Кошки Башни Бдения, глава 7 (продолжение)

[fayere]

Глава 7. Андерс

Андерс
Лес Вендинг оказался даже хуже Чёрных Болот. С болотами всё было просто и понятно – они честно, всем своим видом, заявляли, что в них творится какой-то бардак, и не обманули ожиданий. А Вендинг прикидывался нормальным, да так убедительно, что очень наблюдательный обычно Дайлен поверил, и даже сам Андерс отнюдь не сразу сообразил, в чём же подвох.
Поначалу казалось, что всё действительно в порядке. Ну, растительность погуще да побогаче – ну так на то оно и древний эльфийский лес. В таком даже говорящие дубы из нэйтовых сказок могут водиться, маги Арлатана и не такое умели. Но что-то всё равно не давало целителю покоя, даже зеленевшие под стволами старых вязов упитанные кустики филавандриса почему-то не пробуждали хватательного рефлекса.
Как будто что-то внутри него знало, что полагаться на привычную внешность до боли знакомых трав здесь нельзя.
И только через полчаса после того, как вязы сменились могучими раскидистыми дубами, Андерс вспомнил, что филавандрис под вязами не растёт. Он вообще не терпит соседства с другими растениями, и вокруг полян со звездчатыми, цвета топлёного молока цветочками всегда была мёртвая полоса, на которой не росли даже сверхживучие барвинок и пырей. Эту закономерность не сумела обойти даже старшая чародейка Инес, настоящий гений во всём, что касалось зелёного и цветущего – её кустик филавандриса занимал целый ящик, и подсаживать к нему что-то ещё было абсолютно бесполезно.
Целитель мысленно отругал себя за забывчивость и обвел окружающий его лес ещё одним, куда более пристальным взглядом.
На лес это не походило вовсе. Скорее, на огородик той самой Инес, в котором в полуладони друг от друга росли неваррский пахучий лён и ривейнская камнеломка, а обычный ферелденский эмбриум соседствовал с южноандерфелльской веретёнкой. Вот и здесь рядом с кривоватым дубом деликатно серебрились изящные стволы пары плакучих берёз, которые, вообще говоря, должны были появиться не раньше чем в паре сотен миль к югу, а по краю залитой солнцем полянки с листовидной мечеедкой вилась длинная дорожка эльфийского корня, обычно предпочитавшего влажные тенистые места.
Нет, собранием нарушенных правил Вендинг всё-таки не был. Собственно говоря, большая его часть вполне соответствовала известным Андерсу законам – и всё равно исключений из них было слишком много. Как будто тот, кто сделал этот лес таким, продолжал присматривать за ним, не позволяя своему проекту одичать и вернуться в естественное состояние.
Маг тряхнул головой и постарался сосредоточиться на насущных делах. Поломать голову над странностями вендингской растительности можно было и потом, главное, чтобы обитавшие в этом лесу разбойники или чудовища, ответственные за пропажу караванов, эту голову не откусили.
Как будто в ответ на его мысли из-за поворота тропы донеслись крики и шум боя. Амелл, мигом забыв о том, что приличному магу подобает оставаться вдалеке от схватки и швырять заклятия из укромных уголков, ринулся вперёд, и Андерс, выдохнув пару не вполне приличных слов, тоже перешёл на бег.
Поначалу всё шло как обычно: Гаррет истреблял противников мечом и магией, Дайлен всячески этому способствовал и при любом удобном случае тыкал лезвием посоха в оказавшихся слишком близко бандитов, а спасаемые купцы время от времени даже умудрялись подсобить своему эрлу удачно пущенной стрелой или ударом кинжала. Разбойники быстро сообразили, что к чему, и пустились наутёк, но это им ничем не помогло. Андерс, рысивший следом за остальными, хмыкнул почти сочувственно: Хоук с Натаниэлем со сноровкой опытных охотников загоняли бедолаг в какую-то щель, Командор перекрывал им последний возможный путь отступления…
А потом Амелла попыталось убить дерево.
Целитель, чуть не споткнувшись на ровном месте, на голом инстинкте швырнул на друга ауру ускорения и вздохнул с облегчением, увидев, что тот всё-таки сумел увернуться от бивших по земле веток толщиной в руку взрослого мужчины. Секундой спустя в кроне агрессивной твари вспыхнул огненный шар, и дереву разом стало не до Дайлена. Андерс тут же наложил на него героическую ауру и в растерянности уставился на непонятное ветвистое существо, не зная, что делать – его слабенькие атакующие заклинания вряд ли могли причинить какой-то вред зачарованной древесине.
– Андерс, ауры! – рявкнул Амелл, и целитель пришёл в себя.
Наверное, Гаррет справился бы и без его помощи, но Андерсу хотелось думать, что его вмешательство всё-таки принесло какую-то пользу. Отсиживаться за спинами других было как-то неловко, и он почти со злостью велел Дайлену:
– Не шевелись, у тебя ребро треснуло.
Хоук умудрился получить сотрясение мозга, и магу стало совсем стыдно. Здравый смысл твердил, что он всё сделал правильно, и соваться в бой с существами, к которым он даже не знал, как подступиться, было бы попросту глупостью, но на душе всё равно скребли кошки. Он ведь должен был успеть, должен был придумать что-то, чтобы не допустить этого, как-то воздать им за то, что его избавили от необходимости рисковать собственной жизнью…
Андерс резко выдохнул и полез на холм к какой-то статуе, чтобы отвлечься от настырных мыслей. Ну кому стало бы лучше, если бы он полез под ветви сильванов и бесславно там сдох?
Лес подкидывал ему сюрприз за сюрпризом. Как будто мало было перемешанной, как вопросы на экзамене у Ульдреда, растительности – скульптура оказалась изображением Маферата времён становления андрастианской религии, судя по тому, что выглядел он как суровый могучий воин, а не искорёженный жалкий карлик, способный лишь на предательство. А внизу, за холмом, деликатно маячили какие-то руины, воскрешавшие в памяти изящные, почти возлушно-хрупкие артефакты Арлатана, но казавшиеся едва ли не моложе статуи.
