И опять совсем маленький кусочек главки не влез в предыдущую запись...(
Глава 11. Дайлен АмеллДайлен Амелл
Раньше Дайлен никак не мог понять, почему же некоторые маги сдавались демонам – или даже призывали их по собственной воле. Но теперь он и сам, кажется, продался бы кому угодно, лишь бы только эта ночь не повторилась. Лишь бы ему не пришлось снова сидеть в темноте, держа на немеющих пальцах заранее сплетённое заклятие, и бездействовать в ожидании, пока его кузен предлагает судьбе свою жизнь вместо его.
И дело было даже не в том, что в случае чего его убьёт дядя Малькольм.
К восходу солнца у него от напряжения начали дрожать руки. Та рука, на которой не висела хрупкая паутинка заклинания паралича, если быть точным. Сжимавшие комок магической энергии пальцы трястись и не думали – слишком хорошо ему было известно, к чему подобное может привести.
Оказавшийся неожиданно наблюдательным Стэн заметил его ночное бдение и, усевшись неподалёку, положил на колени свой двуручник. Амелл с трудом выдавил из себя благодарную улыбку и с достоинством склонил голову, отчаянно пытаясь отделаться от мысли о том, что если Стэну и впрямь придётся поднять меч, это будет означать, что уже поздно.
Через два с половиной часа после рассвета из гарретовой палатки наконец раздались какие-то звуки, и ссутулившийся маг вновь напрягся, готовясь к бою.
Из палатки, позёвывая, выбрался полуголый Хоук и, встретившись с ним взглядом, слегка кивнул. Дайлен сжал пальцы и, вскочив на ноги, бросился к нему, успев краем глаза искреннее потрясение во взгляде появившегося вслед за отступником Зеврана.
– Больше никогда, – уверившись в том, что его не подведёт голос, глухо проговорил Амелл и, вцепившись в кузена, обессиленно ткнулся лбом в его расцарапанное плечо. – Больше никогда – слышишь, Гаррет? – ты не станешь так подставляться. – Ему на лопатки легла тёплая хоукова ладонь, вторая бережно погладила по волосам, и он снова вздрогнул, давя желание совсем не по-мужски разрыдаться от облегчения. И, сглотнув, своим самым лучшим командирским голосом проговорил: – Ты больше никогда не станешь так подставляться вместо меня.
– Это уж как получится, маленький братик, – сочувственно проговорил отступник, и Дайлен, нервно рассмеявшись, пихнул его кулаком в бок:
– Ну вот что тебе стоило разок соврать, а?
Он глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, снова упёрся лбом в плечо кузена, а потом его талию обвили гибкие изящные руки, и Зевран точно таким же жестом уткнулся лицом куда-то ему в лопатки.
– Дайлен… – постояв так пару секунд, просительно протянул антиванец, и маг, развернувшись в объятиях Гаррета, посмотрел на него через плечо. – Ну я же хороший? Я ведь даже проверку на благонадёжность прошёл…
В глазах Ворона, вопреки шутовской умильности улыбки, темнело что-то грустное и почти жалобное, и Амеллу вдруг стало неловко.
– Конечно, хороший, – смущённо согласился он и, нерешительно подняв руку, пригладил растрёпанные светлые волосы. Эльф тут же прижмурился и демонстративно замурлыкал, подставляя под немудрёную дружескую ласку покрытую чёткими, будто нарисованными засосами шею.
Кажется, как раз сейчас ему было положено опять смутиться и покраснеть до ушей, но именно эту часть обычаев внешнего мира Дайлену постичь никак не удавалось. И тем более у него это не получилось бы в тот момент, когда он просто от души радовался тому, что никто никого не убил, и вообще оба его лучших друга, кажется, вполне довольны жизнью и друг другом.
– До Бресилиана ещё топать и топать, и потом ещё неизвестно где тамошних долийцев искать, – со вздохом напомнил Гаррет и, зловредно продемонстрировав возмущённо шевелившей бровями Морриган свою изрядно подранную зеврановыми ногтями спину, нырнул в свою палатку.
– Бордель походный, может, организовать нам? – ядовито высказалась ведьма и, развернувшись на пятках, двинулась к собственному жилью, установленному поодаль, на самом краю лагеря.
– Шемлен, – раздражённо процедил Амелл и отправился собирать свои пожитки, напоследок ещё раз погладив Зеврана по волосам.
