Моцарт вчера был вообще не в тему. И Эрнест Блох со своей еврейской музыкой (я так и не понял, чем же таким особо еврейским она отличалась от обычной) тоже. То ли просто неконтакт, то ли Вагнер объективно круче, то ли просто отрубающемуся мозгу было уже похуй на все воздействия.
Я-то надеялся проникнуться и сочинить попутно ангстосцену, тем более что играли-то моцартовский Реквием, и в итоге в полном обломе.

От расстройства плюнул на жабу и купил нам с матроной в буфете по рюмке Бейлиса, по которому дико соскучился, но на личную бутылку все денег не хватало. Хоть какая радость.

Единственная: ибо матрона, вздумав порасспросить, как там у коти дела, принялась стенать о том, сколько я уже денег выкинул и сколько ещё выкину. Каждый раз при таких сценах хочется уебать лопатой - как будто могут быть какие-то деньги дороже моего любимого, славного коти. Живого, между прочим, существа, которое нас тоже любит и на нас надеется. Рры. К счастью, предлагать забросить лечение матрона не стала - наверное, почуяла, что за такое я бы ей все-таки устроил.

К вопросу о нижеупомянутом способе сброса напряжения типа "поплакаться в плечо": так и представляю, как в ответ на мое нытье о том, как я волнуюсь за кошу, матрона этак с удивлением отвечает - "Ты чего, это же всего лишь кот!"

Коте вчера купил на пробу пакетик влажного корма, раз уж он напрочь отказывается есть сухой; котя его практически целиком за вечер съел, но с утра опять стал воротить нос. Когда ж наконец лекарства-то действовать начнут...

@темы: кошковое, на данный момент в душе погода..., Я, аффтар!, тушковое, ...его мать, свою мать и вообще любую другую мать. (с), нытное, за жизнь

---

По ходу, мои наивные надежды дописать за эту неделю вторую главу фанфичка уже можно похоронить. Мне тупо сил не хватит.
Не, будь я в нормальном состоянии, то за оставшиеся два (сегодняшний уже точно выпадает) дня плюс кусочками в выходные натыкал бы запланированные шесть или шесть с хвостиком тыщ слов. Засада лишь в том, что нормальным состояние даже сослепу не назовешь.

Коту прописали внутривенные инъекции, вчера сделали одну - кот заметно оживел, но жрать не захотел все равно. Ночью просыпался каждые два часа, глянуть, как котя себя чувствует. Сегодня с утра побежал с ним в ветеринарку делать вторую порцию уколов - в этот раз пошло хуже, пришлось переколоть все четыре лапы, пока попали в вену... Жрать кот опять не захотел.

А мне ещё надо сегодня успеть когда-то сделать работу и при этом не опоздать на концерт. Чем я думал две недели назад, соглашаясь, чтобы матрона купила билеты? Мне бы щас поспать, а не Моцарта.

Устал до смерти. До смерти собственного достоинства и самоуважения: ибо утром поймал себя на желании поплакаться кому-нибудь в плечо. Засада только в том, что даже если бы плечо вдруг образовалось, кошью привычку держать лицо хотя бы в реале поломать не так-то просто, и плечо осталось бы неиспользованным.

Люди, если у кого есть, поделитесь позитивом?

@темы: кошковое, на данный момент в душе погода..., про всё и сразу, Я, аффтар!, нытное, за жизнь, просьбы, гей-парад тараканов

---

23.10.2012 в 21:07

Пишет  ЗелёныйАнгел:

Да прийдёт спам!
1. Оставьте комментарий ниже, где изъявите желание ответить на шесть моих вопросов;
2. Я задам вам шесть вопросов;
3. Поместите в свой дневник мои шесть вопросов со своими шестью ответами - честными и откровенными, иначе какой смысл?
4. Включите в запись эту инструкцию.

Мне от  ЗелёныйАнгел:
1. Какой ты видишь себя через десять лет? Где, кем и почему.
Зависит от везения. Если все сложится удачно - доктором биологических наук, к тому моменту, наверно, уже одним из ведущих сотрудников какой-нибудь лабы, на досуге скромно мающимся какой-нибудь фигней.
Если нет, буду злобной тварюшкой, работающей не по профессии ради жратвы и имеющей единственную отдушину в лице той самой фигни. И котов, да.
2. Способы заставить работать кошьего Муза С обоснуем!
Чтоб я сам знал, как его заставить работать! Иногда нужно просто начать, и он в процессе втягивается... но что-то на данный момент это пока не очень работает
3. Твоё любимое место вне дома и почему?
Хм. Работа! Там тихо, почти никто не трогает, а ещё там есть комп и интернет!
4. Что заставляет тебя двигаться вперёд и саморазвиваться.
Ничто. Оно как-то само случается. Просто в периоды долгого бездействия я начинаю задумываться о том, какой с меня прок в мире, и, уверившись, что никакого, презирать себя. Сие настроение мне не нравится, и я принимаюсь что-нибудь делать.
5. Какой бы идеальный оридж ты написала? Фабула, герои.
А я нежно люблю свой единственный и неповторимый, "Строптивых детей богов". Там же очаровашки-няшки герои, особенно второплановый Дедуся, он же местный Черный Лорд, он же Первый Капитан местной пиратской общины, он же много кто ещё, он же родоначальник династии главных недо-пере-человеков тамошнего мира и непутевый любовник тамошней дьяволессы, случайно заполучивший себе бессмертие, с которым так и не придумал, что делать. Ну и сюжет тоже неплохой был задуман, совсем как я люблю - с апокалипсецом.
Вот переписать бы его нахрен заново, на самом деле... Только не прет, увы.
6. Сказку хочу!!!
Блин. Я подумаю. Обязательно. Когда мозг будет, ага?

Если кто придет за вопросами, сразу предупреждаю, я их буду придумывать медленно...

@темы: флешмобы

---

Следы в пыли, глава 1

Пейринг: ДарРиан Хоук/Андерс
Рейтинг: планируется R, но это будет нескоро.

