Автор: Файмор
Название: ... тот, который живёт на крыше
Фандом: Dragon Age
Пейринг: м!Хоук/Андерс
Рейтинг: R
Жанр: АУ, слэш, романс, юмор, попытка детектива
Пролог и часть 1 Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6– Твоё Сопротивление, я так полагаю, – с вопросительной ноткой в голосе проговорил Хоук и, достав из миски ещё один рулончик нуждающегося в дезинфекции бинта, сосредоточенно прикусил кончик языка.
– Именно, – пробежав глазами по неровным строчкам, с силой выдохнул Андерс. – Ну почему тебе ни разу не попался на дороге сэр Алрик?..
– Потому что этот ублюдок по ночам носу не кажет из Казематов, а туда я соваться не рискую, – невозмутимо отозвался брюнет. Помолчал и вполголоса добавил: – Пока.
– Это был риторический вопрос, любовь моя, – слабо улыбнулся целитель. Его пальцы будто сами по себе комкали клочок бумаги, медленно, но верно превращая его в прах. – Он… составил план, по которому всех магов Киркволла должны провести через ритуал Усмирения в течение следующих трёх лет.
– Похоже, моё «пока» уже наступило, – поразмыслив с пару секунд, спокойно заключил Гаррет.
– Нет! – рыжему магу стало дурно при мысли о том, что тот и впрямь может явиться в Казематы, чтобы избавиться от зарвавшегося храмовника. Такой риск даже сейчас казался ему совершенно неприемлемым. – Мне… Мне сообщили, что он планирует в ближайшие дни устроить рейд по подземельям возле сточных тоннелей, можно будет перехватить его там. Только… он пойдёт днём.
– Тогда можно прихватить Варрика с Фенрисом, – задумчиво сощурясь, предложил боевой маг. – Будет не так красиво, зато более надёжно.
– Ты станешь помогать Сопротивлению? – удивлённо воззрившись на него, недоверчиво переспросил Андерс.
– Радость моя, и почему это тебя так удивляет? – засунув обработанный бинт в шкатулку с остальными, с ехидной улыбкой поинтересовался Хоук.
Как всё хорошо начиналось, с тоской думал целитель, торопливо разбирая кипу своих заметок, валявшихся на столе в его клинике – большая часть стоила даже меньше, чем бумага, на которой они были написаны. Как всё хорошо начиналось – точь-в-точь как одна из бесчисленных гарретовых авантюр, только в этот раз предназначенная помочь ему… Каким же он был дураком, поверив в то, что хотя бы рядом с Хоуком его дух снова становится больше похож на Справедливость, а не на Возмездие.
«Ну я же извинился», – виновато буркнул Справедливость.
«Ты чуть не убил маленькую девочку!» – рявкнул в ответ Андерс. Руки у него заметно тряслись, один из листов лопнул в его пальцах с неестественно громким звуком, и одержимый, обессиленно упав на стул, устало опустил лоб на ладони.
Как же он ошибся, полагая, что способен хоть как-то контролировать своего «друга».
«Она назвала меня демоном», – обиженно заявил дух, который, тем не менее, как будто чувствовал себя несколько неудобно.
«Гаррет тоже однажды назвал тебя демоном, – резко вскочив с места, парировал одержимый. – На него ты тоже попытаешься напасть?»
«Он потом извинился, – возразил Справедливость. И решительно добавил: – Я его никогда не трону».
«Я должен в это поверить? – язвительно переспросил Андерс. Где-то под солнечным сплетением ядовитой змеёй скручивалась тоска, и рыжий маг стиснул зубы. – Я не могу позволить тебе ему навредить, так что мы уходим».
«Я его никогда не трону! – с неподдельным возмущением повторил дух, пытаясь перехватить контроль над телом целителя, небрежно швырявшего в дорожную сумку свои немногочисленные оставшиеся в клинике пожитки. – Он расстроится, если ты сбежишь».
«Лучше пусть расстроится, чем умрёт», – мрачно огрызнулся одержимый, закинув котомку на плечо и резко развернулся, чуть не врезавшись носом в знакомое переплетение ремешков хоуковой мантии.
– Андерс, ты в порядке? – обхватив ладонями его плечи, обеспокоенно поинтересовался Гаррет. И, окинув его взглядом, с подозрением осведомился: – Ты куда-то собрался?
Андерс, так и не оторвав взгляда от носков собственных ботинок, молча кивнул и попытался вывернуться из его рук, но всегда ласковые и осторожные пальцы резко сжались, почти причиняя боль, и Хоук, без малейшего усилия удержав его на месте, настороженно уточнил:
– Без меня?
– Я опасен, – жалобно объяснил одержимый, с трудом поборов совершенно детское желание уткнуться лицом в его грудь и разреветься. – Я… Я его не контролирую, если бы не ты – я убил бы ту девочку. Как я могу бороться за свободу магов, когда я сам – худшее из возможных последствий этой свободы?..
– Ну ведь ты её всё-таки не тронул, – успокаивающе проговорил Гаррет и, сняв с его плеча сумку, притянул к себе. Андерс воспротивился было, подозревая, что во второй раз уже не сумеет набраться решимости для того, чтобы сделать необходимое, но брюнет его попыток, кажется, и вовсе не заметил.
– Я могу тебе навредить, – всё-таки уткнувшись носом в меховую опушку его мантии, в отчаянии выдохнул одержимый, невольно расслабившись под поглаживавшей его по волосам ладонью. – Я этого не перенесу. Мне нужно держаться от тебя подальше.
– Хренушки, – безмятежно отозвался Хоук, даже и не подумав отшатнуться в отвращении или что-нибудь в этом роде. Напротив, его руки на несколько мгновений ещё сильнее сжали талию целителя, а потом тот с изумлением понял, что его вроде как пытаются… укачивать?
– Ну, с Бетани это срабатывало, – чуть неловко пожал плечами боевой маг в ответ на ошарашенный взгляд поднявшего глаза Андерса. – Я не хочу больше слышать никаких глупостей насчёт того, что тебе «нужно держаться от меня подальше», ясно?
– Это не глупость, – сдвинув брови, твердо проговорил одержимый. – Я убедился в том, что не могу доверять Спра… Мести. И не могу полагаться на то, что сумею его сдержать.
«Я тебе в двухсотый раз повторяю, что я никогда ему не наврежу», – раздражённо изрёк Справедливость.
Хоук устало вздохнул и, слегка отстранившись, спокойным, не допускающим возражений тоном произнёс:
– Пойдём домой.
Сил спорить у Андерса уже не оставалось, тем более что упрямая складка возле губ боевого мага была слишком хорошо ему знакома – тот попросту не собирался его слушать.
Попытка снова начать этот разговор завёрнутым в одеяло и с котом на руках казалась и вовсе неимоверно нелепой, но одержимый всё-таки поймал направлявшегося к потухшему камину брюнета за руку и твёрдо проговорил:
– Гаррет, я не могу подвергать тебя опасности. Справедливость… уже совершенно точно не тот добрый дух, которого я знал в Амарантайне, и я…
– Кем бы он ни был, но мы с ним отлично поладили, разве нет? – Хоук сел на кровать возле него, прижавшись бедром к его ноге, и выгнул бровь, улыбнувшись так, что вся и без того нестойкая решимость целителя мигом испарилась, словно утренний туман в солнечных лучах. – Он и правда очень славный, просто у каждого бывают… неудачные дни.
– Но…
– Хватит, Андерс, – Гаррет, подавшись вперёд, прижал кончики пальцев к его губам, заставив умолкнуть, и строго посмотрел в глаза. – Я, между прочим, отлично знал, в кого влюбляюсь. И про Справедливость знал, и про то, что в тварном мире у него заметно испортился характер, и про всё остальное. Я ведь тоже не святой, радость моя, так что мы отличная парочка.
– Ага, особенно когда оба по уши уляпаны в храмовничьей крови, – сдавшись, пробормотал Андерс, и изводивший его требованиями наконец перестать дурить дух наконец умолк, а брюнет с веселой ухмылкой подтвердил:
– Именно.
