, что я на самом деле такое… Справедливость иногда выходит из-под контроля, а я… Я просто умру, если с тобой что-нибудь случится. Особенно по моей вине. Это опасно…
– Андерс из Серых Стражей, – неспешно, доверительно проговорил Гаррет прямо ему на ухо, и рыжий маг чуть не застонал от жара его дыхания, обласкавшего чувствительное место прямо под мочкой. Его уже трясло, как будто позвоночник ему пробили цепной молнией, рассылавшей мелкие разряды по всему телу. – Я, Гаррет Хоук, обладая всей полнотой информации, будучи идеально трезв и пребывая в здравом рассудке… – Брюнет осекся и, тихонечко хмыкнув, медленно провёл губами вдоль напрягшейся жилы на шее целителя: – Впрочем, тут я, пожалуй, погорячился – я от тебя с ума схожу… В общем, пребывая в почти здравом уме и твёрдой памяти, признаюсь тебе в любви и предлагаю тебе свою руку и прочие потроха, а также всё, чем владею. – Добравшись до впадинки над ключицей, Хоук прижался к ней раскрытым ртом, лизнул, погрел влажную кожу дыханием и, снова вернувшись к уху, деловито уточнил: – Душу и сердце не предлагаю, они и так уже давно твои.
– Гаррет… – бессмысленно повторил уже ничего не соображавший от возбуждения Андерс, выгнувшись под огладившей его бок и крепко обхватившей талию рукой. Напуганный шквалом его эмоций Справедливость забился в самый дальний уголок разума, и проку с него не было никакого. Брюнет ещё раз неторопливо, настойчиво поцеловал его в шею, и одержимый инстинктивно наклонил голову, подставляясь его губам. – Гаррет, я…
– Я слишком тороплюсь, верно? – почти виновато вздохнул Хоук, не прекращая, впрочем, вылизывать разгорячённую кожу. Рыжий маг тихонько хныкнул, от сгустившегося в комнате напряжения у него шевелились и даже потрескивали кончики волос. – Такие серьёзные решения вот так сразу не принимаются, я знаю. Тебе надо подумать, да? Ты думай.
Андерс чуть не засмеялся. Интересно, как он должен думать, когда его целует и нежно поглаживает по животу самый привлекательный мужчина в его безумной жизни? Как назло, прямо перед глазами находилась роскошная гарретова кровать, и все его попытки собраться с мыслями приводили лишь к тому, что он отчётливо, в красках представлял, как будет на ней смотреться обнажённый, разгорячённый и встрёпанный Хоук, как можно будет удобно опереться грудью на упругий край матраса, наклоняясь к его паху…
Мочку его уха сильно, но аккуратно сжали острые хоуковы зубы, и целитель вздрогнул от внезапной вспышки возбуждения. Стоявшая на каминной полке ваза с цветами с хрустом лопнула, стоявшие в ней розы, вмерзшие в льдину, несколько мгновений сохраняли равновесие, а потом упали на пушистой коврик перед очагом.
– А кота я для тебя тоже нашёл, – снова пройдясь языком вдоль изгиба ушной раковины, вкрадчиво сообщил Гаррет. – И ошейник для него сделал. Только он ещё маленький.
– Кто? – растерянно переспросил Андерс. Отчаянно хотелось впиться в губы брюнета поцелуем, одержимый чуть отстранился и, для надёжности ухватившись за его плечо, развернулся у него руках.
– Кот, – объяснил Хоук. И улыбнулся так, что у целителя задрожали колени. – У Лирен кошка позавчера разродилась, я сходил – там есть один котёнок такого же цвета, как ты. – Гаррет с нажимом провёл ладонью по его спине, заставив вжаться в свою грудь, и запустил пальцы в волосы: – Если захочешь, можешь посмотреть тоже, вдруг тебе ещё какой-нибудь понравится. А если подумаешь… когда они подрастут, можно будет не переживать, что их съедят в Клоаке…
Андерс, наконец сообразив, к чему тот ведёт, тихо захихикал и, наклонившись к его шее, игриво потёрся носом о тонкую кожу возле уголка челюсти.
– Упрямый ты… – то ли восхищённо, то ли укоризненно протянул он, крепче сжав пальцы на плечах Хоука, и принялся выцеловывать его кожу от уха к губам, дрожа в предвкушении. За спиной у него опять что-то упало, послышался какой-то электрический треск, а потом с грохотом распахнулась дверь, и Изабелла жизнерадостно осведомилась:
– Куда запропали, мальчики? Там… – Пиратка осеклась и, глянув на Хоука, со свирепым видом развернувшегося к ней, разочарованно хлопнула себя по бёдрам: – Ой, дура я, ну что мне стоило чутка под дверью постоять, послушала бы хоть или в скважину поглядела… Гаррет, не злись, а? Там тебя монна Леандра зовёт, я просто поискать вызвалась!
Боровшийся с почти болезненным разочарованием Андерс заметил файербол в ладони брюнета лишь тогда, когда тот резко сжал кулак, погасив комок пламени, и тут же перестал удивляться тому, с какой скоростью удалилась Изабелла. Хоук снова посмотрел на него, но умудрившийся кое-как взять себя в руки целитель аккуратно толкнул его в грудь раскрытой ладонью и напомнил:
– Тебя звала твоя мама. А ещё ты обещал дать мне подумать. – Одержимый просительно улыбнулся и, неловко поёжившись под жарким взглядом брюнета, покаянно добавил: – И если ты считаешь, что я действительно способен о чём-то думать, когда ты меня целуешь, то ты меня сильно переоценил…
Мигом погрустневший Гаррет покорно кивнул и с тяжёлым вздохом развернулся к лестнице, и Андерс, поколебавшись несколько секунд, поймал его за рукав:
– А можно мы котят сходим завтра посмотрим?
– Всё, что захочешь, солнышко, – с заметным облегчением улыбнулся Хоук и, бережно сняв его кисть со своего предплечья, ласково коснулся пальцев губами: – Я тебя обожаю, знаешь?
– Ну… Я догадался, – смущённо пробормотал целитель, торопливо отведя взгляд. Смотреть прямо Гаррету в глаза было совершенно невозможно, слишком уж настырной становилась мысль о том, что нужно сделать всего один шаг назад, легонько потянув его за руку – и монна Леандра сможет хоть до скончания вечности колотить в тяжёлую дубовую дверь хоуковой спальни, не слишком-то им мешая…
– Пойдём. – На мгновение сжав руку брюнета, Андерс осторожно высвободил пальцы и решительно направился в гостиную.
Хорошо хоть мантия у него была просторная, а то как-то неудобно бы показываться дамам в таком состоянии.
Минут десять спустя целитель окончательно уверился, что лично для него вечеринка уже закончилась. Перед глазами то и дело вставал образ гареттовой кровати – там что, и впрямь была подушка с вышитым на ней спящим рыжим котом? – он поминутно выключался из реальности и отвечал невпопад. А сидевший возле матери, как примерный сын, Хоук смотрел на него такими глазами, что сразу становилось ясно: андерсово время для раздумий закончится в тот же момент, как они останутся наедине. А этого одержимому было слишком мало.
– Жаль, что ты не можешь остаться, милый. – Взяв его голову в ладони и наклонив к себе, Леандра поцеловала его в лоб и мягко улыбнулась, и Андерс начал подозревать какой-то заговор. Но госпожа Хоук либо ни о чём не догадывалась, либо напротив, понимала всё слишком хорошо – после пары напутственных фраз она проводила его к двери, мастерски помешав Гаррету кинуться следом.
Целителю стало почти стыдно – с другом он, конечно, попрощался как положено, но всё равно это слишком походило на бегство. Которым, вообще говоря, и являлось.
Вот только от собственных мыслей убежать было далеко не так просто. Где-то на границе сознания тихонько недоумевал ошарашенный Справедливость, а Андерс, зябко ссутулившись, шагал по мощёным улицам Верхнего Города и думал про Хоука. Про то, что брюнет всегда защищал его, всегда оказывался рядом в нужный момент; про то, как даже на Глубинных Тропах он шутил и заставлял всех, даже измученного шёпотом скверны Стража верить в то, что они выберутся; про то, как бережно и настойчиво тот целовал его, приручая, словно дикого кота… По спине целителя всё ещё бегали мурашки, там, где её касался Гаррет, и целитель никак не мог прекратить гадать, каким он оказался бы в постели – терпеливым и ласковым, как в этот вечер, или властным и напористым, или…
Андерс тихонько взвыл и с трудом подавил желание побиться головой о ближайшую стену, чтобы вытрясти из-под черепа терзавшие его мысли. Всё равно не помогло бы, а у него не было никакой охоты чувствовать себя ещё более жалким, чем он был. И какого демона он вообще ушёл?..
«Я не демон, – раздражённо изрёк Справедливость. – И прекрати думать, что это всё из-за меня».
«Конечно, из-за тебя, – мысленно огрызнулся Андерс. Навстречу ему из какой-то подворотни вальяжно выступил какой-то хромой тип, поигрывавший кинжалом, но одержимый злобно зыркнул на него, и ошарашенный голубоватым свечением его глаз тип почёл за лучшее отступить. – Мы с тобой… мы опасны, и я не должен подвергать его такому риску. Поэтому я не имел права с ним остаться».
«Это нелогично – до такой степени боятся того, чего хочешь так сильно, – наставительно сообщил дух. – Он, конечно, бестолковый смертный, но он лучше остальных. Он старается и быстро учится».
«Я не должен… – беспомощно повторил одержимый. С силой сжал кулаки и заставил себя вспомнить тот вечер в церкви, разорванных храмовников, покрывавшую всё его тело кровь… – Он не понимает опасности, и раз я его люблю, то должен уберечь его сам».
