НЕ В ОБЗОРЫ, пожалуйста.
читать дальшеКажется, первой в себя пришла Лив. Во всяком случае, Андерс заметил, как она принялась опасливо, аккуратно поглядывать из-под ресниц уже тогда, когда он, чувствовавший себя так, будто угодил под пару-тройку «святых кар» подряд, только-только начинал задумываться о том, удастся ли ему поднять голову с удобного, как раз подходившего по высоте плеча какого-то из Хоуков и сесть поровнее. К нему самому с другой стороны прислонялся второй Хоук – наверное, Дар – и Андерсу с трудом удавалось сосредоточиться на чем-то помимо желания покрепче прижать его к себе. Оценить температуру тела сквозь плотную мантию было невозможно, но целителю все равно казалось, что Хоука – их обоих, скорее всего – нужно было как-то согреть.
И нет, не тем способом, на который у него сейчас все равно не хватило бы сил.
– Ребятки, вы сами-то живые? – остановившись напротив, обеспокоенно осведомился Варрик и, упершись ладонями в полусогнутые колени, заглянул магам в глаза. – Я, конечно, не очень понимаю, что именно вы тут устроили, но видок у вас – краше в гроб кладут.
– Живые, живые, – окинув товарищей оценивающим взглядом, вздохнул Риан и выпрямился, крепко обняв Андерса за талию. Тот собрался было обрадоваться… но затем сообразил, что, пребывая в полуобмороке, едва не сполз на пол, и заметивший это прежде него самого Риан просто его поддержал. Андерс мысленно вздохнул и постарался сесть так, чтобы не наваливаться на него всем своим весом.
– Ну как скажете, – окинув их полным сомнения взором, согласился гном. Задержавшись рядом с ними ещё на несколько мгновений, он покачал головой и, не сказав больше ни слова, отправился изучать трофеи.
– Ничего, скоро все пройдет, – заметив озабоченность целителя, утешил его Дар, и не думавший убирать голову с его плеча. – Ещё пара минут – будем как новенькие.
– Ты уверен? – недоверчиво нахмурился Андерс. Ему самому казалось куда более вероятным, что Карверу с Варриком на собственных горбах придется тащить их троих, точнее, четверых до ближайшего безопасного места, а потом охранять, пока они не оправятся.
– Конечно, – безмятежно отозвался тот и, подумав, пояснил: – Мне, например, уже немного легче. Значит, скоро силы вернутся.
Андерс только хмыкнул. «Скоро» было, пожалуй, излишне оптимистичным прогнозом: держать голову ровно было уже заметно проще, но если дело и дальше пойдет такими темпами, то встать на ноги он сможет в лучшем случае через несколько часов.
– Откуда такая слабость-то? – подумал он вслух. Вопрос, вообще говоря, был риторическим, но близнецы вдруг потупились и заулыбались смущенно и почти виновато, словно плохо подготовившиеся к экзамену ученики, а потом явно через силу признались, что не знают.
Однако совершенно неправдоподобное предположение Дара оказалось весьма точным: невесть куда подевавшиеся силы вернулись так же неожиданно, и Андерс с удивлением осознал, что вечность мучительной слабости на деле продлилась не больше четверти часа. И даже резерв маны был полнехонек, словно после долгого хорошего отдыха.
– Ты таки прав был, Хоук, – вернувшись к ним, неохотно проговорил перебиравший какие-то потрепанные бумажки Варрик. Риан встал с пола и, удостоверившись, что уже способен стоять, не опираясь на предназначенный совсем для других задач посох, вопросительно посмотрел на него, и гном, скривившись, пояснил: – В городе тевинтерцы. Пока особо не высовываются, иначе бы я узнал, но долго так продолжаться не будет. – Он вздохнул и, покачав головой, спросил: – Что делать будем?
– Что собирались, – пожал плечами Дар, помогая Андерсу подняться на ноги. Секундное головокружение прошло, и одержимый с сожалением отпустил его руку. – Выручать того парня. Подозреваю, что в процессе выручения поголовье тевинтерцев в Киркволле сильно сократится.
– Надо только вначале девочку в какое-нибудь безопасное место устроить, – добавил Риан, сочувственно глянув на продолжавшую прикидываться бессознательной Лив. – Не оставлять же её тут, на запах крови скоро другая шваль набежит, как бы не хуже покойного Рейнера. Да и те, возле входа, которых ты спать уложил, скоро очнутся. – Он задумчиво потеребил бороду и, повернувшись к Андерсу, попросил: – Проверь, в порядке ли она. Что-то она очень долго в себя не приходит.
Что-то в его взгляде, однако, подсказывало целителю, что Хоуки прекрасно все понимали. И то, что Лив была уже в сознании, и то, почему она не торопилась это обнаруживать. Андерс благодарно кивнул и, снова опустившись на колени рядом с девушкой, осторожно положил ладонь на её лоб.
– Как будто ты знаешь, как такое должно происходить, – мрачно прокомментировал устало привалившийся к стене Карвер. – На стадии искажения плоти процесс становится необратимым, с этим даже имперские психи не спорят. Но вы двое опять взяли и вытворили какую-то хрень!
Нахмурившись, Андерс в недоумении посмотрел на него. Уверенный тон и академически точное определение того, что произошло с Лив, плохо вязались с образом затюканного старшими братьями подростка с двуручником. Да и эти самые старшие вместо того, чтобы одернуть его, как всегда, только отрывисто кивнули, соглашаясь.
Андерс покачал головой и отвернулся. Почему-то казалось, что расспрашивать он не вправе – не после того, как скрыл от друзей, чем занимался все это время и чем это грозило не только ему, но и всем, кто был с ним хоть как-то связан. Тусклое, неотступное чувство вины, если рассуждать логично, было необоснованным и попросту глупым, но избавиться от него никак не получалось.
– Лив, – наклонившись к самому лицу девушки, тихонько позвал он. – Лив, ты в безопасности, тебя никто не тронет. Обещаю. – Она не поверит ему и будет права, ведь именно он её в это втравил. А не Самсоном ли звали того «мутного типа», о котором упоминал Риан? Он помолчал и, так и не дождавшись ответа, почти неслышно добавил: – Прости меня, девочка.
– За что? – распахнув глаза, удивленно уставилась на него Лив и, тут же вспомнив, что вроде как лежит без сознания, испуганно покосилась на стоявших в паре шагов от них Хоуков. – З-здрасьте.
– Привет, – жизнерадостно улыбнулись близнецы. Их попытка выглядеть безобидными Андерсу показалась очаровательно безуспешной, но неуклюже сидевшая на полу девушка несколько расслабилась и даже осторожно улыбнулась в ответ. – Мы – Дар и Риан. А тебя как зовут?
– Лив… То есть, Оливия, – потупившись, сообщила она и, поджав ноги, принялась расправлять на коленях подол мантии.
– Приятно познакомиться, монна Оливия, – галантно поклонились братья. Карвер, не успевший увернуться от тычка под ребра, глухо охнул и последовал их примеру. Смущенная Лив встала и неловко изобразила нечто вроде реверанса.
– Варрик Тетрас, к вашим услугам, прекрасная госпожа, – торжественно провозгласил вернувшийся с полными сумками какого-то условно ценного мусора гном. – Позвольте предложить вам гостеприимство моего дома. Нам тут, видите ли, нужно срочно кое-кого спасти, но я уверяю вас, что ожидание не покажется вам тягостным! А потом мы доставим вас в целости и сохранности в любое указанное вами место.