Для того, чтобы и дальше терзаться недобрыми предчувствиями, у целителя попросту не осталось времени. Весь следующий день они опять провели в сточных тоннелях, разыскивая пропавших послов кунари, а затем истребляя кучку совершенно потерявших разум фанатиков под предводительством одуревшего храмовника – успевшего благополучно перерезать последнему живому кунари глотку прежде, чем они успели вмешаться. Одержимый почти чувствовал, как у Хоука чесались руки от отчаянного желания всадить один из своих ножей в затылок заламывавшей руки и лицемерно скорбевшей о предательстве своего телохранителя матери Петрис. Впрочем, у церковницы, как и у многих её сестёр, оказалось отлично развито чувство опасности, и она удрала буквально за полминуты до того, как у брюнета всё-таки кончилось терпение.
А вечером застенчиво трепетавшая ресницами Изабелла тихонечко напомнила о том, что Гаррет обещал ей помочь… и это, разумеется, закончилось очередной схваткой. Даже двумя, в коротком промежутке между которыми боевой маг всё-таки вытряс из пытавшейся ускользнуть от ответа пиратки истинную причину того, почему же она так старательно избегает встреч с кунари.
Андерс никогда не питал особых иллюзий по поводу альтруизма своей давней знакомой, но того, что она сбежит вот так, даже не удосужившись сказать тем, кто не в первый раз спас её задницу, банальное «спасибо», всё-таки не ожидал.
«Эгоистка», – оскорбленно проговорил Справедливость и, прежде чем целитель успел с ним совладать, толкнул их общее тело в объятия брюнета. Утешать расстроенного Хоука, как секундой спустя пояснил дух.
Андерс чуть смущённо улыбнулся, глядя в глаза растерянно моргнувшему Гаррету, и подумал, что в кои-то веки готов признать, что план действий Справедливости… и впрямь можно считать приемлемым. Если бы не Фенрис, глухо матерившийся по-тевинтерски в полутора шагах от них и сверливший спину одержимого свирепым взглядом.
Ситуация в городе постепенно становилась всё более напряжённой, и, как оказалось, они с Хоуком тоже приложили к этому руку: смерть десятка храмовников и пропавший на следующий же день отряд сэра Алрика вынудили Рыцаря-Командора принять меры. Ночное патрулирование города отменили, а ворота Казематов теперь наглухо запирали на ночь, лишив юных рекрутов всякой возможности сбежать хотя бы в «Розу». Андерс чуть было не засмеялся при виде того, как после этого известия на лице боевого мага появилось выражение какой-то детской обиды.
Попытки дипломатического урегулирования конфликтов с кунари окончательно зашли в тупик, а после почти демонстративного убийства Шеймуса Дюмара, совершённого в церкви, ни у кого уже не оставалось сомнений, что добром это всё не закончится, так что когда через пару дней после бегства Изабеллы в клинику вломился посыльный от капитана стражи и, задыхаясь, потребовал присутствия Хоука на переговорах, одержимый ничуть не удивился. Как и сам брюнет – он только обречённо вздохнул и, взглядом извинившись перед целителем, зашивавшим какому-то неудачливому бандиту распоротое брюхо, последовал за стражником.
То, что он совершил ошибку, понадеявшись на Авелин, Андерс осознал спустя едва ли пару часов, когда землю сотряс отдалённый взрыв, через полчаса после которого к нему в клинику явился первый из пострадавших – лавочник, на голову которого рухнул навес, укрывавший его товары от дождя. Потом пациенты пошли одни за другим, кто с переломами, кто с простыми ушибами, и рыжему магу становилось всё труднее отделываться от беспокойства – он слишком хорошо знал привычку Гаррета соваться в самое пекло.
Поначалу Справедливости удавалось одёргивать его, напоминая о долге перед теми, кто пришёл к нему за помощью, но когда на кушетку перед целителем положили мужчину с ранами, явно нанесёнными тяжёлым мечом кунари, а принесший его смертельно бледный парень растерянно промямлил что-то про войну, даже дух признал, что у него есть основания для тревоги.
Должно быть, это и в самом деле было несколько недостойно, но Андерс, едва затянув раны своего пациента, подхватил посох и ринулся прочь, стремясь убраться из клиники прежде, чем к нему приволокут кого-нибудь, кого не так легко будет бросить.
Что-то подсказывало, что прежде всего его помощь потребуется Хоуку, и при виде горящих баррикад на улицах и мечущихся из стороны в сторону людей, на каждом шагу гибнущих под клинками кунари, эта догадка превратилась в уверенность.
До Порта Андерс добрался удивительно быстро – лишь для того, чтобы обнаружить пристани и припортовые склады совершенно безлюдными. Повсюду валялись только уже порядком окоченевшие трупы – в основном человеческие, эльфийские и гномьи, мёртвых кунари он увидел от силы трёх или четырёх. Там, где был лагерь этих серокожих фанатиков, земля была красной от крови, и на том самом месте, где когда-то стоял он сам, слушая разговор Хоука с Аришоком, валялся десяток мёртвых стражников. И один рогач с весьма характерной дыркой от цепной молнии в груди.
«Поторопись», – напряжённо рявкнул Справедливость, и целитель, опомнившись, прекратил разглядывать тех, кому его услуги определённо уже не требовались, и бегом бросился в Нижний Город.
На узких, наполовину заваленных горящим хламом улицах всё ещё шли бои, и необходимость либо искать обходные пути – которых становилось всё меньше – либо ввязываться в драку серьёзно затормозила продвижение одержимого. Иногда ему ещё удавалось, оглушив противников чем-нибудь вроде взрыва разума, проскользнуть мимо опьянённых схваткой воинов незамеченным, но чем ближе он подходил к Верхнему Городу, тем крупнее становились попадающиеся ему отряды. Однажды рыжего мага и вовсе спасло только чудо – он успел метнуться назад и затаиться в крохотном тупичке прежде, чем его заметили.
Нигде не было ни следа Хоука.
Вернее, Андерсу попадались трупы с признаками применения магии, а кое-где стены зданий покрывала поблескивающая синевой копоть, остающаяся после огненных шаров, но… В этом безумном городе было полно чародеев, из-за каждого угла мог выскочить малефикар – и далеко не все они были профанами в стихийной магии, так что эти знаки ничуть целителя не успокаивали.
Возле ведущего наверх моста кипела битва: помятый отряд городской стражи ожесточённо рубился с группкой фанатично блестевших глазами эльфов под предводительством полудюжины кунари, и подбегавший к площади Андерс до крови прокусил губу, отчаянно высматривая просвет в массе постоянно перемещавшихся и размахивавших клинками бойцов. В одиночку ему через этот ужас было не пробиться…
«Прыгай!» – рыкнул Справедливость, и одержимый подчинился прежде, чем успел хоть что-то сообразить.
При дневном свете крыши Киркволла были совершенно неузнаваемы, но – хвала Создателю и невесте его Андрасте – они были пусты, и Андерс кинулся к дому, уже не обращая внимания на бои внизу и только мельком отметив, что регулярные прогулки со Жнецом всё-таки не прошли для него даром: разноуровневые кровли лавочек и островерхие – имений и впрямь казались ему куда более удобной дорогой, чем заполненные вражескими солдатами улицы. Только один раз рыжий маг заметил на перекрёстке забравшегося на кровлю кунарийского лучника, но ограничился тем, что каменным кулаком сбросил его вниз.
У него самого, в конце концов, было куда более важное дело.
Того, как целитель почти привычно, несмотря на не приспособленную для такого дела обувь, запрыгнул в окно их с Гарретом спальни, никто не заметил. В имении Хоуков было тихо, и уже на третьей секунде Андерсу перестало казаться, что это добрый знак. Как и то, что гостиная оказалась совершенно нетронутой – несмотря на сорванную с петель входную дверь, лежавшую поперёк прихожей.
Боудан с сыном и судорожно прижимавшая Сэра Мявейна к груди Орана обнаружились в подвале; целитель с трудом вытряс из растерянно хлопавшего глазами гнома, что Гаррет заходил, выглядел вполне целым, велел спрятаться и потом ушёл в крепость наместника вместе с госпожой Авелин.
«По-моему, мы влюбились в сумасшедшего», – неуверенно проговорил Справедливость, когда одержимый вспомнил мельком увиденные с крыши отряды кунари, стекавшиеся именно к крепости. Андерс только устало покачал головой и снова полез наверх, потому что ходить в Верхнем Городе по улицам было сейчас не то что опасно, а попросту самоубийственно.