Его решимости хватило от силы на пару кварталов, а потом желание развернуться и бегом броситься назад снова стало почти нестерпимым. Андерс чуть не до хруста стиснул зубы, стараясь думать о чём-нибудь значительном, но в этот вечер борьба за свободу магов отчего-то казалась куда менее важной, чем доверчивая нежность во взгляде Хоука.
То, что он умудрился всё-таки добраться до клиники целым и невредимым, можно было без преувеличения назвать чудом – настолько погрузившегося в свои мысли человека всё киркволльское дно считало своей законной добычей, независимо от того, кем он являлся. Уже взявшись за ручку двери, целитель вдруг вспомнил про тайные ходы Амеллов и с надеждой огляделся. Однако строившие поместье люди явно знали своё дело: с этого конца обнаружить лаз, не зная абсолютно точно, где он находится, наверняка было невозможно. И к тому же он наверняка был заперт.
Рыжий маг тяжело вздохнул и толкнул дверь лечебницы, осторожно зажигая в ладони магический светлячок.
– Андерс, как хорошо, что я вас дождалась! – поднялась с одной из кушеток мистресс Селби. Женщина выглядела измотанной и усталой, словно не спала несколько дней, и одержимый мгновенно собрался.
– В чём дело? – деловито осведомился он.
– Мы получили те сведения, которых ждали, – торопливо проговорила Селби. – Но мы не знаем, что делать, и я пришла с вами посоветоваться. У нас по-прежнему нет документальных подтверждений, и никто из членов Сопротивления не осмелится снова столкнуться с сэром Алриком, чтобы добыть их…
– Милый, наверное, тебе всё-таки стоило у нас остаться, – тепло улыбнувшись, Леандра лукаво подмигнула Андерсу и, ни словом не упрекнув его столь ранний визит, проводила его на кухню. Только получив тарелку с яичницей, маленькую вазочку с печеньем и кружку какого-то одуряющее пахшего, но очень подозрительного на вид отвара, одержимый наконец смог сообщить ей, что у него есть дело к Гаррету. Впрочем, за сыном госпожа Хоук всё равно послала лишь тогда, когда уставший спорить маг всё-таки съел яичницу и начал с подозрением принюхиваться к плескавшейся в чашке чёрной жидкости.
– Мёда туда положи, а то пить невозможно, – деловито посоветовал явившийся через пару минут брюнет и, плюхнувшись на стул рядом с другом, окинул его внимательным взглядом: – Похоже, смотреть котят мы сегодня не пойдём.
– Кофе с мёдом – это извращение, – без особой надежды, просто для порядка сообщила Леандра и, прихватив Боудана, отправилась приводить в порядок то ли подвал, то ли кладовки, то ли ещё какие-то не до конца обустроенные помещения.
– С чего ты взял? – настороженно осведомился Андерс, сделав глоток из чашки и чуть заметно поморщившись.
– У тебя какой-то обеспокоенный вид, – невозмутимо объяснил Гаррет, отобрал у него кружку и щедро плюхнул туда мёда из стоявшей на столе баночки, а потом снова сунул её в руки целителю. – Сомневаюсь, что грядущее знакомство с новым пушистым другом вызывало бы у тебя такую тревогу. Что случилось?
– Мне… ну, мне нужна помощь, – поколебавшись, неохотно сказал одержимый. – По правде, мне совершенно не хочется тебя в это втягивать, но одному мне не справиться, и я просто не знаю, к кому ещё обратиться. Это может оказаться опасно…
– Значит, я точно тебя туда одного не отпущу, – заключил брюнет. – А теперь давай ты мне всё-таки расскажешь, куда это – «туда».
– Есть некий сэр Алрик, – уткнувшись носом в кружку, принялся рассказывать Андерс. Помедлил несколько мгновений, решился глотнуть из неё ещё раз – смесь получилась странная, но несколько менее неприятная, чем первоначальный вариант – и продолжил: – Он придумал план, по которому всех магов Киркволльского Круга должны провести через ритуал Усмирения в ближайшие три года. Мы… Я подозреваю, что резкое увеличение числа Усмирённых в Казематах – это свидетельство того, что его план принят к исполнению. Очень уж всё хорошо совпало…
– Если убить одного только Алрика, делу это не поможет, – задумчиво прокомментировал Хоук. – А до Мередит нам с тобой пока не добраться даже с помощью твоего Сопротивления.
– Что?! – вскинулся одержимый. – Андрасте всемилостивая, только не говори, что ты…
– Да нет, я так, на подхвате, – невинно улыбнулся тот. – Есть в порту одна милая дама, иногда раздаёт очень интересные поручения… Вот недавно я втирал какому-то пропойце с пылающим мечом на кирасе, что один из его соратников во время какого-то жуткого ритуала совершил непристойное деяние по отношению к чёрному козлу. Самое смешное, что он мне поверил, и у соратника были крупные неприятности. Чего, собственно, и требовалось добиться.
– Охх… – тихо простонал Андерс, уронив голову на руки. – Глупо было надеяться, что ты пройдёшь мимо такой шикарной возможности заполучить побольше приключений на свою задницу…
– Ты меня очень хорошо знаешь, – удовлетворённо согласился Гаррет и, ободряюще похлопав его по плечу, осведомился: – Так что именно с сэром Алриком делать будем? Убить, конечно, убьём, но если он уже передал свой план наверх – толку с этого будет мало.
– Да я вообще ничего не говорил про «убить», – слабо запротестовал целитель. – Нужно просто добыть какие-нибудь документы, хоть какие-то доказательства, что его план существует… Мне сообщили, что нынешним вечером Алрик по какому-то делу отправится в катакомбы под городом, его можно будет там перехватить – вряд ли он возьмёт с собой большой отряд. Я знаю, как туда попасть, есть один лаз в сточные тоннели…
– Ясно, – решительно кивнул брюнет. – Проследим, понаблюдаем, обездвижим и обыщем. Ты наелся? Тогда пойдём, у нас ещё много дел. Тащить с собой Авелин вряд ли стоит, всё-таки представительница закона, так что придётся протрезвлять и лечить от похмелья Изабеллу с Варриком.
– Это будет сложно, – уныло сказал Андерс.
«Это» оказалось куда проще, чем он опасался. Кинжал, который Изабелла, даже не проснувшись, метнула на звук открывшейся двери, со звоном отлетел от поставленного Хоуком магического щита, а потом маг очень нехорошим, окончательным тоном сообщил:
– Дорогая, либо ты сейчас посидишь смирно и позволишь Андерсу тебя вылечить, либо я прополощу тебя в киркволльской гавани и потащу на дело прямо так.
Пиратка поморгала и, обменявшись с ним задумчивым взглядом, покорно сунула голову в ладони целителя. Потом, впрочем, она ещё около часа вполголоса жаловалась на человеческую жестокость, но по крайней мере клинки у неё в руках больше не дрожали.
– Если ты мне скажешь, что ты нас созвал, чтобы пойти смотреть котёнка для главного обитателя твоего щедрого сердца, то Бьянка скажет тебе, что это нехорошо, – приподняв голову с подушки, торжественно объявил Варрик, как только брюнет переступил порог его комнаты. Андерс чуть смущённо хмыкнул и, обойдя остановившегося на полпути Хоука, положил руку на лоб страдальчески морщившемуся гному. Тот скорбно вздохнул, сел на кровати, нашаривая сброшенные на пол башмаки, и пожаловался: – Дом у тебя, конечно, хорош, но ничто не сравнится с правильным гномским матрасом. Если бы мы с Бьянкой всё-таки добрались до нашей любимой постели, то сегодня Блондинчику не пришлось бы тратить ману на моё похмелье…
– Ты преувеличиваешь, – отмахнулся Гаррет. И, льстиво улыбнувшись, заговорщицки промурлыкал: – Дорогой мой гном, нам нужны твои умелые ручки. Нужно понаставить хороших ловушек там, где покажет Андерс. К вечеру.
– К вечеру? – вскинулся Варрик. – Приятель, ты б меня ещё попозже разбудил! Живо, ноги в руки и бегом в «Висельник» за запчастями! Хотя… нет, тебе я это дело не доверю, лучше уж сам…
Хоук хмыкнул и весело подмигнул одержимому, и вскоре маленький отряд, получив от Боудана по большому бутерброду, двинулся к выходу.
– Мама! – обернувшись возле самой двери, на полдома заорал Гаррет. – Не принимай ни от кого белых лилий, и если такие получишь, немедленно скажи мне!
– Во-первых, не кричи так, дорогой, – спокойно отозвалась Леандра, выйдя на нависавший над гостиной балкон и элегантно опершись на перила. – Во-вторых, ты мне уже все уши прожужжал этими белыми лилиями, это утомляет. В-третьих, это мне стоит за тебя беспокоиться, но я, так и быть, пообещаю тебе, что хотя бы сегодня не буду гулять с местными кровожадными маньяками. Насчёт завтра я ещё подумаю, женщине в моём возрасте не стоит пренебрегать даже самыми завалящими поклонниками. Тем более что всех симпатичных отступников в этом городе уже разобрали.
– Создатель всемилостивый, мама! – страдальчески простонал Хоук, и седовласая дама совсем по-девчоночьи хихикнула, а потом невинно пояснила:
– Ну правда, сынок, я ведь и впрямь ещё очень хороша. Так что будь любезен не отрывать головы пожилым господам, которые вздумают за мной поухаживать. Во всяком случае, не делай этого без разрешения.
– Если что, маньяка предположительно зовут Квентин, – нахмурившись, строго уведомил её брюнет. – Хотя он может представиться и по-другому. Будь осторожна.
– А ты не опаздывай к завтраку, – изящно шевельнув бровью, отозвалась Леандра и снова скрылась в глубине дома.
– У тебя замечательная мама, – серьёзно проговорил Андерс, стараясь сдержать норовящую выползти на лицо усмешку. – Не беспокойся, я думаю, она достаточно благоразумна, чтобы не подвергать себя ненужному риску.
– Вот только на это и надеюсь, – пробормотал Хоук и, благодарно сжав его руку, вышел из дома.