Вот уж кого маг никогда не заподозрил бы в любви к сплетням, так это Алистера. Однако второго Стража, как видно, настолько возмущала пронырливость коварного подручного злокозненного Логэйна, что он был попросту не в состоянии молчать; к вечеру даже Сэндал, весело носившийся между их отрядом и повозкой своего отца, был в курсе того, что безвинно пострадавший, доверчивый Гаррет Хоук пал жертвой каких-то неприличных чар, известных, должно быть, только Воронам. Предположения бывшего храмовника с каждым часом становились всё более замысловатыми, и в конце концов Дайлен обнаружил, что прислушивается к ним с неподдельным интересом – как к поразительному образчику работы человеческой мысли.
Арранай слушал весь этот бред и с явным трудом сдерживал смех, а ещё периодически заверял страдавшего некоторой забывчивостью Огрена, что это Гаррет его соблазнил, а вовсе не наоборот. Гном ему, впрочем, всё равно не верил.
В сотый или даже тысячный раз напоминать соратникам о том, что их всех объединяет общее дело, Амелл счёл бесполезным. Более оригинальных идей ему в голову тоже не приходило, да вдобавок у сапога начала отрываться подмётка, и он воспользовался предлогом убраться подальше от общего костра и уселся возле своей палатки с иглой и дратвой. Сапоги были удобными, менять их на новые – и возиться потом с рунами и защитными заклятиями – маг не хотел, а чинить по-мелочи одежду и обувь кузен его уже научил.
Мелкая кропотливая работа успокаивала, и Дайлена постепенно начало отпускать неестественное желание взять своих шемлен за шкирки и потрясти в надежде запустить какой-нибудь включающий способность к разумному мышлению механизм. Трясти и рычать у Гаррета получалось гораздо лучше, но настолько прямолинейный способ действий в нынешней ситуации вряд ли мог привести к нужному результату.
– Должен сказать, я и впрямь был восхищён вашим с Гарретом… хитроумием, – негромко проговорил неслышно подошедший к Амеллу Ворон и уселся на землю рядом с ним, осторожно прижавшись виском к колену. – Я вот только не пойму, то, что он сделал – это было благородство или сумасшествие?
– А что, есть разница? – хмыкнув, насмешливо уточнил Дайлен и ласково погладил эльфа по напряжённому загривку.
Тот фыркнул в ответ, помолчал, пока маг дошивал сапог и проверял, не нужно ли подправить швы на втором, а потом тихо, как будто разговаривая сам с собой, сказал:
– Почему мне начинают казаться печальными самые естественные вещи на свете?
Амелл замер и, отложив инструменты в сторону, аккуратно коснулся зевранова виска. Антиванец не отшатнулся, даже не заметил, кажется, и Дайлен снова погладил его по спине, неторопливо и плавно, как пугливого кота.
– Мне кажется, я… должен перед тобой извиниться, – наконец сказал он.
– Не за что, о мой Страж, – покачал головой Ворон. – Я же говорю – самая естественная вещь на свете. Твоему великолепному кузену изрядно недостаёт опыта в некоторых вещах – что, впрочем, компенсируется отличным чутьём – но мыслит он на редкость здраво.
– Но тебе всё равно… обидно, – вполголоса закончил Дайлен, вовсе не чувствуя уверенности в том, что это стоило произносить вслух. Не слишком ли рано?..
– Это неправильно, – почти с возмущением изрёк Зевран. – Какие, к демонам, обиды у наёмного убийцы? Я же не трёхлетний мальчишка! – Он помолчал и с любопытством спросил: – А ты меня правда убил бы?
– Конечно, – почему-то мигом расслабившись, тихо засмеялся Амелл. – Обязательно.
Наблюдавший за ними с Гарретом Дайлен постепенно начал приходить к выводу, что даже в такой странной вещи, как секс, всё-таки был какой-то смысл. По крайней мере, после той ночи исчезла маленькая настороженно-хмурая складка между бровями его кузена, означавшая, что тот напряжённо пытается предугадать действия ассасина и отнюдь не уверен в правильности своих предположений. Само собой, до доверия там было, как до Тевинтера пешком, но Амелл хотя бы перестал беспокоиться о том, что эти двое поубивают друг друга из-за какого-нибудь недоразумения.
Да и Зевран, чуть не каждый вечер пропадавший в гарретовой палатке, перестал держаться так, словно малейшее прикосновение – не имеющее какой-нибудь уважительной причины, вроде, скажем, намерения выдернуть увлекшегося отступника из-под удара – должно было привести к его немедленной смерти в огне. Ластиться к Хоуку так же нахально, как к Дайлену, он ещё не рисковал, но всё-таки начал вести себя намного свободнее. Они с Гарретом даже завели обыкновение по вечерам, если оставались силы после дневного пути, устраивать игру в поддавки, когда Зевран пытался «убить» отступника ножнами от кинжалов, а тот отмахивался дайленовым безлезвийным посохом. То, с какой готовностью антиванец выдавал секреты своих самых хитроумных ударов и способы от них защититься, явно смягчило суровое гарретово сердце, и Хоук даже начал допускать мысль, что клятва ассасина и впрямь была искренней.
