самоковыряния псто

Ещё одна фигня, с которой мне надо бы что-то сделать - это уверенность в том, что захотеть чего-то это вернейший способ никогда этого "чего-то" не получить. И если в том, что касается мира материального, с этим ещё можно как-то совладать банальным волевым усилием и декларативным "я хочу кофе/часы/новый ноут под ДА3, и он у меня будет, а те, кто думают иначе, пусть идут лесом", то в вещах более эфемерных все куда сложнее, ибо они в большинстве своем требуют не только моего волевого усилия.

Где-то глубоко внутри крепко прописано, что худшее, что я могу сделать для человека - это в него влюбиться.
Так что с теми, кому я хочу всяческих благ и счастья, нихрена не выходит - ибо я ж им хорошего хочу, а не см. выше; а на всех остальных мне по определению похуй, а из похуя тоже ничего не может получиться. Ну кроме все того же похуя.
Замкнутый круг, однако.

@темы: самовскрытие, простотак, втупляя на себя любимого, черновластелинское, гей-парад тараканов

---

Думать мозг не хочет, роюсь на тумблере. Чо-та очень в жизни не хватает Андерса с котами. Чтобы вот был кот, и Андерс улыбался и всячески радовался.

Ага, а мне вот тут надо писать как раз такое, где Андерсу совсем, вот прямо совсем нерадостно...

@темы: хотелки, cat-person^_^, Dragon Age

---

Блять, как же меня нереально бесит эта вечная несоразмерность эмоций. В большой кастрюле для теста обнаружилась махонькая дырочка? ТРАГЕДИЯ. В доме ВДРУГ не оказалось краски для волос? КАТАСТРОФА.
И вот так на любую, самую крохотную проблему, запросто решаемую двумя плевками и пятиминутной прогулкой до магазина. Но нет, у нас всегда ТРАГЕДИЯ, КАТАСТРОФА, БЕДА и МЫ ВСЕ УМРЕМ, даже тогда, когда от случившегося никаким образом ничья жизнь не зависит.

Зато когда действительно зависела чья-то жизнь, пусть и не человеческая - тогда было "А что это ты из-за всякой ерунды так нервничаешь?.."

Как хорошо, что в доме нет лопаты, а то я б не удержался. У меня и так голова раскалывается, а тут десяток очередных ТРАГЕДИЙ.

@темы: на данный момент в душе погода..., признание в ненависти, тушковое, Рры!, ...его мать, свою мать и вообще любую другую мать. (с)

---

Вот где бы ещё поучиться жуть писать. Обычно не надо, вот и навыка нет - а если понадобилось, так сидишь и маешься. Пичалько.

@темы: Я, аффтар!

---

Думал написать вопрос, а потом поразмыслил и понял, что паническая атака в собственном ощущении и в художественном тексте - это две очень большие разницы, так что вряд ли описание чьего бы то ни было личного опыта мне сильно поможет.

Нучо, буду врать, как обычно.

Да, это я все ещё ебусь с той самой сценкой.

@темы: Я, аффтар!

---

Между тем мозг опять говорит "Ша, деточка!", а комбинацию из кофе, пуэра и нурофена можно записать в неэффективные. Не, спать не хочется, и голова не болит; но главной-то целью было приведение себя в функциональное состояние, а как раз этого-то и нету.

В процессе традиционного утреннего тупизма зарегился зачем-то на ЛингваЛео; штука забавная, но для пополнения словарного запаса я лучше пойду опять читать драгонажные фанфики на буржуекинке - гораздо приятнее, и прогресс получается вкусный и ненапряжный - а для восстановления навыка разговора нужен не интернет, а носитель языка. Желательно живой и из категории людей, с которыми можно говорить.

Сценка, которую надо пилить напильником, пилиться не хочет категорически; а налажать в ней мне ужасно не хочется, красивая же все-таки. Вспоминаются почему-то всякие любители ставить диагнозы по тексту, и думается, что оные в большинстве своем не учитывают немаловажный момент: сколько труда ухлопывается на написание какого бы то ни было образа. Написать-то можно все, что угодно - но что-то сложится в слова так же естественно, как дыхание, а что-то высосет до дна и шкурку выжмет.

@темы: втупляя на себя любимого, чёрный юмор мироздания, про всё и сразу, Я, аффтар!, нытное, за жизнь, гей-парад тараканов

---

random fact

А ещё в детстве у коша была дивная совершенно книжка про котенка Тюпу. То есть, она была не только про котенка, но котенок был самый клевый. Книжка была с картинками, и тот самый котенок Тюпа был нарисован так, что кошЪ прямо весь насквозь умилялся.

@темы: random

---

Кста, кошЪ тут решил, что если кто ещё захочет узнать про кошью тевинтерскую санта-барбару, кошЪ даже тихонько расскажет в умылку. Один хрен дотуда ещё очень многатекста, если про это вообще в фичке разговор зайдет, так что особого спойлера и не будет. А если и будет - это даже не второстепенный, а третьестепенный момент, простотак придумавшийся и роли в сюжете не играющий...

@темы: Я, аффтар!

---

Уф. Натыкал черновик той самой сценки, которая жрала мне мозг не первый месяц. Совсем черновой черновик, невыносимо грубая сюжетная калька, здоровенная глыба мрамора, кое-как обтесанная - так, что в ней даже человек с очень буйным воображением не сможет угадать очертаний будущей статуи. Хотелось бы иначе - чтобы слово, как когда-то, следовало за мыслью естественно и легко, словно река по своему руслу, словно корабль на волне - но раз уж не выходит... Будем пилить. За сюжетом - действия, за действиями - жесты, за жестами - чувства. Авось и выйдет крылатая Ника.

Вот я не пойму: то, что в последнее время все чаще случается вот так, с глыбой и напильником вместо летящего в пальцах пера - это я деградирую и выдыхаюсь, или напротив, прокачался?..
По ощущениям - так скорее первое, что печалит. Не будем пренебрегать традицией (прислушайся, Вселенная!): КошЪ хотеть обратно свой ресурс!

@темы: втупляя на себя любимого, Я, аффтар!

---

Есть у меня дивнейший андерсоскрин, который каждый раз, как я на него натыкаюсь, пробуждает во мне желание взяться за карандаш - вопреки давно подтвержденному и уже принятому неумению рисовать. И срисовывать, кстати, тоже. И у меня даже есть купленный когда-то в порыве надежды рисовальный блокнот, и купленный к нему же карандаш...

Вот только дома практически всегда есть матрона - и мне совершенно не хочется, чтобы она засекла меня за этим глупым, не сулящим практической пользы занятием. Мне-то на практическую пользу, по сути, пофигу, просто до ужаса не хочется, чтобы нежную мою любофь к Андерсу и сопутствующему всему трогали неделикатными родительскими лапами.
Хотя не в факте родительства дело, а в том, что эти самые лапы прежде неизменно пытались поломать дорогое и драгоценное. Из лучших побуждений, конечно же, как же иначе. Психически здоровые дети не должны увлекаться сплошь одной фантастикой, а не быть идеально психически здоровым ужасно неприлично.

...терпеть не могу это слово. Слишком часто слышу его в тех ситуациях, когда, с моей точки зрения, оно звучать не должно в принципе. И сидит где-то в глубине разума неколебимая противненькая уверенность в том, что если бы мне когда-то довелось резать вены, шпыняли бы меня потом не за то, что всех напугал и поставил свою жизнь под угрозу, а за то, что шрамы на руках - это неприлично, что же люди подумают.
Впрочем, я как-то всегда знал, что КПД венорезания ниже допустимой нормы, так что теперь имею возможность из последних сил верить в то, что, быть может, все-таки ошибаюсь. Слабенько-слабенько так верить.

@темы: так, подумалось, втупляя на себя любимого, чёрный юмор мироздания, на данный момент в душе погода..., cat-person^_^, гей-парад тараканов

---

А между тем в субботу в гости приезжает дед. Положено, вроде как, радоваться - видимся редко, один из последних родичей - а вот нихуя. Кошу придется опять энное количество времени кантоваться в одной комнате с матроной, каковая перспектива ввергает коша в ужас и нервную трясучку; плюс к тому традиционный предгостевой марафон со страдальческими воплями в духе "В доме бардак! Это позор, что гости это увидят!" сейчас совершенно не ко времени. Да он всегда не ко времени, собственно; однако лично мне сейчас с лихвой хватает собственных нервов насчет автореферата и бюрократии, и добавок совсем не надо. Но кто ж меня будет слушать, мда.

Никогда не понимал чужого пристрастия к проявлению неискренних эмоций. Лично мне всегда было тупо лень изображать буйную радость тогда, когда я оной не чувствую - а между тем, именно этого периодически и требуют. И до смерти обижаются, когда я в порыве неуместной искренности сообщаю, что не вижу повода для столь пылкого ликования.

Каждый раз после того, как было хорошо, очень тяжело возвращаться к обычной жизни.

@темы: планы на будущее и настоящее, чёрный юмор мироздания, черновластелинское, за жизнь

---

random fact

В раннем детстве, ещё до анатомического атласа, была у коша просветительская деццкая книжечка "Откуда берутся дети". КошЪ, помнится, очень гордился тем, что раньше других узнал о том, что капуста с аистами - это фигня и ненаучно. Но в схеме, которая была представлена в той книжечке, была какая-то существенная фактическая ошибка, обнаружение которой коша зело огорчила. Правда, кошЪ уже не помнит, какая именно.