Слепым человек живёт,
Никто своей доли не знает (с) Тол Мириам, "Такет Нантакет"
часть 5– Карвер, маленький мой… – всхлипнула Леандра, и воин, вновь исполнившись решимости, резким движением подобрал с пола выпавший из рук меч и двинулся к дверям, чеканя шаг. Оттолкнуть загораживавшего ему дорогу брата он всё-таки не решился, так и замер в полуладони от него, словно надеясь, что его свирепое сопение само сдвинет казавшегося неколебимым боевого мага. Гаррет выдержал паузу и, так и не отведя взгляда, плавно отступил на шаг, позволяя Карверу пройти.
Андерс не успел вовремя последовать его примеру, и отлично уловивший смысл этого маленького представления Хоук-младший, насупившись ещё больше, локтём оттолкнул его в сторону. Неподвижный, словно статуя, брюнет среагировал мгновенно: мощный подзатыльник заставил воина пошатнуться, и он обернулся к брату, изумлённо распахнув глаза. Но, поглядев, как Гаррет явно привычным жестом прикрыл целителя плечом, только сплюнул и быстрым шагом двинулся прочь.
– Тихо, мама, всё будет хорошо, – вздохнув, мягко улыбнулся Хоук и, наконец войдя в дом, прижал её к груди. Леандра, всё ещё дрожа, утёрла слёзы и попыталась ответить ему улыбкой, но из этого ничего не вышло, и она снова спрятала лицо у него на плече. Андерс подумал было уйти, чтобы не смущать женщину присутствием постороннего при семейной сцене, но тут же отказался от этой мысли. И, что бы там ни утверждал Справедливость, вовсе не потому, что не мог заставить себя всё-таки отцепиться от Гаррета.
Который, кстати, взглядом умолял его о помощи.
Одержимый шагнул вперёд, машинально сунув руку в сумку, и недовольно поморщился – после двух с лишним недель – или больше? – блужданий по Глубинным Тропам от его запаса зелий остались только две склянки со слабым противоядием, а здесь явно нужно было что-то иное.
– У тебя мелкие деньги есть? – подойдя к другу, шепотом поинтересовался он. – У меня только те побрякушки из сокровищницы, а возня с торговцами займёт слишком много времени.
Хоук коротко кивнул и, бережно усадив Леандру на колченогий стул у стены, быстро огляделся. В извлечённой из шкафа маленькой шкатулочек оказалась только пара медяков, которых не хватило бы даже на то, чтобы купить кусок угля; брюнет зло оскалился, бросил нехороший взгляд на дверь отсутствующего дяди и, стремительно подойдя к дальней стене лачуги, ударом кулака разбил гнилую доску, прикрывавшую один из гамленовых тайничков. Хранившиеся в нём «богатства» тоже не впечатляли, но это было именно то, что нужно: десяток серебряных и горсть медяков.
Андерс кивнул и, бросив в угол собственную сумку с добычей, сгрёб монеты в карман.
– Скоро вернусь, – заверил он Гаррета. – Обними пока монну Леандру, пусть убедится, что ты и правда живой.
Хвала Создателю, Элеганта торговала своими травами на прежнем месте. Одержимый, не торгуясь, скупил у неё всё, что могло ему пригодится, и бегом бросился обратно. Госпожа Хоук, конечно, была крепкой женщиной, и сердечный приступ ей не грозил… но медлить было бы просто неправильно.
– Мама, успокойся, – ласково ворковал брюнет, поглаживая её по плечам. – Я живой, всё будет хорошо. И Андерс тоже живой, и вообще все живые и всё замечательно.
– Лучше расскажи монне Леандре, что с нами происходило, – посоветовал целитель, бросив охапку лекарственных трав на стол и поставив на огонь большой медный чайник. И с нажимом добавил: – Мне кажется, ей станет куда спокойнее, когда она узнает, что нам ничего особенно и не угрожало. Тогда ты просто получишь свой нагоняй за то, что две недели не ночевал дома, ничего не сказав маме.
– Три недели, – слабым голосом поправила его женщина. – С того момента, как экспедиция вернулась без вас, прошло три недели и два дня. – Она глубоко вздохнула и, собравшись с силами, твёрдо проговорила: – Спасибо вам, мессир Андерс, не стоит из-за меня беспокоиться, не утруждайте себя так.
– Не надо называть меня «мессиром», монна Леандра, – смущённо пробормотал рыжий маг. – Можно просто «Андерс»? Пожалуйста?
– Конечно, дорогой, – устало улыбнулась Леандра. – Как скажешь. Мальчики, мне кажется, вам обоим нужно как следует поесть… Да и помыться бы не мешало.
– Обязательно, госпожа. Но вначале я сделаю для вас отвар. Успокаивающие травы и кое-что укрепляющее, вам сейчас это пригодится, – опередив собравшегося ответить Гаррета, решительно проговорил Андерс. – Не сомневаюсь в силе вашего духа, но поверьте целителю – ваше тело будет благодарно за помощь.
– Хорошо, – кивнула женщина. – А ты, Гаррет, пока займись ванной. У Гамлена в подвале есть большая бадья, натаскай туда воды… и умоляю, выброси куда-нибудь свои ужасные тряпки. Не смотри на меня с таким возмущением, я не могу больше именовать эти обноски мантией.
Вот так и получилось, что к вечеру Андерс обнаружил себя сидящим за столом в лачуге Гамлена Амелла в старой, зато чистой хоуковой рубашке, которая болталась на нём, как на пугале (правда, на самом Хоуке его рубашки сейчас болтались тоже) и с чашкой чая в руках. Кроме того, впервые за последний месяц с лишним он был чистым и даже сытым.
А ещё Леандру, похоже, нисколько не смущало то, что одержимый всё ещё старался держаться поближе к её старшему сыну и начинал заметно нервничать, когда тот пропадал из виду. Видимо, весёлая история их похождений, придуманная Гарретом, нисколько её не убедила. Андерса это вовсе не удивляло: только Хоук мог считать, что фразы в духе «А потом нам попался огр и два десятка гарлоков, мы быстренько их всех убили и пошли дальше» и впрямь способны кого-то успокоить.
Вернувшийся к ночи дядюшка Гамлен не слишком обрадовался возвращению племянника; при виде своего разграбленного тайника он и вовсе собрался устроить скандал, но брюнет, поймав его взгляд, улыбнулся так, что даже у Андерса мороз прошёл по коже. Старик мигом захлопнул рот и как будто уменьшился в размере раза в четыре, а потом и вовсе куда-то исчез.
Отпускать целителя в клинику на ночь глядя Леандра отказалась наотрез. В ход пошли аргументы вроде того, что после ухода Карвера в доме стало так пусто и одиноко; ходить по Киркволлу в темноте опасно, а она в последнее время и так слишком много за них переживала; утром она приготовит на всех завтрак. Андерс оглянулся на прислонившегося к стене Хоука, но тот душераздирающе зевал и, кажется, всё-таки не подавал матери никаких тайных знаков.
– Да брось, солнышко, – наконец заявил брюнет. – Тут хотя бы тепло, сухо и компания хорошая. А у тебя в клинике сейчас холодно и грустно. И вообще слишком похоже на Глубинные Тропы.
– Трусики Андрасте, ну зачем ты это сказал? – застонал целитель. – Я теперь от этой мысли не отделаюсь.
– Это такой коварный план, – невозмутимо соврал Хоук. – Ты разлюбишь ночевать в своей клинике и задумаешься о том, чтобы хоть ночевать где-нибудь в другом месте. И тут возникну я. И одеяло.
– Ты ещё вспомни о том, что кота мне обещал, – беспомощно покачал головой Андерс. Догадавшись о своей победе уже после «Да брось, солнышко», Леандра успела постелить ему постель и, с непреклонным видом отобрав у него замызганную по самое никуда мантию, замачивала её в ведре вместе с одеянием сына.
Чувствовать себя желанным гостем в чьём-то доме было очень непривычно. Ещё более странной казалась мысль о том, что Гаррет, похоже, и впрямь добивается того, чтобы он перестал быть в его доме только гостем – и его мать вовсе не против. Андерс заглянул на висевшее в углу маленькое зеркальце, увидел в нём всё того же небритого, усталого отступника и отвернулся… чтобы увидеть на соседней стене небольшой портрет ещё одного небритого, потрёпанного жизнью отступника.
– Это папа, – гордо объяснил незаметно подобравшийся Хоук, отследив его взгляд. Одержимый понимающе хмыкнул и решил больше ничему не удивляться.
Лежать в настоящей кровати, с матрасом, подушкой и обещанным шерстяным одеялом было настоящим наслаждением. И всё-таки заснуть Андерсу не удавалось, ему отчаянно чего-то не хватало. Рыжий маг перевернулся на другой бок и прислушался: на соседней кровати, совсем близко, размеренно сопел Хоук – без хрипов, постанывания или слишком долгих пауз, способных встревожить инстинкты целителя. Он перевернулся снова, натянул одеяло повыше и снова попробовал заставить себя погрузиться в сон.
– Андерс, – негромко проговорил Гаррет. Раздавшийся в темноте голос заставил одержимого вздрогнуть, он приподнялся на локте и уставился в темноту, пытаясь разглядеть его лицо. – Иди ко мне.
Андерс и глазом моргнуть не успел, как оказался под боком у Хоука и, привычно обхватив его поперёк талии, вжался щекой в плечо. Ему на спину тут же легли тёплые гарретовы ладони, и рыжий маг довольно прижмурился.
– Мессир Андерс, приношу вам свои извинения, – официальным до предела тоном, который чуть подпортил прорвавшийся в середине фразы зевок, проговорил Гаррет. – Я сознаю, что после того, как вы приняли изложенное в подобной форме предложение, мне полагалось бы что-нибудь сделать… – Он красноречиво провёл ладонью вдоль позвоночника целителя и снова нежно погладил по между лопатками, а потом покаянно продолжил: – Но я, по правде, так вымотался и обожрался, что могу теперь только подставить пузичко, как кот, и растопырить лапы.