Глава 1

Ничто, как говорится, не предвещало.
В первый раз Андерс проснулся незадолго до рассвета – сразу, как только измотанное тело хоть как-то отозвалось на призывы Справедливости. Открыл глаза, полежал немного, глядя в темноту, и честно прикинул, сколько ещё он протянет, если встанет и попытается приняться за работу прямо сейчас… Выходило, что очень и очень недолго. Неугомонный дух, с переменным успехом прикидывавшийся его собственной совестью, буркнул что-то неодобрительное и все-таки утих, и Андерс немедленно заснул снова. Не то чтобы со спокойной душой, но ничего лучшего ему теперь явно не светило.
Когда он вновь открыл глаза, из крохотной щели под потолком его каморки уже пробивался лучик света и слабый сквознячок, мертворожденное дитя утреннего океанского бриза. Внутри привычно ворочалось тусклое недовольство собой: он потратил несколько лишних часов на бессмысленный и непродуктивный сон, когда мог бы помочь ещё десятку больных или хотя бы спланировать получше операцию по вызволению Карла из местного Круга.
Андерс глубоко вздохнул, сел на койке и, пристально глядя на стоявшую у изголовья склянку лириума – последнюю, которую он надеялся растянуть ещё на неделю – медленно и четко повторил сам себе несколько простых вещей.
Усталость – это не преступление.
Возможности человека ограничены – и это тоже не преступление.
Помочь кому-либо тогда, когда у него трясутся руки, а лириум через пять минут после приема выходит с потом, не прибавляя ни крохи маны, он просто не сумел бы. А дарить отчаявшимся людям ложную надежду было бы попросту жестоко.
И он уже придумал запасные планы на все случаи жизни, какие только смог вообразить, не предусмотрев разве что внезапного появления парочки Древних Богов и лично Создателя.
Острое чувство собственного постыдного несовершенства несколько померкло, и Андерс, поморщившись, поднялся и принялся одеваться. Вообще говоря, следовало бы поспать ещё – голова по-прежнему была тяжелой и мутной, а для того, чтобы заставить себя двигаться, требовалось прилагать заметные усилия. Но работать он был уже в состоянии, а после того, как залетающий с обрыва морской ветерок выдует из клиники застоявшийся воздух, пропитанный гнилостными миазмами Клоаки, отступит и ноющая боль в висках. И нечего тратить драгоценное время на безделье.
Главным недостатком одержимости было то, что врать самому себе стало попросту невозможно.
Возле клиники было тихо, дремавший под лестницей нищий высунулся на скрип двери и, встретившись взглядом с Андерсом, панибратски помахал рукой. Маг улыбнулся в ответ и, запалив висевшую у входа лампу, развернулся обратно, на ходу закатывая рукава. Старик ничего не сказал, даже не попытался покинуть нагретую лежанку – значит, не было даже тревожных слухов, не то что прибегавших с предупреждениями мальчишек. Впереди просто один спокойный день – если можно так назвать дюжину часов в обществе умирающих, неизлечимо больных или просто страдающих от невыносимой боли людей.
Клоака никогда не спала, но все же обычно в первый час после открытия в клинике было довольно тихо. Андерс, презирая сам себя, радовался тому, что вести по трущобам разлетались не быстрее, чем носились по кривым шатким лестницам бездельничающие мальчишки – так он, по крайней мере, успевал хоть немного прибрать перед тем, как накатывала очередная волна паникующих пациентов. Страх был их неизменным спутником – побитые жизнью люди каждый раз опасались поверить во внезапное чудо, ещё более подозрительное из-за своей бесплатности.
К тому моменту, когда в клинике появился первый пациент, Андерс успел вымыть пол и половину коек и кое-как затереть оставшиеся на крайней кровавые пятна. Как правило, по вечерам у него попросту не оставалось сил на уборку, так что кровь успела въесться в шершавое дерево и крепко присохнуть, и теперь койке до конца её недолгой жизни предстояло щеголять зловещего вида багрово-бурыми разводами.
– Таки начал людей резать, хех? – внимательно осмотрев ещё влажную койку, скрипуче осведомился согбенный тощий старик и, без малейшего смущения взгромоздившись на неё, пристально уставился на Андерса.
– Нет, дедушка Анле, – привычно подавив вспышку раздражения, ровно проговорил целитель и, отставив в сторону ведро с изрядно помутневшей водой, направился к шкафчику, в котором хранил простые снадобья вроде мази от ревматизма. – Вчера Ника из Гнилого переулка рожала, вот и натекло.
– Лучше бы начал, – смачно харкнув на чистый, даже не успевший высохнуть пол, заключил Анле и принялся разматывать прикрывавшие его мослы тряпки. Андерс распахнул ставни, прикрывавшие дыры в нависавшей над заливом стене, и, вернувшись к старику с пропитанными мазью компрессами, снова начал обязательную бесполезную лекцию о пользе гигиены.
Анле побурчал ещё немного, задумчиво пошевелил голыми пальцами ног со вздувшимися, воспаленными суставами, которым уже не помогали ни магия, ни припарки, и, дождавшись, когда целитель закончит с его скрипящими коленями, медленно побрел к выходу. Андерс подтащил поближе ведро с водой, наспех протер освободившуюся койку и, поразмыслив, накрыл её слабым дезинфицирующим заклинанием – проверять, что именно таскал на своем тряпье упрямый старик, ему совсем не хотелось. Голова сразу стала на пару фунтов тяжелее, но маг только стиснул зубы и продолжил работу.
Сегодня все складывалось удачно: следующая посетительница, усталая полуседая ферелденка, принесшая кашлявшего малыша, пришла до того, как Андерс успел закончить с мытьем клиники, но зато потом она решительно отобрала у целителя ведро и, повелительным жестом отослав вылеченного ребенка в угол, взялась за дело сама. Маг поколебался с полсекунды, решая, вправе ли он перекладывать на других исполнение своего долга или следует просто порадоваться тому, что хоть кто-то из смертных имеет понятие о благодарности, но тут в дверях появился очередной пациент, и вопрос отпал сам собой.
А потом люди пошли один за другим, и вскоре в клинике не осталось ни одного свободного места, на каждой койке сидело по двое-трое больных, ожидавших его внимания. Закончив с очередной перевязкой, Андерс выпрямился и внимательно осмотрелся: срочных случаев вроде выпадающих через дыры в брюшной полости кишок или сильных кровотечений пока не было, так что можно было не суетиться. Он покрепче перевязал успевшие растрепаться волосы и, ободряюще улыбнувшись съежившейся на ближайшей койке грустной старушке, принялся расспрашивать её о том, что у неё болит.
Работа целителя в Клоаке, вопреки сложности человеческого организма и обилию существовавших в природе заболеваний, была довольно однообразна. Главными бедами живших в этой дыре беженцев были переохлаждение, недоедание и жуткая антисанитария, из-за которых банальная простуда при малейшем промедлении перерождалась в жгучую лихорадку, а крохотная царапина через пару дней превращалась в воспаленную язву. Старики, все как один, мучались ревматизмом и артритом, а ещё Андерсу время от времени приносили порезанных в непрекращающихся стычках бедолаг и даже подобранных возле очередного «поля боя» бандитов. Последние, впрочем, в клинике надолго не задерживались – то ли их так пугала неистребимая, не поддававшаяся никаким заклятиям вонь, то ли взгляд целителя, не скрывавшего своего отношения к этим самодовольным циничным ублюдкам.
Андерс вздохнул, смотал очередную порцию заляпанных гноем и сукровицей бинтов в комок и прицельно швырнул его в стоявшую у стены корзину. Сидевшая на коленях у матери девочка, за день до того распоровшая ногу о какую-то щепку и ещё минуту назад тоненько скулившая от боли, восторженно захлопала в ладоши, и целитель, привычно улыбнувшись в ответ на щербатую детскую улыбку, двинулся к следующему пациенту. И замер в недоумении, потому что на соседней койке, оттеснив напуганную девушку с синяком под глазом к самому краю, сидел совершенно здоровый тип в потрепанной, но ещё крепкой кожаной броне и недобро хмылился ему навстречу.
– Ну здравствуй, целитель, – негромко, как будто и впрямь соблюдая негласные правила поведения в клинике, сказал тип. – Поговорить надо.
– Ну говори, – в тон ему отозвался Андерс, машинально сжав заведенные за спину руки в кулаки и расправив плечи. В былые времена ему нередко доставалось за подобную полную безмолвного вызова позу – храмовники и в Ферелдене дерзецов не любили, правда, при Грегоре дело ограничивалось оплеухой и лекцией о должном смирении – но здесь все было иначе. Из взгляда незваного гостя пропала часть плескавшегося в нем пренебрежения, и он продолжил почти вежливо:
– Я Бреккер из Общества. Тебе тут, говорят, тяжко приходится – людишки ходят, болтают всякое. А ты, бедолага, один, где тебе за всем усмотреть. Пока одним помогаешь – другие со спины подкрадутся.
– Короче, – резко оборвал его маг, стиснув зубы. В такие моменты отделить порывы Справедливости от собственных почему-то становилось много легче: им обоим, конечно, хотелось сотворить с Бреккером что-нибудь крайне негуманное, но Андерс, пожалуй, ограничился бы ударом в морду… или несколькими… а вот возмущенный дух жаждал немедленно пресечь существование недостойного.
– Пойдешь под Общество – будешь сыт, одет и невредим, – послушно сократил вступительную речь Бреккер, как будто уловив неведомым бандитским чутьем нависшую над ним опасность. – А если нет…
Андерс старательно напомнил себе, что если убить этого, то потом придут другие – от того же Общества, или от Хартии, или от Сети – причем настроены они будут куда менее дружелюбно. И, уже открыв рот, чтобы отослать бандита обратно к его набольшим, развернулся на донесшийся от двери шум: в клинику, спотыкаясь на каждом шагу, ввалилась седая, со странно аккуратной прической женщина, на руках у которой задыхался длинноголявый, слишком тяжелый для нее мальчишка.