«Прекрасная госпожа» после такого и вовсе потеряла дар речи. Свою чудом найденную дорожную сумку она держала так, будто надеялась, что та волею Создателя превратится в ростовой щит, а про возвращенный ей за мгновение до того посох вообще забыла. От безмолвной мольбы в её взгляде мучившие Андерса угрызения совести становились вдесятеро злее, а о том, что близнецы ни единым жестом не намекнули, что хорошо бы и ему представиться спасенной деве, думать не хотелось совсем.
О том, как придется с ними объясняться – тоже.
В конечном счете охранять Лив в личных покоях Варрика в «Висельнике» остался Карвер. Он, разумеется, пытался протестовать, упирая на то, что лезть на тевинтерских работорговцев без воина было бы слишком рискованно, но Андерсу все равно казалось, что ему попросту не хотелось оставаться нянькой при едва знакомой девчонке. Впрочем, с Карвера вполне сталось бы искренне обидеться и на то, что его опять не взяли в драку, как маленького.
Сама Лив, всю дорогу до «Висельника» цеплявшаяся за Андерса, как за последнюю надежду, при виде уютной варриковой комнаты с горящим камином, полными книг шкафами и широкой, по-гномски короткой кроватью под пестрым покрывалом все-таки поверила в то, что попала в безопасное место. Варрик, проникшийся к юной магессе искренней симпатией, тут же усадил её в самое удобное кресло, накинул на колени плед и с немного смущенным видом поднес ей толстую тетрадь в простой кожаной обложке.
– А вам не покажу, – заметив заинтересованные взгляды остальных, почти воинственно заявил гном. – Это ещё только предыстория. К тому же недоработанная. Но поверь мне, милая, эта повесть все равно превосходит все, что тебе доводилось читать раньше!
Книга в руках для Лив, похоже, оказалась лучшим успокоительным и несколько примирила её с присутствием хмурого Карвера, который замер у камина в обнимку со своим двуручником. Оставлять девушку без присмотра Андерсу все равно не хотелось, чутье целителя подсказывало, что до настоящего, надежного спокойствия там ещё далеко, но забывать об истинной причине его участия в очередной хоуковой авантюре тоже не следовало. Мальчишка-полуэльф уже пробыл у работорговцев намного дольше, чем Лив – и, вполне возможно, бедному парню он будет гораздо нужнее.
На пороге Андерс все-таки обернулся, в последний раз проверяя, все ли в порядке, и невольно хмыкнул. Стоило старшим братьям скрыться из виду, и Карвер мигом перестал быть мрачным, недовольным всем и вся типом и, кажется, принялся вовсю очаровывать свою новую подопечную. Улыбка – солнечная, мальчишеская – заставляла его выглядеть совсем юным, и тут же заулыбавшаяся в ответ Лив, похоже, забыла обо всех своих опасениях.
– Вы в самом деле не знаете, что именно произошло? – выждав, пока они уберутся подальше от чужих ушей – и в первую очередь от ушек и без того натерпевшейся девушки – осторожно поинтересовался Андерс. – И как… как это могло подействовать?
– В самом деле, – недовольно вздохнул Дар. – Ни малейшего понятия.
– Мы… Точнее, Справедливость не чувствовал в ней присутствия демона, – неохотно объяснил одержимый. – Ну, после. – Он запнулся, подумав, что и сам ничуть не лучше какого-нибудь храмовника, и все же продолжил: – Но я опасаюсь, что… он может вернуться, а однажды она уже поддалась. Может быть, стоило оставить кого-то… более опытного.
Произнести это вслух – что их младший, любимый, как бы Дар с Рианом ни старались это скрыть, братик остался наедине с доказавшей отсутствие должной стойкости магессой – Андерс так и не смог. Побоялся. Как будто озвученная вероятность стала бы более весомой, более близкой к воплощению.
– Карвер справится, – уверенно сказал Риан – настолько спокойно, что Андерсу стало зябко, а желание что-то выяснять и уточнять пропало напрочь, как отрезало. Дар только кивнул, соглашаясь с братом, и успокаивающим жестом коснулся андерсова плеча.
Отыскать в Клоаке тевинтерца, более того, магистра, явного чужака в сопровождении таких же чужаков оказалось неожиданно сложно. Андерс думал, что холеный, надменный маг в чужеземных одеждах будет выделяться среди обитателей городского дна, словно хорек в курятнике, и был поражен до глубины души, когда выяснилось, что Данзик, промышлявший добычей рабов за пределами Империума, именно таким и был. Высокомерным, ухоженным чародеем с хорошо вооруженной и крепко обученной свитой, на которого обитатели Клоаки, тем не менее, старательно не обращали внимания. Будто и впрямь верили в то, что если сто раз сказать «нет у нас никаких тевинтерцев» – тех действительно не станет.
На появление двух стихийных магов при поддержке духовного целителя Данзик и его охрана явно не рассчитывали. Солдаты, привычно предоставив своему хозяину право самостоятельно разбираться с равными ему, всем скопом накинулись на Варрика, и почти треть из них в ту же минуту пала под слаженным ударом близнецов. Одолеть разом троих Данзик не мог, его умения едва хватало на то, чтобы вовремя отражать атаки пылавшего праведным гневом Андерса. О том, чтобы помешать Хоукам истреблять его телохранителей, и речи не шло, и вскоре сопротивление было сломлено окончательно.
– Империум покарает вас! – прохрипел пойманный в руну паралича Данзик. Его раны, насколько Андерс мог судить, были смертельны, и даже вмешательство опытного целителя не могло послужить гарантией того, что тот выживет. Сам магистр либо этого не сознавал, либо верил в могущество своей страны настолько, что считал это несущественным.
– Это если Империум узнает, – скептически хмыкнул Риан, покосившись на обшаривавшего трупы Варрика. Тех, кто был ещё не вполне мертв, гном быстро доводил до нужного состояния короткими аккуратными тычками засапожного ножа.
Впрочем, до конца допроса Данзик все-таки дожил. После каждой фразы он разражался заковыристой тевинтерской бранью, но на вопросы, тем не менее, отвечал. Как выяснилось, охотники за рабами уже не первый год регулярно заглядывали в Клоаку в поисках товара, но Данзик оказался первым, кто рискнул заняться ловлей магов. Поставщиков у него было всего двое: один тип из Сети, с месяц назад отправленный конкурентами под пирсы, и Рейнер со своим связным.
– А связного звали Самсоном, – обреченно констатировал Андерс, сидевший на корточках рядом с потенциальным пациентом. Данзик хрипнул напоследок и затих, и вместо него ответил Риан:
– Верно. Знаешь, как его найти?
В глазах обоих близнецов вспыхнул какой-то нехороший огонек, и Андерс, поднявшись на ноги, с сожалением покачал головой:
– Нет. – Он помолчал и с какой-то почти яростной решимостью добавил: – Но я позабочусь о том, чтобы сотворить подобное снова он не смог.
Хоуки удовлетворенно кивнули, не выказав ни малейшего удивления, и Андерс, расправив плечи, заставил себя посмотреть им прямо в глаза:
– У меня есть… знакомые, которые считают, что маги ничуть не хуже других людей и что то, что устроила в этом городе Рыцарь-Командор Станнард, несправедливо и неправильно. Время для открытого столкновения ещё не настало, но мы… помогаем тем, кому можем помочь. Оливии, к примеру.
Близнецы кивнули снова, и Дар, усмехнувшись появившейся в андерсовом взгляде растерянности, пояснил:
– Да мы сразу поняли, что ты не из тех людей, которые готовы просто сидеть в углу и тихо надеяться на лучшее. – Он положил руку Андерсу на плечо и, осторожно, ласково сжав пальцы, уточнил: – Но ты ведь помнишь, что, если тебе понадобится помощь, мы тебе не откажем?
