Кто-то дал этой Вселенной плохую кислоту
Джарлакс/Энтрери. Слэш. Рейтинг хз какой, больше PG13, точно меньше NC-17. Невычитано толком. Короче, на ваш страх и риск)))
– Ну что ещё? – тихо прорычал Энтрери, обернувшись к неслышно подкравшемуся со спины напарнику.
– Ничего, – невинно хлопнул ресницами Джарлакс, безмятежно улыбнулся и, поставив ногу на край стола, принялся стирать заляпавшую его сапог кровь вытащенным из рукава батистовым платочком.
Ассасин тихо скрипнул зубами, старательно напомнил себе, что пристойность внешнего вида дроу совершенно его не касается, в особенности когда все вероятные свидетели выходок его напарника уже полчаса как отправились в Фугу, и принялся за поиски тайника. Вмурованный в стену кованый сундучок занял его ещё на некоторое время – ныне покойный владелец оного оказался изрядным параноиком, и со взломом усеивавших крышку и стенки ловушек пришлось попотеть. Довольно быстро покончивший с приведением себя в порядок Джарлакс преданно и терпеливо сопел над ухом, вызывая у калимшита с трудом сдерживаемое желание ткнуть кинжалом на звук.
– Ты великолепен, друг мой, – с на редкость двусмысленным смешком изрёк наёмник, когда отравленные иглы последнего «сюрприза» с тихим щелчком скрылись в пазах и в подставленную ладонь тёмного эльфа с готовностью упал перевязанный чёрно-золотой лентой свиток. Ассасин хмуро покосился на него и, подцепив кончиком кинжала мерцавшую в глубине тайника цепочку, вытянул наружу крупный, аляповатый золотой медальон, усыпанный грубо обработанными драгоценными камнями.
– Тоже неплохо, – бросив на побрякушку оценивающий взгляд, одобрил Джарлакс. – Но готов поспорить, что вот за это, – он демонстративно помахал свитком, – мы всё-таки выручим больше.
– Мне плевать, – буркнул Энтрери, поднявшись с корточек и плавно отступив назад. Дроу небрежно увернулся от челюстей капкана, сработавшего, едва его напарник убрал ногу с чересчур податливой половицы перед тайником, и смешливо тряхнул ухом в ответ на демонстративно-сожалеющий вздох калимшита.
– Друг мой, – многообещающе промурлыкал наёмник, – настолько безупречная работа заслуживает награды.
Ассасин настороженно покосился на искривившую чёрные губы мечтательную полуулыбку и дёрнул плечом, сбрасывая обхватившую его ладонь тёмного эльфа.
– Ты торопишь события, – всё-таки сказал калимшит. – Когда мы окажемся в нашей квартире, пройдя через полгорода и не побеспокоив стражу, тогда и будешь называть эту вылазку безупречной, – и, едва наёмник открыл рот для ответа, недовольно добавил: – И сделай что-нибудь со своей рубашкой. С этим кровавым пятном на полгруди даже самый тупой стражник не примет тебя за подвыпившего гуляку, даже если умудрится проглядеть тот факт, что ты дроу.
– Между прочим, это расизм, – нарочито обиженным тоном изрёк Джарлакс.
– Это объективная реальность, – отрезал убийца, раздражённо сузив глаза. – Ну?
– Как пожелаешь, khal’abbil, – тяжело вздохнув, покладисто кивнул тёмный эльф. Приготовившийся к долгому спору Энтрери настороженно воззрился на него, ожидая подвоха, однако тот всего лишь разделся до пояса – плавными, картинно грациозными движениями – и, швырнув окровавленную рубашку в горящий камин, натянул жилет прямо на голое тело, после чего выжидательно уставился на внимательно наблюдавшего за ним напарника.
– Нравлюсь? – после продлившейся едва ли пару вдохов паузы преувеличенно кокетливо осведомился дроу.
– Нет, – закатив глаза, зло огрызнулся убийца. К тому, что наёмник регулярно пробует на прочность границы дозволенного, он уже почти привык, однако ему всякий раз казалось, что тот выбирает для этого на редкость неудачное время.
– Я оскорблён, khal’abbil, – выбираясь на улицу через чердачное окошко вслед за напарником, весело уведомил его Джарлакс. – Мне нужно срочно воспитать в тебе надлежащее эстетическое чувство.
– И с каких это пор мерой развития чувства прекрасного стала реакция на твою голую задницу? – ядовито осведомился калимшит. Несколько минут оба молчали, пережидая, пока мимо их укрытия прошагает патруль стражи, однако долго столь благоприятное положение вещей просуществовать явно не могло, и, едва доспехи последнего из доблестных хранителей порядка скрылись за углом, ассасин чуть заметно вздрогнул от щекотнувшего его уха мурлыкающего шёпота:
– Про задницу я ничего не говорил, о мой прямолинейный друг. Но я… учту твои пожелания. Возможно.
Стремительно обернувшийся к напарнику Энтрери успел уловить только отблеск джарлаксовой усмешки, прежде чем тот выскользнул из скрывавшей их обоих тени и вальяжной прогулочной походкой двинулся по направлению к их жилищу.
Убийца в два шага догнал приятеля и молча пошёл рядом. Дроу лукаво покосился на него, однако продолжать столь многообещающую тему всё же не стал. Калимшит на мгновение пожалел о том, что у наёмника настолько развито чувство меры: тот всякий раз умудрялся остановиться за миг до того, как ассасин мог бы счесть, что неудобства от подобного партнёрства перевешивают его выгоду.
– Вот теперь даже ты не станешь отрицать, что всё прошло безукоризненно, – упав на постель, ухмыльнулся Джарлакс. – Мы достигли назначенной тобой конечной точки, не возбудив ни малейших подозрений.
– Прочь с моей кровати, – хмуро буркнул Энтрери.
– Друг мой, ты проявляешь мелочность, не подобающую человеку твоего уровня, – укоризненно сообщил дроу, лениво потянувшись и прогнув спину. Ассасин торопливо отвёл взгляд, поймав себя на том, что играющие на мускулистом чёрном животе блики пробуждают в нём нечто кошачье, хищное. Вряд ли тёмный эльф оценил бы охоту на «солнечных зайчиков» при помощи кинжала, учитывая то, что охотничьими угодьями стало бы его собственное тело.
– А ты проявляешь неподобающую ублюдку твоего уровня недальновидность, – огрызнулся калимшит, краем глаза заметив на лице приятеля ухмылку.
– Кажется, ты не вполне безнадёжен… в плане чувства прекрасного, – промурлыкал наёмник. Перекатился набок, словно невзначай ускользнув от вонзившегося в то место, где он только что лежал, лезвия, и поднялся, явно нацелившись на стоявшую на комоде бутылку.
– Решил отметить то, что дожил до полуночи, вновь умудрившись не напороться на мой клинок? – язвительно осведомился убийца.
– Оу, друг мой, слышал бы ты, насколько… прелестно прозвучала твоя фраза! – разливая вино по бокалам, лукаво прижмурился Джарлакс. – В особенности в сочетании с претензиями насчёт кровати.
– Я подумал бы, что ты старательно нарываешься, – мрачно уведомил Энтрери. – Однако я пока ещё верю в то, что ты слишком умён для подобных выходок.
– Я всего лишь проверяю, насколько ты осознаёшь, что именно говоришь, – чуть заметно пожал плечам дроу. И неожиданно серьёзным, без всегдашней лёгкой насмешки, голосом добавил: – Это меня печалит.
– Я говорю лишь то, что говорю, – огрызнулся ассасин. – А тебе следует уяснить, что у слов далеко не всегда есть по пятнадцать скрытых смыслов.
– Я всегда учитываю подобную возможность, – покачал головой наёмник.
– Но выбираешь ту, которую можешь использовать с наибольшей выгодой, – продолжил за него калимшит.
– А разве ты поступаешь иначе? – рассмеялся Джарлакс, протягивая ему бокал.
– Я хотя бы не довожу подобный метод действий до абсурда, – буркнул убийца.
– Понятие абсурда, как известно, весьма относительно, – шевельнул белоснежной бровью дроу, так и не опустивший руку. Энтрери чуть слышно вздохнул и взял вино, старательно проигнорировав тёплые чёрные пальцы, пару долгих мгновений касавшиеся его собственных. Это всего лишь ещё одна проверка его самообладания, и только.
И только.
– Меня, право, до сих пор изумляют человеческие правила приличия, – когда в его бокале осталось не более трети, светски заметил наёмник.
– Дроу, мы это уже неоднократно обсуждали, – раздражённо фыркнув, закатил глаза ассасин. – Можешь тут хоть догола раздеться, мне плевать.
– В то, на что наплевать, обычно не бросают кинжалы, – торжествующе, словно поймав его на ошибке, заявил Джарлакс. И, подумав с полвдоха, уточнил: – Или, во всяком случае, делают это не с таким свирепым видом.
– Нечего было час мельтешить у меня перед глазами, требуя то совета о том, как одеться на очередную свиданку к своей ящерице, то признания твоей несказанной красы, – огрызнулся калимшит.
– Но ведь…
– Да, ты слишком шустрая сволочь, – оборвал приятеля убийца. – А у меня на тот момент была только дюжина кинжалов. – он помолчал и с ухмылкой добавил: – Было забавно узнать, что всего лишь одна фраза может заставить тебя заткнуться так же эффективно, как и любой из них – если вонзится в нужное место.
– Но ведь ты тогда сказал именно то, что я хотел! – почти с обидой в голосе напомнил дроу.
– А разве ты не этого добивался? – выгнув бровь, ехидно переспросил Энтрери.
– Ты совершенно невозможен, khal’abbil, – тяжело вздохнул наёмник и, отодвинувшись, поднялся на ноги, оставив напарника злиться на себя за то, что упустил момент, когда тёмный эльф вновь оказался на его – уже занятой, между прочим! – кровати.
Джарлакс же явно решил, что сегодня от калимшита уже ничего не добьётся – чего бы он ни хотел – и в самом деле принялся раздеваться, не собираясь лезть в постель в испачкавшейся во время работы одежде. Почему-то дроу при этом умудрялся всё время оказываться именно в том месте, куда был устремлён взгляд ассасина, вновь заставив того насторожиться.
Устраивающий какую-нибудь пакость наёмник вызывал у него куда меньше подозрений, чем бездействующий – поскольку результатом «бездействия» зачастую становились планы настолько безумные, что потом он бывал не на шутку удивлён тем, что они оба всё ещё живы.
– Так всё же, друг мой… – стащив штаны с одной ноги, вдруг начал Джарлакс.
– Ну что ещё? – рыкнул Энтрери, напрягшись ещё больше – почти стреноженный собственными брюками дроу подставлялся так явно, что это попросту не могло быть взаправду. Нет, ему всегда было абсолютно наплевать на пристойность – что по человеческим меркам, что по темноэльфийским или любым другим – но не понимать уязвимость своего нынешнего положения тёмный эльф не мог.
Наёмник медленно, тягуче улыбнулся, встретив острый, почти физически давящий взгляд человека, вытолкнул из груди воздух коротким, чуть слышным смешком и вполголоса промурлыкал:
– Нет, ничего…
Момент, когда окончилось время слов и наступило время действий, должны были отмечать фанфары вестников Ао. Или ещё какое-нибудь не менее пафосное и не более осмысленное происшествие.
На деле же – просто рывком приблизилась до боли знакомая белозубая усмешка, алый глаз сверкнул неприкрытым – в кои-то веки! – вызовом, а мгновением спустя под ладонями прогнулось неподатливое, словно чересчур тугой лук, чёрное тело, одним коротким жестом впечатанное в ближайшую горизонтальную поверхность.
С поверхности со звонким хрустом свалились бокалы, потом глухо шурхнули слетевшие на пол бумаги, от которых Энтрери отмахнулся небрежно, как от досадливой мухи, мельком отметив, что, похоже, это оказался стол, а ещё через полвдоха всё это перестало иметь какое-либо значение.
Невозможно-гладкая по человеческой мерке кожа на вкус оказалась солоноватой и чуть терпкой, гибкое жёсткое тело продолжало упрямо сопротивляться – лишь для того, чтобы мгновением спустя потянуться за новой лаской, нетерпеливо и требовательно. Ассасин ещё успел обругать себя самоубийцей, но тут дроу хрипло рыкнул и, чуть пошире раздвинув ноги, подался навстречу.
На краю сознания мелькнула здравая мысль: «Это же – Джарлакс!» – однако вместо того, чтобы отрезвить, она только больше раззадорила. Весьма жалкие остатки рассудка исчезли без следа, но руки и без него неплохо знали, что делать. Вжать ладонь между слегка выпирающих лопаток, не позволяя дёрнуться, провести ею чуть вверх и, не отрывая от кожи, жёстко царапнуть загривок; попытаться поймать выскользнувшую из крепкого, почти болезненного захвата руку, сдавленно застонать, когда освободившаяся чёрная кисть, стиснув пальцы на задней стороне бедра, нетерпеливо рванёт вперёд, вглубь, невозможно близко; поймать губами кончик острого уха, щекотнув его смешком, когда сладострастно-хищное рычание сорвётся умоляющим стоном…
Стол жалобно скрипел, но держался.
Впрочем, даже вздумай он развалиться на части, сейчас это вряд ли хоть кто-нибудь заметил бы.
…Энтрери открыл глаза. Разжал зубы, чувствуя на языке вкус джарлаксовой кожи и железную солоноватость крови, инстинктивно лизнул обсидиановое плечо с отчётливо различимым следом укуса, то ли извиняясь, то ли стараясь распробовать получше. Старательно подавил желание погладить поблескивающий испариной чёрный бок и торопливо отстранился, поправляя пояс с оружием и настороженно глядя на расслабленно растёкшегося по столешнице дроу.
– Ну и что ты на меня так смотришь? – Джарлакс отжался от стола, встряхнулся всем телом, даже не глянув на стоявшего в двух шагах напарника, и бесстыдно повёл бёдрами, разминая перенапрягшуюся в последние полчаса поясницу. – Можно подумать, я тебя сейчас убивать стану.
– Мне казалось, ты не слишком любишь проигрывать, – помедлив, прокомментировал ассасин.
– Бывают ситуации, друг мой, – наставительно проговорил дроу, обернувшись через плечо, – в которых проигравших не бывает. Ну, если одна из сторон не является закоренелым, нихрена не умеющим девственником, – подумав, уточнил он и смерил приятеля удовлетворённым, чуть лукавым взглядом: – Но это явно не наш случай.
– Это что, комплимент? – мрачно уточнил калимшит. Собственная несдержанность злила, хоть и не удивляла – играть на чужих нервах наёмник умел великолепно. И продолжал делать именно это: убийца отлично знал, как на нечто подобное отреагировал бы сам, но тёмный эльф опять ломал все его расчеты. Энтрери был жив уже на полторы минуты дольше, чем предполагал.
– Ну вроде того, – фыркнул Джарлакс. – Хотя, вероятно, мне следовало бы это отрицать?..
– Не обязательно, – проворчал ассасин. – Интересно только, что бы ты делал, если б тебе не удалось довести ситуацию до той стадии, в которой «проигравших не бывает».
– Нет, друг мой, ты не понимаешь, – лениво прижмурившись, покачал головой Джарлакс. – Проиграть я всё равно не мог.
– Да ну? – ехидно переспросил Энтрери. – Прежде ты не демонстрировал подобной самоуверенности.
– Это не самоуверенность, это философия, – флегматично повёл ушами дроу. – Видишь ли, один мудрый… хм, разумный полагал, что секрет успеха не в том, чтобы выбрать путь, ведущий к победе, а в том, чтобы к ней вели все возможные пути…
– Тебе это не слишком хорошо удалось, – хмыкнул убийца.
– О нет, khal’abbil, – чуть слышно рассмеялся наёмник. – Как раз в том случае всё сложилось просто безупречно.
– …Я не хочу об этом думать, – после короткой, но весьма красноречивой паузы, убеждённо заявил калимшит.
– Всё зависит от точки зрения, друг мой, – ухмыляясь, сообщил тёмный эльф.
– Именно это меня и пугает, – бросив на него беглый взгляд, пробормотал себе под нос ассасин.
Джарлакс тихо фыркнул и прошёл в полушаге от напарника, поддразнив человека его же собственным запахом, осевшим на чёрной коже, и мимолётным теплом изящного и сильного, словно у дикого кота, тела. Энтрери тихо скрипнул зубами – секунду назад казавшееся чуть ли не всепоглощающим удовлетворение было всего лишь мороком, непрочной иллюзией, рассеявшейся от одного почти-прикосновения несносного дроу. Который, словно не заметив реакции калимшита, забрался с ногами на кровать и, свернувшись в одеяле уютным клубочком, широко и сладко зевнул.
