Название: ... тот, который живёт на крыше
Фандом: Dragon Age
Пейринг: м!Хоук/Андерс
Рейтинг: R
Жанр: АУ, слэш, романс, юмор, попытка детектива
Пролог и часть 1
часть 2Покончив с первым отрядом работорговцев, они двинулись дальше, но в глубине пещеры их уже ждали. Помятого вида мужчина – с отличным доспехом и оружием, впрочем – держал у шеи перепуганного подростка кинжал и злорадно ухмылялся. Фейнриэль, вцепившись в его запястье, изо всех сил пытался отвести лезвие от своего горла, но ему не хватало сил для того, чтобы сдвинуть руку работорговца хотя бы на волос.
– Ни с места, – скомандовал тот, – иначе я прирежу мальчишку к демонам!
– И потеряешь всю прибыль, которую мог получить, – насмешливо прокомментировал Варрик. Хоук чуть заметно кивнул вопросительно глянувшему на него гному, и тот продолжил: – Впрочем, ты, приятель, и так в глубокой заднице. Это ж надо было додуматься – сцапать сына наместника!
– Брешешь, – ошарашенно моргнул работорговец.
– Да ну прямо, – вдохновлённый его реакцией гном небрежно махнул рукой и воодушевлённо поинтересовался: – Неужели ты не слышал про наместникову бабу-эльфийку, над которой он трясётся, будто над вазой хрустальной? Особенно после того, как она ему дитё родила… Дитё, правда, всё в мамку, одни только уши от наместника – человечьи, ан всё равно у наместника отцовские чувства взыграли. С людьми оно случается, знаешь. Так что отпустил бы ты парнишку, а то наместник, право слово, не по-доброму отнесётся. Чего доброго, охотников по твою душу пошлёт да до кучи награду за голову объявит… Сам понимаешь, при таком раскладе бизнес вести – одна морока.
– Э-э, не, брешешь, приятель, – подумав с полминуты, снова заухмылялся тевинтерец. – А и нет – мне-то что до вашего наместника, век бы этот долбанный Киркволл не видел. Пущай ищет ветра в море – мне-то что?
Повинуясь его кивку, охранники подняли луки, и Андерс, прищурившись, поставил вокруг их отряда магический щит. Не ахти какая преграда, но он всё-таки способен немного ослабить удар стрелы.
– В общем, валите, пока я добрый, – с якобы великодушной усмешкой ядовито посоветовал работорговец, державший мальчишку. – И не хватайся за посох, дружок, я всё равно успею первым. Ты же не хочешь запачкаться его жиденькой кровушкой?
Целитель в тревоге покосился на Хоука, знакомым жестом потянувшегося за спину. Как бы хорош он ни был, но любое заклятие требовало времени на подготовку, хотя бы несколько долей секунды – а клинок уже был у горла Фейнриэля, и хватило бы одного короткого движения, чтобы перерезать ему глотку, несмотря на всё его сопротивление, и…
Андерс растерянно моргнул, когда вместо посоха в ладони Гаррета мелькнул узкий ножик, который почти в ту же секунду с глухим стуком по рукоять вошёл в лоб работорговца. Полуэльф тут же оттолкнул мигом ослабшую руку с кинжалом и ринулся куда-то в дальний угол пещеры, а целителю разом стало не до того, поскольку подчинённые слишком языкастого тевинтерца были явно недовольны подобным исходом переговоров.
Впрочем, их мнение никого не интересовало.
– Гаррет… – предупреждающе протянул Карвер, когда остальные работорговцы наконец оказались либо мертвы, либо без сознания. Маг пренебрежительно дёрнул плечом и посмотрел на него характерным взглядом старшего брата, который всегда знает, что делает.
Одержимый чуть нахмурился, наблюдая за явно длившимся не первый день – а то и не первый год – семейным спором, швырнул каменный кулак в грудь последнему арбалетчику, уже истекавшему кровью, но всё ещё пытавшемуся поднять своё оружие, и обернулся к другу.
– Гаррет, – прошипел Андерс, скрипнув зубами, – оставь недотрупы младшему и сядь на вот эту долбанную скалу, пока я тебя не усыпил, к демонам!
– Да что такое? – с опаской покосившись на него, растерянно переспросил брюнет, защитным жестом приподняв посох.
– У тебя две стрелы в плече. И ещё одна была бы в заднице, но от этого я тебя вовремя спас, – мрачно сообщил целитель. – И если ты немедленно не сядешь и не дашь мне возможность заняться твоими ранами, перестав, наконец, делать вид, что тебе, долбанному всемогущему герою, нихрена не больно, и тратить на это те силы, которые потребуются твоему организму для излечения…
– …ты сделаешь со мной что-нибудь ужасное, – понятливо продолжил Хоук, делая шаг к указанной скале. И посмотрел на него так, что всё раздражение рыжего отступника мигом утихло, а на смену ему явилась настырная потребность схватить это взъерошенное нечто и утащить к себе в логово. И мурлыкать, пока оно гладит его по голове…
«Врать самому себе неправильно, – наставительно изрёк Справедливость. – Не по голове».
– Ты же мог меня убить! – убедившись, что шум битвы стих, высунулся из своего укрытия Фейнриэль. – Ты же, демоны тебя сожри, мог промахнуться и всадить этот долбанный нож прямо мне в голову!
– Не мог, – сухо отозвался Гаррет, чуть заметно поморщившись, когда Андерс опустился перед ним на колени и, подрезав древки стрел его же ножом, который Карвер вытащил из трупа, обломил лишнее.
– Откуда ты, мать твою, знаешь?! – не выдержав, заорал полуэльф.
– Истерика, – будничным тоном прокомментировал целитель. – Не могу сказать, что совершенно его не понимаю, но… дайте ему кто-нибудь оплеуху, его вопли отвлекают.
Младший Хоук, похоже, был только рад исполнить его просьбу. Мальчишка охнул и надулся, продолжая ворчать что-то себе под нос, а Карвер наставительно добавил:
– Гаррет, конечно, задница, но он не промахивается. Зараза.
Брюнет вполголоса фыркнул и язвительно отозвался:
– Спасибо на добром слове, братец.
– Заткнись и не дёргайся, – скомандовал Андерс, взявшись за обломок древка и резко рванув его назад. Хорошо ещё, работорговцы не пользовались зазубренными наконечниками, берегли товар…
Хоук зашипел и скрипнул зубами, целитель тут же выдернул вторую стрелу и принялся торопливо расстёгивать его мантию, сдергивая её с плеча. Дальше было совсем легко, зарастить такую несложную рану рыжий отступник мог даже вслепую – и ничто не отвлекало его от настойчивого желания чуть дольше задержать пальцы на уже гладкой, всё ещё чуть розоватой на месте повреждений коже, провести кончиками по мускулистому тёплому плечу, ловя рождающуюся под прикосновением дрожь...
Когда боевой маг обхватил ладонью его затылок, взъерошив волосы над шеей, Андерс машинально поднял взгляд. Гаррет несколько мгновений с улыбкой глядел в карие, широко раскрытые в ожидании глаза одержимого, а потом наклонился к нему, щекотнув дыханием губы, и поцеловал. Неспешно и ласково, словно у них в распоряжении была целая вечность – и целитель, нетерпеливо заскулив, подался вперёд, рукой скользнул вдоль обнажённого плеча к шее, залезая под ворот мантии, и сладко вздрогнул, когда Хоук сильнее сжал пальцы в его волосах, с силой притискивая к себе и лаская его рот уже куда жарче и требовательней, чем вначале.
«Ну почему каждый раз, когда я пытаюсь выяснить природу этих странных ощущений, ты создаёшь ещё один совершенно непонятный образ и совершенно теряешь способность рассуждать здраво?» – пожаловался Справедливость. Андерс уже почти ждал обиженного «Так нечестно», но дух проморчал.
– Ты в порядке? – обеспокоенно поинтересовался у замершего целителя темноволосый отступник, кажется, вовсе не возражавший против того, что тот всё ещё касается уже исцелённой кожи. Одержимый отдёрнул руку и смущённо отвёл взгляд.
– Да, всё хорошо, – кажется, это утверждение вовсе не показалось Гаррету убедительным, и рыжий маг с неловким смешком пояснил: – Справедливость просто… пытается выяснить кое-что. Он всё ещё не слишком хорошо разбирается… в смертных.
