[Файмор]

06.10.2010 в 17:22

Пишет  Shii:

Перевод "Damnable D's".
Давно-давно ЗеленыйАнгел делилась с собравшимися фиком, который вызвал много восторгов у англоговорящей части фэндома и много стонов у англонеговорящей, ибо осознать и насладиться было затруднительно. Перевели. Теперь выкладываем. Предложения по улучшению, ежели таковые будут, принимаются на ура.

Название: Damnable D's
Русифицированно: Дурные "Д"
Переводчик: Shii
Герои: Атрогейт, Джарлаксл, Энтрери

В таком состоянии Джарлаксл никогда не видел Артемиса Энтрери – и не думал, что когда-нибудь увидит, отдавая должное сдержанности ассасина.
Темный эльф не мог поверить собственным алым глазам, войдя в снятую ими на постоялом дворе Глубоководья комнату, где Энтрери сидел, чиркая что-то на пергаменте у низкого столика. Рядом с чернильницей по левую руку ассасина примостилась бутыль алкоголя, почти опустевшая за то время, пока Энтрери писал. Его черные волосы растрепались, а сероватая кожа – последствие неприятного происшествия с шадом, чья сущность была частично украдена кинжалом – стала более насыщенного оттенка.
Джарлаксл тихо засмеялся, когда понял, что Артемис Энтрери сидел нагишом, хотя никого более в комнате не наблюдалось.
- Ты открываешься мне со сторон, которые я даже не мечтал увидеть, кхал’эббил, – сказал Джарлаксл с обезоруживающей ухмылкой.
Энтрери поднял голову, сфокусировав взгляд на дроу, и указал, покачнувшись, пальцем прямо на него. Один тот факт, что он пошатывался, сказал Джарлакслу многое; пусть опасности это не представляло: ассасин был умел и достаточно сознавал действительность, чтобы в случае нужды воспользоваться кинжалом, сейчас лежащим за бутылкой – дроу знал, что Энтрери никогда не напивался допьяна.
Впрочем, прямо сейчас Джарлаксл находил происходящее в крайней мере забавным.
- Я? – подсказал он, показывая пальцем на себя самого.
- Дроу, - ответил Энтрери, просто и понятно, вписывая слово в пергамент.
- Прекрасно, мой друг! Похоже, пришло время расширить твой словарный запас. Тогда что это? – Джарлаксл притронулся к столу.
Энтрери взглянул на Джарлаксла.
- К чему бы ты ни приложил руку, это обернется какой-то дьявольщиной. Дьявольщина! – воскликнул он, поспешно занося слово в пергамент. – Драконы, дохляки… Драколичи!
- Иногда стол - это только стол, - Джарлаксл не сдержал смешка, наблюдая, как Энтрери пишет; опьянение нисколько не отразилось на четком, ровном почерке убийцы, но предмет сих усилий вызывал у эльфа искреннее веселье. – Что у нас здесь? «Декларация душегуба: дурные «Д»? Мой дорогой Артемис, неужели одурманенным твое чувство юмора живее, чем трезвым?
Энтрери мрачно уставился на дроу, помедлил – и направил на него острие кинжала.
- Дурман, - добавил он, записывая одной рукой. - Д’эрт. Джарлаксл.
- Дага? – сухо добавил Джарлаксл, оценив идеальную режущую кромку клинка-вампира.
- Отныне это Кинжал без рода и племени, - Энтрери продолжал писать.
Джарлаксл зашел Энтрери за спину, снял с себя плащ и обернул им плечи сидящего человека.
- Никогда не находил ничего хорошего в демонах; внесешь их в список?
- Демоны! – слово немедленно перенеслось на пергамент.
Джарлаксл засмеялся, мельком глянув на разделявшую комнату с коридором стену и слыша звук глухого удара, на который Энтрери никак не отреагировал. Разве что на один долгий момент ассасин пришпилил дроу своим взглядом – как раз перед тем, как чернобородый дварф, компаньон, обоим известный как Атрогейт, распахнул дверь. Он замер на пороге, сердито глядя на человека, и получил равно испепеляющий взгляд в ответ.
- Не война, харе орать! – потребовал Атрогейт. – Дварфам не мешайте спать!
- Дварфы! – выдохнул Энтрери с особенной страстностью, вписывая новый пункт в конец листа.
- Доставшие дурностишием дварфы, – добавил Джарлаксл; ассасин поправил запись в соответствии.
- Че стряслось-то? – спросил Атрогейт, шагнув в комнату.