Андерс, едва дождавшийся окончания этой пафосной речи, тихонько засмеялся и, чуть отстранившись, осторожно почесал хоуково «пузичко».
– Спи уже, – улыбаясь, пробормотал он. Приподнял подбородок, ласково коснувшись губами шеи Хоука, и чуть слышно фыркнул: – Кот.
Гаррет покорно муркнул, и одержимый наконец смог заснуть.
Скучать по Глубинным Тропам было глупо. Хуже того – это было безумием.
Но Хоук оказался прав – андерсова клиника по ночам мало чем от них отличалась. Самым существенным и самым неприятным отличием было, конечно же, отсутствие в ней самого Гаррета.
Справедливость заявлял, что это нелогично – скучать по человеку, который каждое утро прибегает ещё до открытия клиники, приносит еду, охапку лекарственных трав и букетик каких-то голубых цветов, чей ненавязчивый, свежий аромат почти полностью заглушал застарелый, пропитавший всё запах крови. С точки зрения духа, этого было более чем достаточно – того, что Хоук улыбался им, обнимал, поглаживая по волосам, и осведомлялся, как у них дела и не нужно ли им что-нибудь. Но Гаррет был слишком занят тем, что пытался отбить у аристократов Верхнего Города поместье, принадлежавшее роду его матери, а у самого Андерса было полно пациентов, которых он не мог оставить ради того, чтобы просто постоять рядом с ругающимся с сенешалем Браном приятелем.
Беженцы, не видевшие своего целителя больше месяца, шли сплошным потоком, так что к концу дня у него чаще всего едва хватало сил, чтобы закрыть дверь клиники хотя бы на простенький засов и доползти до своей кушетки. Пару раз он даже умудрился выбраться в Нижний Город и дойти до «Висельника» в надежде обнаружить там Хоука, но оба раза эта затея приводила только к тому, что они с брюнетом, едва успев обменяться приветствиями, попросту засыпали в обнимку, облокотившись на низенький варриков стол.
Изабелла, конечно, была в восторге от подобной картины, но Андерсу всё-таки хотелось чего-то большего. Например, оказаться в одной постели с Гарретом бодрствующим… но вот с этим как-то не складывалось.
Через пару недель одержимого всё-таки немного отпустило. Алкавшие исцеления ферелденцы несколько поумерили пыл, да и Хоук добился того, что его прошение всё-таки попало на стол наместнику, и теперь коротал время, истребляя снова расплодившихся на Рваном Берегу пиратов, так что виделись они теперь гораздо чаще. Правда, довольно часто их уединение нарушали те самые пираты, но зато по вечерам можно было сидеть у костра, привалившись к крепкому хоукову плечу, и украдкой поглаживать его по бедру, тихонько мечтая о том, чтобы вездесущие Варрик с Изабеллой хоть ненадолго ослепли. И оглохли. Или хотя бы вспомнили, что такое тот самый такт, который они оба демонстрировали на Глубинных Тропах.
Увы, мечты эти оставались всего лишь мечтами, зато Андерс сумел вывести некоторые закономерности того, как отзывалась «Завеса» на его интерес к Хоуку. Предположить, что именно Гаррет и является причиной всех странных происшествий, мешало лишь то, что сам брюнет реагировал на них как-то слишком нервно. Целитель даже представить не мог, чтобы тот стал так относиться к явлению, причины и истоки которого понимает, и ему приходилось сделать вывод, что для самого Хоука всё это тоже является загадкой.
Изабелла, выслушав гипотезы одержимого, подняла его на смех, но прояснять что-либо наотрез отказалась. Андерс поскрипел зубами, дважды напомнил себе, что хватать женщину за шкирку и трясти не только невежливо, но в данном случае ещё и совершенно бесполезно, и только устало вздохнул. Как он и предполагал, понятия жалости и милосердия также были пиратке неизвестны.
Однако подобные загадки, не представлявшие прямой угрозы ни для него, ни, по всей видимости, для Хоука, отступали на второй план. Рыцарь-Командор Мередит зверствовала всё сильнее, и Сопротивлению приходилось туго. Добытые в экспедиции деньги заметно облегчили спасение беглых магов – многие капитаны, получив увесистый кошель, готовы были закрыть глаза не только на робы и посохи, но и на ручного демона – но это были всего лишь полумеры.
А сами храмовники всего этого как будто не замечали. Гаррет иногда заходил в Казематы – у Андерса каждый раз дыхание перехватывало, когда он об этом узнавал – и потом пересказывал ему всё, что удавалось узнать. На собственного Командора рыцари теперь косились с опаской, но даже самые вменяемые, вроде Траска, полагали, что её необоснованная суровость – нечто совершенно несущественное. С какой-то точки зрения они были даже правы – люди отнюдь не бессмертны, а Мередит не более чем человек, и подобное ужесточение порядков могло оказаться временным… Вот только Андерс слишком хорошо знал, как легко временное становится постоянным.
– Дожили! – с неподдельным возмущением провозгласил Хоук, однажды под вечер явившись в клинику. Целитель поднял голову от ковшика с листьями веретёнки, который осторожно нагревал на медленном огне, и вопросительно посмотрел на него. Брюнет устроился на колченогом стуле возле письменного стола и, устало ссутулившись, хмуро продолжил: – Церковники совсем охамели. Давно причём, ещё до того, как мы под землю полезли. Сестра Петрис, Траск, Эмерик… Всё чужими руками! Вот делать мне больше нечего, как помогать своим, попрошу припомнить, злейшим врагам!
– Судя по тому, как ты шипишь, ты уже согласился, – чуть насмешливо хмыкнул Андерс и, отставив в сторону потемневший до нужного оттенка отвар, уселся на табуретку рядом с другом. – И в чём на этот раз дело?
– Опять Эмерик, – вздохнул тот. Потянулся к нему, бережно заправил за ухо выпавшую из хвоста прядку, кончиками пальцев проведя по виску, и после секундного промедления убрал руку. – Помнишь, мы когда-то по городу бегали, искали того ублюдка, который слал женщинам белые лилии? Он, похоже, его нашёл. Ну или по крайней мере он так заявлял, а вот Авелин мне все уши прожужжала тем, что доказательств у него нет, а без доказательств она не имеет права устроить обыск у этого Дюпюи…
– Дай угадаю – живёт эмериков подозреваемый в Верхнем Городе, – машинально коснувшись виска, словно в попытке сохранить мимолетное тепло пальцев Гаррета, хмыкнул Андерс. – И самому достопочтенному рыцарю вроде как некомильфо вламываться в его дом. А вот безбашенному отступнику… да что с него возьмёшь?
– Ну вроде того, – криво ухмыльнулся Хоук. – Я бы его послал, но ведь старик может оказаться прав. А оставлять на свободе типа, способного поднять руку на женщину, не годится.
– Да и ремонт в вашем имении скоро закончится, и монна Леандра переедет в Верхний Город… – задумчиво добавил одержимый. – Да уж, лучше заранее разобраться с подобными соседями. Я с тобой, ладно?
– Ну я за этим и пришёл, – солнечно улыбнулся брюнет. И, поковырявшись в сумке, вытащил из неё завёрнутый в кусочек золотисто-зелёного шёлка небольшой предмет. – То есть, не только. Это тебе. Я как увидел, сразу подумал, что тебе должно понравиться…
– Что это? – взяв подарок, поинтересовался Андерс. Шелк оказался не просто обрывком ткани, а шейным платком с поразительно красивым неваррским узором, а внутри… – Гаррет, это же амулет тевинтерской церкви! Ты что, смерти моей хочешь?
– Нет, конечно! – опешил тот. – А что-то не так? Я думал, он просто красивый…
– Если его на мне увидят – могут убить, – объяснил целитель. Посмотрел на расстроенное лицо Хоука и успокаивающе похлопал его по плечу: – Но он и правда красивый. Где ты его достал?
– Да, мы тут с Авелин ходили на Расколотый Берег – там опять тевинтерские работорговцы засели… – махнул рукой тот. – Явно не просто так: атаманшей у них была какая-то сумасшедшая баба, всё грозилась, что её учитель-магистр до нас доберётся. Кого-то они искали, она всё твердила, что информатор надёжный, из уважаемых во всем Тедасе людей… Толком, правда, допросить не успели – она кровью истекла. Ну вот где-то в их логове я его и нашёл, там по сундукам много хлама валялось, но этот был самый симпатичный.
– Ясно. А ведь я раньше даже не задумывался, как живётся людям под властью тевинтерской церкви… – с сомнением проговорил Андерс. – Как они совмещают заповеди Андрасте и правление магистров… – Он поднял голову и тепло улыбнулся другу: – Спасибо, Гаррет. Ты был прав, он мне очень нравится. В конце концов, носить можно и под одеждой, чтобы никто не видел.
Хоук улыбнулся так радостно, что зачарованный сиянием его глаз целитель едва заметил покрывший практически весь письменный стол иней и спохватился лишь тогда, когда с хрустом лопнула замёрзшая чернильница. Гаррет смущённо ткнул пальцем в тёмно-синюю ледышку, валявшуюся среди осколков мутноватого стекла, и пообещал:
– Я тебе новую подарю. Попрочнее.
– Лучше что-нибудь попроще, – поднявшись на ноги, усмехнулся Андерс. – Тут же Клоака, котище ты лохматое, сопрут мигом.
То, что в поместье Дюпюи что-то неладно, одержимый почуял ещё до того, как переступил порог. Переглянулся с Хоуком – тот лишь недоуменно пожал плечами и покрепче сжал посох – и попросил Справедливость прислушаться повнимательней. Однако дух только буркнул что-то неопределённое про Завесу и мерзость и умолк.