Гаррет, как оказалось, нашёл способ поиметь выгоду даже с Маферата, и маг, беззлобно огрызнувшись на критику в адрес своей мантии, побрёл списывать надпись с постамента следующей скульптуры. Не то чтобы он так рвался обзавестись обширным гардеробом, но иметь что-то своё, чьё наличие не было обусловлено острой необходимостью, наверняка будет приятно.
Размеренное течение разведывательного рейда – который последние пару часов мог считаться простой прогулкой – оказалось прервано ущельем. Андерс задумчиво заглянул вниз и неопределённо хмыкнул: если он правильно помнил лекции чародея Гленна, помешанного на всяких камнях и истории горных пород, ущелья там быть не могло. Или, по крайней мере, оно должно было давно превратиться в широкий пологий овраг с ручейком внизу.
Дайлен, само собой, немедленно решил, что ему надо на другую сторону, и принялся изучать росшие на краю деревья взглядом, от которого те, будь у них такая возможность, удрали бы на другой конец Тедаса. Выбирал он долго – целитель успел заметить за кустами мраморный отблеск очередной статуи и обзавестись ещё одной кое-как написанной строчкой на по привычке захваченном с собой клочке пергамента – и мироздание успело первым. Из зеленевших возле ущелья кустов вывалился трясущийся, бледный, как будто после большой кровопотери, солдат, который устроил форменную истерику, едва увидев человеческое лицо.
– Нервный срыв и ничего больше, разве что пара синяков, – удивлённо констатировал Андерс, бросив на пехотинца диагностическое заклинание. Он-то ожидал как минимум нескольких проникающих ранений или чего-нибудь даже более жуткого. Но парень, похоже, остался единственным выжившим именно потому, что пустился наутёк прежде, чем до него добрались враги.
Сообщение об агрессивных эльфах Командор как будто вообще пропустил мимо ушей. Целитель, наверно, ничуть не удивился бы, узнав, что единственным, что услышал его лучший друг, было слово «мост».
Мост, к слову, оказался вполне приличный. Не какая-нибудь верёвочная конструкция с полусгнившими, проламывающимися под ногами досками, а солидное каменное сооружение с перилами и источенными ветрами и непогодой резными столбиками с обеих сторон. И даже подходящих для засады кустов на другой стороне не было, но Гаррет всё равно задвинул Андерса за спину, как маленького, и пресекал все попытки высунуться из-за его плеча. Да ещё и Дайлен, как будто сговорившись с кузеном, выразительно махнул рукой, веля держаться подальше от возможной схватки, и маг, насупившись, подчинился.
Он уже начал думать, что всё обойдётся и злобные эльфы тому солдату просто с перепугу померещились, когда пара стоявших чуть в стороне от тропы деревьев вдруг зашевелилась и преградила им дорогу. Андерс невольно сглотнул, вспомнив, что так и не придумал, как можно нанести этим тварям хоть какой-то урон при помощи имевшихся в его распоряжении заклятий, а затем перед ним в ореоле звонкой эльфийской магии возникло чудесное видение.
У видения были золотистые, скрученные в изящный пучок волосы, прелестные длинные ушки и охренительная грудь. И обрисованные тканью тонкой зелёной мантии бедра тоже воскрешали в памяти всё самое прекрасное, что только есть в существе, именуемом «женщина»…
Потом видение завизжало и оказалось обыкновенной истеричной бабой, и Андерсу стало страшно обидно. Он и не заметил даже, когда успел привыкнуть к тому, что в его жизнь с непринуждённостью домашних кошек входят оборачивающиеся истиной легенды – арлатанские боевые чародеи, благородные рыцари, мудрые маги-властители – и возвращение старой печальной закономерности почему-то ударило куда больнее, чем раньше.
Претензий эльфийки не понял, кажется, не только он, но и умный Дайлен. И поразмыслить о её обрывочных фразах как следует им не удалось тоже, потому что сразу после исчезновения девицы на них набросились её ручные сильваны.
Андерс всё-таки успел дёрнуть Хоука за наруч, так что воздвигнутая им огненная стена не двинулась на ходячие деревья, превращая их в пепел, а всего лишь помешала им наброситься на отряд. Целитель промаялся минут десять, пробуя на треклятых деревяшках всё, что только мог придумать, но заметного результата не добился. Молнии сильваны игнорировали, каменные кулаки всего лишь ненадолго лишали их равновесия, а его самая сильная ледяная хватка только заставила треснуть пару не самых толстых веток.
Страшно хотелось поругаться с Гарретом, который, поняв, что исследования окончены, без видимых усилий избавил их от угрозы, но Дайлен вмешался прежде, чем Андерс сумел придумать что-нибудь достаточно ядовитое. Через пару минут целитель сумел взять себя в руки и даже немножко порадовался этому факту, потому что вымещать раздражение на ни в чём не повинном Хоуке было бы как-то нечестно. Гаррет такого совсем не заслужил.
А потом и вовсе стало не до того. Вначале они нашли разорённый долийский лагерь, а вскоре после этого – жуткую яму с телами ферелденских солдат, которые уже начали разлагаться. Андерс сглотнул, давя тошноту, и упрямо продолжил смотреть вниз, пытаясь определить, когда и как именно они умерли.
Впрочем, то, что всякие несчастные случаи тут ни при чём, было понятно и так.
– Найду и убью, – нехорошим окончательным тоном сказал Амелл, и целитель машинально кивнул, соглашаясь. Тот, кто сотворил такое, не имел права на жизнь.
Под черепом знакомо зашелестело, и Андерс немедленно поднял тревогу.
Что именно Дайлену не понравилось в напавшей на них стае, целитель так и не понял, но сразу после боя тот чуть не за шкирку ухватил Натаниэля и, неопределённо махнув рукой в их с Гарретом сторону, потащил лучника осматривать следы. Отступник, недолго думая, почти таким же жестом подхватил под руку его самого и повёл куда-то в сторону, и истративший все силы на ауры и исцеляющие заклятия Андерс только на пятом шаге догадался поинтересоваться тем, что он задумал.
