Следы в пыли, глава 10 (продолжение)

[fayere]

4-12.05.13

– Да просто нам опять мерещится та же Хрень, что и в Киркволле, – поморщились братья. – Причем именно что мерещится: её-то и так однозначно не определишь, а уж когда даже не уверен, она ли это, или просто незнакомая обстановка шутки играет…
– И все-таки? – почуяв, что сомнения в выводах Хоуков куда меньше, чем им хотелось показать, мягко надавил Андерс.
– Если бы мы шли по поверхности, мы уже принялись бы высматривать киркволльские стены, – неохотно проговорил Риан. Он помолчал, привычно перебирая ремни брони и горлышки склянок, плотно упакованных в кармашки походной сумки, а затем вопросительно посмотрел на Варрика: – А общее направление ты, случаем, не отслеживал?
– Отследишь тут, – хмыкнул тот. Гномы-носильщики, верноподданнически «не замечавшие» Хоуков, проигнорировать брата своего начальника не решились, и через несколько мгновений после его указующего жеста пожитки всех троих магов оказались надежно принайтованы к чьей-то поклаже. – Ты уж прости, Блондинчик, но карты твои явно люди рисовали. А то и, простите, Совершенные, эльфы. Или – позор на мои седины, если так – гномы-наземники.
– И что с того? – настороженно переспросил Андерс. Надежда на то, что царапнувшая сердце тревога окажется напрасной, подыхала в муках, отчаянно цепляясь за выбранное близнецами «мерещится», однако он, скрипнув зубами, поторопился додавить её окончательно. Случай с Идунной убедил его в том, что к мнимо-эфемерной Хрени нельзя относиться легкомысленно, и ему совсем не нравилось то, что Хоуки снова заговорили о ней как раз накануне очередного дозора.
– Соотнести с поверхностью невозможно, – объяснил Варрик. – Вот совсем никак. Самое большее – не заблудиться и выйти к нужной точке, а вот каким путем тебя к ней Тропы выведут – это уже тайна из тайн. Короче, не знаю я. Может, мы и впрямь сейчас под Киркволлом гуляем, а может, над нами уже несколько дней как Недремлющее море плещется. Сам знаешь, Глубинные Тропы пролегают подо всем Тедасом.
– В общем, опять нихрена неизвестно и непонятно, так что и волноваться пока не о чем, – жизнерадостно заключил Риан и, непонимающе улыбнувшись в ответ на свирепый андерсов взор, щедрым жестом указал на ещё не помеченный разведчиками тоннель: – Идемте, нас ждут великие свершения!
Андерс привычно промолчал о том, где и в какой позе он видел эти самые свершения, но его, кажется, поняли и так.
Передовые дозоры перестали быть формальностью уже на четвертый день после спуска на Тропы, и теперь их маленький отряд привычно перестроился в самый, как выяснилось, эффективный порядок. На поверхности Варрик предпочитал держаться в арьергарде, оставляя ближний бой Дару с Рианом, однако под землей ему пришлось перебраться вперед: порождений тьмы не стоило подпускать вплотную, так что ему приходилось терпеть свистевшие у него над головой файерболы. После пары боев он даже перестал материться на каждую вспышку.
Порождений тьмы на Тропах было куда меньше, чем ожидал Андерс: должно быть, смерть Архидемона и прошедшие после неё полдюжины лет и впрямь лишили их изрядной доли агрессивности. Во всяком случае, нападать на многочисленный караван они не спешили, так и сновали на самой границе сознания, словно падальщики. Однако при виде живой добычи твари, как и прежде, впадали в бешенство, и доставшиеся им жалкие остатки инстинкта самосохранения мгновенно исчезали.
– В четверть-миле по прямой отряд порождений, больше десятка, меньше полусотни, – негромко проговорил Андерс. Шедший чуть впереди него Риан на мгновение обернулся, и он коротким кивком указал на глухую стену без единой трещины, за которой, похоже, скрывался ещё один запутанный лабиринт.
– Этак мы их до следующего Мора искать будем, – хмыкнул Варрик и закатил глаза в ответ на трехголосое шипение: «Здесь таким не шутят»: – Ладно-ладно, молчу. Хотя я, грешным делом, думал, что для пробуждения очередного Древнего Бога требуется что-то посущественней досужей болтовни одного старого гнома.
– Нашел время нарываться на комплименты, «старичок», – ухмыльнулся Дар, ещё раз вопросительно глянул на продолжавшего прислушиваться к шепоту скверны Андерса и скользящим шагом двинулся вперед.
Порождений действительно оказалось почти полсотни. Стаю, поселившуюся возле высоких, изодранных чьими-то когтями ворот, возглавлял здоровенный гарлок-вожак, сплошь покрытый старыми шрамами – и, похоже, сохранивший остатки разума, потому что шарахавшихся от него мелких, отощавших генлоков он разогнал по углам пещеры так, что они перекрывали все выходы из той части лабиринта, через которую шел сейчас караван Бартранда.
