Глава 4. Гаррет Хоук (продолжение). Дайлен Амелл (начало).Телу нужен был отдых. Отрицать это было бессмысленно, удобная тяжесть Ткача Заклинаний уже отзывалась в мышцах правой руки надоедливой тянущей болью, а обычно казавшийся едва ощутимым вес доспеха пригибал к земле, словно вдруг стал продолжением всего того, чем были для него Глубинные Тропы. И всё равно Гаррету, оказавшемуся в небольшой безопасной пещерке – сам ведь помогал забаррикадировать дверь, чтобы ни одна тварь не пролезла! – не удавалось отделаться от мысли о том, что он попал в ловушку.
Бездействие могло стать смертельным. Не находившее выхода безумие немедленно принялось грызть его самого, потихоньку подтачивая рассудок, и Гаррет, стащив с головы надоевший шлем, поторопился убраться подальше от остальных. Ему уже с трудом удавалось помнить, что вокруг него союзники, те самые, которых ему надо беречь и защищать, и любое движение, любой, самый безобидный жест мог стать тем камушком, который сорвёт лавину… и лучше бы ему умереть прежде, чем это случится.
Как посреди пещерки появился маленький костерок, отступник не заметил, но ему немедленно стало легче. Можно было смотреть в огонь, постепенно погружаясь в полумедитативное состояние – терзающий душу хаос как будто растерялся, потеряв свою мишень, и у Хоука появилась робкая надежда на то, что эта авантюра всё-таки закончится благополучно. Способность рассуждать отчасти к нему вернулась, и он слабо удивился тому, как быстро его в этот раз накрыло. Всего-то шестой или седьмой час под землёй, а он уже едва в состоянии держать себя в руках, при том что в Орзаммаре, когда он впервые попал на Глубинные Тропы, первый срыв случился только на вторые или третьи сутки…
– Как ты себя чувствуешь? – негромко негромко произнесли откуда-то слева, и погрузившийся в собственные мысли Гаррет отсутствующим тоном проговорил:
– Всё в порядке.
Обычно этого хватало. Дайлен знал, что привлекать его внимание сейчас было бы всё равно что танцевать ремигольд в забитом нажимными ловушками логове гномки Джарвии, и не позволил бы другим рисковать сверх меры. Пострадать от ярости собственного соратника было бы донельзя глупо, а к глупости Амелл относился с нескрываемым отвращением.
Чья-то рука неожиданно легла на его наплечник, и Хоук немедленно перехватил запястье, в последний момент вспомнив о том, что это, скорее всего, не враг. Сжать пальцы, дробя кости и давя мускулы, он, к счастью, не успел и, с облегчением выдохнув, осторожно отвел чужую ладонь в сторону.
– Ты уверен? – после короткой паузы уточнил его собеседник, и Гаррет наконец узнал голос Андерса. Почему-то ему стало чуть спокойнее, зато отпустить все ещё лежавшую в его руке кисть целителя оказалось неимоверно трудно. Когда ещё у него будет возможность к нему прикоснуться?..
– Да, – решительно кивнул отступник, всё-таки совладав с не вовремя проснувшимся инстинктом. Сцепил пальцы в замок, сдерживая желание снова потянуться к пока-не-своему сокровищу, и, поколебавшись, стыдливо предупредил: – Если я всё-таки сорвусь, постарайся побыстрее оказаться у меня за спиной. Я… первое время ещё узнаю своих.
Дайлена он узнавал. И – почти наверняка – узнал бы и Андерса… но рисковать не хотелось. Он никогда бы себе не простил, если бы хоть чем-то навредил своему солнечному магу.
Андерс пропустил его совет мимо ушей. Наоборот, решил, что должен что-то исправить – наверное, у целителей тоже были свои неодолимые рефлексы. Жалко, ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы тот беспокоился за него самого, а не просто терзался видом необихоженного пациента в пределах досягаемости…
– А мне тоже страшно, – заговорщицким шёпотом сообщил Андерс, и Хоук, нахмурившись, поднял голову. Трусом дайленов друг детства отнюдь не был, и у его страха наверняка имелась причина…
Которую можно было уничтожить, радостно подсказало что-то обитавшее глубоко внутри него.
Андерс, как будто услышав, чуть заметно усмехнулся и бережно погладил его по щеке. Гаррет недоверчиво моргнул и, с трудом совладав с желанием снова схватить его за руку и потереться щекой о ласковую ладонь, блаженно прикрыл глаза. Нельзя. Нельзя торопиться, требовать… в конце концов, посягнуть на свободу, ради которой целитель так много отдал, было бы попросту нечестно.
Кажется, он даже попытался объяснить своему солнцу, почему он сейчас сам себе напоминает арбалет с перетянутой до предела тетивой. Андерс смотрел на него тепло и участливо, без обычной своей потайной усмешки и брони напускного легкомыслия, и Хоуку отчаянно хотелось…
– Снимай перчатки, – с несвойственной ему властностью велел целитель, и сбившийся на середине мысли отступник в растерянности уставился на него.
– Снимай перчатки, – уверенно повторил Андерс и, сжалившись, пояснил: – Лучше бы, конечно, весь доспех, он у тебя тоже та ещё хреновина, но мне почему-то кажется, что это будет не слишком благоразумно… в данных условиях.
Гаррет помедлил, пытаясь отделаться от действительно неуместных в сложившейся ситуации образов, возникших в голове после слов второго мага, и всё-таки подчинился. Обмануть терпеливое ожидание в тёмно-янтарных глазах целителя казалось чем-то сродни преступлению.
– Вот и умница, – пробормотал тот и, осторожно взяв его за руки, большими пальцами принялся вырисовывать круги в центре его ладоней. Хоук мгновенно разомлел, чуть не заурчав от источаемого его руками живого, ласкового тепла, и невольно фыркнул, когда Андерс снова забормотал что-то успокаивающее, словно разговаривая с ребёнком или встревоженным зверем. Кисти целителя по сравнению с его собственными казались изящными и почти хрупкими – словно тугой долийский лук рядом с тяжёлым кунарийским мечом – но длинные крепкие пальцы проминали сведенные судорогой мелкие мышцы его рук с неожиданной силой, точно соразмеряя прилагаемое давление с нужным результатом.
Андерс поднял взгляд и коротко улыбнулся, а потом опустил одну из его кистей себе на колено, а вторую обхватил обеими ладонями и снова сосредоточенно уставился на неё, аккуратно и настойчиво растирая кончики пальцев. Гаррет шумно вздохнул и наконец сумел и впрямь расслабиться – бешеному хищнику внутри тоже нравилось внимание целителя, ему уже почти не хотелось убивать. Целитель ласково провёл раскрытой ладонью по его собственной и легонечко погладил её кончиками пальцев, заставив отступника блаженно прижмуриться. Теплая волна удовольствия прошла, казалось, по всему телу, и Хоук чуть не замурлыкал.
– А ещё тебе надо бы поспать, – сообщил Андерс, и Гаррет с сомнением глянул на него. Раньше не помогало, наоборот – на Глубинных Тропах возле Орзаммара ему всё время снились кошмары, и просыпался он ещё более вымотанным, чем перед привалом. Но целитель, похоже, знал какой-то секрет и, уверенно кивнув, пообещал: – А я посижу рядом и присмотрю за тобой.
Хоук хмыкнул себе под нос и согласился; его вещевой мешок оказался хреновой подушкой, но всё-таки он был мягче, чем валявшиеся вокруг камни, а когда Андерс подвинулся и, расправив складки мантии, привалился спиной к его животу, стало совсем хорошо. Гаррет незаметно подвинулся, стараясь со всех сторон закрыть мага собой, и прикрыл глаза, украдкой наблюдая за ним из-под ресниц.