– Помню, – с облегчением сказал Андерс. Риан тоже улыбался тепло и сочувственно, явно не собираясь попрекать его проявленным недоверием, и он, не удержавшись, тихо рассмеялся: – Спасибо.
– Да не за что пока, – пожав плечами, почти с сожалением проговорил Дар, и, крутанувшись на пятках, с хищной, предвкушающей ухмылкой уставился на стоявший чуть поодаль дорожный сундучок Данзика: – Айда грабить дохлого магистра!
Вопреки хулиганской лихости этого призыва, грабители из Хоуков получились аккуратные и вполне культурные. Сундучок, во всяком случае, уцелел, и после замены замка им даже можно было бы пользоваться снова. Большая часть его содержимого переместилась в рюкзак ведавшего дележкой добычи Варрика, однако обнаруженные в нем книги близнецы отказались даже выпускать из рук.
– Тевинтерцы – это не только тысчонка-другая фунтов малообоснованного высокомерия, но и источник новых полезных книжек, – насмешливо констатировал гном, наблюдая за тем, как чуть не мурлыкавшие от удовольствия Дар с Рианом на ходу изучали свои личные трофеи, каким-то образом умудряясь не навернуться с очередной шаткой лестницы. – Так был разрушен план возвращения града Эмериус под руку Империи.
– Какой ещё план? – рассеянно переспросил озабоченно хмурившийся Андерс. Будь все чуть иначе – и он, наверное, умирал бы от восторга, видя близнецов такими по-детски счастливыми… Вот только кожа, в которую была переплетена лежавшая в руках Риана книга, слишком походила на человеческую. Да и вообще от тевинтерских трактатов ничего хорошего ждать не приходилось.
Предполагать, что вся империя свободных магов сплошь предается пороку малефикарства, было несколько несправедливо, однако репутация у Тевинтера была вполне однозначная – и весьма тревожная.
– Да никакой, Блондинчик, это я так, иронизирую, – покосившись на него, обреченно вздохнул Варрик. – Они, похоже, сообразили, что магические книжки можно не покупать за зверские деньги на черном рынке, а снимать с трупов. Работорговцев один хрен не жалко.
– Никогда бы не подумал, что они могут оказаться книжными мальчиками, – подхватив под локоть все-таки споткнувшегося о торчавшую из деревянной мостовой доску Дара, хмыкнул Андерс. Тот мельком улыбнулся ему и, скинув с плеча собственный рюкзак, с явной неохотой засунул туда свою добычу. Риан бросил на брата оскорбленный взгляд, но после секундного промедления последовал его примеру, как будто сообразив наконец, что трудно придумать место, подходящее для изучения магической литературы меньше, чем Клоака.
– Поверь мне, близняшки вообще полны сюрпризов, – усмехнулся Варрик и, убедившись, что Дар с Рианом наконец вернулись в реальность, напомнил: – Нам на Рваный Берег. С картой я вроде разобрался, так что не потеряемся. Насколько я понял, данзиков капитан собрался со следующим отливом уходить, так что прибавить бы ходу.
– Думаешь, самого Данзика он ждать не будет? – недоверчиво уточнил Риан. – Магистр ведь. Наниматель, опять же.
– Молодой ты ещё, зеленый, – снисходительно сообщил гном. – Наниматель нанимателем, а вот чтобы киркволльский береговой патруль отвернулся вовремя – это денег стоит. И немалых. Они там, конечно, люди странные, но не настолько же.
Путь до облюбованной работорговцами пещеры Андерс не запомнил вообще. В памяти обрывками образов всплывали только каменные кручи, с которых приходилось спрыгивать с риском переломать ноги, потому что времени искать обходной путь не было, и размеренный ровный счет: близнецы принялись на ходу учить его «волчьему скоку», требуя, чтобы он отмерял шаги сам, а не бездумно копировал их действия. Но они, кажется, все-таки успели вовремя: возле темневшего под замшелой скалой провала ещё скучал какой-то тип в легком кожаном доспехе со свернутым кольцами хлыстом у бедра.
Андерс прикрыл глаза и принялся дышать медленно и глубоко, стараясь сосредоточиться на тяжелой горячей руке Дара, которая вжимала его в нагретый солнцем и ещё не успевший остыть камень – чтобы караульный не заметил растрепанной человеческой макушки в неположенном месте и не поднял тревогу. Помогало плохо: тлевший в глубине души гнев, гнев Справедливости и его собственный, при виде самодовольной рожи работорговца разгорелся сильнее, напрочь заглушив ещё более неуместное, но почти безопасное по сравнению с ним желание застонать и выгнуться, подставляя даровой ладони требовавший прикосновения загривок. Вокруг пальцев одержимого уже вихрилась темная дымка, предвещавшая явление его духа, и Андерс с каждой минутой все отчетливей сознавал, что опять ничего не сможет сделать.
Лежавший рядом Риан, поймав его отчаянный взгляд, вдруг улыбнулся так тепло и понимающе, что Андерс мигом перестал бояться неминуемого срыва.
И только после этого он заметил отсутствие Варрика. Огляделся вокруг и уже собрался спросить, куда тот пропал, но Дар, осторожно выглядывавший из-за края скалы, сильнее прижал его к земле и, чуть повернув голову, прижал палец к губам. Андерс кивнул и, аккуратно высвободившись из-под его руки, тоже выглянул из укрытия – и как раз успел увидеть, как караульный рухнул на ветви росшего рядом куста с болтом в горле.
Радоваться смерти человека – кем бы он ни был – было неправильно, но у Андерса и мысли не возникло о том, чтобы упрекнуть Справедливость за этот всплеск свирепого удовлетворения.
Других часовых, к немалому его удивлению, возле пещеры действительно не оказалось. Выбравшийся из-за груды валунов Варрик только покачал головой – мол, совсем тевинтерцы охамели – но нырнувшего в темноту тоннеля Риана дернул назад так же бесцеремонно, как обычно Карвера. Однако оставить Хоуков-старших совсем без объяснений он все-таки не рискнул и, озабоченно пробурчав что-то о ловушках, принялся придирчиво осматривать неровный каменный пол. Спрятать в таком пару-тройку нажимных панелей было раз плюнуть, это было понятно даже Андерсу, и он поспешно придержал за плечо шагнувшего вслед за гномом Дара.
Искать скрывавшихся в глубине скального лабиринта работорговцев пришлось так долго, что Андерс успел вспомнить о том, насколько же ненавидел пещеры. Этот давящий душный мрак, справиться с которым не мог даже свет раскаленного до белизны дарова файербола, эту холодную сырость и едва уловимый гнилостный запашок, ощущение готовой обрушиться на плечи толщи камня, принесенный издевающимся эхом лязг доспехов…
Занятый сражением с собственной злостью одержимый машинально развернулся на звук и лишь после этого осознал, что они, кажется, наконец нашли искомое. Вспыхнувшая в ладони Риана шаровая молния расплескалась о нагрудник показавшегося из-за поворота тевинтерца, оставив после себя дымившуюся, влажно блестевшую дыру, и следующий, споткнувшись об упавшее под ноги тело, грудью напоролся на ледяные колья созданного Андерсом заклятия.
Яростный, суматошный бой закончился всего через несколько мгновений. Десяток обезображенных магическим пламенем тел остался лежать на каменном полу, но из узкого, извивавшегося, словно пьяная змея, тоннеля ещё слышалось эхо быстро удаляющихся шагов.
– Далековато их отряд быстрого реагирования забрался, – напряженно пошутил Варрик. – Я б отсюда воплей часового не услышал.