– Потом доугрожаешь, – небрежно отмахнулся целитель и, стряхнув с рукава ладонь попытавшегося остановить его Бреккера, быстрым шагом двинулся навстречу новой пациентке.
Как будто хоть один его день мог пройти без происшествий.
Большинство его пациентов уже знали, что такое срочный случай, и ближайшая к выходу лежанка мгновенно опустела. Андерс помог женщине устроить подростка на кое-как собранных в единое целое досках и, на мгновение окутав худенькое, сотрясавшееся в судороге тело паутинкой диагностического заклинания, твердо, уверенно проговорил:
– Успокойся. Все будет в порядке.
Будет. И плевать, что после такого у него совсем не останется маны, и восстанавливаться придется до самого вечера. Зато мальчишка снова будет носиться по крутым лестницам Клоаки, пытаясь достать семье какой-нибудь еды, а не ляжет ещё одним окоченелым телом в яму возле лаза в сточные тоннели.
В глазах отчаянно хватавшего воздух ртом парнишки на мгновение мелькнул вполне осознанный ужас, и Андерс, поймав его взгляд, ободряюще улыбнулся. А затем жестом шуганул столпившихся вокруг койки зевак и поднес к груди пациента засиявшие прозрачной синевой исцеляющего заклинания руки.
Что нужно делать с переломанными ребрами и проникшим туда, куда не следует, воздухом целитель знал отлично. Уже через несколько минут мальчик сумел вздохнуть полной грудью, а еще через секунду сел, недоверчиво пощупал переставшую болеть грудь и потянулся к матери. Андерс через силу приподнял уголки губ и, едва удержавшись на вдруг решивших подогнуться ногах, развернулся к своему столу. Ему нужно было немного посидеть – совсем чуть-чуть, хотя бы пару минут, а потом он решит, как дальше быть.
– Так что скажешь, целитель? – не дав ему и секунды, требовательно осведомился возникший рядом Бреккер. Маг чуть слышно скрипнул зубами: смотреть на наглого ублюдка, выделявшегося в толпе истощенных до предела беженцев, как сытый шакал в стае одичавших псов, стало ещё противней.
– Ваше предложение, – отчеканил Андерс, старательно выделив голосом слово «ваше» в попытке дать приставучему гостю понять, что имеет в виду все их гребаное Общество вместе взятое, – меня не интересует.
Бандит откровенно растерялся. Мол, как это – к нему пришли, щедро предложили «крышу», кажется, это так называется, а он тут капризничает.
– Не, ты не понял, целитель, – оправившись от изумления, поторопился объяснить Бреккер. Андерс, справившись с ослабевшими коленями, осторожно потянулся к посоху – кто его знает, какие инструкции выдало переговорщику начальство на случай отказа. – Мы ж не звери, мы знаем, что ты ржавья за работу не берешь. Мы с тебя ржавья и не потребуем, просто будешь наших латать, когда надо. Ну и иногда с парнями ходить – знаешь же, бывает, что до твоей норы тащить времени нету. А вот остальных…
– Меня это не интересует, сударь Бреккер, – выпрямив спину, ещё раз очень четко и внятно проговорил Андерс и сделал шаг вперед, наступая на собеседника. Тот машинально отшатнулся, и маг решил, что при должном везении ему даже удастся выпроводить Бреккера за дверь, так, чтобы в случае чего под удар не попали невинные люди.
– Да ты доброты чужой не ценишь! – искренне возмутился бандит. – Мы ж тебе…
– Дела Общества, видимо, идут совсем плохо, раз посылать на переговоры приходится таких тупиц, как ты, Бреккер. – Тот, услышав новый голос – насмешливо-ленивый, с приятной хрипотцой и едва уловимым, смутно знакомым акцентом – развернулся так стремительно, будто его укусила змея, и злобно оскалился. – Тебе же прямо сказали «нет», а ты этого которую минуту понять не можешь.
Андерс нахмурился и, настороженно сощурясь, посмотрел на неожиданного союзника. Высокий черноволосый мужчина – Андерс уступал ему в росте не больше дюйма или полутора, но разворот плеч и осанка заставляли гостя казаться намного выше – коротко, между делом улыбнулся ему и снова вперил в Бреккера тяжелый недобрый взгляд. За спиной у него маячили ещё двое: безбородый рыжий гном в распахнутом на груди кафтане и хмурый юнец, над плечом которого виднелась рукоять двуручного меча.
– Свали, Хоук, все уже знают, что ты больше не имеешь права говорить за Клинков! – огрызнулся тот. Несмотря на почти вызывающий тон, что-то в его позе выдавало, что он был уже готов сдаться.
– Кто сказал, что я говорю за Клинков? – демонстративно изумился названный Хоуком. Андерс невольно хмыкнул, вспомнив, где он видел такую показушно-невинную улыбку – точно так же иногда усмехался Страж-Командор. В его случае это означало: «Мое дело предупредить, а дальше я тут ни при чем».
– Так… это же… – снова озадачился Бреккер, и Хоук, чуть сильнее изогнув губы – хулиганская мальчишеская улыбка немедленно превратилась в предостерегающий оскал хищника – объяснил:
– Ещё раз полезешь в клинику или к целителю лично – пожалеешь. Усек? Вали.
– Тебе это так не пройдет, – неуверенно огрызнулся Бреккер, но Хоук неожиданно сделал шаг к нему, и бандит чуть ли не отскочил, торопясь убраться подальше. Андерс проводил его взглядом: едва выйдя за дверь, Бреккер шарахнулся в сторону и чуть не сверзился с ведшей к обрыву лестницы, как будто из-за щелястой створки ему гостеприимно ухмыльнулась сама старуха Смерть. Наверно, Хоук оставил кого-то ещё присматривать за тылами.
Маг устало потер переносицу и, заставив себя выпрямиться, развернулся к чужаку.
– Ты ведь Андерс, Серый Страж? – тут же осведомился Хоук, как будто дожидался только его взгляда.
Андерс чуть не застонал. Не одно, так другое. А ведь как хорошо день начинался…
– Тебя прислали Серые Стражи? Мало им было того, что они отобрали у меня кота, так они ещё и тебя прислали! – с трудом сдержав желание обвиняюще ткнуть пальцем в грудь собеседнику, возмутился маг. И тут же озадаченно нахмурился: он не чувствовал рядом присутствия собрата, выходит, Стражем Хоук не был. Дожили, Орден по его душу обычного продажного клинка послал.
– Кота? – в недоумении переспросил Хоук. Изучающе сощуренные глаза какого-то неопределимого звериного цвета – что-то между зеленым и желтым с примесью туманной серости – удивленно распахнулись и вдруг обрели затягивающую прозрачную глубину, и Андерс невольно присмотрелся к собеседнику повнимательней.
Справедливости ради стоило отметить, что отчетливо проступавшего на физиономии того же Бреккера незримого клейма «бандюган обыкновенный» на лице Хоука заметно не было. Хотя кем ещё он мог быть? Для простого деревенского парня он слишком ловко двигался в броне – старой, зачиненной с той почти щегольской старательностью, с которой носят свои лохмотья потомственные аристократы, но на представителя какой-нибудь теневой элиты вроде Антиванских Воронов тоже не походил. Впрочем, кем бы он ни был, он раздражал Андерса куда меньше, чем Бреккер – узкокостный и жилистый, но на фоне подавляющего большинства ферелденских беженцев все равно казавшийся непристойно упитанным.
Маг чуть слышно хмыкнул: трудно было представить более глупую причину для симпатии – но Хоук, хотя и не демонстрировал заметных глазу опытного целителя признаков истощения, явно не ел досыта уже очень и очень давно, и Андерс невольно проникся к нему некоторым сочувствием.
– Ну да, кота, – слишком погрузившись в собственные мысли, машинально ответил маг. – Им, видите ли, не нравилось, что я брал его с собой на Глубинные Тропы! Должно быть, их орлейские душонки слишком сильно уязвляло то, что Сэр Ланцелап доблестью превосходил половину из них. Он, по крайней мере, не трясся при виде порождений тьмы, однажды даже генлоку нос разодрал.
Хоук вдруг рассмеялся, дружелюбно и как-то совсем необидно, и с искренним любопытством спросил:
– Это твоего кота звали Сэр Ланцелап, да?
– Да, замечательный был зверь… – вздохнул Андерс и, на мгновение прижав ладонями ноющие глаза, решительно расправил плечи: – Слушай, Хоук, я не собираюсь возвращаться к Стражам, так им и передай.
– Вообще-то я не от Стражей, мы к тебе совсем по другому поводу, – успокаивающе улыбнулся Хоук, и маг нахмурился снова:
– Тоже будешь «крышу» предлагать? Ты, конечно, посимпатичней Бреккера и спасибо за то, что его выпроводил, но ответ будет тот же – обойдусь без защитников. Я сам могу со всем справиться.
– Я и не сомневаюсь, – покладисто согласился черноволосый и, лукаво фыркнув, поделился: – Мы пока тебя искали, нам добрые ферелденцы чуть морды не набили. Мы едва успели красиво обидеться на то, что на нас наши же соотечественники набрасываются.
Да, отдыхать явно нужно было больше – опознать в слабом акценте Хоука ферелденский Андерс сумел только после этой фразы.
– Тогда зачем ты вообще влез? – окончательно перестав что-либо понимать, озадаченно осведомился маг. В добрых рыцарей без страха и упрека он не верил лет с десяти, в то, что кто-то станет ввязываться в возможные разборки с одной из самых сильных киркволльских банд просто из сочувствия к незнакомцу – тем более.
– Ну я даже не знаю, – без малейшего смущения признался Хоук и, почесав подбородок в показной задумчивости, улыбнулся снова: – Может, проснулось в душе что-то вроде цеховой солидарности?
Андерс посмотрел на протянутую ему ладонь с плясавшим над длинными мозолистыми пальцами огоньком и, поколебавшись, кивнул. То, что маг решил помочь магу – это было правильно. Так и должно было быть.
В мире очень мало что происходило так, как должно, но Андерсу каждый раз отчаянно хотелось верить в лучшее.
– Все это, ребятки, очень мило, и я непременно воспою трогательнейшую встречу братьев по дару в своей следующей книге, – демонстративно откашлявшись, вдруг проговорил безбородый гном, – но, может, все-таки перейдем к делу? Будь умницей, Половинка, давай разберемся с картами, а потом уже станешь выяснять все остальное.