Наверное, он и правда умудрился задремать, потому что движение застало его врасплох. Хоук напрягся, готовясь вскочить и атаковать неожиданную угрозу, но уже через секунду осознал, что это только Андерс – сладко посапывавший целитель потихоньку сползал вдоль его бока и чуть было не свалился на пол. Отступник неслышно усмехнулся и, осторожно придержав его за пояс мантии, бережно уложил рядом с собой, подложив руку под светловолосую голову. Маг пробормотал что-то во сне и, ухватившись за его палец, подвинул «подушку» поближе, и Гаррет с трудом совладал с желанием обнять его второй рукой и покрепче прижать к себе.
Волосы Андерса пропахли травами и мягким котёночьим мехом, и из-под этих ароматов пробивалась тонкая нотка его собственного запаха – с солоноватым привкусом здорового мужского тела и чем-то неопределимым, безымянным, которое было им самим.
Хоук вздохнул, взъерошив дыханием выбившиеся из небрежного хвостика волоски, и заставил себя закрыть глаза.
После этого помнить о том, что рядом с ним есть те, кого нужно беречь, почему-то стало намного проще. Помнить – но не действовать в соответствии с этим.
Тяжёлый камень над головой превращал все его благие намерения в пыль. Тягучий душащий страх легко – поразительно легко, как он понимал в минуты относительной ясности – перерождался в кипящую ярость, и ему с невыразимым трудом удавалось удержать в голове хотя бы то, что нужно не просто убивать лезущих на него тварей – а убивать их прежде, чем они доберутся до шедших за его спиной своих.
Присутствия своих Гаррет уже почти не осознавал, только иногда лёгкая щекотка диагностического заклинания, охватывавшего его тело, воскрешала в разуме тёмный янтарь глаз и солнечный отблеск на светлых волосах.
Привалы казались отступнику пыткой, но при этом приносили странное, почти мучительное облегчение. Когда ему становилось некого убивать, рядом с ним появлялся Дайлен, младший, и встревоженно поглядывавший на него целитель, который гладил его по волосам и разговаривал с ним, мягко и ласково. На Андерса можно было смотреть, подставляться его осторожным, почти робким прикосновениям, и через какое-то время Хоук снова приходил в себя.
Опять становилось страшно и муторно, но он старался этого не показывать. Чем больше дано, тем больше и спросится, и Гаррет отлично сознавал, что человек, которому Создатель – или судьба, если верить вредной старухе Флемет – даровал такое могущество, не может позволить себе глупых мелких слабостей. Вот склонность впадать в боевое безумие была недостатком вполне простительным и даже в некотором роде уважаемым… а распространяться о причине её возникновения не стоило.
Дремавший рядом с ним Андерс вздрогнул во сне и свернулся плотным комочком, и Хоук бережно погладил его по щеке, надеясь успокоить. Целитель дёрнулся, рванулся прочь, распахивая глаза, и с испугом уставился на него, но затем, узнав, медленно расслабился и снова придвинулся ближе.
– Извини, что напугал, – виновато проговорил отступник. Кошмары Стражей были тем ещё подарочком. Дайлена он непременно обнял бы, погладил по волосам, мурлыча какую-нибудь песенку – но независимый, словно кошка, Андерс такое вряд ли оценил бы.
Оказалось, кошмары целителя на этот раз ничего общего с осквернёнными тварями не имели, и Гаррет невольно вспомнил собственное детство. Как в глазах отца, всегда уверенного и насмешливо-добродушного, при виде храмовников мелькало что-то дикое и опасное, на грани страха и ненависти, как он сам часами отсиживался в большом ящике с дырочками для воздуха, чтобы не выдать себя ненароком в присутствии исконного врага, как потом, подхватив близнецов, убегал далеко в лес и до вечера развлекал их сказками, стараясь не выдать того, как страшила его неизвестность – удалось ли отцу всё-таки уболтать приписанного к местной церкви рыцаря, или по возвращении он найдёт только опустевший дом и избитую, рыдающую мать…
– Теперь я их боюсь по-другому, – чуть вздернув губу в намеке на звериный оскал, проурчал Хоук. Этому страху не требовалось времени, чтобы превратиться в пылающее безумие – довольно было одного вида знакомой форменной кирасы.
Андерс подался вперёд, как будто гарретова ярость манила его, словно свеча мотылька, но затем отвёл взгляд и неловко улыбнулся:
– Пора, наверное, их будить…
Отступник кивнул и, поднявшись на ноги, направился к дремавшей по другую сторону костра гномке. Совладать со вдруг сбившимся дыханием никак не удавалось, от воспоминания о широко распахнутых глазах светловолосого мага внутри вспыхивал и скручивался тугой судорогой ноющий сладострастный жар, и дико хотелось развернуться обратно, прижать его к себе и требовательно впиться в губы…
Прижимать кого-то к нагрудной пластине доспеха из драконьей кости – на редкость негуманная идея. Травматично.
А его солнышко нужно беречь, жизнь и так обращалась с ним неласково.
Пресловутое гнездо, разумеется, находилось на самом нижнем уровне тейга Кэл Хирол. К тому моменту, когда навстречу им выступил охранявший его гарлок-эмиссар и, поприветствовав незваных гостей неразборчивым воплем, натравил на них лавового голема, Хоук уже начал всерьёз опасаться того, что на этот раз его безумие его всё-таки сожрёт. От облегчения он как следует обложил удачно подвернувшегося голема по матушке и, оставив эмиссара Дайлену, принялся за уничтожение каменного конструкта.
Треклятые матки, как оказалось, были куда ближе, чем думал отступник. Сквозь решетчатый пол проникали длинные мясистые щупальца, хлеставшие вокруг в поисках добычи. Гаррет отрубил парочку, ещё одно удачно сунулось под ногу голему, а затем необъяснимая тревога заставила боевого мага обернуться. Длинные хватательные конечности маток для его Андерса тоже оказались сюрпризом: от одной он с изумлённым вскриком увернулся, но не заметил, что у него за спиной уже поднялась другая, готовая к удару…
Огонь всегда слушался Хоука легче всего: он всего лишь машинально выбросил руку вперёд, словно намереваясь вцепиться в треклятое щупальце, и с ладоней сорвался раскалённый до белизны язык пламени, в мгновение ока превративший кусок водянистой плоти матки в угли. Целитель ошарашенно заморгал и, глянув на них, отступил подальше от решёток, и отступник вновь атаковал голема.
Треклятая каменюка успела ему порядком надоесть.
Охранники гнезда оказались не самой большой проблемой. Эмиссара отряд Дайлена в конце концов убил, а ошарашенно замершего на мгновение голема Гаррет добил всего секунду спустя, но в глубокой яме внизу шевелилось не меньше десятка маток, и боевой маг нервно сглотнул.
Он едва сумел справиться с тварью в прошлый раз. Без проклятий Дайлена и взявшего на себя щупальца Огрена он бы и вовсе не сумел ничего сделать, одно-единственное ледовое заклятие высосало из него всю энергию. С тех пор он стал намного сильнее, и всё же… Ну убьёт он не одну, а двух. Может быть, трёх, если хватит маны. И после этого остальные семь его разорвут – если, конечно, не достанут раньше, ему ведь нужно будет подобраться вплотную, чтобы нарушить целостность оболочки и поместить ядро заклятия внутрь.
– Ясное дело, – хмуро проговорил Хоук в ответ на задумчивое «убить» Амелла. Глубоко вздохнул и, покрепче сжав рукоять меча, окинул взглядом края ямы. Должен был быть какой-то подъемник…
К счастью, Командор сумел придумать другой способ. Гаррет на мгновение удивился тому, что порождения тьмы – странно сообразительные для их породы – поместили над гнездом конструкцию, как будто специально предназначенную для его уничтожения, но задумываться над этим всерьёз не стал. Пронизывавшие каменную глыбу жилы лириума мгновенно вспыхнули, и обломок скалы прокатился по телам визжащих маток, словно утюг по ткани. Выжила лишь одна, жалкое обожжённое создание, и Хоук прицельно вогнал ей в раненый бок файербол.
