Мама, папа, Пьетро... кхм. Семья, говорите?Утруждаться приветствием Магда не стала и сразу принялась орать.
Эрик поморщился и отодвинул трубку подальше от уха. Несколько секунд развлекался мыслью о том, чтобы рявкнуть что-нибудь вроде: "Помолчи, женщина!" и оборвать связь (желательно, вместе с телефонными проводами), но затем с сожалением от неё отказался. В последний раз, когда он пытался напомнить Магде, что говорить таким тоном с - черт с ним уже - террористом, убийцей и просто непривычным к мирной жизни человеком было как минимум неблагоразумно, перед ним тут же воздвигся Пьетро. И посмотрел так, что Эрик сразу вспомнил о том, что обижать маму мужчины из семейства Леншерр - это очень, ОЧЕНЬ плохая идея. Даже если этому мужчине ещё и семнадцати не исполнилось.
Ладно, ради Пьетро можно было и потерпеть. Немного.
- Ну так все-таки, что он на этот раз натворил? - дождавшись наконец, когда мать его сына (Мать. Его. Сына. Помни об этом, ты, убийца-террорист-и-так-далее) несколько выдохлась, ровным тоном поинтересовался Эрик.
...а ведь ничто не предвещало.
Любая нормальная женщина, увидев на пороге человека, который за неделю до того разнес пол-Вашингтона и едва не убил президента, захлопнула бы дверь, позвонила в полицию и, возможно, для надежности заперлась бы в подвале. Судя по лицу, Магда именно так и собиралась поступить, и Эрик вполне её понимал... но затем её взгляд скользнул над его плечом, и женщина улыбнулась той неловкой и принужденной улыбкой, которая обычно достается незванным полицейским и сборщикам налогов. Эрик чуть повернул голову: внезапно возникший у него за спиной Пьетро тоже улыбался во весь рот - но так, что он почти слышал непроизнесенное "Мама, а можно мы оставим папку себе?"
Долей мгновения спустя на на головах у всех троих появились денрожденные колпачки из цветастого картона, и Эрика бесцеремонно затолкали внутрь, едва не уложив на все ещё привлекательную, несмотря на возраст, Магду.
"Семейный" ужин тоже прошел.. сложно. Магда боялась Эрика и старательно это скрывала, чтобы не расстраивать сияющего Пьетро; Эрик пребывал в растерянности, тщетно пытался вспомнить, как проводил вечера с собственной семьей, и в свою очередь старался не делать резких движений. Пьетро был абсолютно счастив и молчал, что нервировало Эрика едва ли не больше, чем все прочие обстоятельства вместе взятые.
Застольная беседа тоже сводилась к обмену малоосмысленными репликами вроде: "Как вы тут поживаете?" - "Все хорошо. А вы?" - "Тоже неплохо. Может быть, вам чем-нибудь помочь?" Воссоединение с семьей Эрик представлял совсем не так (в его мыслях когда-то фигурировал свежий труп Шоу и револьвер с одной пулей.. или можно даже без револьвера) и оттого испытывал какое-то смутное недовольство. Неизвестно, что могло бы из этого выйти, но тут Пьетро все же не выдержал:
- А как ты помогать-то собрался, папка? У тебя что, деньги есть? Нету же, я знаю, я твой бумажник уже проверил! Хотя тебе достать, наверно, раз плюнуть! Пойдешь банк грабить, да? Чур, я с тобой!
- Нет!!! - в один голос рявкнули Эрик с Магдой. Столь искреннее единодушие, похоже, несколько примирило их с существованием друг друга; по крайней мере, Магда перестала смотреть на него, как на бомбу с часовым механизмом.
И поначалу Эрик действительно думал, что на этом их общение с матерью его ребенка и закончится.
- Что он натворил? - снова взвилась Магда. - Ты у него самого спроси, что он в школе устроил! Это все из-за тебя, ты дурно на него влияешь, как будто и без того мало было! Его же теперь выгонят без права повторного приема, куда он вообще пойдет даже без аттестата о среднем образовании?! Как ему жить теперь после этого?..
Эрику подобные проблемы были глубоко чужды, однако говорить об этом вслух явно не стоило. Впрочем, сказать хоть что-топо сути дела он попросту не успел: трубку вынесло из его рук и размазало по стене вместе с телефоном, остановившийся на мгновение Пьетро скинул с лодыжки зацепившийся провод и, крикнув "Извини, подожди, я сейчас, никуда не уходи", исчез снова.
