Символ

[fayere]

А вот я тут чего-то подумал... Хоуки у меня по большей части ехидственного толку, и уж во всяком случае умные мужики с умением разговаривать словами, но ведь они и другими бывают.

м!Хоук/Андерс

Андерс Хоука, по правде сказать, побаивался. Нет, тот не сделал ему ничего плохого и даже слова грубого не сказал – ни после церкви и озверевшего при виде Карла Справедливости, ни после того, как Андерс сдуру разболтал ему о том, что погибший маг был его любовником.
Просто когда здоровенный, звероватого вида мужик молча таращится на вас взглядом изгнанного из своего законного малинника медведя – это нервирует. А молчал Хоук почти всегда.
Поначалу Андерс даже думал, что тот несколько скорбен разумом. Трепался за десятерых всегда Варрик, а бородатый предводитель отряда только изредка буркал что-то, о значении чего магу удавалось догадаться лишь по интонации, и то не всегда. Потом, правда, выяснилось, что внешность обманчива, и ума у Хоука было с лихвой, а в случае нужды даже прорезалось какое-то бандитского толка красноречие, действовавшее на жертв примерно тем же образом, что и могучие хоуковы кулаки.
В конце концов к этой странной компании Андерс попривык. Перешучивался с Варриком, подкалывал Изабеллу и даже набрался храбрости в случае нужды командовать Хоуком, который имел привычку полностью игнорировать свои раны. Вот и дошутился.
Он даже вспомнить потом не мог, что именно ляпнул – кажется, проводил взглядом торговца снадобьями, который на рынке Верхнего Города драл за свое барахло втрое дороже, чем оно действительно стоило, и вслух пожалел о том, что некому убедить его поделиться зельями с теми, кто действительно в них нуждается. Маячивший рядом молчаливой мохнатой глыбой Хоук, пропускавший мимо ушей весь их треп, вдруг сдвинулся с места и с грацией набирающей ход лавины двинулся к торговцу. Андерс, насторожившись, проводил его недоуменным взглядом – и попросту уронил челюсть на грудь, когда под носом у враз побледневшего бедолаги возник хоуков пудовый кулак. Спорить с судьбой худосочный житель Верхнего Города не решился, и уже через несколько мгновений Хоук направился обратно. Стоявшие неподалеку стражники проводили его унылыми взглядами, но связываться не решились.
– На, – лаконично проговорил он, протянув ошарашенному целителю отобранный у торговца ящик со склянками.
Андерс растерянно посмотрел на Варрика, надеясь, что тот хоть немного прояснит ситуацию, но гном только ухмыльнулся и, снисходительно похлопав его по плечу, заявил:
– Бери, не выбрасывать же. Так и быть, разок опущусь до благотворительности, всё равно с тебя взять нечего. Эй, Хоуки, давай-ка я тебе кое-что объясню…
Целитель посмотрел вслед Варрику, который уводил Хоука куда-то вдаль и увлеченно ему что-то втолковывал, и, вздохнув, понёс ящик в клинику. Ограбленный торговец давно успел скрыться, так что вернуть ему потерянное имущество всё равно было невозможно.
На следующий день Андерс едва сумел разглядеть за ввалившимся в его лечебницу букетом массивную фигуру Хоука. Тот молча сунул ему в руки охапку цветов и без выражения уставился на ошеломленного целителя.
– Э… спасибо, – заставив себя улыбнуться, проговорил тот, думая, куда ему девать всё это безобразие. И ладно бы цветы были полевые, их хотя бы частично можно было бы пустить на зелья, а вот что ему делать с двумя сотнями чайных роз?
Справедливость заворчал что-то неодобрительное о бесполезных подарках и почти сразу заткнулся, потому что получивший желаемый отклик Хоук удовлетворенно буркнул что-то себе под нос и, сунув руку в карман, на раскрытой ладони протянул Андерсу какую-то красновато-коричневую пакость.
– Это что? – испуганно переспросил Андерс, через пару мгновений опознав в пакости человеческое сердце в потеках запекшейся крови.
– Символ, – буркнул Хоук. Целитель на всякий случай отодвинулся ещё дальше, и на маловыразительной звероватой физиономии его собеседника на редкость отчётливо прорисовалось горькое разочарование в мудрости Варрика.
Хоук шумно, совсем по-звериному вздохнул и, плюхнув сердце на ближайшую койку, принялся раздеваться. Андерс в шоке наблюдал за тем, как из-под очертаний грубой стальной брони появлялись завораживающие изгибы могучих мускулов, и почему-то думал о том, что пару лет назад он из кожи вон вылез бы, но заполучил бы этого мужчину себе в постель. Вот просто так, чтобы можно было потрогать.
Очнулся он только тогда, когда Хоук окинул собственную грудную клетку нехорошим примеривающимся взглядом и поудобнее перехватил длинный широкий кинжал. Андерс почему-то живо представил лежащий у него на полу труп с развороченными ребрами и ещё пульсирующим сердцем в протянутой руке и с изумившей его самого силой вцепился в широкое жилистое запястье:
– Эй, а можно мне всё в комплекте?