НЕ В ОБЗОРЫ, пожалуйста))
конец восьмой главыВпрочем, судьба как будто смилостивилась над ними. Сведения Траска были вполне точны, и с храмовничьим патрулем они столкнулись лишь раз, да и то церковники – два полных рыцаря и три ещё безусых рекрута – попросту прошли мимо, не удосужившись проверить удобные густые кусты на обочине. Кто-то из нервничавших малолеток успел отжевать у Грейс кусок рукава, но этим их потери и ограничились.
Вот только Андерсу очень не нравились взгляды, которые старкхэвенка бросала на шедших во главе отряда Хоуков. Концепция благодарности, похоже, была абсолютно ей незнакома, и женщина явно начинала задумываться о том, что уже несколько часов не получала со случайных попутчиков ровным счетом никакой пользы. Ещё немного – и она, должно быть, решила бы, что имеет право наконец воспользоваться возможностью и отомстить, но Дар с Рианом, как будто почуяв неладное, объявили привал.
Беглецы, уже едва державшиеся на ногах, в ту же секунду со стонами облегчения попадали на землю. Даже Грейс позволила себе опереться на посох и устало прикрыла глаза. Варрик, не выказывавший ни малейших признаков утомления, сочувственно похмыкал и, покопавшись в своем рюкзаке, бросил старкхэвенцам сверток тонкой промасленной парусины. Неискушенные в тонкостях походной жизни маги в недоумении уставились на него, и гном, тяжело вздохнув, принялся учить их сооружать укрытие от ветра и дождя.
Дару с Рианом указания не требовались: второй сверток, чуть поменьше, они утащили у Варрика сами, и через полчаса на другой стороне поляны воздвиглось нечто, напоминавшее палатку. Во всяком случае, держалось оно крепко и должно было закрывать спящих аж с трех сторон. Таскавший хворост Карвер бурчал что-то насчет того, что сказал бы при виде этого ужаса его армейский инструктор, но переделывать творение старших Хоуков не рвался.
Андерс полюбовался на то, как под руками братьев из ничего возникали убежище, источник тепла и даже какая-никакая небогатая пища в лице жиденького супчика на куске солонины, и, так и не рискнув вмешаться в этот завораживающий процесс, направился к воодушевленно терзавшей Варрика и его парусину молодежи. И правильно сделал: помимо стертых в кровь ног, что было вполне предсказуемо, перед ним предстали два бронхита на начальной стадии, три закрытых перелома и пять растяжений. Пациенты, во время последнего забега не проронившие ни слова жалобы, улыбались ему так смущенно и виновато, что у Андерса язык не повернулся их отчитывать даже после того, как на исцеление осложненных напряжением травм ушли последние капли его сил.
– Проводим их до тракта на Тантервейл и распрощаемся, – сообщил Риан, присев рядом с ним на одеяло, брошенное возле их импровизированной палатки. Андерс приоткрыл один глаз и печально посмотрел на него, и Риан сочувственно похлопал его по плечу: – Но это уже завтра, солнце. Мы их достаточно далеко увели, так что можем позволить себе немного отдохнуть.
– Я бы на вашем месте постарался отделаться от этой Грейс поскорее, – с трудом подавив желание привалиться к теплому и устойчивому хоукову боку, заметил Андерс. – Честное слово, не будь она магессой, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь.
– Мы что-нибудь предпримем по этому поводу, – пообещал Риан, проводив взглядом Грейс, которая каждый раз, замечая кого-то из Хоуков, принималась неумело изображать «правильную женщину» – покорную, покладистую и совершенно безобидную. Риан задумчиво почесал подбородок и решительно кивнул: – Вот прямо сейчас и предпримем.
Андерс недоуменно приподнял бровь, но задать вопрос не успел: Риан, явно не собиравшийся медлить с исполнением намеченного, уже поднялся на ноги и направился к медитировавшему на будущий суп Дару. Близнецы переглянулись, и Дар, перепоручив присмотр за котелком Варрику, вслед за братом двинулся к пустому пространству между двумя четко разделенными частями лагеря.
– Хочешь поразмяться? – идеально непринужденно, с легкой насмешкой поинтересовался он – Андерс даже поверил бы, если бы не знал, что подобные мелочи старшие Хоуки между собой не обсуждали. Не было нужды: одного взгляда им хватало с лихвой. Одержимый озадаченно хмыкнул и, на всякий случай подтащив поближе брошенный в палатку посох, принялся наблюдать.
Грейс, вполголоса беседовавшая со своими подопечными, настороженно покосилась на затеявших что-то братьев. Весело щурившийся Дар слегка преувеличенным картинным жестом сбросил на землю мантию, оставшись в одной рубашке, и она пренебрежительно фыркнула, явно решив, что глупые самовлюбленные мужчины просто захотели покрасоваться. Андерс чуть заметно покачал головой: он был уверен в том, что они задумали что-то куда более серьезное.
Когда Риан – сейчас, без доспеха, совершенно неотличимый от брата – носком сапога подбросил лежавший на земле посох и, скупым, по-звериному ловким движением перехватив его в воздухе, крутанул древко в руках, Андерс невольно напрягся. Это определенно была уже не игра – посохи близнецов, напоминавшие копья с длинными мечевидными наконечниками, сами по себе были опасным оружием, совсем не подходившим для маленькой дружеской потасовки. От удара таким клинком не спасала даже кольчуга, что уж говорить о мантии или тем более рубашке.