"Эрик, - вежливо кашлянули у него под черепом. Эрик помрачнел: Чарльз по сию пору старался не нарушать некогда данное ему обещание не лезть в мозги без действительно серьезного повода... каковых Пьетро предоставлял ему куда больше, чем следовало. - Пожалуйста, попроси Пьетро вернуть Хэнку его оборудование. Видеокамеру, видеомагнитофон, проектор и кассеты с записями. Чистые, если так надо, пускай оставит себе. Остальное срочно нужно Хэнку для работы."
- Пьетро! - мысленно вздохнув, грозно воззвал Эрик. Сына не было ни видно, ни слышно, но это ещё ничего не значило. Возможно, он просто уже преодолел скорость звука.
- Ещё секунду! - радостно отозвались из гостиной. - Все, иди, у меня все готово, сейчас я тебе такое покажу! И да, если Чарли опять нажаловался, то я скоро все обратно отдам, мне просто очень надо было для школьного доклада... ну и ещё чуть-чуть! - Эрик сознавал, что ничего хорошего сейчас, скорее всего, не увидит, но при виде счастливой физиономии отпрыска это практически перестало его беспокоить. - Вот, садись, это же сдохнуть можно как смешно, сейчас я все включу, вот тебе попкорн, такое обязательно нужно смотреть с попкорном, это же просто умора!
Видеомагнитофон, проектор и несколько кассет Эрик уже заметил, видеокамера на глаза пока не попадалась, и вообще руки у него, мгновением назад свободные, были заняты миской с попкорном. Пьетро забрался на диван с ногами и, уютно упихавшись ему под бок, тут же полез в миску пятерней. Видеомагнитофон потрескивал и моргал лампочками, и через несколько мгновений на экране телевизора (телевизора у Эрика до этого момента тоже не было, но с прояснением этого вопроса он решил подождать) пошла белесая рябь начальных кадров записи.
- И в чем дело? - воспользовавшись возможностью, осведомился Эрик.
- Ну, у нас был проект. Все должны были сделать доклад про одного из своих родителей: про профессию, можно ещё про хобби, про то, за что мы уважаем этого родителя больше всего... - воодушевленно начал Пьетро. Эрика начали одолевать недобрые предчувствия. - В общем, про маму я уже в начальных классах рассказывал, и по второму разу было бы скучно...
В этот момент шипение на пленке прекратилось, и послышался чуть искаженный, но все равно узнаваемый голос Пьетро:
- ... мой папка. Сейчас я вам его покажу, я специально для этого у друга кое-что... одолжил. Потом верну, честно-честно, не смотрите на меня так, мистер Коттнер. Вот.
Шипение на миг стало громче; запись записи была искажена ещё сильнее, но собственный голос и давешнюю вашингтонскую речь Эрик тоже узнал - и невольно задумался о том, на кой черт Хэнку была нужна пленка с записью того, что тот видел своими глазами.
- Ты смотри, смотри! - пихнул его локтем чуть не вибрировавший в предвкушении Пьетро. - Я сам тоже камеру приволок, под предлогом, чтобы записать докладчиков на вечную память, но они все равно не заметили, что я её на них повернул. Ты на них посмотри только! Обалденная хохма вышла, да?
...- Ну в общем, это и есть мой папка. Правда, классный? Короче, его зовут Эрик Леншерр по прозвищу Магнето, он мутант и убил президента Кеннеди. А вообще он по профессии... ну... э... в общем, он борется за наши права. А, я ж тоже мутант, я не говорил? Ну вот сказал. Короче, он реально крутой, и я потом присоединюсь к нему и тоже буду бороться за права мутантов, геев, афроамериканцев, евреев и белых котиков, и я уже у него плащ одолжил померить, правда, охуенный?
- Плащ я уже на место повесил, - почти виновато сообщил живой Пьетро у него под боком и на всякий случай скорчил умильную рожицу, заглядывая Эрику в глаза. - Он чистый, честно-честно!
- А причем здесь белые котики и афроамериканцы? - обреченно осведомился Эрик, потихоньку начиная понимать, как намучился с ним самим Чарльз. Гордость была против, но внутреннее чувство справедливости требовало сходить извиниться. Хотя бы за что-нибудь непринципиальное.
- Ну я так и знал, что у вас с Чарли любовь, так что про геев ты мне ни слова не скажешь! - возликовал Пьетро.