@темы: random

---

Провел, кстати, эксперимент на людях, то есть на себе. Не так уж сложно делать самому себе уколы, кстати говоря. Куда проще, чем котам, хе-хе. Хотя браться за это дело не вполне трезвым было, пожалуй, не совсем благоразумно, но... Раз так, то трезвым и подавно смогу.

И если опять понадобится колоться витаминками, можно будет последовать инстинктивному желанию и не впутывать в это матрону. И я сберегу себе потребную для просьбы энергию, и у неё будет одним поводом меньше, а то к каждому второму уколу прилагается лекция о том, что бы я без неё делал.

@темы: простотак, черновластелинское, тушковое, за жизнь, гей-парад тараканов

---

Выходной совсем для себя - это охуеть как здорово. Я аж забыть успел, насколько - вечно что-то довлело.

А сегодня было круто. И маневр отстыковки, закусываемый шоколадным фондю, и брови Спока, который Нимой, и то самое фруктовое пиво под мою тевинтерскую санта-барбару, то, что все это было в компании хорошего человека. Кошъ вообще всей душой обожает людей, с которыми можно говорить. В смысле, действительно говорить, а не про погоду или политику британской империи.

В общем, кошЪ тут довольный как фиг знает кто, и кошЪ пошел спать. А фичок и рабочий геморрой - завтра и не раньше, чем завтра.

Спасибо

@темы: на данный момент в душе погода..., за жизнь, в кои-то веки об общественной жизни

---

random fact

Красные трусы Супермена коша почему-то никогда не смущали. А вот его красные чулочки с самого детства делали кошу когнитивный диссонанс. Кошу было очень жалко бедного Кларка Кента, которому по своим суперменским делам приходилось бегать практически босиком.

@темы: random

---

Коша жрет ещё одна картинка. Которая вот картинковая картинка, и кошЪ убьется, записывая её словами - но она непременно должна быть ещё и картинкой.

Ы-ы-ы-ы!!!!

@темы: Я, аффтар!

---

Прослушать или скачать Ecco la primavera бесплатно на Простоплеер

Мда. А вот имеющиеся варианты его же Si dolche non sono что-то разочаровали. В органной версии он был куда круче(