– Если он начнёт приставать к тебе с расспросами в бою… – встревоженно нахмурился Хоук, положив руку на плечо одержимому и слегка сжав пальцы.
– Нет, – поторопился успокоить его Андерс. – Это он всегда понимал хорошо, во время битвы он меня не отвлекает.
Брюнет, помедлив, кивнул, однако продолжал смотреть на него с некоторым беспокойством.
Идея отправиться к долийцам понравилась Фейнриэлю куда больше перспективы всё-таки попасть в Круг, однако всю дорогу до лагеря на Расколотой Горе он продолжал ворчать и жаловаться, за что регулярно получал подзатыльники от Карвера. Гаррет ехидно комментировал, что это исключительно оттого, что его младший братец не собирается никому уступать своё право быть единственным нытиком в отряде, после чего подзатыльники становились заметно тяжелее, а полуэльф начинал смотреть на мага, как на кровного врага.
Пытавшийся развлекать компанию сплетнями Варрик в итоге скатился на повесть о Киркволльском Жнеце и к изумлению своему столкнулся с полным безразличием к этой волнующей теме – по крайней мере, со стороны обоих Хоуков.
– Говорят, многим уже по ночам на улицу выходить страшно, – выжидательно глядя на совершенно бесстрастного брюнета, проговорил гном.
– Ну да, – скривив губы в чуть заметной насмешливой улыбке, степенно кивнул тот. – Хартия, Общество, пираты… Кровавые Клинки ещё. Неудивительно. На фоне этого всего одинокий аккуратист с ножиком как-то меркнет, не находишь?
– Ты совсем лишён воображения, приятель, – вздохнув, покачал головой Варрик. – Неужели тебе даже не интересно? Это ж… романтика почти! Трагизм! Может, Жнец – это одинокий маг, пострадавший от произвола храмовников и теперь мстящий им за свою порушенную жизнь…
– Жаль тебя разочаровывать, о достойнейший гном, – ядовито буркнул Андерс, – но в этом случае он был бы вовсе не одинок. Такое происходит сплошь и рядом...
– … и всё равно ни один из тех храмовников не был убит магией, – продолжил Хоук. – Честно говоря, Варрик, я думаю, что этот маньяк всего лишь выдумка. А те парни просто оказались не в том месте не в то время.
– Э-э, нет, Гаррет, – протестующее махнул рукой Тетрас. – Не стану спорить, коли храмовникам случается влипнуть в делишки Общества, в живых они остаются редко. Никто не позволит цепным псам Церкви портить хороший бизнес. Только, знаешь, выучка у них всё-таки достойная, пока шавки Общества такого прикончат – семь кровавых потов сойдёт. Ну и результат соответствующий.
– В каком смысле – «соответствующий»? – недоуменно нахмурился целитель.
– В таком смысле, что доспехи побиты, кости поломаны, мышцы порезаны… Фарш в кастрюльке, в общем, – с готовностью пояснил Варрик. – Ну знаешь, как это бывает: ударил куда получилось, отбежал, ударил, не успел отбежать – головы лишился… А товарищи продолжают до достижения искомого результата.
– Какой приятный сердцу образ, – куда менее язвительно, чем собирался, проговорил Андерс, с тревогой подумав, что в этот момент в Справедливости было куда больше от Мести.
– Я так и знал, что твой синенький оценит, – подмигнул ему Варрик.
– Мда, ты знаешь, как пробудить аппетит, дорогой мой гном, – хмыкнул Гаррет. – К чему ведёшь-то?
– К тому, что не тот у местного Дна уровень, чтобы храмовника с одного удара убивать, – неожиданно серьёзно сказал тот. – Да к тому же…
– Передёргиваешь, Варрик, – покачал головой отвлекшийся от подопечного Карвер. – Сам подумай: что случится с нормальным человеком, пусть даже в хорошем доспехе, если ты ему в лобешник болт из Бьянки влепишь?
– Хэй, так кто ж мне даст? – неподдельно удивился тот. И небрежно отмахнулся: – Не про то я. Поверь на слово, вся эта суматоха местным вовсе не на руку, так что никто из ночных хозяев не отдал бы приказа истреблять церковников. А если б за Жнеца кто-то из их подопечных по своему почину работал – живо бы изловили и мозги на место вправили. Или наоборот, отдельно положили бы, в коробочку. Кто-то на свой страх и риск старается, дружище.
– Не только свой… – хмуро пробормотал рыжий отступник. – Каждый раз храмовники начинают облавы на магов… Как будто только магам есть за что их ненавидеть!
Хоук успокаивающе положил руку ему на плечо, и Андерс, сделав глубокий вдох, постарался поумерить свой гнев. Бедный Фейнриэль, и без того выбитый из колеи всем случившимся, уже начинал коситься на него почти с ужасом, незачем было пугать мальчика ещё больше.
Полнолуние.
Кто-то думает, что в ярком лунном свете улицы Киркволла становятся безопасными. Что почти слепящие лучи лишают любого, задумавшего зло, укрытия, обнажают помыслы, хранят невинных…
И виновных.
Глупо.
Лунный луч застыл в полуладони от моего плеча. Минуту назад мимо меня прокрался Тощий Хур, днём торгующий зеленью на рынке Нижнего Города, а по ночам обчищающий поместья аристократов, отличный домушник под крылышком Хартии. Я слышал его дыхание и мог коснуться его руки, не двинувшись с места… Он меня не заметил.
Самый тёмный час – перед рассветом; самое тёмное место – под свечой…
Стою в полушаге от залитого белым светом пятачка посреди площади; днём тонкие колонны галереи не смогли бы послужить мне укрытием, но ночью меняется всё. Я не вижу собственных пальцев и отворачиваюсь, приучая глаза к темноте. Сейчас мне ещё нет нужды смотреть, моя добыча не из тех, что славятся бесшумностью шага.
Жду.
Сэр Раймон – один из немногих, кого я знаю по имени, любимый ученик сэра Карраса. Славная дичь, один из тех, чьё существование укрепляет мою решимость в те минуты, когда я начинаю колебаться.
Признаться, минуты эти весьма редки. Мне слишком нравится убивать.
Убивать таких, как Раймон – десятикратно приятней.
Стараюсь дышать глубоко и размеренно, утихомирить пустившееся вскачь сердце. Как бы ни хотелось нырнуть в охотничий азарт – возбуждение может сыграть со мной дурную шутку. Он действительно опасен, а я умру в тот же час, как сочту себя всемогущим.
Неприятно признавать, но Церковь, именующая скромность добродетелью, иногда тоже бывает права.
Улыбаюсь, услышав шаги за углом. Каждая уловка хороша лишь один раз, в следующий раз даже самый косный фанатик поостережётся верить анонимному доносу. Если, конечно, Раймон успел кому-то рассказать… Стоит проверить.
Потом.
Стою неподвижно, прислушиваясь к лязгу доспехов. Вот звук чуть меняется – первый из них выходит на площадь из узкой расщелины ведущей к ней улочки. Ещё немного, ещё… тон выравнивается. Все, кто пришёл – пришли. Четверо. Скверно.
Неслышно повожу кистями. В ладони привычно скользят рукояти метательных ножей, лаская сжавшиеся пальцы шершавостью оплетки. Надо научиться метать их на звук.
Потом.
Сейчас – разворачиваюсь, ловя храмовников взглядом.
Я думал, у них уже перевелись беспечные юнцы, способные снять шлем во время рейда, но нет – у плеча сэра Раймона стоит один с непокрытой головой, беспокойно оглядывается, высматривая обещанного беглого малефикара, и не видит ничего, кроме белого лунного сияния.
Бедная слепая мышка.
Первый нож – ему. Второй, из левой руки, сверкает в лунном свете впаянными в лезвие рунами и бесшумно прошивает забрало Раймона, почти по рукоять вонзаясь в череп. Никогда не собирался полагаться на одну лишь удачу.
Третий храмовник вскидывает щит, пряча голову. Четвёртый почти полностью закрыт мёртвым телом командира, свалившегося ему на руки.
Нельзя затягивать.
Лавирую между колонн, стараясь не покидать надёжного укрытия. Разглядеть что-то в мешанине режущих глаз чёрно-белых полос и без того непросто, но мне не хочется рисковать ещё больше. В ладони падают ещё два ножа.
…интересно, мне удастся хоть раз, хотя бы один долбанный раз проделать всё действительно безупречно? Впервые увидел храмовника с арбалетом. Тем более – умеющего с ним обращаться, сукин сын выстрелил за долю секунды ДО того, как нож пробил ему глотку.