Добраться по крышам до самой резиденции Наместника ему всё-таки не удалось – она, как и положено уважающей себя цитадели, находилась на некотором расстоянии от прочих зданий. Одержимый, настороженно оглядевшись вокруг, неловко спустился по обгорелому плющу, которым была увита стена ближайшего к площади перед твердыней имения, и крупно вздрогнул, чуть не сбив с ног вывернувшего из-за угла худощавого эльфа с замысловатым посохом.
– Вы, надеюсь, не из этих… виддатари? – после нескольких секунд взаимного разглядывания проговорил эльф, и Андерс наконец признал в посохе наследуемое вместе с должностью имущество Первого Чародея Киркволла.
– Нет, – постаравшись изобразить ободряющую улыбку, откликнулся целитель и, не выдержав, требовательно спросил: – Вы Хоука не видели?
– Вы знаете сударя Хоука? – сдержанно удивился Орсино и невозмутимо пояснил: – Он должен быть уже внутри. Они с монной Станнард собирались пробиваться в крепость, к Аришоку, пока я тут немножко отвлекал заградительный отряд…
– Уже внутри? И там ещё и Аришок? – в ужасе ахнул Андерс и, бросив удивлённого эльфа, ринулся вверх по ступенькам, перепрыгивая через обгорелые тела кунари.
«Если они его тронули, я их кровью весь город залью», – мрачно сказал Справедливость. Целитель пинком распахнул ведущие в прихожую перед тронным залом двери, оттолкнув в сторону попавшуюся под ноги голову ещё одного кунари, и подтвердил: «Зальём».
Гулкий голос Аришока одержимый узнал даже сквозь толстые двери тронного зала – судя по интонации, предводитель кунари вдохновенно обличал пороки жителей Киркволла. Андерс, в глубине души надеясь на лучшее, очень осторожно толкнул створку и заглянул в открывшуюся щель – и не смог сдержать обречённого вздоха, потому что первым же, что он увидел, был оканчивающийся сильверитовым лезвием посох Хоука. А секундой спустя раздался голос боевого мага, гортанный, чуть насмешливый – такой, каким он бывал только в постели… и за секунду до смертельной битвы:
– Согласен. Потанцуем?..
Во что ты опять ввязался, ненормальный, в отчаянии подумал целитель, проскользнув в зал и оглядываясь, чтобы оценить обстановку. Возле стен толпились безоружные, заляпанные грязью, копотью и кое-где кровью аристократы, на бледных до снежной белизны лицах отчётливо вырисовывались все классические признаки предыстерического состояния; на возвышении, на котором когда-то восседал Наместник, стояли кунари – несколько взводов, не меньше, и почти десяток саирабазов – непреодолимая сила для нормальных людей, очень сложная задача даже для сумасшедшего гарретова отряда в полном составе, даже если забыть о двойном ряде карастен, отделяющем перепуганных нобилей от пустого пространства в середине зала.
Пустого пространства, в центре которого стоял с посохом наготове гордо расправивший плечи Хоук, глядя на медленно спускающегося по ступеням Аришока.
– Что тут, мать вашу, происходит? – пробравшись в угол, где, судорожно стискивая оружие, стояли Варрик, Фенрис, растерянно моргавшая Мерриль и невесть откуда взявшаяся Изабелла, возмущённо осведомился Андерс. – Какого демона вы тут торчите, когда Хоук…
– Это дуэль, – перебил его эльф, в хрипловатом голосе отчётливо проступил тевинтерский акцент, от которого тот с переменным успехом пытался избавиться уже не первый год. – Аришок признал Гаррета басалит-ан, достойным – поединок с ним не уронит чести Аришока.
– Ебал я и Аришока, и его честь, – прорычал целитель, резко разворачиваясь и поднимая посох, но на его плече тут же сжалась когтистая перчатка воина, швырнувшего его себе за спину.
– Потише, Блондинчик, – напряжённо проговорил мявший приклад Бьянки Варрик. – Если вмешаемся – на нас вся эта толпа кинется и нас попросту ногами запинают, несмотря на всю вашу магию и шустрые ручки ушастого. Так что молись, если умеешь.
– Какого демона… – тоскливо повторил одержимый и с силой выдохнул, заставив себя остаться на месте – в словах гнома был свой резон.
– Ну, это из-за меня, – виновато проговорила Изабелла, хотя реплика целителя вовсе не была вопросом. – Я… реликвию-то вернула, но рогатый и меня захотел зацапать. А Гаррет оказался против…
– Он сказал, что сам ей патлы повыдергает, – чирикнула Мерриль и испуганно захлопала большими зелёными глазами, когда обнажавший своё оружие Аришок обернулся на её звонкий голосок.
– Убью, – повернув голову к пиратке, на два голоса прошипели Андерс со Справедливостью. Изабелла побледнела до желтизны и рвано кивнула.
Знакомый треск цепной молнии разом оборвал разговор, всё внимание обратилось на разворачивающуюся перед ними сцену.
По сравнению с могучим Аришоком, возвышавшимся над ним на три головы, Хоук выглядел почти мальчишкой, казалось, что кунарийский генерал способен убить его одним ударом. Одержимого на мгновение ослепила ещё одна молния, сорвавшаяся с рук боевого мага, и, проморгавшись, он едва не взвыл, потому что удар, способный превратить любого человека в хорошо прожаренный кусок мяса, почти не причинил вреда серокожему гиганту. Тот лишь тряхнул рогами и сковырнул с поясного ремня расплавившуюся от перегрузки руну, а потом, низко наклонив голову, ринулся вперёд.
– Если Хоук победит, они уйдут без боя, – зачем-то проговорил Варрик, когда задержавший дыхание отряд вздохнул с облегчением – брюнет кинулся чуть не под ноги Аришоку, ускользая от занесённых над его головой секиры и меча, и, счастливо избегнув мощного пинка, способного проломить ему рёбра, попытался лезвием посоха подрезать сухожилия кунари.
– Сумасшедший! – ахнула Изабелла, увидев, как переднюю сторону тела серокожего воина в последний момент сковал лёд; Гаррет торопливо отскочил, уходя из-под чуть не настигшего его удара, мельком глянул на своих спутников и коротко улыбнулся, встретив взгляд расширенных глаз одержимого. И больше уже не отвлекался.
Если бы речь шла о ком-то другом, Андерс сказал бы, что это было красиво. Если бы речь шла о ком-то другом, Андерс сказал бы, что это была демонстрация искусства боевого мага – такого, каким оно должно быть: сочетаемые с филигранной точностью атакующие заклинания и удары заострённым концом посоха, оглушающие чары, дающие бойцу время для подготовки более мощного заклятия или просто для того, чтобы глотнуть лириума для поддержки иссякающих сил, позволяющие увернуться от вражеского оружия, чересчур тяжёлого для того, чтобы выставлять блок. То, как Хоук методично изматывал слишком сильного для того, чтобы умереть от одного удара, противника.
Если бы.
Почти все силы целителю приходилось тратить на то, чтобы удержать разъярённого Справедливость: дух никогда не был особенно искушён в тактике и стратегии, и единственное, что он видел сейчас – угрозу их любимому человеку и вопиющую несправедливость неравного поединка.
…ещё это было долго. Необычно долго для битвы вообще – и ненормально долго для дуэли, которые обычно заканчивались на первом же десятке ударов.
Но Аришок, весь испятнанный кровью, текущей из сотни мелких порезов и лопнувших ожоговых волдырей, всё ещё крутил своими клинками с невозможной лёгкостью, единственная действительно серьёзная рана от ледяного копья почти молниеносно затянулась после того, как он глотнул заживляющего зелья. Хоук дышал тяжело, но ровно, в серых глазах по-прежнему не было ни тени страха, хотя и он уже отнюдь не был невредим – кунари был неестественно быстр для существа такого размера, и порой всё же успевал задеть шустрого человека краем лезвия.
