Критику посвящается
Мииран, м!ХоукПри виде парня, которого старый пройдоха Гамлен сосватал ему как непревзойденного бойца, Мииран поперхнулся воздухом и чуть не заржал.
Нет, был гамленов племянничек широкоплеч и крепок, да только любой мало-мальски опытный человек сказал бы, что это сила привычного к труду крестьянина, а не солдата. Торчавший за его спиной тощий юнец с капризно надутыми губами и то на воина походил больше.
Проку явно не будет, но уговор есть уговор.
– Проверить тебя надо бы, парень, – равнодушно сообщил Мииран, разглядывая косы собеседника. Не тонкие, прижимавшиеся к черепу косички, которые заплетали солдаты, не желавшие тратить время ни на стрижку, ни на уход за отрастающей гривой, а две толстенные, как у девчонки, косы до пояса, перевитые алыми лентами, на которых посверкивали стекляшки. Очень к ним подходила застенчивая, неловкая улыбка старшего Хоука, хоть прямщас замуж бери – хорошая жена будет. Наёмник заподозрил бы в нём переодетую девку, да только не бывает у девок таких мускулов, даже если круглый год двуручником махать. Девки – они всё равно тоньше да звонче... – Есть тут один человечек, Фридрих, подставил моих ребят. Нам к нему не подобраться, в лицо знает, а вот тебя, глядишь, и подпустит.
Нет человека – нет проблемы. Мииран свою часть уговора выполнил… а коли Фридрих этого мальчонку прирежет – так и Гамлену забот меньше. Старик-то и сам от родственников явно не в восторге.
Это если этот Хоук вообще согласится. Наёмник ничуть бы не удивился, если бы тот сморщился да нос задрал, бывают среди крестьян дурни, считающие, что в земле ковыряться – работа благородная, не то что глотки резать.
– Голову приносить или на слово поверите? – скромно потупившись, уточнил Хоук. Мииран хмыкнул, снова посмотрел на него – нет, с виду всё та же тютя бесполезная, ни тебе усмешечки хищной, ни огня в притенённых ресницами глазах – и, подумав, отозвался:
– Поверю, да проверю. Обманешь – сам не рад будешь.
Хоук – Гарретом его звать, что ли? – кивнул, звякнув пришитым к одной из лент бубенчиком и, не утруждая себя прощанием, развернулся. Походочка у него тоже была совсем не бойцовская, и мелькнувшие в хвостиках кос лезвия Миирана нисколько не утешили. Сбежит сука Фридрих, как пить дать сбежит, ищи его потом… Эх, ну чего ж он до сих пор честный такой, в его возрасте уже пора бы отучиться. Послал бы и Гамлена, и договор, так хоть дело было б сделано.
Вернулся вероятный новобранец от силы минут через сорок. Чистенький, красивенький, чёлка влажная на глаза падает, рыжая баба в доспехе, что за ним таскалась, фингалом под глазом сверкает. Тоже красивым таким, чётко очерченным, в форме латной перчатки.
– Ваш Фридрих такой был, светлопатлый, да? – застенчиво уточнил Хоук. – В красном камзоле и с пятёркой охранников?
– Три их было, – буркнул Мииран, придирчиво его осматривая. Чистюля, блять. Видно, и правда с ублюдком сцепился… или просто вымазался где-то, и перед тем, как вернуться, морду свою крестьянскую умыл.
– А мы пятерых убили… – задумчиво сказал парень. – Лишних, что ли?.. Хотя сами виноваты, мы их не трогали. Я ж честно предложил, чтоб отдали Фридриха и валили в трактир пиво пить, кто им мешал согласиться?..
– А кто тебя заставлял меня в море окунать? – злобно осведомился юнец с двуручником. – После того, как мы капитану с теми ублюдками помогли, я мимо него как есть мог бы пройти, он бы отвернулся!
– А я запах дерьма не люблю, – безмятежно отозвался Хоук. – Что у тебя за манера свою железяку прямо в кишки совать? Шею срубить сложнее, что ли?
– Легко тебе говорить, твоим посохом прибить можно, только если по черепу врезать, – запальчиво огрызнулся мечник, но тут Мииран, выслушав торопливый шепоток прибежавшего с другого края пристани мальчишки, гаркнул:
– Цыть! Хоук, условия знаешь? Я твою семейку в город проведу, а вы с братом и этой рыженькой на меня год работаете. Совсем без денег не оставлю, а то с голоду помрёте ещё, но богатств не жди.
…Одно было хорошо – приказы Хоук не оспаривал. Сказано было убить – убивал, сказано было морду набить – бил, причём, к немалому удивлению Миирана, не хуже любого из его парней. Правда, потом вежливо извинялся и иногда даже вёл избитого в «Висельник» заливать горе, хорошо хоть не за свой счёт. Дескать, «Мы ж деловые люди, сударь, каждый свою работу исполняет». Что самое удивительное, половина даже соглашалась.
Оставлять «деревенскую тютю» наедине со своими Мииран всё-таки опасался. Первому, кто спросил Хоука о его ленточках, тот сломал обе руки и челюсть, а потом всласть попинал по рёбрам, зато второму, по пьяни нарывавшемуся на драку, с искренней детской радостью подарил вытащенную из правой косы алую полосу. Драка потом всё равно случилась, но обидевшийся, как мальчишка, маг попросту размазал всех очевидцев по стенам каким-то странным заклятием, а потом честно заверил явившегося на шум главаря Клинков, что он тут ни при чём и они сами виноваты. Медленно приходившие в себя наёмники, держась за вздувавшиеся на затылках шишки, охотно подтвердили.