– Совсем обнаглели, да, – отстраненно согласился Дар, окинув внимательным взглядом трупы. Пленного полуэльфа среди них не оказалось, и он, несколько расслабившись, поспешил вслед за беглецом.
Добраться до своих тот все же успел. В широкой многоярусной пещере с сохранившимися с ещё имперских времен крепежными балками и лестницами их уже ждали лучники с наложенными на тетиву стрелами, а на самом видном месте, прикрывшись худощавым телом светловолосого парнишки, стоял крупный мужчина с совершенно разбойничьей физиономией.
– Сложите оружие, что ли, – почти без акцента проговорил он, улыбаясь мирно и почти дружелюбно, и аккуратно пощекотал кончиком узкого кинжала горло пленника.
Андерс, встретившись с ним взглядом, невольно сглотнул: в широко распахнутых эльфийских глазах, казавшихся ещё огромнее из-за растянувшихся почти на всю радужку зрачков, плескался невыносимый, убийственный ужас на грани одержимости.
…близнецы говорили, мальчишка был магом, вспомнил он.
– А может, давай наоборот? – в тон собеседнику предложил Риан, демонстративным жестом положив ладони на пояс, подальше от посоха и висевшего на правом бедре длинного ножа. Задержавший дыхание полуэльф сглотнул и попытался осторожно вывернуться из хватки работорговца, но добился лишь того, что из-под клинка побежала тонкая струйка крови. – Отпусти парнишку и разойдемся, как цивилизованные люди. Тебе же не нужны неприятности?
– Это ты, что ли, неприятности? – издевательски склонив голову набок, переспросил тевинтерец, и Андерс не выдержал.
– Неприятности – это я! – грубо рявкнул он, слыша в собственном голосе рокот Справедливости. Посох словно сам собой выметнулся вперед указующим жестом, Андерс ещё успел заметить исполосовавшие его руку сияющие трещины – а затем голубой свет сомкнулся вокруг него и, ослепив, вышвырнул в Тень.
Ощущение реальности возвращалось чудовищно медленно. Вначале – прохлада воздуха, касавшегося тыльной стороны кистей, и шершавый камень под подушечками пальцев. Ещё один камень, вернее, камушек, не больше ореха, больно впивающийся в поясницу. Тишина: не глухая, опасная тишина последних мгновений перед боем, просто все звуки слышались будто сквозь толстое ватное одеяло – шорох шагов неподалеку, бормотание Варрика, привычно обкатывавшего на языке фразы для новой истории, ещё чей-то голос, сердитый, но отчего-то не пробуждавший тревоги. Ровное, живое тепло под щекой, слегка приглушенное плотной, чуть шершавой тканью.
А ещё широкая мужская ладонь, совсем знакомая и родная, гладила его по голове – неспешно и ласково, словно больного ребенка.
– Бой закончился? – негромко спросил Андерс, не торопясь открывать глаза. То, что оставлял после себя Справедливость, он мог представить даже слишком хорошо, и смотреть на это не хотелось. Хорошо хоть вкуса крови на языке не чувствовалось.
– Боя не было, – обиженно, с почти мальчишеским разочарованием отозвался Дар. Его ладонь задержалась на лбу одержимого на мгновение дольше, но затем опять плавно скользнула к волосам и дальше, к затылку. Он вздохнул и, предугадав недоуменное андерсово «что?», продолжил: – Когда появился Справедливость, ублюдки разом растеряли всю свою наглость. Кажется, они приняли тебя за кого-то из своих – во всяком случае, их главный тут же начал величать тебя магистром, а когда Справедливость стал возражать, придумал что-то вроде «пресветлый дух».
– Ерунда какая-то, – растерянно проговорил Андерс. Глаза он все-таки открыл и тут же зажмурился снова: оставшийся, по всей видимости, от работорговцев факел стоял чуть поодаль, но свет все равно показался ему болезненно ярким.
– Одержимых убивают обычно, – сочувственно объяснил ему Хоук. – И у них, судя по всему, тоже. Так что раз ты одержимый и до сих пор живой – ты, скорее всего, очень могущественный магистр, способный управиться с духом Тени, и потому очень влиятельный. И всяко не обычному воину, от безнадеги попершемуся за заработком на чужбину, с таким спорить.
– Он бы, может, и поспорил – вежливенько, как там положено по ихнему этикету, – задумчиво добавил подошедший Варрик, – но тут Половинка назвал твоего синенького по имени, и он разом сдулся. Я послушал, когда они уходили – болтали что-то про то, что не везет Накру, это главарь их. Мол, и в свару между магистрами влез, и разозлить умудрился именно того, которых хуже, и вообще, нет бы полезть на такого, который каким-нибудь Милосердием одержим или там Верой, ну или ещё чем относительно безобидным.
Андерс хмыкнул, поймал ерошившие ему волосы пальцы Дара и, благодарно сжав их напоследок, отвел его руку в сторону. Глаза успели привыкнуть к свету, он сел, избавившись наконец от надоедливого камушка, и огляделся. Тевинтерцев рядом и впрямь не было – ни живых, ни мертвых. Понять, рад ли он этому, никак не удавалось.
– Все ж таки полезно иногда быть не-магом, – тем временем заключил гном. – От Хоуков они шарахались только, с очень почтительными рожами, правда. И про всякие интересные вещи при них точно не протрепались бы.
– Не нравится мне все это, слишком все гладко складывается, – покачал головой Андерс и, спохватившись, развернулся к Дару: – А мальчик?
– Отдали, – успокоил его тот. С дальнего края пещеры, терявшегося в полумраке, снова послышался какой-то шум, и Хоук, поморщившись, одним плавным движением поднялся на ноги.
– Кто-то из Половинок решил, что этого мало, – фыркнул Варрик. – Потребовал, чтобы все «печатное слово», сколько бы его ни было, тоже отдали – так они приволокли и к ногам положили, будто подношение какое! Небогато у них с этим было, правда, какие-то жалкие полдесятка томов, да и то из них два – «Приключения Черного Лиса» на аркануме.
– Тоже пригодятся, – пробормотал Дар и, расправив плечи, как будто в предчувствии схватки с неопределенным исходом, двинулся в темноту. Андерс переглянулся с Варриком, но тот лишь закатил глаза и обреченно вздохнул.
Как выяснилось, главные трудности были ещё впереди. Фейнриэль напоминал Андерсу помоечного котенка: те точно так же топорщились, стараясь казаться пострашнее, шипели, царапались и шарахались даже от предлагающей еду руки. Только к царапучему котенку Хоуки, наверное, отнеслись бы снисходительней. Андерс и сам не любил человеческой глупости, но все же мог понять натерпевшегося страху мальчишку. Вряд ли стоило ждать от него здравых суждений, когда у него ещё кровь из оцарапанного тевинтерским клинком горла капать не перестала.
К тому же для Фейнриэля, не видевшего, как осторожно и ласково Дар гладил по голове лежавшего без сознания Андерса, близнецы так и оставались жутковатыми взрослыми, сильными, суровыми и опасными мужчинами, перед которыми полный ловчий отряд работорговцев поджал хвосты, как стая трусливых шавок. В его глупых полудетских оскорблениях страха было больше, чем желания уязвить, но ему все же удалось довести Риана, вынужденного все это выслушивать, до белого каления.
Вдобавок было совершенно непонятно, что же с ним дальше делать. В Казематы Фейнриэль не хотел – и в этом Андерс был с ним совершенно согласен – возвращаться к матери он тоже отказывался наотрез, не без оснований полагая, что вскоре после этого все равно окажется на попечении сэра Траска. На выболтанную в запале идею отправиться к долийцам особых надежд не возлагал даже сам полуэльф, а ещё помнившие выражение глаз Маретари Хоуки отнеслись к ней с ещё большим скептицизмом.