Только когда противники, не сговариваясь, остановились на расстоянии полудесятка локтей и принялись медленно кружить друг вокруг друга, выжидая, выискивая удобный случай для нового удара, Андерс осознал, что всё это время почти не дышал. А ещё – что поясные и нарукавные ножны у Гаррета пусты, на полу уже лежат осколки четырёх лириумных склянок из остававшихся у него пяти, что кровь из неглубоких порезов всё ещё течёт, постепенно лишая его сил, а рунная защита Аришока всё так же прочна и поглощает почти всю энергию атак боевого мага.
– Хорошо подготовился, скотина рогатая… – в отчаянии стискивая пальцы на древке посоха, вполголоса прошипел целитель. Надеяться на то, что кунари подставится под копейный удар, было глупо, да и не были посохи магов рассчитаны на подобное применение.
В глаза одержимому почему-то бросилось то, насколько похожи были двое, стоявшие сейчас друг против друга. Бесстрастное, с застывшей в уголках губ усмешкой лицо Хоука казалось ничуть не более выразительным, чем застывшие в неподвижности черты Аришока, в позах обоих бойцов, несмотря на признаки неумолимо подкрадывавшегося утомления, не было ни грана неуверенности.
Да простит его Создатель, но Андерс действительно начал молиться. За то, чтобы предпоследняя капля маны наконец переполнила чашу, и рунный оберег кунари всё-таки перегорел, за то, чтобы последней капли оказалось достаточно для заклятия должной силы… за то, чтобы нечеловеческой выдержки Жнеца хватило, чтобы дождаться нужного момента.
…Гаррет ударил первым. Проросшие из пола метровые ледяные колья покрыли всё свободное пространство, маг сорвал с пояса последнюю склянку с лириумом и опустошил её одним глотком, а потом, не отрывая взгляда от замершего Аришока… бросил посох на пол.
– Что он делает?! – в ужасе ахнул Андерс, всем телом подавшись вперёд. Гвардия кунари чуть двинулась, готовясь вмешаться, Фенрис торопливо перехватил его поперёк талии, на что одержимый, вопреки привычке, не обратил ни малейшего внимания.
– Что? – на плече целителя сжалась латная перчатка, рыжий маг раздражённо покосился на неё, крупно вздрогнул, сразу узнав давно примелькавшийся элемент храмовничьего доспеха, и машинально дёрнулся в сторону.
– ЧТО он делает? – повторил взмокший, бледный как привидение Карвер, глядя на него умоляющими щенячьими глазами, так странно смотревшимися на лице полностью закованного в броню рыцаря.
– Малое целительское… – растерянно проговорил Андерс, снова повернувшись к поединщикам. Аришок всё ещё стоял на месте, пытаясь выломаться из сковавшего его до пояса льда, но Хоук, вместо того, чтобы пытаться нанести как можно больше ударов до того, как тот освободится, сосредоточенно плёл малое целительское заклинание. Направленное на кунари – уж в этом рыжий отступник, всю жизнь посвятивший целительской магии, ошибиться не мог.
При виде озарившей лицо клятого храмовника – нет, Карвера, просто Карвера Хоука – надежды одержимому безумно захотелось его ударить. Как он может, когда его брат находится в полушаге от смерти…
Аришок захрипел и подавился пошедшей горлом кровью.
Хоук ухмыльнулся и, молнией отбросив всё-таки вырвавшегося воина к стене, отскочил ещё дальше назад и снова принялся, по-детски прикусив кончик языка, выплетать нечто куда более замысловатое.
– Общее целительское, – стараясь подавить отчаянное, преждевременное пока ликование, прокомментировал Андерс. И, чуть сдвинув брови, с удивлением добавил: – Осложнённое.
– Не ожидал, да? – ехидно и нервно поинтересовался Карвер, с чуть слышным лязгом сжимая и разжимая кулаки.
Аришок тряхнул головой, с явным неудовольствием глянул на разбившуюся при падении склянку с заживляющим зельем и, не обходя вспарывающие ему бока ледяные лезвия, ринулся на замершего неподвижно мага. Секира и громоздкий кунарийский меч взлетели в воздух, готовые обрушиться на голову Гаррета.
…он всё-таки успел. За долю секунды до того, как тяжёлые клинки ринулись вниз, чтобы вонзиться в слабую, не защищённую металлом плоть, общее исцеляющее заклятие сорвалось с пальцев боевого мага, тут же нырнувшего вперёд, под опускающиеся лезвия. Развернувшийся ему вслед кунари содрогнулся всем телом, его кожа лопнула, пробитая изнутри изломанными, хаотично сместившимися рёбрами, ноги подогнулись, и из правой, прорезав мышцы, медленно пророс осколок бедренной кости. В перекате подхватив отброшенный было посох, брюнет вскочил на ноги и всадил увенчивавший его оружие клинок в сердце Аришока.
Хоук выпрямился, развернулся к наблюдавшим за поединкам воинам и, опершись на выдернутый из тела их генерала посох, картинно выгнул мокрую от крови и пота бровь.
Изабелла пробормотала: «Хочу трахаться» – и, уцепив за локоть неспособного толком сопротивляться Карвера, уволокла его куда-то в крохотную, предназначенную для слуг комнатёнку под лестницей.
На несколько мгновений в тронном зале воцарилась оглушительная тишина. Потом стоявшие на возвышении кунари неспешно шагнули вперёд, бойцы-копейщики как-то невзначай окружили несущего реликвию рогатого воина в роскошной, по меркам их народа, броне, ещё несколько подняли окровавленное тело Аришока, вокруг которого тоже выстроился почётный эскорт. Так и не сказав ни слова, кунари покинули крепость, а через несколько часов и в городе не осталось ни одного из них.
Через минуту после того, как последний из рогачей исчез из виду, у киркволльских аристократов всё-таки случилась истерика. Не худшая из её разновидностей, решил Андерс, морщась от ликующих воплей, и кинулся к подозрительно неподвижному Гаррету.
– Я за тебя беспокоился, – улыбнулся ему навстречу тот, всё ещё опираясь на посох, и целитель настороженно нахмурился. Хоук НИКОГДА не опирался на своё оружие, относясь к нему почти так же трепетно, как воины к своим мечам, и уж тем более не стал бы рисковать остротой клинка, утыкая его в каменный пол тронного зала.
– За себя бы побеспокоился, – буркнул одержимый, не осмелившись стиснуть его в объятиях, только осторожно коснулся лица боевого мага и бережно погладил кончиками пальцев небритую скулу. – Что болит?
– Смеяться будешь, – нарочито невинно хлопнул ресницами брюнет. – Рёбра.
– Не буду и тебе не советую, – встревоженно проговорил Андерс, осторожно положив ладони ему на бока, чтобы скрыть сияние целительской магии. Остальные члены хоукова отряда, поспешившие за ним, выстроились вокруг, пряча его манипуляции от увлечённых своей радостью, но всё же имевших глаза свидетелей.
Гаррет, как всегда, преуменьшал. Рёбра у него и впрямь треснули, но этим дело не ограничилось: по всей видимости, ему хватало скорости, чтобы ускользнуть от основного направления ударов Аришока, но всё же не удавалось избежать их полностью – боевой маг обзавёлся обширной коллекцией внутренних ушибов, размозженных мускулов и треснувших костей.
– И как ты до сих пор стоишь-то? – поражённо пробормотал Андерс. На то, чтобы исправить всё это за один раз, ему и в лучшие-то дни попросту не хватило бы маны, сейчас же в его распоряжении и вовсе было не больше половины обычного запаса, и он поторопился избавить брюнета хотя бы от самых опасных повреждений.
– Из вредности, – со вздохом облегчения пояснил Хоук и обаятельно улыбнулся.
– Я б тебя стукнул, но ты и так побитый, – проворчал одержимый, на мгновение прислонившись лбом к его плечу. И, услышав знакомый грохот шагов, отпрянул и вскинул посох в защитном жесте, краем глаза заметив, что стоявшие рядом товарищи тоже приготовились к бою.
– Как вижу, проблема уже… разрешена, – неприятным, с металлическими нотками голосом процедила Мередит, осматриваясь вокруг. Гаррет выпрямился ещё больше, если такое вообще было возможно, и нагло ухмыльнулся ей в лицо.