– Чисто, – устало сказал Дайлен и, рукавом мантии размазав грязь по лицу, махнул в сторону выхода.
Судьба как будто над ними смилостивилась: вопреки опасениям Командора, недобитые порождения тьмы из всех щелей не полезли. Собственно говоря, на обратном пути их вообще никто не побеспокоил, даже гномские призраки не показывались на глаза. Андерс, выбравшись на волю, снова принялся шутить и приставать ко всем с дурацкими вопросами, и Гаррет, которому на поверхности сразу стало намного легче, с трудом сдерживал улыбку.
Впрочем, бодрость целителя оказалась обманчива – тот ещё сумел красивым жестом избавить Натаниэля от следов, оставленных гномкой, которая, как и многие из её сородичей, сильно испугалась отсутствия над головой каменного свода, но затем покачнулся и, неловко усмехнувшись, пробормотал:
– Извините, устал. Я спать пойду, да?
Дайлен только вздохнул и покачал головой:
– Ну куда ты в таком состоянии пойдёшь… – Он поднял взгляд и вопросительно посмотрел на старшего кузена: – Мыть будем или так положим?
Гаррет отрицательно дёрнул подбородком и извиняющимся тоном проговорил:
– До купален далеко, мне бы самому хоть куда дойти…
– Значит, понесём ко мне, – решительно заключил Командор и, закинув руку сонного приятеля на плечо, ткнул рукой вперёд: – Пошли.
Хоук подхватил Андерса за талию, взяв на себя большую часть его веса, и двинулся в указанном направлении, стараясь соразмерять свой шаг с амелловым. До покоев эрла они добрались быстро и умудрились не уронить дремотно посапывавшего целителя даже когда переносили его через порог.
– Мантию с него сними, а то госпожа Мариан меня убьёт, если мы всю эту грязюку – и на простыни, – скомандовал Амелл и опустился на колени, осторожно стаскивая со светловолосого мага сапоги. На мгновение Гаррету показалось, что это какой-то заговор, но он тут же выбросил глупую мысль из головы. После полутора суток почти непрерывных боев в подземельях и не такое примерещится.
Без мантии Андерс оказался совсем худым. Поджарым, словно кот-подросток. Хоук украдкой погладил через рубашку его тёплую спину и, с трудом заставив себя оторваться от уютно сопевшего куда-то ему в плечо целителя, аккуратно уложил его под одеяло.
Как он умудрился выбраться из собственного доспеха, отступник потом сам понять не мог. Ну а то, что после этого подвига он никуда не пошёл, а рухнул на кровать рядом с почти мгновенно отрубившимся Дайленом, было уже совсем неудивительно.
Следующие несколько дней были заполнены рутинными делами. Хорошо хоть сенешаль Вэрел дал им с кузеном как следует выспаться – впрочем, лишь для того, чтобы затем выпить только-только восстановившиеся силы до донышка поучениями о том, как должно вести себя владетельному эрлу и его сенешалю. Гаррет даже готов был согласиться с тем, что пропадать на двое суток без предупреждения было крайне невежливо, что ничуть не отменяло того факта, что иначе они поступить не могли. Дайлен в конце концов проснулся окончательно и, вспомнив о том, что он не только сопливый неопытный юнец, но ещё и Командор Серых Стражей, строго и вежливо напомнил Вэрелу, кто в Башне Бдения главный.
Хоука это, впрочем, не спасло. Официальной должности в Ордене у него не было, а в иерархии эрлинга он пока стоял ниже сенешаля. Да и вообще ему следовало отнестись с почтением к вэреловым сединам и наконец вернуться к перениманию его науки. Возразить ему было нечего, и в следующие несколько дней он дневал и ночевал в обнимку с древними, чуть ли не времён третьего Мора томами, лишь изредка выбираясь на рунную площадку размяться. Из окна лазарета за ним наблюдал Сэр Ланцелап, и однажды после тренировки Гаррет даже заглянул внутрь и подарил им с Андерсом кошачий ошейник с серебряным бубенчиком.
На пятый или шестой день – отступник уже потерял счёт времени – сенешаль Вэрел наконец удовлетворился тем, как он усвоил очередную порцию управленческих премудростей, и сообщил, что нужно обсудить некие документы с хозяйкой порта Амарантайн. Дело должно было оказаться несложным даже несмотря на сволочную натуру банна Эсмерель, так что его вполне можно было доверить не обладающему большим опытом человеку. Впрочем, в случае возникновения каких-либо неожиданностей сенешаль строго-настрого велел ему отделаться какими-нибудь неопределёнными фразами и вернуться к нему за советом.
Шагая по ведущей в город дороге, Гаррет думал о том, что мама непременно его убьёт за то, что так долго не приходил в гости, и никак не мог заставить себя опечалиться по поводу своей грядущей кончины.
Банн Эсмерель, к которой он отправился сразу после прихода в Амарантайн, и впрямь оказалась редкой стервой. Договориться с ней удалось с трудом – любезного обхождения благородная дама не понимала и, похоже, считала себя центром мироздания и полномочной правопреемницей Создателя, ничуть не меньше. На протяжении беседы Хоук как минимум трижды испытал острое желание убить её каким-нибудь особо мучительным способом и сам удивился своему невозможному самообладанию, обнаружив, что вышел на улицу без крови на руках.
После такого определённо требовалось выпить, и отступник направился в «Корону и льва». Помимо пива там был ещё и один из его осведомителей, у которого за пару кружек можно было купить десяток-другой интересных слухов. Например, о том, не завелись ли в припортовых складах новые контрабандисты, которых требовалось призвать к порядку.
Поначалу всё даже шло по плану. Пиво в таверне было хорошим, наливать младшему сенешалю эрлинга разбавленное трактирщик опасался, а пьяненький информатор заверил его, что на крыше церкви по ночам пляшут голые ведьмы, а вот на двери одного из дальних складов нынче опять приметили красную волчью голову. Глаз болтуна при этом сверкнул совсем трезво и как-то зловеще, и Гаррет молча кивнул и подвинул ему недопитую кружку. На слова пройдохи можно было положиться.
Он уже собирался уходить, когда к нему подошёл нервно вытиравший руки краем передника трактирщик и, помявшись, заискивающим тоном поинтересовался, когда их сослуживец заплатит за комнату, которую держит за собой уже третью неделю. Ну или хотя бы явится и заберёт свои вещи, если он перебрался в Башню Бдения.
Недоумевающий Хоук после нескольких наводящих вопросов выяснил, что в «Короне и Льве» незадолго до их приезда поселился Серый Страж по имени Кристоф, у которого были какие-то дела в эрлинге. Заплатил орлеец за полтора месяца вперёд, но с тех пор прошло уже больше двух, а Кристоф мало того что не доплачивал, так ещё и ушёл куда-то пару недель назад да так и не вернулся. Выкинуть его вещи из комнаты трактирщик пока не решался – Мор ещё был свеж в народной памяти, и ссориться с Орденом и тем более с новым эрлом пожилой толстяк не хотел.
Задирать цену он тоже не рискнул, и Гаррет, бросив ему золотой, получил ключ от комнаты Кристофа. Личных вещей у Стража оказалось немного, единственным примечательным предметом оказалась висевшая на стене карта эрлинга Амарантайн с несколькими десятками пометок. Большинство аккуратных алых стрелочек указывали на Чёрные Болота, и отступник задумчиво нахмурился. Если Кристоф отправился туда и сгинул… Впрочем, разобраться во всём этом они должны были в любом случае. А уж хоронить дурного орлейца или устраивать ему выговор за то, что взялся действовать, не уведомив о своих планах ферелденского Командора – это уж как получится.
