В доме уже третий, кажется, день нету отопления, даже коты мёрзнут - лежат, подобрав под себя все лапы, и распушаются шариками. В естественной среде обитания они так делают, когда им не шибко хорошо, и я невольно напрягаюсь. Помимо того, мне тоже холодно.

На работе теплее. Несправедливо это как-то.

дачное нытное

Грядущий дачный сезон приводит уже в ужас и желание сдохнуть. Потому что дачный сезон - это медленное убийство меня, поскольку мои привычные выходные с энным количеством домашних дел, прогулкой с другом и в остальное время хоть каким-то отдыхом сменятся поездками на дачу и напряжённым трудом там. Выходит довольно печальная картина: на неделе я работаю, плюс мне, утомлённому этой самой работой, нужно ещё где-то успеть сделать домашние дела, которые я до того делал в выходные, потом в пятницу, когда нормальные люди идут бухать или иным способом отмечают окончание рабочей недели, мне приходится ехать на дачу и трудиться ещё и там. Прогулки с другом из расписания выпадают, что приводит меня в весьма неблагостное расположение духа. И ведь не отмазаться никак, ибо в случае попытки отмазаться меня будет жевать не только матрона с лекциями в духе "Ты совсем мне не помогаешь, нехорошее создание", но и собственная совесть - ибо если матроне не помогу я, то она со своим подкосившимся здоровьем благополучно там умотается до полусмерти. Мысли о том, что в связи с ухудшением этого самого здоровья стоило бы уменьшить количество выращиваемых цветочков-овощичков, в её разуме отклика не находят, поскольку логика её проста и незамысловата: "Если мне не хватает сил, пусть дитё потрудится". То, что дитё от всех этих сельхозработ уже выть готово, её не волнует. Наличие у дитя каких-то собственных планов, типа поспать-погулять-концерт (11 мая, кстати, обещают Канцлера) засчитывается за преступление против семьи.
Уныло, в общем.

@темы: на данный момент в душе погода..., ...его мать, свою мать и вообще любую другую мать. (с), за жизнь

---

Так. КошЪ ышшо, похоже, чем-то болеет, такшо надрываться и дописывать продолжение сцены в палатке, а тем более следующую за ней вкусность про несколько охуевшего от простенького мажьего коварства Зеврана, сегодня не будет. Будет завтра, когда ещё немножко поспит.

Ну это, муа-ха-ха.

Приятной ночи, дорогие читатели.

@темы: Я, аффтар!

---

Зевран такая офигенно сложная зверушка... Особенно когда я тут сижу и подозреваю, что дело было не только в переутомлении, а в чём-то ещё, потому как я вчера выспался, а всё равно к середине дня мне ничуть не лучше.

В общем, испытываю острое желание после каждого абзаца повымогать с кого-нибудь фидбек, но так же дела не делаются...

@темы: Я, аффтар!

---

А у меня тут пичаль. Та самая фанатская драгонажья мыха пропала с сайта, так и не появившись для заказа, а мой предзаказ их интернет магазин проигнорировал. Даже служивший для неё основой Razer DeathAdder снят с производства, а я уж думал купить себе его и тупо наклеить на него самостоятельно где-нибудь сляпанную дракономорду.

Нашёл, заказал себе обычный. Пусть будет.

UPD Будет он в пятницу, 20го числа, надо не забыть забрать.

запись создана: 18.04.2012 в 13:15

@темы: техническое, Dragon Age

---

Вчера приполз домой, долхлый и нищасный, сразу напоролся на матрону, сырую курицу и указание разделать и пожарить. Разделал, кинул пару кусков на сковородку, оставленные на суп кости так и бросил на столе, будто так и надо, ибо сил уже натурально не было. Ворчать не стали, просто через пару часов явились к уже засыпающему мне и принялись хвастаться, дабы оценил.

Кстати, поспал хоть. К немалому своему удивлению, не ворочался без сна до привычной полуночи, а реально заснул часов в десять. Сие, правда, обломало мне планы в тишине под одеялом подумать про фанфег, но ничего. Зато мозг немножко пришёл в норму вроде.

А в лаборатории наконец появилось одно нужное мне вещество, и я теперь могу не извращаться, выдумывая, как бы мне выкрутиться с содержащими его растворами. Приятно всё-таки.

@темы: про всё и сразу, за жизнь

---

Чего-то кошЪ совсем никакой, и так это кошу печально... Особенно учитывая то, что в таком состоянии сложный момент фанфика не пишется ваапче, а ещё нужно сделать кусок работы, чтобы завтра не застрять тут снова на чёрт знает сколько времени. Эхх.

Приду домой - фиг с ним, с фиком, отдыхать буду. А то всё равно ж проку никакого...

@темы: тушковое

---

И пришёл кошЪ на работу, и стало кошу грустно, потому как работать нихуя не хочется. И фанфик плохо думается, потому как устоявшееся представление о персонаже противоречит сюжетным планам. И вообще кошЪ не выспалсо опять и ему хочется правильный отпуск, чтобы можно было делать ваще что хочешь. У коша такого никогда не было.

А ещё в доме отключили отопление.