Крепко прижимаю кожу вокруг стрелы, стараясь умерить кровотечение. Последнее дело – оставлять свою кровь на мостовых этого города. Особенно в том месте, которое храмовники станут вылизывать чуть не языками, у двуличных ублюдков непременно найдётся парочка малефикаров на поводке.
Полнолуние. В Киркволле тихо.
Обычно после каждого «выхода в свет», как это ехидно называл Карвер, измученный воспоминаниями матери о её юности, проведённой среди аристократов Киркволла, у Андерса бывало несколько спокойных дней. Точнее говоря, они вовсе не были спокойными – в клинике всегда находилась работа, да и надолго оставлять Сопротивление без присмотра он не решался – но он успел привыкнуть к тому, что ещё несколько суток ему приходится иметь дело не с самим Хоуком, а со своими фантазиями различной степени пристойности. Так что когда занятого приготовлением зелий целителя знакомым жестом потрепали по волосам, он чуть не подпрыгнул.
«Мог бы предупредить», – мысленно упрекнул он Справедливость, явно не понявшего, зачем это надо было делать .
– Куда на этот раз? – закупорив склянку и поднявшись, со вздохом осведомился одержимый, выискивая взглядом свою походную сумку.
– Да я, собственно, просто так… – чуть смущённо пожал плечами Гаррет. – Может, тебе помочь?
– Помыть пол? – насмешливо выгнул бровь, предположил целитель. Подобное предложение темноволосого мага явно не вдохновило, но он, сделав над собой усилие, доблестно согласился:
– Можно и пол.
«По-моему, мы ему тоже нравимся, – предположил Справедливость. – У смертных такие странные способы ухаживания…»
Андерс только покачал головой. В некоторых вещах дух, несмотря ни на что, оказался неисправимо наивен. И полностью игнорировал попытки объяснить ему, что простая доброта и готовность помочь другу ещё не есть признак каких-либо глубоких чувств. И что буйное воображение рыжего отступника – вовсе не гарантия того, что попытку осуществить что-либо из представленного окончится именно так, как ему хотелось…
– Да брось, – усмехнувшись, покачал головой одержимый. – Мне бы, конечно, очень польстило, если бы сам Гаррет Хоук, уничтоживший половину преступного мира Киркволла и запугавший вторую половину до полусмерти, стал мыть полы у меня в клинике… Но это несколько нецелесообразно, не находишь?
– Нахожу, – улыбнулся в ответ боевой маг. – Ну, можешь научить меня варить ту штуку из эльфийского корня. Или какую-нибудь другую штуку… А, и делать перевязку. Нормальную, а не то позорище, которое я умею сейчас.
Андерс глянул на него с невольным подозрением и, поколебавшись с полминуты, настороженно поинтересовался:
– Ты что, собрался куда-то без меня?.. Гаррет, ты по городу пройти не можешь, не обзаведшись хотя бы фингалом под глазом, тебя на серьёзное дело без целителя отпускать нельзя!
Брюнет на мгновение сжал челюсти и вперил в него почти свирепый взгляд. Целитель, пожалуй, даже слегка испугался бы, не будь он так обеспокоен тем, что тот опять собирается подвергнуть себя опасности. Хоук глубоко вздохнул, на несколько секунд прикрыл глаза и терпеливо улыбнулся:
– Андерс, я не маленький. Я, конечно, отнюдь не неуязвим, но всё-таки могу о себе позаботиться. Я ведь до сих пор жив, верно?
– И меня это не на шутку удивляет, – смутившись, буркнул одержимый. Мысль о том, что Гаррет может пострадать, а он, вероятно, даже узнает об этом слишком поздно, чтобы что-то исправить, заставляла его чувствовать себя почти больным.
– Обещаю, я никуда без тебя не пойду, – бархатисто рассмеялся брюнет, обняв его за плечо. – Но ты всё-таки научи меня варить что-нибудь не шибко мудрёное. А то прямо совесть заела, что я всё время отрываю тебя от дел… и буду отрывать дальше, к чему лукавить-то. Надо же мне как-то… скомпенсировать ущерб. Попробовать хотя бы.
«Это справедливо, – удовлетворённо буркнул дух. – Скажи ему, что он тоже милый».
Андерс сдавленно фыркнул и через мгновение захохотал в голос, только покачав головой в ответ на вопросительный взгляд Хоука.
– Справедливость… – наконец сумел выговорить он, глубоко вздохнул и снова продолжил: – Справедливость просил передать, что он тоже считает тебя милым.
– Хм, – задумчиво изрёк брюнет. – Я польщён. Ну так что насчёт моего предложения?
– Создатель милостивый, я и не знал, что у тебя есть совесть, – лукаво прищурив глаза, поддразнил его целитель. – Может, проще научить тебя паре целительских заклинаний? При твоём запасе маны – это было бы весьма эффективно.
– Нет, – неожиданно категорично отозвался Гаррет. Андерс настороженно нахмурился, глядя на него, и тот через силу добавил: – Я… не могу. Это особенности моей энергетической структуры. Поверь, только хуже будет, я пробовал. Хорошо хоть не на людях…
– Но как это возможно? – изумился одержимый. – Почему?
Брюнет только пожал плечами, явно чувствуя себя неловко.
– Я тебе как-нибудь попозже расскажу, ладно? – улыбнувшись отчего-то почти виновато, уклончиво пообещал он. – Просто… мне лучше ограничиться немагической помощью. По крайней мере до тех пор, пока дело не касается отваживания от твоих дверей мытарей Хартии и слишком назойливых ухажёров.
– Каких ещё ухажёров? – растерянно моргнул Андерс. Хоук сделал какой-то неопределённый жест, и целитель со вздохом согласился:
– Ладно, посмотрим, что ты сможешь сделать…
Как оказалось, все утверждения боевого мага насчёт своей почти полной бесполезности в клинике оказались преувеличением. В первые пару часов рыжий отступник не рисковал оставлять его без присмотра, но к вечеру выяснилось, что брюнет наделён одним весьма ценным талантом: способностью влить кому угодно даже самое мерзкое на вкус лекарство, причём, к немалому удивлению Андерса, практически без применения силы. В итоге к концу дня целитель был измотан куда меньше, чем обычно, и даже рискнул принять приглашение на посиделки в «Висельнике».
В этот раз Справедливость, увы, сохранил должную бдительность и не позволил рыжему магу напиться снова, так что вечер оказался порядком подпорчен осколками безжалостно разбитой мечты о ещё одном пробуждении под боком у Хоука. И ещё лекцией духа о том, что подыскивание себе подобных «случайных поводов» для того, чтобы оказаться поближе, есть трусость и недостойное поведение.
Андерс, занятый попытками объяснить Справедливости, что он не лучшая пара для такого человека, как Гаррет – для любого нормального человека, по правде говоря – далеко не сразу сообразил, что брюнет, который должен был свернуть к дому ещё две улицы назад, всё ещё идёт бок о бок с ним, судя по всему, нимало не обеспокоенный затянувшимся молчанием. Боевой маг, встретив его ошарашенный взгляд, только улыбнулся и подхватил споткнувшегося о ступеньку неожиданно подвернувшейся под ноги лестнице приятеля под локоть, не заметив, как тот крупно вздрогнул от его прикосновения. Целителю оставалось только порадоваться тому, что в сумерках не видно его заполошного румянца.
«Теперь ты делаешь это как-то по-другому», – задумчиво сообщил Справедливость. Андерс, торопливо распрощавшись с Хоуком и едва вспомнив, что нужно запереть за собой дверь клиники, рухнул на свою койку, дёргаными движениями распутывая завязки своей мантии. Конечно, мать твою, по-другому, зло подумал он, кусая костяшки пальцев в попытке сдержать стон. Глупо было бы сравнивать простое удовлетворение примитивных нужд тела и…
«Вы, смертные, всегда придумываете столько сложностей…» – пожаловался дух. Андерс тихонько заскулил – стоявший перед глазами восхитительный образ возбуждённо усмехавшегося Гаррета, всем телом притискивающего его к стене возле входа в его каморку, от вмешательства Справедливости заметно померк. И после попытки одержимого сосредоточиться сменился другим, тёплой темнотой блаженно прикрытых век, сладким напряжением в мышцах спины, прогибающейся под сильными уверенными руками… Охх, д-демон, руки Хоука, выполнявшие ту же работу, которую обычно делал он сам – сворачивавшие бинты, подносившие стакан с лекарством больному – были зрелищем неимоверно возбуждающим … а бережно обхватившие склянку с зельем жёсткие пальцы боевого мага казались чуть ли не самым непристойным воспоминанием целителя.