Разумеется, тихонько пробраться внутрь и спокойно пошарить в документах хозяина им не удалось. Замок на входной двери поддался Варрику с почти подозрительной быстротой, гном осуждающе покачал головой и шагнул вперёд, взяв Бьянку наизготовку... и почти в тот же момент ему пришлось перезаряжать арбалет снова, потому что из-под лестницы на него кинулся истошно воющий призрак.
Вслед за первым из кладовок и кое-где прямо из-под паркета полезли следующие, и в итоге прихожая оказалась до самого потолка заляпана слизью, воняющей тухлятиной демонской кровью и прочими, ещё менее аппетитными субстанциями. Хоук встревоженно глянул на гнома, но тот только хмыкнул и, заверив, что возле обоих чёрных ходов стоят его приятели из Общества, принялся ковыряться в попавшемся под руку сундуке.
К тому времени, как они пробились на второй этаж, Андерс уже был совершенно уверен, что Гаскар Дюпюи либо сам стал малефикаром, либо дал одному из них приют и возможность работать – сделать нечто подобное с многострадальной киркволльской Завесой какими-либо иными способами было невозможно. Обнаруженные в одной из комнат склянки с загустевшей, искрившейся подозрительными золотистыми крапинками кровью только подтвердили его предположения.
В соседней комнате стояло несколько сундуков с женской одеждой. Платья разного размера и из разных тканей – от потрёпанного полотна до простых, но уже весьма недешёвых шелков – валялись в них неаккуратными кучами, доказывавшими, что носить их больше никто не будет, и поначалу казавшиеся довольно нелепыми предположения Эмерика вызывали всё меньше сомнений. Изабелла небрежно ткнула замызганный чем-то непонятным корсаж кинжалом, скривилась и, буркнув что-то вроде «Неправильно это», двинулась вслед за Гарретом, который уже успел скрыться за углом.
Сам Гаскар Дюпюи принадлежал к числу людей, с первого взгляда вызывавших у Андерса антипатию. С первого же взгляда, брошенного Гаскаром на ворвавшегося в его спальню Хоука, сверкавшего свирепым оскалом и файерболом на левой ладони. Впрочем, то, что у ног аристократа валялась напуганная до истерики женщина, тоже свидетельствовало не в его пользу.
Жертва ничего внятного сказать так и не сумела и при первой же возможности сбежала; а хозяин дома попытался убедить их, что всего лишь разыскивает убийцу сестры. Даже с точки зрения не очень-то опытного в делах розыска людей целителя вся эта история была шита белыми нитками, а уж Варрик и вовсе с трудом сдерживал издевательский гогот.
– А симпатичный мальчик, – вдруг заявила вдумчиво ощупывавшая Гаскара Изабелла. – И ни одного припрятанного ножичка, я аж умиляюсь. Хоук, а дай попользоваться перед тем как его убьёшь, а?..
Дюпюи содрогнулся и, вырвавшись из рук пиратки, ринулся к двери, оттолкнув замешкавшегося Андерса. Брюнет матюгнулся и бросился следом.
Опытным бойцом орлейский аристократ явно не был. Гаррет настиг его в библиотеке, целитель на пару с гневно ревевшим Справедливостью взломали магический барьер, которым тот прикрывался от атак боевого мага, и цепная молния тут же отбросила незадачливого малефикара к стене. Варрик, подойдя почти вплотную, всадил болт ему в бедро и, обернувшись к предводителю отряда, невозмутимо пожал плечами: «На всякий случай».
– Ну а теперь поговорим, – нехорошим ласковым тоном сообщил Хоук, присев на корточки возле корчившегося Гаскара, пытавшегося зажать рану в ноге. – По-настоящему. Итак, расскажи мне, какого хрена ты начал воровать женщин.
– Я не воровал! – вскинулся Дюпюи. – Клянусь, я просто хотел отыскать убийцу сестры! Стража оказалась бесполезна, мне пришлось прибегнуть к… грязным способам, но я просто хотел восстановить справедливость!
Андерс поморщился. Терзаемый болью человек будоражил его целительские инстинкты, которые требовали немедленно оказать ему помощь, но рассудок тут же напоминал, что перед ним жестокий убийца. Или, самое меньшее, маг крови, до смерти напугавший невинную женщину и одним этим заслуживший немножко боли. Главное было не упустить момент, когда кровопотеря станет опасной для здоровья, а то вдруг выяснится, что он всё-таки говорил правду…
– Хватит мне тут мозги парить, – резко оборвал скулившего мужчину Хоук. – Хоть бы врал поизобретательнее, что ли. У тебя, Гаскар Анри Шарль Дюпюи, имеется трое сводных братьев, один из которых бастард, и ни одной сестры. Давай сократим процедуру: если ты немедленно не расскажешь мне правду, я больше не стану тебя запугивать. Я просто начну неторопливо отрезать от тебя маленькие кусочки и не разрешу Андерсу заблокировать боль. Сомневаешься, что я это сделаю? – Гаррет чуть наклонил голову и улыбнулся так, что в его намерения поверил даже целитель, отлично знавший, что к пыткам тот испытывает непреодолимое отвращение.
Дюпюи тоже решил не подвергать его угрозу сомнению и, захлёбываясь словами напополам со страдальческим хныканьем, принялся выдавать свои тайны.
До похищения женщин и… каких-то непонятных экспериментов с ними он, как и следовало ожидать, додумался не без чужой помощи. Вначале какой-то ферелденец – «но из приличных, говорил правильно и выразительно, ну вот как этот, в перьях» – свёл его с опытным, «уважаемым в определённых» кругах человеком, и тот после нескольких месяцев общения взял его в помощники. Гаскар был только рад обучаться у настоящего мастера, так что мелкие поручения вроде рассылки лилий дамам и последующего отлова оных дам его нисколько не смущали. Зато перед ним открывались великие тайны мироздания!
Андерс слушал, и его тошнило.
Справедливость требовал немедленно убить это омерзительное существо, недостойное именоваться человеком. Одержимый ежесекундно напоминал ему, что вначале Гаррет должен был закончить допрос, они не могли так его подвести – испортить всё за несколько минут до того, как Гаскар скажет им, где искать первопричину всего этого безумия – своего «мудрого наставника» Квентина… Дух Тени неохотно умолк, а Андерс нервно хихикнул себе под нос, представив, какое лицо будет у Хоука, если после допроса он попросит разрешит им со Справедливостью самим оторвать голову орлесианскому ублюдку.
– Но я не знаю, – после очередного вопроса растерянно проговорил Гаскар. – Мессир Квентин всегда встречал меня… в разных местах, мы спускались в тоннели, оставшиеся от старых шахт, он завязывал мне глаза и снимал повязку только в лаборатории…
– Брешешь, – укоризненно сказал Хоук. Лезвие его посоха с чавкающим звуком вонзилось в ступню малефикара, пробив сапог и доски паркета, и Дюпюи взвыл. – Давай не будем возвращаться к подобному способу действий, мне это не нравится. Но, к твоему большому сожалению, я очень хорошо умею делать даже то, что мне не нравится… Итак, где искать твоего учителя?
– Я не зна-а-а-аю-у-у-у! – провыл орлесианец, с откровенным ужасом глядя на занесённый над ним посох с покрытым алыми разводами клинком. – Клянусь, я не знаю! Он боялся слежки, даже мне не доверял! Клянусь, я рассказал всё, что мне известно, пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня!
– Похоже, не врёт, – смерив мага крови оценивающим взглядом, резюмировала Изабелла. Варрик хмыкнул, но тоже согласно кивнул, и во взгляде Гаскара появилась надежда.
– Приношу вам свои извинения, мессир Дюпюи, – церемонно поклонился валявшемуся в луже собственной крови аристократу Хоук, и Справедливость, успевший неплохо изучить привычки лучшего друга своего вместилища, заурчал в предвкушении. – Видите ли, испытываю непреодолимую неприязнь к малефикарам. Да сожрут демоны твою душу.
Лезвие гарретова посоха со змеиной стремительностью прянуло вперёд, и Гаскар тихо всхрипнул, изумлённо глядя на торчавший в его груди клинок. Хоук провернул его и резко дёрнул на себя, и малефикар рухнул набок, захлёбываясь кровью.
– Не воскреснет? – уже развернувшись к выходу, с сомнением посмотрел на тело Гаррет.
– Не должен, – отозвался Андерс, с нетерпением ожидая момента, когда можно будет наконец убраться из этого испоганенного дома. – Но на всякий случай лучше бы сжечь.
Хоук послушно кивнул и, дождавшись, пока его спутники покинут библиотеку, швырнул внутрь огненный шар. Взрыв опрокинул шкафы, рассыпавшиеся по полу книги мгновенно вспыхнули, и вскоре изнутри потянуло сладковатой вонью горящего мяса.
– Варрик? – вопросительно выгнул бровь брюнет, и гном с оскорблённым видом отмахнулся:
– Не учи меня жить, герой. Всё слышал, всё помню. Погоняю своих ребят, найдём тебе этого душку Квентина. Ты только его не сразу убивай, я б с ним тоже поболтал. А то вдруг соберусь роман ужасов писать, надо ж мне какой-никакой исходный материал иметь…
Даже несмотря на многочисленные связи Варрика, дело шло медленно. Первые несколько дней после визита в поместье Дюпюи Гаррет с Андерсом заглядывали в «Висельник» по нескольку раз в сутки, но гном только сердито хмурился и требовал, чтобы они не мешали ему решать их проблемы.
Ну а потом рабочие наконец завершили ремонт в отвоёванном у бюрократов поместье Амеллов, и Хоук по уши увяз в переезде. Впрочем, по вечерам он неизменно являлся к Андерсу в клинику и, затравленно озираясь по сторонам, забивался в самый тёмный угол. Целитель поначалу пытался предлагать ему успокаивающие отвары, но потом смирился и попросту выпросил у Варрика бутылку приличного бренди. Чай с бренди помогал куда лучше, через полчаса с кружкой брюнет даже обретал способность наконец пожаловаться на то, как его достало мамино «Родной, всё должно выглядеть прилично». Андерс соглашался, сочувствовал – и в глубине души жалел о том, что госпожа Леандра всё-таки настояла на возвращении в Верхний Город. К приличному дому должны были прилагаться и приличные знакомства, а маг-отступник из Клоаки вряд ли мог считаться подобным.