Идея разбить лагерь казалась одновременно безумно притягательной и просто безумной. Всем им определенно нужен был отдых, да и бродить по лесу Вендинг в темноте явно не стоило, но ночевать под кронами сердито шуршавших листвой деревьев, любое из которых могло оказаться притаившимся сильваном, целителю тоже не очень-то хотелось. Но когда на груде собранного Хоуком – и когда только успел? Маг ведь не выпускал его из виду больше чем на несколько минут – хвороста заплясали первые тёмно-рыжие язычки, тревога его почти отпустила. В мягком, уютном мерцании пламени Андерсу мерещилась гудящая огненная буря, срывавшаяся с рук Гаррета, и воспоминание о едва ли не самом страшном заклятии из тех, что ему доводилось видеть, почему-то успокаивало куда лучше пятой вытяжки из кошачьего корня.
Помешивавший содержимое висевшего над костром котелка Хоук чуть заметно поморщился, и маг, до этого бездумно наблюдавший за тем, как тот крошил в будущую похлёбку полоски вяленого мяса, вдруг очнулся. Хорош целитель – пришёл и уселся бездельничать, даже не проверив толком своих соратников, а вымотавшийся не меньше него парень, раненый к тому же, обустраивал ему ночлег.
– Побереги силы, солнышко, – мягко проговорил Гаррет, как всегда, успев перехватить его руки, и принялся бережно гладить кончиками пальцев ладони. Андерс хотел было рассердиться на то, что ему опять помешали делать его работу, но вместо этого осторожно положил голову на прохладный наплечник из драконьей кости и засопел, пытаясь выискать под сладким ароматом крови и тошнотно-металлическим скверны собственный запах Хоука. Тот чуть слышно рассмеялся и, аккуратно пересадив его к себе на колено, снова пошевелил ложкой в котелке.
– Зануда, – сонно пробормотал целитель и, высвободив руки, обнял его за шею, а потом всё-таки выпустил приготовленное диагностическое заклинание. Отступник фыркнул, ощутив прикосновение его магии, и небрежно мазнул губами по виску. – Твоё счастье, что у тебя только ушибы остались, а то за попытку скрыть от меня что-то более существенное я бы тебя страшно покарал.
– Как, например? – насмешливо поинтересовался Гаррет. – Ты мне уже не первый раз обещаешь, кстати.
– Пока что ты был послушным мальчиком, так что у меня не было повода исполнять обещание, – пожал плечами Андерс и, подумав, потёрся носом о его ухо. Дыхание боевого мага на миг прервалось, и целитель с чувством исполненного долга перебрался на расстеленный неподалёку спальник. И, подумав ещё немножко, показал Хоуку язык.
Тот засмеялся и, наполнив вытащенную из рюкзака миску подозрительным варевом с одуряющим запахом мяса, поставил её у самого андерсова носа.
Гипотезы наконец явившегося к их костру Дайлена Андерсу страшно не понравились. Он изложил другу все теории эволюции, которые только мог вспомнить – от нелепой андрастианской, гласившей, что всё сделал Создатель, до еретических предположений тевинтерцев, но переубедить Амелла так и не сумел. Да и не очень старался, по правде говоря: от усталости уже темнело в глазах, и почему-то именно в таком состоянии становилось кристально ясно, что всё это пустая трата времени. Слово против слова, и не более того – и так будет до тех пор, пока у них не появятся хоть какие-то фактические доказательства.
А на следующий день им пришлось столкнуться с сумасшедшей долийкой снова. Попытавшийся пройти по следу порождений тьмы лучник потерял его на огроменном, с пол-Башни Бдения размером, валуне, вросшем в землю почти по самую макушку, и Дайлен решил вначале разобраться с разгневанной Хранительницей. Та, как будто предугадав его намерение, подкараулила их на полпути и, даже не показавшись на глаза, натравила на них своих сильванов. Причём на этот раз она учла свои ошибки и позаботилась о том, чтобы снабдить ходячие деревья защитой от огня, так что повозиться с ними пришлось изрядно. Андерс, наверное, даже посмеялся бы при виде того, как шустро могучий боевой маг драпал от пары сильванов, если бы его чуть меньше пугало осознание того, что всё это вовсе не было игрой.
– Сиськи у этой девицы, конечно, просто загляденье, но вот с головой у неё совсем плохо, – убеждённо сказал целитель, без особого успеха пытаясь убедить в том, что его и впрямь волновали только сиськи, хотя бы себя, и бездумно потрогал вонзившуюся в ствол старого вяза сильвановую щепку. Последнее ходячее дерево, получив в свою магическую сердцевину аж три противоречащих друг другу воздействия, взорвалось с таким грохотом, что он чуть не оглох, а спасло его только то, что он вовремя заметил лавинообразное искривление энергетических полей и рухнул на землю. Иначе эта самая щепка насквозь пробила бы ему грудь.
Его вдруг начало трясти: ещё никогда смерть не подступала к нему так близко, и осознание этого отозвалось в крови запоздалым всплеском адреналина. Но бежать или сражаться уже было не с кем, и результатом стал лишь поток лишь отдалённо напоминавших связную теорию слов. Дайлен, отлично понявший, что вся его речь – примерный эквивалент фразы «мне не нравится эта женщина», только хмыкнул, а вот умудрившийся принять всё всерьёз Натаниэль даже попытался его одёрнуть:
– У девушки горе. У неё весь клан погиб.
– Ну это же не повод кидаться на такого красивого меня! – сердито сдвинул брови Андерс и, ухватив подошедшего Хоука за край наруча, с умильным видом заглянул ему в глаза: – Гаррет, скажи, я же красивый?
– Очень красивый, – сказал отступник так, как будто это было самой что ни на есть настоящей правдой, и целитель невольно ответил ему улыбкой.
В лагере долийцев кто-то явно пытался навести порядок. Впечатление получалось скорее противоположное: вместо откровенной разрухи перед ними предстала разруха стыдливо прикрытая, и выглядело это даже более жалко и безрадостно, чем прежде. Настороженно сдвинувший брови Натаниэль наложил стрелу на тетиву и привычно отошёл на пару шагов назад и влево, а затем из-за аравеля выступила давешняя эльфийская баба:
– Ты ещё жив, мерзкий шем, – без малейшей нотки гнева в голосе проговорила она, и Андерс торопливо схватился за посох, готовя руну паралича. Её внезапное спокойствие напугало его куда сильнее, чем все прежние вопли: если её истерика уже перешла в ту стадию, когда самым очевидным и естественным кажется принцип «нечего терять», то ждать от неё можно было чего угодно. От потока слёз до потока убийственных заклятий.