Карту Хоук в итоге прихватил с собой, чтобы потом показать Дайлену, и отправился к родным.
Мама, как он и предполагал, была крайне недовольна тем, что он так редко заходит в гости. Отец, впрочем, попытался поумерить её гнев, но не особенно преуспел; мама, высказавшись, успокоилась сама и, напоив его чаем, вручила свёрток с готовым пледом. Гаррет мигом простил ей угрозу явиться в Башню Бдения и проверить, как там живут её мальчики без женского присмотра, и, торопливо чмокнув Бетани в щёчку и помахав рукой маячившему под забором Натаниэлю с букетом ромашек и нарочито виноватым выражением на лице, отправился обратно.
Выслушавший отчёт о его беседе с Эсмерель сенешаль Вэрел пожевал губами и, поразмыслив, вручил Хоуку ещё пять – или даже шесть – томов с описанием различных юридических казусов. Ему нужно было отыскать в них прецеденты, напоминающие сложившуюся в данный момент ситуацию, и решить, насколько принятые в те времена решения подходят к этому случаю. Гаррет смиренно вздохнул и, сунув свёрток с пледом в сейф с документами, принялся за дело.
Через полчаса после рассвета отступник понял, что и дальше таращиться в закорючки давно почивших писцов бессмысленно – буквы плясали перед глазами, словно упившиеся андерсовой полынной настойки червяки, а в голове путались имена истлевших ещё до его рождения баннов и эрлов. Оценить тонкости юридической науки он был уже явно не в состоянии и, скорбно вздохнув, захлопнул пропахший пылью фолиант. Оставалось надеяться лишь на то, что ему хватит силы воли после пары-тройки часов на вернуться в этот кошмар.
Гаррет, зевая на ходу, распахнул дверь своей комнаты и оцепенел. Его постель, предмет его вожделений последних четырех или пяти часов, была уже занята.
Андерс, растрёпанный и до невозможности уютный, спал у него на кровати, замотавшись в одеяло, как гусеница, и из-под посеревшей от частых стирок шерстяной ткани торчала длинная голая нога. Вторая скрывалась где-то в толще его кокона, и Хоук, заметив его висевшие поверх болтавшейся на стуле мантии подштанники, озадаченно хмыкнул.
Это что же, его соблазнять пришли?
Целитель вздрогнул и, подорвавшись с места, растерянно уставился на него, и отступник невольно улыбнулся. Он уже открыл рот, собираясь поинтересоваться, не замерз ли Андерс без него, но тот заговорил первым:
– Н-ну и где тебя носило? – Гаррет опешил. Светловолосый маг, напротив, как будто взял себя в руки и продолжил с ещё большим пылом: – Вот так придёшь потрахаться, а тебя нет. Ты посмотри, сколько времени уже! – Он махнул рукой в сторону окна, из которого падали лучи по-утреннему неяркого солнца, и выронил одеяло. Хоук, с некоторым трудом выловив в экспрессивной речи гостя слово «потрахаться», воспользовался возможностью и с интересом уставился на него, лаская взглядом подтянутый живот, торс со всё ещё отчётливо проступавшими под кожей рёбрами и крепкие плечи. Сегодня ему уже ничего не обломится, это он почему-то понял сразу и даже не сумел об этом пожалеть. Жалеть – всей душой, всем сердцем и телом, яростно коря себя за упущенный шанс – он станет завтра, когда в голову ему наконец сможет уместиться хоть что-то кроме желания наконец заснуть.
– Я пошёл, в лазарете у меня полно работы, – твёрдо закончил Андерс и, с отработанной многими годами повторения ловкостью натянув мантию на голое тело, двинулся к двери. Уже на втором шаге он споткнулся, запутавшись в собственных подштанниках, и Хоук, чуть слышно фыркнув, усмехнулся пришедшей ему в голову мысли.
Решил поиграть, солнышко? Но я ведь тоже могу.
Гордо вздернувший голову целитель уже почти прошёл мимо него, когда отступник перехватил его за плечо и аккуратно развернул к себе. Светловолосый маг замер и бросил на него какой-то затравленный взгляд, и Гаррет, бережно обхватив его лицо ладонями, весело, чуть лукаво улыбнулся:
– Но у меня ведь ещё будет возможность извиниться за свою преступную непредусмотрительность, правда?
Андерс, явно не ожидавший того, что боевой маг так легко признает свою «вину», ошалело заморгал, и Хоук, не дав ему возможности опомниться, наклонился к его губам. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы поцелуй так и остался осторожным, дразнящим, неисполненным обещанием – от первого же прикосновения по жилам побежало пламя, а потом целитель и сам обнял его за плечи, подался навстречу, доверчиво разомкнув губы. Гаррет рвано вздохнул и, собравшись с духом, принял приглашение. Крепко и бережно обнял его за талию, притянув ещё немного ближе, а другой ладонью погладил по скуле, легким касанием развернув светловолосую голову так, чтобы можно было как следует обласкать жаркий рот с игривым, подвижным язычком…
Андерс гортанно застонал, и отступник вдруг опомнился. Ещё можно было продолжить то, что он начал, подхватить своё солнце на руки, поцелуями заставить забыть обо всём, о лазарете и о задуманной им шалости – но не окажется ли тогда, что и достанется ему не больше чем «потрахаться»?
Оторваться от тёплых губ его сокровища оказалось труднее, чем убить Архидемона. Гаррет посмотрел в затуманенные, с медленно прораставшей сквозь блаженную дымку растерянностью глаза целителя и, не выдержав, нежно поцеловал кончик длинного носа:
– Удачного тебе дня в лазарете, солнышко.
Андерс недоуменно моргнул, и Хоук, старательно не глядя на его влажно поблескивавшие губы, отпустил его и развернулся к кровати, робко понадеявшись, что второй маг не успел заметить выдававшей всю меру его неравнодушия детали.
Играть так играть, отступник в последний момент вспомнил, что нужно снять хотя бы сапоги и с усталым вздохом упал на кровать. Притвориться, что он заснул в ту же минуту, как его голова коснулась подушки, оказалось предсказуемо просто. Целитель поверил, ещё с пару ударов сердца оторопело смотрел ему вслед, пронзая почти физически ощутимым взглядом спину, а потом удалился, на прощание грохнув дверью.
Гаррет хмыкнул и перевернулся набок: лежать на животе оказалось ожидаемо неудобно, но выдать себя перед Андерсом он не мог. По-хорошему, стоило бы встать снова и снять хотя бы условно-парадный камзол, но сил подняться у него уже не оказалось. Разговор с Эсмерель и общение с полудюжиной унылых фолиантов измотало его сильнее многодневных боёв.
– Мрр? – меланхолично спросили у него, и Хоук повернул голову влево. Сэр Ланцелап задумчиво обнюхал его босые пятки, а затем неспешно прошествовал вдоль его ноги и, на несколько мгновений задержавшись возле ладони, улёгся рядом с подушкой.
– Здравствуй, кис, – устало усмехнулся отступник. – Ты, значит, был его сообщником? Не дергай на меня усами, я на тебя не сержусь. – Он потянулся и осторожно обвил тёплое кошачье тельце рукой, как будто обнимая. Котёнок глубоко вздохнул и, привалившись круглым бочком к его плечу, прикрыл глаза. Гаррет тихонько хмыкнул и последовал его примеру.
На следующий день юридические трактаты подстерегли его снова. Дайлену приходилось не легче: Хоук улучил момент и рассказал ему про жившего в амарантайнском трактире Стража, но Командор только страдальчески нахмурился и сказал, что тот либо уже помер, либо может выбраться и сам, а вот сволочные банны, решившие проверить на прочность правосудие нового эрла, требуют его внимания немедленно. Гаррет сочувственно хмыкнул и вернулся к своему занятию – дела столь важные, как суд сюзерена, сенешаль Вэрел ему пока не доверял.