О том, что именно Гаррет неизменно клал на всяческие «прилично» и «подобает», он умудрился забыть, и напрасно.
Явившийся однажды утром Хоук вместо того, чтобы как обычно утащить одержимого на очередную прогулку с приключениями, только повторил раз семь, что вечером будет ждать его на рынке Верхнего Города и, коротко муркнув куда-то ему в висок, умчался прочь. Недоумевающий Справедливость снова обозвал Гаррета «странным смертным», Андерс пожал плечами и вернулся к своей работе, от души понадеявшись, что день будет не слишком тяжёлым и вечером он действительно сможет куда-то пойти.
Однако в этот раз Создатель явно решил не слишком докучать своим вниманием одному и без того измотанному целителю, и рыжий маг сумел даже не опоздать на назначенную встречу. Кроме Гаррета его ждали Варрик и Изабелла, а через несколько минут после его появления подошла и освободившаяся с дежурства Авелин.
– Итак, дорогие, самые любимые мои друзья, – торжественно провозгласил Хоук, – мы идём праздновать новоселье!
По дороге до поместья брюнет в лицах изображал историю обретения поместья, и поначалу отнесшийся к этой затее скептически Андерс уже через несколько минут от души смеялся над чопорной манерой сенешаля Брана и крысиными повадками мелких клерков наместника. Госпожа Леандра встретила гостей в дверях и торжественно проводила их в столовую, в которой на новёхоньком, покрытом полированным лаком столе был накрыт роскошный ужин. Судя по лицам Авелин и Изабеллы, не только целитель почувствовал себя несколько не в своей тарелке, но портить радость пожилой женщине, откровенно наслаждавшейся возвращением в дом своего детства, никто не решился.
К счастью, Леандра не стала требовать строгого соблюдения этикета, и слегка пришибленные роскошью родового гнезда Амеллов гости в конце концов сумели немного расслабиться. Варрик, как и следовало ожидать, угнездился в стоявшем возле камина кресле и принялся рассказывать одну из своих бесконечных историй, дамы уселись вокруг него кружком, а Хоук потащил Андерса осматривать дом, начав почему-то с подвала.
Подвал и впрямь оказался замечательным – классическое подземелье маленькой городской крепости благородного рода, с двумя или тремя потайными ходами, один их которых выходил в Клоаку совсем рядом с клиникой. Целитель тихонько хмыкнул, осознав, что теперь Гаррет сможет заявиться к нему в любое время дня и ночи… однако вместо ожидаемого раздражения ощутил лишь облегчение о того, что брюнету при этом не придётся пересекать половину отнюдь не безопасного в тёмное время суток города.
На кухне хозяйничал уже знакомый им обоим Боудан, Хоук зачем-то показал рыжему магу, куда припрятал сахарное печенье, и потащил его дальше. В библиотеку Амеллов Андерс влюбился с первого взгляда. Окинув тоскливым взглядом высившиеся вдоль стен полки, он повернулся к Гаррету и уже собирался попросить у него разрешения иногда посещать это святилище премудрости, но брюнет, опередив его на долю секунды, радостно провозгласил:
– Она в полном твоём распоряжении! Приходи в любое удобное время, я сказал Боудану, чтобы всегда держал на столе чернила и бумагу.
Андерс смущённо улыбнулся и поторопился убраться из этой обители соблазна. Это, в конце концов, было бы попросту некрасиво – прийти на праздник к лучшему другу и в середине веселья зарыться в книги…
На балконе второго этажа, с которого открывался вид на гостиную, располагался небольшой зимний садик. Целитель невольно посочувствовал бедным растениям: у монны Леандры, судя по всему, руки до них ещё не дошли, а умение Гаррета обращаться со всем зелёным и цветущим относилось к категории отсутствующих
– А вот это теперь моя спальня! – объявил Хоук, гостеприимно распахнув резную дубовую дверь, и вопросительно уставился на рыжего мага. Тот насмешливо хмыкнул и шагнул внутрь, пусть уж брюнет похвастается своей добычей и успокоится…
– Нравится? – промурлыкал Гаррет, вдруг оказавшийся прямо за спиной у целителя, так близко, что тому показалось, что он может ощутить тепло его тела – даже сквозь всё ещё разделявшее их пространство и жёсткую ткань боевой мантии. Дверь негромко хлопнула, и Андерс, у которого вдруг пересохло в горле, через силу сглотнул.
Спальня действительно была хороша: слева мерцал язычками пламени большой камин, от которого волнами расходилось тепло, в правом углу на широком письменном столе горели свечи, у дальней стены стояла пара больших шкафов с рисунком из кусочков окрашенного в разные тона дерева… А прямо перед одержимым была кровать. Просторная, удобная кровать с балдахином, высоким матрасом и горкой разноразмерных подушек, лежавших поверх покрывала.
– Здесь очень много места, – негромко проговорил Хоук прямо ему на ухо, и Андерс чуть не подскочил, когда ему на плечи аккуратно легли широкие гарретовы ладони. Целитель оцепенел, как будто попав в руну паралича, а брюнет принялся бережно, кончиками пальцев разминать ему закоченевшие от вечного сидения над манифестом мышцы у основания шеи. – Слишком много места для меня одного, честно говоря. Но это хорошее логово, правда.
– Я верю, – наконец сумел выдавить из себя одержимый. Гаррет придвинулся ещё ближе, и рыжий маг инстинктивно прижался к его груди, ища опоры. Колени у него вдруг начали подгибаться, от едва рассеивавшего мрак мерцающего света свечей – или от согревавшего висок дыхания брюнета? – перед глазами всё плыло, а сердце как будто разорвалось надвое и суматошно колотилось одновременно в горле и в паху.
– Останься, – после долгой, томительной паузы чуть слышно попросил Хоук, продолжая ненавязчиво массировать его плечи. От этой осторожной ласки целитель совсем разомлел и, нерешительно прислонившись виском к небритой гарретовой челюсти, так же негромко переспросил:
– На ночь?
– Лучше насовсем, – без раздумий отозвался брюнет. Смущённо хмыкнул и торопливо поправился: – То есть, если захочешь, конечно.
– Гаррет… – беспомощно протянул Андерс. Глубоко вздохнул, без особого успеха попытался собраться с мыслями и, проигнорировав подозрительное нервное подрагивание стоявшего на письменном столе канделябра, с трудом выдавил: – Я же одержимый. Ты не понимаешь, что я на самом деле такое… Справедливость иногда выходит из-под контроля, а я… Я просто умру, если с тобой что-нибудь случится. Особенно по моей вине. Это опасно…
– Андерс из Серых Стражей, – неспешно, доверительно проговорил Гаррет прямо ему на ухо, и рыжий маг чуть не застонал от жара его дыхания, обласкавшего чувствительное место прямо под мочкой. Его уже трясло, как будто позвоночник ему пробили цепной молнией, рассылавшей мелкие разряды по всему телу. – Я, Гаррет Хоук, обладая всей полнотой информации, будучи идеально трезв и пребывая в здравом рассудке… – Брюнет осекся и, тихонечко хмыкнув, медленно провёл губами вдоль напрягшейся жилы на шее целителя: – Впрочем, тут я, пожалуй, погорячился – я от тебя с ума схожу… В общем, пребывая в почти здравом уме и твёрдой памяти, признаюсь тебе в любви и предлагаю тебе свою руку и прочие потроха, а также всё, чем владею. – Добравшись до впадинки над ключицей, Хоук прижался к ней раскрытым ртом, лизнул, погрел влажную кожу дыханием и, снова вернувшись к уху, деловито уточнил: – Душу и сердце не предлагаю, они и так уже давно твои.
– Гаррет… – бессмысленно повторил уже ничего не соображавший от возбуждения Андерс, выгнувшись под огладившей его бок и крепко обхватившей талию рукой. Напуганный шквалом его эмоций Справедливость забился в самый дальний уголок разума, и проку с него не было никакого. Брюнет ещё раз неторопливо, настойчиво поцеловал его в шею, и одержимый инстинктивно наклонил голову, подставляясь его губам. – Гаррет, я…
– Я слишком тороплюсь, верно? – почти виновато вздохнул Хоук, не прекращая, впрочем, вылизывать разгорячённую кожу. Рыжий маг тихонько хныкнул, от сгустившегося в комнате напряжения у него шевелились и даже потрескивали кончики волос. – Такие серьёзные решения вот так сразу не принимаются, я знаю. Тебе надо подумать, да? Ты думай.
Андерс чуть не засмеялся. Интересно, как он должен думать, когда его целует и нежно поглаживает по животу самый привлекательный мужчина в его безумной жизни? Как назло, прямо перед глазами находилась роскошная гарретова кровать, и все его попытки собраться с мыслями приводили лишь к тому, что он отчётливо, в красках представлял, как будет на ней смотреться обнажённый, разгорячённый и встрёпанный Хоук, как можно будет удобно опереться грудью на упругий край матраса, наклоняясь к его паху…
Мочку его уха сильно, но аккуратно сжали острые хоуковы зубы, и целитель вздрогнул от внезапной вспышки возбуждения. Стоявшая на каминной полке ваза с цветами с хрустом лопнула, стоявшие в ней розы, вмерзшие в льдину, несколько мгновений сохраняли равновесие, а потом упали на пушистой коврик перед очагом.
– А кота я для тебя тоже нашёл, – снова пройдясь языком вдоль изгиба ушной раковины, вкрадчиво сообщил Гаррет. – И ошейник для него сделал. Только он ещё маленький.