О том, как быстро меняется настроение у подростков, Андерс вспомнил лишь тогда, когда очередная предположительно ядовитая реплика Фейнриэля на полуслове прервалась всхлипом. Ещё с полсекунды тот доблестно изображал надменного чародея из тех сказок, которыми матери пугали детишек по всему Тедасу, но затем, не выдержав, торопливо отвернулся к стене и принялся жалобно шмыгать носом. Варрик, который как раз пытался убедить его, что теперь все будет в порядке, кхекнул и озадаченно почесал в затылке, а Дар с Рианом, считавшие четырнадцатилетнего полуэльфа уже почти взрослым мужчиной, осуждающе нахмурились.
На то, чтобы успокоить мальчишку, ушло ещё полчаса и две склянки успокаивающего зелья, которые Андерс по наитию сунул в сумку, когда отправлялся забирать Лив. Упившийся валерьянки с эльфийским корнем Фейнриэль сонно хлопал округлившимися ещё больше глазищами и все сильнее походил на озадаченного котенка. Зато он наконец перестал огрызаться на каждое слово и послушно пошел за Варриком, которого, похоже, счел самым безобидным из них.
Эльфийский корень именовался так именно потому, что для представителей остроухого народа эта трава было чуть ли не панацеей от всех болезней. В составных же зельях она заметно усиливала действие прочих компонентов. На людей эльфийский корень действовал заметно слабее, а вот реакцию полукровок предсказать было очень сложно. Андерс, пытавшийся утихомирить рыдающего Фейнриэля, поначалу думал, что ему достался тот редкий случай, когда причудливо смешавшаяся кровь напрочь лишила сына двух народов чувствительности к активным веществам лекарственного растения, и потому влил в него двойную человеческую дозу, надеясь добиться хоть какого-то результата.
И, как оказалось, просчитался.
Эффект зелья, которое должно было подействовать мгновенно, и впрямь проявился лишь к концу второй склянки. Зато как только они подошли к выходу из пещеры, Фейнриэль принялся душераздирающе зевать, а потом вообще улегся спать в тот же самый куст, в котором валялся труп тевинтерского караульного. Подростка, на ходу проваливавшегося в Тень, подобное сомнительное соседство уже не смущало.
– Только не говори, что теперь мне его до самого Киркволла на руках тащить, – с неудовольствием глянув на мерно посапывавшего парнишку, проговорил Риан. Дар, пострадавший от проявлений фейнриэлева нрава заметно меньше, согласно вздохнул, но все-таки промолчал.
– Не будьте так к нему строги, – с мягким укором сказал Андерс, успокаивающе погладив Риана по плечу. – Он ещё маленький. К тому же он устал и напуган.
– Не хватало ещё, чтобы и ты это хамло малолетнее защищать стал! – возмутился тот. Андерс ожидал ещё пары резких реплик, но он только посопел и неожиданной обидой в голосе осведомился: – Мы в самом деле такие страшные, что ли?..
Отделываться банально-вежливым «конечно, нет!» Андерсу не хотелось, и он принялся внимательно рассматривать близнецов, пытаясь понять, какими их мог бы увидеть незнакомец. Люди судили в первую очередь по внешности, до всего остального – доброты, остроумия, надежности – дело доходило уже потом.
– С бородами вид у вас… довольно грозный, – в конце концов дипломатично проговорил он. – И выглядите вы лет на десять старше, чем на самом деле, особенно когда вот так хмуритесь. – Он примирительно улыбнулся и рассудительно добавил: – На месте эльфинажки-безотцовщины я бы вообще от любого взрослого мужчины шарахался. Так, на всякий случай. Да и взрослые женщины ой какие разные бывают…
Риан хмыкнул – наверное, тоже вспомнил торговку пирожками, ставившую свой лоток возле лестницы в Верхний Город. Эта статная дама без труда обратила бы в бегство даже кунари.
– Мне не хотелось бы надолго оставлять Лив одну, – поколебавшись, заметил Андерс. Особой нужды в спешке уже не было, всех, кого нужно было срочно спасти, они уже спасли, и он был не вправе просить друзей отказаться от необходимого им отдыха просто ради того, чтобы он смог удостовериться, что все в порядке.
– Я в этом не участвую! – поспешно заявил Варрик. – Если я его потащу, у него голова о землю стукаться будет, так что разбирайтесь сами.
– Разберемся, – со вздохом подтвердил Дар и, передав свой рюкзак брату, подхватил спящего Фейнриэля на руки.
Как выяснилось, в Киркволле необычными свойствами отличалась не только Завеса, но и само пространство реального мира. Во всяком случае, ничем иным Андерс не мог объяснить тот факт, что его замечательная клиника, даже в присутствии целых двух широкоплечих рослых Хоуков все равно казавшаяся просторной и по-своему величественной, после появления парочки гораздо более мелких подростков начинала напоминать оккупированную котеночьим семейством корзинку. Причем корзинку очень и очень тесную.
– Удачи вам, – от души пожелал он Хоукам, поглядывая на смирно сидевших у дальней стены Фейнриэля с Оливией. Ясные, невинные улыбки обоих юных магов пробуждали в нем смутные подозрения. После того, как близнецы и в самом деле побрились, отоспавшийся и немного успокоившийся полуэльф перестал от них шарахаться, но, как будто признавая право сильнейшего, в их присутствии вел себя вполне прилично. От приученной к строгим правилам Круга Лив и вовсе не было никаких проблем… пока они с Фейнриэлем не оказывались в одной комнате.
– Мы постараемся вернуться поскорее, – пообещал Риан, утешающим, лишь чуть-чуть более чем дружеским жестом поглаживая его где-то между плечом и шеей. Вопреки привычному, от ласкового прикосновения Андерса не бросало в дрожь, напротив – на него действительно снисходило некое спокойствие. Просто хотелось стать очень маленьким и спрятаться под широкую хоукову ладонь целиком.
Все-таки он действительно был трусом. И малодушным эгоистом. И, кроме того, совершенно не умел обращаться с детьми – по крайней мере, с теми, кто не видел в нем любимца всей башни Кинлох и героя, четыре (пять, шесть…) раз бежавшего из Круга, и, соответственно, не испытывал никакого благоговейного трепета. И он уже откровенно ненавидел себя за то, что ему приходилосься ограничивать свободу другого человеческого (точнее, полуэльфийского) существа ради собственного комфорта.
Вернее, ради сохранения остатков здравого рассудка, но такие тонкости Справедливость не интересовали.
– Мы тебе Карвера оставим, – сочувственно улыбнувшись, прибавил Дар. Успевшие немного отрасти волосы падали ему в глаза, и он каким-то совсем кошачьим, невозможно умильным жестом взглядывал из-под лохматой челки. – Он тебе поможет.
На лице стоявшего рядом Карвера отчетливо читалось «В гробу я видел этот мажий детский сад», однако мечник дисциплинированно молчал.
– Не надо, – решив, что любая жестокость должна иметь границы, со вздохом сказал Андерс. – Я справлюсь. А вам может пригодиться поддержка доброй стали.
Карвер зыркнул на него так злобно, будто он посулил дать ему самую грязную и неблагодарную работу в клинике, и опять ничего не сказал. Андерс даже начал беспокоиться: тот обычно не отличался подобной покладистостью и не упускал возможности дать братьям понять, что ни в грош их не ставит. Всем было очевидно, что это совсем не так, однако от сложившегося повседневного ритуала Карвер отказываться не собирался.