Помимо ленточек Хоук ещё любил блестящие камушки, эльфов и кошек. Причём кошек он, недолго думая, тащил в штаб-квартиру Клинков, над блестящими камушками медитировал по два-три часа, улыбаясь, как возлежащий на сокровищах дракон, а эльфов либо трахал, либо пытался откармливать, словно заботливая мамочка. Причём угадать, в какую категорию угодит попавшийся на глаза магу эльф, Миирану не удалось ни разу. Зато Томвайз-отравитель немного перестал напоминать скелет, и наёмник уже не опасался, что придётся подыскивать нового ядодела.
Ну хоть с кошками всё было просто: за попытку обидеть кого-то из мигом обнаглевших хвостатых тварей Хоук неизменно обещал оторвать всё, что отрывается; а за попытку успешную бил смертным боем, отвлекаясь только на жалобный мяв требующего утешения зверя. Обидчик, если везло, успевал уползти.
И поделать с этим Мииран ничего не мог. Урезать гонорары ниже минимальных было нельзя – правила Клинков строго-настрого это запрещали, много ли проку с качающегося от недоедания бойца – к тому же милый деревенщина Хоук всё равно тырил свои ленточки и еду для матушки с внушающей уважение сноровкой опытного вора. Тумаки маг либо принимал с несчастным видом незаслуженно обиженного щенка, либо отвечал на них тем же, и пару раз получивший от него в челюсть Мииран решил больше не позориться. То ли гребаный маг и правда не понимал смысла понятия «иерархия», то ли луна не в той фазе была…
От луны это, кстати, не зависело, наёмник потом проверил. От положения известных ему звёзд, погоды или направления ветра – тоже.
Впрочем, позволять Хоуку прохлаждаться без дела Мииран не собирался. Не на всякое дело такого возьмёшь – было однажды, тот этак невзначай прошёл к объекту мимо всех его телохранителей, одним ударом глотку перерезал, а потом взял и прогулочным шагом к порту направился, пока незадачливые охранники челюсти подбирали, ещё и с торговкой-ленточницей свару затеял у них на виду – но пользы с него можно было поиметь немало.
Вот Мииран и имел. Пользу.
Чем очередному нанимателю не угодила пожилая пара обедневших торговцев, предводитель Клинков даже представить не мог. Ну да не его это дело в любом случае. Нашумели они, конечно, изрядно, чай, не ассасины-Вороны, да и старушка бойкая оказалась – успела зажжённой лампой в лицо Баску-Рвачу ткнуть. Но дело сделали, только Хоук вдруг на стол уселся, прямо в лужу крови, и принялся левую косу переплетать. Волосок, видите ли, выбился, ленточка расплелась. Мииран только вздохнул: напоминать ненормальному про стражу смысла не было. Улыбнётся светло да ясно, будто сестричка церковная, и скажет: «А пусть приходят, жалко мне, что ли?»
Вот уж чего не было, того не было. И ведь не угадаешь, то ли пива он стражникам предложит, то ли с порога цепной молнией приголубит.
Лучше уж присмотреть, на душе спокойнее будет. Аванс-то давешний маг ещё не отработал, а Мииран мужчина хозяйственный, попусту добру пропадать не даст.
– Привет, малышка, молока хочешь? – жизнерадостно осведомился Хоук, и наёмник вздрогнул. Совсем хватку потерял, упустил момент, когда в дверях кухни девчонка появилась. Мелкая такая девчонка, лет восьми, сорочка ночная до полу с кружавчиками, к груди куклу тряпичную прижимает. Глаза большие-большие, ужаса в них – хоть утопись. Соображает деваха, не то что некоторые.
– Мы тебя не обидим! – тем временем пообещал Хоук, со стола соскочил, лапы окровавленные о задницу вытер – лучше не стало, на заднице-то штаны тоже кровью насквозь пропитались – и к девчонке. Улыбнулся, обнял, волосы пятернёй взъерошил и как ни в чём не бывало: – А куклу твою как зовут? Такая красавица, выдай её за меня замуж, а?
– А… а если не выдам? – срывающимся голоском переспросила девчонка, лапки вокруг куклы покрепче сжала, будто защищать готовясь – и Мииран и моргнуть не успел, как Хоук ей зарукавным ножом горло перехватил.
Наёмники аж замерли. Ублюдки ублюдками, а детей они раньше не трогали. Так, по голове аккуратненько стукнуть, чтоб не увидали лишнего, и все дела.
Впрочем, долго цепенеть им не пришлось. Хоук даже трупик отпустить не успел, его на три шага отшвырнуло да об стол спиной приложило, Мииран аж поморщился. А как глаза раскрыл, понял, что самому челюсть с пола подбирать впору: на месте тощей девчонки баба стояла. Высокая, выше Хоука ростом, голая абсолютно. И фиолетовая. А ещё с хвостом и рогами.
– О, я так и думал! – радостно провозгласил маг, облапал охуевшую не меньше Миирана бабу за торчащие сиськи, за хвост подёргал и потом полюбопытствовал этак вежливенько: – Слушай, а раз ты уже тут, мне вот всегда интересно было – ты в не-мага вселиться можешь? Вот в него, например? – Хоуков палец с кровавыми разводами ткнулся чуть не в нос Рвачу, и тот нервно сглотнул. Баба бабой, сиськи сиськами, а тут уж и блаженный сообразил бы, что дело неладно.
Мииран и сообразил. Коли сейчас выживет – два варианта у него будет. Либо убить Хоука к демонам, либо как-то в «свои» пролезть. На братца-засранца да ту бабу рыжую гребаный уебок не надышится, чуть не пылинки с них сдувает.
То ли маги все ненормальные, то ли ему так повезло, но жизнь хавкой для демона закончить Миирану ой как не хотелось…