– Похоже, у Киркволла появился новый Защитник, – выслушав мигом подскочившего к ней сенешаля Брана, успевшего стряхнуть с камзола копоть и привести причёску в порядок, поморщилась Рыцарь-Командор. И с ещё большей неохотой обратила пронзительный взгляд на темноволосого мага: – Мои поздравления, сударь Хоук.
К счастью, задержать новоявленного героя никто не пытался, иначе Андерс, наверное, всё-таки не удержался бы и действительно кого-нибудь убил. Однако ликующие аристократы были слишком заняты тем, чтобы отыскать выживших родных и довершить начатое солдатами Аришока, удушив оных родных в объятиях, а попрятавшиеся по самым глубоким норам ремесленники и торговцы ещё опасались выбираться наружу, так что улицы Верхнего Города по-прежнему были пусты.
До имения они добрались достаточно быстро. Боудан, как выяснилось, успел поставить выбитую дверь на место – от настоящего вора болтавшаяся на двух гвоздях преграда, конечно, не спасла бы, но теперь дом хотя бы перестал быть неодолимым соблазном для любого мимохожего мародёра. Убедившись в том, что их предводителю больше не грозит опасность – по крайней мере, до тех пор, пока Киркволл не оправится от нападения и всякая шваль не осмелеет снова – гарретов отряд разошёлся по собственным резиденциям, наконец оставив Андерса с Хоуком одних.
– А Изабелла ещё обижалась, что я дико ржал над её любимым романом… – задумчиво поделился Гаррет, устало привалившись к стене возле столика с аппаратом Сэндала. Целитель обеспокоенно посмотрел на него, но в данный момент жизни брюнета уже ничего не угрожало, а с болью и усталостью приходилось просто смириться.
– А что там не так с её романом? – наконец поинтересовался он, осторожно обняв любовника, чтобы не повредить зафиксированные, но ещё не сращенные рёбра.
– Да чушь это, а не роман, – хмыкнул боевой маг, откинув голову назад и прикрыв глаза. – Главный герой, едва снеся голову последнему врагу, тут же озирался вокруг и кидался провозглашать торжество жизни над смертью, то бишь трахал первую же попавшуюся на глаза бабу. Баб, кстати, под рукой всегда оказывалось достаточно, но это я с самого начала решил считать художественным преувеличением.
– Бывает… – философски пожал плечами одержимый. – Тебя-то что не устраивает?
– То, что это враньё, – скорбно сообщил Хоук. – Наглое враньё. Я, может, тоже тут тебя хочу, но засада в том, что если я умудрюсь взобраться по этой лестнице, не заснув на полдороге – это уже само по себе будет чудом… Мне обидно.
Андерс моргнул и тихо засмеялся, уткнувшись лбом в его плечо.
– Я тебе уже говорил, что ты невозможен? – проговорил он, потёршись щекой о подпалённую меховую опушку мантии боевого мага, собрав остатки сил, выпрямился и осторожно потянул его за собой: – Пойдём, тебе сейчас нужен покой и отдых. Много-много еды, общее исцеляющее заклятие дважды в день и хороший сон.
– Спорим, завтра на рассвете сюда вломится ещё кто-нибудь и потребует, чтобы я опять куда-то бежал и кого-то спасал? – хмыкнул Гаррет, послушно отлепившись от стены и опершись на его плечо; впрочем, целитель не поручился бы за то, кто на самом деле кого держал, когда они медленно и аккуратно поднимались по ведущей на второй этаж лестнице.
– Если вломится, пусть пеняет на себя, – решительно отозвался рыжий маг. – У меня и самого, конечно, сил осталось кот наплакал, но Справедливость вполне бодр и рвётся сделать хоть что-нибудь полезное. Например, обеспечить тебе должный уход.
– М-м-м… Мне ещё никогда не делали массаж духи Тени… – задумчиво протянул Хоук, падая на кровать. Из-под свисавшего покрывала высунулась мордочка Сэра Мявейна, кот настороженно огляделся и, узнав хозяев, обвиняюще мяукнул.
– Прекрати, – невольно фыркнул Андерс. Тяжело вздохнул, глядя на – имевшего полное на то право, конечно – распластавшегося на постели прямо в грязной и окровавленной мантии боевого мага, и, собравшись с силами, принялся стаскивать с него сапоги. – Не хочу тебя расстраивать, но Аришок уже сделал тебе такой массаж, что ещё как минимум пару дней придётся обходиться без секса.
– Так нечестно! – слабо возмутился брюнет. И, с явным усилием перевернувшись на спину, принялся распутывать завязки доспеха. – Я хороший, между прочим. Я спас всех магов этого города от участи саирабазов – ну или трупов, невелика разница – и заслужил немножко… чего-нибудь хорошего. То есть, когда посплю. – Гаррет подумал и торжествующе добавил: – Это будет справедливо!
«Вообще-то он прав», – обдумав сию речь, подтвердил Справедливость.
– Вы точно сговорились, – закатил глаза целитель, с удивлением посмотрел на собственную мантию, которую успел где-то заляпать кровью и, небрежно швырнув грязные тряпки на пол, забрался на кровать. Брюнет тут же притянул его к себе и с удовлетворённым вздохом уткнулся носом в макушку, лениво поглаживая по спине.
– Спи давай, – насмешливо хмыкнул одержимый, натянув на них одеяло и поудобнее устроившись под боком у Хоука. – А завтра уже обсудим и то, как вознаградить тебя за героизм, и как покарать за него же, и то, что независимо от твоей доблести нужно слушаться целителя…
Боевой маг душераздирающе зевнул и, пробормотав себе под нос что-то, что даже сейчас было крайне трудно истолковать как согласие, прикрыл глаза.
А Андерса наконец начало трясти от нахлынувшего разом осознания: того, что он мог не успеть, того, насколько Гаррет на самом деле был близок к смерти, того, что судьба всего города висела на волоске… Того, что они оба всё-таки живы.
Целитель обхватил спящего мужчину за талию и почти судорожно вжался в него. И прежде чем тоже провалиться в сон, ещё успел подумать, что очень хорошо понимает героя изабеллиных романов.
Проснулся он от того, что его нежно и щекотно лизали в ухо.
– Андерс, мы живы! – с каким-то почти детским радостным удивлением поделился Хоук, и следующее движение его языка было уже куда более плавным, ласкающим. Андерс вздрогнул от прошившей тело молнии возбуждения и, перехватив поглаживавшую его по животу руку и переплетя пальцы, укоризненно проговорил:
– Гаррет, я же говорил, что пару дней тебе нужно будет себя беречь…
– Обещаю, я буду обращаться с тобой очень бережно, – покладисто согласился тот, целуя его в шею.
– Я имел в виду – беречь тебя, – с нажимом повторил одержимый, выгнувшись, когда опрометчиво упущенная из виду свободная рука брюнета прошлась по его позвоночнику, посылая разбегавшиеся по коже искорки удовольствия. – Тебе нужен покой, а значит – никаких движений, кроме жизненно необходимых.
– Растяжимое понятие, – ухмыльнулся Гаррет, принявшись с довольным мурчанием вылизывать его ключицы.
– Прекрати, я же не железный, – не сдержав стона, почти жалобно сказал Андерс и попытался собраться с силами: – Я тебе как профессионал говорю: тебе надо лежать тихо и выздоравливать! Можешь ты хоть раз в жизни послушаться опытного целителя? – не дожидаясь, пока брюнет придумает, что ответить на это, он перехватил обе его руки и опрокинул любовника на спину, всем весом прижав его запястья к кровати. И решительно добавил: – Так что либо ты лежишь тихо, либо я кастую на тебя руну парализации и ты всё равно лежишь тихо!
– А мне кажется, у тебя есть другая идея… – моргнув, задумчиво проговорил Хоук. И с самым невинным выражением лица согнул ногу, прижавшись бедром к паху одержимого и легонько потёршись о него.
– Какая ж ты… упрямая зараза! – задохнувшись, беспомощно проскулил целитель, сполз ему на грудь и, немного совладав с прерывающимся дыханием, твёрдо повторил: – Гаррет, я не могу тебе этого позволить. Не раньше, чем это будет безопасно для твоего здоровья.