Дайлен всё-таки был потрясающе умным существом. Андерс грешным делом думал, что он попросту усыпит явно потерявшую бдительность Хранительницу, а потом вольёт ей в глотку успокоительное зелье и только после этого начнёт убеждать в том, что его солдаты не имели никакого отношения к гибели её клана, но Амелл умудрился обойтись без подготовительных этапов и сразу перешёл к делу. И даже добился успеха – ещё несколько часов назад жаждавшая их смерти Веланна безропотно сообщила, где можно найти логово порождений тьмы, а потом принялась хвастаться своими познаниями в огненной магии и всячески уверять их в том, что она может им пригодиться.
Может, не стоило сообщать ей о том, что по сравнению с гарретовыми её файерболы смотрелись крайне жалко, но ведь это была чистая правда. Она и свой маленький-то едва держала под контролем, куда ей было соревноваться с виртуозно управлявшим пламенем любого рода Хоуком.
Сильверитовый рудник тоже был странным. На кой демон нужно было закрывать вход в шахту высокой стрельчатой дверью из крепкой стали, Андерс так и не понял, тем более что никаких следов взлома – вмятин, царапин от когтей или ещё чего-то подобного – ни на одной, ни на другой её стороне он не заметил, а значит, насущной необходимости в подобной преграде не было.
Узкий тоннель за дверью уже куда больше походил на нормальный рудник, и целитель с беспокойством посмотрел на Гаррета. Тот коротко улыбнулся в ответ и снова сосредоточенно уставился вперёд, и маг чуть заметно покачал головой. Опять станет делать вид, что ему всё нипочём, и вести себя как гребаный герой. Ну вот за что ему такое наказание?
Как выяснилось, в этот раз его наказанием был не Хоук, который – не иначе, разнообразия ради – вёл себя удивительно благоразумно, а Веланна. Принципов командной работы эльфийка не понимала, и Андерса чуть удар не хватил, когда она выскочила из-за удобной гаретовой спины и, оттолкнув оказавшегося на острие атаки Дайлена, со свирепым воплем набросилась на выскочивших из-за поворота порождений тьмы.
Обычно целитель не испытывал особой тяги к нецензурному изложению своего мнения, но удержаться было попросту невозможно, и он продолжал размеренную литанию с перечислением разнообразных извращений, в результате которых появилась на свет его новая, чтоб её, пациентка, даже после того, как умолкли Гаррет с Натаниэлем. Мантия у Веланны оказалась красивая, но совершенно бесполезная, а амулетов физической защиты, судя по всему, не было вовсе, и к концу боя Андерс истратил на неё почти половину своего запаса маны. Сил было жалко, и только поэтому он не удавил невинно хлопавшую ресницами долийку собственноручно.
– Вообще-то крыть даму такими словами неприлично, – флегматично проговорил Амелл, когда последнее порождение тьмы всё-таки рухнуло, объятое пламенем. Пущенный Хоуком файербол мог бы превратить его в пепел за секунду, но из-за загораживавшей противника Веланны боевому магу пришлось направить взрывающися шар не во врага, а в потолок над его головой, и вложить в заклятие раза в полтора больше энергии.
Андерс на всякий случай пробормотал «Прошу прощения», адресуя эту фразу не столько Хранительнице, сколько своему другу, и Дайлен, вполне удовлетворившись этой видимостью соблюдения приличий, принялся воспитывать свою новую соратницу.
Дальше дело пошло немного лучше. Веланна, надувшись, чеканила шаг в арьергарде отряда, и целитель, по правде сказать, почти опасался того, что ему ударят в спину. Однако обошлось – когда из очередного бокового тоннеля на них выскочила стайка драконлингов, Хранительница дисциплинированно стояла позади и не мешала сработавшимся бойцам делать свою работу. Андерсу даже не пришлось тратить силы на исцеление, потому что прокусить драконий доспех Гаррета ящерам не удалось, а к остальным боевой маг их попросту не подпустил.
Пока что предположения целителя о том, что ничего нормального им в этом месте не встретится, полностью подтверждались. Вполне обычные шахтные тоннели – с грубо обработанными стенами, низким потолком и толстыми опорными балками – через пару часов сменились помещениями, походившими на подвалы Башни Бдения, и маг снова насторожился. В этих подземельях явно кто-то жил, и ему почему-то совсем не хотелось сталкиваться с существами, которые смогли поладить с порождениями тьмы.
Но пока никого, кроме тварей, им навстречу не попадалось. Андерс даже начал думать, что обитателей этих комнат давным-давно сожрали, а обстановка уцелела лишь потому, что не наполненные живой алой кровью предметы осквернённых существ не интересовали. Мешало ему расслабиться и потерять бдительность только то, что шагавший впереди Гаррет продолжал хмуриться и время от времени бросал на него встревоженные взгляды, как будто проверяя, всё ли с ним в порядке.
Наверное, кто-то просто докопался до Глубинных Троп, подумал целитель, когда перед ними предстала длинная анфилада просторных залов. Уже второй из них терялся в кромешной тьме, потому что последние светящиеся грибы висели на арке, обозначавшей дверной проём первой комнаты, но ощущение протянувшегося далеко вперёд пространства всё равно было на редкость отчётливым.
Просто Глубинные Тропы. Отсюда и порождения тьмы, и безлюдность – наверно, какой-нибудь разбойничий лорд решил устроить себе логово в заброшенном руднике, да вот только не рассчитал с ремонтом.
Приближение эмиссара Андерс почувствовал на редкость отчётливо. Как будто кто-то не только позабыл заблокировать чутьё Серых Стражей, как раньше, но даже любезно предупреждал их о своём появлении. Дайлен вдруг замер и поспешно принялся собирать какое-то незнакомое целителю заклинание, но на середине очередного движения его руки вдруг бессильно упали, и посох со звоном покатился по полу. Мгновением спустя Амелл рухнул, как подрубленный, и торопливо кинувшийся к нему Андерс краем глаза заметил выплывшую из темноты гротескную фигуру.