А вот отношения с остальной частью отряда улучшаться и не думали, и маг готов был признать, что в этом была немалая доля его вины. Даже после нескольких месяцев непрерывных боев и странствий пешие переходы выматывали его до невозможности, несмотря на пресловутую выносливость Серых Стражей, и он слишком часто поддавался искушению покоя: попытки научить соратников мыслить логично неизменно заканчивались провалом, и гораздо приятней было сидеть возле костра и болтать с кузеном обо всём на свете, расспрашивать Ворона об обычаях Антивы или просто наблюдать за тем, как Гаррет с Зевраном обмениваются ехидно-насмешливыми репликами.
Иногда, впрочем, Амелл всё-таки брал себя в руки и доблестно пытался понять, что же заставляло Алистера или, например, Морриган относиться к Ворону с таким предубеждением. Терзавшей Хоука тревоги о его, Дайлена, безопасности эти двое явно не испытывали, тоски по и без того не слишком душевному общению с обоими предводителями отряда – тоже, и маг наугад взывал к их чувству долга, совести и прочим достоинствам благородных людей. Ведьма, что было вполне предсказуемо, лишь презрительно фыркала, а вот упрямство второго Стража, продолжавшего в свободное время страдать о подлости всё того же злокозненного Логэйна и трагической гибели мудрого Дункана, изумляло Амелла до глубины души.
Дайлен уже испробовал все известные ему тактики – за исключением опробованной Гарретом «рявкнуть и пусть исполняют» – которые по большей части подглядел у старших чародеев, читавших лекции жившим в Башне Кинлох ученикам, но всё оказалось тщетным. В отчаянии маг даже попытался изобразить большие котёночьи глазки и умоляюще протянуть: «Ну ради меня!» – и к немалому его удивлению это подействовало. По крайней мере на Алистера, Огрена и успевшую растерять симпатию к Арранаю Лелиану, которую убийца не на шутку разочаровал абсолютным отстутствием какого бы то ни было раскаяния. Даже Морриган, получив в довесок зачарованный браслет, несколько смягчилась и пообещала не травить «тварь ушастую, развратную» хотя бы в ближайшие две недели.
Назвать результат удовлетворительным Амелл не мог, но пришлось смириться с тем, что одного лишь его чахлого обаяния для полноценного объединения отряда явно недостаточно.
Думать о методах более эффективных под выжидательными взглядями целевой аудитории получалось плохо, и Дайлен, сверкнув напоследок благодарной улыбкой, перебрался поближе к своей палатке. Заметивший его отнюдь не радужное настроение Гаррет вопросительно приподнял бровь, но маг только покачал головой и, устроившись на расстеленном прямо на земле одеяле, принялся перешивать потерявшие силу руны на вороте мантии. Кузен с полминуты поизучал его лицо, как будто надеясь вычитать в хмуром изгибе брови имя того, кому следовало оторвать голову во имя душевного спокойствия младшего, но в конце концов сдался и, жестом попросив разрешения, подхватил с земли его посох. Успевший устроить голову на коленях мага Зевран фыркнул и послушно поднялся, взяв ножны от своих кинжалов.
Почему-то всё это напоминало Дайлену о том, как Андерс притащил из очередного своего побега котёнка – храмовникам, несмотря на все старания, так и не удалось оторвать их друг от друга, и в Башне Круга появился новый мышелов – и тот напрыгивал на одного из старших котов, размахивая лапами и пытаясь игриво укусить за ухо. Подвижный, юркий антиванец точно так же вертелся вокруг его застывшего на одном месте кузена, и сосредоточенно щурившийся отступник отбивал его удары экономными, точными взмахами посоха, пока ему в голову не приходило перейти в атаку самому. Как ни удивительно, это каждый раз заставало эльфа врасплох – впрочем, своё поражение он встречал восхищённым смехом, и Амелл даже подозревал, что Зевран поддаётся нарочно как минимум в половине случаев просто ради того, чтобы оказаться прижатым к земле тяжестью гарретова тела. На боках Хоука после этих игр тоже появлялось немало синяков, но вместе с тем в его движениях, обычно порывистых и резких, словно пляска язычков пламени, начинало свозить какое-то почти сверхъестественное умиротворение.