– Мы больше рассчитываем, что нас двоих хватит для того, чтобы Маретари согласилась прислушаться к нашему предложению, – невесело усмехнулся Риан. – Кажется, в прошлый раз она… почти прониклась. – Он помолчал и, немного понизив голос, признался: – Нам будет спокойнее, если мы будем знать, что ты не один.
– Вы же знаете, я отнюдь не беспомощен, – примирительно улыбнувшись, покачал головой Андерс. – Если… что-то случится, я смогу защитить ребят.
Смогу, твердо повторил он про себя, безо всякой жалости задавив непрошенные мысли о том, что, строго говоря, далеко не всесилен. И что даже с помощью Справедливости сможет драться на равных с не более чем четырьмя храмовниками, да и то если удастся не подпустить их на длину меча. Задержать противника и дать подопечным время уйти ему вполне по силам.
– Не надо меня защищать, я сам кого хочешь защищу! – встрял благоразумно оставшийся на своем месте Фейнриэль, и Андерс мысленно проклял то, что слух парню таки достался эльфийский, втрое чутче человеческого. – Вот этим… как его… Фен’Харелом клянусь, что не дам Лив в обиду! И не смотрите так, будто я мелкий, я, пока кошмары не начались, в банде Лысого Крыса ходил, и вообще я маг!
Украдкой посмеивавшаяся в рукав Лив поспешно затушила слабеньким ледовым заклятием кривобокий файербол, соскочивший с пальцев её самозванного защитничка, и аккуратно сложила руки на коленях, как примерная девочка. Андерс даже мог бы купиться, если бы не подрагивавшие уголки её губ. К фейнриэлевым посягательствам на звание мага старшая ученица Оливия относилась с заметным скептицизмом, однако наличие собственного «рыцаря», пусть даже тощего, лопоухого и безоружного, определенно грело девичью душу.
– Если что-то случится, – ласково, но очень твердо проговорил Дар, почти демонстративно пропустив мимо ушей выкрик Фейнриэля, – тебе придется хватать мелких в охапку и бегом бежать в безопасное место. Ещё одна пара рук, тем более с мечом, лишней не будет. – Он снова улыбнулся и добавил: – Но я надеюсь, что все действительно будет в порядке и это не понадобится. Ну а мы с братом возьмем с собой Авелин.
Взгляд Карвера стал ещё более скорбным, хотя за секунду до того Андерсу казалось, что это попросту невозможно. Зато он наконец отлип от дверного косяка и двинулся вглубь клиники, аккуратно обходя невысокие койки. Фейнриэль, завидев приближение конкурента, которого почему-то считал более удачливым, нахмурился и как будто даже растопырил уши сильнее, а Лив на мгновение подняла пристойно потупленный взор и застенчиво улыбнулась.
– Извини, – почти неслышно проговорил Риан, покосившись на Андерса с почти виноватым видом. – Мы действительно постараемся сделать все как можно быстрее.
– Пару-тройку суток я продержусь, – хмыкнул тот. На набычившегося Фейнриэля Карвер не обращал внимания, не доходя, впрочем, до откровенно оскорбительного «Ой, я тебя не заметил», но при этом всем своим видом демонстрировал смущенно разрумянившейся Лив, что это он тут мужчина и воин, а вот это остроухое недоразумение… Недоразумение и есть.
Андерс вспомнил, что устроили накануне два подростка, один из которых жаждал произвести впечатление на единственную в поле зрения девчонку, а вторая ему в этом потакала, представил, насколько осложнит ситуацию необходимость соперничать за внимание этой самой девчонки с более внушительным парнем, и почувствовал настоятельную потребность извиниться за только что произнесенную ложь.
– В одном вы были правы, – вместо этого проговорил он, – оставить их себе – и впрямь не выход. И даже не в храмовниках дело…
Андерс ещё раз обнял близнецов на удачу – да, именно на удачу, поскольку таковая им очень понадобится, и только – а затем, попрощавшись с ними, развернулся к своим подопечным и объявил:
– Хватит вам бездельничать, это на вас плохо влияет. – Подростки, которые накануне в поте лица драили пол и койки, возмущенно разинули рты, но он неумолимо закончил: – Сегодня клиника возобновит свою работу. И я искренне надеюсь на то, что вы все будете вести себя прилично.
Поначалу Андерсу даже казалось, что это сработало. По крайней мере, занятые делом подростки не порывались в очередной раз продемонстрировать ему, какие они взрослые, могучие и совсем-совсем самостоятельные, да и о том, что баловаться магией при посторонних не стоило, они все же помнили. К тому же Лив, насмотревшись на страдания обездоленных ферелденцев, прониклась к оным сочувствием и сочла, что столь тяжелой ситуации больше подобает трагизм, а не попытки рассмешить её какими-нибудь дурацкими выходками. Выросший практически на улице Фейнриэль никакого проку в трагизме не видел и вообще считал, что каждый сам за себя, но то, что вчерашнее буйное веселье его даме уже не по вкусу, сообразил сразу.
Вот только рано или поздно все-таки должен был наступить тот момент, когда едва державшемуся на ногах Андерсу пришлось погасить лампу и, обиходив последних пациентов, остаться с детьми наедине. Ну или почти наедине: Карвер, весь день подпиравший стену с крайне суровым видом, отправляться на ночь домой и не подумал, а в ответ на вопросительный взгляд Андерса только буркнул что-то насчет того, что братья ему голову оторвут и про время суток не спросят.
Храмовники, отправляясь в рейд, смены дня и ночи действительно не признавали, так что возражать Андерс не стал. Да и сил на протесты, по правде говоря, попросту не было.
После очередного урока с Фейнриэлем он ещё больше укрепился в мысли, что до возвращения Дара с Рианом попросту не дотянет. Умница Лив, давным-давно освоившая все эти детские трюки, проявила тактичность и уселась с книгой чуть в стороне, чтобы не смущать полуэльфа, которому никак не удавалось совладать с собственной магией. Андерс даже собирался похвалить её за понятливость, но как раз в этот момент ей вздумалось поулыбаться внимательно наблюдавшему за ними Карверу. Тот принял это за приглашение и, устроившись рядом с ней, завел куртуазную беседу, а кипевший от негодования Фейнриэль, разумеется, немедленно утратил способность думать о полученном задании. Андерс мысленно взвыл и, стиснув зубы, попытался снова привлечь его внимание, но результата так и не добился.
На следующий день, как ни странно, стало полегче. Проявившая какую-то инстинктивную женскую мудрость Оливия выказывала обоим своим ухажерам равное благоволение независимо от прикладываемых ими усилий, и готовый из кожи вон вылезти Фейнриэль несколько поутих и явно принялся изобретать что-нибудь более впечатляющее. Андерс, честно говоря, боялся даже гадать, до чего может додуматься воодушевленный блеском девичьих глаз мальчишка, но поводов для активного вмешательства у него пока не появлялось.
В клинике тоже было куда спокойней, чем накануне, и взявшийся восстанавливать запас потраченных зелий Андерс, время от времени поглядывая на занимавшихся несложной работой вроде перевязок и раздачи снадобий подростков, начал замечать то, на что днем раньше просто не успевал обращать внимание.
Карвер, который почти напоказ дремал в каком-нибудь углу, всем видом демонстрируя свою полную непригодность к любой имевшейся в клинике работе, то и дело внимательно и цепко зыркал из-под ресниц, и от его взглядов, сосредоточенных и напрочь лишенных какого бы то ни было выражения, Андерсу становилось как-то неуютно. С мечом Хоук-младший не расставался ни на секунду, но сейчас это казалось не типичной для неуверенного в себе юнца страстной любовью к символу и воплощению своей взрослости, а неослабевающей готовностью к бою. Рукоять карверова двуручника всегда находилась не дальше полуладони от его пальцев, а длинный, обманчиво неповоротливый клинок располагался так, чтобы можно было сразу нанести удар в трех или даже четырех направлениях. Да и в хаотичных перемещениях мечника, время от времени перебиравшегося с места на место, просматривалась какая-то система.