@темы: про всё и сразу, за жизнь

---

В Тени и наяву, часть 5

Глава 8. Гаррет Хоук

Гаррет Хоук
Отряд замер на месте.
– Значит, не только я это слышал? – проговорил Дайлен, явно не требуя ответа. Помолчал несколько мгновений и поинтересовался: – Есть какие-нибудь дельные предложения?
– Ну, в ужасе бросать оружие и с воплями бежать обратно уже поздно, – с мрачной усмешкой отозвался Хоук. Правую руку вдруг пронзило острой болью, он с удивлением посмотрел на судорожно стиснувшие посох пальцы и усилием воли разжал их. Он никогда не думал, что ему хватит силы превратить крепкое, отполированное годами прикосновений дерево в щепки, но в это мгновение подобное вдруг перестало казаться совсем уж невозможным.
– Порождений тьмы поблизости нет, – на мгновение прикрыв глаза, сообщил Страж. – Больших скоплений нет точно, одиночки… не ближе полумили напрямую. Но тут не только они бывают…
– Помним, – отозвался Гаррет и, сглотнув, двинулся вперёд. Посох он на всякий случай перехватил лезвием вперёд, а мерцавший над левой ладонью светлячок поменял на огненный шар. Огрен глухо буркнул что-то и тяжело затопал вслед за ним.
– В день второй они напали, и кого-то пожевали, – с каким-то меланхоличным злорадством уведомил голос за третьим поворотом тоннеля.
Вынюхивавший что-то впереди Ирвинг замер на полушаге и принялся вертеть головой, шумно сопя, но в конце концов только недоуменно тявкнул и вопросительно посмотрел на хозяина. Хоук глубоко вздохнул, стараясь избавиться от передавившего горло комка, и тоскливо поглядел в темноту. Неровно мерцавшее над его ладонью пламя почти не давало света, и в его мысли начинал прокрадываться какой-то совсем детский, глупый страх. Ну в самом деле, разве может быть что-то глупее взрослого мужчины, который вдруг испугался того, что открывающийся перед ним коридор – на самом деле пасть какого-то гигантского мерзкого червя, готовящегося проглотить добычу?
– Пусто, – мрачно подтвердил Дайлен, как будто услышав его мысли, и Гаррет, затылком почувствовав знакомое уже морозно-хрусткое напряжение готового к бою энтропийного заклятия, заставил себя двинуться дальше. Нечего кукситься, маленькому кузену сейчас наверняка ещё страшнее…
– В пятый день к нам заглянули, и девчонку умыкнули, – ностальгически изрёк голос через пару десятков шагов. Звук противной дрожью отозвался где-то глубоко в животе Хоука, и отступник до хруста стиснул зубы, а голос, не дав им прийти в себя, тут же добавил: – В день шестой девчонки крик прямо в душу к нам проник.
– Что ж я эту колыбельную в детстве не знал, – стараясь, чтобы его слова звучали насмешливо и пренебрежительно, проговорил Гаррет. – А то я так мучился в своё время, придумывая Карверу сказочки на ночь…
– Карвер бы тебя обсмеял, – авторитетно сказал Дайлен. Подумал и поправился: – Наверное.
Хоук хмыкнул и чуть заметно кивнул. Он бы и сам изрядно посмеялся над такими нескладными стишками – будь он наверху, в уютном безопасном доме, с семьёй. Или хотя бы просто наверху… Но в узком кишкообразном коридоре… Ему начинало казаться, что его уже проглотили и вот-вот начнут переваривать, а он этого даже не заметит.
– В день седьмой ей через рот рвотой вспучили живот, – сообщил ставший ещё более хриплым голос, когда Гаррет уже начал надеяться на то, что это были просто очередные старые призраки, которым быстро наскучила нелепая игра. Но вдобавок ко всем своим странностям гулкий, эхом отзывающийся сам на себя голос определённо казался живым.
– Я не хочу этого слышать, не хочу этого слышать, – безостановочно бормотала себе под нос Лелиана, в пальцах которой ломалось оперение уже наложенной на тетиву стрелы. Изящная кисть девушки чуть заметным плавным движением пошла назад, натягивая лук, и Хоук машинально сдвинулся в сторону, уходя с линии огня. Однако святая сестра тут же пришла в себя и, чуть заметно вздрогнув, торопливо закинула лук на плечо.
– Наверно, все об этом и сами догадались, но по-моему, нам надо побыстрее найти это и убить, – напряжённо проговорил Амелл и, встретившись взглядом с кузеном, повелительно указал на темневший впереди тоннель.
– В день восьмой тварьё игралось, над девчонкой издевалось, – мстительно сообщило эхо. Гаррет поднял руку с огненным шаром, стараясь получше осветить открывшуюся перед ними пещеру – но и она оказалась пуста. На стенах темнели полосы полустёршейся резьбы, кое-где валялись куски отколовшегося камня, но ничего живого – или не-мёртвого – в пределах видимости не было.
– Интересно, порождениям тьмы оно конкурент или союзник? – рассеянно спросил сам у себя Страж. Моргнул несколько раз, явно заставляя себя сосредоточиться, и отстранённо пояснил: – Они уже совсем близко, и их… не то чтобы много, но и явно не мало. Я даже не знаю, что было бы лучше. Если оно ими питается, то порождений будет меньше, а оно станет сильнее, но если они заодно…
– Найдём – узнаем, – торопливо оборвал его Хоук. Почему-то ему казалось, что без знания именно этих подробностей он вполне обойдётся.
– В день девятый девка злобно стала жрать себе подобных, – торжествующе изрекла темнота. Вслед за этим раздалось чуть слышное зловещее хихиканье, и трусивший впереди Ирвинг прижал уши и испуганно заскулил.
Гаррет почти с облегчением ощутил, как тягучий, давящий ужас наконец начал переплавляться в кипящую ярость, кровавой пеленой заволакивающую глаза, и стремительно двинулся вперёд, обгоняя союзников. Пока он ещё помнил, что это свои.
Эхо их шагов изменилось, стало глуше и глубже, и Дайлен, не дожидаясь просьбы, бросил поверх его головы яркий желтый светлячок. По ступенькам, спускавшимся к полу широкой, явно рукотворной пещеры, Хоук уже почти бежал, и лежавший на его ладони огненный шар обволакивал сжавшиеся на комке пламени пальцы красноватым сиянием. Впереди, не требуя даже серостражевого чутья, остро чувствовалась опасность, и Гаррет чуть не рычал от нетерпения.
– Вот она пирует сладко и готовится стать – Маткой!!! – прогрохотал уже ничем не напоминавший человеческий голос, и отступник со свирепым воплем пустил огненную волну навстречу посыпавшимся из тоннелей порождениям тьмы.
Каким он был глупцом, думая, что ему было уже известно, что такое счастье.
Успевшие давно надоесть крики сгоравших заживо генлоков казались самой прекрасной музыкой на свете, куда там хору молоденьких, старательно выводящих Песнь Света послушниц. Тугая плоть гарлока-вожака под лезвием посоха расходилась двумя бордово-чёрными волнами, Гаррет уклонился от ответного удара и, провернув клинок, вырвал его из гарлочьего сердца. В ногу попытался вцепиться обожжённый крикун, на плечах которого среди обугленных мышц слабо серели пропитанные чёрной кровью кости, Хоук пинком сломал ему шею и развернулся, ища новую добычу.
Но добычи не было. Отступник вздёрнул верхнюю губу, обнажая клыки, пригнулся, выискивая не взглядом даже, собственной магией хоть что-нибудь живое, но среди слабо потрескивавших, вонявших палёным мясом и скверной углей уже никого не осталось. Гаррет разочарованно вздохнул и скользящим шагом двинулся к выбранному наугад тоннелю, когда заметил слева, среди изодранных его ледовой бурей трупов, какое-то движение. Он радостно замурлыкал и поднял мгновенно одевшийся в огненное сияние посох, но тут его плечо жестко сжала чья-то рука, и смутно знакомый голос произнёс:
– Погоди-ка, старший братец.
Хоук нахмурился: голос означал безопасность и тепло, но ведь только что он знал, что вокруг него угроза, которую надо уничтожить… И вон то, движущееся, тоже. Уничтожить, обязательно, чтобы маленький-свой за его спиной мог и дальше спокойно резвиться…
Чужие пальцы с силой сжали его плечо, глубоко впиваясь в мышцы, но резкая боль почему-то вызвала не очередную вспышку ослепляющей ярости, а как будто наоборот, отрезвила. Гаррет непонимающе моргнул, и Дайлен, глядя мимо него на приближающееся создание, терпеливо повторил:
– Подожди, это убить ты всегда успеешь. Но что-то здесь не так просто…
Существо подходило к ним медленно, как будто его плохо слушались ноги. Невысокое, грязное – как, впрочем, и всё остальное на Глубинных Тропах – оно отдалённо напоминало гнома…
– Геспит! – изумлённо воскликнул Огрен, когда создание пересекло границу освещённого круга и упрямо двинулось дальше. Берсерк сердито подёргал косички, свисавшие с правого уса, и сварливо изрёк: – Мало тебе того, что жену у меня свела, так и опять под ноги лезешь! Бранка где?
– Ты её знаешь? – переспросил Амелл, настороженно глядя на гномку. Та явно была нездорова, бледную кожу испещряли неровные тёмные пятна, а светлые, серовато-русые волосы болтались вокруг лица, словно водоросли, заслоняя глаза.
– А то б я не знал! – глухо проворчал Огрен. – Геспит, а ну живо говори, куда Бранка двинула!
– Бранка бросила нас, – вдруг проговорила женщина, когда они уже почти отчаялись получить ответ. Просто взять её за плечи и тряхнуть, привлекая внимание, никому и в голову не пришло. Она помолчала с полвдоха и слабым скрипучим голосом повторила: – Бросила нас. А они нашли.
– Кто – они? – переспросил Гаррет, чувствуя, как поутихшая было жажда крови снова зашевелилась в груди тёплыми змеиными кольцами.
– Они, – глухо повторила Геспит. – Забрали их. Забрали всех… А мужчин съели.
– Почему-то мне это не нравится, – пробормотал себе под нос Страж и, решительно шагнув к ней, спокойно велел: – Почтенная Геспит, расскажите нам, что здесь произошло.
Хоук напрягся. Нужно было шагнуть вперёд, прикрыть младшего своим телом, но он попросту не мог сдвинуться с места. Было в странной гномке что-то куда более неестественное, чем в обычных порождениях тьмы, какая-то пробиравшая до глубины души жуть…
Геспит подняла голову и уставилась прямо в глаза Амеллу, и отступник, вздрогнув, наконец сбросил оцепенение и рывком задвинул кузена за спину. Дайлен, впрочем, тут же высунул голову из-за его плеча и снова ровно проговорил:
– Расскажите, пожалуйста.
– Бранка бросила нас, – тягуче пробормотала гномка. Взгляд её помутневших, с белёсыми зрачками глаз поплыл, голова начала трястись, как у древней старухи, а губы шевелились не в такт словам, словно издыхающие в судорогах гусеницы. – Бранка бросила… ушла в Наковальню. А они забрали нас. Забрали Рикку… Рикка теперь ест нас!
– Что? – недоуменно спросил Страж, но в ответ ему послышалось только истерическое хихиканье женщины. Она медленно подняла судорожно дёргавшуюся руку, указывая на него, и Гаррет торопливо отступил, заставив кузена тоже сделать несколько шагов назад.
– Рикка теперь рожает им новых, – продолжая смеяться, радостно сообщила Геспит. – И ест ваших мужчин. И я скоро стану, ведь Бранка нас бросила! А Бранка не станет, Бранка ушла, Бранка чистая… Совершенная! А ты слышишь голоса, но ты не такой, ты не сможешь рожать нам новых… Генлоками зовёте их, мучите, убиваете, а мы рожаем новых!..
– Лучше бы я этого не слышал, – не сдержавшись, пробормотал себе под нос Хоук. Молча дрожавшая возле его левого плеча Лелиана, всхлипнув, кинулась в угол и её вывернуло. Отступнику отчаянно хотелось последовать её примеру, но было нельзя: между странной тварью и Дайленом больше никого не было.
– Кое-что начинает проясняться, – неестественно спокойным тоном заметил Амелл. Его лежавшие на локте Гаррета пальцы судорожно сжимались и разжимались, но голос по-прежнему звучал ровно: – Геспит, слышишь меня? Ты станешь маткой, так? Станешь рожать генлоков?
Гномка только засмеялась и двинулась к уходящему вниз тоннелю, шаркая ногами, но подтверждения, в общем-то, и не требовалось.
– Вот, значит, откуда они берутся, – заключил Страж. Глубоко вздохнул и равнодушно приказал: – Гаррет, убей.
Хоук, не задумавшись ни на секунду, выбросил вперёд руку – на ней, оказывается, давно цвело готовое к бою пламя – и перекошенную фигурку Геспит окутало дымно-оранжевым. Женщина упала, не издав ни звука, и огонь с шипением принялся пожирать искажённую скверной плоть. Всего пара минут – и от неё не осталось ничего, кроме углей.
– Вот так-то, старший братик, – наставительным тоном, выдававшим глубокий шок даже лучше восковой бледности и расширенных зрачков, протянул Амелл. – Так скверна и действует. И не смей больше вести себя неаккуратно, да?
– Я рожать генлоков точно не смогу, – машинально отозвался Гаррет. Дайлен нервно хихикнул и ободряюще похлопал его по плечу:
– Конечно. Ты просто умрёшь. А потом меня убьёт дядя Малькольм. Так что будь осторожен, хорошо?
– И что дальше? – дрожащим голосом спросила вернувшаяся к ним Лелиана, и Страж, ненадолго задумавшись, указал на тот коридор, к которому направлялась Геспит:
– Продолжим поиски.
Тоннели были, как и прежде, пустынны. Амелл, чуявший неподалёку присутствие порождений тьмы, настороженно хмурился, однако нападать на них никто не торопился. Хоук почти начал об этом жалеть, но в этот момент рысивший впереди Ирвинг замер и принялся шумно принюхиваться.
– Впереди что-то есть, – сообщил Страж. – Совсем недалеко. Оно… странное. Непохоже на то, с чем мы сталкивались раньше… Ой, бля!
– Это плохое слово, маленький братик, – наставительно сказал отступник, хотя и у него самого на языке вертелись слова не более цензурные.
С расстояния в два полёта стрелы «странное» казалось огромной грудой бесформенной колышущейся плоти, слабо освещённой торчавшими на стенах пещеры гнилушками, и Гаррет был неколебимо уверен, что рассматривать это создание… или предмет… более пристально ему вовсе не хочется.
– Похоже, это и есть матка, – почесав подбородок, меланхолично изрёк явно не испытывавший подобных затруднений Дайлен и, поразмыслив, добавил: – Нам стоит изучить её поподробней.
– А может, давай мы её вначале убьём? – передёрнувшись, предложил Хоук. Он начинал подозревать, что чутьё Серых Стражей – или нечто ему подобное – оказалось заразным; от самого присутствия матки у него мороз шёл по коже и к горлу подкатывала дурнота.
– А вдруг она не дастся аккуратно убить? – усомнился Амелл, и Лелиана, не выдержав, начала тихонько всхлипывать:
– Дайлен, ну пожалуйста, не надо… Пусть её просто не станет!
Глаза державшегося с потрясающим самообладанием мага широко распахнулись, он открыл рот, закрыл и, торопливо отведя взгляд от плачущей лучницы, с мольбой воззрился на кузена.
– Давай убьём, – кивнул Гаррет. – Слышишь же, дама просит. – О том, что ещё чуть-чуть, и он сам присоединится к просьбам дамы, он умолчал.
– Ну ладно, – неохотно сказал Страж. Почесал нос и укоризненно добавил: – Но если бы мы её изучили, то лучше поняли бы, как таких дальше убивать…
Дожидаться реакции Дайлен не стал и двинулся вперёд, подходя к твари на нужное для наложения заклятия расстояние. Хоук поторопился вслед за ним, отчего-то стараясь выбирать участки, на которых были видны пласты прочного гранита, и зажёг в левой руке мощный огненный шар. Амелл поднял руку, и тушу матки окутал прозрачный туман какой-то порчи, и в ту же секунду Гаррет ударил тоже.
Уже через минуту он понял, что выхода у них попросту не было, потому что единственный выход из этих тоннелей перекрывало тело твари. Сдвинуться с места матка не могла – её туша, как видно, была лишена необходимых для этого мускулов – но при этом далеко и метко плевалась какой-то ядовитой слизью, а её щупальца с крючковатыми костяными зубцами, то и дело вылезавшие из покрывавшего пол почти целиком перегноя, способны были одним движением перебить глотку противнику. Да к тому же на её зов исправно являлись толпы генлоков – иногда тощие, бледные, словно новорожденные, иногда уже успевшие заматереть и окрепнуть…
Обычные порождения тьмы нравились ему намного, намного больше, решил в конце концов отступник. Генлоки, гарлоки и даже огры исправно вспыхивали от его файерболов и бились в судорогах, получив удар молнии, каменные кулаки ломали их рёбра и плющили внутренности. При попытке поджечь матку у него создавалось впечатление, что он тщетно пытается вскипятить огромный, с неё размером, котёл воды; цепные молнии растворялись в её туше, словно не найдя нервов и мускулов, которые можно было бы скрутить спазмом; каменные кулаки бестолково мяли упругую вонючую плоть и отскакивали, сбивая с ног суетившихся вокруг генлоков… Дайленово облако смерти, чёрной ватой окутывавшее тварь, успешно сосало из неё жизненные силы, но Амелл при этом хмурился так, что Гаррету стало понятно: для того, чтобы прикончить её таким способом, потребовалось бы куда больше времени и сил, чем имелось у его кузена.
Оставалась последняя возможность.