«Ты очень всё запутываешь, – неодобрительно изрёк Справедливость. – Но, насколько я понял те картинки, которые ты представлял – получать удовольствие такого рода в одиночку недопустимо эгоистично».
Андерс чуть было не захохотал, но обмякшее в изнеможении тело оказалось неспособно на что-то большее, чем резкий прерывистый выдох.
После этого Хоук зачастил в его клинику. Нет, не то чтобы он бывал там каждый день – в конце концов, у него было ещё множество дел, нужно было заработать денег на взнос Бартранду, обеспечить семью, помочь друзьям – но он появлялся там едва ли не в каждую свободную минуту. И это было замечательно и… совершенно невыносимо.
Учился Гаррет быстро. Ему случалось перепутать похожие между собой травы или забыть половину рецепта, но превосходная мышечная память позволяла ему ни разу не повторять тех ошибок, которые свойственны большинству начинающих лекарей. Андерсу достаточно было один раз показать ему необходимое действие, и тот повторял его с безупречной точностью. Вот позволять ему проявлять инициативу бывало неразумно, целителя едва удар не хватил, когда тот собрался с размаху опустить пестик на брошенный в ступку кристалл кровяной соли. Хвала Создателю, одержимый успел поймать его руку, крепко сжал ладонь поверх загорелых пальцев на деревянной рукояти, направляя движение – неспешное, плавное, чтобы образовавшийся порошок не поднимался в воздух ядовитым облачком – и украдкой наслаждаясь возможностью прикоснуться…
Подобная возможность выпадала чересчур часто, и этого было изнуряюще мало. Они то и дело сталкивались руками то на полке со склянками, то в ящике с бинтами… но не более того. Мимолётное касание, обжигавшее нестерпимым жаром – и Андерсу приходилось тратить пару минут, отделываясь от образов, которые вытаскивал из его памяти пытавшийся разобраться в природе обуревающих его чувств Справедливость. Да и то, что во время этих уроков всегда самоуверенный и энергичный Хоук смотрел на него внимательно и послушно, как и подобает почтительному ученику, ничуть не облегчало дела. Скорее, наоборот. И только полбеды заключалось в том, что подобные взгляды от человека, которым он искренне восхищался, заставляли его самомнение горделиво распушаться.
«Если ты считаешь подобные мысли недостойными и неприличными, то почему продолжаешь так о нём думать?» – окончательно запутавшись, вопросил дух. Целитель только страдальчески вздохнул, с усилием заставляя себя вернуться к работе и почти благословляя тот факт, что в последние пару дней пациенты шли сплошным потоком: в начале холодной киркволльской осени у него всегда прибавлялось забот.
Ближе к вечеру Андерс счёл, что утренняя благодарность Создателю была несколько преждевременной. Было неплохо иметь хоть что-то, способное действительно отвлечь его от наблюдения за той завораживающей, ленивой кошачьей грацией, которой преисполнялись движения Хоука, как только его покидала хотя бы малая доля повседневного напряжения – что, как с изумлением и толикой эгоистичной радости осознал целитель, происходило каждый раз, как брюнет переступал порог его клиники – но уже к середине дня одержимый оказался полностью выжат. Склянка лириума, последняя, оставшаяся после той стычки с тал-васготами, в которую они с Гарретом ввязались два дня назад, помогла ему продержаться ещё два часа, прежде чем он снова почувствовал утомление…
У Создателя хреновое чувство юмора, невольно подумал Андерс, когда двое запылённых потных мужчин внесли в клинику окровавленного человека, обморочно висевшего в их руках. Даже со своего места он видел зловещий блеск костей в открытых переломах, при более пристальном осмотре наверняка обнаружится ещё больше повреждений… И как назло, он успел почти полностью потратить ману, исцеляя бесчисленные бронхиты и воспаления лёгких.
Андерс глубоко вздохнул и распрямил плечи, направляясь к пациенту. Оставалось надеяться лишь на то, что ему хватит сил хотя бы удержать его среди живых достаточно долго, чтобы он успел восстановить энергию.
Мужчина оказался угодившим под обвал шахтёром; целитель мельком удивился тому, как его товарищам удалось приволочь его аж из Костяной Ямы, не прикончив по дороге, и затем забыл обо всём, погрузившись в знакомый мир пульсирующих прозрачно-красных кружев и чувствуя за плечом присутствие ожидающего распоряжений Гаррета.
Одержимый вынырнул наружу едва ли через пару минут, изо всех сил стараясь подавить ужас. Даже будь он полон сил, ему было бы нелегко справиться с этим, теперь же это было и вовсе практически безнадёжно. Рыжий маг постарался ободряюще улыбнуться встревоженным товарищам шахтёра, глянул на успевшего встать с другой стороны кушетки Хоука, смотревшего на него с беспокойством, и снова простёр руки над грудной клеткой пациента.
Это была, кажется, целая вечность, и вечность отнюдь не приятная. Андерс, наполовину потеряв связь с реальностью, тщательно сплетал нити заклинания, которое должно было восстановить хотя бы жизненно важные органы до приемлемого состояния, и очень старался не думать о том, что ему почти наверняка не хватит сил наполнить его энергией. Какая разница, он должен.
Последний узел лёг на место, чуть заметно всколыхнув всю сеть, и рыжий маг невольно напряг пальцы, выжимая из себя последние капли маны, чтобы оживить заклятие. Он почувствовал, как натянулась кожа на скулах, как по виску потекла капля пота и следом за ней, почти без паузы – ещё одна, и ещё… Глубоко внутри, за солнечным сплетением, запульсировала боль, верный сигнал того, что пора остановиться – но ещё только половина петель заклинания успели налиться живым сиянием целительской магии, одержимый заскрипел зубами, пытаясь сделать ещё хоть что-то…
И тут на тыльные стороны его кистей легли горячие сухие ладони, и Андерса тряхануло от мощи хлынувшего в него потока энергии. И ещё от того, что это был Хоук, и вопреки всем теориям мастеров исцеления рыжий маг в этот момент чувствовал его силу, как свою, и исцеляющее заклятие торжествующе вспыхнуло и нырнуло в тело пациента, исправляя то, что должно быть исправлено. Мужчина сразу задышал легче, и отступник поднял глаза на Гаррета. В странной реальности целительского транса казалось, что они были близки, как никогда прежде, почти как любовники…
Это проклятое «почти» сводило Андерса с ума.
– Давай дальше, – вполголоса, чтобы не разрушить сосредоточение одержимого, проговорил Хоук с чуть заметной ободряющей улыбкой. Тот покорно кивнул и прикрыл глаза, обратив всё свой внимание на всё ещё находившегося в крайне тяжёлом состоянии шахтёра. У него всё ещё было очень много работы, но с плескавшейся в кончиках его пальцев маной Гаррета это казалось совсем несложным делом.
Только казалось, впрочем; и всё равно, когда сыпавший благодарностями мужчина встал с кушетки и, высыпав в чашку для пожертвований всё, что нашлось у него в карманах, вместе с обрадованными приятелями ушёл, Андерс почувствовал, что истратил едва ли половину энергии брюнета. Отмахнувшись от укола невольной зависти, он неохотно вынул руки из пальцев боевого мага, на миг оглушённый тем, что упоительное, нестерпимо отчётливое ощущение его присутствия разом поблекло, и устало рухнул на колченогую табуретку возле койки.
– Ну и что это было? – подавив наконец желание снова вцепиться в Хоука, поинтересовался целитель.
– Проявление гармонии мироздания, – неловко пожав плечами, хмыкнул тот. – Ещё одна особенность моей энергетики. Эту я склонен рассматривать как полезную…
– Так, – Андерс с трудом поднял руку и сжал переносицу. – Дай мне синюю склянку с третьей полки и кружку с водой, а то я вообще ничего не соображаю.
Хоук послушно принёс требуемое и сел на койку напротив, терпеливо наблюдая за тем, как рыжий маг через силу проглотил бодрящее зелье и запил терпкую горечь. Целитель откинулся на стену, прикрыв глаза, выждал пару минут, пока в голове прояснится, и снова посмотрел на казавшегося слегка смущённым Гаррета.