Хоук закатил глаза и кивнул, а затем снова повернулся к Андерсу:
– До нас дошел слух, что ты Серый Страж и у тебя есть карты Глубинных Троп. Собственно, они-то нам и нужны – мы собираемся в экспедицию, и нам пригодятся любые сведения об этих подземельях.
– Вам что, жить надоело? – изумился Андерс. Хоук невозмутимо пожал плечами, и он со вздохом заключил: – Точно надоело. Слушай, я там бывал и, поверь, был бы только счастлив никогда больше о них не слышать. Темнота, камень, порождения тьмы на каждом шагу… Есть множество более приятных способов покончить с собой.
Гном невесело хмыкнул, а молчаливый юнец с двуручником вызывающе вздернул подбородок. Хоук пожал плечами снова и, доброжелательно улыбнувшись, терпеливо проговорил:
– Нам и впрямь очень нужна эта информация, Андерс. Экспедиция – дело решенное, но мне как-то не хочется соваться на Глубинные Тропы вслепую.
Разумное желание, не мог не признать Андерс. Разумнее могло быть только намерение и вовсе не лезть в эти проклятые тоннели, но обсуждать этот вопрос Хоук, похоже, не собирался.
– У меня действительно есть карты здешнего участка Глубинных Троп, – неохотно проговорил Андерс. На границе сознания вертелась какая-то мысль, но он никак не мог ухватить её за хвост. – Но… – Он глубоко вздохнул и, расправив плечи, посмотрел на своего собеседника: – Вот что, услуга за услугу. Это будет честная сделка, верно?
У него ведь всегда было плоховато с планированием. И как бы он ни пытался уверить Справедливость – или собственный внутренний голос, уже не поймешь – что тщательно все продумал, его все равно мучила тревога. Вдруг он чего-то не предусмотрел? Вдруг что-то пойдет не по плану?
– Справедливо, – согласился Хоук, и Андерс передернулся. Родственные имени его духа слова в последнее время вызывали у него некоторую опаску. – А можно поподробнее? Хотелось бы узнать, на что я только что согласился.
Парень с двуручником, флегматично чистивший ногти маленьким ножичком, вздрогнул и уставился на предводителя маленького отряда с таким возмущением, как будто услышал о том, что его обручили с самой страшной девицей города без его ведома. Но, к удивлению Андерса, возражать не стал – то ли так сильно уважал Хоука, то ли знал, что спорить бесполезно.
– Ты всегда так быстро соглашаешься? – не удержавшись, поинтересовался маг. – Это… кажется немного опрометчивым. Ты же меня впервые видишь.
– Не думаю, что человек, планомерно доводящий себя до истощения физического и магического ради того, чтобы помочь неимущим беженцам, способен потребовать чего-то дурного, – понимающе глянув на него, хмыкнул Хоук. И, помедлив, обезоруживающе улыбнулся: – Ну а если я ошибся, я всегда смогу сказать, что передумал.
Андерс моргнул, озадаченно глядя на него. Определиться со своим отношением к подобному никак не получалось: неприкрытый цинизм Хоука ему не нравился – однако его подход был безусловно логичен, ибо существовали вещи куда худшие, чем нарушение своего слова; его честность была, несомненно, достойна уважения, а проявленное – пусть и в мелочи – доверие и вовсе оказалось неожиданно приятным подарком. Да, люди сложные, мысленно сказал то ли себе, то ли Справедливости Андерс и, неловко пожав плечами, признался:
– Это смотря как определять это самое «дурное». Я хочу вытащить своего друга из Казематов, и мне не помешала бы твоя помощь.
Рассказывать Хоуку про Карла оказалось удивительно легко. Андерс, увлекшись, чуть было не выболтал даже то, что они когда-то были не только друзьями, но вовремя вспомнил – или ему напомнили? – что к делу это никоим образом не относится, а времени у них было не так уж много. И хотя Хоук слушал его внимательно и терпеливо, это отнюдь не означало того, что все это и правда было ему интересно. Хмурый мечник, дисциплинированно маячивший у него за спиной, и вовсе зевал в открытую.
– Это и был твой план? – задумчиво уточнил Хоук, когда Андерс закончил. Все тем же ровным, доброжелательным тоном – но что-то в выражении его лица было настолько знакомым, что Андерсу стало как-то неловко соглашаться. В пересказе схема, предыдущие трое суток казавшаяся ему едва ли не шедевром тактического мышления, и впрямь выглядела почти нелепо. Он кивнул и, скорее угадав, чем заметив вздох собеседника, обреченно сказал:
– Говори уже.
– Ты как, сознаешь, что чуть не полез прямиком в ловушку? – внимательно посмотрев на него, осторожно переспросил Хоук. – Перехватить служанку с запиской – плевое дело, и хорошо ещё, что они не догадались написать тебе от имени Карла. Так мы, по крайней мере, будем настороже…
– Погоди, ты что, и впрямь собираешься ввязаться в это безумие? – неожиданно вмешался мечник. Похоже, его почтение к внутренней иерархии отряда Андерс все-таки переоценил. – Брат, у тебя что, мозги прямо в башке сгнили?
Путрефактивная энцефалопатия, машинально подумал целитель. Чуть заметно поморщился, отбрасывая нелепую мысль, и настороженно посмотрел на Хоука, ожидая отказа. Это, увы, было бы вполне логично. Помощь собратьям по дару была, разумеется, весьма достойным делом, но все-таки в первую очередь люди обычно заботились о нуждах своей семьи. И раз его ближайший родственник был настроен резко против…
– Карвер, деточка, если тебе боязно, оставайся с мамой, – с ехиднейшей нежностью в голосе проворковал Хоук и, снова повернувшись к целителю, деловито проговорил: – Вот что, давай соберемся вечером в Верхнем Городе – знаешь закуток на углу Улицы Светочей? Той, которая подходит к церкви с севера, там ещё колоннада с какими-то зверскими мордами наверху. Встретимся там после заката, ладно? Я пока похожу, посмотрю, что к чему, и попробую организовать нам какое-никакое прикрытие. Авось и вытащим твоего приятеля.
– Ладно, – растерянно кивнул Андерс и, спохватившись, дернул уже шагнувшего к двери Хоука за рукав: – Погоди, я же так и не узнал, как тебя зовут!
– Можешь называть меня Дарриан, – развернувшись обратно, протянул ему руку тот. Маг, на мгновение замешкавшись, вежливо сжал длинные теплые пальцы и неуверенно улыбнулся, когда те аккуратно и крепко сомкнулись вокруг его собственной кисти. – Ну или не мучайся и зови, как остальные – просто Хоуком, я привык. Этот нудила – мой младший брат Карвер, а сей со всех точек зрения достойный гном – Варрик Тетрас.
– И это все? – ухмыльнувшись, насмешливо удивился тот. – А как же упомянуть мой литературный талант и непревзойденное искусство беседы? Кстати, Половинка, разве у вас, магов, нет какого-нибудь там секретного рукопожатия или обычая отмечать встречу танцами голышом при луне? Ну или хотя бы посмотри Блондинчику в глаза этак попроникновенней… А то я сам чего-нибудь додумаю! – Гном усмехнулся снова и заговорщицки подмигнул Андерсу.
– Страшнейшая угроза в устах писателя, – вздохнул Хоук и, снова поймав взгляд целителя, резко качнул подбородком в жесте, напоминавшем скорее поклон, чем кивок: – Встретимся после заката.
Андерс проводил его взглядом и устало потер глаза. Короткая передышка пошла ему на пользу – ноги перестали подгибаться, надрывно колотившееся в груди сердце несколько утихло, и даже мана начала понемногу восстанавливаться. Сил на хотя бы самое простенькое заклятие ему хватит ещё очень и очень нескоро, но теперь его хотя бы не мучила мерзкая сосущая пустота в животе.
Целитель решительно расправил плечи и огляделся. Симпатичные, доброжелательно настроенные отступники – это, конечно, замечательно, и неплохо бы потом расспросить Хоука о том, как вообще живется вольным магам, но его уже заждались пациенты. До заката оставалось всего-то около семи часов, и ни к чему было тратить время впустую.
Создатель был к нему милостив: ни в недоброй славы Костяной Яме, ни в старых, державшихся на одном честном слове литейных за день ничего не произошло, да и в вечной войне киркволльских банд случилось очередное мимолетное затишье. Андерс крепился как мог, но несколько раз все-таки не выдержал и воспользовался магией – вечер, когда ему мана могла ему действительно понадобиться, был ещё неблизко и оттого казался почти нереальным, а боль в глазах смиренно ожидавших его помощи людей была до ужаса настоящей.
Наступление темноты Андерс едва не пропустил. Спохватился в последний момент, торопливо выдал указания пришедшей помочь Лирен и, сунув ей в руки ключик от ящика с зельями, чуть ли не бегом кинулся к лазу, ведущему в Верхний Город. Последняя заветная склянка лириума неприкаянно болталась у него в кармане, и он даже подумывал отхлебнуть из неё немного – просто чтобы избавиться от острого ощущения собственной беспомощности. Наткнись он сейчас на каких-нибудь «уличных лордов» – ему останется разве что посохом отмахиваться, потому что сил не хватит даже на руну паралича.
Как будто сглазил: за очередным поворотом его рукав сжала чья-то цепкая рука, и Андерс, не успев опомниться, оказался в узком темном тупичке, заметить который со стороны было сложно, а выбраться из него и того труднее. Особенно после того, как высокая фигура перекрыла ему дорогу загородив падавший с улицы свет фонаря…
– Тихо, Блондинчик, свои, – прогудело откуда-то сзади и снизу, и Андерс, узнав не столько голос Варрика, сколько глупое, но, как видно, прилипшее уже намертво прозвище, опустил сорванный с наплечных креплений посох. – Сейчас Хоук вернется, и пойдем твоего приятеля выручать.
Зловещая тень при ближайшем рассмотрении оказалась насупленным Карвером, который каким-то почти угрожающим жестом разминал пальцы, поскрипывая обрезанными кожаными перчатками с блескучими широкими заклепками. Перевязь его двуручника была сдвинута к самому краю плеча, и рукоять неустойчиво покачивалась при каждом движении воина, как будто собираясь соскользнуть вниз.
– Что-то ты совсем зелененький, – смерив мага внимательным взглядом, заботливо заметил Варрик. – Лириум нужен? Хоук мне оставил пару склянок как раз на такой случай.