@темы: заначки

---

Следы в пыли, глава 11

16.05-11.06.13

– Итак, что у нас в итоге? – притащив от общего костра котелок с мясной кашей, философски вопросил Риан и сам же ответил, загибая пальцы: – Помершие невесть от чего порождения. Чудом выживший Сэндал со своим замороженным огром, который, дескать, «не колдовство». Треклятый высший дракон с выводком, опять-таки неизвестно как оказавшийся в такой глубокой заднице. Подозрительный красный металл, который до странности похож на лириум…
– Он не похож, – устало потерев лицо ладонью, поправил его Андерс. – Это и есть лириум. – Дар, подставлявший миски под черпак, вопросительно приподнял бровь, и Андерс твердо кивнул: – Я уверен.
– Справедливость? – передав ему его порцию, уточнил Дар. – Этот красный тоже поет?
– Ты запомнил? – поразился Андерс, чуть не выронив ложку от неожиданности. Про кольцо с лириумом он упоминал, кажется, лишь однажды, объясняясь с Хоуком насчет своей одержимости, и сам даже думать забыл об этом…
– Ну да, – явно не поняв его изумления, пожал плечами Риан и, отставив опустевший котелок в сторону, поинтересовался: – А он поет так же, как обычный, или как-нибудь по-другому?
– Ну ты вопросы задаешь, – вздохнул Андерс, в задумчивости разглядывая торчавшие на поверхности каши волокна разваренного мяса. Иногда ему казалось, что он предпочел бы действительно слышать голоса в голове – может быть, тогда ему удалось бы наладить хоть какой-то конструктивный диалог. Может быть, тогда он не…
Он вдруг заметил, что сидит, прижавшись коленом к бедру Дара, на котором на чистой тряпочке лежит поделенный на четыре части кусок хлеба – и действительно не чувствует себя одиноким.
– Мне трудно определить, – поспешно проговорил он, стараясь не задумываться о том, как отчаянно ему хочется, чтобы близнецы всегда смотрели на него вот так – заинтересованно и тепло, без осуждения принимая все, что он мог сказать или сделать. – Даже искаженный моими эмоциями, Справедливость все равно в первую очередь дух Тени, и интерпретировать его ощущения – та ещё задачка. – Он поставил ещё слишком горячую миску на край одеяла и сжал пальцами переносицу, заставляя себя сосредоточиться, а затем медленно начал: – Он действительно слышит… песню. Она… и впрямь другая, и… это неправильно, но так и должно быть, – наконец сформулировал он и, поморщившись, недовольно передернул плечами: – И там ещё с полсотни каких-то оттенков и подтекстов, которые я даже осознать не могу, не говоря о том, чтобы выразить.
– Значит, это все-таки не естественное явление, так? – задумчиво переспросил Риан. Его взгляд вдруг стал куда пронзительней и настойчивей, и Андерс, спохватившись, принялся за свою порцию каши – за что и был вознагражден чуть заметной, упоительно теплой улыбкой, от которой едва не забыл про еду вообще.
От высоких, не меньше чем в четыре гномских роста, ворот раздался грохот, и все машинально пригнулись, хотя возможность убедиться в том, что осколки до их лежанок не долетают, у них уже была. Торопливо строчивший в своей тетради Варрик покачал головой, явно не одобряя подобного обращения с памятником архитектуры, который вполне мог оказаться входом в никому не известный тейг, но с места не сдвинулся – его предыдущий спор с братом ни к чему не привел, и он не собирался затевать его снова. Хоуки, успевшие срисовать с ворот все интересные значки и их комбинации, и вовсе не видели смысла препятствовать Бартранду в желании отыграться хотя бы на куске безжизненного металла.
Кусок металла пока выигрывал.
Впрочем, в конечном исходе этого противостояния никто не сомневался: гномское упорство в конце концов побороло бы прочность гномами же сработанной конструкции –что и случилось двумя с половиной днями позже.
Бартранд, ни на минуту не оставлявший рабочих без присмотра, переступил порог древнего тейга первым и замер на вершине спускавшейся в привратный зал лестницы, как будто не веря собственным глазам. От обступивших его походников волнами расходились шепотки: те, кому случилось оказаться поблизости, тут же принялись описывать увиденное менее удачливым соседям, а те передавали их рассказы дальше. Возившийся с Бьянкой Варрик послушал их с пару минут, но затем пренебрежительно фыркнул и, вытащив торчавшую из кармана рюкзака тетрадь, направился к озиравшему свою будущую добычу брату.
Пробиться через собравшуюся у входа в тейг толпу оказалось непросто, даром что наемники, даже увлекшись, помнили кто есть кто и старались расступиться перед братом начальника экспедиции. Удачно пристроившийся прямо за Варриком Андерс ещё успел просочиться к порогу вместе с ним, а вот замешкавшиеся на несколько мгновений Хоуки так и застряли среди прочих любопытных.
– Эй, ты! – Налюбовавшийся своим будущим богатством Бартранд несколько пришел в себя и принялся вертеть головой в поисках тех, кого надо пристроить к новой работе. – Пойди-ка сюда, дело есть!
Андерс, потрясенно глазевший на открывавшийся перед ними вид, поначалу даже не понял, что гном обращался к нему. Строго говоря, разглядеть что-то, кроме широкой, богато украшенной лестницы, было попросту невозможно, свет от натыканных возле ворот факелов смог отвоевать у подземного мрака только дюжину, самое большее полторы ярдов – однако там, за краем колышущегося желтоватого полукруга, чувствовалось огромное, необъятное пространство. Воодушевление наконец добившихся своего рабочих оказалось заразительным, ему и самому начало казаться, что там, в этой темноте, их ждало множество прекрасных открытий…
– Эй, Страж, оглох, что ли? – снова гаркнул Бартранд, вырвав его из плена радужных надежд. – Неча глазами хлопать, давай-ка тоже за работу принимайся!
– Вы мне, мессир? – почти не удивившись своим откровенно ядовитым интонациям, холодно переспросил Андерс. Права распоряжаться им как своей собственностью у Тетраса-старшего не было, и если остальные и готовы были мириться с тем, что тот помыкал ими, как рабами, то он терпеть подобное отношение не собирался. И если Бартранд думал, что он не способен постоять за себя сам… что ж, ему придется убедиться в обратном.
– Тебе, тебе, как будто тут у меня сотня Стражей толпится! – рявкнул гном. В голосе его, однако, мелькнула неуверенная нотка, а между бровей наметилась едва различимая складочка, как будто он, ещё не поняв нависшей над ним угрозы, все же почувствовал её приближение каким-то звериным чутьем.
Андерс шагнул к нему, краем глаза заметив шевеление среди притихших зевак: завязшие в толпе Хоуки не собирались оставлять его одного и, отбросив бессмысленную вежливость, принялись расталкивать мешавших им людей и гномов локтями. Надобности в их вмешательстве не было, окоротить зарвавшегося Бартранда Андерс мог и сам – но сама мысль о том, что кто-то готов за него вступиться, была до странности приятной, словно подаренная на забытый день рождения безделушка.
– У меня есть имя, сударь гном, – вперив в собеседника ледяной взор, отчеканил он. Приближения близнецов Бартранд не заметил – и к лучшему, следовало избавить его от иллюзии того, что за их спинами он может вытворять что угодно. – И вы прекрасно знаете, что оно звучит совсем иначе, чем «Эй, ты!»
– Слушай, ты… – начал было гном. Андерс прищурился и, припомнив манеры ядовитого, словно неваррская гадюка, Сураны, демонстративно выгнул бровь – и Бартранд, сбившись на полуфразе, неохотно выдавил: – Слушай, сударь Андерс, ты ж и правда Страж, нешто так трудно сказать, сожрут нас там или некому? Тебя ж тоже жрать будут, коли что…
Андерс пренебрежительно скривился. Стоило бы радоваться, что дело решилось миром, но плескавшаяся в крови холодная ярость, не найдя выхода, расползалась по венам едким разочарованием. Тратить время и силы на склоки с собственными спутниками было бы глупо, ещё глупее было жалеть о том, что Бартранд отступился так быстро… Андерс сухо кивнул и отвернулся, отстраненно подумав, не померещился ли ему донесшийся из-за спины вздох облегчения.
Стоило прикрыть глаза, сосредотачиваясь – и поджидавшая впереди темнота разом перестала казаться ему благодушной. До тягучей муторности Кэл Хирола древнему тейгу было далеко, и все же Андерс машинально отшатнулся, наткнувшись на плечо одного из успевших пробиться сквозь толку Хоуков, и лишь после этого смог взять себя в руки. Порождений тьмы было немного, и рыскали они там, где он едва-едва мог нащупать их обострившимся от близости скверны чутьем, однако зловещий булькающий шепоток в висках слышался так отчетливо, будто гарлочьи стаи устроили лежку прямо у подножия лестницы, спускавшейся в Зал Героев.
– Все в порядке? – сжав его плечо, негромко спросил Дар.
– Настолько, что это даже подозрительно, – глубоко вздохнув, отозвался Андерс и, запалив магический светлячок, отправил его вниз. Никаких гарлоков там, конечно же, не было, даже скверна не вилась по ступеням жирными плетями, а обволакивала камни тонкой, едва заметной пленочкой, и охватившая его тревога несколько утихла. – Порождений тьмы там немного, но вот насколько они далеко, я определить не возьмусь – слишком странно они ощущаются.
– Значит, первый рейд наш, – заключил Риан и, злорадно глянув на раздраженно дергавшего свою бороду Бартранда, добавил: – И добыча с него тоже наша.
Несколько мгновений предводитель экспедиции выглядел так, будто его вот-вот хватит удар, но в конечном счете только скрипнул зубами и, явно не доверяя собственному языку, молча махнул рукой в сторону маячивших в полумраке изображений Совершенных – дескать, «туда вам и дорога». Варрик, хмыкнув, покачал головой и укоризненно посмотрел в спину брату, грубо расталкивавшему не успевших разойтись людей, а затем рассудительно заметил:
– Вот прямо сейчас и надо идти. Ворота уже поломали, чутка замешкаешься – и опять придется всяких гуляк ловить. И что-то мне подсказывает, что Сэндал у нас один такой везучий, а вот другим похуже придется.
Тейг оказался огромен, Кэл Хирол в сравнении с ним выглядел бы, словно рыбацкая деревушка на десяток домов рядом с многолюдной столицей. После нескольких разведывательных рейдов лагерь экспедиции перенесли в общинный зал, некогда принадлежавший Гильдии Оружейников, и рабочие принялись обшаривать находившиеся поблизости помещения. Вожделенные сокровища, впрочем, никак не желали находиться – как видно, большую часть имущества либо унесли с обой прежние хозяева, либо растащили порождения тьмы, так что мародерам достались жалкие крохи. Дозорные постепенно забирались все дальше и дальше, надеясь отыскать что-нибудь по-настоящему ценное.
– Пора радикально менять тактику, – заявил Дар вскоре после того, как они отправились в четвертый рейд. – Сколько можно таскаться по этим залам наугад?
– «Наугад» – не тот термин, – отстраненно заметил Андерс, внимательно прислушиваясь к подсказкам своего чутья. – Вы каждый раз лезете именно в те коридоры, в которых я чувствую присутствие порождений тьмы. Впору подумать, что на Глубинные Тропы вы отправились именно за ними.