– Стой!!! – истошно завопил Страж, но Хоук и не подумал замедлить шаг. Стоило остановиться хоть на миг – и хлеставшие вокруг щупальца, вблизи оказавшиеся ещё кошмарнее, чем казалось раньше, его попросту пришибли бы. – Остановись, ненормальный!!
– Порчу! – не оборачиваясь, гаркнул Гаррет и, перескочив через попавшегося под ноги уже полудохлого генлока, всадил лезвие посоха в сероватый слизистый бок матки.
Тварь взревела и раздула щёки, готовясь плюнуть ядом в надоедливую букашку, но вдруг замерла и растерянно завертела головой, как будто перестала понимать, где находится. Хоук воспользовался удобным моментом и широким взмахом клинка распорол ей живот. Ему под ноги тут же хлынула густая, омерзительно вонявшая жидкость с какими-то тёмными комками, и он, стараясь не приглядываться к ней, принялся создавать снежную бурю. Дрожавшая перед его лицом плоть чуть заметно сжалась и как будто потеряла плотность, Гаррет мельком отметил пронзивший её невидимый туман очередного амеллова проклятия и, невероятным усилием воли вбив центровой узел бури в брюхо матки, кинулся прочь.
– Я тебя сам урою! – в ярости орал Дайлен, не переставая накладывать на тварь все известные ему порчи. Хоук, споткнувшись о хаотично метавшееся щупальце, рухнул ему под ноги и отполз ещё дальше, привалившись спиной к скале. Проку с него после таких упражнений уже не было, сил не хватило бы даже посох поднять.
Впрочем, этого и не понадобилось. Снежная буря у него получилась слабенькая, едва выходящая за границы тела матки, но этого оказалось достаточно. Заклятию не хватало энергии, чтобы целиком превратить её в лёд, и замерзшие осколки её крови колебались под серой кожей, разрывая внутренности в клочья. Матка глухо взвыла, захлёбываясь собственным ядом, её щупальца обмякли и распластались по полу, а вызванные на помощь порождения тьмы принялись растерянно кружить по пещере, как будто вдруг лишившись своего и без того невеликого разума.
Дайлен со злорадной усмешкой накрыл матку облаком смерти и сел рядом с кузеном, привалившись щекой к упёртому в камень посоху.
– Ты всё равно ненормальный, старший братец, – пару минут спустя сказал он, наблюдая за тем, как добивший последнего генлока Огрен принялся деловито рубить всё ещё подёргивавшиеся щупальца матки. – А ещё у тебя кровь из носа течёт.
– Зато убили, – невпопад отозвался Гаррет и, кажется, потерял сознание.
Снова пришёл в себя он уже в каком-то другом месте. Во всяком случае, торчавшие на стенах гнилушки покрывали камень более-менее равномерно, а не валялись на полу, сорванные заклятиями.
– Поправь меня, наземник, – прогудел склонившийся над ним Огрен, – вашим человечьим магам вроде ж положено быть щупленькими да костлявенькими. Ну так чего ж ты тогда тяжёлый такой, а?
– А я неправильный маг, – прохрипел в ответ Хоук и, собравшись с силами, приподнялся на локте.
Ирвинг повернул к нему морду и чуть слышно гавкнул. Дайлен лежал рядом с ним, положив голову на лапы пса, и крепко спал, а Лелиана свернулась калачиком по другую сторону собачьего бока. Гаррет улёгся обратно и глубоко вздохнул.
– В следующий раз сам себя таскать будешь, – предупредил гном и отошёл к сваленным чуть поодаль бурдюкам. Устраиваться на отдых он, впрочем, не стал – видно, была его вахта.
Хоук поёрзал, стараясь поудобнее улечься на неровном каменном полу, и опустил веки. Однако заснуть у него так и не получилось: стоило расслабиться, и у него перед глазами начинали мелькать образы недавнего прошлого. Он и представить не мог, что запомнит проведённую возле матки половину минуты в таких подробностях, и теперь был этому вовсе не рад. Ему совершенно не хотелось размышлять о том, что те слизистые комья, которые тогда хлынули ему под ноги, подозрительно напоминали крохотных, скрюченных генлоков.
Однако в тяжёлом полумраке погребённой глубоко под горами пещеры думать о чём-то другом никак не получалось. Воспоминания расплывались, казались нереальными, как будто всё это происходило вовсе не с ним: то, как они с Бет возились в огороде жарким солнечным днём, выпалывая заполонившие грядки лебеду; то, как он однажды затащил на сеновал обоих близнецов Викерс и потом полчаса разнимал брата с сестрой, которые никак не могли договориться, кого из них он должен поцеловать первым; как они с Карвером в первый же год в Лотеринге удрали искать Ведьму-с-Болота и как их выдрал отец, на вторые сутки поймавший их возле самой границы Коркари…
Гаррет глубоко вздохнул и перевернулся на другой бок. Ирвинг трепыхнул ушами и посмотрел на него с сочувствием, но покой спящего хозяина был ему куда дороже, чем душевное равновесие хозяйского лучшего друга, и пёс остался на месте.
– Чтоб я ещё раз полез на Глубинные Тропы! – сам себе поклялся отступник, и принятое решение, кажется, несколько успокоило разбегающиеся в разных направлениях мысли. По крайней мере, перед глазами перестали маячить шишковатые щупальца матки.
Впрочем, Дайлен разлёживаться явно не собирался. Через час после того, как Хоук пришёл в себя, Страж резко распахнул глаза и, несколько мгновений посверлив потолок отсутствующим взглядом, вскочил на ноги. Против приказа немедленно выступать возражать не стал никто, даже привыкшему к весу камня над головой Огрену явно не терпелось вернуться в более обжитые места.
Кривые, прогрызенные, похоже, порождениями тьмы тоннели вскоре закончились, и отряд вышел в порядком разрушенные, но всё-таки казавшиеся делом рук человеческих, точнее, гномьих коридоры. Гаррету стало чуть легче, и внимательно наблюдавший за ним Дайлен сразу заметно расслабился.
А потом у них за спиной с лязгом сдвинулись перегородившие очередной коридор железные плиты, покрытые пятнами ржавчины, а на торчавший возле стены пещеры карниз вышла осунувшаяся гномка в вычурном тяжёлом доспехе.
– Бранка, – безрадостно изрёк Огрен, при виде блудной жены явно подрастеряв желание возвращать её на положенное место.
Минут пять спустя Гаррет даже начал его понимать. То ли титул Совершенной порядком подпортил Бранке характер, то ли она такой и была – но разговор гномка начала с оскорблений в адрес бывшего мужа, а закончила известием о том, что она заперла их в этом отрезке тоннеля, так что деваться им некуда, придётся идти через Наковальню Пустоты. Название это, как выяснилось, обозначало не только разыскиваемое Бранкой устройство, но и защищавший его лабиринт, в котором уже благополучно сгинул весь отряд Совершенной.
Единственным проявлением традиционного для гномов уважения к Серым Стражам оказалось лишь то, что вместо явно запланированного напутствия: «Пойди и сдохни там, дружок моего мужа!» Бранка задумчиво изрекла: «Ну ты, может, хоть до середины доберёшься…»
Дайлен смерил её презрительным взором и, чеканя шаг, двинулся к вратам Наковальни, а Гаррет впервые за время их знакомства задумался о том, злопамятен ли его кузен. Потому что в карих амелловых глазах, когда они обращались на гномку, мелькало что-то до крайности нехорошее, и Хоуку наверняка пришлось бы потом напоминать младшему, что Совершенная им нужна живой.
Впрочем, уже через несколько мгновений все посторонние мысли из его головы вылетели, потому что в первом же зале Наковальни на них набросилась толпа порождений тьмы. Несколько оправившаяся после встречи с маткой Лелиана вовремя заметила расположенные на полу ловушки и смогла отыскать более-менее безопасные места, и первая волна атакующих почти полностью погибла в древних гномских капканах. Направившихся к идущему вдаль коридору бойцов вовремя перехватил почуявший новый отряд Страж, но в этот раз им и самим пришлось порядком потрудиться, поскольку большая часть ловушек уже разрядилась. Третья волна нахлынула после десятиминутного перерыва, и они хотя бы успели перевести дух; Хоук с Амеллом уже привычно накрыли центр пещеры переплетённым с огненной бурей облаком смерти, и Огрену с Лелианой оставалось только добивать вываливающиеся за границы заклятий полутрупы.
Четвёртую волну они ждали почти полчаса, пока морщившийся от пульсировавшего в висках шёпота Дайлен не скомандовал двигаться дальше. Как оказалось, то скопление порождений тьмы, которое он почуял, и не думало вываливаться в пещеру, где маги смогли бы перебить их всех разом. Впрочем, тварей это всё равно не спасло: обозлённый энтропийщик наложил на них что-то такое, от чего даже затесавшийся между гарлоков огр покачнулся на подгибающихся ногах и в атаку двинулся ползком. Гаррет поглядел на маленького кузена с гордостью и, уважительно хмыкнув, закончил дело парой огненных заклятий.
Порождения тьмы на этом закончились, однако бежать вперёд с радостными воплями всё равно никто не собирался. И не зря: за очередными коваными воротами открылась заполненная ядовитым зелёным туманом комната, и сунувшийся в неё в поисках вентилей Огрен через полминуты вылетел обратно, вопя что-то про големов. Сами големы отстали от берсерка не больше чем на пару шагов, и Гаррет с Дайленом торопливо отшатнулись назад, не испытывая ни малейшего желания попасть под массивные каменные кулаки. Однако всё оказалось куда проще, чем можно было подумать: секира Огрена, конечно, мало что могла сделать против зачарованного гранита, зато стихийная магия оказалась весьма эффективной. Да и ядовитый газ хоть и драл лёгкие, как наждачкой, но смертельным явно не был. Впрочем, дышать им дольше нескольких минут всё равно не стоило.
В следующей комнате големы вели себя поприличнее: нападали парами, а не всей толпой, и даже как будто ждали своей очереди ударить, зато здесь жизнь отряду осложняли расположенные чуть ли не под каждым камнем ловушки. После предыдущих залов это всё равно казалось почти отдыхом, и Амелл явно насторожился, ожидая какой-нибудь крупной гадости.
– Ух ты, какая штука! – не сдержался Гаррет, заметив в очередной пещере необычную четырёхликую статую, свисавшую с потолка между сияющих голубым светом кольев. Как будто отозвавшись на его слова, «штука» повернулась, явив им следующий лик, и атаковала их широкой волной прозрачного чёрного пламени. Страж матюгнулся, почему-то по-гномски, и нырнул куда-то в сторону, уходя от удара, и кинулся к одной из находившихся под конструкцией наковален.
– Умели ж предки делать, – с грустью заключил Огрен, зарубив последнего поддерживавшего существование загадочного аппарата призрака, и закинул секиру на плечо. Суровые каменные лики тут же начали крошиться и через пару минут рассыпались щебнем, а в дальней стене пещеры со скрежетом раскрылось небольшое отверстие.
Узкий, но, к счастью, очень короткий тоннель привёл их в большой зал, освещённый десятком лириумных жил и протекавшей у дальнего края рекой лавы. Справа, у стены, возвышались каменные скрижали с вырезанными на них ровными строками текста, и возле них почётным караулом стояли семь големов. Хоук тихонько вздохнул и перехватил посох, готовясь к бою, но в этот момент самый высокий голем сделал несколько шагов вперёд и низким, пробирающим до костей голосом проговорил:
– Приветствую вас, доблестные. Я – Совершенный Карридин.
– Чего? – по-детски изумился Дайлен, но получить ответ не успел: где-то сзади загрохотали шаги, и в пещеру ввалилась Совершенная Бранка.
– Отдай мне Наковальню! – без лишних проволочек потребовала она. – Ты всё равно не познал её истинного значения, Карридин!
– И насел воробей на вола… – меланхолично пробормотал себе под нос Гаррет, устроившись на валявшемся возле входа в пещеру валуне, и, прижавшись щекой к упёртому в пол посоху, уставился на Совершенных в ожидании зрелища.
Серый Страж поразмыслил с минуту и, пихнув кузена локтём, уселся рядом с ним.
– Вообще-то я даже несколько оскорблён тем, что все эти интересные факты от меня скрыли, – через полчаса наблюдения за сварой сказал Дайлен. – Наверно, я слишком проникся всеми этими «Со всем почтением, Серый Страж» , «Всё как скажете, Серый Страж»… Брехня всё это, у гномов спины крепкие, от лишнего десятка поклонов не треснут, зато у них появляется шустрый человеческий придурок на побегушках.
Хоук пожал плечами и, прислушавшись, решил при первом же удобном случае записать только что использованные Бранкой выражения. Выражалась она и впрямь… изысканно.
– Пришибить бы обоих, – мечтательно добавил Амелл ещё минут через пять. Помолчал и с сожалением закончил: – Но нам всё-таки нужен хоть один живой Совершенный.
– Представление окончено, малявка! – неожиданно развернувшись к ним, рявкнула Бранка. – А ну живо скажи этой каменюке замшелой, что Наковальню должно вернуть народу Орзаммара! Нам нужно оружие!
– Это бесчестно, – терпеливо прогудел Карридин. – Чтобы создать это, как ты говоришь, оружие, нужна душа гнома. Живая душа. Неужели ты сама захотела бы оказаться навек заточённой в камень?
– Мы и так уходим в Камень после смерти, – огрызнулась гномка. – Раньше, позже – какая разница, если это послужит на благо Орзаммара!
– Цена несоразмерна, – возразил Совершенный. – Так было. Вначале к Наковальне приводят преступников, тех, кто уже приговорён к казни, и они рады, что хотя бы смертью своей очистят запятнанное имя. Но короли ненасытны, они хотят ещё и ещё – и вот потоком тянутся «добровольцы», которых волокут к Ней силком… Наковальня должна быть уничтожена, ибо сама она – преступление против души.
Дайлен с тяжёлым вздохом поднялся на ноги и укоризненно воззрился на обоих Совершенных, словно по-прежнему надеясь на то, что они сумеют договориться миром. Ни Карридин, ни Бранка безмолвной мольбе в его глазах не вняли, и Амелл, устало покачав головой, решительно проговорил:
– Совершеный Карридин прав. Использовать Наковальню таким образом – преступление ничем не лучше магии крови, но пока она существует – ею будут пользоваться.
Дальнейшее было настолько предсказуемо, что Гаррет, даже несмотря на то, что заклинания льда всегда давались ему плохо, успел поймать кинувшуюся на его кузена Бранку в объятия «зимней хватки» и выдернуть младшего из-под занесённой булавы Совершенной. Задержать упрямую гномку надолго его заклятие, конечно, не могло, но спустя полминуты после начала схватки к ним присоединились големы Карридина, и в конце концов дух Бранки был возвращён в Камень.
– Я ж теперь вдовец, выходит, – растерянно проговорил Огрен, не отрывавший взгляда от тела жены, и вдруг упал на колени, содрогаясь в рыданиях. – Ох, Бранка-Бранка, дура ж ты Совершенная, что же ты наделала…
В пещере воцарилось тяжёлое молчание, после шума схватки казавшееся попросту оглушительным, но через несколько минут почтительно склонивший голову Карридин повернулся к Амеллу и негромко произнёс:
– Благодарю тебя за помощь, Серый Страж, и за твоё милосердие. Ты не проделал бы столь долгий путь без причины, так что же привело тебя?
История гномских раздоров в изложении Дайлена оказалась изумительно короткой, однако Совершенный, выслушав, только махнул рукой:
– Вечно они ссорятся и грызутся из-за власти. Мне всё равно, кто из них воссядет на престол, решай это сам. Я верю в твой разум, Страж. Я скую корону для нового короля, но затем исполню свой долг и уничтожу Наковальню. И себя самого, ибо сокрытое во мне знание должно остаться тайной.
«Сокрытие знания» Дайлен явно счёл личным оскорблением, но возражать всё-таки не стал. По правде сказать, Хоук был этому только рад. Потолок поначалу показавшейся очень просторной пещеры с каждой минутой всё сильнее давил на него, и думать о чём-то, кроме желания поскорее оттуда убраться, становилось до крайности сложно.
Возвращение в Орзаммар было триумфальным. Стража у врат Глубинных Троп расступилась перед ними без лишних слов, и в их глазах вспыхнул суеверный ужас. Встречные гномы останавливались, замолкали, смотрели на шагавший по улицам города отряд, и многие из них присоединялись к следовавшей за Серым Стражем процессии.
Шум очередной свары в Совете Старейшин можно было расслышать даже за тремя стальными дверьми. Стоявшие возле них слуги всё же не осмелились открыть перед ними последнюю, ту, что вела в сам Зал Совета, и Гаррет открыл её сам. Пинком.
Вдохновенно оравшие друг на друга старейшины и претенденты на трон мгновенно умолкли. Замерший в дверях плечом к плечу с Огреном Хоук обвел их недобрым взглядом, и они с гномом с церемонной неспешностью зашагали вниз и в центре зала разошлись в стороны, освобождая путь Дайлену.
С мрачно-торжественным видом Серый Страж – в грязной, истрёпанной в боях мантии и со старательно нарисованной кровью порождений тьмы кляксой на лице – выступил вперёд и, подняв руку с выкованной Совершенным Карридином короной, бесстрастно проговорил:
– Правь, король Белен Эдукан.