А потом темнота прыгнула на него и всем весом впечатала в камень.
опытка просто открыть глаза неожиданно превратилась в самый настоящий подвиг. Андерс страшно возгордился, когда у него это всё-таки получилось, а потом опустил взгляд и едва не задохнулся. У него на коленях – на голых жёстких коленках, как-то по-юношески угловато торчавших из-под обтрёпанной ткани совсем не его подштанников – лежала голова Гаррета, и вид у отступника был совершенно неживой. Целитель, мигом забыв про недавнюю всеохватную слабость, потянулся к нему и дотронулся до шеи, нащупывая пульс. Под пальцами едва ощутимо, но ровно колотилась жилка, и он с облегчением выдохнул. Живой всё-таки.
Андерс огляделся: Дайлен, Натаниэль и даже Веланна тоже были здесь, причём мужчины были облачены в точно такие же, как у Хоука и у него самого подштанники, а на эльфийке красовалось короткое мешковатое платье, туго обтягивавшее все её впечатляющие выпуклости и бессовестно обвисавшее во всех остальных местах. Ни намёка на их собственное имущество поблизости не было, за пределами просторной клетки не было даже шкафа или сундука с какими-нибудь обычными для темниц приспособлениями. Тюремщики, кстати, тоже ему на глаза не попадались.
Маг ласково погладил Гаррета по щеке, гадая, можно ли его будить или лучше подождать, пока наложенное на них воздействие само потеряет свою силу. Тот неожиданно вздрогнул, и целитель и глазом моргнуть не успел, как его задвинули за вдруг возникшую прямо у него перед носом широкую спину. Из-за неё знакомо замерцало огненно-рыжим, маг, совладав с головокружением, заглянул через плечо отступника и увидел на его обнажённых руках обвивавшие пальцы язычки пламени, переходившие в нечто вроде когтей. Хоук настороженно огляделся и опустил руки, позволив заклятию погаснуть, а затем обернулся к нему.
– У нас всё забрали и посадили в клетку, но даже не побили, – с насквозь фальшивой беззаботностью отрапортовал Андерс. Легонько пихнул Гаррета в широкую грудь ладонью, очень постаравшись не превратить этот жест в совершенно неуместную в данной ситуации ласку, и строго сказал: – Пусти, я Дайлена посмотрю. Он, когда падал, носом об пол треснулся, по-моему.
Отступник окинул беспокойным взглядом его самого и, как видно, убедившись в отсутствии критических повреждений, послушно отошёл в сторону. Целитель опустился на колени возле друга и, отодвинув лежавшую у него на груди растрёпанную голову эльфийки, положил руку на его солнечное сплетение. Единственной травмой у Амелла и впрямь оказался разбитый нос; Натаниэль отделался даже легче, на его пару синяков на коленях Андерс и вовсе решил не тратить сил; Веланна успела проснуться и тут же зашипела на него, как ошпаренная кошка, так что рисковать своими конечностями целитель не стал. Оно ему надо? Сэр Ланцелап, когда он ему занозу из лапы вытаскивал, и то себя приличнее вёл.
Гаррет, как выяснилось, всё это время пытался выломать замок их темницы. Но не иначе как зачарованный металл поддаваться ему отказывался наотрез: не помогала ни грубая физическая сила, которой у отступника было предостаточно, ни раскалённое до белизны пламя, способное плавить сталь и сильверит – чёрные, как будто чугунные прутья решёток даже не нагревались.
– Кто-нибудь разглядел эту тварь? – очнувшись, первым делом мрачно поинтересовался Дайлен. На него Веланна тоже нарычала, заподозрив в желании покуситься на её прелести, и Андерс из чистой вредности отвесил оным прелестям пару витиеватых комплиментов. И облапал их взглядом. Тонкий намёк на то, что больше ничего привлекательного в ней нет, долийка пропустила и опять напустилась на него.
– Порождение тьмы, высокое, очень тощее, с очень сильно вытянутым вверх черепом и искажениями плоти с одной стороны лица, – хрипло отозвался Натаниэль и, помедлив, осторожно поднялся на ноги. – Руки длинные, тонкие, кажется, с когтями, на плечах широкие наплечники с тёмными, предположительно кожаными лентами. Ног я не разглядел, но двигалось оно так, как будто их у него и вовсе нет. Существо с ногами так плавно ходить не может.
– Он нас ждал, – сжав переносицу пальцами, уверенно проговорил Амелл. – Такое заклятие за секунду не сплетёшь, а я ведь даже трепыхнуться не успел.
– Меня больше интересует, как нам отсюда выбраться, – заметил продолжавший возиться с замком Хоук. Он обменялся с Натаниэлем долгим взглядом, но лучник только мельком коснулся своей причёски и, поморщившись, покачал головой. Отступник скривился и снова развернулся к решётке. – Или, на худой конец, что этому существу от нас нужно.
Находившаяся слева от клетки дверь чуть слышно скрипнула, и боевой маг стремительно повернулся на звук. Андерс дернулся и привычно уже спрятался ему за спину, машинально зажигая в ладонях зародыш большого исцеляющего заклятия.
– Серанни! – пронзительно вскрикнула Веланна, бросившись на решётку с таким пылом, что маг почти поверил в то, что она способна вынести прутья из креплений своим бюстом. – Серанни, сестричка, мы нашли тебя!
– Это я вас нашла, – резонно возразила вторая эльфийка. Она особой красой не отличалась, но почему-то всё равно показалась целителю намного симпатичней своей сестры. Вот только глаза у неё были какие-то подозрительные, мутные, с затянувшей зрачки белёсой плёнкой.
– Что ты? – отрывисто проговорил Дайлен, знакомым опасным жестом подняв руки с чуть согнутыми пальцами.
– Не знаю, – замерев на мгновение, тихо призналась Серанни. – Но мне уже не вернуться. Я выпущу вас, но, пожалуйста, не преследуйте меня. Так будет лучше.
– Не говори глупостей, я спасу тебя! – возмутилась Веланна. – У меня никого, кроме тебя, не осталось!
– Меня тоже, – твёрдо сказала её сестра, с трудом провернув в замке массивный ключ. Конструкция злобно защёлкала, но затем всё-таки сдалась, и так и не погасивший вспыхнувший на его пальцах файербол Гаррет толкнул решётчатую дверь. – Веланна, забудь меня. Я погибла вместе с нашим кланом.
