Заглянул пару раз на родительскую хату к котам, подумал было мысль задержаться ненадолго и потискаться с ними, но оценил свое состояние и понял, что задержек позволить себе не могу. А то не дай бог матрона успеет с дачи вернуться, а тут я больной и нищасный... и фиг ей докажешь, что под её крылышком я стану ещё более больной и несчастный и не надо меня лечить, я и самостоятельно могу сдохнуть.
Дополз домой, оценил список запланированных бытовушных дел, вновь оценил свое физическое состояние, прочел мантру "Блябляблянахуй", самое масштабное ака глажка давеча постиранного отложил на завтра, сделал все остальное и теперь сижу, уговариваю себя отправиться на кухню, сварить глинта и пустить в дело остатки купленного на сангрию кокосового молока. Нет, молоко не в глинт, а в мясо. Потом расскажу, чего получилось, если дойду.
Самоуговариваюсь плохо, в процессе сижу тыкаю черновик тринадцатого драббличка, думая о том, что план закончить хотя бы черновик за ближайшие двое суток плавно переходит в разряд малоисполнимых. Дай боги к праздникам допилю, даром что завтра у меня форез и вроде как время будет. Скорбь и боль, меня уже тянет потихоньку тыкать подарочное, да и следующий драбблик истории уже маячит на горизонте... Ну за что я такой малопродуктивный стал, а?
Как все же зависимы мои желания от того, что творится за окном. Свет и солнце - хочется целоваться, творить всякую романтическую дурь и вообще сходить с ума; а стоит облакам затянуть небо - и все это разом мутирует в желание затащить кого-нибудь теплого и славного под одеяло и там клубочиться. Засада в том, что деятельность формата "клубочиться" (при благоприятном стечении обстоятельств также включающая в себя поцелуи, только чуть-чуть другие, поленивей) требует некоей моральной готовности делать оную вместе с конкретным человеком... а эту самую моральную готовность я ой как давно где-то утерял и все никак не найду. Хотя вот то и дело кажется, что уже сейчас, вот-вот...
Хотя вообще пойду-ка я лучше лечиться, а.