Глава 9. Дайлен Амелл

Дайлен Амелл
– Ну ты видел его лицо, да? Видел? – Дайлену никак не удавалось сдержать смех. Он читал про такое в старой гномской книге, старательно утащенной из закрытой секции – про то, что под большим давлением можно смешать газ и жидкость в нераздельное целое, а если давление убрать, то пузырьки газа начнут всплывать к поверхности и лопаться. Избавившись от нависавшей над головой неимоверной тяжести, он чувствовал себя точно так же, будто смех кипел в нём искрящимися пузырьками и рвался наружу.
– Видел, – степенно согласился Гаррет, улыбаясь той самой спокойной и тёплой улыбкой, которую Амелл почти успел забыть за две проведённые в Орзаммаре недели, и меланхолично прищурился.
– А чего ты? – с мальчишеским любопытством осведомился Страж, внимательно глядя на кузена и чуть не подскакивая от нетерпения.
– Испытываю острое желание воспроизвести классическую сцену из романов-путешествий, – поняв его без лишних пояснений, сообщил Хоук. – Ту самую, когда измученные долгим плаванием странники падают на колени и целуют землю в порыве возвышенной страсти. – Он поднял голову, задумчиво поглядел на низкие тёмные облака и с сожалением закончил: – Но до неба мне не допрыгнуть. Увы.
Дайлен тоже задрал голову и посмотрел наверх, а потом кивнул:
– Да, жалко. – Маг помолчал и снова захихикал: – Нет, ну какая у него была физиономия!..
– Вполне соответствующая твоей, – фыркнул Гаррет. – Я на тебя глянул, аж сам проникся. Так что изумление и почти ужас на его королевской роже вполне подходили к твоему суровому лику.
– А я сделал, как ты тогда сказал, – похвастался Дайлен. – Думал про облако смерти, отцентрованное в его кишках. Правда, это всё равно не получилось бы, пока не нарушена целостность его тела, как ты сделал с той маткой, но размышлять об осуществлении подобной возможности было очень интересно. А гномы точно не владеют магией крови? А то он после этого как-то очень послушно на всё согласился…
– Белен – политик, – наставительно сказал Хоук. – То, для чего чародеям требуется магия крови, политики чуют задницей, причём чем опытнее политик, тем чувствительней задница. К тому же мы успели теми договорами чуть ли не перед каждым орзаммарским носом помахать, так что если бы он нарушил соглашение, у него были бы большие неприятности.
– А не-политику можно завести такую полезную задницу? – задумчиво переспросил Амелл. Опять думать обо всём этом он на самом деле не собирался, до границ леса Бресилиан было ещё недели две пути, если не больше, и ему хотелось наконец побыть не вершителем чьих-то судеб, а просто одним из членов странствующего по Ферелдену отряда. Даже не самым главным, если вспомнить о том, насколько они зависели от Гаррета и его умения добывать необходимое.
Но где-то между входом на Глубинные Тропы и тронным залом Орзаммара Дайлен успел набраться очень плохих привычек.
– Можно, – согласился отступник. – И даже нужно, это, говорят, здорово облегчает жизнь. У меня, правда, никогда не выходило. Но ты попробуй, у тебя должно получиться.
– Думаешь? – с сомнением проговорил Страж.
– Ну ты же уговорил Огрена не кидаться в лаву в порыве скорби, а отправиться с нами, – пожал плечами Гаррет. – Я бы не сумел. Так что талант у тебя есть, его просто надо… ну, развивать, что ли.
Дайлен вздохнул, с сожалением чувствуя, что плескавшиеся внутри неудержимые смешинки начали меркнуть. Необычное было ощущение, очень приятное… и такое недолговечное. Жаль.
– Гаррет, а ты меня научишь палатку ставить? – задумчиво спросил он. – Всё-таки здорово, что ты их достал, а то меня Морриган тогда совсем замучила. Она же вроде дикая ведьма, ей положено с презрением относиться к непогоде и не жаловаться на жалкий дождичек…
– Она девушка в компании мужчин, если не считать Лелианы, – хмыкнул Хоук. – Это у них, по-моему, инстинкт. Ей можно капризничать, жаловаться и требовать, чтобы мужчины что-то сделали с причинёнными ей неудобствами.
– Это как-то несправедливо, разве нет? – нахмурился Амелл. – А как же мы?
– А мы в ответ имеем право жаловаться, что у нас не пришиты пуговицы к рубашкам, и вообще вся одежда в дырках, и мы голодные, – объяснил отступник. Помолчал и добавил: – Но готовим в основном мы с тобой, дыры зашиваю тоже я, а пуговицы на завязки мы сменили после первой же битвы, потому как всё равно их все порождения тьмы в грязь втоптали. Так что да, несправедливо. Мир вообще весь такой.
– Кстати о порождениях тьмы, – вдруг напрягся Страж. – В миле отсюда есть кучка, и движутся они так, что мы с ними скоро пересечёмся.
Как выяснилось, с каким-то мелким торговым караваном порождения тьмы пересеклись раньше. Уже через полмили отряд услышал панические вопли и ускорил темп; Алистер на бегу перекинул щит на руку, а Морриган, не останавливаясь, нецензурно крыла вздумавшего поиграть в героя Дайлена. Магу очень хотелось огрызнуться, сообщив ей, что ни в кого он играть не собирается, а просто ему интересно, но сказывалось то, что к подобным упражнениям у него привычки не было – на пустые разговоры попросту не хватало дыхания.
Как ни странно, к торговцам они успели до того, как стихли крики. Амелл мельком отметил, что прятаться под телегами – до крайности неудачная тактика, и, приложив подвернувшегося генлока посохом, устроился на обрывчике над дорогой. Идея оказалась хорошей, с возвышенности было отлично видно всё поле боя целиком, и Страж даже сумел накрыть кучку порождений тьмы, согнанных Алистером и Стэном в маленький овражек, облаком смерти.
То, что выжившие купцы и впрямь приветствовали его как героя, оказалось для него большим сюрпризом. Дайлен с трудом выдавил из себя что-то умеренно-пафосное, отстранённо удивившись тому, что ещё день назад, в Орзаммаре, церемонные фразы слетали с его языка с куда большей лёгкостью, а затем ему на помощь пришёл Гаррет.
Амелл потом никак не мог отделаться от ощущения, что его кузен попросту воспользовался потрясением несчастных людей странников и безо всякой жалости их ограбил. Торговаться с полномочным представителем Серых Стражей те не осмеливались, и в итоге припасы и непромокаемый плащ для Огрена Хоук заполучил практически даром, а за жалкое гарлочье вооружение, собранное тут же на поле боя, содрал с купцов столько, сколько те, будучи в здравом уме, не отдали бы даже за только что откованные гномские клинки.
Но жаловаться он всё же не собирался. Еды и оружия у торговцев оставалось более чем достаточно, а деньги Страж решил считать их взносом в дело спасения Ферелдена. Совесть, впрочем, всё равно нехорошо покусывала душу, но с каждым днём у него всё лучше получалось от неё отмахиваться.
Но когда на пятый день после выхода из Орзаммара им навстречу из-за поворота тропы выбежала перепуганная женщина – слишком уж аккуратно одетая, как почти через сутки осознал Амелл – и завопила о том, что на повозку её семьи напали, дайленова совесть взяла верх. И он, не дождавшись реакции Гаррета, кинулся вслед за ней, твёрдо намереваясь хоть однажды побыть правильным героем, раз уж на него повесили всю эту историю с Мором. Длинноногий Хоук догнал его минутой спустя, привычно опередил на пару шагов, перехватив посох для боя…
Поломанная повозка и впрямь стояла прямо посреди дороги, перегородив проезд, а рядом с ней возился какой-то невысокий светловолосый человек. В доспехе, как с удивлением отметил Дайлен мгновением спустя; и вовсе это был не человек, а эльф, потому что когда он поднялся на ноги и обернулся, среди белобрысых прядей мелькнули острые уши. Девица, не выказывая больше ни малейшего страха, остановилась перед ним и церемонно кивнула, а эльф, посмотрев на застывших у поворота тропы магов, чуть заметно махнул рукой.
– Чтоб тебя, – с досадой сказал Хоук и, не дожидаясь, пока лучники займут позиции, накрыл их огненной бурей.
– Здесь падёт Серый Страж… – подобрав отвалившуюся челюсть, растерянно, без явно планировавшегося пафоса изрёк эльф и вытащил из ножен кинжалы. Дайлен укоризненно посмотрел на него и, увернувшись от рухнувшего поперёк дороги дерева и спрятавшись в его же ветвях, принялся методично накладывать на противников порчи.
Сражаться с людьми оказалось куда сложнее, чем с порождениями тьмы. Они не только были значительно хитрее, но и всё время норовили ударить в спину – абсолютно все, а не только крикуны, которых влёк к этому какой-то извращённый инстинкт. К тому же Амелл их не чувствовал. Правда, энтропийные заклятия действовали на них намного лучше, но много ли проку в силе заклинаний, если не знаешь, куда именно их накладывать?
Да и листва несчастного дерева оказалась не таким уж хорошим укрытием. Страж, слишком увлекшийся выискиванием укрывшихся в кустах на другой стороне поляны убийц, крупно вздрогнул, когда совсем рядом с ним раздался крик боли, и торопливо обернулся. Ирвинг плечом сбил на землю едва державшегося на прокушенной ноге воина и одним движением челюстей перервал ему глотку. При мысли о том, что ему сказал бы на это Гаррет, Дайлену стало страшно стыдно, и он едва не пропустил удар ещё одного наёмника, подкравшегося с другой стороны. Кинжал запутался в складках слишком просторной для мага мантии, которую Лелиана не успела перешить, и он торопливо отмахнулся посохом. Попал удачно, в висок – под ударом что-то хрустнуло, и человек упал. Подскочивший мабари ткнулся носом ему в лицо, глухо гавкнул и снова принялся наворачивать круги возле бестолкового хозяина.
Амелл мельком оглядел поле боя, убедился в том, что все его товарищи пока находятся на ногах – Гаррет увлечённо долбал молниями компанию воинов на другом краю поляны, Лелиана засела с луком на высоком валуне, Стэн с Огреном гремели железом за поворотом тропинки, а Алистер, вздёрнув щит к носу, кружил по поляне, выискивая себе нового противника и стараясь не попадаться на глаза меланхолично заматывавшей кого-то в паутину Морриган. И не замечая того, что к нему подбирается кто-то в заляпанной травой и грязью броне.
Что-то рядом с Хоуком многозначительно грохнуло, Дайлен машинально наложил на подкрадывавшегося ко второму Серому Стражу убийцу заклятие слабости и повернулся, краем глаза заметив, как Алистер рассеянно отмахнулся от светловолосого противника щитом: тот отлетел в сторону и застыл безжизненной куклой. Грохнуло снова, успевший подбежать к самому краю очередной гарретовой бури воин знакомым отработанным жестом обрушил меч на шею вывалившегося из пламени наёмника и принялся оглядываться в поисках новой жертвы.
Впрочем, выбора у него уже не было: последний из ещё шевелившихся противников в ужасе шарахнулся от задумчиво пощёлкивавшей хелицерами Морриган и, рванувшись в сторону, напоролся на клинок хоукова посоха. Заляпанный кровью отступник повертел головой и, отыскав взглядом высовывавшегося из ветвей кузена, рассеял всё ещё гудевшее возле сломанных повозок заклятие. Дайлен успокаивающе помахал ему рукой и, выбравшись из своего укрытия, двинулся к остальным.
– О, а тут кто-то ещё живой! – радостно сказал он, на полпути споткнувшись обо что-то мягкое, которое отозвалось на пинок тихим стоном. – Гаррет, иди сюда, пусть оно всё объясняет!
– Пощады, Серый Страж! – прохрипело увозюканное в грязи и крови нечто и подняло голову, оказавшись тем самым светловолосым эльфом. На его левой скуле темнели три кривых полосы татуировки, и Амелл невольно проследил их заинтересованным взглядом.
– Ты кто такой? – опершись на посох, сурово осведомился подошедший Хоук. Страж на всякий случай придвинулся ближе к кузену и приготовился наблюдать. Что-то подсказывало ему, что привычный отступнику язык клинка и файербола в этой ситуации подходит гораздо больше, и Дайлен решил, что ему тоже надо набираться опыта в подобных делах.
– Антиванские Вороны приветствуют тебя, – сплюнув сочившуюся из рассечённой губы кровь напополам с грязью, торжественно провозгласил эльф и снова влажно закашлялся. – Я Зевран Арранай.
– Очень информативно, – язвительно прокомментировал Гаррет. – Давай поподробнее. Что ты такое, какого хрена накинулся на мирно шагавших по своим делам путников, и какое тебе дело до Серых Стражей.
– Оставь меня в живых, и я принесу тебе клятву верности, – продышавшись, предложил эльф. Амелл задумчиво хмыкнул: вероятно, его гримаса должна была быть обаятельной улыбкой, но встреча с алистеровым щитом всё испортила. – По правде сказать, у меня не было выбора, и я не горю желанием возвращаться к Воронам… Но чтобы выбраться, мне нужен кто-то способный с ними потягаться.
– Кто-то сильно потратился, чтобы нанять этого человека, – задумчиво сказала Лелиана. – Вороны – весьма влиятельная гильдия наёмных убийц, они известны тем, что никогда не проваливают дела…
Хоук внимательно посмотрел на лучницу и благодарно кивнул, но затем вновь обратил взгляд на Зеврана:
– Приятель, ты, кажется, плохо понимаешь ситуацию, – нехорошим бархатным тоном проговорил он. – Ты не в том положении, чтобы торговаться. Или тем более о чём-то просить.
– Ты лучше всё расскажи вначале, а потом уже делай умоляющие глазки, – сочувственно посоветовал эльфу Дайлен. – А то сейчас всё равно не сработает, ты же нас всё-таки убить пытался.
Тот посмотрел на него и, помедлив, чуть заметно улыбнулся, а потом вновь перевёл взгляд на Гаррета и заговорил, время от времени нехорошо похрипывая и срываясь на кашель:
– Я родился в Антиве, у эльфийской шлюхи…
– Покороче, – оборвал его отступник. – Начни с того, на кой демон тебе потребовались Серые Стражи.
– Ах, никто не желает выслушать печальную историю моей жизни, – криво ухмыльнувшись, пробормотал эльф и, повысив голос, ответил: – Меня нанял тейрн Логэйн для убийства Серых Стражей. Потребовалось немало времени, чтобы вас отыскать, знаете ли. Но теперь моя жизнь принадлежит вам. Вороны, так уж получилось, убивают неудачников, а я задание провалил…
– Наёмник, значит, – меланхолично заключил Хоук. – Никаких личных мотивов, верно?
Зевран кивнул.
– Создатель даровал ему шанс искупить свои преступления! – воодушевлённо начала Лелиана, и маги дружно поморщились. Лучница обиженно насупилась и умолкла.