Разведчикам стоило бы тихо уйти и вернуться с подкреплением, но озвучить эту в высшей степени мудрую мысль Андерс не успел: вожак почувствовал его первым.
Отработанную уже тактику пришлось немедленно отбросить. Первую волну порождений снесло дождем болтов, спешившее из дальних нор подкрепление разметало взорвавшимся у самой стены файерболом – пламя плеснуло широкой волной, и следом за ним с потолка посыпались потрескавшиеся от жара камни. Вожак, получив цепную молнию точно в поржавевший нагрудник, с воем выгнулся дугой, но разряд, рассыпавшийся по всей его свите, потерял силу, и гарлок снова кинулся в бой.
Так было легче, ещё успел подумать Андерс, стыдясь самого себя. Так было легче – не думать о том, что ждет впереди, о тяжести камня над головой, о шепоте скверны в висках; он и сам становился ничуть не лучше какого-нибудь гарлока, пьяного запахом ещё сокрытой в чужих жилах крови. Его точно так же вел инстинкт: убить чужого, защитить своих – и единственным, что оставалось в нем от разумного человека, была память о гадостном привкусе черной жижи, текущей в венах порождений. Иначе он, наверное, стал бы горстями хлебать эту дрянь, словно обезумевший в упоении боя берсерк.
…эмиссара он заметил слишком поздно. От стаи, осмелившейся преградить путь его Хоукам, остались жалкие огрызки, которые уже выли в агонии под повелительным жестом пылавшей длани Дара. Андерс сыто улыбнулся, шагнул к нему, почти веря в то, что в этот раз действительно сможет развернуть его к себе, пригнуть голову, целуя и кусая губы – и лишь тогда понял, что бой ещё не окончен.
Гарлоки-эмиссары были опасны не своей магией, в этом из мог превзойти даже ученик-четверогодок, а тем, что их чары, переплетаясь с пением затянувшей все вокруг скверны, скрывали их даже от чутья опытных Стражей. И этим тварям вполне хватало разума для того, чтобы пользоваться этим преимуществом в полной мере.
Риан, почуяв угрозу, ударил за миг до андерсова предостерегающего вопля – и все равно опоздал. Его отбросило в сторону и протащило по камням, Андерсу на миг показалось, что все они разом окрасились алым, и послышался влажный тошнотворный хруст. Дар, побледнев до желтизны, страшно закричал и, выронив посох, вскинул полыхнувшие слепящим светом ладони – и эмиссар, отброшенный назад ударившим в грудь болтом, обратился в белесый пепел.
– Да ладно, ерунда какая, – хрипло проговорил Риан, медленно и осторожно поднявшись на ноги, и, попытавшись украдкой запихнуть под камни пустую склянку из-под настойки эльфийского корня, преувеличенно бодро улыбнулся кинувшимся к нему соратникам. – Да я в детстве хуже коленки рассаживал.
Андерс мельком глянул на Дара: на его лицо постепенно возвращались краски, да и от полыхнувшего в глазах отчаяния уже не осталось и следа – и снова повернулся ко второму Хоуку. Тот улыбнулся ещё шире и твердо повторил:
– Все в порядке. На то нам зелья и нужны, я успел.
– Камни успели раньше, – чувствуя, как снова захолодило в груди, выдохнул целитель и, почти с хрустом расправив плечи, жестко приказал: – Разворачиваемся. Темп – второй боевой, чтобы через полчаса быть в лагере. Варрик, веди.
– Погоди, наш дозор ещё не закончился, – нахмурившись, попытался возразить Риан, но Андерс тут же оборвал его:
– У тебя мантия на спине висит одним куском на трех нитках, ты голой шкурой проехался по скверне и, вполне возможно, запечатал её внутри, в залеченных зельем ранах. И сейчас ты – ты, мать твою, Риан Хоук! – заткнешь хлебало и отправишься туда, куда я тебе говорю! Второй боевой, пошел!!!
Близнецы сорвались с места за миг до того, как он огрел упрямо сжимавшего губы Риана посохом, и до лагеря они действительно добрались за полчаса, ни разу не сбившись с шага. Разглядеть хоть что-то на бегу, в колышущемся свете магических огоньков, было невозможно, и Андерс старался вообще не смотреть на рианову спину: заранее пугаться пляшущих в ложбинках между мускулами мягких теней было так же опасно, как проявлять небрежность.
