Морриган/зеркало+отдалённое будущее. Жестокий стёбМорриган было дурно. Любимое зеркало после парочки заклятий принялось показывать будущее, и теперь ведьма отчаянно жалела, что вчера в пылу семейной ссоры вылила в болото мамину валерьянку. Может, после пары глотков полегче бы стало...
Будущее было разным. Неизменным оставалось лишь одно: ей нужно было родить ребёнка от Серого Стража, причём в строго определённый момент. И если сама необходимость обзавестись потомством была не слишком приятной, но всё же терпимой, то вот последствия, в лице этого самого потомства...
Если Серым Стражем оказывался человек-маг из башни Кинлох, логик, циник и невероятный зануда, сын принялся бы изводить её требованиями вести себя разумно, изъясняться понятно, требовать подробных объяснений по любому вопросу... и когда-нибудь, возможно, сдал бы её на костёр. По какой-нибудь безупречно логичной причине.
Мага-эльфа пришлось бы тащить в постель за шкирку и долго отпаивать валерьянкой и афродизиаками, потому что к женщинам тот относился с суеверным ужасом, а мужчин не терпел вовсе. По крайней мере, тех мужчин, что оказывались недостаточно умны, чтобы не пытаться оспаривать его главенство в... стае. Рождённый от него полуэльф, тихий и обманчиво покладистый, исчезал из её рук на тринадцатом году жизни, а лет через пять, встретив её на какой-то большой дороге во главе собственной зашуганной до предела стаи, смеялся в лицо.
Человек из благородных ухаживал бы за ней изящно и красиво, но безопасней было бы поверить в обещания демона, чем в искренность его слов, поскольку в постель тот тащил всё, что двигалось, предпочитая при этом прибившегося к его отряду наглого эльфа. Сын благородного, не получив соответствующего титулу (если таковой бастардам вообще полагался) воспитания, наглядно демонстрировал, какого сорта люди в Ферелдене некогда выбились в благородные. Через дюжину лет ей пришлось бы забыть про магию и великие планы - свои и матери - и полностью посвятить себя домашним хлопотам, поскольку сын благородного умел очень доходчиво объяснять, каково место женщины. Единственной женщины в его жизни, поскольку в остальном он, как и отец, стойко предпочитал мужчин.
Эльф-долиец вообще был дикой тварью, но невероятно упрямым, тащить его в постель силой было бы бесполезно, а Морриган, несмотря на талант к оборотничеству, никогда не была хорошей дрессировщицей. Если бы ей всё-таки удалось понести от него, ребёнок хоть краем уха непременно услышал бы о народе отца и, увлекшись сказками Арлатана, вместо того, чтобы следовать собственной судьбе, потратил бы свою жизнь на поиск эльфийских богов. Упрямство досталось бы ему от отца, и Тедасу ещё сильно повезло бы, если бы он не притащил из своих странствий Фен'Харела. Внук Флемет, носитель души Древнего Бога, мог бы.
Эльф из человеческих подлиз демонстрировал характер настолько пакостный, что Морриган заранее чувствовала себя уязвлённой, словно её переиграли в её собственной игре. Его отпрыск, в целом, вёл себя прилично, за исключением того, что по папашиному примеру вздыхал по легендам о Герое Дейна, но ведьму сильно настораживал тот факт, что в видениях о нём уже на третий год после родов её волосы становились белоснежно-седыми.
Думать про Стражей-гномов ей не хотелось вовсе.
- И не надо мне тут говорить про судьбу, - мрачно проговорила Морриган, когда за её спиной послышались шаги Флемет, и та негромко, вопросительно хмыкнула.
Про зеркало ведьма потом говорила, что его разбила мать, лишая дочь последней радости в жизни