– Гаррет, ты же сам говорил, что живые полезнее мёртвых, – напомнил Дайлен. Эльфа почему-то было жалко, и ему очень хотелось разобраться в причинах. А превратить живого в мертвеца с гарретовыми навыками и впрямь дело недолгое, успеется ещё.
– Я умоляю вас о милосердии! – присовокупил Зевран, стараясь выглядеть побезобидней. – Я мог бы вам пригодиться, я умею ставить и обезвреживать ловушки, варить яды и взламывать замки, не говоря уже об искусстве боя… и антиванского массажа.
Гаррет странно хмыкнул и задумался, рассеянно барабаня кончиками пальцев по посоху. Амелл чуть заметно сдвинул брови, заподозрив, что странная поза эльфа означала не только то, что у него жутко болят отбитые внутренности, но и ещё что-то, однако прийти к каким-то выводам не успел, поскольку его кузен вдруг выпрямился и философски осведомился:
– Зевран, знакомо ли тебе понятие «демократия»? – Эльф настороженно кивнул, и Хоук обвел взглядом собравшихся вокруг соратников: – Ну, кто что скажет?
– Убить, – сухо изрекла Морриган.
– Нафига нам лишние рты? Ну его, пущай тут гниёт, – рыгнул Огрен.
– Вот только логэйновых убийц нам в отряде не хватало, – раздражённо проворчал Алистер. – К демонам его!
– Убить, – равнодушно сказал Стэн. – Он не соответствует своему статусу, значит, бесполезен.
– А я считаю, что мы должны дать ему шанс! – сдвинув брови, заявила Лелиана.
– Гав, – присовокупил Ирвинг и преданно посмотрел на хозяина, помахивая хвостом.
– А я за то, чтобы его оставить, – поразмыслив, сказал Дайлен. – Мне интересно.
– Значит, решено, – кивнул Гаррет, и внимательно следивший за ними Зевран чуть прижмурился, готовясь принять смертельный удар. – Живи, эльф.
– Что?! – хором возопили все высказавшиеся за казнь за исключением молчаливо приподнявшего брови Стэна.
– Вот так на самом деле и работает демократия, – доверительно объяснил удивлённому не меньше них Ворону Хоук и, наклонившись к нему, за шкирку вздёрнул на ноги. Однако в стоячем положении тот не удержался и, с тихим стоном прижав ладонь к животу, снова скорчился на земле.
Отступник задумчиво потёр подбородок и принялся раздавать распоряжения:
– Стэн, Огрен, уберите то дерево и повозки, Морриган, сбегай назад, там Боудан должен уже подъезжать, попроси поторопиться и приготовить деньги. Когда закончите, принимайтесь за сбор трофеев. Алистер, а ты сразу начинай. Лелиана, подлечи этого и тоже за дело. А мы с кузеном пойдём посоветуемся.
Не услышавший своего имени Ирвинг вопросительно заскулил и наступил лапой на сапог Дайлена, и маг, с улыбкой потрепав пса за ушами и поглядев на разбредшихся в стороны соратников, сообщил кузену:
– Вообще-то демократия работает не так. Но всё равно – спасибо, Гаррет.
– В идеале – действительно не так, – внимательно следя за глотавшим исцеляющее зелье убийцей, согласился тот. – Но в реальности… У кого больше силы или влияния, тот и прав.
– По-моему, ты что-то задумал, – уверенно сказал Амелл. – И мне остаётся только надеяться, что это «что-то» не похоже на ту твою выходку с маткой.
Хоук чуть смущённо фыркнул, и робкие дайленовы надежды тут же издохли.
– Гаррет… – укоризненно начал он, но тут рядом с ним раздалось деликатное покашливание, и державшийся уже заметно ровнее Зевран с улыбкой пояснил:
– Ну что, я готов принести клятву. – Он упал на одно колено и, картинным жестом протянув отступнику свои кинжалы, лежавшие на тыльных сторонах его ладоней, торжественно начал: – Я, Зевран Арранай…
– Не мне, – невозмутимо перебил его Хоук и, дождавшись, пока недоумевающий эльф поднимет на него взгляд, ткнул пальцем в Амелла: – Ему.
– Только не говори, что мне для доказательства нужно съесть гарлочью лапу и выжить, – без выражения сказал Дайлен, старательно давя мальчишеское хихиканье. Выражение глаз у Ворона было до боли знакомое, только ему никак не удавалось вспомнить, где именно он такое видел. Где-то там, где он был в безопасности, по крайней мере относительной, и думал, что знает о мире всё…
– Прошу прощенья, Серый Страж, – с искренним почтением склонил голову эльф, и маг растерянно моргнул. Нет, уважение и доверие к его решениям уже не были совсем ему незнакомы, но вот чтобы просто так, за одну только принадлежность к Ордену… – Я, Зевран Арранай, клянусь быть верным тебе, защищать твою жизнь, как свою собственную, и пресекать козни твоих врагов! Отныне я твой человек, и я тебя не подведу. Да будет так!
Дайлен озадаченно почесал кончик носа. Вообще-то это было здорово. Совсем как в романах. Только романы всё врут, это он уже давно понял, даже до Белена с Харроумонтом и их идиотских разборок, и это было грустно. Клятва-то была красивая.
– Ну… э… я буду тебя защищать и заботиться, и воздам любовью за верность и смертью за предательство… – сосредоточенно сдвинув брови, задумчиво отозвался он. Вроде бы всё сказал правильно, только Зевран почему-то заулыбался странно, а Гаррет настороженно сощурился. – Чего?
– Не бездельничай, Ворон. Трофеи ещё не все собраны, дел полно, – сурово глянув на эльфа, велел Хоук. Тот, помедлив с полсекунды и так и не дождавшись от Стража никакого знака, грациозно поклонился и направился к возившейся с телами лучников Лелиане.
– Клятве не верить, да? – дождавшись, пока Зевран удалится на достаточное расстояние, грустно уточнил Дайлен.
– Лучше не надо, – сочувственно глянув на него, согласился Гаррет. – Про повадки Воронов мы только с его слов знаем, может, ему ещё можно воткнуть в нужных людей ножик и сказать Логэйну, что так и было.
– Ну почему такой умный человек делает такие глупости? – задумчиво осведомился Амелл. – Я про Логэйна. Смотри, сколько он уже всего успел – в Орзаммар послов отправил, за нами убийц послал… Он что, не знает, что Серые Стражи в политику не лезут и перестраховываться не обязательно?
Отступник отстранённо покачал головой, и Страж вопросительно посмотрел на него.
– Судя по тому, что рассказывал Алистер, ваш Дункан как раз в политику и лез, – проговорил он. – Не напрямую и, полагаю, с истинно благими намерениями… Но вот как это со стороны выглядело, я даже гадать не могу. Мне почему-то кажется, что весьма непристойно.
Дайлен неопределённо хмыкнул, не горя желанием вслух признавать его правоту. Вот так признаешь, а потом забудешься и ляпнешь чего-нибудь при Алистере, и мирись с ним потом. И так уже он оскорблён до глубины души присутствием логэйнова наймита.
Остальные тем временем закончили со сбором трофеев, и Хоук отправил Алистера с Лелианой искать место для лагеря дальше по тропе. Ночевать в компании пары десятков трупов ни у кого охоты не было, так что второй Страж и не подумал спорить. Гора разнообразного вооружения высилась теперь посреди изрытой тяжёлыми сапогами воинов и заклинаниями поляны, и рядом с ней с неприкаянным видом стоял Зевран, вокруг которого с нехорошей улыбкой расхаживала жмурящаяся Морриган. Гаррет устало вздохнул и направился к ним, и Амелл, вдруг ощутивший на своих плечах тяжесть ответственности, двинулся вслед за кузеном.
Заметившая их приближение ведьма вздёрнула носик и с гордым видом удалилась, а засиявший благодарной улыбкой Ворон преданно воззрился на них.
– Полагаю, мне следует поблагодарить вас… – начал он и снова изогнул губы в странной, неуловимо знакомой улыбке. – Ведь именно благодаря вам – и той милой рыжей деве – я всё ещё жив.
– Раздевайся, – смерив его оценивающим взглядом, невозмутимо велел Гаррет.
– Что, прямо сразу тут? – изумлённо распахнул глаза Арранай, чуть подавшись вперёд, и на Дайлена снизошло откровение. Да такое, что он едва сдержал желание отвесить себе смачный подзатыльник, потому что подобные иллюзии – а ничем иным упрямо мерещившееся в мелких деталях сходство быть не могло – сослужили бы ему очень плохую службу. И чувствовать инстинктивное доверие к наёмному убийце лишь из-за солнечного блеска волос и всегда чуть-чуть удивлённой улыбки было глупо и очень опасно.
Хоук нарочито терпеливо посмотрел на эльфа, и тот, пожав плечами, принялся расстёгивать пряжки, скреплявшие его броню. Плавными, изящными движениями, приковывавшими взгляд – Амелл, чувствовавший себя в абсолютной безопасности рядом с кузеном, таращился, не скрывая интереса, и гадал, была ли эта грация свойством общеэльфийским или можно было такому научиться.
– Побыстрее можно? – не допускающим возражений тоном осведомился отступник, и Зевран, укоризненно глянув на него, в несколько секунд выскользнул из доспеха и картинным жестом уронил его на землю. Страж тихонько, с сожалением вздохнул: наблюдать за раздевавшимся Вороном было приятно, почти так же приятно, как за вылизывающимся Пушистиусом, пригревшимся на солнечном подоконнике. Но эльф, оставшись в одних подштанниках, замер в какой-то не очень естественной гнутой позе, и переводил взгляд в него на кузена, как будто пытаясь догадаться о произведённом впечатлении.
Гаррет подобрал его кирасу и принялся вертеть в руках, изредка постукивая кончиками пальцев по поверхности и старательно прощупывая изнанку.
– Барахло, – наконец заключил он и, отложив кирасу в сторону, поднял наплечники. – Тебя Морриган пожевать успела, что ли?
Зевран удивлённо моргнул и вопросительно посмотрел на Дайлена, но маг, так и не поняв, чего тот от него хочет, только передёрнул плечами и требовательно протянул руку:
– Совсем раздевайся. Да не подштанники, побрякушки сюда давай.
Эльф осторожно опустил ему в ладонь связку кулонов и три кольца, и Амелл, коротко покосившись на продолжавшего изучать броню их нового приобретения кузена, сосредоточился на амулетах Ворона.
Зрелище, по правде сказать, было печальным.
– Ну это даже барахлом назвать язык не повернётся, – наконец почти с обидой изрёк маг. – Даже хламом их назвать означало бы комплимент сделать. Как ты вообще в бой с такой хренью полез, смерти искал, что ли?
Зевран посмотрел на него странно, и Дайлену вдруг показалось, что случайно сорвавшаяся с языка реплика была не так уж далека от истины; однако эльф тут же снова засиял игривой улыбкой и легкомысленно пожал плечами:
– Увы, мой Страж, что было, то и взял.
Амелл тихонько вздохнул и, позвенев путавшимися в пальцах цепочками, поинтересовался:
– Среди них какие-нибудь твои личные вещи есть? Такое, чтоб на память оставить.
Зевран, на мгновение отведя взгляд, снова пожал плечами:
– Ничего своего у меня никогда не было, так что делай что хочешь.
Дайлен сочувственно поглядел на него и, небрежно швырнув бесполезные побрякушки в общую груду трофеев, с удивившей его самого нерешительностью протянул эльфу снятый с запястья верёвочный браслетик.
– А это для чего? – моргнув, осведомился Ворон.
– Ни для чего, – трижды повторив себе «Я Серый Страж и, мать вашу, предводитель этого отряда», жестко проговорил Амелл. И, поняв, что несколько перегнул палку, чуть деликатнее пояснил: – Просто подарок. Чтобы у тебя было что-нибудь… Ну, не для дела, а просто так. У нас в Круге хоть ленточки-серёжки были, а у вас, гляжу, совсем как-то печально…
Арранай часто-часто заморгал, едва ли не впервые за всё это время растерявшись по-настоящему, и осторожно сжал пальцы на плетёной полоске.
– Спасибо, мой Страж, – негромко проговорил он. И, покосившись на Гаррета, сосредоточенно измерявшего ширину его грудной клетки раскрытыми пальцами, заговорщицким шёпотом осведомился: – А твой великолепный кузен всегда так суров?
– Только к тем, кто пытался убить моих подопечных, – отстранённо отозвался Хоук и, вытащив из рукава клочок бумажки, небрежно что-то чёркнул.
– Ну значит, я теперь вне опасности, – томно проворковал Зевран и, чуть неуверенно улыбнувшись Дайлену, по-кошачьи потянулся к отступнику: – А мне так и расхаживать голым? Я б спросил, насмотрелся ли ты уже, но ведь ты на меня так толком и не глянул…
– Вот разберусь с твоей бронёй, тогда и будем глядеть, – отмахнулся Гаррет и, бросив на младшего мага предостерегающий взгляд, направился к выворачивавшему из-за поворота фургончику Боудана.
– Плащ пока возьми, – великодушно предложил Амелл, вытащив упомянутый предмет из подвернувшейся под руку сумки – кажется, алистеровой – и бросив его неопределённо поведшему бровью эльфу. – Сейчас Гаррет тебе что-нибудь сторгует, а то и правда же в такой броне только ворон пугать. Ой, ну то есть не обижайся, это выражение такое. – Арранай хмыкнул и накинул плащ на плечи, и маг, не удержавшись, ободряюще похлопал его где-то между лопаток: – Не переживай, приспособишься. Резкие перемены всегда выбивают из колеи, но ты же умный, справишься.
– А ты так веришь в мой ум, Страж? – насмешливо пропел Ворон. Дайлен недоуменно пожал плечами и пояснил:
– Ну ты же догадался прикинуться тушкой, пока Гаррет не остыл немного после боя. Вздумал бы ему противоречить тогда, лежал бы сейчас вон в той кучке, вместе с остальными. Давай, иди в лагерь, Ирвинг проводит. Только ты его пока гладить не пытайся, он к тебе ещё не привык.
Амелл ещё раз ободряюще улыбнулся новому товарищу и двинулся к торговцу, сосредоточенно хмуря брови. Хоук был, вообще говоря, прав, и проникаться симпатией к едва знакомому убийце не стоило, но в Зевране, несмотря на уверенные повадки и игривость манер, чувствовалось что-то очень знакомое и глубоко неправильное. Оставалось лишь разобраться, что именно с этим делать, и не стоит ли и впрямь даровать Ворону то невеликое милосердие, которое обычно дарят одержимым.
– Да, братец, я буду с ним осторожен, – в ответ на короткий косой взгляд Гаррета торопливо проговорил Страж.
– Вообще-то я хотел спросить, не хочешь ли ты поискать тут что-нибудь для Алистера, пока он взглядом не прожёг дырку в твоём новом шемлене, но твоё обещание изрядно успокаивает мне сердце, – усмехнувшись уголком губ, добродушно проговорил отступник.
– Ну я пока ещё надеюсь, что Зевран окажется не шемленом, а исключением из этой неутешительной закономерности, – задумчиво изрёк Дайлен и дружески пихнулся лбом в плечо кузена, – но в целом твоя идея не лишена рационального зерна. Есть хоть на что его задабривать?
– Есть. Снаряжение у Воронов получше, чем у порождений тьмы, так что мы даже почти богаты, – хмыкнул Хоук и широким жестом обвел разложенные перед ним товары Боудана. – Выбирай.