– Ты заражена скверной, – подойдя ближе, уверенно заключил Амелл. – От этого нет лекарства, сейчас тебя не спасло бы даже Посвящение. Слишком поздно.
– Боюсь, не только поэтому, – покачала головой Серанни. – Архитектор… он сделал со мной что-то. Изменил меня. Он прекрасен, я им восхищаюсь, но… Я не знала, что он собирался сделать с вами, и испугалась за Веланну. Она такая импульсивная… Пожалуйста, уходите отсюда, скорее. – Она порывисто, словно испуганная лань, повернулась к двери, из которой вышла, и, почти грубо оторвав руку сестры от своей, бегом бросилась назад. И уже захлопывая тяжёлую дубовую створку, крикнула: – Уходите, сейчас же!
Едва она скрылась из виду, как из находившейся по соседству двери вывалилась полудюжина гарлоков. А вот они-то как раз были в броне и при оружии, и хотя именовать так грубо сработанные предметы можно было лишь в насмешку, у них самих и того не было. Гаррет немедленно швырнул в переднего свой файербол, и порождений тьмы отшвырнуло назад, но вслед за ними из видневшегося за дверью узкого коридора повалили новые. И их было много.
Сквозь выставленную Хоуком стену пламени они прошли по телам собственных товарищей. Ставить огненную бурю отступник не рискнул, потому что в маленьком помещении она непременно задела бы и их самих. Дайлен только глухо ругался – без зачарованного под его руку посоха плести достаточно мощные порчи приходилось раза в три медленнее, а порождения тьмы при этом вовсе не собирались вежливо дожидаться результата.
Андерсу давно не бывало так страшно. Он, оказывается, успел привыкнуть к своей полной безнаказанности – к тому, что Гаррет или Дайлен непременно убьют любую тварь, в глупую голову которой придёт идея покуситься на него, что подаренный неизвестно кем браслет отведёт в сторону любую стрелу, пусть даже она летела прямо ему в сердце, что если вдруг кончится мана, в сумке всегда найдётся склянка лириума, а потом Амелл сунет ему в руки три трофейных.
Без доспеха Хоук двигался ещё стремительней, но целителю никак не удавалось отделаться от мыслей о том, насколько же уязвимо даже самое могучее человеческое тело. Пускай мечи тварей и выглядели так, словно могли рассыпаться от сильного удара, но сейчас отступнику хватило бы и таких - если он хоть раз не успеет уклониться…
Не успел. Вдоль рёбер – порез, не больше, но крови вытечет много – плеснуло красным, Гаррет крупно вздрогнул от боли и, с бешеным рыком прянув вперёд, ударом кулака вмял половину гарлочьего лица внутрь черепа. Тварь с лязгом рухнула на пол, и оцепеневший от внезапно передавившего горло ужаса Андерс наконец очнулся и торопливо накинул на Хоука исцеляющее заклинание. Тот сверкнул в его сторону быстрой лихой усмешкой, и маг, стиснув зубы, всё-таки взял себя в руки. Он не драконья броня, ему не по силам уберечь своего защитника от ран, но зато он сможет исправить причинённый тому вред вовремя.
Гаррета ранили ещё четырежды, и Андерс, наверное, запомнит каждую из этих ран на всю оставшуюся ему жизнь. Первая – от кривой, прошедшей по касательной стрелы, которая распахала плечо отступника не хуже драконьего когтя. Вторая – от латной перчатки уже падавшего в конвульсиях генлока, которая содрала с гарретова живота изрядный кусок кожи. Третья – от снова прошедшего по рёбрам клинка, которому, хвала всем богам эльфийским и людским, не хватило веса, чтобы перебить кости. Четвёртая – от изогнутого короткого кинжала, на котором что-то блестело так многозначительно, что целитель не пожалел маны на заклятие втрое мощнее необходимого, просто про запас.
Дайлен благоразумно не лез в драку и обошёлся всего парой синяков и рассаженным о подвернувшийся под ноги труп коленом, а подобравшему пару длинных кинжалов Натаниэлю и подавно хватало здравого смысла держаться от порождений тьмы подальше. По крайней мере, от тех, которые его видели – твари, которые неосмотрительно поворачивались к аристократу спиной, сразу получали клинок под лопатку.
Отвлекаться ещё и на Веланну Андерсу было некогда, но девица, судя по всему, оказалась умнее, чем он думал раньше. Во всяком случае, когда всё закончилось, она была ещё жива. И даже не истекала кровью, о чём он почти пожалел. Вообще-то это было малодушно, но несколько коротких мгновений маг отчаянно желал, чтобы они никогда её не встречали. Тогда некому было бы рассказать Амеллу про сильверитовый рудник, а значит, Хоуку не пришлось бы идти в бой с порождениями тьмы, надеясь только на собственную ловкость и внимательность стоявшего за его спиной целителя…
Вот только тогда купцы на Пути Паломника пропадали бы по-прежнему, и от этой мысли Андерсу стало стыдно. Платить одной жизнью за возможность сохранить многие было благородно и правильно, вот только он совсем не хотел, чтобы эта «одна жизнь» принадлежала Гаррету или Дайлену. Или ему самому, коли на то пошло.
Попытка натянуть на широкие хоуковы плечи трофейную гарлочью броню предсказуемо окончилась неудачей. Натаниэль морщился, позвякивая слишком тяжёлым и неудобным доспехом, но терпел, а солидный, серьёзный Страж-Командор, который ограничился чуть поржавевшей кольчугой, зловредно, совсем по-мальчишечьи хихикал, глядя на попытки своего старшего соорудить их разномастных кусков металла хоть что-нибудь употребимое.
Андерс, который при виде обилия трофеев вздохнул с облегчением, напрягся снова. От висевшего на плечах Хоука хлама вреда было бы едва ли не больше, чем пользы – к примеру, если по слишком узкой для его грудной клетки кирасе, болтавшейся на двух ремнях, ударят достаточно сильно, края изогнутой пластины врежутся в рёбра, грозя им переломом, а закрывавшие только малую часть его предплечий наручи только утяжеляли руки. Сам Гаррет их вес едва ли замечал, но вот та доля секунды, на которую они замедляли его движения, однажды могла оказаться жизненно важной.