– Какой ещё «такой»? – в недоумении переспросил Андерс, с опаской косясь на замершего рядом с ним мечника. Развернуться в этой норе с двуручником было бы не проще, чем с посохом, но молчаливое осуждение Карвера все равно не на шутку действовало ему на нервы.
– На случай этой вашей мажеской немощи, – неопределённо помахал широкой ладонью гном. – Короче, ты бери, а дальше сам думай – надо, не надо…
– А почему ты называешь его Половинкой? – полюбопытствовал Андерс, машинально забрав сунутые ему в руки склянки и привычно пихнув их в карман. Места не хватило – там уже болтался его собственный флакон с лириумом, и маг, нашаривая второй карман, обнаружил, что успел прихватить из клиники свою сумку с зельями. Она была наполовину пуста, полный набор снадобий для отправляющегося в бой Стража должен был быть почти вдвое богаче, но маленькая бутылочка восстанавливающего зелья в ней все-таки нашлась.
– О, это долгая и захватывающая история! – торжественно – и достаточно тихо, чтобы не привлекать внимания редких прохожих – изрек гном, с интересом наблюдавший за тем, как Андерс перекладывал лириум в специальные кармашки на сумке и осторожно, маленькими глотками пил восстанавливающее зелье. Маг вопросительно замычал, поощряя рассказчика, и, дождавшись, пока утихнет жжение в горле после очередного глотка, уточнил:
– Ну так?
– Впервые я увидел Хоука, когда мой старший брат Бартранд, решивший разжиться богатствами предков на каком-нибудь ещё не разграбленном участке Глубинных Троп… – заложив большие пальцы за широкий кушак, начал Варрик и почти сразу умолк, услышав приближающиеся шаги. Хоук нырнул в темный закуток и, обменявшись с Карвером коротким взглядом, кивком головы отослал его к выходу на улицу.
– Ты другой, – озадаченно сказал Андерс и немедленно прикусил язык, недоумевая, что это на него нашло. Однако смотреть на него, как на ненормального, Дарриан почему-то не стал – напротив, заулыбался так, будто ему посулили исполнение заветной мечты и вдобавок показали подготовку к оному. Андерсу стало почти неловко, он терпеть не мог обманывать чужие ожидания. Даже тогда, когда толком не понимал, в чем они заключались.
– Ну и мерзкое же местечко эта ваша церковь, – не ответив на его дурацкую реплику, проговорил Хоук. Андерс нахмурился и озабоченно переспросил:
– Завеса?..
– Н-нет, пожалуй… – поколебавшись, проговорил Дарриан. Он, в отличие от многих, явно не собирался отделываться десятком неопределённых или мало что объясняющих слов, и действительно задумался, стараясь сформулировать настоящий ответ. На несколько мгновений Андерса накрыло теплой волной ностальгии: обветренная, типично наемничья физиономия Хоука вдруг обрела выражение, до боли знакомое ему по кинлохским дебатам магов-теоретиков. Как ни странно, на лице Дарриана оно вовсе не казалось чужеродным – быть может, сложись все иначе, тот действительно мог бы стать одним из тех, кто заставлял законы мироздания склоняться перед силой человеческого разума…
Нет, нынешний вариант нравился Андерсу намного больше.
– Как раз с Завесой там все более-менее прилично, – наконец определился Хоук и, подняв глаза, вперил в него почти давящий взгляд, словно надеясь одной только силой воли вколотить свое понимание в его голову. – Во всяком случае, есть в Киркволле местечки и похуже, где даже чихнуть страшно. Но здесь... мне начинает казаться, что я чувствую присутствие демонов. Прямо так, сквозь Завесу. Просто знаю, что они там, и отчаянно хотят заполучить всех этих лицемеров в церковных платьишках. Жуткое ощущение. – Он потер лицо ладонью и, встряхнувшись, твердо проговорил: – Впрочем, сейчас это несущественно.
– Куда существенней, не ждет ли нас там сотня-другая храмовников, – хмыкнул Варрик и, любовно погладив приклад замысловатого, богато украшенного арбалета, меланхолично добавил: – Мы с Бьянкой, конечно, любим танцы, но не настолько.
Андерс открыл было рот, чтобы поинтересоваться, кто такая Бьянка и что именно подразумевалось под «танцами», но Хоук заговорил раньше:
– Сотня-другая там просто не поместится. Полсотни спотыкались бы друг о друга и грохотали доспехами так, что в Нижнем Городе было бы слышно. Так что в самой Церкви – самое большее два-три десятка. – Он скривился и, помедлив, признал: – Вот насчет окружающих зданий не скажу, но если что, нас прикроют.
– Поговорить с Карлом мне, похоже, не удастся? – на всякий случай уточнил Андерс. Три десятка храмовников, сохрани Создатель! Может, Хоук ошибся и никакой ловушки в церкви не было, но всегда нужно было быть готовым к худшему.
Дарриан покачал головой.
– Нет. Быстро входим, быстро хватаем твоего друга и бегом. Может, успеем хоть немного оторваться прежде, чем они опомнятся. Тебе, наверное, лучше идти первым, чтобы Карл не начал сдуру отбиваться.
– Солнце уже полчаса как село, – со щелчком раздвинув дуги своего арбалета, заметил Варрик. – Весьма ценю вашу любовь к мудрым беседам, господа маги, но поговорить можно и потом.
Хоук ехидно фыркнул, но спорить не стал. Андерс попытался было уточнить, что значит его «нас прикроют», но Дарриан только коротко улыбнулся и жестом велел ему умолкнуть: рядом с их укрытием как раз проходил патруль городской стражи. Стоявший на стреме Карвер сумел достаточно убедительно изобразить безобидного гуляку, и стражники прошли мимо.
А потом и вовсе стало не до разговоров: церковный дворик они пересекали бегом, и Андерсу едва удавалось держаться вровень с отправленным вперед Карвером, который уже снял свой двуручник с креплений и закинул на плечо. В последний момент он все-таки сумел опередить воина – ему здорово придала прыти мысль о том, как Карл, увидев его эскорт, насмешливо приподнимет бровь, а потом будет поддразнивать его до тех пор, пока не сумеет выбраться из Киркволла.
Коленопреклоненная фигура в форменной серой мантии киркволльского Круга Магов на фоне сверкающей бронзы ног Андрасте бросалась в глаза, как дым пожара в ясное зимнее утро. Андерс быстро осмотрелся, ища признаки западни, но церковь, заполненная тяжелым ароматом благовоний, казалась совершенно безлюдной. Некоторую тревогу внушали разве что подозрительные двери по обе стороны главного коридора – если из них выйдет хотя бы десяток храмовников, пробиться через такой заслон к выходу будет очень нелегко. Впрочем, понимал это не только целитель – Варрик, с обманчивой неторопливостью рысивший в хвосте процессии, остановился возле самых дверей церкви и, снова пощелкав какими-то рычажками на своем уже почти не напоминавшем арбалет чудовище, взял его наизготовку. Андерс злорадно усмехнулся: любой, кто вздумает им мешать, окажется между молотом и наковальней. Сомнений в боевой мощи загадочного гномского оружия у него не было.
– Карл! – не удержавшись, вполголоса окликнул друга Андерс, сделал ещё несколько торопливых шагов и, так и не успев удивиться отсутствию отклика, положил руку ему на плечо.
– Ты все-таки пришел, Андерс, – не поднявшись на ноги и даже не обернувшись, монотонно проговорил Карл. – Маги не могут отвечать за себя сами, теперь мне это объяснили. Я был слишком непокорен, и мне требовалась помощь, чтобы обуздать себя. Скоро и ты это поймешь.
– Встань! – хриплым от внезапного напряжения, властным голосом потребовал Андерс. Его… Карл никогда не сказал бы такого! Никогда не сказал бы – так! Словно не мог усомниться в той лжи, которой их пичкали с рождения…
Уже не мог.
– Это… это несправедливо! – зачем-то через силу выхрипел Андерс. Перед глазами, словно в бреду, болезненно пульсировало алое солнце на гладком, лишившемся знакомых беспокойных морщинок лбу.
– Скоро ты поймешь, Андерс, – глядя на него пустыми, безразличными глазами, повторил Карл, и целитель торопливо зажал себе рот рукой, давя крик отчаяния. Внутри что-то дрогнуло и сломалось, а после этого зачем-то стало ясно, что же имел в виду Дарриан, называя Церковь мерзким местом.
А потом властный окрик Хоука «Уходим!» показался ужасно неправильным, и Андерс, беспомощно улыбнувшись, вцепился в горло подоспевшего храмовника испещренной синеватыми трещинами рукой.
Способность осознавать себя возвращалась медленно и неохотно. Вначале Андерс стряхнул с пальцев ледяную хватку – далеко не первую, судя по тому, как немели последние фаланги – и сглотнул, пытаясь избавиться от поселившегося на языке, казалось, навсегда привкуса крови. Легкие горели, как будто последние несколько минут он вообще не дышал, перед глазами все плыло… и только тусклые, словно две старые оловянные пуговицы, глаза Карла виделись, как и прежде, до боли отчетливо.
– Убей меня, – моргнув, неожиданно потребовал тот. Андерс вздрогнул и в изумлении уставился на него, боясь позволить себе хотя бы слабенькую надежду. Где-то слева послышался зловещий электрический треск, но он даже не обернулся, исступленно вглядываясь в ожившее лицо друга. – Мне плевать, что ты натворил, Андерс, как ты принес в реальный мир кусочек Тени – но оно уже пропадает, меркнет, словно буквы под гаснущей свечой. Все: запахи, звуки, цвета… Убей меня, пока я ещё хоть что-то чувствую, Андерс, умоляю! Убей!
Андерс безвольной куклой мотнулся в руках Карла, перехватил стиснувшие его плечи до синяков пальцы – но напряженные кисти вдруг обмякли в его ладонях.
– Почему ты смотришь на меня так? – проговорил Карл. Недоумение в его голосе к концу фразы выцвело в неизменное бесстрастие Усмиренных, и Андерс, дыша через силу, ртом, заставил себя снова взглянуть ему в лицо.
– Прости, – с почти беззвучным всхлипом выдохнул он. Длины болтавшегося на поясе хозяйственного ножика как раз хватило, чтобы достать до сердца.