– Вообще-то нет, – хмыкнул Риан и, безмятежно улыбнувшись в ответ на его насмешливо-недоверчивый взгляд, добавил: – Так что давайте, господа гномы-Стражи, поведайте, где в тейгах располагались королевские сокровищницы?
– Да вы, похоже, решили не мелочиться! – удивленно присвистнул Варрик и, криво усмехнувшись, развел руками: – Рад бы помочь, да нечем – я уже под небом родился, Орзаммара не видел. А если б и видел – кто бы мне казну-то показал?
Андерс только вздохнул, когда взыскующие взоры близнецов обратились на него.
– Каждый тейг строился по собственному плану, – с сожалением сказал он. Сокровищница, пожалуй, и впрямь стала бы решением всех проблем… может быть. Бартранд Тетрас, увы, производил впечатление гнома, который, даже наложив лапу на золотой запас прежних хозяев тейга, все равно уйдет только после того, как вычистит все поселение до последней медяшки. – К тому же я сам видел только Кэл Хирол, да и то уже после того, как порождения тьмы изрядно его разрушили. А про Орзаммар Командор рассказывал мало и неохотно, слишком уж там поганая каша заварилась…
– Но что-то общее все-таки было? – почти утвердительно проговорил Дар, заметив его запинку.
– Простая логика, – пожал плечами Андерс. – Правители всегда старались держать деньги поближе к себе. А покои королевского рода в обоих тейгах располагались в самом дальнем от входа районе.
Близнецы торжествующе улыбнулись, и Андерс чуть не застонал, осознав, что только что наделал. От погони за богатством Хоуки ещё могли отказаться, но от проверки очередной любопытной гипотезы? Никогда. Пусть даже от её достоверности ровным счетом ничего не зависело.
Поиски затянулись надолго: единственной общей чертой в архитектуре всех гномских городов было то, что передвижения по прямой они не предполагали в принципе. Для того, чтобы попасть из одного зала в другой, отстоявший от него не больше чем на десяток ярдов, порой приходилось наматывать вчетверо больше по мостам, коридорам и лестницам. Убранство помещений тоже не облегчало задачи: то, что они поначалу приняли за искомые королевские покои, оказалось общинным залом гильдии златокузнецов, почти не пострадавшим от времени и скверны. Постепенно Андерс и сам начал заражаться азартом Хоуков, и даже привычное тягостное чувство, охватывавшее его при виде узких коридоров и низких потолков, начало отступать перед разгоревшимся любопытством.
Сокровищницу они, конечно же, не нашли. На это не стоило и рассчитывать; отыскать что-то в гномских лабиринтах было трудно даже тогда, когда знаешь, где именно нужно смотреть – а уж так, наугад… Когда у Дара с Рианом подошли к концу запасы маны, они все-таки повернули обратно: лириум лучше было приберечь на крайний случай, а попытки отмахаться от изредка попадавшихся на пути гарлоков одними посохами Андерс заклеймил как недопустимо рискованные.
Вскоре после их возвращения экспедиция снова снялась с места. Обозленный отсутствием хорошей добычи Бартранд решил, что залы златокузнецов – территория гораздо более перспективная, чем полуразрушенные помещения неподалеку от входных ворот, и, не слушая возражений и просьб о передышке, погнал своих подчиненных переселяться. В каком-то смысле он оказался прав: за пару часов после обустройства новой стоянки походники собрали чуть не вчетверо больше, чем за проведенные в Гильдии Оружейников несколько дней. Тетрас-старший, оглядев трофеи, несколько успокоился и, убедившись, что окрестности лагеря достаточно безопасны, принялся обшаривать их вместе с поисковыми отрядами.
Однако отказываться от идеи отыскать королевскую сокровищницу Дар с Рианом не собирались – и теперь дело было уже совсем не в золоте. Вообще говоря, Андерс подозревал, что даже будь у них другая возможность заработать на выкуп родового имения, они все равно ввязались бы в безумную затею Бартранда – просто потому, что их неудержимо влекло неведомое. Порой это приводило Андерса в ярость, гораздо чаще – восхищало до дрожи в руках… А сейчас, вопреки всякой логике, знакомый голодный огонек в глазах близнецов его даже успокаивал: он означал, что все шло своим чередом. Вот если бы с их лиц пропали залихватские мальчишеские усмешки – вот тогда он начал бы всерьез беспокоиться.
– Ну и зачем нам лезть в эту дыру? – с обреченным вздохом поинтересовался Андерс, разглядывая заваленный камнями пролом в стене. Коридор, по которому они шли, закончился в небольшой комнатушке с рассыпавшимися от первого же касания оружейными стойками. Варрик, прочихавшись, светящимся мелком намалевал на дверном косяке какую-то кривулину, обозначавшую, что это место обследовано и бесполезно, и отряд повернул обратно, собираясь проверить предыдущую развилку… И вот тогда-то Риан заметил, что попавшийся им по дороге завал далеко не так непроходим, как показалось на первый взгляд.
– Если мы в неё не полезем, оттуда вылезет кто-нибудь ещё, – рассудительно проговорил Дар, примериваясь к торчавшему с краю камню. – И укусит нас за задницы.
– До сих пор ведь не вылезли, – уже поняв, что близнецов ему не остановить, вздохнул Андерс и, сосредоточившись, прислушался. – А этим булыжникам лет пятьсот, не меньше… так что если за эти пять веков порождения тьмы их не сдвинули, значит, не сдвинут и теперь.
– И много там порождений? – деловито осведомился Риан, отваливая в сторону крупный камень. Завал дрогнул и с хрустом просел, по сапогам успевших отскочить вовремя близнецов застучали мелкие камушки, и Андерс, с силой выдохнув застрявший в глотке предостерегающий окрик, дрогнувшим голосом проговорил:
– Я, конечно, понимаю, что на двадцатькаком-то году жизни учить вас осторожности уже поздно, но, может быть, вы все-таки попытаетесь вести себя благоразумней?..
– Только ради тебя, солнце, – ухмыльнулся Дар и, послав ему воздушный поцелуй, снова навалился на сдвинувшийся вместе с остальными камень. – Так все-таки, что там с порождениями?
Варрик покачал головой и, закинув Бьянку за спину, присоединился к близнецам. Андерс шагнул было следом, но места возле пролома было не так уж много и ещё один человек оказался бы скорее помехой, чем помощью, так что он встал у стены в паре шагов от пролома и снова прикрыл глаза, концентрируясь на своем чутье. Порождения тьмы по-прежнему ощущались как-то странно, но он ни на мгновение не усомнился в том, что в помещениях за стеной их куда больше, чем им доводилось встречать в тейге прежде.
– Одна или две стаи, – наконец сказал он и открыл глаза. Дар с Рианом, уже практически расчистившие проход, выпрямились и обернулись к нему, глядя так серьезно и спокойно, что можно было и впрямь поверить в наличие у них здравого смысла. – Около полусотни, самое большее шесть, шесть с половиной десятков. Ближайшие ярдах в трехстах, до самых дальних – чуть больше мили.
– Значит, идем медленно и аккуратно, – улыбнувшись, ободряюще хлопнул его по плечу Риан. Андерс закатил глаза и последовал за ним в пролом.
Треснувшая стена, как оказалось, разделяла два шедших параллельно коридора, но там, где первый упирался в оружейную, второй сворачивал в сторону и затем обрывался уходившей вниз крутой лестницей. Ощущение чужого присутствия с каждым мгновением становилось все острее, и ещё несколькими поворотами спустя, в неожиданно открывшемся перед ними просторном двухуровневом зале, навстречу выскочил десяток с лишним порождений тьмы во главе с хищно щелкавшим зубами эмиссаром.
К счастью, геройствовать Хоуки не стали и, отступив на десяток шагов назад, перегородили узкий коридор стеной переплетенного с молниями пламени. Почуявшие добычу твари рвались вперед, не обращая внимания на ожоги и боль, и умирали, едва успев сделать полшага за преграду. Единственный уцелевший генлок, оказавшийся пошустрее прочих и сохранивший способность хоть как-то передвигаться, рухнул на камни с ледяным шипом в глазнице, и все стихло.
– Там ещё много осталось, – предостерег Андерс. Погасившие заклятия близнецы послушно кивнули, но улыбки у них при этом были такие, что в эту покорность совсем не верилось.
Со второй стаей вышло куда хуже: огр, проломившийся сквозь трещиноватую, лопнувшую от певого же удара стену, отрезал их от такого удобного для обороны коридора, и отбиваться от порождений пришлось прямо в зале. Их было много, на смену убитым тут же приходили новые – в короткий миг передышки Андерс прислушался к певшей в крови скверне и глухо выругался, поняв, что на шум боя стекались все твари округи. Все шесть… нет, уже пять десятков.
Вскоре их оттеснили к лестнице и дальше вниз, заставив занять совсем уж невыгодную позицию. Пара крикунов тут же попыталась воспользоваться преимуществом в высоте и, взвившись в высоком прыжке, обрушилась им на головы. Одного Андерс ещё успел поймать на лезвие посоха, а вот второй сбил с ног Варрика и, попытавшись вцепиться ему в горло, застрял зубами в прикладе Бьянки – за что и поплатился секундой спустя. Огр, услышав вопли дохнущих тварей, наконец сообразил, где находятся враги, и понесся на них, угрожающе наклонив голову. Несколько гарлоков не успели увернуться и остались лежать на полу в лужах собственной крови.
Дар в последний момент отдернул Андерса в сторону, огр промчался мимо них, обдав облаком гнилостной вони, и с грохотом врезался рогами в находившуюся прямо за лестницей колонну. В его незащищенную спину ударили цепная молния и файербол, взрывом припечатавший его к полу, а затем – ледяной шип и каменный кулак, вогнавший сосульку ещё глубже в тело. Андерс, заметив, что к сосредоточившимся на огре Хоукам подбираются твари более мелкие, швырнул им навстречу ледяной конус и – не иначе как с перепугу – умудрился выстроить его каноническим полукруглым бастионом вместо тех неопределенно-хаотичных структур, которые выходили у него раньше. Десяток порождений, не успев притормозить, напоролся на шипы, зато остальные, на мгновение замешкавшись, полезли по их же телам.
– Да чтоб вы сгорели, – досадливо процедил Дар, и из-за спины у Андерса полыхнуло нестерпимым жаром.
Огненная буря мигом превратила его лед в озеро кипятка, а затем – в раскаленный пар. Гарлоки, одурев от боли, принялись метаться из стороны в сторону; те, что пострадали меньше, продолжали бросаться на них, как будто понимая причину собственных страданий, но некоторые, казалось, вовсе заплутали между плящущих языков пламени – да так там и остались.
– Последний, – хрипло сказал Андерс, проводив взглядом скатившегося по лестнице генлока, шея которого за мгновение до того хрустнула под ударом приклада Бьянки. Варрик удовлетворенно кивнул и, оглядевшись, резюмировал:
– Неплохо поплясали. Хорошо б ещё не впустую, а то у меня не меньше полдюжины болтов того. С концами.
– Утешься, друг мой, – провозгласил успевший убрести в дальний конец зала Риан. – Здесь есть чудесная изузоренная дверь, за которой наверняка хранится что-нибудь ценное. Надо только подумать, как бы её сломать половчее…
– Все бы вам ломать, – пробурчал Варрик, поспешно направившись к нему. – Ты у Бартранда плохому научился, Половинка. Дайте мне часок-другой – и эта дверка сама откроется. Ломать, вот ещё!