Призывать отступника к осторожности было, само собой, бесполезно. Тот только улыбался в ответ, тепло и ясно, и Андерс попросту лишался дара речи, напрочь забывая о том, ради чего вообще с ним заговаривал. А потом ему оставалось только смотреть в спину снова отправившемуся вперёд Хоуку и покрепче цепляться за нити приготовленного заранее заклятия.
Выбираться из ловушки пришлось долго.
Та дверь, за которой скрылась Серанни, как выяснилось, вела в большой полуразрушенный зал с широкой лестницей посередине, выходов из которого не было. Веланна кинулась на завал в дальней его части с таким видом, будто собиралась голыми руками дорыться до самых нижних тоннелей Глубинных Троп, но после очередного неподъёмного камня сдалась и с угрюмым видом двинулась вслед за вернувшимся в комнату с клетками Командором.
На третьей по счёту двери им повезло – за ней открылась не очередная небольшая комнатка с прогнившими и рассыпавшимися от времени сундуками, а длинный узкий коридор. Шагавший чуть не в самом хвосте отряда Андерс глухо матерился себе под нос, потому что разглядеть возглавлявшего отряд Гаррета за спинами Амелла и Хоу было практически невозможно, а постоянно держать следящую сеть, не имея возможности при необходимости пополнить запас энергии лириумом, было слишком рискованно.
Нет, всё-таки это место одним из ответвлений Глубинных Троп не было. В Кэл Хироле запросто можно было заблудиться, достаточно было забыть лишь один поворот, а этот тоннель хоть и извивался, как пьяная, словно Огрен, змея, но даже и не думал раздваиваться или пересекаться с каким-нибудь другим. И иногда появлявшиеся по бокам двери открывались только в маленькие отнорки из одной-двух комнат, потеряться в которых было попросту невозможно.
Как будто их целенаправленно куда-то вели, время от времени развлекая стычками со стаями порождений тьмы и драконлингами.
Иногда явно рукотворные коридоры сменялись кривыми кишкообразными тоннелями, как будто промытыми в гранитной породе водой или, быть может, лавой, которые иногда расширялись в круглые маленькие пещерки со свисавшими с потолка кривыми каменными зубами. Андерс каждый раз надеялся, что сузившийся снова проход вот-вот пойдёт вверх и за очередным поворотом блеснут пробивающиеся сквозь листву закрывающего выход наружу кустарника солнечные лучи – но неровные стены опять сменялись высеченными с геометрической точностью коридорами, и его снова охватывала тоска.
Пятая – а может, уже шестая – пещера оказалась куда просторней остальных. Засада поджидала их у самого входа, и слишком занятый попытками следить за Гарретом целитель не сразу заметил странное, напоминавшее помесь крикуна и ходячего мертвеца существо, которое бродило чуть в стороне от основной схватки, как будто дожидаясь, пока ему поднесут убитую добычу.
– Эй, эта сука надела мою мантию! – не сдержавшись, в голос возмутился маг и, присмотревшись получше, с ещё большим гневом добавил: – И мой браслет!
– Эта сука лапает лук моего дедушки! – секундой спустя взрыкнул Натаниэль и метнулся куда-то влево. Машинально повернувшийся на его возглас Андерс заметил в дальнем углу ещё одно такое же существо, одетое в броню лучника и неловко державшее в руках его оружие.
– Блять, опять новый вид! – страдальчески взвыл Дайлен и, недолго думая, наложил на тварь в андерсовой мантии высасывание жизни. Нелепое создание растерянно пискнуло и, покачнувшись, кинулось к нему с растопыренными когтями, но выступивший вперёд Хоук всадил подобранный по дороге длинный металлический прут в грудь твари прямо над воротом мантии, пробив её тело насквозь.
– Да можно было не возиться, я зашил бы потом… – смущённо пробормотал Андерс и, вздрогнув от отвращения, принялся возиться с застёжками своей брони. Потом спохватился и, сдёрнув с костлявой руки рунный браслет, бросился вслед за Гарретом: – На, поноси пока.
– Тебе нужнее. – Одним движением расстегнув сложный замок, боевой маг перехватил его запястье и защёлкнул на нём амулет, и целитель раздражённо зашипел:
– Это не я тут кидаюсь голой грудью на чужие мечи! – Он снял браслет и опять натянул его на руку Гаррета, а потом твёрдо добавил: – Найдём твой доспех – тогда отдашь, а пока носи. Лучше так, чем я потом из тебя пару часов стрелы выковыривать буду.
Отступник вздохнул и, покорно кивнув, двинулся в тот угол, из которого ещё доносился шум схватки, а Андерс продолжил выколупывать мерзкую тварь из своей любимой мантии.
– Он мой! – донёсся из подсвеченного отблеском огненного заклятия натаниэлев яростный рёв, в ответ послышалось чуть насмешливое хищное ворчание Хоука, а через пару секунд всё стихло.
А через пару пещер они и правда наткнулись на ещё одну пару таких созданий, на сей раз щеголявших в драконьем доспехе Гаррета и боевой мантии Дайлена. Андерс сразу стал чувствовать себя намного уверенней – по крайней мере, теперь можно было почти не волноваться о случайных стрелах и скользящих ударах меча, в броне Хоук их и вовсе не заметит.
Веланна, единственная, кто ещё щеголял в жалком подобии ночной сорочки, выданном ей при пленении, с каждой минутой сверкала глазами всё злее и на любой направленный на неё взгляд реагировала, как на попытку изнасилования. Несколько мгновений целитель ей почти сочувствовал – ему тоже было бы неловко, если бы он вдруг оказался почти голым в компании одетых для боя людей – но затем долийка рявкнула и на него тоже, и минутная слабость мага покинула.
Они шагали по коридору ещё несколько часов. Стычки теперь случались в каждой пещере, как будто отряд постепенно приближался к основному логову тварей, и Андерса снова начала охватывать тревога. Своё снаряжение они вернули, но вот рюкзаки с запасами зелий и лириума пропали, как будто их и не было, а справиться с многочисленной стаей тварей без них будет сложно.