– Ладно. То, что… попадание в мою постель ты счёл одним из вариантов выигрыша, я кое-как в голове уместил, – наконец хмуро проговорил Энтрери, с так и не утихшей настороженностью глядя на приятеля. – Но откуда ты собирался получить свою выгоду в… ином случае?
То, что тот несколько затруднился с ответом, очень ассасину не понравилось.
– Дроу, если ты задумал опять меня поиметь… – в тихом, почти отстранённом голосе убийцы слышалась несомненная угроза.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, друг мой, но вроде бы имел меня ты?.. – чуть насмешливо выгнул бровь Джарлакс.
– Пока ты не начал опять трепаться, я тоже так думал! – разъярённо прорычал Энтрери, тщательно давя прорывавшиеся в голосе нотки отчаяния.
– Интересная концепция, – задумчиво прокомментировал тёмный эльф. Снова от души зевнул – даже слишком от души, подумалось вновь заподозрившему подвох ассасину – и лениво протянул:
– Брось, друг мой, не стоит переживать из-за таких мелочей. Надеюсь, ты помнишь, что завтра рано утром у нас встреча с покупателем, которому нужно всучить нашу сегодняшнюю добычу?
– Какие «тонкие» намёки. Сказал бы ещё «Спокойной ночи, Артемис», – язвительно пробурчал калимшит, плотно заворачиваясь в собственное одеяло.
– Спокойной ночи, Артемис.
Голос Джарлакса был идеально ровным, но убийца готов был на крови поклясться, что тот ухмыляется.
Наутро дроу вёл себя так, словно ничего не случилось. Энтрери с подозрением косился на напарника, но тот, словно чуя шаткость собственного положения, за всё утро умудрился не произнести не единой двусмысленности. Всегдашние его подколки в этот раз звучали на редкость… нейтрально.
Встреча с заказчиком прошла даже удачнее, чем рассчитывал Джарлакс. Вздрогнув под невыразительным взглядом ассасина, тот с готовностью согласился, что лежавший в тайнике рядом со свитком грубый медальон наверняка необходим для описанного в нём заклятия, и беспрекословно удвоил оговоренную сумму. Тёмный эльф насмешливо сверкнул глазами и, осыпав торопливо прячущего свои приобретения немолодого аристократа витиеватыми изъявлениями благодарности, поспешно удалился.
– Ох, друг мой, это великолепно! – расхохотался наёмник, едва скрывшись за углом. Энтрери хмуро глянул на него, и дроу охотно продолжил: – Он отдал тебе свои последние деньги. Интересно, чем он теперь заплатит тем милым людям, которым заказал наши с тобой головы?..
– Трупам плата не нужна, – равнодушно прокомментировал убийца.
– Как ты суров, khal’abbil, – фыркнул Джарлакс. – Не стоит беспокойства, я их уже перекупил.
– Мог бы сэкономить, – буркнул калимшит.
– Жадность – это порок, – наставительно изрёк дроу. – Мне непременно нужно научить тебя получать удовольствие от жизни.
– После этой фразы мне следует в ужасе пасть на колени и начать умолять тебя о пощаде? – саркастично осведомился ассасин.
– Твоя предвзятость ранит меня в самое сердце, – вздохнул наёмник. – Неужели так трудно поверить, что я могу сделать нечто подобное не только для собственного развлечения, но и для… хм… общей выгоды?..
– Для общей выгоды лучше найди нам ещё один заказ, – язвительно посоветовал Энтрери. – Тогда моя предвзятость будет ранить тебя несколько меньше.
– Неужели я и впрямь услышал от тебя просьбу найти нам новое дело? – насмешливо приподнял бровь Джарлакс. – Khal’abbil, ты меня и вправду пугаешь.
– Видишь ли, я успел привыкнуть к своему… способу получать удовольствие от жизни, – язвительно отозвался Энтрери. – И меня не слишком прельщает перспектива того, что его станут лапать не в меру нахальные дроуские руки.
– Лапать, значит?.. – якобы в задумчивости протянул наёмник, окинув напарника неторопливым, неприкрыто оценивающим взглядом.
– Если ты скажешь «я это обдумаю» – я тебя убью, – безо всякого выражения проговорил калимшит.
– Ну я вообще-то молчу, – невинно улыбнулся тёмный эльф. Ассасин скептически покосился на него и раздражённо передёрнул плечами.
Впрочем, вечером довольный тем, как они провернули сделку, дроу вёл себя на редкость пристойно. Так, всего три-четыре двусмысленности – которые любой знающий его чуть похуже и вовсе счёл бы замечаниями без какого либо скрытого значения – да расстёгнутый чуть глубже привычного ворот рубашки. И в вырезе даже не болталось ни одной блескучей штучки, предназначенной привлекать внимание недогадливых личностей – и, кроме того, одного убийцы, отлично знающего, насколько опасны могут быть подобные «штучки» в руках его напарника.
На следующий вечер Джарлакс и вовсе отправился к Ильнезаре, как всегда пробудив в душе приятеля несколько противоречивые чувства. Несомненно радовало то, что хотя бы до утра ассасину никто не будет действовать на нервы; однако то, что почти после каждого прежнего визита у них появлялось новое до крайности запутанное задание, наводило на весьма невесёлые мысли.
Про то, что несколько непривычный оттенок этой знакомой уже смеси может придавать проснувшийся собственнический инстинкт, Энтрери очень старался не думать.
Однако в этот раз обошлось. Вернувшийся вскоре после рассвета дроу выглядел даже несколько разочарованным и – не иначе, от огорчения – попытался уснуть, не дойдя до своей кровати.
Убийца смерил хмурым взглядом свернувшегося клубочком у него в ногах напарника и нарочито неторопливо потянулся за кинжалом.
– Секс не повод для знакомства, да? – вздохнул Джарлакс. И без лишней спешки перебрался на положенное место, напоследок пожаловавшись: – Ты чересчур жесток, друг мой.
И без того чахлая надежда на то, что дроу не станет припоминать калимшиту события позавчерашнего вечера, немедля сдохла в муках. Энтрери тихо скрипнул зубами и с трудом подавил желание взмолиться какому-нибудь богу о ниспослании ему терпения. В как можно больших количествах.
Оборотной стороной того, что сестрички-драконицы не подложили им очередную свинью, стало то, что основная часть внимания Джарлакса оказалась, разумеется, обращена на его напарника.
Нет, вопреки обыкновению дроу не стал усиленно трепать ему нервы бесполезными разговорами и «ненавязчивой» демонстрацией самого прекрасного явления на всём Фаэруне – а именно, себя любимого. Однако спокойствия ассасину это не добавило: к прежним выкрутасам тёмного эльфа он успел притерпеться, теперь же Энтрери чуть не разрывался, стараясь не упускать из виду ни непоседливого приятеля, ни демонстрируемые оным красоты Поверхности – южанин слишком хорошо знал, что тот неспособен счесть достойным внимания и восхищения нечто, не таящее в себе достаточно существенной угрозы.
Ненадёжный, слепящий сотнями радуг горный ледник, обманчиво-мирное, буйно цветущее бездонное болото и гнездо мелких, цветастых – и смертельно ядовитых – змеек, притаившееся возле самой дороги, лишь укрепили убийцу в этом убеждении.
Впрочем, самой большой неприятностью его жизни по-прежнему оставалось нечто лысое, ушастое и красноглазое.
– Дроу, мы уже облазали сверху донизу всю округу, – стряхнув с плеч насквозь промоченный ночной грозой плащ, хмуро сообщил Энтрери. – Если ты немедля не скажешь мне, какую именно выгоду ты собрался из этого извлечь, я тебя всё-таки убью.
– Хм… Ознакомление с местом действий? – демонстративно задумавшись на пару минут, насмешливо предположил Джарлакс. Ассасин смерил его ещё более сумрачным взглядом и сухо уведомил:
– Я с ним… ознакомился в первые же дни после приезда. Теперь же я могу назвать количество травинок на каждом холме и точное поголовье змей в каждом овраге. На кой бейлор оно мне сдалось?..
– Неужели тебе совсем не понравились те милые змейки? – картинно вскинул брови дроу.
– У них хороший яд, – сдержанно согласился калимшит, ничего не выражающими глазами наблюдая за тем, как его приятель по одной извлекает тех самых змеек из своей постели и небрежно вышвыривает их за порог. Растревоженные рептилии обиженно шипели и торопливо уползали на первый этаж трактира, суля множество неприятностей местным мышам.
Джарлакс вытряхнул из одеяла последнюю, одобрительно кивнул и, сбросив сапоги, вытянулся на шерстяной ткани. С лукавым любопытством посмотрел на убийцу.
Энтрери стиснул зубы, мрачно глянул в ответ: то, что он очень хотел считать случайностью, явно вознамерилось повториться. Дроу, прочитав в его глазах явный и недвусмысленный отказ, чуть заметно пожал плечами и отвёл взор; а ассасина кольнула мимолётная тоска по тем временам, когда он знал лысого наёмника много хуже. Когда он ещё мог решить, что мелькнувшее в его взгляде разочарование вызвано тем, что не удалась очередная его проделка.
…стол жалобно скрипнул, в полуприкрытых веках с каймой белоснежных ресниц и чуть заметно кривившей тёмные губы усмешке явственно читалось удовлетворённое: «Так-то лучше», эбеново-чёрные пальцы послушно запутались в густых вороных прядях, да так там и остались, поглаживая и лаская… Калимшита несколько беспокоила близость этих самых пальцев к хорошо знакомым им обоим нервным узлам; сам он, словно в ответном предостережении, уткнулся лицом в жилистую шею, покусывая бьющуюся под чёрной кожей жилку и ловя губами вибрировавший в горле дроу довольный рык.
– Матрас, что ли, на стол постелить? – неспешно расплетая стискивавшие талию убийцы ноги, лениво осведомился у потолка Джарлакс.
Энтрери буркнул что-то невнятное, но явно весьма скептическое и, вытряхнув из собственной постели с полдюжины ядовитых сколопендр, принялся устраиваться на ночлег.
– А поговорить? – преувеличенно капризным тоном осведомился дроу, поймал у самого носа узкий метательный нож и с тихим хихиканьем отправил его обратно. Ровно с тем же результатом.
– Друг мой, твоя сдержанность ранит меня в самое сердце, – патетически провозгласил наёмник.
– Ещё хоть слово – и твоё сердце будет ранить мой кинжал, – буркнул из-под одеяла Энтрери. – Или лучше я тебя… женю.
– Полагаешь, получится? – ехидно фыркнул Джарлакс.
– Я приложу все усилия, – тоном не угрозы, но обещания сообщил убийца.
Дроу явно решил не нарываться, поскольку на свою постель он перебирался тихо-тихо, стараясь не потревожить напарника, да и наутро вёл себя на редкость покладисто. Что привело скорее к противоположному результату, поскольку связь между притихшим наёмником и скорым появлением неприятностей Энтрери выявил уже давно.
Первой из них стала поездка в какое-то болото. В буквальном смысле слова – три дня им пришлось продираться по трясине по пояс в мутной, тягучей воде, откуда периодически выпрыгивали некрупные, но очень кусачие твари, чью видовую принадлежность не брался определить даже любивший изображать всезнание наёмник. Отчасти потому, что остававшиеся от существ не слишком крупные куски окровавленного мяса выглядели идеально похожими на то, что продавалось в мясницких лавках, а менее повреждённые экземпляры имели обыкновение с потрясающим проворством тонуть в болоте, когда игнорирующий мучившее напарника любопытство ассасин брезгливо стряхивал их с клинка.
Второй неприятностью калимшит счёл то, что в болоте было холодно. Сам по себе холод его не слишком беспокоил, как и всепроникающая сырость – житейские неудобства, не более того. Мелочь, не заслуживающая внимания. Однако следствием не слишком комфортных погодных условий было то, что Джарлакс мёрз. Демонстративно, напоказ и почти трагически.
Убийца очень старался внушить приятелю, что… м-м-м… греть его на каждой более-менее подходящей для этого кочке вовсе не доставляет ему никакого удовольствия. Порядком мешало смутное подозрение, что чуточку самодовольная, хищная усмешка, поселявшаяся на его губах при взгляде на тяжело дышащего, чуть не мурлычущего дроу, лишает его утверждения какой бы то ни было убедительности.
Третьей неприятностью оказалось полное отсутствие чего бы то ни было в точке назначения. Напарники старательно обшарили найденные замшелые руины, попутно перебив небольшую колонию всё тех же неведомых тварей, и разворотили все три обнаруженных тайника, обретя расшитую ежиными иглами истлевшую мантию, три медных монетки, шкатулку с рассыпавшимися от старости бумагами и крысиный череп. Энтрери заподозрил было приятеля в том, что тот затеял весь этот поход только ради процесса – даже в мыслях не уточняя, какой именно процесс имелся в виду – однако сердито подергивавшиеся уголки губ тёмного эльфа его почти разубедили. Наёмник явно рассчитывал на более богатую добычу.
…на обратном пути раздражённый дроу принялся за собственное согревание настолько рьяно, что уже через пару минут напарники рухнули с не такой уж обширной кочки в вонючую илистую воду, разом убедившую их в несостоятельности этой идеи.
– Что ты там собирался найти? – наглотавшийся мутной жижи ассасин с мрачным видом выжимал свои единственные на данный момент брюки, почти сожалея о привычке расставаться с этим предметом одежды в последнюю очередь. Жалеть о манере Джарлакса даже во время секса устраивать передел сфер влияния ему отчего-то и в голову не пришло.
– Теперь-то какая разница? – огрызнулся наёмник. Поддёрнул чудом оставшийся почти сухим – отсырелость не в счёт – плащ и нехорошим ласковым тоном добавил: – Я как следует отблагодарю своих… информаторов.
– Принеси пару чешуек с хвоста. На сувениры, – хмыкнул калимшит. Смерил напарника задумчивым взглядом: – Попытаешься убедить меня в том, что не припас ни одного амулета, способного разжечь огонь?..
– Попытаешься убедить меня в том, что не способен сам обеспечить себе всё необходимое, о мой самостоятельный друг? – непривычно резко отозвался Джарлакс. Энтрери с интересом посмотрел на него, мельком покосился на кучу хороших, толстых, но, увы, неисправимо сырых веток в центре кочки и ехидно ухмыльнулся:
– Себе? Как скажешь, «khal’abbil», – после чего невозмутимо подобрал второй плащ и, завернувшись в него, улёгся на относительно сухом местечке.
Скрип дроуских зубов можно было расслышать, наверное, даже на краю болота. Убийца ухмыльнулся снова – удовлетворённо – и настороженно замер: столь приятный его слуху звук оборвался резко, на полувздохе… В бритую темноэльфийскую голову пришла хорошая мысль.
Скорее всего, человеку эта мысль хорошей вовсе не покажется.
– Временами ты проявляешь похвальную любезность, друг мой, – тихо, с напоминающим угрозу намёком промурлыкал наёмник, кошкой скользнув в уже согретый теплом тела подоткнутый плащ. Энтрери украдкой выдохнул: он уже ожидал чего-то более… эксцентричного, чем эта в общем-то предсказуемая и – этого нельзя было не признать – безупречно логичная выходка.
– Ошибаешься, дроу. Сегодня я не в настроении проявлять… любезность, – ледяным тоном сообщил он. Прижатое к горлу тёмного эльфа лезвие кинжала чуть поблескивало в слабом лунном свете, запястье державшей оружие руки чуть не до хруста сжимали изящные чёрные пальцы.
– Как жаль, – выдохнул почти ему в губы Джарлакс. Оставшихся трёх конечностей ему с лихвой хватило для того, чтобы заставить напарника чувствовать себя спеленатым намертво. И ощущать смутное недовольство от того, что клятый дроу опять оказался в чём-то прав: вдвоём под плащом и впрямь было куда теплее. Даже костёр перестал казаться насущной необходимостью, плавно перейдя в разряд приятной, но совершенно необязательной роскоши.
Попытка убедить себя в том, что он позволил наёмнику остаться на выбранном месте лишь из практических соображений, была успешной лишь наполовину. А скорее, даже меньше.
Вопреки догадкам калимшита, мельком упомянутый информатор оказался вовсе не одной из сестёр-дракониц. Впрочем, это ничуть не облегчило задачу по выражению оному положенной благодарности: молоденький, только-только вылупившийся лич хоть и отличался истинно ученическим раздолбайством, но всё-таки был магом. И, судя по тому, сколько времени наёмникам потребовалось на то, чтобы его утихомирить, магом весьма неплохим.