- По-видимому, наш друг глубоко опечален рядом вещей, начинающихся с ничем не примечательной литеры «д», - объяснил Джарлаксл. – Он решил составить полный список.
- Что насчет того другого дроу? – сказал Атрогейт. – Как там имечко, Дриззит Дудден?
- Дзирт До’Урден! – прорычал Энтрери, его перо нырнуло в чернила и набросилось на лист с такой свирепостью, что Джарлаксл подумал, что оно прорвет пергамент.
- Определенно, этот пункт стоит раскрыть глубже, – заметил Джарлаксл, в задумчивости поглаживая подбородок. – Дзирт До’Урден, донкихотствующий дроу, доблестно добивающий добротой…
Энтрери внес изменения, затем смерил щегольски разодетого дроу прохладным взглядом.
- Ты высмеиваешь мой список.
- Конечно нет! – Джарлаксл прижал руку к груди, отшатнувшись и опираясь на дварфа, точно для поддержки, всё в предельно нарочитой манере. – Ты ранишь меня своим предположением в самое сердце, Энтрери! И это после того, как я одел тебя и привел приятную кампанию скрасить твой одинокий вечер.
- Демагогия, - подвел итог ассасин, встретившись взглядом с Джарлакслем и совсем немного завалившись налево. Его перо заскользило по пергаменту, каллиграфическим почерком воспроизведя слово на листе.
- Если список «Д» дурных сбираешь, к концу ночи «день» туда добавишь, – басом вклинился голос Атрогейта.
Энтрери записал, и тут же начертал новое.
- Душегуб, - озвучил он. – И вы оба заметите, что я ассасин.
- А в чем разница? – спросил дварф.
- В уме, - Энтрери с Джарлакслем ответили одновременно. Оба засмеялись, вызвав со стороны Атрогейта странный, несколько встревоженный взгляд.
- Слишком весело вам что-то, будет опосля забота… – пробормотал Атрогейт, выходя из комнаты. – Я сосну часок легко, пока солнце не взошло.
- Зачем ты притащил его с собой, Джарлаксл?
- Бва-ха-ха!
Джарлаксл мог лишь усмехнуться в ответ – но, когда Атрогейт ушел, он заметил, что крен Энтрери на левую сторону стал куда как выраженнее, притом, что ассасин, казалось, не замечал этого, пока темный эльф не помог ему восстановить равновесие.
- Что привело тебя к пьянству, мой друг, столь скоро, как наши пути вновь пересеклись? – спросил Джарлаксл, усаживаясь на кровать и все еще немного улыбаясь. - Никогда я не видел тебя таким, от Калимпорта до Дамары.
Энтрери лишь усмехнулся. И верно, почему он был пьян?
- Потому что сейчас я выпил слишком много.
Джарлаксл усмехнулся.
- И с чего бы ты стал пить? Я полагал, что в лицо своим демонам ты заглянул в Мемноне, перед тем, как судьба впервые развела нас, друг мой, и большая их часть не пережила встречи.
- Парочка демонов тогда скончалась, по некоторым даже отслужили молебен, – сказал Энтрери, остановившись на правде; в конце концов, пожелай Джарлаксл того, он мог бы прочесть самые его мысли. – Другие подняли свои уродливые головы и вызвали новые… дебаты.
Усмехнувшись, он начал вписывать слово, но остановился на полпути и отложил пергамент в сторону.
- Благодарю, но я предпочел бы оставить эти мысли при себе, если ты их уже не прознал.
- Ты в самом деле веришь, что я пошел бы на это? – насмешливо поинтересовался Джарлаксл. – У меня и в мыслях не было лезть в твою пьяную голову; предпочитаю предохранять свой невинный разум от образов, подправленных элем.
Энтрери одарил Джарлаксла недоверчивым прищуром, посылая дроу слегка смазанную мысленную картинку, которая вызвала у адресата неконтролируемый приступ смеха.
- Артемис Энтрери, ассасин твоего уровня достаточно искушен в анатомии, чтобы понимать - то, что ты предлагаешь, физически невозможно!
- А ты постарайся.
- Полагаю, судишь по собственному опыту?
- Ты всегда предполагал обо мне слишком много.
Джарлаксл снова засмеялся, куда как искреннее.
- Как же замечательно вновь тебя видеть, кхал’эббил, – сказал он, - Хотя хотел бы я узнать, что сподвигло тебя вернуться... Вопреки твоему характеру…
Энтрери встал, чувствуя слабое головокружение, но вполне себя контролируя, чтобы твердо стоять. Плащ запахнулся на нем сам собой; конечно, предмет одежды, врученный Джарлакслем, в принципе не мог быть обычным, ничем не примечательным предметом одежды.