А через полторы минуты Андерс, так и не отпустивший постепенно холодеющих пальцев, вдруг осознал, что тяжелая скорбная тишина складывалась из грохота доспехов, лязга сталкивающихся мечей и треска электрических разрядов. Он вскинул голову и торопливо огляделся: Карвер отчаянно рубился с парой рыцарей у подножия лестницы, ведущей к покоям преподобных матерей, сзади летели арбалетные болты, каждый раз вонзавшиеся в сочленения брони почти до оперения, а рядом с ним самим стоял Хоук, и с навершия его посоха капала медленно густеющая кровь.
– Попрощался? – как будто почувствовав его взгляд, на выдохе проговорил Дарриан и, растопыренной ладонью впечатав молнию в забрало подошедшему слишком близко храмовнику, скомандовал: – Уходим, быстро!
Андерс вскочил на ноги и, стиснув зубы, встал рядом с ним. Карвер начал осторожно отступать, и одержимый, воспользовавшись возможностью, накрыл вырвавшегося вперед храмовника ледяной хваткой. Ударом меча воин превратил замершую фигуру в осколки, но Андерс покачнулся и едва не упал: выходка Справедливости высосала последние остатки сил. Хоук зашипел и, подхватив его под локоть, потащил к выходу, пока одержимый дрожащей рукой нашаривал в сумке склянку с лириумом.
Поджидавший у дверей Варрик хмылился одновременно азартно и сочувственно, и арбалет в его руках хищно сверкал наконечником наложенного на тетиву болта. Отнюдь не первого: посередине коридора, прямо напротив боковых дверей, уже лежало несколько тел, и на фоне блестящих доспехов четко выделялись торчавшие из сочленений темные охвостья. Андерс наконец сумел зубами вытащить пробку из склянки и опустошил её одним глотком, а потом, вырвав руку из пальцев Хоука, развернулся к врагу.
– Их слишком много, – бросил подоспевший Карвер, придерживая на плече окровавленный двуручник. Дарриан коротко кивнул и, швырнув назад ещё одну цепную молнию, толкнул Андерса на улицу:
– Потом!
Против воли озадачившийся странной репликой маг машинально подчинился. Они почти успели пересечь церковный дворик, когда двери святилища широко распахнулись, открыв их взглядам ещё один отряд храмовников. Андерс крепче сжал посох, собираясь подороже продать свою жизнь – но прежде, чем хоть один рыцарь успел переступить порог, в арке входа вспух огромный комок пламени.
– Это их задержит, – свирепо усмехнулся Хоук и, за плечо развернув Андерса в нужном направлении, опять подтолкнул его в спину: – Бегом!
Затаившийся в церкви отряд оказался отнюдь не единственным, и несколько раз пытавшихся скрыться в переплетении кривых киркволльских улочек беглецов едва не настигли. Но принять бой им так и не пришлось: в последний момент под ногами у рыцарей то вспыхивал огненный шар, уничтожая вырвавшихся вперед и ослепляя остальных, то вдруг начинала дрожать земля, и выворачивавшиеся из брусчатой мостовой камни дробили ступни и лодыжки преследователей. Андерс вопросительно поглядывал на Хоука, но тот лишь азартно усмехался в ответ, а ни времени, ни возможности потребовать более конкретных объяснений у одержимого не было.
То, что ускользать от погони вечно им не удастся, понимал даже не одаренный особым стратегическим талантом целитель. Их целенаправленно загоняли в угол, оттесняя к причалу ходившего в Казематы парома.
– Сюда! – краем глаза заметив на стене одного из небогатых домов кривоватый, прятавшийся среди детских каракулей знак, скомандовал Андерс и, опустившись на колени возле врезанной в мостовую решетки, принялся нашаривать подпиленный запор. В Верхнем Городе сточные канавы были скрыты под землей, чтобы не смущать благородных дам своими ароматами, и вдобавок отличались завидными размерами. Вот только и стража за ними присматривала крепко, и забраться в этот запутанный лабиринт было не так просто, как хотелось бы.
– Эй, Половинка, не то чтобы я был против спасения своей задницы, но это ведь не по плану? – спрыгнув вниз вслед за Андерсом, напряженно осведомился Варрик. – Не предупредишь ведь…
– Не волнуйся, это же очевидно. Догадаться – раз плюнуть, – пренебрежительно отмахнулся Хоук и, выждав, пока спускавшийся последним Карвер кончиком меча вернет решетку на место, без раздумий свернул в тоннель, ведущий куда-то на север.
По канализации они плутали довольно долго – этот участок Андерс знал плохо, и выбирать направление приходилось наугад. Несколько раз они попадали в тупик, наткнулись на два гнезда огромных, размером чуть ли не с теленка, пауков, после чего Хоук ещё долго припадал на прокушенную и наспех исцеленную ногу, и чуть не сорвались в невесть откуда взявшуюся в этих норах пропасть, в которую Дарриан заглянул с таким не по-хорошему заинтересованным видом, что Андерс поторопился оттащить его подальше. Однако от погони они все-таки оторвались. Андерс продолжал настороженно прислушиваться, но знакомого грохота латных сапог эхо не приносило. То ли храмовники не догадались, куда делась их не в меру шустрая добыча, то ли потерялись уже в запутанных, как порванная паутина, тоннелях.
Когда они наконец выбрались из канализации, солнце успело почти полностью выползти из-за горизонта. Андерс несколько секунд в недоумении смотрел на него – ему казалось, что с момента его ухода из клиники прошло не больше пары часов – а затем развернулся к Хоуку, который с меланхоличным видом теребил ветку росшей на обрыве сосны.
– А.. куда они? – вместо уже вертевшегося на языке «Прости, что втравил тебя во все это» проговорил Андерс, заметив, что Варрик с Карвером, сориентировавшись, уже двинулись вверх по петлявшей по крутому склону тропинке.
– Проверить кое-что, – уклончиво отозвался Дарриан и, как будто спохватившись, одарил его успокаивающей улыбкой: – Нет, все в порядке, просто надо на всякий случай удостовериться…
Андерс мрачно хмыкнул. Если весь этот ужас Хоук называл «в порядке», ему, право, вовсе не хотелось узнавать, что он назовет бардаком.
– Я… – одновременно начали они и, тут же умолкнув, вопросительно посмотрели друг на друга, и Дарриан жестом предложил одержимому говорить первым.
– Я… хотел поблагодарить тебя за то, что ты… остался со мной до конца, – глубоко вздохнув, проговорил Андерс. – Ты вовсе не обязан был так рисковать, и…
– Это ты пытаешься мне сказать, что одержимый? – подсказал Хоук, когда он запнулся и закусил губу, напряженно пытаясь отыскать подходящие слова. Андерс вздрогнул и, настороженно посмотрев на него, переспросил:
– Что?
– То, что ты вытворял в Церкви – это явно не обычная магия, – со спокойной улыбкой пояснил Дарриан и, выдержав драматическую паузу, во время которой Андерс начал гадать, не появилось ли у него десятка новых седых волосков, мечтательно добавил: – Мне понравилось.
Уже собравшийся оправдываться одержимый поперхнулся воздухом и, со стуком захлопнув рот, уставился на собеседника.
– Так все-таки, это что было? – как будто не заметив его замешательства, снова поинтересовался тот.
– Это… долгая история, – поколебавшись, проговорил Андерс. Но… Хоук ведь его не бросил, хотя любой здравомыслящий человек на его месте драпанул бы из церкви, как только храмовники повылезали из своих нор. Он заслужил хотя бы объяснение.
Рассказ и впрямь получился долгим. Поначалу Андерс собирался ограничиться парой лаконичных фраз в стиле старого приятеля Хоу: «Встретил, подружился, предложил поселиться в себе», но вскоре поймал себя на том, что успел выложить Дарриану чуть ли не всю историю их с духом отношений – от мелких хулиганских выходок вроде запускания Сэра Ланцелапа в доспех Справедливости до их тогдашней ругани насчет необходимости бороться за права всех магов. Причем Хоук слушал его с таким видом, будто считал, что все это совершенно нормально. И дух Тени, тоскующий в мертвом теле, и поступок одного не в меру добросердечного мага, предложившего оному духу собственное, и появившаяся у них – уже двоих – привычка отрывать головы храмовникам…
Что было куда удивительней, самого Андерса угрызения совести совсем не мучили – хотя строго говоря, болтовня с незнакомцами всегда классифицировалась как одно из наиболее бессмысленных и потому постыдных занятий. То ли после боя в церкви Справедливость перестал считать Хоука совсем уж чужаком, то ли и ему самому просто захотелось вспомнить их жизнь в Башне Бдения. Задумавшийся о подозрительной покладистости своего духа Андерс оказался вознагражден снова вспыхнувшим в глубине души недовольством, но знакомому колючему ощущению заметно недоставало остроты, как будто Справедливость полагал его импровизированную пропаганду занятием не вполне бесполезным.
– Извини, что вывалил это все на тебя, – с тяжелым вздохом проговорил одержимый. Усталость подкралась незаметно. Казалось, ещё секунду назад он был готов ринуться в новый бой или до следующего рассвета рассказывать Хоуку про приключения Серых Стражей и их неугомонного Командора, украдкой любуясь тем, как вспыхивали смехом необычные для ферелденца желтоватые глаза – а теперь ему больше всего хотелось забиться наконец под свое дырявое одеяло и хоть на несколько часов забыть об этой гребаной реальности.
– Можешь рассказывать мне все, что угодно, – великодушно разрешил Хоук и, смерив его оценивающим взглядом, критически добавил: – Только, наверное, попозже. По-моему, твой дух, при всех своих достоинствах, не очень понимает, как положено обращаться со смертным телом. Тебе, конечно, очень идут этакая аристократическая бледность и запавшие глаза, но сейчас тебе явно надо передохнуть. Денек выдался нелегкий.
– Хоук, ты мне мерещишься, – бледно усмехнулся в ответ Андерс. – Ты либо галлюцинация, либо что-то от меня скрываешь и на самом деле одержим кем-нибудь вроде Сострадания или Всепрощения. – Дарриан растерянно моргнул, и он, спохватившись, торопливо добавил: – Это была шутка!
– Нет, я просто сам по себе хороший, – самодовольно провозгласил Хоук и, все ещё улыбаясь, подставил ему плечо.
Для галлюцинации Дарриан все-таки был слишком материален.