Джарлакс, пытаясь оттереть с любимой цветастой накидки нечто трудноопознаваемое, но очень липкое и на редкость вонючее, вполголоса проклинал то, что помимо юношеской бестолковости лич обладал ещё и на редкость нестандартным мышлением. Энтрери, вынужденный бросить в луже чего-то столь же неприятного сапоги, начавшие с тихим шипением растворяться прямо у него на ногах, готов был согласиться с тем, что при всей своей нелюбви к чародеям он всё-таки предпочитает нормальных, качественно обученных волшебников. А не едва вылезших из пелёнок молокососов, заставляющих заподозрить их родство с семейством Гарпелл.
Однако живучесть лича всё-таки оказалась им на пользу. Прежде чем с нескрываемым удовольствием открутить немёртвому магу голову, Джарлакс вытряс из него всю интересующую его информацию. А именно: чародей действительно полагал, что в развалинах на болоте спрятано нечто очень ценное, чуть ли не амулет бессмертия; лично он там не бывал, зато изучил все доступные исторические источники… и все они были получены из одних рук. Имя и описание тех самых «рук» дополнило картину.
– Теперь мы идём ещё кого-то «благодарить», – без какого бы то ни было намёка на вопросительные интонации в голосе проговорил Энтрери.
– Ты поразительно проницателен, друг мой, – хмыкнул дроу. Скривился, оглядывая себя, мельком покосился на босого приятеля и неохотно уточнил: – Не совсем «теперь».
– Прямо теперь мы идём мыться, – кивнул убийца. – И экипироваться заново. У тебя рапира наполовину растворилась.
– Твой ум начинает меня пугать, – отцепив от пояса уже бесполезное оружие и брезгливым жестом отбросив его в сторону, изрёк наёмник.
– Только начинает? – выгнув бровь, насмешливо переспросил калимшит. – Ты меня почти разочаровываешь.
– Только почти? – тёмный эльф взглянул на него, скопировав его гримасу.
– Я полагаю, что о чём-то ты всё же умалчиваешь, – равнодушно пожал плечами ассасин. Его приятель лукаво улыбнулся и, обшарив цепким взглядом разгромленное жилище уже окончательно покойного чародея, двинулся к выходу.
Всё оказалось просто и до жути банально. Хотя Джарлакс потом ещё не раз изумлялся странностям человеческого образа мыслей: идея обманывать лича лишь для того, чтобы избавиться от вдруг появившихся конкурентов казалась ему на редкость нерациональной. В ответ на неосторожно брошенное убийцей: «Как будто ты придумал бы лучший способ им попользоваться» – дроу немедленно изложил ему три с половиной подробных плана пристройства немёртвого чародея к их обоюдной выгоде. И, припомнив, каким именно был этот чародей, добавил ещё один.
Энтрери, готовый задушить его уже во время изложения второго плана, смерил напарника пронзительным взором, с некоторым трепетом ожидая следующего варианта, однако тёмный эльф лишь напоказ вздохнул и с интересом поглядел в ответ. С хорошо узнаваемым таким интересом.
– Что? – похоронным тоном осведомился ассасин после десятка минут взаимного разглядывания.
– Кровь тебе к лицу, khal’abbil, – вкрадчиво промурлыкал наёмник, смешливо прищурясь.
– А на тебе её не видно, – огрызнулся калимшит. Попытки стереть с кожи подсыхающие капли предсказуемо привели лишь к тому, что алые разводы стали ещё более – с точки зрения дроу – эстетичными.
– А я и не про себя говорю, – ухмыльнулся Джарлакс. И, нарочито-томным движением подавшись к нему, по-кошачьи лизнул в уголок губ. А потом, пользуясь секундным замешательством напарника, принялся старательно слизывать с его скул кровавые пятна.
– Ты что творишь? – ошарашенно поинтересовался убийца, сразу осознав, что вовсе не желает слышать ответ. Потому что и сам его отлично знает. А вот горячие ладони у него на шее, под самым затылком – это определённо лишнее. – Дроу, оставь меня в покое.
– А если нет? – всё тем же мурлычущим голосом лукаво осведомился наёмник, даже не думая прекращать своё занятие и явно не замечая, насколько нервирует его приятеля это подобие нежности. Или, скорее, наоборот: отлично чувствуя – всё, каждую деталь, до последнего жеста, до малейшей дрожи напряжённых мускулов под пальцами.
– С-с-скотина, – прошипел в подставленное под губы острое ухо Энтрери, резко отталкивая чересчур разошедшегося дроу – однако тот, прежде беспрекословно подчинявшийся требованиям его рук, неожиданно вывернулся из нежёсткой, формально обозначенной хватки и сам сжал запястья калимшита, заворачивая их за спину и плотно вжимаясь грудью в грудь.
– Я польщён, khal’abbil, – тёмный эльф сверкнул белозубой усмешкой, коротким вызывающим жестом приподняв подбородок, и сладко заворчал, когда вслед за пришедшимся точно поверх сонной артерии укусом по его шее скользнули сухие горячие губы ассасина. Который, чувствуя, как расслабились сжимавшие его руки чёрные пальцы, рывком освободился и вновь попытался отстранить напарника.
… ни один, ни другой и не думали драться всерьёз – не в этот раз, не в этой ситуации – и всё же Энтрери напрягся и невольно сосредоточился, когда Джарлаксу удалось выскользнуть из его захвата и мгновением позже опрокинуть его на спину. Дроу, довольно ухмыляясь, чуть заметно прогнулся и лениво повёл плечами, однако, заметив по-боевому безмятежный взгляд человека, замер и с некоторым недоумением посмотрел в ответ.
– Что та… – начал было он, но тут на его лице мелькнуло понимание, и калимшит чуть поморщился, предчувствуя, что ничего хорошего сейчас не услышит. – Друг мой, так ты решил, что я задумал… м-м-м… нечто неподобающее?..
На взгляд убийцы, придумать нечто более неподобающее, чем сидящий верхом на его обнажённых бёдрах тёмный эльф, одетый только в амулеты и глазную повязку, было невозможно, однако подвергать сомнению фантазию приятеля он всё-таки не рискнул.
– Khal’abbil, ты меня пугаешь, – совершенно не испуганным, насмешливым тоном изрёк дроу. Крепче сжал коленями бёдра напарника, поёрзал, устраиваясь поудобнее, демонстративно, с довольной ухмылкой прижмурился, явно ощутив реакцию человека, и лишь затем продолжил: – Только не говори мне, что со своими женщинами ты ведёшь себя столь же прямолинейно и… хм… однообразно. Кстати говоря, подобная поза подходит не только для того, о чём ты, судя по всему, подумал.
– Мои женщины тебя не касаются, – раздражённый наставительным тоном наёмника, огрызнулся Энтрери.
– Как и тебя – мои, однако ты не упускаешь случая пошпынять меня за то, что я сплю с драконом, – парировал Джарлакс. – И при этом упускаешь то, что дракон в нашем случае не только прекрасная женщина, но и отличный источник информации…
– Дроу, ты хотя бы сейчас можешь не болтать о драконах?! – чуть не взвыл ассасин и сделал единственное, что способно было заставить его напарника заткнуться чуть раньше, чем тот намеревался это с делать.
Джарлакс поперхнулся очередной фразой, хватанул ртом воздух и с тихим стоном подался навстречу его руке.
– Друг мой, мне это надоело, – с недовольным видом разглядывая рассаженные о дощатый пол колени, решительно сообщил Джарлакс.
– Как скажешь, – скрывая ухмылку, пожал плечами Энтрери. Вытянул из-под кресла отброшенные в сторону штаны и с невозмутимым видом принялся одеваться. – Полагаю, твоя ящерица по тебе уже соскучилась.
– М-м… Прости, khal’abbil, но я несколько не улавливаю взаимосвязи, – помедлив, признался дроу. – При чём тут Ильнезара?
– При том, что ты наконец оставишь меня в покое, – с притаившейся в уголках губ чуть мстительной усмешкой пояснил ассасин. – И уделишь толику внимания начинающей страдать недотрахом даме.
– Вообще-то я имел в виду не это, – укоризненно взглянув на напарника, проговорил наёмник. Сделал вид, что не услышал обречённого вздоха, и продолжил: – У нас с тобой имеются две отличных, прочных кровати. И почему-то мы совсем не используем их по назначению.
– Если ты не заметил, то я на своей сплю, – ехидно уведомил его калимшит.
– …а стол нам скоро придётся менять, потому что он крайне выразительно скрипит, и мне уже не в первый раз кажется, что он собрался развалиться… – словно не услышав его реплики, добавил Джарлакс.
– Ясно, – мрачно прокомментировал убийца. – Единственный способ от тебя отделаться – сдохнуть.
– Не стоит быть столь пессимистичным, друг мой, – усмехнулся тёмный эльф.
– Я просто стараюсь быть реалистом, – буркнул Энтрери. – Ты ещё скажи, что я неправ.
– Ну-у… – задумчиво протянул наёмник, заработав ещё один донельзя мрачный взгляд. – Не уходи от темы, друг мой. Иначе я и правда прибью на стол матрас.
– Полезешь в мою постель – убью, – сухо предупредил ассасин.
– У нас целых две кровати, – деликатно напомнил дроу, насмешливо дёрнув ушами. – Я готов проявить великодушие и более не посягать на твою – хотя и останусь при мнении, что подобная мелочность тебе не к лицу…
– Короче, – оборвал его калимшит.
– Твоя неприхотливость и нелюбовь даже к минимальным удобствам уже начинают напоминать мазохизм, – неодобрительно заметил наёмник.
– А ещё короче?
– Давай в следующий раз на моей кровати, – смиренно вздохнув, почти просительно проговорил Джарлакс.
– Ты так уверен, что будет какой-то «следующий раз»? – саркастично переспросил убийца.
– А ты всё ещё надеешься, что нет? – в тон ему отозвался дроу, потянувшись так по-кошачьи грациозно и дразняще, что у человека на миг сбилось дыхание. Спохватившись, Энтрери скрипнул зубами и посмотрел на приятеля почти зло, однако это, разумеется, не возымело никакого действия. – Уверяю тебя, в отличие от нашей – общей, к слову – двери на свою кровать я никаких ловушек не поставил.
«Кроме себя», – чуть было не съязвил ассасин, в последний момент сдержав допускающую слишком уж много толкований реплику. Не упустивший его порыва тёмный эльф взглянул на него с нескрываемым любопытством, однако, проявив поразительное благоразумие, не стал выпытывать подробности.
– Обдумай эту идею, khal’abbil, – напоследок вкрадчиво посоветовал наёмник. – Возможно, ты всё же сочтёшь моё предложение приемлемым.
– Это вряд ли, – проворчал калимшит.
– Значит, у нас всё-таки будет на столе матрас, – пожал плечами Джарлакс.
– А ещё – обитые войлоком стены и пол, – ядовито добавил Энтрери. – В точности как у буйнопомешанных богатеев.
– Насчёт буйнопомешанных ты, пожалуй, даже отчасти прав, – задумчиво согласился тёмный эльф. – Впрочем, я склонен счесть это скорее комплиментом.
Ассасин резко выдохнул и тряхнул головой. Иногда ему начинало казаться, что всё то, что так его раздражало – беспомощные люди, не имеющие ни сил, ни отваги разбираться со своими проблемами самостоятельно, зато полагающие, что горсть золота даёт им право распоряжаться теми, кто превосходит их во всём – всё-таки имеет какое-то оправдание своему существованию. Например, требующий немедленно вернуть какие-то Очень Важные Бумаги аристократ, с порога начавший трясти бархатным, расшитым цветными нитями кошельком с монетами, стал очень хорошим поводом прекратить явно зашедший куда-то не туда разговор. Прагматичность Джарлакса временами принимала весьма забавные формы: напарник и утаиваемые им сведения вряд ли могли куда-то деться, а вот ищущий не слишком чистоплотных наёмников заказчик мог и уйти... Впрочем, дроу не собирался предоставлять ему такую возможность.
– Я начинаю думать, что продешевил, – спрятавшись в маленькой, неглубокой нише, задумчиво сообщил Джарлакс. Расхаживавший уровнем ниже стражник покачнулся, получив в шею сонную стрелку из крохотного темноэльфийского арбалета, и осел на руки плавно спрыгнувшему из соседнего укрытия Энтрери. Ассасин осторожно прислонил закованного в чуть поржавелый металл мужчину к стене, постаравшись придать ему вид человека, задремавшего на посту, выдернул стрелку и настороженно огляделся.
Высокая, богато украшенная галерея с портретами членов семейства была пуста: для охраны просторного, но отлично просматривавшегося помещения одного стража было более чем достаточно. Впрочем, это не означало, что незваным гостям больше нечего опасаться – помимо людей дом охраняли и другие создания. Калимшит мельком глянул на напарника, двинувшегося дальше прямо по находившемуся на высоте двух человеческих ростов узкому карнизу, и, пошарив за пазухой у охранника, сорвал с его шеи простенький охранный амулет.
– И мне пригодилась бы подобная вещица, – заметил дроу. – Я тоже хочу, чтобы такая киса лизала мне руки, а не пыталась откусить голову.
Убийца поморщился: возникший из ниоткуда, щеголявший массивным адамантитовым ошейником дисплейсер, в глазах которого не было даже искры полагавшейся ему от природы жажды крови, и впрямь проявлял странного пошиба дружелюбие. К лишившемуся побрякушки, подававшей сигнал «свой», стражнику хищник пока интереса не демонстрировал, однако что-то подсказывало Энтрери, что подобная благодать продлится только до первого движения потенциальной добычи.
К слову, на присутствие лысого наёмника дисплейсер не реагировал вовсе, наводя ассасина на мысль, что Джарлакс несколько преувеличивает необходимость продолжения мародёрства.
– Сам себе достанешь, – на всякий случай прихватив тварь за ошейник – скорее для напоминания, кто здесь хозяин, чем действительно в надежде удержать – вполголоса огрызнулся калимшит.
Впрочем, первый же попавшийся стражник тоже лишился своего опознавательного знака – проверять, насколько хороша маскировка тёмного эльфа, убийце вовсе не хотелось. Во всяком случае, не тогда, когда малейший шум мог привлечь к ним внимание остальной – весьма многочисленной – охраны дома. Дроу, поймав брошенный ему амулет, кивком поблагодарил напарника и тут же повесил вещицу на шею. Продолжавший ластиться к человеку дисплейсер заинтересованно втянул носом воздух, однако остался возле выбранного приятеля, чуть слышно урча и периодически наступая ему на ноги крупными мягкими лапами.
Энтрери тихо шипел, отпихивая от лица любопытную звериную морду, и чуть заметно морщился: о чистке зубов астральная тварь не имела никакого понятия. Лицо Джарлакса, наблюдающего за ними, было идеально бесстрастным, однако где-то в глубине алого глаза мелькали смешинки.
– Нам стоит вернуться к делу, – налюбовавшись, деликатно напомнил дроу. Калимшит тихо рыкнул и всё-таки отпихнул любвеобильную тварюгу, которая с чуть слышным обиженным поскуливанием преданно поплелась следом.
– Ты уверен, что не хочешь забрать его к нам домой? – после нескольких минут осторожного передвижения по пока ещё пустынным коридорам полюбопытствовал наёмник.
– Дроу, это не смешно, – проворчал ассасин, мельком глянув назад. Дисплейсер обнадеженно муркнул и, приподняв голову, влюбленно посмотрел ему в глаза.
– Ну, понимаешь, мне всегда хотелось иметь какое-нибудь домашнее животное… – преувеличенно-доверительным тоном поделился Джарлакс. И, после короткой, якобы задумчивой паузы пояснил: – Которое не было бы пауком.
Калимшит аккуратно уложил «отдохнуть» невовремя вывернувшего из-за угла лакея и смерил напарника мрачным взглядом.
– Мне не слишком хочется обсуждать пауков сейчас. И когда бы то ни было ещё тоже.
– Ладно, – покладисто кивнул дроу, для надёжности бросив на бессознательное тело крохотный комочек высушенного мха, пропитанного сонным зельем. – Обсудим его, – изящная чёрная кисть выразительно повела в сторону радостно завилявшего щупальцами дисплейсера.
– Нет.
– Друг мой…
– Сколько раз я должен повторить тебе, что я тебе не друг? – сузив глаза, огрызнулся убийца.
– Ты уверен, что действительно хочешь услышать, как ещё я могу тебя назвать? – и тёмный эльф, уничтожая всякие сомнения касательно того, что именно он имеет в виду, до крайности выразительно пробежался кончиком языка по изогнутым в усмешке губам.