Андерс переглянулся с Даром и, усмехнувшись в ответ на его едва заметную улыбку, двинулся вслед за гномом.
верь и впрямь оказалась внушительная: не такая высокая, как ворота в общинных залах гномов, но с гораздо более богатой резьбой и очень толстая и крепкая даже с виду. Андерсу отчего-то показалось, что в покрывавших её узорах было что-то совсем не гномское, но об обычаях Детей Камня он знал слишком мало, чтобы делать какие-либо выводы. К тому же за века, прошедшие со времени падения подземной империи, многое могло измениться.
На борьбу с дверью у Варрика ушло куда больше времени, чем он рассчитывал. Близнецы с Андерсом успели перекусить и даже немного подремать; из трещины в дальней стене вылезло несколько припоздавших к недавней битве порождений, и заскучавшие Хоуки, оттеснив тварей подальше от работавшего гнома, с полчаса гоняли их по залу; потом их навестил поисковый отряд, пришедший по оставленным Варриком меткам, передал бартрандовы пожелания провалиться и аналогичные; вскоре после их ухода явился сам Бартранд, не иначе, заподозривший, что они таки нашли что-то ценное и вознамерились это утаить. Андерс ехидно похмыкал, глядя на то, как Тетрас-старший зыркал из стороны в сторону, выискивая ухоронки, но близнецов, явно собиравшихся поязвить вслух, все-таки попросил приберечь пыл до той минуты, когда у них будет повод.
После нескольких недель знакомства с Бартрандом Андерс нисколько не сомневался в том, что повод рано или поздно появится.
– Ух, навертели-то! – шумно выдохнул наконец одолевший шедевр своих предков Варрик и, поднявшись на ноги, смахнул со лба трудовой пот. – Запереть – раз плюнуть, касания ладони хватит, а как открыть – так весь день возиться! – Он похрустел затекшими плечами, благодарно кивнул Андерсу, набросившему на него малое исцеляющее, и, покосившись на Хоуков, хмыкнул: – Предложил бы вам, господа, пройти первыми, как авторам этой дурной идеи, но имею опасения, что местные умельцы и за дверьми понатыкали всякого. Так что лучше уж и дальше я, а то как-то нехорошо может выйти.
Однако его тревога не оправдалась. За доставившей им столько хлопот преградой обнаружился небольшой, по сравнению с прочими помещениями тейга, двухъярусный зал, украшенный неброско и скромно, словно наперекор пышному убранству самой двери. Ни единой ловушки в нем не было: ни нажимных панелей, ни падающих с потолка валунов, грозящих раздавить незваного гостя в кровавую лужу, ни скрытых в толще стен выкидных копий или огнеметов. Варрик, тщательно осматривавший пол первого яруса и лестницы, ведущие на второй, озадаченно хмурился, однако в конце концов махнул рукой, разрешая им войти, и направился наверх.
– Мне что-то не нравится, – неожиданно для себя самого проговорил замерший у входа Андерс, лишь после этого осознав незаметно нараставшее внутри напряжение. Близнецы, следившие за гномом так же внимательно, как и он сам, немедленно повернулись к нему, и Риан, помедлив, уточнил:
– Что-то конкретное? Скверна, Завеса?
– Нет, – поколебавшись, покачал головой одержимый. Его ладонь легонько тронули пальцы Дара, и он бережно сжал их в ответ, стараясь не зацикливаться на мысли, что это прикосновение казалось скорее лаской старого любовника, чем сдержанно-ободряющим приятельским жестом. – Ничего определенного, просто опытная задница парня, много раз бежавшего из Круга, чует неладное. Будьте осторожны.
– Обязательно, – кивнули близнецы и, привычно обменявшись мимолетными взглядами, наконец переступили порог.
Недобрая рука, примеривавшаяся к подрагивающему комку андерсовых внутренностей, неожиданно разжалась, напоследок аккуратно ткнув под сердце, и он, спохватившись, торопливо шагнул за ними и поймал ближайшего Хоука за плечо:
– Погоди, а Хрень?..
Тот отрицательно мотнул головой и открыл рот, но затем замер и, сосредоточенно сдвинув брови, заговорил – медленно, как будто прислушиваясь к собственным ощущениям:
– Здесь… она не кажется – Хренью. Естественным положением вещей, скорее. – Дар на мгновение сжал губы и снова покачал головой: – Но угрозы я не чувствую.
Риан кивнул, подтверждая, и Андерс, нисколько не успокоенный последним заявлением, неохотно разжал пальцы и двинулся вслед за близнецами к правой лестнице.
– Здесь ловушек тоже нет, – услышав их шаги, рассеянно уведомил Варрик и, повернувшись к ним, указал на возвышавшуюся точно в центре яруса каменную тумбу: – Не считая, может быть, вот этой штуковины…
Это действительно походило на мышеловку. «Штуковина» – увитый здешним странным лириумом идол длиной примерно в пол-локтя – лежала на верхней грани украшенного резьбой прямоугольника, откровенно напрашиваясь на то, чтобы её схватили и бросили в сумку к остальным трофеям. И даже окружавшие её абстрактные узоры, прорезанные в камне, стекались к ней, как будто умоляя: возьми же, возьми… Андерс озабоченно нахмурился: это слишком сильно напоминало демонский манок, однако запереть демона в неодушевленном предмете, не оставив ни единого следа, было попросту невозможно. От таких вещей – книг ли, амулетов или оружия – за версту несло потенциальным прорывом Завесы, да и вплавлять в подобные конструкты лириум не стал бы даже самоубийца…
– Устройства, реагирующего на давление, под ней нет, – прервав его размышления, уведомил Варрик и, недовольно хмыкнув, добавил: – Вообще никакой механики. Так что если тут какая гадость и есть, она магическая. Лириум, опять же.
– Очень занятная штука, – согласились Хоуки, придирчиво разглядывавшие алтарь и едва заметно мерцавший в магическом свете идол. – Знать бы ещё, что здесь написано, – Риан кивнул на резьбу, покрывавшую боковые поверхности камня, не такую глубокую, как наверху, но все же достаточно отчетливую. – На гномские письмена похоже.
– Какое ж похоже, когда они и есть? – присмотревшись, возмутился Варрик и, подойдя поближе, присел на корточки. – Только вот разобрать трудно, побито все. Целых значков – раз-два и обчелся.
– Не знал, что ты умеешь их читать, – беззаботно, стараясь скрыть снова зашевелившееся в душе беспокойство, заметил Андерс. Близнецы отступили на пару шагов, чтобы дать гному место, и он подошел к ним. Приближаться к алтарю ему отчего-то совершенно расхотелось.
– Я же гном из дома Тетрас! – не оборачиваясь, фыркнул Варрик и, чуть сдвинувшись в сторону, принялся осторожно стряхивать каменную пыль с сохранившегося лучше других участка. – Конечно, я умею читать гномскую письменность! Да как бы не получше… – Он вдруг прервал на полуслове хвалебную оду себе и, в задумчивости потерев подбородок, пробормотал: – Так-так-так, а вот это уже любопытно! Язык-то не наш.
– А какой же ещё? – недоуменно нахмурился Риан и, подойдя к нему, заглянул через плечо: – Нет, начертание-то слегка непривычное, тут не возразишь – но эльфийская письменность, что арлатанская, что долийская, выглядит совсем иначе. Да и неоткуда тут было эльфам взяться…
– Эти надписи не похожи ни на известные нам алфавиты человеческих племен, ни на кунарийские руны, – добавил Дар. – И я очень сомневаюсь, что порождения тьмы могли бы придумать собственные письмена, а потом ещё и выбить их в камне – причем настолько аккуратно.
Андерс невольно фыркнул и, не особенно надеясь на результат, предложил:
– А если прочитать вслух? Мы с Даем в детстве играли в записочки – писали обычные слова арлатанскими закорючками. Шифр получался неплохой, древнеэльфийские руны вообще мало кого интересовали, а до того, что ими можно писать по-нашему, и подавно никто не додумался. – Смотреть на алтарь по-прежнему было до странного неприятно, он покосился на него и тут же снова перевел взгляд на стоявших рядом с Варриком близнецов. – Впрочем, вряд ли там будет написано: «Если вы возьмете эту штуку, вам на голову упадет демон Гордыни».
– Ну а вдруг? – совсем по-мальчишески ухмыльнулись Хоуки, и он, обреченно закатив глаза, все же не удержался от ответной улыбки.
– Попробуем, – пожал плечами Варрик и жестом старательного ученика провел пальцем по выбитым на камне рунам: – ..Реп ца… Нет, здесь слишком сильно повреждено. …Жаты… бузда… Нет, Андерс, это полный бред получается.
– Глянь-ка вот здесь, – позвал его зашедший с другой стороны алтаря Риан. – Здесь достаточно длинная целая строчка есть.
Варрик, покряхтывая, поднялся на ноги и, напоказ потирая поясницу, направился к нему. Хоук, отвесив ему шутливо-церемонный поклон, снова отошел в сторону и, картинно щелкнув пальцами, заставил один из магических светлячков подлететь поближе к найденной надписи, чтобы гном смог разглядеть её как следует.
– Ну посмотрим, посмотрим, – пробормотал Варрик себе под нос. – Один хрен какая-то рациональная мысль появилась только у Блондинчика, грех не проверить. А то вдруг и впрямь тут какое-нибудь «Ай-ай-ай, деточка, не зарься на Золотой Город», а мы б, дураки – то есть, герои, что в данном случае равнозначно – и не знали…
Андерс усмехнулся: ворчание гнома было настолько знакомым и привычным, что мучившее его беспокойство начало понемногу утихать, а спокойная сосредоточенность Дара с Рианом внушала веру в то, что они смогут справиться с любыми неприятностями. В конце концов, они уже провели на Глубинных Тропах почти два месяца – и все ещё живы и даже не покалечены.
– …тину глаголю: следы Богов в пыли времен есть све… Ах ты ж жопы Совершенных, опять оборвано! – в сердцах выругался Варрик. – Ведь верно же догадался: торговое наречие, а выписано Старым Высоким – так нет, и тут нихрена, кроме какой-то высокопарной мути!
– Но причем здесь боги? – недоуменно сдвинув брови, перебил его Андерс. – Народ Камня от самого начала своей истории поклонялся только Совершенным, или я что-то путаю? Или, может быть, их когда-нибудь называли богами?
– Никогда, – покачал головой Варрик и, помолчав с полминуты, взмахом ладони отослал их прочь: – Ладно, не кипешите. Буду разбираться, что тут ещё понаписано.
Следующий час он провел, чуть ли не облизывая алтарь – так близко он порой приникал к камню в попытках разглядеть стершиеся знаки. Один из близнецов стоял рядом с ним и управлял светлячком, который кружил вокруг головы гнома, высвечивая малейшую неровность на поверхности алтаря. Второй вместе с Андерсом осмотрел остальную часть зала, однако ничего примечательного они так и не обнаружили – в нем не оказалось ни сокровищ, ни потайных дверей. Скромная резьба на его стенах не давала ни единой подсказки, а та, что находилась дальше всего от входа, и вовсе была не более чем нагромождением камней – должно быть, и здесь когда-то смещались пласты горных пород.
Однако варриковы старания ни к чему не привели. Ни одной хоть сколько-нибудь связной фразы он так и не нашел, а десяток разрозненных слов вроде «величия», «почтения» и тому подобных ничего не прояснил. Впрочем, ничего угрожающего гном тоже не обнаружил, но Андерса это не слишком ободряло. В конце концов, никто не стал бы писать предостережения на ждущей жертву ловушке.
– Очень любопытная штука, – выслушав отчет гнома, заключил Дар и задумчиво глянул на лириумный идол. – Надо бы разобраться, что к чему…