 

запись создана: 15.10.2012 в 16:24

@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, Следы в пыли, Dragon Age

---

Что-то состояние трупика становится привычным.

Типа-отчет. КошЪ опять в скорби

С утра встал пораньше, чтобы успеть сделать работу и сходить с котом в ветеринарку, в результате не выспался и Муз объявил мне бойкот. Работу умудрился сделать даже быстрее, чем ожидал, в процессе, правда, получив нотацию от начальства; правда, энергоемкости процесса, обычно занимающего часов десять, это не уменьшило.

По приходе домой обнаружил, что кот опять отказывается жрать, вынул кота из котовьей нычки под кроватью, понес к врачу. Врач на него посмотрела, выслушала трагическую историю моих субботне-воскресных нервотрепок в фактическом изложении и вкатила коту лошадиную дозу всяких уколов внутривенно - потомушто таблетки-то не сработали. Заодно объяснила, что к чему и почему вообще все это могло возникнуть. Кот перетрухал страшно, но 60 мл физраствора (все остальное так быстро не действует) его заметно оживили: по приходе домой он пожаловался на меня мне же и не лег лежать вялым клубочком, а даже побегал по квартире. И прыгнул вслед брошенному ему мячику.
Жрать, правда, опять не хочет - то ли со страху, то ли лекарства ещё не начали действовать.

По приходе домой получил разом два взаимоисключающих втыка: за то, что ещё не приготовил обед, и за то, что в прошлый раз приготовил на обед печень, которую, видите ли, никто не ест. Про то, что на тот момент ничего другого для приготовления тупо не было, опять забыли. Мысленно послал всех и ушел в диван.

Надеялся выспаться хотя бы завтра, но, похоже, безумный марафон продолжается: работы предполагается поменьше, но кота опять нужно будет нести на процедуры, вдобавок на завтра куплены билеты на очередной концерт классической музыки... чую, там и посплю.

Хотел потыкать фичок хоть немножко, в процессе лежания в диване даже придумалось нужное, но вот чего-то я сел за комп, и у меня опять стала отваливаться голова...

@темы: кошковое, чёрный юмор мироздания, на данный момент в душе погода..., черновластелинское, про всё и сразу, кошковое шипение, признание в ненависти, тушковое, ...его мать, свою мать и вообще любую другую мать. (с), за жизнь

---

Муз, зараза, опять капризничает. Я его отчасти понимаю, ему хочется думать вкусные романтические сценки, а не страдания Андерса по Карлу. Мне тут и самому бы поменьше ангста не помешало, но блин, план есть план, по плану Андерсу надо отойти от адреналина и Проникнуться Трагизмом Ситуации. А уже потом будет Хоук, мурмурмур и приятные сюрпризы.

Короче, до вечера думаю, а вечером сажусь и записываю, блин, страдания. Dixi.

@темы: Я, аффтар!

---

Все ещё думаю. Хандра вроде слегка отпустила, на фикбук начало нового фанфика выложил... Теперь размышляю, может, и тут открыть хотя бы под список... Потом-то, когда-нибудь, и так открою, но вот когда это случится...

@темы: так, подумалось, черновластелинское

---

Кош-Малыш ещё болеет. Температура держится - тьфу-тьфу - в пределах нормы, кушать кошЪ кушает, хотя и без особой охоты... Вот только его расстройство желудка и слабость его меня беспокоят, ибо непорядок это. Потомушто кош-Малыш всем иным видам деятельности, включая наблюдение за голубями, предпочитает лежание.

Дописал первую главу, составил примерно-планчик второй... Продолжаю думать нахуя, но просто так проебать вкусную идею жалко. На худой конец буду утешаться тем, что я её хотя бы сделал.

Сам болею. Вчера на ночь выпил Максиколда, который, конечно, куда вкуснее колдрекса, но меня с него начинает срубать, в конечном итоге практически весь день функционировал почти нормально. Хотя бы работу сделал всю, какую нужно. Зато к вечеру эффект спал, к тому моменту, как сел за домашний комп, уже снова был сдохл.

За древнекомп дали почти в два раза меньше, чем обещали. Этот хлам, конечно, сейчас больше и не стоит, но все равно обидно немного. Ну, хоть что-то, будет на что кота лечить.

А ещё купил себе тапочки взамен развалившихся. Непривычно.

@темы: кошковое, на данный момент в душе погода..., черновластелинское, про всё и сразу, кошковое шипение, Я, аффтар!, тушковое, за жизнь

---

Не могу не.

К вопросу о магах и храмовниках. Комменты закрыты во избежание очередного магосрача

То, что могло бы быть хуже, не означает, что существующее положение вещей нормально.

@темы: Dragon Age, в кои-то веки об общественной жизни

---

Надо как-то избавляться от вбитого с детства убеждения, что сам по себе кошЪ ничего не стоит, а представляет ценность лишь тогда, когда способен заинтересовать собой кого-то другого. Это кошЪ тут ночью побегал за своим кошом-Малышом, заботливо подсовывая ему миску с кормом - лишь бы голодный болеющий кошенька ещё немножко покушал - в процессе посмотрел в зеркало и понял, что ещё один человек - неважно даже, какого пола - в кошью жизнь ну никак не впишется. Оно же будет ворчать в духе "выключи свет, я спать хочу" или ещё чего-нибудь, а кошЪ будет виноватиться, искать фонарик и продолжать шуршать под столами с фонариком в поисках кота... Ну его все нахуй. Любое существо по определению будет уступать кошу-Малышу в опыте совместного проживания с кошем как минимум семь лет.
Однако в силу вышеупомянутого тараканца кошЪ периодически смотрит на перманентное отсутствие в своей жизни какого-либо лично своего существа и от этого кошу становится грустно, ибо из этого следует крайне неутешительный вывод о ценности собственно коша.