Жаль, что подобного рода медитации в Кругах Магов были не в чести – Дайлен, даже не напрягая память, мог бы назвать не меньше десятка учеников, которым подошёл бы именно такой способ достичь душевного равновесия.
Низкий, хрипловатый смешок Гаррета, которому опять удалось сбить Ворона с ног и почти лишённым угрозы, аккуратным жестом пережать ему глотку посохом, отвлёк Амелла от размышлений. Маг поднял голову и с интересом посмотрел на них, и ответный смех Зеврана тут же оборвался.
– И почему, мой милый Страж, мне кажется, что ты задумал страшное? – не пытаясь вывернуться из захвата, задумчиво осведомился Арранай, и Дайлен широко ухмыльнулся.
– Быть может, потому, что так оно и есть? – насмешливо предположил он и, поднявшись на ноги, направился к собравшимся у костра членам отряда.
Проще всего оказалось со Стэном – с полсекунды поёрзав под невыразительным взглядом кунари, Страж сумел выдать что-то про отработку боевого взаимодействия, и воин тут же согласился с его предложением.
Огрен попытался было отделаться от него речами о том, что ему, правильному орзаммарскому гному, и без того трудно угнаться за длинноногими наземниками, и нечего докучать ему во время отдыха, и Дайлен, чувствуя себя последним подонком, пригрозил отобрать у него выпивку и отдать Гаррету на фейерверки. Рисковать своим сокровищем берсерк не захотел и, поворчав ещё немного, послушно кивнул.
Лелиана не желала иметь ничего общего ни с Зевраном, ни с амелловыми затеями, которые вынудили бы её общаться с упорствующим в своих заблуждениях антиванцем; маг поскрипел зубами и, припомнив нудные речи приставленных к Кругу преподобных матерей, закатил ей такую лекцию о грехе предубеждённости, что бывшая святая сестра только хлопала глазами и готовилась расплакаться от осознания своей духовной неразвитости.
Ирвинг сразу понял, что хозяин решил устроить замечательную новую игру, и теперь активно путался у него в ногах, восторженным лаем оповещая всех о надвигающейся беде.
Поначалу презрительно воротившая нос Морриган вдруг задумалась и, бросив зловещее: «Услугу, милый, задолжать готов мне?» направилась к общему костру, где уже столпились все остальные.
Алистер упорствовал дольше всех. И видеть ассасина ему было противно, и доверия к нему никакого не было, и со своими мечом и щитом он и без того управляется на более чем достойном уровне. Аргументов Дайлена бывший храмовник, кажется, и вовсе не слышал, а его собственные то и дело начинали повторяться, иногда даже по два раза. Маг в конце концов не выдержал и, решив не позориться со своими попытками изобразить подобающий «командирский рык», призвал на помощь Гаррета.
Первые общеотрядные «котёночьи игрища» были назначены на следующий вечер.
Прелесть дайленовой затеи Алистер оценил почти сразу. Набить морду коварной твари, втершейся в доверие к его собрату по ордену и его и без того наглому родственнику, воину так и не удалось, зато попытки всё-таки это сделать заняли всё остававшееся до ужина время. Шум они подняли такой, что встревожившийся Боудан, обычно ставивший свой фургон чуть поодаль, прибежал и принялся беспокойно теребить Дайлена, спрашивая, не нужна ли ему какая помощь – и маг, по правде говоря, первые пару дней вполне разделял опасения торговца. Со слишком уж большим энтузиазмом его соратники накидывались друг на друга, размахивая заменявшими их обычное оружие кольями и палками.
Зато на пятый день вымотавшиеся Алистер с Зевраном рухнули на землю, опершись друг на друга плечами, и не сказали ни слова ни про «двуличного похабника», ни про «железяку невинную». Дайлен удовлетворённо улыбнулся и с довольным вздохом положил голову на плечо отошедшему немного перевести дух кузену.
А уже на следующее утро на горизонте замаячила тёмная громада леса Бресилиан.
Однако расстояния на ферелденских равнинах обманчивы; а может, просто выросшего в замкнутом пространстве острова на озере Каленхад Амелла подводил глазомер. До первых бресилианских деревьев им пришлось шагать ещё почти два дня, и соваться в незнакомый лес, полный враждебных эльфов и прочих неведомых тварей на ночь глядя все дружно сочли неблагоразумным. Даже самоуверенная, всю жизнь прожившая среди лесного зверья Морриган не возразила ни словом.
– А знаешь, моя мать была… из этих, – неопределенно покрутил кистью в воздухе Зевран, полвечера пытавшийся устроиться между магами так, чтобы и Дайлену было удобно гладить его по волосам, и Гаррет мог при желании полапать его за… а за что ему захочется. – Из долийских эльфов, я имею в виду.