– Да что там такое с моим здоровьем? – скептически осведомился боевой маг, не подозревая, что сам загнал себя в ловушку. Одержимый торжествующе ухмыльнулся и, приподнявшись на локтях, принялся объяснять:
– У тебя множественные внутренние ушибы и почти все рёбра треснули, а два из них и вовсе сломались. Я их, конечно, зафиксировал, но тебе нужен покой, а не… подобные активные телодвижения. Это недопустимая нагрузка.
– В чём проблема? – насмешливо выгнул бровь тот. – Давай активно двигаться будешь ты.
– Нет, – отрезал Андерс и рвано вздохнул. Хоук, пытаясь изображать послушание, не старался вывернуть руки из его хватки, но не упускал ни одной возможности потереться и прижаться к нему поближе, более чем успешно избавляя любовника от способности мыслить здраво. – Ты не умеешь лежать неподвижно. Вообще. Независимо от того, кто из нас сверху.
«Ну зафиксируй его руной парализации, – задумчиво посоветовал Справедливость. – Насколько я помню, руна даёт сотворившему её возможность контактировать с парализованным объектом, так что тебе не придётся отказывать Хоуку в том, что он заслужил. И чего вы оба хотите».
– Охренеть, – ошарашенно проговорил одержимый.
– М-м? – сдержанно поинтересовался Гаррет, потёршись носом о его шею, и принялся ласково покусывать мочку уха.
– Я лучше промолчу, – вздохнул рыжий маг. – А то ты ещё сочтёшь, что это хорошая идея…
– Справедливость всё-таки решил, что сможет сделать мне массаж? – бархатно рассмеялся брюнет.
– Какой, к демонам, массаж в твоём состоянии? – тут же возмутился целитель. – У тебя же половина мышц – сплошные гематомы, от массажа только хуже станет!
– Тшшш… – обвив его талию ногами, успокаивающе промурлыкал ему на ухо Хоук. – Не сердись. Нельзя – значит, нельзя. Но ты зря так волнуешься, я живучий.
– Вот только не пытайся убедить меня, что у тебя ещё и не болит ничего, – буркнул Андерс, прихватив краешек его уха зубами. Попытки совладать с просыпающимся от прикосновений Гаррета внутренним жаром всегда были безуспешны; особенно теперь, когда краешек сознания ещё царапало внезапное понимание того, что он чуть было его не потерял.
– Это неважно, – позволив уголкам губ чуть приподняться в легчайшем намёке на торжествующую улыбку, отмахнулся брюнет, но одержимый немного отстранился и осторожно провёл кончиками пальцев по его груди и боку, улавливая непривычное, неестественное напряжение мышц.
«Важно», – снова прижавшись щекой к его плечу, одними губами возразил рыжий маг. Его запас маны успел отчасти восстановиться, и исцеляющее заклятие упало с ладони с привычной лёгкостью.
Лёгкий вздох, которым Хоук отозвался на исчезновение боли, был едва ли не самым прекрасным звуком, который когда-либо доводилось слышать Андерсу. Тем более прекрасным, что он знал – это только начало.
Одержимый оказался прав, но спустя несколько часов это совершенно перестало его радовать. Добившийся своего Гаррет минут пятнадцать с блаженной улыбкой мирно лежал у него в руках, а потом, разумеется, решил, что пора прекращать бездельничать. И если с тем, что тот вызвал Боудана и принялся раздавать указания, ещё можно было смириться, то при виде снова пытающегося напялить не такой уж лёгкий магический доспех и опять отправиться на улицы Хоука у Андерса разом взыграли все его целительские инстинкты. И он, всё-таки кастанув на брюнета руну паралича, минут сорок рассказывал тому, кто он есть и что с ним будет сделано, если тот не прекратит немедленно строить из себя неуязвимого.
Сэр Мявейн сидел на плече у обездвиженного боевого мага и согласно подмуркивал.
В конце концов Андерсу пришлось смириться с необходимостью компромисса, потому что Гаррет категорически отказывался отлёживаться в кровати в одиночестве. И его упрямый прищур лучше всяких слов говорил рыжему отступнику о том, что тот окажется на улице – с посохом и в тяжёлой боевой мантии – ещё прежде, чем он переступит порог своей клиники. А уж в том, что даже в притихшем после атаки городе брюнет найдёт парочку охотников до своей крови, и подавно не было никаких сомнений.
Справедливость поворчал, но, к великому изумлению одержимого, смирился, по всей видимости, посчитав, что избавлением всех – обнаруженных и пока ещё не проявивших себя – магов города Хоук действительно заслужил право некоторое время побыть единственным пациентом рыжего отступника.
На следующий день всё повторилось. По утрам Гаррет обычно бывал не напористым и страстным, а неторопливо-нежным, и Андерс вовсе не возражал против того, чтобы просыпаться от его ласк… но вслед за логичным продолжением подобного пробуждения последовала точно такая же сцена, как накануне. Однако перспектива просидеть под одеялом, в полном бездействии ещё один день вовсе не вдохновляла магов, слишком привыкших к приключениям, и целитель, поразмыслив, решил, что можно позволить брюнету передвигаться хотя бы по дому. После чего Орана под его руководством превратила одно из кресел в библиотеке в сиденье, подходящее человеку, всё ещё не оправившемуся от серьёзных травм, и остаток дня они провели там, споря над попавшимся под руку Андерсу тевинтерским трактатом о силовой магии и посмеиваясь над совершенно неправдоподобным романом, пометки на полях которого выдавали, что основным его читателем была Изабелла.
– Если ты действительно собрался, цитирую, «повыдергать ей патлы», – обессилев от смеха, одержимый сполз на пол и устроил голову на бедре Гаррета, – то, пожалуйста, не выбрасывай вырванное. У неё замечательные локоны.
– Мне уже пора ревновать? – пальцы брюнета, лениво перебиравшие рыжеватые пряди целителя, сжались и легонько потянули, словно собираясь вздёрнуть его на ноги, и он тихонько застонал в предвкушении, откидывая голову назад.
– Ну, не в том смысле, – усмехнувшись, наконец пояснил Андерс. – Просто… из человеческих волос надлежащего качества получаются отличные нитки для зашивания ран – прочные, тонкие…
– Надеюсь, это не означает, что ты собрался побриться налысо и употребить для этого – безусловно важного – дела свои? – в карикатурном ужасе вопросил Хоук, снова начав бережно массировать его затылок.
– Ты что, я тогда стану похож на лысую крыску! – возмутился рыжий маг. – С моим-то носом…
– Отличный нос, – невозмутимо пожал плечами брюнет. – Очень удобно целовать, когда ты весь закопаешься в подушки, только его и видно.
– Я тебя когда-нибудь точно удушу, – беспомощно усмехнувшись, покачал головой одержимый. – Или нет, я лучше тебя побрею! Мои волосы для хороших ниток слишком тонки, а вот твои должны подойти… – он окинул любовника расчётливым взглядом и коварно прищурился.
– О-о, смилостивься, что я должен сделать, чтобы избегнуть этой скорбной участи? – испуганно поинтересовался Гаррет, Андерс приподнялся, опираясь на его колени, и потянулся поцеловать спрятанную в уголках его губ усмешку. И, напоследок легонько прикусив нахальный хоуков язык, зловеще пообещал:
– Я подумаю.
Хоук, вообще говоря, предпочитал держать данное им слово. Доходило порой до жуткого – в сердцах пообещав какому-нибудь бандиту нечто весьма неприятное в случае неповиновения, брюнет потом приходил к опрометчиво посчитавшим его посулы пустой угрозой и доказывал обратное. Дословно. Хотя Андерс отлично видел, что ни малейшего удовольствия от процесса тот не получал, ему бывало попросту откровенно скучно. Но репутация у него сложилась вполне однозначная, так что когда Гаррет вышел из библиотеки к явившейся подлизываться Изабелле, пиратка только тяжело вздохнула и стянула с головы покрывавший волосы шёлковый платок.
Впрочем, боевой маг явно решил, что в этот раз можно немного изменить привычке, и полная неловких пауз беседа прошла вполне мирно. Правда, парой дней спустя Изабелла, опустошавшая уже явно не первый стакан виски, призналась наткнувшемуся на неё Андерсу, что лучше б Хоук тогда и впрямь оттаскал её за волосы. Ну его нахрен, это хоуково милосердие.