И только когда недоумевавший Андерс заметил, как сверкнули глаза Карвера, который пристально смотрел на вспыхнувшего от чьей-то резкой реплики Фейнриэля, всё это – включая странно уверенный тон мечника там, в рейнеровском складе и давешнее хоуково «он справится» – начало складываться в цельную картину.
Младший Хоук, которому вроде как следовало оберегать их от храмовников, не вылезал из клиники, и не думая приглядывать за теми тоннелями, из которых оные храмовники могли бы появиться. Да он и на дверь-то почти не смотрел, пренебрегая даже вероятностью бандитского налета. Зато он ни на минуту не выпускал из поля зрения Фейнриэля и Лив и изредка косился на самого Андерса, отслеживая его местонахождение. И каждый раз невзначай оказывался между ними, как будто действительно считал, что парочка плохо обученных магов и впрямь могла причинить какой-то вред чародею, прошедшему боевую школу Серых Стражей.
Плохо… обученных…
– Тебя тренировали убивать одержимых. – Собственная внезапная догадка, будучи озвучена, тут же показалась Андерсу совершенно абсурдной. Карвер его на смех поднимет и будет прав, хорошо хоть Фейнриэль, торчавший на другом конце клиники рядом с Лив, не мог ничего услышать, а то обиделся бы. Сильно и навсегда, как умеют только подростки.
Карвер смеяться не стал.
Вообще.
И даже не удивился.
И не ответил, и Андерсу было до боли ясно, что на этот раз его молчание действительно знак согласия.
– Бля, – почти беззвучно выдохнул Андерс, не зная даже, что думать, и уселся – хотя какое там уселся, упал – на скамью рядом с воином. Справедливость ошалело затих, предоставив соседу по телу полную свободу путаться в собственных мыслях и чувствах, и даже не попытался внести свой вклад в этот убийственный водоворот.
– Определять момент, когда другого выхода не остается, – покосившись на него, снизошел Карвер. Андерс недоуменно нахмурился, и он с некоторым раздражением уточнил: – В первую очередь меня учили определять момент, когда это становится единственным способом справиться с ситуацией. В неоднозначных случаях, – выразительно глянув на собеседника, добавил он, – приходится полагаться на мнение братьев.
– Я все ещё нихуя не понимаю, – помолчав, честно признался Андерс.
– А это все равно не твое дело, – привычно огрызнулся Карвер и, прикрыв глаза, сделал вид, что снова задремал.
Лив, как будто почувствовав неладное, глянула на них через плечо, и Андерс через силу растянул губы в успокаивающей улыбке. Девушка чуть заметно нахмурилась, но затем все же вернулась к разговору со старушкой Марикой, которая с воодушевлением опытной бабушки учила её то ли вести хозяйство, то ли охмурять парней. Вившийся вокруг них Фейнриэль явно считал, что второе Лив уже без надобности, но все его попытки вмешаться немедленно пресекались, причем весьма сурово.
– Но зачем?.. – немного собравшись с мыслями, опять начал Андерс и даже не смог закончить вопрос. Что – зачем? Зачем обучали Карвера? Зачем Дар с Рианом велели ему остаться в клинике? Зачем истолковали «неоднозначный», чтоб его, случай в его пользу?..
– Ты правда идиот или прикидываешься? – раздраженно уставился на него мечник. – Что во фразе «братья мне голову оторвут, если с тобой что-то случится» было тебе непонятно?
Лив с Фейнриэлем, услышав злость в голосе одного из присматривавших за ними взрослых, испуганно развернулись к ним, но в этот раз улыбнуться им было намного проще. Лив поверила сразу и, успокоившись, опять подалась к своей пожилой собеседнице. Фейнриэль сомневался дольше, но после ободряющего жеста Андерса тоже повернулся обратно и немедленно предпринял робкую попытку обнять Лив за талию.
– И будь любезен, не носись так туда-сюда, – вдруг добавил Карвер. – Не мешай мне работать. У моей крошки инерция знаешь какая?..
Андерс покосился на почти четырехфутовую, не считая рукояти, «крошку» и невесело хмыкнул. У него ещё оставалась сотня-другая глупых вопросов… ответы на которые он мог предсказать с точностью до слова. Либо «Не твое дело», либо «Ты идиот или притворяешься?»
И оба были бы… более чем обоснованы.
– Вздумаешь меня жалеть, – как будто уловив, какое направление приняли его мысли, вполголоса рыкнул Карвер, – дам в морду. По-настоящему.
– Не дождешься, – с внезапным, удивившим его самого облегчением отозвался Андерс и, поднявшись на ноги, отправился доваривать зелье от бронхита, уже начинавшее правильно пованивать.
К вечеру Андерс все же определился: он был в ярости. Кроме того, очень хотелось плюнуть в морду во всех отношениях достойному, благоразумному и предусмотрительному человеку Малькольму Хоуку. Что, строго говоря, было бы глупо и довольно несправедливо.
Впрочем, сейчас все это не имело ровным счетом никакого значения, поскольку изменить прошлое Андерсу было не под силу. Да и насчет будущего он был уверен гораздо меньше, чем ему того хотелось.
На ночь он снова уступил свою каморку Лив. Убедился, что девочка помнит, где стоит склянка с противозачаточным зельем, и, посмеиваясь про себя, отправился обустраивать себе койку. Кажется, само существование этого снадобья уже оказывало нужный эффект: на небольшой, безобидный флакончик девушка косилась с таким ужасом, будто в нем был заключен не меньше чем Архидемон, так что если Фейнриэль все же наберется наглости забраться к ней, он, наверно, этим самым флакончиком по голове и получит.
Зато у них обоих оставалась свобода выбора.
Стоявшие в основном помещении клиники койки были, вообще говоря, ничуть не хуже его кровати. Во всяком случае, шатались они не намного сильнее, да и выпиравшие кое-где доски почти не чувствовались сквозь принесенное Хоуками новое одеяло, толстое и по-настоящему теплое, и жесткую ткань боевой мантии. Правда, Карвер поначалу порывался улечься на полу, но быстро передумал после того, как Андерс честно предупредил его, что даже самые мощные дезинфицирующие заклинания не способны уничтожить заразу полностью. Фейнриэль, которому строго-настрого велели по ночам на «женскую половину» не лазать, обиженно насупился, демонстративно развернулся к ним спиной и, не дожидаясь, пока Андерс погасит последнюю лампу, накрылся одеялом с головой.
Окутавшая клинику тишина казалась до странного уютной.
Сон был знаком и незнаком одновременно, словно старый приятель после многолетней разлуки. Тягучий жар накатывал волнами, душными и темными, не оставляя ничего, кроме слепой нерассуждающей жажды, ощущения сбивались и двоились – соль чужой испарины на губах, трение кожи о кожу, крепкие мускулы под пальцами, сильные руки на спине, плечах, бедрах. Горло Андерса вибрировало негромким довольным рыком, низкий мурлычущий голос нашептывал ему на ухо непристойные обещания, заставляя дрожать от нетерпения и требовательно когтить пальцами плечи, тянуть к себе, ещё ближе, ещё… Андерс прижмурился, просто от удовольствия, уже не понимая, зачем – зрение казалось абстрактной концепцией, не имевшей отношения к происходившему. Его зрением были ладони, скользившие по широкой горячей груди, по жилистой спине того, который принадлежал ему. Того, которому принадлежал он сам, того, чьи прикосновения, нежные, настойчивые и властные, отзывались вспышками мучительного наслаждения в самом средоточии его сущности.