– Ты же вроде говорил… – озадаченно нахмурившись, начал Страж, но эльф тряхнул головой и торопливо его перебил:
– Ну да, шлюхой она была. Шлюхой-долийкой, – он помолчал и тихо признался: – Я её, по правде, не помню почти, у меня от неё только перчатки оставались… Такие, с вышивкой. Бордельмаман их у меня отобрала потом, отдала одной из своих девчонок для образа – фальшивую «долийку» тоже часто выбирали… Она денег больше других зарабатывала и мне иногда сладости носила. Девчонки в борделе – они добрые, особенно пока тебе года два-три. Если, конечно, бордель благополучный. – Ворон вдруг ухмыльнулся и пренебрежительно фыркнул: – Потом-то уже тяжелее. Как четыре года сравняется – всё, мужчина, трудись, отрабатывай пропитание… И не скажешь даже, что эти стервы месяц назад с тобой как с лучшей подружкой сюсюкали.
– Ясно, – тихо сказал Амелл. Гаррет сжал его плечо, стараясь подбодрить – как делал всегда, когда магу случалось столкнуться с какой-то особо шокирующей странностью в обычаях внешнего мира – и в то же самое мгновение Зевран протянул руку и пальцем разгладил морщинку у него между бровей. Дайлен тихонько вздохнул и, подумав, поинтересовался: – А как ты оттуда ушёл?
– А я не уходил, – пожал плечами антиванец, прижавшись бедром к бедру придвинувшегося ближе Хоука, и уткнулся лбом в амеллово плечо. – Меня выкупили Вороны, когда я подрос немножко. И сразу в обучение…
– То есть, про долийцев ты ничего интересного не знаешь? – снова погладив эльфа по виску, деловито осведомился Дайлен.
– Только то, что они снобы надутые, – сморщил нос Арранай. – Я… ну, наслушался про них, прибежал к ним как-то… И наслушался ещё и от них. Про то, что я неправильный эльф, ничего не умею – тогда и правда не умел, но всё равно обидно – а потом какая-то сволочь длинноухая изрекла что-то насчёт того, что моя мать опозорила долийский народ… Оказалось, убивать я уже умел неплохо. И быстро бегать в случае нужды – тоже.
– За маму – это правильно, – философски заключил Гаррет и уже совсем ненаигранным дружеским жестом похлопал эльфа между лопаток. Ворон поперхнулся и поглядел на него с некоторым изумлением, но сам отступник уже смотрел на кузена, пытаясь угадать, что за мысли шевелятся между сосредоточенно сдвинутых бровей.
Дайлен поймал его взгляд и ободряюще улыбнулся, но Хоук в его невиновность явно не поверил, и Страж негромко заверил его:
– Как в Орзаммаре. Вначале помашем договорами и посмотрим на реакцию, а потом уже будем решать. И вообще будем вести себя прилично и достойно… по возможности.
– Уточнение мне нравится, – фыркнул Гаррет и, кажется, несколько успокоился.
На границу Бресилиана – чёткую, будто по линейке нарисованную – Амелл смотрел с немалым сомнением. Тех жалких огрызков науки о целительных растениях (и обо всех прочих растениях, до кучи), которых он успел нахвататься, заглядывая через плечо в андерсовы учебники, вполне хватало, чтобы понять: так не бывает. Вернее, само по себе такого произойти не могло, и он мог бы часами гадать, что за магия могла к этому привести. То, что правдоподобных предположений у него не появлялось, очень Дайлену не нравилось.
– Ловушек нет, – облазав окрестные кусты, заключил Зевран и, поразмыслив, уточнил: – Тут. Чего ждём, командир?
Амелл задумчиво посмотрел на Гаррета, но в конце концов решил, что начинать путь к природопоклонникам-долийцам с применения огненной магии в их родному лесу – пусть даже из исключительно благих побуждений в лице научного любопытства – как-то невежливо. Хоук понял всё под одному его взгляду и, с сожалением вздохнув, перешагнул через полосу густой тёмно-зелёной травы.
Жавшийся к ногам Стража Ирвинг настороженно тявкнул и просительно заскулил, но всё-таки последовал за хозяином, не отстав ни на шаг. И первым учуял встречающих, даже раньше опять отправившегося на разведку Ворона.
Глухое утробное рычание мабари заставило двигавшихся во главе отряда магов замереть, приготовив посохи для боя, но одетые в зелёное изящные фигуры появились совсем не оттуда, куда они с Гарретом устремили настороженные взгляды.