– Итак, расскажи наконец, что у тебя там не то с магическим даром, – негромко попросил Андерс, убедившись, что обычно помогавший ему в клинике паренёк уже ушёл и запер за собой дверь. Особенности дара не были тем, что принято обсуждать во всеуслышание… как и магия в целом. Честно говоря, он ничуть не удивился бы, если бы брюнет и вовсе отказался отвечать на его вопросы.
– Да в общем, ничего выдающегося, – хмыкнув, пожал плечами Хоук. В глубине души ожидавший услышать нечто в промежутке между «не твоё собачье дело» и «ну… я… как-нибудь потом расскажу» целитель удивлённо моргнул и обратился в слух. – Просто при попытке обучить меня паре целительских заклинаний отец обнаружил, что… у меня попросту ничего не выходит. Вернее, не совсем так – я всё делаю правильно, но как только заклятие соприкасается с объектом действия, случается всякая хрень.
– Поконкретнее, – сдвинув брови, потребовал целитель, невольно подавшись вперёд. – «Хрень» – это, знаешь ли, весьма расплывчатый термин.
– Именно, – кивнул брюнет. – Самый что ни на есть подходящий.
Он вздохнул, запустил руку в волосы, отведя назад упавшие на лицо пряди, и продолжил:
– В первый раз мы пытались тренироваться на сломавшем ногу телёнке… Суп был вкусный, что тут скажешь. А вот печень пришлось выбросить – когда потрошили, оказалось, что она расползлась в какую-то мерзкую слизь.
Андерс ошарашенно моргнул и открыл было рот, чтобы задать вопрос, но Гаррет уже говорил дальше:
– Второй раз жертвой моих корявых лап пала подхватившая воспаление лёгких овца. Эта умерла оттого, что её сердце оказалось разрезано на десяток частей. Так, словно ей в грудную клетку сунули пару бритвенно-острых ножей и провернули пару раз. Потом было ещё несколько попыток – опять на животных, мы с отцом уже поняли, что к людям мне подходить не стоит. Каждый раз случалось что-то другое. Однажды мы вообще не поняли, почему тот несчастный пёс помер…
– Никогда ни о чём таком не слышал, – озабоченно нахмурившись, пробормотал себе под нос одержимый.
– Отец тоже, – криво усмехнувшись, кивнул боевой маг. – Те теоретические расчёты, которые он пытался проводить, тоже ничего не давали.
– Ладно, а другое? – отложив на некоторое время размышления о странностях целительской магии, поинтересовался рыжий отступник. И, с трудом преодолев неожиданно охватившее его смущение, пояснил: – То, что ты сделал только что. У меня было такое впечатление, будто меня в лириум с головой окунули… Вернее, нет, не так: будто твой запас маны занял место моего собственного.
– Ну, я склонен полагать, что это Создатель решил восстановить справедливость… с присущим ему чувством юмора, – пожал плечами Хоук. – Я когда-то думал, что это вообще работает только с родственниками, потому что попытка поделиться с одним встреченным по дороге старичком-магом ни к чему не привела, так что тут всё-таки какой-то другой механизм.
– И у твоего отца даже не было никаких предположений насчёт причин всего этого? – уточнил Андерс. О, а вот теперь всё-таки настало время для «Ну… я… расскажу тебе потом», рыжий маг хмыкнул и покорно кивнул. Глупо было рассчитывать, что ему по первому требованию выдадут все семейные секреты…
Повисло неловкое молчание. Целитель снова откинулся на стену, веки опускались сами собой – мана Гаррета, конечно, очень помогла делу, но на сосредоточение, на сам процесс создания заклинания тратились силы его собственного организма, он попросту вымотался до предела.
– Похоже, мне пора оставить тебя в покое, – добродушно рассмеялся Хоук. – Извини, не стоило вываливать на тебя свои проблемы.
Андерс удивлённо моргнул: брюнет подался вперёд и снова коротко коснулся его кистей кончиками пальцев, и одержимого опять окутало ощущение плещущейся вокруг него силы… прервавшееся куда быстрее, чем ему того хотелось. Но, по крайней мере, теперь он был просто усталым магом, а не изнурённой пародией на человека.
– Ты… вовсе не обязан был… этого делать, – смущённо пробормотал он.
– О, друг мой, разве ты ещё не понял, что я всего лишь исполняю свои капризы? – с ироничной усмешкой провозгласил Гаррет, весело сверкнув глазами, и Андерс не смог сдержать ответного смешка. И с изумлением осознал, что в последние пару недель смеялся едва ли не чаще, чем за всю свою предыдущую жизнь… Не считая разве что того времени, когда растущий Сэр Ланцелап забавлял его своими проделками.
– Думаю, мне стоит тебя проводить, – подхватив стоявший в углу посох, решительно заявил одержимый. – Уже успело стемнеть, а тут по ночам неспокойно…
– Брось, – чуть заметно улыбнувшись, отмахнулся боевой маг. – В Киркволле и днём-то неспокойно. Ничего со мной не случится.
– Охотно верю, что весь преступный мир города уже уяснил, что попытки на тебя напасть не окупаются, – парировал целитель, – но не забывай про храмовничьи патрули и Жнеца.
– Успокойся, мамочка, – фыркнул Хоук, расправляя закатанные на время работы в клинике рукава мантии. – Я знаю, как прятаться от церковников, не первый уже год тут живу. А насчёт Жнеца пусть беспокоятся те, на кого он охотится. Я же, надеюсь, не напоминаю тебе кого-нибудь из подчинённых монны Станнард? Это, право, было бы печально.
– Гаррет, прекрати пререкаться, – строго поглядел на него рыжий маг, подхватив его под локоть и выведя за дверь. Запер клинику за собой и, подтолкнув приятеля в сторону ведшей в Нижний Город лестницы, продолжил: – Ты говорил, что завтра нам нужно отправиться за железной корой для Солвитуса, значит, нам обоим нужно как следует отдохнуть. И вообще монна Леандра уже наверняка за тебя волнуется, а я не хочу её расстраивать.
Хоук закатил глаза и покорно двинулся в указанном направлении. Андерс вдруг сообразил, каким идиотом он сейчас выглядит, но его это нисколько не волновало. Вернее, его слишком пугала вероятность, что брюнета однажды обнаружат на полпути между его клиникой и домом его дяди с дырой во лбу, и всё остальное меркло по сравнению с ужасом, который внушала ему эта мысль. Лучше уж пару раз выставить себя дураком.
– Мальчики, вам вдвоём не скучно? – целитель чуть не подпрыгнул, когда из-за очередного угла вдруг вынырнула Изабелла и, выставив бедро, кокетливо подмигнула: – Могу составить компанию.
– Извини, дорогая, – ядовито отозвался Андерс, прощаясь с надеждой на ещё пять спокойных минут в обществе Хоука. – У меня был тяжёлый день, Гаррет подтвердит, что на очередное пополнение твоих коллекций антиванских бордельных микробов у меня попросту не хватит сил.
– О, не начинай сразу с этого, радость моя, – закатила глаза пиратка. – Клянусь, я чиста как лифчик Андрасте.
– У Андрасте не было лифчика, – фыркнул Гаррет. – Откуда у давно помершей варварки новомодная орлесианская… э-э-э… конструкция?
– Зануда, – игриво толкнув его бедром, надула губы женщина. – Андерс, не сверкай на меня глазами, раз уж вы так не хотите развлечься, я вообще-то по делу.
– Опять твоя реликвия? – тяжело вздохнул Хоук, опершись на посох. – Дорогая, мы вообще-то действительно не вполне готовы ввязаться в очередную битву со всем киркволльским Дном.
– О-о, нет. – Целитель чуть заметно поёжился и инстинктивно придвинулся к брюнету в поисках защиты, когда Изабелла, кружившая вокруг них, словно подкрадывающаяся кошка, лениво потёрлась грудью о его плечо, и продолжила: – Просто маленькое дельце, ко мне тут обратился один мой приятель… Его приятелю нужно немножко помочь, он по вечерам обычно бывает на рынке, всё ждёт, что на него свалится добрый спаситель вроде тебя. А уж я позабочусь о том, чтобы ты не упустил своей выгоды!
Рыжий маг только хмыкнул, когда Гаррет после некоторого колебания всё же кивнул и двинулся следом за покачивавшей бёдрами пираткой. Сам он привычно пристроился за левым плечом темноволосого отступника, отлично зная, что способностью влипать в неприятности Изабелла даже превосходит его друга.