– Дроу. Должен ли я предпринять попытку скормить тебя столь тебе полюбившейся твари? – резко выдохнув, холодно осведомился Энтрери.
– Меня очень радует подобная формулировка, – кивнул тот, смерив пронзительным взглядом чуть покосившуюся картину в небольшой нише. За холстом и впрямь оказался тайник – не слишком хорошо припрятанный, без малейшей ловушки… Джарлакс изучил добычу чуть насмешливым взглядом и засунул ожерелье с драгоценными камнями в подпространственный карман, положив записку, предназначенную любовнику вороватой горничной, на прежнее место.
– Я не уверен, что даже это создание соблаговолит тебя съесть, – язвительно сообщил убийца.
– Звучит так, будто я нечто отвратительное. На вид и на вкус, – опечаленно вздохнул дроу.
– Так и есть, – согласно кивнул калимшит.
– Ноющие следы твоих зубов убеждают меня в обратном, – невинно заметил наёмник.
– Я полагал, ты… подлечился перед походом, – после короткой, чуть смущённой паузы проговорил ассасин.
– Зачем? – легкомысленно дёрнул ушами Джарлакс. – Рук-ног ты мне, помнится, не ломал, а подобная мелочь… – он лукаво прищурился: – Знаешь, это в некотором роде даже приятно, ощущать… свидетельство того, что ты не всегда так суров и бесстрастен.
– Извращенец, – коротко буркнул Энтрери, чуть торопливей, чем планировал, устремляясь к двери фамильной сокровищницы.
Дроу чуть слышно хмыкнул ему вслед, но всё же промолчал, занявшись любопытствующим дисплейсером. Астральная тварь несколько поколебалась, выбирая между гладящими её за ушами чёрными пальцами и интересом к действиям приглянувшегося ей человека, но когда тёмный эльф, обхватив мускулистую мохнатую шею, принялся старательно чесать под подбородком, зверь удовлетворённо мурлыкнул и улёгся на том же месте, где стоял. Ассасин мельком глянул на эту идиллию, поморщился и снова принялся ковыряться в замках.
Видимо, что-то они всё же сделали не так. Калимшит был уверен, что не потревожил ни одной из скрывавшихся внутри ловушек сигнальных нитей, однако за углом вскоре послышался грохот подкованных сапог и звяканье металла. Убийца раздражённо нахмурился: впереди была ещё половина работы, причём самая опасная и требующая наибольшего сосредоточения.
– Не отвлекайся, khal’abbil, – заметив мгновенно напрягшиеся плечи напарника, насмешливо посоветовал Джарлакс и, повернувшись к блаженствующему дисплейсеру, проворковал: – Поиграем, киса?..
Энтрери на мгновение закатил глаза и тяжело вздохнул, но всё же вернулся к своему занятию, мельком покосившись на вырезанных на двери сокровищницы драконов, взиравших на него совершенно невыразительными глазами. Чем-то они ему не нравились… впрочем, ему никогда не нравились драконы.
Драться со стражей самолично дроу вовсе не собирался. Мог, разумеется… но зачем бы лишать развлечения – и ужина – такого славного зверя? Предположения наёмника полностью подтвердились: достаточно было сорвать с шеи бегущего впереди капитана опознавательный знак, и размахивавший мечом человек тут же перешёл в разряд добычи. Услышав довольный смешок приятеля, ассасин на мгновение обернулся: ухмылявшийся наёмник прицельно сбивал кинжалами болтавшиеся поверх лат амулеты, остальное же довершал дисплейсер.
Шум стих довольно быстро. Калимшит подцепил пружинку последнего замка и осторожно отжал защелку, после чего поднялся на ноги и обернулся – лишь для того, чтобы нос к носу столкнуться с просительно заглядывающей ему в лицо астральной тварью, покрытой пятнами крови. Дисплейсер моргнул и тоненько мяукнул.
– Пожалей кису, – фыркнул оставшийся совершенно чистым Джарлакс. – Видишь, нехороший человек ему нос поцарапал.
– Дроу, эта тварь на тебя плохо влияет, – отпихнув морду зверя, огрызнулся Энтрери. – Ты начинаешь выражаться, как пятилетние дети из благополучных семей.
– М-м-м… полагаю, это страшное оскорбление? – выгнув бровь, поинтересовался тёмный эльф.
– Вроде того, – проворчал убийца и кончиками пальцев аккуратно толкнул дверную створку. Терпеливо переждал, пока погаснет бивший точно в точку перед запором язык пламени, и шагнул внутрь, настороженно осматриваясь. Однако огненной ловушкой дело и ограничилось; стоявшие на полках сундучки и шкатулки не имели даже самых простых замочков, не говоря уже о хитрых приспособлениях с отравленными иглами или ещё чём-то в том же духе.
– Ах, какое искушение… – зарывшись пальцами в наполнявшие довольно солидного размера ёмкость огранённые рубины, промурлыкал наёмник.
– Жадность тебя когда-нибудь погубит, – скрипнув зубами, прокомментировал калимшит, обнаруживший, что успел испачкать руки в покрывавшей морду дисплейсера крови. Вытирать их о собственную одежду было рискованно – мало ли что явится на привлекавший всякую дрянь запах – иных тряпок под рукой не было… Раздражённо передёрнув плечами, ассасин обтер пальцы прямо об астральную тварь – принявший это за долгожданную ласку зверь восторженно вильнул щупальцами и утробно заурчал. – Это же просто камни.
– Да, увы. Но смотрится это красиво, согласись? – вздохнул Джарлакс, с сожалением высыпая рубины обратно.
– Прихвати десяток, на каминной полке разложишь, – язвительно посоветовал Энтрери.
– Десяток будет выглядеть совсем не так роскошно, – печально возразил дроу, взявшийся проверять сундучки по правую руку от главного прохода.
– Возьми два, хозяева вряд ли заметят, – пожал плечами ассасин.
– Khal’abbil, не ты ли минуту назад попрекал меня жадностью? – фыркнул наёмник. Шорох бумаг заставил его обернуться, но его напарник лишь пренебрежительно махнул рукой: не то. Пара интересных артефактов бесследно исчезли в недрах подпространственного кармана тёмного эльфа, однако в целом сокровищница осталась почти нетронутой. Ну разве что дисплейсер хвостом смахнул статуэтку с края полки.
– Мда-а… – обнаружив искомое, протянул Джарлакс. – Я вдвойне разочарован.
– Не ты ли вечно пытаешься искать во всём светлую сторону? – саркастично осведомился калимшит, аккуратно запирая хранилище. Покосился на пролистывающего заказанные документы тёмного эльфа и неслышным шагом двинулся прочь.
– Я… ожидал несколько большего, только и всего, – пожал плечами дроу и смерил задумчивым взглядом дисплейсера, хвостиком следующего за его напарником.
– Если. Ты. Собрался. Притащить. Эту. Тварь. В. Наш. Дом… – чуть ли не по слогам отчеканил убийца, от внимания которого не укрылось оценивающее выражение на лице приятеля.
– Друг мой, я никогда не был настолько непонятлив, – демонстративно вздохнул тот. – Я уже осознал, насколько ты против.
– Тогда что?..
– Пока – ничего, – с некоторым сожалением признался наёмник. – Честное слово, друг мой.
– Теперь мне ещё больше хочется перерезать тебе глотку, – прокомментировал Энтрери. – Во избежание.
– Khal’abbil! – возмущённо посмотрел на него Джарлакс.
– Только не говори мне, что не понимаешь, насколько… двусмысленно прозвучало твоё «честное слово», – хмыкнул убийца.
– Твоё…
– … недоверие ранит тебя в самое сердце, – ехидно закончил калимшит. – Оставь эту тварь в покое.
– Я намерен отправить её на её родину, друг мой, только и всего, – пожал плечами тёмный эльф. – Это тебя устроит?
– Более чем, – кивнул ассасин. – Приступай, мне не терпится от него избавиться.
– Я искренне надеюсь, что продолжение в духе «и не только от него» мне только померещилось, – усмехнулся краем губ наёмник.
– Надейся, – равнодушно разрешил Энтрери.
Джарлакс вновь демонстративно вздохнул, с надеждой заглянул в глаза напарника, вновь напоровшись на непреклонный, суровый взор, и взмахом руки с на миг блеснувшими кольцами открыл прямо в воздухе провал… куда-то. Дисплейсер, потянув носом, разочарованно замяукал и вознамерился обвить талию калимшита щупальцем, однако свистнувший в волосе от его кожи кинжал его явно разубедил. Тварь мяукнула снова и изобразила на морде точную копию выражения лица дроу, причём с тем же успехом, после чего, понуро опустив все поддававшиеся опусканию части тела и подметая пол обвисшими щупальцами, покорно шагнула в астральную дыру. Тёмный эльф картинно щёлкнул пальцами, и проём закрылся.
– Почему-то меня не оставляет ощущение, что здесь есть какой-то подвох, – вдумчиво изучив стену, находившуюся за провалом в иной план, заметил ассасин.
– Не здесь, – спокойно поправил его наёмник и продемонстрировал обернувшемуся приятелю зажатый в пальцах клочок шерсти: – Слишком полезная зверушка. Я подумаю, как приспособить её к делу. – Коротким движением губ обозначил улыбку и чуть насмешливо добавил: – Так, чтобы она тебе не мешала. Ты, кажется, ничего не имеешь против моей диатримы, так что это вполне достижимо. Теоретически.
– Просто держи его подальше от меня, – помедлив в сомнении, отозвался убийца. Клочок шерсти – или, с учётом странного эстетического чувства тёмного эльфа, что-нибудь вроде ожерелья из клыков или когтей – был куда предпочтительней любвеобильной уродливой кошки. По крайней мере, он очень надеялся, что джарлаксово «подумаю» в итоге действительно окончится именно этим.
Разумеется, то, что дроу был не вполне удовлетворён исходом дела, не могло обойтись без последствий. Вожделенного душевного умиротворения наёмник всякий раз добивался по-разному, чаще всего – планируя очередные неизмеримо изящные пакости всем окружающим. По крайней мере, тем, кто не успевал удрать. Однако в этот раз он явно не собирался следовать собственным же шаблонам, поскольку первой его идеей была организация вдумчивой оргии. С дюжиной видов темноэльфийских деликатесов, кальяном, грибной настойкой и неторопливым сексом под музыку.
Точнее всего реакцию Энтрери на подобное предложение описывал термин «охренел», однако на лице калимшита отразилось лишь сдержанное неодобрение.
Из плана оргии исчезла половина деликатесов сомнительной, с точки зрения человека, степени съедобности. К сдержанному неодобрению прибавилось почти монашеская отстранённость.
Джарлакс с явным сожалением отказался и от грибной настойки. В лунных лучах знакомо сверкнули изумруды в рукояти кинжала.
Дроу решил, что добывать музыкантов в три часа пополуночи тоже занятие… нерентабельное.
– Сейчас ты ещё должен сказать мне, что я тебя разоряю и обрекаю на голодную смерть твоих многочисленных детей, – скучным тоном заметил Энтрери.
– Что?.. – на миг замер наёмник.
– Так принято торговаться на калимшанских базарах, – равнодушно объяснил ассасин.
– Мы не торгуемся, – возразил Джарлакс. – В процессе торга, друг мой, предполагаются… хм… взаимные уступки.
– Я похож на безумца? – саркастично выгнул бровь калимшит.
– Полагая, что любая уступка мне является смертельно опасной, ты сильно преувеличиваешь мои способности, – проговорил дроу. – К сожалению.
– Ладно, – смерив напарника долгим задумчивым взглядом, кивнул убийца. – Я не стану возражать против секса.
– На кровати!
– Не зарывайся, – сузил глаза Энтрери.
– Друг мой, это же… хм… праздник, – принялся увещевать его наёмник. – Значит, он должен чем-то отличаться от… будничных происшествий подобного рода.
– И что мы, интересно, празднуем? – саркастично переспросил ассасин. – Неудавшееся дело?
– Если на то пошло, то как раз дело мы исполнили безупречно. Даже с некоторой дополнительной прибылью, – рассудительно возразил Джарлакс. – То, что наш дорогой заказчик оказался мелкой шавкой и дела у него примерно того же уровня… это не столь существенно.
– Неужели? – язвительно осведомился калимшит. – Тогда с чего вдруг тебе срочно понадобилось моральное удовлетворение?
– Вообще-то я надеялся, что оно будет не только моральным… – насмешливо выгнув бровь, протянул тёмный эльф.
– Не уходи от темы, – сухо потребовал убийца.
– Позволь адресовать ту же просьбу тебе, о мой упрямый друг, – хмыкнул наёмник. – Неужели ты и впрямь до сих пор подозреваешь, что где-то у меня в кровати скрывается капкан?.. Впрочем, учитывая твой обычный… способ действий, даже в этом случае тебе совершенно не о чем беспокоиться.
– Дроу, заткнись, – устало проговорил Энтрери, переступая порог комнаты. Настороженно замер: Джарлакс в кои-то веки последовал этой просьбе, но – не иначе, блюдя превратно понимаемое вселенское равновесие – скользнул пальцами по завязкам его плаща, не столько распутывая шнурки, сколько лаская прикрытые плотной тканью ключицы. В ответ на знакомый подозрительный взгляд наёмник лишь усмехнулся, томно и только чуть-чуть вызывающе, и невольно подался вперёд, когда калимшит, небрежно почесав его за ушами, уже совсем другим, медленным, плавным и безупречно точным движением провёл ногтем под обсидиановой челюстью, едва заметно улыбнувшись короткому вздоху прикрывшего глаза приятеля.
Улыбка тёмному эльфу, по-видимому, не понравилась. Во всяком случае, слизывать её с губ напарника он принялся с похвальным усердием, пренебрегая даже тем, что руки убийцы деловито расстегивали его пояс с висевшим на нём оружием и ловко вытаскивали из потайных ножен метательные кинжалы.
– Никакого секса на полу, – на миг прервавшись, твёрдо сообщил Джарлакс. – Только не после того, как ты разбросал по нему половину моего арсенала.
– Ты невыносим, – выдохнул Энтрери прямо в заострённое, сладко задрожавшее в предвкушении ухо, притянув напарника к себе. Замер на несколько мгновений, следя, чтобы расстегивавшие его собственный ремень пальцы не полезли куда не следует – к ножнам Когтя Шарона, например, или к изумрудной рукояти – и шагнул назад, по-прежнему не отпуская тёмного эльфа.
– Друг мой, твоя неприхотливость меня поражает, – в очередной раз наткнувшись на прочную ткань вместо горячей смуглой кожи, недовольно изрёк дроу. И принялся нетерпеливо обрывать пуговицы с рубашки напарника, прекрасно зная, что – в отличие от его собственных – это действительно не более чем пуговицы.
– Заткнись, – привычно огрызнулся убийца – и так же привычно огладил самыми кончиками пальцев жилистую шею приятеля, чуть царапая ногтями самые чувствительные места. Вслушался в утробное, нарочито кошачье ворчание вжавшегося лбом в его плечо наёмника и, стряхнув с плеч порядком пострадавшую… уже скорее тряпку, принялся методично извлекать тёмного эльфа из его наряда.
Порой он даже готов был признать, что вызывающая скудость костюмов Джарлакса может быть… практична. Хватило нескольких мгновений – и вот уже в его руках строптиво ёрзает совершенно обнажённый дроу, нахально тянущийся к шнуровке его брюк – и поминутно отвлекающийся на ласкающие его собственные бёдра ладони.
– На кровать, khal’abbil, – выдохнул в шею калимшиту тёмный эльф, медленно, с нажимом оглаживая сухощавую мускулистую спину. – Не упрямься, я тебя умоляю.
– Умоляешь ты не так, – ассасин хотел, чтобы эта фраза прозвучала сухо и, возможно, даже чуть язвительно, однако голос его подвёл, низкое, хрипловатое мурлыканье даже для него самого прозвучало почти… непристойно. Наёмник ухмыльнулся в ответ и без лишних слов подтолкнул его в нужном направлении. – Будь ты проклят, дроу.
– Знаешь, Артемис, существует теория, что мой народ проклят по опреде…
Энтрери торопливо сделал последние два шага до джарлаксовой кровати и, уткнув напарника лицом в подушку, чётко и очень нецензурно сообщил, где и в какой позе он видел все его теории. После чего всё же чуть ослабил хватку, позволяя тёмному эльфу дышать свободнее, и впился губами за ухом.
Ухо рвано дёрнулось, щекотнув покрытую щетиной скулу, и напряжённо замерло, время от времени возбуждённо подрагивая.