Впрочем, у него и своих было предостаточно. На дорогах стало спокойнее, и торговля несколько оживилась, даже в самой Башне Бдения возле кузницы Вэйда устроилась какая-то купчиха с лотком всяких бытовых мелочей, однако денег в казне по-прежнему было до ужаса мало. Амарантайнский констебль продолжал жаловаться на вконец обнаглевших контрабандистов, и Хоук решил, что с этим пора что-то делать.
Сеть его осведомителей – жалкое подобие той великолепной паутины, которая, по словам Зеврана, принадлежала Антиванским Воронам – оказалась неожиданно полезна; уже вечером второго дня господин младший сенешаль пинком снёс с петель дверь одного из секретных складов банды Ржавого Волка и спокойным деловым тоном проговорил:
– От имени Дайлена Амелла, эрла Амарантайна и Командора Серых Стражей в Ферелдене, предлагаю вам договор. С завтрашнего дня вы начинаете работать на нас, предоставляете долю в прибыли и не чините препятствий другим торговцам, желающим торговать… что это у вас там в ящиках? – Контрабандисты таращились на него в немом изумлении, и боевой маг заглянул в стоявший на столе короб сам: – Персики? Что за… Ладно, неважно. И каждую неделю доставляете ящик персиков в Башню Бдения.
– Ты, парниша, совсем не знаешь, что такое правильное деловое предложение, – смачно харкнул на пол опомнившийся быстрее других главарь. Для того, чтобы быть самим Ржавым Волком он был слишком молод и недостаточно ржав, и Хоук с невольной тоской подумал о том, что придётся возиться с этой швалью и дальше. Не мог же он допустить, чтобы на его территории шлялся ещё один считающий себя здешним хозяином ублюдок. – Эрл твой – королевина ширмочка, чтоб можно было потом Амарантайн к рукам прибрать, а власти у него тут – пшик и полпшика. Так что вали отсюда, пока цел… – Бандит сделал вид, что задумался, а потом щербато ухмыльнулся: – Ой, дружочек, звиняй, совсем забыл. Ты нам дорожку перешёл, так что целым всяко не уйдёшь. Бей его, ребята!
– Я ещё раз предлагаю вам сдаться и перейти под руку эрла, – терпеливо повторил Гаррет, обвел пронзительным взглядом лица наступавших на него контрабандистов и пожал плечами: – Ну нет так нет.
Сравнения с даже самой завалящей стаей порождений тьмы амарантайнские преступники не выдерживали. Никакой защитой от магии они не озаботились, броня у многих разваливалась чуть не на ходу, да и бойцы из них были далеко не лучшие. Склад в итоге остался почти невредим, и Хоук, с сожалением вздохнув об упущенной выгоде, свистнул проведшему его по здешним закоулкам мальчишке и послал его за констеблем Айданом. Вдвоём они сумели организовать немедленную доставку добычи в Башню Бдения, и отступник направился к крепости. Искать остальную часть банды, скорее всего, было бы уже бесполезно.
В окне лазарета горел свет и виднелся силуэт склонившегося над каким-то ковшиком Андерса, и с Гаррета мигом слетела накрывшая его по дороге сонливость. По коридорам он пронёсся со скоростью урагана и, выхватив из сейфа заветный свёрток, кинулся к комнате целителя. Запираться тот так и не научился, и отступник, чмокнув дремавшего на подушке Сэра Ланцелапа в тёплый носик, расстелил плед на кровати.
– Ну, мама! – увидев, что изображено на полотне, в сердцах выдохнул Хоук. Это ведь должен был быть нейтральный, безо всяких намёков, подарок, а тут!..
Но отступать было поздно, он аккуратно расправил складки и вышел, впервые в своей жизни искренне помолившись Создателю – о том, чтобы Андерс не счёл, что его пытаются к чему-то принудить. Как его солнышко реагировало на попытки навязать ему чужую волю, ему было отлично известно.
Однако врываться к нему в комнату с гневным воплем никто не спешил, и через пару дней Гаррет успокоился окончательно. Похоже, мамин намёк мог понять лишь тот, кому сложившаяся ситуация уже была известна, так что тревожился он зря.
Как выяснилось, с этим выводом он сильно поторопился: через пару дней после этого его родители наконец навестили Башню Бдения, и первым делом Леандра отправилась знакомиться с лучшим другом своего племянника.
Дайлен Амелл
Кэл Хирол оказался той ещё шкатулкой с секретами.
Как будто кто-то и впрямь специально набил заброшенный тейг всем, что Дайлен был бы только рад никогда больше не видеть: телами погибших гномов из Легиона Мёртвых, которых невесть каким ветром занесло в далёкие от Орзаммара края; порождениями тьмы неизвестного Стражам вида – двух видов, если быть точным, но второй, вообще говоря, казался скорее следующей ступенью развития первого; гномьими призраками, которых Сигрун упрямо именовала Воспоминанием Камня и от которых Амелл никак не мог перестать ждать подвоха; гнездом, в котором обнаружился почти полный десяток маток, принадлежавших, если он не ошибся, к разным породам… И всё это практически под носом у жителей эрлинга – спуск в ущелье был оборудован на совесть, как будто им пользовались чуть ли не каждый день.
Да и говорящие порождения тьмы были отнюдь не рядовым явлением – а ему довелось наблюдать целую свару между ними. И никак не получалось выкинуть из головы зловещие, звучавшие, словно титулы, слова – «отец» и «матушка».
С Кэл Хиролом вообще творилось что-то неладное. Командор никак не мог уловить, в чём же дело, и поначалу даже думал, что ему попросту мерещится. Но обычно спокойно выдерживавший в подземельях около суток Хоук сорвался всего через несколько часов, и Дайлену пришлось признать, что это вовсе не его домыслы.
Его подмывало согласиться с предложением Андерса, вернуться в Башню Бдения за подкреплением и только после этого углубляться в лабиринты Глубинных Троп, но откладывать рейд Командор не рискнул. Если сведения Легиона Мёртвых были верны, промедление могло обернуться настоящим бедствием.
Чем глубже уходил отряд, тем меньше сомнений у него оставалось. Организованной армии они так и не нашли – Амелл робко понадеялся, что собрать из тварей полноценную боевую структуру был способен только Архидемон – но порождений тьмы в тейге оказалось столько, что ему становилось дурно от одной лишь мысли о том, что всё это скрывалось в жалкой полулиге под поверхностью. Неудивительно, что крестьяне до сих пор боялись налётов чудовищ…
Дайлена начинали одолевать мрачные мысли. За их спинами оставались груды трупов, но поверить в то, что им удалось очистить Кэл Хирол полностью, было бы до крайности опрометчиво. Порождения тьмы иногда напоминали чародею тараканов – сколько ни трави их магией или ядом, всегда упустишь хоть одну тварь, хоть одну кладку, и всё придётся начинать с начала.
Девять маток, не считая не успевших развиться до конца. Девять! И неизвестно, сколькое ещё скрывалось за перекрывшими дальние коридоры завалами, лезть за которые они уже не рискнули.
Командор тряхнул головой и пробормотал неуловимо напоминавшую молитву фразу на антиванском, закончив кратким и примерно равнозначным ей по смыслу «Блять».
Каким он был идиотом, решив, что Мор был самой крупной неприятностью в его жизни.
Амелла утешало лишь то, что на этот раз у него собрался действительно хороший отряд. На Гаррета всегда можно было положиться – сумасшедший или нет, но даже в самые тёмные минуты своего бешенства он умудрялся помнить о том, что следовало сделать. Натаниэль явно перестал считать своего Командора воплощением чистого зла и помесью малефикара с блудным сыном Архидемона и оказался надёжным, рассудительным бойцом. Дайлен поначалу беспокоился за Андерса, но проведённый в карцере год тот, казалось, отбросил прочь с той же легкостью, что и другие свои неприятности; Глубинные Тропы, само собой, целителю всё равно не нравились, но держался он на редкость уверенно и даже умудрился найти какой-то способ удержать Гаррета по эту сторону безумия.