На четвёртый день после чуть не случившейся войны у Андерса всё-таки кончились поводы для того, чтобы держать Гаррета в доме. То есть, здоровье брюнета всё ещё не было безупречным, но оставшиеся недолеченными мелочи вполне могли зажить сами. Услышав об этом, Хоук обрадовался, как мабари, полгода просидевший на привязи, и кинулся разбирать накопившиеся за эти несколько дней письма, и целитель едва не опоздал вырвать у него из рук – и тут же сжечь к демонам – несколько посланий от Авелин с жалобами на опять расплодившиеся в Киркволле банды. Всё-таки ввязываться в серьёзный бой его непоседливому возлюбленному было ещё рановато.
Но и дальше оставлять клинику без внимания рыжий отступник уже не мог и, нагрузив боевого мага приготовленными для неё припасами – чтобы не рвался в драку – двинулся в Клоаку. К немалому его удивлению, город уже почти оправился от нападения – только кое-где всё ещё чернели остовы сгоревших в ту ночь домов и мелькали повязки на руках и ногах жителей, а сама Клоака выглядела аккуратно, как никогда: привычно ринувшиеся под землю в поисках безопасного укрытия люди вымели весь мешавшийся под ногами мусор, словно метлой.
К тому же, за прошедшее время все успели выяснить, кому именно они обязаны отсутствием необходимости следовать Кун, и успевший ещё до этого примелькаться в подземельях Хоук теперь получал свою долю славословий – пожалуй, куда более искренних, чем в Верхнем Городе. Выросший в семье отступника в бегах брюнет, которого теперь узнавали на каждом углу, при каждом «Доброго вам здоровьичка, Защитник!» начинал напрягаться и нервничал всё больше, и что-то в его глазах напоминало Андерсу его самого. Он даже знал, что именно – неодолимое стремление удрать.
Впрочем, в самой клинике оказалось слишком много дел, чтобы Гаррет решился и впрямь исполнить это эгоистичное желание. Мигом узнавшие о возвращении целителя беженцы потянулись к нему непрерывным потоком, и уже через несколько часов оба мага оказались вымотаны до предела – в отличие от строительного мусора и мёртвых тел, раны на телах живых не исчезали так просто.
Но постепенно жизнь всё-таки начинала налаживаться. Городская стража подсчитала потери и набрала новобранцев, торговцы оценили убытки и частью разъехались, частью повысили цены, стараясь возместить ущерб. Члены Сопротивления, как оказалось, тоже не остались в стороне: некоторые погибли, пытаясь защитить соседей от кунари, некоторые, выдав себя, оказались в Казематах – что, впрочем, теперь угнетало гораздо меньше, поскольку садисты, дураки и идейные сторонники ритуала Усмирения в Киркволле перевелись, вымерев от эпидемии метательных ножей. Да и сбегать из Круга стало заметно легче, поскольку численность храмовников неуклонно сокращалась, а новых рекрутов становилось всё меньше.
Всё это, конечно, отнюдь не означало, что Город Цепей стал раем на земле, и Хоуку по-прежнему всегда находилось дело. Собственно, жители Киркволла, похоже, дружно сочли, что Защитник – это именно то существо, которое обязано немедленно решить все их проблемы – от не желающего слезать с дерева котёнка до удравших на Глубинные тропы сыновей какого-то гнома. И если к котёнку Андерс отнёсся снисходительно, то идея ещё одного похода в подземелья его уже нисколько не вдохновила.
Положенный период бережного отношения к себе Гаррет выдержал с явным трудом – чем лучше он себя чувствовал, тем активнее становилось шило в его заднице; и целитель ничуть не удивился, однажды ночью проснувшись от того, что тот пытался тихонько вытащить своё плечо у него из-под головы и выбраться из кровати.
– Ну и куда ты? – подвинувшись и подтащив к себе подушку, скептически осведомился одержимый. – Ночное патрулирование города Рыцарь-Командор отменила ещё до заварушки с Аришоком.
– Вот когда она закроет все бордели, вот тогда я, может быть, и поверю, что храмовники действительно будут сидеть по ночам в Казематах, – замерший на мгновение Хоук фыркнул и зашуршал снова, нашаривая в тайнике свой наряд.
«Так они ещё и собственные обеты нарушают?» – оскорбленно осведомился Справедливость, и Андерс обречённо вздохнул.
– Ты всего неделю назад толком поправился, – всё-таки попытался воззвать к разуму брюнета целитель.
– Не «всего неделю», а «целую неделю», – поправил его боевой маг и, усевшись на край кровати, на ощупь нашёл его лицо и ласково огладил скулу. – Если не буду двигаться, я закостенею и потеряю сноровку.
Андерс вздохнул снова и, чуть повернув голову, коснулся его ладони губами, а потом поднялся и принялся переодеваться:
– Не уверен, что всё это по-прежнему необходимо, но я с тобой. Только больше никакого секса на крышах, наш матрас мне нравится куда больше, чем скользкая, холодная и угловатая черепица.
Теперь это походило на охоту ещё больше, чем раньше, но вместо прежней тактики засад и терпеливого ожидания пришлось перейти к поиску и преследованию, поскольку выбиравшиеся в город храмовники, отлично сознавая, что в случае поимки будут обвинены в дезертирстве, всячески старались это предотвратить. Правда, их навыки в сокрытии своего присутствия явно оставляли желать лучшего.
По слухам, в Казематах после обнаружения ушедших в самоволку неудачников разразился жуткий скандал. Рыцарь-Командор не упустила случая накинуться на Первого Чародея, заявляя, что её подчинённые могли нарушить приказ только под действием магии крови, Орсино же пытался отстаивать более рациональную точку зрения, деликатно напомнив ей о существовании «Цветущей Розы».
После третьего или четвёртого случая эти двое вспомнили, что помимо всегда державшейся в стороне от их свар Эльтины в городе теперь есть ещё одно влиятельное лицо, способное изменить баланс сил, и изумлённый до предела Гаррет вдруг обнаружил, что его благосклонность стала весьма ценным товаром. Правда, плату за него предлагали не вполне обычную: Мередит предпочитала цедить сквозь зубы завуалированные угрозы и демонстративно таскать за собой Карвера, пренебрегая тем, что при встрече на лицах обоих Хоуков выражаются крайне далёкие от братской любви чувства, а Орсино упорно талдычил о солидарности всех магов и стенал о тяжкой участи Первого Чародея при таком Рыцаре-Командоре.
И всё, в общем-то, шло своим чередом – разве что «нуждающиеся киркволльцы» заметно выросли в ранге, как заметил Гаррет, однажды получив от Орсино письмо со вполне традиционным содержанием в духе «Спасите-помогите». Вот только храмовников в городе становилось всё меньше и меньше, и однажды дошло даже до того, что ловить бежавших отступников отправили самого Защитника Киркволла.
– Это что вообще такое? – выслушав вернувшегося от Мередит Хоука, ошалело переспросил Андерс. К тому, что тот регулярно ходил в Казематы, одержимый кое-как привык, хотя первое время не мог отделаться от мысли, что вот в этот раз его безбашенного возлюбленного всё-таки схватят храмовники, но сам к Рыцарю-Командору предпочитал не соваться, опасаясь, что не сумеет удержать Справедливость, мигом приходившего в ярость при виде знакомого алого капюшона.
– Это шантаж, – с усмешкой, в которой не было ни капли привычного юмора, пояснил брюнет. – Практически неприкрытый, поскольку после того, как меня, мага, отправили делать их храмовничью работу – причём предварительно ещё и поизвинявшись за то, что некий злонамеренный убийца порядком её усложнил – за дополнительными сведениями меня послали к личной Усмирённой монны Станнард. Да, под боком у Мередит ещё и Карвер торчал – в таком, знаешь, удобном месте, что ей хватило бы полутора секунд, чтоб своим веслом его напополам развалить, несмотря на доспех. Мол, только дёрнитесь, сударь Защитник…
– Жаль, что она не выходит в город без как минимум двадцатки подчинённых, – нахмурившись, проговорил целитель и мечтательно погладил спрятанный в рукаве узкий нож, подаренный ему на следующий же день после первой прогулки по крышам. – И… что будем делать?