– Убирайтесь, шемлен, – презрительно бросила женщина; и она, и её спутник держали в руках натянутые луки. – Этот лес принадлежит последним из народа Долов, вам здесь не место.
– Так я и думал, – со вздохом пробормотал себе под нос Дайлен. За спинами долийцев неслышно воздвигся Арранай и вопросительно пошевелил бровью, но маг отрицательно качнул подбородком и, расправив плечи, шагнул вперёд: – Я Серый Страж. Мне нужно поговорить с вашим вождём.
– Ну и что? – начала было эльфийка, поднимая лук, но второй долиец пихнул её локтём в бок и что-то прошептал на ухо. Зевран немного отвёл в сторону уже почти прижатый к горлу женщины клинок, и разведчица неохотно махнула рукой куда-то влево: – Лагерь там, не сворачивайте никуда, а то пристрелят. Поговоришь с Хранителем Затрианом, он решит вашу судьбу.
Стоявший за правым плечом Дайлена Гаррет что-то раздражённо проворчал про судьбу и способы её решения, но озвучивать вслух своё – явно крайне нелестное – мнение о сложившейся ситуации не стал. Амелл на всякий случай обернулся на него и укоризненно глянул в глаза: Хоук чуть поморщился, но изобразил в ответ осознание того, что эльфы им гораздо нужнее живыми.
Когда именно Ворон к ним вернулся, маг так толком и не понял. Просто вот его не было, а вот он уже скользит в полушаге за плечом его кузена, в ожидании распоряжений поглядывая то на него, то на Дайлена.
Долийский лагерь к появлению такого количества странных личностей явно не был готов. Занимавшиеся своими делами эльфы - впрочем, их было как-то подозрительно мало - замирали и провожали их полными неприкрытого изумления взорами, а более непосредственные, чем взрослые, эльфийские детишки стайкой бежали следом, норовя потрогать Ирвинга за морду или дёрнуть за кожаные полоски, болтавшиеся на талии Морриган. Ведьма, к счастью, понимала, что детей обижать смертельно опасно, и вместо того, чтобы отбиваться заклинаниями, старательно пряталась за могучим телом Стэна.
Хранитель, татуированный лысый эльф с ушами, размахом напоминавшими крылья летучей мыши, оказался магом. И законченным снобом, как и предсказывал антиванец. На представившегося Стражем шемлена он взирал так, будто над ним решили подшутить все эльфийские боги разом; Ирвингу сходу припомнил то, что его собачьих предков использовали для того, чтобы загонять несчастных беженцев из Арлатана; Зеврана вообще подчёркнуто игнорировал, словно осквернённую могилу.
Хоук смотрел на Затриана с нехорошим гастрономическим любопытством, но всё-таки молчал и даже не пытался как-нибудь намекнуть тому, что вежливость иногда бывает куда полезней, чем почтение к традициям предков.
Дайлен старательно напомнил себе, что пришёл не за славословиями Серым Стражам, а за эльфийскими лучниками, и церемонным жестом вытащил из-за пазухи договор Ордена с долийцами.
– Я чту данное моими собратьями слово, – ознакомившись с ним, торжественно начал Хранитель, и Амелл сразу понял, что помощи он здесь не получит. И вообще глупо было надеяться. – Однако мой клан сильно ослаблен. Нападения оборотней заставляет нас держаться настороже – все уцелевшие охотники патрулируют окраины, а остальные заняты в лазарете, с заражёнными… Невозможность исполнить данное обещание терзает моё сердце, Страж.
– Неужели нельзя ничего сделать? Вы же долго живёте, у вас опыта много… – несколько растерявшись, проговорил маг. Упрекать Затриана у него уже как-то язык не поворачивался, даже стало как-то стыдно: у старика тут своих проблем по уши, да ещё и он со своими требованиями на голову свалился…
– Только одно, – тяжело вздохнул эльф. – Но моему клану это не под силу, мы упустили свой шанс…
– А поподробнее? – сосредоточенно сдвинув брови, осведомился Дайлен. Какими бы высокомерными фанатиками ни были долийцы, зла он им всё-таки не желал. Они хотя бы позволяли своим магам жить свободно, даже уважали их за знания и силу…
– Чтобы излечить заражённых, нужен источник заразы. Средоточие силы тех, кто её разносит, – печально объяснил Затриан. – Если бы у меня было сердце вожака оборотней, я смог бы приготовить лекарство, но… Эти твари сильны, Страж. Гораздо сильнее нас. Мы ещё можем охранять границы своего лагеря, но сейчас даже охотникам запрещено покидать его пределы – нас осталось слишком мало. О том, чтобы добраться до их вожака, и речи нет – если мы попытаемся, нас просто перебьют… Простите, я не смогу отправить с вами последних воинов, ведь кто-то должен охранять наших женщин и детей… – Амелл уныло кивнул, и эльф, чуть приободрившись, продолжил: – Я окажу вам всю помощь, какую смогу. Мастер Вараторн, наш оружейник, поможет вам со снаряжением и провизией… Примите наше гостеприимство на эту ночь и все последующие – сколько вам будет угодно. Может быть, мы всё же отыщем способ всё-таки исполнить наш долг перед Серыми Стражами.