Не влезло. Оо
Окончание в комментах.
– Ну что ещё? – тихо прорычал Энтрери, обернувшись к неслышно подкравшемуся со спины напарнику.
– Ничего, – невинно хлопнул ресницами Джарлакс, безмятежно улыбнулся и, поставив ногу на край стола, принялся стирать заляпавшую его сапог кровь вытащенным из рукава батистовым платочком.
Ассасин тихо скрипнул зубами, старательно напомнил себе, что пристойность внешнего вида дроу совершенно его не касается, в особенности когда все вероятные свидетели выходок его напарника уже полчаса как отправились в Фугу, и принялся за поиски тайника. Вмурованный в стену кованый сундучок занял его ещё на некоторое время – ныне покойный владелец оного оказался изрядным параноиком, и со взломом усеивавших крышку и стенки ловушек пришлось попотеть. Довольно быстро покончивший с приведением себя в порядок Джарлакс преданно и терпеливо сопел над ухом, вызывая у калимшита с трудом сдерживаемое желание ткнуть кинжалом на звук.
– Ты великолепен, друг мой, – с на редкость двусмысленным смешком изрёк наёмник, когда отравленные иглы последнего «сюрприза» с тихим щелчком скрылись в пазах и в подставленную ладонь тёмного эльфа с готовностью упал перевязанный чёрно-золотой лентой свиток. Ассасин хмуро покосился на него и, подцепив кончиком кинжала мерцавшую в глубине тайника цепочку, вытянул наружу крупный, аляповатый золотой медальон, усыпанный грубо обработанными драгоценными камнями.
– Тоже неплохо, – бросив на побрякушку оценивающий взгляд, одобрил Джарлакс. – Но готов поспорить, что вот за это, – он демонстративно помахал свитком, – мы всё-таки выручим больше.
– Мне плевать, – буркнул Энтрери, поднявшись с корточек и плавно отступив назад. Дроу небрежно увернулся от челюстей капкана, сработавшего, едва его напарник убрал ногу с чересчур податливой половицы перед тайником, и смешливо тряхнул ухом в ответ на демонстративно-сожалеющий вздох калимшита.
– Друг мой, – многообещающе промурлыкал наёмник, – настолько безупречная работа заслуживает награды.
Ассасин настороженно покосился на искривившую чёрные губы мечтательную полуулыбку и дёрнул плечом, сбрасывая обхватившую его ладонь тёмного эльфа.
– Ты торопишь события, – всё-таки сказал калимшит. – Когда мы окажемся в нашей квартире, пройдя через полгорода и не побеспокоив стражу, тогда и будешь называть эту вылазку безупречной, – и, едва наёмник открыл рот для ответа, недовольно добавил: – И сделай что-нибудь со своей рубашкой. С этим кровавым пятном на полгруди даже самый тупой стражник не примет тебя за подвыпившего гуляку, даже если умудрится проглядеть тот факт, что ты дроу.
– Между прочим, это расизм, – нарочито обиженным тоном изрёк Джарлакс.
– Это объективная реальность, – отрезал убийца, раздражённо сузив глаза. – Ну?
– Как пожелаешь, khal’abbil, – тяжело вздохнув, покладисто кивнул тёмный эльф. Приготовившийся к долгому спору Энтрери настороженно воззрился на него, ожидая подвоха, однако тот всего лишь разделся до пояса – плавными, картинно грациозными движениями – и, швырнув окровавленную рубашку в горящий камин, натянул жилет прямо на голое тело, после чего выжидательно уставился на внимательно наблюдавшего за ним напарника.
– Нравлюсь? – после продлившейся едва ли пару вдохов паузы преувеличенно кокетливо осведомился дроу.
– Нет, – закатив глаза, зло огрызнулся убийца. К тому, что наёмник регулярно пробует на прочность границы дозволенного, он уже почти привык, однако ему всякий раз казалось, что тот выбирает для этого на редкость неудачное время.
– Я оскорблён, khal’abbil, – выбираясь на улицу через чердачное окошко вслед за напарником, весело уведомил его Джарлакс. – Мне нужно срочно воспитать в тебе надлежащее эстетическое чувство.
– И с каких это пор мерой развития чувства прекрасного стала реакция на твою голую задницу? – ядовито осведомился калимшит. Несколько минут оба молчали, пережидая, пока мимо их укрытия прошагает патруль стражи, однако долго столь благоприятное положение вещей просуществовать явно не могло, и, едва доспехи последнего из доблестных хранителей порядка скрылись за углом, ассасин чуть заметно вздрогнул от щекотнувшего его уха мурлыкающего шёпота:
– Про задницу я ничего не говорил, о мой прямолинейный друг. Но я… учту твои пожелания. Возможно.
Стремительно обернувшийся к напарнику Энтрери успел уловить только отблеск джарлаксовой усмешки, прежде чем тот выскользнул из скрывавшей их обоих тени и вальяжной прогулочной походкой двинулся по направлению к их жилищу.
Убийца в два шага догнал приятеля и молча пошёл рядом. Дроу лукаво покосился на него, однако продолжать столь многообещающую тему всё же не стал. Калимшит на мгновение пожалел о том, что у наёмника настолько развито чувство меры: тот всякий раз умудрялся остановиться за миг до того, как ассасин мог бы счесть, что неудобства от подобного партнёрства перевешивают его выгоду.
– Вот теперь даже ты не станешь отрицать, что всё прошло безукоризненно, – упав на постель, ухмыльнулся Джарлакс. – Мы достигли назначенной тобой конечной точки, не возбудив ни малейших подозрений.
– Прочь с моей кровати, – хмуро буркнул Энтрери.
– Друг мой, ты проявляешь мелочность, не подобающую человеку твоего уровня, – укоризненно сообщил дроу, лениво потянувшись и прогнув спину. Ассасин торопливо отвёл взгляд, поймав себя на том, что играющие на мускулистом чёрном животе блики пробуждают в нём нечто кошачье, хищное. Вряд ли тёмный эльф оценил бы охоту на «солнечных зайчиков» при помощи кинжала, учитывая то, что охотничьими угодьями стало бы его собственное тело.
– А ты проявляешь неподобающую ублюдку твоего уровня недальновидность, – огрызнулся калимшит, краем глаза заметив на лице приятеля ухмылку.
– Кажется, ты не вполне безнадёжен… в плане чувства прекрасного, – промурлыкал наёмник. Перекатился набок, словно невзначай ускользнув от вонзившегося в то место, где он только что лежал, лезвия, и поднялся, явно нацелившись на стоявшую на комоде бутылку.
– Решил отметить то, что дожил до полуночи, вновь умудрившись не напороться на мой клинок? – язвительно осведомился убийца.
– Оу, друг мой, слышал бы ты, насколько… прелестно прозвучала твоя фраза! – разливая вино по бокалам, лукаво прижмурился Джарлакс. – В особенности в сочетании с претензиями насчёт кровати.
– Я подумал бы, что ты старательно нарываешься, – мрачно уведомил Энтрери. – Однако я пока ещё верю в то, что ты слишком умён для подобных выходок.
– Я всего лишь проверяю, насколько ты осознаёшь, что именно говоришь, – чуть заметно пожал плечам дроу. И неожиданно серьёзным, без всегдашней лёгкой насмешки, голосом добавил: – Это меня печалит.
– Я говорю лишь то, что говорю, – огрызнулся ассасин. – А тебе следует уяснить, что у слов далеко не всегда есть по пятнадцать скрытых смыслов.
– Я всегда учитываю подобную возможность, – покачал головой наёмник.
– Но выбираешь ту, которую можешь использовать с наибольшей выгодой, – продолжил за него калимшит.
– А разве ты поступаешь иначе? – рассмеялся Джарлакс, протягивая ему бокал.
– Я хотя бы не довожу подобный метод действий до абсурда, – буркнул убийца.
– Понятие абсурда, как известно, весьма относительно, – шевельнул белоснежной бровью дроу, так и не опустивший руку. Энтрери чуть слышно вздохнул и взял вино, старательно проигнорировав тёплые чёрные пальцы, пару долгих мгновений касавшиеся его собственных. Это всего лишь ещё одна проверка его самообладания, и только.
И только.
– Меня, право, до сих пор изумляют человеческие правила приличия, – когда в его бокале осталось не более трети, светски заметил наёмник.
– Дроу, мы это уже неоднократно обсуждали, – раздражённо фыркнув, закатил глаза ассасин. – Можешь тут хоть догола раздеться, мне плевать.
– В то, на что наплевать, обычно не бросают кинжалы, – торжествующе, словно поймав его на ошибке, заявил Джарлакс. И, подумав с полвдоха, уточнил: – Или, во всяком случае, делают это не с таким свирепым видом.
– Нечего было час мельтешить у меня перед глазами, требуя то совета о том, как одеться на очередную свиданку к своей ящерице, то признания твоей несказанной красы, – огрызнулся калимшит.
– Но ведь…
– Да, ты слишком шустрая сволочь, – оборвал приятеля убийца. – А у меня на тот момент была только дюжина кинжалов. – он помолчал и с ухмылкой добавил: – Было забавно узнать, что всего лишь одна фраза может заставить тебя заткнуться так же эффективно, как и любой из них – если вонзится в нужное место.
– Но ведь ты тогда сказал именно то, что я хотел! – почти с обидой в голосе напомнил дроу.
– А разве ты не этого добивался? – выгнув бровь, ехидно переспросил Энтрери.
– Ты совершенно невозможен, khal’abbil, – тяжело вздохнул наёмник и, отодвинувшись, поднялся на ноги, оставив напарника злиться на себя за то, что упустил момент, когда тёмный эльф вновь оказался на его – уже занятой, между прочим! – кровати.
Джарлакс же явно решил, что сегодня от калимшита уже ничего не добьётся – чего бы он ни хотел – и в самом деле принялся раздеваться, не собираясь лезть в постель в испачкавшейся во время работы одежде. Почему-то дроу при этом умудрялся всё время оказываться именно в том месте, куда был устремлён взгляд ассасина, вновь заставив того насторожиться.
Устраивающий какую-нибудь пакость наёмник вызывал у него куда меньше подозрений, чем бездействующий – поскольку результатом «бездействия» зачастую становились планы настолько безумные, что потом он бывал не на шутку удивлён тем, что они оба всё ещё живы.
– Так всё же, друг мой… – стащив штаны с одной ноги, вдруг начал Джарлакс.
– Ну что ещё? – рыкнул Энтрери, напрягшись ещё больше – почти стреноженный собственными брюками дроу подставлялся так явно, что это попросту не могло быть взаправду. Нет, ему всегда было абсолютно наплевать на пристойность – что по человеческим меркам, что по темноэльфийским или любым другим – но не понимать уязвимость своего нынешнего положения тёмный эльф не мог.
Наёмник медленно, тягуче улыбнулся, встретив острый, почти физически давящий взгляд человека, вытолкнул из груди воздух коротким, чуть слышным смешком и вполголоса промурлыкал:
– Нет, ничего…
Момент, когда окончилось время слов и наступило время действий, должны были отмечать фанфары вестников Ао. Или ещё какое-нибудь не менее пафосное и не более осмысленное происшествие.
На деле же – просто рывком приблизилась до боли знакомая белозубая усмешка, алый глаз сверкнул неприкрытым – в кои-то веки! – вызовом, а мгновением спустя под ладонями прогнулось неподатливое, словно чересчур тугой лук, чёрное тело, одним коротким жестом впечатанное в ближайшую горизонтальную поверхность.
С поверхности со звонким хрустом свалились бокалы, потом глухо шурхнули слетевшие на пол бумаги, от которых Энтрери отмахнулся небрежно, как от досадливой мухи, мельком отметив, что, похоже, это оказался стол, а ещё через полвдоха всё это перестало иметь какое-либо значение.
Невозможно-гладкая по человеческой мерке кожа на вкус оказалась солоноватой и чуть терпкой, гибкое жёсткое тело продолжало упрямо сопротивляться – лишь для того, чтобы мгновением спустя потянуться за новой лаской, нетерпеливо и требовательно. Ассасин ещё успел обругать себя самоубийцей, но тут дроу хрипло рыкнул и, чуть пошире раздвинув ноги, подался навстречу.
На краю сознания мелькнула здравая мысль: «Это же – Джарлакс!» – однако вместо того, чтобы отрезвить, она только больше раззадорила. Весьма жалкие остатки рассудка исчезли без следа, но руки и без него неплохо знали, что делать. Вжать ладонь между слегка выпирающих лопаток, не позволяя дёрнуться, провести ею чуть вверх и, не отрывая от кожи, жёстко царапнуть загривок; попытаться поймать выскользнувшую из крепкого, почти болезненного захвата руку, сдавленно застонать, когда освободившаяся чёрная кисть, стиснув пальцы на задней стороне бедра, нетерпеливо рванёт вперёд, вглубь, невозможно близко; поймать губами кончик острого уха, щекотнув его смешком, когда сладострастно-хищное рычание сорвётся умоляющим стоном…
Стол жалобно скрипел, но держался.
Впрочем, даже вздумай он развалиться на части, сейчас это вряд ли хоть кто-нибудь заметил бы.
…Энтрери открыл глаза. Разжал зубы, чувствуя на языке вкус джарлаксовой кожи и железную солоноватость крови, инстинктивно лизнул обсидиановое плечо с отчётливо различимым следом укуса, то ли извиняясь, то ли стараясь распробовать получше. Старательно подавил желание погладить поблескивающий испариной чёрный бок и торопливо отстранился, поправляя пояс с оружием и настороженно глядя на расслабленно растёкшегося по столешнице дроу.
– Ну и что ты на меня так смотришь? – Джарлакс отжался от стола, встряхнулся всем телом, даже не глянув на стоявшего в двух шагах напарника, и бесстыдно повёл бёдрами, разминая перенапрягшуюся в последние полчаса поясницу. – Можно подумать, я тебя сейчас убивать стану.
– Мне казалось, ты не слишком любишь проигрывать, – помедлив, прокомментировал ассасин.
– Бывают ситуации, друг мой, – наставительно проговорил дроу, обернувшись через плечо, – в которых проигравших не бывает. Ну, если одна из сторон не является закоренелым, нихрена не умеющим девственником, – подумав, уточнил он и смерил приятеля удовлетворённым, чуть лукавым взглядом: – Но это явно не наш случай.
– Это что, комплимент? – мрачно уточнил калимшит. Собственная несдержанность злила, хоть и не удивляла – играть на чужих нервах наёмник умел великолепно. И продолжал делать именно это: убийца отлично знал, как на нечто подобное отреагировал бы сам, но тёмный эльф опять ломал все его расчеты. Энтрери был жив уже на полторы минуты дольше, чем предполагал.
– Ну вроде того, – фыркнул Джарлакс. – Хотя, вероятно, мне следовало бы это отрицать?..
– Не обязательно, – проворчал ассасин. – Интересно только, что бы ты делал, если б тебе не удалось довести ситуацию до той стадии, в которой «проигравших не бывает».
– Нет, друг мой, ты не понимаешь, – лениво прижмурившись, покачал головой Джарлакс. – Проиграть я всё равно не мог.
– Да ну? – ехидно переспросил Энтрери. – Прежде ты не демонстрировал подобной самоуверенности.
– Это не самоуверенность, это философия, – флегматично повёл ушами дроу. – Видишь ли, один мудрый… хм, разумный полагал, что секрет успеха не в том, чтобы выбрать путь, ведущий к победе, а в том, чтобы к ней вели все возможные пути…
– Тебе это не слишком хорошо удалось, – хмыкнул убийца.
– О нет, khal’abbil, – чуть слышно рассмеялся наёмник. – Как раз в том случае всё сложилось просто безупречно.
– …Я не хочу об этом думать, – после короткой, но весьма красноречивой паузы, убеждённо заявил калимшит.
– Всё зависит от точки зрения, друг мой, – ухмыляясь, сообщил тёмный эльф.
– Именно это меня и пугает, – бросив на него беглый взгляд, пробормотал себе под нос ассасин.
Джарлакс тихо фыркнул и прошёл в полушаге от напарника, поддразнив человека его же собственным запахом, осевшим на чёрной коже, и мимолётным теплом изящного и сильного, словно у дикого кота, тела. Энтрери тихо скрипнул зубами – секунду назад казавшееся чуть ли не всепоглощающим удовлетворение было всего лишь мороком, непрочной иллюзией, рассеявшейся от одного почти-прикосновения несносного дроу. Который, словно не заметив реакции калимшита, забрался с ногами на кровать и, свернувшись в одеяле уютным клубочком, широко и сладко зевнул.