Ещё кошЪ посмотрел на куски литобзора, и стало кошу грустно и страшно, хотя до дедлайна ещё далеко.

Ещё вчера матрона пришла к кошу, нафиг спугнула Муза, да вдобавок ещё начала разговаривать о том, что у неё куплена какая-то там ветрозащитная пленка, которую мы, в принципе, можем и сами натыкать на втором этаже и его хоть немножко утеплить. КошЪ, уже не первый месяц исступленно мечтающий о том, чтобы закончился наконец гребаный дачный сезон, пришел в ужас. Ибо окончание оного сезона уже виднелось на горизонте - по кошьим предположениям оставалось съездить всего один раз, допрятать все, что требовалось перепрятать, и на этом дело было бы закончено; и перспектива продолжения этой пытки коша ни разу не порадовала.
КошЪ ещё будет пытаться разубедить матрону, но кошу все-таки страшно. А вдруг не получится, и опять будет выбор между капитальным выносом мозга и окончательным погребением кошЪего здоровья?

@темы: кошковое, чёрный юмор мироздания, на данный момент в душе погода..., черновластелинское, про всё и сразу, кошковое шипение, ...его мать, свою мать и вообще любую другую мать. (с), за жизнь, гей-парад тараканов

---

Со всеми этими котонервотрепками фанфег пишется ужжасно медленно. Я так и не дописал первую главу - хотя в нормальном состоянии тот же объем делал за два-три дня. И так и не знаю, что же мне делать во второй главе - помимо одной очевидной вещи, мда.

И, кстати, не знаю ещё и того, стоит ли вообще это выкладывать.

UPD. Не, кошЪ сдох. Главу кошЪ будет дописывать завтра. И думать про вторую тоже... Если у коша вообще останется хоть какой-то ресурс на писать и думать...

запись создана: 21.10.2012 в 20:49

Вопрос: Хотите это читать?

1. Да!		21	(84%)
2. Забей, надоело.		4	(16%)
Всего:		25

@темы: творчество, черновластелинское, кошковое шипение, Я, аффтар!, нытное, за жизнь

---

Почему-то вдруг захотелось в Калугу. В прошлый раз там был именно в это время года, и хотя с теми людьми жизнь уже развела (по причине кошъего неумения правильно обращаться с людьми вообще... ну да что теперь стенать), вспомнить все равно приятно. Как гуляли, никуда не торопясь и в кои-то веки ни о чем не парясь, как кошЪ избавился от давнего страха, впервые за многалет влезши на лошадь и честно закайфовав... Хочется обратно. И лошадь, и прозрачно-ясную осень, и чужой костер высоко на берегу то ли реки, то ли водохранилища, и ракету, на которую кошЪ в порыве юношеского хулиганства залез, и вообще весь этот маленький уютный городок.

Надо как-нибудь завести себе многаденех и правда поездить. В Калугу, в какой-нибудь круиз на настоящем пароходе, ещё куда-нибудь...

@темы: почти безадресное, сам с собою тихо я веду беседу...

---

Как я и думал, вопрос о перевозе древнекомпа в контору по продаже выплыл тогда, когда я про него уже благополучно забыл, причем в самый неподходящий момент. Ни разу не уверен, что отец дома управится с этим делом - но с болеющим котом он не управится и подавно, так что вопрос выбора не стоит.

@темы: режим наблюдения, за жизнь

---

Вчера котысь порадовал, сегодня котысь напугал... Ничего критического, просто он опять не жрет и ещё кое-что, за чем надо послеживать, но как-то мне опять немножко нервно.

Зато я, кажется, выспался. Только когда проснулся, обнаружил, что в доме воды нету. Минус умывание, минус кофе, короче, грустно.

А ещё висит надо мною работа. И её придется работать. Не, не могу, вначале потыкаю в фичок то, что придумал, а уж потом работу.

@темы: кошковое, планы на будущее и настоящее, на данный момент в душе погода..., про всё и сразу, за жизнь

---

У коша счастье - кош-Малыш ещё раз поел. Сам, с аппетитом, а потом ещё пришел попил как следует водички, а потом даже умоляюще смотрел на курицу, которую ему сейчас нельзя. Я не зверь, проверять, не станет ли он и от неё отворачиваться, не стал, но то, что смотрел кош с большим интересом, меня очень радует.
А сейчас мы с кошами пойдем пробовать выспаться.

@темы: кошковое, на данный момент в душе погода..., за жизнь

---

Ужас что за денек.
Кош-Малыш с утра напугал страшно - рано утром опять случилось расстройство желудка, а потом напрочь отказался есть. И весь день не ел. Все остальное - температура, внешний вид, животик на ощупь - было абсолютно нормальное, но я все равно перетрухал крепко.
А все равно пришлось уезжать на дачу, потому что матрона вбила себе в голову, что раз с котей с виду все в порядке, то нефиг мне "больничный для ухода" и надо делать дачные дела. Весь день нервничал, звонил отцу дома - у отца дома кот тоже не ел. Иногда меня просто убивает матронин подход - что какие-то вещи, пусть даже дорогие, могут быть важнее живого существа, которому без меня грустно.
Когда я приехал, кошЪ все-таки немножко погрыз свою еду, и меня немножко отпустило. Понаблюдаю ещё завтра, если что - вечером отнесу к врачу.

Сам сейчас дохлый, ужас. Но вроде часть мозга вернулась, если все будет хорошо - завтра ещё потыкаю фанфик. Может, первую главу закончу, и погляжу, куда двигать дальше...

На всякий случай, поиграем в дайри-магию?

Вопрос: У коти все будет хорошо!

1. Да!)		27	(100%)
Всего:		27

@темы: кошковое, на данный момент в душе погода..., за жизнь

---

Думал сегодня сесть, попыриться в фичок, чего-нибудь туда дописать - но увы, мозга настолько нет, что вообще. И думается почему-то няшность про первый поцелуй, до которого ещё пилить и пилить, а не то, как наконец перейти к уже придуманной бойне в церкви.

КошЪ хотел было испугаться, что коша бросил Муз - но нет, Муз-то на месте, мысли в голову ходят. Вот только ресурса на их осуществение нэма от слова вообще.

Короче, нафиг. Сегодня я буду эту сценку только думать, тем более что одна важная деталька у меня уже есть, мне её надо только пристроить куда-нибудь, а вот записывать - по возможности. Совесть, сгинь!

@темы: Я, аффтар!, тушковое, нытное, за жизнь

---

Когда ж оно закончится, пля. Задолбало болеть. И вроде и каких-то определённо выраженных симптомов опять нет, а состояние такое, что только в диван и в спячку.

Умотался ещё с котей. Вчера пошли с ним в ветеринарку. Вроде невеликий вес - 5 кило, а пока доволок, пока там поговорили, пока приволок обратно, устал. А ещё пришлось бегать в аптеку ему за лекарствами и потом ещё раз в ветеринарку сдавать анализ. Сегодня ещё надо заставить себя сходить туда и забрать результат, не забыв поговорить про него с врачом.
Почечная недостаточность - такая гадость, на фоне которой может полезть что угодно. Урыл бы того врача, который нам весной про неё не сказал, а вместо того отправил проверяться на всякие вирусы - мне нынешняя наша врач сказала, что она уже весной в анализе была видна. Могли бы раньше начать лечить... А сейчас я на любой чих и любую странность в панике подскакиваю, потому что на коша не только инфекции сейчас могут липнуть, но ещё могут вылезти наши старые проблемы с печенью и появиться новые - с сердцем. Всего боюсь.

В общем, сижу тут в состоянии "Дайте сдохнуть" и глобальной печали, ибо мозг посмотрел на все это и сказал, что одной только глюкозы и кофе ему для функционирования недостаточно. А ведь ещё работать как-то...

@темы: чёрный юмор мироздания, тушковое, за жизнь

---

Вот сижу я, смотрю в черновики, где лежит концепт фичка, и думаю, что, наверно, лучше просто выложить вот это как есть, пусть народ тоже его оценит - а фичок я сам себе нудеть буду ради личного удовольствия от процесса, ибо, по ходу, получается, что концепт сам по себе по жизни смотрится куда выигрышнее итогового результата.

@темы: черновластелинское, Я, аффтар!

---

18.10.2012 в 00:53

Пишет  Огненный Тигр:

Показалось интересным
"Флэшмоб "Интервью": вы задаете вопросы любым героям моих текстов, а они - герои, в смысле - вам отвечают. Интриги, скандалы, неизвестные факты биографии и тайные планы... Есть желающие?"

Маленькое но: как журналист, я вполне понимаю интерес к неизвестной стороне жизни героев, но сами герои могут и не желать о чем-тоговорить. Я попытаюсь добиться от них максимальной искренности, но все-таки не гарантирую.

@темы: флешмобы