- Ничто из того, что я творил рядом с тобой, не отвечает моему характеру, - просто сказал Энтрери. В его движениях не чувствовалось угрозы даже когда он взял кинжал. – От похищения Когтя до возвращения в Мемнон с его священниками, все эти неприятности с Женгой от Ваасы до Генри-о-не-балуйся…
На этот раз Джарлаксл сдержал смешок; пьяным ассасинам сошло бы с рук и не такое. – Ты имеешь ввиду «Гелиогабалуса», Энтрери?
Энтрери моргнул, слишком поздно поняв, что именно произнес вслух, и предпочел игнорировать оплошность.
- Я говорю о том, что рядом с тобой реальность искажается. Все происходит не так, как должно, - продолжал он. - Гоблины умирают от огня, который не обжигает. Люди, которым следовало бы вцепиться в глотки друг другу, работают вместе. Вещи, которые были уничтожены, и люди, которые были убиты, возвращаются из небытия.
Он посмотрел Джарлакслу прямо в глаза – жест, значимость которого дроу не стал недооценивать.
- Люди находят смысл там, где была только пустота.
Этот комментарий вызвал на миг вызвал на лице Джарлаксла широкую улыбку. Затем что-то щелкнуло у него в голове, и кусочки информации наконец встали на свои места; конечно, ему заблаговременно стало известно о том, что Энтрери направлялся в Глубоководье, как и о том, что тот знал - его разыскивают. Человек положился на прежний интерес к нему Джарлаксла – крупное допущение по его части! – и, позволив себя найти, не стал ничего объяснять. А сегодня он напился в его присутствии – и это не было простым совпадением.
В совпадения не верят ни Джарлаксл Бэнр, ни Артемис Энтрери.
Все это было своеобразной демонстрацией глубокого доверия со стороны ассасина.
Это тронуло Джарлаксла больше, чем он от себя ожидал.
- Ты разыскивал меня, потому что столкнулся с трудностями в Калимпорте, с которыми не мог сладить в одиночку, – догадался дроу, скрыв признаки своего краткого эмоционального волнения, кроме самых незначительных. – И хотел разрешить их со мной?
- Да, - сказал Энтрери – хотя бы потому, что именно ты меня в них втянул.
Джарлаксла разобрало веселье.
- Ах, Артемис, а я было обеспокоился, что ты питаешь ко мне более сильные чувства, чем приличествует мужчине.
- Асан’ке, кхал’эббил, - невозмутимо ответил Энтрери, исполнив один из джарлакслевых низких поклонов, вплоть до изображения того, как подметает землю широкополой шляпой.
Джарлаксл не сумел сдержать громкий смех, едва не потревожив иных постояльцев, когда поклон оказался слишком драматичным жестом, чтобы сбитое с толку чувство равновесия Энтрери с ним справилось. Ассасин упал на пол прежде, чем Джарлаксл сумел его подхватить, дав дроу повеселиться за его счет дважды: исходя из невеликого владения Энтрери дроуским языком, скорее всего, ассасин не знал о том, что термин «асан’ке» нес двойное значение.
И хотя дроу знал, что в устах Энтрери слово означало «аналогично», оно могло значить и «как пожелаешь».
- Что заставляет тебя поверить, будто это я виноват в твоих бедах? – спросил Джарлаксл, помогая Энтрери добраться до постели.- Определенно не я открывал тебе бутылки.
- Не ты ли именовал себя моей музой, Джарлаксл? – сказал Энтрери. – Определенно ты дал мне злокозненный ключ к чувствам, которые я предусмотрительно запечатал - как выяснилось, для собственного же блага.
- Для собственного блага? Неужели!
- Когда мы атаковали копию Замка Злосчастья – созданную словами из книги Женги и магией Аррайан Фэйлин Магготсвипер, которые скрепил черный драколич в тоннелях глубоко под ним – мое внимание постоянно отвлекала эта полуорк, – объяснил Энтрери. – Я продолжал видеть в ней, в чертах ее лица, моего близкого друга, Двайвел Тиггервиллис. Когда в Ваасе я потерял Калийю и мы расстались, к ней я возвратился. Чувства, похороненные долгое время назад – пока твоя флейта их не возродила – проявились снова. Но когда я попробовал объясниться с ней…
- Она бежала?
Энтрери кивнул, выбираясь из плаща и возвращая его Джарлакслу.
