Глава 9. АндерсАндерс
Вообще-то о том, что дайленов «разведывательный рейд» превратится в демон знает что, Андерс догадался почти сразу. Всегда выходило именно так, почему бы в этот раз должно было случиться иначе?
Да и вообще глупо было бы ожидать чего-то другого, если Дайлен, который предполагал засесть со своими баннами на пару суток – несколько менее наивный в некоторых областях жизни целитель считал, что не меньше чем на трое – влетел в его лазарет всего через пару часов и, велев собираться, тут же выскочил за дверь. Уже настроившийся на умеренно спокойный день с полудесятком тихо булькающих котлов Андерс только фыркнул и, прихватив заранее собранные сумки с зельями, без лишней спешки направился к воротам крепости.
– А где Гаррет? – удивленно поинтересовался он, не заметив возле караулки знакомой фигуры в драконьем доспехе.
– Он попозже придёт, с армией, – пояснил Дайлен и, окинув внимательным взглядом свой маленький отряд, приказал выдвигаться.
Андерс украдкой вздохнул. Нет, он уже не был тем абсолютно безобидным парнем, которого так запросто поймали храмовники под Амарантайном, и знал, как защитить себя и даже своих соратников в бою, не забывая при этом о долге целителя. Но с Гарретом все равно было бы лучше. Не приходилось бы беспокоиться о том, в какие неприятности может вляпаться это невозможное существо, оставшись без присмотра. Да к тому же с целой армией, пусть и маленькой, в руках.
Амелл, само собой, только удивленно похлопал на него ресницами и, кажется, вообще не понял причин его тревоги. Конечно, это ведь его старший, благоразумный и рассудительный, он же не умеет делать глупости. Целитель мог бы рассказать другу много интересного насчет ошибочности последнего тезиса, но всё-таки сумел вовремя вспомнить, что Дайлен умнее и нечего лезть к нему с поучениями. Помнится, он уже не раз выставлялся полным идитом со своими попытками научить младшего годами товарища жизни.
Да и правда, обидеть Гаррета – это уметь надо, не всякий Архидемон справится. А уж если тот будет не один, так тем более. И вообще у него были куда более существенные причины для беспокойства – например, Справедливость опять вздумал пристать к нему со своей борьбой за свободу магов, а погруженный в размышления о своей будущей свадьбе Натаниэль не торопился отвлечь духа каким-нибудь идиотским с точки зрения любого мага вопросом.
До Амарантайна они добрались довольно быстро: и без того обитавшему в мертвом теле духу беречь силы не требовалось, а остальные шли налегке и могли не подлаживаться под темп носившего самый тяжелый доспех соратника. Вокруг не было ни следа порождений тьмы, но Андерсу все равно упорно чудилось что-то неладное ещё до того, как из-за небольшой горной гряды (нескольких высоких холмов, на самом-то деле, но амарантайнцы гордо называли их горами) показался силуэт города с тянущимися вверх дымками.
Слишком черными и жирными для тех, которые поднимаются из печных труб.
Вот здесь порождения тьмы были. Шорох общего сознания отдавался в черепе целителя гулким тошнотным эхом, и он едва успел выловить в этом шуме предостережение.
– Справа! – в последний момент крикнул Андерс, всего за мгновение до того, как в щит Справедливости вонзилась вылетевшая из узкой, как и во всем пригороде, улочки стрела.
Схватка оказалась короткой: всего десяток гарлоков, несколько генлоков, которых Натаниэль перестрелял за полторы минуты, и эмиссар. К тому же на шум схватки из-за какого-то ветхого домика вывернули остатки местного ополчения и ударили недорезанным тварям в спину.
А потом оказалось, что на самом деле все намного хуже.
Андерс видел такое только несколько раз в жизни – когда измученные посулами демонов ученики, уже готовые отказаться не то что от собственной жизни, но и от души, чуть ли не на коленях умоляли Рыцаря-Командора сделать их Усмиренными. Забыть стылый, безнадежный ужас в детских и юношеских глазах было невозможно, их бледные, изможденные безнадежной борьбой лица продолжали сниться ему в кошмарах ещё долго после того, как башня Кинлох скрывалась за горизонтом.
Констебль Айдан, убеждавший Командора, что Амарантайн пал и им остается лишь сжечь то, что осталось от города, который был смыслом его жизни, смотрел точно так же.
– Амарантайн ещё можно спасти, – после нескольких минут тяжелого молчания проговорил Дайлен и, расправив плечи, твердо посмотрел на солдата: – Соберите всех, кто ещё может держать оружие, и займемся чисткой города.
– Порождение тьмы! – в панике завопили за углом, и оттуда выбежали двое побледневших дозорных. – Порождение тьмы идет сюда!
Скажи что-нибудь новенькое, чуть было не съязвил Андерс, но стоило ему открыть рот, как очередной вдох комом встал в горле. Потому что следом за беглецами действительно показалось порождение тьмы: высокий крепкий гарлок в слишком хорошей броне… и с белой тряпкой на обломке копейного древка.
– Я Посланник! Говорить! – остановившись на расстоянии полета стрелы (натаниэлев лук, конечно, бил раза в полтора дальше, так что тварь просчиталась), крикнул гарлок. – Не стрелять! У меня весть!
– Убить всегда успеем, – тихо сказал Дайлен, жестом велев лучнику опустить оружие, и Хоу, помедлив, повиновался. Гарлок выждал ещё несколько секунд и двинулся вперед.
– Ты Страж-Командор? – спросил он, безошибочно выискав в группе выступивших ему навстречу людей Амелла. – У меня весть для тебя от того, кого ты зовешь Архитектором. Армия Матери идет на Башню Бдения.
– Что? – нахмурился Командор.
– Мать… враждует с Отцом… Архитектором, – поправился Посланник. – Архитектор не желает уничтожения людей в Башне. Ты ещё успеешь опередить её войско, если отправишься немедленно. Я слышал, человек предлагал тебе сжечь город, уничтожив задержавшуюся в нем часть армии Матери. Ты можешь поступить так. Иначе опоздаешь к своей крепости.