Даже встреченная всего лишь днём раньше Сигрун уже казалась Командору неотъемлемой частью его жизни.
А вот из него самого командир получился не ахти. Нет, могло быть куда хуже – в конце концов, его отряд вернулся с Глубинных Троп в полном составе и даже без серьёзных ран… Но Дайлен всё равно не мог перестать думать о том, что рейд можно было организовать намного лучше.
К примеру, провести вначале разведку; последовать на редкость здравому совету Андерса и вернуться в Башню Бдения за подкреплением; или хотя бы не гнать так, будто за ними по пятам следовал очередной Архидемон или разгневанный Создатель самолично. Может, тогда Натаниэль не спотыкался бы о низкие, выступавшие над полом едва ли на палец, пороги, а Андерс не заснул бы на середине фразы, напрочь забыв о том факте, что «большой сильный» Хоук пробуждает в нём глупую паранойю. Подсознание целителя оказалось куда мудрее его разума – спящий Андерс ухватился за отступника с воистину кошачьей цепкостью, как будто понимая, что тот не представлял для него никакой угрозы.
Дайлен потёр глаза, пытаясь сморгнуть внезапно накатившую сонливость, и мысленно ухмыльнулся. Как только он оказался в безопасном месте, ему в голову начали приходить весьма коварные мысли.
Ну неужели эти двое и в самом деле думали, что он так и будет бездеятельно наблюдать за ними, как антиванская сеньорита с балкончика?
– Пошли, – скомандовал Амелл, попытавшись взвалить приятеля на плечо. Андерс, даром что тощий и жилистый, был длинным и удивительно увесистым, и он ощутил малодушное облегчение, когда Гаррет подхватил целителя с другой стороны, взяв на себя большую часть его веса.
Жалко, что затея с купанием не выгорела. Вот было бы забавно, наверное… Дайлен подозревал, что сам он во времена ухаживания за Зевраном выглядел ещё большим идиотом – ну что ж, тем более теперь он имеет право немножко посмеяться про себя. И поспособствовать благополучному завершению этого спектакля.
Потому что Гаррету он мог со спокойной душой доверить своё носатое солнышко, а вот прочие возможные кандидаты заранее не вызвали у него ни малейшего энтузиазма.
– Мантию с него сними, – деловито скомандовал Амелл, когда они всё-таки дотащили уютно сопевшего целителя до покоев эрла, и на всякий случай добавил: – А то госпожа Мариан меня убьёт, если мы всю эту грязюку – и на простыни.
Впрочем, Хоук, которому уже едва удавалось держать глаза открытыми, и так не заметил никакого подвоха. Дайлен опустился на колени, взяв на себя дело не менее важное – стаскивание уляпанных до предела андерсовых сапог – и тем самым отрезав старшему кузену последние пути отступления, и Гаррет послушно принялся за перетягивавшие талию целителя ремни.
Амелл не на шутку огорчился, осознав, что в голову уставшего, наверное, куда больше него, боевого мага даже не заглянула мысль о том, что у него появилась на редкость удобная возможность немножко полапать любимое существо. Отступник только робко погладил висевшего у него на плечах Андерса по спине, как будто опасаясь спугнуть, и аккуратно уложил на кровать, подальше от края, чтобы тот не свалился во сне.
Командор вздохнул и, твёрдо пообещав себе, что обязательно придумает какой-нибудь способ, принялся помогать Гаррету избавиться от собственного доспеха.
Сил куда-то идти у боевого мага уже не оставалось, Дайлен гостеприимно махнул рукой в сторону собственной кровати – на которой, к слову, мог бы без проблем разместиться весь отряд Гасителей Мора, включая Стэна с Ирвингом – и заполз на неё сам. Душераздирающе зевавший Хоук деликатно забрался куда-то на краешек и, кажется, сразу отключился.
Амелл ещё попытался этак нечаянно перекатить ему под бок мерно сопевшего Андерса, но подобный подвиг уже оказался ему не по плечу. Целитель, едва ощутив рядом с собой присутствие знакомого и любимого существа, свернулся клубочком, уцепившись за него чуть ли не всеми конечностями, и Дайлену удалось только подползти поближе к старшему и положить голову ему на плечо.
Проснулся он куда раньше, чем рассчитывал, и невольно напрягся, осознав, что разбудило его движение рядом. Однако затем ему на глаза попался знакомый длинный нос, и маг, встретившись с Андерсом взглядом, пробормотал что-то вроде «Всё в порядке, солнце», и со спокойной душой заснул снова.
Что поразило Дайлена до глубины души – во второй раз он проснулся сам. Не потому, что возле него что-то пошевелилось, встревожив вросшие в плоть и кровь рефлексы, недоброе наследие Мора; не потому, что кто-то тряхнул его за плечо, требуя внимания к очередным проблемам несчастного эрлинга Амарантайн… Собственно говоря, он уже давно забыл, как это – просыпаться просто потому, что выспался.
Хоук, большой и уютный, продолжал размеренно сопеть на краю его кровати, по-кошачьи свесив руку вниз, и Дайлен, не удержавшись, погладил его по растрепавшимся волосам. Вот ведь угораздило его бедного старшего – его Андерс был, конечно же, чудом, однако чудом отнюдь не идеальным. Одна надежда на то, что целитель всё-таки был совсем не дураком и рано или поздно должен был оценить Гаррета по достоинству.
Главное, чтобы это случилось не слишком поздно.
Должно быть, выползшая к завтраку парочка магов выглядела ну совсем не внушительно, потому что ничем иным объяснить дальнейшее Амелл не мог – обычно сенешаль Вэрел вел себя сдержанно и помнил своё место в официальной и неофициальной иерархии Башни Бдения. Однако в этот раз при виде своего продолжавшего позёвывать эрла, беззастенчиво опиравшегося на старшего родича – который тоже передвигался по коридорам чуть не на ощупь, потому что открывать глаза ему всё ещё было лень – старик не выдержал и устроил им славную лекцию в духе Первого Чародея Ирвинга, опять обнаружившего пропажу своей клубники.
Первые минут пять Дайлен, пропуская подробности мимо ушей, послушно кивал и поддакивал, а потом вдруг сообразил, что перед ним всё-таки не старый наставник, а человек хоть и весьма опытный и уважаемый, но всё-таки не понимающий некоторых вещей.
– Сенешаль Вэрел, – негромко, но внушительно изрёк Амелл. Пожилой мужчина немедленно умолк и недоуменно уставился на него. – Позвольте вам напомнить, что в первую очередь я всё-таки Командор ордена Серых Стражей. Кроме того, как эрл Амарантайна, я также полагаю, что препринятый нами поход был необходим. А если вы считаете, что моё присутствие в Башне Бдения было важнее, чем избавление эрлинга от значительного количества порождений тьмы, обитавших в ныне очищенном тейге Кэл Хирол, вам достаточно сообщить об этом мне – в случае возникновения ещё одной подобной ситуации я непременно последую вашему совету.
Вэрел глубоко вздохнул и неохотно склонил голову:
– Простите, Командор, я несколько погорячился. Уверяю вас, единственной причиной моего неуважительного поведения было волнение за состояние дел в эрлинге. Кроме того, я привык полагаться на своего помощника и был крайне огорчён его отсутствием.
– Боюсь, вам и в дальнейшем придётся огорчаться его отсутствию, – пожал плечами Дайлен. – Поскольку несмотря на то, что формально Гаррет не принадлежит к Ордену, его участие в делах Стражей крайне важно. Обещаю, я не буду этим злоупотреблять.
– Я полагаюсь на ваше слово, Командор, – с нажимом проговорил сенешаль и, повернувшись к Хоуку, пригрозил: – А с вами я ещё поговорю, молодой человек. Будьте любезны подождать в моём кабинете.