- Обнаружилось, что она, конечно, никогда не разделяла этих чувств. Не могу ее винить – я понял, что сильные эмоции не поддаются контролю. Она не столько бежала, сколько начала отдаляться, чувствуя себя неловко. Хотела сохранить между нами доверие, но мы оба знали, что все будет… напряженно… пока я остаюсь. Мы разошлись как друзья, и…
Губы ассасина изогнулись в самоуничижительной усмешке.
- На самом деле сбежал я. И изо всех возможных направлений я побежал к тебе, Джарлаксл Д’Эрт.
Джарлаксл сел в кресло, вольготно откинувшись на спинку, и сплел пальцы в замок.
- Зачем бежать ко мне, если именно я вызвал из небытия эти чувства? – спросил он. – Разве не от них ты бежишь?
- Подозреваю, бегство вместе с тобой – от жаждущих нашей крови личей, положим – подавит их, – ответил Энтрери. – Если только найдется дорога, которой следовать.
- Я не могу позволить тебе уничтожить собственные эмоции снова, Энтрери. Это сведет на нет все мои прошлые старания.
- Я не позволю тебе снова уничтожить мои эмоции, Джарлаксл; я бегу от боли своих потерь в Калимшане, а не от факта, что искренне любил и могу полюбить снова…
Фраза оборвалась широким зевком. Первоначальный всплеск энергии исчерпал себя, навалилась усталость, и Энтрери свернулся в постели поуютнее, пусть даже сейчас инструктированный изумрудами кинжал оставался в пределах досягаемости – под подушкой, где вместе с ним пребывала и рука ассасина.
Джарлаксл взлетел с места, с трудом сдерживая нетерпение.
- Дней через десять поедем на север, мой друг! – сказал он. – Через две недели доберемся до Лускана и вскоре достигнем цели…
Пыл дроу внезапно пропал, когда будущая цель и все, с ней связанное, предстало в его воображении. Еще не спавший – по правде, он никогда не спал, скорее, подремывал - Энтрери повернулся и теперь настороженно глядел на Джарлаксла.
- И что за цель, кхал’эббил? – в голосе ассасина зазвучал металл.
Дроу подарил ему робкую, обаятельную и просто обезоруживающую улыбку.
- Десятиградье, возможно. Слухи донесли мне об убитом драконе и диком племени, которое все еще хранит в горах груду сокровищ…
- Мой список, - простонал Энтрери. – Я знал, что все соберется в одну кучу. Дроу, дохлые драконы, демагогия, дварфы, двусмысленные дебаты, даги и тот донкихотствующий дроу, добивающийся добрых дел…
- Ты веришь, что Дзирт До’Урден жив?
- Джарлаксл, ты здесь и я пришел к тебе. Случаются и более странные вещи. – Энтрери зарылся лицом в подушку; под ней он сжимал в руке кинжал. – Меня не удивило бы, если бы твой погибший маг-клерик Рай’ги оживил его не позднее, чем через пять минут после того, как я оставил башню…
У Джарлаксла перехватило от удивления горло; оглянись ассасин в этот момент, он увидел бы на его лице ошеломленное выражение, крайне чуждое точеным темноэльфийским чертам.
- Ты все еще идешь? – осмелился он спросить.
Энтрери вздохнул.
- Есть калишитское проклятие, которое одинаково в ходу среди торгашей и пашей. Адресовалось оно мне не единожды и, как нахожу, в чем-то сбылось. Пускай поведет дорога.
- Что за проклятие, Артемис?
Энтрери улыбнулся, обернувшись и всего на мгновение поймав взгляд Джарлаксла.
- Чтоб тебе жить во времена перемен.
Джарлаксл ухмыльнулся и отвесил глубокий поклон, перо диатримы подмело пол. Энтрери отмахнулся от него свободной рукой и улегся обратно, с легкой усмешкой дрейфуя в сон. Джарлаксл выпрямился и, уже в полной тишине, без сопровождения звоном, коснулся кресла, в котором сидел; некогда стол, теперь оно свернулось и расплющилось в простой монохромный диск, который вскоре стал одной из пуговиц на жилете Джарлаксла.
Иногда стол – это много больше, чем стол, - подумал он, усмехнувшись про себя. И иногда прошлые приключения – это много больше, чем просто увиденное и пережитое.
“Чтоб тебе жить во времена перемен”, сказал Энтрери, и, обдумывая эту идею, Джарлаксл со смехом удалился к себе в номер.
Действительно, время перемен.

@темы: тексты, drow, assasin&Co, заначки