Впору счесть себя пророком, невольно подумал Андерс, когда, уложив немногочисленную охрану бандитского склада в эльфинаже, они обнаружили в задней комнате только пустой сундук. И всё-таки того, что за порогом на них накинется отлично выдрессированная команда тевинтерских работорговцев, не ожидал даже он. И ошарашенное выражение на лице втравившей их в эту заварушку Изабеллы его ничуть не утешило.
– Впору поблагодарить Создателя за то, что в этом городе контрабандисты лириума на каждом шагу встречаются, – съязвил Хоук, одним глотком опустошая трофейную склянку с зельем, и метнул цепную молнию в стоявших в отдалении лучников. Андерс сбил каменным кулаком занёсшего кинжал над запястьем тевинтерского мага, заморозил ублюдка, подкрадывавшегося к сосредоточившемуся на огненном шторме чародею, и тщательно оплёл уже очнувшегося малефикара дробящей темницей. Сновавшая в гуще врагов пиратка уже истекала кровью из множества мелких и не очень порезов, и рыжий отступник поторопился поддержать её ещё одним исцеляющим заклятием.
– Мило, – саркастично заключил Гаррет, окидывая взглядом залитый кровью эльфинаж, и не по-хорошему задумчиво воззрился на Изабеллу, с чуть виноватой улыбкой протягивавшую ему собранные трофеи. – Маленькое дельце, значит?..
– О, дорогой, готова поспорить, что Ансо и сам не ожидал такой подставы… – поморщилась та. – Но можем проверить.
– Непременно, – сурово пообещал брюнет. И, вопросительно глянув на Андерса и получив в ответ успокаивающую улыбку, двинулся к ведущей из квартала лестнице.
Вот теперь-то начинаются настоящие неприятности, с тоской подумал одержимый при виде того, как загорелись глаза Хоука, увидевшего беловолосого эльфа, спускавшегося по ступенькам.
– Лириум… – на выдохе мечтательно протянул боевой маг, беззастенчиво проигнорировав озарившую скуластое эльфье лицо нерассуждающую ярость.
«Конкурент!» – свирепо восшипел андерсов Внутренний Кот.
Объяснения эльфа походили на оправдания слишком слабо, чтобы смягчить раздражённого такой серьёзной подставой Гаррета, и у целителя на несколько минут появилась надежда, что беловолосый – Фенрис, хорошо хоть представиться сообразил – не задержится рядом с ними надолго. Не дольше чем требуется, чтобы получить в морду от не гнушавшегося примитивным рукоприкладством боевого мага и уползти залечивать разбитый нос куда-нибудь в самый тёмный и глухой угол. К сожалению, эльф умудрился сделать единственную вещь, способную спасти его от этого – попросил у Хоука помощи. И выглядел при этом достаточно несчастным, чтобы показаться не бессовестной сволочью, а запуганным ребёнком.
При виде широко распахнутых, щенячьих глаз эльфа Андерс почувствовал себя очень кошатником.
– Ладно, пошли, – поколебавшись ещё с минуту, с отвращением проговорил брюнет. Целитель непринуждённо оттёр плечом пристроившегося с левой стороны от боевого мага Фенриса и едва сдержал злобный рык, когда тот невозмутимо зашагал по правую руку.
Ошарашенный подобной внезапной антипатией Справедливость мигом прекратил недоумевать, как только повествовавший о своей печальной жизни эльф начал высказываться насчёт подобающего обращения с магами. Одержимый на несколько мгновений остро позавидовал самообладанию Хоука: тот только ехидно хмыкнул, явно задаваясь вопросом, когда же бывший раб осознает, с кем идёт рядом, тогда как им с мигом взбесившимся духом пришлось бороться с желанием оторвать ушастому голову.
– Извини, что втянул тебя в это, – чуть слышно проговорил Гаррет, когда они дожидались, пока кто-нибудь откроет им дверь гамленовой лачуги. По ведущим к ней ступенькам поднялись только они двое, и Андерс против воли ощущал себя так, словно одержал маленькую, но очень приятную победу. Изумлённый возглас где-то за спиной возвестил о том, что Изабелла решила не терять времени зря. – Просто… ну не могу же я бросить это дитя с рельсой на произвол судьбы.
– Не извиняйся, – мрачно сказал целитель. – Я восхищаюсь твоей добротой.
– Хрен тебе, а не свободную спальню, – зловредно уведомил брата распахнувший дверь Карвер, окинув стоявшего за плечом брюнета одержимого беглым взглядом. Хоук моргнул и на мгновение смутился, но потом взял себя в руки и свирепо рявкнул:
– Хватай свою оглоблю и живо обратно!
Воина как будто ветром снесло.
– Не смей называть Его оглоблей! – сварливо крикнул он из дальней комнатки и через несколько секунд появился снова, на ходу поправляя рукоять меча над плечом.
Действительно было бы несправедливо отказывать Фенрису в помощи, хмуро признал Андерс, замораживая подкравшегося к Гаррету с левого боку призрака. В одиночку тощего эльфа, пусть и упакованного по уши в зачарованный лириум, здесь просто сожрали бы. Даже отряду из пяти бойцов, двое из которых были магами, приходилось нелегко.
То, что искомого тевинтерского магистра они так и не обнаружили, было даже предсказуемо.
– Ты маг, – с почти оскорблённым видом проговорил эльф, несколькими минутами раньше выбежавший прочь «подышать воздухом». Карвер только презрительно фыркнул ему вслед, явно сочтя, что тот решил проблеваться в ближайших кустах в гордом одиночестве.
Хоук саркастично фыркнул и с любопытством воззрился на него.
– Я видел, как ты творил заклинания… там, внутри, – теперь его голос звучал почти по-детски обиженно.
– Решил и меня истребить за компанию? – с ехидным сочувствием поинтересовался Гаррет. Его брат привычно шагнул вперёд, заслоняя старшего плечом, и снова взялся за рукоять своего двуручника, на пальцах целителя напряглось готовое к применению заклятие «дробящей темницы», а поигрывавшая кинжалами Изабелла тяжело вздохнула и окинула изящную фигуру тевинтерца взглядом, в котором отчётливо читалось: «Прощай, моя мечта тебя трахнуть».
– Нет, – на всякий случай отступив на шаг, высокомерно проговорил Фенрис. На взгляд одержимого, эта попытка изобразить достоинство выглядела на редкость жалко.
Справедливость же никак не мог выбрать между стремлением донести до бывшего раба мысль о том, что нынешнее положение магов мало отличается от его прежнего статуса, и желанием всё-таки оторвать ему голову. Потому что Хоук называл «милым» его, благородного духа Тени, и эльфу совершенно незачем было смотреть на темноволосого отступника такими умоляющими щенячьими глазами.
Особенно заявляя при этом, что тот жуть как похож на его страстно ненавидимого бывшего хозяина. От такого проявления блистательной логики Андерс даже перестал злиться.
Гаррет невозмутимо забрал протянутый ему тощий кошелёк с деньгами и, коротко кивнув на прощание, развернулся к лестнице в Нижний Город.
– Я… тебе обязан, – через силу проговорил ему вслед Фенрис. – Если тебе понадобятся мои услуги, я буду здесь.
– Ага, – сухо буркнул Хоук, даже не удосужившись повернуться, а вот Изабелла заулыбалась не по-хорошему мечтательно.
– Карвер, а к чему была та странная реплика про спальню? – задумчиво поинтересовался Андерс. Воин замялся и с толикой испуга покосился на старшего брата, украдкой показавшего ему кулак.
Клоака – не слишком удобное место для охоты. Слишком много народу, слишком много лишних глаз и болтливых языков. В какой бы восторг ни приводило меня ощущение обрывающейся под моими клинками жизни, мысль об убийстве случайных свидетелей всё ещё внушает мне отвращение.
Надеюсь, так будет и впредь.
Храмовники тоже появляются здесь редко. Слишком часто Общество и Хартия обделывают тут свои делишки, и далеко не всегда можно успеть вовремя отвернуться. Редко… но всё же появляются.
Не хочу – не могу! – терпеть их присутствие здесь.
Дышу глубоко и медленно, стараясь умерить безумную ярость хищника, на чью территорию покусились. Даже хуже – на место, выбранное зверем для логова.
Не хочу. И не буду.