– …А здесь у нас слишком мало возможностей для этого, – продолжил Риан, и Андерс застонал вполголоса, осознав, что произойдет дальше. Нет, он готов был признать, что в мире – большом и разнообразном – существовало множество странностей, которые не грозили столкнувшимся с ним немедленной смертью… Возможно, нынешняя даже принадлежала к их числу.
– Вы уверены, что стоит? – все-таки переспросил Андерс, с трепетом следя за тем, как близнецы осторожно потянулись к идолу. Когда их пальцы все-таки коснулись потемневших от времени изгибов, он даже задержал дыхание – и вздрогнул, потому что они немедленно отдернули руки, как будто обжегшись. – Что-то не так?
– Ну, демоны оттуда не выпрыгнут, – без особой уверенности в голосе отозвался Дар и, слишком быстрым для обыденного движением подхватил артефакт.
Ничего не произошло.
Не разверзлась Завеса, на них не обрушился огненный дождь, идол не превратился в высшего дракона и не растекся лужей чистой скверны. Не вострубили фанфары, возвещая о гневе Создателя, и под сводами зала не заметался эхом вой Фен’Харела. Андерс осторожно потянулся вглубь своего сознания, пытаясь дозваться до Справедливости, но тот тоже не проявлял никаких признаков беспокойства – и даже соизволил дать ему понять, что не считает несколько часов относительно осмысленной беседы с друзьями достойным оправданием его безделью.
– Вот и ладненько, – выждав ещё пару минут, заключил Варрик и, забрав идол у Хоука, торжествующе ухмыльнулся: – А ведь мы, ребятки, таки нашли нечто, способное оправдать всю эту безумную затею! Это же чистый лириум! Да даже если бы его просто по весу продавать – его б у нас с руками оторвали, а ежли с умом действовать… – Гном мечтательно закатил глаза и, как-то сладострастно причмокнув губами, продолжил: – Коллекционеры за него такую свару устроят, что перед ней даже та заварушка с беглыми малефикарами померкнет! Выручим столько, что все в золоте купаться будем, отгрохаем Блондинчику такую клинику, что в неё и Наместнику не зазорно будет явиться, матушке вашей имение выкупим, а я наконец заграбастаю «Висельник»…
Близнецы тихонько посмеивались, слушая его разглагольствования, и Андерс тоже начал понемногу успокаиваться. Похоже, нервы у него совсем разболтались – неудивительно, в общем-то, но потакать своему страху явно не следовало. Это даже звучало почти неприлично – Серый Страж, боящийся Глубинных Троп…
– Ну и на что вы проебали почти целые сутки, господа хорошие? – сварливо осведомились откуда-то снизу. Андерс поморщился, узнав голос, и с раздражением покосился на Бартранда, упиравшего руки в бока с таким видом, будто они были нашкодившими детишками, которые подвели своих ни в чем не повинных родителей не меньше чем под тюремное заключение. От недавнего почти радостного спокойствия, лишь слегка подпорченного тревогой, не осталось и следа, и он, проглотив вертевшийся на языке резкий ответ, направился к алтарю вслед за Даром. Бартранд все равно не стал бы никого из них слушать, а вот у Варрика все-таки был какой-то шанс.
– Брось, братец, эта штука окупит всю твою затею, – расхохотался Варрик и, бросив идола Бартранду, передал Риану свой блокнот, в который тот немедленно принялся перечерчивать узор с верхней грани алтаря. – Ты погляди только, это же чистый лириум!
Тетрас-старший пробурчал что-то, отдаленно напоминавшее согласие, и Андерс с Даром, переглянувшись, одинаково скривились. Сосредоточенно щурившийся Риан сморщил нос, но затем, тряхнув головой, снова обратил все свое внимание на сложный рисунок.
– Вот то-то же! – назидательно заявил Варрик и, напоследок смерив брата самодовольным взглядом, развернулся к остальным: – Э, Половинка, ты буковки-то тоже не забывай, глядишь, и сведем потом все это воедино. Сам же себе не простишь, если что-то упустишь!
Через полминуты у каждого из них на руках оказалось по кусочку угольного карандаша и по два листка плотной бумаги. Андерс уже начал устраиваться поудобнее, прикидывая, какие из закорючек старых гномских рун существенны, а какими можно пренебречь ради скорости копирования… Гулкий глухой хлопок заставил его вскинуть голову, высматривая источник звука – и почти сразу он наткнулся взглядом на закрытую дверь.
– Эгей, поаккуратнее надо быть! – досадливо окрикнул ушедшего брата Варрик и, торопливо сбежав по лестнице, грохнул кулаком между сомкнувшихся створок: – Эй, Бартранд, у тебя дверь захлопнулась!
Смотревшие ему вслед близнецы переглянулись и, забыв о недавних предосторожностях, обыденно-равнодушным жестом отложили свои заметки в сторону – и от вида пренебрежительно брошенных на древний алтарь листков Андерсу стало до странного тревожно. Просторное, с высоким потолком святилище вмиг сжалось вокруг него, стиснуло притаившимся возле стен зловещим полумраком, который ещё минуту назад казался почти по-домашнему уютным. Он сглотнул застрявший в горле комок воздуха и, подобрав посох, спустился к Варрику, который, выждав несколько секунд, принялся выстукивать на двери какой-то замысловатый ритм.
– Оглох ты там, что ли, братец? – бормотал он себе под нос, время от времени делая паузы и приникая ухом к толстой металлической створке. – Резонанс же хороший, должно быть прекрасно слышно… – Андерс, не рискнув спрашивать вслух, коснулся его плеча, но гном только отмахнулся: – Не сбивай, а то бессмыслица выйдет. Да что ж ты, Бартранд, совсем уже? Три долгих, три коротких, три долгих, да куда ж проще-то? Это даже ты забыть не мог…
Из подкрадывавшегося со спины мрака бесшумно вынырнул мощный силуэт, и Андерс вздохнул свободнее, мгновением позже узнав в нем спустившегося с алтарного возвышения Хоука. Секундой спустя с другой стороны так же неслышно возник второй близнец и встал рядом, как неизменно вставал в бою, прикрывая от угрозы, и охватившее Андерса напряжение – инстинктивное, нелепое – отступило. И все же…
Что-то было не так. Запоздало осознанное понимание заставило дрогнуть руку, и андерсов посох чуть слышно стукнул о выщербленный камень пола. Варрик, прижимавшийся щекой к гладкой внутренней поверхности двери, поморщился и сердито покосился на него – и мгновением спустя его грубоватую физиономию, с которой так и не сошел крепкий загар урожденного наземника, залило неестественной, невозможной бледностью.
– С-сука… – сделав пару натужных глотательных движений, наконец прошипел гном и, резко отпрянув от плотно сомкнутых створок, с размаху засадил по ним кулаком. Полированный металл отозвался чуть слышным гулом, на поблескивавшей поверхности остался смазанный красноватый след, и Андерс, привычно качнувшийся вперед с целительским заклятием на кончиках пальцев, тут же отшатнулся – такой яростью полыхал спокойно-насмешливый обычно взгляд их товарища. – Он нас запер! – Походный блокнот, нежно лелеемый и оберегаемый от всех несчастий, от дорожной пыли и сырости до чужих рук, со звучным шлепком ударился об мол. Андерсу на миг примерещилось, что взбешенный Варрик сейчас примется топтать его ногами – но нет, тот лишь сжал кулаки и, дрогнув губами в жутковатом подобии звериного оскала, продолжил: – Эта… эта сука, херов ублюдок, порочащий имя наших почтенных родителей, захлопнул эту херову дверь и задвинул херов засов!.. – Он задохнулся и, сплюнув в сторону, снова набрал воздуха в грудь, явно намереваясь продолжить обличение.
– Открыть можешь? – воспользовавшись паузой, бесстрастно осведомился Дар, и ошеломленный произошедшим Андерс чуть не застонал, ощутив в обманчиво ровном голосе сдерживаемый до поры гнев. Сгустившееся вокруг братьев напряжение стало почти физически ощутимым, тяжелым, словно сама земная твердь – но эта тяжесть отчего-то не ложилась на плечи неподъемным грузом, как случилось однажды на Расколотой Горе. Напротив, чудовищный вес каменной толщи Виммарка, воскрешавший в памяти Андерса самые гнетущие моменты его жизни, словно растаял, уничтоженный равной силой – и одержимый впервые за последние два месяца вздохнул свободно.
– Нет, – разом потеряв запал, хмуро отозвался Варрик. Андерс все-таки подошел к нему, взял за руку и, убедившись, что кости не треснули, залечил ссадину – аккуратно, до капли, вымерив потраченную энергию. – Изнутри она не открывается. А уж после того, как этот… этот активировал механизм замка, и подавно. – Он глянул поверх плеча целителя и невесело усмехнулся: – Не тратьте ману, господа. Не знаю, что за штуку надо было так запирать – но эта дверца сожрет всю вашу магию без остатка и ещё попросит.
Андерс поспешно обернулся и ещё успел заметить, как нахмурившийся Дар нехотя кивнул и скомкал в ладони раскаленный до белизны файербол. Неподвижно стоявший рядом с ним Риан опирался на посох с таким видом, что сразу становилось ясно: он отнюдь не жаждал поддержки, совсем наоборот – цеплялся за древко обеими руками, чтобы сдержать себя, не транжирить силы на бесцельное разрушение. И все же заговорил снова именно он:
– Когда мы отсюда выберемся, Бартранду придется за это ответить.
– Если выберемся, ты хотел сказать, – скривился Варрик, но Риан отрицательно качнул головой:
– Нет, именно «когда». И у тебя, как кровного родича, право первого удара, так что обдумай его как следует.
Варрик зло хмыкнул, но затем, с полминуты незряче посмотрев на брошенный под ноги блокнот, все-таки подобрал его и очень аккуратно, совсем как раньше, засунул в рюкзак. Пальцы у него уже не дрожали, но каждое движение было неестественно плавным, исполненным совсем несвойственной гномам текучей грации, которая лучше любого крика выдавала то, сколько сил требовала от него подобная сдержанность. Андерс встревоженно посмотрел на гнома, но тот, кажется, уже смог взять себя в руки.
А вот самому целителю до подобного самообладания было далеко. От Дара с Рианом все ещё тянуло гневом, пьянящей сокрушительной яростью, которая отзывалась у него внутри мучительно-сладким спазмом, колыхавшийся вокруг полумрак тянул к нему свои жуткие скользкие лапы, выискивая отступивший на окраины сознания ужас, и там же, на границе упорядоченного разума, полыхало одно на двоих ледяное бешенство. Андерс осторожно поднял руку к глазам, мельком удивившись её покорности – но нет, покрытые пыльными разводами пальцы не сияли безудержной мощью Тени.
– И что дальше? – сглотнув, хрипло поинтересовался он, стараясь не задумываться о том, что хватит ли ему сил совладать с притаившимся внутри хаосом.
– Закончим начатое, – пожав плечами, ровным тоном проговорил Дар и, окинув Андерса беглым взглядом, от которого его окатило неожиданным теплом, направился к лестнице. Риан ободряюще хлопнул его по плечу – слишком уж залихватским для настоящей искренности жестом – и вслед за братом вернулся к алтарю, и Андерс растерялся окончательно, когда они как ни в чем не бывало принялись за срисовывание потрепанных временем узоров.
Лишь через несколько минут он, удивленный подобным равнодушием к случившемуся, заметил, с какой силой они сжимали выданные Варриком карандаши – и с какой остервенелой старательностью вычерчивали замысловатые гномские значки на похрустывавшей в пальцах бумаге. Андерс отдернул протянутую было руку и молча устроился рядом, подобрав с пола собственные записи, а потом, поколебавшись, осторожно прижался бедром к торчавшему в сторону колену Дара.