Рианова мантия, как оказалось, действительно держалась всего на нескольких чудом уцелевших нитках, и от первого же широкого движения соскользнула с его плеч двумя драными кусками, как шкура с перелинявшей змеи. Сам Риан снова посмотрел на Андерса характерным геройским взглядом, но, как будто осознав, что сопротивление ни к чему не приведет, безропотно подчинился его отрывистому приказу и вытянулся на своем спальнике лицом вниз. Дар, успевший заразиться беспокойством целителя, умудрился понять его смазанный, едва обозначенный жест и тут же подсунул припрятанный в андерсовом рюкзаке хирургический набор, а затем уселся рядом с братом и, подтащив к себе его мантию, задумчиво уставился на неё. Оставшийся разбираться с бартрандовыми претензиями Варрик, вернувшись, ехидно похмыкал на стекавшихся к ним любопытных и, поймав предостерегающий взгляд одержимого, принялся разгонять зевак.
– Ну что ты так переживаешь, солнце? Это же не нога или рука, – умиротворяюще пробурчал в сложенное под головой одеяло Риан и, чуть дернув плечами, философски добавил: – Если там и правда скверна – ну что ты с этим сделаешь? Шкуру с меня сдерешь, что ли?
– Понадобится – сдеру, – огрызнулся успевший отчасти взять себя в руки Андерс. Сосредоточиться по-настоящему все равно было неимоверно трудно, пришлось на несколько мгновений прикрыть глаза и пробормотать ту считалочку, которую давно, ещё в детстве, придумал для не в меру непоседливого приятеля уже тогда слишком умный Дайлен – но после этого он все-таки сумел удержать диагностическое заклятие. – Потом залечу и сдеру снова. Розгой, чтоб думал впредь.
Риан удивленно хмыкнул, но промолчал, только мышцы у него на спине на мгновение дрогнули, словно в ожидании удара. В устремленном на целителя взгляде Дара, в котором сияла почти физически ощутимая надежда, на мгновение мелькнули тень риановой обиды и какое-то неуловимо неправильное, слишком взрослое смирение, и Андерс краем глаза заметил, как его пальцы, теребившие разорванные, топорщившиеся нитками швы риановой мантии, крепче стиснули край ткани.
Полчаса – ничтожный срок; но они ушли слишком далеко вглубь, туда, где скверна не кралась едва видимыми нитями по трещинам породы, а покрывала камни тонким маслянистым слоем – и стесанная чуть не до мяса кожа была повреждением куда более серьезным, чем крохотная ссадина на кулаке. Больше всего Андерс боялся того, что ему не придется осуществить сорвавшуюся с языка угрозу – просто потому, что в этом уже не будет смысла… однако кровь Риана была чиста, как будто с тем количеством скверны, которое все же проникло внутрь, его организм справился самостоятельно.
Второе заклятие, в которое он вложил заметно больше силы, подтвердило результат, и Андерс, беззвучно выдохнув, опустился на пятки и расслабил скованные напряжением плечи. Не упускавший ни единого его жеста Дар чуть заметно улыбнулся, и Андерс, вдруг смутившись, с насквозь неискренним недовольством рыкнул:
– Иди займись чем-нибудь полезным и не таращись под руку, сбиваешь. – Риан чуть приподнялся на локтях и повернул голову, явно сочтя обследование законченным, но Андерс торопливо толкнул его обратно, успев краем глаза заметить чуть изогнутые в усмешке губы: – А ты лежи тихо и не двигайся, ясно? Я хочу ещё кое-что сделать, чтобы быть полностью уверенным…
Тот послушно угукнул и, поерзав, снова уткнулся лбом в сложенные под головой ладони, а Дар, перебравшись на свой спальник, выудил из своего рюкзака сверток с какими-то клубочками и иглами, и стал теребить братнину мантию уже куда осмысленней.
– По шву лопнула, – наконец заключил он. – Так что не все так плохо, сейчас зашью. Руны и начаровка вроде уцелели, голым в бой лезть не придется.
Андерс только вздохнул: близнецы и впрямь были способны полезть в схватку в одних подштанниках. И неизвестно, сумел бы он их остановить… Он тряхнул головой, отбрасывая несвоевременные мысли – все, от мелькнувшей перед глазами нелепой картинки с близнецами в скудных варварских нарядах до вполне объяснимого беспокойства, которое утихнет лишь после того, как он убедится, что все действительно в порядке – и снова сконцентрировался, растягивая на растопыренных пальцах паутинку сложного исследовательского заклятия.
Риан тихо, едва слышно мурлыкнул, и Андерса даже сквозь пелену предельной сосредоточенности обожгло стыдом. Без этой проверки, самой надежной из всех возможных, он действительно не смог бы успокоиться окончательно, но главной причиной его настойчивости было вовсе не это.