Отступник хмыкнул и, небрежно махнув рукой в ответ на чуть виноватый взгляд Амелла, двинулся в указанном направлении.
Самому эрлу Вэрел вручил кипу документов, с которыми требовалось ознакомиться в кратчайшие сроки, и, удовлетворившись своим возмездием, отправился мучить Гаррета. Дайлен тихонько понадеялся, что слишком уж наседать на его кузена пожилой сенешаль не станет, и, крепко прижав бумаги к груди, двинулся в собственный кабинет.
По правде сказать, это было даже хуже, чем заучивать падежи и спряжения арканума. По крайней мере, смысл тех занятий Амелл действительно понимал – без арканума, причём изученного на подобающем уровне, нельзя было разобраться в схемах заклятий, изображённых в старых магических трактатах, и овладеть более эффективными методиками тренировок, не говоря уже о банальном удовлетворении его ненасытного любопытства. Ну, от изучения указов предыдущего эрла и летописей последних десяти лет – с указанием того, сколько зерна было собрано в каждом году и тому подобного – тоже должна была быть какая-то польза, и Командор даже мог придумать, какая именно… Но приятнее от этого не становилось. Помимо смысла, в аркануме всё-таки была ещё и какая-никакая логика.
Помимо дел минувших дней над ним довлели и дела куда более насущные. Башня Бдения продолжала разваливаться, и Дайлен уже не первый месяц ломал себе голову над тем, что ему нужно сделать, чтобы вернуть крепости нормальный вид. Для начала – хотя бы вид, потому что наспех сваленные в проломах стен полуобгорелые балки, пытавшиеся изображать из себя баррикады, жестоко травмировали его эстетическое чувство. Что уж говорить о том, что подобное сооружение не выдержало бы даже одного удара огра.
Амелл как раз направлялся к кузнице Вэйда с утащенным из Кэл Хирола куском штуки, подозрительно напоминавшей железную руду, когда его остановил казавшийся смутно знакомым гном, топтавшийся неподалёку от лотка прочно обосновавшейся в Башне Бдения торговки.
– Восемьдесят золотых? – ошалело переспросил Командор, подумав, что ему, должно быть, послышалось. Это же неслыханная сумма!
– Именно, сударь, – с достоинством кивнул гном, представившийся Волдриком Главонаком. – Восемьдесят золотых, и ещё лет двести можете за свою крепость не волноваться! Уж мы-то в Орзаммаре с камнем обращаться умеем, наши мастера на весь Тедас славны. И цена невелика, уж поверьте, кто б другой больше запросил, а мастер Главонак понятие о благодарности имеет – вас же весь Орзаммар знает, как вы нас от безвластия избавили да Мор остановили. – Строитель почесал в затылке и чуть смущённо добавил: – Вот ещё бы послать кого окрестности поразведать, авось залежи гранита найдутся. Камень-то для стен крепкий нужен, а то вон понастроили невесть из чего – так оно и разваливается на глазах прямо… Гранит, конечно, можно и из других мест возить, да затратно это выйдет и неудобно, лучше бы где поближе отыскать. – Он потеребил бороду и, заметив колебания Амелла, заверил: – Не лукавлю, Командор, Совершенными клянусь! И за работу лишнего не запрошу, и с материалом финтить не стану. Как договоримся – договор в точности исполню, чтоб никто Волдрика Главонака попрекнуть не мог, что он Серому Стражу халтурную работу сдал!
Маг тяжело вздохнул и, сдержанно кивнув мастеру, ответил:
– Полагаю, ваша цена вполне справедлива. Однако договариваться о сроках сдачи и оплаты работы несколько преждевременно. Пожалуйста, приходите сегодня вечером на приём ко мне и сенешалю Вэрелу, мы обсудим этот вопрос.
Кажется, он начинал улавливать суть искусства «вежливой отмазки». Во всяком случае, после его слов Главонак широко улыбнулся и, отвесив ему почтительный поклон, отправился куда-то в сторону кузницы, за которой располагался общий дом для нетитулованных гостей Башни Бдения. А вот состояние своей казны Дайлену явно следовало изучить повнимательней, а то стыдоба какая – стоит эрл и не знает, может ли он потратить восемьдесят золотых на нужное и важное дело, или после таких расходов ему останется только броситься со свежеотстроенной стены.
Как будто в награду за удачное откладывание решения по очень важному делу, мироздание подарило Амеллу запыхавшуюся девицу, которая обычно стояла у ведущей в цитадель лестницы. Как оказалось, искала воительница именно его – на двух письмах из вручённого ему десятка красовалась пометка «срочно».
Вот это действительно было глупостью и мальчишеством, но как раз их маг отложил на угол стола, а сам принялся за остальные.
Карвер писал, что в Денериме всё более-менее спокойно, и единственное, что беспокоит его королеву – то, как воспримет её неожиданную беременность Собрание Земель. Пожилые банны порой бывали весьма придирчивы к тому, как полагалось вести себя воплощению ферелденской государственности, и вопиющее нецеломудрие Аноры могло стать поводом к отстранению её от власти. Не самое удачное событие в нынешние времена.
Владычица Церкви Ферелдена всё ещё пыталась оспорить указ о выводе Круга Магов из-под её власти и из какой-то мелочной вредности отказывалась выдать филактерию Серого Стража Андерса его непосредственному командиру. Письмо, запечатанное алым символом Андрасте, Дайлен отодвинул подальше: в ответном послании он сейчас смог бы написать разве что то, куда Владычице Церкви следует засунуть всю Песнь Света вместе со статуей пророчицы из денеримского собора. Вряд ли это помогло бы ему добиться желаемого.
Ещё четыре письма были приглашениями от местных баннов; Командор мельком удивился тому, откуда они берут средства на организацию балов и приёмов, но решил отложить этот вопрос на потом. С этими оказалось проще всего: формулу вежливого отказа он затвердил ещё в Денериме, отделываясь от всяких подозрительных девиц, жаждавших заполучить Героя Ферелдена хотя бы в любовники.
Последний конверт был тёмно-коричневым, плотным и всё ещё сохранял аромат экзотических специй и апельсинового масла. У Дайлена невольно заколотилось сердце – запах был ему незнаком и всё-таки почему-то напоминал о чём-то очень дорогом и важном…
Короткое, напичканное неприличными намёками и двусмысленными выражениями письмо маг перечитал раз шесть. И, наверно, при этом улыбался, как идиот, но ему уже не было до этого никакого дела. На несколько коротких мгновений Амеллу даже показалось, что Зевран сидит у него на подлокотнике и шепчет свои неоднозначные комплименты прямо ему в ухо, обдавая его запахом своего тела и теплом дыхания… Пахнущий апельсином и немножко отравленной сталью листок он наконец спрятал за пазуху и с сомнением посмотрел на остававшиеся два послания.
Добрые вести с пометкой «срочно» обычно не шлют, а портить себе настроение Амелл не хотел. Впервые за последние пару месяцев он наконец поверил в то, что в конце концов всё будет хорошо. Что его Ворон успешно разберётся со своими погрязшими в глупых традициях коллегами и скоро вернётся к нему, что сам он успешно разберётся с проблемами своего эрлинга и докажет всему миру, что маг во власти – это вовсе не конец света и не гарант возникновения нового Тевинтера…
Командор тяжело вздохнул и решительно вскрыл последние два письма.
И невольно засмеялся: одно из них оказалось очередным требованием немедленно выслать Логэйна в Орлей. Отправлено оно было аж из самого Вейсхаупта примерно с месяц назад, и пометка «срочно» на нём казалась чуть ли не насмешкой.