Андерс стиснул кулаки и беспомощно посмотрел на мрачно щурившегося друга. Город – это ведь не порождения тьмы. Это люди. Пусть даже выжили всего несколько десятков, может, сотня или две, может, твари все равно доберутся до них первыми… Но заставлять их выбирать между смертью на ржавых клинками порождений и смертью в огне, пожирающем их собственные дома, было попросту… неправильно.
А в Башне Бдения остался Гаррет.
Целитель развернулся к дороге, ведущей к крепости, мельком отметил, что разодрал ногтями ладони и с его рук капает кровь, как у малефикара какого-то, и дернул Справедливость за локоть, разворачивая временами бывавшего неповоротливым духа в нужном направлении. А потом за его спиной раздался голос Дайлена:
– Я не брошу Амарантайн. Констебль, собирайте ополчение.
Амелл был прав, старательно убеждал себя Андерс, шагая вслед за товарищем по изрытой грубыми гарлочьими сапогами немощеной улочке. Они и впрямь нужнее здесь, в Амарантайне, нужны беззащитным, не умеющим сражаться людям, столкнувшимся лицом к лицу с едва ли не самым большим своим страхом… нужны Бетани, дяде Малькольму и тете Леандре. Если они ещё живы.
А если кто и может отстоять Башню Бдения, так это Гаррет, и четыре уставших после двух маршей бойца там погоды не сделают.
Только все это нисколько целителя не утешало.
Чутье Стражей в кишевшем порождениями тьмы городе оказалось практически бесполезным. Твари были повсюду, выскакивали из каждой дыры, из любого, даже самого узкого переулка, и Андерс в конце концов бросил попытки угадать, откуда появится опасность. Дайлен ещё пробовал определить, где засели самые сильные противники – вожаки и эмиссары – намереваясь в первую очередь уничтожить именно их, а мелочь оставить заметно приободрившимся ополченцам, но у него, кажется, тоже ничего не получалось. Амарантайн казался единым целым, пропитанным скверной и смертью муравейником.
Андерс даже не узнавал улиц, по которым не один раз проходил вместе с Амеллом или Хоуком. Там, где полторы недели назад пестрела клумба высоких хризантем, теперь поблескивала лужа перемешанной с кровью грязи. На месте лавки кружевницы, у которой он хотел и все никак не решался заказать покрывальце для ланцелаповой корзинки, торчал покосившийся, обугленный остов, почти ничем не напоминавший творение человеческих рук. На пороге следующего дома влажно щелкавшее жвалами дитя грызло руку его хозяина, торговавшего из-под полы капканами и отравленными приманками для ленивых охотников.
Мерзкую тварь перемололи в кашу сияющие прутья дробящей темницы, и целитель несколько опомнился. По крайней мере, он наконец сумел понять, что странно знакомое ощущение, тянущее его вглубь лабиринта узких улочек, окружавших торговый квартал – это далекий отголосок стихийной магии.
– Нам туда, – ткнув пальцем в первую попавшуюся улочку, идущую приблизительно в нужном направлении, уверенно проговорил Андерс. Амелл внимательно посмотрел на него и, коротко кивнув, нырнул в щель между домами.
В торговом квартале ещё шли бои. Возле ворот полтора десятка наемников, из которых лишь трое держались на ногах по-настоящему уверенно, пытался выбить из лавки оружейника стаю порождений тьмы во главе с одноруким эмиссаром. Увечье, впрочем, нисколько не мешало твари швыряться комками криво сляпанных, но отвратительно эффективных заклятий, и у них на глазах один из наемников упал, не удержавшись на внезапно подломившихся ногах.
Командор, недолго думая, развернул внутри лавки зародыш облака смерти, и изнутри донесся многоголосый страдальческий вой. Андерс воспользовался моментом и, растолкав опешивших воинов, опустился на колени рядом с раненым.
– Ну чего ты на меня глазами лупаешь? – с наигранным легкомыслием вопросил целитель, поймав помутневший от боли взгляд наемника, и осторожно положил руки ему на грудь, выплетая диагностическое заклятие. – Разлегся тут, страдалец. Сейчас я тебя подлечу немного, и больше тебе никто отлынивать не даст, имей это в виду. Работы дохренища, а ты поваляться решил, тоже мне.
На самом-то деле все было далеко не так просто. Магия порождений тьмы искажала глубинные основы функционирования организма, и исправление причиненного вреда всегда требовало изрядных усилий. Но его простенькая уловка сработала: с лица «страдальца» исчезли следы напряженных раздумий о том, как бы отмазаться от недовольного его поведением Создателя, и целительское заклинание легло в поврежденное тело почти без помех.
Отряд наспех подлеченных воинов присоединился к ополченцам констебля Айдана, а Стражи двинулись дальше. В здании Торговой Гильдии засели несколько купцов со своей охраной, которые довольно успешно сдерживали пытавшуюся добраться до них гарлочью стаю. Врезавшийся в толпу порождений с тыла Справедливость отвлек их от укрывшихся за толстой дубовой дверью людей и согнал поближе друг к другу, Амелл накрыл всю стаю какой-то мощной порчей, а затем в спины тварям ударил арбалетный залп.
– Где-то мы с тобой это все уже видели, верно, Дайлен? – философски вопросил неслышно подошедший Малькольм и, небрежным жестом ткнув вперед навершием посоха, добил ещё трепыхавшихся порождений цепной молнией.
– А где тетя Леандра с Бетани? – торопливо оглядевшись, встревоженно поинтересовался Андерс. И без того бледный от напряжения Натаниэль, ещё больше спав с лица, глядел на пожилого мага с такой отчаянной надеждой, что целителю вчуже становилось страшно.
– Мы тут, дорогой, у нас все в порядке, – успокаивающе проговорила Леандра, ободряюще потрепав его по щеке. Целитель, таращившийся на неё с открытым ртом, сумел только невнятно угукнуть.