Он ещё не успел наново забыть, что поисковая сеть заклинания, в старых книгах именовавшегося «Дланью Силейз», ощущалось словно горячая ласковая рука, бережно перебирающая мельчайшие частицы тела. Риан, всегда собранный и сосредоточенный, особенно здесь, на Тропах, постепенно расслаблялся под касанием его магии, словно огромный настороженный кот, которому чешут животик – и Андерсу нестерпимо хотелось поверить, что причиной его покладистости была не только уверенность в его мастерстве целителя. Что Хоук и впрямь мог бы доверять ему не только как другу и человеку, знающему свое дело; что у него, даже несмотря на одержимость и скверну в крови, все равно могло бы быть право открыто подарить своему человеку хоть немного удовольствия – и увидеть, что его дар принят с радостью.
И так легко было представить, как откликнулось бы спасенное от привычной, незаметной уже скованности тело на настоящую ласку, как освобожденные от напряжения мышцы дрогнули бы в ответ на легчайшее касание – и мучительно-приятно напряглись снова, выгибая широкую крепкую спину призывным жестом, полным откровенного, беспримесного желания…
Андерс торопливо облизнул пересохшие губы, прикрыл глаза в заведомо тщетной попытке взять себя в руки и до крови прикусил щеку изнутри: совсем ни к чему было думать о том, каким отзывчивым и чутким оказался бы Хоук, избавленный от цепей своей неизменной вежливой сдержанности… и как чудовищно сладко было бы владеть им, свободным и невыразимо прекрасным в сиянии своей силы. Владеть безраздельно, с полного его согласия, не омраченного опаской или предубеждением.
Ты жалок, горько сказал Андерс самому себе. Между его пальцами и кожей Риана было не меньше двух дюймов, он сам даже не чувствовал тепла чужого тела – и бесстыдно упивался самой мыслью о том, что причиной тихого блаженного урчания Хоука был именно он. Паутинка заклятия скользила легко, не потревоженная ни недолеченными ранами, ни крупицами скверны, и Андерс давно мог бы закончить… и медлил, завороженно наблюдая за Рианом, который, едва ли сознавая это, чуть заметно подавался к его рукам.
– Все в порядке, – сделав над собой усилие, наконец произнес он и, не удержавшись, провел все ещё поддерживавшими заклятие ладонями над риановой задницей. А затем ещё раз, наверх, огладив крепкие мускулы и по привычке чуть сжав пальцы. Внутри остро кольнуло недовольством Справедливости, и одержимый поспешно отдернул руки, со страхом сознавая, что чуть было себя не выдал.
– Спасибо, – перевернувшись на спину, бархатно промурлыкал Риан, и Андерс чуть не взвыл в отчаянии. Хоук развалился перед ним в совсем кошачьей, расслабленной позе, улыбаясь благодушно, словно сытый тигр, и смотрел на него так, что от желания становилось тяжело дышать – и начинало казаться, что все возможно. Склониться над ним, целуя чуть разомкнувшиеся в улыбке губы, требовательно вжаться в него, шалея от сумасшедшего жара, попробовать на вкус его всего, целиком – острые зубы и влажный язык, горячую кожу, жесткие волоски на груди и мягкие, словно пух, на шее под затылком…
Начинало казаться, что Хоук примет его жажду с детским восторгом, словно цветастый кулек с подарками на имянаречение, и позволит наслаждаться его радостью, как собственной.
– Да не за что, – напряженно усмехнулся Андерс, торопливо поднявшись на ноги, и вздрогнул снова: взгляд мирно штопавшего рианову мантию Дара был слишком уж понимающим, и в уголках его губ таилась снисходительная улыбка. – Это же моя работа, помнишь? Даже дважды.
Бартранд припоминал им прерванный дозор ещё дня три, пока Андерс, не выдержав, не вырвал из-под ворота амулет Серых Стражей и не ткнул им в морду треклятому гному. Тот, опешив на мгновение, попытался было поорать насчет сокрытия жизненно важной информации, но как раз в этот момент за спиной дрогнувшего от такого напора Андерса воздвиглись раздраженные близнецы, прямо-таки жаждавшие обсудить с главой экспедиции какие-то животрепещущие вопросы. И что-то в их глазах подсказывало целителю, что ему, вполне возможно, вскоре придется исполнять свой профессиональный долг.
Свара вышла знатная: Хоуки, воспитанные весьма строгой в некоторых отношениях матерью, решать вопросы базарными воплями не любили, но все-таки умели – однако до рукоприкладства и тем более членовредительства дело так и не дошло. Дожидавшиеся нормальной драки зрители, кажется, были разочарованы, но подзуживать двух изрядно разозленных магов и собственного начальника тоже не рискнули, и успевший пожалеть о своей вспышке Андерс вздохнул с облегчением.