Что-то древнее, ещё ученическое, отозвалось в глубине дайленовой души; Гаррет же явно не понял, что финальная фраза означала: «Уйдите, детки, дайте старику заняться делом» и попытался было начать выспрашивать у Хранителя подробности, но Амелл по-хозяйски ухватил его за локоть и потянул к той полянке на краю лагеря, которую им выделили для ночлега.
– Надо им помочь, – решительно проговорил маг, когда обустройство походной стоянки было закончено, и они с Хоуком, Зевраном и Алистером устроили что-то вроде военного совета. Дело изрядно портили гримасы второго Стража, который явно не понимал, зачем им для этого понадобился антиванец, но вслух тот пока не высказывался. – Не думаю, что охота за оборотнями займёт больше времени, чем возня с гномской политикой, а лучники нам пригодятся. Да и сам факт, что нас поддержали даже долийцы…
– Ну да, надо помочь, – с готовностью согласился Алистер и, поднявшись на ноги, поторопился уйти от заметно нервировавших их чародеев и их ручного ассасина. – Завтра и начнём.
– Мутит что-то этот ушастый, – вдруг покачал головой Гаррет. – Нет, больных эльфов я и сам видел, и вроде всё верно: лекарки уже нажаловались, что ничто не помогает, даже магия Хранителя, одна даже соизволила поплакать на плече у глупого шемлена, то бишь меня… А всё равно неспокойно мне как-то.
– Брось, – с сомнением проговорил Дайлен. – Что тут может быть не так? Всем же известно, что оборотни действительно разносят… всякое. Наверное, клан в своих странствиях слишком приблизился к их логовам, а уйти не успел, потому что слишком много больных появилось.
– Знал бы я, братик… – вздохнул отступник и, откинувшись назад, прислонился затылком к стволу дерева. – Этому… Затриану, тысяча лет, не меньше, а врёт не лучше Карвера. У того тоже в глазах при этом что-то такое мелькает… опасливо-стыдливое.
– Ну не можем же мы их так бросить, – покосившись на сновавших вокруг эльфов – обеспокоенных и несчастных, как он заметил, приглядевшись толком – сказал Амелл. – Оборотни первыми напали, никто их не трогал нарочно. Так что надо защитить невиновных.
– Как скажешь, Страж, – неохотно кивнул Гаррет и тоже встал. – Пойду гляну, что можно стрясти с этого мастера Вараторна…
– Дела надо вести честно, – укоризненно проговорил Дайлен. – Ты же сам говорил, что у нас теперь деньги есть… некоторое количество… так что не надо слишком уж усердствовать.
– А может, мне их рожи элвенанские не нравятся, – пробормотал себе под нос отступник и в полный голос проговорил: – Я буду вести себя прилично, братик.
Последнее заявление вызывало у мага некоторые сомнения, но он, по правде сказать, так и не нашёл весомой причины потребовать с кузена какую-нибудь страшную клятву. Деньги в замкнутом мирке долийского клана вряд ли имели большую ценность, и их наличие или отсутствие мало что решало, к тому же если Затриан будет действительно не в состоянии дать им отряд воинов, пусть и впрямь хотя бы поможет материально…
Зевран проводил Хоука странно задумчивым взглядом и почти вопросительным тоном заметил:
– А я уже ожидал, что он сейчас рявкнет что-нибудь грозное и наведёт тут порядок…
– Почему? – недоуменно посмотрел на друга Дайлен. – Ему, конечно, хотелось оторвать Хранителю что-нибудь особо выступающее, просто на всякий случай, но это же не повод.
– Верно, – отстранённо согласился Ворон, чуть сдвинув брови, и посмотрел на Стража с новым интересом. – Думаешь, ты сумел бы его удержать, если бы он решил всё-таки это сделать?