запись создана: 12.04.2012 в 18:48

@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, В Тени и наяву, Dragon Age

---

*настигло осознание*

Блин, у меня ж через неделю день рождения!.. Уй-ё...

@темы: за жизнь

---

Ура, вчера была нормальная опера! Без осовремениваний, в костюмах, с декорациями, с хорошей пафосной музыкой... "Мазепа" называлась. Правда, блондинистый парик на главгероине, по идее украинке, меня несколько выморозил, но в остальном всё было очень хорошо.

Сидел там, пытался думать ещё какую-нибудь мелкую зарисовочку в параллель к большому фику, но то ли опера слишком отвлекала, то ли длинные лапы тевинтерской демократии, потому что в голову упорно лезли обоснуйчики того, как можно сделать фик с живым папой Хоуком.

Длинные лапы тевинтерской демократии и Малькольм Хоук в перманентном ахуе

Собственно говоря, лично мне информации о конкретном способе умирания Малькольма Хоука не попадалось. Поэтому тут есть простор для фантазии. И вот видится мне такая картина:

Поехали Малькольм Хоук со старшим сыном в какой-нибудь город. На ярмарку, скажем, за селекционным зерном, или ещё за какой фигнёй. Уехали, в общем, достаточно далеко. Но на ярмарке случился эксцесс, папу Малькольма пропалили и напустили на него храмовников, поэтому дальше происходит пафосная сцена в духе "Я этим займусь. Сын, беги!" - и последнее, что видит послушно удирающий беречь семью Гаррет - это десяток храмовников, несущихся на его папу с занесёнными мечами. После такого обычно не выживают, так что ставший старшим в семье Хоук, растирая слёзы по мужественной физиономии, возвращается в Лотеринг и принимается командовать. Неделю-две-месяц семья сидит на чемоданах, но потом понимает, что они вне подозрений и возвращаются к нормальной жизни. Уже без папы, увы.

У Гаррета Хоука дальше всё идёт по канону, а вот у Малькольма...

Во-первых, его каким-то образом не убили, а просто намяли кости и кинули, скажем, в пресловутый Эонар. И сколько-то там времени он отсидел, а потом ушлый тевинтерский Архонт выкупает - через десяток подставных лиц, естественно - его и ещё нескольких магов. И ведутся разговоры в духе: Товарищи, во-первых, вы нам должны за свою свободу. Во-вторых, все вы схвачены и подвергнуты суровой каре за незначительные проступки или и вовсе просто так. Разве ж это порядок? Айда восстанавливать справедливость!
И все, в общем, соглашаются, но Малькольм Хоук говорит: ребят, всё это очень хорошо и правильно, но извините, у меня там семья, мне не до вашей общей справедливости. И ему душевно отвечают (возможно, даже сам Архонт, занимающийся взращиванием верности лично себе): чувак, мы тебя очень понимаем. Но подумай сам - в каких обстоятельствах ты от них удалился? Вот то-то. Твоё присутствие сейчас только подвергнет их опасности. К тому же, у тебя сын старший уже взрослый вроде, справится. А я при случае своих информаторов в той дыре попрошу заглянуть в Лотеринг и всё выяснить.
И папа Хоук, как существо разумное, с доводами соглашается и энное количество времени работает на Архонта, постепенно поднимаясь чуть ли не до его личного агента. Короче, карьера.
Где-то в процессе случается Мор и сожжение Лотеринга, и узнавший об этом Малькольм глубоко печалится, полагая, что его семья погибла вместе с остальными. Собственно, кроме карьеры подручного Архонта, у бедного мужика ничего не остаётся, и оной карьере он отдаётся целиком.