Со вторым дело оказалось серьёзнее. Во-первых, адресовано оно было не Стражу-Командору, а эрлу Амарантайна. Во-вторых, отправителем значилась Владычица Церкви Ферелдена, однако Дайлен решил, что это не более чем формальность – вряд ли верховная жрица страны стала бы тратить время на написание подобной рутинной корреспонденции. И даже если почтенной госпоже действительно хотелось лично потребовать у него содействия в поимке группы сбежавших малефикаров, делать этого она не стала бы – чего доброго, возгордится мерзкий маг, умудрившийся выскользнуть из лап андрастианской церкви.
Увы, проигнорировать это требование Амелл не мог. К магии крови и применявшим её людям он, конечно, относился без излишней симпатии, но винить кого-то в желании сбежать из тюрьмы любой ценой Страж не мог. Да и к помощи демонов беглецы наверняка обратились лишь от отчаяния и никогда больше не станут повторять столь рискованный опыт.
Однако ему приходилось учитывать и вероятность того, что упомянутые малефикары и впрямь могли оказаться закоренелыми преступниками и идеологическими последователями тевинтерских магистров, а иметь такое на своей земле Командор всё-таки не хотел. Он вздохнул и, вытащив из ящика лист гербовой бумаги, написал на нём несколько фраз, сдержанно выразив благодарность за предупреждение и пообещав принять меры.
С вернувшимся из Амарантайна Гарретом Дайлен даже парой слов перемолвиться не успел. Его старшего перехватил Вэрел, и после часовой беседы (маг, конечно, не сидел всё это время под дверью, а поставил караулить Мышку-посыльного и велел потом доложить ему) отступник выполз из кабинета наставника в обнимку с ещё полудюжиной увесистых томов и немедленно направился на собственное рабочее место. Амелл сунулся было к нему, но Хоук только торопливо оттарабанил, что тётя с дядей передавали ему привет и обещали прийти в гости, а в остальном в Амарантайне всё в порядке и никаких срочных новостей нет, и снова уткнулся в пыльный фолиант.
Маг меланхолично подумал о том, где же Вэрел брал всю ту пыль, которой, казалось, была пропитана каждая книга в крепости, и пошёл к Андерсу.
Целитель сидел на подоконнике и увлечённо грыз ногти. Рядом с ним лежал Сэр Ланцелап и, точно так же подняв лапу к мордочке, старательно вылизывал мягкие розовые подушечки, время от времени принимаясь выкусывать с шерсти одному ему видимую грязь.
– Гаррет на площадку сегодня не придёт, – понаблюдав за ними с полминуты, сообщил Дайлен, и светловолосый маг, крупно вздрогнув, немедленно соскочил с подоконника и спрятал руки за спину.
– А я просто так тут сижу, – упрямо вздёрнув подбородок, обиженно сказал Андерс. Амелл фыркнул и, усевшись на освобождённое им место, принялся чесать котёнку шейку. Сэр Ланцелап игриво куснул его за запястье и перевернулся на бочок, подставив ему пузико.
– Ну просто так – значит, просто так, – послушно согласился энтропийщик и, помявшись, спросил: – Солнце, а если зелья на продажу варить, с этого какой-нибудь доход будет?
– А это смотря какие варить, – мигом прекратив дуться, деловым тоном сообщил целитель. – И смотря почём сырьё брать… Склянки-то недорогие, по медяку штука, но если их сотню брать – это уже серебрушка. Ну вот эльфийский корень тут недалеко растёт, веретенку и эмбриум я тоже по дороге видел, и насколько я понял твоего кузена, змееноску, болотный аир, плащинку и ещё кое-что тоже можно достать подешевке. То, что он мне притащил, даже заготовлено правильно, это редкость большая. В общем, с какими-нибудь чудодейственными средствами вроде восстанавливающего зелья можно не заводиться, себе дороже выйдет, их имеет смысл только для нас самих варить, а вот со всякой ерундой можно попробовать.
– А у крестьян и горожан на неё денег-то хватит? – задумчиво уточнил Дайлен. – А то у баннов свои травники есть, им наши зелья точно не понадобятся…
– Должно хватить, – почесав подбородок, протянул Андерс. И решительно пообещал: – Я про это всё ещё подумаю и тебе через денёк или два скажу. Поспрашиваю ещё у предыдущего местного лекаря, он же должен знать, сколько ему за снадобья платили. А тебе денег много надо?
– Денег всегда много надо, – грустно сказал Амелл. – Мне тут восемьдесят золотых точно надо, чтобы стены залатать, а ещё надо платить кузнецу, солдатам, слугам и вам с Гарретом и остальным Стражам. Потому что Стражам положено жалованье, а Гаррет пашет как проклятый, и если я ему за это хотя бы жалованья не дам, это получится совсем несправедливо. И ещё надо едой и дровами запастись, потому что зима скоро.
– Зимой я к тебе спать приду, а то у меня холодно, – предупредил светловолосый маг. – У меня, конечно, окно залатали, теперь не дует, но всё равно иногда неуютно. Стекло-то тонкое. А у тебя в кровати есть тёплый ты.
– Ну если к тому времени не найдёшь себе ещё кого-нибудь тёплого, приходи, – разрешил Дайлен и, обняв друга на прощание, направился в свои покои.
Никак не ожидая того, что обещанное явление Андерса состоится намного раньше прихода зимы и будет сопровождаться грохотом двери и возмущённым воплем:
– Какого демона ты рассказал ему про наш поцелуй в нос?
Амелл с трудом оторвал голову от подушки и недоуменно воззрился на растрёпанного, раскрасневшегося приятеля, и тот, сердито засопев, уточнил:
– Какого демона ты рассказал Гаррету про наш поцелуй в нос?
– Ничего я не рассказывал, – тяжело вздохнул Командор и, потерев слипающиеся глаза, придирчиво глянул на Андерса. Выглядел его лучший друг так, словно его буквально несколько минут назад вытащили из чьей-то постели, причём против его воли, и маг окончательно перестал что-либо понимать. – Может, ему просто тоже твой нос нравится.
Целитель разом как будто сдулся и, глубоко вздохнув, плюхнулся на кровать.
– Я честно сказал, что я просто потрахаться, – торопливо пробормотал он, испуганно покосившись на Амелла. – А он… ну… меня поцеловал. И потом ещё в нос. А потом лёг и заснул!
Дайлен чуть не заржал. В то, что Гаррет всё это сделал случайно, он не поверил ни на секунду и от души восхитился тем, как быстро старший раскусил его носатое солнышко. Зануд Андерс действительно не любил – вернее, если и любил, то однократно, а потом искренне не понимал, чего это от него опять хотят – и Хоук выбрал самый удачный способ привлечь его внимания. По крайней мере, для начала…
– И именно это расстроило тебя больше всего, – стараясь, чтобы в голосе не слышался смех, проговорил Амелл и на всякий случай лёг обратно и накрылся одеялом, чтобы избежать излишних расспросов. А потом добавил ещё пару слов, надеясь убедить друга в том, что единственным, что его беспокоило, была возможность как следует выспаться. Кстати, это было недалеко от истины.
Он уже почти заснул, когда Андерс снова заёрзал и с явным усилием выдавил:
– А мне понравилось. Целоваться с твоим кузеном, я имею в виду.
– Трахаться с ним тоже классно, – не успев задуматься, пробормотал Дайлен и задержал дыхание, чтобы всё-таки не расхохотаться, когда ворочавшийся рядом с ним целитель замер, как попавший под заклятие паралича. Энтропийщик покусал губу и, помедлив, нарочито сонным тоном добавил:
– Я проверял.
И ведь не соврал даже! Ни единым словом. А ещё он готов был душой поклясться в том, что заниматься любовью с Гарретом было бы даже лучше, чем трахаться, но оценить столь глубокую концепцию Андерс, наверное, ещё не сумел бы.
Дайлен украдкой усмехнулся и, дав своему солнышку достаточно пищи для размышлений, с чистой совестью заснул снова.