– Те-тетя Леандра, а вы чего это? – растерянно пробормотал опешивший не меньше него Амелл, и только Натаниэль, крепко – чересчур крепко, судя по протестующему писку попавшейся магессы – прижимавший к своей груди Бетани, сумел сказать что-то более-менее осмысленное:
– Я думал, в Вольной Марке не принято обучать благородных леди владению оружием.
– Сынок, я уже двадцать с лишним лет ферелденская леди, – скрипнув поблескивавшей рунными вставками кожаной броней, пожала плечами Леандра и, с самым что ни на есть светским видом вытерев висевшей на поясе тряпочкой лезвие длинного кинжала, спрятала его в ножны. – А порядочная ферелденская леди должна иметь возможность в случае нужды защитить своих родных и близких.
– Как же меня пилили за то, что перед той битвой я отослал девочек из Денерима… – чуть слышно пробормотал Малькольм. – А в этот раз не успел.
– Я тебе не девочка, пап, я сама уже почти замужняя леди! – возмутилась Бетани, оставив попытки выбраться из объятий жениха. Натаниэль блаженно щурился, пряча лицо в её растрепанных волосах, и Андерс, на всякий случай обследовав всех троих диагностическим заклинанием, наконец смог вздохнуть с облегчением. Почти.
– Гаррет остался защищать Башню Бдения, – встретившись глазами с дядей, несколько виновато проговорил Амелл. – Но там гарнизон и стены крепкие… – Хоук-старший сочувственно кивнул, и Дайлен, расправив плечи, оглядел свое заметно увеличившееся войско и принялся отдавать распоряжения.
В узких извилистых улочках старой части Амарантайна проку с такого многочисленного отряда было бы немного, бойцы только путались бы друг у друга под ногами и давили на спины шедшим впереди в стремлении добраться до врага, и дальше они, разделившись, обошли торговый квартал с двух сторон и встретились на площади перед церковью.
На звук человеческого голоса из-за массивных широких дверей выглянул мужчина в тяжелом доспехе. Андерс, узнававший храмовников даже не по эмблемам, а по силуэту брони, поморщился – но в этот раз даже церковники и преподобная мать встретили эрла-чародея с неподдельной радостью. Укрывшиеся в святилище люди смотрели на придирчиво изучавшего их Дайлена словно на снизошедшую к ним, грешным, Пророчицу, и целитель едва сумел сдержать ехидный смешок.
Как мало, оказывается, нужно было для того, чтобы убедить этот сброд в добродетели магов. Всего лишь армия порождений тьмы и дарованное в последний момент спасение, принявшее облик энтропийной бури.
Бойцов в храме оказалось немного – в основом там были женщины, дети и старики, уже не способные держать оружие. Амелл, не обращая внимания на протесты преподобной матери, забрал у неё большую часть воинов, оставив только полдюжины для защиты не особенно нуждавшихся в подобной помощи ворот, и снова повел их на улицы.
К вечеру Андерс едва держался на ногах. Не столько из-за магического истощения, хотя лириума он тоже напился на всю жизнь вперед, а просто потому, что им пришлось не один раз обойти Амарантайн по периметру, по диагонали и снова наискосяк. Первыми под клинки и заклятия попадали стаи гарлоков с вожаками и эмиссарами и дети-мальки, оказавшиеся тварями живучими, но малочисленными. Стоило выбить их с улиц, как наружу вылезали осмелевшие в отстутствие более сильных тварей генлоки и личинки, из-за своей численности оказавшиеся куда более опасными. Им на смену приходили быстрые, но плохо державшие удар крикуны и ещё какие-то непонятные твари, с равным удовольствием жравшие трупы людей и порождений тьмы – и, что было намного хуже, при приближении Стражей пытавшиеся скрыться в подвалах.
Самым защищенным зданием в городе, само собой, оказалась церковь, в которой и собрались утомленные бойцы. Андерс, слишком уставший для того, чтобы воспользоваться возможностью безнаказанно, при полной поддержке населения нахамить продолжавшей нудеть что-то о милости Создателя преподобной матери, забился в какой-то угол и, завернувшись в стянутое из общей кучи драное одеяло, подтянул ноги к груди. Надо было поесть и хотя бы немного поспать, но как только у него не осталось забиравших все его внимание дел, как внутренности снова начала жевать тревога.
– Волнуешься? – тихонько спросила присевшая рядом с ним Бетани и, встретившись с ним глазами, сочувственно улыбнулась. – Не бойся, теперь все будет хорошо. Дайлен уже устроил втык начальнику портовой стражи и заместителю здешнего Рыцаря-Командора, ныне покойного, так что Амарантайн быстро вычистят.
– Да хуй с ним с Амарантайном, – опять уткнувшись носом в колени, пробормотал Андерс. – Там ещё одна армия Башню Бдения штурмует, а я тут сижу как бревно бесполезное. И даже туда рвануть не могу, потому что в таком состоянии меня там сожрут в полминуты, я даже вякнуть не успею.
– Ну так там же Гаррет остался, – недоуменно пожала плечами девушка. – Он сильный, с ним никакая армия не справится. – Андерс мрачно фыркнул, и Бетани, покачав головой, придвинулась ближе и взяла его за руки: – Ну правда, все будет в порядке. Ты же сам нам в прошлый раз рассказывал, что стены гномы уже отремонтировали, а тот сумасшедший мастер, который братику броню из драконьей кости делал, выковал вашим солдатам сильверитовые доспехи. А ещё у вас есть смешной гном, который делает всякие взрывающиеся штучки. Ну сам подумай, какая армия с таким ужасом сладит?
– А я все равно беспокоюсь, – упрямо буркнул Андерс, и магесса, тяжело вздохнув, сменила тактику:
– Ну прекрати хныкать, лучше посмотри, какой у меня новый шарфик! Правда, здорово, что я его успела из дому утащить, пока вся эта ерунда не началась?