Однако Хоуки вовсе не собирались играть. Дар как будто в задумчивости покачал посох в ладонях и, поймав обеспокоенный взгляд Андерса, подмигнул ему украдкой – и одержимый, привычно улыбнувшись в ответ, пропустил момент, когда все пошло наперекосяк. Когда Риан вдруг прянул вперед, словно атакующая гадюка, и без тени сомнения рубанул лезвием посоха по шее брата.
Обещанная «разминка» превратилась в сущее безумие, в яростную беспощадную битву, и лишь через десять кошмарно долгих секунд Андерс осознал, что ни одна из дюжины смертельных атак так и не достигла цели. Посохи сталкивались с оглушительным резким стуком, чуть не трескаясь от силы удара, клинки со свистом рассекали воздух в полупальце от плоти – близнецы били всерьез, не сдерживаясь и порой лишь в последний момент успевая ускользнуть от очередного выпада, и у Андерса каждый раз перехватывало дыхание от ужаса, в котором медленно прорастал восторг.
Дар с Рианом уже не казались людьми – они были чем-то гораздо большим, чудовищным в своей красоте, словно гроза в открытом море. Невыносимое напряжение сдерживаемой до поры силы окутывало их жарким электризующим облаком, и только жаждущий смерти дерзнул бы бросить им вызов.
А потом - целую вечность спустя - они вдруг остановились на середине движения и, не обращая внимания на зачарованных зрителей, принялись негромко переговариваться, как будто это и впрямь была всего лишь тренировка. Андерс рвано выдохнул, пытаясь совладать со скрутившим внутренности мучительным вожделением, и, с трудом вспомнив, с чего все началось, осторожно глянул туда, где в последний раз видел Грейс.
Понимать несказанное в старкхэвенском Круге, похоже, учили не хуже, чем в остальных: смотревшая на близнецов магесса продолжала слегка хмуриться, но наигранная покорность на её лице сменилась усталостью и обреченным смирением. Заметив взгляд Андерса, она на мгновение скривила губы в горькой усмешке и отвернулась, в очередной раз проверяя, как устроились её младшие товарищи.
Андерс хмыкнул, на мгновение ощутив что-то сродни сочувствию, и лениво покосился на Дара с Рианом, предчувствуя привычный укол тоски от вида возвращаемых на положенное место мантий. Однако Хоуки, по-прежнему полуодетые, стояли на том же месте и терпеливо выслушивали лепет маленькой темноволосой магессы, которой вдобавок хватало наглости строить им глазки.
Андерс, ещё полчаса назад честно считавший, что не в состоянии даже подняться на ноги, сам не заметил, как оказался рядом с ними. Близнецы коротко глянули на него, опалив ещё не угасшим в их глазах пламенем чуть не сорвавшейся с цепи магии, и, едва заметно улыбнувшись, снова вежливо повернулись к собеседнице. Девушка на мгновение сбилась, столкнувшись взглядом с одержимым, и он, неприятно усмехнувшись, обнял своих Хоуков. Небрежно, просто по-дружески – но руки немедленно обожгло жаром разгоряченных схваткой тел, без труда проникавшим сквозь ткань рубашек, и Андерс едва сдержал желание провести ладонью вдоль даровой спины, оглаживая проступавшие от движения мускулы, и нахально стиснуть задницу. Или скользнуть пальцами по плечу Риана, лаская кончиками впадинку над ключицей, а потом притянуть его к себе и впиться губами в шею, грубо, оставляя следы – чтобы никто больше не смел посягать на его собственность.
Риан на мгновение наклонил голову и естественным как дыхание жестом потерся щекой о лежавшую на его плече ладонь, и захлестнувшая Андерса волна невыносимого стыда померкла, словно возмущенный его мыслями Справедливость вдруг растерялся.
– У тебя пальцы совсем холодные, – укоризненно сказал Риан, и Дар, на полуслове прервав беседу с окончательно поникшей старкхэвенкой, решительно заявил:
– Пошли, будем тебя греть.
Андерсу почему-то представилось нечто ужасное, но метод согревания мерзнущих у Хоуков, видимо, был отработан ещё во времена мирной семейной жизни и изменению не подлежал. В нем отчетливо чувствовалось влияние монны Леандры: вначале Андерсу вручили миску горячего супа, в котором болтались аж три небольших, размером с орех, кусочка мяса, после чего проводили его в палатку и, проследив, чтобы ему ниоткуда не дуло, накрыли единственным найденным в общих пожитках одеялом. Справедливость неловко ворочался на краю сознания, недоумевая, чем они все это заслужили.
Андерс уже начинал засыпать, когда почувствовал, как под одеяло залез ещё кто-то и, нахально обхватив его поперек живота, прижался к спине. Он невольно напрягся, но обнимавшая его рука немедленно погладила его по боку, успокаивая, и сзади сонным хоуковым голосом пробурчали:
– Спи. Моя вахта следующая, так что грейся, пока есть возможность.
Через несколько мгновений дыхание Хоука стало поверхностным, как у спящего, и Андерс беззвучно рассмеялся, ощутив, как лежавшая у него на животе ладонь сползла вниз и, собственническим жестом подхватив под бедро, ещё крепче притиснула его к чужому теплому телу.
Конец восьмой главы.