Некоторое время спустя призывает его начальство и говорит: так и так, в Киркволле какой-то бардак творится, кунари туда приплыли и не уплывают, а наши агенты либо бред какой-то в донесениях пишут, либо не пишут вовсе. А ты вроде там жил, город знаешь - съезди выясни, порядок наведи, если получится.

И прибывает Малькольм Хоук в Киркволл. И видит, что недавно, несколько месяцев назад в городе случился совсем какой-то бардак, потомушто полгорода всё ещё в руинах либо свежеотстроено. И идёт он к человеку, чьи контакты ему выдали в главконторе...
- Блять! - преисполнившись новой седины, говорит Мииран из Кровавых Клинков. - Блять! Да чтоб вас, Хоуков, до седьмого колена в Чёрный Город, чтоб мне вас век не видеть! - и дрожащей рукою швыряет в Малькольма выданный тевинтерской агентурой задаток.
- Что за хуйня? - опешив, осведомляется Малькольм, хозяйственно подбирая деньги.
- Чтоб мне вас в жизни не видеть! - повторяет Мииран. - Чувак, ты что, даже статую в порту не видел? Золотым по серому всё как есть написано.
- Я не через порт прибыл, - отвечает Малькольм. - Что тут вообще случилось-то?
- Отъебитесь вы все от меня с этой "прибыльной работёнкой", - крестясь на все четыре стороны, отвечает Мииран и, торопливо начертав на какой-то бумажке адресок, суёт его Малькольму: - Двигай отсюда, чувак. Ты мне всю молодость испоганил, и старость тоже. Вот тут сам разберёшься.

Поскольку помимо Миирана в помещении или рядом имеется ещё солидное количество Клинков, Малькольм решает не заниматься фаллометрическими изысканиями и послушно уходит. Статуя в порту пафосна, но мало что объясняет, потому что указанное "золотым по серому" уже заботливо посбивали собиратели халявного металла. И, поразмыслив, идёт Малькольм по указанному адресу.
- Добрый вечер, сударь, - открыв дверь, вежливо говорит Боудан. - Что привело вас в поместье семейства Хоук? Ой, сударь, вам плохо? Орана, воды!
- Что там такое, Боудан? - зычным голосом осведомляется со второго этажа Гаррет. Спускается вниз, встречается взглядом с круглыми глазами Малькольма, слабо верящего, что вот этот взрослый мужчина - это его молоденький сынок.
- Ебаные малефикары, совсем проходу не дают! - оскалившись, цедит Гаррет, и у Малькольма снова настаёт ахуй, ибо он, не успев даже моргнуть, оказывается закован, в скажем, камень так, что не шевельнёшься и тем более не кастанёшь ничего, а сурово хмурящийся сынок подходит к нему и, с нехорошим видом поигрывая посохом, осведомляется: - И кто тебя, самоубийцу, надоумил украсть лицо моего отца?

Долго ли, коротко ли, но недоверчивый Гаррет таки убеждается (возможно, не без помощи подоспевшего из спальни Андерса), что перед ним действительно его папа. И вот тогда, уже где-нибудь в гостиной, за чашечкой рому, начинаются семейственные разборки. Ибо Гаррет, не выдержав, орёт на папу за то, что тот их бросил, папа орёт на Гаррета за Бетани, Леандру и Карвера-храмовника, Андерс, не выдержав, орёт на папу про то, что "вы понятия не имеете, что ему пришлось пережить", чудом не начиная светиться синим, папа орёт на Андерса про то, что это семейное дело, Гаррет опять орёт на папу, что Андерс имеет полное право на него орать, потому что он часть его семьи...
Где-то потом способность орать им отказывает, и Андерс мстительно показывает жестами, что лечить сорванные голосовые связки он им сегодня не будет, ибо нехуй.

На следующий, допустим, день все несколько успокаиваются и принимаются за нормальный рассказ о том, как жизнь прошла. Малькольм, правда, отвечает уклончиво, в духе: "Схватили, выкупили, завербовали, работаю", не называя имён; Гаррет, как ни в чём не бывало, отвечает на вопросы типа "что тут случилось-то, раз город в развалинах", фразами вроде "Кунари устроили, но они уже ушли. Как почему? Я убил их Аришока, вот они и ушли. Как это "как убил"? На дуэли" (А я тебя потом три дня по кусочкам собирал, добавляет вполголоса Андерс).
- А на Карвера-то что нашло? - осведомляется Малькольм.
- Обиделся, что я его с собой на Глубинные Тропы не взял, - объясняет Гаррет.
- Что тебя самого-то туда понесло? - в запоздалом ужасе спрашивает отец.
- За баблом, - кратко отвечает сын. - Из Клинков выперли, Мииран забоялся, что я его сам выпру, если останусь; жить на что-то надо было, а за истребление городских банд мало платили; мама всё стенала об имении, да и старый пидорас Гамлен нам все нервы проел уже, я б его самого убил скоро...
- Надо говорить не пидорас, а мужеложец, сынок, - машинально поправляет Малькольм.
- Нет, папа, - возражает Гаррет. - Мужеложец - это я. А дядя Гамлен - пидорас.

Папа Малькольм, как существо умное, к тому времени уже понял, что за Андерса и за лазающих по занавескам андерсовых котов его могут и обидеть, и на вопросе наличия Андерса в гарретовой постели внимание не заостряет, тем более что сам Андерс ему даже в принципе нравится. Когда на него не орёт.
Но тут уже Гаррет берётся за дело, и настойчиво спрашивает папу, а на кого ж это он работает.
Малькольм мнётся, смущается, но потом, под суровым взглядом изрядно повзрослевшего сына, всё-таки отвечает: "На Архонта". И по тому, как улыбнулся при этом Гаррет, понимает, что мальчик-то и правда вырос.
Гаррет тем временем ласково улыбается сидящему неподалёку Андерсу и говорит: родной, по-моему, это наш шанс реально что-то сделать, раз уж ты говоришь, что взрывать казармы храмовников - это не метод, потому что всё закончится, как в Старкхэвене. А потом поворачивается к папе и непреклонным голосом командует: вот что, папа, пиши своему Архонту, пусть даёт нам денег и советы, а мы тут будем делать революцию во имя свободы магов.

@темы: шутка юмора, так, подумалось, Я, аффтар!, cat-person^_^, Dragon Age

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

День печали, однозначно.

Дофигища домашних дел съедят изрядно времени; вечером опять театр, и что-то Мариинка, при всех своих достоинствах, успела меня порядком достать; "семейное празднование" Пасхи - в исконно атеистической семье выглядящее изрядным идиотизмом - съест ещё не меньше часа; один из самых моих любимых фиков, поддерживающий мой оптимизм в случае падений оного, пообещали заморозить и я теперь в грусти... А я-то вчера обрадовался, что как раз новая глава появилась. Ых.

Зато в другом фанфике вдруг случился флафф и даже намёки на возможное выруливание ситуации к ХЭ (во всяком случае, очень хочется в это верить), но зная автора, там я опасаюсь на что-то надеяться. Сглазить боязно.

И в собственный фанфик, судя по расписанию, не влезть. Тупо не хватит времени сосредоточиться на тексте, тем более что там надо упихивать Зеврана, а он зверушка лично для меня очень сложная. В общем, хны.

Дабы не было сомнений в толковании вышенаписанного: Герти, я ОЧЕНЬ хочу продолжения "Революции". Очень-очень.

@темы: черновластелинское, Я, аффтар!, за жизнь

---

Чего-то кошЪ непродуктивный, хны. То есть, в смысле основного фика непродуктивный, потомушто зарисовочко про няшного Хоука и его сюрпризы вышла увесистей, чем намечалась. И самое обидное, что завтра то же самое, ибо домашние дела, пасха и опять театр.

Ну я зато хотя бы начал всовывать туда Зеврана... А главную часть процесса всовывания придётся уже, наверно, в понедельник, когда форез и много сидеть на работе.

Но вообще-то самое страшное уже сделали, дальше уже Бресилиан, Башня Круга и попутный выгул дайленовых и гарретовых тараканов. Пусть оно и правда окажется легче, чем Глубинные Тропы!

@темы: Я, аффтар!

---

А ещё вчера матрона заговорила про дачу, и я с новой силой захотел себе смартфон, поскольку как раз в тот момент у меня в мозгу рожалась мысль на нижевыложенный драбблик. И я вспомнил, как я сидел там, в отрыве от благ цивилизации, и жевал мысли, не имея возможности их записать, и стало мне печально.

Хоть бы уж надбавку дали наконец, а...