Целитель уже хотел сказать неугомонной девушке что-нибудь до крайности невежливое, но тут пресловутый шарфик сунули прямо ему под нос, и он попросту оцепенел. На темно-зеленом, в две ладони шириной вязаном полотне изгибались ветви цветущих персиков – точь-в-точь как на его пледе.
– Ну что ты молчишь, скажи, правда он красивый? – не дождавшись никакой реакции, требовательно осведомилась Бетани.
– Очень, – моргнув, покорно согласился Андерс. И, бросив на удовлетворенную его ответом девушку короткий взгляд, осторожно поинтересовался: – А откуда он у тебя? Я вроде на рынке таких не видел.
– Ещё чего, на рынке вязаные украшения покупать! – пренебрежительно фыркнула магесса и, помахав рукой искавшему её глазами Натаниэлю, добавила: – Своими руками гораздо лучше можно сделать! – Она замялась на мгновение и сразу поправилась: – Ну, я сама ещё не очень умею, я маму попросила, мне очень узор понравился.
Андерс насторожился ещё сильнее. Бетани он плед точно не показывал – как-то не сложилось, они встречались обычно либо у Дайлена, либо у него в лазарете, либо в библиотеке, а у него в комнате девушка, кажется, так и не побывала… По правде сказать, ломать голову над личностью своего Тайного Поклонника маг бросил ещё до той ссоры с Хоуком, решив, что коли неизвестный воздыхатель не показывается, то это его проблемы, а если все-таки покажется, то тогда он и станет со всей этой путаницей разбираться – но пропустить настолько отчетливый след он попросту не мог. Даже несмотря на то, что вообразить менее подходящее время для подобной затеи было бы весьма затруднительно.
В конце концов, он должен хотя бы в благодарность за подарки честно предупредить это застенчивое создание, что у него уже есть Гаррет. Который, кстати, гораздо лучше любых, даже самых дорогих и полезных побрякушек. И очень не любит конкурентов.
– Узор очень красивый, – глубокомысленно покивал он. – И оригинальный. Такого больше ни у кого здесь нет.
– Ну, где-то есть, я его у мамы-то и увидела, – не заметив подвоха, призналась Бетани. – Но та штука, которую она в тот раз делала, была очень уж здоровая и явно не для носки, а вот поместить его на шарфик я первая придумала!
Андерс, уже понадеявшийся на какое-нибудь великое откровение, разочарованно вздохнул. Казалось бы, проще всего было пойти и спросить у монны Леандры, но он уже давно понял, что в искусстве вытягивания сведений ему со своей названной тетушкой не сравниться. А если бы та вообще собиралась ему сказать, не она ли вязала его плед – сказала бы ещё тогда, когда они разговаривали у Дайлена про смешные игры благородной молодежи. И уж о том, сделала она это по просьбе кого-то из знакомых или просто какой-нибудь прохожий заметил на её подоконниках вязаные салфеточки и, впечатлившись её искусством, заказал у неё подарок, она тем более не расскажет.
Ну и хрен с ним.
Утро настало за полчаса до рассвета. Андерс чуть было не убил того идиота, который разбудил его в середине сна о том, как Хоук потащил его трахаться на уляпанной кровью порождений тьмы баллисте, но за плечом идиота вовремя показался строго сдвинувший брови Дайлен, и целитель промолчал. Хотя было обидно и где-то в глубине души больно кололось страх того, что глупый и милый сон так и останется только сном.
– Опять? – тоскливо переспросил маг, услышав, в чем было дело. В то, что такое количество тварей сумело пробраться в город через всего один лаз, ему совсем не верилось, но констебль Айдан был неколебимо убежден в том, что его выводы верны.
– Сходим посмотрим, жалко тебе, что ли, – устало буркнул Дайлен. – Не смотри на меня так, если Башня ещё стоит, то за пару часов с ней ничего не сделается. Зато если перекроем нору, то можно будет забрать из города часть солдат и не соваться к армии этой, чтоб её, Матери с голой жопой.
Андерс внимательно посмотрел на него и тихонько вздохнул. Вчера его другу ещё удавалось это скрывать – беспокойство, неуверенность, страх ошибиться и погубить тех, кто был ему дорог – но теперь, после почти бессонной ночи тревога отчетливо прорисовалась на осунувшемся лице легшими под глаза тенями и резкими, будто рисованными морщинками возле углов губ. Впрочем, заметно это было, кажется, только ему и дяде Малькольму, успевшему навидаться взваливших на себя непосильную ношу мальчишек.
– Пошли, – покопавшись в сумке и убедившись, что ничего укрепляющего или хотя бы тонизирующего у него не осталось, скривился целитель. В церковном ящике для подаяний, куда не глядя сваливали трофеи, было только самое простое – собранный с эмиссаров лириум, заживляющие зелья и припарки. Андерс, конечно, нагреб сколько сумел, наверняка ведь понадобится.
В Амарантайне было тихо. По пустынным улицам лениво полз подсвеченный восходящим солнцем утренний туман, из которого раз в квартал высовывалась какая-нибудь дрянь, которую почуявшие её загодя Стражи уничтожали буквально за доли секунды, а кое-где уже слышались человеческие голоса. Один раз навстречу дайленову отряду действительно попались живые люди: десяток рабочих разбирал завал возле ведущей в надвратную башню лестницы под охраной полудюжины позевывавших стражников. Их старшой при виде Командора напыжился и, изобразив из себя бывалого бойца, принялся хвастаться тем, как они доблестно исполняли свой долг. Доказательства – десяток генлочьих голов и правая жвала личинки – были сложены неподалеку аккуратной, пижонской пирамидкой, на вершине которой и торчала жвала. На кончике жвалы висели чьи-то обугленные подштанники.
Дайлен уважительно покивал и, благословив их на дальнейший труд, двинулся дальше. Андерс продержался аж до первого поворота и только потом истерично заржал, рухнув на колени прямо в лужу чьей-то запекшейся крови. И не он один – рядом привалился к стене утиравший слезы Натаниэль, зажимал рот рукой побагровевший от попыток заглушить смех констебль Айдан… Командор, сдержанно пофыркивавший себе под нос, дождался, пока они немного придут в себя, и жестом велел поторапливаться.