Вот только Бартранд теперь косился на него так, что от каждого его взгляда на краю андерсова разума начинал нетерпеливо скрестись подозревавший недоброе Справедливость. Дар с Рианом, замечая это, тоже поглядывали на Тетраса-старшего очень и очень нехорошо, однако, не имея повода вмешаться, только предостерегающе молчали.
Ворота, возле которых они столкнулись со стей порождений, открывали почти полсуток. Гномская работа всегда отличалась изрядной прочностью: довольно тонкая, как выяснилось, преграда выдержала и когти неведомой твари, и борьбу с безжалостным временем, и – судя по рисунку трещин на окружавшем её камне – сдвиг горных пород, однако в конце концов она все же покорилась упорству дальних потомков своих создателей. На другой стороне створок царапин было ещё больше, они были глубже и длиннее, и Андерс только покачал головой, гадая, что за чудовище могло так изодрать один из самых прочных гномских сплавов. То, что никаких иных следов загадочного зверя так и не нашли, его не особенно утешало.
Порождений тьмы в тоннелях за воротами было мало. Отправлявшиеся в дозор наемники упоминали разве что о слишком шустрых кое-где тенях и резко ухудшившемся состоянии каменных коридоров. Андерс этим неожиданным благолепием не обманывался: чутье Серого Стража подсказывало, что ни скверна, ни гарлоки с генлоками никуда не делись. Вот только вели они себя подозрительно трусливо, разбегаясь от малейшего намека на появление в их владения хищника более сильного, чем они сами – каковыми отчего-то сочли всех членов экспедиции независимо от возраста, опыта и пола.
Глубинные Тропы здесь действительно лишились значительной доли былого великолепия: участки уцелевшей древней резьбы попадались все реже и реже, полы были завалены щебнем и обломками статуй, а высокие гномские лестницы нередко пересекали широкие трещины. Разведывательным отрядам приходилось забираться все дальше и дальше от основной части каравана, выискивая путь, по которому могли пройти носильщики с постепенно уменьшавшимся, но все ещё тяжелым грузом. Даже карты не особенно помогали, многие из отмеченных на них тоннелей были разрушены настолько, что воспользоваться ими не сумел бы даже новорожденный наг, не говоря уже о нескольких десятках людей и гномов.
Рано или поздно они должны были наткнуться на завал, который не сумели бы так просто обойти.
– Не знаю, разумно ли позволять Бартранду думать, что он нашел на нас управу, – проговорил Дар, распихивая по кармашкам боевой аптечки поданные Андерсом склянки. – Без поиска нам не обойтись, это верно; отправить Серого Стража – тоже решение более чем логичное, и мы в любом случае тебя бы не оставили, к тому же очень хочется повидаться с кем-нибудь, кого действительно можно грохнуть, не особо задумываясь о возможных социальных последствиях…
– Но не попытается ли он теперь сесть нам на шею? – закончил Риан, забрав у целителя свою порцию зелий. – Вернее, не откажет ли ему здравый смысл – пытаться-то он и раньше пытался и вроде как даже успел уяснить, что это бесполезно…
– Слишком разные системы координат, – со вздохом напомнил им Андерс, проверяя рианову мантию. Дар с иглой обращался хорошо, подновленные им швы ничуть не уступали по крепости старым, но даже спустя несколько дней Андерса продолжал мучить не рассеявшийся до конца страх. – Он душу продать готов за те вещи, которые вам кажутся едва ли стоящей внимания ерундой, и выкинет как мусор то, за что вы любому перегрызете глотку. Сядет на шею – сбросите, вы это уже не раз проделывали; а вот доказать ему что-то вам вряд ли удастся. Гном же.
– Я предпочту считать это комплиментом, Блондинчик, – хмыкнул Варрик. Легкий хлопок кожаных ремней, на которых висела Бьянка, как будто послужил сигналом к выходу, и они направились к единственному ещё не обследованному выходу из приютившей экспедицию пещеры.
Боудан, торговец рунами, невесть зачем увязавшийся с Тетрасом-старшим на Глубинные Тропы, нагнал их уже за первым поворотом и едва не напоролся на вскинутые навстречу зловещему хриплому пыхтению лезвия посохов. Сам он, однако, едва ли это заметил: задыхающегося гнома волновало что-то куда более важное, чем его собственная жизнь.
– Мессиры, умоляю! – выдохнул он, закашлялся и согнулся, упершись ладонями в колени, а затем снова поспешно втянул воздух в грудь и торопливо заговорил: – Мессиры, прошу, не откажите в помощи! Сэндал, сынок мой… – Его дыхание снова сорвалось, и на этот раз восстановить его так быстро не удалось – Боудан попытался заговорить снова, потом ещё раз, но затем только неровно всхлпинул и задышал часто-часто, поглядывая на терпеливо дожидавшихся объяснений мужчин с такой пылкой благодарностью, что им становилось неловко.