От неожиданно появившегося из теней великана шагавший бок о бок с кузеном Дайлен шарахнулся так, будто увидел призрака.
– О, покупатели! – радостно провозгласил темнокожий верзила и, зубасто улыбнувшись, добавил: – Редко увидишь здесь хороших покупателей! Хочешь, дам тебе скидку, бас саирабаз?
– Стэн? – недоверчиво переспросил Амелл, но тот покачал головой:
– Нет, я не стэн, вообще не воин. Торговец я, Армаас. Ну так что, хочешь купить что-нибудь?
– Пока нет, – отозвался Командор и, помедлив, коварным тоном осведомился: – Армаас, а не хочешь торговать где-нибудь на свежем воздухе? В моей крепости всегда рады купцам, да и покупателей там будет, наверное, побольше…
– Хочу, – согласился великан. – Там и увидимся, да? Ты приходи, я тебе точно скидку дам.
– Договорились, – удовлетворённо улыбнулся Дайлен. – Выбирайся на поверхность и спроси у кого-нибудь, как идти в Башню Бдения. А там скажи госпоже Вулси, что тебя прислал Страж-Командор, она всё устроит.
– Пойду товар соберу, – кивнул Армаас и махнул рукой в сторону темневшей в дальней стене двери: – А на поверхность – это туда. Только там охрана сильная, ты поосторожней. Вон, покопайся в сундуке, туда эти серенькие вечно какой-то хлам сваливают, может, чего полезного найдёшь.
– Спасибо, – церемонно склонил голову Амелл, и здоровяк снова нырнул в тень. – Ну что, пошли грабить сундук?
В огромном, грубо сколоченном ящике с массивным висячим замком, который Хоук сбил точно нацеленным файерболом, нашлись не только их рюкзаки – практически целые, только у дайленова одна лямка держалась на честном слове, а у андерсова оторвали один наружный карман – но и ещё какие-то сумки со склянками. Целитель торопливо отобрал те, в которых плескался серебристо-синеватый лириум, а остальные положил обратно: надписи на большей их части стёрлись, да и вообще ему совсем хотелось рисковать, на глаз определяя назначение неизвестного зелья. То же восстанавливающее, к примеру, по цвету почти не отличалось от яда Тихой Луны, а в царившем в подземельях полумраке они и вовсе выглядели бы абсолютно одинаково.
Выход и впрямь оказался близко. Указанная Армаасом дверь открывалась в длинный прямоугольный зал, в дальнем конце которого виднелась широкая лестница, поднимавшаяся к широкому пролому, сверкавшему отблесками солнечных лучей. Вдоль стен зала тянулись узкие балконы с перилами, и над левым темнел ещё один пролом.
В котором неподвижно замерла уже знакомая им высокая тонкая фигура Архитектора.
Брошенный Хоуком огненный шар расплескался о магический щит, не причинив эмиссару никакого вреда, но во вспышке света Андерс сумел разглядеть рядом с ним ещё одно существо: крепенькую гномку с тёмно-каштановыми волосами и белёсыми, как у Серанни, глазами. Она повернула голову и вопросительно глянула на гарлока, но тот чуть заметно покачал головой и почти демонстративно безразличным жестом скрестил руки на груди.
А потом на плечи Гаррету упал дракон.
Ящер, судя по воплю Хоука «Отъебись от меня, мелочь хвостатая!», был относительно некрупным, но всё равно произвёл на Андерса неизгладимое впечатление. Узкая вытянутая голова была длиной с руку целителя и состояла по большей части из челюстей, а каждое крыло было раза полтора больше его одеяла. А удары толстого мясистого хвоста каждый раз выбивали из вымощенного гранитом пола пару горстей каменной крошки, и приближаться к этому грозному оружию магу совсем не хотелось.
Из когтей дракона отступник вырвался быстро, да ещё и вывернул несчастной зверюге лапу, после чего та начала заметно прихрамывать. В скорости ящер Гаррету всё-таки уступал, и каждая попытка укусить боевого мага заканчивалась тем, что дракон получал мощный удар в челюсть и начинал ошарашенно трясти головой, а затем Андерс наконец заметил, что почти полностью скрытый телом рептилии Дайлен подавал ему какие-то сигналы, и наложил на зубастую тварь ледяную хватку.
Торопливо сляпанное заклятие оказалось на изумление эффективным, и замерший почти на минуту дракон тут же пал жертвой хоукова Ткача. Двигаться он всё-таки начал прежде, чем отступник успел окончательно перерубить ему шею, но это уже ничего не изменило: очнувшийся ящер завопил от боли и наугад ударил мордой, но Гаррет без труда увернулся.
С правого балкона раздался пронзительный крик, и развернувшийся на звук Андерс глухо выругался, встретившись взглядом с ещё одним драконом. Этот, кажется, был покрупнее, и на его свисавшем с перил хвосте виднелась костяная «кисточка», напоминавшая связку кривых кинжалов. Ящер разинул пасть в ещё одном вопле, и в розовую глотку немедленно влетел файербол.
И только когда второй дракон безжизненно рухнул рядом с своим сородичем, целитель осознал, что стоявший на балконе гарлок в схватку не вмешивался. Маг торопливо пригнулся и, повернувшись, увидел рядом с Архитектором Серанни, которая смотрела на растрёпанную, раскрасневшуюся сестру с какой-то светлой печалью. Эльфийка бережно коснулась кончиками пальцев когтистой лапы гарлока и повернувшись к звавшей её Веланне спиной, скрылась в проломе.
– Стой, скотина! – заорал Дайлен, заметив, что Архитектор тоже направился к этому лазу. – Прими бой, тварь поганая!
В гарлока полетели файербол и ещё какой-то тёмный комок, о назначении которого Андерс предпочёл не задумываться, но порождение тьмы плавно повело рукой, и оба заклятия бессильно расплескались о сомкнувшийся за его спиной камень. Амелл витиевато выругался и пнул подвернувшуюся ему под ноги драконью лапу, а затем глубоко вздохнул и ровным тоном приказал:
– На выход.

Андерсочасть главки закончена. Гарреточасть и следующие главы будут после возвращения коша из Москвы.