В конце концов констебль привел их к порту, в район, сплошь застроенный складами и торговыми представительствами – которые зачастую являлись крохотными домиками, пристроенными с какого-нибудь боку все к тем же складам. Хоу сразу как-то насторожился и потянулся к луку, и Андерс, не чувствовавший присутствия порождений тьмы, с удивлением посмотрел на него.
– Не самые спокойные места, – согласился с молчаливым упреком аристократа констебль. – Но сейчас тут тихо – твари всех разогнали, а кого не разогнали, тех съели. Да и вообще не до бандитства тут, когда людей подряд харчат. А нам вон туда, – указал он.
Возле двери склада торчала пара караульных – эти, впрочем, действительно бдили и, завидев приближающихся людей, сразу принялись подавать какие-то знаки, сообщая, что все в порядке. Андерс вошел внутрь сразу за Дайленом и невольно присвистнул: казавшийся снаружи только слегка потрепанным склад изнутри выглядел как нутро кузнечной печи – толстые опорные балки прогорели чуть не вполовину и едва заметно пылили мелкой угольной крошкой, земля то проседала под ногами легким пеплом, то била в пятки комьями спекшегося до стеклянистости песка… Целитель огляделся как следует, пытаясь понять, что же здесь на самом деле произошло, и лизнул осевшую на пальцах пыль. Привкуса земляного или растительного масла не почувствовал и, снова хмыкнув, направился к замершему возле дыры в полу Командору.
Под ногу ему попался какой-то камушек, больно впившийся в ступню через стоптанную чуть не до толщины обычного полотна подошву, и маг, ругнувшись, поднял мелкую пакость с пола. Повертел в пальцах, собираясь попросту выкинуть в окно, и замер, словно наступив в собственную парализующую руну.
Этот камушек он знал куда лучше, чем ему хотелось. Даже знал, что маленький розово-черный голыш с криво выцарапанным солнышком с одной стороны и круглой дыркой у заостренного края когда-то валялся на другом берегу Недремлющего Моря, там, где, наверное, до сих пор живет семья сэр Райлок – семья, которой, как не уставала повторять ему гребаная баба, у него никогда не будет…
– Ой, бля… – наконец проговорил Андерс, совершенно дикими глазами уставившись в стену помещения, в котором отбушевала самая мощная огненная буря из тех, что по силам смертному человеку.
Задать Дайлену откровенно напрашивавшийся вопрос он не успел: тот уже перехватил посох по-боевому и сиганул в дыру на полу следом за Справедливостью. А потом и вовсе стало не до того, потому что за узенким тоннелем, выводившим к складу, обнаружились просторные, как будто взятые со страниц какого-нибудь авантюрного романа подземелья – в которых, вдобавок, завелись порождения тьмы. При всей своей неприязни к Глубинным Тропам Андерс вскоре был вынужден признать, что рыть норы в камне гномы умеют куда как лучше людей – по крайней мере, в гномских норах он не задевал стены посохом при любом движении. Правда, и прятаться за широкую спину идущего впереди бойца там было далеко не так удобно…
Кроме того, порождения тьмы вели себя совсем неправильно. Целитель, вообще говоря, полагал, что они столкнутся самое большее с парой стай генлоков или кучкой только что вылезших из гнезда личинок, не успевших сообразить, где добывают еду; однако за первым же поворотом Справедливость напоролся на крупного гарлока-вожака с двуручником, а несколькими залами позже из бокового прохода вывалился оказавшийся неестественно живучим эмиссар.
– Как-то все слишком просто получилось, – с сомнением проговорил Амелл, выбираясь на свет божий по узенькой кривой лесенке. Андерс обеспокоенно сдвинул брови, гадая, что же тогда его Командор сочтет «сложным» – и, как будто отвечая на незаданный вопрос, из-за стоявшего неподалеку здания вышли здоровенный огр в доспехе и тощий эмиссар в тяжелой броне и с массивным топором.
– У них что, боевые маги завелись? – поразился целитель. Надо было, наверное, промолчать – первый комок гнусной магии порождений полетел именно в его сторону.
Убивать огра без Хоука пришлось гораздо дольше. Справедливость, при всей своей силе и воинском умении, изворотливостью живого смертного не обладал, и попросту бил по уязвимым местам огрской брони, даже не задумавшись о том, что можно было бы попытаться организовать ещё одно самостоятельно. Кроме того, целительские заклинания на мертвое обиталище духа ложились плохо, и каждый раз, когда тот не успевал увернуться от удара рогатой твари, Андерсу приходилось отвлекаться от швыряния молний в эмиссара и полностью сосредотачиваться на исцелении.
– Не знаю, насколько вежливо заговаривать об этом с магом, – задумчиво сказал Натаниэль, глядя на утыканный стрелами, словно ежик, труп гарлочьего колдуна, – но мне кажется, что запас стрел Андрасте в оружейной Ордена нужно увеличить.
– Ну кто ж знал, что тут будет такое количество разных тварей? – вступился за друга целитель. И вообще, они с лучником и так отлично справились, подумаешь, пришлось ему сделать два десятка выстрелов вместо полудюжины…
– Да нет, Нэйт прав – я должен был рассчитывать на самое худшее, – покачав головой, вздохнул Дайлен. Андерс сморщил нос и, покачав головой, принялся осматриваться.
Из-под земли они выбрались где-то в дальних пригородах Амарантайна. Вдалеке, над крышами окружавших их невысоких зданий виднелись смутные силуэты шпиля церкви и башен ратуши, но как добраться до них поверху, не запутавшись в переплетениях узких кривых улочек, Андерс даже представить не мог. Наверное, придётся просто выйти из города и двигаться по периметру, пока не попадется что-нибудь знакомое – ну хотя бы та халупа, где повесился считавший себя недостойным жены недоумок…
– Не стрелять! Говорить!