– Ладно. То, что… попадание в мою постель ты счёл одним из вариантов выигрыша, я кое-как в голове уместил, – наконец хмуро проговорил Энтрери, с так и не утихшей настороженностью глядя на приятеля. – Но откуда ты собирался получить свою выгоду в… ином случае?
То, что тот несколько затруднился с ответом, очень ассасину не понравилось.
– Дроу, если ты задумал опять меня поиметь… – в тихом, почти отстранённом голосе убийцы слышалась несомненная угроза.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, друг мой, но вроде бы имел меня ты?.. – чуть насмешливо выгнул бровь Джарлакс.
– Пока ты не начал опять трепаться, я тоже так думал! – разъярённо прорычал Энтрери, тщательно давя прорывавшиеся в голосе нотки отчаяния.
– Интересная концепция, – задумчиво прокомментировал тёмный эльф. Снова от души зевнул – даже слишком от души, подумалось вновь заподозрившему подвох ассасину – и лениво протянул:
– Брось, друг мой, не стоит переживать из-за таких мелочей. Надеюсь, ты помнишь, что завтра рано утром у нас встреча с покупателем, которому нужно всучить нашу сегодняшнюю добычу?
– Какие «тонкие» намёки. Сказал бы ещё «Спокойной ночи, Артемис», – язвительно пробурчал калимшит, плотно заворачиваясь в собственное одеяло.
– Спокойной ночи, Артемис.
Голос Джарлакса был идеально ровным, но убийца готов был на крови поклясться, что тот ухмыляется.
Наутро дроу вёл себя так, словно ничего не случилось. Энтрери с подозрением косился на напарника, но тот, словно чуя шаткость собственного положения, за всё утро умудрился не произнести не единой двусмысленности. Всегдашние его подколки в этот раз звучали на редкость… нейтрально.
Встреча с заказчиком прошла даже удачнее, чем рассчитывал Джарлакс. Вздрогнув под невыразительным взглядом ассасина, тот с готовностью согласился, что лежавший в тайнике рядом со свитком грубый медальон наверняка необходим для описанного в нём заклятия, и беспрекословно удвоил оговоренную сумму. Тёмный эльф насмешливо сверкнул глазами и, осыпав торопливо прячущего свои приобретения немолодого аристократа витиеватыми изъявлениями благодарности, поспешно удалился.
– Ох, друг мой, это великолепно! – расхохотался наёмник, едва скрывшись за углом. Энтрери хмуро глянул на него, и дроу охотно продолжил: – Он отдал тебе свои последние деньги. Интересно, чем он теперь заплатит тем милым людям, которым заказал наши с тобой головы?..
– Трупам плата не нужна, – равнодушно прокомментировал убийца.
– Как ты суров, khal’abbil, – фыркнул Джарлакс. – Не стоит беспокойства, я их уже перекупил.
– Мог бы сэкономить, – буркнул калимшит.
– Жадность – это порок, – наставительно изрёк дроу. – Мне непременно нужно научить тебя получать удовольствие от жизни.
– После этой фразы мне следует в ужасе пасть на колени и начать умолять тебя о пощаде? – саркастично осведомился ассасин.
– Твоя предвзятость ранит меня в самое сердце, – вздохнул наёмник. – Неужели так трудно поверить, что я могу сделать нечто подобное не только для собственного развлечения, но и для… хм… общей выгоды?..
– Для общей выгоды лучше найди нам ещё один заказ, – язвительно посоветовал Энтрери. – Тогда моя предвзятость будет ранить тебя несколько меньше.
– Неужели я и впрямь услышал от тебя просьбу найти нам новое дело? – насмешливо приподнял бровь Джарлакс. – Khal’abbil, ты меня и вправду пугаешь.
– Видишь ли, я успел привыкнуть к своему… способу получать удовольствие от жизни, – язвительно отозвался Энтрери. – И меня не слишком прельщает перспектива того, что его станут лапать не в меру нахальные дроуские руки.
– Лапать, значит?.. – якобы в задумчивости протянул наёмник, окинув напарника неторопливым, неприкрыто оценивающим взглядом.
– Если ты скажешь «я это обдумаю» – я тебя убью, – безо всякого выражения проговорил калимшит.
– Ну я вообще-то молчу, – невинно улыбнулся тёмный эльф. Ассасин скептически покосился на него и раздражённо передёрнул плечами.
Впрочем, вечером довольный тем, как они провернули сделку, дроу вёл себя на редкость пристойно. Так, всего три-четыре двусмысленности – которые любой знающий его чуть похуже и вовсе счёл бы замечаниями без какого либо скрытого значения – да расстёгнутый чуть глубже привычного ворот рубашки. И в вырезе даже не болталось ни одной блескучей штучки, предназначенной привлекать внимание недогадливых личностей – и, кроме того, одного убийцы, отлично знающего, насколько опасны могут быть подобные «штучки» в руках его напарника.
На следующий вечер Джарлакс и вовсе отправился к Ильнезаре, как всегда пробудив в душе приятеля несколько противоречивые чувства. Несомненно радовало то, что хотя бы до утра ассасину никто не будет действовать на нервы; однако то, что почти после каждого прежнего визита у них появлялось новое до крайности запутанное задание, наводило на весьма невесёлые мысли.
Про то, что несколько непривычный оттенок этой знакомой уже смеси может придавать проснувшийся собственнический инстинкт, Энтрери очень старался не думать.
Однако в этот раз обошлось. Вернувшийся вскоре после рассвета дроу выглядел даже несколько разочарованным и – не иначе, от огорчения – попытался уснуть, не дойдя до своей кровати.
Убийца смерил хмурым взглядом свернувшегося клубочком у него в ногах напарника и нарочито неторопливо потянулся за кинжалом.
– Секс не повод для знакомства, да? – вздохнул Джарлакс. И без лишней спешки перебрался на положенное место, напоследок пожаловавшись: – Ты чересчур жесток, друг мой.
И без того чахлая надежда на то, что дроу не станет припоминать калимшиту события позавчерашнего вечера, немедля сдохла в муках. Энтрери тихо скрипнул зубами и с трудом подавил желание взмолиться какому-нибудь богу о ниспослании ему терпения. В как можно больших количествах.
Оборотной стороной того, что сестрички-драконицы не подложили им очередную свинью, стало то, что основная часть внимания Джарлакса оказалась, разумеется, обращена на его напарника.
Нет, вопреки обыкновению дроу не стал усиленно трепать ему нервы бесполезными разговорами и «ненавязчивой» демонстрацией самого прекрасного явления на всём Фаэруне – а именно, себя любимого. Однако спокойствия ассасину это не добавило: к прежним выкрутасам тёмного эльфа он успел притерпеться, теперь же Энтрери чуть не разрывался, стараясь не упускать из виду ни непоседливого приятеля, ни демонстрируемые оным красоты Поверхности – южанин слишком хорошо знал, что тот неспособен счесть достойным внимания и восхищения нечто, не таящее в себе достаточно существенной угрозы.
Ненадёжный, слепящий сотнями радуг горный ледник, обманчиво-мирное, буйно цветущее бездонное болото и гнездо мелких, цветастых – и смертельно ядовитых – змеек, притаившееся возле самой дороги, лишь укрепили убийцу в этом убеждении.
Впрочем, самой большой неприятностью его жизни по-прежнему оставалось нечто лысое, ушастое и красноглазое.
– Дроу, мы уже облазали сверху донизу всю округу, – стряхнув с плеч насквозь промоченный ночной грозой плащ, хмуро сообщил Энтрери. – Если ты немедля не скажешь мне, какую именно выгоду ты собрался из этого извлечь, я тебя всё-таки убью.
– Хм… Ознакомление с местом действий? – демонстративно задумавшись на пару минут, насмешливо предположил Джарлакс. Ассасин смерил его ещё более сумрачным взглядом и сухо уведомил:
– Я с ним… ознакомился в первые же дни после приезда. Теперь же я могу назвать количество травинок на каждом холме и точное поголовье змей в каждом овраге. На кой бейлор оно мне сдалось?..
– Неужели тебе совсем не понравились те милые змейки? – картинно вскинул брови дроу.
– У них хороший яд, – сдержанно согласился калимшит, ничего не выражающими глазами наблюдая за тем, как его приятель по одной извлекает тех самых змеек из своей постели и небрежно вышвыривает их за порог. Растревоженные рептилии обиженно шипели и торопливо уползали на первый этаж трактира, суля множество неприятностей местным мышам.
Джарлакс вытряхнул из одеяла последнюю, одобрительно кивнул и, сбросив сапоги, вытянулся на шерстяной ткани. С лукавым любопытством посмотрел на убийцу.
Энтрери стиснул зубы, мрачно глянул в ответ: то, что он очень хотел считать случайностью, явно вознамерилось повториться. Дроу, прочитав в его глазах явный и недвусмысленный отказ, чуть заметно пожал плечами и отвёл взор; а ассасина кольнула мимолётная тоска по тем временам, когда он знал лысого наёмника много хуже. Когда он ещё мог решить, что мелькнувшее в его взгляде разочарование вызвано тем, что не удалась очередная его проделка.
…стол жалобно скрипнул, в полуприкрытых веках с каймой белоснежных ресниц и чуть заметно кривившей тёмные губы усмешке явственно читалось удовлетворённое: «Так-то лучше», эбеново-чёрные пальцы послушно запутались в густых вороных прядях, да так там и остались, поглаживая и лаская… Калимшита несколько беспокоила близость этих самых пальцев к хорошо знакомым им обоим нервным узлам; сам он, словно в ответном предостережении, уткнулся лицом в жилистую шею, покусывая бьющуюся под чёрной кожей жилку и ловя губами вибрировавший в горле дроу довольный рык.
– Матрас, что ли, на стол постелить? – неспешно расплетая стискивавшие талию убийцы ноги, лениво осведомился у потолка Джарлакс.
Энтрери буркнул что-то невнятное, но явно весьма скептическое и, вытряхнув из собственной постели с полдюжины ядовитых сколопендр, принялся устраиваться на ночлег.
– А поговорить? – преувеличенно капризным тоном осведомился дроу, поймал у самого носа узкий метательный нож и с тихим хихиканьем отправил его обратно. Ровно с тем же результатом.
– Друг мой, твоя сдержанность ранит меня в самое сердце, – патетически провозгласил наёмник.
– Ещё хоть слово – и твоё сердце будет ранить мой кинжал, – буркнул из-под одеяла Энтрери. – Или лучше я тебя… женю.
– Полагаешь, получится? – ехидно фыркнул Джарлакс.
– Я приложу все усилия, – тоном не угрозы, но обещания сообщил убийца.
Дроу явно решил не нарываться, поскольку на свою постель он перебирался тихо-тихо, стараясь не потревожить напарника, да и наутро вёл себя на редкость покладисто. Что привело скорее к противоположному результату, поскольку связь между притихшим наёмником и скорым появлением неприятностей Энтрери выявил уже давно.
Первой из них стала поездка в какое-то болото. В буквальном смысле слова – три дня им пришлось продираться по трясине по пояс в мутной, тягучей воде, откуда периодически выпрыгивали некрупные, но очень кусачие твари, чью видовую принадлежность не брался определить даже любивший изображать всезнание наёмник. Отчасти потому, что остававшиеся от существ не слишком крупные куски окровавленного мяса выглядели идеально похожими на то, что продавалось в мясницких лавках, а менее повреждённые экземпляры имели обыкновение с потрясающим проворством тонуть в болоте, когда игнорирующий мучившее напарника любопытство ассасин брезгливо стряхивал их с клинка.
Второй неприятностью калимшит счёл то, что в болоте было холодно. Сам по себе холод его не слишком беспокоил, как и всепроникающая сырость – житейские неудобства, не более того. Мелочь, не заслуживающая внимания. Однако следствием не слишком комфортных погодных условий было то, что Джарлакс мёрз. Демонстративно, напоказ и почти трагически.
Убийца очень старался внушить приятелю, что… м-м-м… греть его на каждой более-менее подходящей для этого кочке вовсе не доставляет ему никакого удовольствия. Порядком мешало смутное подозрение, что чуточку самодовольная, хищная усмешка, поселявшаяся на его губах при взгляде на тяжело дышащего, чуть не мурлычущего дроу, лишает его утверждения какой бы то ни было убедительности.
Третьей неприятностью оказалось полное отсутствие чего бы то ни было в точке назначения. Напарники старательно обшарили найденные замшелые руины, попутно перебив небольшую колонию всё тех же неведомых тварей, и разворотили все три обнаруженных тайника, обретя расшитую ежиными иглами истлевшую мантию, три медных монетки, шкатулку с рассыпавшимися от старости бумагами и крысиный череп. Энтрери заподозрил было приятеля в том, что тот затеял весь этот поход только ради процесса – даже в мыслях не уточняя, какой именно процесс имелся в виду – однако сердито подергивавшиеся уголки губ тёмного эльфа его почти разубедили. Наёмник явно рассчитывал на более богатую добычу.
…на обратном пути раздражённый дроу принялся за собственное согревание настолько рьяно, что уже через пару минут напарники рухнули с не такой уж обширной кочки в вонючую илистую воду, разом убедившую их в несостоятельности этой идеи.
– Что ты там собирался найти? – наглотавшийся мутной жижи ассасин с мрачным видом выжимал свои единственные на данный момент брюки, почти сожалея о привычке расставаться с этим предметом одежды в последнюю очередь. Жалеть о манере Джарлакса даже во время секса устраивать передел сфер влияния ему отчего-то и в голову не пришло.
– Теперь-то какая разница? – огрызнулся наёмник. Поддёрнул чудом оставшийся почти сухим – отсырелость не в счёт – плащ и нехорошим ласковым тоном добавил: – Я как следует отблагодарю своих… информаторов.
– Принеси пару чешуек с хвоста. На сувениры, – хмыкнул калимшит. Смерил напарника задумчивым взглядом: – Попытаешься убедить меня в том, что не припас ни одного амулета, способного разжечь огонь?..
– Попытаешься убедить меня в том, что не способен сам обеспечить себе всё необходимое, о мой самостоятельный друг? – непривычно резко отозвался Джарлакс. Энтрери с интересом посмотрел на него, мельком покосился на кучу хороших, толстых, но, увы, неисправимо сырых веток в центре кочки и ехидно ухмыльнулся:
– Себе? Как скажешь, «khal’abbil», – после чего невозмутимо подобрал второй плащ и, завернувшись в него, улёгся на относительно сухом местечке.
Скрип дроуских зубов можно было расслышать, наверное, даже на краю болота. Убийца ухмыльнулся снова – удовлетворённо – и настороженно замер: столь приятный его слуху звук оборвался резко, на полувздохе… В бритую темноэльфийскую голову пришла хорошая мысль.
Скорее всего, человеку эта мысль хорошей вовсе не покажется.
– Временами ты проявляешь похвальную любезность, друг мой, – тихо, с напоминающим угрозу намёком промурлыкал наёмник, кошкой скользнув в уже согретый теплом тела подоткнутый плащ. Энтрери украдкой выдохнул: он уже ожидал чего-то более… эксцентричного, чем эта в общем-то предсказуемая и – этого нельзя было не признать – безупречно логичная выходка.
– Ошибаешься, дроу. Сегодня я не в настроении проявлять… любезность, – ледяным тоном сообщил он. Прижатое к горлу тёмного эльфа лезвие кинжала чуть поблескивало в слабом лунном свете, запястье державшей оружие руки чуть не до хруста сжимали изящные чёрные пальцы.
– Как жаль, – выдохнул почти ему в губы Джарлакс. Оставшихся трёх конечностей ему с лихвой хватило для того, чтобы заставить напарника чувствовать себя спеленатым намертво. И ощущать смутное недовольство от того, что клятый дроу опять оказался в чём-то прав: вдвоём под плащом и впрямь было куда теплее. Даже костёр перестал казаться насущной необходимостью, плавно перейдя в разряд приятной, но совершенно необязательной роскоши.
Попытка убедить себя в том, что он позволил наёмнику остаться на выбранном месте лишь из практических соображений, была успешной лишь наполовину. А скорее, даже меньше.
Вопреки догадкам калимшита, мельком упомянутый информатор оказался вовсе не одной из сестёр-дракониц. Впрочем, это ничуть не облегчило задачу по выражению оному положенной благодарности: молоденький, только-только вылупившийся лич хоть и отличался истинно ученическим раздолбайством, но всё-таки был магом. И, судя по тому, сколько времени наёмникам потребовалось на то, чтобы его утихомирить, магом весьма неплохим.