Вот только раньше в снах никогда не бывало боли. Даже той самой, тягучей и жгуче-сладкой, которой стосковавшееся по ласке тело праздновало прощание с одиночеством. И все же она была, и Андерс глухо урчал, уже не понимая – в его ли загривок ласковым хозяйским жестом вонзались острые зубы, или сам он впивался в солоноватую кожу поцелуем-укусом, стремясь заклеймить и пометить своим. Только это не имело никакого значения, потому что разраставшийся внутри жар плавил их, сливая в единое целое, и в пересохшем горле уже прорастал хриплый торжествующий стон…
Разбудивший его крик вовсе не был криком страсти.
04.02.13Андерс вскинулся на койке, лишь после этого осознав, что оглушивший его истошный вопль на самом деле был чуть слышным жалобным всхлипом: Фейнриэль, сжавшийся в комок на своей постели, тихонько скулил на одной ноте и время от времени судорожно втягивал воздух носом. На негромкий оклик он не ответил, и Андерс, отшвырнув одеяло, путавшееся в ногах – которые и без того дрожали и подгибались, как будто там, во сне, все было по-настоящему – кинулся к нему.
Глаза Фейнриэля, который не отреагировал даже на свет магического светлячка вспыхнувшего прямо у его лица, судорожно дергались туда-сюда под закрытыми веками. Целитель снова позвал его по имени, аккуратно тряхнул за плечо, потом ещё раз, настойчивей, но подросток не отозвался, только вздрогнул всем телом и, инстинктивным звериным движением вывернувшись из его пальцев, опять сжался, словно в попытке спрятаться. Не на шутку встревожившийся Андерс бросил осторожничать, подхватил Фейнриэля под мышки и, вздернув его с матраса, принялся с силой трясти. По-эльфийски худощавое тело безвольно колыхалось в его руках, но просыпаться тот и не думал.
В маленьком круге света беззвучно возник хмурый, озабоченный Карвер. Без меча, с облегчением отметил Андерс, только через секунду увидев возле запястья воина мелькнувший на лезвии зарукавного ножа блик. Остановившись в полушаге от койки, Карвер скупо кивнул ему и замер в почти неестественной неподвижности, вперив в полуэльфа невыразительный, очень внимательный взгляд.
Андерс стиснул зубы и, отведя глаза, раскрытой ладонью хлестнул Фейнриэля по лицу. Сильно, так, что его голова мотнулась в сторону от удара. Глаза мальчишки рефлекторно распахнулись, Андерс вздрогнул, увидев расползшиеся на всю радужку зрачки, и ударил его по другой щеке. Где-то под сердцем колючей змеей шевельнулось отчаяние, но после третьей пощечины слепо таращившийся в темноту Фейнриэль содрогнулся всем телом, заморгал и, всхлипнув уже по-настоящему, кинулся к нему на грудь.
– Все хорошо, Фей, все хорошо, маленький мой, – охнув от неожиданной силы мальчишеских рук, стиснувших его грудную клетку, мягко проговорил Андерс и принялся бережно гладить его по голове. Фейнриэль, на мгновение замерев под его рукой, вздрогнул снова и разрыдался, громко хлюпая носом. – Что случилось, малыш?
– Не бу-удет! – с подвыванием протянул полуэльф, напрочь забывший возмутиться таким обращением. Андерс открыл рот, но спросить ничего не успел: – Не будет хорошо-о-о!..
– Почему? – терпеливо переспросил целитель, покрепче прижав его к себе и покачивая в объятиях, словно младенца.
– Не бу-удет! – украдкой высморкавшись в перья андерсовой накидки, убежденно повторил Фейнриэль. – Я не смогу-у-у!.. Мне стра-ашно!
– Что не сможешь? – попытавшись говорить ещё мягче и ласковей, поинтересовался Андерс. – Успокойся, Фей, тебя никто не тронет, обещаю. – Он прижался щекой к взъерошенной макушке полуэльфа и уверенно добавил: – Я тебе помогу, вместе мы со всем справимся. Чего ты испугался? Демонов?
– Не поможешь. – Фейнриэль икнул, ещё раз шмыкнул носом и вдруг затараторил, сбиваясь и всхлипывая через слово, как будто хотел успеть всё объяснить до того, как его поразит неведомая, но неотвратимая кара: – Это не мое, понимаешь? Там, где я сплю, это не мое место! Мне же нельзя там, это страшнее, чем демоны! А у меня не выходит, я все равно туда попадаю, и я пытался ничего не делать, но это как не дышать, даже тяжелее, но там всюду сны, не только мои, а мне нельзя их трогать, а оно само получается, я очень старался, и мне пиздец как страшно! – Андерс озадаченно нахмурился, но Фейнриэль содрогнулся снова и заговорил ещё быстрее, подвывая и проглатывая половину звуков: – Это все чужое, мне нельзя, а то он разгневается, и станет плохо! А я старался, я правда старался, я тихо-тихо, как мышка, а все равно получается, что меня видно и следы остаются, и сны сами лезут, а я ничего такого не хотел, и он обязательно заметит и придет за мной, мне же нельзя ничего такого делать!..
– Погоди, погоди, малыш, – наконец сумел вставить пару слов Андерс, уже совсем утерявший нить его мысли. – Какой «он»? Демон?..
– Не-ет! – мелко задрожав, тихо провыл полуэльф. – Демоны – они сами по себе! Просто это его место, и мне туда нельзя без его разрешения, а во сне все попадают в Тень, и я не знаю, как по-другому, чтобы его не сердить! А если он разгневается, то лучше бы меня демоны съели, потому что будет хуже!
– Но если он не демон, то, может быть, ты сможешь ему объяснить, что ты не нарочно? – наугад предложил Андерс, отчаявшись понять хоть что-то из младенческого лепета бившегося в истерике Фейнриэля. Книжно-правильное «разгневался», столь странно звучавшее в речи малолетнего эльфинажки, царапало слух, но почему-то казалось до ужаса уместным. – И попросишь разрешения – ну, на потом?
– Как я ему объясню, если он мё-о-о-ортвыы-ы-ый? – неровно, рывками втягивая носом воздух, безнадежно проскулил Фейнриэль.
– Как это мертвый? – окончательно растерялся Андерс.
– А что там про сны? – неожиданно спросил так и не двинувшийся с места Карвер. – А то мне что-то сегодня такой срам снился, прямо вспомнить стыдно.
Содрогавшийся всем телом Фейнриэль заполошно замер и вжался в андерсову грудь ещё крепче, как будто надеясь втиснуться внутрь и там спрятаться.
– Извините, – задушенным шепотом сказал он. – Я не хотел. – Он неловко поерзал и, с явным трудом заставив себя отлепиться от андерсовой накидки, добавил, виновато и жалобно: – Мне… мне она снилась. Я правда не нарочно, я старался, чтобы никого не задело, потому что это нельзя, а все равно не удержал…
– Хочешь сказать, что нечаянно наслал на нас свои сны? – недоверчиво уточнил Андерс. Уж в его-то сне точно не было никакой «её», он и вслепую, на ощупь, не спутал бы женщину, пусть даже юную и неоформившуюся, вроде Лив, с мужчиной. Он сглотнул, задвигая подальше всплывшие не вовремя воспоминания, и снова принялся осторожно гладить Фейнриэля по волосам.
– Нет, наверно… – тихо пробормотал тот. – Только задел немножко, самым краешком. Простите, я честно старался так не делать, только у меня не получается… – Он снова заплакал, тихо, как будто из последних сил, и тоскливо закончил: – Все плохо.