– Опять ты, – сдвинув брови, вполголоса процедил целитель, развернувшись к высовывавшемуся из-за угла Посланнику. Что-то ему подсказывало, что вести изуродованного скверной гонца будут вполне ему под стать – такими же отвратными.
– Иди сюда, – велел Амелл, жестом приказав Натаниэлю опустить лук.
– Архитектор просил передать тебе, Страж-Командор: ему удалось выяснить, где ныне скрывается Мать, – остановившись в паре шагов от них, сообщил Посланник. – Её нынешнее логово находится за ущельем Драконьей Кости, в старых развалинах. Сейчас вся её армия покинула норы, и Мать осталась почти без защиты.
– Ты ему что, веришь? – поразился Андерс, глянув на внимательно слушавшего тварь Дайлена. Отвлекся он всего на мгновение, но когда повернулся обратно, гарлока уже не было.
– Пока он нам не лгал, – чуть заметно сдвинув брови, пожал плечами Командор. – Не все так просто, конечно, но дурят нас на куда более высоком уровне, так что в таких мелочах этому Архитектору врать попросту незачем…
– Нихрена себе мелочь! – возмутился целитель. Дайлен поймал его взгляд и вымученно улыбнулся, и Андерс обреченно вздохнул и снова взялся за самоуспокоение.
Ну кому как не ему знать, что заразу надо уничтожать до конца.
Ущелье Драконьей Кости, как выяснилось, находилось совсем недалеко. Правда, обнаружить вход в него было не так уж просто: вначале пришлось спуститься к морю, пройти по узкой полосе обнажившегося в отлив песка вдоль высоких отвесных скал, на которых гнездились чайки, а затем залезть в узкую щель между двумя опиравшимися друг на друга огромными валунами. Вернее, узким этот проход казался лишь по сравнению с самими камнями, на деле же широкоплечий, в массивном доспехе Справедливость шел по нему, даже не задевая наплечниками стен.
– Неудивительно, что об этом месте никто ничего не знает, – пробормотал себе под нос Амелл, оглядываясь.
Они и впрямь находились как будто за сотню миль от обитаемых земель. Если бы Андерс не знал точно, что за темной дырой в скальной стене находится побережье, он непременно решил бы, что оказался в каком-нибудь другом мире, а то и вовсе в Тени. Слишком мало окружающее походило на истрепанные морским ветром прибрежные луга Амарантайна: вверх, в бесконечность, уходили отвесные каменные стены, вокруг них вились ленты полупрозрачного зеленоватого тумана, который сгущался над головами в практически непроницаемую пелену, полностью скрывавшую небо… если оно вообще там было.
– Неуютно здесь как-то, – передернувшись, проговорил Андерс. С Завесой тоже творилось что-то неладное. На ту запредельную жуть, которую устроила на Черных Болотах Баронесса, это походило мало, и маг, поколебавшись, решил, что давящее тревожное ощущение напоминает то, что он чувствовал возле старых тевинтерских могильников. Имперцы, кажется, издревле считали, что правильное захоронение без десятка-другого кровавых ритуалов существовать не может, и Завеса возле старинных кладбищ истончалась и рвалась от легчайшего воздействия.
– Косточки не нравятся? – напряженно хмыкнул Натаниэль, указав плечом лука на смутно видневшийся в тумане гигантский остов.
– Косточки тоже, – буркнул целитель. Больше всего ему не нравилось то, что скелет при ближайшем рассмотрении вовсе не производил впечатления готовой рассыпаться от малейшего толчка древности. Ему было самое большее лет десять-пятнадцать… а следующему и вовсе не больше восьми.
Свое имя ущелье Драконьей Кости заслужило по праву. Андерс начинал подозревать, что они попали на какое-то ящеричье кладбище: скелетов там было много, на любой вкус – большие, с дом Торговой Гильдии размером, и крохотные, не больше телёнка, относительно свежие и те, что и впрямь разваливались от легчайшего касания, а затем клубились над землей облаками костяной пыли… Однако вскоре на границе его сознания зашелестел знакомый булькающий шепот, и целитель, покрепче перехватив посох, придвинулся поближе к своим соратникам.
– Свято место пусто не бывает, – хмуро заключил Дайлен, когда выскочившая на них стая гарлоков окончила свое существование. – На смену драконам пришли порождения тьмы, на смену порождениям тьмы придет ещё какая-нибудь пакость…
До обещанной пакости, впрочем, было ещё далеко, и пока им встречались только вполне обычные генлоки и гарлоки. В ущелье постепенно становилось все темнее, и вскоре впереди замаячила какая-то явно рукотворная преграда.
– Надеюсь, это те самые развалины, – вздохнул Амелл, на мгновение остановившись перед высокой стрельчатой аркой, а затем решительно шагнул внутрь.
И тут же вылетел обратно с воплем: «Сучья ящерица!»
Вернее, кричал он что-то другое, куда более продолжительное, с тягучим антиванским воркованием и чеканными окончаниями старого арканума, но Андерс, торопливо заглатывавший очередную дозу лириума, решил не выяснять подробностей. Когда из своего гнезда вылезает плюющийся огнем высший дракон, становится как-то не до филологических изысканий.
– Нэйт, крылья ему убери! – отшвырнув в сторону пустую склянку, крикнул целитель и, сосредоточившись, приложил ящера самым сильным своим ледовым заклинанием. Просвистевшая у самого его уха стрела, ударив в основание крыла, отбила большой кусок промерзшей плоти, и Андерс вздохнул с облегчением. Улететь от добравшегося до него Справедливости дракон уже не сумеет, значит, ему не придется справляться с этой тварью в одиночку.
– Будет очень стыдно, если этот ящер был последним представителем своего вида в здешних местах, – не без ехидства заметил Амелл, переступив через лежавший поперек арки драконий хвост и, заглянув куда-то вниз, задумчиво сдвинул брови.
– Дай, только не говори, что там гнездо и ты решил прихватить с собой парочку яиц, чтобы восстановить популяцию, – закатив глаза, простонал Андерс.
– Да нет, тут кое-что поинтереснее, – рассеянно отозвался тот, и целитель недоверчиво фыркнул:
– Что может быть интереснее драконьего гнезда?