Клоака никогда не спит, Клоака никогда не затихает. Здесь невозможен даже краткий, обманчивый покой, окутывающий по ночам Нижний Город. Чуть не умирающие с голоду и упрямо продолжающие жить ферелденские беженцы круглые сутки ищут пропитание или способ заработать несколько грошей.
И всё-таки даже в Клоаке попадаются безлюдные уголки, узкие коридорчики, куда не осмеливаются соваться случайные прохожие и где бывают лишь те, кто уверен в своём праве. Главари Дна – и церковники.
Невозможность самому выбирать поле боя раздражает. Нервно тереблю спрятанный в поясе нож, то и дело пробегаю кончиками пальцев по рукаву, нащупывая ножны ещё нескольких. Трое храмовников шагают впереди, слишком уверенные, что никто не осмелится следить за ними.
Приходится торопиться – с каждым мгновением они приближаются к тем местам, где их не должно быть. Ни в коем случае.
Но прежде, чем я успеваю наделать глупостей, они сворачивают в сторону. Выдыхаю. Останавливаюсь на мгновение, прикрывая глаза, снова вспоминая как быть не тёмным силуэтом, бросающимся в глаза любому, а частью вечного полумрака Клоаки. Снова ускоряю шаг. Кажется, даже у ножа в моих пальцах заметно прибавляется терпения.
Невольно улыбаюсь, поняв, что уже начавшая казаться бесплодной ночь всё-таки будет ко мне благосклонна. Церковники, неловко лязгая доспехами, спускаются в сточные тоннели – к счастью, в то ответвление, которое находится достаточно далеко от… От. Здесь бывают лишь контрабандисты лириума и их сообщники, и за прошедшие годы я успел неплохо изучить эти норы.
И всё-таки место выбираю я. Безжалостно давлю минутное самодовольство, перехожу на бег, стараясь не наступать на скрипучие доски перекрытий. Стоит рискнуть, на несколько минут выпустить их из виду ради того, чтобы встретить снова подготовленным.
Заброшенный склад освещён только жалкой парой старых, почти догоревших факелов. Скользящим шагом двигаюсь по приподнятой над полом галерее, носком сапога прощупывая перекрытия в поисках ненадёжных мест. Чуть слышно фыркаю, услышав отдалённый пока ещё грохот шагов – даже здесь им и в голову не приходит пытаться скрыть своё присутствие.
Церковь вообще склонна слишком верить в свою власть.
Они всё же ждут атаки. Кто-то из них понимает, что здешний люд зачастую верит отнюдь не в Андрасте и что их единственной защитой будет сила.
Снова пропускаю их вперёд и бесшумно спускаюсь на каменный пол, вытаскиваю из ножен пару клинков. Двое падают, третий невозможно быстр – мой нож вонзается в его щит по рукоять, не задев ничего, кроме металла.
И всё же этого оказывается недостаточно. Для него. Осторожно распрямляюсь, стараясь не потревожить треснувшие от удара рёбра, и только сейчас ощущаю взгляд. Взгляд, которого не должно было быть.
Поворачиваю голову так медленно, словно в глубине души ожидаю увидеть самого Маферата-Предателя. В тишине отчётливо слышно потрескивание издыхающего факела, и я наконец встречаюсь взглядом с блестящими, широко распахнутыми глазами.
Наверно, мои глаза сейчас тоже немногим меньше чайных блюдец, и самое большее пятилетняя девчонка вопросительно моргает поверх материнской ладони, зажимающей ей рот. Моргаю в ответ, медленно, очень медленно распрямляясь окончательно, и смотрю на измученного вида ферелденку с растрепавшимися косами.
Десять ударов моего сердца она молча глядит на меня, неподвижно застывшего над тремя храмовничьими трупами, а потом вдруг улыбается и, пока я растерянно хлопаю глазами, отвешивает мне глубокий, без сомнений благодарный поклон. И с лёгким шорохом исчезает в сгущающихся тенях, оставляя за собой слабый аромат магии Созидания.
Только сейчас осознаю, что не дышу уже две минуты.
– …а ты как думал, почему Карвера не взяли в городскую стражу? – Хоук фыркнул, продолжая сосредоточенно сматывать в рулончик прокипячённый бинт. – Мало того, что лейтенант, отвечающий за набор новобранцев, застукал его в постели у своей племянницы, так мой сердитый братик, вместо того, чтобы сигануть в окно, как приличные люди, решил пробиваться на свободу с боем.
– Мужественный поступок, – стараясь сдержать улыбку, как и подобало при выслушивании столь скорбной истории, заметил Андерс, магией подсушивая два уже смотанных бинта. Под вечер в клинике обычно становилось потише, обитатели Клоаки предпочитали пережидать опасные часы в своих убежищах – кроме, разумеется, случаев, когда происходило что-то совсем непредвиденное.
– Едва ли, – нарочито печально вздохнул Гаррет. И, кинув рулончик рыжему отступнику, принялся за следующий бинт. – В общем, битва закончилась сокрушительной победой. Набив физиономию негодующему старцу, Карвер был нещадно избит своей дамой, разъярённой посягательством на её любимого дядюшку. И в который уже раз остался девственником. Ненавидящим мётлы.
Целитель всё-таки фыркнул и чуть виновато покачал головой в ответ на демонстративно свирепый взгляд темноволосого мага.
– В детстве я считал себя очень умным, – закончив с бинтами и поставив чайник, задумчиво проговорил одержимый. – И, второй раз сбегая из Круга, решил прибегнуть к военной хитрости.
Брюнет, вытащив из-за пазухи кулёк с остатком печенья, умудрившимся пережить долгий рабочий день и набег прибежавших полечиться от простуды ферелденских сироток, вопросительно хмыкнул, и Андерс воодушевлённо продолжил:
– Храмовники, в отличие от магов, имели право свободно входить и выходить… В тот момент это казалось действительно гениальной идеей – переодеться в одного из них и попросту выйти через парадную дверь, – Гаррет фыркнул, целитель одарил его преувеличенно возмущённым взором и после пары секунд молчания рассмеялся тоже: – Мне было тринадцать лет, Хоук! Но я уже тогда неплохо разбирался в зельях, так что главная проблема была в том, чтобы снять всё это железо с мирно уснувшего после чашки «чая» сэра Ламберта и нацепить на себя. Восславь моё упорство: я действительно с этим справился. И половина Круга имела возможность полюбоваться шикарным зрелищем – самоходным храмовничьим доспехом. Я же был тощим мелким пацанёнком, в броне двухметрового громилы я попросту утонул.
– Зато теперь тебе на внешность жаловаться нечего, – жадно вгрызаясь в оставшуюся на его долю печенюшку, улыбнулся Хоук.
– Надо почаще смотреться в зеркало, может, хоть пойму, с чего ты это взял, – пробормотал себе под нос одержимый, запретив себе принимать дружескую шутку всерьёз. А даже если…
«Он тебя отвлекает», – недовольно изрёк Справедливость. Дух ничуть не возражал против присутствия брюнета, когда у них в клинике было много работы или когда боевой маг помогал беглецам из Круга скрыться от церковников, но в остальное время он упорно утверждал, что проведённое с ним время можно было потратить с куда большей пользой. Рассказывание баек о детстве в его рейтинге «достойных занятий» явно было где-то на самых последних строчках.
…а даже если это было чем-то большим, чем просто шутка, Андерс всё равно не вправе был портить ему жизнь. Хоук был достоин чего-то лучшего, чем одержимый отступник с текущей в венах скверной, так что незачем было мечтать о том, чтобы занять чужое место.
– Может, с того, что это правда, – невозмутимо пожал плечами брюнет, кончиком языка подбирая с ладони крошки. Рыжий маг с трудом заставил себя отвести взгляд от этой провоцирующей картины, и чуть не выронил долбанный чайник, сдуру схватившись за раскалённую дужку голой рукой.
– Хоук… – полувопросительно протянули где-то возле входа, и Андерс раздражённо подумал, что надо было запереть дверь сразу же после ухода последнего пациента. Если бы кому-то срочно потребовалась его помощь, не надорвались бы – постучали.
– Варрик сказал, что тебя можно найти здесь… – поколебавшись, Фенрис всё-таки шагнул внутрь.
– Нашёл, – с тяжёлым вздохом согласился Гаррет. Устало потёр лицо ладонью и терпеливо посмотрел на переминавшегося с ноги на ногу эльфа. – Отыскал наконец своего Данариуса или просто пришёл полюбоваться его более юной копией в моём лице?