Сосредоточиться было трудно, остро отточенный грифель то и дело норовил прорвать бумагу, рука подрагивала, искажая очертания рисунка, а тепло чужого тела постепенно пробралось даже сквозь два слоя грубого полотна. Окутывавшее их напряжение, наверное, можно было потрогать, а тишина казалась плотной, словно сети моровых пауков. Андерс, не вытерпев, то и дело косился на близнецов – и тут же отводил взгляд от ожесточившихся лиц, скованных едва сдерживаемым гневом.
Однако скучная, однообразная работа постепенно взяла свое. Сжимавшие листок пальцы Дара перестали напоминать скрюченные когти, карандаш Риана уже не насиловал бумагу, вбивая в неё дневние знаки, а ласкал шершавую поверхность самым кончиком, летящими черточками обрисовывая силуэт. Андерс по-прежнему старался не приглядываться к сгустившемуся в углах алтарного зала теням, но напряжение уже не скручивало его тело парализующей судорогой, а сжималось где-то глубоко внутри, словно пружина готовой к бою баллисты.
Поиски выхода начались в молчании: обсуждать вероломство Бартранда было бы, пожалуй, так же опасно, как ковыряться в заботливо запечатанных воском бомбах Дворкина. Они ещё раз обшарили стены в поисках потайных выходов, поднаторевший в обнаружении скрытых механизмов Варрик дважды прошелся по уже осмотренным остальными местам – но, судя по всему, за скупой, строгой резьбой был монолитный камень, не опоганенный ни гномьими ходами, ни норами порождений. Определить его толщину гном так и смог, к тому же прорубиться сквозь базальтовую породу без кирки и отбойного молотка, одной только магией, было практически невозможно.
Неустойчивый, опасный завал возле задней стены и то выглядел более перспективным.
Державшиеся как будто на одном только честном слове камни, как выяснилось, успели притереться и чуть ли не прирасти друг к другу, и сдвинуть их было куда труднее, чем они рассчитывали. На то, чтобы убрать в сторону первую дюжину обломков – не таких уж тяжелых, самый большой из них даже Андерс мог поднять без особых усилий – ушли почти целые сутки. Дальше стало легче, но расшатанные валуны то и дело начинали зловеще поскрипывать и клониться в сторону, угрожая обрушиться на тех, кто потревожил их покой.
Дар с Рианом, вопреки его ожиданиям, действительно старались действовать аккуратно, однако даже руководство Варрика, отлично чуявшего характер Камня, не помогло полностью избежать травм. Поначалу все ещё ограничивалось какой-то мелочью: содранными о шершавый скол костяшками, ушибленным плечом или прищемленным пальцем – но травмы становились все серьезнее, и когда выскользнувший из усталых рук обломок наградил Риана трещиной в берцовой кости, Андерс скомандовал перерыв.
Плохо быть отходчивым человеком, безрадостно размышлял Андерс, обдирая ногти о камень, слишком прочно сидевший на своем месте. Подаренное яростью облегчение оказалось мимолетным: стоило гневу утихнуть, покориться рассудку – и соскользнувшая с его хребта тяжесть вернулась снова. Даже Справедливость, совсем невовремя постигший концепцию терпения, вполне удовлетворился хоуковым обещанием воздать Бартранду по заслугам и перестал терзать его разум.
Виммаркские горы, однако, не собирались так просто отпускать свою незадачливую добычу. Едва очнувшись от прерывистого, мучительно тяжелого сна, Андерс хватался за работу, доводил себя до изнеможения, не обращая внимания ни на боль в перенапряженных мышцах, ни на острую резь в давно опустевшем желудке – и все равно на краю сознания, не умолкая, отсчитывал часы безжалостный хронометр. Четверо, самое большее – пятеро суток от последнего глотка воды во флягах до смерти от обезвоживания: магический лед хорошо резал живую плоть, но почти не утолял жажду, а восстанавливающее и исцеляющее зелья могли лишь ненадолго продлить агонию, но не спасти. Двадцать суток от последнего кусочка твердокаменной гномской галеты до смерти от голода… В висках, вторя отсчету, надсадно колотился пульс; душная темнота смыкалась вокруг, лезла в душу мягкими, словно разлагающаяся плоть, лапами и бесцеремонно ковырялась в памяти, выворачивая наружу загнанное вглубь безумие.
Должно быть, это было обыкновенным малодушием, но Андерс старался не выпускать из виду вкалывавших рядом с ним Хоуков и, едва сознавая себя, то и дело тянулся к ним: поймать сосредоточенно-упрямый взгляд, выпросить – одними глазами – уверенную, ободряющую улыбку, коснуться – плечом или бедром, хотя бы кончиками пальцев, мазнувших по подхватившим очередной камень рукам. Ненадолго отпускало: в этот раз он был не один. И пускай вокруг, как и прежде, смыкались холодные, равнодушные стены – даже если его силы иссякнут, свет, подхваченный широкими ладонями Дара и Риана, не угаснет.
Завал кончился тогда, когда Андерс, уже потерявший счет времени, мог лишь с тоской отмечать новые симптомы обезвоживания, близящегося к критическому. Они уже почти не разговаривали – слишком больно драло пересохшие глотки – и Андерс только горько усмехнулся, проведя ладонью по гладкой, без единой трещины стене. Тупик.
Помрачневший Варрик угрюмо свел брови и, отодвинув его в сторону, принялся простукивать камень. Андерс устало прикрыл глаза, запрещая себе выискивать в его позе мельчайшие намеки на вполне вероятное «Это конец» – но гном вдруг резко развернулся, громко зашуршав валявшимся под ногами мелким щебнем, и, безумно ухмыльнувшись, рубанул ладонью поперек выставленного вперед предплечья.
– Фут, – заключил внимательно наблюдавший за ним Дар. Варрик кивнул и, неопределенно пожав плечами, сдвинул руку чуть ближе к локтю. – Максимум полтора. Пробьемся.
– Как? – не удержавшись, недоверчиво переспросил Андерс и тут же закашлялся, поперхнувшись пересохшим воздухом. Дар попытался было ответить, но голос изменил и ему, и он только махнул рукой и беззаботно улыбнулся.
– Увидишь, – сказал вместо него Риан и, переглянувшись с братом, оттащил Андерса с Варриком подальше. Дар коротко кивнул и, развернувшись к преграде, направил на неё широкую струю пламени.
Полутора минутами спустя Андерс осознал, что ничего не понимает. Полтора фута базальта были серьезным препятствием, проплавить породу, закаленную вулканическим жаром, было практически невозможно – и уж тем более этого не могло сделать нефокусированное заклинание вроде огненного конуса, чья энергия рассеивалась в ширину больше чем на ярд. Дар, прирожденный стихийник-огневик, не мог этого не знать; и тем не менее он стоял, обливаясь потом, и выкладывался до предела, напитывая маной этот самый «конус». Стена перед ним уже начинала менять цвет, на неровных выступах появились красноватые отблески… или, может быть, они просто померещились ослепленному огненной вспышкой Андерсу.
Остановился Дар только после того, как камень перед ним приобрел равномерный светло-алый цвет. От раскаленного пятна несло нестерпимым жаром, Андерс весь взмок и почти в панике принялся подсчитывать, сколько влаги они все сейчас потеряли – и чуть не подскочил, когда его руки коснулись чьи-то холодные пальцы. Риан терпеливо дождался, пока он совладает с дыханием, и показал ему раскрытую ладонь со сверкавшим в ней зародышем «зимней хватки», а затем выразительно ткнул в сторону сиявшей мягким красноватым светом стены. Андерс недоуменно посмотрел на него и, получив в ответ на свой вопросительный взгляд несколько жестов, которые, скорее всего, означали «повторяй за мной», встал рядом с ним на том месте, где секундой назад стоял тяжело дышавший Дар.Риан одобрительно кивнул и, доплетя заклятие, отправил его в цель.
Грохнуло так, что Андерс в ужасе зажмурился, ожидая обвала, и швырнул собственную «зимнюю хватку» наугад.
– Ещё! – хрипло рявкнул Риан, и он, не успев задуматься, подчинился – и впереди снова взвыло, раскатился многоголосым эхом исполненный чудовищной муки, какой-то совершенно нечеловеческий стон… и рассыпался хрустом и потрескивающим шуршанием. – Ещё!
Андерс рискнул открыть глаза – и ошеломленно замер, едва не забыв исполнить приказ. Там, куда ударили их с Рианом заклятия, переливавшаяся всеми цветами раскаленного камня стена посерела – и покрылась густой сетью широких трещин. Хоук швырнул в неё ещё одну «хватку», и остывающий слишком резко базальт, снова отозвавшись страдальческим гулом, прямо у них на глазах разошелся ещё одной трещиной.
– Ещё разок повторить – и готово, – внимательно осмотрев снова приобретший свой естественный цвет камень и поковырявшись в паре выбранных наугад трещин, заключил Варрик и, сделав крохотный глоток из протянутой Андерсом склянки с восстанавливающим зельем, добавил: – Может, два. Но уж точно не больше.
«Повторить» оказалось не так уж просто: Дар, растративший почти все силы, даже после нескольких глотков лириума не смог продержать новый огненный конус так же долго. Однако уже после второго охлаждения Варрик сумел выломать из стены несколько кусков камня и, простучав получившееся углубление, подвердил: отделявшая их от тоннеля стена по толщине и впрямь не превышала фута.
Риан, владевший льдом куда хуже, чем привычным ему электричеством, совершенно выдохся ещё до конца второго цикла, и дальше Андерс с Даром работали вдвоем. Прогнозы Варрика оказались чрезмерно оптимистичны: трещины каждый раз углублялись все сильнее, но сдвинуть с места не до конца отделившиеся друг от друга куски породы было сложно. После третьего цикла стена ещё держалась, а вот после четвертого, когда оба мокрых как мыши мага без сил отползли в сторону, гном все-таки сумел выбить несколько расшатавшихся обломков наружу, в находившийся за преградой коридор.
Вот только снаружи, за узкой клыкастой дырой, сквозь которую Андерс протиснулся с откровенным трудом, был все тот же густой подземный мрак.
– Все будет хорошо, – поймав его взгляд, проговорил Дар и улыбнулся так, что Андерс почти поверил в это нелепое заявление. Стоявший с другой стороны Риан дружески пихнул его плечом и ухмыльнулся, а затем протянул ему сосульку, отломанную от ледяных игл, которые покрывали выбитые из стены камни.
– Нам нужна нормальная вода, – кое-как смочив горло, напомнил Андерс, стараясь не смотреть на колыхавшиеся вокруг тени, казавшиеся только гуще от сияния единственного магического светлячка. В висках снова засвербело дисгармоничное пение скверны, заставив задуматься о том, почему он не слышал его ещё минуту назад, и он сглотнул, стараясь совладать с приступом тошноты.
– И еда, – забрав у него остаток сосульки, хрипло добавил Варрик. – Я б, наверно, целого бронто сожрал. Вместе с костями. – Гном печально вздохнул и, подтянув ставший слишком свободным кушак, осведомился: – Ну что, налево или направо?
– Справа тупик, – сообщил Риан, проводив взглядом посланный туда светлячок.
– Так что налево, как и положено настоящим мужчинам, – ухмыльнулся Дар и, слизнув кровь из треснувшей губы, первым двинулся в путь.