– Тевинтерские магические конструкции, – с легким возмущением, как будто констатируя очевиднейший факт, изрек Командор и, не дожидаясь остальных, стремительно сбежал вниз по широкой винтовой лестнице.
К немалому удивлению Андерса, найденный конструкт и впрямь работал. Дайлен, придирчиво оглядев круглый зал со сложным, впаянным в камень металлическим рисунком, поковырялся в какой-то неаппетитной груде возле стены и, вытащив оттуда желтоватый кристалл, установил его в гнездо на одной из вершин узора. Грани кристалла слабо замерцали, а затем разгорелись неярким ровным светом, и невольно заинтересовавшийся целитель, окинув помещение задумчивым взглядом, сообщил:
– Должно быть ещё три.
После короткой схватки с явившимися через узкую дверь напротив лестницы порождениями тьмы и затянувшихся поисков последнего кристалла рисунок на полу все-таки ожил. Андерс настороженно прислушался к ровному, чуть слышному гудению старинной мощной магии и одобрительно кивнул, а Командор вытащил из открывшегося в центре узора тайника управляющий амулет и, ремешком примотав его к запястью, кивнул на узкий каменный мост, уходивший в мутноватый серый сумрак.
Вторую башню пришлось отбивать от заполнивших её порождений тьмы. По сравнению с боями в Амарантайне это было до смешного легко: оставшийся на верхней площадке винтовой лестницы лучник перестрелял половину ещё до того, как Дайлен доплел первое заклятие, а с ослабленными его магией тварями легко справился Справедливость. Отыскать нужные кристаллы среди множества мертвых тел оказалось куда сложнее, но возможность в случае нужды обрушить на врага всю силу древнего заклятия того стоила.
– И сколько всего этих башен? – хмуро осведомился Натаниэль после схватки на следующем мосту, завидев проступающий из сумрака силуэт знакомых арок.
– По идее, четыре… – переглянувшись с Андерсом, задумчиво отозвался Дайлен и, помедлив, пожал плечами: – Не знаю точно. Сам понимаешь, подробной технологии построения подобных заклятий в современных Кругах не учат.
В третьей башне было пусто и чисто. Андерс озадаченно нахмурился, гадая, где же искать активирующие кристаллы, но мгновением спустя разглядывавший что-то на другой стороне Амелл напрягся, и он торопливо развернулся в ту же сторону.
– Я не враг вам, – подняв длинные узкие ладони в традиционном мирном жесте, проговорил Архитектор и, плавно слетев с балкона, медленно двинулся к ним. Целитель перехватил посох поудобнее, но Командор жестом остановил его и шагнул навстречу эмиссару.
В искусстве вешания лапши на уши не в меру говорливый гарлочий маг заметно уступал тетушке Леандре. Дайлен оказался прав: если сведениями военного характера, к примеру, численность оставшихся при Матери бойцов, Архитектор делился с неподдельным энтузиазмом, то в вопросах более существенных, как, к примеру: «Нахрена все это надо и откуда, собственно, взялась эта Мать» сразу принимался юлить и неловко отговариваться то загадками мироздания, то собственным – насквозь лживым – незнанием. То, что что-то во всей этой истории нечисто, понял даже Справедливость, промолчавший исключительно из уважения к ведшему беседу Командору.
– Значит, ты предлагаешь нам помощь в обмен на обещание не преследовать тебя, когда ты будешь уводить своих… подопечных на Глубинные Тропы? – деловито уточнил Амелл. Андерс недоверчиво нахмурился: неужели его умный, рассудительный друг и впрямь купился на всю эту чушь и собрался отпустить подозрительную тварь на свободу?
– Да, Командор, – церемонно склонил голову Архитектор. – Я клянусь, что больше не появлюсь в твоих землях. Каков будет твой ответ?
Дайлен неторопливо скрестил руки на груди и, словно в задумчивости побарабанив пальцами по плечу, царапнул рукав своей боевой мантии тремя полусогнутыми пальцами. Целитель недоуменно моргнул, заметив, как секундой спустя пальцев, четко выделявшихся на темной ткани, осталось только два, и на всякий случай приготовил руну паралича.
– Мне нужно как следует это обдумать, – с извиняющейся улыбкой проговорил Амелл, а затем резко сжал кулак. Мгновением спустя в горле Архитектора проросло острие длинного кинжала и через долю секунды его голова с глухим стуком упала на пол, а чуть не подскочивший от неожиданности Андерс машинально бросил руну под ноги таскавшейся за гарлоком гномке.
– Чему только не научишься, таскаясь с наемниками по Вольной Марке, – как будто оправдываясь, пожал плечами Натаниэль и, перешагнув через эмиссара, перерезал горло яростно сверкавшей глазами пленнице. – В том числе и бить в спину…
– Ладно, – несколько оправившись от изумления, резко проговорил целитель, – но теперь-то можно закончить со всем этим и вернуться наконец в Башню Бдения?
Активировать третью башню им так и не удалось: похоже, Архитектор перед их приходом не только очистил её от тел порождений тьмы и прочего мусора, но и перепрятал кристаллы. Зато в четвертой все было на месте: и составные части древнего конструкта, и поселившиеся в удобном месте гарлоки под предводительством эмиссара.
Следующая часть тевинтерских руин сохранилась куда хуже. Когда-то опиравшиеся на изящные тонкие колонны арки теперь повисли в пустоте, из пола обломанными зубами торчали остатки разделявших просторные залы стен, а некогда окружавшие то ли давно пересохшие колодцы, то ли глубокие пруды балюстрады обрушились, превратив оставшиеся в полу дыры в коварные ловушки.
А впереди, в коконе солнечных лучей, падавших из находившегося где-то далеко вверху отверстия, красовалась самая большая мерзость, какую Андерс мог вообразить.