@темы: за жизнь

---

Подарки для любимых

м!Хоук/Андерс, вольное обращение со слухами об Асундере, Хоук-ебанашко

– Родной, у меня к тебе просьба.
Андерс поднял голову от кипятившихся в маленьком котелке бинтов и вопросительно посмотрел на Хоука.
– Если у тебя не случится ничего непредвиденного, вроде аварии в Костяной Яме или внезапных родов, придёшь домой пораньше? – застенчиво проговорил Гаррет и на всякий случай умоляюще воззрился на целителя. – Это важно.
– Хорошо, солнце моё, – согласился одержимый, одернув начавшего было возмущаться духа. Не так уж часто Хоук пользовался своим положением самого любимого и дорогого в личных целях, так что можно было хотя бы раз в год сделать ему приятное. А учитывая то, сколько он для них делает – для всех них, включая подполье магов – можно и чаще. Справедливость помедлил и, неохотно пробурчав что-то вроде согласия, умолк.
К счастью, день и впрямь оказался спокойным, и Андерс смог закрыть клинику всего часа через четыре после полудня. Гаррет, впрочем, уже нетерпеливо вышагивал по прихожей и при виде открывшего дверь имения целителя разулыбался так, будто и не надеялся увидеть его раньше следующего утра.
– Итак, что у тебя за важная просьба? – невольно улыбнувшись в ответ, нарочито строгим голосом осведомился тот.
Хоук остановился, глубоко вздохнул и, приняв торжественный вид, с намёком вопросил:
– Родной, ты помнишь, что сегодня у тебя день рождения?
– Это и есть твоё важное дело? – не без разочарования уточнил Андерс. По правде сказать, разочарование принадлежало по большей части Справедливости, ему самому стало очень приятно и тепло где-то под сердцем.
– Ну да, но не целиком, – загадочно сообщил Гаррет, даже не подумав обидеться. Он тоже всё отлично понимал про Справедливость и умудрялся относиться к этому с потрясающей снисходительностью. – У меня есть для тебя сюрприз.
Он вдруг оказался за спиной у целителя и принялся бережно подталкивать его к закрытой двери библиотеки.
– Что там? – с подозрением переспросил Андерс. Нет, ничего плохого или неподобающего Хоук ему бы не притащил, но некоторые вещи попросту случались невовремя. Например, рожающая кошка, которую тот принёс ему на праздник Середины Зимы и потом сам же ворчал, что целитель всю ночь принимал роды вместо того, чтобы подобающим образом благодарить его под тёплым меховым одеялом…
– Сюрприз, – упрямо повторил его любимый. И, сжалившись, принялся намекать: -Помнишь, ты мне когда-то говорил, что тебе этого хочется. Давно, ещё в самом начале нашего знакомства…
– Голову Мередит? – фыркнул Андерс. Спохватился и, обернувшись к Гаррету, в ужасе посмотрел на него: – Только не говори мне, что ты и правда приволок мне голову Мередит! Это слишком опасно для тебя!
– Нет, не голову, – отрицательно повёл подбородком Хоук, и одержимый мысленно проклял себя, потому что в глазах второго мужчины мелькнуло что-то знакомое, обычно означавшее, что идея пустила корни в его разуме.
– Тогда ещё один кот? – несколько успокоившись, предположил целитель. – Но тогда я уже услышал бы мяуканье…
– Ну, допустим, мяу, – раздался из библиотеки меланхоличный, с отчётливой усмешкой мужской голос.
Андерс рывком распахнул дверь и в изумлении уставился на сухощавого, коротко стриженого пожилого мужчину, сидевшего в кресле у камина.
– Это тебе, – широким жестом указав на него, гордо проговорил Хоук.
– Фенрис тебя убьёт, – заморгав, машинально отозвался одержимый.
– А причём тут Фенрис? – неподдельно изумился Гаррет, но затем в его глазах мелькнуло понимание, затем возмущение, и он обиженно заявил: – Это совсем не это! Он тебе не насовсем, просто чтобы пообщаться! И не в том смысле пообщаться, в том смысле я тебя никому не отдам!
– Простите, – вежливо сказал Андерс мужчине. Тот кивнул, чуть заметно приподняв уголок узких губ в намёке на понимающую улыбку, и целитель развернулся к возлюбленному и вполсилы толкнул его ладонью в грудь: – А теперь объясни мне всё толком, солнце моё.
– Помнишь, когда я подарил тебе тот амулет, ты сказал, что никогда не задумывался о том, как живётся людям в тевинтерской Церкви? – глубоко вздохнув, поинтересовался Хоук. Одержимый кивнул и вопросительно выгнул бровь, и Гаррет снова махнул рукой в сторону гостя: – Ну вот. Спрашивай.
– А в чём подвох? – с подозрением осведомился Андерс. То, что любимый запомнил его мимолётную вспышку любопытства, было очень трогательно, но ничто в жизни не бывает так просто, это целитель уже успел запомнить. Особенно когда дело касается Хоука. Так что как бы ему ни хотелось поверить в то, что его Гаррет, на редкость широкой души человек, попросту выкупил где-нибудь на тевинтерском рынке всю жизнь прожившего в Империи раба и предоставил ему новый шанс в обмен на рассказ об этой самой жизни…
– Никакого подвоха, – возмущённо сказал Хоук. Снова развернул целителя лицом к гостю и, наклонившись к самому его уху, громким шёпотом объявил: – Это – Чёрный Жрец.
– Верховный Жрец Тевинтерской Церкви, если позволите, – тоже понизив голос, терпеливо поправил его мужчина.
– Что?! – в шоке переспросил Андерс.
– Мессир Защитник пригласил меня нанести ему визит, и я счёл его предложение интересным, – спокойно пояснил тевинтерец. – Кстати, я невольно подслушал начало вашего разговора… Знаете, голова Рыцаря-Командора Мередит гораздо лучше смотрится на своём нынешнем месте. Эта леди так восхитительно компрометирует вашу здешнюю Церковь, что мои подчинённые на неё не нарадуются. – Он хмыкнул и вдруг мечтательно улыбнулся, совсем как обычные люди, и целителя несколько отпустило.
– Э… Добро пожаловать в Киркволл, Ваше Святейшество, – растерянно изрёк он. Потёр лицо ладонью, пытаясь собраться с мыслями, и вполголоса прошипел: – Гаррет, вообще-то нормальные люди обычно сами едут к столь высокопоставленным особам и почтительно просят об аудиенции, а не тащат их к себе.
– Ну мы же вроде сразу договорились, что я ненормальный, – невинно улыбнулся Хоук и, нежно поцеловав его в висок, подтолкнул ко второму креслу: – С днём рождения, любимый. Вы тут общайтесь, а я пока распоряжусь насчёт ужина и чтобы Боудан ни в коем случае не пускал в дом Фенриса, если тот вдруг явится…
Чёрный Жрец оказался изумительно здравомыслящим человеком, и особенно сильно это бросалось в глаза при попытке сравнить его с Эльтиной и особенно с Мередит. Андерс забыл о смущении уже минут через пять, и о том, что людям – и Чёрному Жрецу в том числе – всё-таки нужно спать, вспомнил только глубокой ночью, после того как тот, вежливо извинившись, предложил продолжить беседу утром. Как оказалось, Хоук к тому времени уже распрощался с ними и перебрался в кровать, и при виде спящего возлюбленного, с довольной улыбкой обнимавшего подушку, целитель просто не смог сдержаться.
– Я тебя обожаю, – заговорщицким шёпотом сообщил он, разбудив Гаррета долгим страстным поцелуем, и поёрзал, стараясь прижаться к нему поплотнее.
– Я тебя тоже, – обвив его талию руками, улыбнулся в ответ Хоук. – Понравился сюрприз?
Вместо ответа Андерс поцеловал его ещё раз, низко урча и постанывая от удовольствия, и потом жарко выдохнул в губы:
– Очень. – Целитель запустил пальцы во взъерошенные волосы Гаррета и поинтересовался: – А как ты сумел подгадать точно к моему дню рождения?
– А я не сумел, – смущённо признался тот, нежно облизывая мочку его уха. – Он у нас ещё с позавчера живёт.
– Но где? – изумился одержимый. – Я же никого не видел!
– В маминой комнате, – объяснил Хоук. – Он понимает, что ему тут лучше не светиться, и не протестовал, когда я попросил его вести себя тихо.
– Но… это же комната твоей мамы, – замерев, растерянно проговорил Андерс. – Ты же… тебе же тяжело в неё заходить…
– Ну, это уже почти год комната хранения сюрпризов для тебя, – пожал плечами Гаррет, хотя его улыбка всё-таки немного померкла. Он помолчал и убеждённо добавил: – Мама бы поняла. Она всегда говорила, что для семьи нужно делать хорошее. Она была бы довольна, что её… место, где она когда-то жила, помогает мне доставлять тебе радость. Это правильно.
– Гаррет, я тебя люблю, – сдерживая вдруг подкатившие к горлу слёзы, прошептал Андерс и прижался губами к его губам, стараясь поделиться тем, на что у него не хватало слов.

код

[J]Файмор[/J]: драббл <a href="http://www.diary.ru/~fayere/p175261697.htm" target=_blank>"Подарки для любимых"</a>, м!Хоук/Андерс, романтика, юмор

@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, ДА-драбблы, Dragon Age

---

Вчера чего-то совсем прихватило, в итоге театр превратился в натурально пытку. Опять с бедной оперой сделали что-то непонятное, с тем же успехом мог бы послушать её в записи. Нет, живой Гергиев - это очень круто, но как же меня сквикают эти новомодные сценические решения... Да и сюжет изрядно бредов оказался, а учитывая то, что отвлечься было особо не на что, это тоже царапало.
Зато матрона, кажется, наконец прониклась мыслью, что кошЪ хочет на Вагнера и теперь будет долбать билетодобывающую тетечку целенаправленно.

Зато в театре придумал смешную зарисовочку про Андерса с Хоуком, причём Хоук подкласса "ебанашко всемогущее". И ещё к ним придумался одно существо... про которое, по идее, надо бы почитать в Асундере, но Асундер я пока съел только до девятой главы, так что буду импровизировать. Но он таким фееричным троллем придумался... Главное, чтобы драббломиник теперь не перерос во что-то большее, оно мне тут совсем не в тему будет.

Пытался думать про Зеврана. Выходит либо бред, либо на редкость противный Зевран, а там ещё и очередь дайленоглавки, что опять-таки всё осложняет. Чую, буду писать, закрыв глаза и думая о Ферелдене.

А ещё большое спасибо всем, чьё творчество я тут обнаружил с утра пораньше и пропозитивился по самое никуда.

@темы: Я, аффтар!, за жизнь

---

м!Хоук/Андерс

Иногда Андерсу страшно хотелось оторвать Фенрису голову. Каждый раз, когда ему на глаза попадалась болтавшаяся на запястье эльфа красная лента.
Андерс говорил себе, что ревность тут совершенно ни при чём, и даже не лукавил. Он просто был очень злопамятным.
Всё начиналось подозрительно хорошо. Вечер, улыбка терпеливо дожидавшегося его Хоука, искреннее недоумение в его глазах, куда лучше всяких слов убедившее Андерса в том, что умудрившийся пробраться в его постель, а потом удачно удравший Фенрис и впрямь был не более чем нелепой случайностью… Просьба остаться и то, с какой любовью Гаррет смотрел на засыпающего в его руках целителя.
Андерс проснулся потом, ещё ночью, почти за час до рассвета, и Хоук по-прежнему лежал без сна, едва ощутимо поглаживая разметавшиеся по его плечу и подушке рыжеватые пряди, словно никак не мог налюбоваться. В конце концов заснул и он: когда целитель снова открыл глаза уже после восхода солнца, Гаррет мерно сопел ему в макушку, тёплый, расслабленный, словно довольный кот, ничем не напоминавший резкого и язвительного «сударя Хоука», которого знал весь остальной Киркволл.
Уходить совершенно не хотелось, но одержимого ждала клиника и его пациенты, и он осторожно выбрался из рук любимого и, умирая от нежности, аккуратно, чтобы не потревожить его сон, поцеловал Гаррета в кончик носа.
День пролетел незаметно. Андерс замешкался было возле двери имения Амеллов, не решаясь войти, но затем взял себя в руки и решительно переступил порог.
Хоук сидел в библиотеке, склонившись над какой-то книгой, сосредоточенный и отстранённый. Он резко поднял голову, услышав звук шагов, и через мгновение улыбнулся, и Андерс задохнулся, осознав сквозивший в каждом его жесте, тщательно подавляемый ужас лишь после того, как тот рассеялся без следа, и слишком поздно вспомнив о том, что треклятый эльф когда-то сбежал от Гаррета, не попрощавшись.
- Добро пожаловать домой, любовь моя, - ласково сказал Хоук, поднявшись с кресла, и Андерс только виновато всхлипнул, уткнувшись носом ему в шею и крепко обхватив за талию.

Андерс никогда не повторял своих ошибок дважды. Каждое утро, перед тем, как отправиться в клинику, он ласково целовал спящего Гаррета и уходил только после того, как тот открывал хотя бы один глаз и, узнав целителя, сонно улыбался в ответ.
Фенрис тоже не повторит своей ошибки. У него просто не будет возможности, Андерс об этом позаботится.

@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, cat-person^_^, ДА-драбблы, Dragon Age

---

А-а-а, кошЪ утерял способность формулировать мысли! *фпанике*

@темы: Я, аффтар!

---

Решил собраться с силами и привести в порядок записи с фанфиками, а то вдруг ко мне вновьприходящие чего-нибудь не найдут и не почешут автора. Ггы. Сидел, долго долбался с тегами, проставил... Начал собирать ссылочки в эпиграф - на середине процесса браузер взял и сглючил Облом, однако. Ладно, в эпиграф потом сложу.

В несчастном моём правом шееплече опять что-то сглючило; ладно бы плечо болело, но от напряжения в мышцах шеи и плеча у меня вся правая половина головы разваливается. Хоть удавись.

Орзаммар меня вымотал. Пойду в самом деле запишу няшную зарисовочку, а потом уже потихоньку поползу их в Бресилиан...

@темы: Я, аффтар!, за жизнь

---

Матрона меня тут убила совершенно. Оказывается, у нас Данька - да и Малыш - это такие игрушки. Хочешь - поиграешь, хочешь - в сторону отпихнёшь, да ещё и разозлиться можно, если не вовремя под руку сунется... Хорошо хоть до рукоприкладства за пределами щелчка по носу не доходит, иначе я б тут вообще крови взалкал.

А то, что я пытаюсь ей внушить, что это живые существа, о которых надо заботиться, присматривать за их здоровьем, относиться к ним с хоть каким-то уважением - это я, значит, палку перегибаю, одержим кошками и вообще ненормальный. Блин, я бы впал в фэйспалм, но это уже за гранью добра и зла. Даже классическое "мы в ответе за тех, кого приручили" она умудряется пропускать мимо ушей, а потом пренебрежительно фыркает, что я, мол, ни за что не отвечаю в этом доме.

Боги пресветлые и претёмные, я никогда не научусь понимать, как же можно не замечать НАСТОЛЬКО очевидных вещей.

КошЪ в глубоком шоке, в общем.

@темы: кошковое, режим наблюдения, кошковое шипение, признание в ненависти, ...его мать, свою мать и вообще любую другую мать. (с)