– Кто? – растерянно переспросил Андерс. Отчаянно хотелось впиться в губы брюнета поцелуем, одержимый чуть отстранился и, для надёжности ухватившись за его плечо, развернулся у него руках.
– Кот, – объяснил Хоук. И улыбнулся так, что у целителя задрожали колени. – У Лирен кошка позавчера разродилась, я сходил – там есть один котёнок такого же цвета, как ты. – Гаррет с нажимом провёл ладонью по его спине, заставив вжаться в свою грудь, и запустил пальцы в волосы: – Если захочешь, можешь посмотреть тоже, вдруг тебе ещё какой-нибудь понравится. А если подумаешь… когда они подрастут, можно будет не переживать, что их съедят в Клоаке…
Андерс, наконец сообразив, к чему тот ведёт, тихо захихикал и, наклонившись к его шее, игриво потёрся носом о тонкую кожу возле уголка челюсти.
– Упрямый ты… – то ли восхищённо, то ли укоризненно протянул он, крепче сжав пальцы на плечах Хоука, и принялся выцеловывать его кожу от уха к губам, дрожа в предвкушении. За спиной у него опять что-то упало, послышался какой-то электрический треск, а потом с грохотом распахнулась дверь, и Изабелла жизнерадостно осведомилась:
– Куда запропали, мальчики? Там… – Пиратка осеклась и, глянув на Хоука, со свирепым видом развернувшегося к ней, разочарованно хлопнула себя по бёдрам: – Ой, дура я, ну что мне стоило чутка под дверью постоять, послушала бы хоть или в скважину поглядела… Гаррет, не злись, а? Там тебя монна Леандра зовёт, я просто поискать вызвалась!
Боровшийся с почти болезненным разочарованием Андерс заметил файербол в ладони брюнета лишь тогда, когда тот резко сжал кулак, погасив комок пламени, и тут же перестал удивляться тому, с какой скоростью удалилась Изабелла. Хоук снова посмотрел на него, но умудрившийся кое-как взять себя в руки целитель аккуратно толкнул его в грудь раскрытой ладонью и напомнил:
– Тебя звала твоя мама. А ещё ты обещал дать мне подумать. – Одержимый просительно улыбнулся и, неловко поёжившись под жарким взглядом брюнета, покаянно добавил: – И если ты считаешь, что я действительно способен о чём-то думать, когда ты меня целуешь, то ты меня сильно переоценил…
Мигом погрустневший Гаррет покорно кивнул и с тяжёлым вздохом развернулся к лестнице, и Андерс, поколебавшись несколько секунд, поймал его за рукав:
– А можно мы котят сходим завтра посмотрим?
– Всё, что захочешь, солнышко, – с заметным облегчением улыбнулся Хоук и, бережно сняв его кисть со своего предплечья, ласково коснулся пальцев губами: – Я тебя обожаю, знаешь?
– Ну… Я догадался, – смущённо пробормотал целитель, торопливо отведя взгляд. Смотреть прямо Гаррету в глаза было совершенно невозможно, слишком уж настырной становилась мысль о том, что нужно сделать всего один шаг назад, легонько потянув его за руку – и монна Леандра сможет хоть до скончания вечности колотить в тяжёлую дубовую дверь хоуковой спальни, не слишком-то им мешая…
– Пойдём. – На мгновение сжав руку брюнета, Андерс осторожно высвободил пальцы и решительно направился в гостиную.
Хорошо хоть мантия у него была просторная, а то как-то неудобно бы показываться дамам в таком состоянии.
Минут десять спустя целитель окончательно уверился, что лично для него вечеринка уже закончилась. Перед глазами то и дело вставал образ гареттовой кровати – там что, и впрямь была подушка с вышитым на ней спящим рыжим котом? – он поминутно выключался из реальности и отвечал невпопад. А сидевший возле матери, как примерный сын, Хоук смотрел на него такими глазами, что сразу становилось ясно: андерсово время для раздумий закончится в тот же момент, как они останутся наедине. А этого одержимому было слишком мало.
– Жаль, что ты не можешь остаться, милый. – Взяв его голову в ладони и наклонив к себе, Леандра поцеловала его в лоб и мягко улыбнулась, и Андерс начал подозревать какой-то заговор. Но госпожа Хоук либо ни о чём не догадывалась, либо напротив, понимала всё слишком хорошо – после пары напутственных фраз она проводила его к двери, мастерски помешав Гаррету кинуться следом.
Целителю стало почти стыдно – с другом он, конечно, попрощался как положено, но всё равно это слишком походило на бегство. Которым, вообще говоря, и являлось.
Вот только от собственных мыслей убежать было далеко не так просто. Где-то на границе сознания тихонько недоумевал ошарашенный Справедливость, а Андерс, зябко ссутулившись, шагал по мощёным улицам Верхнего Города и думал про Хоука. Про то, что брюнет всегда защищал его, всегда оказывался рядом в нужный момент; про то, как даже на Глубинных Тропах он шутил и заставлял всех, даже измученного шёпотом скверны Стража верить в то, что они выберутся; про то, как бережно и настойчиво тот целовал его, приручая, словно дикого кота… По спине целителя всё ещё бегали мурашки, там, где её касался Гаррет, и целитель никак не мог прекратить гадать, каким он оказался бы в постели – терпеливым и ласковым, как в этот вечер, или властным и напористым, или…
Андерс тихонько взвыл и с трудом подавил желание побиться головой о ближайшую стену, чтобы вытрясти из-под черепа терзавшие его мысли. Всё равно не помогло бы, а у него не было никакой охоты чувствовать себя ещё более жалким, чем он был. И какого демона он вообще ушёл?..
«Я не демон, – раздражённо изрёк Справедливость. – И прекрати думать, что это всё из-за меня».
«Конечно, из-за тебя, – мысленно огрызнулся Андерс. Навстречу ему из какой-то подворотни вальяжно выступил какой-то хромой тип, поигрывавший кинжалом, но одержимый злобно зыркнул на него, и ошарашенный голубоватым свечением его глаз тип почёл за лучшее отступить. – Мы с тобой… мы опасны, и я не должен подвергать его такому риску. Поэтому я не имел права с ним остаться».
«Это нелогично – до такой степени боятся того, чего хочешь так сильно, – наставительно сообщил дух. – Он, конечно, бестолковый смертный, но он лучше остальных. Он старается и быстро учится».
«Я не должен… – беспомощно повторил одержимый. С силой сжал кулаки и заставил себя вспомнить тот вечер в церкви, разорванных храмовников, покрывавшую всё его тело кровь… – Он не понимает опасности, и раз я его люблю, то должен уберечь его сам».
Его решимости хватило от силы на пару кварталов, а потом желание развернуться и бегом броситься назад снова стало почти нестерпимым. Андерс чуть не до хруста стиснул зубы, стараясь думать о чём-нибудь значительном, но в этот вечер борьба за свободу магов отчего-то казалась куда менее важной, чем доверчивая нежность во взгляде Хоука.
То, что он умудрился всё-таки добраться до клиники целым и невредимым, можно было без преувеличения назвать чудом – настолько погрузившегося в свои мысли человека всё киркволльское дно считало своей законной добычей, независимо от того, кем он являлся. Уже взявшись за ручку двери, целитель вдруг вспомнил про тайные ходы Амеллов и с надеждой огляделся. Однако строившие поместье люди явно знали своё дело: с этого конца обнаружить лаз, не зная абсолютно точно, где он находится, наверняка было невозможно. И к тому же он наверняка был заперт.
Рыжий маг тяжело вздохнул и толкнул дверь лечебницы, осторожно зажигая в ладони магический светлячок.
– Андерс, как хорошо, что я вас дождалась! – поднялась с одной из кушеток мистресс Селби. Женщина выглядела измотанной и усталой, словно не спала несколько дней, и одержимый мгновенно собрался.
– В чём дело? – деловито осведомился он.
– Мы получили те сведения, которых ждали, – торопливо проговорила Селби. – Но мы не знаем, что делать, и я пришла с вами посоветоваться. У нас по-прежнему нет документальных подтверждений, и никто из членов Сопротивления не осмелится снова столкнуться с сэром Алриком, чтобы добыть их…
– Милый, наверное, тебе всё-таки стоило у нас остаться, – тепло улыбнувшись, Леандра лукаво подмигнула Андерсу и, ни словом не упрекнув его столь ранний визит, проводила его на кухню. Только получив тарелку с яичницей, маленькую вазочку с печеньем и кружку какого-то одуряющее пахшего, но очень подозрительного на вид отвара, одержимый наконец смог сообщить ей, что у него есть дело к Гаррету. Впрочем, за сыном госпожа Хоук всё равно послала лишь тогда, когда уставший спорить маг всё-таки съел яичницу и начал с подозрением принюхиваться к плескавшейся в чашке чёрной жидкости.
– Мёда туда положи, а то пить невозможно, – деловито посоветовал явившийся через пару минут брюнет и, плюхнувшись на стул рядом с другом, окинул его внимательным взглядом: – Похоже, смотреть котят мы сегодня не пойдём.
– Кофе с мёдом – это извращение, – без особой надежды, просто для порядка сообщила Леандра и, прихватив Боудана, отправилась приводить в порядок то ли подвал, то ли кладовки, то ли ещё какие-то не до конца обустроенные помещения.
– С чего ты взял? – настороженно осведомился Андерс, сделав глоток из чашки и чуть заметно поморщившись.
– У тебя какой-то обеспокоенный вид, – невозмутимо объяснил Гаррет, отобрал у него кружку и щедро плюхнул туда мёда из стоявшей на столе баночки, а потом снова сунул её в руки целителю. – Сомневаюсь, что грядущее знакомство с новым пушистым другом вызывало бы у тебя такую тревогу. Что случилось?