Джарлакс, пытаясь оттереть с любимой цветастой накидки нечто трудноопознаваемое, но очень липкое и на редкость вонючее, вполголоса проклинал то, что помимо юношеской бестолковости лич обладал ещё и на редкость нестандартным мышлением. Энтрери, вынужденный бросить в луже чего-то столь же неприятного сапоги, начавшие с тихим шипением растворяться прямо у него на ногах, готов был согласиться с тем, что при всей своей нелюбви к чародеям он всё-таки предпочитает нормальных, качественно обученных волшебников. А не едва вылезших из пелёнок молокососов, заставляющих заподозрить их родство с семейством Гарпелл.
Однако живучесть лича всё-таки оказалась им на пользу. Прежде чем с нескрываемым удовольствием открутить немёртвому магу голову, Джарлакс вытряс из него всю интересующую его информацию. А именно: чародей действительно полагал, что в развалинах на болоте спрятано нечто очень ценное, чуть ли не амулет бессмертия; лично он там не бывал, зато изучил все доступные исторические источники… и все они были получены из одних рук. Имя и описание тех самых «рук» дополнило картину.
– Теперь мы идём ещё кого-то «благодарить», – без какого бы то ни было намёка на вопросительные интонации в голосе проговорил Энтрери.
– Ты поразительно проницателен, друг мой, – хмыкнул дроу. Скривился, оглядывая себя, мельком покосился на босого приятеля и неохотно уточнил: – Не совсем «теперь».
– Прямо теперь мы идём мыться, – кивнул убийца. – И экипироваться заново. У тебя рапира наполовину растворилась.
– Твой ум начинает меня пугать, – отцепив от пояса уже бесполезное оружие и брезгливым жестом отбросив его в сторону, изрёк наёмник.
– Только начинает? – выгнув бровь, насмешливо переспросил калимшит. – Ты меня почти разочаровываешь.
– Только почти? – тёмный эльф взглянул на него, скопировав его гримасу.
– Я полагаю, что о чём-то ты всё же умалчиваешь, – равнодушно пожал плечами ассасин. Его приятель лукаво улыбнулся и, обшарив цепким взглядом разгромленное жилище уже окончательно покойного чародея, двинулся к выходу.
Всё оказалось просто и до жути банально. Хотя Джарлакс потом ещё не раз изумлялся странностям человеческого образа мыслей: идея обманывать лича лишь для того, чтобы избавиться от вдруг появившихся конкурентов казалась ему на редкость нерациональной. В ответ на неосторожно брошенное убийцей: «Как будто ты придумал бы лучший способ им попользоваться» – дроу немедленно изложил ему три с половиной подробных плана пристройства немёртвого чародея к их обоюдной выгоде. И, припомнив, каким именно был этот чародей, добавил ещё один.
Энтрери, готовый задушить его уже во время изложения второго плана, смерил напарника пронзительным взором, с некоторым трепетом ожидая следующего варианта, однако тёмный эльф лишь напоказ вздохнул и с интересом поглядел в ответ. С хорошо узнаваемым таким интересом.
– Что? – похоронным тоном осведомился ассасин после десятка минут взаимного разглядывания.
– Кровь тебе к лицу, khal’abbil, – вкрадчиво промурлыкал наёмник, смешливо прищурясь.
– А на тебе её не видно, – огрызнулся калимшит. Попытки стереть с кожи подсыхающие капли предсказуемо привели лишь к тому, что алые разводы стали ещё более – с точки зрения дроу – эстетичными.
– А я и не про себя говорю, – ухмыльнулся Джарлакс. И, нарочито-томным движением подавшись к нему, по-кошачьи лизнул в уголок губ. А потом, пользуясь секундным замешательством напарника, принялся старательно слизывать с его скул кровавые пятна.
– Ты что творишь? – ошарашенно поинтересовался убийца, сразу осознав, что вовсе не желает слышать ответ. Потому что и сам его отлично знает. А вот горячие ладони у него на шее, под самым затылком – это определённо лишнее. – Дроу, оставь меня в покое.
– А если нет? – всё тем же мурлычущим голосом лукаво осведомился наёмник, даже не думая прекращать своё занятие и явно не замечая, насколько нервирует его приятеля это подобие нежности. Или, скорее, наоборот: отлично чувствуя – всё, каждую деталь, до последнего жеста, до малейшей дрожи напряжённых мускулов под пальцами.
– С-с-скотина, – прошипел в подставленное под губы острое ухо Энтрери, резко отталкивая чересчур разошедшегося дроу – однако тот, прежде беспрекословно подчинявшийся требованиям его рук, неожиданно вывернулся из нежёсткой, формально обозначенной хватки и сам сжал запястья калимшита, заворачивая их за спину и плотно вжимаясь грудью в грудь.
– Я польщён, khal’abbil, – тёмный эльф сверкнул белозубой усмешкой, коротким вызывающим жестом приподняв подбородок, и сладко заворчал, когда вслед за пришедшимся точно поверх сонной артерии укусом по его шее скользнули сухие горячие губы ассасина. Который, чувствуя, как расслабились сжимавшие его руки чёрные пальцы, рывком освободился и вновь попытался отстранить напарника.
… ни один, ни другой и не думали драться всерьёз – не в этот раз, не в этой ситуации – и всё же Энтрери напрягся и невольно сосредоточился, когда Джарлаксу удалось выскользнуть из его захвата и мгновением позже опрокинуть его на спину. Дроу, довольно ухмыляясь, чуть заметно прогнулся и лениво повёл плечами, однако, заметив по-боевому безмятежный взгляд человека, замер и с некоторым недоумением посмотрел в ответ.
– Что та… – начал было он, но тут на его лице мелькнуло понимание, и калимшит чуть поморщился, предчувствуя, что ничего хорошего сейчас не услышит. – Друг мой, так ты решил, что я задумал… м-м-м… нечто неподобающее?..
На взгляд убийцы, придумать нечто более неподобающее, чем сидящий верхом на его обнажённых бёдрах тёмный эльф, одетый только в амулеты и глазную повязку, было невозможно, однако подвергать сомнению фантазию приятеля он всё-таки не рискнул.
– Khal’abbil, ты меня пугаешь, – совершенно не испуганным, насмешливым тоном изрёк дроу. Крепче сжал коленями бёдра напарника, поёрзал, устраиваясь поудобнее, демонстративно, с довольной ухмылкой прижмурился, явно ощутив реакцию человека, и лишь затем продолжил: – Только не говори мне, что со своими женщинами ты ведёшь себя столь же прямолинейно и… хм… однообразно. Кстати говоря, подобная поза подходит не только для того, о чём ты, судя по всему, подумал.
– Мои женщины тебя не касаются, – раздражённый наставительным тоном наёмника, огрызнулся Энтрери.
– Как и тебя – мои, однако ты не упускаешь случая пошпынять меня за то, что я сплю с драконом, – парировал Джарлакс. – И при этом упускаешь то, что дракон в нашем случае не только прекрасная женщина, но и отличный источник информации…
– Дроу, ты хотя бы сейчас можешь не болтать о драконах?! – чуть не взвыл ассасин и сделал единственное, что способно было заставить его напарника заткнуться чуть раньше, чем тот намеревался это с делать.
Джарлакс поперхнулся очередной фразой, хватанул ртом воздух и с тихим стоном подался навстречу его руке.
– Друг мой, мне это надоело, – с недовольным видом разглядывая рассаженные о дощатый пол колени, решительно сообщил Джарлакс.
– Как скажешь, – скрывая ухмылку, пожал плечами Энтрери. Вытянул из-под кресла отброшенные в сторону штаны и с невозмутимым видом принялся одеваться. – Полагаю, твоя ящерица по тебе уже соскучилась.
– М-м… Прости, khal’abbil, но я несколько не улавливаю взаимосвязи, – помедлив, признался дроу. – При чём тут Ильнезара?
– При том, что ты наконец оставишь меня в покое, – с притаившейся в уголках губ чуть мстительной усмешкой пояснил ассасин. – И уделишь толику внимания начинающей страдать недотрахом даме.
– Вообще-то я имел в виду не это, – укоризненно взглянув на напарника, проговорил наёмник. Сделал вид, что не услышал обречённого вздоха, и продолжил: – У нас с тобой имеются две отличных, прочных кровати. И почему-то мы совсем не используем их по назначению.
– Если ты не заметил, то я на своей сплю, – ехидно уведомил его калимшит.
– …а стол нам скоро придётся менять, потому что он крайне выразительно скрипит, и мне уже не в первый раз кажется, что он собрался развалиться… – словно не услышав его реплики, добавил Джарлакс.
– Ясно, – мрачно прокомментировал убийца. – Единственный способ от тебя отделаться – сдохнуть.
– Не стоит быть столь пессимистичным, друг мой, – усмехнулся тёмный эльф.
– Я просто стараюсь быть реалистом, – буркнул Энтрери. – Ты ещё скажи, что я неправ.
– Ну-у… – задумчиво протянул наёмник, заработав ещё один донельзя мрачный взгляд. – Не уходи от темы, друг мой. Иначе я и правда прибью на стол матрас.
– Полезешь в мою постель – убью, – сухо предупредил ассасин.
– У нас целых две кровати, – деликатно напомнил дроу, насмешливо дёрнув ушами. – Я готов проявить великодушие и более не посягать на твою – хотя и останусь при мнении, что подобная мелочность тебе не к лицу…
– Короче, – оборвал его калимшит.
– Твоя неприхотливость и нелюбовь даже к минимальным удобствам уже начинают напоминать мазохизм, – неодобрительно заметил наёмник.
– А ещё короче?
– Давай в следующий раз на моей кровати, – смиренно вздохнув, почти просительно проговорил Джарлакс.
– Ты так уверен, что будет какой-то «следующий раз»? – саркастично переспросил убийца.
– А ты всё ещё надеешься, что нет? – в тон ему отозвался дроу, потянувшись так по-кошачьи грациозно и дразняще, что у человека на миг сбилось дыхание. Спохватившись, Энтрери скрипнул зубами и посмотрел на приятеля почти зло, однако это, разумеется, не возымело никакого действия. – Уверяю тебя, в отличие от нашей – общей, к слову – двери на свою кровать я никаких ловушек не поставил.
«Кроме себя», – чуть было не съязвил ассасин, в последний момент сдержав допускающую слишком уж много толкований реплику. Не упустивший его порыва тёмный эльф взглянул на него с нескрываемым любопытством, однако, проявив поразительное благоразумие, не стал выпытывать подробности.
– Обдумай эту идею, khal’abbil, – напоследок вкрадчиво посоветовал наёмник. – Возможно, ты всё же сочтёшь моё предложение приемлемым.
– Это вряд ли, – проворчал калимшит.
– Значит, у нас всё-таки будет на столе матрас, – пожал плечами Джарлакс.
– А ещё – обитые войлоком стены и пол, – ядовито добавил Энтрери. – В точности как у буйнопомешанных богатеев.
– Насчёт буйнопомешанных ты, пожалуй, даже отчасти прав, – задумчиво согласился тёмный эльф. – Впрочем, я склонен счесть это скорее комплиментом.
Ассасин резко выдохнул и тряхнул головой. Иногда ему начинало казаться, что всё то, что так его раздражало – беспомощные люди, не имеющие ни сил, ни отваги разбираться со своими проблемами самостоятельно, зато полагающие, что горсть золота даёт им право распоряжаться теми, кто превосходит их во всём – всё-таки имеет какое-то оправдание своему существованию. Например, требующий немедленно вернуть какие-то Очень Важные Бумаги аристократ, с порога начавший трясти бархатным, расшитым цветными нитями кошельком с монетами, стал очень хорошим поводом прекратить явно зашедший куда-то не туда разговор. Прагматичность Джарлакса временами принимала весьма забавные формы: напарник и утаиваемые им сведения вряд ли могли куда-то деться, а вот ищущий не слишком чистоплотных наёмников заказчик мог и уйти... Впрочем, дроу не собирался предоставлять ему такую возможность.
– Я начинаю думать, что продешевил, – спрятавшись в маленькой, неглубокой нише, задумчиво сообщил Джарлакс. Расхаживавший уровнем ниже стражник покачнулся, получив в шею сонную стрелку из крохотного темноэльфийского арбалета, и осел на руки плавно спрыгнувшему из соседнего укрытия Энтрери. Ассасин осторожно прислонил закованного в чуть поржавелый металл мужчину к стене, постаравшись придать ему вид человека, задремавшего на посту, выдернул стрелку и настороженно огляделся.
Высокая, богато украшенная галерея с портретами членов семейства была пуста: для охраны просторного, но отлично просматривавшегося помещения одного стража было более чем достаточно. Впрочем, это не означало, что незваным гостям больше нечего опасаться – помимо людей дом охраняли и другие создания. Калимшит мельком глянул на напарника, двинувшегося дальше прямо по находившемуся на высоте двух человеческих ростов узкому карнизу, и, пошарив за пазухой у охранника, сорвал с его шеи простенький охранный амулет.
– И мне пригодилась бы подобная вещица, – заметил дроу. – Я тоже хочу, чтобы такая киса лизала мне руки, а не пыталась откусить голову.
Убийца поморщился: возникший из ниоткуда, щеголявший массивным адамантитовым ошейником дисплейсер, в глазах которого не было даже искры полагавшейся ему от природы жажды крови, и впрямь проявлял странного пошиба дружелюбие. К лишившемуся побрякушки, подававшей сигнал «свой», стражнику хищник пока интереса не демонстрировал, однако что-то подсказывало Энтрери, что подобная благодать продлится только до первого движения потенциальной добычи.
К слову, на присутствие лысого наёмника дисплейсер не реагировал вовсе, наводя ассасина на мысль, что Джарлакс несколько преувеличивает необходимость продолжения мародёрства.
– Сам себе достанешь, – на всякий случай прихватив тварь за ошейник – скорее для напоминания, кто здесь хозяин, чем действительно в надежде удержать – вполголоса огрызнулся калимшит.
Впрочем, первый же попавшийся стражник тоже лишился своего опознавательного знака – проверять, насколько хороша маскировка тёмного эльфа, убийце вовсе не хотелось. Во всяком случае, не тогда, когда малейший шум мог привлечь к ним внимание остальной – весьма многочисленной – охраны дома. Дроу, поймав брошенный ему амулет, кивком поблагодарил напарника и тут же повесил вещицу на шею. Продолжавший ластиться к человеку дисплейсер заинтересованно втянул носом воздух, однако остался возле выбранного приятеля, чуть слышно урча и периодически наступая ему на ноги крупными мягкими лапами.
Энтрери тихо шипел, отпихивая от лица любопытную звериную морду, и чуть заметно морщился: о чистке зубов астральная тварь не имела никакого понятия. Лицо Джарлакса, наблюдающего за ними, было идеально бесстрастным, однако где-то в глубине алого глаза мелькали смешинки.
– Нам стоит вернуться к делу, – налюбовавшись, деликатно напомнил дроу. Калимшит тихо рыкнул и всё-таки отпихнул любвеобильную тварюгу, которая с чуть слышным обиженным поскуливанием преданно поплелась следом.
– Ты уверен, что не хочешь забрать его к нам домой? – после нескольких минут осторожного передвижения по пока ещё пустынным коридорам полюбопытствовал наёмник.
– Дроу, это не смешно, – проворчал ассасин, мельком глянув назад. Дисплейсер обнадеженно муркнул и, приподняв голову, влюбленно посмотрел ему в глаза.
– Ну, понимаешь, мне всегда хотелось иметь какое-нибудь домашнее животное… – преувеличенно-доверительным тоном поделился Джарлакс. И, после короткой, якобы задумчивой паузы пояснил: – Которое не было бы пауком.
Калимшит аккуратно уложил «отдохнуть» невовремя вывернувшего из-за угла лакея и смерил напарника мрачным взглядом.
– Мне не слишком хочется обсуждать пауков сейчас. И когда бы то ни было ещё тоже.
– Ладно, – покладисто кивнул дроу, для надёжности бросив на бессознательное тело крохотный комочек высушенного мха, пропитанного сонным зельем. – Обсудим его, – изящная чёрная кисть выразительно повела в сторону радостно завилявшего щупальцами дисплейсера.
– Нет.
– Друг мой…
– Сколько раз я должен повторить тебе, что я тебе не друг? – сузив глаза, огрызнулся убийца.
– Ты уверен, что действительно хочешь услышать, как ещё я могу тебя назвать? – и тёмный эльф, уничтожая всякие сомнения касательно того, что именно он имеет в виду, до крайности выразительно пробежался кончиком языка по изогнутым в усмешке губам.
– Дроу. Должен ли я предпринять попытку скормить тебя столь тебе полюбившейся твари? – резко выдохнув, холодно осведомился Энтрери.