– А ты сомневался что ли? – неподдельно изумился Амелл и, поразмыслив, добавил: – Может, мне на тебя обидеться? Вроде бы, во внешнем мире так принято…
– Лучше не надо, – тихо засмеялся Арранай и, соскользнув с бревна, умостил подбородок на его колене. Умильно пошевелил бровями и просительно улыбнулся: – Не обижайся, о мой Страж. А то как я стану вымаливать у тебя прощение?..
Маг невольно улыбнулся в ответ и ласково провёл пальцами по его виску, заправляя за ухо выпавшую из растрепавшейся косички прядку.
– Я, наверное, смог бы что-нибудь придумать, – поддразнил он, и эльф почему-то подался вперёд, навстречу его прикосновению, глядя на него так напряжённо, словно у него из глаз должны были вот-вот посыпаться цветные искорки, и Зевран ни за что на свете не хотел этого пропустить. Наверное, это должно было что-то значить, но тут рядом с ними воздвиглась Лелиана, которая сразу завела речь о том, что народ Долов лишён благости Света Создателя, и Ворон с явным сожалением отстранился, напоследок привычно потершись виском о колено мага.
Вернулся Гаррет незадолго до заката – наверняка обшарил весь лагерь и вопреки всем долийским предрассудкам обаял половину взрослых и абсолютно всех детей – и первым делом сунул в руки Дайлену лёгкий золотисто-бежевый шлем с закрывавшей чуть не половину лица маской.
– Я же маг, – неприязненно сказал тот, глядя в пустые глазницы шлема. – Я эту штуку носить не буду, у меня капюшон есть. С рунами. От огня, духовной магии и электричества.
Вместо ответа Хоук ловким движением крутанул свой посох и, поднеся к его лицу отполированное до зеркального блеска лезвие, ехидно осведомился:
– Это что?
– Шрам, – неохотно ответил Амелл, отведя взгляд от темневшей у левого виска красной полосы. Рана-то была совсем нестрашная, крови, правда, налилось с полстакана – но это всегда так, когда ранят в голову…
– Правильно! – радостно сказал отступник. И, резко посерьезнев, опасно-мягким тоном продолжил: – Родной, если тебе в голову стрелу засадят – тебя никакой целитель не спасёт. Тем более что целителя-то у нас и нет. Ну смотри, он же красивый, – со вздохом добавил он и, натянув шлем на голову кузену, снова поднёс ему клинок: – Тебе идёт. И руны мы с твоего капюшона снимем, он всё равно уже истрепался до неузнаваемости, и заклятия на повышение магической силы тоже наложим.
– Ну нахрена? – обречённо сказал Дайлен, уже осознав, что от шлема ему не отвертеться, но не желая сдаваться без боя.
– Чтоб голова была цела! – отрезал Гаррет. – Моя б воля, я б на тебя ещё доспех натянул хороший, так ты ж его не поднимешь. А этот лёгкий, из коры железного дерева, Вараторн сам делал! Я проверил, со всей силы в него посохом ударил – а на нём ни царапины. А ещё тут грифончик вырезан, видишь?
– Братик, ну что ты со мной как с маленьким? – без особого пыла возмутился Страж, но шлем, к его удивлению, и впрямь не казался чем-то совсем уж чужеродным. И смотрелся, по правде сказать, куда лучше, чем уродливая кожаная с клёпками шапка Лелианы или то гнутое ведро, которое называл своим шлемом Огрен.
– Твоя голова – очень большая ценность, – с улыбкой согласился незаметно подкравшийся к ним Зевран, виновато глянув на его шрамик – он до сих пор считал, что должен был успеть убрать того лучника.
– Заговор, да? – огрызнулся маг и, стащив приобретение с головы, сунул его обратно Хоуку: – Чары от холода сам наносить будешь, они мне плохо даются.
Довольный отступник кивнул и отправился к своей палатке, в которой хранилось всё необходимое для подобной работы, а Дайлен поймал Ворона за локоть и протянул ему пару перчаток.
– Это что? – изумлённо переспросил Арранай, после некоторого колебания приняв их.
– Перчатки, – озвучил очевидное Амелл. И, подумав, уточнил: – Долийские. Как у твоей мамы. Правда, та девушка, которая мне их продала, сказала, что у них бывают и другие узоры, может, я не угадал…
– Не угадал, – согласился антиванец, с почти робкой улыбкой проводя кончиками пальцев вдоль линий рисунка, – но это неважно. У тех кожа была потоньше, и вышивка погуще, но эти очень на них похожи… Спасибо, мой Страж. Мне очень приятно, что… ты запомнил.
– Было б странно, если б я забыл, – усмехнулся в ответ маг. – А теперь живо спать, нам завтра рано утром идти на поиски этого оборотничьего вожака.