– Мне… ну, мне нужна помощь, – поколебавшись, неохотно сказал одержимый. – По правде, мне совершенно не хочется тебя в это втягивать, но одному мне не справиться, и я просто не знаю, к кому ещё обратиться. Это может оказаться опасно…
– Значит, я точно тебя туда одного не отпущу, – заключил брюнет. – А теперь давай ты мне всё-таки расскажешь, куда это – «туда».
– Есть некий сэр Алрик, – уткнувшись носом в кружку, принялся рассказывать Андерс. Помедлил несколько мгновений, решился глотнуть из неё ещё раз – смесь получилась странная, но несколько менее неприятная, чем первоначальный вариант – и продолжил: – Он придумал план, по которому всех магов Киркволльского Круга должны провести через ритуал Усмирения в ближайшие три года. Мы… Я подозреваю, что резкое увеличение числа Усмирённых в Казематах – это свидетельство того, что его план принят к исполнению. Очень уж всё хорошо совпало…
– Если убить одного только Алрика, делу это не поможет, – задумчиво прокомментировал Хоук. – А до Мередит нам с тобой пока не добраться даже с помощью твоего Сопротивления.
– Что?! – вскинулся одержимый. – Андрасте всемилостивая, только не говори, что ты…
– Да нет, я так, на подхвате, – невинно улыбнулся тот. – Есть в порту одна милая дама, иногда раздаёт очень интересные поручения… Вот недавно я втирал какому-то пропойце с пылающим мечом на кирасе, что один из его соратников во время какого-то жуткого ритуала совершил непристойное деяние по отношению к чёрному козлу. Самое смешное, что он мне поверил, и у соратника были крупные неприятности. Чего, собственно, и требовалось добиться.
– Охх… – тихо простонал Андерс, уронив голову на руки. – Глупо было надеяться, что ты пройдёшь мимо такой шикарной возможности заполучить побольше приключений на свою задницу…
– Ты меня очень хорошо знаешь, – удовлетворённо согласился Гаррет и, ободряюще похлопав его по плечу, осведомился: – Так что именно с сэром Алриком делать будем? Убить, конечно, убьём, но если он уже передал свой план наверх – толку с этого будет мало.
– Да я вообще ничего не говорил про «убить», – слабо запротестовал целитель. – Нужно просто добыть какие-нибудь документы, хоть какие-то доказательства, что его план существует… Мне сообщили, что нынешним вечером Алрик по какому-то делу отправится в катакомбы под городом, его можно будет там перехватить – вряд ли он возьмёт с собой большой отряд. Я знаю, как туда попасть, есть один лаз в сточные тоннели…
– Ясно, – решительно кивнул брюнет. – Проследим, понаблюдаем, обездвижим и обыщем. Ты наелся? Тогда пойдём, у нас ещё много дел. Тащить с собой Авелин вряд ли стоит, всё-таки представительница закона, так что придётся протрезвлять и лечить от похмелья Изабеллу с Варриком.
– Это будет сложно, – уныло сказал Андерс.
«Это» оказалось куда проще, чем он опасался. Кинжал, который Изабелла, даже не проснувшись, метнула на звук открывшейся двери, со звоном отлетел от поставленного Хоуком магического щита, а потом маг очень нехорошим, окончательным тоном сообщил:
– Дорогая, либо ты сейчас посидишь смирно и позволишь Андерсу тебя вылечить, либо я прополощу тебя в киркволльской гавани и потащу на дело прямо так.
Пиратка поморгала и, обменявшись с ним задумчивым взглядом, покорно сунула голову в ладони целителя. Потом, впрочем, она ещё около часа вполголоса жаловалась на человеческую жестокость, но по крайней мере клинки у неё в руках больше не дрожали.
– Если ты мне скажешь, что ты нас созвал, чтобы пойти смотреть котёнка для главного обитателя твоего щедрого сердца, то Бьянка скажет тебе, что это нехорошо, – приподняв голову с подушки, торжественно объявил Варрик, как только брюнет переступил порог его комнаты. Андерс чуть смущённо хмыкнул и, обойдя остановившегося на полпути Хоука, положил руку на лоб страдальчески морщившемуся гному. Тот скорбно вздохнул, сел на кровати, нашаривая сброшенные на пол башмаки, и пожаловался: – Дом у тебя, конечно, хорош, но ничто не сравнится с правильным гномским матрасом. Если бы мы с Бьянкой всё-таки добрались до нашей любимой постели, то сегодня Блондинчику не пришлось бы тратить ману на моё похмелье…
– Ты преувеличиваешь, – отмахнулся Гаррет. И, льстиво улыбнувшись, заговорщицки промурлыкал: – Дорогой мой гном, нам нужны твои умелые ручки. Нужно понаставить хороших ловушек там, где покажет Андерс. К вечеру.
– К вечеру? – вскинулся Варрик. – Приятель, ты б меня ещё попозже разбудил! Живо, ноги в руки и бегом в «Висельник» за запчастями! Хотя… нет, тебе я это дело не доверю, лучше уж сам…
Хоук хмыкнул и весело подмигнул одержимому, и вскоре маленький отряд, получив от Боудана по большому бутерброду, двинулся к выходу.
– Мама! – обернувшись возле самой двери, на полдома заорал Гаррет. – Не принимай ни от кого белых лилий, и если такие получишь, немедленно скажи мне!
– Во-первых, не кричи так, дорогой, – спокойно отозвалась Леандра, выйдя на нависавший над гостиной балкон и элегантно опершись на перила. – Во-вторых, ты мне уже все уши прожужжал этими белыми лилиями, это утомляет. В-третьих, это мне стоит за тебя беспокоиться, но я, так и быть, пообещаю тебе, что хотя бы сегодня не буду гулять с местными кровожадными маньяками. Насчёт завтра я ещё подумаю, женщине в моём возрасте не стоит пренебрегать даже самыми завалящими поклонниками. Тем более что всех симпатичных отступников в этом городе уже разобрали.
– Создатель всемилостивый, мама! – страдальчески простонал Хоук, и седовласая дама совсем по-девчоночьи хихикнула, а потом невинно пояснила:
– Ну правда, сынок, я ведь и впрямь ещё очень хороша. Так что будь любезен не отрывать головы пожилым господам, которые вздумают за мной поухаживать. Во всяком случае, не делай этого без разрешения.
– Если что, маньяка предположительно зовут Квентин, – нахмурившись, строго уведомил её брюнет. – Хотя он может представиться и по-другому. Будь осторожна.
– А ты не опаздывай к завтраку, – изящно шевельнув бровью, отозвалась Леандра и снова скрылась в глубине дома.
– У тебя замечательная мама, – серьёзно проговорил Андерс, стараясь сдержать норовящую выползти на лицо усмешку. – Не беспокойся, я думаю, она достаточно благоразумна, чтобы не подвергать себя ненужному риску.
– Вот только на это и надеюсь, – пробормотал Хоук и, благодарно сжав его руку, вышел из дома.
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Слепым человек живёт, Dragon Age
-
-
13.02.2012 в 16:10-
-
13.02.2012 в 16:32-
-
13.02.2012 в 18:34ааарррррь!))) кавайки))
-
-
13.02.2012 в 19:37А вообще такие няшечки. От слова "пузичко" укаваилась насовсем. (Тут Гертруда чешет за ушком)
-
-
13.02.2012 в 19:41Канешна няшечки! Вот я их как-нить затащу в кровать не для поспать, и вообще такие няшечки станут!
-
-
13.02.2012 в 19:52-
-
13.02.2012 в 19:54-
-
13.02.2012 в 20:24-
-
14.02.2012 в 16:55Ну какие же они хорошие ^____^
Про амулет очень романтично. Я вообще считаю, что это один из самых романтичных моментов канона. Чуткий, тактичный и все продумывающий заранее Хоук дарит любимому еретическую штуку, за которую его могут казнить. Пусичка *___*
-
-
14.02.2012 в 16:58-
-
14.02.2012 в 17:01Хочу, чтоб магореволюция победила во всем Тедасе, а Андерс стал Черным Жрецом.
-
-
14.02.2012 в 18:28-
-
14.02.2012 в 19:19ferngi, Постараемся, но канон же...
-
-
14.02.2012 в 20:35А я вот этого Дюпуи отпустила в первый раз самостоятельно. Поверила, дурочка. Я вообще такая доверчивая...
-
-
14.02.2012 в 20:38Маму спасём, да. Только она сама об стенку убьётся, по два-три раза на дню выслушивая от нервничающего сыночка "Мама, если какой-нибудь ублюдок пришлёт тебе белые лилии, сразу скажи мне и не вздумай с ним никуда ходить!"
-
-
14.02.2012 в 21:12И ура, что мать на этот раз останется жива!
праЧерногоЖреца
-
-
14.02.2012 в 21:17-
-
15.02.2012 в 13:38-
-
15.02.2012 в 13:41-
-
15.02.2012 в 13:53-
-
15.02.2012 в 18:07-
-
15.02.2012 в 18:09-
-
15.02.2012 в 18:13-
-
15.02.2012 в 18:18В следующий раз я советую Хоуку спрятаться подальше и там как следует забаррикадироваться. И присмотреть, чтоб вокруг не было ничего хрупкого, ломкого и взрывучего.
А потом любить-любить-любить-любить.
-
-
15.02.2012 в 19:00Но сцена в спальне была просто шикарна, ооо
-
-
15.02.2012 в 19:28-
-
15.02.2012 в 19:30Сакура-химэ, .и вот он, облом! Именно)
gerty_me, Да никто и не удивлялся) Но как же было упустить возможность показать Андерсу СПАЛЬНЮ?)) Так сказать, ознакомить с будущим местом проживания... Чтоб принюхался, попривык,
когти о столбик кровати поточил...))))-
-
15.02.2012 в 19:39-
-
16.02.2012 в 06:58Сцена с клятвой поразила меня в самое сердце. Она такая красивая! Такая искренняя.
О, этот Хоук лучший
-
-
16.02.2012 в 09:56