– Так что случилось с Сэндалом? – переспросил Андерс через минуту. Разведчики не должны были задерживаться, им нужно было как можно быстрее отыскать путь дальше. Но целитель никогда не оставил бы без помощи того, кому требовалось его мастерство – и Хоуки, поймав его короткий, просительно-упрямый взгляд, чуть заметно кивнули. – Он где-то поранился?
Должно быть, Справедливость был прав, и он действительно не был достойным смертным. Перед ним стоял встревоженный отец, беспокоившийся за свое дитя, и ему следовало проявлять сочувствие и понимание… а он едва мог скрыть улыбку, потому что близнецы согласились с ним ещё до того, как он догадался попросить вслух.
– Ох, не знаю, мессир, – горестно покачал головой Боудан. – Ушел он куда-то! Весь лагерь обыскал, никто его не видел, ни у одного тоннеля не ходил – а возле этого-то постовой пьяным заснул, рожа бородатая… – Он пожевал губами, словно не решаясь озвучить вертевшуюся на языке просьбу, и наконец жалобно закончил: – Вы не поглядите ли по дороге? Вдруг он сюда пошел да заблудился где-нибудь?
– Мы его обязательно найдем, – уверено пообещал кто-то из Хоуков – таким тоном, что чуть не дрожавший от напряжения и страха гном, сразу поверив, расслабился и чуть не заулыбался. – Давно ты заметил, что он ушел?
Парой минут спустя обнадеженный Боудан, чуть прихрамывая, потопал обратно к лагерю, а они снова развернулись к темневшим впереди тоннелям. Андерс, поразмыслив, вышел вперед: у него все-таки был хоть какой-то опыт путешествий по Глубинным Тропам. Следопытом он не был, до искусства Натаниэля ему было как до неба – но Хоуки вообще не знали, на что именно нужно было обращать внимание.
Некоторое время он даже думал, что от его усилий что-то зависело, и пытался понять, были ли изредка попадавшиеся на пленке скверны повреждения следами Сэндала или их оставили скатывавшиеся с завалов камни. Однако тоннель, по которому они шли, хоть и петлял, как коровий кишечник, но не раздваивался и не пересекался с другими, так что деваться молодому гному было попросту некуда: все обнаруженные ответвления заканчивались тупиками после одного-двух коротких изгибов.
– Не нравится мне это, – хмуро пробормотал Андерс себе под нос.
– Что именно? – Шедшие в полушаге позади него близнецы, конечно же, услышали, готовые к бою посохи чуть качнулись в их руках, и Андерс поторопился объяснить:
– Глубиные Тропы такими не бывают. И собственные норы порождений тьмы – тоже, они – лабиринт ещё хуже тех, что строили гномы. Не смотри на меня так, Варрик, как раз это был комплимент. А здесь… Нас как будто ведут в какое-то конкретное место, и мне совсем не верится, что там нас встретят с песнями и плясками. – Он на мгновение умолк и, поколебавшись, признался: – Да и следы странные… Я не лесовик, конечно, но следы людей и порождений все-таки видел – и они совсем не похожи на эти!
– Пауки? – задумчиво предположил Риан, но Андерс только пожал плечами:
– Пауки с порождениями не ладят, особенно моровые. Либо одно, либо другое – семейство пауков выживет со своей территории любого, кроме разве что огра… или очень крупной гарлочьей стаи с несколькими эмиссарами. Но как раз порождения здесь есть, до них ещё около мили.
– По здешним лабиринтам больше выйдет, – хмыкнул Варрик и, конечно же, оказался прав.
Следующие миль пять они пробежали, торопясь перехватить молодого гнома до того, как он наткнется на гарлочью свору, однако порождения тьмы нашли их раньше. Первую полудюжину гарлоков Дар, кажется, едва заметил, наугад отмахнувшись огненной волной, но через несколько секунд им навстречу выскочила ещё одна стая, покрупнее, а за ней – следующая… Осознание того, что они все-таки опоздали, потерялось между шипением цепных молний, взрывами файерболов и гарлочьими воплями.
Наступившая в конце концов тишина показалась Андерсу оглушительной. Он поднял дрогнувшую руку к виску, недоверчиво прислушался – но шелестевший как будто на границе слышимости коварный шепоток действительно умолк. Как не было. Как не могло быть на Глубинных Тропах, где скверна обостряла его чутье троекратно.
– Надо идти дальше, – бережно сжав его плечо, тихо проговорил Дар. Риан призраком возник рядом с ними, посмотрел сочувственно и чуть виновато и едва заметно кивнул, подтверждая правоту брата. – Нам нужно ещё найти дорогу.
– Порождений тьмы больше нет, – криво усмехнувшись в ответ, сообщил Андерс и, поколебавшись, поправился: – Вернее, я их больше не чувствую. Пара-тройка эмиссаров могла уцелеть, они обычно поумнее, так что не расслабляйтесь.