11.06.13

С водой им повезло. После пары миль, пройденных по кривому, похожему на естественный коридору Риан, сменивший шедшего во главе отряда брата, неожиданно замер и, жестом остановив товарищей, принялся старательно принюхиваться, а затем вдруг свернул в какую-то узкую щель – и через полсотни ярдов Андерс и сам учуял в воздухе вожделенную влагу. Длинная, чудовищно тесная нора в конце концов привела их в небольшую пещерку, с потолка которой молочно-белыми сосульками свисали сталактиты – и с их кончиков медленно капала ледяная, чуть солоноватая вода.
На то, чтобы напиться вволю и наполнить фляги и опустевшие склянки от зелий, ушло несколько часов. Пока Дар с Варриком сидели под сталактитами, подставляя узкие горлышки под холодную капель, Андерс с Рианом обшаривали окружавшие пещерку тоннели. Однако ни следов грибницы, ни белесых подземных растений они так и не нашли, на влажных каменных стенах не было даже скверны.
Справиться с голодом было куда сложнее. Болтавшаяся в желудках вода приглушала его лишь ненадолго, к тому же её было слишком мало даже для этого иллюзорного облегчения. Шагавший в арьергарде Варрик, снова обретя голос, чуть слышно бормотал себе под нос что-то о бронто, маринадах, горячих углях и ольховых листьях, вздыхал сокрушенно и недобро косился на андерсовы сапоги. У Андерса от этого ворчания к горлу подкатывала желчь, а собственная обувь и впрямь начинала казаться вполне пристойным ужином, однако уже через несколько секунд он вспоминал, что её черной кожей, пропитанной вытяжками из земляных масел, чужой кровью и скверной, можно разве что отравиться. Причем так, что никакие противоядия не помогут. Близнецы не жаловались, как не жаловались до этого ни на жажду, ни на усталость, но в их движениях все яснее проступало что-то хищное и безжалостное, а глаза постепенно разгорались нечеловеческим свирепым азартом.
Они слишком рано обрадовались, отчетливо осознал Андерс на третий день пути по извилистому, то и дело распадавшемуся на несколько ответвлений тоннелю, который уводил их все дальше и дальше от разоренного святилища. Или, быть может, это был уже пятый день, а то и шестой – они шли почти без остановок, устраивая привалы только тогда, когда от усталости начинали подкашиваться ноги. Благо присутствия порождений тьмы Андерс пока не чуял, только бился в висках мерзотный шепоток скверны, от которого окружавшая их темнота начинала казаться страшной, словно ненависть матери.
Они выбрались из обернувшегося западней храма, но теперь ловушкой для них стала вся земная твердь. Вся изрытая, изгрызенная вначале гномами, а затем порождениями тьмы скала, отравленная скверной и мраком и теперь щедро делившаяся своим ядом с любым, кому не посчастливится угодить в её нутро; и её мертвый взгляд, напоенный отчаянием бездны, пронизывал насквозь, опутывал ледяными цепями, от которых растекалось по венам стылое безумие.
Его плечо сжала чужая рука, и Андерс вскинулся в безнадежной попытке дать отпор – но рука была теплой, человеческой. Склонившийся над ним Дар изогнул губы в успокаивающей улыбке, которая не затронула сиявших голодным огнем глаз. Андерсу на мгновение померещилось, что окруженные золотистой каймой зрачки сошлись в вертикальную щель – но стоило моргнуть, и жутковатое наваждение рассеялось.
– Пойдем, – негромко проговорил Хоук, и Андерс, опомнившись, отдернул инстинктивно потянувшуюся к его лицу руку. Согревшиеся было пальцы тут же закоченели снова, и он, поднявшись на ноги, сунул ладони под мышки. Заметно осунувшийся Варрик, по-старчески покряхтывая, закидывал на плечо Бьянку, и Андерс торопливо отвел взгляд, не желая задумываться о том, сколько они ещё протянут.

запись создана: 16.05.2013 в 19:05

@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Следы в пыли, Dragon Age

---

@темы: игры и не только

---

Придумал имя даррианову дедушке. Аж два. Эта тевинтерская санта-барбара жрет мне мозг. Вэл, завтра я буду жрать мозг тебе, бойса!

@темы: простотак