– Меня очень радует подобная формулировка, – кивнул тот, смерив пронзительным взглядом чуть покосившуюся картину в небольшой нише. За холстом и впрямь оказался тайник – не слишком хорошо припрятанный, без малейшей ловушки… Джарлакс изучил добычу чуть насмешливым взглядом и засунул ожерелье с драгоценными камнями в подпространственный карман, положив записку, предназначенную любовнику вороватой горничной, на прежнее место.
– Я не уверен, что даже это создание соблаговолит тебя съесть, – язвительно сообщил убийца.
– Звучит так, будто я нечто отвратительное. На вид и на вкус, – опечаленно вздохнул дроу.
– Так и есть, – согласно кивнул калимшит.
– Ноющие следы твоих зубов убеждают меня в обратном, – невинно заметил наёмник.
– Я полагал, ты… подлечился перед походом, – после короткой, чуть смущённой паузы проговорил ассасин.
– Зачем? – легкомысленно дёрнул ушами Джарлакс. – Рук-ног ты мне, помнится, не ломал, а подобная мелочь… – он лукаво прищурился: – Знаешь, это в некотором роде даже приятно, ощущать… свидетельство того, что ты не всегда так суров и бесстрастен.
– Извращенец, – коротко буркнул Энтрери, чуть торопливей, чем планировал, устремляясь к двери фамильной сокровищницы.
Дроу чуть слышно хмыкнул ему вслед, но всё же промолчал, занявшись любопытствующим дисплейсером. Астральная тварь несколько поколебалась, выбирая между гладящими её за ушами чёрными пальцами и интересом к действиям приглянувшегося ей человека, но когда тёмный эльф, обхватив мускулистую мохнатую шею, принялся старательно чесать под подбородком, зверь удовлетворённо мурлыкнул и улёгся на том же месте, где стоял. Ассасин мельком глянул на эту идиллию, поморщился и снова принялся ковыряться в замках.
Видимо, что-то они всё же сделали не так. Калимшит был уверен, что не потревожил ни одной из скрывавшихся внутри ловушек сигнальных нитей, однако за углом вскоре послышался грохот подкованных сапог и звяканье металла. Убийца раздражённо нахмурился: впереди была ещё половина работы, причём самая опасная и требующая наибольшего сосредоточения.
– Не отвлекайся, khal’abbil, – заметив мгновенно напрягшиеся плечи напарника, насмешливо посоветовал Джарлакс и, повернувшись к блаженствующему дисплейсеру, проворковал: – Поиграем, киса?..
Энтрери на мгновение закатил глаза и тяжело вздохнул, но всё же вернулся к своему занятию, мельком покосившись на вырезанных на двери сокровищницы драконов, взиравших на него совершенно невыразительными глазами. Чем-то они ему не нравились… впрочем, ему никогда не нравились драконы.
Драться со стражей самолично дроу вовсе не собирался. Мог, разумеется… но зачем бы лишать развлечения – и ужина – такого славного зверя? Предположения наёмника полностью подтвердились: достаточно было сорвать с шеи бегущего впереди капитана опознавательный знак, и размахивавший мечом человек тут же перешёл в разряд добычи. Услышав довольный смешок приятеля, ассасин на мгновение обернулся: ухмылявшийся наёмник прицельно сбивал кинжалами болтавшиеся поверх лат амулеты, остальное же довершал дисплейсер.
Шум стих довольно быстро. Калимшит подцепил пружинку последнего замка и осторожно отжал защелку, после чего поднялся на ноги и обернулся – лишь для того, чтобы нос к носу столкнуться с просительно заглядывающей ему в лицо астральной тварью, покрытой пятнами крови. Дисплейсер моргнул и тоненько мяукнул.
– Пожалей кису, – фыркнул оставшийся совершенно чистым Джарлакс. – Видишь, нехороший человек ему нос поцарапал.
– Дроу, эта тварь на тебя плохо влияет, – отпихнув морду зверя, огрызнулся Энтрери. – Ты начинаешь выражаться, как пятилетние дети из благополучных семей.
– М-м-м… полагаю, это страшное оскорбление? – выгнув бровь, поинтересовался тёмный эльф.
– Вроде того, – проворчал убийца и кончиками пальцев аккуратно толкнул дверную створку. Терпеливо переждал, пока погаснет бивший точно в точку перед запором язык пламени, и шагнул внутрь, настороженно осматриваясь. Однако огненной ловушкой дело и ограничилось; стоявшие на полках сундучки и шкатулки не имели даже самых простых замочков, не говоря уже о хитрых приспособлениях с отравленными иглами или ещё чём-то в том же духе.
– Ах, какое искушение… – зарывшись пальцами в наполнявшие довольно солидного размера ёмкость огранённые рубины, промурлыкал наёмник.
– Жадность тебя когда-нибудь погубит, – скрипнув зубами, прокомментировал калимшит, обнаруживший, что успел испачкать руки в покрывавшей морду дисплейсера крови. Вытирать их о собственную одежду было рискованно – мало ли что явится на привлекавший всякую дрянь запах – иных тряпок под рукой не было… Раздражённо передёрнув плечами, ассасин обтер пальцы прямо об астральную тварь – принявший это за долгожданную ласку зверь восторженно вильнул щупальцами и утробно заурчал. – Это же просто камни.
– Да, увы. Но смотрится это красиво, согласись? – вздохнул Джарлакс, с сожалением высыпая рубины обратно.
– Прихвати десяток, на каминной полке разложишь, – язвительно посоветовал Энтрери.
– Десяток будет выглядеть совсем не так роскошно, – печально возразил дроу, взявшийся проверять сундучки по правую руку от главного прохода.
– Возьми два, хозяева вряд ли заметят, – пожал плечами ассасин.
– Khal’abbil, не ты ли минуту назад попрекал меня жадностью? – фыркнул наёмник. Шорох бумаг заставил его обернуться, но его напарник лишь пренебрежительно махнул рукой: не то. Пара интересных артефактов бесследно исчезли в недрах подпространственного кармана тёмного эльфа, однако в целом сокровищница осталась почти нетронутой. Ну разве что дисплейсер хвостом смахнул статуэтку с края полки.
– Мда-а… – обнаружив искомое, протянул Джарлакс. – Я вдвойне разочарован.
– Не ты ли вечно пытаешься искать во всём светлую сторону? – саркастично осведомился калимшит, аккуратно запирая хранилище. Покосился на пролистывающего заказанные документы тёмного эльфа и неслышным шагом двинулся прочь.
– Я… ожидал несколько большего, только и всего, – пожал плечами дроу и смерил задумчивым взглядом дисплейсера, хвостиком следующего за его напарником.
– Если. Ты. Собрался. Притащить. Эту. Тварь. В. Наш. Дом… – чуть ли не по слогам отчеканил убийца, от внимания которого не укрылось оценивающее выражение на лице приятеля.
– Друг мой, я никогда не был настолько непонятлив, – демонстративно вздохнул тот. – Я уже осознал, насколько ты против.
– Тогда что?..
– Пока – ничего, – с некоторым сожалением признался наёмник. – Честное слово, друг мой.
– Теперь мне ещё больше хочется перерезать тебе глотку, – прокомментировал Энтрери. – Во избежание.
– Khal’abbil! – возмущённо посмотрел на него Джарлакс.
– Только не говори мне, что не понимаешь, насколько… двусмысленно прозвучало твоё «честное слово», – хмыкнул убийца.
– Твоё…
– … недоверие ранит тебя в самое сердце, – ехидно закончил калимшит. – Оставь эту тварь в покое.
– Я намерен отправить её на её родину, друг мой, только и всего, – пожал плечами тёмный эльф. – Это тебя устроит?
– Более чем, – кивнул ассасин. – Приступай, мне не терпится от него избавиться.
– Я искренне надеюсь, что продолжение в духе «и не только от него» мне только померещилось, – усмехнулся краем губ наёмник.
– Надейся, – равнодушно разрешил Энтрери.
Джарлакс вновь демонстративно вздохнул, с надеждой заглянул в глаза напарника, вновь напоровшись на непреклонный, суровый взор, и взмахом руки с на миг блеснувшими кольцами открыл прямо в воздухе провал… куда-то. Дисплейсер, потянув носом, разочарованно замяукал и вознамерился обвить талию калимшита щупальцем, однако свистнувший в волосе от его кожи кинжал его явно разубедил. Тварь мяукнула снова и изобразила на морде точную копию выражения лица дроу, причём с тем же успехом, после чего, понуро опустив все поддававшиеся опусканию части тела и подметая пол обвисшими щупальцами, покорно шагнула в астральную дыру. Тёмный эльф картинно щёлкнул пальцами, и проём закрылся.
– Почему-то меня не оставляет ощущение, что здесь есть какой-то подвох, – вдумчиво изучив стену, находившуюся за провалом в иной план, заметил ассасин.
– Не здесь, – спокойно поправил его наёмник и продемонстрировал обернувшемуся приятелю зажатый в пальцах клочок шерсти: – Слишком полезная зверушка. Я подумаю, как приспособить её к делу. – Коротким движением губ обозначил улыбку и чуть насмешливо добавил: – Так, чтобы она тебе не мешала. Ты, кажется, ничего не имеешь против моей диатримы, так что это вполне достижимо. Теоретически.
– Просто держи его подальше от меня, – помедлив в сомнении, отозвался убийца. Клочок шерсти – или, с учётом странного эстетического чувства тёмного эльфа, что-нибудь вроде ожерелья из клыков или когтей – был куда предпочтительней любвеобильной уродливой кошки. По крайней мере, он очень надеялся, что джарлаксово «подумаю» в итоге действительно окончится именно этим.
Разумеется, то, что дроу был не вполне удовлетворён исходом дела, не могло обойтись без последствий. Вожделенного душевного умиротворения наёмник всякий раз добивался по-разному, чаще всего – планируя очередные неизмеримо изящные пакости всем окружающим. По крайней мере, тем, кто не успевал удрать. Однако в этот раз он явно не собирался следовать собственным же шаблонам, поскольку первой его идеей была организация вдумчивой оргии. С дюжиной видов темноэльфийских деликатесов, кальяном, грибной настойкой и неторопливым сексом под музыку.
Точнее всего реакцию Энтрери на подобное предложение описывал термин «охренел», однако на лице калимшита отразилось лишь сдержанное неодобрение.
Из плана оргии исчезла половина деликатесов сомнительной, с точки зрения человека, степени съедобности. К сдержанному неодобрению прибавилось почти монашеская отстранённость.
Джарлакс с явным сожалением отказался и от грибной настойки. В лунных лучах знакомо сверкнули изумруды в рукояти кинжала.
Дроу решил, что добывать музыкантов в три часа пополуночи тоже занятие… нерентабельное.
– Сейчас ты ещё должен сказать мне, что я тебя разоряю и обрекаю на голодную смерть твоих многочисленных детей, – скучным тоном заметил Энтрери.
– Что?.. – на миг замер наёмник.
– Так принято торговаться на калимшанских базарах, – равнодушно объяснил ассасин.
– Мы не торгуемся, – возразил Джарлакс. – В процессе торга, друг мой, предполагаются… хм… взаимные уступки.
– Я похож на безумца? – саркастично выгнул бровь калимшит.
– Полагая, что любая уступка мне является смертельно опасной, ты сильно преувеличиваешь мои способности, – проговорил дроу. – К сожалению.
– Ладно, – смерив напарника долгим задумчивым взглядом, кивнул убийца. – Я не стану возражать против секса.
– На кровати!
– Не зарывайся, – сузил глаза Энтрери.
– Друг мой, это же… хм… праздник, – принялся увещевать его наёмник. – Значит, он должен чем-то отличаться от… будничных происшествий подобного рода.
– И что мы, интересно, празднуем? – саркастично переспросил ассасин. – Неудавшееся дело?
– Если на то пошло, то как раз дело мы исполнили безупречно. Даже с некоторой дополнительной прибылью, – рассудительно возразил Джарлакс. – То, что наш дорогой заказчик оказался мелкой шавкой и дела у него примерно того же уровня… это не столь существенно.
– Неужели? – язвительно осведомился калимшит. – Тогда с чего вдруг тебе срочно понадобилось моральное удовлетворение?
– Вообще-то я надеялся, что оно будет не только моральным… – насмешливо выгнув бровь, протянул тёмный эльф.
– Не уходи от темы, – сухо потребовал убийца.
– Позволь адресовать ту же просьбу тебе, о мой упрямый друг, – хмыкнул наёмник. – Неужели ты и впрямь до сих пор подозреваешь, что где-то у меня в кровати скрывается капкан?.. Впрочем, учитывая твой обычный… способ действий, даже в этом случае тебе совершенно не о чем беспокоиться.
– Дроу, заткнись, – устало проговорил Энтрери, переступая порог комнаты. Настороженно замер: Джарлакс в кои-то веки последовал этой просьбе, но – не иначе, блюдя превратно понимаемое вселенское равновесие – скользнул пальцами по завязкам его плаща, не столько распутывая шнурки, сколько лаская прикрытые плотной тканью ключицы. В ответ на знакомый подозрительный взгляд наёмник лишь усмехнулся, томно и только чуть-чуть вызывающе, и невольно подался вперёд, когда калимшит, небрежно почесав его за ушами, уже совсем другим, медленным, плавным и безупречно точным движением провёл ногтем под обсидиановой челюстью, едва заметно улыбнувшись короткому вздоху прикрывшего глаза приятеля.
Улыбка тёмному эльфу, по-видимому, не понравилась. Во всяком случае, слизывать её с губ напарника он принялся с похвальным усердием, пренебрегая даже тем, что руки убийцы деловито расстегивали его пояс с висевшим на нём оружием и ловко вытаскивали из потайных ножен метательные кинжалы.
– Никакого секса на полу, – на миг прервавшись, твёрдо сообщил Джарлакс. – Только не после того, как ты разбросал по нему половину моего арсенала.
– Ты невыносим, – выдохнул Энтрери прямо в заострённое, сладко задрожавшее в предвкушении ухо, притянув напарника к себе. Замер на несколько мгновений, следя, чтобы расстегивавшие его собственный ремень пальцы не полезли куда не следует – к ножнам Когтя Шарона, например, или к изумрудной рукояти – и шагнул назад, по-прежнему не отпуская тёмного эльфа.
– Друг мой, твоя неприхотливость меня поражает, – в очередной раз наткнувшись на прочную ткань вместо горячей смуглой кожи, недовольно изрёк дроу. И принялся нетерпеливо обрывать пуговицы с рубашки напарника, прекрасно зная, что – в отличие от его собственных – это действительно не более чем пуговицы.
– Заткнись, – привычно огрызнулся убийца – и так же привычно огладил самыми кончиками пальцев жилистую шею приятеля, чуть царапая ногтями самые чувствительные места. Вслушался в утробное, нарочито кошачье ворчание вжавшегося лбом в его плечо наёмника и, стряхнув с плеч порядком пострадавшую… уже скорее тряпку, принялся методично извлекать тёмного эльфа из его наряда.
Порой он даже готов был признать, что вызывающая скудость костюмов Джарлакса может быть… практична. Хватило нескольких мгновений – и вот уже в его руках строптиво ёрзает совершенно обнажённый дроу, нахально тянущийся к шнуровке его брюк – и поминутно отвлекающийся на ласкающие его собственные бёдра ладони.
– На кровать, khal’abbil, – выдохнул в шею калимшиту тёмный эльф, медленно, с нажимом оглаживая сухощавую мускулистую спину. – Не упрямься, я тебя умоляю.
– Умоляешь ты не так, – ассасин хотел, чтобы эта фраза прозвучала сухо и, возможно, даже чуть язвительно, однако голос его подвёл, низкое, хрипловатое мурлыканье даже для него самого прозвучало почти… непристойно. Наёмник ухмыльнулся в ответ и без лишних слов подтолкнул его в нужном направлении. – Будь ты проклят, дроу.
– Знаешь, Артемис, существует теория, что мой народ проклят по опреде…
Энтрери торопливо сделал последние два шага до джарлаксовой кровати и, уткнув напарника лицом в подушку, чётко и очень нецензурно сообщил, где и в какой позе он видел все его теории. После чего всё же чуть ослабил хватку, позволяя тёмному эльфу дышать свободнее, и впился губами за ухом.
Ухо рвано дёрнулось, щекотнув покрытую щетиной скулу, и напряжённо замерло, время от времени возбуждённо подрагивая.
Не влезло. Оо
Окончание в комментах.
@темы: творчество, тексты, Я, аффтар!, drow, assasin&Co
, иногородним - за стоимость доставки до вас)