– Твоя ирония неуместна, – напряжённо выпрямившись, уведомил его бывший раб. Боевой маг пожал плечами, явно не чувствуя себя виноватым, и вопросительно выгнул бровь. – Я хотел бы поговорить с тобой наедине, – проговорил Фенрис, выразительно покосившись на одержимого.
– Хм. Не знаю, как в Тевинтере, а в цивилизованных землях немного не принято выгонять хозяина из его собственного дома, – ехидно сообщил целитель, пытаясь заставить Справедливость умолкнуть. И, увидев саркастичную усмешку эльфа, жестко добавил: – Каким бы этот дом ни был.
– Фенрис, если ты собрался предложить мне пойти заняться убиением магов, то я сразу отказываюсь, а всё остальное ты спокойно можешь рассказать и при Андерсе, – равнодушно проговорил брюнет, приподнял свою кружку и, с улыбкой глянув на рыжего отступника, выразительно покачал ей из стороны в сторону. Тот, спохватившись, поднял со стола кусок тряпки и снова взялся за чайник.
– Я знаю, что ты не станешь убивать… свои сородичей, – сердито сверкнув глазами, заявил тевинтерец. – Но… В Киркволле беспорядок. Авелин приходится очень тяжело, как и её подчинённым…
Третьей кружки в клинике не нашлось, Андерс, четырежды напомнив себе о долге гостеприимства, протянул эльфу собственную и эгоистично порадовался, когда тот отшатнулся с гримасой отвращения.
– Это невежливо, Фенрис, – терпеливо, как будто маленькому ребёнку, сообщил Хоук и, проигнорировав возмущение уже открывшего рот эльфа, осведомился: – Ну и что именно ты предлагаешь? Меня в стражу не возьмут, если ты об этом.
– Я о том, чтобы поймать Жнеца, – сердито дёрнув ушами, всё-таки сознался тот. – Он чудовище, он устраивает хаос в этом городе, уничтожая тех, кто поставлен блюсти порядок…
– О, так то, что людей сажают практически в тюрьму за одно лишь то, что они родились такими, какие они есть – значит блюсти порядок? – не выдержал Андерс. Желание сдерживать гнев Справедливости заметно померкло, просто не хотелось устраивать некрасивую сцену на глазах у Хоука.
– Заткнись, маг! – буркнул Фенрис. – Я не с тобой разговариваю.
– Послушай, друг мой, ты действительно всерьёз предлагаешь мне защищать тех, кто при первом же удобном случае засадит меня в Круг, а то и вовсе сделает Усмирённым? – мягким, доброжелательным тоном поинтересовался Гаррет. Целитель передёрнулся, услышав последнюю часть фразы, и слегка насторожился, на всякий случай приготовив руну парализации. Всякий раз перед тем, как устроить бойню, брюнет становился вежливым почти до слащавости и неестественно покладистым – а рыжему магу вовсе не хотелось, чтобы начавший размахивать своим двуручником Фенрис разнёс ему клинику.
– Ну… Он же убивает невинных! – растерянно воззвал эльф, и Андерс, не сдержавшись, заржал в голос.
– Создатель всемилостивый… – чуть не плача от смеха, проскулил он. – Невинный храмовник! Ну ты и шутник…
– Я не шутил! – рявкнул тевинтерец. И снова повернулся к добродушно улыбавшемуся Хоуку: – Он убивает всех подряд! А ты же знаешь, что не все они… превышают свои полномочия. Тот же Траск недопустимо мягкосердечен по отношению к магам…
– Фенрис, – было в негромком голосе Гаррета что-то такое, что заставило разошедшегося эльфа со стуком захлопнуть рот и преданно воззриться на него. – Насколько известно Варрику – а Варрик очень, очень редко ошибается – пока что Жнец убивал в основном тех, кто и впрямь успел прославиться весьма… фанатичными взглядами. Ни одного из храмовников, известных своим, как ты выразился, мягкосердечием, он и пальцем не тронул. Так что я тем более не вижу никакой нужды браться за чужую работу. За которую мне заплатят разве что клеймом на лоб.
– То есть, ты со мной не пойдёшь? – разочарованно уточнил Фенрис. – А как же ваш этот дружок… Справедливость? Я думал, он хоть и демон, но всё-таки…
– Ради справедливости стоит помочь скорее Жнецу, – насмешливо хмыкнул Андерс, с удивлением и почти испугом осознав, что дух вполне согласен с его репликой. За исключением разве что того, что у них есть дела куда более важные, чем розыск неуловимого маньяка ради оказания ему помощи, в которой он не особо и нуждается. – А тебе стоит ещё немного попрактиковаться в ехидстве, пока что не очень хорошо получается.
– Андерс, – укоризненно проговорил брюнет. Заметно мягче, чем когда одёргивал Фенриса, гордо заметил Справедливость. Целитель виновато улыбнулся и занялся своим чаем.
Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6 Часть 7 Часть 8
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, ...тот, который живёт на крыше, Dragon Age
-
-
20.10.2011 в 16:43-
-
21.10.2011 в 10:12-
-
21.10.2011 в 19:02-
-
21.10.2011 в 20:04-
-
22.10.2011 в 21:41-
-
22.10.2011 в 21:54-
-
22.10.2011 в 22:00-
-
22.10.2011 в 22:02Но то есть получается что Хоук лечить не может, а может только ману передавать. Ну что ж они могут создать вполне такой хороший тандем целителей.
-
-
22.10.2011 в 22:08сполосните меня от СтарТрекаА вообще - это если они по разные стороны койки с пациентом стоят, всё невинно. А ежли по одну? Лапки у Андерса протянуты над требующей исцеления тушкой, Хоуку надо касаться обеих, то бишь, встать сзади и протянуть лапки по бокам Андерса... И ма-аленький шажок вперёд
они могут создать вполне такой хороший тандем целителей. Могут. Типа, тож любофф, потому што не перед всяким Хоук стал бы палить семейный шкаф со скелетами - Андерс же ж отоспится и будет его жестоко иметь в мозг на предмет объяснений)
-
-
22.10.2011 в 22:22Типа не прими насчет критики )
-
-
22.10.2011 в 22:23-
-
22.10.2011 в 22:25Пока что, вообще говоря, всё было действительно сафсем-сафсем невинно, поскольку Хоук уже знал, что да как с его этим манопереливанием и решил Андерса лишними деталями не перегружать...) Так что имел место первый вариант - с пациентом между.
-
-
22.10.2011 в 22:28Просто в предыдущих описаниях секса у меня мелькала мысль, а они уже или это еще только петтинг. Хотя именно вот эти предварительные ласки у тебя написаны ну просто ууух.
-
-
22.10.2011 в 22:33Поэтому автор ограничивается предварительными ласками в духе: "А вот теперь он... а потом он... А потом погас свет. Дорогие зрители, дальше додумайте сами"
-
-
22.10.2011 в 22:34-
-
22.10.2011 в 22:35-
-
22.10.2011 в 22:40-
-
22.10.2011 в 22:41-
-
22.10.2011 в 22:43– Другого времени выбрать не мог? – проглотив первую пару нецензурных вариантов ответа, рявкнул Хоук. Андерс фыркнул и шире раздвинул ноги, прижавшись к нему ещё ближе, и боевой маг, поперхнувшись очередным вдохом, с глухим стоном впился зубами в его плечо.
Ну вот где-нибудь упомянуть что-нибудь вроде шире раздвинул ноги, насаживаясь глубже.
Ну что-то вроде этого. может более красивым эпитетом. Ну чтобы внести ясность, что они не просто друг об друга труться, как пугливые подростки.
О, хоспади ))) Забей на меня. То же мне великий критик ))
-
-
22.10.2011 в 22:45-
-
22.10.2011 в 22:48-
-
22.10.2011 в 22:50-
-
23.10.2011 в 19:25-
-
23.10.2011 в 19:28-
-
25.10.2011 в 10:45Ыыыы! У Справедливости уже тоже просыпаются собственнические чуйства!
Пы.Сы: Хищный понятно-кто, защищающий логово, тоже дивно хорош.
-
-
25.10.2011 в 10:49Справедливость вообще няшка))
-
-
21.11.2011 в 23:24^__^ я сегодня спать не буду, дочитаю! автор...
-
-
22.11.2011 в 08:57-
-
22.11.2011 в 09:34-
-
22.11.2011 в 09:34