– Расслабишься тут, – невесело усмехнулся Варрик, старательно обтирая более-менее целые болты, вытащенные из изодранных трупов, и складывая их обратно в колчан. Пополнить запас ему было негде, и он трясся над каждой стрелой, как над кошелем золота. И все же их количество неумолимо убывало: заклинания Дара превращали их в прах, молнии Риана плавили наконечники прямо в телах противников, а умирающие твари падали наземь так неаккуратно, что ломались торчавшие их их тел древки.
Изгибистый, чудовищно неудобный для боя тоннель постепенно начал расширяться и в конце концов вывел их в небольшую пещеру, по краю которой тек узкий ручеек лавы. Что-то в очертаниях неровного пола показалось Андерсу неестественным и даже более того – неправильным. Он осторожно шагнул вперед, висевший у его левого плеча светлячок качнулся, смещаясь…
– Дохлый гарлок, – констатировал Риан, бросив короткий взгляд на то, что в первый момент показалось Андерсу грудой валявшихся на полу камней.
– И не один, – добавил Дар, коротким движением пальцев заставив собственный светлячок взмыть к самому потолку: таких «груд» в пещере было не меньше полутора десятков. Андерс присел на корточки рядом с одним из трупов и внимательно осмотрел его, держа наготове поясной нож – смертельно раненым тварям порой удавалось обмануть стражево чутье и напоследок впиться расслабившемуся бойцу в глотку.
Вот только ран на теле гарлока не оказалось. Ни единой. Однако бельмастые глаза, уже начинавшие западать, смотрели в потолок бессмысленно и тускло, поверхность пересохших глазных яблок чуть заметно морщилась, а кончики кривых когтистых пальцев темнели стекшей вниз черной кровью. Андерс поднапрягся и, едва успев вовремя отмахнуться от кинувшихся помогать близнецов, перевернул тварь на живот – но и на спине у неё не было никаких повреждений.
– А какова у них устойчивость к ядам? – задумчиво поинтересовался кто-то из послушно замерших в полутора шагах от странного трупа Хоуков.
– Могут на время ослабеть, но не умирают, – рассеянно отозвался Андерс и, поднявшись на ноги, принялся осматривать соседнее тело. – Скверна рано или поздно вытесняет из организма все остальные токсины. К тому же… – Он запнулся на мгновение, пытаясь подобрать термин, но затем тряхнул головой и продолжил: – Не знаю, как это толком объяснить, но рядом с умершими на Тропах порождениями тьмы ощущение скверны становится интенсивней. У меня не было возможности выяснить, с чем это связано – посмертные эманации обычно считаются следствием того, что душа уходит за Завесу, а у порождений эта самая душа, как известно, отсутствует… – Стихийная лекция вдруг показалась ему совсем неуместной, и он, прикусив язык, скомканно закончил: – Здесь этого ощущения нет. Как будто тут не дюжина с лишним гарлоков подохла, а просто камнепад случился.
– Короче, нам опять надо просто сохранять бдительность, – резюмировал Варрик и, не обратив ни малейшего внимания на осуждающие взгляды Хоуков, махнул рукой в сторону темневшего на другой стороне пещеры выхода: – Раз уж эти парнишки оживать не собираются, давайте дальше двигать. А мажеские свои разговоры, – жестче продолжил он, опередив уже открывшего рот Дара, – и в лагере поговорить сможете.
– Нам надо быть ОЧЕНЬ бдительными, – пронзив спину развернувшегося гнома ещё одним неодобрительным взором, поправил его Риан. – Потому что нам с братом кажется, что та самая Хрень здесь чувствуется сильнее, так что нам нужно быть готовыми к неожиданностям.
– Обязательно, – ехидно согласился Варрик. – Сразу, как только ты расскажешь мне, как это можно осуществить технически.
Странностей становилось все больше: в кривом тоннеле, как будто прогрызенном в напоминавшей гранит породе, то и дело встречались ровные, явно рукотворные участки пола, лишь слегка поврежденные чьей-то тяжелой поступью, крутые неудобные спуски вдруг переходили в исполосованные трещинами, но по-гномски прямые лестницы, а выступы на стенах при ближайшем рассмотрении оказывались геометрически правильными, но как будто слегка обветренными колоннами. Подобное смешение Глубинных Троп с норами порождений казалось до дрожи неестественным, и Андерс вздохнул с облегчением, когда очередной изгибистый коридор внезапно оборвался, выведя их в узкий продолговатый зал. Тот тоже не был безупречен, в полу зияли выбоины, а мозаика со стен валялась внизу запыленными кучами, однако его уничтоженная красота отзывалась в душе смиренной печалью, а не муторной тоской и предчувствием худшего.