Хотя нет, такой гадости он даже представить себе не мог. Узкое личико с правильными чертами и запавшими, словно от усталости глазами, тонкая шея, хрупкие плечи и небольшая красивая грудь могли бы принадлежать какой-нибудь ушедшей из семьи аристократочке – но на ладонь ниже крупных темных сосков ее плоть снова вздувалась нелепым подобием молочных желез, а затем изгиб тонкой талии раздавался вширь, и тело неведомой твари переходило в огромный неровный пузырь, обтянутый сероватой кожей.
– Это матка? – дыша глубоко и часто в попытке совладать с тошнотой, поинтересовался Андерс. Помимо ряда псевдогрудей, спускавшегося почти до самого пола, у ощущавшегося как порождение тьмы создания имелся также десяток мясистых щупалец и сотня или две невесть почему выросших на верхней стороне пузыря хитиновых лап, и от вида всей этой безостановочно колыхавшейся плоти ему становилось дурно.
– Странная какая-то, – сдвинув брови, негромко отозвался Дайлен. – Обычно они ещё менее человекообразны…
– Мне и так хватит, спасибо, – из последних сил съязвил Андерс и торопливо зажал рот ладонью, на всякий случай выискивая взглядом место, где можно будет избавиться от своего скудного завтрака в относительной безопасности.
Пресловутая Мать тоже отличалась изрядной говорливостью. Правда, стремления просветить уже приговоренных к смерти собеседников касательно их якобы-все-ещё-живого союзника целитель так и не понял, но клевета Матери все равно казалась куда более достоверной, чем неловкие оправдания Архитектора, которого та упорно именовала Отцом.
Сам бой Андерс почти не запомнил. Понял только, что лириума ему не хватило совсем чуть-чуть и что без дайленовой возни с кристаллами они бы там, возле Матери, и остались.
– И чего, все? – недоверчиво переспросил он, оглядывая оплывшую тушу порождения тьмы и рассыпанные вокруг останки личинок и гарлоков. Часть из них, попавшая под удар тевинтерской снежной бури, уже начинала оттаивать, и целитель поморщился, представив, какая вонь тут поднимется через пару дней.
Неподвижно замерший перед трупом Матери Амелл чуть заметно вздрогнул и, развернувшись, кивнул:
– Да. Возвращаемся.
Переход до Башни Бдения стал, наверное, худшим кошмаром в жизни Андерса. Оглушенный адреналином и избытком информации разум обрел привычную ясность уже к тому моменту, как они добрались до выхода с драконьего кладбища, и целитель чуть не взвыл, осознав, сколько упущено времени. Он, наверное, бегом бросился бы к крепости – но попросту не хватало сил. Уже после нескольких минут просто быстрого шага у него начинало срываться дыхание, а и без того скрученное запоздалым страхом сердце сбивалось с ритма.
Дайлен смотрел на него с сочувствием, но сделать ничего не мог: он и сам был не в лучшем состоянии. Даже шаг Натаниэля лишился привычной бесшумной упругости, и лучник не один раз спотыкался на ровном месте, иногда с трудом удерживая равновесие. Не подверженный физической усталости как таковой Справедливость время от времени предлагал понести кого-нибудь из них на руках, но Амелл, окинув его острым, словно лезвие скальпеля, взглядом строго запретил подобные эксперименты.
Окрестности Башни Бдения напоминали Андерфелс. Андерс его, по правде сказать, уже не помнил – а может, ему и вовсе наврали насчет того, откуда именно его приволокли в Кинлох – но всегда думал, что «земля, испытавшая на себе Гнев Создателя» должна выглядеть именно так. Изрытая ямами, почерневшая от крови и жирного пепла почва, покрывавшие её мертвые тела – почти все принадлежали порождениям тьмы, первого погибшего человека целитель заметил только когда они подошли почти вплотную к стенам. Возле выбитых ворот трупов было ещё больше, и треть прохода загораживало тело мертвого огра, обугленное и как будто изодранное когтями гигантского зверя. Над ним, бурно жестикулируя и время от времени выразительно тыкая рукой в сторону рогатой головы, ругался с двумя покрытыми грязью и копотью пехотинцами гном-рабочий в длинном кожаном фартуке.
Безоружный.
– Эрл вернулся! – повернувшись на звук их шагов, радостно заорал один из пехотинцев, и секундой спустя к ним присоединился второй. Раздавшийся после этого многоголосый ликующий вопль, казалось, сотряс всю Башню Бдения. Неподъемный огрский труп в полминуты переместился из арки ворот в окружавший крепость ров, и уволокшие его солдаты принялись торопливо растаскивать в стороны мертвых гарлоков, освобождая проход своему эрлу.
Внутри тоже кипела работа. Бой, похоже, закончился совсем недавно: кое-где ещё дымились подожженные, наверное, горящими стрелами и наспех затушенные крыши, возле амбаров добивали покалеченного гарлока-вожака, раненые люди лежали на земле вперемежку с трупами порождений и только в дальнем краю, возле перекрывавшей проход к лазарету баррикады, виднелся ровный рядок тел, возле которых суетились те, кто хоть что-то понимал в первой помощи. Андерс завертел головой, выискивая в толпе Хоука, который наверняка уже вовсю пытался навести в этом безобразии порядок, и, заметив краем глаза странный, неуместно яркий золотистый блеск, машинально присмотрелся к нему получше.
Возле примыкавшего к крепостной стене здания арсенала сидел на земле незнакомый светловолосый эльф с усталым и напряженным лицом, и на коленях у него лежала голова бледного, как покойник, Гаррета.
– Руки прочь от моего мага! – рявкнул Андерс, сам не поняв, как оказался рядом с ними, и торопливо потянулся к жилке на шее любимого, попросту побоявшись как следует приглядеться к окровавленному, изломанному телу. Только через секунду сумел нащупать пульс – слабый и неровный, словно сердце работало через силу – и, всхлипнув от невыносимого, горького в своей преждевременности облегчения, потребовал в пространство:
– Весь лириум – ко мне!
А затем впечатал в едва ощутимо вздымавшуюся грудь первое исцеляющее заклятие.
Конец андерсовой части.