– Посмотрим, что к чему, – пожал плечами Гаррет. – Если сходим проведаем беглецов, вреда, полагаю, не будет.
– Ну, ты всяко лучше взвода храмовников, – неохотно согласился Андерс. – По крайней мере, не потащишь их силком обратно в Круг.
– Угу, – согласился боевой маг, лениво потянулся и, не распечатывая, швырнул в камин ещё десятка полтора богато разукрашенных конвертов. – Если что, лучше сам прибью.
Одержимый неопределённо хмыкнул и поудобнее устроился у него в объятиях, почёсывая Сэра Мявейна за ухом. Вываливать на Гаррета ещё и собственные проблемы с Сопротивлением не хотелось, и он привычно уткнулся носом в шею брюнета, стараясь расслабиться.
– А тебя что сегодня расстроило? – Иногда целитель начинал подозревать, что Хоук умеет читать чужие мысли. Отвечать что-нибудь вроде «Ничего» или «Всё в порядке» было бесполезно, боевого мага это никогда не обманывало.
– Ерунда, – наконец отозвался Андерс. – Встретил одну знакомую… Магичку, которой когда-то помогал бежать из Казематов. Её схватили.
– И ты чуть было не наделал глупостей, – закончил Гаррет, запустив руку ему под воротник и ласково погладив шею. – Или наделал?
– Собирался, – со смешком признался одержимый. И тут же посерьёзнел: – Храмовник, который её сопровождал, отошёл куда-то, я собирался утянуть её в один проулочек – пусть бы потом искал, оболтус…
– И? – подбодрил умолкшего любовника брюнет, притянув его ещё ближе к себе и начиная втихаря распутывать завязки мантии.
– А она сказала, что не надо, – тоном человека, потерявшего опору под ногами, проговорил рыжий маг. – Что она сама пошла с сэром… как его там… а, неважно. И что она в Круг совсем ненадолго, только на обед и в библиотеку, самое позднее к завтрашнему вечеру вернётся к мужу. Как будто Круг – это не оскорбление человеческого достоинства и тюрьма для наделённых даром, а… бесплатная столовая!
– Мда, забавно, – удивлённо прокомментировал Гаррет. – Признаться, я подобного как-то не ожидал.
– Понимаешь, всё пошло неправильно, – устало произнёс Андерс. – Сама идея существования Кругов неверна в принципе, но если все маги начнут думать так же, как Лара… Ничего не изменится. Сопротивление рано или поздно развалится само, просто за ненадобностью – раньше нам приходилось серьёзно рисковать, спасая собратьев из Казематов, а сейчас даже одинокая магесса нисколько не сомневается, что может уйти оттуда когда захочет.
Одержимый прикрыл глаза и тихо вздохнул, стараясь найти свою долю покоя в прикосновениях неспешно ласкавших его рук, но обеспокоенный и растерянный Справедливость, шевелившийся в глубине его разума, никак не желал утихнуть.
– Ситуация, которая сложилась в Киркволле, уникальна, – в конце концов всё-таки проговорил рыжий маг. – Благодаря тебе получилось так, что здешний Круг из внушавшей ужас тюрьмы превратился в нечто… почти терпимое. Говорят, даже Мередит побаивается подписывать новые приказы об Усмирении, стараясь обходиться менее… радикальными наказаниями. Но ведь ошибочен сам принцип изоляции людей, наделённых магическим даром, а не способы его применения – хотя и способы по большей части неприемлемы.
Андерс покачал головой и постарался отделаться от пошедших на десятый круг мыслей. Выхода из совершенно невозможной, как ему прежде казалось, ситуации он не видел.
Прогулка по крышам ночного Киркволла, вопреки его ожиданиям, вовсе не помогла отвлечься от терзавших его раздумий – быть может, потому, что в этот раз Жнецу, несмотря на все их старания, так и не удалось найти себе добычу. Как будто храмовники и впрямь сообразили, что самоволка не стоит того, чтобы платить за неё жизнью, и дисциплинированно заперлись в Казематах.
– Может быть, это признак того, что настолько жёсткие меры уже не нужны, – со спины обняв нахохлившегося Гаррета, устроившегося на какой-то горгулье в Верхнем Городе, задумчиво проговорил целитель. – В конце концов, всех, кто действительно заслуживал смерти, ты уже уничтожил, а остальные…
– А остальные тоже сами выбрали свою участь, – с неестественным спокойствием проговорил Хоук. – В этот Орден никого не призывают против воли, Андерс. Даже самый бедный человек вполне может найти себе более достойный способ заработка, так что туда идут только фанатики и те, кто в глубине души хочет именно этого – безнаказанности, беспомощных жертв, права властвовать на основании одного лишь того, что Создатель не наделил их магическим даром. Дело не в людях.
– Тогда в чём? – невольно нахмурился одержимый. Ему не хотелось думать, что причиной такого поведения брюнета была только жажда крови, это было бы слишком на него непохоже… наверное. – Если в идее, то я не понимаю в какой.
– Понимаешь, – возразил Гаррет, ласково сжал лежавшую у него на талии ладонь и, подхватив любовника, усадил себе на колени. Тот только хмыкнул, обнаружив, что перспектива висеть на немалой высоте с опорой только на статую и руки Хоука вовсе не вызывает у него протеста, и устроился поудобнее, прижавшись ухом к груди боевого мага. – Ты ведь пишешь свои манифесты уже не первый год и отлично знаешь, что к чему. Вот только…
– Что, ты сомневаешься в моих манифестах? – резко выпрямившись, оскорбленно осведомился Андерс.
– Нет, – улыбнувшись, заверил его брюнет. Хмыкнул и, притянув его обратно, неторопливо продолжил: – Я нисколько не сомневаюсь в том, что ты сможешь объяснить то, насколько несправедливо нынешнее положение вещей тем, кто этого не понимает. Обычным людям, никогда не задумывавшимся о том, каково живётся детям, родившимся с даром – они порой даже не осознают, что маг может родиться в любой семье, и чужие проблемы вдруг окажутся их собственными. Чародеям, которые слишком привыкли к существующей ситуации и просто не в состоянии представить себе что-то другое – пример Тевинтера тоже вдохновляет далеко не всех. Но… Любовь моя, ты и впрямь думаешь, что руководство церкви действительно всего этого не понимает?
Одержимый открыл было рот, чтобы ответить, и после короткой паузы закрыл его снова. Ему доводилось разговаривать с монахинями и преподобными матерями, и он не раз убеждался в том, что они – почти как маги старшего поколения – просто не могут представить себе иного толкования Песни Света. Но вот те, кто управляют всей этой системой…
– Они отлично всё это осознают, Андерс, – тихо проговорил Хоук, озвучив его собственные мысли. – Они прекрасно всё понимают – и им наплевать.
– Если всех убить – им на смену просто придут другие, точно такие же, – подавленно, просто для порядка возразил целитель.
– Поэтому я никогда не пытался убивать всех, – усмехнулся боевой маг. Поёрзал на жёсткой спине горгульи и пояснил: – Если как следует всё спланировать, можно было бы уничтожить Орден в Киркволле одним ударом. Достаточно разрушить казармы – по ночам большинство храмовников собираются там – и потом, собрав надёжную команду, выловить и добить выживших. Работы на сутки или двое, самое большее – я имею в виду всю беготню. Максимум на неделю – для охоты на самых изворотливых. Но это действительно не решение.
– Тогда что? – вздохнул Андерс. – Ты делаешь то же самое, только дольше.
– Я доказываю им, что их сила иллюзорна, – пожал плечами Гаррет. – Они слишком привыкли к власти, к своему влиянию. К тому, что даже полные отморозки из подмявших под себя по полгорода банд трижды подумают, прежде чем наехать на забредшего не туда храмовника, а самый сильный маг при виде явившегося по его душу отряда либо кинется в бега, либо отдастся демону. Они привыкли к страху, который они внушают – и совершенно забыли, что такое чувствовать страх.
– А я, грешным делом, думал, что тебе просто нравится резать им глотки, – фыркнул одержимый.
– Ну… – брюнет на мгновение замялся, а потом тихо засмеялся: – Просто совмещаю приятное с полезным.
Часть 7