14.05.13

Удача оказалась на редкость капризной дамой: двумя лестницами спустя отряд наткнулся на ещё один завал, и им пришлось снова углубиться в пробитые порождениями тьмы норы. Риан, уже собравшись шагнуть в зиявший в стене провал, обернулся к Андерсу, но тот лишь покачал головой в ответ на вопросительный взгляд: порождений тьмы он не чувствовал, но эта невозможная тишина тревожила его гораздо больше, чем знакомый булькающий шепот на краю сознания. На его плечо ободряющим жестом легла ладонь Дара, и Андерс, глубоко вздохнув, последовал за уже скрывшимися в темноте лаза товарищами.
– Знаешь, Блондинчик, мне все это тоже что-то разонравилось, – ошарашенно проговорил Варрик, когда ломаный тоннель с неровным, изрытым выбоинами полом снова вывел их к руинам гномьей империи. По краям огромного зала со сложной планировкой текли каналы с лавой, и света от них вполне хватало для того, чтобы разглядеть устилавшие весь пол трупы.
Гарлоки, генлоки, тонкие, растопырившиеся длинными костлявыми лапами тела крикунов, массивные туши огров – этих было всего два, они лежали у дальней стены, прямо под искореженными воротами. Андерс сглотнул, ожидая волну тошноты, которая должна была накрыть его ещё полмили назад, но так и не ощутил ни малейшего неудобства. Разве что высокие потолки зала отчего-то давили на него куда сильнее, чем едва не касавшиеся волос своды гарлочьих тоннелей.
– Зато теперь мы точно уверены, что здесь творится та же самая Хрень, – удовлетворенно заметил Дар и, поймав почти гневный взгляд Андерса, примирительно улыбнулся: – Знаю, жалкое утешение – но все-таки лучше, чем никакого.
Твари, совершенно целые и невредимые, были так же безукоризненно мертвы. Дар с Рианом, поразмыслив с полминуты, подобрали одного из дохлых генлоков и сбросили его в лаву, но тот только завонял и вспыхнул, как и полагалось приличному трупу. Остальные на подобное никак не прореагировали, старательно прислушивавшийся Андерс не уловил ни единого всплеска сознания. И Завеса даже не дрогнула, когда Дар спалил нескольких мертвяков огненной бурей, тщательно вымерив количество маны, которым он готов был пожертвовать ради эксперимента.
Отголоски простенькой детской песенки, изрядно пожеванные эхом, в величественном гномском зале звучали так же нелепо, как Песнь Света – в портовом борделе. Вспомнив рассказы Сураны о том, чем в свое время закончилась для тогда ещё не Командора подобная несуразица, Андерс вмиг покрылся холодным потом и, споткнувшись о попавший под ноги генлочий труп, чуть не скатился кубарем по крутой узкой лестнице, темневшей за невысоким арочным проемом. Шедший рядом с ним Риан в последний момент поймал его под локоть и, едва он восстановил равновесие, перехватил посох для боя.
– Осторожнее, – с трудом выдавил из себя Андерс, усилием воли отогнав замелькавшие перед глазами тошнотворные картинки. Чутье Серого Стража, тогда, в Кэл Хироле, заходившееся истошным воем, по-прежнему молчало – как будто его и вовсе не было. Он медленно сделал глубокий вдох и уже почти спокойно предупредил: – Если увидите хоть что-нибудь напоминающее щупальца – немедленно отступаем. Нет, Дар, про маток я вам потом расскажу.
Хоук, к его удивлению, действительно закрыл рот и послушно кивнул, а затем запалил в свободной ладони файербол и шагнул вслед за братом. Варрик, оценив местность, пропустил близнецов вперед и лишь после этого скинул Бьянку с плеча. Андерс стиснул зубы, задавливая остатки мешавшего здраво мыслить страха, и обошел замершего на верхней ступеньке лестницы гнома, на ходу накладывая на Дара с Рианом поддерживающие ауры.
Песенка постепенно становилась отчетливей, Андерсу даже показалось, что мелодия ему знакома – однако он по-прежнему не мог разобрать ни слова, отчего жизнерадостный мотивчик, эхом катавшийся от одной стены к другой, звучал совсем уж жутко. Риан каким-то неуловимо кошачьим жестом наклонил голову к плечу, прислушиваясь, и вдруг озадаченно нахмурился, на его лице мелькнуло узнавание.
– Вот это уже действительно хрень, – констатировал Дар и, разом перескочив через три ступени, окликнул шевелившийся у подножия лестницы зловещий силуэт: – Сэндал!
От ответного протяжного «Приве-е-ет» у Андерса мороз продрал по коже.

Волевым усилием объявляю тут конец 10 главы. А то объем уже ого-го, а по плану на ГТ я ещё и до середины не дошел...